Предстоящий прием здорово меня беспокоил хотя бы потому, что на кой черт я там сдался? Празднование годовщины чего-то там (каюсь, на лекциях по истории нагло спал) великолепно обойдется и без меня. Или это Виолетта намекает, что неплохо иногда бы и в гости заходить? Почему тогда подписано главой королевской канцелярии? У Клавикуса спросить, что ли?

Дожидаясь нанятый экипаж (Тоже глупость. Тут через парк семь минут ходу, но не положено!), я все прокручивал информацию. Королевская канцелярия рассылает приглашения всем участникам, но я не вхожу в список высших дворян (те получают приглашения автоматически), так что меня пригласили по прямому указанию его величества. Или с его одобрения. Вариант с Виолеттой отпадает, в этом случае подпись была бы ее личная. Закралась предательская мысль не ехать вообще. Пришлось отбросить — это уже попахивало бы оскорблением. В отместку пошел на бал в ученической мантии. Мол, я вообще простолюдин и моде благородных соответствовать не собираюсь.

Приветствие королевской семьи, это мы уже проходили. По лицам ничего не понять — благожелательные статуи. Теперь смотаться к столику с закусками и не отсвечивать. В воздухе витает некоторая напряженность.

Его величество произносит первый тост. Долгая речь сводится к тому, что не все присутствующие любят друг друга, но все служат одному королю и одной стране, так что давайте жить дружно. Ой-ей! Я кажется начинаю догадываться, зачем меня сюда вытащили. Сбежать? А то как бы всеобщее братание не закончилось ритуальным жертвоприношением зачинщика смуты.

— Кат, ты о чем задумался? — рядом возникает но-Рох в сопровождении невзрачного мужчины, на вид немного старше меня, лет тридцати — тридцати пяти. — Позволь представить тебе Магнуса но-Динто.

— Добрый вечер. — Но-Динто (кто такой?) вежливо кланяется. Зеркалю его движение. — Я могу рассчитывать на несколько минут вашего внимания?

— Несомненно. — Чувствую чей-то пристальный взгляд. Опа! Король как бы случайно оказался в зоне слышимости, а с ним вся толпа сопровождающих и прихлебателей.

— Даркин Кат, — официально начинает мой собеседник. — Как нынешний глава клана но-Лизи, хочу принести извинения за те… неудобства, которые доставила вам наша семья. Клянусь, что больше подобных неприятностей не повторится. Очень надеюсь, что вы найдете в себе благородство и великодушие чтобы забыть о… недопонимании, которое между нами возникло.

Как он обтекаемо выражается. Нет уж, я хочу конкретики.

— То есть род но-Лизи отказывается от всех претензий, реальных и вымышленных, в мой адрес, отзывает награду за мою голову и не пытается навредить мне и моим друзьям тем или иным способом?

— В обмен на прекращение войны с вашей стороны. — Магнус тоже становится собран и предельно конкретен.

— А я ее и не объявлял, — пожимаю плечами. — Вы не трогаете меня, я вас — и мы договорились.

— Мы договорились, — но-Динто (или все-таки но-Лизи?) изображает легкий поклон и ретируется.

Надеюсь, он сдержит слово. Впечатление он производит хорошее. Серьезный человек.

— Альвин, — разворачиваюсь к одногруппнику, — этот Магнус все-таки но-Динто или но-Лизи?

— Младшая ветвь но-Лизи, — поясняет тот. — Клан сильно потрепали, из старших никого не осталось. Впрочем, в последнее время вообще творилось нечто невообразимое, но именно род Лизи пострадал больше всех. Подожди. Это что, все из-за тебя? — До него начинает доходить.

— Нет! — отрезаю я и разворачиваюсь к нему спиной, прерывая разговор. Вообще-то оскорбление, но Птица не первый день меня знает. Точно, просто молча ушел.

Какое-то время просто слоняюсь по залу, а потом присоединяюсь к компании вокруг Виолетты. Сама принцесса мне не слишком интересна, а вот с Лилианой я бы поболтал. Лилиана пеняет мне на то, что совсем про нее забыл, но я отшучиваюсь. Какое-то время мы беседуем, упав на одну из скамеечек в анфиладе малых залов. Понимаю, как мне не хватало именно такой вот дружеской болтовни обо всем на свете. Мне рассказывать особо не о чем (ну не Лизи-старшего же вспоминать!), так что в основном солирует Ли. У нее впечатлений хоть отбавляй. С интересом слушаю различные веселые и не очень подробности жизни малого двора. На мой взгляд, похоже на помесь борделя с детским садом, но это мнение я оставляю при себе. Взамен интересуюсь, не нужна ли ей помощь в плане разъяснения правил приличия особо наглым особям. Лилиана машет руками — принцесса не дает любимую фрейлину в обиду, да и в ее окружении исключительно порядочные молодые люди. Развить тему молодых людей не успеваю — толстушка Луиза утаскивает нас обратно к компании, ворча по поводу правил приличия.

К компании присоединилось еще несколько молодых людей постарше. И один из них вертит в пальцах очень интересный ножик. Кстати, а что это он с оружием? Разве это не запрещено? Ан нет! Довольно многие в зале щеголяют парадными шпагами и короткими клинками. Видимо, что-то перепутал.

— Интересная игрушка, — киваю на заинтересовавший меня нож. — Разрешите полюбопытствовать?

Осматриваю протянутый мне клинок. Действительно, «Младший брат». Все интереснее и интереснее.

— Кажется, этот клинок несколько маловат для вашей руки, — с легким любопытством замечаю я, протягивая нож обратно. — Подарок на память?

— Скорее трофей, — улыбается мой собеседник.

— Необычная форма. — Я стараюсь сохранить легкомысленно-светский тон. — Помнится, я видел нечто подобное у одного странного парня. Его, кажется, звали Вэл.

— Да, Вэл. Не стоило позорить меня перед приятелями своими песенками. — Лицо парня становится хищным. — И, кстати, это была девушка. Была, пока мы не навестили ее с приятелем в камере городской тюрьмы, — вокруг образовалась чисто мужская компания, так что он может позволить себе некоторые подробности. — Мы славно позабавились. Под конец она могла только скулить.

— Ловко! — Видят боги, чего мне стоил этот тон. — Небось и в тюрьме она тоже не просто так оказалась? — подмигиваю рассказчику.

— У Клауса хорошие связи в городской страже, — разводит тот руками в притворном смущении. — Да и не стоит на каждом углу кричать, что ты ведьма.

— Итак подытожим, — я уже не могу скрывать гнев за фальшивыми улыбками, голос звенит. — Вы состряпали ложный донос на девушку, которая над вами подшутила. После чего, подкупив стражу, избили и изнасиловали беспомощную узницу. Я все правильно понял?

На нас уже начали оборачиваться.

— Да ладно, уважаемый, — пытается успокоить меня кто-то из соседей. — Ну что вам за дело до какой-то…

— Это я подарил ей кинжал.

Миротворец затыкается.

— Не знаю вашего имени, да и не интересует меня имя подонка, — смотрю в глаза противника, — но я, Даркин Кат, маг, вызываю вас на дуэль. Свободная дуэль до смерти. Время и место можете выбрать сами.

— Даркин, так нельзя! — Альвин нарисовался. — Ты маг, а он нет!

— Подобные дуэли не запрещены кодексом.

— Но это бесчестно! Ты погубишь свою репутацию! — Благородный, что еще сказать?

— Альвин, вот на секунду, ты уверен, что мою репутацию можно уронить еще ниже? — Действительно смешно. — Не отомстив убийце друга, я перестану уважать сам себя.

— Т-ты не имеешь права! — А голос-то у будущего покойника дрожит.

— Имею. Так где и когда?

— Нигде и никогда! — прогремело сзади. — Я запрещаю эту дуэль!

Обернувшись, натыкаюсь на гневный взгляд Эдварда но-Райбен. Король выглядит внушительно, но и я уже завелся:

— Причина?

— Потому что я так сказал!

— Как сюзерен, вы можете запретить вассалу участвовать в дуэли, — соглашаюсь я, — но в этом случае вы принимаете на себя ответственность за его позор. Вы действительно хотите покрывать лжеца и насильника?

— Я запрещаю не ему, а тебе!

— Мне вы, простите, ничего запретить не можете, — понимаю, что дуэль не состоится, но не собираюсь отказываться от мести так просто. — Я вообще не ваш подданный, и клятву верности не приносил. Впрочем, я здесь гость и не пойду против слова хозяина.

Парень стоит всего в двух шагах справа и на шаг позади. Достану. Нужно только немного сконцентрироваться. Главное, сделать это незаметно.

— Что-то не сильно ты похож на доброго гостя, — хмурится король. — Итак, я сказал. Дуэли не будет.

Кланяюсь, прикрыв глаза, чтобы никто не увидел затопившей их тьмы. И одновременно волевым усилием создаю разрыв пространства там, где бьется чужое сердце. Оборачиваюсь, только услышав звук падения тела. Руки держу на виду на всякий случай. Понятно, что я первый подозреваемый, но пусть попробуют доказать. Серо-синий цвет лица и вздувшиеся на шее несчастного вены говорят о том, что я не промазал. Хотя парень, кажется, еще дышит. Странно.

— О боги! Что с ним? — Чей-то голос.

— Умер от стыда? — предположил я.

Начинается суета. Все говорят одновременно. Кто-то из дам истерично рыдает. Ругается лекарь, пробираясь через толпу. Надеюсь, он опоздает. Там, по идее, одни клочки остались, но мало ли на что способна местная медицина.

— Даркин, объясни мне — ты совсем с ума сошел? — Корвус откинулся в кресле, глядя на меня с нескрываемым любопытством, но в глубине глаз бурлило раздражение. — Тебе обязательно нужно было убивать этого несчастного именно в королевском дворце?

— Я уже говорил, что…

— Я слышал, что ты нес на допросе! — Архимаг прерывает меня взмахом руки. — И не собираюсь выслушивать всю эту чушь еще раз! В дарсийскую правдивость я умею играть не хуже тебя. Я там семьдесят лет прожил! И не говори мне, что парень умер сам! Я не зря столько возился, выясняя, кто где стоял. И вот ведь что интересно: совершенно четкий рубец наблюдается именно там, где находилось сердце убитого.

— Рубец? — интересуюсь я.

— Да, рубец. — Мэтр продолжает уже спокойнее: — После того как абсолютная магия уничтожает ткань мира, остается рубец. Микроискривление пространства. И рассасывается он не раньше чем через декаду, а то и позже. Ты ведь тоже можешь их чувствовать, я не ошибся?

— Могу.

Королю и безопасникам мессир архимаг меня не сдал. Что же ему от меня нужно?

— Итак, убил именно ты. За что убил — я знаю. Но неужели ты не мог выбрать более подходящего места и времени?! Зачем было делать это на глазах у короля? Да, тебе удалось повернуть в свою пользу даже это, но мне все сложнее оправдывать тебя перед Эдвардом! Поймал бы того негодяя в темной подворотне, да и все. Зачем подставляться-то?

— Второго шанса могло и не быть. — Раз уж меня все равно раскусили, но при этом не повесили, придется объясняться. — На улицах за мной постоянно следят безы, а так у меня есть куча свидетелей, что я и пальцем этого парня не тронул.

— Хитрый, да? Ты в курсе, почему избитые тобой одногруппники остались калеками?

— А они остались калеками?

— Лекари еще борются за жизнь второго, но полностью здоровым он уже не станет, — поясняет ректор. — Даже когда ты бьешь просто рукой, твоя аура оставляет некий след. И этот след мешает действию лечебной магии. Лекарь, пытавшийся спасти убитого тобой, слава богам, не понял в чем дело.

Уел меня его магейшество. Об этой тонкости я не знал.

— Кстати, о твоей группе. Что у вас там происходит? — сменил тему архимаг. — Почему у вас до сих пор нет старосты?

— Я ни при чем! А староста — Катарина ней-Эссен.

— А я слышал, что именно ты отказался от должности старосты. Из-за этого и возникла путаница. Ней-Эссен взяла на себя часть обязанностей, не более того.

— Но-Рох тоже отказался, — пробурчал я.

— Речь сейчас не о младшем Рохе! — повысил голос ректор. — Не в правилах академии вмешиваться в дела второкурсников, но ты примешь должность старосты.

— Это безумие! Темный маг, управляющий кучкой светлых, — невозможно! По крайней мере, в Эрании.

— Твои проблемы, как ты будешь с ними ладить. — Архимаг непреклонен. — Считай это наказанием за твою выходку. И можешь быть свободен.

Удар распахнувшейся двери о стену отвлекает меня от грустных мыслей о том, как жить дальше. Мессир архимаг высказался предельно ясно. Увильнуть не получится.

— Я не буду подчиняться этой курице! — В комнату врывается Марта. Ее уж выписали или она сама сбежала?

— Какой? — Мою меланхолию не пробьешь так просто.

— Этой нейке, которая называет себя старостой!

— Катарине? И почему же?

— Она слабачка! — Ух, какие мы горячие! Это становится забавным. — Вечно со всеми сюсюкает и ничего не может!

— А с тобой, значит, сюсюкать не нужно? — вкрадчиво начинаю я. — Тебя, значит, нужно пороть по три раза в день, чтобы ты вела себя, как полагается?

Кажется, мой тон Марте не понравился, она резко сбавляет обороты.

— Не надо меня пороть, — бурчит девчонка. — Я вообще-то извиниться пришла.

— Извиниться? За что?

— Ну, я считала тебя слабаком… но… — мямлит она и после небольшой паузы решается. — Ты ведь дал мне выиграть бой, да?

От волнения даже появляется чуть заметный акцент.

— Нет, — качаю головой. — Реванш действительно не стал брать намеренно, а победила ты честно. Моя ошибка — недооценил противника. — Кстати, у тебя устаревшие сведения, — меняю я тему. — Теперь староста я. Так что Катарину ты слушаться будешь. Ее я назначу заместителем. И ты станешь самой примерной ученицей группы, — добавляю угрозы в голос. — Ты ни словом, ни жестом не будешь перечить ней-Эссен. А если я узнаю, что ты задираешь или притесняешь кого-нибудь из одногруппников, то буду очень недоволен.

— И что ты сделаешь? — В голосе девушки появляется насмешливый вызов. — Особенно если я не буду активировать татуировку?

Ненадолго же хватило ее смирения. Или я опять меряю местных своей меркой? Что ж, вопрос задан. Чтобы встать с кресла и за один широкий шаг приблизится к девушке вплотную, нужна секунда. Через две она оседает на пол, закусив губу. Да, столь быстрое опустошение магического резерва — вещь неприятная. Подозреваю даже, болезненная. На шее остались следы легкого магического ожога.

— Еще вопросы? — ледяным тоном спрашиваю я.

— Н-нет, — выдавливает девушка, подняв глаза.

— Тогда можешь идти, — падаю обратно в кресло.

— Не могу. Идти, — голос слабый. — Сил нет.

Кажется, я слегка переборщил. Поднимаю Марту с пола и укладываю на кровать.

— Ты говорить можешь? — интересуюсь я.

— Могу. — Голос удивленный, но уже внятный. Приходит в себя.

— Тогда рассказывай, — разворачиваю кресло, чтобы видеть девушку.

— Что рассказывать?

— Меня интересуют студенты бывшей восьмой группы. Кто, откуда, характер, интересы, любимые предметы и так далее. Начать можешь с себя.

— Третья группа, прошу всех оставаться на местах, — я подошел к кафедре. Последняя пара эрстена как раз в домашней аудитории, так что никому не помешаем. — Есть новости.

Какой-то дворянчик из новых пытается покинуть класс, пробурчав нечто нелестное в мой адрес. Задолбали со своим гонором. Сегодня я не собираюсь церемониться, и но-как-его-там летит обратно, сшибая парты по пути. Это производит впечатление. Класс замолкает и настороженно смотрит на меня.

— Итак, у меня для вас неприятное известие, — мрачным тоном начинаю я. — Вы настолько достали мессира архимага, что он назначил меня старостой третьей группы.

Делаю паузу.

— Поверьте, мне это нравится не больше, чем вам. Поэтому чем меньше вы дадите мне поводов вмешиваться, тем целее будете.

— А то что, в карцер всех посадишь?! — выкрикнул все тот же дворянчик.

— Мальчики и девочки, я не собираюсь играть с вами в игры, — проникновенно начинаю я. — Очень надеюсь, что вы будете вести себя как взрослые и разумные люди, а не как драчливые малолетки. А если кто-то начнет мутить воду — вылетит из академии.

— У тебя нет такого права!

Господи, да что этот болван все никак не уймется!

— Зато у меня есть возможность отправить тебя на больничную койку, — даю раздражению немного вырваться наружу. — И загонять тебя туда раз за разом, пока тебя не отчислят за неуспеваемость. Или просто выпью твою силу и посмотрю, на какой день после этого ты залезешь в петлю.

Ага, кажется, проняло. Теперь все смотрят на меня как на монстра. Неприятно, но для работы так даже лучше. Я продолжаю:

— Далее, я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь. Вы — команда. По странному стечению обстоятельств — моя команда. И я не потерплю никакой грызни. Кровных врагов в группе нет? И отлично. Очень надеюсь на вашу способность решать дело миром, по крайней мере между собой. Все дуэли — только с моего разрешения. Если возникнет конфликт с кем-то из посторонних, я готов помочь, но только в том случае, если вы правы. Если вы плюнули кому-то в компот и получили за это в ухо, я еще и добавлю.

Группа слушает в напряженном молчании.

— Я знаю, что вы меня не любите. Поверьте, я вас тоже. Но вопросы решать как-то надо. Поэтому я назначаю заместителей. Это Катарина ней-Эссен и Альвин но-Рох. И возражения не принимаются! — рявкаю я на Альвина. Тот внимает и откладывает спор до более удобного момента. — Со всеми вопросами идите к ним. Они сами обратятся ко мне, если возникнут затруднения. На этом пока все. Катарина и Альвин, зайдете ко мне после ужина. Все свободны.

Большая часть учебного года позади. Что удивительно, группа почти не доставляла хлопот. Насмешки со стороны однокурсников здорово сплотили команду. Мне пришлось вмешиваться только один раз, когда назревала уже драка группа на группу. Но я в тот день как раз вышел из карцера и был несколько раздосадован предстоящими тратами. Меня на поле боя не ждали (ну сбежал из карцера на три дня раньше, но ведь такое событие! И я потом их честно досидел), и потому конфликт как-то сразу увял. Больше моих никто не трогал. А в карцер я попал из-за вредины-алхимика. Когда старый хрыч начал в очередной раз ворчать о переводе ценных ингредиентов, я не сдержался. Крови девственниц ему, видите ли, жалко. Я и предложил присутствующим девушкам сцедить немного на благо науки. Возможно, не стоило использовать в предложении слово «если»? И прятаться в кокон пустоты от всего, что в меня с разных сторон полетело. Хотя нет, прятаться стоило. А вот пытаться еще и увернуться — точно нет. Кокон-то непрозрачный и «съедает» все на своем пути. Получается, как в шутке про носорога, который плохо видит. Хорошо хоть на пути не попался никто из одногруппников, а платить за разгромленную лабораторию пришлось мне. С другой стороны, пятьдесят золотых за возможность не видеть эту мерзкую харю — это не так уж и много. От занятий по алхимии меня освободили, и теперь я мог тратить на возню с артефактами на два тайса в декаду больше. Именно этим я и собирался заняться. Артефактоубийца на основе резонанса был уже почти готов, правда, мэтр сказал, что для курсовой хватит и простого описания прохождения потока через атианит. Как раз он придавал потоку некоторую пульсацию. Описать закономерности, добавить графики — и довольно. Готовый артефакт потянет и на выпускную работу. Зато Норман прикрыл мои опыты с артефактами на основе магии крови. Осмотрев рубашку, он только фыркнул и на следующий день принес старую затрепанную книгу с описанием усовершенствованной печати. Та позволяла тратить гораздо меньше крови и была невидима. Так что я улучшил таким образом всю одежду и, что особенно радует, клинки. Теперь метательные ножи не знали промаха. При неподвижной мишени, разумеется.

Месяц назад вернулись кошмары. Последний был особенно диким. Проснулся в поту, сердце отказывалось биться, голова раскалывалась. И что самое поганое — сон так и не отпустил до конца, что-то неуловимое осталось на самом краю сознания. Беспокоит, а попробуешь приглядеться — и нет ничего. Как будто идешь по поверхности, где постоянно надо ловить равновесие. Несложно, но раздражает и сбивает с толку. Позавчера я занялся этим вопросом всерьез. Не знаю, сколько я проторчал в медитации на любимой полянке, но поймал-таки кончик этой ниточки и скользнул по ней дальше. Ощущения странные, но недолгие. Выжигающая душу вспышка света выбросила меня обратно. Прямо передо мной стоял Корвус. В ярости. Глаза затопил яркий белый свет. Через пару секунд придя в себя, я заметил, что архимаг что-то творит. Мир вокруг менялся. По моим ощущениям, из него уходила сила. Пространство становилось плотнее.

Убить меня не убили, хотя, по словам ректора, стоило. Моя попытка «потянуть за ниточку» чуть не вызвала локальный прорыв хаоса. Зато теперь я понял наконец, чего это архимаг так со мной возится. Оказывается, эта виртуальная балансировка, которая меня так беспокоила, напрямую влияет на количество хаоса (читай: зла и прочей мерзости) в мире. И прошлые кошмары тоже были связаны именно с нарушением баланса вплоть до прорыва ткани мироздания. И никуда мне от них не деться.