На своем пути мы почти никого не встречали, лишь редкие парочки устроились на витых лавочках, наслаждаясь тишиной и покоем. Мне всегда нравились выходные в Университетском городе, где в отличие от других городов не было суматохи, присущей этим вольным дням. Студенты и так были сыты по горло постоянной учебой, поэтому стремились развеяться в каком-нибудь другом месте. Мне же это было только на руку. К тому же, ветер слишком редко позволял мне бывать в Университетском городе, чтобы разбрасываться драгоценными мгновениями.

— Мы пришли, — объявила я, когда мы остановились возле густых зарослей шиповника.

— Куда пришли? А дом где?

— Прямо перед нами.

Чтобы это доказать, я трижды обернулась вокруг своей оси, два раза подпрыгнула на левой ноге, четыре на правой и пять на обеих. Результатом моих действий стало вытянутое лицо Рэя и раздвинувшиеся ветки кустарника, открывшие перед нами дубовую дверь.

— Это у Айри такая защита против непрошеных гостей, — объяснила я. — И такое странное чувство юмора, потому что к ней домой все равно никто, кроме меня не ходит.

— Да уж, — протянул наемник. — Чем больше я о ней узнаю, тем больше она меня удивляет.

— Ага, зато после знакомства с Айри меня сложно удивить какими-то выходками. На всю жизнь впечатлений хватит. У меня теперь иммунитет.

И это вновь подтвердилось, когда мы проникли, а по-другому и не скажешь, в жилище-крепость моей подруги. Мало того, что нам пришлось пробираться через полосу препятствия, почти полностью нашпигованную всевозможными ловушками (которые Рэй с ловкостью бывалого домушника почти мгновенно обезвредил), так еще и сама хозяйка дома вздумала на нас произвести покушение.

— Айри! — возмутилась я, вовремя уклонившись от летящего в меня ножа. — Ты убить меня захотела?

— Не тебя, а нас, — поправил меня Рэй, встав передо мной и заслоняя своим телом от свихнувшегося мага-воина, коим и была моя подруга.

— А я вас не ждала так быстро, — как ни в чем не бывало заявила женщина. Я заметила, что у нее между пальцами было зажато еще несколько небольших ножей, а обернувшись, увидела и висящую на стене деревянную доску, в которой уже торчало четыре штуки.

— Быстро?! — зловещим тоном спросил наемник. От его голоса у меня волоски на руках стали дыбом. Айри же только хмыкнула.

— Ой, мальчик, не вопи. Голова и без тебя по швам трещит. Кир, угомони своего постреленка, пока я сама до него не добралась. Настроение у меня сейчас ни к Арндрэйку. И дай мне своего чудо-настойчика. Для опохмелу.

Пока Айри с наслаждением пила лекарство (она и сама могла себя излечить, но уверяла, что мои настои в этом деле помогают лучше, чем магия), Кузьмяк смирно сидел в корзинке, а Рэй все еще внимательно следил за ведьмой, я решила осмотреться. За время моего отсутствия здесь мало что изменилось. Разве что на стенах появилось больше оружия, да растений на окнах значительно уменьшилось — Айри катастрофически забывала их поливать, и выживали только те, кто был согласен получать воду не чаще, чем раз в месяц. И это в лучшем случае.

Сам дом был сравнительно немаленький для здешних мест: три жилые комнаты, ванная, уборная, рабочий кабинет, кухня и прихожая. Но ведьма умудрилась заставить его так, что казалось, будто здесь всего одна комната. Особенно непосвященных поражала обстановка. Помимо обширной коллекции всевозможного оружия, здесь было очень много изображений и статуэток «пушистиков», как называла милых зверюшек Айри. У нее даже диванные подушки были в виде кошачьих мордочек. Меня всегда умиляло и в то же время удивляло, что в моей подруге прекрасно уживаются свирепый воин и маленькая девочка.

И сейчас это маленькая девочка, как ни в чем не бывало, по-хозяйски полезла в корзинку за моей спиной. Она вытащила недовольного котенка и тут же крепко прижала к своей груди, полностью перекрыв тому доступ к воздуху. Нужно было спасать фамильяра.

— Может, ты уже нам скажешь, зачем позвала?

— А? Точно. Ладненько, масик, посиди пока на столе, а мы тут немножечко пообщаемся с твоей хозяйкой. Не скучай, пушистик.

Кузьмяк и не думал скучать. Как только ведьма выпустила его из рук, он тут же оказался в другом конце комнаты, где неожиданно для себя нашел оставленное для него угощение. Все-таки Айри еще не совсем безнадежна.

— Все просто: моя неблагодарная кровиночка решила сделать из меня седую старуху раньше времени.

— И что на этот раз? — я не удержалась от смешка.

— Жениться вздумал. Охламон недоделанный.

— И на ком же?

— На Велианне.

Я закашлялась. Вот это новости!

— Да он с ума сошел!

— Я ж и говорю: с дуба рухнуло мое яблочко недогрызенное. Я, конечно, всегда знала, что он весь в меня, но чтоб такое отчебучить! Даже я на такое не способна.

— А вот тут могла бы и помолчать. Вспомнить хотя бы, кто его папочка.

— Это к делу не относится.

— Да ну? Забыла, от кого в подоле принесла?

— Постойте, — вмешался Рэй. — Я ничего не понял.

— И я не понял. Так еще и запутался, — пискнул Кузьмяк и тут же спрятался за диваном.

Айри уселась на стул, потирая виски и глядя в пол. Она махнула мне рукой, чтобы я все объяснила. Заняв соседний стул, я приступила к рассказу:

— Зэйрис, так зовут сына Айри, решил жениться на Велианне, дочери королевы нимф и дриад, то есть на наследной принцессе.

— И что с того?

— Как что с того? Он собрался жениться. Что здесь непонятного?

— Ну как тебе сказать…

— Рэй, что ты вообще знаешь о нимфах и дриадах?

Наемник поскреб затылок.

— Ну… Они красивые… Любвеобильны… Живут в Лесу… Кажется, все. Больше ничего вспомнить не могу.

— С тобой все ясно. Видишь ли, нимфы и дриады вообще не создают семей. Если хоть кто-то из них решится на это, то их навсегда изгонят из Леса.

— Пусть тогда просто живет с ней. Без брака.

— Рэй, — я покачала головой. — Не стоило тебе так часто прогуливать уроки. Нимфы и дриады могут провести с одним и тем же мужчиной только одну ночь. И все. После этого они теряют к нему интерес.

— Тогда зачем жениться?

— Есть смысл. Во время свадебного обряда женщина добровольно и навсегда передает себя в руки мужчине. И эта клятва вступает в силу только, когда ее слышат свидетели.

Тем временем Айри перебралась на диван, вытащила из-под него за задние лапы отчаянно вопящего Кузьмяка, удобно устроилась и с наслаждением вытянула ноги.

— И мой неблагодарный отпрыск решил все это проделать, — сказала ведьма и тут же вскочила на ноги, чем до полусмерти напугала фамильяра. — Был бы он сейчас здесь — точно уши бы надрала! Вот же гаденыш проклятый! Чем он вообще думал?! Явно не мозгом. Как можно было покуситься на единственную дочь королевы Леса нимф и дриад?! Во же бестолочь, недоотгребшая материнских затрещин!

Айри бросила котенка на диван (Кузьмяк с воплем побежал к Рэю и быстро заполз к тому на плечо, в надежде хоть здесь обрести защиту, раз от меня толку нет) и заметалась по комнате. Видя, к чему идет дело, я встала у нее на пути и заключила в свои объятия. Подруга сразу же зарыдала на моем плече, громко причитая:

— Его же там убьют! Королева просто так не отдаст единственную наследницу! Ну, зачем я его отпустила? Сидел бы сейчас здесь, чай бы со мной пил. Так нет же! Понесло же его «изучать культуры разных народов в естественной среде их обитания»! Я за него бою-у-у-усь!

— Тише, Айри, тише, — я гладила подругу по волосам. — С ним все будет хорошо.

Ведьма отстранилась от меня, на ее лице почти не осталось ни следа печали, и она лукаво улыбнулась.

— Знаю. Потому что спасать его поедешь ты!

Я так и знала. Нет, я, правда, это знала. И даже заранее смирилась.

— Ладно. Что с тобой поделаешь. Выкладывай детали. Только и вправду давай быстрее. Я чувствую, что Зэйрис уже начал действовать.

— Да уж. И почему этот недомерок пошел в меня, а не в своего папашу?

Наемник деликатно прокашлялся, обращая на себя внимание:

— Прости, Айри, если лезу не в свое дело, кто его отец?

— Ути, какие мы вежливые! — расхохоталась ведьма. — Кира, ты, где этого милягу откопала? Я тоже такого хочу!

— Не откапывала я никого. Он сам ко мне пришел. Айри, не отвлекайся. Ответь уже человеку.

— Уже и посмеяться нельзя. Кир, иногда я думаю, что ты дряхлая старуха. Кончай ворчать. Хорошо-хорошо. Говорю. Эльф его папаша. Только имени его все равно не скажу — больно он важная шишка. Комар, так сказать, не нашего полета, кувшин не нашего стола, муха не нашего на…

— Айри!!!

— Все, уже заткнулась.

— И еще один вопрос, — снова вмешался Рэй. — Почему ты сама за сыном не поедешь?

Ничего себе! Оказывается, моя бессовестная подруга прекрасно умеет краснеть. Впервые такое вижу за все время нашего знакомства. Чудеса, да и только.

— Понимаешь, много воды уже утекло. Не стоит ворошить это гадюш… то есть осиное гнездо. В общем, если вкратце, то меня теперь не пускают ни в Эмеральд, ни в Лес нимф и дриад. Вообще не пускают.

Рэй посмотрел на меня в надежде, что я хоть что-нибудь ему разъясню, но я отрицательно покачала головой: если уж мне кто-нибудь доверил тайну и попросил никому не рассказывать, то из меня ничего не вытянуть даже под пытками.

— Когда отправляемся? — спросил наемник, чтобы скрасить образовавшуюся неловкую паузу.

— На рассвете, — Айри с облегчением поддержала его уловку. — В студенческий лаз ты все равно не пролезешь. И где ж тебя, скажи на милость, так раскормили? Ладно, можешь не отвечать. Вижу, что не хочешь. Я вам, пока есть время, соберу все в дорогу. И не забыть бы Ксьена предупредить…

— Я уже это сделала.

— Вот и ладненько, вот и чудненько, вот и зашибись, — пропела моя подруга, наткнувшись на стену и перепутав дверь со шкафом. Раньше с ней такого не происходило. — Тогда, девочка моя, идите отдыхать. Кир, ты знаешь, где у меня комнаты для гостей.

— Их у тебя нет.

— Вот именно! — хохотнула она. — Валяйтесь, где хотите. Хоть на полу — мне все равно.

И она упорхнула прочь по своим делам, что-то напевая и снося все на своем пути. Слуха бы ей еще музыкального.

— Чур, мне диван! — выпалила я и тут же на него уселась.

— Какая шустрая, — заметил Рэй и умостился рядом со мной. — Раз мы «женатая пара», то и спать будем вместе.

— Ну, и кто здесь у нас шустрый? — хохотнула я.

Из-под дивана показалась голова Кузьмяка (и когда он только туда заполз?), котенок осмотрелся и очень медленно вылез.

— Рыжая кошкоубийца ушла? — на всякий случай уточнил он.

— Ушла- ушла, — успокоил его наемник.

— Фух, думал, не переживу, — фамильяр стер лапкой со лба несуществующий пот. — Кира, а может, мы с тобой раньше за Ворота выйдем, а Рэй за нами подтянется, а?

Вот теперь мне предстояло самое сложное. Я осторожно подняла котенка и поднесла к своему лицу, наши глаза оказались на одном уровне.

— Кузьмяк, как бы тебе это помягче сказать… В общем, ты никуда не едешь.

Кошачьи глазенки наполнились ужасом, недоверием и непониманием.

— К-как так? — вот и все, что он смог сказать.

Рэй прокашлялся:

— Кошкам вход заказан в Эмеральд.

— Что?!

— Да, это действительно так, — подтвердила я.

— С чего это вдруг кошкам туда нельзя? А если очень-очень-очень надо? Почему нельзя-то?

Об этом на лекции когда-то рассказывал Ван.

— Существует древнее поверье, что когда придет время, кошка уничтожит Эмеральд.

— Глупость какая! — фыркнул котенок.

— Глупость — не глупость, а у остроухих разговор с такими милахами, как ты ужас какой короткий, — сказала вновь вошедшая Айри. — Короче точно не бывает.

Кузьмяк нервно сглотнул, и я усадила его между собой и Рэем. Я гладила котенка по голове, одновременно пытаясь придумать, как сообщить ему еще одну неприятную новость. Но мне не пришлось этого делать, потому что снова вмешалась Айри:

— Не дрейфь, хвостатик, ты со мной останешься. Нам уж точно скучно не будет. Это я тебе гарантирую.

Последнее слово она почти пропела, чем заставила несчастного фамильяра затрястись от ужаса.

— Кира, ты смерти моей хочешь? — еле шевеля языком, спросил Кузьмяк. — Что я тебе плохого сделал? Я же тебя так люблю, а ты меня… этой… Как ты могла?

Если честно, то я вполне могла оставить его в трактире на попечение Ксьену или еще к кому-нибудь из знакомых, но мне не хотелось оставлять сейчас подругу в одиночестве. Я знала, что за ее внешней бравадой скрывается страх за сына.

— Кузьмяк, — я усадила его к себе на колени и заглянула в глаза, смотревшие на меня с осуждением. Я смотрела долго, передавая мои мысли. Со стороны казалось, будто мы играем в гляделки, но мы общались. По-настоящему общались. Я много раз видела, как моя Наставница молча переругивалась с Дусей, своим фамильяром, чтобы мне не мешать, когда думала, что я усердно тружусь над выполнением ее задания. И тогда я никак не могла понять, как это у них получается. Оказалось, что это совсем не сложно, главное — сосредоточиться. — Ты все понял?

Было очевидно, что ему не хотелось отвечать, однако он кивнул, мужественно сполз на пол и обреченно побрел к раскачивающейся в кресле-качалке ведьме. Она смотрела в окно и что-то тихонько напевала. Кузьмяк, собравшись с духом, запрыгнул к ней на колени. Айри удивленно на него посмотрела, затем немного отрешенно улыбнулась, погладила его и снова отвернулась, возобновив свою песню. Прислушавшись, я смогла разобрать слова. Это была красивая баллада о матери, которая всю жизнь ждала сына, не вернувшегося с войны. Она так и умерла, сидя у окна.

Нет, нужно срочно что-нибудь делать с настроением моей подруги. Но и здесь я не успела. Меня опередил мой умница-котик.

— Кошкоуб… То есть, Айри, почеши мне пузико, пожалуйста.

Даже я не устояла бы перед такой просьбой, чего уж говорить об этой любительнице кошек. Она тут же принялась гладить разлегшегося у нее на коленях котенка по животу, и я даже со своего место отчетливо слышала довольное урчание Кузьмяка.

Мне стало интересно, что обо всем этом думает Рэй, и я обернулась к нему. Однако он благополучно спал, запрокинув голову назад. Я встала и осторожно уложила друга на диван. Мужчина даже не проснулся, и я этому очень обрадовалась, потому что это означало, что он мне доверяет. Я накрыла его пледом, который обнаружила за диваном и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь: им всем не помешает отдохнуть. Я же решила немного побродить по городу. Вот только сперва не помешало бы подкрепиться.

Обшарив все закоулки в доме подруги, но так и не найдя ничего съедобного, я выбралась на улицу. Все-таки придется идти в какой-нибудь трактир, а я так надеялась сэкономить — мой кошель явно решил сесть на диету и уже добился неплохих результатов. Однако с голодом все равно не поспоришь. Поэтому я, нацепив на лицо дежурную улыбку, и убедившись, что никто не видел, как я выхожу из убежища Айри, отправилась на поиски ближайшего питейного заведения.

К тому же, на голодный желудок плохо работается. Мне очень хотелось хоть что-нибудь рассказать Айри о ее сыне, но видения упорно отказывались меня посещать. Никогда не дозовешься их, когда они действительно нужны. Я уже все перепробовала, что было в моих силах, но так и не смогла ничего узнать.

Буквально через несколько десятков метров я наткнулась на то, что искала, и передо мной предстал сложный вопрос: пойти в «Кувшин и лошадь» (где кормили очень вкусно, но брали втридорога) или в «Лошадь и кувшин» (где можно было поесть дешево, но где подавали отвратительную как на вид, так и на вкус пищу). Хозяином обоих трактиров был предприимчивый гном по имени Вялозандерин. На самом деле это был его псевдоним, но он думал, что так будет казаться более значительным. Однако почти никто не мог выговорить это имя даже трезвым, чего уж говорить о тех, кто, как выражается один мой знакомый арахноид, «уже успел вкусить неземное блаженство». Поэтому весь город называл его попросту «Вялый», и гному пришлось с этим смириться.

Такие похожие названия для своих трактиров Вялый выбрал отнюдь не случайно. Все, кто был еще трезв и у кого имелись деньги, обязательно шли в «Кувшин и лошадь». А после, когда они были в стельку пьяны, им можно было подсунуть и что-нибудь из меню «Лошади и кувшина», а потом преспокойно взять за это как минимум тройную цену. Иногда богатеи по ошибке забредали не в тот трактир, и тогда их преспокойно обслуживали как в «Кувшине и лошади», и все были довольны.

Тем, у кого с деньгами было немного более туго, приходилось довольствоваться походом в «Лошадь и кувшин». Однако если кто-то из них сильно переборщил с элем или крапивицей, то позже им приносили счет из «Кувшина и лошади». И бедолага был вынужден расставаться с последними сбережениями, чтобы расплатиться за давешнюю попойку. К тому же оба трактира были практически одинаковы как снаружи, так и изнутри. Даже вывески почти ничем не отличались: на обеих была изображена лошадь, на спине которой стоял кувшин. Единственное отличие было в том, что «Кувшин и лошадь» был слева, а «Лошадь и кувшин» — справа, если идти от центра. Однако кто ж по пьяни разберет, где право, а где лево?

Я пить не собиралась, разве что только кружку чая, поэтому, не раздумывая, пошла в «Кувшин и лошадь». На удивление я даже смогла отыскать свободный столик, и ко мне тут же подбежала молоденькая кудрявая девочка-разносчица. На вид ей было не больше шестнадцати, но я по себе знала, что не стоит судить о возрасте человека по его внешности.

— Чего изволите, госпожа Кассиопея? — весело спросила она, ставя передо мной кружку ароматного отвара из лесных трав. Она что тоже гадалка?

— Откуда Вы меня знаете? — я отхлебнула немного. Мм, вкусно.

— Я так и думала, что Вы меня не помните, — она улыбнулась и, оглянувшись через плечо (нет ли где поблизости ворчуна-хозяина), села на скамейку напротив меня. — Два года назад Вы были в нашей деревне, здесь недалеко, и спасли мою матушку от проклятия, — девушка еще раз оглянулась, и снова повернулась ко мне. — От родового проклятия. Помните?

— Что-то припоминаю… — промямлила я. Если честно, то за свою жизнь я успела от стольких проклятий избавить своих клиентов, что вспомнить какое-то из них отдельно мне было довольно сложно.

— Я Вам напомню! — девчушка улыбнулась еще шире. — В нашей семье все женщины не доживали до сорока лет, а матушке как раз тридцать девять исполнилось. А у нее на шее семеро ребятишек. Я старшая. Так еще и батюшка наш за пару лет до этого на Ту сторону перешел.

— А! Вспомнила, — и это действительно было так. Не помню, как зовут эту девушку, но я ей тогда рассказывала о жизни в Университетском городе и посоветовала ей сюда поступить — у нее были незаурядные способности к врачеванию. — Так ты все-таки решила последовать моему совету и приехать сюда?

— Да, госпожа Кассиопея. Благодаря Вам я смогла это сделать, а так бы мне пришлось за братишками и сестренками вместо матушки приглядывать. Только дорого тут все оказалось, вот и пришлось разносчицей устроиться. В лечебницу пока не берут, — она фыркнула. — Говорят, мол, без диплома нельзя.

— Ничего, я думаю, что все у тебя получиться! — я на мгновение прикрыла глаза, прислушиваясь к собственному внутреннему голосу. — Да, я точно знаю, что у тебя все получится. Скажу только одно: когда придет время, и ты задумаешься, стоит ли открыть собственную лечебницу, не бойся — открывай, ты справишься.

— Ой! Спасибо Вам преогромнейшее, госпожа Кассиопея! — девушка от избытка чувств даже захлопала в ладоши. — А когда это бу…

— Вэлла!!! — раздался громогласный голос трактирщика, перекрывающий даже шум и гам в помещении. — А ну марш работать! Я тебе плачу не за то, чтоб ты свой тощий зад отсиживала!

Моя вновь обретенная знакомая закатила глаза и, подмигнув мне, поднялась на ноги.

— Чего изволите, госпожа Кассиопея? — повторила она.

— Чего-нибудь вкусненького. Желательно мясного. И еще сладенького к этому отвару.

— Сию минуту, госпожа!

Сказав это, девушка весело ускакала в сторону кухни. Из этого кудрявого ребенка точно выйдет замечательный лекарь, коли она не растеряла своей детской непосредственности, работая на буку-гнома.

И тут я почувствовала, что все поплыло у меня перед глазами, но была этому очень рада: вот и долгожданное видение пожаловало.

Мне еще никогда не приходилось бывать ни в Эмеральде, ни в Лесу нимф и дриад, но я безошибочно определила, что вижу именно это царство вечной красоты и юности. Сперва я увидела необъятный Лес сверху, потом опустилась вниз, пролетев сквозь густую листву. Мне хотелось подольше полюбоваться маленькими домиками, которые находились внутри вековых деревьев, служивших жилищами для нимф и дриад. Однако я знала, что мне нельзя мешкать, иначе я могу пропустить нечто очень важное.

В самом центре большой поляны рос огромный дуб, ветви которого переплетались между собой. Он использовался в качестве тюремной клетки, где я и нашла сына Айри. Зэйрис сидел, не обращая внимания ни на что вокруг. Он читал книгу.

Если бы я могла расхохотаться, то непременно бы это сделала. Этот вечный ботаник точно никогда не изменится. Впервые я его встретила, когда поступила в Университет магии и ясновидения. Он вел у нас какой-то предмет (если честно, то я уже и не помню какой именно), решив пойти по стопам матери. Как только я увидела Зэйриса, у меня сразу же замерло сердце: такой мужественной красоты я еще никогда не встречала. Он был похож на надежную скалу, на образец мужской силы, на идеал. От Айри ему достались только ее рыжие космы, если бы не это, то я бы никогда не догадалась об их родстве. Было страшно к нему подойти, чтобы не спугнуть видение.

И как это часто случается весь ореол великолепия с него слетел, как только он открыл рот. Более помешанного на науке человека, или в нашем случае полуэльфа, я еще никогда не видела. Лекцию он всегда начинал очень тихо, еле слышно, почти стесняясь, объявляя тему занятия. Но уже буквально спустя несколько минут он расходился настолько, что почти кричал, постоянно бегая возле доски и рисуя какие-то непонятные символы, гордо именуемые академическим почерком.

Позже, когда я подружилась с Айри, а университетский предмет был благополучно зачтен Зэйрисом, мы с ним провели много часов за чашкой чая и обсуждением всего на свете. Иногда мне казалось, что я разговариваю с Главной библиотекой в человеческом обличье — так много он знал. А самой сильной его страстью были книги. И даже сидя в заключении, он умудрился где-то раздобыть одну. Что это была за книга, я не смогла рассмотреть, потому что Зэйрис положил ее себе на колени.

Внезапно послышались голоса (женские, разумеется), и мужчина захлопнул книгу. Ветви дуба сами раздвинулись, впуская в клеть яркий солнечный свет. Зэйрис спустился по неизвестно откуда взявшейся лестнице. Внизу его ждали четыре луноликие стражницы, одетые… Да почти ни во что не одетые! На них были только металлические лифы и коротенькие юбочки. Если бы я была на месте мужчин-преступников, то сама бы добровольно сдалась в плен.

От дуба вела дорожка из цветущего клевера, и я подумала, что сама бы вряд ли решилась топтать такую красоту. Однако ни у стражниц, ни у их пленника таких предубеждений не было, и они смело зашагали по волшебному ковру к королевскому трону, на котором величественно восседала их повелительница. Я узнала королеву нимф и дриад с первого взгляда: юное прекрасное лицо, длинные серебристые волосы, гибкий стан — и не подумаешь, что этому неземному существу уже перевалило за триста. Ее истинный возраст выдавали лишь глаза — их взгляд был слишком строг и циничен. Конечно, это можно было бы списать на ситуацию, но я много раз видела его на портретах королевы.

Рядом с ней пряча руки за спиной и, нервно кусая губы, стояла ее дочь — почти точная копия своей строгой матери, только взгляд у нее еще не был суров. Я вполне понимала, почему она так понравилась Зэйрису, раз он решился на политический скандал. Даже по сравнению с неземными нимфами и дриадами, она казалась воплощением совершенства. На секунду у меня мелькнула кощунственная мысль «Жаль, что я не мужчина!», но она тут же исчезла.

Процессия остановилась почти у самых ног королевы. Стражницы встали на одно колено, почтительно склонив головы, пленник же остался стоять, бесстрашно глядя повелительнице в глаза. Никто не произносил ни слова. Королева не выдержала первой:

— Зэйрис Грэм, посланник Амаранта, нарушитель спокойствия Великого леса, принял ли ты свое решение?

— Да, Ваше Величество.

Голос Зэйриса эхом отдался по всему Лесу. Я знала, что этот разговор слышат все его жители, но ни звука не просочилось за его границы.

— Ты все взвесил?

— Да, Ваше Величество.

— И ты готов навсегда остаться в Великом лесу?

— Да, Ваше Величество.

— Ты понимаешь, что никогда больше не сможешь вернуться в Амарант?

— Да, Ваше Величество.

— Ты ведь больше никогда не сможешь общаться с теми, кто тебе так дорог. Ты это понимаешь? Ни через письма, ни магическим путем. Вообще никак. Понимаешь?

— Д-да, Ваше Величество.

— Ты уверен?

— Да, Ваше Величество!

Наступила гнетущая тишина, и я слышала, как бешено пульсирует жилка на шее Велианны. Королева глубоко вздохнула, прикрыла глаза, а затем снова их открыла и неожиданно улыбнулась:

— Что ж, значит быть посему! — объявила она. — Я передаю тебе, Зэйрис Грэм, мою единственную дочь и отраду в вечное владение. Да будет свадьба!

Раздались громогласные аплодисменты, выкрики, поздравления. Велианна, наплевав на все приличия, бросилась к любимому и повисла у него на шее. Тот тоже больше не сдерживался и закружил девушку в своих объятиях. У обоих на глазах стояли слезы. Затем Зэйрис осторожно опустил невесту на землю, крепко обнял и посмотрел на… Он посмотрел на меня!

— Кира… — прошептал он. — Скажи маме, что я ее люблю…

Все снова поплыло у меня перед глазами, и я вновь оказалась в трактире «Кувшин и лошадь». Передо мной стояло несколько пустых тарелок и еще одна с недоеденным вишневым пирогом. Видимо, я могу есть, даже когда отключается сознание. Да уж, голод — действительно великая сила. Я кое-как осилила оставшийся кусочек моего любимого пирога, но даже не почувствовала его вкуса.

— Что-нибудь еще, госпожа Кассиопея? — спросила у меня подбежавшая девочка-разносчица, как-то странно на меня косясь.

— Нет, спасибо. Счет, пожалуйста.

Расплатившись, я с радостью и в тоже время с ужасом вышла на свежий воздух. Меня не покидала тревога за Айри: я не знала, как ей сказать, что она больше никогда не увидит своего сына. И даже весточку ему не сможет отправить. Ему нельзя в Амарант, ей — в Эмеральд и Лес нимф и дриад. Я закрыла лицо руками, пытаясь хотя бы так спрятаться от проблем, но, конечно же, это ничего не дало.

И как я ни оттягивала неприятный момент, ноги сами привели меня к дому Айри. По привычке я проверила, нет ли за мной хвоста, пробралась сквозь заросли и вошла в дом. Внутри было подозрительно тихо. В комнате, где я оставила Рэя, только он и был. Мужчина спал, раскинувшись на уже разобранном диване (видимо, ему надоело лежать с согнутыми ногами и он в полусонном состоянии смог справиться с мебелью, которой не пользовались по назначению с момента покупки), плед сполз на пол, и я подошла, чтобы подобрать его.

Когда я укрывала Рэя, он внезапно схватил меня за руку и притянул к себе. Я даже вскрикнуть не успела, потому что мой рот был плотно закрыт его. От шока я даже не могла сопротивляться и, если уж быть с собой честной, совсем этого не хотела. Рэй гладил мое тело, его руки просунулись под мою одежду. Обняв меня, он перевернулся, подмяв под себя. Наемник целовал мою шею, его рука легла на мою грудь.

И в этот момент он обмяк, упав на меня. Я открыла глаза и увидела, что над нами стоит Айри и деловито похлопывает рукоятью меча по своей ладони. Похоже, ею она и огрела Рэя.

— Ну, не на секундочку вас оставить нельзя. Мне что уже даже по нужде свалить нельзя? В штаны что ли? Не, ребятки, совесть имейте! Так же и лопнуть-то можно!

Я попыталась спихнуть с себя Рэя, но он оказался слишком тяжелым. Однако вскоре он и сам пришел в себя и непонимающе уставился на меня.

— Кира? — он проморгался и пристально посмотрел на меня. — Что ты здесь делаешь?

— Лежу под тобой, как видишь. Ты что, спал?

Наемник кивнул.

— Почему у меня так голова трещит?

Айри тут же спрятала меч за спиной и сказала:

— Слышь, мальчик, может, ты уже слезешь с девочки, а то ей дышать трудноватенько. Еще задохнется в твоих лапищах, что ты потом мужикам за кубком эля рассказывать бушь? Что довел девушку до смерти своими ласками?

Рэй поспешил слезть с меня и сел рядом.

— Кира, я ничего плохого не сделал? — осторожно осведомился наемник.

Разумеется, сделал: оставил меня изнывать от желания. Хотя в этом скорее была виновата Айри. Айри… Я ведь должна ей рассказать.

— Рэй, все в порядке. Тебе просто приснился дурной сон. Оставь нас с Айри вдвоем, пожалуйста. И поищи Кузьмяка, хорошо?

Наемник кивнул и направился к двери, возле проема он замер ненадолго, затем тряхнул головой и пошел дальше. Мы остались с Айри одни.

— Выкладывай, девочка, не тяни, — моя подруга говорила ровно, но я знала, чего ей это стоило.

Вздохнув, я рассказала ей все.

Вскоре я вышла из комнаты и тихонько закрыла за собой дверь. Меня уже ждали Рэй и Кузьмяк. Котенок сидел у мужчины на предплечье и даже приоткрыл рот в нетерпении. Я только покачала головой и прошептала:

— Идемте в трактир. Мы никуда не едем.