«Афера тысячелетия» завершилась: последняя партия нашего урана ушла за океан

«Сделка Гора — Черномырдина»: истинные цели наших американских «партнеров»

Это была последняя партия урана, которая направлялась в США на основании заключенного 20 лет назад российско-американского соглашения, предусматривающего поставку в Америку 500 метрических тонн урана, который Россия обязалась извлекать из своего ядерного оружия и который Америка намеревалась использовать в качестве топлива для работы атомных электростанций.

Об этой урановой сделке достаточно активно говорили в 1990-е годы, но сегодня эта тема оказалась «за кадром» обсуждений ключевых проблем нашей жизни. А молодое поколение просто ничего о ней не слышало. Поэтому нам необходимо напомнить ее историю. Сразу отмечу, что это не обычная торгово-экономическая сделка, выгодная для обеих сторон. Это акт крупнейшего ограбления России не только в новейшей ее истории, но также во всей истории страны. Россия проиграла холодную войну Западу, прежде всего Соединенным Штатам. Проиграла в немалой степени из-за предательской политики наших верхов. Эти же верхи продолжали сдавать страну и в 1990-е годы. «Урановая сделка» — согласие нашей предательской верхушки заплатить дань победителю в виде оружейного урана. Принципиальное согласие об этом было достигнуто между тогдашним премьер-министром РФ В. С. Черномырдиным и вице-президентом США А. Гором, поэтому эту сделку часто называют «сделкой Гора — Черномырдина». Ее также называют «аферой тысячелетия» в силу беспрецедентной масштабности. Фактически это была операция Запада, которая решала сразу несколько стратегических целей:

а) одностороннее ядерное разоружение России путем лишения ее запасов оружейного урана, а также подготовка условий для выхода США из Договора по ПРО;

б) нанесение огромного экономического ущерба России (накопленный запас оружейного плутония составлял существенную часть национального богатства России на тот момент);

в) лишение России колоссальных источников энергии в будущем после намечаемого внедрения новой технологии ториевой ядерной энергетики.

Масштабы ограбления России

«Аферой тысячелетия» сделку окрестили потому, что, во-первых, она имела громадные масштабы, во-вторых, была заключена обманным путем. Многие российские и американские СМИ стремились представить ее как заурядное коммерческое соглашение. Общая сумма сделки за поставку 500 тонн урана была определена в 11,9 миллиарда долларов. Между тем стоимость указанного объема высокообогащенного урана несопоставимо выше. Чтобы произвести такой объем оружейного урана, в горнодобывающей и оборонной промышленности страны трудились в течение примерно 40 лет несколько сот тысяч человек. Производство опасное, десятки тысяч людей потеряли здоровье и трудоспособность, укоротили свои жизни. Это были громадные жертвы ради того, чтобы ковать ядерный щит страны и обеспечить спокойную мирную жизнь СССР и стран социалистического лагеря. Этим ураном обеспечивался военно-стратегический паритет в мире, что резко снижало риск возникновения мировой войны. С другой стороны, в американских СМИ имеются такие оценки: за счет российского урана уже в начале нынешнего века на АЭС США производилось 50 % электроэнергии. Каждый десятый киловатт-час электроэнергии во всей американской экономике обеспечивался за счет урана из России. Согласно оценкам, которые были сделаны специалистами еще в конце прошлого века, реальная стоимость 500 тонн оружейного плутония составляла в то время не менее 8 триллионов долларов. Для сравнения отметим, что среднегодовое значение годового ВВП России, по данным Росстата, в последнее десятилетие прошлого века находилось в районе 400 миллиардов долларов. Получается, что фактическая цена урановой сделки составила лишь 0,15 % по отношению к минимальной реальной стоимости товара. Реальная стоимость урана оказалась эквивалентной 20 (двадцати) годовым ВВП страны!

Было много войн в истории человечества. После них побежденные нередко платили репарации и контрибуции победителям. Вспомним, например, Франко-прусскую войну 1871 года. «Железный канцлер» Бисмарк назначил побежденной Франции контрибуцию примерно в 13 % ВВП (5 миллиардов франков). Наверное, самую большую контрибуцию в новейшей истории заплатила побежденная в Первой мировой войне Германия. СМИ сообщают, что Германия лишь три года назад закончила выплачивать репарации по условиям Парижского мирного договора 1919 года. На Германию были наложены репарации в размере 269 миллиардов золотых марок. Сумма, конечно, громадная: она эквивалентна примерно 100 000 тонн золота. По нынешней цене желтого металла получается около 4 триллионов долларов. Специалисты в области экономической истории утверждают, что назначенные Германии в Париже репарации примерно вдвое превышали ВВП тогдашней Германии. Между прочим, выплаты репараций Германией растянулись на 90 лет (с перерывами, в чистом виде выплаты осуществлялись на протяжении примерно 70 лет); выплата же «урановых репараций» Россией уложилась в 20 лет, причем большая часть урана была поставлена в США еще в 1990-е годы.

На истории рано ставить точку

«Урановая сделка» совершалась в полной тайне от народа. Не были в курсе даже многие «народные избранники» — по той причине, что она, в нарушение российского законодательства, не проходила процедуру ратификации в нашем парламенте. Во второй половине 1990-х годов ряд депутатов начали расследование по выяснению условий сделки, обстоятельств ее заключения, оценке соответствия Конституции Российской Федерации и другим нормативным актам России. В результате сильного давления определенных влиятельных сил из окружения тогдашнего президента страны Б. Н. Ельцина расследование удалось остановить. Пытались разобраться в сделке и многие другие наши политики, и даже добивались денонсации соглашения о поставках урана в США. Среди них, например, легендарный генерал Л. Рохлин, Генеральный прокурор Ю. Скуратов, депутат Государственной Думы В. Илюхин. Гибель Рохлина и отставку Скуратова многие связывают именно с тем, что они проявили чрезмерную активность в расследовании «урановой сделки».

Даже если поставки урана в рамках сделки Гора — Черномырдина завершились, это не значит, что на истории следует поставить точку. Необходимо вернуться к серьезнейшему анализу и расследованию сделки в рамках специальной межведомственной комиссии с участием специалистов атомной промышленности, народных избранников (депутатов Государственной Думы), сотрудников правоохранительных органов, МИДа, министерства обороны, других ведомств и организаций, независимых экспертов по техническим, военным, правовым и экономическим вопросам.

Во-первых, есть подозрения, что целый ряд лиц, причастных к той сделке, до сих пор остаются в «обойме» действующих политиков и государственных чиновников. Нет гарантии, что они не продолжают вести работу в интересах США и Запада.

Во-вторых, нам нужно правильное и честное понимание нашей новейшей истории. Без правдивого раскрытия деталей «урановой сделки» и ее политической, военной, нравственной оценки нет гарантии, что мы опять не наступим на подобные грабли. Анализ истинных целей американской стороны сделки ярко высвечивает истинные цели и интересы тех, кого мы, к сожалению, по инерции продолжаем называть «партнерами».

В-третьих, нам нужны обоснованные и детальные оценки того экономического ущерба, который был нанесен сделкой России и ее народу. При любой попытке России встать на путь экономического возрождения Запад будет вставлять палки в колеса наших настоящих реформ, социально-экономических преобразований. Надо быть готовым к тому, что Запад все чаще будет выставлять нам разного рода «счета» — например, если мы попытаемся проводить деофшоризацию нашей экономики. Через суды США, Великобритании, других европейских стран неизбежно начнутся разборки со стороны владельцев офшорных компаний и/или их представителей с надуманными требованиями возмещения «ущербов». Примерно такую же реакцию можно ожидать в том случае, если Россия примет решение о выходе из ВТО, ограничении иностранных инвестиций или даже ограничении репатриации прибылей иностранных инвесторов из России. Мы должны быть готовы к тому, что может возникнуть необходимость выставления встречных «счетов» нашим западным «партнерам». Самый крупный из всех возможных встречных «счетов» — наши требования к США по возмещению гигантского ущерба, нанесенного России «урановой сделкой».

 

Уроки Первой мировой войны и современный «экономический аутизм» в России

Исполняется сто лет с начала Первой мировой войны. Мы всматриваемся в события вековой давности и находим много параллелей и аналогий с нынешней ситуацией в мире и России. Из той мировой войны мы можем и даже обязаны извлечь много полезных уроков. Промыслительно вековой юбилей Первой мировой войны совпал с драматическими событиями на Украине. Есть надежда, что под влиянием указанных событий уроки Первой мировой войны будут нами лучше усваиваться.

Российская империя накануне войны: атмосфера благодушия и ее причины

Даже люди, далекие от истории знают, что Российская империя была крайне неважно подготовлена к мировой войне как в экономическом, так и военном отношении. В немалой степени потому, что в обществе и в верхах Российской империи царила атмосфера благодушия. Причин такого благодушия было много.

Историки говорят о кризисе верхов, о том, что государственная бюрократия была не на высоте положения, не обладала необходимым профессионализмом, была лишена патриотизма и в целом была крайне беспечна. Что народ был неграмотен и не мог оценить в должной мере международной ситуации. Что русская буржуазия была увлечена деланием денег и дальше денег ничего не видела. Что многие российские газеты были агентами влияния Германии и сознательно и целенаправленно дезориентировали общество и т. п. Со всем этим можно согласиться. Можно лишь добавить, что такая же атмосфера благодушия и беспечности царила не только в России, но и в странах Европы.

О грядущей войне предупреждали очень немногие, но их голос был плохо слышен. Так, русский мыслитель Константин Леонтьев еще в 1882–1883 гг. в своих «Письмах о восточных делах» оценивал вероятность войны Германии с Россией как высокую. Удивительно, но человек совершенно другого мировоззрения и политических взглядов, Фридрих Энгельс предсказывал в 1887 году большую мировую войну, которая должна начаться именно с Германии: «Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, — писал он, — кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного ранее масштаба, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, — сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, — крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса». Но даже многие последователи Маркса и Энгельса в России и Европе забыли эти пророческие слова своего учителя в начале XX века. Возобладали благодушие, беспечность и пацифизм.

Сейчас мне хотелось бы обратить внимание еще на один источник благодушия и беспечности, роль которого нельзя недооценивать. Речь идет о части интеллектуальной элиты тогдашнего общества, которая, безусловно, имела сильное влияние на умонастроения людей. Эта часть элиты была носителем идей так называемого «экономического пацифизма». Это не обычный пацифизм, который строится на моральной проповеди зла войны и носители которого апеллируют к совести людей и политиков. Это пацифизм «интеллектуальный», «научный», базирующийся на анализе и апеллирующий к логике, рациональному мышлению людей.

Впрочем, в истории до этого уже была одна версия «интеллектуального» пацифизма. Ее условно можно назвать «правовым пацифизмом», а его основоположником называют немецкого философа Э. Канта. Основные идеи «правового пацифизма» были изложены философом в его трактате «К вечному миру» (1795). Впрочем, трактат возник не на пустом месте. К концу XVIII века уже существовал целый корпус текстов, выражавших искренние намерения европейских интеллектуалов (политиков, правоведов, священников, философов) положить конец вечному кровопролитию в Европе. Кант предлагал меры международно-правового характера, пытался интегрировать нравственно-моральные принципы в международное право. В трактате немца были даже намеки на целесообразность мирового правительства. Наполеоновские войны и последующие войны XIX века посрамили идеи великого германского философа.

Суть «экономического пацифизма» начала XX века

И вот в начале XX века на сцену выходит «экономический пацифизм». Суть его проста: война в грядущем веке уже невозможна по экономическим причинам. Данное положение большая часть общества воспринимало очень серьезно, потому что оно было обосновано научно. А в начале XX века люди могли сомневаться в существовании Бога, но перед авторитетом «науки» они трепетали. Так вот, народу объясняли: в мировой экономике в последние десятилетия XIX века произошли серьезные изменения. Суть этих изменений — ускорение концентрации и централизации капитала, массовое образование на этой основе монополий (картели, синдикаты, тресты, концерны) и превращение так называемого «рыночного» капитализма в монополистический капитализм. Еще одним важнейшим экономическим явлением стала интернационализация хозяйственной жизни: бурное развитие внешней торговли, резкая активизация международного движения капитала, образование международных картелей и других видов международных монополий.

Какие же выводы делали представители «экономического пацифизма» из анализа этих новых явлений? Они утверждали, что там, где появляется монополия, уже нет места конкуренции, а если нет конкуренции, то исчезает экономическая основа для использования таких варварских средств завоевания рынков и источников сырья, как оружие и войны. А интернационализация хозяйственной жизни настолько усиливает экономическую взаимозависимость государств, что любая война вызовет неисчислимые имущественные (материальные) потери для всех участников войны, не будет ни победителей, ни проигравших. Аргументация несколько похожая на аргументацию современных авторов, которые говорят, что мировая война в XXI веке невозможна из-за наличия у многих стран ядерного оружия. Мол, в такой войне не будет ни победителей, ни проигравших.

Подобного рода идеи «экономического пацифизма» создавались не в России, а за рубежом. Но тогдашняя российская интеллигенция, в значительной своей массе смотревшая в рот европейским интеллектуалам, немедленно подхватывала идеи «экономического пацифизма» и занималась их пропагандой.

Представители «экономического пацифизма».

А кто же в Европе генерировал такие идеи?

Назову лишь двух, наиболее известных современным читателям. Первый из них — Норман Энджел (1872–1967), английский публицист и пацифист. Лауреат Нобелевской премии мира 1933 года. В 1909 опубликовал небольшую книжку «Европейская иллюзия» (Europe's Optical Illusion), в которой исследовал экономические корни войны. В 1910 переписал и расширил «Иллюзию», сменив название на «Великую иллюзию» (The Great Illusion). Книга разошлась двухмиллионным тиражом, ее перевели на 25 языков. Она заложила основы теории, получившей по имени автора популярное название «Норман Энджелизм». Во введении книги Н. Энджел писал, что «военная и политическая власть не приносят нации никакой коммерческой выгоды, экономически невозможно одной нации покорить или уничтожить богатство другой, или одной нации нажиться за счет подчинения другой». На протяжении всей книги автор повторяет в разных вариациях одну и ту же мысль: «Торговля между крупнейшими странами Европы наконец-то сделает войну устаревшим инструментом».

Между прочим, Н. Энджел в 1933 году получил Нобелевскую премию мира именно за ряд своих пацифистских публикаций. А о том, какой вклад этот английский пацифист внес (надеюсь, неосознанно) в подготовку и развязывание Первой мировой войны, никто в Комитете по Нобелевским премиям не задумался.

Второй — Карл Каутский (1854–1938), известный немецкий социалист, почитатель К. Маркса, пропагандист и продолжатель идей классика марксизма. Идеи Каутского, относящиеся к «экономическому пацифизму», разбросаны по разным его работам. В наших советских учебниках эти идеи были названы теорией ультраимпериализма. Создание единого всемирного картеля, по утверждению Каутского, приведёт к устранению межимпериалистических противоречий и тем самым устранит опасность мировых войн между капиталистическими странами. Первая мировая война опровергла правильность выводов немецкого социалиста. Но его это не смутило. По его мнению, война началась по тому, что капитализм немного не «дозрел» до состояния ультраимпериализма. Каутский продолжал развивать и углублять теорию ультраимпериализма и после окончания Первой мировой войны. Однако и Вторая мировая война посрамила идеи немецкого социалиста. Но он немного не дожил до этого времени.

Сокрушительная критика теории ультраимпериализма Каутского была дана В. Лениным в его известной работе «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916). В ней он на основе тех же самых фактов и цифр, которые содержались в работах начала XX века (в том числе того же Каутского), сделал выводы противоположного характера. Выводы о том, что в условиях монополистического капитализма и интернационализации хозяйственной жизни (вывоз капитала становится преобладающим над вывозом товаров, мир делят союзы монополистов разных стран и др.) конкуренция не исчезает, а с национального уровня переходит на уровень региональный и даже мировой. А это, в свою очередь, наоборот, увеличивает вероятность межгосударственных войн и даже мировой войны. Особенно учитывая неравномерность экономического и политического развития ведущих стран Запада (Великобританию — «мирового гегемона» — стали теснить Америка и Германия). Империализм порождает войны за передел рынков сбыта и источников сырья, сферы приложения капитала. Подобные выводы были сделаны и некоторыми другими авторами, не только социалистического толка, но также буржуазными. Но, к сожалению, выводы были сделаны post factum, когда Европа уже лежала в руинах. Впрочем, Сталин подобного рода выводы хорошо усвоил, у него не было никаких иллюзий относительно военных устремлений Запада. Что и позволило Советскому Союзу своевременно подготовиться ко Второй мировой войне.

Запах пороха и «экономический аутизм» в сегодняшней России.

Почему я вспоминаю об этих уже сильно подзабытых идеях «экономического пацифизма» более чем столетней давности? — По той причине, что такая же атмосфера благодушия (которая царила в Российской империи за несколько лет до войны) захватила наше сегодняшнее российское общество. Кому-то из наших соотечественников в 90-е годы прошлого века стало мерещиться, что НАТО не сегодня-завтра превратится в организацию по борьбе с ликвидацией последствий техногенных катастроф, а другие функции этой организации начинают атрофироваться за ненадобностью. Кто-то уже пребывал в состоянии грез, полагая, что он — житель «общеевропейского дома». Кто-то считал, что после 11 сентября 2001 года у человечества остался один враг — «международный терроризм» и война может быть лишь с терроризмом. А если удастся победить международный терроризм, то человечеству останется воевать только с марсианами и прочими инопланетянами, которые, судя по всему, «положили глаз» на нашу планету.

Я не шучу. Именно такие выводы можно было сделать, знакомясь с «исследованиями» нашей общественной науки в 1990-е гг. и в «нулевые» годы. Самым любимым словом наших обществоведов (особенно с «международным уклоном») было слово «глобализация». Так же как век назад твердили, что интернационализация хозяйственной жизни кладет конец войнам, точно так же до недавнего времени твердили, что глобализация — «прогрессивный» процесс, делающий невозможным войны. И в то же время я не могу вспомнить ни одной «академической» работы, в которой бы автор честно и обоснованно сформулировал вывод (или хотя бы намек), что глобализация — некая ширма, используемая для продвижения в мире интересов небольшой кучки финансовой олигархии. Что такая глобализация несет реальную угрозу войны для всего мира, включая Россию. За «академические» работы (диссертации, статьи и монографии) наши «интеллектуалы» получали дипломы кандидатов и докторов наук, профессоров и даже академиков.

Боюсь, что такая «общественная наука», которая прочно утвердилась у нас в России с начала 1990-х гг., никакой видимой пользы стране не принесла, зато ущерб вполне ощутимый. Общество оказалось не готово к событиям на Украине. И в этом немалая вина нашей «общественной науки». Вот и сегодня наши «яйцеголовые» интеллектуалы тщательно высчитывают те потенциальные убытки и издержки, которые Европа может понести в результате ее вовлечения в экономическую войну. И утверждают, что ее вовлечь ни в «холодную», ни тем более в «горячую» войну против России нельзя. Мол, Европе экономически невыгодно. Что ж, опять мы имеем дело с «экономическим пацифизмом». Нам подсовывают грабли, на которые мы уже наступали.

Современный «экономический пацифизм» — это не просто интеллектуальные ошибки. Это уже из области психологии и даже психиатрии. Правильнее сегодня говорить: «экономический аутизм». Напомню: аутизм — заболевание, относящееся к разделу психиатрии. Суть его в том, что восприятие мира через «розовые очки», вполне естественное для детей дошкольного возраста, сохраняется у человека во взрослом состоянии. При аутизме желаемое выдается за действительное. Причем нередко «на научной основе», с кучей цифр, диаграмм и графиков. Рекомендую всем нам поскорее избавляться от «экономического аутизма». Особенно следует осторожно относиться к высказываниям представителей нашей «официальной науки», для которых аутизм, вероятно, является уже профессиональным заболеванием. Впрочем, события на Украине и вокруг Украины являются очень эффективным лекарством, избавляющим человека от самых тяжелых форм аутизма, в том числе экономического.

 

«Пятая колонна» как многоголовая гидра

Украина стала своеобразной «лакмусовой бумажкой», которая выявила слабости нашей собственной экономической и политической системы. Если с Россией сегодня (статья написана в августе 2014 года. — В. К.) не произошло то, что произошло с Украиной на наших глазах, это не значит, что все хорошо в «российском королевстве». Завтра это может произойти и у нас. Только начнется все не на Майдане, а на Болотной площади. И затем перерастет в гражданскую войну с непрогнозируемыми последствиями. Мы говорили о том, что события на Украине — неизбежный результат того, что там в течение двух десятилетий «незалежности» сформировался капитализм — «колониальный», «олигархический», «компрадорский» и т. п. Ключевую роль в развитии событий на Украине играют их местные олигархи. Независимо от того, как в ближайшее время будут развиваться события вокруг Украины, активы украинских олигархов (как внутренние, так и зарубежные) при сохранении курса страны на Запад рано или поздно перейдут под контроль транснациональных банков и транснациональных корпораций. Такова конечная цель планов так называемой «евроинтеграции» Украины, разработанных в Брюсселе и Вашингтоне. Интересно, на что рассчитывают украинские олигархи? В том, кто в доме (то есть на Украине) хозяин, очень наглядно мы убедились в декабре 2013 года, когда чиновница Госдепа Виктория Нуланд вызывала на ковер первого украинского олигарха Рината Ахметова, устроила ему разгон и потребовала «навести порядок». Команда была дана всем олигархам, и они, забегав как ошпаренные тараканы, стали готовить Майдан.

А разве в России мы имеем другую общественную модель? — Нет, все тот же колониальный, олигархический и компрадорский капитализм. Только в несколько смягченном варианте. Не в последнюю очередь за счет более умелого лавирования нашей власти и умения первых лиц государства (в первую очередь, президента) договариваться с олигархами. Но все это не надежно.

Нам сегодня не только сложно помогать нашим братьям на Украине, но даже защищать самих себя. Довольно часто в наших СМИ последнее время стали затрагивать тему «пятой колонны» в России. Даже Президент В. В. Путин недавно использовал этот термин. В своем выступлении перед Федеральным собранием в марте нынешнего года он заявил: «Западные политики стращают нас не только санкциями, но и обострением внутренних проблем. Хотелось бы знать, что они имеют ввиду: действия некой пятой колонны разного рода национал-предателей или рассчитывают ухудшить социально-экономическое положение в России и тем самым спровоцировать недовольство людей? Рассматриваем подобные заявления как безответственные и явно агрессивные, и будем соответствующе на это реагировать».

С нашей точки зрения — угроза для России со стороны «пятой колонны» сегодня более реальная и опасная, чем угрозы прямых военных интервенций, экономических санкций и действий западных спецслужб. Мне хотелось бы обратить внимание, что наши СМИ употребляют термин «пятая колонна» в единственном числе. На самом деле у нас уже много таких «пятых колонн». Фактически «пятая колонна» — многоголовая гидра. Тема «пятой колонны» очень сложная и разноплановая. В данной публикации я лишь хочу провести инвентаризацию голов «гидры». По моим оценкам, таких голов не менее семи. Коротко перечислю их.

1. Офшорная аристократия (ОА) — узкая группа людей, которые формально считаются «гражданами Российской Федерации», а фактически являются «нерезидентами», поскольку их капиталы, активы, имущество находятся за пределами страны. ОА присутствует в правительстве, бизнесе, СМИ, армии и спецслужбах. Пример Украины показывает, что ради сохранения своих активов за рубежом, офшорная аристократия готова выполнять любые команды «оттуда». Включая организацию и финансирование гражданских войн, переворотов, «антитеррористических операций». Конечно, мы далеки от иллюзии, что всю подрывную работу и всю вооруженную деятельность в зонах интересов Вашингтона может профинансировать местная офшорная аристократия. Но она может выступать также в качестве посредника, с помощью которого Вашингтону удобно осуществлять такое финансирование. В частности, существует подозрение, что украинский олигарх Коломойский финансирует созданные им военизированные отряды (брошенные на подавление ДНР и ЛНР) не из собственного кармана. Данный олигарх является лишь «окошком», через которое деньги Вашингтона передаются частным военным структурам. Сначала Вашингтон перечисляет деньги на офшорные счета Коломойского, а затем уже поступают на счета олигарха на Украине. У нас нет никакой уверенности, что в России сегодня нет своих «коломойских», которые также получают деньги от Вашингтона через свои офшорные структуры и таким образом участвуют в подрывной деятельности против России.

2. Иностранный капитал внутри страны. Во-первых, иностранные компании и банки — идеальный «кошелек» для финансирования любых подрывных акций внутри страны. Во-вторых, иностранные компании и банки по команде Финансового интернационала могут дестабилизировать экономическую, политическую и социальную ситуацию в стране. Достаточно вспомнить такой «мелкий» случай, как блокирование операций с пластиковыми картами российскими «дочками» международных корпораций Visa и MasterCard. Тут нет ничего удивительного, так как эти корпорации тесно связаны с американскими спецслужбами. Не надо питать иллюзий, что западные банки и компании других секторов таких связей не имеют. На Западе уже давно выстроена очень жесткая «вертикаль власти», о которой наши учебники по «рыночной экономике» хранят полное молчание.

3. СМИ, которые финансируются из-за рубежа или из внутренних источников, подконтрольных Западу. К сожалению, до сих пор наши власти даже не начинали серьезного обсуждения того, чтобы поставить под эффективный контроль СМИ, находящиеся в российской юрисдикции. События на Украине «высветили» эти антироссийские СМИ, однако они продолжают действовать.

4. Часть многомиллионной армии иммигрантов. Среди них немало людей, которые прибыли в Россию не только (и не столько) на заработки, сколько для того, чтобы выполнять специальную миссию. Многие из них имеют военную подготовку и готовы по команде участвовать в боевых действиях.

5. Неправительственные организации (НПО). Даже после принятия в Российской Федерации закона об иностранных агентах, многие из НПО продолжают оставаться иностранными агентами, не декларируя этого. Существует множество финансовых схем для того, чтобы обходить требования указанного закона.

6. Центральный банк Российской Федерации (Банк России) как особое экстерриториальное образование, контролируемое Федеральной резервной системой США. В законе о ЦБ РФ, который в свое время разрабатывался не без участия и влияния со стороны западных «экспертов», оговаривается особый статус Банка России, который фактически делает его неподконтрольным российскому государству.

7. Российские банки, которые с этого года подпадают под прямой административный контроль со стороны налоговой службы США (согласно американскому закону ФАТКА). Они даже официально будут именоваться «налоговыми агентами» США. Любой агент, в том числе «налоговый», находится на «коротком поводке» у своего «куратора». Уже не приходится говорить о том, что до тех пор, пока наши банки будут осуществлять расчеты в долларах, они будут оставаться на «крючке» Вашингтона, поскольку все долларовые операции проходят через банковскую систему США. Последний яркий пример того, что для российских банков Вашингтон оказывается ближе Москвы, является история с «дочками» российских банков «Сбера» и ВТБ на Украине. Они оказались в группе тех избранных банков, которым Киев поручил размещение специальных облигаций, выпущенных Минфином Украины для финансирования военных операций на Юго-Востоке Украины.

Конечно, я называю лишь самые главные «головы» гидры под названием «пятая колонна». Есть и другие. Все они затаились. Но никуда не исчезли. Достаточно посмотреть на «офшорную аристократию». Она, несмотря на постоянные призывы бороться с офшорами, никуда не исчезла. Происходит лишь определенная перегруппировка и передислокация ее зарубежных активов. Но активы по-прежнему остаются за пределами России (за некоторыми исключениями). Если мы не хотим того, чтобы у нас началась война по украинскому сценарию, нам необходимо немедленно приступать к работе по нейтрализации этой многоголовой гидры. Причем бить надо по всем головам. Судя по косвенным данным, даже в повестках дня нашего Совбеза проблема «пятой колонны» затрагивается лишь вскользь. В Государственной Думе, судя по названиям готовящихся и принимаемых законов, данная проблема не прочувствована депутатами. После бурных дебатов в Государственной Думе по поводу финансируемых из-за рубежа НПО энтузиазм народных избранников на фронте борьбы с «пятой колонной» существенно поубавился. Для начала следует хотя бы уделять больше внимания публикациям по теме «пятой колонны» Сегодня эта тема в наших СМИ, к сожалению, маргинальная.

 

Экономическая война против России: наш «асимметричный» ответ Западу

Это не просто санкции, это экономическая война

В этой связи хотелось бы обратить на два момента, которые, с моей точки зрения, не всегда находят отражение в информационных материалах.

Во-первых, акции Запада против России называются «экономическими санкциями». При этом иногда совершенно справедливо отмечается, что экономические санкции — одно из проявлений уже хорошо нами подзабытой «холодной войны». Но тут хотелось бы еще подчеркнуть, что экономические санкции — часть такого более широкого понятия, как «экономическая война». И что сегодня Запад не только объявляет против России экономические санкции, но и ведет против нас полномасштабную экономическую войну. Одним из ударов такой войны явилось, например, решение Гаагского суда о том, что Российская Федерация должна выплатить бывшим иностранным инвесторам нефтяной компании ЮКОС компенсацию в размере 50 млрд. долл. Эта «мина замедленного действия» была уже готова несколько лет назад, однако взорвана именно сегодня, когда понадобилось «опустить» Россию. Можно не сомневаться, что в самое ближайшее время Вашингтон начнет наказывать наши банки на основании закона FATCA (закон о налогообложении иностранных счетов). Формально этот закон нацелен на то, чтобы бороться с американскими налоговыми «уклонистами», которые имеют счета в зарубежных банках. Однако наказывать будут не только «уклонистов», но и банки за «пособничество» американским юридическим и физическим лицам в уклонении от налогов. Можно не сомневаться, что налоговые и надзорные органы США найдут необходимое количество оснований для того, чтобы объявить российские банки в таком «пособничестве» и должным образом их наказать (скажем, подвергнув штрафу в виде автоматического списания 30 % сумм финансовых транзакций, проходящих через банковскую систему США). А разве нельзя ради победы в экономической войне против России начать свертывание в Америке программы количественных смягчений? — Ведь такое сворачивание немедленно приведет к тому, что иностранные инвесторы рванутся из России в заокеанскую страну, обвалив при этом российский фондовый рынок. А разве нельзя Вашингтону (естественно при помощи ведущих банков Федерального резерва) хотя бы на короткое время обвалить рынок «черного золота» и создать ту ситуацию, в которой в 1986 году оказался Советский Союз (резкое сокращение экспортной валютной выручки)? Список методов и средств ведения экономической войны у Вашингтона обширен, тем более, что многие из них были апробированы еще во времена «холодной войны» против СССР. Во-вторых, наши «ответы Чемберлену» обычно рассматриваются в плоскости встречных санкций. Наиболее яркий пример — наши встречные санкции в виде запрета на ввоз сельскохозяйственных и продовольственных товаров. Чем-то это напоминает пинг-понг. Мы подсознательно (или бессознательно) принимаем их «правила игры». И в этом наша слабость. Мы должны действовать нестандартно, используя лучший отечественный и зарубежный опыт ведения экономических войн. Тогда наши ответы будут действительно «асимметричными», такими, которые позволят добиваться полной победы. В данном случае предлагаю лишь два таких асимметричных ответа.

Выход из Всемирной торговой организации

После того, как Москва объявила об ответной санкции в виде запрета на ввоз сельскохозяйственной продукции из ряда стран Европы, появилось множество оценок того, какие ущербы понесли и еще понесут западные фермеры и переработчики аграрной продукции. Фигурируют цифры, начиная от 5 млрд. евро. Есть оценки в 10 и даже 20 млрд. евро. Вопрос сейчас не в конкретных цифрах. Вопрос в том, что сегодняшние реальные ущербы зарубежных товаропроизводителей — это фактически те ущербы, которых чудом удалось избежать нашим товаропроизводителям. Это те самые ущербы, которые возникли у наших аграриев в результате присоединения России к ВТО два года назад, когда их заставили отдать иностранцам значительную часть российского рынка. Справедливость восторжествовала. Однако наш фермер боится, что это не навсегда, а лишь на короткий отрезок времени. Поэтому и инвестиции в расширение производства не спешит делать. Наращивание производства идет лишь за счет незагруженных мощностей. А это обычно лишь 10–20 %.

Нужны более радикальные решения. И они напрашиваются сами собой. На заседании Госсовета РФ 18 сентября с. г. Президент РФ затронул вопрос деятельности ВТО. Он назвал западные санкции против России нарушением базовых принципов Всемирной торговой организации. «Введенные против России ограничения представляют собой не что иное, как отказ от базовых принципов ВТО нашими партнерами, — сказал он. — Нарушается принцип равенства условий доступа стран к рынкам, игнорируется режим наибольшего благоприятствования в торговле, игнорируется принцип справедливой и свободной конкуренции». Путин подчеркнул, что делается все это «политизировано», без какого-либо соблюдения норм ВТО. Фактически, сказал Путин, группа западных стран позволила себе в одностороннем порядке «зачеркнуть» ряд принципов и правил ВТО для России, которая, как напомнил российский президент, входит в число шести крупнейших экономик мира. Мне хотелось развить и углубить мысль Президента РФ. Поведение некоторых членов ВТО находится в вопиющем противоречии с нормами не только данной организации, но и всего международного права. Односторонние санкции США и их ближайшего союзника Великобритании нелегитимны, они не получили одобрения Совета безопасности ООН. По данным ООН, в начале нынешнего века указанные две страны применяли те или иные односторонние экономические санкции против стран, в которых проживало 52 % населения планеты. Почему ВТО закрывает глаза на то, что никакой свободы торговли в мире нет? Почему в ВТО ни разу не поднимался вопрос о наказании США и Великобритании? Между тем, в ВТО имеются различные формы штрафных санкций. Думаю, что Россия как полноправный член ВТО имеет право и должна поставить вопрос об исключении указанных двух нарушителей из состава организации. И в этом случае она могла бы продолжать оставаться в рядах ВТО. А если этот вариант действий не удастся реализовать, то просто покинуть ряды ВТО.

Говорят, что процедуры выхода из ВТО сложная. Что, мол, «рубль за вход, а десять за выход». Что действует принцип «ниппеля» и т. п. Что придется выплачивать астрономические суммы компенсаций и штрафов. Спрашивается, с какой стати Россия будет выполнять сложные правила выхода, если организация живет «по понятиям»? Либо все выполняют нормы ВТО и международного права, либо тогда мы свободны от обязательств. У нас есть все моральные и правовые основания для того, чтобы покинуть ВТО. А если Россия выйдет из ВТО, российский товаропроизводитель вздохнет полной грудью и сможет дать достойный ответ инициаторам экономической войны. Говорят, что прецедентов выхода из ВТО еще не было. Вот и создадим прецедент. Которым, судя по некоторым косвенным признакам, готовы воспользоваться и другие члены. Тем более что это не будет выход «в никуда». Имеются реальные альтернативы. В том числе Таможенный союз (ТС). Кстати, не исключено, что таким шагом Россия предупредит вступление в ВТО своих партнеров по ТС Белоруссии и Казахстана.

Объявление дефолта по внешним долгам

Не будем кривить душой: финансовая ситуация в России весьма напряженная. В частности, мы видим, как происходит «проседание» рубля. О чем сигнализирует снижение курса российской денежной единицы? — О том, что существует повышенный спрос на иностранную валюту на нашем рынке. А спрос этот порождается общемировой ситуацией. В частности, инвесторы в ожидании значительного сворачивания программы «количественных смягчений» в Америке (и ожидаемого повышения процентных ставок на рынке США) «пакуют чемоданы» и меняют рубли на валюту. Многие российские банки и компании в результате экономических санкций лишились возможности рефинансирования своих долгов за счет получения новых займов и кредитов (им разрешено пользоваться лишь совсем «короткими» кредитами на мировом рынке). Финансово-экономическое положение наших банков и компаний может существенно ухудшиться. Как и во время последнего финансового кризиса возник риск их банкротств или перехода под контроль иностранных инвесторов и кредиторов. Российские компании и банки надеются, что повторится тот happy end, который имел место пять лет назад. А именно они надеются, что государство придет к ним на помощь. Тогда для этого был «распечатан» Стабилизационный фонд, из которого наши предприниматели получали жизненно необходимую валюту и сумели выжить.

Но, как говорили древние греки, «нельзя дважды войти в одну реку». Сегодня ситуация отличается от той, которая была у нас в 2008–2009 гг. Во второй половине прошлого десятилетия наблюдалась интересная картина: сумма наших международных (валютных) резервов почти точно совпадала с величиной нашего внешнего долга. Не думаю, что это была случайность. Это было своеобразное планирование, которое предусматривало 100-процентное покрытие внешних обязательств Российской Федерации ее валютными резервами. Нет никакого сомнения, что этим планированием занимались не денежные власти России, а зарубежные кредиторы. В последние годы внешний долг стал обгонять размеры нашего валютного резерва. Скажем, в середине текущего года внешний совокупный (государственный и частный) долг Российской Федерации достиг величины 721 млрд. долл., а величина международных резервов составила 467 млрд. долл., в том числе валютная часть (без золота) — 423 млрд. долл. Получается, что степень покрытия нашего внешнего долга валютными резервами составила в середине года лишь 58,7 %. Для должника это некомфортная ситуация. А вот для кредиторов она очень перспективна. Можно брать должника «голыми руками». Если его давить до конца, он отбиться не сможет. Наших суверенных фондов (Резервный фонд и Фонд национального благосостояния), даже если их вытряхнуть до конца, может не хватить на погашение внешних обязательств. Думаю, что именно здесь можно ожидать основного удара экономической войны со стороны Запада.

Действовать нам в этой неприятной ситуации надо быстро, с опережением, нестандартно. А именно, следует объявить дефолт по внешним обязательствам, не дожидаясь, когда западные кредиторы начнут «потрошить» наши компании и банки. Каждый дефолт по-своему уникален. И этот тоже будет уникальным. Мы его объявляем не из-за неспособности выполнять свои обязательства. А по причине того, что нас Запад ставит своими санкциями в заведомо невыгодное финансово-экономическое положение. Опять возникает такая же ситуация, как и с нашим членством в ВТО: с какой стати мы должны выполнять условия юридических документов (соглашений по кредитам и займам), если с нами поступают грубо, игнорируя основополагающие принципы международного права?

Без малого сто лет назад большевики, придя к власти в стране, сразу же объявили, что отказываются платить по довоенным долгам царского правительства и военным кредитам царского и Временного правительств (всего на сумму около 18 млрд. зол. рублей). У большевиков, между прочим, были весьма веские основания юридического свойства для такого отказа. А ведь это был превентивный дефолт, хотя тогда такого слова еще в помине не было. Думаю, что нам еще не раз придется вспоминать опыт Советской России (Советского Союза), против которой Запад вел почти непрерывную экономическую войну.

На а каковы могли бы быть последующие наши шаги после объявления дефолта? Прежде всего, следует поставить Западу условие: обсуждение вопроса наших внешних долгов может начаться лишь после полной отмены экономических санкций против РФ. А если это условие будет выполнено, то предъявить наши требования по возмещению ущербов, которые наша страна понесла в результате санкций. Опять можем вспомнить нашу историю: в 1922 году на международной конференции в Генуе Запад «выкатил» нам требования по нашим внешним долгам (на 18 млрд. зол. руб.). А мы «выкатили» Западу наши встречные требования на 39 млрд. зол. руб. Это были ущербы и упущенные выгоды, которые Россия понесла в результате интервенции наших «союзников» и организованной ими же экономической блокады.

А если наши нынешние «партнеры» готовы будут и дальше с нами «сотрудничать», мы, пожалуй, предложим им провести реструктуризацию нашего внешнего долга с учетом тех «неприятностей», которые они доставили нам в ходе своих экономических санкций.

Можно предложить и другие наши «асимметричные» «ответы Чемберлену». Но, пожалуй, самым эффективным таким ответом будет импортозамещение, о котором говорил Президент В. Путин на заседании Государственного совета 18 сентября. А если использовать более привычную для нас лексику, то речь идет об индустриализации. И тут нам есть, чему поучиться у самих себя. За десять лет (1929–1939 гг.) в ходе индустриализации в СССР было построено почти 10 тысяч предприятий. Страна получила суверенную мощную экономику, которая помогла нам стать победителями во Второй мировой войны.

 

Опыт «сталинской экономики» в свете экономической войны против России

Об «экономическом чуде» и «сталинской экономике»

В 1913 г. доля России в мировом промышленном производстве составляла около 4 %, а к 1937 г. она уже достигла 10 %. К середине 70-х годов этот показатель достиг 20 %, и он держался на этом уровне до начала «перестройки». Наиболее динамичными были два периода советской истории: 1930-е и 1950-е годы.

Первый период — индустриализация, которая проводилась в условиях «мобилизационной экономики». По общему объёму валового внутреннего продукта и производству промышленной продукции и СССР в середине 1930-х гг. вышел на первое место в Европе и на второе место в мире, уступив только США и значительно превзойдя Германию, Великобританию, Францию. За неполных три пятилетки в стране было построено 364 новых города, сооружено и введено в действие 9 тыс. крупных предприятий — колоссальная цифра — по два предприятия в день! Конечно, мобилизационная экономика требовала жертв, максимального использования всех ресурсов. Но, тем не менее, накануне войны жизненный уровень народа был существенно выше, чем на старте первой пятилетки. Все мы помним известное высказывание И. В. Сталина о том, что СССР отстал от промышленно развитых стран на 50-100 лет, историей отпущено на преодоление этого отставания 10 лет, в противном случае нас сомнут. Эти слова, сказанные в феврале 1931 г., удивляют своей исторической точностью: расхождение составило всего четыре месяца.

Второй период — экономическое развитие на основе той модели, которая сформировалась после войны при активном участии И. В. Сталина. Она по инерции продолжала функционировать в течение ряда лет после его смерти (до тех пор, пока не начались разного рода «эксперименты» Н. С. Хрущева). За 1951–1960 гг. валовой внутренний продукт СССР вырос в 2,5 раза, причем объем промышленной продукции — более чем в 3 раза, а сельскохозяйственной — на 60 %. Если в 1950 г. уровень промышленного производства СССР составлял 25 % по отношению к США, то в 1960 г. — уже 50 %. Дядя Сэм очень нервничал, поскольку «вчистую» проигрывал экономическое соревнование Советскому Союзу. Жизненный уровень советский людей непрерывно рос. Хотя на накопление (инвестиции) направлялась значительно более высокая доля ВВП, чем в США и других странах Запада.

Тридцатилетний период нашей истории (с начала 1930-х до начала 1960-х гг.) можно назвать советским «экономическим чудом». Сюда следует включить также 1940-е годы — период войны и экономического восстановления СССР. Наша страна сумела победить Гитлера и всю гитлеровскую коалицию. Это была не только военная, но и экономическая победа. В период восстановления страны после войны мы сумели быстрее европейских стран вернуться к довоенному уровню, а также создать «ядерный щит», который был жизненно необходим стране в условиях объявленной Западом «холодной войны».

В 1960-е годы мы начали терять ту экономическую динамику, которая была создана в предыдущий период. А с середины 1970-х гг. стали наблюдаться признаки так называемого «застоя», утраты внутренних источников развития, которые камуфлировались неожиданно обвалившимися на нашу страну нефтедолларами. С середины 1980-х гг. началось прикрываемое лозунгами «перестройки» разрушение остатков той модели экономики, которая была создана в годы «экономического чуда».

Сталинская экономика — табуированная тема

Я не первый, кто обращает внимание на «экономическое чудо Сталина». Объясняя его, авторы справедливо подчеркивают, что была создана принципиально новая модель экономики, отличная от моделей «рыночной экономики» Запада (капиталистическая модель экономики).

Первые годы советской истории — экономика «военного коммунизма» (1917–1921 гг.). Это особая модель, очевидно, что она не имеет ничего общего с «рыночной моделью» (более того, ее называют антиподом рынка). Но ее нельзя назвать и советской. Некоторые авторы по недоразумению или сознательно пытаются поставить знак равенства между экономикой «военного коммунизма» и «экономикой Сталина». Если уж персонифицировать первую, то ее следовало бы назвать экономикой Ленина — Троцкого.

Элементы модели «рыночной экономики» имели место лишь в начальный период истории СССР (период НЭПа: 1921–1929 гг.) и в завершающий период («перестройка» М. С. Горбачева: 1985–1991 гг.). То есть в «чистом виде» получается около полутора десятилетий. Если персонифицировать данную модель, то ее можно условно назвать экономикой Н. Бухарина — М. Горбачева. Напомню, что в 20-е годы Николай Бухарин считался главным идеологом партии и ратовал за построение социализма и коммунизма именно на основе рыночных принципов. Позднее стал активным членом «новой оппозиции», которая резко возражала против модели, предлагавшейся И. В. Сталиным и его сторонниками («модель Сталина»).

Еще примерно 25 лет (1961–1985 гг.) — период так называемой «экономики застоя», когда рыночной модели еще не было, но советская модель медленно подтачивалась изнутри с помощью различных «частичных усовершенствований», которые не повышали ее эффективность, а лишь дискредитировали. Для того, чтобы в конце существования СССР «прорабы перестройки» могли заявить в полный голос: «советская модель не эффективна, ее надо заменять на рыночную».

Если персонифицировать «экономику застоя», то ее можно было бы назвать экономикой Хрущева — Брежнева — Андропова — Черненко.

Таким образом, из всей 74-летней истории существования СССР (с 1917 по 1991 год) на период «экономического чуда» приходится от силы три десятилетия. Данный период характеризуется тем, что в это время у власти в стране находился И. В. Сталин. Правда, в 1953–1960 гг. Сталина уже не было, но созданная им экономика продолжала функционировать, она не претерпела еще особых изменений. Поэтому тридцатилетний период 1930–1960 гг. можно назвать временем «экономики Сталина», а экономические достижения этого периода — «экономическим чудом Сталина».

Сегодня у нас господствует «плюрализм» мнений. Может быть, кто-то видит какие-то изъяны в советской модели, и ему больше нравится модель «рыночной экономики». Но вот что удивительно: сегодня 99,99 % всей информации, относящейся к категории «экономической», посвящены «рыночной экономике». Оставшиеся 0,01 % информации имеют отношение к советской модели. Но при этом в сообщениях, статьях и книгах почти нет подробного описания указанной модели, все ограничивается беспредметной «критикой» и традиционным выводом: это «административно-командная экономика». Никаких вразумительных определений «административно-командной экономики» нет, за исключением того, что это экономика, противоположная «рыночной экономике». Кажется, автором этого штампа стал на заре «перестройки» экономист Гавриил Попов, один из наиболее рьяных «рыночников». «Административно-командная экономика» — что-то типа приговора, который обоснованию не подлежит. Думаю, что замалчивание темы «советская модель экономики» объясняется очень просто: серьезный сравнительный анализ двух моделей крайне невыгоден тем, кто продвигает идеологию «рыночной экономики». Такова информационно-пропагандистская политика «Вашингтонского обкома партии».

Пытаться оценивать сталинскую экономику на основе критериев «рыночной экономики» и принципов экономического либерализма — пустое дело. Против СССР велась война, которая порой становилась явной и ощутимой (Финская война, Халхин-Гол, Великая Отечественная война), а иногда принимала неявные и закамуфлированные формы. Выиграть такую войну при соблюдении правил «рыночной экономики» — все равно, что боксеру выиграть сражение на ринге при завязанных глазах.

Суть сталинской экономики

Суть советской модели (1930–1960 гг.) можно свести к следующим важнейшим признакам:

• общенародная собственность на средства производства,

• решающая роль государства в экономике,

• централизованное управление,

• директивное планирование,

• единый народнохозяйственный комплекс,

• мобилизационный характер,

• максимальная самодостаточность (особенно в тот период, когда еще не появился социалистический лагерь),

• ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль),

• ограниченный характер товарно-денежных отношений,

• ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления),

• сочетание материальных и моральных стимулов труда,

• недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан,

• обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и т. д.

Об этих признаках мы ниже будем подробно говорить. Здесь коротко скажу лишь о некоторых из них.

Что касается ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не есть лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х гг. Это постоянно действующий принцип, учитывая, что речь идет не об абстрактной «социалистической экономике». Речь идет о конкретной экономике СССР, который, по мнению Сталина, находился (и в обозримом будущем будет находиться) во враждебном капиталистическом окружении. В окружении, которое будет стремиться уничтожить Советский Союз как экономическими, так и военными методами. Лишь высокий уровень развития группы отраслей А в состоянии обеспечить эффективную борьбу СССР с враждебным капиталистическим окружением. Последовательный учет указанного принципа фактически означает, что сталинская модель — модель мобилизационной экономики. Иной быть не могло. Сталин совершенно правильно обосновал это, сформулировав следующий геополитический тезис: основным содержанием современной эпохи является борьба двух социально-экономических систем, социалистической и капиталистической.

Хорошо известно (из произведений классиков марксизма), что важнейшим противоречием капитализма является противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения. Так вот, важнейшим принципом сталинской экономики является общественный характер присвоения, что и снимает существовавшее при капитализме «проклятое» противоречие. Принцип распределения по труду дополняется принципом общественного присвоения. Конкретно речь идет о том, что создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги и через пополнение общественных фондов потребления. В среднесрочной перспективе Сталин даже предлагал перейти к бесплатному распределению такого жизненно важного продукта, как хлеб (об этом он говорил вскоре после окончания войны и называл время, когда это примерно может произойти — 1960 год).

Ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности — еще один ключевой принцип. Стоимостные показатели, во-первых, были достаточно условными (особенно в сфере производства, а не в розничной торговле). Во-вторых, играли вспомогательную роль. Причем прибыль была не самым главным показателем. Главным критерием эффективности было не увеличение денежной прибыли, а снижение себестоимости продукции.

О плановом характере экономики Сталина

Особо следует обратить внимание на плановый характер экономики. Ведь критики сталинской модели, употребляя уничижительное словосочетание «административно-командная система», прежде всего и имеют в виду народнохозяйственное планирование. Которое противоположно так называемому «рынку», за которым скрывается экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В сталинской модели речь идет именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению. В отличие от так называемого индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в странах Западной Европы и Японии и которое имеет характер рекомендаций и ориентировок для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только «сталинской экономике». Оно существует и сегодня. Где? — спросите вы. В крупных корпорациях. Об этом мы скажем немного ниже. Поэтому, уж если критикам «сталинской модели» полюбилось выражение «административно-командная система», то они должны также рьяно критиковать крупнейшие мировые транснациональные корпорации, типа IBM, British Petroleum, General Electric или Siemens. Там в начале XXI века существует действительно жесточайшая административно-командная система без каких-либо примесей «демократии» и участия работников в управлении.

В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановой характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: «Если бы у нас не было… планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств… Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность».

Сталин также постоянно подчеркивал, что плановое ведение хозяйства позволяет сбалансировать спрос и предложение, производство и потребление. Таким образом, только на базе планового ведения хозяйства можно преодолеть такое проклятие рыночной (капиталистической) экономики как кризисы. Эти кризисы так называемого «перепроизводства» сотрясали весь капиталистический мир с начала XIX века, принося неисчислимые страдания миллионам трудящихся, демонстрируя расточительный характер использования материальных ресурсов и порождая еще более ожесточенную конкуренцию между капиталистами как на национальных, так и мировых рынках.

В СССР были использованы некоторые методы планирования, которые до этого были не известны даже самым «продвинутым» зарубежным управленцам и экономистам. Прежде всего, это межотраслевой баланс, с помощью которого определяются пропорции обмена между отраслями промежуточными продуктами при заданных объемах и структуре производства конечных продуктов. Эти пропорции описываются соответствующими уравнениями. Считается, что межотраслевые балансовые модели (на Западе их чаще называют моделями «затраты — выпуск») были разработаны русским эмигрантом послереволюционной волны Василием Леонтьевым (1906–1999). Ему за это была даже присуждена Нобелевская премия в области экономики. Вместе с тем уже в первой половине 1920-х гг. в Госплане СССР стал использоваться межотраслевой баланс — еще до того, как В. Леонтьев опубликовал свою первую статью на эту тему.

Сталинская экономика как громадная корпорация

Советскую модель можно уподобить громадной корпорации под названием «Советский Союз», которая состоит из отдельных цехов и производственных участков, которые работают для создания одного конечного продукта. В качестве конечного продукта рассматривается не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров и услуг, удовлетворяющих общественные и личные потребности. Показатели общественного продукта (и его элементов) в стоимостном выражении выполняет лишь роль ориентира при реализации годовых и пятилетних планов, оценке результатов выполнения планов.

За счет разделения труда, специализации и слаженной кооперации достигается максимальная эффективность производства всей корпорации. Уже не приходится говорить о том, что никакой конкуренции между цехами и участками быть не может. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу всей корпорации, породит неоправданные издержки. Вместо конкуренции — сотрудничество и кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырье, энергию, полуфабрикаты и комплектующие, из которых, в конечном счете, формируется общественный продукт. Затем этот общий продукт распределяется между всеми участниками производства. Никакого распределения и перераспределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит (и происходить по определению) не может.

Всем этим громадным производством, обменом и распределением управляют руководящие и координирующие органы корпорации «СССР». Это правительство, множество министерств и ведомств. Прежде всего, отраслевые министерства. По мере усложнения структуры народного хозяйства СССР число их постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были еще подразделения, называвшиеся главками, и различные территориальные учреждения на местах (прежде всего министерства в союзных республиках). Координирующую и контролирующую роль играли такие органы, как Госплан СССР, Минфин СССР, Госбанк СССР и некоторые другие. Они также имели свою территориальную сеть, в том числе ведомства с аналогичными названиями на уровне союзных республик.

Кстати, подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях (особенно транснациональных), связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет, существуют условные расчеты, базирующиеся на «трансфертных» (внутрикорпоративных) ценах. Ключевым отличием модели западных корпораций от сталинской модели является то, что корпорации принадлежат частным собственникам, их деятельность ориентирована, прежде всего, на финансовые результаты (прибыль), причем финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственником корпорации. Правда, сегодня и эта схема организации и управления деятельностью корпорации уходит в прошлое. По той причине, что в условиях нынешнего бурного развития финансового сектора экономики производственная деятельность становится неконкурентоспособной и даже нерентабельной. Наблюдается разворот деятельности корпораций, традиционно связанных с производством, в сторону работы на финансовых рынках. В таких финансово ориентированных корпорациях все устроено по-другому.

Хотелось бы отметить, что сравнение «сталинской экономики» с громадной корпорацией я встречал у ряда отечественных и зарубежных авторов. Вот цитата из одной современной работы: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…

Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно.

Отказ от концепции государства — хозяйственной корпорации, деструкция межотраслевых и межрегиональных связей, разобщение предприятий катастрофически подействовали на экономику России». Трудно не согласиться с авторами по поводу последствий разрушения «экономической корпорации СССР». Можно лишь усомниться, что такое разрушение произошло мгновенно, в момент разрушения Советского Союза в декабре 1991 года. Процесс разрушения начался еще раньше, в 60-е годы прошлого века и продолжался почти три десятилетия.

«Сталинская экономика»: проверка жизнью

Сталинская экономика прошла испытания временем. Если не быть предвзятым оппонентом или, тем более, врагом России, то следует признать, что сталинская экономика позволила:

• обеспечить преодоление вековой экономической отсталости страны и стать наряду с США ведущей экономической державой мира;

• создать единый народнохозяйственный комплекс, что позволило Советскому Союзу стать независимой от мирового рынка страной;

• победить во Второй мировой войне сильнейшего врага — гитлеровскую Германию и страны гитлеровской коалиции;

• обеспечить неуклонный рост благосостояния народа на основе последовательного снижения себестоимости продукции;

• показать всему миру неэффективность так называемой «рыночной» (капиталистической) экономики и переориентировать многие страны на так называемый «некапиталистический путь развития»;

• обеспечить военную безопасность страны путем создания ядерного оружия.

Мне кажется, что этого уже вполне достаточно для того, чтобы разобраться подробнее с тем, что такое «сталинская экономика». Отнюдь не из праздного любопытства, а исходя из того, что сегодня Россия переживает серьезный экономический кризис. И знакомство со сталинской экономикой позволит нам быстрее нащупать выход из сегодняшних тупиков.

Об «искривлениях» и «ошибках» «сталинской экономики»

Конечно, целый ряд перечисленных выше принципов в реальной практике экономического строительства в «чистом» виде не был реализован. Отчасти, по причине неких сознательных «искривлений» некоторыми государственными деятелями политической линии И. В. Сталина, отчасти по слабости «человеческой природы» (например, слабая исполнительская дисциплина), отчасти потому, что И. В. Сталин сам вносил какие-то коррективы в свою политическую линию. Коррективы вносились интуитивно. В то же время совершенствование экономической модели надо было осуществлять системно, на базе добротной теории. Сталин пытался активизировать процесс разработки такой теории. В том числе написав в 1952 году работу «Экономические проблемы социализма в СССР». «Незнание теории нас погубит», — говаривал Сталин, и эти слова оказались, к сожалению, пророческими.

Сильный и необоснованный отход от названных принципов вел к размыванию и подрыву сталинской модели. Размывание приходится на период 1960–1985 гг. Отдельные случаи были зафиксированы еще во второй половине 1950-х гг., когда Хрущев стал проводить опасные экономические эксперименты. Примеров такого размывания можно привести много. Так, мы отметили такой принцип как преимущественная ориентация при планировании и оценке результатов экономической деятельности на натуральные (физические) показатели. «Косыгинская» реформа 1965 г. стала ориентировать плановые органы и предприятия на такой основной стоимостной показатель, как «вал» (валовой объем продукции, рассчитанный по так называемому «заводскому» методу). Стало возможным и выгодным «накручивать» показатели «вала», при этом динамика реальных (натуральных) показателей значительно отставали от «вала». Парадокс заключался в том, что ориентация на прибыль делала экономику все более «затратной».

Камуфлировались серьезные проблемы в сфере планирования. Формально централизованные планы стали охватывать гораздо более широкую номенклатуру промежуточной и конечной продукции разных отраслей экономики по сравнения со сталинской эпохой (вероятно, этому способствовало внедрение в Госплане и многих министерствах первых поколений электронно-вычислительных машин). На разных уровнях стали говорить о том, что в практику планирования внедряется так называемый «программно-целевой метод». Однако в реальной жизни конкретные плановые показатели на всех уровнях «привязывались» не каким-то высшим целям, а определялись на основе примитивного метода — от «достигнутого» уровня предыдущего года (планового периода).

В целом ряде моментов сталинская экономика противоречит марксизму. Никакого предварительного теоретического осмысления и обоснования этой модели не было. Она создавалась практиками, методом проб и ошибок. Кстати, в те годы не было даже учебника политической экономии социализма. Подготовка его затянулась лет на 30, а первое издание увидело свет лишь после смерти Сталина, в 1954 году. Кстати, учебник получился противоречивым, он пытался увязать реалии жизни (сталинскую экономику) с марксизмом. А между тем Сталин говорил сподвижникам: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой».

О «человеческом факторе» и «высших целях»

Вернемся к теме «сталинской экономики». Эффективность ее функционирования зависела не только от того, насколько последовательно руководители народного хозяйства придерживались перечисленных выше принципов «сталинской экономики». Она зависела в еще большей степени от готовности общества и отдельных его членов участвовать в реализации планов «сталинской экономики». Сталин это прекрасно понимал. Поэтому в свое время он сформулировал триединую задачу строительства коммунизма. Она включала в себя следующие задачи: а) всемерное развитие производительных сил, создание материально-технической базы коммунизма; б) совершенствование производственных отношений; в) формирование «нового человека». Обсуждавшиеся нами выше принципы «сталинской экономики» описывают производственные отношения, которые были необходимы на том историческом отрезке для продвижения страны к коммунизму. Задача формирования «нового человека» была осмыслена Сталиным и его окружением существенно хуже, чем первые две составляющие триединой задачи. Она не только по порядку, но и по приоритетности оказалась на третьем месте.

Впрочем, в рамках третьей задачи во времена Сталина делалось многое. Решению задачи формирования «нового человека» была подчинена деятельность советских СМИ, культуры, науки, литературы. Беда заключалась в том, что понимание «нового человека» строилось на методологическом фундаменте марксистского материализма. Как ни крути, человек в марксистских схемах оказывался не целью, а средством. Таким средством, которое не редко еще называли «человеческим фактором», «фактором производства», «рабочей силой», «трудовым ресурсом». К середине 1950-х гг. появилась отточенная формула основного экономического закона социализма, определяющего цель социалистической экономики: «обеспечение благосостояния и всестороннего развития всех членов общества посредством наиболее полного удовлетворения их постоянно растущих материальных и культурных потребностей, достигаемого путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе научно-технического прогресса». Никаких более «высоких» (прежде всего, духовных) целей марксизм предложить просто не мог потому, что он есть в чистом виде материализм. Была, правда, одна более «высокая», политическая цель в 1920-е годы. Она заключалась в том, чтобы «раздуть пожар мировой революции». Но, во-первых, во времена Сталина про эту цель уже предпочитали не вспоминать (Троцкий с его идеей «перманентной революции» был изгнан из страны, а Советский Союз взял курс на построение социализма в отдельно взятой стране). Во-вторых, русского мужика на идею «мировой революции» в любом случае «раскрутить» просто не удастся.

Надо сказать, что во времена Сталина было сделано немало для того, чтобы гражданин Советской страны мог максимально вписаться в модель «сталинской экономики». Говорят о якобы его насильственном «впихивании» в эту экономику. Да, на первых порах это было. Я имею в виду «добровольно-принудительную» коллективизацию крестьянства. Но на одной принудительности далеко не уедешь. Раб не может быть эффективным работником. Сталиным с середины 1930-х гг. был взят курс на всяческое повышение статуса человека труда. Материальное поощрение труда дополнялось моральными стимулами. Появилось социалистическое соревнование (как антипод капиталистической конкуренции). Страну в 1930-е гг. охватило стахановское движение. Были введены звания «Герой социалистического труда», «заслуженный работник», «заслуженный деятель» и т. п. На всех уровнях проводилась воспитательная работа, направленная на укрепление трудовой дисциплины, формировалось чувство коллективизма, взаимопомощи, бережного отношения к социалистическому имуществу и т. п. Велась борьба с тунеядством. Кстати, последовательная борьба государства с различными проявлениями богатства роскоши, незаконными доходами также укрепляла веру людей в социальную справедливость, выступала стимулом труда.

Имущественная дифференциация в обществе была очень умеренной и определялась, в первую очередь, трудовым участием человека в экономической жизни страны. Еще в середине 1950-х гг. коэффициент дифференциации доходов населения (разрыв между 10 % самых имущих и 10 % самых неимущих) составлял 3,28. А, между прочим, в 1998 г., по данным Росстата, он был равен уже 13,8; в 2007 г. — 16,8. Многие эксперты, учитывая теневую экономику, считают, что реальные показатели разрыва достигают 25–40 раз. Очевидно, что нынешний гигантский разрыв в имущественном положении выступает в качестве отрицательного стимула производительного труда.

Всячески поощрялось творческое начало в труде. Появилось движение рационализаторов и изобретателей, в котором участвовали не только инженеры и техническая интеллигенция, но и миллионы простых рабочих.

Надо сказать, что Сталину удалось в значительной мере повысить трудовую активность советского человека, причем методы принуждения здесь играли подчиненную роль. «Сталинскую модель» советский человек принял (хоть и не сразу), потому, что она имела цель, которая выходила за рамки экономики. Такой надэкономической целью была защита страны от внешней агрессии. А вот уже после смерти Сталина, который оставил советскому народу «ядерный щит», ощущение внешней угрозы стало уходить на второй и даже третий план (хотя Запад объявил нам «холодную войну»). На первый план вышли задачи экономические, вытекающие из упомянутого нами «основного экономического закона социализма». Но вот парадокс: экономические цели народ не консолидируют, не мобилизуют, не раскрывают его творческий потенциал, а, наоборот, разъединяют, расслабляют и лишают его созидательного творчества. Последнее подменяется в лучшем случае так называемым «предпринимательством». При экономических целях «сталинская экономика» работать не может, она обречена на умирание и замещение различными вариантами модели «рыночной экономики».

Можем ли мы вернуться к «сталинской экономике»? — Можем, если сформулируем надэкономические, «высшие» цели. Такие цели сегодня витают в воздухе. Сейчас, пожалуй, самое главное, чтобы кто-то сумел громогласно эти цели озвучить и чтобы они были услышаны народом. Мы не только можем, мы обязаны вернуться к «сталинской экономике». Не следует себя обманывать: «рыночная экономика» обрекает Россию на гибель.