Значит, это не Мартин!

Но о чём, чёрт возьми, они тогда беседовали в гостиной?

Ладно, можно выяснить и позже. Потому что сейчас её внимания требовала странная особа — сестра, кузина или кем там она приходилась её преследователю, Соулу-М8.

А если это и впрямь сестра Соула-М8, то вся их семейка явно чокнутая.

— Я даже не мечтала… — начала женщина, очевидно, очень волнуясь. — Я думала… когда я увидела тебя с… — Маргарет Свиндлер умолкла и вытащила из рукава плохо скроенного костюма носовой платок. Приподняв очки, она промокнула уголки глаз. — Теперь мне все понятно. Ты поступила весьма разумно. Это лишь прикрытие, так ведь? Знай я, что ты ждёшь меня, я пришла бы раньше.

Танзи напряглась, стараясь уразуметь, о чём говорит незнакомка. Но после якобы состоявшегося откровения Мартина она никак не могла взять в толк, что, чёрт возьми, происходит. Очевидно, именно Маргарет посылала ей письма, подписанные Соулом-М8, нет никакого сомнения. О Боже!

— Значит, это были вы, — прошептала Танзи. — Письма, записки…

Женщина. Они с Райли и представить себе не могли, пребывая в уверенности, что…

Теперь же, когда все встало на места, появился какой-то зловещий, странный смысл. «Тебе не нужен никакой мужчина. У тебя есть я…»

Танзи перебрала в уме послания Соула-М8 и со всей ясностью поняла: все они, до единого, могли быть написаны женщиной. Почему ни она, ни Райли этого не заметили? С чего они взяли, что если кто-то воспылал к ней фанатичной страстью, то это непременно мужчина?

Танзи стоило немалых усилий не расхохотаться. Танзи Харрингтон, известную пожирательницу мужских сердец, преследует лесбиянка!

Улыбка Маргарет стала какой-то неуверенной.

— Но я думала… ты только что сказала…

— Да… да… — быстро проговорила Танзи, пытаясь устоять на ногах и не утратить ясность мышления. — Просто… просто не могу поверить, что это вы… что мы наконец встретились. Лично.

Казалось, Маргарет немного успокоилась, хотя было трудно сказать наверняка. Танзи не могла отвести взгляд от странного блеска в глазах женщины. Может, она приняла наркотик? Или она просто сумасшедшая?

— Значит, я была права. Он требовался только для виду. Этот мужчина. Как я сразу не поняла?! — Женщина почти бормотала, сжимая и разжимая кулаки, будто злилась на саму себя. — Ну почему я не пришла к тебе раньше! Он ведь не более чем прикрытие! Приманка. Ну как я сразу не догадалась?!

— Да, это просто телохранитель, — подтвердила Танзи, надеясь как можно дольше водить собеседницу за нос, чтобы так называемый телохранитель, вернувшись, застал тут их обеих.

Маргарет бросила на Танзи полный восхищения взгляд.

— Почему ты мне не сказала? Мы бы уже давно были вместе. Всё это время.

На сей раз в голосе Маргарет послышалась злость, и Танзи невольно вздрогнула.

— Мой… Мой менеджер требует, чтобы я, отправляясь на мероприятия, непременно имела при себе телохранителя. Поэтому я не могла сообщить им о… о нас. Ради моей же собственной безопасности. Да и вашей тоже, — добавила она. Ей стоило немалых усилий сохранять спокойствие. — Я послала вам своё расписание. Разве вы его не получили? Я подумала, что вы придёте, и тогда, возможно мне удастся ускользнуть от телохранителя и…

— Лжёшь! — внезапно выкрикнула женщина. — Я видела тебя с ним! Как вы с ним танцевали! Как он обнимал тебя! — Она содрогнулась от отвращения. — Что только ты ему позволяла!

— Это был отвлекающий манёвр! — выпалила Танзи, пятясь назад, но Маргарет решительно шагнула к ней.

Она схватила свою огромную, ужасную сумку. И Танзи шестым чувством ощутила, что внутри спрятано оружие.

— Я была вынуждена притворяться, чтобы остальные не лезли ко мне, — нашлась Танзи. — Но мне казалось, уж вы-то поймёте.

Она уклонилась влево, надеясь оказаться поближе к двери — вдруг удастся убежать?

Маргарет заметила её движение как раз в тот момент, когда наконец расстегнула свой необъятных размеров ридикюль.

Танзи оказалась права в своём предположении относительно оружия. И хотя одна часть её мозга очень рационально решила, что серебристый «дерринджер», который вытащила Маргарет, не так уж и велик, другая часть мозга не менее разумно возразила, что в данной ситуации, что крошечный дамский пистолетик, что гаубица — все едино.

Ничего не стоит уложить её на месте.

— Пожалуйста, позвольте мне объяснить! — взмолилась Танзи, надеясь, что голос не выдаст её страха.

Ей меньше всего хотелось в данный момент походить на человека, в которого вот-вот всадят пулю.

Рука Маргарет дрожала. Черт, не хватало, чтобы эта истеричка ненароком нажала на спусковой крючок.

Танзи глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и медленно вытянула вперёд левую руку. Правой рукой она шарила за спиной, пытаясь найти на столе что-нибудь такое, чем при необходимости можно бы воспользоваться в целях самообороны.

— Прошу тебя, Маргарет, отдай пистолет. Он нам не нужен. — Она призвала на помощь всю свою силу воли. — Я хочу быть с тобой.

Если у Танзи и имелись какие-либо сомнения насчёт того, хочет ли она провести всю оставшуюся жизнь с Райли, то сейчас они окончательно развеялись. Потому что в данную минуту ей ничего не стоило бы сказать ему эти слова. Она любит его.

Танзи Харрингтон влюблена.

Замечательно. Получается, она осознала это лишь за несколько мгновений до своей трагической гибели.

Танзи продолжала смотреть прямо в глаза Маргарет.

— А разве ты не хочешь быть со мной? Маргарет задрожала всем телом.

— Ты даже не представляешь себе, как я о тебе мечтала! — воскликнула она каким-то странным хрипловатым голосом. — О нас с тобой.

Танзи постаралась не вздрогнуть от ужаса.

— Но ведь теперь твои мечты могут осуществиться! Только нужно избавиться вот от этого. — Она кивком указала на пистолет, словно то была какая-то незначительная мелочь, и для убедительности пошевелила пальцами. — Ну давай же, протяни его мне. И начнём строить наши планы.

Маргарет посмотрела на пистолет, затем в глаза Танзи.

— Я думала повременить, пока не удостоверюсь окончательно! — выпалила она. — Я… Но затем ты написала о волках под твоей дверью. И я больше не могла ждать. Тебе была нужна я.

Танзи не имела ни малейшего представления о том, что за бред несёт эта чокнутая. Однако рука Маргарет дрогнула, и дуло пистолета уставилось в пол. Увы, как раз в тот момент, когда Танзи сделала шаг, чтобы отобрать у неё оружие, в кухню шагнул Райли.

— Я остался жив, но лишь…

Он осёкся. Очевидно, Райли никак не ожидал застать Танзи наедине с гостьей. Причём из-за огромной шляпы Маргарет он не заметил нацеленный в Танзи пистолет.

При звуке его голоса Маргарет подскочила и оглянулась. Танзи в этот момент бросилась к пистолету.

— Ты! — взвизгнула Свиндлер.

Райли от неожиданности сначала замер, пригнулся и кинулся вперёд.

— Нет! — закричала Танзи.

Промелькнуло лишь несколько секунд, но ей и их хватило, чтобы представить, как пуля разрывает ему грудь.

— Стоять! — приказала Свиндлер.

Внезапно бросившись к Танзи, она подтащила её к себе.

Прижатое к виску дуло пистолета казалось пушечным жерлом. Маргарет Свиндлер была не только крупной женщиной, но ещё и очень, очень сильной.

А когда она повернула свою жертву к себе, Танзи ожидал ещё больший сюрприз.

Оказалось, Маргарет Свиндлер — вовсе не лесбиянка.

То есть не лесбиянка в анатомическом смысле.

— Он все погубит, — злобно прошептала Маргарет, или как там её/его звали. — Скажи ему, — приказала она Танзи. — Скажи ему, что ты думаешь о мужчинах. Ты называешь их волками, но мы с тобой знаем, что на самом деле они просто мерзкие псы. Думают только о своём удовольствии, набрасываются на нас как животные, а затем убегают.

Он — потому что всё-таки это был он — крепче сжал Танзи горло, перекрывая ей воздух.

— Меня просто тошнит от них. Боже, как все эти годы я ненавидела проклятие, которым «наградила» меня природа! — Он наклонился и прижал рот к уху своей жертвы. — Но для нас с тобой всё будет иначе. Неужели ты не понимаешь? Я создана для тебя. Я давно это знала.

С этими словами он обхватил рукой горло Танзи и дёрнул назад её голову.

— Все. Моё! — произнёс он, гладя безумным взором на Райли.

Райли как вкопанный застыл в дверях. У Танзи перед глазами словно мухи летали, но она сосредоточила внимание на лице Райли, на его глазах.

«Верь мне».

Произнеси он эти слова вслух, она вряд ли бы услышала их более отчётливо.

Танзи сжала кулаки, стараясь глотнуть воздуха, и неожиданно ей вспомнилось, что в тот момент, когда Маргарет, или как её там, набросилась на неё, она, не глядя, схватила со стола первое, что попалось под руку: солонку-перечницу с изображением сладкой парочки, Джека и Джилл.

«Замечательно, — подумала Танзи, — Уж сейчас я этому существу насолю, так насолю».

Танзи не могла пошевелиться, не могла даже кивнуть Райли. Она лишь надеялась, что тот прочитает все по её глазам. Теперь он полностью сосредоточил своё внимание на Маргарет. Поскольку эта особа — мужского ли, женского пола, поди разбери — сжимала смертельное оружие, Танзи это было даже на руку. Жаль, ей никак не сообщить Райли, что Маргарет на самом деле «Майк», но раз в дело пущен пистолет, то пол человека, который сжимает в руке смертельное оружие, наверное, не столь уж и важен.

Пули — великие уравнители.

Танзи вдруг пришло в голову: а не развить ли ей эту тему в одной из следующих своих статей? Название может быть такое: «Равенство полов. Оружие в работе и в игре». Черт, похоже, от страха она сейчас лишится чувств.

— Я просто хотел удостовериться, что она в надёжных руках, — произнёс Райли, медленно выпрямляясь во весь свой шестифутовый рост и принимая спокойный вид. — Вижу, вы вполне способны с ней сладить, — произнёс он нейтральным «овечьим» голосом, которым давно уже не разговаривал.

Он медленно поднял руки, ладонями вперёд, и осторожно отступил прочь; его спина оказалась за дверью.

Мистер Маргарет благосклонно отпустил горло Танзи, но затем неторопливо провёл пистолетом по её щеке Танзи пришлось призвать на помощь последние крупицы мужества, чтобы её не вырвало или чтобы не упасть в обморок. Маргарет со счастливой улыбкой посмотрела на неё.

— Да-да, ещё как!

— Опустите пистолет.

Маргарет и Танзи одновременно уставились на Райли. Тот пересёк кухню и теперь держал в руках пушку, по сравнению с которой оружие Маргарет Свиндлер выглядело детской безделушкой.

Танзи тотчас подумала, что была бы безгранично счастлива провести всю свою жизнь с Райли-агнцем. Потому что в таком случае ей больше никогда не пришлось бы лицезреть его с пистолетом в руках. Или, точнее, в ситуации, когда пистолет — единственный выход.

— Ты не посмеешь, — предупредила Маргарет, нацелив на Райли свой «дерринджер».

И совершила ошибку.

Пора действовать, подумала Танзи. Им обоим ничего не стоило погибнуть под градом пуль, но нацеленный в сердце Райли пистолет переполнил чашу её терпения.

Рука с перечницей непроизвольно взмыла вверх, и Танзи метнула содержимое в глаза Маргарет. Одновременно острым каблуком четырехсотдолларовой туфли она врезала своему обидчику по ненавистным ему мужским гениталиям.

— Вот тебе, получи!

Маргарет взвыла от боли и опустила пистолет. Танзи бросилась прочь, а Свиндлер рухнула на пол, прижимая руки к своим ненужным «фамильным драгоценностям». Танзи ударилась боком о стол, что помогло ей обрести равновесие. Как раз вовремя, ибо в этот момент Райли ногой выбил из рук Маргарет «дерринджер», а саму её уложил лицом вниз на итальянский мраморный пол.

— С тобой все в порядке? — прокричал он.

— Да, — ответила Танзи, задыхаясь и держась за бок. — А ты как?

— Нормально. Набери 911!

— Уже набрала.

В дверях, держась за сердце, стояла Миллисент. Бледная и испуганная, она выглядела на все свои восемьдесят два года. Позади неё маячил Мартин.

— Боже мой, — дрожащим голосом проговорила Миллисент.

Но через мгновение волшебным образом старушка взяла себя в руки и повернулась к толпе гостей, что успела собраться в холле у неё за спиной.

— Возвращайтесь в гостиную. Все в порядке. Мартин, оцепеневший от ужаса, по-прежнему стоял как вкопанный.

— Это был выстрел? — прозвучал вопрос из толпы. Миллисент любезно взяла Мартина под руку и сопроводила его к остальным гостям.

— Пробка от шампанского, — придумала она объяснение. — Мы пьём за здоровье будущей матери! А для тех, кому спиртного нельзя, у нас есть шипучий виноградный сок. — Улыбнувшись, Миллисент жестом пригласила всех пройти в парадную гостиную. — Сейчас я принесу бокалы.

Танзи не знала, что поразило её больше — события последних пятнадцати минут или же потрясающая импровизация Миллисент. Старушка повернулась к ним, и Танзи увидела, что тётушка отнюдь не безмятежна.

— У вас точно ничего не случилось? — Она посмотрела на Райли. — Мне… Мне казалось, вы сказали, что все выяснилось.

— Да-да, — проговорила Танзи. — Я… я думала, что это Мартин.

— Мартин? Но я же говорила Райли, что он никогда…

— Это долгая история, — сказала Танзи и, спотыкаясь, подошла к Райли.

Тот, отрезав от блендера шнур, связывал им руки Маргарет.

Маргарет Свиндлер не корчилась и не стонала. Похоже, она была без сознания.

— Боюсь, я слишком сильно стукнул её головой об пол. — Однако в голосе Райли почему-то не слышалось раскаяния. — Но она будет жить. Придётся купить вам новый блендер, госпожа Харрингтон, — добавил он, обращаясь к Миллисент.

— Чепуха, — ответила старушка, входя в кухню, чтобы обнять его и Танзи. — Вы только что спасли мою девочку.

— Она сама себя спасла, — скромно возразил Райли, впервые за всё это время улыбнувшись. — Я лишь немного ей помог.

— На самом деле, — сказала Танзи, тоже улыбнувшись, и посмотрела на женщину, которая без сознания лежала посреди кухни, — вас ждёт сюрприз, и какой!

Через несколько часов Райли наконец остался наедине с Танзи. Полиция ушла. Оставшихся гостей отпустили. Мартин уехал домой, но только после того, как дождался полного объяснения. Во время допроса Танзи и её подруги столпились в передней. Мэриел каким-то чудом удалось не родить раньше времени, и, несмотря ни на что, она со слезами на глазах благодарила окружающих за замечательный день.

Но теперь все разошлись, и Райли наконец-то мог отвезти Танзи домой. Оставался лишь один вопрос: в чей дом ей хотелось бы вернуться?

— У меня до сих пор не укладывается в голове! Надо же, Мартин вообразил, будто я позвала его сюда специально для того, чтобы сказать о своём уходе из «Мейнлайн» в Национальный газетный синдикат! — Танзи рассмеялась. — Я имею в виду, если подумать о том, что он сказал… — Она покачала головой. — Честное слово, как это я…

Она не договорила.

Когда Танзи рассказала Мартину об их подозрениях, тот заметно покраснел. К счастью, став свидетелем жуткой сцены, что разыгралась в кухне, он понял, какого невероятного напряжения стоили Танзи последние дни, и не стал обижаться на неё за то, что попал в список подозреваемых. Наоборот, когда всё было позади, он даже признался, что слегка польщён. Это же надо! Она решила, что он ещё способен на любовную интрижку! Более того, глядя на Танзи и Райли, он поклялся отправиться прямиком домой и сделать всё возможное, чтобы убедить Жизель пойти с ним к адвокату для обсуждения вопросов развода.

— Думаю, сказать, что сегодня был чертовски неприятный день, — значит ничего не сказать, — произнёс Райли.

Теперь, когда всё было улажено — по крайней мере до тех пор, пока не назначат день суда, — он постепенно начал осознавать, что его работа у Танзи окончена. То есть профессиональная необходимость находиться с ней рядом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю также подошла к концу.

Требуется в срочном порядке найти убедительный предлог, чтобы остаться с ней рядом.

Миллисент зашла в кабинет на верхнем этаже. Райли уже упаковывал оставшееся оборудование. Старушка протянула руки, и Танзи, вскочив с кресла, бросилась в её объятия.

— Слава Богу, все позади.

— Как жаль, что я принесла сюда неприятности! — воскликнула Танзи, наверное, уже в десятый раз.

И в десятый раз Миллисент шикнула на неё, чтобы та умолкла. Ещё раз обняв племянницу, она отошла на расстояние вытянутой руки.

— Наверное, я должна быть благодарна ещё кое за что в эти праздники.

Знаешь, я никогда не сомневалась, что ты способна сама справляться со своими делами. Я и сейчас так считаю. Но помнится, ты как-то обмолвилась, что не против участия в делах нашего семейства. Мне это будет очень приятно. Кроме того, у меня тоже есть к тебе просьба.

— Да?

— Сегодня всё шло отлично. По крайней мере до тех пор, пока на кухне не разыгралась эта драма. Мне нравятся твои подруги, и мне нравится видеть тебя с ними. Я не знаю, как бы это сказать, чтобы не быть похожей на старуху, которая всем навязывается, но понимаешь, мне бы хотелось, чтобы мы больше времени проводили вместе. Как ты смотришь на то, чтобы я присутствовала на одной из записей твоих передач? Танзи улыбнулась:

— Правда? Ты в самом деле этого хочешь? Лично я была бы только рада.

Миллисент вздохнула, словно у неё гора с плеч свалилась. Можно подумать, кто-то решится ей отказать, подумал про себя Райли.

— Ну хорошо, — произнесла Миллисент, непривычно долго подбирая слова. — Вот и хорошо, правда? — И, что уже в её духе, быстро обрела самообладание. — Знаешь, после всех наших разговоров о семье и прошлом я поняла: наверное, мы с тобой слишком отдалились друг от друга. Нет, не от недостатка любви. Я сделала это из уважения, но…

— О, тётя Милли, — дрожащим голосом произнесла Танзи, вновь обнимая старушку. — Я тоже тебя люблю.

Миллисент была так довольна, что даже не отреагировала на запрещённое прозвище.

— Ладно, — произнесла она, вытирая с глаз подозрительную влагу. — Кажется, мне пора, не буду вам мешать. Увидимся после праздников.

Райли выбрал этот момент, чтобы сделать шаг вперёд. Миллисент уже успела поймать его в углу и донести до его сознания тот факт, что она безмерно благодарна за всё, что он сделал для Танзи. И заверила, что будет рекомендовать его детективное агентство всем своим знакомым. Райли ничего не оставалось, как сообщить о своём недавнем решении навсегда покончить с частным сыском.

Он ещё не сказал об этом Танзи. Правда, если судить по тому, как Миллисент отреагировала на это новое направление в его деятельности, оставалось только надеяться, что Танзи отреагирует примерно тем же образом. Ему не хотелось думать о том, что скажет Финн. Хотя, принимая во внимание Жаклин, у Райли были все основания подозревать, что рабочие дни его отца все равно сочтены. И если ему придётся продать дом, чтобы мечты их обоих осуществились, что ж, будет так.

Дом — это просто дом. Райли посмотрел на Танзи и понял: дом там, где она.

— Отец и его приятельница пригласили меня на рождественский ужин, — сообщил старушке Райли. — Я был бы рад… — Он взял Танзи за руку. — Мы были бы очень рады, если бы вы присоединились к нам.

Удивление на лице Танзи быстро сменилось одобрением.

— Пожалуйста, тётя! — воскликнула она, обращаясь к Миллисент.

Та на секунду удивилась, затем широко улыбнулась.

— С удовольствием. Вы уже выбрали место? Потому что мне было бы очень приятно пригласить…

Танзи и Райли одновременно перебили её:

— Нет, все в порядке.

Они быстро переглянулись, и Танзи поспешила добавить:

— Ты и так слишком много сделала. Этот замечательный праздник для Мэриел. Мы не можем навязываться.

Миллисент, вновь став мудрой и суровой, окинула их взглядом с головы до ног. Ей даже не понадобился монокль. Наконец старушка улыбнулась и скрестила руки на груди.

— Что ж, отлично. Просто позвоните мне и назовите точное время, а я уж примчусь как на крыльях. — В последний раз запечатлев поцелуй на щеках Танзи и Райли, она направилась к двери. — Пойду распоряжусь насчёт уборщиков. Здесь настоящая помойка.

Как только она ушла, Райли немедленно заключил Танзи в объятия. Они долго стояли, прижавшись друг к другу.

Наконец, когда он решил, что может поцеловать Танзи, не проглотив её при этом целиком, Райли наклонился и неторопливо накрыл её губы своими. Когда он поднял голову, Танзи улыбалась.

— Вот что я хотел видеть. — К её щекам начал вновь возвращаться румянец. — Я… — Райли всё ещё было трудно выразить словами чувства, которые вскипели в нём в тот момент, когда он увидел у её виска дуло пистолета. Он крепко прижал Танзи к груди. — Я не хочу, чтобы мы ещё раз прошли через нечто подобное.

— Я тоже, — пробормотала Танзи.

Она высвободилась из объятий и посмотрела ему в глаза.

— Думаю, мне больше нравился мой Агнец. Он был такой ручной, такой смирный.

Райли улыбнулся и толкнул её локтем в бок.

— Лично я испытываю небольшое возбуждение. Её губы дрогнули.

— Могу себе представить.

Улыбка Райли вдруг потускнела.

— Я должен тебе кое-что сказать.

Танзи тоже перестала улыбаться. Лицо её побледнело — Что?

— Ну, я ещё не разговаривал с Финном. Но если начистоту, я уже сообщил Миллисент. У меня не было выбора.

— О чём ты?

— О своей работе. Я с ней завязываю.

Танзи прильнула к нему, с облегчением вздохнув.

— И слава Богу.

— Она тебе не нравилась? — спросил он, едва не рассмеявшись. — Не желаешь спросить, чем я намерен заняться?

— Не в том дело. Хотя, если честно, я буду счастлива всю оставшуюся жизнь, зная, что ты больше не носишь с собой пистолет. Не говоря уже о том, чтобы из него стрелять.

— Всю оставшуюся жизнь, да?

Танзи кивнула, причём серьёзно.

— Если дело не в моей работе, откуда тогда такое облегчение?

— Просто когда ты заявил: «Я должен тебе кое-что сказать», это прозвучало зловеще. И я ломала голову, стараясь придумать повод, как удержать тебя рядом, чтобы ты оставался со мной. — Танзи умолкла и рассмеялась. — Но теперь, если я правильно тебя поняла, ты никуда не уйдёшь? Никаких новых заданий не предвидится?

Райли отрицательно покачал головой. Ему стоило немалых усилий не вскочить и не запрыгать на месте, крича от радости. Выходит, она хочет, чтобы он был с ней?

— После всей этой катавасии мозги у меня работают скверно. Одно я знаю точно. — Танзи обняла его за талию. — Я не хочу, чтобы это закончилось. Ни сейчас. Ни после Рождества. Никогда.

— Значит, у меня отличный повод остаться с тобой.

— Правда?

— Вначале ты должна пройти один очень важный тест.

— О Боже, вопрос из области спорта, да? Не ты ли пообещал мне, что больше не будет никаких вопросов на эту тему? Помнишь, после того, как мы вместе посмотрели по телевизору игру?

— Ты видела не игру, а то, как мускулистые мужики в шортах носятся туда-сюда по полю.

Танзи улыбнулась:

— Это было так заметно, да?

— В общем, да.

Танзи похлопала его по ягодицам.

— Ну, будь ты в обтягивающих футбольных трусах, я бы тоже кричала, чтобы ты забил гол.

Райли лишь вздохнул. Шли всего лишь отборочные игры сезона. К моменту розыгрыша Суперкубка он в принципе мог бы довести её до нужной кондиции. Или, на худой конец, к розыгрышу Суперкубка в следующем году.

— Вопрос спортивный. В некотором роде.

— У «Лейкерс» попки покрасивее. Зато «Нетс» помускулистее.

Райли рассмеялся:

— Нет, я не о том.

— Чёрт побери! — сказала Танзи. — Я и так пустила в ход все свои познания в области спорта.

— Как бы ты, учитывая твою глубокую любовь к футболу, отнеслась к тому, чтобы водиться с парнем, который тренирует университетскую команду?

Танзи взглянула на него широко раскрытыми глазами.

— Правда? Где?

— Здесь, в Сан-Франциско. Это пока ещё не точно. У нас встреча на следующей неделе.

Танзи запрыгала, продолжая держать его за талию.

— Больших денег я не заработаю, но…

Она немедленно остановилась и посмотрела на него в упор.

— Теперь твоя очередь ответить на мой вопрос. Ты и вправду думаешь, что для меня это имеет значение? Я когда-нибудь…

— Нет. Но это означает, что мне, возможно, придётся продать дом.

— Продать дом? Почему?

— По-моему, Финн вот-вот отойдёт отдел. Если учесть, как вчера сверкали бриллианты на руках Жаклин, ему, может, и не понадобится финансовая поддержка, однако…

— Я нехочу, чтобы ты потерял этот дом, Райли. И я не такая уж бедная.

— Мне не нужны твои деньги.

— Скажем так, они прилагаются в придачу ко мне. Согласен?

Они упрямо смотрели друг на друга.

— Почему бы нам не подождать до следующей недели и не обсудить все во время ужина? — предложил Райли.

Танзи со вздохом сдалась.

— Просто я не хочу, чтобы ты что-то терял, — тихо произнесла она и погладила его по щеке. — Ты и так многое потерял в этой жизни.

Райли поцеловал её. В этом поцелуе было столько чувства, что, когда он наконец оторвался от губ Танзи, головы у обоих шли кругом.

— Я нашёл тебя, — хрипло прошептал Райли. — Ты — самое дорогое, что у меня есть. Я люблю тебя, Танзанита Харрингтон. И хочу, чтобы ты навсегда осталась в моей жизни. Или по крайней мере пока тебе самой это не надоест. — На губах Райли появилась задорная улыбка, делавшая его ещё симпатичнее. — Мы потом с тобой распределим, кто за что платит, согласна?

Танзи уставилась на него.

— Повтори-ка!

— Я сказал, что мне всё равно, кто за что платит. Ну, может, за исключением туфель. Я видел твою кладовку.

Танзи от души рассмеялась.

— Может, я и не отличу Майкла Джордана от Тайгера Вудса, но точно знаю, сколько стоят их кроссовки. — Она крепко сжала Райли в своих объятиях. — Впрочем, я не об этом.

— Я люблю тебя.

Танзи только вздохнула и прижалась щекой к его груди.

— Да-да. Совсем другое дело. Вот от чего я никогда не устану.

Райли взял её за подбородок.

— Я тоже.

— Уверен? — поддразнила его Танзи. Теперь вздохнул он.

— Тебе хочется, чтобы я умолял тебя, да?

— Как ты мог такое подумать? Разве я поступлю так низко с человеком, которого люблю? — Глаза Танзи сияли, но в них не было ни капли насмешки. — Я и вправду люблю тебя, Райли Парриш. — Она обхватила его за шею. — Согласна, может, я совершенно не разбираюсь в спортивных делах, однако точно знаю, что мы с тобой отлично сыграемся. Похоже, мне надоело играть в одиночку. Ну, бе— решь меня в команду? Райли рассмеялся:

— Это что — неприличное предложение?

Танзи улыбнулась.

— Нет, брачное предложение.

Она встала на цыпочки и что-то шепнула ему на ухо Райли ещё крепче стиснул её в объятиях и тоже что-то прошептал.

— А вот это, — с довольной улыбкой произнесла она, — было неприличное предложение.

— Верно, — согласился он. — Надо выпить и за то, и за другое.

И они стали жить-поживать и добра наживать.

Сказка? Возможно. Но мы продолжаем искать и находить спутника жизни, изо всех сил стараясь, чтобы наш брак оставался сказкой. Может, на самом деле все предельно просто: род человеческий, как и все живое на земле, должен плодиться и размножаться. А может, я романтическая затворница, вырвавшаяся на волю и осмелившаяся заявить наконец об этом всему миру. Обязательно поразмышляю на эту тему как-нибудь на досуге.

Да, кстати, ни у кого не найдётся «Учебника по футболу для тех, кто не сечёт в спорте»? Поищете, пожалуйста. И ещё — если у вас есть какие-либо предложения насчёт того, как не пускать в спальню трёхлетнего пса весом в две тонны, я их с огромным интересом выслушаю. Он настоящий очаровашка, но истинная угроза моей сексуальной жизни. — Ведь для меня довольно только одного мужчины в постели до конца дней моих.

КОНЕЦ