– Ну хватит! Этому пора положить конец.

Тиг даже не удосужился открыть глаза. Он не мог сказать наверняка почему. Просто он знал, что нельзя начинать день, безропотно покоряясь ее чарам.

– Ты шумишь, как стадо буйволов, мой ангел, – лениво произнес он. – Ты всегда так учтива с гостями?

– Я тебя не приглашала в гости, ты явился незваный.

Она прошествовала через ванную, даже не взглянув в его сторону – он знал это, потому что незаметно подглядывал из-под ресниц, – и закрыла балконную дверь. Он смутно помнил, что открыл ее ночью, когда спустил воду из ванны. Здесь было холодно, как в морозильнике.

– Через час я должна быть в городе, – деловито продолжала она. – Мне жарко. Я хочу принять душ. – Она подавила вздох.

«Наверное, посмотрела на кровавые пятна, – подумал Тиг. – При дневном свете зрелище, должно быть, еще хуже. Вот еще одна причина оставаться с закрытыми глазами».

– Мне необходим душ.

– Похоже, тебе необходима чашка крепкого чая, дорогая. Ты всегда такая по утрам?

От замелькавших в голове способов заставить ее улыбнуться он даже заерзал. Решительно нельзя давать волю фантазии, не то он весь день будет думать, как бы затащить ее в постель.

– Прибери за собой, и чтобы через пять минут тебя здесь не было, – сухо распорядилась Эрин.

Тиг приоткрыл один глаз.

– А если нет, то что? – Он даже не потрудился подобрать пистолет.

Она уперлась руками в бедра.

– В джунглях я обучилась таким приемам, которые нашим военным и не снились. Надеюсь, у тебя хватит воображения представить результат их применения, – с этими словами она вышла в другую комнату.

Тиг был не в силах сдержать улыбку.

Эрин разглаживала измявшиеся в рюкзаке брюки, когда почувствовала его присутствие за спиной. Он стоял в дверях, в другом конце комнаты, но она все равно ощущала его близость. Этот человек будто излучал осязаемые потоки тепла, будь он неладен. «Сколько женщин с ним, должно быть, переспало», – раздраженно подумала она.

Почти весь остаток ночи она крутилась с боку на бок. Впрочем, голый окровавленный каджун, спящий в ванне за стенкой, не располагает к сладким сновидениям.

«Лгунья», – произнес правдолюбивый внутренний голос.

Она быстро вынула из рюкзака легкую хлопчатобумажную блузку и яростно встряхнула ее.

– Все к твоим услугам, мой ангел.

«Этого-то я и боюсь», – мрачно подумала Эрин.

Резко выпрямившись, она обернулась – и на миг застыла, впервые увидев своего ночного гостя при свете дня. Яркое солнце заливало дверной проем за его спиной, отражаясь от гладкой кожи, на которой рельефно выделялись мощные мускулы. Черные волосы, еще влажные после душа, были зачесаны назад, открывая потрясающе красивое лицо.

У Эрин перехватило в горле. Даже в синяках он был необычайно хорош собой. Обернутое вокруг бедер белое полотенце еще сильнее подчеркивало смуглоту его кожи. Темная кожа, темные волосы, темные глаза.

– Я думал, ты спешишь, дорогая.

Она вскинула голову.

– Да, спешу.

Тиг шагнул к ней.

Она не узнавала его. Давешний бедолага, избитый до полусмерти и едва державшийся на ногах, бесследно исчез. Сейчас Тиг двигался с естественной грацией и превосходно владел своим огромным гибким телом. От Эрин не укрылось то обстоятельство, что пистолета нигде не было видно. Как, впрочем, и то, что сегодня утром Тиг в нем не нуждался.

Он остановился в нескольких футах от нее. На маленьком островке курчавых черных волос на груди еще блестели капельки воды.

– Тогда перестань глазеть на меня, как будто тебе нечем заняться и ты ищешь, с кем бы провести пару часов. – Он сделал еще шаг. – У меня сегодня тоже есть дела, дорогая. Но от такого предложения ни один мужчина в здравом уме не откажется.

Оторвав взгляд от могучей груди, Эрин посмотрела ему в глаза. До нее внезапно дошел юмор ситуации.

– Выходит, я всю жизнь общаюсь с сумасшедшими.

В его улыбке сквозило удивление.

– Выходит, так.

Понимая, что дело принимает скверный оборот, она кашлянула и, отвернувшись, снова занялась одеждой, не заботясь о том, что он может расценить это как трусливое отступление.

Женщины ее склада привлекательны только для мужчин, которые пуще всего берегут свой карман. Если она вообще может быть для кого-то привлекательной. Она даже не уверена, что у Тига Комо есть рубашка, не говоря уже о карманах.

– Ну, как бы там ни было, я не могу терять время попусту. Когда я буду готова встретиться с бокором, я передам Маршаллу, чтобы он с тобой связался.

Она не слышала, как Тиг оказался рядом. Он сжал ее предплечье и резко повернул к себе лицом.

– Бокор, дорогая? – Бесстрастный голос излучал смертельный холод, а в мерцающих черных глазах была пустота.

У Эрин мороз пробежал по коже.

– Для специалиста ты не слишком хорошо осведомлена, мой ангел.

Она выдернула руку. Он отпустил ее, сделав отстраняющий жест, словно дотронулся до нее непреднамеренно.

Эрин согнула и разогнула руку, с трудом удержавшись от искушения потереть ее. Тиг сжал ее несильно, но она до сих пор чувствовала прикосновение его пальцев на своей коже. Она совсем не хотела, чтобы он до нее дотрагивался.

Эрин в упор посмотрела на него.

– Я досконально изучила интересующий меня вопрос и прекрасно осведомлена обо всем. Ты хочешь сказать, что не имеешь контактов с бокором? В таком случае я зря трачу с тобой время, – с досадой сказала она.

– Бокор использует черную магию, – пояснил Тиг. – Жрица Белизэр относится к последователям белой магии – Рады. Она разбирается и в темном учении – Петро, но только для того, чтобы знать, как с ним бороться. Тебе не нужно с этим связываться. Никому не нужно.

– Не говори со мной таким снисходительным тоном. Я изучала вуду и его разновидности на Гаити, в Африке, на островах. Я прекрасно понимаю, какие опасности меня здесь подстерегают.

Тиг придвинулся вплотную, но не дотронулся до нее. В этом не было нужды.

– Ты понятия не имеешь, во что впутываешься, моя милая. Если ты отправишься одна на здешние болота, то можешь не вернуться.

Исходивший от него жар волнами накатывал на Эрин, обжигая кожу. Жар в голосе, жар в глазах, жар обнаженного тела, которое было так близко…

– Я знаю, что мне делать, – сказала она едва слышным шепотом, презирая себя за слабость.

Тиг наклонился ближе. Она ощутила его дыхание на своих губах.

– Я тоже, мой ангел. Я тоже.

Неожиданная нотка покорной обреченности, прозвучавшая в его голосе, удержала молодую женщину на месте, когда он, наклонив голову, потянулся к ней губами.

Господи, он собирается ее поцеловать. Эрин непроизвольно сдвинула бедра. Он взял ее за подбородок и приподнял голову.

Его ладонь обожгла щеку, как раскаленное клеймо палача. Она резко отпрянула и отскочила на несколько шагов. «Какого черта я это делаю?» – промелькнула сумасшедшая мысль.

Все тело буквально взвыло от внезапного разочарования.

– Я… Мне нужно принять душ. Я должна идти.

Ее слабо утешало то, что Тиг тоже казался обескураженным. Она-то ожидала какой-нибудь колкой реплики, язвительной насмешки над ее явной неопытностью. Теперь она поняла, что не стоит пытаться предугадать его реакцию. И еще поняла, что ей пора убираться подобру-поздорову, пока еще не поздно.

Схватив одежду в охапку, Эрин старательно обошла Тига, отметив про себя, что он даже не шелохнулся. Обернувшись в дверях ванной, она спросила:

– Так ты можешь познакомить меня с местным жрецом вуду, с вашим бунганом? Да или нет?

– Жрицей, – мрачно поправил ее Тиг.

– Значит, мамбо. Так можешь или нет?

– Могу.

Не вполне удовлетворенная таким односложным ответом, Эрин уточнила:

– И ты меня к ней отведешь?

– Да.

Она облегченно вздохнула.

– Когда? Тиг заметно расслабился, и на его широких губах снова заиграла лукавая усмешка.

– С Белизэр нельзя так запросто назначить встречу. Когда придет время, я сам тебя найду.

Эрин хотела было возразить, что ей нужно нечто более определенное, но сдержалась. Маршалл изъяснялся весьма туманно, но он дал ясно понять, что Тиг – не просто лучший посредник. Это ее единственная ниточка.

– Ладно. Ты найдешь меня здесь или в университетском городке…

– Я знаю, как тебя найти.

Его слова прозвучали так многообещающе, что Эрин бросило в дрожь. Она молча кивнула, закрылась в ванной и заперла за собой дверь. Как будто это могло его остановить.

Если Тиг Комо чего-то захочет, его ничто не остановит. В этом она не сомневалась.

Эрин стащила с себя одежду, тихонько охнув, когда ткань задела напрягшиеся соски. В воображении опять возник Тиг – темный, опасный, желающий ее, овладевающий ею…

У нее снова заныл низ живота, а бедра непроизвольно напряглись.

Эрин занималась наукой. Она рассматривала жизнь как объект для изучения и познания. Важны только факты. Ее тело было сложной, изумительной машиной, которую она изучила вдоль и поперек и с которой всегда умела ладить. По крайней мере, до сих пор.

Молодая женщина заглянула в зеркало – щеки пылают, глаза горят. Она вдруг почувствовала, что совсем не знает своего тела. Сейчас оно жило своей, неподвластной ей жизнью.

Мысль о том, что кто-то так сильно ее хочет, вызвала сладострастный трепет, которого Эрин никогда прежде не испытывала. Еще больше пугало то, что ей это нравится. Неужели так плохо хотеть быть желанной? Хотеть отдаться такому человеку, как он? Хотя бы раз?

Эрин впилась пальцами в ладони, борясь с внезапно нахлынувшей потребностью что-то сделать, чтобы облегчить телесные муки.

А если она это сделает, достаточно ли будет одного раза?

Тиг швырнул трубку на рычаг. Будь оно все трижды проклято! После того как он не явился на встречу, Москит куда-то испарился. Полтора дня Тиг потратил на поиски своего напарника, но безрезультатно. Десять месяцев упорной работы – псу под хвост.

Тиг сидел в маленьком захламленном кабинете. Он держал бильярдную и бар. «Шанс» – так называлось его заведение – служил легальной «крышей». В приоткрытую дверь кабинета легонько постучали.

– Ну, что еще? – рявкнул он.

В дверь просунулась белокурая голова.

– Ты занят? – В комнату вошел Маршалл.

– Что тебя занесло на болота? – спросил Тиг с искренним удивлением.

С тех пор как он вернулся год назад, брат навестил его всего однажды. И то лишь затем, чтобы единственный раз в жизни попросить об одолжении. Тиг не сомневался, что причиной сегодняшнего визита тоже была некая ученая леди.

– Разумеется, не желание сыграть на бильярде.

В отличие от большинства членов их семьи, Маршалл всегда играл в открытую, и Тиг это ценил. По крайней мере, с ним знаешь, как себя вести.

– Ну и прекрасно. А то не успеешь глазом моргнуть, как эти ребята приберут к рукам половину твоего фонда.

Маршалл не клюнул на наживку. Впрочем, это было не в его характере. И если он заметил следы драки на лице Тига, то даже словом не обмолвился. Уже не впервые Тиг задался вопросом: что Марш на самом деле о нем думает? Имеет ли он хоть малейшее понятие о том, что Тиг за человек? Есть ли ему вообще до этого дело?

И какое значение это имеет сейчас?

Марш раскрыл складной металлический стул и сел. Кожаные итальянские мокасины, брюки со складкой, слегка измятая белая льняная рубашка, свободно повязанный модный галстук, очки в тонкой золотой оправе и взъерошенные светлые волосы придавали ему вид слегка замотанного профессора, который по воле случая купается в деньгах благодаря наследству. И этот вид вполне соответствовал действительности.

– Ну и на здоровье.

Тиг улыбнулся, почувствовав знакомую почву под ногами.

– По-прежнему собираешься оставить университет и заняться адвокатской практикой? Так сказать, продолжить семейную традицию Салливэнов?

Маршалл не счел нужным ответить.

– Ты уже связался с кем надо?

Иногда Тиг ненавидел себя за свою проницательность. Снова он задал себе вопрос, почему его так задевает, что Марш приехал только из-за обещанной услуги. Разумнее было бы спросить себя, почему Марш вообще попросил об услуге. Что значит для него эта женщина?

– Пока нет. А что, нашей мисс Макклюр уже невтерпеж?

– Доктор Макклюр.

Тиг пропустил его реплику мимо ушей.

– Я предупреждал, что это будет непросто. Я дам ей знать в свое время.

– Но ты можешь провести ее туда?

Тиг шестым чувством почуял неладное. Однако у него хватило самообладания, чтобы ничем не выдать внезапную настороженность. Он не должен выходить из той роли, которую старательно играл в течение всего года. Паршивая овца в стаде, нерадивый отпрыск одной из самых состоятельных семей в округе Будри, отщепенец, которому наплевать, что о нем думают. Он был рожден для этой роли.

– Да, я ее проведу.

Марш улыбнулся.

– Спасибо. Я очень ценю твою помощь в этом деле.

Улыбка Маршалла казалась непринужденной и искренней, но Тиг кожей ощущал какую-то опасность.

– А что, если она найдет там, в дельте, лекарство от рака или что-нибудь в этом роде, тебя повысят в должности?

Марш рассмеялся.

– Ты же знаешь, деньги Салливэнов покупают должности, но только государственные, а не ученые. Однако честно скажу, для нашего университета это настоящая удача, и, если я облегчу доктору Макклюр проведение исследований в наших краях, мне это совсем не повредит. – Я никогда не слышал об этой самой этноботанике, пока ты ее не упомянул, – признался Тиг.

– Доктор Макклюр – известный ученый в этой области. На ее счету немало открытий. Она много путешествовала – и самостоятельно, и вместе с отцом, когда он был жив. Ее отец был выдающейся личностью. В научных кругах о нем ходят настоящие легенды.

Тиг слушал вполуха, ему интереснее было наблюдать за выражением лица Марша. Его брат любил свою работу. У Маршалла хватило силы, чтобы пойти своим путем, и Тига это искренне восхищало. Пожалуй, это было единственное, что роднило их.

Детство Тига по милости отца превратилось в ад. Но Маршу тоже пришлось нелегко, хотя внешне все обстояло, казалось бы, благополучно.

Нельзя сказать, чтобы брат когда-нибудь питал к Тигу благодарность за его попытки помочь. Тига всегда забавляло, что по иронии судьбы он, может быть, лучше других понимал, через какие испытания довелось пройти Маршу.

В конце концов, они оба были незаконнорожденными.

Но в детстве Марш никогда не благодарил его за заступничество. Тиг, не раздумывая, пускал в ход кулаки, в то время как Марш предпочитал действовать мозгами. Он сохранил эту подчеркнутую независимость и тогда, когда они стали взрослыми. Возможно, не без оснований – в конечном счете Марш достиг, чего хотел.

Может быть, Тиг вкладывал в эту необычную просьбу о помощи то, чего там не было в помине. Они взрослые люди. Возможно, Марш просто пытается поддерживать таким образом родственные отношения.

Тиг едва не поперхнулся от этой мысли.

– Я свяжусь с ней, когда придет время, – коротко сказал он.

– Спасибо, Тиг. Я действительно очень благодарен.

В воздухе повисло напряженное молчание. Марш встал, рассеянно поправил стрелку на брюках.

– Не останешься выпить пива? – Тиг понятия не имел, почему он это сказал. Разве только ему внезапно стало жаль разрывать эту новую связь, возникшую между ними. Глупо. Тиг давно взял за правило никому ничего не предлагать. Никогда. Он делал то, что делал, потому что сам того хотел. Никто ничего ему не должен. И он никому не должен.

Кроме бабушки. А скоро он расплатится и с этим долгом. Если это вообще возможно.

– Нет, мне надо возвращаться.

Тиг подавил вздох облегчения, одновременно испытывая легкую обиду из-за его отказа. Впрочем, это глупо.

Глупо чего-то хотеть. Еще глупее в ком-то нуждаться.

Неловкое молчание затянулось, и он почувствовал, что Маршалл тоже не знает, как закончить разговор. Тиг заметил, что его пальцы сжались в кулак. «Чтобы нечаянно не протянуть руку на прощание?» – с горечью подумал он.

Руки Тига под столом тоже сжались в кулаки.

– Ладно, как-нибудь в другой раз.

Теперь настала очередь Маршалла вздохнуть с облегчением.

– Непременно.

И он ушел.

Тиг уставился на дверь, ощущая в груди тягостную пустоту.

Потом, грубо выругавшись, он схватил телефонную трубку. Он здесь для того, чтобы делать дело. И ничего больше. К черту и его братца, и эту взъерошенную девицу.

Он должен сделать одно дело. А потом ноги его не будет в Брюно и вообще в Луизиане.

Открыв дверь квартиры, Эрин устало потерла глаза. Еще одна бессонная ночь в университетской лаборатории. Она добросовестно перерыла все архивы, но не нашла для себя ничего нового. Впрочем, она на это и не рассчитывала. Но Эрин не была бы настоящим ученым, если бы не изучила все данные, собранные в местном колледже.

А собрано было немало. Эрин запоем прочитала рассказ очевидца о различных обрядах Рада и Петро, датированный концом 1800-х. Реакции некоторых участников этих диких, необузданных ритуалов отличались друг от друга. Но она не нашла новых данных, которые подвели бы ее к разгадке причин. По крайней мере, ничего, связанного с фармакологией.

Много лет проведя с отцом на Гаити и в Африке, Эрин по опыту знала, что местных посвященных, или бунси, как называли последователей культа вуду, почти невозможно убедить, что фантастические действия, совершаемые участниками ритуалов, объясняются какой-то вполне научной причиной.

Сам Мак, как и многие до него, был убежден, что этому существует медицинское объяснение. После многочисленных исследований Эрин тоже увлеклась этой идеей.

Но она приехала сюда не для того, чтобы переубеждать бунси или дискутировать по поводу их религии. Научные выводы она сделает сама. Они вольны с ними соглашаться или не соглашаться. Все, что ей от них нужно, – это доверие. Ей нужно, чтобы они поделились с ней растениями и снадобьями, которые используют в своих ритуалах.

– И мой пропуск туда – сумасшедший каджун с пистолетом, – вслух пробормотала она, сваливая на стул у двери рюкзак, набитый документами. Избавившись от тяжелой ноши, Эрин блаженно потянулась.

– Сегодня я без пистолета, мой ангел, – донесся из глубины квартиры низкий глубокий голос.

На долю секунды Эрин замерла. Этот голос занимал ее мысли всю неделю. И эти мысли не всегда носили деловой характер. Она силилась убедить себя, что охватившая ее нервная дрожь вызвана нетерпением узнать новости о мамбо. Но Эрин сомневалась, что ее гость явился под утро, чтобы говорить о делах.

– Прячешься от очередного ревнивого мужа, Комо? – насмешливо спросила она.

Он протяжно рассмеялся. Смех разлился в жарком воздухе, обволакивая сладкой истомой. Опасный смех. Ее сердце бешено заколотилось. Наверняка этот человек прекрасно видит ночью, как все истинные хищники. Иначе она бы не удержалась от искушения спрятаться, забиться в какую-нибудь щелочку и затаиться, как мышка.

Погоди-ка! Отчего это здесь так жарко? Ну конечно! Опять!

Не зажигая света, она прошла к кондиционеру.

– Выключен. Ты выключил кондиционер.

Она резко повернулась туда, откуда раньше раздался голос. Там стояла ее кровать.

Эрин смутно различила огромную темную фигуру, растянувшуюся во весь рост. Против воли, она много раз представляла его себе на этой постели. В жизни Тиг оказался гораздо больше, чем в ее воображении, – он едва умещался на кровати. Впрочем, в ванне тоже.

– Я привык к жаре, мой ангел, – сказал он и, помедлив, добавил: – Я люблю жару.

Чувствуя, что стремительно тонет, Эрин с усилием стряхнула чары, которыми опутывал ее этот обольстительный голос.

– А я нет. Последние несколько часов я только и мечтала о прохладной комнате и холодном душе.

– Душ свободен, дорогая.

Привыкнув к темноте, она увидела, как блеснули в свете луны белоснежные зубы. Его тон ясно говорил, что он готов разделить с нею и постель.

Прикосновение его рук было еще живо в памяти. Настолько живо, что она снова явственно ощутила их на своей коже. Теплые, чуть шершавые, ласковые, сильные, властные.

Судорожно сглотнув, она зажмурилась, но это не помогло отделаться от воспоминания о его губах, таких чувственных и одновременно жестких.

Последнюю неделю Эрин слишком часто думала о Тиге. Ее обуревали противоречивые мысли и эмоции. Но одно было ясно. Перейти с ним границы чисто деловых отношений было бы… скажем так, ошибкой. Она слишком долго и упорно добивалась этой экспедиции, чтобы тратить драгоценное время и добытые с таким трудом средства на что-нибудь иное, кроме своих исследований.

А это значит, что она примет от него только одно приглашение – встретиться с мамбо.

– Если тебе не страшно ходить по улицам ночью, будь любезен, оставь меня, – стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, сказала она. – Я хочу принять душ одна. Для разнообразия.

– Я и не думал составить тебе компанию, – последовал небрежный ответ.

Эрин почувствовала, что у нее пылают щеки. Ну что же, сама напросилась. Почему ему удается так безошибочно задевать ее женское самолюбие? Эрин всегда казалось, что она его лишена.

Может быть, именно поэтому. То, что он делал с ее телом, не имело ничего общего ни с наукой, ни с основным инстинктом. Этот человек заставлял ее почувствовать себя женщиной. Он причинял ей боль.

Ни одному мужчине еще не удавалось сделать это.

Она распрямила плечи.

– В этот раз, – добавил Тиг.

Черт бы его побрал.

– Но если ты хочешь освежиться, то поторопись.

– Что такое? – возмутилась Эрин его внезапным приказом. – Ну ладно, ты не даешь мне спокойно побыть одной, но если ты полагаешь, что можешь…

– Эрин!

Она запнулась, не закончив фразы.

Одно-единственное слово, произнесенное вполголоса. Ее имя, сорвавшееся с его губ. Всего-навсего. А тело мгновенно отозвалось каждой клеточкой.

– Что?

Эрин услышала, как застонали пружины под тяжестью его тела. Он поднялся с кровати и двинулся к ней грациозной кошачьей походкой, как гладкая черная пантера, которую она однажды видела. Пантера, настигающая в ночи свою жертву.

Эрин непроизвольно отступила на шаг и уперлась спиной в кондиционер. Его металлическая поверхность приятно холодила бедра.

– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? – спросила она, когда Тиг остановился перед ней.

Тиг помедлил. В призрачном свете луны его черты казались высеченными из мрамора.

– Не спрашивай, чего я хочу.

Эрин выпрямилась, уловив в его голосе неуверенность.

– А то я ненароком отвечу. – Голос звучал хрипло. На этот раз ошибки быть не могло. Он изнемогал от вожделения.

– Тиг, я… – Она запнулась, услышав в своем голосе ту же самую нотку.

Внезапно он отступил назад, и сумрак поглотил его. Когда Тиг снова заговорил, голос раздался от двери в холл.

– Прими душ и надень что-нибудь полегче. Я пришел, чтобы отвезти тебя к мамбо. Прямо сейчас.