Глава 1

— О, Марко, не останавливайся.

Его синие глаза зафиксированы на мне, когда он трахает меня, проникая в меня все глубже с каждым толчком. Он улыбается. Ох, как же я люблю эту улыбку. Я закрываю глаза и вспоминаю, когда впервые увидела эту улыбку. Сидя за столиком в магазинчике на углу. Руки моего отца обнимают его за плечи, поздравляя его.

— Я скучала по тебе, Марко.

Я обхватываю его шею рукой и притягиваю его рот к своему. Это похоже на наш первый поцелуй, только лучше. Мы теперь взрослые. Мудрее. Я работаю на кафедре, а Марко, он....

Чем Марко занимается?

— Я люблю тебя, Марко. Скажи, что любишь меня.

Он улыбается, когда целует уголок моего рта, но ничего не говорит. Я скребу своими пальцами по его спине, а он не издает ни звука. Ни шипящего звука, втягиваемого сквозь зубы воздуха, ни тихого стона. Ничего.

— Марко, пожалуйста.

Его член настолько толстый, что он растягивает меня, когда Марко приподнимает мою ногу и медленно пронзает меня. Я обвиваю мою вторую ногу вокруг его бедра, призывая его двигаться дальше внутри меня. Задыхаясь, я откидываю голову назад, и он целует впадинку моего горла. Восторг. Это чистый, неземной экстаз. Фантастический. Он скользит рукой между нами, лаская мой клитор, и моё тело дрожит под ним.

— Я собираюсь кончить, Марко. Я кончаю! Я кончаю!

Тихий смешок будит меня, и я обнаруживаю Августа (прим. пер. мужское имя) рядом со мной. В комнате темно, а его рука находится между моими бедрами. Обжигающее тепло ползет вверх по моим щекам, когда я понимаю, что снова мечтала о Марко.

— Ты кончила? — говорит Август, и я слышу самодовольную ухмылку в его голосе.

Я отталкиваю его руку, а затем отворачиваюсь от него.

— Прости.

Он обхватывает рукой мою талию и прижимается своей грудью к моей спине.

— Спокойной Ночи, Бекки.

 

Глава 2

— Когда вы двое в последний раз ходили на свидание? — спрашивает Лита, когда мы пересекаем Вандербильт.

Придурок на серебристом хэтчбеке ослепляет нас фарами и сигналит. Разве водители хэтчбек не должны быть стереотипно милыми?

Лита и я останавливаемся на углу 42-й и Вандербильт, Центральный вокзал. Я делаю шаг, чтобы обнять её на прощание, а она смеётся.

— Нетушки. Ответь на мой вопрос, Бекки. Когда в последний раз ты и Август ходили на свидание?

Ее светло-каштановые волосы немного вьются, а ее верхняя губа покрывается капельками пота от липкого ночного воздуха. Она по-прежнему выглядит великолепно, как будто только что закончила фотосессию в экзотическом месте. Её как будто специально обрызгали и нарядили, чтобы она выглядела именно так. Лита ненавидит, когда люди говорят ей, что она выглядит как модель. На самом деле она считает это оскорблением. Она очень хочет, чтобы к ней относились серьезно. Она работает на Уолл-Стрит, где её модельная фигура и спокойный голос должны отдавать приказы.

— Мы не встречаемся. У нас просто отношения. Семейные ужины для супружеских пар, пытающихся возродить былую страсть. У нас всё в порядке. Наши отношения прочны.

— Прочные, как стена между вами. Когда ты в последний раз была в его квартире?

Я хочу поболтать об этом, но на самом деле я боюсь, сколько же раз я произносила эти слова вслух.

У нас с Августом комфортные отношения. Нам не нужно ежедневно каждую секунду цепляться друг за друга, чтобы почувствовать себя уверенными. Август любит меня. Я знаю это, потому что он помнит, когда у меня день рождения и какое мороженное мое любимое. Он знает, сколько детей я хочу (двоих, он хочет четырех). И самый большой плюс всего: он не боится говорить о браке. Ему очень нравится, что я хочу большую свадьбу. И как только его веб-сайт наладится, он возьмет отпуск, и мы поженимся.

Это та часть, где вы начинаете интересоваться, на самом ли деле я так наивна. Я нет. Я далека от наивности. Может быть я сейчас и городская девушка, но родилась и выросла в Бенсонхерсте (прим. пер. район в юго-западной части Бруклина, где родились и проживали многие авторитетные члены мафии).

Родилась и выросла в Бенсонхерсте. Всякий раз, когда кто-то слышит эту фразу, они автоматически предполагают, что я, должно быть, как-то связана с мафиозным кланом. Некоторым людям хватает наглости спрашивать меня об этом якобы в шутливой форме, как будто это делает вопрос менее уместным. Я просто посмеиваюсь и говорю что-то вроде: “было бы классно, если была связана?” Вот что люди хотят услышать.

Люди не хотят знать правду. Они не хотят знать, что я покинула всю свою семью в восемнадцатилетнем возрасте, за исключением редких телефонных звонков маме. Они не хотят знать, что я выбрала работу в правоохранительных органах в надежде отправить моей семье сообщение. Сообщение: я не хочу ничего иметь общего с ними. Особенно не хочу вспоминать вещи, которые я видела. Потому что люди, которые боготворят мафию, на самом деле думают, что быть дочерью босса мафии — это гламурно.

Они представляют меня в шубе, и с ногтями, которые инкрустированы бриллиантом. Возможно, я и носила дизайнерскую сумку с обожаемой миниатюрной Чихуахуа. Они представляют мужчин, которые не боятся запачкать свои руки в крови, и придя домой, используют эти же самые руки, чтобы сорвать мои кружевные трусики и заявить на меня права. Они представляют собой сексуально-грешный коктейль гламура, приправленный большой дозой могущества.

По большей части, они правы. Но они не видели того, что видела я. В нежном возрасте тринадцати лет, я увидела, как мой отец душил человека в гостиной, которого я знала, как дядя Фрэнк. Преступление, за которое он так и не был наказан, несмотря на то, что моего отца много раз сажали и выпускали из тюрьмы за мелкие преступления. По правде говоря, я едва знаю своего отца. Надеюсь, что никогда не узнаю.

Я смотрю в широко раскрытые серые глаза Литы и лгу.

— Я была в квартире Августа на прошлой неделе. — Я глажу ее по руке. Она качает головой, когда я наклоняюсь, чтобы обнять ее на прощание. — Приятной поездки в Поукипзи (прим. пер. город в США). Уверена, у твоей мамы будет уйма времени, чтобы откормить тебя картофельным салатом и ветчиной в медовой глазури.

— Не сыпь мне соль на рану.

Она отпускает меня, а ее пальцы пробегают по моему предплечью, когда она уходит. Я наблюдаю, как она направляется в сторону Центрального вокзала, все, о чем я могу думать — это то, какая же я наивная. Я такая наивная дура. Я не была в квартире Августа четыре месяца.

Я поворачиваюсь лицом к улице и останавливаю первое попавшие такси. Я собираюсь поехать в квартиру Августа. Я хочу понять, что с нами не так. Мне двадцать три года, почему же мой шикарный двадцатипятилетний бойфренд никогда не приглашает меня в свою квартиру. Я знаю, что он скажет. Он скажет, что это потому, что я предпочитаю центр Нью-Йорка Нижнему Ист-Сайду. Ему кажется милым не допускать меня в свою квартиру. Я на это не куплюсь.

Я гневно поднимаю руку, решив поймать такси и направиться на квартиру Августа, доведя себя до ярости. Но первым автомобилем, который останавливается — не такси. Это блестящий черный внедорожник. И прежде чем я смогла отойти в сторону, чтобы остановить настоящее такси, мужчина появляется с моей стороны, а его пальцы осторожно обвиваются вокруг моего запястье.

— Ваш автомобиль здесь. — Его темные глаза прикованы ко мне, не моргают, даже когда двери внедорожника распахиваются. — Ваш отец хочет поговорить с вами.

Это всё, что он сказал.

 

Глава 3

Я залезаю во внедорожник, и я не удивлена, найдя там еще одного мужчину, который ждет меня. Они оба, он и парень, который встретил меня на тротуаре, носят темные костюмы и солнечные очки. Я уверена, что если бы смогла разглядеть что то в темном салоне машины, то увидела бы наушники у них в ушах.

Когда мы втроем садимся на заднее сиденье, внедорожник покидает Центральный вокзал и движется вниз по 42-й. Большой парень слева от меня тянет руку за спину и мое сердце останавливается. Они ведь не убьют меня вот так, правда? Я мысленно приготовилась к тому, что он вытащит из-за спины, мое тело напрягается и оно готово к борьбе. Но, когда он вытаскивает свои руки, у него в руках оказывается большой кусок черной ткани. Рассмотрев его как следует, я понимаю, что это капюшон.

Сквозь темные очки я не могу видеть его глаза, но тот факт, что он предлагает мне капюшон вместо того, чтобы самовольно надеть его на меня, выглядит уважительно по отношению ко мне. Они не собираются убивать меня. Они даже не хотят как-то оскорбить меня. Они слишком бояться моего отца. Значит мой отец не так зол на меня за то, что я оставила семью, как я себе представляла. Или…ему что то надо.

Раздраженная, я вырываю черный шелковый капюшон из его рук. Перед тем как его одеть, осматриваюсь. Мы приближаемся к 5-й Авеню. Теперь вокруг темно, а я стараюсь запомнить, сколько раз и куда мы повернули. А затем у меня уходит немного времени осознать, что они специально едут окольными путями, чтобы меня запутать.

Когда, наконец, машина останавливается и двигатель затихает, мой желудок сводит. Я не видела отца четыре года, с того момента, как навещала маму в последний раз. Вообще-то, он тоже был дома, а это большая редкость. Мне было девятнадцать, и я страшно тосковала по дому во время весенних каникул в Хантерском колледже, где я тогда училась. Я думала, что мой приезд облегчит мою тоску, получится расслабленным, и я окунусь в уже знакомый мир. Вместо этого, мой отец решил выйти из тюрьмы на три недели раньше, и за все время моего пребывания не проронил ни слова в мою сторону. Его глаза смотрели на меня все время, пока я не покинула дом, но при этом его губы были не в состоянии изобразить улыбку или нарушить тишину, чтобы сказать хотя бы слово своему единственному ребенку.

Худшей частью моей поездки было общение с мамой. Она переживала о том, что мой отец был огорчен фактом того, что она не смогла подарить ему больше детей. Она это никогда не признает, но я могу представить, как он называл ее ни на что не годной. Моей маме далеко до этого, без нее я бы шлялась по городу с ногтями, инкрустированными бриллиантами и Чихуахуа под мышкой. Моя мать научила меня хотеть большего.

Все же, я должна признать, как только они помогают мне выбраться из машины, мое сердце начинает стучать так сильно, что я едва могу дышать, и это не просто страх перед отцом, я заинтригована. Полагаю, мой отец в отчаянии, раз для того, чтобы встретиться с ним меня пришлось похитить и принудить к встрече.

Мои сандалии скрепят по гравию, когда кто-то хватает меня за плечи и направляет вперед. Дверь со скрипом открывается и на меня обрушивается порыв холодного воздуха от кондиционера.

Как только я двигаюсь дальше в этой новой обстановке, запах резины и смазки обжигает мой нос.

Слышен скрип новой двери

Еще шаги

Стоп

Он здесь?

Тишина

— Приготовься, малышка. – Предупреждение парня справа от меня звучит более зловеще, чем должно. Там ведь всего лишь мой отец, не так ли?

Шелковый капюшон соскальзывает с моей головы, и мы оказываемся стоящими посреди просторного гаража с подъемниками, шинами и прочим оборудованием для ремонта автомобилей. Но в гараже нет машин. Только один человек стоит в десяти футах от меня   пристально наблюдает за мной.

И это не мой отец.

 

Глава 4

Темный костюм прекрасно сидит на его спортивном теле. Он стоит прямо, его руки сцеплены за спиной. Гладкая кожа и легкая щетина вдоль линии подбородка говорит о том, что он перфекционист. Блеск его голубых глаз смертельно опасен. Этот взгляд способен заставить меня раскрыть все мои темные секреты. Похож на тот, который я видела в моей гостиной десять лет назад.

Его взгляд скользит от моего лица вниз, изучая каждый дюйм моего тела. Ни один из его шутов не обыскал меня на предмет оружия, но им это и не надо. И он это знает. Его глаза снова останавливаются на мне, и я вижу намек на улыбку, которая искривляет его губы. Ах, какие это великолепные губы. Выразительные и пухлые, с небольшим намеком на естественный блеск.

Что со мной не так?

Этот парень практически похитил меня, а я мечтаю о его идеальной коже и губах. У меня определенно шок или что-то подобное. Особенно учитывая то, что его губы ничто по сравнению с его поразительными голубыми глазами.

— Ты знаешь кто я?

Его голос мягкий и резкий одновременно, низкое рычание обернутое в шелк. Я открываю рот чтобы заговорить и понимаю, что я не дышала до этого момента. Я делаю глубокий вдох и прочищаю горло. Он смотрит на меня с нетерпением.

— Нет.

Я не говорю ничего больше. Никакой отчаянной мольбы об освобождении или гневных требований объяснить, что же все-таки происходит. Что-то говорит мне, что он сталкивался с такой реакцией не раз, и им не так-то легко управлять.

Его идеальные темные волосы слегка шевелятся под воздухом от кондиционера, когда он медленно идет ко мне. Я бегло осматриваюсь, это признак нервозности. И тут я понимаю, что мы одни. Двое парней, которые были со мной в машине, ушли.

— Ты знаешь, почему ты здесь?

Мне хочется ответить, — Потому что ты мудак, — но это означает пойти на поводу у своих желаний.

— Нет.

Он поднимает бровь и крошечный намек на улыбку появляется на его губах.

— Односложный ответ. Твой отец тебе хорошо обучил.

Внезапно кровь в моих жилах закипает. Мой отец не учил меня опускаться на колени. Я хочу напомнить этому парню об этом. Но, потом я вспоминаю, что отец объяснил мне кое-что насчет допросов.

— Безусловно, твоего отца здесь нет, — говорит он, обходя меня, и задевая руками мои плечи. — Но он ждет тебя в другом месте. Я должен задать тебе несколько вопросов прежде чем я доставлю тебя к нему. — Он стоит так близко ко мне, что я могу чувствовать его дыхание на своей шее. — Разреши сначала представиться. Я Нокс Саваж.

Нокс Саваж. Где я слышала это имя раньше?

Он резко усмехается и его дыхание щекочет волоски на моей шее, посылая дрожь по всему телу.

— Ты не знаешь меня, так что не утруждай себя и свои прекрасные извилины.

— Прекрасные извилины?

Дерьмо! Односложный ответ, Бекки! Не дай ему добраться до тебя.

Он обходит меня так, чтобы я могла его видеть, но он отворачивается от меня, делая вид, что осматривает пустой гараж. У меня появляется странное желание укусить заднюю часть его сильной шеи, и это заставляет меня подумать об Августе. Кто знает, что он сейчас делает? Возможно, сидит в кафе и пишет о преимуществах шерстяных носков над носками из хлопка. Может быть, прямо сейчас, он в своей квартире в шерстяных носках, которые медленно стягивает какая-то доверчивая девица.

Август живет в своей идеальной квартире в Нижнем Ист Сайде. Он может откинуть свои светлые волосы назад, потягивая капучино в темном кафе, и никто не осудит его, потому что он окружен хипстерами. Порхая по клавиатуре, он пишет о винтажных свитерах и замшевых оксфордах для своего весьма успешного мужского модного блога. С другой стороны, я живу в причудливой – читай дерьмовой – студии в Центре, там я могу периодически объедаться Доритос во время просмотра CSI (прим. переводчика американский телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории) и без осуждающего взгляда Августа.

Нокс медленно оборачивается и пронзает меня этим стальным взглядом, который снова крадет мое дыхание.

— Дело вот в чем, Ребекка.

Он останавливается, видя как я прищуриваю глаза. Никто не называл меня Ребеккой годы. Когда я покинула Бенсонхерст, я стала Бекки. Некто милая и невинная, и да, возможно немного наивная. Тот факт, что он назвал меня Ребеккой говорит мне о том, что этот парень здесь действительно в интересах моего отца. Внезапно я чувствую боль в животе. Это серьезно.

Его взгляд смягчается, как только достигает моих рук.

— Ты выглядишь бледной.

Мои пальцы покалывает, я на грани того, чтобы упасть в обморок. Я делаю несколько быстрых вдохов, чтобы кислород прилил к мозгу. Через несколько секунд покалывание уходит.

— Дерьмо, — говорю я шепотом.

Он оставляет мои руки, и его взгляд становится твердым.

— Как я уже говорил, вот что ты будешь делать, Ребекка. Ты поедешь домой прямо сейчас, и сделаешь вид, как будто этого всего никогда не было. В понедельник утром, ты пойдешь на работу вместе со своим стильным бойфрендом, и все еще будешь делать вид, что этого всего не было. Ты сядешь за свой стол в камере хранения улик и, опять же, сделаешь вид, что этого ничего не было…до того, как тебе позвонят ровно в 8:12. Потом ты будешь делать все, что от тебя потребуется. Ты будешь следовать каждой инструкции в послании. Это понятно?

Каждое утро Август встречает меня у моей входной двери с поцелуем и обезжиренным латте. Потом он провожает меня до работы, и во время прогулки мы обсуждаем новости предыдущего дня. После этого, он едет на метро в свое святилище в Нижнем Ист Сайде и все повторяется. Иногда он приходит ко мне рано и мы занимаемся любовью перед работой. Если подумать, мы никогда не видели друг друга вечером.

Я смотрю в холодные голубые глаза Нокса и я готова ответит ему

— Окей, Нокс. Я думаю ты меня с кем то спутал. С кем то, кто подчиняется каждому капризу моего отца. Я не боюсь своего отца.

Он снова начинает улыбаться, когда слышит это. Он не верит мне ни на секунду.

— Я не боюсь его! — Настаиваю я, и это звучит как возглас капризного ребенка. Я могла бы начать подпрыгивать вверх-вниз, затыкая уши пальцами. — Я не буду помогать тебе или моему отцу. Теперь, пожалуйста, отвези меня домой. Мне необходимо отдохнуть перед завтрашней работой.

— Я не могу отвезти тебя домой, пока ты не согласишься с моими условиями.

— А если я отказываюсь соглашаться с твоими условиями?

Он смотрит мне в глаза, одна его бровь дерзко приподнимается, посылая мне угрозу.

— Тогда ты никогда не попадешь домой.

Я не отвечаю ему, не протестую. Я вижу это в его глазах, он серьезен. Он будет держать меня здесь столько, сколько придётся.

 

Глава 5

— Итак, ты не можешь прятать меня здесь вечно. Тебе очевидно что-то нужно от меня. Что-то не терпящее промедления или ты просто можешь послать мне письмо с Пони экспресс. Итак, я думаю я просто буду ждать его от тебя.

Он смеется, искренним сексуальным смехом, откинув голову назад. Боже, он настолько сексуален, что невозможно описать словами. Чем больше он смеется, тем большее неудобство я испытываю. Он на шаг впереди меня. И что-то говорит мне, что он всегда будет в таком положении.

— Твое исчезновение только придаст достоверность судебному делу твоего отца. И это будет очень благоприятно для моей миссии. Так что, ты можешь уклоняться сколько хочешь. Это не сделает твою ситуацию проще.

А вот теперь я испачкала свои штанишки. Не в буквальном смысле, но почти. Мне необходимо получить рычаги давления в этой ситуации.

— Что я получу, если буду сотрудничать? Кроме свободы.

Он поднимает руку и большим пальцем касается уголка своих губ, как будто он улыбается. Это невероятно сексуальный жест. Как будто я смутила его своим вопросом, но это не так. Он просто развлекается. Его забавляет моя наивность.

— Ты не в том положении, чтобы вести переговоры.

— И как мне оказаться в этом положении? — Я закрываю рот как только осознаю, что именно я сказала, и он снова смеется. — Я не это имела в виду!

Мое лицо пылает от смущения, а он просто продолжает посмеиваться.

— Твой отец сказал мне, что тебя может быть трудно подкупить. Но нет ни одного человека, которого нельзя купить.

Он тянется к моим волосам, но я откидываю его руку назад.

— Не трогай меня.

Он улыбается моему вызову.

— Интересный цвет волос. Подходит твоим глазам…я полагаю.

Я смотрю вниз на свое плечо, где мои каштановые волосы струятся по моему коралловому топу.

— Что в нем такого интересного?

Он качает головой и отворачивается от меня. На мгновение, у меня появляется устойчивое ощущение, что Нокс знает меня. Он знает мой настоящий цвет волос? Нет, это нелепо. Он слишком молод, чтобы быть одним из головорезов, которые работали на моего отца четыре года назад.

— Ты когда-нибудь слышала имя Фрэнк Майнелла?

Он задает вопрос, идя к углу комнаты, все еще спиной ко мне. Я удивлена, что он не хочет посмотреть мне в глаза, чтобы оценить мою реакцию. Он кажется мне тем типом парня, который хотел бы увидеть, что мои глаза расширились, и мое тело затряслось от одного упоминания этого имени.

— Я не знаю кто это.

— Не лги мне, Ребекка.

— Почему ты продолжаешь называть меня Ребекка? Мое имя Бекки!

Он разворачивается на каблуках и пристально смотрит на меня.

— Не лги мне, Ребекка.— Ты знаешь Франка Майнеллу?

Дрожь в руках усиливается, когда он шагает ко мне.

— Я не знаю никого по имени Фрэнк!

Он хватает меня за руки, его лицо оказывается в дюйме от моего и он рычит,— что ты знаешь о Фрэнке Майнелла?

— Отпусти меня!

Моя борьба только усиливает его захват.

— Скажи мне что ты видела и я отпущу тебя!

Мое сердце колотиться, а его пальцы впиваются в мои бицепсы. Но, мой взгляд остается на его губах. О, эти губы.

— Перестань. Ты делаешь мне больно. — Бормочу я, и он слегка ослабляет хватку.

— Пожалуйста, — прошу я, моя грудь поднимается и опускается, я не уверена, что именно я выпрашиваю.

Его глаза смягчаются и становятся небесно-голубыми. Тот цвет неба, на который вы бы могли смотреть часами, лежа на спине. И внезапно я теряюсь в воспоминаниях.

 

Глава 6

Восемь лет назад

Мне пятнадцать, и я лежу на своей кровати, делаю домашнее задание. Звенит дверной звонок и я, как обычно, жду, пока моя мама отреагирует на него. Спустя пару минут звонок звенит снова. Я снова жду.

После третьего звонка мне приходиться смириться с неизбежным, я собираюсь покинуть свою комнату и, возможно, столкнусь со своим отцом. Он не будет реагировать на дверной звонок, даже если сидит в кресле рядом с ним. Это не потому что он ленив или шовинист. Это мера безопасности.

Безопасность. Как будто кто-то мог чувствовать себя в безопасности рядом с моим отцом, зная что он сделал.

Я бегу вниз по лестнице, и, с облегчением, обнаруживаю, что гостиная пуста. Я бегу к входной двери и смотрю в глазок. Что Марко делает здесь?

Технически, мне нельзя открывать дверь когда я одна дома. Но ведь это не незнакомец. Мой папа любит Марко Леоне как собственного сына.

Вздыхая, я открываю дверь. Голубые глаза Марко бегло осматривают мое тело прежде чем он спрашивает. — Твой отец здесь?

— Нет. Вероятно он внизу, в магазине.

Мой отец владелец «У Венето» на 9-й улице, но никто никогда не называет это место рестораном. Это магазин. Потому что слишком многое из того, что там происходит, не имеет никакого отношения к еде.

Марко нервно оглядывается через плечо.

— Могу я войти и подождать его?

— Он может не появиться дома еще несколько часов. — Марко выглядит встревоженным, отчаянная мольба в его глазах заставляет меня сказать.

— Заходи.

Раньше, на протяжении многих лет, я часто видела Марко в нашем районе, но когда его мама была убита два года назад, я перестала его встречать. Его отец бросил их, когда Марко был ребенком. И когда его мама умерла, не осталось ничего, что связывало бы его с Бенсонхерстом. Тогда ему было восемнадцать, значит сейчас ему, должно быть, двадцать.

— Присаживайся, — говорю я, указывая на диван. — Хочешь что-нибудь выпить?

Мое сердце начинает сильно стучать, когда я осознаю, что я одна в доме с парнем, который старше меня на пять лет. Вероятно, мой отец убьет меня, если узнает, что я ответила на звонок в дверь, когда была дома одна.

Марко качает головой когда садится на коричневый кожаный диван.

— Я не хочу пить. Я просто подожду его здесь.

Я сажусь в паре футов от него. Диван выдыхает облачко, которое пахнет как дым от сигар. Я подтягиваю ноги, скрещиваю их и смотрю на Марко.

— Тебя не было видно с…

Он смотрит в пол на свои ноги.

— Я был занят

— Делая что?

Кто-то назовет меня излишне любопытной. Мой отец назвал бы меня любознательной.

Даже после того, как мой папа обнаружил, что я видела что он сделал с дядей Фрэнком, он относится ко мне как к своей любознательной идеальной принцессе. Мой отец знает, что я никогда не скажу ни одной живой душе о том, что я видела. Но это не значит, что я все еще чувствую тоже самое по отношению к отцу. Для меня он больше не герой. Когда я смотрю на него, я вижу двуличного убийцу.

В Марко есть что-то притягательное. Просто сидя там, с одной рукой на спинке дивана, он смотрит вокруг,как будто не должен смотреть на меня. В нем пульсирует какая то сильная энергия. И она притягивает меня к нему.

Не осознавая что я делаю, я протягиваю руку чтобы потрогать татуировку на его предплечье. Его кожа такая теплая и так туго обтягивает его мышцы.

— Что ты делаешь?

Я поднимаю глаза вверх от татуировки с именем его матери – Элла – и он выглядит почти злым.

— Извини. — Я убираю руку. — Я ничего не имела в виду.

Мгновение он смотрит на меня, а затем опускает взгляд на мои губы. Он качает головой и отводит взгляд в сторону. Могу ли я излучать ту же энергию?

Я обнимаю руками колени, чтобы снова случайно не прикоснуться к нему.

— Итак, где же ты был?

— Я был в тюрьме.

Я его голос твердый, и я знаю, что он говорит правду. Одна вещь, которую я узнала будучи частью семьи, не спрашивайте людей об их преступлениях. У них паранойя, что вся округа прослушивается. И, спрашивать конкретно преступлениях, которые они совершили, это как носить значок, на котором написано - я крыса.

Но я не могу сдержаться.

— Что ты сделал?

Он косится на меня, и маленькая улыбка появляется в левом уголке его рта.

— Ничего.

— И как долго ты был в тюрьме за то, что ничего не сделал?

Он усмехается и это настолько сексуальный звук, что мои руки покрываются мурашками. — Девятнадцать месяцев.

— Ты должно быть сделал целую кучу ничего, что отбывал срок девятнадцать месяцев.

Он поворачивается ко мне и его улыбка исчезает.

— Послушай, Ребекка, ты не можешь говорить никому о том, что ты видела меня здесь. Ты поняла? После того, как я увижу твоего отца, я уеду из Бенсонхерстома, так будет лучше.

— Почему?

— Потому что здесь ничего для меня нет.

Острая боль вспыхивает в моей груди.

— И ты никогда не вернешься?

Он качает головой и снова бросает взгляд на мои губы.

— Неа, у меня есть бизнес за которым нужно присматривать.

Я чувствую стук своего сердца каждой клеточкой своей кожи, когда смотрю на его губы. Это будет так неправильно, для меня, поцеловать его. Но это все, чего я хочу. Если это последний раз когда я вижу его, нет никакого вреда в простом поцелуе. Правильно?

— Когда ты вышел из тюрьмы?

— Сегодня утром.

Он вышел сегодня утром. Это значит, что он не целовал девушку последние девятнадцать месяцев. Не удивительно, что он продолжает пристально смотреть на мои губы.

Внезапно, я оказываюсь у него на коленях, мои руки хватают его лицо, и мой рот опускается на его губы. Мы оба тяжело дышим. Я могу слышать воздух свистящий между нашими губами.

— Стоп, — настаивает он, в то время как его руки скользят по моим бедрам. — Мы не можем этого сделать.

— Почему нет? Я не девственница.

Это ложь, но когда у меня еще будет такая возможность? После сегодняшнего я никогда не увижу его снова.

Он хватает мое лицо и отводит мою голову назад, чтобы видеть мои глаза.

— Тебе пятнадцать и ты не девственница? — Ужасается он. — Кто это был? Кто, черт возьми, сделал это? Скажи мне и я, блядь, убью его.

Я не могу не улыбнуться его реакции. Я обдумываю, какое же имя назвать. Но вижу свирепый блеск в его глазах, вероятно, он выследит этого вымышленного парня и вырвет ему глаза.

— Ну хорошо. Я все еще девственница. — Он легко поднимает меня со своих коленей и сажает на диван рядом. — Но я больше не хочу ей оставаться.

Он качает головой и встает с дивана.

— Я не могу оставаться здесь.

— Почему?

— Потому что тебе пятнадцать и я не хочу, чтобы твой отец убил меня. Как я и сказал, у меня есть дерьмо, о котором нужно позаботиться. И мне нужно быть живым, чтобы сделать это.

Он направляется к двери, и я следую за ним.

— Но я думала, ты должен увидеть моего отца.

Он смотрит мне в глаза.

— Просто скажи ему, что я приходил и вскоре свяжусь с ним. Но скажи только ему. Не говори кому-то еще. Поняла?

Я киваю, сжимая губы вместе, чтобы удержать слезы, которые вызвал его отказ. Он отпускает ручку двери и поворачивается ко мне. Он берет мое лицо своими сильными руками и заставляет меня взглянуть на него.

— Просто не отдавайся какому-нибудь мудаку. Ты слишком прекрасна для этого. Обещай, что подождешь.

Я снова киваю, первая слеза скользит вниз по моей щеке, он наклоняется и целует меня. Это не тот голодный поцелуй, который мы разделили несколько минут назад. Это медленный, нежный поцелуй, который навсегда впечатается мне в память. Он отстраняется и мягко целует мой лоб.

— Подделка доказательства в ходе федерального расследования, — шепчет он, криво улыбаясь, что делает ямочку на его подбородке боле выраженной.

Затем он целует мою щеку и навсегда уходит из моей жизни.

 

Глава 7

— Марко?

В его глазах появляется вспышка признания, но тут же сразу исчезает.

— Это не мое имя. — Его губы вытягиваются в жесткую линию когда он ужесточает хватку на моих руках. — Что ты знаешь о Фрэнке?

Мы так близко, моя грудь вжата в его. Я должна ударить его коленом между ног, но мне некуда бежать. Я теряю свою решительность. Мне никогда не следовало провожать Литу до поезда.

Кого я обманываю?

Если бы они не нашли меня на 42-й Улице, они нашли бы меня в моей квартире. Нокс работает на моего отца. И если Нокс это действительно Марко – я думаю, я бы узнала эти голубые глаза где угодно – значит он работает на моего отца с того времени, как был отправлен в тюрьму за фальсификацию доказательств. Десять лет в этом бизнесе многое может сделать с человеком.

— Скажи мне кто ты – кто ты на самом деле – и я скажу тебе о Фрэнке.

Он ослабляет хватку и качает головой.

— Ты думаешь, что это игра? Я уже сказал тебе, ты не в том положении, чтобы вести переговоры. — Он улыбается и наклоняет голову. — И ты знаешь это.

Тепло его дыхания на моем носу заставляет мое сердце учащенно биться. Я не могу убедить его или обвести вокруг пальца. Но, возможно…возможно, я смогу опередить его.

— Окей. Я пойду завтра на работу и сделаю то, что ты хочешь, чтобы я сделала. Могу я идти?

— Нет. — Он окончательно отпускает мои руки. — Ты сядешь и расскажешь мне все, что знаешь о Фрэнке Майнелла. После этого ты можешь делать все, что я хочу, чтобы ты сделала.

Он указывает на стопку из трех шин, чтобы я присела. Я вздыхаю, обманутая, приподнимаю свою юбку, чтобы грязь или смазка не оказалось на ней и сажусь. Твердая резина холодит заднюю часть моих обнаженных ног.

— Расскажи мне все. — Он смотрит на меня раздраженный тем, что я все еще выдвигаю требования.

— Пожалуйста, — умоляю я тихо. — Мой отец в беде?

Его точеные черты лица смягчаются.

— Да. У твоего отца куча неприятностей. Завтра во второй половине дня он будет привлечен к суду за убийство Фрэнка Майнеллы.

Я закрываю лицо руками и держусь, чтобы не заплакать. Это то, чего я хотела, не так ли?

— Мне необходимо знать все, что ты знаешь о смерти Фрэнка Майнеллы, и неделях, которые привели к этому. Ты можешь это сделать?

Сейчас его голос мягче, как будто «сердитый Нокс Саваж» это была просто роль, которую он играл. Я делаю глубокий вдох и поднимаю глаза наверх. Его глаза молят меня пойти ему навстречу. Он не хочет держать меня здесь дольше, чем это будет необходимо.

— Я видела как он сделал это. — Я нервно вздыхаю. — Мой отец убил его в нашей гостиной десять лет назад.

Он встает передом мной на колени и смотрит мне в глаза.

— Ребекка, ты должна рассказать мне обо всем, что видела.

Этот взгляд. Эти глаза. То, как он кладет свои руки мне на колени. Это все что нужно мне, чтобы рассказать ему все. Мой отец хочет этого, не так ли?

Его руки скользят по моим коленям, и я практически задыхаюсь от того, насколько возбуждающими оказываются эти ощущения. Не такими неуклюжими, какими часто бывают прикосновения Августа.

Он встает и предлагает мне руку, чтобы подняться.

— Я отвезу тебя домой.

— Это все? — спрашиваю я, принимая его руку.

Он поднимает меня и мое тело так же истощено, как и мой ум. Должно быть уже около полуночи. Внезапно я понимаю, что не готова уезжать

— Нет, это не все. Завтра начинается трудная часть.

 

Глава 8

Головорезы Нокса выглядят недоумевающими, когда он говорит им, что сам отвезет меня домой. Но они лучше знают, что спорить с ним не стоит. Мы молча идем через другой коридор, чтобы затем выйти из гаража через заднюю дверь. В переулке темно, лунный свет искрится на серебристом спортивном автомобиле.

— Я отвезу тебя домой сам для того, чтобы проверить твою квартиру на предмет жучков. Когда мы войдем, не говори ничего до того, как я подам тебе сигнал что все чисто.

Он нажимает на брелок, чтобы разблокировать автомобиль и затем открывает пассажирскую дверь для меня.

— Какой сигнал, что все чисто?

Я скольжу на пассажирское сиденье, и он делает паузу, смотря, как я натягиваю ремень безопасности.

— Я дам тебе знать, когда все будет чисто.

Гул двигателя говорит мне о том, что это будет мощная поездка. Мощная и тихая. Мы скользим незамеченными по улицам Манхэттена. Я удивлена, что мне не завязали глаза снова. Теперь я могу видеть, что мы были в гараже в Гарлеме.

Пока мы едем на окраину, мне хочется задать ему столько много вопросов. Главным образом, я хочу знать, является ли этот сексуальный хладнокровный мужчина Марко. Его лицо похоже на лицо Марка только остро очерченными скулами. И его глаза. Я уверена, что узнаю эти глаза где угодно. Но его нос другой, немного шире. И ямочка на подбородке ушла.

Мы подъезжаем к моему зданию, а я все еще пристально рассматриваю его лицо. Он паркует свою дорогую машину на гостевое место в подземном паркинге. Затем он хватает меня за руку, прежде чем я могу выйти из машины.

— Помни, не говори ни слова. Там везде могут быть жучки. Даже в лифте. Поняла?

Я киваю, уже практикуя свою молчаливую роль. Чтобы услужить этому абсолютно незнакомому человеку. Он улыбается, как будто может слышать мои мысли.

Мы поднимаемся на лифте на четвертый этаж. Он идет достаточно близко, позади меня, пока я веду его к двери. До того, как я поворачиваю ключ в замке, он кладет свою руку поверх моей.

— Я войду первым.

Он заканчивает поворачивать ключ, держа свои руки на моих. Я делаю шаг назад, когда он поворачивает ручку и медленно толкает дверь.

В квартире темно, как и должно быть.

— Выключатель находится..

Он шикает на меня и во мне нарастает гнев. Я не для того оставила Бенсонхерст четыре года назад, чтобы оказаться замешанной в другую схему моего отца. Я уже собираюсь сказать ему, чтобы он убирался из моей квартиры, когда он поворачивается ко мне. Он улыбается, указывая на выключатель на стене. Эта улыбка такая обезоруживающая. Я киваю и он щелкает выключателем.

Он прижимает палец к губам, указывая мне, что необходимо молчать, и затем продолжает исследовать квартиру. Я хватаю пару стаканов ледяной воды и выпиваю их, пока он обыскивает кухню и ванную. Когда он движется к гостиной-слэш-спальне, я следую за ним.

Мой желудок сжимается, пока он тщательно исследует мой шкаф и комод. Когда он добирается до верхнего ящика моей тумбочки, я почти кричу на него, чтобы он остановился. Он открывает ящик и достает очень большой вибратор и пачку ребристых презервативов.

— Пожалуйста, положи это на место.

Он снова шикает на меня, пока открывает пачку с презервативами. Он правда думает, что найдет там подслушивающее устройство? Затем он достает полоску презервативов. Крутит ее между пальцами и смотрит на презервативы с любопытством. Затем он бросает их на кровать и кладет пустую коробку и вибратор обратно в ящик.

Он обходит кровать, и мое сердце пускается вскачь, когда он направляется ко мне. Он останавливается прямо напротив меня, наклоняется, пока его губы не оказываются на моем ухе.

— Все чисто.

Дрожь пробегает по моей шее и плечам в то время, как он обхватывает губами мою мочку. Его дыхание согревает мое ухо. Я не знаю, хочу ли я этого. Все что я знаю, я не хочу, чтобы он останавливался.

— Это и есть сигнал? — спрашиваю я хрипло.

Его рука твердая, когда он обхватывает мой затылок, наклоняя мою голову в сторону так, чтобы он мог поцеловать мою шею. Другая его рука скользит вокруг моей талии и направляется вниз к моей заднице. Он притягивает мои бедра напротив своих так, что его твердая эрекция оказывается на уровне моего бедра. Должно быть это сигнал. Очень большой сигнал.

О Боже, я, правда, собираюсь сделать это? Я собираюсь обмануть Августа с парнем, которого встретила несколько часов назад? Я в своем уме?

Когда он собирает подол моей юбки и скользит своей твердой рукой в мои трусики, я знаю, что ответ да. Очень большое да.

 

Глава 9

Я поднимаю руки так, чтобы развязать его галстук. Но он хватает их и пристально смотрит на меня.

— Я сделаю это, — говорит он толкая мои руки вниз, близко к его паху.

— Но, я сама хочу сделать это.

Я посылаю ему свою сексуальную соблазнительную улыбку, и он качает головой.

— Ты не собираешься ничего делать, — рычит он. — Ты ляжешь на спину и сконцентрируешь свое внимание на том, как я покажу тебе, каково это быть оттраханной, во всех смыслах этого слова. И когда я закончу, у тебя будет только один выбор: сделать все, что я порошу. Понимаешь?

Нихрена себе! Во что я ввязалась?

Есть что-то полностью опьяняющее в том, что я знаю, выхода нет. С каждой секундой я падаю дальше в эту кроличью нору. Радостно проваливаясь вслед на Ноксом. Надеюсь, что он смягчит удар, когда я достигну дна.

— Поняла, — шепчу я.

Затем его рот опускается на мой. Момент, которого я так ждала. Это идеально, удивительно, как я и представляла. То, как он целует меня, быстро и затем медленно, жестко и затем нежно, я знаю, что пути назад нет. Нет никакого способа, чтобы он смог отрицать это сейчас.

Это Марко.

После того, как он целовал меня достаточно долго для того, чтобы я отказалась от любого контроля, он отступает.

— Сними свои трусики.

Я выскальзываю из своих трусиков, и отпихиваю их прочь. Он делает шаг вперед, и скользит рукой между моих бедер. Его палец быстро находит мой клитор и мои колени тотчас же начинают подгибаться. Он оборачивает свою большую руку вокруг моей талии, чтобы поддержать меня, медленно ласкает меня так, что мои конечности слабеют.

Затем, неожиданно он вводит два пальца в меня и я начинаю задыхаться.

— О мой Бог.

Он скользит пальцами из меня, и мои соки текут. Он снова трет мой клитор, на этот раз жестче, пока я не могу дышать. Он сжимает руку вокруг моей талии и поднимает меня с пола. Затем он сажает меня на край кровати. Я ложусь на спину, и он качает головой. Медленно разводит мои ноги и поднимает мою юбку, чтобы взглянуть на меня.

Он встает на колени передо мной, медленно снимает галстук, затем пальто и рубашку. Я чувствую, как мои щеки горят. Он опускает голову между моих ног и я впиваюсь ногтями в его мускулистую спину пока он пожирает меня.

Его язык массажирует мой жесткий узелок, пока, я уверена, мои соки не пропитывают одеяло и простыни под ним. Мое тело дрожит, его спина вся в красных царапинах, он наконец, отрывается, чтобы сделать вдох. Жажда в его глазах даже близко не выглядит удовлетворенной. Он не просто хочет больше. Ему необходимо больше.

— Сними одежду и ложись на живот.

Я делаю как он сказал, и когда ложусь, замечаю полоску презервативов. Матрас двигается под его весом в то время, как он разводит мои ноги и устраивается позади меня. Кожа его ног трется о внутреннюю сторону моих бедер. Он берет мои руки и тянет за спину. Мягкий шелк ткани его галстука холодит мою кожу пока он делает петлю вокруг моих запястий. Он затягивает узел плотно и издает мягкий смешок.

— Ты никогда не была по другую сторону закона, Ребекка. — Он ложиться на меня сверху, его вес вдавливает меня в матрас, а его эрекция трется прямо напротив моей задницы. — Я собираюсь преподать тебе маленький урок о том, как забрать твою свободу, и ты сможешь убедиться, насколько серьезно я отношусь к этой работе.

Он скользит руками мне под грудь. Затем он поднимает мои бедра, и кончик его эрекции располагается напротив входа в мое влагалище.

— Стой! Разве ты не собираешься одеть один из этих презервативов?

— Это то, чего ты хочешь?

— Да.

— Значит нет, я не собираюсь.

— Подожди, подожди! Нет! Я имею в виду, нет. Это не то, чего я хочу.

Ох, Ребекка, заткнись. Он не купится на эту глупую попытку сохранить последнюю частицу контроля.

Он смеется, на этот раз его смех звучит немного сумасшедше.

— Ребекка, я не собираюсь обрюхатить тебя. Я не способен на такие вещи.

Я делаю глубокий вдох.

— Пожалуйста, просто скажи мне кто ты.

— Каково это находиться в такой позиции? Подчиняться физически. — Он скользит своим членом внутрь меня и я начинаю вопить. — Мысленно сдавшись. Неспособной получить ответы, которые тебе так отчаянно нужны.

Он выходит из меня и, внезапно, я чувствую пустоту. Незаполненность. Он снова располагает кончик члена напротив моего входа, и я задерживаю дыхание.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, войди в меня, — прошу я.

Он немного дразнит меня, входя на дюйм или два. Затем он врезается в меня, заполняя меня полностью и моя грудь дрожит в отчаянии.

— Больше, — прошу я. — Быстрее. Жестче.

Он толкается в меня, используя мою влагу, пронзая меня глубже с каждым движением. Мои руки и шея устали от такой непривычной позы, я лежу задницей вверх, с щекой, прижатой к матрасу. Как если бы он мог почувствовать мой дискомфорт, он вынимает из меня свой член и надавливает на мою задницу, чтобы я легла прямо.

Он выпрямляет мою правую ногу, затем сгибает левую и входит в меня сзади. Под таким углом, с его грудью, полностью прижатой к моей спине, я быстро начинаю терять себя.

Горячее трение наших тел заставляет нас вспотеть. Его член заполняет, растягивает и пронзает меня. Его рот пожирает мою шею, а его руки сжимают мою грудь, пощипывая мои соски так, что я могу почувствовать сладкую тягу внизу живота. Он движется внутрь и наружу, тяжело дыша мне в ухо и его рука скользит между моих бедер.

— Ох, Нокс. — Кричу я, мое тело дрожит.

Мои бедра дрожат, когда он ускоряет темп. Он рычит, низкий примитивный рык, когда кусает низ моей шеи и взрывается во мне. Он держит палец на моем клиторе, медленно лаская меня, мои мышцы сжимаются, и я кончаю. Пока не разваливаюсь на кусочки.

Мы лежим, задыхаясь, восстанавливаюсь. Затем он медленно тянется и развязывает меня. Он бросает галстук на пол и я вздыхаю, разминая руки. Нездоровое ощущение появляется в моем животе и в равной степени больная мысль материализуется в моем сознании.

Я не хочу быть свободной.

 

Глава 10

Я просыпаюсь и обнаруживаю, что другая сторона кровати пуста. На мгновение, я задумываюсь, возможно я просто выдумала все то, что произошло с Ноксом. Может, я даже выдумала ту часть, где меня отвезли в гараж.

Затем я вижу его галстук, валяющийся на бежевом ковре рядом с полоской презервативов. Я слышу звук льющейся воды в душе. Это было на самом деле. Нокс настоящий.

Или кто он там?

Я вскакиваю с постели. Я должна выяснить, Нокс это Марко или нет, и, вероятно, единственная возможность сделать это есть у меня сейчас. Я обхожу кровать, пока не вижу его брюки, брошенные на кресло, в нескольких шагах от моей кровати. Я копаюсь в карманах и нахожу его бумажник. Когда я открываю его, то совсем не удивлена не найдя удостоверения личности. Все, что я вижу, черная кредитная карта на имя Нокса Саважа.

— У тебя закончились полотенца.

Я бросаю кошелек и брюки на кресло и оборачиваюсь. Нокс стоит около двери в ванную совершенно обнаженный. Вода капает с блестящих черных волос на мускулистое тело, образуя небольшие лужицы на полу, вокруг его ног. Мои глаза порхают на его предплечье, сканируя его кожу на предмет татуировки с именем мамы Марко. Все его предплечье сплошь покрыто татуировками.

— Извини, — бормочу я. — Я дам тебе полотенце.

Я направляюсь к шкафу где я храню одежду и белье, но он хватает меня. Его руки оборачиваются вокруг моей талии и он прижимает свое обнаженное тело к моему.

— Нашла что-то интересное в моем бумажнике?

Его голубые глаза выглядят еще ярче в утреннем свете. Я хочу закричать на него. Просто скажи мне правду! Но я не хочу узнать, какой урок он преподаст мне после этого. Или я хочу это знать.

— Кто ты? — кричу я. — Скажи мне, кто ты?

— Ты выдвигаешь мне требования, Ребекка? — Он хватает мое лицо, его пальцы впиваются в мои щеки. Когда я не отвечаю, он притягивает мое лицо к себе так, что наши носы соприкасаются и ревет. — Ты выдвигаешь мне требования?

Я ничего не говорю. Я бы не смогла, даже если бы попробовала. Мой рот закрыт, а во рту пересохло. Если он не убьет меня сейчас, то в конце концов все равно сделает это.

Он обрушивает свои губы на меня и я борюсь, чтобы дышать, пока он насилует мой рот. Одна рука хватает меня за задницу, притягивая меня к нему, а другая находит мой клитор. Его пальцы скользят мимо центра моего удовольствия и он толкает их в меня. Он крутит их, массажируя и кружа, пока не находит мою точку G, и я не начинаю распадаться на мелкие кусочки.

— Пожалуйста, остановись, — умоляю я. Это ощущается настолько хорошо, что почти больно. Я не знаю, способна ли вынести это.

Его большой палец потирает мой клитор, его средний палец ласкает мою точку G и я решительно трясу головой.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста, что? Шепчет он напротив моих губ.

— Это слишком. Пожалуйста…просто трахни меня.

Он усмехается, убирает свою руку и начинает одеваться.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я недоверчиво.

Он игнорирует меня продолжая натягивать одежду на свое, все еще влажное, тело. Он накручивает галстук на кулак и проводит рукой по волосам, идя к двери.

Когда подходит к двери, он оборачивается и указывает на меня тем же пальцем, которым только что мучил меня.

— Никогда, бл*дь, не шпионь за мной снова или это кончиться очень плохо.

Он отпирает дверь и останавливается.

— Сейчас прими душ и приведи себя в порядок. У тебя есть работа, которую нужно сделать.

Он тянется к дверной ручке, затем снова останавливается, мое сердце колотиться в ожидании того, что он собирается сказать или сделать.

Он смотрит мне в глаза, медленно скользит пальцем себе в рот и улыбается.

— Будь хорошей девочкой сегодня и я закончу с тобой вечером.

Это все, что ему нужно было сказать. Обещание. Ты получишь больше, если будешь вести себя должным образом.

 

Глава 11

Я моюсь в душе, но мне кажется, я не могу избавиться от запаха Нокса на моей коже. Я не думаю, что-то от него осталось на мне, но я все еще пахну им. Как будто он так глубоко укоренился во мне, в такие места, до которых мне не добраться.

Август будет здесь меньше, чем через полчаса, чтобы проводить меня на работу. Мне надо поторопиться, чтобы одеться и высушить свои волосы. Я должна сделать вид, что ничего не случилось. Тогда я смогу сбежать от Августа когда мы доберемся до полицейского участка.

Август, все кончено. Я нашла парня, который может трахать меня до одурения. Буквально. Я думаю, я сошла с ума за последние несколько часов, но я никогда не чувствовала себя лучше.

Звонок в дверь звенит когда я достаю лифчик из комода. Дерьмо! Должно быть, он пришел раньше в надежде на быстрый трах перед работой. Я смотрю на себя вниз. На мне полотенце, обернутое вокруг моего тела, и еще одно на голове.

Звонок звенит снова. Я захлопываю ящик комода и иду к двери. Я вожусь с замком, и мне становится любопытно, оставил ли Нокс следы на замке или дверной ручке, когда уходил. Я толкаю дверь, открывая ее, и я абсолютно не готова почувствовать полное отвращение, когда вижу улыбающееся лицо Августа.

Я хочу дать ему пощечину и спросить, почему он не приглашал меня в свою квартиру на протяжении четырех месяцев. Я хочу обвинить его в том, что он обманывает меня. Я хочу трясти его так сильно, что правда посыплется из него как монетки.

Вместо этого я улыбаюсь, и приглашаю его войти. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, когда переступает порог, и я позволяю ему это. Все, о чем я могу думать, ты ублюдок. Ты маленький лживый выродок.

— Доброе утро, солнышко.

Он сразу же идет на кухню и начинает заваривать кофе. Обычно я находила это милым. То, что он знает и поддерживает мою зависимость от кофеина. Сегодня меня это раздражает.

— Как ты спала? — спрашивает он, наполняя кофейник водой, а затем наливая воду в кофе машину.

— Я спала отлично, как ребенок.

— Правда? Ты использовала тот рецепт, который доктор дал тебе?

Я снова открываю ящик комода.

— Неа, я просто была действительно истощена.

— Правда? Что ты делала прошлой ночью?

Он пробегает пальцами по своим мягким светлым полосам, и идет ко мне, лукаво усмехаясь. Эта усмешка как бы говорит, я умнее, богаче и выгляжу лучше, чем ты, и я это знаю. Внезапно я вспоминаю день, когда я встретила Августа.

Лита взяла меня на вечеринку в дом своего тогдашнего парня в Хэмптонсе. Ее бойфренд, Марти, был каким-то большим юристом в крупной звукозаписывающей компании. Август был на вечеринке с парой, думая, что я не знаю этого, пока через сорок минут после нашего знакомства его спутница не ввалилась в патио, и не попыталась ударить меня по лицу.

Я должна была знать, что ему нельзя доверять. Но он был такой обаятельный. Такой элегантный. Мужчина был одет лучше, чем я. И тот факт, что он бросил свою девушку прямо там, был не менее впечатляющим. Он спал в моей квартире, делал мне кофе и звал меня милая, менее чем через две недели.

Да, я западаю на худших парней. Даже сейчас, когда Август посылает мне хитрую улыбку, мой желудок делает сальто. Он дотягивается до меня и мое полотенце падает, когда я оказываюсь около комода

Он посмеивается, в то время как его взгляд скользит по моему обнаженному телу.

— Боже, ты такая красивая.

Он хватает меня за бедра, и тянет к себе. Его руки такие мягкие. Руки человека, который весь день пьет кофе и печатает на машинке. Но они так же сильные, когда он удерживает меня напротив.

Он наклоняется чтобы поцеловать меня, и я отворачиваю голову.

— Стоп.

— Почему? — Шепчет он, целуя мою шею. — Ты такая приятная на вкус.

— Август, стоп! Я грубо толкаю его в грудь.

— Что случилось? У тебя эти дни?

— Тьфу! Нет, у меня не эти дни! Ты…ты изменяешь мне, не так ли?

Его лицо морщится в замешательстве.

— Что? О чем ты говоришь?

Он движется ко мне, и я выставляю руку, чтобы остановить его.

— Почему тогда я не была у тебя в квартире четыре месяца?

Он усмехается.

— Ты думаешь, что я обманывал тебя, потому что ты ненавидишь приходить ко мне? Милая, я перестал приглашать тебя после того, как ты отказала мне шесть раз подряд.

— Ты такой предсказуемый, Август! Я знала, что ты скажешь что-то подобное.

Его улыбка исчезает. Август ненавидит одну вещь, когда кто-то называет его предсказуемым или неоригинальным. Вся его жизнь строится вокруг его способности сочетать вместе старое и новое, современное и винтажное, и делать из этого непринужденную классику.

Он прячет досаду внутри себя, и делает шаг назад.

— Бекки, я люблю тебя. Ты знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что подвергнет опасности эту любовь. То, что есть у нас, это прочное. Это постоянное. Пожалуйста, не дай этому…этой паранойи разрушить нас.

— Паранойя?

— А как еще ты это назовешь? Ты обвиняешь меня в том, что я обманываю тебя без каких-либо доказательств, кроме того факта, что я не приглашал тебя к себе в последнее время?

— Значит, я параноик?

— Бекки, пожалуйста.

— Перестань называть меня Бекки!

— Что?

Я трясу головой, когда оборачиваюсь и хватают пульт от телевизора с комода. Я включаю телевизор, канал уже верный. Каждое утро, перед работой я смотрю местное утреннее шоу. Это помогает мне размышлять. Это помогает мне сфокусироваться, пока я одеваюсь и готовлюсь к работе. В противном случае, я отвлекаюсь. Я знаю, что когда девушка из прогноза погоды идет на второй круг, мне самое время поднять задницу и выходить, или я опоздаю на работу.

Девушка из прогноза погоды говорит нам о том, что это будет прекрасный солнечный день на Манхэттене. Я ставлю пульт на место, на верх комода и вытаскиваю свой лифчик из ящика. Август крадется ко мне сзади, и прижимается губами к моему уху.

— Позволь мне одеть это на тебя. Мы можем провести сегодняшнюю ночь у меня дома. Сегодня пятница. Мы можем провести там весь уик-энд. — Его язык исследует внешнюю часть моего уха, и я закрываю глаза, пытаясь блокировать мысли о Ноксе. — Я сделаю тебе завтрак в постель, а затем буду пировать тобой.

Девушка из прогноза погоды исчезает и включаются последние новости.

«Последние новости. Джон Венето, подозреваемый руководитель преступной группировки Венето, сегодня днем будет привлечен к суду за убийство Фрэнка Майнеллы. Фрэнк Майнелла был убит десять лет назад, но его тело не было найдено, пока три недели назад строительная компания не начала снос старого торгового центра в Бенсонхерсте и обнаружила остатки Майнеллы, погребенные в бетон под типографией. Криминальная группировка Венето контролировала Бенсонхерст и окрестности более тридцати лет. Полиция надеется, что этот арест наведет порядок в этом процветающем районе.»

— Венето? — Август громко повторяет мою фамилию. — Я не думал, что это распространенная фамилия.

— Она и не такая.

Август следует за мной, когда я иду к шкафу, чтобы взять одежду.

— Разве ты не из Бенсонхерста?

— Он мой отец, окей? Теперь ты счастлив? Хочешь пойти и написать об этом в своем чертовом блоге?

Он снова усмехается, когда наклоняется, чтобы снова поцеловать мою шею.

— Это своего рода горячо.

Не думая, я сгибаю руку и толкаю его локтем в ребро.

— Убирайся из моей квартиры, Август. Мы закончили!

 

Глава 12

Я стараюсь не заплакать, пока иду к станции на 35-й. Вместо этого я занимаюсь макияжем, пока иду через толпу на тротуаре. Я игнорирую недовольные требования смотреть, куда иду. Наношу немного помады на свои губы и прячу пудреницу в сумочку.

Останавливаясь на тротуаре, я смотрю на здание, в котором я работаю уже на протяжении тринадцати месяцев. Оно выглядит как-то по-другому.

Коричневый кирпич и отделанная золотом облицовка выглядят даже ярче, чем обычно. Прямолинейный дизайн, созданный чтобы символизировать силу, теперь выглядит нелепым и устаревшим. Этот департамент не сочетается с такими людьми, как Нокс Саваж. До тех пор, пока он не доберется до кого-то внутри. Кого-то слабовольного и впечатлительного, такого как я.

Насколько я знаю, Нокс, вероятно, организовал всю эту путаницу с Августом. Все, чтобы он мог найти меня прошлой ночью на 42-й улице в самое уязвимое для меня время. Как будто он спас меня.

Нет, это просто безумие. Зачем кому-либо выбирать такой длинный путь, чтобы заставить другого почувствовать себя в безопасности. Все это просто для того, чтобы запутать меня. Опять же, я не знаю о Ноксе ничего, кроме того факта, что он работает на моего отца.

Я вхожу и говорю свое доброе утро офицерам, находящимся за стойкой. — Вы не должны быть так приветливы со мной. Я собираюсь предать вас через несколько часов, — почти ляпнула я. Я сажусь в лифт и еду вниз, на нижний уровень. Дверь открывается и детектив Чарли Хантер стоит в коридоре.

— Доброе утро, Венето, — говорит он свои вульгарным голосом.

Чарли Хантер единственная ошибка, которую я допустила на работе. Каждый знает здесь, кто мой отец. Некоторые думают, что это смешно, шутить об этом. Ты видела папочку на выходных? Помогала ему закапывать трупы?

Чарли был единственным, в этой пропитанной тестостероном и кофе группе взрослых мужчин, который казался нормальным. Поэтому я думала, мне следует быть дружелюбной с ним. Мы пошли выпить в стейк хаус на углу, я не думала, что это свидание. Чарли со мной не согласился. Когда он обнаружил, что я с кем-то встречаюсь, он раскопал кучу грязи на Августа и оставил это в папке на моем столе.

Как только я поняла, что это, я уничтожила папку и ее содержимое. Я не хотела читать это. Хотя, должна признаться, я немного сожалею об этом. Особенно теперь, учитывая все то, что случилось с Августом.

— Привет, Чарли, — говорю я, выходя из лифта.

Он останавливается на пороге лифта, и наблюдает за мной.

— Эй, не повезло твоему отцу.

Мне не нужно поворачиваться, чтобы услышать самодовольную усмешку в его голосе.

— Отвали, Чарли.

 

Глава 13

Сказать детективу «отвалить» было определенно не самым умным моим поступком. Но я слишком взвинчена, чтобы иметь дело со всякими самодовольными задницами. Я сижу за своим столом в отделе хранения улик, глядя на телефон, молясь, чтобы он зазвонил, и я могла бы покончить с этим.

— Ты в порядке, Венето? Ты выглядишь так, как будто тебя сейчас стошнит.

Трейси Ворнер, моя коллега, и единственная в участке, с кем я могу быть откровенна. До сегодняшнего дня так и было. Я не могу рассказать ей что-либо о Ноксе или моем отце или Фрэнке Майнелла.

— Это все из-за ситуации с моим отцом. Меня тошнит от всего этого. И все смотрят на меня странно. Это….это не то место, где я бы хотела находиться прямо сейчас.— Ну, это не совсем ложь.

— Хочешь взять выходной? Я скажу сержанту, что ты серьезно заболела и тебя стошнило прямо в мешок с доказательствами.

— Да уж, верный путь к моему увольнению.

Она улыбается, и темная кожа вокруг ее глаз покрывается морщинами.

— Милая, ты дерьмово выглядишь. Не ты ли говорила мне, что для тебя твой отец умер?

Я пожимаю плечами.

— Да, это было тогда, когда я знала, что в любое время могу пойти и обнять его, если захочу.

Я только что сказала это слишком громко?

— Девочка, нет ничего неправильного в том, чтобы любить свою никудышную семью, — говорит она, поглаживая мою спину.

— Я рассказывала тебе о моем кузене Эване. Этот парень садился и выходил из тюрьмы больше раз, чем я могу сосчитать, и я все еще заезжаю за ним каждый раз, когда он выходит. Это кровь, детка. Нет ничего сильнее.

Кровь. Интересно, какие доказательства есть у них против моего отца. Какое доказательство мне надо уничтожить? Это не может быть кровь. Я видела Фрэнка Майнеллу мертвым. Там не было крови. Мой отец выдернул вилку из розетки от лампы внизу, и затянул шнур вокруг шеи Фрэнка. Он держал его до тех пор, пока глаза Фрэнка не покраснели и его язык не свесился в сторону.

Телефон звонит, и мое сердце подпрыгивает к горлу.

— Хочешь, чтобы я ответила? — говорит Трейси, опираясь на меня, чтобы дотянуться до телефона.

— Нет! — говорю я, ударяя ее по руке на телефонной трубке.

Я поднимаю трубку и прикладываю ее к уху, и не вижу реакцию Трейси.

— Здравствуйте? Ммм, я имею в виду, Мидтаун Юг, говорит Венето. Могу я вам помочь?

— Венето, это Саваж. — Его голос прекрасен. — Ребекка, ты там?

— Да, я здесь. Чем я могу вам помочь?

— Ребекка, мне нужно, чтоб ты проверила свою электронную почту. Твою личную почту. Там есть письмо от Нокс Секьюрити. Следуй инструкция в письме. Удачи.

Он вешает трубку до того, как я могу спросить, увижу ли его сегодня вечером. Я веду себя как отчаянная школьница, в надежде на еще один взгляд горячего капитана футбольной команды. Я вздыхаю, когда открываю окно браузера на компьютере. Затем я останавливаю себя, я не могу проверить почту на своем рабочем компьютере.

Вытаскиваю свой телефон из сумочки, и открываю почтовое приложение. Уверена, что самое последнее письмо пришло от Нокс Секьюрити. Когда я открываю его, логотип компании выглядит хорошо знакомым. Там есть прикрепленный файл, но для его открытия необходим пароль.

Я ввожу имя Фрэнка Майнеллы, и ничего не происходит. Я ввожу имя моего отца, и ничего. Должно быть, это Ребекка. Я ввожу свое имя, и все еще ничего не происходит.

Я ввожу пароль, который использую для всех моих личных аккаунтов. Пароль, который я думала никто, кроме меня, не знает. Сразу же открывается видео сообщение. Я ставлю его на паузу, и сочиняю, что мне нужно в уборную, чтобы посмотреть его. Я сажусь на унитаз и нажимаю «воспроизвести».

Голос Нокса посылает озноб по моему телу. Он дает мне четкие инструкции по расположению и номеру файла в каталоге, который мне необходимо взять. Он находится в другом участке, в криминалистической лаборатории в Квинсе. Я не удивлена, мы держим очень мало улик здесь, в Мидтаун Юг.

Нокс продолжает объяснять тщательно продуманную легенду, которую, как предполагается, я должна запомнить, чтобы получить доступ к улике. Он заканчивает разговор кивком головы. Я почти опечалена, что там нет обещания увидеться друг с другом вечером. Но, конечно, он не мог сказать это в видео.

— Кто это был? — спрашивает Трейси, когда я сажусь за свой стол напротив нее.

— Кто был что?

— По телефону, до того, как ты пошла в уборную?

— Ах, это. Это был Чарли, спрашивал, можем ли мы пойти выпить, чтобы утопить мои печали.

— Он не оставит это просто так, не так ли?

Я убираю телефон в сумку, и кладу голову на стол.

— Я действительно чувствую себя нехорошо. Может быть это не только из-за бардака с моим отцом.

— Милая, иди домой. Я все улажу.

— Спасибо, Трейси. — я обнимаю ее одной рукой, а потом ухожу.

Я использую запасной выход, так я большене услышу комментарии о моем отце. Но я все еще умудряюсь столкнуться с Чарли на тротуаре.

— Так скоро уходишь? — говорит он. — Напряжение все-таки достало тебя? Ты выглядишь немного бледной.

Я игнорирую его и иду мимо, затем останавливаюсь. Я не могу позволить этому парню добраться до меня. Если он не может справиться с отказом, давайте посмотрим, как он справится с гневом.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Знаешь что, Чарли, ты жалок. Ты думаешь, что если накопаешь компромат на моего парня, это заставит меня захотеть встречаться с тобой? Ты думаешь, если смешал меня с грязью, а потом извинился, это заставит меня уважать тебя? Ты не что иное, как кусок дерьма, который не может принять отказ. Теперь, к черту, оставь меня одну, пока я не подала иск о домогательствах.

Мгновение он смотрит на меня, роняет сигарету на бетон и растирает ее ботинком.

— Куда же ты, Венето? Ужасно рано, чтобы уходить с работы.

— Я собираюсь пойти домой, поблевать в своем собственном туалете, пока мой парень будет придерживать мои волосы и трахнет меня сзади. Приятного дня.

 

Глава 14

Я взяла такси в Квинс, но попросила водителя высадить меня за несколько кварталов – в соответствии с инструкциями Нокса. Он не хотел, чтобы кто-то, даже водитель такси, знал, куда я направляюсь. Он не сказал этого, но думаю, это и для того, чтобы он мог следовать за мной. Когда я шла по Джамайка Авеню, я почти могла чувствовать Нокса где-то здесь, наблюдающего за каждым моим шагом. Это заставило меня почувствовать себя в безопасности.

Я вошла в приемную и два, одетых в форму,  офицерастояли передо мной. На входе была цепь, а на ней большая белая табличка с надписью Стоп. Подождите, пока вас пригласят.

Я подхожу к стойке, и старший офицер идет, чтобы поприветствовать меня.

— Могу я вам помочь?

— Да, я здесь из 14-го полицейского участка. Сержант Сулливан послал меня забрать…— я делаю паузу, как Нокс и сказал мне, — дело Шугармана.

Я протягиваю значок, который висит у меня на шее. Седовласый офицер сжесткими, черными глаза рассматривает мой значок. Он впускает меня и объясняет, как добраться до другой приемной, где секретарь найдет для меня файл.

Вероятно, вам интересно, как я собираюсь выйти с этой папкой. Но я не собираюсь этого делать.

Я на самом деле не собираюсь ничего делать. Когда я добираюсь до приемной, секретаря там нет. Должно быть, она в туалете, ей сильно плохо от чего-то маленького, что кто-то положил утром в ее кофе. Я собираюсь зайти и взять оба, дело Шугарман и дело Венето. Я заберу файл по делу Шугарман с собой, а дело Венето я засуну в нижний ящик стойки в приемной. И это все.

Это тактика уклонения. На самом деле, я не уничтожаю улики.

Нет никакого дела против моего отца, если нет доказательств. Как заманчиво уничтожить этот файл, но это не моя работа. Нокс объяснил это достаточно ясно. Нам просто необходимо выиграть немного времени.

И немного свободы.

Без этого дела, судья, вероятней всего, отпустит моего отца под залог на сегодняшнем слушание в суде. Вероятно, это будет заоблачная сумма, но Нокс позаботится об этом. А мне просто следует ждать вызова в суд.

Нокс не сказал, что за доказательство они нашли на останках Фрэнка Майнеллы, но, это должно быть что-то такое, что связывает Фрэнка с нашим домом в Бенсонхерсте. Я не знаю, какая еще у них причина, чтобы вызвать в суд меня.

Позвольте внести ясность. Я не оправдываю то, что мой отец сделал с Фрэнком. По факту, я ненавижу его за это. Я страдала кошмарами и паническими атаками в течение нескольких лет после той ночи. Но вы не можете не помочь тем, кого любите. И, несмотря на злодеяния, которые совершил мой отец, я люблю его. Я всегда буду его любить.

Я запихиваю файл Венето в нижний ящик стойки и закрываю его. Когда я обхожу стол, я слышу звук каблуков, стучащих по плитке в коридоре. Я переступаю через эмоции, и иду к секретарю, чтобы попросить файл Шугармана. Ее лицо белое, как полотно, когда она тащится обратно в хранилище и находит для меня файл. Она передает его мне и я щедро благодарю ее. Затем я предлагаю ей немного отдохнуть. Желудочный вирус ходит в округе.

Когда я выхожу из криминальной лаборатории и иду по тротуару, я почти вздыхаю с облегчением. Пока не вижу Чарли стоящего на тротуаре.

— Думал, ты собиралась домой?

— Ты преследуешь меня?

Мое сердце колотиться, но не от гнева. Это плохо. Очень, очень плохо. Это не было частью плана. Для меня план был в том, чтобы взять другое такси в нескольких кварталах. Такси должно было привезти меня к моей квартире, где бы меня ждал Нокс. Один из его парней, переодетый в судебного курьера, должен был доставить файл в полицейский участок. А затем Нокс собирался разрушить меня.

— Почему бы мне преследовать тебя?

Это вопрос с подвохом. Чарли пытается заставить меня ошибиться и сказать что-то о своем отце.

— Потому что ты одержим мной.

— Мечтай. Я гребаный детектив. Это моя работа, быть здесь. Почему ты здесь?

— Я работаю в отделе улик. Это моя работа, быть здесь.

Он закатывает глаза, когда идет к входной двери.

— Весело трахаться над туалетом.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Это не хорошо. Чарли не может знать, что я была там.

Я несусь вниз по тротуару и останавливаю такси. Я быстро называю адрес своей квартиры, и откидываюсь назад, чтобы восстановить дыхание. Такси с визгом останавливается и я открываю глаза. Дверь машины дергается, открываясь. Парень в костюме и черных очках поднимает меня с сиденья.

— Господи Боже! — визжу я, когда он несет меня в черный внедорожник, который стоит напротив.

— Шшш!

Он запихивает меня на заднее сиденье и забирается вслед за мной. Машина набирает скорость, и движется она совсем не к моей квартире.

 

Глава 15

Я кручу головой по сторонам, чтобы увидеть, кто еще находиться с нами в машине. Это я, водитель, парень, который бросил меня сюда, в паре рядов от меня, и Нокс на сиденье рядом со мной. Сегодня он одет в темно-синий костюм. Он выглядит еще очаровательней, чем прошлой ночью. И он не выглядит счастливым.

Я не спрашиваю его, куда мы едем. Очевидно, что мы возвращаемся в гараж, где это все и началось. Я хочу спросить его, как мы все провернули, но меня пугает его ответ. Вместо этого мы смотрим друг другу в глаза какое-то время, а его челюсть сжимается и разжимается.

Я не могу больше выносить это.

— Что мы собираемся делать с Чарли?

— Ты ничего не собираешься делать. Я позабочусь о Чарли.

—Что ты имеешь в виду, позабочусь? Что ты собираешься с ним сделать?

— Беспокойся о том, чтобы сделать свою работу, а я буду беспокоиться о моей.

— Ты не можешь причинить ему боль. Он придурок, но он не заслуживает боли.

Неожиданно Нокс подается вперед и тычет мне пальцем в лицо.

— Ты должна была придерживаться гребаного сценария! Но нет, тебе надо было конфликтовать с этим неудачником. Чтобы не случилось с ним, теперь это твоя ошибка! Это на тебе.

Мое сердце колотиться так сильно, что грудь начинает болеть. Я не могу быть ответственна за что-то плохое, что случиться с Чарли. Я должна это уладить. Я откидываюсь на спинку сиденья, хватаясь за грудь. Что я сделала?

— Что не так? У тебя сердечный приступ или что-то подобное? —  Гнев все еще там, в его голосе, погребенный под слоем неподдельной заботы.

Я прокашливаюсь, пытаясь избавиться от стеснения в груди. Я не могу дышать.

— У меня паническая атака….с тех пор….Фрэнк.

Я наклоняюсь вперед, чтобы сделать быстрые, резкие вдохи. Но все, о чем я могу думать, это Чарли. Я облажалась. Я прыгнула через голову. Я никогда не должна была соглашаться помогать Ноксу. Теперь Чарли придется заплатить за мою глупость.

— Дыши, — шепчет Нокс, его руки на моей спине, успокаивают меня. — Не думай ни о чем. Просто дыши.

Я закрываю глаза, и блокирую бешеный стук своего сердца. Я фокусирую все свое внимание на каждом вздохе. Медленно, я начинаю нормально дышать и боль в груди затихает. Я сижу, Нокс рядом со мной, его бедра прижаты к моим, а его рука обнимает меня за плечи.

Он выглядит обеспокоенным, когда заводит мои волосы за ухо.

— Ты в порядке?

Я киваю, хотя то, что я нахожусь так близко рядом с ним, заставляет мое сердце снова ускориться.

— Извини, что наорал на тебя. — Он берет мое лицо в ладони и прислоняется своим лбом к моему. — Я не хотел причинить тебе боль. Я просто хотел, чтоб ты знала, насколько все это серьезно.

Машина останавливается, но я не оглядываюсь, чтобы увидеть где мы. Водитель и охранник, не говоря ни слова, выходят из машины, оставляя меня и Нокса одних. Мои руки тянуться вверх, чтобы обхватить его запястья, пока он держит мое лицо.

— Я не знаю, смогу ли сделать это, — шепчу я.

Он целует кончик моего носа.

— Ты можешь сделать это, Ребекка. Это ради справедливости…для твоего отца.

Я качаю головой.

— Я не верю в это. Я должна знать больше об этом плане, если я буду продолжать. Мое невежество подвергает всех риску.

Его плечи поднимаются и опускаются когда он тяжело вздыхает.

— Ты права. Время для тебя узнать правду. Но сначала….

Он оставляет мягкий поцелуй на моей щеке, затем его губы спускаются по моей шее к плечу.

— Позволь мне побыть с тобой последний раз. Правда может изменить то, что ты чувствуешь ко мне. Но ты все, о чем я думал сегодня.

Его руки скользят мне под юбку. Его палец играет с кружевным краем моих трусиков, дразня меня, и решимость покидает мое тело. Я забираюсь к нему на колени и наклоняюсь, чтобы попробовать его шею на вкус. Его руки тянутся мне под юбку и обхватывают заднюю часть трусиков. Без предупреждения, он разрывает их и стаскивает между моих ног.

Я тянусь вниз, чтобы расстегнуть его брюки. Его огромная эрекция испытывает молнию на прочность. Я расстегиваю ремень, затем брюки и вскоре он оказывается подо мной.

Я издаю визг, садясь на него.

— Ты такой твердый.

— Это потому что ты сводишь меня с ума.

Он толкается в меня, когда я поднимаюсь и опускаюсь на него. От сочетания этих движений он входит в меня глубже, чем я думала это возможно. Каждый раз, когда его удар достигает моей шейки матки, я вскрикиваю от приятной боли. Самая изысканная боль, которую я когда-либо испытывала.

— Ты всегда это делаешь, — шепчет он мне в шею.

— Что? — говорю я, схватив его за волосы так, чтобы притянуть его рот к моему.

— Ты всегда сводила меня с ума, — бормочет он в мой рот. — С того дня, когда поцеловала меня в своей гостиной.

Я откидываю голову назад, чтобы взглянуть в его глаза, и увидеть едва заметную усмешку на его губах.

— Это ты.

Он кивает.

— Не останавливайся, — говорит он, схватив меня за бедра и продолжая вбиваться в меня. — Я мечтал о тебе десять лет. Не останавливайся сейчас.

Я медленно поднимаюсь, затем скольжу вниз, еще медленней, наслаждаясь восхитительным трением. Его толстый член растягивает и наполняет меня, как никто и никогда не мог.

— Марко, — шепчу я ему в ухо и его член дергается внутри меня. — Трахни меня, Марко. Заставь меня кончить.

Моя киска пульсирует, нуждаясь в нем, когда он грубо бросает меня на сиденье. Он поднимает мою рубашку и лифчик, берет в рот мою грудь. Его язык щелкает по моему соску и его мягкие стоны за пару секунд делают меня еще более мокрой.

— О, Марко.

Он целует меня внизу живота, останавливаясь, чтобы зарыться лицом мне между ног. Я изнываю, пульсируя около его рта. Когда он мягко лижет меня, я определенно так себе это и представляла.

— Пожалуйста. Заставь меня кончить, — умоляю я.

— Скажи мое имя. — он снова лижет меня. — Скажи мое гребаное имя!

— Марко, — выдыхаю я.

— Как следует.

— Марко! — кричу я. — Пожалуйста, Марко. Не останавливайся.

Его губы и язык такие горячие, он слизывает мои соки, всасывает мою плоть, пожирая мой ноющий клитор, как если бы для него я была последним приемом пищи. Он пытает меня. Практически разрывает мою плоть в один момент, и с любовью лижет и успокаивает в следующий.

Я не могу поверить, что это происходит, думаю я, пока мое тело яростно бьется в конвульсиях. Я не могу поверить, что самый интенсивный оргазм в моей жизни происходит с Марком Леоне.

Он не дает мне ни минуты на восстановление, забирается на меня и вонзается в меня так сильно, что я кричу. Все в нем настолько возбуждающее, его кожа рядом с моей, взгляд его глаз, его поцелуи.

Его поцелуй это одна из вещей, которые я никогда не забуду. Я мечтала об этом годы. И теперь я знаю, что сделаю все, чтоб не потерять это снова. Абсолютно все.

 

Глава 16

После того, как мы оделись и восстановили дыхание, мы идем в гараж. Я рада найти там длинный стол и четыре стула, на которых, на этот раз, мы сможем сидеть. Прямо сейчас мои ноги как желе.

— Присядь, — говорит Нокс, показывая на стулья.

Я, с удовольствием, занимаю металлический стул.

— Итак, теперь ты собираешься все мне рассказать?

Он садится напротив меня, и я чувствую, что что-то изменилось. Чувственный голод и нежность, которую я видела в машине, исчезли. Его взгляд твердый и расчетливый. Маска спокойствия.

— Я думаю, я достаточно поделился с тобой, Ребекка. Полагаю, пришло время тебе начать быть честной со мной.

— Но я уже все тебе рассказала.

— Ты рассказала мне не все.

— Я рассказала тебе все, что знаю о Фрэнке Майнелла!

— Ты не рассказала мне об Августе Симмонсе.

Мой желудок сводит при упоминании этого имени.

— А что об Августе?

— Не прикидывайся скромницей, Ребекка. Расскажи мне, что ты знаешь о семье Августа?

— Что? Я…я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.

И тут меня осенило. Это то, что я должна была найти в файле, который Чарли дал мне, если бы я нашла время прочитать его.

— Клянусь, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — настаиваю я. — Пожалуйста, ты должен поверить мне. Все, что я когда-либо знала об Августе, что он из обеспеченной семьи. Я встречала его мать всего лишь дважды, когда она приезжала на Манхэттен, пообедать с нами. Они живут в Коннектикуте. Я больше ничего не знаю о них.

Я потянулась через стол к его руке, но он сел так, чтобы я не смогла дотронуться до него. — Почему я должен верить тебе?

— Потому что я говорю правду.

— Как я узнаю, что ты говоришь правду? Докажи это?

Дверь в коридор открывается, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как Август входит внутрь.

— Да, Бекки. Докажи это.