Без стекол, без дверей, открыта всем ветрам, Есть церковь. Говорят, став жертвою гордыни, Повесился один в ней инок — и поныне, Покинутый людьми, пустует божий храм. Ни пенья, ни молитв, ни звона по утрам. Повсюду мрак и тлен. Поруганы святыни. Лишь палая листва повисла в паутине, Да плиты на полу осквернил гнусный срам. Сознание мое — такой же храм скандальный, Холодный и пустой, забытый и опальный, Где вместо божества зияет пустота. Мой разум развращен сомнением надменным, А мир вокруг меня пребудет неизменным, Мне нечего просить у кроткого Христа.