65

В катакомбах

Пауль посмотрел на часы. Минутная стрелка миновала часовую стрелку и чуть-чуть продвинулась вперед. Уже одна минута первого: начался новый день. Охваченный сомнением, он спросил себя, как этот день закончится. Пауль попросил святого Игнатия о помощи и продолжил свой путь. Мощный фонарь освещал ему дорогу посреди могил прошедших столетий, и скелеты мертвецов неподвижно наблюдали за необычным спектаклем, который предлагала им эта ночь. Группа лейтенанта Фара оставила за собой метки, сделанные красным мелом, и теперь они указывали Паулю путь. Он еще не воспользовался воздушным рисом, которым были набиты его карманы. До того места, где Клаудия отделилась от остальных, в этом не было необходимости.

Его беспокойство о Клаудии росло с каждой минутой и уже превосходило стремление побольше узнать о настоящей могиле Петра и Сыновьях Старика. То, что он испытывал к Клаудии нечто большее, чем позволял его обет, он понял в ту ночь, которую они провели в Рокка Сан-Себастьяно. Но насколько она была важна для него, он осознал только теперь. То, что она не должна была так много для него значить, в данный момент не играло никакой роли. Здесь, внизу, один на один с тысячами мертвецов и своими мучительными мыслями, он чувствовал себя не иезуитом, а обычным человеком.

Снова и снова Пауль останавливался и внимательно прислушивался, но из лабиринта не доносилось ни звука. Стояла мертвая тишина. Это определение идеально подходило для такого места.

Капитан Гаэтано обещал, что группа, которая должна следовать за Паулем, двинется за ним через двадцать минут. Он надеялся, что карабинеры сдержат свое слово. Если они появятся преждевременно, среди заговорщиков может начаться паника, и тогда Клаудия окажется в опасности.

И еще одно не давало ему покоя и тем сильнее выступало на передний план, чем дальше он углублялся в катакомбы: Янус! Окажется ли Людовико Анфузо прав и демон не станет беспокоить его? Пауль очень на это надеялся, так как боялся не справиться с Янусом в одиночку. Вряд ли каждый, кто спускается сюда, непременно сталкивается с демоном, успокаивал он себя. Разве Анфузо не говорил, что человеческое представление о пространстве и времени не распространяется на падших ангелов?

Минуты шли, а Пауль продолжал свое одинокое путешествие. Он провел на ногах почти двадцать часов, и к тому же прошедший день был длинным и утомительным. Но он не чувствовал усталости. Страх за Клаудию мобилизовал все его силы.

Внезапно яркий круг света от его фонаря, который прекрасно освещал лежащую перед ним дорогу, поглотило какое-то темное пятно на земле. Пауль осторожно приблизился, пока не оказался перед дырой, как раз такого размера, чтобы в нее пролез человек. Внизу находилось еще одно место захоронения с костями и могильными предметами. Это, должно быть, та самая точка, где группа лейтенанта Фара оставила Клаудию. Осмотревшись получше, Пауль обнаружил следы перестрелки: стреляные гильзы и деформированные пули. Он склонился над дырой и тщательно, метр за метром, осветил могилу, но Клаудии там не обнаружил. Значит, Сыновья Старика все же забрали ее с собой.

Осторожно, чтобы не вызвать новый обвал и не скатиться в пропасть, Пауль обошел вокруг дыры. Когда яма осталась позади, он сунул левую руку в карман куртки и достал оттуда воздушный рис, который сразу прилип к его ладони и пальцам. Он потер пальцы о ладонь, и разноцветные крошки упали на землю. Неожиданно он сам себе показался нелепым и спросил себя, не был ли прав капитан Гаэтано. Однако Пауль тут же отбросил эти бесполезные мысли и продолжил путь, пока, минут через пять, не оказался перед развилкой. Какой коридор ему выбрать, левый или правый? Пауль посветил в оба проема, но не обнаружил ничего, что могло бы помочь ему принять решение. Просто выбрать коридор наугад показалось ему неудачной мыслью. Он мог оказаться в другом месте или даже ходить по кругу, как это случилось с Альдо Росси и его разведывательной группой. И потому Пауль стал кричать в оба коридора, и эхо снова и снова повторяло его протяжное «Э-ге-гей!».

Если он не может найти Сыновей Старика, то должен позаботиться о том, чтобы они его нашли. Вряд ли они могли позволить себе разрешить потенциальным врагам просто так бродить здесь. Не прошло и пяти минут, как он понял, что его расчет, кажется, оправдался. В глубине левого коридора Пауль увидел танцующие огни, которые постепенно увеличивались, и скоро услышал шаги.

Он бросил в коридор горсть воздушного риса, громко назвал свое имя и добавил:

– Я один и не вооружен. Я пришел, чтобы предложить свои услуги в обмен на комиссара Бианки.

Неизвестные остановились и стали тихо переговариваться – так тихо, что Пауль не разобрал ни слова. Через тридцать или сорок секунд один из них приблизился и крикнул неестественно хриплым голосом:

– Выключи фонарь!

Пауль повиновался.

Шаги приблизились, и скоро его ослепил свет чужого фонаря, пока Пауль не закрыл слезящиеся глаза.

– Можешь открыть глаза, Пауль, – произнес хриплый голос, как показалось Паулю, странно доверительным тоном.

Теперь он держал фонарь таким образом, что Пауль мог его видеть. Охваченный ужасом, он не сводил глаз с лица, обезображенного шрамами и вывернутым наизнанку мясом. Перед ним стоял человек, с которым он сражался в развалинах Сан-Ксавье, убийца Джакомо Анфузо. Человек, который едва успел ускользнуть от них в Рокка Сан-Себастьяно. Человек без лица.

– На меня по-прежнему стоит посмотреть, а? – Ужасное карканье наполнило катакомбы – наверное, это был эрзац того, что у нормального человека считалось смехом. – В детстве я был просто прелесть, но теперь никто не додумался бы назвать меня маленьким ангелом. Как ты считаешь, Пауль?

Маленький ангел? Это выражение вызвало у Пауля смутные ассоциации, и на него лавиной посыпались полузабытые воспоминания о детстве, проведенном в приюте Сан-Ксавье. Человек без лица еще при первой встрече показался ему странно знакомым. Теперь Пауль знал почему. Маленький ангел! Так они называли – тогда, в приюте – белокурого мальчика с невинным лицом ангела, всеобщего любимца. Он был на пару лет младше Пауля. Пауль при всем желании не мог вспомнить его фамилию, в отличие от имени: очень уж оно подходило к ангельскому лику.

– Анжело!

Асимметричные губы вздрогнули, что, вероятно, должно было означать улыбку.

– А, ты вспомнил меня. Ну, тогда, Пауль, добро пожаловать в ад!

Анжело махнул рукой провожатым, четырем тяжеловооруженным мужчинам, одетым, как и он сам, в темную полевую форму. Пауль поблагодарил святого Игнатия за то, что они полностью полагались на современную технику и обыскали его двумя детекторами, пытаясь найти оружие и спрятанные жучки, но так ничего и не обнаружили. На всякий случай они забрали у него часы и мобильный телефон и растоптали и то и другое. Если бы они вручную обыскали его карманы, то, по крайней мере, удивились бы такому количеству воздушного риса. Но они сочли его «чистым», как выразился один из них, и забрали его с собой, в лабиринт из мрачных коридоров и могил. Дважды на развилке Пауль незаметно бросал горстку воздушного риса, притворившись, будто споткнулся. Наконец, примерно через двадцать минут, коридор расширился, образуя помещение, залитое ярким светом нескольких прожекторов, работающих от генераторов. Пауль даже испытал некоторое разочарование. Наверное, он ожидал увидеть декорации, как в фильме о Джеймсе Бонде: подземный центр, битком набитый самой современной техникой. Но все, что он заметил, это голый камень и двадцать мужчин, которые сосредоточенно работали на нескольких участках длинной стены. Когда он пригляделся, то понял, что они размещают там что-то, похожее на пластилин, и присоединяют к нему кабель.

Пауль повернулся к Анжело, стоящему у него за спиной, и недоверчиво спросил:

– Пластиковая бомба? Хотите взорвать катакомбы?

– Не совсем. Просто хотим проделать дыру в скале.

– Но зачем?

– За этой стеной находится некая могила.

Пауль знал, что имеет в виду Анжело. Мужчина, который только что подошел к ним, озвучил его догадки:

– Настоящая могила Петра. Но это не удивит вас, Пауль. Пауль недоверчиво посмотрел на старика с тонкими чертами лица.

– И вы здесь?

– Я хотел бы задать тот же вопрос вам, – ответил Хуан Фелипе Мартин, адмонитор генерала Общества Иисуса. – Зачем вы пришли к нам?

– Я думал, я вам нужен. Разве после смерти моего отца я не стал Ожидаемым? Разве я не могу помочь вам исполнить то, что вы задумали?

– Разумеется, можете, но почему вы этого хотите? Когда Финчер вчера ночью произнес свою речь, у меня возникло впечатление, что вы не готовы стать на нашу сторону.

– Я здесь, разве не так? Но я признаю, что прибыл не без задней мысли.

Мартин слегка наклонил набок свою лысую голову и выжидательно посмотрел на Пауля.

– И какой же?

– Комиссар, Клаудия Бианки. Освободите ее! Она ведь ваша пленница?

Адмонитор дал знак Анжело, и человек без лица исчез за большой каменной глыбой. Не прошло и минуты, как он возвратился с Клаудией. Ее одежда была разорвана и испачкана, а руки скованы наручниками. Она выглядела измученной, но, с облегчением понял Пауль, очевидно, не получила никаких травм, достойных упоминания.

– Вы весьма неравнодушны к этой женщине, как я заметил, Пауль, – сказал Мартин. – Как раз поэтому я и не могу исполнить вашу просьбу. Она останется у нас как гарантия того, что вы не пойдете против нас.

Клаудия смотрела на него сначала недоверчиво, затем в ее взгляде появилась радость, но она быстро сменилась опасением и неодобрением.

– Нельзя было тебе приходить сюда!

Пауль беспомощно улыбнулся.

– Похоже, тебе не угодишь.

– Как трогательно, – проворчал Анжело. – Ладно, у нас есть дела поважнее.

– Точно, – согласился Мартин. – Еще несколько минут, и мы окажемся у настоящей могилы Петра! В некоторой степени мы обязаны этим вам, Пауль.

– Почему мне?

Адмонитор указал на людей, занятых установкой зарядов взрывчатки.

– Это нападение – не тот образ действий, который я хотел бы использовать. Сыновья Старика уже так долго действуют втайне, что я предпочел бы более тонкий метод. Во время следующей генеральной конгрегации мы бы выбрали брата Сорелли, вашего отца, генералом ордена. Тем самым Общество Иисуса, хранитель настоящей могилы Петра, стало бы ее разрушителем. Однако недавние события поломали наши планы. После того как Сорелли был убит, мы еще надеялись, что другой человек из наших рядов сможет стать наследником Гавальда. Но затем события понеслись одно за другим, в чем есть и ваша вина. Ваша выходка прошлой ночью и вызванное ею признание Финчера вынудили нас действовать быстро. Более длительное ожидание означало бы, что настоящая могила Петра будет охраняться лучше.

Один из мужчин у большой стены обернулся и подошел к ним.

– Все готово, domitor.

Domitor – так на латыни называли победителей, покорителей. Так, значит, вот какой титул у Мартина в секретной организации, которая называлась «Сыновья Старика».

– Нет причин медлить дольше, – сказал Мартин. – Начинаем!

Мужчина, только что принесший ему сообщение, выкрикнул несколько коротких команд и попросил всех уйти в укрытие.

Пауль сел на корточки, прямо рядом с Анжело, который направил на него дуло пистолета.

– Почему ты так поступаешь? – спросил Пауль. – Ты убил Джакомо Анфузо, не так ли? Человека, который относился к нам всем, как к своим детям.

Анжело указал левой рукой на свое лицо.

– Вот чем я ему обязан!

– Нет, этим ты обязан Сыновьям Старика, которым теперь служишь. Это они устроили пожар в приюте Сан-Ксавье.

Какое-то мгновение Анжело раздраженно смотрел на него.

– Я знаю, что Анфузо, наш отец Джакомо, не заботился обо мне, что он бросил меня наедине с моей болью, страхом и уродством!

Пауль понял, что ожесточение и ненависть так глубоко въелись в Анжело, что изменили его суть и определили его жизнь.

Он отвернулся и посмотрел на Клаудию, сидевшую на земле метрах в десяти от него. Она ободряюще улыбнулась ему, и тут в помещении раздался взрыв.

У Пауля заболели уши, и ему показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Во все стороны полетели осколки скальной породы, а из-за мгновенно распространяющегося облака пыли всем стало трудно дышать.

 

66

Настоящая могила Петра

Облако пыли еще не осело, но Анжело и его соратники уже вскочили и побежали к дыре примерно два метра в диаметре, которую взрыв проделал в скале. Они торопливо пролезли внутрь.

Два члена братства остались охранять Пауля и Клаудию. Остался и Мартин, сосредоточенно следивший за развитием событий. Они услышали крики, затем выстрелы, и все стихло.

Несколько минут спустя к ним подошел Анжело и сообщил:

– Настоящая могила Петра у нас в руках, domitor. Часть ее хранителей погибла во время взрыва, остальных мы застали врасплох, и их былолегко одолеть. Несколько наших человек сторожат вход, чтобы избавить нас от неприятных неожиданностей.

– Благодарю тебя, Анжело.

Теперь Мартин тоже направился к дыре в скале и дал знак охранникам; те стали подталкивать Пауля и Клаудию в том же направлении.

Пауль и без принуждения полез бы в дыру: слишком велико было его желание увидеть настоящую могилу Петра. Так велико, что он почувствовал разочарование, когда наконец оказался перед ней.

Они находились в подземном помещении, похожем на то, из которого вышли. В центре, на каменном постаменте высотой чуть более полуметра, стоял простой каменный гроб. Впрочем, некоторые украшения на нем все же были, понял Пауль, посмотрев внимательнее: на крышке была выцарапана рыба, символ ранних христиан. Возможно, также и символ рыбака Петра, который, став апостолом, превратился в «ловца человеков».

– Здесь действительно лежит Петр? – спросил Пауль.

– Да, – ответил Мартин. – Но лежать ему осталось недолго.

– Что вы задумали?

Мартин дал знак своим людям, и они начали обматывать постамент, на котором покоился саркофаг, пластиковой взрывчаткой.

Пауль изумленно смотрел на Мартина.

– Вы же это не всерьез!

– Серьезнее не бывает.

Пауль стал лихорадочно думать, сколько времени пройдет, пока сюда прибудут карабинеры. Десять минут? Возможно, и меньше. Они наверняка слышали взрыв и понимают, что промедление подобно смерти. Теперь его задача – выиграть время.

Его взгляд упал на сидящих на земле мужчин – обезоруженных и раненых. Всего хранителей могилы было шестеро.

– Вы ведь доставите этих людей в безопасное место? – спросил он у Мартина.

– Мы все перейдем в другой подвал, когда настоящая могила Петра прекратит свое существование.

Пауль покачал головой.

– Как вы можете планировать подобное? Помочь Злу получить господство над нашим миром! Я не понимаю вас, Мартин!

– Мы не злые, Пауль, мы добрые. Мы помогаем настоящему Богу занять свое законное место. Ваш отец понял это, но у него было гораздо больше времени на то, чтобы понять. Возможно, вы тоже однажды осознаете, что мы поступаем правильно. Только тогда вы действительно станете Ожидаемым, голосом Старика на Земле. И только тогда вы сможете помочь нам установить новый порядок и возродить настоящую веру в древнего Бога! – Мартин вошел в раж, его старческие глаза пылали вдохновением. – Вы ошибаетесь, Пауль, называя христианского Бога истинным и добрым. Подумайте! Сколько войн велось от его имени, сколько бесчестных поступков совершено?

– И это изменится, если Старик, как вы его называете, воцарится над миром? Кто он вообще? Сатана? Великий змей?

– Имена ничего не значат. Он – противник ложного Бога христиан. Он тот, кто был и будет. Он не нуждается ни в каком имени, а те, кто называют его сатаной, змеем или дьяволом, хотят оклеветать его. Так же, как последователи Финчера опозорили тело вашего отца, отметив его клеветническим числом дьявола.

– Вы сами опозорили этим числом Джакомо Анфузо и Антонию Мерино!

– Не мы начали эту игру. Финчер навязал ее нам. Он хотел оклеветать нас, но мы ответили ему его же оружием.

Безразличие, с которым Мартин говорил о смерти людей, пугало Пауля. Но еще страшнее ему становилось при мысли о том, что он сам, если верить Финчеру, ведет свой род от древнего Бога, ради которого и заварили всю эту кашу. Он поблагодарил Бога – единственного и истинного Бога – и святого Игнатия за то, что не чувствовал ничего, совсем ничего, что влекло бы его к Сыновьям Старика и их ложному божеству. Вероятно, Мартин прав и со временем ситуация изменится. Но возможно ли это вопреки его воле? Пауль был твердо намерен не допустить, чтобы все зашло так далеко.

– Я не думаю, что ваш план удастся, даже если вы взорвете настоящую могилу Петра, – заявил он. – Зачем людям обращаться к вашему так называемому Богу, если у них уже есть один?

– Это будет медленный, постепенный процесс, и большинство людей даже не заметят его. Они будут ходить в церкви и молиться своему Богу, но это уже будут церкви Старика, и однажды люди начнут молиться ему и станут следовать его приказам. Ведь христианство именно так и поступало, когда возводило свои церкви на развалинах языческих храмов и накладывало свои праздники на старые празднества языческих божеств. Старик побьет христианского Бога его собственным оружием.

Тем временем взрывчатку уже установили и Мартин приказал очистить помещение настоящей могилы Петра.

Карабинеров по-прежнему не было ни видно, ни слышно. Куда же они подевались? Пауль должен был что-нибудь предпринять. Охваченный отчаянием, он вырвался из рук мужчины, который хотел вытолкать его в коридор, и прижался животом к саркофагу.

– Что это значит? – спросил его Мартин.

– Я запрещаю вам взрывать могилу!

– По какому праву?

– Я – Ожидаемый!

– Но по вашему поведению этого не скажешь, – вздохнул Мартин. – Мои люди могли бы легко сбить вас оттуда, но я всерьез спрашиваю себя – зачем? Я не думаю, что вы окажете нам помощь при достижении наших целей. Ваш отец был важен для нас, поскольку верил в наше дело. Однако вы, Пауль, разочаровали меня. Старик и без вашей помощи возвратится в мир. Он – сила, а вы, в конечном счете, только человек. Возможно, Старик даже обрадуется, если Ожидаемого принесут в жертву в честь праздника его возвращения. Посмотрим.

– Но вы не можете так поступить! – закричала Клаудия. – Вы не можете вот так просто взорвать Пауля!

– Это его собственное решение.

Клаудия умоляюще посмотрела на Пауля.

– Пожалуйста, не надо! Спустись, прошу тебя!

Пауль почувствовал ее отчаяние. Он действительно кое-что значит для нее, и понимание этого в других обстоятельствах сделало бы его счастливым. Но он не мог покинуть настоящую могилу Петра. Хотя бы ради своего отца он должен был остаться здесь. Какие бы прегрешения Ренато Сорелли ни совершил, его грех был определенно велик. Возможно, какую-то его часть Пауль сможет искупить, если останется у могилы Петра до самого конца.

– Идем отсюда! Пусть глупец умрет, – прокаркал Анжело, – он только задерживает нас.

– Ты прав, – согласился Мартин и приказал всем уходить.

Клаудия еще раз попыталась уговорить Пауля спуститься с саркофага. Но как бы ему ни хотелось послушаться ее, он уже принял решение. Затем она исчезла, уведенная охранниками, из его поля зрения, так же как и остальные, постепенно уходившие через дыру в скале. По крайней мере, Мартин забрал с собой раненых и изумленных стражей.

Принадлежали ли эти люди к Обществу Иисуса? Иезуиты с оружием? Так много вопросов оставалось без ответов, которых Пауль никогда уже не получит. Он закрыл глаза и стал считать секунды, оставшиеся до его смерти.

Однако вместо ожидаемого большого взрыва Пауль услышал много маленьких. Затем раздались выстрелы. Прошло довольно много времени, прежде чем Пауль понял, что это карабинеры, которые ввязались в перестрелку с Сыновьями Старика. Буквально в последнюю секунду.

Пауль испытал огромное облегчение при мысли о том, что Мартин и его люди не достигли цели. Однако одновременно его переполнило беспокойство о Клаудии. Он спустился с саркофага и побежал к дыре, за которой слышалась отчаянная стрельба. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Карабинеры одерживали верх, и поражение заговорщиков было делом всего лишь нескольких минут. Мартин и Анжело, догадавшись об этом, собрались сбежать с поля боя, используя Клаудию как живой щит!

Анжело обвил левую руку вокруг ее талии и прижал ее к себе. В правой руке он держал пистолет, из которого время от времени стрелял в карабинеров. Мартин держался рядом с ним. Их целью был проход, зиявший в скале в конце помещения.

Пауль находился сбоку и позади них, на него никто не обращал внимания. Он подкрался к маленькой группе, бросился к Анжело, схватил его за правую руку и сумел-таки выбить у него пистолет. С глухим стуком оружие упало на землю. Одновременно Клаудии удалось вырваться из хватки Анжело.

– Опять ты! – Вся ненависть Анжело, кажется, обратилась на Пауля. – На этот раз я доведу дело до конца!

Жестокий удар кулаком в живот заставил Пауля отшатнуться. При этом он споткнулся о неровности почвы и упал навзничь. Из-за раны в затылке боль была вдвое сильнее, и на пару секунд у него потемнело в глазах.

Этого времени Анжело хватило, чтобы броситься на него, сжимая в правой руке камень величиной с кулак. Его рука с камнем уже пошла вниз.

В последний момент Пауль отклонил голову, так что камень ударился прямо рядом с его щекой. Если бы камень попал в цель, он, пожалуй, раздробил бы ему череп.

– Во второй раз у тебя не выйдет!

Анжело снова яростно размахнулся и застыл на месте. Камень выпал у него из руки, упал в полуметре от Пауля и покатился по земле, но скоро замер. Человек без лица осел и рухнул на землю рядом с Паулем. В его спине зияла кровавая дыра.

Клаудия медленно подошла к нему, обеими руками, все еще закованными в наручники, сжимая оружие Анжело. Она опустилась на колени рядом с Паулем, положила пистолет на землю и приподняла ему голову скованными руками.

– Иезуит ты или нет, теперь мне все равно! – заявила она и поцеловала его.