— Какие-то странные ощущения исходят от этого города, не по себе мне, — взволнованно проговорил отец Вунгорт, беспокойно выглядывая из кареты. Армия, насчитывающая две тысячи человек, подошла к стенам города Травн, который встретил пугающей тишиной, раскрытыми воротами и отсутствием движения на стенах.

Из ворот выскочили шесть всадников и, пришпорив коней, понеслись к затормозившей армии. Вунгорт приготовился выслушать доклад возвращающейся разведки, но всадники пронеслись мимо, остановившись около отца Микасти.

— В городе никого нет… — взволнованно проговорил капитан стражи Тиуса. — Мы проверили несколько улиц и заглянули в дома. Следы боя присутствуют, но мы не обнаружили ни одного тела.

— Заходим в город, — оставив карету, к отцу Микасти подошёл Вунгорт. — Вы согласны со мной, отец Микасти. В который раз хочу напомнить вам, что командование армией поручили мне и если кто-то с этим не согласен, может жаловаться главе синода.

Ехидно рассмеявшись, Вудгорт вернулся в свою карету и с личной стражей двинулся вперёд. Армия не сдвинулась с места, ожидая приказа отца Микасти. Проводив взглядом удаляющегося племянника главы синода с двумя десятками воинов личной охраны, Микасти повернулся к генералам армии.

— Ваши предположения, господа? Не кажется ли вам, что это похоже на засаду?

— Отец Микасти, я был с вами в пустыне Хотуг. Помните, там была брошенная деревушка, но стоило нам войти, как нас атаковали, — отозвался бородатый генерал. — В той мясорубке мы потеряли много людей.

— Этот город мне тоже напомнил ту деревню только в увеличенных масштабах, — согласился Микасти. — Становимся лагерем, определяет охранные границы, сооружаем частокол и усиливаем караулы.

Команды набегающей волной понеслись по потоку людей, и вскоре колонна распалась на сотни групп, каждая из которых знала, что делать. Слаженность воинов была отработана до автоматизма. Быстро разворачивались шатры, повозки размещались кругом, обозначая границы лагеря. Две сотни обозников отправились в лес валить деревья, ещё три сотни копали ямы для заточенных брёвен.

Лагерь кипел слаженной работой. Микасти был доволен, что армия королевства, возглавляемая напыщенным герцогом Карлейлом, сейчас не путается под ногами.

— Отец Род, остаётесь за старшего. Отец Кухдар, необходимо осмотреть город, — Микасти развернул коня и отправился к распахнутым воротом.

Вслед за ним двинулись пятьдесят всадников под руководством отца Кухдара. Священники чувствовали, что от этого приграничного города веет чёрным колдовством. Здесь был совершён тёмный ритуал, оставивший колебания негативной энергии. Микасти даже не помнил, когда последний раз он ощущал колдовство такой силы.

Чем ближе они подъезжали, тем сильнее светились амулеты Тиуса. У самых ворот города Микасти спрыгнул с коня и, подойдя к левой створке, внимательно осмотрел её. Опыт борьбы с чёрными колдунами твердил, что здесь присутствует какой-то подвох.

— Три тысячи жителей не могли исчезнуть, — рядом остановился отец Кухдар. — Даже если их увели, зачем забирать тела погибших?

— Не знаю, Кухдар, не знаю, — задумчиво ответил Микасти. Концентрация чёрного колдовства липкой субстанцией прилипала к телу, путая мысли и мешая сосредоточиться. — Поддержи меня.

Микасти опустился на колени напротив створки ворот, положил руку на амулет и, прикрыв глаза, начал молиться. Амулет отозвался горячим потоком, по телу растеклась приятная тёплая волна. Послышался приглушенный разговор и Микасти, открыв глаза, увидел на створке ворот руны, написанные кровью. Священник поднялся, отступил на несколько шагов и руны тут же исчезли, но стоило ему вернуться, как они проявились вновь.

Под ногами на брусчатке появились следы крови, уходившие вглубь улиц. Миновав воротную арку, Микасти остановился, осматривая прилегающие улицы со сбитыми стенами строений и вывернутой брусчаткой. Открывшая картина заставила всадников вынуть оружие из ножен, стрелы покидали колчаны и укладывались в луки. В том, что это засада теперь никто не сомневался, осталось обнаружить противника…

Мёртвую тишину города нарушил истошный крик отца Вунгорта, звучавший где-то в глубине города. Через минуту на улицу выскочила лошадь без всадника и попыталась проскочить мимо Микасти, но тот придержал её, похлопав по взмыленной холке.

— Вы — за мной, остальные ждут здесь, — Микасти запрыгнул на своего коня и указал на трёх всадников. Кухдар хотел возразить, но священник остановил его. — На тесной улице мы передавим друг друга.

Микасти откинул плотную ткань около седла и вынул изогнутый меч, которые были очень популярны среди священников.

— Предельная внимательность, мы пока не знаем, с чем имеем дело, — предупредил Микасти и пришпорил коня. Бросаться сломя голову он не собирался, даже если бы там погибал король или глава синода: нельзя рисковать целой армией. Так было прописано в законе, который разрабатывался для похода в пустыню Хотуг, но сейчас это правило действовало и здесь.

Кухдар спешил людей, формируя оборонительный рубеж. Часть лучников отправились на стену, два десятка перегородили ворота и прилегающую территорию, остальные остались на лошадях, готовые в любой момент прийти на помощь Микасти. Стихающие звуки со стороны расположения армии оповещали, что работы по обустройству лагеря почти завершились.

Оставив позади тесный переулок, Микасти с сопровождающими оказались на довольно широкой улице. В двухэтажных домах жили зажиточные торговцы и местная знать, эти дома формировали центральную улицу, которая упиралась в площадь. Далее располагалось здание главы города, храм Тиуса и казармы городской стражи.

Монотонный цокот копыт эхом разносился по окружающему пространству, предупреждая о приближении всадников. Впереди двигался воин с мечом, следом за ним — Микасти, замыкали шествие два конных лучника. Улица завернула налево, всадник притормозил и указал на открытую карету Вунгорта.

Микасти спрыгнул с коня, подошёл к карете и перевёл взгляд на площадь, где были свалены трупы людей, вокруг которых расставлены высокие ёмкости, чадившие остатками чёрного дыма.

— Возвращайся к Кухдару и передай, что здесь проведён обряд Цатоги, — приказал Микасти воину. — Они осквернили храм…

Микасти вышел на площадь, глядя на тела, выложенные дорожкой, устремлённой к храму Тиуса. Тела поднимались по ступеням и скрывались в раскрытых дверях.

— Отец Микасти, смотрите! — закричал боец.

— Да придёт власть Баргосада! — пространство заполнило рычание отца Вунгорта. От увольня-племянника главы синода не осталось и следа, перед ними бесновался жрец тёмных сил. Склонив голову набок, Вунгорт протянул отцу Микасти знак Тиуса. — Твой бог ничтожен…

— В храм! — крикнул Микасти бойцам, заметив, как вокруг замелькали серые тени. — Как же мы проморгали тьму в сердце синода?