Была еще одна приятная вещь.
Косте и в любви хотелось свежести.
Катю он любил и не бросил бы. Но к ней он привык. Тонкая, внимательная, лучше всех, но с ней хорошо бывало в горе. В счастье Катя становилась невыносимо сварлива. Когда гасили свет, она была мягкой, но днем огрызалась.
Сидела Катя дома. В библиотеке больше не работала. На работе Смирнову замучили расспросами о Косте и летней истории. Она уволилась, и никто не удерживал. Молчуны не нужны.
В общем, Костя решил освежиться.
Долгое время Касаткин был влюбчив и раз в месяц менял подругу. Потом нашел вздорную, стриженую, как после тифа, и успокоился. Катиной любви Касаткину хватало. Но Катя оживала, когда Костя был груб, и мертвела, когда нежен.
А хотелось немного лирики. Хотелось влюбиться слегка, для пользы дела. Взаимность Косте почти не требовалась. Страдание помогает сочинять.
Всеядный Касаткин дружить мог с кем угодно, особенно если женщина.
Костя увлекся Ниной Веселовой из отсека напротив.
Нину звали Капустницей. Продавала капусту, работала в соседнем овощном. Раньше она жила в Подольске, потом правдами и неправдами выменяла себе московский угол.
Нина-Капустница густо марафетилась. Широкое грубое лицо мазала коричневой пудрой, красила рот фиолетовой помадой и обводила черным глаза. Словно заявляла: «Не подумайте, что я простая».
Говорили, что Капустница всем дает. Молва питалась стереотипами и не вникала в суть.
Лицо у Капустницы под марафетом было неказисто, но глаза блестели, как пьяные. Нинка жаждала любви или участия. Она тоже по-своему была всеядна. Отзывалась на любой призыв и обманывалась.
И люди язвили, но смотрели на Капустницу с удовольствием, понимая, что нужны ей. Покупая капусту и картошку, произносили две-три фразы о жизни. Женщины предлагали хахалей, мужчины вставляли через каждое слово – «Нинуля»: «Мне, Нинуль, кочанчик, Нинуль».
Касаткин, однако, не успел влюбиться. Капустница сама влюбилась в него.
Два раза, покупая кочан, Костя улыбнулся Нинке, на третий угостил ее жвачкой. Притом сам жевал и выдувал пузыри.
Сказать он ничего не сказал. Но Нинка жадным сердцем поняла. Влюбилась она без памяти.
Теперь, когда он входил в магазин, видел: Нинка не подает виду, но счастлива, что он здесь.
Ухаживать стало неинтересно. Страданий не предвиделось. Грязные овощи и овощехранилищный запах раскопанной могилы не возбуждали.
Нинка прихорашивалась больше и больше, сделала перманент и стала совсем подольской девкой.
Костя улыбался уже не так нежно, но улыбался. Капустница смотрела страстно, умоляюще, а его тошнило.
И все же глаза ее были прекрасны.
Костя вел себя благородно. Проводил до дома и прокатил на машине. Не обнимал и в гости не напрашивался. Целовал в щеку, не прижимаясь и не задерживая губ на коже. Кожа у Нинки царапала, как наждак.
Бабье лето прошло быстро и ровно. Жизнь радовала. Поздняя осень была Костиным любимым временем года.