Люблю я майские рассветы, Прогулки раннею порой, Когда поэтами воспеты Сады цветущею весной. Когда восток слегка бледнеет, И тает в синеве заря. Когда туманом плёс густеет В напевах песни соловья. Люблю, задумавшись порою И к звёздным далям уходя, И босяком пройтись росою К струне игривого ручья. И в пруд застывший, оловянный, К прохладной свежести спеша, И в запах трав душисто-пьяный Спешит неистово душа!

Как хороша весна в апреле! Как млеет небо бирюзой, Разлилось нежной акварелью На холст, рисуемый весной. Полянка бусинкой желтеет, Пригрелась в солнечных лучах. Там холм, проснувшись, зеленеет С возросшей рощей на плечах. Река, застывшая, сонливо, Под толщей таинства храня, И смотрит, смотрит молчаливо Холодным взглядом на меня.

Весны волнующее диво Порхнуло белым мотыльком, Туманом голову вскружило, Коснувшись майским ветерком. И сердце жаром полыхнуло, Зарделся в трепете висок, И на мгновенье вдруг вернуло Мне юность – диво-мотылёк…

Брожу тропинкой луговою, Туманом лёг затишья страж. Под восходящею луною Упал серебряный мираж. И в пьяном запахе полыни Лучами призрачных огней Угас закат в полночной сени, В обманном зрелище теней. А ночь накидкою слепою Уводит от тропинки прочь. Деревню с первою росою Смела серебряная ночь.

За горизонтом солнце скрылось, Зевнуло бледною щекой, Дырявой простынью укрылось, Рассыпав жемчуг над рекой. Над лесом уж луна крадётся, Сорвавшись с крон и в небеса, Спешит, бежит, рогами прётся На трон свой, рыжая лиса! А осень за окном резвится И кружит листья у стекла, И летом, балуясь, дразнится — В короне золотой пришла! И небо в звёздной карусели Открыло тайну бытия: В пылинке – пыль, ты в моём теле Постигни и познай меня…

Вот осень крадётся кустами, Листвой зашуршала в лесу. Скатились каштаны слезами, В осеннюю пали росу. Каштаны, каштаны, каштаны… Ушедшего лета слеза. Его пожелтевшие раны Уже не изнежит гроза. Повисли кусты над ручьями, Укрылись в туманной слюде, Смеются лишь зори ночами В холодной, бездонной воде. Лишь ярко калина алеет И пышностью радует взор, Как будто к метелице зреет, К фате белоснежной узор!

Спелой яблоней в сад Вдруг пришел листопад, Весь в пожухлой траве — Золотой седине. Листопад, листопад — Золотая пора! Как же вы невпопад Пали, листья-года. Небо в мраморной мгле, Скрылось солнце в луне. Что же лето, тепло Так поспешно ушло? Листопад, листопад — Золотая пора! Как же вы невпопад Пали, листья-года. Листопад золотой Скроет стужа зимой. Только кажется мне: Всё прошло как во сне. Листопад, листопад — Золотая пора! Как же вы невпопад Пали, листья-года.

Загрустила осень, запоздала, Завернулась в серую вуаль, Дни и ночи песнями рыдала, Проливая слёзы на рояль. Хмурилась поблекшими глазами — В бабье лето вся ушла краса. Плакали холодными слезами Уходящей песни голоса. И в аккорде тихом замирая, В звуках нарастающих сурьмы; На последних нотах угасая, В увертюрах красочных зимы. Из забытой осени поэмы Возродится нежный голосок. Песнями увядшей хризантемы Из-под снега запоёт цветок.

И вновь декабрьские метели! Спит Руси матушка-земля. И вновь сугробами укрыли Снега просторные поля. Метель беснует, праздник воле — Предновогодняя пора! В сугробах лес, деревня, поле, И слышно детское «Ура!» Не удержался в жарком доме, Влетел в сугроб, детей смеша, И с жаждой, приторной истоме: Гуляй, гуляй, моя душа!

Не осень, не зима, не лето — Всё мрачной сыростью размыто. Морозов нет, нет вьюг слепящих, И нет следов, в снегу хрустящих. Ни солнца, ни луны, ни света Не видно в пелене рассвета. И день не день, и ночь не ночь, И Новый год, ушедший прочь. Всё серо, сыро, мрак и тьма, Забыта январем зима. И в Рождество, в метель, снегами Не мчится тройка с бубенцами. Не вьюжит вьюга серенады, Не кружат танго снегопады. И ждём с надеждой мы прогнозы: В снегах крещенские морозы!

Зима! Мороз! Какая прелесть! Ковром пушистым снег лежит, И воздух, источая свежесть, В такт мелодично шаг бодрит! А под ногами снег хрустящий В душе так празднично звучит. И горизонт, глаза слепящий, Под солнцем сказочно искрит!

Завыли снежные метели, Сугробы вьюжатся волной. Зима в январской карусели Метёт заснеженной метлой. То снегом вдруг в глаза бросает, Хлестнет в порыве по щекам. То поцелуем приласкает, Скользнув снежинкой по губам. Закружит путника порою Метель нешуточной игрой. Повиснет мрачною стеною Над полем, лесом и рекой. И примет ли мой друг на юге О русских зимах лестный слух, Не испытав российской вьюги, Не закалив Сибирью дух!

Пришла зима, пришли метели, Искрят крещенские снега. И над речушкой к нашей ели Зима тропинку замела. Своих следов ты не оставишь, Слезят снега мои глаза. И не искрить их не заставишь — Грустит морозная зима. В косе иголочки блестели, Тебя я Ёлочкой назвал. И терпкий привкус нашей ели В губной помаде я искал. Я не прошу к ней возвращаться, Нет-нет, не надо вновь в весну. Приду лишь к ёлке попрощаться, На память ветку сохраню…

Ваянье, время вдохновенья, Рук аполлоновых творенье. Лучом-жаринкой Гелиос Последний штрих лица нанес! О ты, творенье Божества! Ты лик блаженства, торжества, И осязанья, озаренья, И битв, сражений и терпенья! О, благовольная судьба, Ты из достойных избрала! Пусть торжествует он порой: Он победитель! Он герой!

Альбом… Мгновенья жизни нашей в нём. Печаль и радость, счастья свет, А коль взгрустнёшь ты о былом, Открой альбом И вспомни юности расцвет — Ушедший май, семнадцать лет…

Белая весна нас с тобой вскружила, Нежною фатой всё кругом укрыла. Ночи, вечера, неба карусели, Будто бы во сне ангелы мне пели. Лебеди летят над рекою синей, А весна поёт рощей соловьиной. Но прошла гроза, и дождём всё смыло: Если не любовь, что же это было? Нежные слова, звёздные качели, На семи ветрах песню не допели, Но придёт пора моего причала, Может быть, тогда мы начнём сначала… Лебеди летят над рекою синей, А весна поёт рощей соловьиной. Но прошла гроза, и дождём всё смыло: Если не любовь, что же это было?

Жужжит в моём саду пчела, Моё медовое пристрастье. Одна мне богом суждена, Нам разделить судьбы ненастье. Жужжи, жужжи, моя пчела, Жужжи с утра, жужжи до ночи, Усталость милого чела Пусть не печалит твои очи. Усталость я твою сниму И приласкаю крылья-ножки: Лишь в страсти нежно обниму, Когда сорву с тебя застёжки!

Сестра, сестра! Как быстро молодость ушла, Как изменились мы с тобой, И вдруг покрылись сединой. А помнишь, в юности, весной, Под восходящею луной: Костры, маёвки, хоровод, Манящий тайной небосвод? И пруд, вещающий секрет, Смеялись звёзды нам в ответ, Стихал с рассветом звонкий смех Усталых счастьем молодых! Наш сельский сад, где в первый раз Мы танцевали белый вальс, Наш старый клуб, служивший век Началом судьбоносных рек. А дом… Я помню старый дом! И печь, служившую гнездом, Где мы от холода скрывались, До оперения игрались! Ты в сад с подружками спешила, Мне в обещаниях грешила. А я, обманутый речами, Ждал мать с работы вечерами. И вот сегодня мы вдали, На разных уголках земли, Но миг из памяти былой Вдруг возвращает нас домой…

О жизнь! Ты сложна и проста. В пыли кометного хвоста, Из недр божественного лона Стрелою меткой Купидона Ты землю целью избрала: Свой дом, обитель обрела! Взмахнув невидимым крылом Всё ожило! Небесный гром, Как страж, тревогу протрубил, И дождь живительный полил! Из волн бурливших океанов, Из пепла рвущихся вулканов Ты рай цветущий осенила И божьей тварью заселила! А на вершину ремесла Ты человека вознесла! Ему ты разум подарила! И тайной вечной окружила. Тебя прожить, как говорится, — Не просто поле перейти. Тебя познать – об стенку биться, И смысл в тебе мне не найти. Бываешь ты порой жестока, Порою светлая, щедра. А как ты бьёшь на поворотах, Когда швыряешь свысока. Я рад бы подружить с тобою, И в дружбе прожить до ста лет. С фортуной жил бы как с женою, И горя бы не знал, и бед! Будь другом, жизнь, в мой дом зайди, За чашкой чая посидим, Судьбу, фортуну пригласи, Да по душам поговорим!

Я клад нашёл неоценимый! И нет той меры для того, Чтоб блеск его непостижимый Измерить можно мне было. То кладов клад, он вдохновитель Моей поникнувшей души. И сил, и жизни исцелитель, И всплеск угаснувшей любви. Его от сглаза берегу я, Молчальной тайною укрыл, Чтобы чужой язык, тоскуя, Его случайно не открыл. Я знаю, клад меня согреет И в зной, и в слякотные дни, И слабость духа одолеет, И к жизни он придаст любви!

И дни пройдут, пройдут года, Расцвет оставит след печальный, И эти строчки вдруг тогда Напомнят миг его прощальный, Его весну в те тридцать два…

Москва-Пекин. Семь дней пути. Горят столичные огни, В последний раз мигают нам, Холодный свет их пополам Поделят жизнь нам и с тех пор, Пока не встретит их наш взор, Пусть жизнь и в радость, но тоска, Как дева верная, близка. В октябрьской зыбкости Урал Сумрачно тучи собирал. Ты молча у окна сидела, В осенний листопад смотрела. Страницы книги я листаю, Свой взгляд украдкой поднимаю, А вместо строчек на странице Твои глаза, лицо, ресницы… Байкал с живительной водою, Он познакомил нас с тобою! Лежал не понятый Сократ, Я был у Троцкого собрат… Нет, не забыть мне миг чудесный, И пламя страсти – взгляд небесный, Но в листопад ушли Харбин. Вагон, купе, Москва, Пекин…

Прости, прости меня за всё: За холод, жар и за тепло, Что струны звонкие задел, Что лучик света проглядел. Ушла весна, уж лето, осень за плечами, Как сложно то, что происходит с нами: Вернётся ли опять весна, Или завьюжит всё зима… Прости, прошу тебя, прости, Судьбой теперь мне лёд нести, И тот, кто лёд мой разогреет, Воспламенит меня, сам охладеет. Прости. Прости, что в жизни столь молчу, Что жить в весне я не хочу, Зима, что душу согревает, Что льдинкой сердце обмерзает…

Я опоздал. Лишь пять минут, И счастье рядышком мелькнуло. А дни безжалостно бегут, Всё будто в море утонуло. Мне счастье в дни былой тоски, Случалось, встречи назначало, Давно седые уж виски, Но с ним, как в юности бывало. Ушел. Ушел тот час, далёк, И легкое головокруженье, Души угасший огонёк, Души уставшей наслажденье. Мне не вернуть ушедших дней, Часы, куда же вы спешите? Всего лишь миг, да побыстрей, Те пять минут назад верните.

Мчится вдаль мой купейный вагон, За перроном мелькает перрон. Я стою у окна в темноте, Мне колёса стучат о тебе. Не стучите, колёса, в пути, Не шепчи ты мне, ночь, о любви, Не бегите в окне огоньки, Пусть вернутся назад наши дни. Проводник, нажми ручку «стоп-кран», Я сойду, уж в руке чемодан. Я сойду тёмной ночью в степи, А луна мне посветит в пути. Ты прости, дорогая, меня, Не могу без любви, без тебя. Я вернусь! Я вернусь, лишь прости, Лишь прости, улыбнись, обними…

– Всем стоять по местам! – Боцман, якорь отдать! Мы прошли по штормам, В дымке острова пядь! Суета, суета, Все спешат кто куда. Ну а я, ну а я Не спешу… Мне куда?.. Мне на берег сойти, Шар земной обойти! Соль спины соскребать, Пот ручьями глотать Но сегодня я рад — Первомай! Мы пришли! Я друзьям подал трап: Все на берег сошли! Суета, суета, Все спешат кто куда. Ну а я, ну а я Не спешу… Мне куда?.. Море было мне – мать, Был отцом океан. Мне луна как сестра, Ну а братья – ветра. Но морской я волне Рассказал о тебе, И девятый мне вал Той надежды не дал. Суета, суета, Все спешат кто куда. Ну а я, ну а я Не спешу никуда… Когда море бурлит, Сердце ровно стучит. Если волны вдруг спят, Я тоскою объят. Суета, суета, Все спешат кто куда. Ну а я, ну а я Не спешу… Мне куда?..

О брови! Вскинуты дугою Летящей птицы над волной, Манили вы меня порою Кричащей чайкой за собой! О нежный взгляд! О взор вселенной! Глубь океанской синевы, И вспышки молнии мгновенной — Души безмерной глубины. В них соком губ малины спелой Я жажду сердца утолял, Как майский цвет сирени белой Бутоны нежные ласкал. Но где же вы, Эдем, Гоморра, Ужель под прахом пустоты? В забытье радужного взора Увяли райские сады…

Я ждал. Я ждал её дыханья, Нетерпеливый взгляд искал, В порывах страстного желанья Уже объятья предвкушал. И циферблат, на взгляд, скользящий, Свои минуты замедлял, И бег их, в вечность уходящий, Мгновенья встречи отдалял. Я ждал. Глаза мои искали По озабоченной толпе, Порывом страсти наполняли В желанной, страждущей мольбе: «Приди, явись», – во мне взывали В моей туманной голове. А мысли, мысли обретали Лица желанные черты, Среди теней, фантомов мрачных, Её, единственную, ждал: В чертах божественно изящных И совершенства идеал. Где в нежных взглядах многозначных, В глазах волшебных трепетал. Желал постичь небес прозрачных И недоступных снежных скал… А вечер, в ночь переходящий, С моей надеждой угасал, И с зорькой, к ночи восходящей, «Прощай!..» букету прошептал…

…Нет, нет, не надо слов напрасных, Душе мятежной пустых ссор, Пусть не чернит очей прекрасных Вины пристрастья приговор. Пусть мы сегодня расстаёмся, И ограничим свой приют, Мы лишь друг другу поклянёмся Не нарушать его уют. А если вдруг пути сойдутся, Как пожелается судьбе, Позволь себе мне улыбнуться, Я буду рад в тот миг тебе! Я верю в жизнь, весь мир прекрасен! С годами познавая вдруг, Что трезвой мысли он ужасен, Блаженством замыкая круг. И сердца в трепете порою, В блаженных чувствах вознеся Вдруг перечёркнутой строкою — Судьбы ужасная стезя. Сильны мы волею пустою, Вершим в ней святости порок, Слабы надеждою сырою, И получаем вдруг урок… Нет, нет, не надо слов, не надо, Пусть миг застынет в тишине, Пусть на прощанье серенада В мятежной прозвучит душе…

Не рви цветок, дарящий мёд, Стебель хрупок, лишь ум поймёт. Природа мать, ты сын и брат, Долг – честь отдать! вот жизни клад! Не чтись царём, силой не тычь, В ответ найдём разящий меч. Любяща мать, терпяща мать: Но грудь сосать, нельзя кусать. Бьёт жизнь ключом, вперёд идём! Ошибок гром воздаст потом…

Тропинки-кружинки — Судьбы ворошинки, Куда ни пойдёшь, нет правды, всё ложь. Не бранись, душа, что в огне жила, Ты, мой честный люд, — со спины верблюд. Где-то гром гремит, а душа – гранит, Всюду сырость, мгла, а слепцу – тьма. Бродит осень, зима, а по мне – весна! Что же стынешь, кровь, глубиной веков?

Люблю российские просторы, Страны бескрайние луга, Как будто все её узоры Вела божественно рука! Люблю леса, люблю я горы, Ручья глоток живой воды, Суровы севера уборы, И юга райские сады. Люблю в тайге встречать рассветы, Пройтись в походе за Урал, Хранит таёжные секреты Под водной толщею Байкал! Люблю я край дальневосточный, Туман в заливах, сейнера: Там чай с дымком, шашлык «восточный», А к чаю красная икра! Люблю Москву, метро в ненастье, Люблю я Киевский вокзал: Каштаны, мост, фонтаны, страсти — Как будто в Киеве бывал! Мурманск люблю, его «Алёшу», «Рыбачий», остров рыбаков, И внука я люблю, Антошу! За то, что любит моряков! Люблю российские просторы, Люблю России города, Пройдут обиды и раздоры, Взойдёт страны моей звезда!

На Красной площади весна! Как мелодичны в ней Куранты, Как милы сердцу купола — В лучах весенних бриллианты! Идут колонны на парад, Звучат шаги их строевые: Равненье, ровный, строгий ряд, На аксельбанты золотые! Зовёт на площадь нас весна — Венчайтесь, пары молодые! Стоят солдаты у Кремля — Великой славы часовые! Зовут нас башни, купола, Зовут нас стены вековые. Зовут в былые времена Нас дни истории седые. Здесь мощь, здесь дух, здесь вся страна! России корни здесь святые! Наденем наши ордена — Страны награды боевые!

Под стать российского размера, Поднялась выше облаков Короной, русская Венера, Царица северных ветров! Гордится модница планеты Своей фигурой, красотой. Встречает первая рассветы Российским флагом над страной! О, сколько чувств в душе воспето С высот площадки смотровой, «Седьмое небо» там открыто Между Луною и Землёй! Пусть на века твой трон эфира В лучах блистает золотых, Краса, российская Венера, Среди чудес чудесней всех!

Нет России без Москвы, Без родной столицы! Без рубиновой звезды, Без большой границы! Без Великого Петра, И без Петрограда! Ленинградского котла, И без Сталинграда. Без триколора, орлов, Без Сибири властной! Без российских куполов, Без площади Красной! Без Авроры, без Кремля, И без Волги славной! Без тебя и без меня Веры православной! Без Толстого широты, Без Пушкинской славы, Ломоносовской черты — Трёх столпов державы! Я живу в большой стране — То моя держава! Честь Отчизне, честь Москве, Всей России Слава!

Продли себя. Продли свой миг, Пока ты жив, твой час велик, Пока есть жизнь, пока есть ты, Зажги звезду своей судьбы! Душа твоя – Вселенная, В груди – искра нетленная! Зажги звезду, она твоя, Продли свой миг, продли себя. Потоком солнечных лучей Свой дух отчаянья согрей, И громом тучи грозовой, Наполни этот мир собой! Зажги звезду, продли свой миг, Твой дух созрел, вершин достиг! Пусть за небесною дырой Твой не угаснет след земной!

Я вновь родился. Жизни счёт Начал сначала я. Учёт Моих прожитых прежде лет Был мной окрашен в серый цвет, И на мерила тех времён Мой взгляд с поправкой изменён. Я стал спокоен, я прозрел, И то, что раньше я хотел, К чему стремился и спешил, Ненужным стало мне. Сменил Я веху жизни, друзей Оставил, приостыл В порывах жизненных страстей, И счастья, радости прилив, И горе, горечь – всё сравнил. Виною этих перемен Был странный сон… Я ночью жизни смысл искал, На миг ей маску я срывал И глубже, глубже ковырял, Вопрос вопросов доставал: Зачем и кто же нас создал? Какую цель он нам задал? Ответ во сне ко мне пришёл, Я сам его бы не нашёл… Я крепко спал, вдруг луч луны Из полнолунной тишины Манящей, сказочной игрой Нарушил мой ночной покой. Легко скользнувший он по мне, Вмиг оказался весь во мне. И им наполнившись, я весь Стал улетать куда-то ввысь. Но вот отметка в вышине: И в тайной взгляда глубине Я видел жизни суету, Читал всех мысли, как свою. Я видел бытности порок, И судеб множество дорог, И кто, и как по ним идёт, И кто как жизни крест несёт! Я видел жизнь, я видел смерть, Я видел прошлое и впредь Там всем вопросам есть ответ, Там ясно всё и споров нет. О ты! Кто ввысь меня поднял, Зачем ты голос мой отнял? Не то б я громом прорычал, Чтобы живущий каждый знал, Что совесть – мера нам дана! Любовью жизнь возвышена! Трудом к познаниям стремись Да совершенством озарись! Кратчайший путь – себя познать, А там уже рукой подать, Там ждут суровые скрижали, То эволюции спирали Завёрнуты в крутой виток. Нам сделать в них и свой шажок. Но я был нем и рот свой рвал Напрасно, ведь я же спал… Мой сон-видение прервал, Я опускаться не желал, Но луч оставил вдруг меня И выше, ввысь пролил себя, А там, я чувствовал душой, Там яркий свет, он внеземной! Туда рвалась моя душа, Но там запретные врата, Ей путь созрения земной!.. И вновь рождался я во сне Теперь уже совсем иной, Прозревший, страсть оставив тьме! Проснулся мокрый, весь в жару, Как будто был в самом аду, Лежал я долго, встать не мог И думал, думал, кто же мог Поднять меня до той черты, Чтобы мгновеньем с высоты Мне чашу горечи испить И веху жизни изменить. … То был мой сон, мой взгляд во сне Запечатлён чертой в уме, Мне веху жизни озарил, Искру надежды подарил!

Я сын Земли! Я Гражданин Вселенной! И вечный путник Млечного пути! Мне к разуму пылинкою смиренной Путь истины в познаниях пройти. Уходят дни, минуты и мгновенья, И время на ошибки не дано, В познаньях тайн одни прикосновенья, В прикосновеньях время продлено. Готово нам в иных мирах селенье, Готов ли ты в другой мир перейти? Отпустит вдруг земное притяженье, Раскинет нас по Млечному пути…

Ночного неба панорама. Сколь самородков золотых! Мерцает бездны криптограмма: «Я есть живее всех живых!» Огнём пылинка вдруг сверкнула, Свой завершив последний путь. Звезда в дыре как утонула, Тем утвердив вселенной суть. Там две галактики, сближаясь, В предсмертном танце обнялись, Чтоб мегавспышкой очищаясь, В их волнах новые зажглись…

Чёрное небо. Застыло. Лишь точки мерцающих звёзд! Вселенной холодное тело — Между жизнью и смертью мост. Время собой презирая, Высшего разума стать! В тайнах своих сокрушая, Сущность твою не познать. Может любовно игрою, Духом своим оживив, Ты под желанной искрою Тайну свою воплотив?

С исходной точки всё началось, Мотива знать нам не дано, Когда вселенная рождалась И всё в движение пришло. Мы в парадоксах пребываем, В жерле коллайдеров живем, И икс-Эйнштейнов порождаем, К витку обратности идем. А я дитя земной природы! Во мне коллайдер есть давно, И жаждет он своей свободы — Познать души моей ядро!

У жизни нашей столь развилок много И ведомо ль, куда ведут они? Не то бы я свой путь с истоков строго Направил по осмысленной ветви! Как часто в жизни мы меняем ориентиры, Как часто вдруг меняем взгляды мы. И всё лишь потому, что в этом мире Ни жизнь, ни смерть умом не познаны! И мир создали свой мы, ограничен, И ценности свои в нём создали, Кумиров избрали, и трон их возвеличен, И власть над нами, жизнь им отдали! То мир слепцов, и в мире этом ветхом Нет ни дорог, ни указателей путей, И бродят в нём слепцы, свой путь направив ветром, И зачастую к пропасти своей…

Я в ответе за всех и за всё: За среду, что меня окружает, За деянья, мышленье моё, Что надеждой меня вдохновляет. Что оставлено птицей гнездо, Истребив её пулей в полёте, Чем речушки заилено дно, И поют ли лягушки в болоте. И за взгорок, поросший травой, За цветок, что в увядшем букете, Чтобы неба был цвет голубой, И за то, чем я счастлив на свете. И что бабочка бьётся в окно И трепещет в обманутом свете, Ей ведь к звёздам порхаться дано, И за это я также в ответе. Сохранён ли у предков покой, Как наследством мой дом обрастает. За богатства на ниве родной, Кому жнец закрома доверяет. И за голод мне в чуждой стране, За теракты, войну на планете, И за рай на другой стороне — Может быть, я не прав, не в ответе?

Работа, отдых и семья: Всё то, чем жизнь мы измеряем, А увлеченьем и друзья — Её богатством наполняем! Твердит мужчина в двадцать лет: Без секса смысла жизни нет! Но в сорок вдруг, какая боль, — Он в сексе свергнутый король. Кто к цели с юности стремился И к сорока её добился, Тот скажет громко, не таясь, Что жизнь прекрасна! Удалась! Живет уж он восьмым десятком, Ума и опыта порядком. Так в чем же смысл, скажи, старец? Молчит старик, молчит мудрец… Он жил, работал, он влюблялся, Природой, жизнью наслаждался. Он в счастье, в горе жизнь узнал, Но смысл её он не познал. Работа стимулом даётся, Усталость снами уберётся. В семье отрада да любовь — К восходу вновь играет кровь… Так час от часа, день за днём Обыкновенно мы живём, Но жизнь пройдёт, мы это знаем, Её лишь смысла не познаем…

Но вот однажды в споре том Ответ последовал ребром: А дети? Разве смысл не здесь? Согласен, да! Вполне и весь! Но это долг твой – жизнь продлить! Её беречь и сохранить Обязан ты и путь свой в ней С огнём пройти, как Прометей! А дети вырастут. А там /Не умирать же сразу нам/ Они созреют и уйдут, Своих детей приобретут. Мы жизни треть им посвятим, Но жить и дальше мы хотим: В расцвете будем мы годами, Расправим крылья мы орлами. Летай, твори и сочиняй, Полёт по нраву выбирай, Чтобы на вечность, на покой, Войти достойно в мир иной!

И снова в бой. Окоп в лучах рассвета. Винтовка крепко зажата в руках. Метнулась вверх сигнальная ракета Холодным блеском смерти на штыках. Вперёд! Вперёд! Израненная рота, За Родину! За слёзы матерей! Шагнувшая в бессмертие пехота, Царица окровавленных полей. Погиб герой, в руке зажав гранату, За шаг он до победного конца! Могилой стал чужой окоп солдату И без вестей пропавшего отца… Спасибо Вам, герои-ветераны! За доблесть, за пришедшую весну, За Ваши изнывающие раны, За подвиг, за победу, за страну!

Я не был, не был на войне, И не из выживших в блокаде, Но часто снятся мне во сне Кресты на вражеской армаде. В тиши задымленных зарниц Холодный ствол, в глаза смотрящий, И кровь у сомкнутых ресниц, И дом оцепленный, горящий. Я не был, не был на войне, Мой дед тогда с врагом сражался, И вечерами часто мне Он в бой, в окопы возвращался. Он жив остался. Победил! И долгожданною порою, Как громовой раскат весною, Победным залпом завершил! Уже давно он спит в земле, В граните, у огня застыл! Лишь орден – память о войне — В глаза мне с кителя смотрел.

Не говори мне больше о войне, Заветный стяг свой славы водружая. Мне сердце разрывается, в огне, В последний путь погибших провожая. Не говори мне больше о войне — Ни кровью не омытой, ни слезами. Звучат колоколами в тишине Могилы с поседевшими крестами Не говори мне больше о войне — Скорбящему у вечности пустынной, Подумай, ради Жизни на Земле — Заблудшийся у тайны сокровенной.

Опять бомбят, опять налёты Беги, спеши скорей в подвал. В ночь застрочили пулемёты В проклятьях сон, свинец, прервал В тени, под маской, лицо брата Там, на руинах, детский плач А за спиной бойца, солдата Повис его кумир-палач.

Россия, Русь, Отчизна, Мать! Судьба моя и боль живая, Как трудно мне тебя понять: Презренна ты или святая? Ты так обширна, велика, Тверди шестую часть объяла! И от рождения Перуна До звёзд кремлёвских дошагала! Твои стремительно года И поколенья пролетали, Была и в радостях судьба, И были дни большой печали. В тревоге молодость твоя Врагов жестокость испытала, Горела Русь, но из огня Вновь города ты воздвигала. Были блаженны времена, Когда уверенно шагала Россия, Родина моя, Пример планете подавала! Петра Великого дела В тот трудный час жестоки были, Но как уверенно ты шла К своей величественной цели. В его открытое окно Врывался свет тугой волною. Росла Россия и текло К ней благоденствие рекою! Тебе и с севера грозили, И запад, юг желал войны, Но всюду всех врагов громили Твои великие сыны! Прошло Столыпинское время, Рука слабела у руля, В твоё натянутое стремя Впилась распутинская тля. И время вновь вернулось вспять, И дни тревожные настали, В шинель, в мундир одели Мать, И плуг на меч перековали. И задрожала Русь моя, В тифозной судороге пала. И голод, холод, нищета, И смерть косу свою подняла. Но вот из голода, грязи, Из столь ослабленного тела Вдруг появились бунтари — Никем неведомая сила. И сжалась вся она в комок, Жила, «Авророй» захрустела, И разорвался поясок Руси бунтующего тела. Рушились прошлого труды И все былые достиженья. В поту, в крови росли глыбы Вершин, триумфа поколенья. И подвигом росла страна, Серпом и молотом венчалась! Пятиконечная звезда Над колыбелью возвышалась! Но не по нраву недругам Страны цветущие просторы, И крови жаждалось врагам, Бездушно щёлкали затворы. Гремели залпы, шквал огня, Земля горела под ногами, Но главный залп дождался дня Над побеждёнными врагами! Эпохи ныне колесо Тебя, Россия, закружило, Оно надеждою пришло, Народ надеждою вселило. Но корни старые крепки И глубоко они зарыты, Как заражение крови В тело младенческое впиты. Чтобы страну поднять подчас Ей поколенья два-три мало, Чтоб развалить её – лишь час, Лишь миг, чтоб смерть пустила жало. Но верю я, года пройдут, Взрастёт Россия сыновьями: Своими верными делами Отчизне славу воздадут!

Закрыл двадцатый век границы, Ушла в историю глава. И в двадцать первый век страницы Вписались новые слова. Померкли прошлого призывы, И хлёсткий крови клич «Ура!» Остались шрамы и нарывы, От язв гнетущая дыра. Ушёл кошмарный век в забытье, Кон революций и война, Уж демократия, событье, В болоте слышится «Ква-ква». Учёный мир свой дух воспрянул, Апокалипсисом грозят, Их век космический нагрянул — Пленить вселенную велят! Народа мысль чертям продали, Открыли тайны ДНК. Нейтрон коллайдером распяли, Там неизвестность, а пока: Всё в жизни кажется плохое, Бьёт жизнь уродливая нас, Желаем мы совсем иное — Лишь женщин, водку да Парнас! И в этом хаосе, в раздолье, В разладе трения веков, Питавших доселе подполье, Умы заблудшихся богов. Расшевелив окаменелость В дожде обильных облаков, Вмиг зародившуюся смелость Из проржавевших вдруг оков. И к солнцу, к солнцу лист зелёный, Чрез терний чащ и к свету, в бой, Здесь путь известный, немудрёный — Дубов червивых на покой! Долой от перхоти отравы, Пусть буря грянет, ветер, вой, Перерастём и мы в дубравы, И будет роща вековой! Но что несёт нам век грядущий? Сей риторический вопрос, Из века в век передающий, Уже щетиною оброс. А век наш, будущего слава, Как предыдущий, утвердил. На потрясенья вольность права Он громко миру заявил. И первый шаг уже заметен, Его характер волевой: Сознанью он вождям запретен, А для народа – роковой! Цветною, радужной волною Дух светлый верой вдохновил, Своей питательной средою, Он землю кровью напоил. Ход эволюции коварный Порой толкает нас в экстаз, Виток есть славный и бездарный, И грязнем в войнах мы подчас. И мыслей вдруг ростки порою В коварных вирусах растут, Орошены гнилой водою, В плоды гнилые прорастут. А время царственно, велико, Запечатлев событий драм, Так судьбоносно и безлико, О, как же не подвластно нам. Но тем не менее мы зреем, И по витку вперёд идём, И все преграды одолеем, И к совершенству вдруг придём! И вот – Вселенная открыта! Мы заложили ей ядро, Здесь тайна тайн всему сокрыта, К ней вход – компьютера окно! И в вертикальность созревая, Мы тело разделив с душой, И не вполне осознавая, Шагнули в мир уже другой. А в нём, там хаос и раздолье, Там сказки явь, там ад и рай, Желаний, замыслов приволье, И царствуй, властвуй, разделяй! И деньги в нём уже условность, В них нет нужды, вагонов нал, Но сохранит ли нам духовность Заветных чипов номинал? Там лабиринтов ход заумный — Взрослей, твори и обладай, Как гений, человек разумный, В деяньях разум сохраняй. И душу выплеснув на волю, И лишь за мыслью успевай, Вмиг изменяй судьбу и долю, Пространством, сутью управляй! И мы на этот путь шагнули, В мир виртуальный вскрыв окно, Себя в надежде обманули На леность, негу и добро. Рай есть, он есть в твоём сознаньи, Он в неопознанной главе, Познать его – было б желанье Крещённой, светлой голове! Мир совершен несовершенный, Порою близок и далёк, И лишь надеждою блаженной Желанный тлеет уголёк. Амбициозный дух открытий! И в мыслях путаясь порой, Вдруг парадоксами событий, В свершеньях случай волевой. И в этом ракурсе, в запале, Нам не понять, где верх, где дно. В порывах душу согревали, Теперь на юге, в казино. И в эволюции событий К нам, если будет бог терпим, В витке божественных открытий Бег из вселенной совершим! Обогатившись вдруг познаньем, Путь к совершенству обратим, Повысив потолок сознаньем, Прыжок за грани завершим, А там из высшего венка, Вершить вселенным ДНК!

На деревню другу, Где зелён забор, И на всю округу Знаменитый двор. Приоткрой калитку, Постучи в окно И пройди в беседку, Положи письмо. Злится друг в именье, На душе скверно, Вернёт настроенье От друзей письмо! … На краю Тверской границы, Вёрст за двести от столицы, Где Смоленск Руси родной Рубежи залил водой, Берегами выступает, А Вазуза обнимает Полуостровом Хлепень, И вдоль берега полынь Горький аромат сливает, Деревеньку лес скрывает. А в деревне небольшой Дом красивый пребольшой: В окруженьи лип ветвистых, В цвете крон густых перистых, Где природы холст живой Впечатляет красотой, Из времён, природы, быль — Земли русской колыбель! А в красивом доме том, За ухоженным двором Молодой супруг с женою Как за каменой стеною, С детворою проживают, Горя и беды не знают. Но деревня с давних пор Дом зовут наш «барский двор» По заботливой прислуге, В помощь нанятой супруге. А супруг-то не простой, Новый русский и «крутой», Воротила бизнесмен И завидный супермен. Ну а мы деревне в лад В сей заявленный расклад Их желанья утвердим — Дому «барский» чин дадим. Ведь теперь купцам на смену Русь продали бизнесмену, А что сделка та родит, Пусть то бог благословит. Нам не важна та подмена — Из купца на бизнесмена, Был бы добрый человек, Да под богом жил бы век И любовь дарил в семье, Да по чести жил в стране. Пусть он баловень судьбы, Будет жизни рад вполне И живет в любимом крае, Как Адам в небесном рае. Цель к богатству есть добра, Но в богатстве много зла, А по жизни это зло Тянет камнем нас на дно. Ну а чем живёт наш двор? Мы пролезем за забор, С детворою поиграем, За двором понаблюдаем, А затем как пред судом Мы опишем все пером. Вот и барин во дворе Уже с утренней поры Челядь экстренно собрал И указы всем раздал: «Двор готовить для потех, А не то уволю всех!» Ну а что за торжество? Что за праздник назревает? По Хлепне уже давно Слух по улочкам гуляет: У хозяйки юбилей! Сколько лет, никто не знает, Но зато деревней всей Приглашенным быть желает, Только двор наш ждет гостей — Уважаемых людей. Во дворе уж полным ходом Укрощенный труд народом Результаты показал, И во всей красе блистал. Вдоль аллеи, от калитки До углов гриба-беседки, В два ряда шары, качаясь И прохожим улыбаясь, Взгляд невольно привлекают, Будто в гости приглашают. А на клумбочках цветочки Распушили лепесточки, Разноцветами горят — Дому праздничный наряд! Вот закончена уборка, Деткам выстроена горка, Разукрашен весь забор, Как из сказки барский двор! Двор уже гостей заждался, С колокольни звон раздался: Там, на вышке, смотровой Зорко смотрит за рекой, Значит, гости на мосту, Барин дал пинка коту, Кот забор перемахнул, Пёс в тени куста уснул, Чуть было не подавился — Кот на голову свалился. Проявила челядь прыть, Бегут гостей рассмотреть: Языки не зря спешат, Потом грязи в них ушат Выльют, а затем Перебрать им кости всем, Да под утречко зевнуть И счастливыми уснуть. Запылилась вдруг дорога, Барин выглянул с порога. Тормозами «Джип» визгнул. Барин галстук подтянул, Закрутился у ворот, На челе холодный пот. Вот калитка отворилась, И чета в ней появилась: Муж, жена, ребёнок, пёс — Все в охапке пышных роз, И по этике канонам Двор уважили поклоном. Барин гостей уважал, Долго крепко руку жал, А к перчатке пышной дамы Прикоснулся он устами: «Как доехали?» – спросил, Всех в именье пригласил. Все собрались в центре зала, Здесь хозяйка их встречала, Целовались, обнимались, Все блестели, улыбались, И подарков целый плед, Бриллиантов, правда, нет. Муж на плед глаза косит И загадочно молчит… Нам известна та примета, Но не выдадим секрета. А хозяйка, слов уж нет, Вышла как царевна в свет, Вся в улыбке, стан играет, Платье блеск переливает, Покрой фирмы «Де-ля-мур» — Заказано от кутюр. Глаза синь – полей цветочки, Губы – бантик в узелочке, Спелой вишни сок играет, Сочно губы наполняет. Жаждем мы сей сок испить, Дабы голову вскружить, Но сегодня мы рискуем Насладиться поцелуем, Запылились уж веками Все идальго с ветряками, Да и барин, наш герой, Сам идальго молодой. Вот колёса вновь пылят, С колокольни бьют набат, Челядь руки об фартук, Во дворе уж тут как тут. Повар бросила поднос Да задела няньке нос, Нянька громко закричала, Люстра с потолка упала, Кот сметану воровал Дa в кастрюлю, вор, упал. Детки на шум прибежали, Чуть со смеха не упали: Няня плачет, слёзы льёт, Из кастрюли кот орёт. Повариха – молодец — Села прямо в холодец! Детки: хи-ха-ха, ха-ха, Что за, братцы, чепуха? Гостей в зале шумный хор, А на кухне крик да спор. Тyт хозяин появился, Покраснел весь, рассердился: «Цыц, бабье. Базар открыли. Что за шум? Вы как посмели Пред гостями слёзы лить? Все немедля прекратить, Чтоб на кухне до утра Лишь жужжанье комара Было слышно. Ясно всем? Развели мне здесь гарем». Няня тихо в уголке На молдавском языке Что-то про себя сказала, Повариха с котелком И прикрывшись колпаком Тоже под нос бормотала. Ну а детки хохотали, Только животы держали, А потом им босяки Показали языки. Вот и солнышко в зените Пробежало по орбите! Уж пора за стол садиться, Да с дороги подкрепиться. Да гостей приметил взгляд, Что котлы уже парят, И под липой повара Суетятся у костра. Что мангал давно дымится, На углях шашлык томится, Золотистый ждет судак, Покрасневший жаром рак, И креветок сочный вар Приготовил кулинар. В общем, есть работа рту, Будет праздник животу. Тихо музыка играет, Каждый гость уже мечтает. Тут потер хозяин руки, Дабы было не до скуки: Ну, друзья, за стол пора! В центре барского двора Привлекательный грибок, Окна в нём, есть дверь, порог, Ножка шапочкою крыта, Шапка листьями прикрыта, И при первом взгляде вмиг Узнаем мы боровик, Будто гриб растет живой И прикрыл себя листвой! Барин в нем душой излился И фантазией делился С лесниками из Твери, Чтобы в нём богатыри Черномора разместились Да пивком в нём просушились. Ну, конечно, иногда, Пока сохнет борода, Можно рюмочку налить, Чтобы горло промочить, Дабы в дружеских беседах, В неудачах и победах Друга словом поддержать Да за дружбу тост поднять. Вот и барин, дел знаток, Приглашает всех в грибок. Только гриб сей, на заметку, Превратился вдруг в беседку, Ведь для барина друзей Грибок этот – чародей. Вдруг из сказки стол явился И по кругу разложился, На нём скатерть-самобранка, Как в лесу, в цветах полянка, И растёт она травой, В центре розы куст живой, А вокруг яства, питья. И скажу я вам, друзья, Я такого не видал, Чтобы стол под ней трещал. Заслюнявились всем рты, Заурчали животы, Гости за стол поспешили, Даже руки не помыли. Только это не в упрёк, Лишь в напутствии урок. В центре сам хозяин сел, Доровитостью приспел, Слева барыня присела, Лицом скромно покраснела. Ну а рядом, в ямках щёчки, Сели детки-ангелочки. Барин тут степенно встал, Высоко поднял бокал, Долго-долго говорил, Пока комар вино пил, Что за здравие жены Выпить все до дна должны, Ну а сам одним глотком Вино выпил с комаром. Выпил, крякнул – хороша, Ну, порадуйся, душа. Всем известна русских прыть — Любят быстро захмелеть, И графинчик подхватил, Да по полной вновь налил. Тут уж некуда деваться, Бесполезно препираться, Хошь – не хошь и без обид, Ведь на этом Русь стоит. Иногда порой бывает, Добрый гость под стол сползает, И домой давно пора — Не поднимешь до утра. Ну случается порой, Ошибается герой, Мы не будем осуждать И герою досаждать, Мало что и с кем бывает, Время весь позор смывает. Нам бы выдержку иметь, Да по-волчьи не завыть. Ну а барин друзей знает, Наливать не успевает, И друзья уж не робеют — Только лицами краснеют, Между делом разговор, Философский в нём упор: Кто и чем других он лучше, Ну а кто других покруче, Летят слюни на друзей, И лапша висит с ушей, А в итоге здесь вопрос, Все целуются взасос! И друг друга обнимают, Шепелявят и икают, Пред гостями за столом Громко стукнув кулаком, И как звать ещё не знаешь: «А ты меня уважаешь?» Иностранцы здесь смеются И вопросом задаются, Почему славянов род, Русских, севера народ, Когда выпьют вина жбан, Всем становится «дружбан»… Любят очень целоваться Или в луже поваляться И последний грош отдать, Да с плеча и шубу снять, Незнакомцу подарить, Его в гости пригласить, А потом вдруг рогом встать Да гостей пинком прогнать. А под утро протрезветь И сказать «не может быть?» Вот и наш желанный друг И боится сих услуг. А в грибке, в который круг, Завершил графин вокруг. Гости пьют уж без закуски, Как обычно, пьют по-русски, В зубах ногтем ковырнут Да остатком загрызут. Сигаретный дым столбом, Курят прямо за столом, Но и здесь плюсы бывают — Мухи рядом не летают, Кому вредно по природе, Есть работа в огороде Или дров вон нарубить, Чтобы баню растопить. Тут гостей уж не смущай И что делать, сам решай. Вот и солнце потускнело И на крыши мягко село. День уж к вечеру вершится, Да народ уже томится. Охрипел магнитофон, И гостей уж морит сон. Гости, жирные коты, Опустили животы. До колен живот свисает, И ремня уж не хватает. Не задеть бы им порог, Да не треснул бы пупок. Только барин вдруг не зря Просит выпить «на коня»: То обычай предков сей Мы храним до наших дней. Здecь особенность одна — Надо выпить все до дна! Предки пили за коней, Ну а мы за лошадей, Чтo стоят вон там, вдоль грядки, И зовутся те лошадки «Мерседесы» вездеходы Очень дорогой породы, Что не каждый из гостей Держит этих лошадей. В завершение стола Вновь звонят колокола. А под звон их над двором Небо вспыхнуло огнем! Крик, восторг и красота, Пышность, шик и высота! Тут хозяин сам старался, Да с ухмылкой улыбался Только тихо сам с собой: «Будет вам и день второй!» А пока баян подать, Пора танцы начинать, Да вопрос пора решить Гостей на ночь расселить. Да и деткам, к ночи, спать, Им бы сказку рассказать, Только занят двор гостями. Я забрал детей у мамы: Ой, люли-люли-люли, Спите, деточки мои, Сладко перед сном зевайте, К себе куклы прижимайте, Глазки милые закройте, Ушки красные откройте, Время сном вам наслаждаться, Чтобы завтра вновь играться. И поверьте, детки, мне, С вами встречусь я во сне, Тихо-тихо засыпайте, Сказку слушать начинайте: За лесною пышной кроной Солнцe спряталось короной, А с востока вверх, в зенит, Тяжело луна спешит. Летом кратки для луны Полномочия даны, Вот она в зенит стремится, Малой властью насладиться, Да по рекам побродить, Водяного разбудить, Хором закружить русалок, Пробежаться днищем балок, Позвать лешего и фею На опушку к чародею, Что скрывается от всех В чаще зарослей лесных. И живут в них только злые Все чудовища лесные! В сказки эти я не верил Да недавно сам проверил. Как-то раз на днях с друзьями В леc ходил я за грибами. Все грибами увлеклись Да по лесу разошлись. А грибочек тут да там, Я по кочкам да кустам, Гриб в корзиночку бросая И пути не замечая, Долго по лесу бродил Да в глубь леса уходил. А грибы, как по заказу, И приятно смотреть глазу. Да корзиночка с вершком Уже кажется мешком, И уставший я присел Да слегка вздремнуть успел. Громом грохнула гроза, Я от сна открыл глаза, А в лесу уже темнеет, Уже небо вечереет. Осмотрелся я вокруг: Где здесь север? Где здесь юг? Я по лесу покружился, Вот дела-то – заблудился. Вот и ночь в лесу осела, Высоко луна висела, И омытая грозой Заблестела вдруг росой. Я грибам уже не рад, Пошел лесом наугад. В темноте сучки хрустели, Из кустов глаза блестели, Что-то где-то пролетало, В чаще хрюкало, визжало. И медведь, пытливый нос, Вездесущий лапосос, Все секреты, всё он знает И за всеми наблюдает. В лесу ночью не те краски, Маши про медведя сказки Коль уж встретились случайно, Приоткрою одну тайну: Знай, спасенье (между нами) В пятках с мокрыми штанами!.. Ведь лесному силачу Все разбои по плечу. Пусть он с пчелами играет Да медок их уплетает, Речку в нерест пусть волнует Да икорочкой смакует, Пусть он где-то там рычит, Что в округе лес дрожит, Звери пусть его боятся, Ну а нам бы не встречаться. Вдруг в тени листвы густой, Освещаемой луной, На большой куриной ножке Дом-избушка, свет в окошке, Я за куст, в тени присел, За избушкой подсмотрел. Враз на дубе, на суку, Слышу странный звук «ку-ку». И избушка завертелась, Дверь скрипучая открылась, На крыльцо избушки той Вышла бабушка с клюкой, Лицом злющая была, Вокруг носом повела, На крылечке покрутилась И в избушку возвратилась. Я, желая больше знать, Стал уж дальше выжидать. Слышу снова на суку Мне знакомое «ку-ку». Я притих, к кусту прижался, Гдe-тo ветки треск раздался. Я дыханье затаил, Взгляд с полянки не сводил. Вдруг из дальнего куста, Высоко подняв хвоста И копытцем простучав, Да рогами покачав, То ли леший, то ль упырь, Неизвестно, что за зверь, Показал он хвост кукушке И направился к избушке. А за ним в объятьях фей Странный карлик-чародей. Завертелась вдруг избушка, Вышла на крыльцо старушка, Закудахтала изба, Где-то ухала сова, Из-под крыши кот свалился, Черней сажи появился. Гостей бабка осмотрела И в избу войти велела. Я в кукушку камнем враз — Да попал ей прямо в глаз, И кукушка замолчала, С дуба замертво упала. Я к избе с угла подкрался, И в тени к окну прижался, И среди копыт, хвостов, В шуме хриплых голосов, Я узнал, что все леса Хранят тайны, чудеса. Что тайгу, что лес дремучий Охраняет страж могучий, Что он дружит и с луной, И с медведем, и с Ягой. Чтобы каждый место знал, Он чины им, ранг раздал: Леший главный у них плут, На людей наводит блуд. Феи – сестры Нептуну, Тянут всех пловцов ко дну. А бабусенька Яга Колет клюкою, карга. Всех страшнее чародей: Он ворует тех детей, Со двора что убегают, И родители не знают, Силой чар он их уводит Да к избушке в лес приводит, Ну а после тех ребят Превращает всех в зайчат Да бросает по кустам На съедение волкам… Хочешь – верь, а хочешь – нет, Только деткам дам совет: Когда днем ты наигрался, Да за день весь измотался, Лучше сладенько зевнуть Да под сказочку уснуть, Чтобы сладко ночью спать И кошмаров не узнать. Кто под сказку не уснёт, Леший в лес их уведёт, Опустеет вдруг кровать, С кем же «Барби» будет спать, Гена вдруг прольет слезинку, Он же любит спать в обнимку. Вот и вам пора решать: Спать ли вам или не спать? А гостям уж нету мочи Танцевать до полуночи, Баянисту потный нос Прикрывал уж клок волос, Утыкаясь носом в мех, Вызывая легкий смех. Он старался, он устал, И в конец под стол упал… Гости парами сдружились, И по комнатам закрылись. В ночной тиши совка пела, А в углу кровать скрипела, Только вскоре всех кругом Ночь пленила крепким сном.

Шумно крыльями взмахнув И на жердочку скакнув, Шею вытянув дугою, Прокричал петух с зарею. И деревню, двор, реку Клич пронзил «ку-ка-ре-ку»! Новый день настал, проснись! С утра богу помолись, Да здоровья и любви, Пока чист душой, проси! В барском доме на зарнице Заскрипели половицы. Челядь рано поднялась И по дому разбрелась. Кто на кухню, да к розеткам, Приготовить завтрак деткам. Кто к метелкам да граблям, Клетку вычистить кролям, Да прибраться к утру, к чаю, Вымыть клетку попугаю, Да встряхнуть всё, подмести, Дом в порядок привести, Как на выставку в музей. И, замечу для друзей, Что чаи не зря здесь пьют, В доме чисто и уют. И пока наш дом проснётся, Все в порядок приведётся. А сегодня в суете Труд уважили вдвойне, И пока все гости спят, Да по комнатам храпят, Двор готовится для всех, И для игр, и для потех. Солнце над землей поднялось, В тихой речке искупалось, Пробежало вдоль окон, И прогнав с ленивых сон, Вдруг лучами заиграло, Воздух быстро согревало. Пробудились спящих вены, Заработали все гены, Широко их рты зевнули, Руки, ноги потянули, Да побрызгав в унитаз И промыв заплывший глаз, Во дворе в кругу стояли, День вчерашний обсуждали. А хозяйка с прытью всей Кормит завтраком детей. Дети кушать не хотят, В носу пальцем воротят, То болит у них живот, То не могут открыть рот, Или широко зевают, В ухе пальцем ковыряют, И найдется компромат, Чтобы выпить шоколад. Но, бывает, за ворот Выльют друг другу компот, Да быстрее одеваться, На машине покататься, Или кролика купать, Научить его нырять. Ведь для кролика экстрим, Когда дети в игре с ним. Попугай детей любил Чем себя и погубил. Барин в трауре два дня Приходил с трудом в себя, Его водкой напоили, Пока Кешу хоронили, И боялись все вокруг Не случись инфаркта вдруг. В этот час у всех гостей Беспокойный взгляд очей: Ну а барин где? Кто видел? Может, чем-то кто обидел? Обыскали всё, везде — Нету барина нигде… Барин, где ты, отзовись? Пред гостями покажись. Тишина повисла, вдруг Лишь глаза прищурил друг, Он один лишь не пугался, Да в усы всё улыбался. Он, похоже, что-то знал И не бегал, не искал, Только ухо навострил И за барыней следил: Не хватил бы её тик — Успокоить в один миг. Вдруг по улице вдали Приподнялся столб пыли, А у дома в столбе пыли Тормоза вдруг заскрипели, И пронзительным клаксоном Полоснуло в ушах звоном, Да мотором заревел — «Мерседес» во двор влетел. Гости только рты открыли, И понять-то не успели Как хозяин быстро, с фантом, Обвязал машину бантом, Да жену поцеловал, От машины ключ подал! А жена глаза открыла, Слово молвить не успела, Телу стало так тепло, Где-то что-то потекло… Только вы там не того, И не думайте чего, То счастливая слеза Набежала на глаза, Да по носику скатилась, У ног в лужу превратилась… И по телу пошла дрожь, Нету мочи держать слёз, Да с обмякшими ногами, Прослезившими глазами Мужу на плечи упала, Долго, долго целовала, Не стесняясь ни друзей, Ни завистливых гостей. А хозяин, не моргая: «С днем рожденья, дорогая! Ты меня уж извини И за всё-за всё прости». Ну а гости тут хороши: Дружно хлопали в ладоши. Только женщинам нет мочи Удержать от влаги очи. И глазами заморгали, Второпях платки достали. И румяна, тушь, пудра, На лице их полведра, Без зеркал их так смешали, Что мужья где чья – не знали. Но мужчинам всё равно, Было бы обнять кого, При обильности еды Не случилось бы беды. Мясо так их насыщает, Что в зверей вдруг превращает, Пробуждает предков зов Их охотничий позов… Сей секрет все жёны знают, Чем мужчин и соблазняют. Чтобы стать кому женой, Кормят друга на убой. Пусть и бегает к подружке, Всё равно придёт к кормушке. Пусть смазливая коза Блеском выкрасит глаза, Оголит и грудь, пупок, Даже ноги и тылок, Пусть, допустим, и пленит, Да в постели укротит, Но пока молчит живот, Балом правит приворот. А кишка лишь заурчит Друг к кормушке прибежит. Ну а жёны дальше знают, Сил для коз не оставляют! В этот час мужской конгресс Обсуждает «Мерседес»: Сей подарок дорогой Для хозяйки молодой. Раза три прошлись по кругу, Позавидовали другу, Да почмокав языками, Шины попинав ногами, И облазив всю кабину, Все одобрили машину! Стали барина крутить Как бы шины «замочить». Ну а барин наш простой, Да из шланга брызь водой! Только гости здесь не те: Пузыри пускать в воде. Ведь у них своё чутьё, Вырвут с жабрами своё! Каждый второй бизнесмен, Да министр супермен. Тут уступок не проси Да вино быстрей неси. Ну а барин фронтом встал, Все атаки отбивал, Долго им сопротивлялся, Да в атаку сам бросался И акул, сих воротил, Метким словом часто бил, И дуэли сей в концовку Сам послал гонца в Сычёвку. А пока он для разгона Бутыль вынес самогона Пятилетнего отстоя Из народного настоя: Третья часть, на дне, малины, Пару зёрнышек калины, Крепость градусов полста, Вот где чмокали уста, Звон малиновых бокалов Заглушал лишь свист с мангалов. Вскоре бутыль опустела И душа уже созрела, Раскраснелись ярко лица: «Нам бы в пору да ушица», — Молвил жирненький гурман, На пустой икнув стакан. Все идею поддержали Да где рыбки взять, не знали. А гурман, икнув, опять: «Я могу ее поймать, Только вы мне помогите Да на пристань все сойдите, Песню вместе споём в лад, Бьюсь я с вами об заклад, Как закончим петь стишок, Будет рыбки вам мешок. А теперь все дружно встали И за мной чтоб повторяли». И где речка разлилась, Звонко песня полилась: «Черномор наш, водяной, Ты могучей бородой, Да усами потряси, Да нам рыбки принеси. Черномор наш, брат родной, Ты разбойник водяной, Мы пираты-бизнесмены, Нувориши, супермены. Черномор наш, старина, Мы нальём тебе вина, Только ты для нас, друзей, Налови нам карасей. Черномор ты наш, дружок, Загляни на огонёк, Заморились петухи Ждать наваристой ухи. Черномор наш, седина, Бочку выкатим вина, Если мы в кругу твоём Все станцуем да споём». Гости эту песню спели, Еще раз было хотели, Только тут до их ушей Долетел вдруг звон цепей. Гости слухом не блистали, Да откуда звон искали, Слух предельно навострили, Головами покрутили, Да глазами поморгали И чудес все ожидали. Звон цепей тут прекратился Да в скрип вёсел превратился. И где речки крутизна, Появился нос челна, А в челне во весь упор Веслом правил Черномор: Бородатый да плечистый, Здоровенный, мускулистый, Да к причалу бортом встал, Цепью челн пришвартовал. К челну гости взгляд прильнули Да и вместе все вздохнули, А увидел гостей взор: Сей могучий Черномор Оказался всем знаком — Браконьером-рыбаком. Вот рыбак наш в рост поднялся, Широко заулыбался, Да слегка качнув челнок, Приподнял большой мешок. И по днищу челнока Блеск разлился судака, Да с плеча, тьху, тьху, не сглазь, «Вот судак вам да карась. Только вы уж извините Да к ушице пригласите. Ну а между тем пока Не судите рыбака, Для согрева мышц, костей Да за здравие гостей Прошу рюмочку налить Да улов мой закрепить. Когда песню вашу слушал Вспомнил, что с утра не кушал, А когда вы про вино, Сдержать мочи не было. И упрямый мой бурдюк Потащил меня на звук, Что приятно речкой лился. Вот и я на вёсла злился И направил челнока К вам, по курсу бурдюка». Вот уха уже поспела, На углях слегка кипела, Ароматный пар везде Сей божественной еды Двор повсюду наполнял, Всех гостей вокруг собрал. Лишь носы венком синели, Вдруг над паром покраснели. Гости дружно зароптали Да хозяина позвали. Плотным кругом окружили И на «Хеннеси» крутили, Да к ушице, к судакам — Вот где праздник едокам. Здесь здоровья, силы кладь, Здесь огонь, вода и плоть, И по нраву коль еда, Проживешь ты лет до ста, При здоровье, при уме Век пробегаешь к куме. А к гостям-то наконец Возвратился наш гонец, Наш беспалый старина За бутылочку вина Два часа в поту сражался И героем оказался. Победителя встречали, Дружно все «ура» кричали, Пот со лба ручьем струился, Только спринтер наш не злился, И готов он был решить Прежний свой рекорд побить, Лишь наградой для бойца Было бы стакан винца. Ну а гости ждать не стали, Дружно «Хеннеси» прибрали, Да бутылку за другой Запивали лишь ухой. Смачно все уху хлебали, Да мух ложками гоняли. Мухи над котлом кружились, Многие уже варились. В этот час на удаленьи, Где народ с ухой в сраженьи, Где рассказы, хохот, смех И на выдумки успех, Прекратили игры детки, Собрались вокруг беседки, Да приятно удивлялись И беседке улыбались. А беседка в треть часа Проявила чудеса. По оси вдруг покрутилась, В домик-сказку превратилась, А в окошке петушок Кукарекает стишок, Звонко он стишок читает, В такте музыка играет. Вот в окне явилась хрюша И представилась всем – Ксюша! На хвостике покрутилась, В реверансе поклонилась, Деток всех к себе позвала, Шоколадки всем раздала, А пред тем, как их покушать, Просит сказочку послушать. «В сказке я не виновата, Если кто узнает брата. И прошу не гневить личка, Если в сказке вам сестричка Вдруг узнается порой. Сказка в выдумке одной. Во большом, большом дворе Детки с мячиком в игре С увлеченьем все игрались, Резво бегали, смеялись, Громко плакали, кричали, Когда их не замечали, Если чей молокосос Вдруг мячом получит в нос, Только вмиг все забывалось, И дитя то вновь игралось. Только вдруг в разгар игры Налетели враз вихры, Туча солнышко укрыла И на двор тот налетела, Вдруг огнем вся засверкала, Страшным громом зарычала. Содрогнулся в громе двор, Засверкал огнём забор И кромешечная тьма Угрожающе весьма Двор наполнила горой Ужасающей и злой, И под карканье ворон С тучи вынырнул дракон, Он под тучею укрылся, И в мгновенье с тучей скрылся. Солнце в небе вновь сверкало, Будто тучи не бывало. Дети в ужасе дрожали, Все в слезах глаза сверкали, Лишь за помятым газоном Мяч, разорванный драконом, Распластавшийся лежал, О грозе напоминал. Всё было в мгновенье ока. И оправившись от шока, Дети в плаче закричали Да родителей позвали. Всех испуганные лица: «Ой, а где твоя сестрица?» Отец мальчика спросил, Братец глаза опустил. И в слезах он рассказал, Как дракон сестру украл, Как сестра на помощь звала, Когда в туче исчезала. «Ну а ты помог сестрице? Не подрезал ль перья птице?» Понял мальчик наконец: Был бы братец молодец, Если бы не испугался, Страх осилить попытался, На пути дракона встать, Сестре помощь оказать. Брат ошибку осознал, Гордо голову поднял И сказал он громко всем: «Каши только вот поем Да на край земли пойду И сестричку я найду, А чудовище дракона Объявляю вне закона, И дракона не боюсь Да с чудовищем сражусь! Только вы мне дружно все Много каши на овсе Да на масле наварите, Пояс только принесите, Чтобы каша в животе Не мешала драться мне!» Вскоре каша закипела, Маслом брызгала, шипела, Братец наш за стол присел Да котёл весь каши съел, За столом пошевелился И себе вдруг удивился: Стол рассыпался на щепки. Оказались мышцы крепки. Удивлялись все кругом — Мальчик стал богатырём. Всем за кашу поклонился И за лесом удалился. Сколько шел, мы то не знаем, Но надежды не теряем, И смотрели все на лес В ожидании чудес. Дни да ночи пролетали, Мать с отцом совсем не спали, Только головы склонили Да ручьями слёзы лили. Все вестей от сына ждали, И гонцов уж засылали И за горы, и за лес, Там, где кофе и кумыс, Да в песках большой Сахары Утомили прайд в сафари, Но вестей нет никаких, Ни хороших, ни плохих. Лишь за лесом иногда, Солнце скроется когда, И к утру всё замирает, Небо в вспышках полыхает. Звук раскатом раздаётся, В небе звездочка сорвётся, Да Венеры хитрый глаз Увлечёт в раздумьях нас. Мысли все идут к тому — Не найти сестру ему. Ну а я вам по секрету Расскажу одну примету: Брат в дороге повзрослел, Да умом уже созрел. И на край земли, к истоку Путь направил свой к востоку. Дальний, трудный путь избрал, Чрез тайгу, меж сопок, скал, А в примете нашей суть: Трудный путь – героя путь! Легкий путь коль выбираешь, Радость жизни не познаешь. И поэтому, не вру, Верьте в брата и сестру! Ну а брат наш той поры У подножия горы Бой неравный со Змеёй, Вдохновляемый сестрой, Вел и яростно сражался И дракона не боялся. Дым, огонь и пар столбом, Камни плавятся кругом, И огнём дракон рыгает. Только брат не унывает: Ум, смекалку проявил И дракона укротил! На живот дракон упал, Только лапы распластал. Змей вдруг смерти испугался И на милость братцу сдался! Ну а брат наш за сестрицу Ощипал дракона-птицу: По динамике законов, Сила в перьях у драконов: Коль дракона ощипать, Змей не сможет, злой, летать, Дабы чуточку согреться, Будет вам к ноге тереться, Чтобы зёрнышка клевать, Вас же будет охранять! Возвратился наш герой На плече с родной cecтрой! А за ним, как террикон, Полз ощипанный дракон. Вся деревня их встречала. Мать от счастья вновь рыдала, А сестра и брат-герой Окружились детворой И ребятам рассказали, Как у Змея побывали. Чтобы Змея укротить, Надо страх свой победить, А дракона-террикона Привязали у газона, Чтобы двор он охранял И курей чужих гонял. Только вдруг-то наш герой, Приобретший лишь покой, Голос тихий услыхал: Где-то кто-то его звал. Носик резко зачесался, И герой наш расчихался, Чуть было не поперхнулся. Тут и братец наш проснулся. Глазки медленно открыл И о сказке-сне забыл, Рядом нянечка стояла Кешу бедного держала, Голова его висела И ocтыть уже успела, Ну а что произошло? В чем же дело-то было? В тихий час ребенок спал, В клетке Кеша наш играл, Как-то клетку он открыл И на спящего присел, Вот во сне-то наш герой Проявил характер свой, И сестричку потому Не обидеть никому. Рядом с ним сестра игралась, Только братцу улыбалась, Ну а сказку ту во сне Рассказал мальчонок мне». Тут и Ксюша поклонилась И в грибке-беседке скрылась. А в беседке темнота, Только слышно – суета, Смех да оханье и охи, Да загадочные вздохи. И в беседочный проём Клоун с толстым животом, Улыбаясь, пропихнулся, У порога вдруг споткнулся, Дети дружно засмеялись, Приподняли, разыгрались, В хороводе песни пели, В тесной варежке сидели, Медведь в гости напросился, Да и домик развалился. И с мышонком репку рвали, И с пиратом клад искали, В небо шарики пускали, В играх призы получали, А всех игр, всей сказки той Автор – клоун озорной. Столь ума он проявил, Что гостей всех удивил. Даже челядь у плиты Широко раскрыли рты, Поварёшки побросали, Юбки выше приподняли, Да вокруг плиты, котлов, Где в пару томился плов, И в пару том так плясали, Что с колен чулки сползали. Лишь не знали те подруги, Что у клоуна в прислуге… Гости только удивлялись И в кругу своем шептались: Клоун, парень озорной. Кто? Oткyдa он такой? И лишь сказки той в конец Все узнали наконец, Что умом гостей пленяя Всех, хозяйка молодая! А мужья тут дружно вдруг Посмотрели на супруг И затылки почесали, Вмиг супруг пооставляли И за другом друг гуськом Потянулись за пивком. Тут и барин преуспел — Баню растопить успел, Да на камни подливал, Пар из камня выжимал. Предвкушая свой успех, Пригласил он в баню всех. Ну а мы, читатель, знаем, Баня лишь сравнима с раем. И при паре в ней крутом Заползаем мы ползком, И коль веники пригожи, Рак бледнее нашей кожи. Вот и гости-петухи Поспешили смыть грехи: Быстро в бане обнажились Да в парилку завалились. Пар в парилочке крутой, Ни присесть, ни встать ногой. Носы сморщились крючком, Только уши всех торчком. Надышавшись слегка паром, Отрыгнувшись перегаром, Кто трезвей, живей ползком, Обжигаясь животом, Вверх по полкам расползлись Да на полках разлеглись. Поры тела расширялись, Глаза потом обливались, Покрасневшие бока, Да блестят уже рога: Их позорные отростки От супруги вертихвостки… И по-бычьи все сопят, Полки гнутся и скрипят, Вес у каждого за сто, Все надеются на то, Если жир чуток растает, В небе птицей запорхает. И расширили сопла, Паром райского котла Грудь в довольстве наполняли, Да на камни подливали, Дабы выгнать с тела зло, Есть и веник всем на то. Ну а после всей толпой В бочках с ледяной водой, Как медведи, все рычат, И мурлычут, и мычат, Лишь когда поостывают, Пробкой с бочек вылетают. Тело в пятнах всё, горит, Душа в рае их парит, Тело каждый пивом лечит, Душа в рае их курлычит, И насытившись пивком, Вновь в парилку прямиком, В рай, где пар сухой царит. Тело нежится, парит, Как к блуднице, с огоньком Завалиться целиком… А в тот час, мужья пока В бане парили бока Да тарань с пивком лакали, Жены в хоровом вокале На причале состязались: Песни пели, да купались. Ну а кто шустрей в охотке, С Черномором в его лодке Тихо за мост уплывали… После долго все их звали, Вскоре лодка возвращалась, Только пара не смущалась, Утверждая лишь одно: «Потерялось вдруг весло!» Лишь лицом слегка краснели Да искрой глаза блестели. Вскоре о них забывaли, Да другие уплывали, И за мост реки горнило Их теченьем уносило. А на пристани купались, Все шутили, все смеялись, Между прочим, не секрет, Гости ждут уже обед. Ведь они проголодались, Пока пели да купались. Вот и стол уже накрыт, Всех на праздничный обед Гостей барин приглaшает, Всем бокалы наполняет. Ну а гости пошустрей Все колбаски да курей На тарелках разложили, Осетрину положили, Да икорочку и шпрот Забросали быстро в рот, Чтобы раньше, как бы впредь, И не сразу захмелеть. Да и цель у всех одна: Чтоб не меньше жбан вина Можно разом одолеть, Да поутру не болеть. И к порядочку вещей Похлебать и вкусных щей, Потому что бал вершится, Солнце к вечеру садится, А в езде всю ночь домой Заурчит живот пустой. «Мерседесы» у ворот Уже ждут крутой народ. И охрана-кучера Протирают номера, Они день в тени проспали И проснувшись, лишь зевали, А в пути чтобы не спать, Был указ им голодать. А оставят лишь штурвала, Их накормят до отвала. Лишь в салоне жирный кот Ночь проспит всю напролет. Вскоре гости все прощались, На прощанье целовались, Говорили большинством, Что довольны торжеством. И хозяев обнимали, К себе в гости приглашали, Ну а вскоре за котом Только рёв да пыль столбом! Ну а челядь вся наспех, Позабыв про всё и всех И про этики каноны, Как голодные матроны, Стол как крепость осаждали, Да жирней куски хватали. И пока вся пыль осела, Самобранка опустела.

Часто я у лип бываю: Мёд да квас там попиваю. Ароматом их дышу, Да здоровья, сил прошу. И как солнышко садится, Да и вечер добрый длится, Я под липовые кроны Афродиты пить гормоны. И душа, и кровь играют, И любви, страстей желают. Уж давно я то приметил, Еще в старики не метил, Как под липой подышу, Так в деревне нагрешу… Но теперь я весь седой И воркую лишь с женой. У природы есть приметы, Неоткрытые секреты, И коль дух у вас живой, Путь к Венере вам прямой!.. Вот я вам во всём сознался, Сказкой-былью расписался, Ну а верно ль письмо наше, Пусть подскажет чутье ваше…

Героям, выжившим в эпоху, Когда Союз в разрухе пал, Когда, утративший Голгофу, Он конвульсивно умирал. Когда вдруг гласность, перестройка Свалилась наголову всем, И взглядов, мыслей перекройка Создала множество проблем. Когда хозяин козьей ножки В хлеву сигарой понтовал, Другой отшельником – одёжки, «Бычки» на свалке собирал. Куда идти? Чему поддаться? Никто и ничего не знал. И каждый был бы рад стараться В том шторме удержать штурвал. Героям нашумевшей славы Эпохи краткой яркий свет, На витражи срисуем нравы Из их пристрастия побед.

И вот с размахом перестройка Вершила судьбы всей страны, В упряжке взбешенная тройка Пробила брешь в глухой стене. И тот, кто в совести с душою Народу и стране служил, Был захоронен под скалою И отвержённым уходил. Ломали жизнь метаморфозы, Крик оглушал набата звон, Среди берёз куст чёрной розы, Был доллар выдвинут на трон. Желанье выжить тут пригоже И выбрать место у костра, В стремленье том, не дай нам Боже, Глаза б не выжгла нам искра. Пока из тех, кто рассуждали И с совестью вели торги, Места другие занимали, Кому задержка та с руки. В среде простой, в глуши народной Те, кто всегда нужду терпел, Семья без денег, безработной Вдруг оказалась, не у дел. А жизнь текла, а жизнь кипела, У трона долларовый рай, Жрецами в участи раздела Разграблен был народный пай. Народ униженный, голодный, В глухой трясине угасал И крик, и стон его болотный Тревожным эхо долетал. И в той безвыходности сила Росла гранитною горой, Цель к выживанию слепила, По головам спеша порой. Кто выживал, тонул кто в бездне, Кто дух в стремленье укреплял, Кто за бугром в помпезной тризне От ностальгии угасал. То лабиринты света, мрака, И путь в нём выбираешь сам, Какому ветру зодиака Даш направленье парусам.

В семье простой, в среде народной, В хрущёвке шумно бытовой, Для резвых чад вполне пригодной, Простой рос мальчик рядовой. Общенью он в кругах учился, Где бесшабашный самобыт, И часто тем отцу гордился, Как в чём-то был успех добыт. У старших на виду крутился, Порой услуги проявлял, В их круг мечтательно стремился: Его успех в том вдохновлял. А вечерами он уставший С отцом в беседах засыпал. В рассказы яркие вникавший, Желаний возрастал накал. Так детство голову кружило, И жизнь казалась лишь игрой, Но вдруг в то детское мерило Вмешался случай роковой. Ему опорой в счастье детском Отец незыблемо стоял, Да иногда в поступке дерзком В поддержку чада восхвалял. Он знал всегда, он был уверен: Отец опора и скала, И за спиной, он был заверен, Стояла крепкая рука. И вот в то детское сознанье Ворвался вспышкой вдруг надлом, Крушилось всё его познанье, Всё изменилось вмиг кругом. Не стало той былой опоры, Не стало радости в глазах, К слезам прибавились укоры В приобретённых им азах. И в одиночестве вздыханий От беззащитности терпел, Во сне былых воспоминаний Не по годам малыш взрослел. А вот и школа, октябрёнок Под горн и песни Ильича В строю державшийся утёнок Уж редко вспоминал отца. Дни окрылённые летели, Искрились детские глаза, Повсюду звёздочки блестели: К мечтам под стягами вождя. И в жизнь уверенной стезею Широкой поступью шагал, В путь к коммунизму, за идею «Всегда готов!» рапортовал. Уж школа, в радости событий, Бал выпускной с костром, с зарёй, Их в мир познаний и открытий Одних оставила с мечтой. Мир с распростёртыми руками, Судьбы в нём выбор непростой: К мечтам заоблачным крылами Парить бы силе молодой. Но век стремительный двадцатый Свой бег спирали завершал, Своей вершиной пик горбатый Все достиженья разрушал. И в тот период мир циничный, Пока друг молод и герой, В здоровье, в силе, энергичный, Был призван Родиною в строй. Со школьной парты он стремился, Как каждый юноша, мечтал: В моря, десантники просился, И долг с желанием совпал. Прошёл он жёсткий путь в десанте, С песком и кровью пот глотал, В берете, лентах, аксельбанте Путь к выживанию впитал. И в тайнах ветхости гражданской Уже в раскладах не блуждал, Характер, нрав его «афганский» Уже в душе преобладал. Теперь он скромности боялся И счастье в опытах черпал, Он быть на уровне старался И ветра свой порыв поймал. Пока за доллар суды бьются, Закон немой, слепой, глухой, Герой в крови мог окунуться И властной управлять рукой. Всё покупалось, продавалось, Всех достояний шёл раздел, Всё властью доллара решалось, Вершил все действа беспредел. Герой отважно наш сражался, В штыки, подкопом крепость брал, С победой в долларах купался И в море остров покупал. Его недвижимости сила Как мотылька к костру влекла, Их неизбежность всех косила, Но цель слепила, флаг несла. И вот достигнуто, свершилось. Он сеть в офшорах укрепил, Всё в обороте, всё крутилось, Нулями в банках наследил. Зимой ли, летом в Куршевеле, Майами, Мексика, Дубай — Всё совмещалось в бренном теле, Где всесезонный земной рай. И ждёт квартирка на Арбате, В размерах метрика проста, Понятно, что не каждой хате Размеры заиметь мечта. В пылу дизайнеры старались Идею воссоздать творца, И часто замыслы менялись В аккордах строгого певца. Все были учтены расклады, Вся обстановка, как с холста, И визитёрши были рады: Всех дружно чмокали в уста. Обновы шумно укреплялись, Текла шампанского река, Друзья и гости восторгались, Придав тирадам огонька. В антрактах золушки, павлины В парах, расслабившись, «Клико», Былых ценителей малины Богатство роскоши влекло: Панно, мозаика, картины, Вся в коже, в золоте пыльца, Зал в обрамлении лепнины, Достойно ханского дворца, Где дни застольем украшают, Где депозитная игра, На платья кофе проливают, И тает бадьями икра. Сей быт пристрастно обживался, Витал в покоях херувим, В прекрасных золушек влюблялся, Женою явно был томим. Уже нуждался он в прислуге, Иметь охрану помышлял, Любил услужливых услуги И перед ними щеголял. Никто не спрашивал, откуда Здесь счастья полные глаза, Но все довольны в том, покуда Героя не сразит гроза…

Бегут года в уезде милом, Идёт всё в жизни чередом. Полвека прожито, мерилом В ней действа, нажитые в том. Года, бывает, мудрость дарят, А с сединою бес в ребро, В затишье сердцу вдруг подарят Судьбы греховное тавро. Как не подвластны мы порою Порывом страсти управлять, Несогласованность с судьбою Рассудком действия понять. И вот на звёздном небосводе Среди мерцающих свечей, В манящем блеском хороводе Глубины тайные ночей, Вдруг ослепительною вспышкой Затмились новою звездой, С пренебрежительной насмешкой, В кощунстве крови молодой… Где притягательности сила Влечёт низменно за собой, Порою разумы слепила, Влача их в бездну с головой. Очарованье молодое, Как наказанье за грехи, Перевернуло всё в герое, Внеся капризности штрихи. И в ветре вольном страсть кипела, На гребне в райском челноке Душа, как в юности, запела В парном пьянея молоке… Как жалко, друг, твои мытарства Сгубили личность и покой, А с сединою вдох бунтарства Разрушит старческой клюкой. Пока челнок на гребне вала Ты держишь крепкою рукой, Не выбьет шторм тебе штурвала, Земля надёжна под ногой. Но вдруг весло в порыве шквала В рывке усердном даст облом, Волна ошибок не прощала, И чёлн снесёт твой кувырком. От жизни многого желая, Но у судьбы порядок свой, С ней часто сделки соглашая В затменье совести с душой.

Ну а пока герой наш в страсти Черпает мёд из алых губ, А за спиной готовит снасти И точит свой ревнивец зуб. Он в силе, ярости, азарте, И жаждет принять вызов, бой, И смел, горяч, как воин в Спарте, Готов пожертвовать собой. В кругу друзей угрозы, храбрость Он в резкой форме излагал, И в силе молодости, важность, В том предпочтенье отдавал. Он знал лишь женские капризы, Но силы роскоши не знал: Фортуны жёсткие сюрпризы В любви своей не принимал. Он волен был в своих поступках И в спорах бурных всегда прав, Знаток наябедничать в шутках, И спеси, вольничества нрав. Желал он справедливой страсти, Соперник в ней лишь по годам Мог состязаться в этой части, Поддавшись сладостным губам. Но волей случая ревнивцу Соперник седовлас стоял И, к удивлению строптивцу, Он чести в схватке не ронял. А в юном теле кровь кипела, Желала мщения душа, И в мыслях туч гроза гремела, Призывы совести круша. И встречи в ярости желая, И в ножнах сталь уже искрит, Горят глаза. Уж предвкушая, Сей узел разрубить спешит. Итог в естественном решеньи, Он честь свою не посрамит, И в схватке в яром исступленьи, Как Зевс, врага он поразит.

А в это время в доме славном В любви воркуют голубки, Им не помехой в деле главном Прислуги пёстрые лубки. Уже и в свете без смущенья Их представляют здесь и там: В делах пристрастного влеченья, Забавы, к радости шутам. Успех – он есть успех достойных, Здесь нет уступок мелочам, В чертах любви картин фривольных Не охватить уму врачам. Лишь жизнь и время — судьи в главном — Расставят по своим местам, В поступке мелочном, забавном Есть скрытый путь к большим мостам. Ну а пока на удаленьи Мятежно колокол звенит, Амур сердца в уединеньи Обильно стрелами разит. И в том, как сон, слепом виденьи, Как гор в стремительной реке, В безумном, пьяном исступленьи Мы тонем в радостном глотке, В среде сомкнувшегося круга, Как в лабиринтном тупике, Вдруг на глазах теряем друга Отказом в поданной руке. … Прохладным, предрассветным мраком, Осенней, моросящей мглой На крыши, кроны чёрным фраком Повисли тучи чередой. Горит фонарь, льёт луч скользящий В туман распыленной реки, Как символ жизни, свет струящий Законам ночи вопреки. Косые тени в парке спящем Грозят пугающе метлой, Зловеще в страхе наводящем Своей таинственной игрой. Дома чудовищной стеною, Упёршись тенью в тротуар, Поднялись в тучи головою, В архитектурный свой пиар. И сонно, ленно пробуждаясь За непроглядной пеленой, Уже глазницами играясь, Нарушив темноты покой. Там чей-то силуэт размытый, Сливаясь с вековым стволом, За утолщением укрытый В зловещих линиях излом. Лишь огонёк жаринкой вяло То вспыхнет, то опять замрёт, То очертит дугу устало — Секреты тени выдаёт. Там свет в окне – глазницу дома Потоком ярким осветил: Вдруг силуэт в тени излома Сутулясь, к дому поспешил. Вот дверь мелодию пропела, Подъезд в мгновенье свет залил, За выходящим проскрипела, И мрак кого-то растворил. Шуршащий лист, шаг торопливый Две тени в парке выдавал, И мщенья взгляд нетерпеливый Мрак предрассветный укрывал. Вдруг вскрик пронзящий, шум невнятный Встревожил непроглядный мрак, И страх угрозы неприятный Повис, как затаенный враг. И снова звук, шум ярой схватки, Борьбы сцепившихся врагов, И хрип, и стон, и сил остатки За глотку рвущихся клыков. Блеснула сталь, страстей повадки И честь облагородит кровь За вызов брошенной перчатки На разрешение клинков…

Затихший парк, туман недвижно Два силуэта поглощал, Лежавших рядом неподвижно, Дыханьем влаги насыщал. Вот-вот восток, луч опоздавший Из необъятной глубины, Как глашатай провозглашавший В час предрассветной тишины Разгонит сны, мотивы сказок, Желаний, вымышленных днём, Судьбе навязанных завязок На ранах сердца познаём. Вдох жизни. Снова оживаем, И снова, снова рвёмся в бой, В огонь со шпагой, страсть, желаем Удел у жизни вырвать свой…

Туман утра ещё скрывает Оживший призрак тишины, Уже тропою провожает, Как в чувствах признанной вины, К платформе небольшой станички, Куда, шатаясь, он спешил, Шум уходящей электрички В туман, в затишье удалил.

А дни бегут, а жизнь уходит, Судьбы вершится свой поток. И жизнь к итогу всё подводит, Верша последний свой виток. Наш друг давно уж не ретивый И лоск, и нравы призабыл, Старец беспомощный, ворчливый С судьбою в схватке приостыл. Уж на постели приостылой Ведёт он с кем-то разговор, К подушке, выцветшей и прелой, Судьбы подписан приговор. И к потолку порою днями Застывшим взором устремлён, Давно забыт уже друзьями, Душой и телом утомлён. Уж чада заняты делами — Они зубрили в том урок, Их где-то к берегам волнами Причалил океан челнок. Лишь вспышкой вдруг воспоминанья Глаза в мгновенье заискрят, Наплывом ясности сознанья В груди дыханье участят, Да иногда свой взгляд въедливо К старушке-няне повернёт: Та отвернет глаза пугливо Обескураженно замрёт… Так в одиночестве, забытый, Угасший в тишине чертог, Касаньем времени размытый — Жестокий подведён итог…