Но не успели они пройти и десяти шагов, как были внезапно окружены маленькими человечками, рост которых не превышал и шестидесяти сантиметров. Эдлер весь ощетинился и приготовился к драке, Ванька раздулся до невероятных размеров и шипел, как гадюка, Панданус в страхе спрятался за Мишку, который был и сам не прочь куда-нибудь спрятаться.
— Вы гномы? — вымолвил мальчик, думая про крысу, которая скорей всего и выдала их.
— Да, мы гномы, — ответил один из них, — и никто не смеет расхаживать свободно по нашим владениям. Мы давно наблюдаем за вами и знаем, что вам помогла одна крыса.
— Ну, я так и знал, — упавшим голосом произнес кот, — я так и знал, что от этой блохастой дурочки можно было ждать любого подвоха. Я вас предупреждал, — оглянувшись на Мишку, проворчал он, — вот результат — она нас подвела. Нас самым нахальным образом предали.
— Никто вас не предавал? — возразил все тот же гном, — просто мы сами все видели. Неужели вы думаете, что, соорудив такую сложную подземную систему, мы не позаботились о пунктах наблюдения?
— Значит, вы не только нас видели, — с негодованием в голосе вскричал Мишка, — но равнодушно смотрели, как умирают несчастные от голода в вашем подземелье?
— Если вы говорите о том, чей скелет лежит в тоннеле, то он сам виноват: этот человек поплатился за свою жадность. Он нарушил наши законы, он вторгся в нашу жизнь, он посмеялся над нами. — Гнусавым голосом ответил стоящий позади друзей гном.
— А сейчас, — подойдя к ним поближе и вынимая из-за пояса какие-то куски тканей, сказал один из гномов, — мы должны вас доставить на Общий Совет. Там будет решаться ваша судьба. Но для этого мы должны завязать вам глаза.
— Ну, уж нет, — подумал Эдлер, — чтобы я позволил этим лилипутам завязать мне глаза? Еще чего!
Он приготовился больно укусить приближающегося с повязкой в руке гнома, но заметил на поясе у него огромный кинжал и послушно склонил голову, разрешив нахлобучить на себя кусок ткани. Друзьям ничего другого не оставалось, как молча повиноваться. Какое неприятное ощущение ты испытываешь, когда глаза твои ничего не видят, а тело толкают то в одну, то в другую сторону. По дороге Мишка с жалостью думал о доброй Гру. Что-то теперь с ней будет!
— Скажите, а что вы сделаете с крысой, которая нам помогала? — поинтересовался Мишка, адресуя свой вопрос к гному, ведущему его.
— Все решает Общий Совет, — прогнусавил тот гном, который стоял в коридоре сзади всех.
— Что же это за Общий Совет такой? — спросил мальчик, не думая, что получит ответ — уж слишком недружелюбно звучал этот гнусавый голос.
Но к его удивлению гном охотно делился информацией.
— Общий Совет — это собрание, на которое собираются все гномы от мала до велика.
— А все гномы — это сколько? — Мишке, несмотря на щекотливость их положения, становилось все интереснее.
— Сколько, сколько — много! — раздраженно прогнусавил гном. — Молчать!
Гном не умел считать, но он ни в коем случае не хотел показывать это перед каким-то мальчишкой, и поэтому гном решил прекратить всяческие разговоры. Так что дальнейший их путь проходил в глубоком молчании. Они еще долго шли под конвоем, поворачивая то налево, то направо. Одни запахи сменялись другими. То пахло железом, то гниющими овощами. То их обдавало жаром, а по звуку наковальни Мишка понял, что их провели мимо кузни. Чуть позже они уловили запах пирогов и жареной картошки. Сомнений не было — здесь пахло кухней. Эдлера так качнуло в сторону еды, что он тут же получил увесистый пинок, напоминающий, куда они идут. Пес тут же оскалился, но вспомнил о кинжале и замолчал.
Вскоре их ввели в помещение, которое гудело от множества голосов. Им сняли повязки, и они увидели собравшихся гномов. Это и был Общий Совет.
Все гномы были одеты в коротенькие рубашечки и темные штанишки, сшитые из плотного материала и заправленные в кожаные сапожки. Подпоясаны они были широкими ремнями. Но головные уборы каждого из гномов резко отличались друг от друга. Кто-то носил каски, как у шахтеров, на ком-то красовалась широкополая шляпа. Недалеко от них стоял гномик, в руках у которого был половник, а на голове красовался поварской колпак, что и выдавало в нем повара. А вот и писарь! У него на голове не было никакой шляпы, он был почти лысым, а за ухо гном заткнул перо. Он сидел за каменным столиком, на котором была чернильница и стопка бумаг.
Возраст этих маленьких, упитанных человечков Мишка никак не мог определить. Одни обладали густой широкой бородой, другие были начисто выбриты, третьи довольствовались усами. Некоторых природа обделила густой шевелюрой, а на лице была так называемая «козлиная бородка».
Помещение, куда доставили наших друзей, представляло собой большую пещеру, очень напоминающую цирк. Они оказались как бы в центре арены, а вокруг на возвышении расселись гномы. Стоял такой галдеж, что Мишка, чтобы спросить у гнусавого гнома, вынужден был орать тому на ухо.
— А кто у вас тут главный?
— Он еще не пришел, — ответил Мишкин конвоир и, боясь новых вопросов, сердито прокричал: — А ну, прекратить всякие разговоры!
Но тут появился еще один гном и сел на самое большое каменное кресло. Конвоир больно ткнул Мишку в бок и кивнул в сторону пришедшего. Гул постепенно утихал, и друзья поняли, что вошедший гном и есть самый главный. Он одет был так же, как все, но на поясе у него висел необычной красоты, с резной рукояткой, в которую были вмонтированы рубины, кинжал. Он гордо восседал на своем троне, попыхивая набитой табаком трубкой. На голове у него красовалась шляпа, похожая на ковбойскую. Его внимательные глазки прятались за густыми сросшимися бровями. От этого взгляд казался суровым и неприветливым. В отличие от некоторых гномов, у него была очень ухоженная и аккуратно подстриженная бородка. Когда Мишка посмотрел на ноги главного гнома и увидел на его сапогах шпоры, он чуть не расхохотался: внешний вид этого ковбоя напомнил ему кота в сапогах из детской сказки.
Улыбка на лице у Мишки вызвала недовольство главного гнома. Он вытащил из-под трона молоточек и начал громко стучать им по подлокотнику, призывая всех к порядку. Теперь в зале воцарилась тишина, если не брать во внимание чье-то чихание, всхлипывание и бормотание.
Главный гном начал говорить тихим и спокойным голосом:
— Сегодня мы собрались обсудить с вами два важных вопроса. Первое, что нам делать с этими оборванцами, — услышав это, Мишка посмотрел на свою пижаму, от которой остались одни грязные лохмотья, — и второе, как нам наказать крысу, посмевшую помочь всей этой компании. Кстати, я не вижу перед собой ни крысы, ни ее пособника — брата.
— Одну минуточку, — прогнусавил Мишкин конвоир, я сейчас распоряжусь, чтобы их ввели.
Через минуту в пещеру втащили бедную Гру, бывшую в полуобморочном состоянии, и ее брата, который несвязно бормотал:
— Отпустите… Гру меня подвела… Я погиб… Не имеете права… Я не виноват…
У Мишки при взгляде на Гру навернулись слезы. Неужели из-за них пострадает несчастное животное! Даже Ванька пожалел бедную крысу. Гру посмотрела на Мишку и его друзей, ее забила нервная дрожь.
— Ну что ж, — начал главный гном, — Общий Совет хотел бы знать, что привело вас в наши владения. Нам интересно знать, какая причина заставила вас пойти в наши горы.
Эдлер подтолкнул Мишку вперед:
— Давай, малыш, расскажи им нашу историю. И помни, что от тебя и твоего рассказа зависит сейчас наша судьба.
И Мишка, подбадриваемый взглядами своих друзей, поведал гномам обо всех приключениях, которые выпали на их долю. Он рассказал о зеркале, фиалке, заколдованном лесе. Он описал им Брахуса, о котором растения из заколдованного леса не могли сказать ничего лестного. И, наконец, когда его рассказа дошел до подземелья, он постарался как можно больше сказать в защиту маленького серенького комочка, горько всхлипывающего на каменном полу. Заканчивая свой рассказ, Мишка обратился ко всем гномам:
— Вероятно, все жители королевства вас уважают и считают справедливыми. Но, наказав Гру и ее брата, вы лишитесь их уважения. Ведь поступок Гру достоин подражания. Посмотрите, какими завидными качествами обладает этот маленький серенький зверек: доброта, хитрый ум, смекалка. Ответьте, много ли среди членов Общего Совета найдется гномов, обладающих этими качествами?
— Что он городит? — прошипел сзади Ванька. — Он же всех нас погубит этими разговорами о крысе. Какое ему дело до этой Гру? А о нас-то кто позаботится?
— А в свою защиту, — добавил мальчик, — я хотел бы сказать вот что: да, вы можете нас убить, но подумайте о том, какую пользу принесет это вам. Подумайте о моем бедном друге Панданусе, который так и не спасет свою любимую фиалку. Подумайте о том, что нас ждут дома мама с папой… — тут голос Мишки дрогнул, и он замолчал.
Эдлер одобряюще лизнул Мишке руку:
— Молодец, малыш! Ты все хорошо сказал!
— И, кажется, сильно их растрогал, — прошептал Панданус.
С минуту в зале стояла гробовая тишина. Первым нарушил молчание главный гном:
— Это весьма дерзкая речь для такого маленького мальчика, но мне нравится, что при своем незавидном положении ты думаешь о других. Ну а ты, — и он повернулся к крысе, которая уже не плакала. Она стояла на задних лапках и стеклянными глазами смотрела прямо перед собой. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Но Гру остолбенела, язык не повиновался ей. Она продолжала молча смотреть перед собой.
Тут прорвало всех гномов сразу: одни кричали, чтобы духу ее здесь больше не было, другие настаивали на прощении, а кое-кто высказывался даже за смертную казнь.
— Да, — пролепетал чуть слышно Ванька, — уж если этой Гру они готовят такую участь, что же тогда ждет нас?
В таком шуме невозможно было понять ни одного слова, поэтому главный гном опять постучал своим молоточком и восстановил должный порядок. Он решил спросить каждого в отдельности, что гномы думают по этим вопросам.
— Попрошу выйти сюда, — и он обвел зал своими колючими глазами, — вот тебя, Бормотун. Но только без своей демагогии — коротко и ясно.
Вскоре друзья увидели, как к арене, где они стояли, пробирается гномик с козлиной бородкой. У него были печальные голубые глаза и шапочка, очень похожая на детскую панамку. Прошла целая вечность, пока он, наступая всем на ноги и всякий раз бормоча извинения, предстал перед главным гномом.
— С одной стороны, они, конечно, виноваты. Но, с другой стороны, не виноваты, — пролепетал он. — Крыса, конечно, предательница, но она же ведь добрая.
— Короче, — зло прикрикнул на него главный гном, теряя терпение.
— Да-да-да, — пробормотал Бормотун, вот я и говорю: виновата ли крыса, которая из сострадания…
— Еще короче! — рявкнул главный гном, перебивая Бормотуна.
— Понял, — проговорил тихо тот. — Я прошу для них пощады.
— Для кого — для них? — окончательно разозлившись на этого никчемного оратора, переспросил главный гном.
— Для всех, — вымолвил Бормотун и засеменил на свое место.
— Так, значит, Грамотей, — главный гном кивнул писарю, который приготовился вести протокол собрания. — Записывай мнение Бормотуна: помиловать всех.
— Ну что ж, следующим у нас будешь ты, Крикун, — сказал далее он, но увидев, что тот начинает также пробираться через ряды, добавил: — Говори с места. Это касается и всех остальных.
— Я считаю, — начал громко Крикун, — крысе не место в нашем горном доме. Эта предательница заслуживает десять, нет, двадцать ударов розгами, а потом ее вместе с братцем надо выгнать отсюда.
Сидевшие по соседству с ним гномы, вероятно, ничего не слышали, потому что заткнули уши: Крикун так оглушительно орал, что находиться рядом с ним почти невозможно.
— А что касается вот этих существ, — также громко прокричал он, — то их тоже надо отсюда выкинуть.
На этом он закончил свою речь, но похоже он и сам до конца не понял, что сказал. Крикун хотел проголосовать против всех, а получилось, что он выгонял крысу и отпускал на свободу этих четырех.
— Так и запишем, — подытожил Грамотей. — Крикун выгоняет крысу и выпускает остальных.
— Слушайте, — призадумался главный гном, — так мы совсем запутаемся. Давайте сделаем так: да — это помиловать, нет — не щадить. Первое слово о крысе, второе — об этих четверых.
Дальше дело пошло намного быстрее: гномы поочередно вставали с мест, называли свое имя и говорили либо «да, да», либо «нет, нет», либо… но не будем перечислять все варианты этих ответов, а лучше расскажем о тех, кто находился в этом зале.
Мишка догадался, что прозвища или имена гномов соответствуют их поведению.
Так, например, Бормотун не говорил, а бормотал. Крикун, если и открывал рот, то непременно кричал. Грамотей (писарь) всегда ходил с пером и бумагой. Позже наши друзья познакомятся с Апчихом, который через каждое слово будет чихать, с Зевакой, который беспрестанно зевает, и со многими другими.
Но вернемся к голосованию. Оно уже подходило к концу, и теперь главный гном подсчитывал, сколько было «да», а сколько «нет». К его величайшему удивлению, голоса разделились поровну, причем по обоим вопросам. Когда внимательно проверили списки, то оказалось, что не хватает одной подписи Ням-няма. Догадались, о ком идет речь? Конечно же, это повар!
— Все, — безнадежно проговорил Ванька. — Он, конечно, проголосует против нас! Ведь это у него со склада Гру уперла провизию.
Но пухленький, розовощекий Ням-ням всех удивил своей речью:
— Красть запасы, разумеется, нехорошо! Но, понимаете ли, в чем тут дело? Эта крыса собрала весь ненужный продовольственный хлам с моего склада, за что я ей очень благодарен. А что касается этой разношерстной компании: было очень приятно смотреть, как они уплетают все это за обе щеки. Я очень люблю, когда хорошо едят! Так что я голосую в защиту бедняжки Гру с ее братцем и говорю «да» за этих оборванцев.
Закончив говорить, он повернулся и зашагал прочь из пещеры. Еще мгновение и тишину разорвали ликующие голоса гномов:
— Ура! — кричали со всех сторон.
Кто-то сзади обнимал Мишку, Пандануса уже тискали множество рук, кота с Эдлером пытались погладить, но взъерошенная шерсть Ваньки и страшная морда Эдлера пугали маленьких человечков. Поэтому весь пыл восторга и град эмоций достались Мишке с Панданусом. Еще немного и от Пандануса остались бы одни корешки, а Мишка остался бы без одежды. Но тут подошел главный гном и сказал Мишкиному конвоиру:
— Помыть, одеть и накормить!
— Все будет сделано по высшему классу, — ответил гнусавым голоском гном и уже более дружелюбно подтолкнул Мишку и его друзей к выходу.