Тоскана, понедельник, 28 сентября

Последняя глава путевого дневника Фабиуса Лоренца Шрайбера стала для Энрико хорошей почвой для размышлений, но при этом не содержала никаких четких ответов. Он прочитал окончание истории в номере римского отеля, а во время перелета в Пизу и поездки в Пешу только тем и занимался, что проводил аналогии между приключениями археолога и своими собственными переживаниями. Никаких сомнений, что такие аналогии существовали, не было. Излечение Марии, о котором писал Фабиус Лоренц Шрайбер, непостижимым образом походило на чудесное выздоровление Елены. Из этого следовал только один вывод: люди в Борго-Сан-Пьетро традиционно обладают целительскими способностями. Отшельник Анджело и сам Энрико оказались лишь последователями целительского искусства. Но как оно действовало, для Энрико до сих пор оставалось загадкой, как, собственно, и его источник. После разговора с понтификом Энрико долго думал и пришел к заключению, что все жители в Борго-Сан-Пьетро (или, по крайней мере, те, что обладают целительскими способностями) — действительно потомки Иисуса Христа. Эта мысль казалась Энрико чересчур смелой и необъяснимой, хотя тот факт, что эти люди обладают исцеляющей силой, был неопровержим.

Эта идея долго не выходила из головы Энрико. В своем дневнике Фабиус Лоренц Шрайбер упоминал о кладе ангелов, и бургомистр Кавара, очевидно, предок Бенедетто Кавара, говорил ему: «Оставьте ангелов в покое, тогда ангелы оставят в покое людей!»

Он снова вспомнил свой вчерашний разговор, и упоминание об ангелах приобрело особое значение. «Может быть, именно тут есть какая-то связь с древней силой, которая привела к разрушению этрусского города? Были ли целительские способности частью той силы или они возникли независимо от нее?» Эти и другие вопросы роились в его голове, но найти ответ он не мог. Он надеялся, что все его сомнения разрешатся в горах, в Борго-Сан-Пьетро.

Путь в отель «Сан Лоренцо» лежал через Пешу. Но когда перед Энрико возник мост, ведущий к больнице, он решил навестить Елену и повернул направо. Маленькая парковка перед больницей в послеобеденное время была полностью забита машинами. Он проехал по улице, которая шла вдоль больницы, большого парка и вела к восточной окраине, где было достаточно места для маленького фиата. Отсюда до больницы он прошел пешком, на что понадобилось от силы минут пять.

Елена встретила его с улыбкой на лице. Он обрадовался, что ей уже заметно лучше, а его душевная боль от того, что она не отвечает на его чувства, неожиданно оказалась умеренной. Наверное, это было хорошо, что Энрико встретился с Александром Розином. Теперь швейцарец не был для него каким-то фантомом, а человеком из плоти и крови, ощутимым соперником, с которым легче смириться. Он долго говорил с Еленой об убийстве в Марино. Она уже узнала от Александра по телефону, что произошло, но все равно проявляла к словам Энрико живой интерес. В какой-то момент Елена вдруг ударила сжатым кулаком по матрацу, что немало удивило Энрико.

— Что с тобой? — спросил он. — Я тебя рассердил?

— Я злюсь не на тебя, а на врачей.

— Почему?

— Потому что мне приходится лежать здесь, хотя я уже совершенно здорова. Нет, у меня правда все замечательно!

— Только у тебя до сих пор еще повязка на голове.

— Ах, это всего лишь небольшая шишка. Я ее почти не замечаю. Я чувствую, что готова взяться за работу, а меня вынуждают торчать в больничной палате и зря тратить время.

— Но у врачей есть основания держать тебя здесь, — заметил Энрико.

— Ха, да что они знают! Они не хотят меня отпускать отсюда только потому, что меня вылечили не они, а Анджело и ты.

— Это действительно было чудесное исцеление, однако оно очень странное. Я не хочу накаркать, но вполне вероятны побочные действия и рецессии. Врачи правильно и ответственно поступают, решив пока понаблюдать за твоим состоянием.

— Ты сейчас говоришь так же, как эти шарлатаны!

Энрико рассмеялся:

— Смею заверить, они не подкупали меня, чтобы я тебя успокаивал. Но чем больше ты будешь себя беречь в первое время, тем быстрее встанешь на ноги.

— Я бы лучше отправилась на поиски Анджело и расспросила его о таинственной силе.

— Именно это собирался сделать и я. Для начала я немного отдохну в отеле, а потом поеду в горы и всерьез займусь тайнами Борго-Сан-Пьетро.

Елена удивленно подняла брови.

— Ты узнал что-то новое?

Энрико замолчал, раздумывая, не рассказать ли ей о своих догадках. Она была умной женщиной и обладала профессиональным нюхом на различные тайны. Может быть, и в путевых записках Фабиуса Лоренца Шрайбера она найдет какие-нибудь полезные сведения.

— Ты говоришь по-немецки? — спросил он.

— Немного. С тех пор как я познакомилась с Александром, мои знания улучшились.

— Ты можешь читать?

— Если честно, то лучше, чем говорить, но не очень хорошо. «Войну и мир» на немецком я бы не осилила, но для чтения газетных статей моих знаний хватает.

— Тогда подожди меня здесь. Через десять минут я вернусь.

Он отправился к своей машине и достал из дорожной сумки дневник. Когда Энрико протянул его Елене, она удивленно осмотрела книгу.

— Что это?

— Не менее важная и интересная книга, чем «Война и мир». К тому же события, описанные в ней, относятся к временам Наполеона. Собственно, она не такая уж и большая.

Елена раскрыла книгу, и ее глаза расширились от испуга.

— Бог мой, что это за рукописный шрифт?

— Он очень старый, мне с трудом удалось его прочитать.

— Но для тебя немецкий — родной язык. Пройдет целая вечность, прежде чем я расшифрую эти буквы!

Энрико ухмыльнулся:

— Что ж, у тебя есть время! Кроме того, это чтиво стоит того. Скучать тебе точно не придется.

После визита к Елене Энрико заехал ненадолго в отель, принес вещи в номер, принял душ и переоделся. Потом он снова сел в свой маленький «фиат» и отправился в горы. Погода заметно ухудшилась.

Облака, нависшие над вершинами, казалось, хотели спрятать от Энрико тайну Борго-Сан-Пьетро. Ему оставалось лишь надеяться, что дождь не пойдет. Одна мысль о том, что придется отправиться на поиски Анджело по раскисшей, грязной лесной тропинке, вызывала в нем неприятные чувства. Анджело и без того нелегко было найти. Но вдруг ему повезет, и он отыщет снова тот путь, которым его вел Писано три дня назад? Конечно, он мог бы попросить старика о помощи. Но взамен ему нечего было предложить. Анджело сразу дал понять, что хочет оставаться один, и это желание Писано наверняка уважает. И даже больше — Писано мог предупредить отшельника, что Энрико будет его искать. Поэтому Энрико считал, что лучше ему самому попробовать найти Анджело.

Как всегда, по этой дороге можно было проехать с трудом. Вскоре Энрико заметил в зеркале заднего вида маленький желтый автомобиль. Он появлялся снова и снова, но при этом водитель не проявлял никакого рвения: не садился Энрико на хвост и не обгонял его фиат. Обгон на этой дороге был делом рискованным. Желтая машина, казалось, ехала туда же, куда и он. Энрико обратил внимание на этот автомобиль, когда отъехал от гостиницы. На развилке Энрико интуитивно не свернул в сторону Борго-Сан-Пьетро. Ветхий указатель предвещал встречу с еще несколькими горными деревушками, которые располагались вдоль этой узкой, разбитой дороги, которая, извиваясь, словно змея, неуклонно вела в гору.

На первом же прямом отрезке Энрико снова увидел в зеркале заднего вида желтое пятно. В ста метрах перед «фиатом» показалась небольшая проселочная дорога. Она сворачивала влево, и места на ней хватало лишь для одной машины. Энрико включил поворот, чтобы водитель желтой машины заранее увидел, что он собирается свернуть.

Энрико понятия не имел, куда ведет эта дорога. Никакого указателя он не увидел. Но это было неважно, поскольку он не намеревался долго трястись на ухабистой грунтовке. Но он вновь увидел позади желтую машину — его план удался. На первом же повороте Энрико остановился и вышел. Тут из-за поворота вынырнул и желтый автомобиль, это тоже был «фиат». Когда водитель заметил стоящую впереди машину, он сразу ударил по тормозам. Автомобиль немного пошел юзом по песчаному грунту и остановился в десяти сантиметрах от бампера «фиата» Энрико.

Энрико тут же бросился к водительской двери желтого автомобиля, распахнул ее и с удивлением обнаружил перед собой женщину, в зеленых глазах которой плескалась злость.

— Вы? — ошеломленный неожиданной встречей, выпалил он по-немецки.

— Что-то имеете против? — спросила доктор Ванесса Фальк.

— Вообще-то, я не люблю, когда за мной шпионят.

— Я тоже не люблю, господин Шрайбер.

— Если вы намекаете на нашу встречу в Марино, то я преследовал не вас, а Александра Розина.

— Для меня это не имеет особой разницы. В конце концов, именно вы бросились мне на спину, как взбесившийся лев. У меня до сих пор еще болят локти от того, что я на них упала. — Она демонстративно потерла локоть правой руки.

— Мне очень жаль, если я причинил вам боль, фрау Фальк. Но что мне оставалось делать после того, как вы приняли меня за убийцу?

На пять или шесть секунд их взгляды сошлись в молчаливой дуэли, и потом как по команде оба рассмеялись. Переживания во время событий в Марино были для Энрико настолько же сильными и страшными, насколько теперь казались смешными и нелепыми, как в фильме Жака Тати.

— Четыре человека охотятся на убийцу или убегают от него, — сказал он, продолжая хохотать. — Мне кажется, что единственными, кто не пострадал тогда в церкви, были как раз убийцы.

Ванесса Фальк кивнула.

— Им очень сложно было не выдать себя. Наверное, они едва сдерживались от смеха, глядя на наше бестолковое поведение. — Ванесса хотела еще что-то сказать, но в тот момент в небе блеснула ослепительная молния, и через несколько секунд прогремел не только гром, но и начался сильный ливень. Крупные капли забарабанили по металлической крыше автомобиля.

— Может быть, мы поговорим где-нибудь в другом месте, — предложил Энрико. — Если вы следили за мной, то наверняка знаете, где мой отель. — Когда Ванесса кивнула в ответ, он добавил: — Тогда нас здесь больше ничто не держит!

Энрико снова уселся за руль своего «фиата» и увидел, что его одежда успела изрядно промокнуть. О поисках Анджело при такой погоде нечего было и думать. Кроме того, у него появилось предчувствие, что разговор с доктором Фальк будет многообещающим. Встреча с ней здесь, в горах, заставляла сделать очень важный вывод: она знала больше, чем говорила.

После того как Энрико развесил в номере мокрую одежду, он спустился в маленький бар отеля, где и встретился с Ванессой Фальк. Она присела за столик у окна и наблюдала, как струи дождя не переставая хлещут по стеклу. Хотя было только около половины пятого, в баре уже горел свет. Снаружи было так темно, словно сгущались сумерки, и только вспышки молний на мгновение освещали небо. Доктор Фальк заказала себе «лбтте макибто» и снова уставилась в окно, словно могла в стене дождя рассмотреть что-то важное, чего другие не видели. Энрико захотелось капучино и к нему кусочек песочного пирога, потому что от булочки, съеденной в самолете, проку было мало.

Потом Энрико подошел к рыжеволосой женщине и присел рядом.

— Плохая погода для экскурсии по горам, доктор Фальк.

— Ванесса, — ответила она.

— Что?

— Называйте меня просто по имени, иначе я чувствую себя так, будто мне сто пятьдесят лет.

— Хорошо, Ванесса, но в таком случае и вы называйте меня просто Энрико.

— Конечно. Мужчин, которые прыгают на меня сзади, я называю исключительно по имени.

Энрико улыбнулся.

— А такое часто случается?

— Что они попадают в такие напряженные ситуации? — Она покачала головой. — Научные работники редко оказываются в опасности, как настоящей, так и вымышленной. Самый большой риск — быть убитым книжной полкой или прищемить себе руку фотокопиром.

— Ну, я не имею в виду какую-то мнимую опасность. Речь идет о случае в Марино. Если убийцы в тот момент находились в церкви, а судя по всему, это действительно было так, вам грозила настоящая опасность. В любом случае вы должны быть рады, что на вас прыгнул я, а не кто-то другой.

— При случае я посвящу танец в вашу честь, — усмехнувшись, ответила она. — Но одно обстоятельство меня все же успокаивает. Если я правильно истолковала ваши слова, вы не считаете меня ни убийцей, ни сообщницей.

— А должен был?

— Спросите Донати, этого комиссара из Рима!

— Кстати, а он вам разрешил уехать из Рима?

Ванесса лукаво улыбнулась:

— О чем он не знает, о том не горюет.

— Если Донати узнает что-нибудь о вашей экскурсии, он может объявить вас в розыск.

— Вот тогда и посмотрим, смогут ли его люди поймать хотя бы мнимого убийцу, если им не удается поймать настоящего.

— Вы несправедливы, Ванесса! Мы сами в большой степени виноваты в том, что настоящих убийц не удалось поймать. Ведь это произошло из-за неразберихи в церкви, которую мы же с вами и устроили. Но, в конце концов, дело ваше, если риск нравится вам больше, чем арест. Меня, признаться, прежде всего интересует, зачем вы это делаете.

— Ах, герр адвокат, теперь у нас начинается перекрестный допрос, да?

— А вы не считаете, что должны мне кое-что объяснить? Ведь это вы следили за мной, а не я за вами!

— Да-да, мы, современные женщины, очень часто берем на себя активную роль, — пошутила она, очевидно, не желая так просто выдавать свои тайны.

— Непогода, кажется, не собирается утихать, — заметил Энрико, посмотрев в окно. — У нас еще есть время поиграть в ваши игры. Впрочем, я думаю, будет продуктивнее, если мы прекратим этот ни к чему не обязывающий разговор.

— Я не против, — ответила она, и это прозвучало весьма деловито. — Но мне бы хотелось, чтобы мы говорили оба.

— И что это значит?

— Только то, что я хочу узнать у вас несколько вещей.

— Могу себе представить каких.

— Откуда вы знаете?

— Вы же честно следовали за мной в горы, как Санчо Панса за своим Дон Кихотом. Поэтому меня стало разжигать любопытство, несмотря на то что вы «современная женщина».

— Значит, игра в открытую? — спросила она.

— Для меня это было бы лучше всего.

— И вы тоже ответите на мои вопросы?

— Да, если у меня сложится впечатление, что вы отвечаете открыто и честно, — заявил Энрико.

— Хорошо, давайте попробуем. Что вы хотите знать, Энрико?

— Что вы ищете здесь, в горах?

— Я хочу узнать, какие тайны скрывает Борго-Сан-Пьетро, точно так же, как и вы.

— Я путешествую здесь как турист, проездом.

Ванесса язвительно рассмеялась.

— Вы же только что сами произнесли слова «честно» и «открыто», разве не так? Если да, то расскажите мне о вашем таинственном отшельнике!

Энрико был явно удивлен.

— Откуда вы знаете о нем?

— У меня есть информатор в Ватикане. Это очень полезно, если хочешь выудить из секретного архива настоящие тайны. Он меня и проинформировал о том, что с вами здесь случилось.

— Кто ваш информатор?

— Я готова рассказать вам кое-что, но не хочу выкладывать все тайны. Вам как адвокату должно быть известно, что информатор остается информатором, пока о нем никому не известно.

— Ну, тогда скажите, что конкретно вас интересует относительно этого отшельника. Его, кстати, зовут Анджело.

— Анджело? — взволнованно переспросила Ванесса. — Правда?

— Так он назвался сам. А почему это так важно для вас?

— Потому что это указывает на то, что он действительно тот человек, которого я ищу.

— Какого человека вы ищете?

— Анджело Пиранези.

— Это имя ни о чем мне не говорит.

— Мужчина, которого я ищу, должен быть очень старым, ему, возможно, лет сто или больше.

— Тот Анджело, которого я знаю, очень старый. Но не могу сказать, действительно ли ему сто лет или около того. Для такого возраста он еще слишком бодр.

— Расскажите мне о нем! — попросила Ванесса. Судя по всему, она была осведомлена о событиях в Борго-Сан-Пьетро и в Пеше, пусть хотя бы в общих чертах, и Энрико не видел опасности в том, чтобы выполнить ее просьбу. Он рассказал ей о Елене и местных жителях, появлении старика и чудесном спасении от погони. Описывая момент излечения Елены, он внимательно наблюдал за собеседницей. Энрико заметил тень легкого удивления на лице Ванессы, но никак не сомнение или ехидство.

— Только не спрашивайте меня, пожалуйста, откуда у Анджело такие удивительные способности! — закончил он свой рассказ.

— Может быть, от Бога, — ответила она очень серьезно. — Или от ангела, что, в принципе, одно и то же.

— От Бога или ангела? — повторил, невольно напрягшись, Энрико. — Как вы это определили?

— Позвольте, я расскажу вам небольшую историю, Энрико. Она началась в мае 1917 года, когда европейские страны, в том числе и Италия, воевали друг с другом. В этом месяце итальянские войска предприняли одно из самых кровавых и безрезультатных наступлений на реке Исонзо, которая течет с Альп и впадает в Триестский залив. И даже здесь, в горах у Пеши, люди чувствовали дыхание войны: большинство мужчин ушли сражаться на фронт. Для тех, кто остался дома, а это были старики, женщины и дети, жизнь продолжала идти своим чередом. Там, где не хватало мужчин, за работу принимались женщины. Тринадцатого мая двое детей, Анджело и Фабрицио Пиранези, как обычно, погнали свое небольшое стадо коз из Борго-Сан-Пьетро на луга, что в нескольких километрах от деревни. Что случилось потом, известно только со слухов. Говорят, у обоих детей было видение. На небе появился блистающий луч, и к ним спустился ангел. Этот ангел, посланец Господа, поведал им страшное пророчество, рассказал о беде колоссального масштаба.

— И вы думаете, что отшельник — тот самый Анджело Пиранези?

— Вполне возможно. Фабио Пиранези долгие годы после предсказания жил в монастыре, там и умер в 1989 году. О судьбе его брата ничего не известно. В старой газетной статье я прочитала, что он отправился жить в уединении. Не может ли быть такого, что тот ангел, если он действительно являлся детям, не только поведал им пророчество, но и наделил их чудесной исцеляющей силой?

— Это чистый вымысел, — вздохнув, произнес Энрико и подумал, что людям из Борго-Сан-Пьетро не понадобилось никакого ангела, чтобы воспользоваться своей целительской силой. Согласно дневнику Фабиуса Лоренца Шрайбера, они обладали этой силой еще двести лет назад. Энрико решил ничего не говорить Ванессе о дневнике. Он едва знал ее и не имел понятия о ее намерениях, поэтому лишь спросил: — Как же получилось, что об этом пророчестве никто никогда не слышал?

— Была война, Первая мировая война. Люди думали о другом, им было не до каких-то странных видений подростков-пастухов из маленькой горной деревни. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что Ватикан предпринимал и предпринимает все, чтобы предсказание содержалось в секрете. Судя по информации, которую мне удалось получить, запись о предсказании находится в секретном архиве Ватикана, в той части, которая закрыта для исследователей. По какой-то причине Церковь боится разглашения этой информации.

— И вы надеетесь узнать правду от Анджело?

— Если он — Анджело Пиранези, то да.

— Мне кажется, что ему будет совсем неинтересно с вами разговаривать.

— Если я не попытаюсь это сделать, тогда точно ничего не узнаю.

Энрико добавил сахар в кофе и задумчиво сказал:

— Все это напоминает мне пророчества из Фатимы. Они ведь тоже произошли в начале двадцатого века?

— Да, даже в том же 1917 году. Там было трое детей, которым несколько раз являлась Дева Мария. Первое явление датируется 13 мая.

Энрико уже нес чашку ко рту, чтобы сделать глоток кофе, но вдруг остановился:

— Это же тот самый день!

— Совершенно верно, тот самый. Очень странное совпадение, если это вообще совпадение, правда?

— Я ничего не знаю о предсказаниях из Фатимы, кроме названия. Может быть, вы расскажете мне что-нибудь?

— Охотно, — ответила, улыбаясь, Ванесса и рассказала о трех детях-пастухах из португальской деревеньки Фатима, о трех явлениях и пророчествах, последнее из которых было несколько лет назад опубликовано Ватиканом.

— В третьем пророчестве говорится о покушении на понтифика? — спросил Энрико. — Вот только в мае Папу Кустоса пытались убить.

— Да, но в пророчестве сказано о горй и большом кресте. А покушение на Кустоса произошло в Ватикане.

— Там есть много крестов. И разве Ватикан находится не на вершине христианства? Понтифики выступают наследниками Петра, к тому же это имя означает не что иное, как «скала».

— Мои комплименты, Энрико! Может, вам стоило изучать теологию, а не юриспруденцию? Ваши способности к смелым толкованиям были бы очень кстати.

— Я думаю, в толкованиях юристы не так уж отстали от теологов, — ответил Энрико, пробуя пирог. — Как говорил юрист Гете: «Трактуй закон свежо и смело, а коль не вышло — не беда, домысли то, чего в нем нету!»

— Такое же он говорил и по поводу теологии, если я хорошо помню «Фауста». Но вернемся к предсказаниям из Фатимы, тут есть много различных теорий. Я надеюсь, что предсказание из Борго-Сан-Пьетро поможет мне расшифровать третье пророчество из Фатимы.

— Вот теперь именно вы высказываете смелые мысли, Ванесса. Как вы до такого додумались?

— Ходят слухи, что эти предсказания об одном и том же. В конце концов, они датируются одним днем.

— С той разницей, что Фатима известна на весь мир, но ни один человек не слышал о Борго-Сан-Пьетро.

— Это очень просто объяснить. Хотя Португалия, как и Италия, в Первой мировой войне сражалась против Германии и Австро-Венгрии, военные действия не так сильно зацепили ее, как это произошло с итальянцами, которые дрались фактически у границ своей родины. Португальцы послали экспедиционный корпус на фронт во Францию, другие португальские войска сражались в Африке, но война была от них намного дальше, чем от итальянцев. Поэтому к пророчествам из Фатимы можно было легче привлечь внимание. В Фатиме было несколько явлений на протяжении примерно полугода, тогда как в Борго-Сан-Пьетро это произошло один раз, 13 мая. В любом случае о божественных явлениях здесь ничего больше не слышали. Поэтому для Ватикана было намного проще скрыть это событие.

— Звучит логично. И все-таки у меня есть еще пара вопросов.

— Каких же?

— Вы верите в то, что Бог отправляет людям посланников, которых мы называем ангелами?

— Почему вы прямо не спросите меня, верю ли я в Бога, Энрико?

— Исхожу из того факта, что вы — теолог.

Ванесса сделала глоток кофе и нерешительно ответила:

— Я не знаю, что там видели трое детей из Фатимы или оба брата из Борго-Сан-Пьетро, возможно, им просто все это почудилось. Небесные огни в Фатиме подтверждают множество очевидцев, но явление Марии, или, если хотите, ангела, видели только трое детей. Все остальное было скрыто от посторонних глаз. Может, эти трое наплели что-то, увидев небесные огни, а может, им просто было интересно. Все это я допускаю, но не верю. Тогда Ватикан не проявлял бы такого большого интереса к этим событиям. Кроме того, данные явления очень повлияли на дальнейшую жизнь этих португальских детей, — если можно вообще говорить о какой-то жизни у брата и сестры, Франсиско и Жасинты Марто. Они оба были еще совсем маленькие. Когда Франсиско спросили, кем он хочет стать, когда вырастет, он ответил, что не хочет взрослеть. Он хотел лишь умереть и отправиться на Небо. В августе 1918 года он тяжело заболел гриппом и в апреле следующего года умер. Его младшая сестра Жасинта превратилась впоследствии в настоящую аскетку. Она часто отказывалась от обеда или ничего не пила в жаркие дни. Здесь тоже можно увидеть желание скорейшей смерти, к чему, в общем-то, это все и привело. Жасинта тоже заразилась гриппом, который перешел в туберкулез, и умерла. Лишь их кузина Люсия де Жезуш Сантуш прожила долгую жизнь, которую провела в монастыре.

— Так же, как и Фабрицио Пиранези, мнимый брат нашего отшельника.

— Да. А теперь скажите, Энрико, выглядит ли все это детской шуткой?

— Нет. Но, возможно, дети с раннего возраста хотели посвятить себя духовной жизни и решили поднять небольшую шумиху. А то, что брат и сестра из Фатимы заболели и умерли, вообще может быть совпадением.

Ванесса резко помотала головой.

— Чтобы решиться стать священником, монахом или послушницей, можно быть молодым, но не ребенком. Чем вы хотели заниматься, когда вам было десять лет?

— Сначала хотел стать суперигроком Бундеслиги, потом поп-звездой.

— Ну вот, видите!

— А вы, Ванесса? Кем вы хотели стать?

— Я это не комментирую.

— Мы же обещали быть откровенными друг с другом! — напомнил он.

— Ну да. Когда-то я хотела стать фотомоделью.

— И почему вы изменили свое решение?

Теперь Ванесса улыбнулась.

— Когда вам надо, вы можете быть хитрым, как лиса. Если вы действительно такой дружелюбный, мне стоит этим воспользоваться. Вы возьмете меня с собой к отшельнику?

— Это зависит от многого.

— От чего?

— От того, что вы собираетесь делать. Предположим, вы встретитесь с Анджело и он окажется тем, кого вы ищете. Если он вам действительно расскажет правду о таинственных пророчествах, что вы сделаете с этой информацией?

— Она, естественно, попадет в книгу, которую я пишу.

— Как это? Никаких корыстных мотивов?

— Я же просто ангел, — пролепетала она, улыбаясь. — Ну конечно, я думаю и о своей выгоде. Я хочу, чтобы моя книга как минимум стала бестселлером среди профессионалов-теологов. Наверное, вы вскорости уже сможете обращаться ко мне «фрау профессор».

— Мне кажется, я не смог бы быть таким корыстолюбцем. Ну хорошо, завтра, как только погода наладится, я возьму вас с собой в горы.

Она наклонилась через столик и поцеловала Энрико в щеку. Он ощутил прикосновение ее губ, волосы легко пощекотали его кожу. Ему это не показалось неприятным, скорее, наоборот.