Кара была очень аккуратным человеком. Оплачивая счета, она всегда читала напоминания, отпечатанные на обратной стороне конвертов, и сама для себя отвечала на каждый указанный там вопрос.

Сейчас она занималась оплатой счетов, складывая их в аккуратную стопку на своем письменном столе.

Через некоторое время она должна была сходить погулять с собакой. Ники не знал о том, что сегодня суббота, да он никогда и не понимал, что в выходные ему вовсе не обязательно терпеть до шести или семи вечера, поэтому никогда и не просился раньше.

Как приятно, когда твоя любимая собачка так пунктуальна.

Разглаживая наклеенную марку, Кара думала о том, как она обычно принимает какие-либо решения. Она их не боялась и поэтому всегда получала удовольствие от этого процесса. Некоторые из ее коллег ненавидели что-либо решать, предпочитали, чтобы она сделала это за них, и тогда у нее появлялась возможность продемонстрировать свое умение.

Но от случая к случаю возникали проблемы, которые и ей самой не хотелось решать.

Вот и сейчас она оказалась перед одной из них.

Ее не удовлетворяло ни одно из возможных решений. Ей предстояло выбрать вариант, который вызывал у нее меньшее беспокойство.

А найти его она могла, только спросив себя: как бы я повела себя на месте Линн, чтобы уладить сложившуюся ситуацию? Как следует поступить Линн, чтобы это пошло на пользу мне и ей самой, помогло дальнейшему успеху шоу?

Постепенно у нее складывался ответ, пока она выписывала чеки, заклеивала конверты, приклеивала марки. Мэри называла бездумную работу пищей для мозга; в это время тебе приходят в голову лучшие решения.

Кара знала, что, если бы она запуталась в отношениях с мужчиной, которые казались очень перспективными, и собиралась разрушить их, а у Линн была возможность помочь ей, она, несомненно, обратилась бы к Линн за помощью.

Она хотела бы, чтобы Линн сделала то, что сейчас собиралась сделать она: помочь Линн не упустить такую возможность. Дать ей время на обдумывание.

План спасения Линн от самой себя не был чем-то новым в жизни Кары. К счастью, в последние несколько лет необходимость в нем возникала все реже и реже.

Их с Линн связывало очень многое; они были не только товарищами по работе, они были близкими подругами. Но своего нынешнего места продюсера крупного шоу она достигла тем, что делала осторожный выбор — она не следовала слепо за удачей Линн или кого-либо еще.

Поэтому, несмотря на то, что желание помочь Линн диктовалось искренней заботой и надеждой на счастье Линн, она должна была с полной искренностью признать, что это было своеобразным вложением в будущее.

Она готова была сделать все, что необходимо для того, чтобы шоу продолжалось дальше. Чтобы сделать сногсшибательный пробный показ. Чтобы войти в синдикат и завоевать всю страну. Чтобы успех и выполнение желаний ее и Линн не кончались.

И совсем недавно все эти слагаемые будущего преуспевания легко складывались в единое целое, принося надежду и радость.

Даже если иногда ей казалось, что она работает больше, чем Линн и за меньшую награду, — что ж, такова жизнь.

Нельзя сказать, что Кара была честолюбива. Во всяком случае, не в прямом значении этого слова; она ставила перед собой иные цели.

Она отложила чековую книжку и пошла налить себе диетической содовой. Она обожала настоящую кока-колу, но хранила ее для специальных случаев. Она просто не могла позволить себе лишних калорий.

В этом Линн тоже повезло: она все время жаловалась на свой вес, а у самой вообще не было заметно живота и ей не нужно было пить диетическую кока-колу, чтобы он таким и оставался.

Если бы она была на месте Линн, то бы меньше жаловалась, а больше радовалась тому, что у нее есть.

И, конечно же, она бы более аккуратно пользовалась своими возможностями.

* * *

Все знали, что Линн необходимо перед началом шоу побыть пятнадцать минут одной. Сейчас как раз и шли эти минуты, и Линн сидела за своим письменным столом, откинувшись на спинку стула и делая глубокие вдохи и выдохи.

Этот прием медитации всегда помогал ей. Она представляла конец программы, то чувство удовлетворения, которое возникает при ее завершении. Затем она мысленно проделывала весь путь от начала до конца, давая себе установки, которые были необходимы ей в этот день: я направляю выступающих… я не выношу окончательных суждений… я держусь уверенно.

Сегодня у нее была причина, которая могла сохранить это состояние расслабленности даже дольше, чем позволяла медитация. Она постаралась не думать об этом. Уже хватит. Это было лучшее, что она могла сделать.

Она позвонила Каре. Она приняла окончательное решение. Она согласна на предложение Кары, которое та делала ей несколько раз: дозвониться до Грега, чтобы они могли поговорить.

Она скажет, извини, но меня было трудно найти. Спасибо за все, что ты прислал. Давай начнем все заново.

Она предложит ему не торопиться. Ей не нужна сумасшедшая, неестественная связь, исполненная страсти. Но она была бы очень рада, если бы они просто могли узнать друг друга ближе. В том случае, если он все еще хочет этого.

Тогда она, по крайней мере, сможет спокойно спать, не мучаясь теми кошмарами, которые ее воображение приписывает этому несчастному человеку.

— Кары здесь нет. Она в студии, — ответила Пэм по телефону. — Мне попросить ее подняться к тебе?

— Нет. Я сама спущусь. Все равно мы не сможем сделать то, что мне надо, до окончания программы.

Линн спустилась в студию В, находящуюся тремя пролетами ниже. Публика сидела на своих местах, наблюдая, как вносят последние изменения в мизансцену. Многие заулыбались, когда увидели, как она тихо вошла через боковую дверь. Многим она пожала руку у входа на студию, когда они приходили в нее раньше.

Кара была на съемочной площадке. Она расставляла стулья, а звукорежиссер подводил к ним микрофоны.

— Шесть, — сказала Кара, когда Линн поднялась к ней. — Правильно, Линн? Три полицейских детектива, социолог и два адвоката. Профессор не придет.

— Правильно, — сказала Линн. — Поставь побольше воды. Полицейские будут пить воду. Им надо будет чем-то заняться.

Звукорежиссер ушел, и Линн тронула Кару за руку.

— После того, как мы закончим, я хотела бы поговорить с тобой.

Она не увидела беспокойства, отразившегося на лице Кары, потому что наклонилась, чтобы поправить шнур микрофона рядом со своей ногой. Когда она сделала это, то заметила на синем ковре, покрывающем пол съемочной площадки, несколько блестящих предметов. Она подняла глаза, чтобы предложить сделать быструю уборку пылесосом, увидела лицо Кары… и ей показалось, что кто-то нанес ей удар в живот, она почти физически ощутила его, когда все маленькие части мозаики сложились в ее подсознании в общую картинку.

Лишь краткое мгновение милосердного удивления отделило Линн от окончательного осознания того, что это были за скомканные блестящие бумажки, что означало их присутствие здесь и как все это дополняло лицо Кары.

— Здесь был Грег, — прошептала она Каре. — Верно?

Кара сделала глотательное движение.

Помощник режиссера крикнул:

— Осталось пять минут!

— Я сделала это, чтобы помочь тебе, — прошептала Кара в ответ.

Помощники продюсера провели гостей на съемочную площадку. Линн всегда старалась поприветствовать их там и немного поговорить с ними перед выходом в эфир, но сейчас она потащила Кару в сторону, чтобы их нельзя было услышать на съемочной площадке и в аппаратной.

— Он позвонил мне вчера вечером и настаивал на том, чтобы я с ним поужинала. Он был в городе всего один день. Он умолял меня, Линн. Он сказал, что не может связаться с тобой, и что ему нужен мой совет.

— Продолжай, — сказала Линн ледяным голосом.

Кара снова глотнула.

— Это все. Мы ужинали, и он рассказывал о том, как скучает по тебе. Он все время спрашивал меня, что ему делать. Он хотел посмотреть студию, в которой ты работаешь, а у меня были ключи, поэтому я открыла ее и показала ему.

Суета на съемочной площадке отвлекла внимание Линн. Гости сидели на своих местах, перед ними были установлены микрофоны, но помощники звукорежиссера что-то делали с проводами.

— Что случилось? — крикнула Линн.

— Некоторые микрофоны не работают. Мы заменяем их.

Линн закрыла глаза.

Кара сказала:

— Линн, не делай идиотских выводов. Не надо. Он только смотрел; он находился здесь не более двух минут. Ты знаешь, что микрофоны постоянно выходят из строя. — Она сжала плечо Линн. — Извини, что так получилось. Мне очень жаль, что ты расстроилась. Возможно, это была не лучшая моя идея. Но нам надо работать. Ты должна быть в порядке.

Линн кивнула. Она крепко сжала руки. Она заставила себя думать только о том, что она должна делать сейчас, именно сейчас, в этот самый момент. Она прошла в аппаратную.

— Со звуком все в порядке? — спросила она.

Один из техников ответил ей, но она не услышала ответа. Ее внимание привлекло совершенно иное.

На одной из тумбочек стояла белая кофеварка фирмы «Браун». Она была наполнена кофе, и вода в ней уже закипала.

Преодолевая дрожь в ногах, она наклонилась и осмотрела ее ближе. На хромированной подставке она увидела хорошо знакомую вмятину. Пахло поджаренным итальянским кофе.

Она побежала и привела Кару.

— Откуда это взялось?

Кара перевела глаза с тумбочки на Линн:

— Что взялось?

— Кофеварка.

— Не знаю.

Она вышла из аппаратной, прежде чем успела сказать Каре, что сама знает ответ на свой вопрос.

Грег забрался в помещение для мусора в ее доме — было бесполезно думать о том, когда это произошло — и взял оттуда кофеварку и кофе. И каким-то образом, без ведома Кары, установил ее в аппаратной, чтобы Линн нашла ее на следующий день после того, как он побывал здесь, в тот день, когда испортятся микрофоны.

Линн медленно шла к съемочной площадке.

Два года назад, когда ураган «Боб» обрушился с ревом на побережье около Бостона, она сидела на террасе своей квартиры, собираясь отправиться к Бубу, дом которого находился в более безопасном месте. Глядя на порт с потушенными огнями и зная, что где-то там скрывается смертоносная сила и она приближается, она собрала все свои силы, чтобы приготовиться к любым неожиданностям.

Хотя она до сих пор не понимала, какую цель преследует Грег, но теперь она была уверена, что все чувства, испытываемые ею раньше, оказались безошибочными. Она не могла объяснить его поступки с точки зрения здравого смысла, так же как не смогла бы договориться с ураганом. Он находился на одном конце прямой, а она на другом; а пространство между ними было заполнено чем-то непонятным и пугающим.

* * *

Она вела шоу, выходя на съемочную площадку с высокой температурой или сильной зубной болью. Одно шоу она провела утром того дня, когда ее гинеколог, после того как она пожаловалась на недельную боль в низу живота, настоял на том, чтобы положить ее в больницу. Сразу после шоу она потеряла сознание, и через час ей сделали срочную операцию на предмет удаления кисты.

Она прекрасно справилась и с этим шоу.

Слава Богу, его темой были преступления на почве секса. Ей был нужен предмет разговора, вызывающий всеобщий интерес, потому что единственное, на что она была способна в своем состоянии, — это держать свои действия под строгим контролем, пока она вела программу, автоматически слушая указания помощника режиссера, где надо сделать перерыв на рекламу, представляя следующего гостя, задавая наводящий вопрос, обращаясь к публике.

Она не могла отогнать от себя образ Грега, таящегося где-то рядом, скрывающегося везде, во всех местах, где она бывает… в ее доме, здесь, в ее студии. Тот факт, что только сегодня утром она окончательно решила отбросить в сторону свои подозрения, придавало всему оттенок агрессивности.

Подозрения в чем? Именно этот вопрос мучил ее весь уик-энд… и это подтолкнуло ее к тому решению, которое она приняла сегодня утром. Что она думала о его побуждениях? Не существовало никаких разумных предположений, которые могли соответствовать тем дьявольским поступкам, которые он, как казалось, совершал обдуманно.

Что-то привлекло ее внимание — не то профессиональное внимание, при помощи которого она управляла шоу, а ее искренний человеческий интерес. Говорил один из полицейских, детектив по имени Майк Делано.

— Майк, это очень важно. Повторите, пожалуйста, еще раз и помедленнее.

Она рассматривала его лицо, которое показывали крупными планом, на мониторе. У него были иссиня-черные глаза под густыми бровями и широкий раздвоенный подбородок. На экране она видела его серьезный и обеспокоенный взгляд, это было совсем не похоже на ту маску, которую обычно надевали на себя полицейские, попадая на телевидение.

Он сказал:

— Человек, совершающий преступление, связанное с сексом, это не только парень, который хватает женщину на темной лестнице или бросается на девушку, спешащую на свидание, или ребенка. Он может быть человеком, с которым вы вступаете в связь добровольно, он может носить костюм-тройку и покупать вам икру.

Затаив дыхание, Линн спросила:

— В чем же тогда состав преступления?

— Я как раз собирался об этом сказать, — раздраженно сказал он, ошибочно истолковав ее вопрос как вызов. — Это патология, о которой мы с каждым днем узнаем все больше и больше. Часто этот человек очень привлекателен, поэтому ему удается без труда проникнуть в вашу жизнь. Он занимается с вами любовью, окружает вас вниманием. Все выглядит в радужном свете. Но он болен, поэтому рано или поздно он выдает себя каким-нибудь образом, и вы расстаетесь с ним. Вот тогда и начинается нарушение закона. Обыкновенные люди сравнивают эти случаи с действиями охотника, тайно преследующего свою добычу. Мы называем их патологическим вниманием, а другими словами, мучением или пыткой.

Помощник режиссера делал Линн знаки, что пора сделать перерыв для рекламы, но она не могла оторвать глаз от монитора.

Теперь она начала понимать, что было нужно от нее Грегу.