Глава 1
Есть своя прелесть в том, чтобы наблюдать картины в свете восходящего солнца. С того момента, как розовая полоска только-только показывается над городскими крышами и до тех пор, пока светило не появится полностью, сквозь широкие окна заливая картинную галерею мягким осенним светом. Все оттенки серого, видимые ночным зрением, вдруг начинают преображаться, картина оживает. Игра теней и пока еще неярких красок создает призрачные образы, которые через минуту выглядят уже совсем иначе. Цвета словно рождаются где-то в глубине, постепенно проявляясь на холсте, двигаясь, словно живые, смешиваясь и постепенно занимая то единственное место, что предназначила им воля художника, открывая первоначальный замысел во всем его великолепии. Эта игра завораживает, кажется, что тени разумны, и сегодня просыпающаяся на твоих глазах картина вдруг обретет нечто новое их волей.
– Доброе утро, барон! Вы любите живопись?
И кому не спится в такую рань? Приличные аристократы не встают раньше полудня, потому как гулять начинают только после восемнадцатого тайса. О, наша маленькая хозяйка. Спешно поднимаю щиты.
– Ну вот, опять! – девушка, кажется, готова заплакать, – вы меня избегаете! А если спрятаться не получается, сразу закрываетесь так, что вас тут словно и нет, и спешите куда-нибудь улизнуть!
Камеристка, сопровождающая юную госпожу тай-Мориц, посмотрела на меня неодобрительно. Старый, мол, невежа, расстроил ребенка! Юная герцогиня младше мужа раза в три, ей сейчас, кажется, девятнадцать или около того, хотя выглядит она еще моложе. Насколько я знаю, сирота, дочь какого-то боевого товарища сэра Дитриха. Мне эту историю рассказывали как пример заботы о вассалах и их семьях. Впрочем, девочке, наверное, действительно повезло.
– Прошу меня извинить, ваша светлость, – вежливым поклоном пытаюсь скрыть досаду, лирическое настроение момента ушло без следа – дело в том, что беременные женщины очень чувствительны. Аура темного мага может повредить и вам и ребенку. Так что моя вынужденная грубость продиктована исключительно заботой о будущем сэре тай-Мориц и его очаровательной матери.
– И все же не уходите, прошу вас! – девушка вскинула руки, словно пытаясь меня остановить.
Маленькая, порывистая, леди Жюстин (для друзей и близких Жу-жу) чем-то напоминала Тин. Наверное, поэтому они так быстро подружились.
– Вам нравятся эти полотна? – девушка опустилась на скамеечку в одной из ниш, – я знаю, вас часто видят здесь по утрам.
– Некоторые, – дипломатично ответил я, стараясь все же не приближаться к будущей матери слишком близко, – вот этот портрет, например. И еще даны в том конце зала. Они существенно отличаются от написанных в традиционном стиле. Чувствуется влияние Чидаро Фэйри, хотя, скорее всего, это кто-то из учеников.
– У маэстро не было учеников, – покачала головой Жюстин, – только подражатели. А вы видели картины маэстро? Где?
– В королевском дворце Эрании есть два полотна. Я видел "Братьев", а второе висит в кабинете короля и меня туда не пустили.
– А мне сэр Дитрих преподнес одно в качестве свадебного подарка. Если вы обещаете навестить меня как-нибудь в замке Спящего Дракона, я вам его может быть даже и покажу.
– Я постараюсь, леди. Если дела баронства не будут отнимать слишком много времени. А вы не скажете, кто автор этих картин? Они не подписаны.
– Я, – девушка смутилась и заговорила очень быстро, словно оправдываясь, – я знаю, что живопись не самое благородное из занятий, но я с детства люблю рисовать, и…
– И у вас великолепно получается!
На самом деле здорово. Не совсем в моем вкусе, возможно – слишком резкие цвета и тени, но все равно огромный шаг вперед по сравнению с местной мазней. Скажем так, я признаю, что Караваджо великий художник, но предпочитаю более сдержанного Рембрандта.
– Вы меня смущаете. Право, я не достойна такой высокой оценки.
– И все же, позвольте покинуть вас, оставаясь при своем мнении.
– Идите, мэтр, – вздохнула Жюстин, – сегодня вечером у меня гости, вы осчастливите нас своим присутствием?
Показываться беременной на балах и приемах не совсем прилично, по местным нормам, но ничто не мешает Жу-жу принимать близких друзей у себя дома.
– Не знаю, леди, – я вздохнул, – Вообще-то сегодня мы приглашены на какой-то детский праздник у графини тай-Митцен, но я спрошу у своих девочек.
– Конечно, спросите, – улыбнулась юная герцогиня, – и попросите Тиану зайти ко мне, как проснется.
– Обязательно, леди, – согнувшись в прощальном поклоне, потихоньку отступаю вглубь коридора.
Как же меня задолбали все эти балы и приемы, кто бы знал! За месяц вынужденного безделья, кажется, ни одного дня не прошло, чтобы мы куда-нибудь не выезжали. Началось все с торжественного посвящения новых рыцарей в ордене Лилии. Чувствовал я там себя до ужаса неуместно, как ворон в стае голубей. К тому же в белых, свободно ниспадающих орденских одеждах я был похож на моль-переростка. Уж не знаю, выбран ли цвет, как символ чистоты, или просто белые одежды выгодно смотрелись со смоляными локонами леди-командора, пост которой занимала по традиции супруга монарха. А потом понеслась череда званых вечеров, которые выматывали сильнее, чем схватка с демоном.
Фальшивые улыбки и положенные по протоколу слова. Вскользь брошенные фразы и взгляды. Абсолютно чужой, непривычный и опасный мир, где смысл сказанного не так важен – важнее кто, кому и когда. Леди тай-Финнел поинтересовалась у леди тай-Гейм здоровьем дочери? Это можно расценить как угрозу, ведь вассалы тай-Финнелов находятся с Геймами в состоянии кровной вражды, или первый шаг к примирению. Или истолковать еще тысячей разных способов в зависимости от контекста и текущей политической ситуации. Голова взрывается, пытаясь удержать в памяти всю эту паутину интриг, родственных связей и взаимных интересов. И ведь во всем этом приходится участвовать! Участвовать так или иначе, ведь любое твое действие, любой вопрос, ответ или отсутствие оного, тут же будут вплетены в общую паутину, и, порой, совершенно неочевидным для тебя способом и с непредсказуемыми последствиями. Словно балансируешь на остриях кинжалов – один неверный шаг, неосторожный жест, и все. Меня это постоянное нервное напряжение выматывает до предела, а вот Тин, похоже, игра нравится. Впрочем, большие скопления людей Тин тоже раздражают, так что в последнее время на приемах меня все чаще сопровождает Рэйчел. Ей полезно для общего развития. К тому же она-то получает от этих сборищ искреннее удовольствие, наслаждаясь танцами и вниманием сверстников.
Кстати, о моих домашних. Где они там? Аккуратно касаюсь невидимых нитей своей души, что связывают меня с близкими по праву крови. Тин еще спит, Ниа уже проснулась, но еще валяется, не желая вылезать из теплого гнезда, в которое за ночь превратилась ее постель. Кошмар тоскует на конюшне, а Тень охотится на окорок. Окорок большой, сочный, чуть подкопченный и пахнущий просто одуряюще. Понятное дело, волчица отнюдь не голодает, да и, в принципе, я ей этот окорок могу просто купить, но это не так интересно. Гораздо веселее выхаживать добычу, словно бы ненароком оказываясь у дверей кухни, сидеть в засаде, ожидая, когда отвернется юный поваренок. А потом метнуться черной молнией, схватить, побегать по двору от рассерженной прислуги, пытаясь не выронить тяжелую и неудобную добычу, а затем принести ее к ногам вожака – похвастаться. И уже после, получив разрешение, впиться в ароматный кусок, похрустеть костями или оставить их как игрушку.
Сейчас волчица тихо кралась сквозь кусты вдоль левой стены сарая. Еще немного и можно увидеть дверь кухни. Я на секунду слился сознаниями с Тенью, переживая азарт охоты и легкое разочарование от того, что Ангус оказался на месте. Волчица развлекается так не первый раз, так что повара бдят. Тойфель может и отвлечься, особенно если по двору пройдет одна из самочек, а вот Ангус серьезен и ответственен – его обмануть сложнее. Хотя, если с поленницы забраться на крышу сарая… Понятное дело, волчица различала прислугу отнюдь не по именам, но уж я-то их запомнил – жаловаться каждый раз прибегали ко мне.
Увлекшись переживаниями охотницы (к черту всех аристократов, вот заседлаю сегодня Кошмара, свистну Тень, и за город. Чтобы только ветер в ушах свистел!) еле успел увернуться от вывалившегося из ближайшей двери хрипящего мохнатого чудовища.
– Пи-и-ть! – Чудовище на проверку оказалось бароном тай-Траген, одним из моих соседей, чьи владения граничат с Келдонским лесом.
С сэром Отто мы сошлись на любви к пиву, не особо почитаемому местными аристократами. До сих пор с содроганием вспоминаю двухдневный загул, когда барон решил просветить меня в традициях местного пивоварения. Под конец он заявил, что: "это самое пристойное дерьмо из того дерьма, что у них тут на юге считают пивом, но ты поймешь, что такое настоящее, честное пиво, когда я угощу тебя нашим, по фамильному рецепту! Все остальное – не более чем лошадиная моча!". Траген к тому моменту был пьян в стельку, а потому выражался так, как душа требовала. Этим он мне и понравился – большой, громогласный, волосатый, веселый и радушный. Простой и основательный как его любимая палица, которой он, по слухам, очень неплохо владеет.
– А, это ты, маг. Сколдуй на меня, что-нибудь, а? Ох, как башка-то раскалывается!
Барон взлохматил рыжую шевелюру. Да, погулял он вчера, видимо, неплохо и сейчас явно терзался жутким похмельем. Весь помятый, растрепанный, в расстегнутой до пупа рубахе, да еще и босой, он, кажется, еще не до конца осознавал происходящее.
На секунду прикрыв глаза, дотянулся до Лиз, отдавая приказ. Через пару минут заспанная девчонка притащила целый кувшин пива, который властитель Трагена и осушил одним глотком. После чего смачно рыгнул, почесал волосатую грудь и наконец, кажется, пришел более-менее в себя. По крайней мере, заметил-таки свою благодетельницу.
– Ох, спасибо! Спасла прямо! Дай я тебя обниму!
Лизбет тут же шмыгнула мне за спину.
– Доброе утро, сэр Кат. Ваша что ли рабыня? – вместе с сознанием к барону начало потихоньку возвращаться и вбитое в детстве аристократическое воспитание, – смышленая девочка, и расторопная. Продашь? А то мой дурак-оруженосец опять исчез куда-то. Геквертиш! Кружку пива похмельному сеньору и то подать некому! Эй, девка, хочешь ко мне?
Перечить господину, пусть даже и чужому, рабыня не должна, поэтому Лиз только подальше спряталась за мою спину. Судя по эмоциям, она в первый раз задумалась о том, что ее можно продать. Избаловала ее Ниа, избаловала. Да и я хорош.
– С кем это вы так вчера погуляли, сеньор?
– А то не знаешь! Твоя рыжая, наверное, вообще не человек, клянусь Грахом!
– С этого момента подробнее, – я насторожился, предчувствуя неприятности.
– Ну, в общем, мы вчера это… поспорили.
– Кто кого перепьет что ли? – я не знал, смеяться мне или гневаться.
– Угу. Геквертиш, вот это позорище! Ох, поставил девчонку на место, называется! Я ж ей еще десяток золотых должен… – простонал здоровяк.
– А, то-то она до сих пор дрыхнет! – ухмыльнулся я, – И много выпили?
– Думаешь, я помню? Меня оттуда, похоже, уносили.
– Ну, тогда все не так плохо. Если уж тебя оттуда выносили, то остальные участники попойки не факт, что вообще живы.
На секунду лицо барона просветлело, но через секунду он снова сник:
– Не, там Ульрик был судьей. Он вообще не пьет.
Ульрик, барон тай-Фрейр еще один сосед Отто, принадлежащий, как и он, к сторонникам хитроумного тай-Шергана. Полная противоположность медведю-Трагену: невысокий, худощавый, подвижный. К тому же умен, ироничен, но в меру, что делает его весьма приятным собеседником.
– Лиз, иди оденься и приведи себя в порядок, – отсылаю с любопытством прислушивающуюся к разговору служанку, – и Ниа давай поднимай.
– Вы бы, ваша светлость, тоже хоть обулись, – насмешливо смотрю на взлохмаченного барона, – и рубашку застегнули. А то я тут неподалеку леди Жюстин видел – наткнетесь в таком виде, конфуз выйдет.
– И, кстати, – подпускаю в голос холода, – мне очень не нравится, когда кто-то пытается споить мою женщину. Так что оставьте мысли о реванше.
– Простите, что прерываю, благородные сеньоры, – подбежавший слуга в ливрее тай-Морицей согнулся в поклоне, – но у ворот какая-то нищенка спрашивает барона тай-Ривертэйн.
– Нищенка? – Отто посмотрел на меня с удивлением.
Только плечами пожимаю. Понятия не имею, кто это может быть.Сейчас спустимся и посмотрим.
У ворот действительно ждала какая-то женщина. И вовсе она не нищенка, это просто снобизм городских слуг.
– Сафира? – только приглядевшись, я понял, кто это. И дело даже не в поношенной одежде, а в какой-то общей ауре усталости и безнадеги.
– Здравствуйте, мэтр… простите, ваша светлость. Я не хотела вас беспокоить. Я искала мастера Элеандора, но в гильдии мне сказали, что "Пятерка" расформирована. А тут увидела вчера вас, входящим в этот дом и подумала, что вы можете знать…
– Эл уехал, – недоуменно пояснил я. Какая-то Сафира странная. Откуда эта робость, извиняющийся тон? – а что вы хотели?
Некоторое время аура полыхала, выдавая внутреннюю борьбу, потом я все же услышал тихое:
– Мне нужна помощь.
И откуда, интересно, эта неуверенность? Не уверена, что нужна, или не уверена, что мне стоит об этом знать? Нет, так дело не пойдет. У женщины явно что-то случилось, а я держу ее на пороге.
– Для начала вам нужно пройти со мной, поесть, отдохнуть и немного выпить. А потом рассказать мне, что произошло.
Не дожидаясь возражений, слегка подталкиваю Сафиру в направлении парадного входа.
– Проходите, присаживайтесь – пропускаю женщину вперед, – сейчас принесут поесть.
Сафира неуверенно оглядывается, потом присаживается на краешек стула. Машинально отмечаю, что из трех стульев она выбрала тот, что ближе к выходу. К тому же стол теперь отгораживает ее от остальной комнаты. Сажусь напротив. Не лучший вариант для доверительной беседы, но сидеть спиной к окну мне некомфортно на подсознательном уровне. Инстинкты демона, возможно?
– Доброе утро! О, у нас гости? – следом за Лиз, несущей поднос с едой, в комнату заглянула Ниа.
– У меня гости, – выделяю голосом первое слово, – позавтракай сама.
– А леди Тиана?
– Еще спит. Иди.
Девочка надулась, но ушла молча.
Пока Сафира ест, потягиваю винцо. Рановато, конечно, но не молоко же гостье предлагать?
– Итак, вы искали Элеандора? – начал я беседу, когда Сафира, наконец, отставила тарелку и пригубила из кубка.
– Да мэтр. Вы знаете, где он? – Кажется, женщина еще надеется обойтись малой кровью.
– Сейчас он в Кермонте и вернется нескоро, – Элеандор действительно вместе с Софьей занимается подготовкой к свадьбам, – расскажите, что случилось?
Какое-то время Сафира молчала, собираясь с мыслями, а потом огорошила меня первой же фразой:
– Аманда умерла.
Печально. Надеюсь, Сафира не ждет, что я ее воскрешу. Впрочем, в этом случае она искала бы меня, а не Элеандора.
Женщина попыталась прочитать какие-то эмоции на моем лице, затем продолжила:
– С этого все началось. Глупая ситуация: попали в засаду, преследуя отступающих эранийцев. Эмми и ребят вполне можно было вытащить, но командующий решил иначе. Лорд-хранитель к тому времени уже уехал и командовал один из его родственников, а он не решился лезть в горы под удар магов.
Годвер взбесился. Он вообще не любит терять людей, а Аманду действительно любил как дочь. В общем, разругался с этим Паулсом, полез в драку. От виселицы его спасло заступничество тай-Беренгина, но вышвырнули нас из Кермонта без призовых. Капитан запил. Нет, он и раньше мог выпить, но не так. Ему словно опротивела жизнь и он прятался от нее на дне кувшина. – Сафира горестно вздохнула, – Народ начал потихоньку разбредаться – денег нет, новых контрактов не предвидится, капитан забыл про свой отряд и пьет целыми днями… Конечно, пришлось продать кое-что, но жалование всем уходящим мы выплатили сполна.
В голосе прозвучала даже некоторая гордость. У наемников свои правила и законы чести.
– Сейчас остались самые верные – продолжила сеньора, – те, кто с Годвером с самого начала, кому уже некуда идти, потому как Волки – их семья. Без капитана не заключишь контракт, но ребята зарабатывают, кто как может. Честно говоря, я даже не знаю, как мы будем платить следующий взнос в гильдию.
На протяжении всего рассказа Сафира смотрела в стол, иногда нервно теребя обручальный браслет.
– Бол предложил двинуть в столицу. Какие-то у него тут были знакомые. Но, увы, с теми людьми ничего не вышло. А тут еще и Годвер снова влез в драку. И кто же знал, что этот юнец дворянин? Развелось их в столице – шагу ступить нельзя, и ведь по внешности ни за что не скажешь! Одет еще беднее наших… – Распалившаяся Сафира, так похожая на себя прежнюю, вдруг резко сникла. Последняя фраза прозвучала жалобно и недоуменно.
Кабацкая драка, в которой побили дворянина? Если парень не слишком богат и влиятелен – ничего страшного. Нет, в принципе я могу и с виселицы приговоренного увести за руку, но не думаю, что это понадобится. Рыцарь ордена Лилии действительно имеет право помиловать преступника, если дело не связано с государственной изменой. Правда, только раз в год, и потом мне придется объясняться с собратьями по ордену. Впрочем, чего гадать?
– Какая именно помощь вам требуется, сеньора?
Женщина молчала, нервно крутя браслет.
– За что вы меня так не любите, Сафира? – обостряю ситуацию, а то она еще час будет сомневаться.
– Простите, мэтр, – виновато произнесла женщина, откинувшись на спинку и массируя виски, – я просто старая дурная баба, которая никак не может избавиться от детских страхов. Геквертиш, мне нужна помощь, а я тут ломаюсь как принцесса! Да какая мне, по сути, разница чем придется платить? Даже…
– Даже разрушителю, так?
– Да! – в голосе зазвучал вызов, – даже разрушителю!
Потом, видимо, вспомнив, с кем разговаривает, закончила уже тише: – Вы простите, у меня была очень верующая мать, к тому же… я ведь видела вас в деле.
– Для начала скажите, что вам нужно, – помрачнел я.
То, о чем говорит Сафира, наверное, действительно со стороны смотрелось ужасно, но иногда другого выхода попросту нет.
– Есть возможность откупиться от судьи, но нужны деньги. Десять золотых. Я думала, может быть, мастер Элеандор…
– Сколько вас осталось?
– Чуть меньше трех десятков, – настороженно ответила Сафира.
Черт! Пальцы выбили раздраженную дробь. Я рассчитывал на сотню. Впрочем, можно попытаться, тем более, что появляется шанс привязать Васкара еще и долгом.
– Деньги я дам. – Смотрю Сафире в глаза, не давая опустить взгляд, – После того, как разберетесь с проблемой, найдите меня. Возможно, будет контракт.
**********
Гильдия наемников в Гайтстате, хоть и проигрывала паргской штаб-квартире в размерах, но явно старалась превзойти ее в роскоши. Даже в этой не слишком большой комнате для переговоров, одной из многих, все говорило о достатке: мраморные полы, деревянные панели стен, магические светильники, мигнувшие при моем появлении. Массивный стол по центру – не грубо сколоченный обитатель таверны, а творческий изыск умелого краснодеревщика. Под стать ему и кресла, расставленные по комнате. По задумке, они должны стоять вокруг, но сейчас у стола только Васкар. За его спиной, кто сидя, кто, подпирая стену, расположились еще семеро мужчин в потрепанной походной одежде. В одном из кресел, откинувшись назад, замерла Сафира. С роскошью обстановки контрастировала висящая в воздухе аура нервозности, даже какой-то враждебности, заставляя напрягаться, "зеркалить" эмоции.
– Приветствую, господа, – коротко кивнув присутствующим, усаживаюсь в единственное свободное кресло напротив Васкара.
– Здравствуйте, мэтр, – Годвер выглядит несколько помятым, да и синяк на скуле его отнюдь не украшает, но капитан трезв, собран и деловит, – я очень благодарен вам за помощь…
– Мы все благодарны, – добавляет лысый кряжистый дядька, что замер позади кресла Сафиры.
– И мы готовы оплатить долг… – Васкар помрачнел, чуть замявшись, – как вам будет угодно.
Они тут что, думают, я их заставлю детей и стариков резать? Хотя, вполне возможно, именно так и думают.
– Как я понял, вы сейчас свободны от заказов, – даже не пытаюсь изобразить любезность. У нас деловой разговор, – сколько человек в отряде?
– Двадцать пять бойцов, плюс Сафира и Патрик. Бойцы пешие, но все при оружии и доспехе.
– Маловато. Впрочем, к делу. Возможно, вы слышали, что мне даровали титул барона и владения на севере. Горная долина, замок, несколько деревень. В замке есть какая-то дружина, но прошлый владелец не показывался там, кажется, несколько лет. По слухам, окрестные леса кишат разбойниками.
– Эгей, – стройный черноволосый боец в кожаном колете машинально крутанул в пальцах метательный нож, – боюсь, с дружиной, привыкшей к вольнице, проблем будет больше, чем с "лесными братьями". Как бы не пришлось сначала штурмовать собственный замок!
Здесь собрались взрослые люди и опытные бойцы, ситуацию они понимают правильно.
– Сколько человек в гарнизоне? – уточнил лысый.
– Неизвестно. Проблема не в этом. Гарнизон я и сам вырежу, если понадобится, – Сафира при этих словах зябко поежилась, да и остальные помрачнели,- но вот контролировать долину Ривертэйн в одиночку не способен. Для этого и нужны вы. Я знаю, опыт гарнизонной службы у вас есть.
– И сколько мы должны будем служить? – поднял глаза Годвер.
– Я рассчитываю набрать и подготовить нормальную дружину примерно за год. Вообще-то я думал предложить тебе место командира, но сейчас не уверен, извини. Посмотрим через год.
– При всем моем уважении! – Прозвучало это как "тысяча чертей!" Самый молодой из присутствующих и, похоже, самый горячий, – Мы многим обязаны мэтру, в том числе и по Кермонту, но десять золотых за год службы?!
– При чем здесь десять золотых? – они что, собрались исключительно за еду работать? И ведь никто кроме мальчишки не возразил, – займ в десять золотых остается между мной и Васкаром. Контракт обсуждается отдельно.
В комнате словно светлее стало. Только невзрачный мужичок с пепельно-серыми патлами, что замер в углу, все еще размышлял о чем-то невеселом.
– Это, хорошо, – кивнул капитан, – но все же три десятка маловато для такой задачи. Когда мы должны дать ответ?
– Через три дня я уезжаю по делам, – он что, всерьез обдумывает возможность отказаться или просто это кодекс такой, не позволяющий согласиться без обсуждений? – вернусь через декаду-полторы. Примерно тогда и будет известна точная дата выхода.
Годвер только кивнул.