Воскресенье, часов десять утра. Слева на небольшом столике стоят различные блюда, поданные к завтраку, в центре на авансцене накрыт большой стол.
Наверху, на лестнице появляется Сэнди. Увидев, что никого нет, он быстро спускается, торопливо накладывает на тарелку яичницу с беконом, наливает себе кофе и садится за стол. Ест в спешке, то и дело озираясь через плечо. Где-то наверху хлопает дверь, Сэнди пугается и яростно давится едой. Придя в себя, берет с подставки тост, мажет его маслом и джемом, запихивает в рот. Затем, услышав чьи-то шаги, бросается в библиотеку.
По лестнице боязливо спускается Джэкки. На лице у нее написано, мягко говоря, отчаяние. Она с несчастным видом смотрит в окно, на проливной дождь, затем, с показной решимостью кладет себе что-то на тарелку, садится на стол и смотрит на еду. После одной-двух попыток приступить к завтраку разражается слезами.
Сэнди чуть приоткрывает дверь библиотеке и выглядывает в щелку. Джэкки, увидев приоткрывшуюся дверь, вскрикивает. Сэнди входит.
Джэкки. Ах, это всего лишь вы. Как вы меня напугали!
Сэнди. Что случилось?
Джэкки (всхлипывая). Ничего.
Сэнди. Пожалуйста, не плачьте. (Садится за стол лицом к ней.)
Джэкки. Я не плачу.
Сэнди. Нет, вы плакали — я же слышал.
Джэкки. Все из-за этого дома. Он действует мне на нервы.
Сэнди. Неудивительно — после вчерашнего.
Джэкки. А что вы делали в библиотеке?
Сэнди. Прятался.
Джэкки. Прятались?
Сэнди. Именно. Не хотелось ненароком наткнуться на кого-то из их семейки.
Джэкки. Лучше бы мне не приезжать. Из-за этих жутких драконов на стенах мне все ночь снились кошмары.
Сэнди. Из-за драконов?
Джэкки. Ну да. Меня поместили в Японскую комнату — там все японское, даже кровать.
Сэнди. Какой кошмар!
Джэкки (бросает взгляд на лестницу, проверяя, не идет ли кто-нибудь). Знаете, по-моему, они все сумасшедшие.
Сэнди. Кто? Блиссы?
Джэкки. Да. Наверняка сумасшедшие.
Сэнди. Мне это тоже приходило в голову.
Джэкки. Как вы думаете, они сами понимают, что они сумасшедшие?
Сэнди. Нет, сумасшедшие никогда этого не понимают.
Джэкки. Меня сюда пригласил мистер Блисс и за все время даже внимания на меня не обратил. Вчера я сразу, как приехала, поднялась к нему в кабинет, а он спросил: «Вы-то, черт возьми, кто такая?»
Сэнди. Даже не вспомнил, кто вы?
Джэкки. Потом вспомнил, привел меня в гостиную пить чай и бросил одну.
Сэнди. А вы и вправду обручены с Саймоном?
Джэкки (снова разражаясь слезами). Ох, нет, я очень надеюсь, что нет.
Сэнди. По крайней мере, вчера были.
Джэкки. А вы вчера были обручены с Сорель.
Сэнди. Не взаправду. Мы с ней все выяснили.
Джэкки. Сама не понимаю, как это получилось. Я была в саду с Саймоном, он вел себя очень-очень мило, потом вдруг поцеловал меня, бросился в дом и заявил, что мы обручились. А тут еще эта мерзкая Джудит потребовала, чтобы я сделала его счастливым!
Сэнди. Все как у нас с Сорель. Не успели мы дух перевести, как Джудит отдала нас друг другу.
Джэкки. Какой ужас!
Сэнди. Хотя Сорель мне нравится. Она себя повела ужасно порядочно.
Джэкки. А по-моему, она ужасная.
Сэнди. Почему?
Джэкки. Только вспомните, как она разозлилась во время этой проклятой игры.
Сэнди. Все равно, она лучше остальных.
Джэкки. Быть лучше остальных в их семейке не очень сложно.
Сэнди (громко икая). Ик!
Джэкки. Простите?
Сэнди (смущенно). Дело в том, что у меня икота.
Джэкки. Задержите дыхание.
Сэнди. Все потому, что я наспех заглотил завтрак. (Задерживает дыхание.)
Джэкки. И, пока можете, не дышите.
Джэкки считает вслух. Пауза.
Сэнди (с шумом выпуская воздух изо рта). Все, больше не могу — ик!
Джэкки (встает и берет сахарницу с левого столика). Съешьте кусочек сахара.
Сэнди (берет кусок сахара). Простите, ради Бога.
Джэкки. Ничего, ничего. Жуткое ощущение, да?
Сэнди. Жуткое — ик!
Джэкки (ставит сахарницу перед Сэнди и снова садится — по-светски). Знаете, при икоте бывают даже случаи со смертельным исходом.
Сэнди (мрачно). Неужели?
Джэкки. Правда-правда. Моя тетя один раз икала три дня, не переставая.
Сэнди. Чертовски неприятно.
Джэкки (продолжая с увлечением). Пришлось вызвать врача, и все такое.
Сэнди. Надеюсь, у меня это скоро пройдет.
Джэкки. Очень надеюсь.
Сэнди. Ик! Черт!
Джэкки. Выпейте воды наоборот.
Сэнди. В смысле — воды наоборот?
Джэкки (вставая). Ну, с другой стороны стакана. Смотрите, я вам покажу. (Подходит к левому столику.) Здесь нет воды.
Сэнди (встает и стоит у стола). Может, кофе подойдет.
Джэкки. Никогда раньше не использовала для этого кофе, но, может быть, и подойдет. (Берет его чашку и протягивает ему.) Держите!
Сэнди (встревожено). И что я должен делать?
Джэкки. Наклоняете чашку от себя и отпиваете с другой стороны, как бы наоборот.
Сэнди (пытается). Что-то мне никак…
Джэкки (внезапно). Кто-то идет. Несите все в библиотеку, быстрее.
Сэнди. Не забудьте сахар.
Джэкки хватает сахарницу и бросается в библиотеку, предоставляя Сэнди следовать за ней.
Вдруг он мне опять понадобится — ик! О, Господи!
Сэнди торопливо уходит в библиотеку.
По лестнице спускается Ричард, несколько встревожено оглядывается, подходит к окну, видит стену дождя, вздрагивает, потом берет себя в руки, решительно подходит к барометру и стучит по нему пальцем. Барометр падает со стены и ломается. Ричард быстро поднимает барометр и кладет его на рояль. Берет завтрак и садится за стол, по центру на авансцене на левый стул.
На лестнице, идеально одетая и в самом лучшем настроении, появляется Мира.
Мира (жизнерадостно). Доброе утро.
Ричард (полувставая). Доброе утро.
Мира. Мы, что, первые?
Ричард. Нет, не думаю.
Мира (выглядывая в окно). Дождь. Ужасно, не правда ли?
Ричард. Отвратительно. (Приступает к кофе.)
Мира. А где барометр?
Ричард (при упоминании о барометре давится кофе). На рояле.
Мира. Какое странное место для барометра!
Ричард. Я по нему постучал, и он упал со стены.
Мира. Типично для этого дома. (Подойдя к левому столику.) Что вы взяли — яичницу с беконом или треску?
Ричард. Треску.
Мира. Тогда я тоже возьму трески. Сегодня утром я совершенно не в состоянии принимать решения. (Берет треску, наливает себе кофе, садится напротив Ричарда.) Видели с утра кого-нибудь?
Ричард. Нет.
Мира. Слава Богу. Немного покоя нам не помешает.
Ричард. Вы здесь уже гостили раньше?
Мира. Раньше — никогда и больше — никогда.
Ричард. Что-то я себя неважно чувствую сегодня.
Мира. Сочувствую, но не удивлена.
Ричард. Видите ли, я спал в бойлерной.
Мира. Какой ужас!
Ричард. Окно мне открыть не удалось — его заело — так что я чуть не задохнулся. Да еще в трубах всю ночь шумело.
Мира (оглядывает стол). Сахара нет.
Ричард. Надо позвонить.
Мира. Вряд ли от этого будет хоть какая-то польза, но, тем не менее, давайте попробуем.
Ричард (встает и звонит в звонок над левой дверью). Неужели вся семья завтракает в постели?
Мира. Не знаю и знать не хочу.
Ричард (возвращается на свое место). Странные они люди, не правда ли?
Мира. «Странные» — это очень сильное приуменьшение.
Входит Клара. Подходит к столу.
Клара. В чем дело?
Мира. Сахара нет.
Клара. Сахар есть — я его сама ставила.
Мира. Может, в таком случае сами и найдете?
Клара (ищет). Очень странно. Я могу поклясться на Библии, что приносила сюда сахар.
Мира. По крайней мере, сейчас его здесь нет — это очевидно.
Клара. Кто-то его взял, не иначе.
Ричард. Зачем кому-то брать сахар?
Мира. Может быть, вы просто принесете нам еще?
Клара. Да-да, сейчас принесу. (Смотрит подозрительно и грозит Ричарду пальцем.) Но помяните мои слова — здесь без штучек не обошлось. (Уходит.)
Ричард смотрит вслед Кларе.
Мира. Клара бы чувствовала себя гораздо уютнее в гримерке, а не в загородном доме.
Ричард. Она была костюмершей Джудит?
Мира. Ну да. Только это ее и оправдывает.
Ричард. Она кажется добродушной, но со странностями.
Мира. Треска просто отвратительная.
Ричард. Да, не правда ли?
Возвращается Клара с сахарницей и плюхает ее на стол.
Клара. Вот ваш сахар, дорогуши.
Мира. Спасибо.
Клара. Жалко, что погода испортилась — а то вы могли бы порезвиться на реке.
Слышно, как в библиотеке что-то падает, разбивается, слышен вскрик.
Это еще что такое? А ну, выходите! Что там происходит?
Появляется Джэкки и Сэнди, довольно смущенные.
Джэкки. Доброе утро. Боюсь, мы разбили кофейную чашку.
Клара. А кофе в ней было?
Сэнди. Был, и немало.
Клара (бросается в библиотеку). О Господи, и все на ковер!
Сэнди. Это я виноват. Извините, ради Бога.
Джэкки проходит к левому верхнему краю стола.
Клара возвращается из библиотеки.
Клара. Как это получилось?
Джэкки. Ну, на Сэнди напала икота, и я ему показывала, как пить с другой стороны чашки.
Мира. Это просто смешно!
Клара. Ладно, хорошо хоть, что не королевский фарфор.
Выходит.
Сэнди. Икота, кстати, прошла. (Подходит к окну и смотрит на улицу.)
Джэкки. Это от неожиданности.
Сэнди (наблюдательно). Послушайте, дождь идет.
Мира. И уже давно.
Ричард. Миссис Арундел…
Мира. Да?
Ричард. Что вы — что вы собираетесь делать сегодня?
Мира. Ничего. Уеду в Лондон первым же поездом.
Ричард. Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь? Боюсь, еще одного такого дня, как вчерашний, я не выдержу.
Джэкки. Я тоже. (Подходит и садится рядом с Ричардом, ближе к авансцене.)
Сэнди (воодушевлено подходит к столу и садится). А давайте все уедем! Незаметно.
Ричард. А не будет ли невежливо уехать сразу всем?
Мира. Конечно, это будет невежливо. (Обращаясь к Сэнди.) Вы с мисс Коритон должны остаться.
Джэкки. Почему? Не понимаю.
Сэнди. Мне кажется, они не очень на нас обидятся.
Мира. Разумеется, очень. Как бы там ни было, первыми уезжаем мы с мистером Грэхэмом. Позвоните в звонок. Я хочу выяснить у Клары расписание поездов.
Сэнди звонит в звонок и возвращается на свое место.
Ричард. Надеюсь, они не вздумают спуститься всей семьей к завтраку именно сейчас.
Мира. Не стоит волноваться — они наверняка проваляются в постели еще несколько часов. Еще та семейка!
Ричард. Вам долго собираться?
Мира. Нет, я почти все уложила перед тем, как спуститься к завтраку.
Снова входит Клара, подходит к столу.
Клара. Что на этот раз?
Мира. Скажите, как у нас с поездами на Лондон?
Клара. Когда?
Мира. Сегодня утром.
Клара. А что стряслось? Вы что, уже уезжаете?
Мира. Именно. Мне и мистеру Грэхэму необходимо быть в Лондоне к ланчу.
Клара. Ну, поезд на 10.15 вы пропустили.
Мира. Очевидно.
Клара. Следующий только в 12.30.
Ричард. Господи Боже мой!
Клара. И тот со всеми остановками.
Клара выходит.
Сэнди (обращаясь к Джэкки). Послушайте, если хотите, я отвезу вас в Лондон на своей машине.
Джэкки. Замечательно! Конечно, хочу.
Мира, Ах, да, вы же на машине, не так ли?
Сэнди. Так.
Мира. А вчетвером мы в ней поместимся?
Джэкки. Вы же сказали, что будет невежливо уехать всем сразу. Не лучше ли вам с мистером Грэхэмом поехать на поезде?
Мира. Естественно, не лучше.
Ричард (обращаясь к Сэнди). Если в вашей машине хватит места, мы будем вам чрезвычайно признательны.
Сэнди. Втиснемся как-нибудь.
Мира. Итак, решено.
Джэкки. Когда мы уезжаем?
Сэнди. Как только все будут готовы. (Встает.)
Джэкки. Миссис Арундел, сколько, по-вашему, нужно дать на чай Кларе?
Мира. Понятия не имею. (Ричарду.) А что вы думаете?
Ричард. Я ее почти не видел с тех пор, как приехал.
Джэкки. А горничная здесь есть?
Ричард. Не уверен.
Сэнди. Десяти шиллингов хватит?
Джэкки. С каждого?
Мира. Это слишком.
Ричард. Остановимся на фунте десяти шиллингов со всех.
Мира. Отлично. Тогда заплатите ей, хорошо? А в машине разберемся с деньгами.
Ричард. Это необходимо?
Мира. Да. Звоните.
Ричард. У вас это получилось бы гораздо лучше.
Мира. Не уверена.(Обращаясь к Джэкки.) Идемте, надо закончить собираться. (Встает и идет к лестнице.)
Джэкки. Хорошо. (Следует за Мирой.)
Они начинают подниматься по лестнице.
Ричард (встает и выходит на центр). Одну минуту — не бросайте меня одного.
Сэнди (подходя к правой двери). Я только взгляну, как там машина. Отъезд через десять минут. Годится?
Мира. Хорошо, десять минут.
Уходит по лестнице с Джэкки.
Сэнди. Порядок! (Выскакивает на улицу.)
Ричард подходит к звонку. В этот момент входит Клара с большим подносом.
Клара. Эй, куда это все подевались?
Ричард (вынимает деньги из портмоне и отсчитывает тридцать шиллингов). Пошли собираться. Мы все уезжаем на машине с мистером Тиреллом.
Клара. Немного неожиданно, а?
Ричард (вкладывая деньги ей в руку). Это от всех нас, Клара. Спасибо за беспокойство.
Клара (приятно удивленная). Вот это мило так мило! Не было никакого беспокойства.
Ричард. Но ведь у вас прибавилось работы.
Клара. В этом доме нам не привыкать.
Ричард. Доброго вам дня, Клара.
Клара. И вам доброго дня. Надеюсь, вы приятно провели время.
Ричард. Прият… О, да, конечно. (Уходит вверх по лестнице.)
Клара убирает со стола грязную посуду и уносит ее со сцены, напевая очень резким голосом «Чай для двоих». Возвращается с заново наполненным кофейником и встречает Джудит, которая как раз спускается по лестнице.
Джудит (подходит к столу и садится во главе стола). Доброе утро, Клара. Газеты уже привезли?
Клара. Привезли, привезли. Сейчас принесу. (Выходит и возвращается с газетами в руках. Отдает газеты Джудит.)
Джудит. Спасибо. Кстати, ты забыла про мой апельсиновый сок.
Клара (наливает Джудит кофе). Я не забыла, дорогуша. На кухне он.(Снова выходит.)
Джудит открывает театральную страницу «Сандей Таймс».
Но лестнице спускается Сорель. Целует Джудит.
Сорель. Доброе утро, мамочка.
Джудит. Ты только послушай. (Читает вслух.) «Во вторник мы имели удовольствие видеть Джудит Блисс в ложе театра на Хэймаркет. Выглядит миссис Блисс, как всегда, обворожительно.» Ничего себе! Я-то считала, что выглядела во вторник хуже некуда.
Сорель. Ты выглядела прелестно. (Берет еду и садится слева от Джудит.)
Входит Клара со стаканом апельсинового сока.
Клара. А вот и твой сок, дорогуша. (Ставит стакан перед Джудит.) Ты уже прочла, что пишет о тебе «Реффери»? Мило, правда?
Джудит. Нет, я пока прочла только «Таймс».
Клара. Ну, «Таймс» и в подметки не годится «Реффери». (Находит нужное место и передает газету Сорель.)
Сорель (читает вслух). В прошлый вторник на утреннем спектакле «Девиц и Бродяг» я видел веселую и блистательную Джудит Блисс. Она беззаботно щебетала с Бэзилом Дином, продюсером. «Истинно, — сказал я сам себе. — Где незнание — благо, глупо быть мудрым.»
Джудит (забирая у Сорель газету). «Реффери», «Реффери»! Как мило с их стороны! И так беззастенчиво написано!
Сорель. Как бы мне хотелось очутиться сейчас где-нибудь в тропиках, на маленьком островке в Тихом океане. Пальмы, кокосы, морские черепахи…
Джудит. Да, это было бы великолепно.
Сорель. Интересно, где все?
Джудит. Да, интересно… Мэри Сондерс завалила очередную премьеру.
Сорель. Я думаю, она к этому уже привыкла.
По лестнице сбегает Саймон.
Саймон (целует Джудит). С добрым утром, мамочка. Гляди! (Показывает только что законченный рисунок.)
Джудит. Саймон! Это чудесно! Когда ты успел?
Саймон. Проснулся рано.
Сорель. Ну-ка, посмотрим. (Берет рисунок из рук Саймона.)
Саймон. Я еще немножко подработаю лицо Хелен. Получилось слишком розовым.
Сорель (смеется). Точь в точь как у оригинала. (Кладет рисунок на стол рядом с собой.)
Джудит (треплет Саймона по щеке). Какой умный у меня сын!
Саймон. Мамочка, не начинай. (Саймон берет себе завтрак.)
Джудит. Боже, как это все прекрасно! А вспомнить, как вы лежали, крохотные, в колясках… Невольно слезы наворачиваются! (Всхлипывает.)
Сорель. Не думаю, что ты хоть когда-нибудь видела нас в колясках…
Джудит. Я тоже так не думаю.
Саймон, положив себе завтрак, садится справа от Джудит.
По лестнице спускается Дэвид.
Дэвид (с бурным весельем в голосе). Есть!
Джудит. Что, дорогой?
Дэвид. «Грешница»! Дописал! (Дэвид целует Джудит.)
Джудит. Восхитительно! Прочитай нам скорее.
Дэвид (берет стул, стоящий у стола, и ставит его слева на авансцене). Здесь у меня последняя глава.
Джудит. Начинай же.
В переднюю дверь влетает Сэнди. Увидев всех, замирает.
Сэнди. Доброе утро! (Взлетает вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.)
Пауза, все смотрят вслед Сэнди.
Джудит. Странно, какое знакомое лицо у этого мальчика.
Дэвид (готовясь читать). Слушайте! Помните, Вайолет заболевает, приехав в Париж?
Джудит. Да, дорогой. Саймон, передай мармелад.
Саймон передает Джудит мармелад.
Дэвид. Я, пожалуй, начну именно отсюда.
Джудит. Начинай, дорогой.
Дэвид (читает). «Итак, представьте — Париж цветет весной, Елисейские поля оживают и искрятся в блеске солнечных лучей, дети в летних костюмчиках резвятся там и тут, словно разноцветные бабочки…»
Саймон (кричит, обращаясь к Сорель). Что случилось с барометром?
Сорель (свистящим шепотом). Понятия не имею.
Дэвид. Черт бы побрал ваш барометр!
Джудит. Не сердись, дорогой.
Дэвид. Либо изволь молчать, Саймон, либо выйди вон.
Саймон. Извини, отец.
Дэвид. Постарайся больше меня не перебивать… «…словно разноцветные бабочки. Спешащие машины заполонили улицы, гудки такси — пронзительные сигналы „пиик-пиик“…»
Сорель. «Пиик-пиик!» Мне это ужасно нравится.
Дэвид (не обращая на нее никакого внимания). «….казалось, сливались с звенящим множеством других шумов, которыми и был Париж…»
Джудит. Может быть, «которые и были Парижем», дорогой?
Дэвид. «Которыми и был Париж.»
Джудит. «Которые и были Парижем.»
Дэвид. «Множество других шумов, которые и были Парижем» не звучит.
Недолгая пауза.
Джудит. Да, но, может быть, все-таки «которые и были Парижем»?
Дэвид. «Множество других шумов, которыми и был Париж.»
Джудит. Ах да, понимаю.
Дэвид. «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»
Джудит. Ей бы это не удалось.
Дэвид. Почему?
Джудит. Улица Святого Оноре не выходит на Площадь Согласия.
Дэвид. Еще как выходит.
Сорель. Папа, ты, наверное, имеешь в виду улицу Бюсси Д’Англе.
Дэвид. Ерунда. Причем здесь улица Бюсси Д’Англе?
Джудит. Дэвид, дорогой, не упрямься.
Дэвид (жарко). Вы, что, думаете, что я знаю Париж хуже вашего?
Саймон. Ладно, какая разница. Может, отец и не ошибается.
Сорель. Вот именно что ошибается!
Дэвид. Не отвлекайся от еды, Сорель.
Джудит. Не цепляйся к ней, Дэвид — это признак старости.
Дэвид (решительно). «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»
Джудит, Это же просто смехотворно! Исправь, пока не поздно.
Дэвид. Это не смехотворно, это абсолютно верно.
Джудит. Отлично. Принеси карту Парижа, и я тебе докажу.
Саймон. У нас нет карты Парижа.
Дэвид (кладет рукопись на стол). Смотри, Джудит, вот улица Ройаль (переставляет масленку и вазочку с мармеладом) вот Отель Криллтон, а вот улица Святого Оноре…
Джудит. Ничего подобного. Это улица Бюсси Д‘Англе.
Дэвид. И параллельно ей идет улица Риволи.
Джудит. Ты все перепутал.
Дэвид (громко — стуча кулаком по столу). Я ни-че-го не перепутал.
Джудит. Не кричи на меня. Перепутал, и именно все.
Саймон. Может, дадим отцу шанс почитать дальше?
Джудит. На критику обижаются только люди глупые и узколобые.
Дэвид. Узколобые, вашу мать!
Джудит. Как ты груб! Я ухожу в свою комнату.
Дэвид. И слава Богу!
Джудит (в ярости). Дэвид!
Сорель. Папа, мама права. (Рисует карту.) Вот площадь Согласия…
Саймон (кричит на нее). Да заткнись ты, Сорель!
Сорель (в ответ кричит на него). Сам заткнись, напыщенный звереныш!
Саймон. Воображаешь, будто знаешь все обо всем, а на самом деле ты необразованна, как жаба.
Сорель. Почему «как жаба»?
Джудит. Дэвид, я могу поклясться на Библии, что ты ошибаешься.
Дэвид. Мне не нужны твои клятвы на Библии. Я и так знаю, что я прав.
Саймон. Нет смысла спорить с отцом, мамочка.
Сорель. Почему это нет смысла спорить с отцом?
Саймон. Потому что они оба упрямы, как бараны!
Дэвид. Джудит, ты собираешься спокойно слушать, как твой сын меня оскорбляет?
Джудит. Он такой же твой сын, как и мой.
Дэвид. Я что-то начинаю в этом сомневаться.
Джудит (разражаясь слезами ярости). Дэвид!
Саймон (утешая Джудит). Как у тебя только язык повернулся, отец!
Дэвид (швыряя рукопись на пол). Больше никогда — никогда в жизни — я не прочту вам ни строчки. Вам наплевать на мою работу! Вам наплевать, насколько успешным будет мой очередной роман!
Джудит. Роман, набитый неточностями, вряд ли будет успешным, скорее наоборот.
Дэвид. В моем романе нет неточностей!
Джудит. Есть (вставая). Ты просто слишком испорчен, чтобы признать это. Груб и испорчен!
Дэвид. Я испорчен! Ничего себе! В этом доме мне бы не удалось испортиться и при большем желании — я не могу себе представить более невозможной семьи…
Джудит. Тогда почему бы, во имя всех богов, тебе не поселиться где-нибудь в другом месте?
Дэвид. Вот она, ваша благодарность!
Джудит. За что, интересно, мы должны быть тебе благодарны?
Сорель. Мама, не волнуйся!
Джудит. Я не волнуюсь, я вне себя.
Дэвид. С чего бы это? Все только и делают, что поют на разные голоса, какая ты замечательная…
Джудит. Видит Бог, я правда замечательная! Хотя бы потому, что столько лет терплю тебя!
Сорель. Мама, сядь и замолчи. (Встает.)
Саймон (встает и обнимает мать). Не смей так разговаривать с моей матерью!
Во время этой сцены, незамеченные бушующей семьей, Мира, Джекки, Ричард и Сэнди спускаются по лестнице с багажом в руках и спешат к входной двери.
Джудит (рыдая в голос). О, Господи! Даже родная дочь против меня! Какой кошмар!
Дэвид. Хватит ломать комедию! Ты не на сцене!
Джудит. Я не ломаю комедию. Мое сердце разбито!
Дэвид. Чушь! Чушь! Чушь!
Джудит. Не смей говорить мне «чушь»!
Дэвид. Я хочу говорить «чушь» и буду говорить «чушь»!
Все кричат друг на друга как можно громче.
Одновременно:
Сорель. Тихо, папа!
Саймон. Прекрасно! Будь хорошей дочерью — поощряй своего отца…
Дэвид. Джудит. Послушай меня…
Джудит. Это ужасно! Ужасно!
Одновременно:
Сорель. На самом деле все это выеденного яйца не стоит…
Саймон …оскорблять свою мать…
Дэвид. Площадь Согласия…
Джудит. Я только сейчас поняла, как ты ничтожен, Дэвид. Ты просто ничтожен.
Общий бедлам внезапно прерывает звук захлопнувшейся входной двери. На минуту повисает мертвая тишина, затем слышен рев отъезжающей машины. Сорель подбегает к окну и выглядывает на улицу.
Саймон (снова падает на свой стул). Вот и все!
Сорель. Они уехали! Все!
Джудит (садится). Как это невежливо.
Дэвид (тоже садится). Да, в наши дни некоторые ведут себя в высшей степени странно…
Джудит. Сядь за стол и доешь завтрак, Сорель.
Сорель. Да, мамочка. (Садится.)
Пауза.
Джудит. Продолжай, Дэвид, дорогой. Мне не терпится услышать последнюю главу…
Дэвид (подбирает с пола рукопись и начинает читать). «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия…»
Занавес