Когда Бетани спустилась к ужину, огромный зал освещался лишь отблесками пламени из камина и свечами в старинном канделябре, стоящем посреди дубового стола.

Она вернулась из деревни позже, чем рассчитывала; Салли проводила ее вверх по лестнице, затем по галерее и коридору в отведенную ей комнату. Она сообразила, что комната находится в задней части дома, из окна открывался приятный вид на безграничные пустоши. Салли сообщила ей, что ужин будет подан в восемь.

Бетани задержалась немного у лестницы; внизу все еще никого не было. Стол был накрыт на шесть персон. Бетани не терпелось увидеть остальных членов семейства и сравнить их с описаниями миссис Аркилл.

Пляшущее в камине пламя отбрасывало причудливые тени по углам зала. Бетани знала, что к дому подведено электричество и ей хотелось, чтобы кто-нибудь включил свет. Наверное, семейство предпочитает поддерживать вековые традиции, неохотно принимая удобства, предлагаемые двадцатым веком. У подножия лестницы она заметила выключатель, но свет включить не решилась.

Снаружи в дом проникал звук ветра; казалось, ветер дует где-то внутри. Она чуть не упала в камин и закричала бы от страха, если б не закрыла рот тыльной стороной руки, когда в темном углу зала вдруг пошевелились рыцарские доспехи. Уверяя себя, что это ей померещилось, она отважно направилась прямо туда, где они стояли. Они пошевелились опять! Бетани отпрыгнула назад, и тут из тени выступила фигура, одетая во что-то белое.

– Я вас испугала? Мне очень жаль.

– Да, действительно напугала, – с облегчением сказала Бетани, обнаружив, что призрак вполне материален и, судя по выражению лица, ничуть не сожалеет о причиненном испуге.

– Вы, должно быть, миссис Райдер. Я – Дина Трегаррик.

Дина протянула руку, Бетани пожала ее и пережила второе потрясение за последние несколько минут. Дина вовсе не была маленьким ребенком, как того можно было ожидать. Ей было, судя по всему, лет тринадцать – четырнадцать. Белое детское платьице с кружевами только подчеркивало, что девочка хорошо развита для своих лет.

Она внимательно разглядывала Бетани.

– Вы совсем другая, не такая, как я думала, – сказала она, как будто эхом отозвавшись на мысли Бетани.

– Они говорили, что вы вдова. Я думала, что вы будете такая же страшная, как те старые карги, что приходили сюда раньше.

Бетани рассмеялась.

– В таком случае я рада тебя разочаровать. Дина грациозно подошла к маленькому столику с хрустальными рюмками и графинами.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

– Очень хорошо. Они здесь не любят пьющих. А вы будете заставлять меня делать уроки? Они все время присылают книги и задания из школы.

– Я думаю, что тебе придется проводить за уроками хотя бы некоторое время. Иначе ты отстанешь и не сможешь сдать экзамены.

Бетани поразило, насколько грациозна и зрела для своих лет девочка. У нее была манера держаться, которую иным женщинам не приобрести за много лет. Бетани подумала, что она, наверное, унаследовала это от матери.

– Пустая трата времени, – сказала Дина сердито. – Мне не нужно сдавать экзамены. Я буду актрисой. – Она откинула волосы с лица. – Как вы полагаете, я достаточно красива?

– Конечно, – серьезно ответила Бетани. – Но в наше время актрисам нужны и красота, и ум. Дина вдруг чарующе улыбнулась.

– Это выдумано некрасивыми женщинами. Она опять принялась разглядывать Бетани.

– А вы, похоже, очень жизнерадостная. Бетани села на скамью.

– Что в этом плохого?

– Ну как же; начать с того, что вы должны быть одеты в черное – как вдова. Вы его очень сильно любили?

Бетани отвела глаза.

– Я любила его, – ответила она, удивляясь, почему она вообще отвечает на такой бестактный вопрос.

Дина всплеснула руками.

– Если бы я потеряла любимого человека, то лучше бы убила себя, чем осталась жить без него! Бетани еле сдержала улыбку.

– Это не очень разумно – мужа не вернуть.

– Вы теперь, наверное, проведете остаток жизни оплакивая его?

– В этом не было бы большого смысла. Дина. Девочка была шокирована.

– Но вы ведь не собираетесь предать его память, выйдя замуж за другого?

– Не думаю, что мне стоило бы это делать, – ответила Бетани с улыбкой.

– Вы не встречались еще с дядей Тео? – спросила вновь девочка, судя по всему, удовлетворенная ответом Бетани.

Бетани отрицательно покачала головой.

– Тео вам понравится – он такой красивый, – на мгновенье она задумалась. – Я думаю, что могу выйти за него замуж, влюбить его в себя, и заставить всех вокруг ревновать.

– Но ты не можешь выйти замуж за собственного дядю. Дина насмешливо поджала губы.

– Он мне не настоящий дядя; так же как Адам не настоящий отец.

Бетани не могла скрыть своего удивления, и Дина захохотала.

– Вы не знали? Мы ведь очень забавная семейка, не очень-то и родственники друг другу. Мой отец умер. Он был старый и богатый, когда мама вышла за него, а потом, сразу, как я родилась, он умер, а мама вышла замуж за Адама. Ужасно романтично, правда? Лучше бы Адам по-настоящему был моим отцом.

Непонятно почему, но весть о том, что Адам не был отцом девочки, взволновала Бетани.

– Так что бабуля мне вообще никакая не бабуля, – оживленно продолжала Дина, – к тому же, она не мать Адама. Его мать умерла, и дядя Тео ему брат только наполовину. – Ее глаза мечтательно затуманились. – Знаете, чего бы я хотела? Я передумала выходить замуж за дядю Тео. У меня есть идея получше. Я выйду замуж за богатого старика и заведу себе кучу любовников!

– Дина! – воскликнула Бетани, но затем рассмеялась. – Какие глупости ты говоришь. Твоя мать, наверное, была очень несчастна, когда умер отец?

– У нее были сотни любовников на выбор. Она была замечательная актриса; самая красивая женщина в Лондоне. Она мне все рассказала. И я буду точно такой же, как она.

– Все равно тебе сперва придется закончить школу; а пока лучше читать поменьше романов.

– Когда долго болеешь, то нечего больше делать – только читать и слушать. Удивительно, как многому можно научиться, слушая глупые разговоры.

– Но ты же знаешь, что подслушивать чужие разговоры – очень нехорошо. Глаза Дины блестели.

– Но это же так интересно. Впрочем, – сказала после недолгого молчания Дина, – если я даже и выйду замуж, то, скорее всего, умру молодой, оставив сердца моего мужа и любовников навеки разбитыми и верными моей памяти. – Она посмотрела на Бетани. – Так же как вы будете всегда верны памяти своего мужа.

– Где ты этого начиталась? – сухо спросила Бетани.

– Нигде, – надулась Дина. – Я слышала, как доктор говорил, что я предрасположена к болезням, особенно к вирусной инфекции. Вот что со мной – вирусная инфекция. Дама с камелиями тоже была очень болезненной, она умерла от чахотки, оставив безутешного любовника, ведь так?

В зале вспыхнул свет. Дина и Бетани обернулись и увидели, что Адам Трегаррик и его мачеха стоят у подножия лестницы. Радостная улыбка появилась на лице Дины, она подбежала к бабушке и нежно поцеловала ее в щеку, после чего обняла Адама.

Миссис Трегаррик потянула за шнур звонка и ворчливо сказала:

– Наконец-то соизволила появиться!

– Да, бабушка, – ответила Дина, скромно опустив глаза, рука Адама по-прежнему обнимала ее за плечи.

– И где же ты была? – спросила Эсме.

– Гуляла по пустоши. Замечательный день, и я была совсем одна!

– Удивительно, что ты не простыла. Дина перестала улыбаться.

– На мне было пальто. Я должна была идти; я слышала зов. Эсме пристально посмотрела на Дину.

– Чепуха, теперь, когда здесь миссис Райдер, ты больше не будешь гулять в одиночку.

Дина опустила глаза, но у Бетани осталось впечатление, что в этом движении не было и намека на смирение.

– Да, бабушка.

Бетани пыталась вести себя так, будто она не заметила, что глаза Адама Трегаррика не отрывались от нее с того момента, как он появился в зале. Ей почти удалось унять волнение, вызванное этим взглядом, но все же чувствовала она себя напряженно.

Открылась дверь, и вошла экономка – Розанна Пенарвен, о которой упоминала миссис Аркилл. Она толкала перед собой столик на колесах, заставленный едой. Бетани смотрела на женщину, которой молва приписывала любовную связь с Гревиллом Трегарриком.

Это была крупная привлекательная женщина средних лет, ни одного седого волоса в ее пышных светлых волосах.

– Давайте-ка лучше сядем за стол, – сказала Эсме Трегаррик, глядя на нее.

Бетани подумала, что же могла чувствовать эта гордая и благородная женщина, вот так живя со своим мужем, были ли для нее унизительными подобные отношения. Одно было ясно с миссис Трегаррик – даже если все это было так, то она наверняка не подавала виду.

Адам отодвинул стул, стоящий во главе стола, для своей мачехи, и Бетани заметила, как та благодарно улыбнулась в ответ, они, похоже, хорошо относились друг к другу.

Дина проскользнула на свое место, пока ее отчим подходил к Бетани, чтобы подвинуть ее стул. В этот вечер он сменил свой твидовый пиджак на вечерний костюм, который был ему очень к лицу. Увидев его таким, Бетани удивилась, как она могла принять его тогда за батрака. Сегодня он выглядел так, что вполне годился в пару знаменитой актрисе – самой красивой женщине Лондона.

– Моя жена просит ее извинить, – сказал он без улыбки, – она плохо себя чувствует сегодня.

Он сказал это достаточно громко, но ни миссис Трегаррик, ни Дина никак не отозвались на его слова, только Бетани сказала:

– Сожалею об этом, надеюсь встретиться с ней в ближайшее время.

Экономка пригасила верхний свет, и зал по-прежнему освещался теперь свечами и отблесками огня из камина. Адам Трегаррик и его мачеха сидели по разным концам огромного стола, а Бетани и Дина разместились в средней части друг против друга. Миссис Пенарвен стала разливать суп, черпая его из серебрянной супницы.

Бетани молча ела и думала о том, что четыре человека, сидящие за таким невозможно огромным столом, похожи на актеров, играющих в средневековье.

Подали второе, и Дина начала болтать, что разрядило несколько напряженную атмосферу.

– Я рада, что к нам приехала миссис Райдер, – сказала она. – Я могу взять ее с собой на пустошь и показать все свои места.

– Надеюсь, миссис Райдер удержит тебя от глупостей, – сухо ответила ее бабушка.

– Возможно, она не захочет здесь оставаться, когда поймет, до чего однообразна жизнь в Трегаррик Маноре, – так же сухо сказал Адам.

Дина хихикнула.

– Ну что ты, папа.

Бетани удивила вкрадчивая, почти льстивая манера, в которой она обращалась к отцу.

– Как это жизнь здесь может быть скучной? Тут столько всего происходит.

Эсме снисходительно рассмеялась, и Бетани обернулась к Адаму, ожидая, что он тоже будет смеяться, но его внимание было отвлечено от сидящих за столом.

Он смотрел на лестницу. Бетани чуть не вскрикнула при виде фигуры в длинном халате из зеленого бархата, нетвердыми шагами спускающейся по ступеням. Спутанные пряди бронзового цвета волос закрывали ей большую часть лица и беспорядочными волнами спадали на спину. Эсме судорожно вздохнула, а Адам вскочил, когда женщина потеряла равновесие и чуть не упала. Но она удержалась на ногах, выпрямилась и, откинув волосы, открыла лицо, белое как бумага.

Дина не преувеличивала, говоря, что ее мать очень красива. Бетани решила, что ей около сорока, и она на пару лет старше своего мужа. Наверное, раньше черты ее лица были так же нежны, как у ее дочери, но теперь в них видна была некоторая одутловатость, а под ярко-голубыми глазами, сверкающими на фоне огненного великолепия волос, залегли глубокие тени.

– Тебе не стоило спускаться, Грейс, – сказал ее муж, протягивая руку, чтобы поддержать.

– Я сама знаю, что не стоило, – ответила Грейс низким голосом, – но я пришла посмотреть на няню, которую твоя мать нашла для нашей маленькой девочки.

Она стряхнула руку Адама и, пошатываясь, обошла стол.

– Вы собираетесь остаться? – резко спросила Грейс.

Бетани после мгновенного замешательства, ответила:

– Да, я полагаю до тех пор, пока Дина не вернется в школу.

Грейс Трегаррик откинула голову и захохотала; когда свет из камина падал на ее волосы, казалось, что они охвачены пламенем.

– Здесь так невыносимо тоскливо; и вы знаете это. Зачем вы сюда приехали? – спросила она.

Бетани взглянула ей в глаза и подчеркнуто спокойно ответила:

– Я нахожусь здесь, миссис Трегаррик, потому, что мне очень нужна работа. Работая у вас, я смогу продержаться, пока не найду чего-нибудь постоянного.

– Вы лжете!

Бетани чуть не отшатнулась в ужасе перед бешеной яростью, горящей в ее глазах. Адам резко воскликнул:

– Грейс, не забывай, где ты находишься!

– Я прекрасно знаю, где нахожусь, Адам Трегаррик, хоть и стараюсь изо всех сил это забыть.

Дина смотрела в свою тарелку, она была не только не напугана происходящим, но видно было, что это все доставляет ей удовольствие. Эсме умоляюще смотрела на приемного сына, который поднялся и подошел к жене.

– Пойдем, Грейс. Оставим разговоры до завтра, когда тебе будет лучше.

– Итак, зачем вы здесь? Салли сказала, что вы вчера приехали из Лондона. Это его идея?

Бетани беспомощно перевела взгляд с Адама на его жену.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Грейс Трегаррик пригнулась ближе, и Бетани почувствовала резкий запах виски.

– Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе прямо здесь, при ребенке, ты, проститутка!

При этих словах Адам в ярости оттащил ее от Бетани. Она обмякла в его руках, тяжело дыша.

– Ты делаешь мне больно!

– Будет еще больнее, если ты немедленно не поднимешься к себе наверх.

– Отпусти меня.

Он внезапно отпустил ее и она сильно покачнулась, избежав падения только схватившись за спинку стула Дины. Салли поспешила к своей хозяйке, и Грейс позволила увести себя.

– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть ее такой. Она сама не знает, что говорит, когда больна, – сказал Адам не глядя на Бетани.

Адам вернулся на место, и Дина закричала:

– Где же наше сладкое? Миссис Пенарвен сказала, что будут маренги, – я люблю их больше всего на свете!

Как будто в ответ на ее слова открылась дверь кухни и вошла экономка с подносом аппетитных на вид маренг; Дина сейчас же занялась ими с видом полного удовлетворения.

Бетани, после разыгравшейся за столом сцены, с большим трудом заставила себя проглотить кусок.

– Что же вы, миссис Райдер, – весело сказала Эсме Трегаррик, будто ничего не произошло. – Миссис Пенарвен обидится, если вы оставите ваше сладкое.

– Я не сомневаюсь, что они превосходны, – ответила Бетани не поднимая глаз, – но я уже вполне сыта.

Эсме посмотрела на Бетани.

– Вы не должны переживать из-за Грейс. Она очень легко возбудима; увидите, завтра она будет полна раскаяния.

– Я уже извинился за Грейс, – отрезал Адам. – Довольно об этом.

После бесконечного ужина Бетани с облегчением ушла с Диной к ней в комнату.

– Не обращайте внимания на мамулю, – сказала она, залезая в кровать, . – она просто боялась, что вы красивее ее. Теперь она знает, что это не так и не будет вас больше беспокоить. – Дина продолжала:

– Вы не собираетесь спуститься вниз, чтобы поговорить обо мне с бабушкой и Адамом?

– Я что-то устала, – ответила Бетани, – пожалуй, мне тоже пора в постель.

Дина откинулась на подушку, ее волосы рассыпались по плечам, она, должно быть, была похожа на свою мать в молодости. Какая жалость, что Грейс превратилась теперь в какую-то ведьму.

Бетани подозревала причину, по которой жена Адама Трегаррика пристрастилась к вину. Лежа без сна в чужой постели, она слушала, как ветер рвется в окно. Вспоминая сегодняшний день, Бетани поняла, что еще утром миссис Аркилл намекнула ей на отгадку; возможно, Адам Трегаррик был таким же неверным мужем, как и его отец, а избалованная Грейс не обладала достаточной силой характера, чтобы воспринимать это так же хладнокровно, как Эсме Трегаррик. Она явно считала, что Адам привел ее сюда как любовницу, точно так же, как его отец привел миссис Пенарвен тридцать лет назад. Бетани показалось смешным, что Грейс могла вообразить своего мужа увлеченным ею.

И еще Бетани подумала, что не хочет, чтобы слухи об Адаме Трегаррике оказались правдой.