Было около десяти утра, когда он появился на Гросвенор-стрит через пять недель после того, как уехал оттуда. Во время делового обеда в час дня он поднял ту петлю, которой умышленно дал спуститься. После этого он был свободен. Принял душ, переоделся и сделал несколько телефонных звонков, пока пил кофе. Когда с этим было покончено, он остался стоять, держа руну на трубке и постукивая по ней пальцами. Можно позвонить Джулии, тогда она приедет уже днем. Нет. Ему хотелось устроить ей сюрприз. Воспоминания о том, как она уходила – «Не звоните нам, мы вам сами позвоним», – до сих пор беспокоили его. Он всегда старался оставлять женщин смеющимися, разумеется, не над ним. Нет. Ему хотелось увидеть выражение ее лица, когда она откроет дверь.

Но дома ее не было. От расстройства он обозлился. Его женщины всегда должны быть на месте, ждать его, этакие Пенелопы. У него не было других планов, эти три дня он собирался провести с Джулией. Черт! Может, задержалась на работе? Он подождет ее до – он взглянул на часы – половины девятого, еще полтора часа. Если к тому времени не вернется, черт с ней.

Он подъехал к дому на Хорнтон-стрит в девять часов: окна все еще темные. Пусть так. Он позвонит Анжеле.

Та обрадовалась его появлению, с нетерпением ждала, когда он приедет, и сразу принялась сплетничать. Но он чувствовал, что не может сосредоточиться. Ему хотелось, чтобы она, черт бы ее побрал, заткнулась и дала ему подумать. Где же Джулия? С кем она? К половине двенадцатого он уже больше не мог терпеть.

На этот раз в окнах горел свет, но у подъезда стояла машина. Как раз когда он припарковывался на противоположной стороне улицы, из дома вышел мужчина и направился к машине. При свете уличного фонаря Брэд сумел разглядеть, что он примерно его возраста, темноволосый, с упругой походкой. Разумеется, он мог выйти и из квартиры на первом этаже, но волна ревности затуманила Брэду мозги.

Он нажал на звонок так, будто вонзил в него нож. Услышал легкий шум в микрофоне и ее голос – четкий и смеющийся:

– Ну и что ты еще забыл?

– Ничего. А ты?

Молчание. «Сюрприз, сюрприз!» – подумал он с жестоким наслаждением. Затем замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Он распахнул ее и побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. Дверь в ее квартиру была открыта, он толкнул ее и вошел. Она была не одна. В кресле около камина, на который оперлась Джулия, сидела пухленькая блондинка кукольного типа.

Черт!

– Привет! – сказал он весело.

Блондинка перевела взгляд с него на Джулию.

– И, что касается меня, – пока! – быстро сказала она, поднимаясь.

– Не торопитесь из-за меня, – попросил он, глядя на Джулию.

– И не подумаю, – уверила она его хрипловатым голосом. – Но из-за Джулии – могу.

Джулия представила их.

– Кристина Барнес – Брэд Брэдфорд.

Он шагнул вперед, протянув руку, которую блондиночка пожала, оглядывая его с ног до головы с явным и растущим восхищением.

– Нехороший бостонец, – пробормотала она, сверкая светло-синими глазами.

Пышный кусок сладкой ваты, решил он. Которому о нем известно. К его удивлению. Вот уж никогда бы не подумал, что Джулия делится с подружками.

Как будто прочитав его мысли, Крис сказала:

– Мы с Джулией дружим с детства.

– Понимаю, – заметил он, улыбнувшись ей. Роста в ней было не больше пяти футов, все больше бюст, как у голубя.

– Я живу всего в нескольких кварталах отсюда, – продолжала она, – так что если захотите зайти…

Милая, но поверхностная, решил Брэд. Тем не менее иногда очень приятно поплескаться на мелком месте…

– Я тебя провожу вниз, – предложила Джулия Крис.

У дверей Крис задумчиво заметила,

– Теперь вижу, почему ты сомневаешься. – Потом твердо добавила: – Задуши сомнения. С этим парнем у тебя всегда под рукой будет подушка. – В ее взгляде сквозила откровенная зависть. – Теперь я вижу сама, что ты в нем нашла. Он великолепен, верно? Если бы я могла запустить в него когти… Впрочем, если судить по тому, как он на тебя смотрит, он когтей не заметит.

Джулия нахмурилась.

– Да перестань, чего уж тут. Мне казалось, ты уже пережила падение.

– Синяки до сих пор остались, – неуверенно заметила Джулия. – И я только-только взяла себя в руки.

– В этом твоя беда, – предупредила Крис. – Ты не можешь даже себе представить, как это – не держать все под контролем. Ты только запомни: так или иначе, но игра продолжается.

– Я уже один раз проиграла.

– Так пусть он об этом не знает! И ему игра, судя по всему, понравилась, иначе, зачем ему возвращаться для второго матча?

– Это, – задумчиво промолвила Джулия, – я и сама хотела бы выяснить.

Но ее глаза, отразившиеся в зеркале на стене холла, возбужденно горели, и она нетвердо стояла на ногах.

Когда она вошла, он протянул к ней руки, глаза его поблескивали именно так, как она помнила.

– Киска, киска, где ты была? – укорил он ее.

– Понимаешь, королева была в Виндзоре…

Он засмеялся и притянул ее к себе.

– Господи, как же я по тебе соскучился! Надеюсь, ты тоже по мне скучала.

– Я никогда не думала, что увижу тебя снова. – Он усмехнулся. – Почему ты вернулся в Лондон?

– Дело одно незаконченное.

Что-то в тоне Брэда заставило ее пристальнее посмотреть на него.

Он опустил руки и отступил на шаг.

– Я чему-то помешал?

Она удивленно смотрела на него.

– Я видел, как отсюда вышел мужчина…

«Господи, да он ревнует!» – обалдело подумала она, а сердце тем временем сорвалось с цепей и воспарило а экстазе.

– У меня есть друзья.

– Но он твой приятель?

– А у тебя сколько подружек? – Она смотрела ему в глаза и видела там гнев.

– Ладно, теперь мы сквитались, – бросил он коротко.

Значит, он ошибся? В ней чертовски трудно разобраться. Но зато как она желанна! В свитере и брюках ее фигура выглядела очень соблазнительно.

– Ты мне совсем не рада, – обиделся он.

– Конечно, рада! – «Не перестарайся, – подумала она. – Пусть посомневается и понадеется».

Она устроила ему довольно холодный прием. Но ее глаза могли растопить Брэда, как воск. Он подумал, что, наверное, это-то и привлекло его к ней прежде всего. Никто, глядя на холодную красоту магнолии, не подозревает, какая страсть скрывается в ее сердце.

– Ты в самом деле рада меня видеть?

– Ну конечно. – Она смилостивилась, приподнялась на цыпочки и слегка коснулась губами его губ, и он тут же страстно прижал ее к себе. «Именно это держит меня в рабстве? – подумала Джулия, ощущая его всем телом. – Что меня к нему привязывает? Страсть? Тогда надо скорее истратить ее всю без остатка».

– Да, теперь вижу, что ты рада меня видеть, – сказал он, удовлетворенный ее реакцией. Потом повернулся к часам. – Еще рано! Давай куда-нибудь пойдем. Я хочу отпраздновать.

Он повел ее в игорный дом, где она тоже никогда не бывала раньше. Но она не могла заставить себя играть, даже сегодня. Она наблюдала за ним, морщилась, когда он ставил горки фишек стоимостью больше ее полугодового жалованья на случайные номера, и их потом спокойно сгребал крупье. Когда Брэд стал настаивать, чтобы она тоже попробовала, она отказалась.

– Я не могу! У меня совсем другое отношение к деньгам, чем у тебя.

– Слушай, но ведь это мои деньги.

– Тем более.

Она видела, как затвердело его лицо, а нижняя гуда выдвинулась вперед, но стояла на своем. Он перестал дуться и начал над ней посмеиваться.

– Да будет тебе, раз в жизни дай себе волю. Когда у тебя день рождения?

– В августе.

– Нет, какого числа?

– Седьмого.

Он поставил горку фишек на седьмой номер. Номер выиграл. Забрав фишки, которые пододвинул ему крупье, он, несмотря на ее протесты, вложил их в руки Джулии.

– Они твои, и все тут, – заявил он. Их было так много, что Джулия не смогла удержать, и несколько штук упали на пол. Нагнувшись, чтобы собрать их, Брэд столкнулся с женщиной, которая, делая ставку, склонилась над столом.

– Нельзя ли поосторожнее! – Резкий голос неожиданно изменился. – Брэд! Господи, вот это неожиданность! Как ты живешь?

Она энергично обняла его.

– Салли!

Высокая, лет где-то тридцати с хвостиком, необыкновенно элегантная в черном, сногсшибательная, явно знающая, что к чему.

– Сто лет не виделись! Почему ты мне не позвонил… О! – Она перевела взгляд с него на Джулию и обратно. – Вижу. Как всегда, нашел себе другое занятие.

Проигнорировав этот выпад, Брэд представил женщин друг другу.

– Джулия Кэрри – Салли Армбрустер.

Они обменялись улыбками соперниц.

– Как дела дома? – мило спросила Салли. – Как мамочка?

И с еще большей проникновенностью:

– Как Кэролайн?

– Спасибо, хорошо. – Вежливость Брэда странно сочеталась с резкостью тона.

– Передавай им от меня привет, когда вернешься.

– Обязательно… – Он повернулся к Джулии. – Готова? Пошли, обменяем фишки.

– О, вы уже уходите? Я думала… может, выпьем вместе?

– Мы уже были в баре, спасибо. Приятно было снова тебя увидеть, Салли. – Он настойчиво повел Джулию прочь.

Взгляд, которым Салли одарила Джулию, вполне подошел бы в качестве ножа. И можно было не сомневаться, что она подразумевала своим прощальным «до свидания и всего хорошего». «Что ж, ее номера я не знаю, – думала Джулия, пока Брэд тащил ее прочь, – но она определенно знает мой».

Когда они вышли, Брэд предложил прогуляться.

– В этом городе еще можно гулять, – заметил он.

– Но машина?

– Они знают, где я живу.

Его настроение изменилось, хотя она уже в течение вечера слышала, как что-то постукивало в его механизме. Теперь же создавалось впечатление, что кто-то бросил горсть песка в систему передач, и он злился, что приходится ждать, пока сменят масло. Он снова взял ее за руку, но шагал молча и быстро.

Значит, помимо прочего, Салли Армбрустер была и другом дома. Знала его мать. И Кэролайн, кем бы она ему ни приходилась. Женой? Аристократическое имя, так и отдает от него лошадьми, собаками, подпиской на журнал «Город и деревня» и чаепитием в отеле «Ритц». И снова она ясно ощутила, как мало она его знает, как узок мир, в котором они соприкасаются, как много женщин он знал. Одной из которых была и она, Джулия. Ей бы сейчас повернуться и уйти, ведь понимает же она, что, не будь ее сегодня с ним, на ее месте была бы другая. Но когда позже этой ночью он любил ее, создавалось впечатление, будто до нее у него никогда никого не было.

Утром в воскресенье они спали допоздна. Стоило Брэду открыть глаза, как она поняла, что у него все еще плохое настроение. Она ходила вокруг него на цыпочках, сравнивая его настроение с погодой: ясно, но холодно, солнце светит, но не греет.

Когда он предложил прокатиться, что скорее напоминало приказ, она не возражала. Пусть, если это поможет ему развеяться. Как только увидела машину, она поняла, что он собирается делать. То была «мазерати», чуть выше земли, страшноватенькая и наверняка способная развивать сумасшедшую скорость.

Именно с такой скоростью он ее и вел, стоило им выехать на шоссе. Она напряженно ждала сирен и мигалок полицейских машин, но Брэд явно наслаждался. На лице у него было уже знакомое ей выражение: торжествующий восторг. Так он выглядел во время оргазма.

Именно в этот момент и начала она смутно понимать, что секс для него – способ убежать от чего-то или кого-то. С его помощью он идет на риск и получает освобождение. Джулия смущенно призналась себе, что в нем было еще что-то помимо примитивного плейбоя с красивой внешностью и тугим кошельком. Верно, он играл в игры, но она до сих пор не понимала, что они для него – вопрос жизни и смерти, что нечто другое движет им и не дает остановиться.

Они остановились у скал над морем, спокойным и серым. Джулия смотрела на него, с удовольствием вдыхая морской воздух. Она родилась у моря. Ей потребовалось от него уехать, чтобы понять, как она его любит и как ей его не хватает.

Ветер растрепал ее волосы. Она прикрыла лицо собольим воротником пальто, которое ей кинул Брэд из машины, небрежно заметив:

– Вот возьми, должно подойти.

– Женское, конечно.

– Осторожно! – Брэд оттащил ее от края. – Отсюда высоко падать. – Он нервно заглянул вниз. – Ты, видно, высоты не боишься.

– А ты разве боишься? – удивилась Джулия, считавшая, что он в любой игре мастак.

Они напились чаю с пшеничными лепешками с маслом в маленькой чайной в Хове среди старых дам в шляпках с цветами и пожилых джентльменов с цветами в петлицах. Чай был цвета хорошо начищенной кожи.

– Как во Флориде, – ехидно прокомментировал Брэд, оглядываясь по сторонам.

– Да, – согласилась Джулия, – в таком городке, как Хов, хорошо жить, уйдя на пенсию.

– Боже сохрани! – испугался Брэд.

– Это ждет нас всех рано или поздно. – Только не меня!

Все, последний кусочек мозаики лег на место. Именно поэтому он так все время торопился, хватался за все, менял женщин и костюмы – Джулия видела, сколько их у него. Новое впечатление от нового костюма, заменившего поднадоевший, от новой женщины, заменившей ту, с которой стало скучно. Теперь она поняла, что только потому, что ей удалось как-то задержать его интерес, он вернулся к ней для повторной игры. Она и была тем самым незаконченным делом.

В этот вечер он повел ее потанцевать. Как и все остальное, он это делал великолепно. Но был рассеян, даже мрачноват. Джулия удивлялась: она знала совсем другого Брэда. Весь день у нее было чувство, что что-то назревает. Его настроение менялось со скоростью цветов светофора. От очень хорошего до угрюмого – в течение нескольких секунд. Например, когда в своей квартире, куда она заехала переодеться, Джулия несколько минут проговорила по телефону, то, вернувшись, застала его в гневе. Ему не нравилось, когда ее внимание отвлекалось от него.

И в ту ночь он был необычно страстен, как будто наказывал ее за что-то, хотел заставить крикнуть «Довольно!». Чего она не сделала.

Иногда ей нестерпимо хотелось сказать: «Пожалуйста, повзрослей!», но она понимала, что их отношения запрещают такую фамильярность. Он с самого начала дал понять, что это только физиология. По законам плоти, ясно?

В воскресенье утром их разбудил телефон. Трубку снял Брэд.

– Салли? – Голос его звучал удивленно. Потом он искоса взглянул на Джулию и сказал: – Подожди, я спрошу ее. – Он прикрыл трубку ладонью. – Салли Армбрустер приглашает нас выпить. Хочешь пойти?

Джулия к этому времени уже достаточно хорошо знала, как он действует: хотел бы пойти – согласился бы, не спросив ее.

– Почему бы нет?

Армбрустеры жили на площади сразу за Кинг-роуд. В длинной гостиной собралось около дюжины человек. Брэд знал их всех, особенно женщин, которые сразу же завладели им. Джулии вручили бокал и оставили развлекаться по собственному усмотрению. Она знала, что все шепчутся за ее спиной и разглядывают ее. Ей было одиноко и тоскливо.

Она стояла одна у высокого окна, тупо рассматривая площадь. Там ее и заметила Салли Армбрустер, подошла, предложила еще выпить. В медового цвета блузке и брюках, русые волосы как львиная грива, она была ослепительна.

– Давно знаете Брзда?

– Нет. Я вообще его почти не знаю.

– А, все еще подготовительный этап. – Она улыбнулась, продемонстрировав острые зубки. – Сама этот этап хорошо помню. Настоящий виртуоз, верно? Первоклассный жеребец. Он бы разбогател, работай он за гонорары. – Она напоминала Джулии кошку. – Нас всех в свое время неплохо обслужил… – Салли сделала жест в сторону женщин, обступивших Брэда, но когда она взглянула на него, то Джулия заметила, что Салли закусила нижнюю губу. – Под этой мальчишеской внешностью еще более мальчишеское содержание, еще в игрушечной стадии. – Она горько рассмеялась, снова показывая на женщин, окруживших Брэда. – Сброшенные карты, вот кто они все. – Она разглядывала Джулию с явно завистливым интересом. – Мне хотелось бы узнать вас получше. Надеюсь, вы не против.

– Почему бы и нет?

– У меня имеются на то свои причины, вы это со временем поймете. Брэд для женщины не проходит бесследно. – Она смотрела на него с очевидной тоской и откровенной ненавистью. – Когда-нибудь кто-нибудь, даст Бог, его припечатает. Только мысль о том, чтобы он страдал и просил… – Она сделала резкий вдох и повернулась к Джулии. – Вы все больше молчите, – заметила она, – но уверена, вы свой текст знаете наизусть. – Она отпила от бокала. – Скажите, это натуральный цвет ваших волос? Если нет, признайтесь, кто ваш парикмахер.

– Спасибо моей маме, – сказала Джулия.

– Ах, да, мама… – Она снова взглянула на Брэда. – У Брэда тоже мамочка из этих, впечатляющая дама. Я бы сказала – леди Макбет. В смысле, перед леди Эстер Брэдфорд все Горгоны меркнут.

– Леди Эстер?

– А вы не знали? Мамочка Брэда из аристократок, дочка маркиза, ни больше ни меньше. Она из Конингхэм-Брэдфордов – очень величественно. Ее муж – из американской ветви семьи, но и у тех и других денег куры не клюют. Она вам горло перегрызет, если заподозрит, что вы имеете виды на Брэда, а потом повесит вниз головой, чтобы кровь стекала по капле. Она уже выбрала для Брэда спутницу жизни, да поможет ей Бог. – Она понимающим взглядом окинула Джулию. – Почему я вам все это рассказываю? Наверное, болтушка от рождения. – Карие глаза Салли сверкнули. – Вы скоро, к сожалению, сами поймете, что я имею в виду. Не держите на меня зла, если можете.

– Меня не так-то легко обидеть.

– Это тоже придет со временем. Он вас научит. – Рот ее искривился в злобной усмешке. – Так происходит даже у Кэролайн. Она изображает из себя весталку, но даже у нее при виде него пар из ушей идет. Мамаша тушит все пожары, хотя ей глубоко плевать, кого Брэд предает сожжению, только бы ее милый мальчик сам не обжегся. – Она насмешливо посмотрела на Джулию. – Вы вполне можете быть его последней пассией, – заметила она, прибавив с театральным вздохом: – Но он так хорошо умеет воспламенять… – Напоследок кивнув на кошечку на груди Джулии, она прибавила: – У меня был лев, – и грациозно двинулась в глубину комнаты.

Джулия продолжала смотреть в окно. Ничего не чувствовала. Только печаль.

– О чем это ты так долго разговаривала с Салли? – спросил Брэд, когда они уже сидели в ресторане.

– О тебе.

– Она была давно. – И давно забыта, говорил его тон.

– Ты не обязан мне ничего объяснять.

– Я и не собирался. Просто хотел, чтобы ты знала, вот и все…

– Почему?

– Потому что я знаю Салли.

«Как она знает тебя», – подумала Джулия.

– Она стопроцентная сучка, – продолжал Брэд, – и как черт ревнивая, совсем не такая, как ты. – Она промолчала. – Ты ведь нет? В смысле, не ревнива?

– Никогда раньше не была, – честно ответила Джулия, не потрудившись добавить, что у нее никогда не было на то оснований.

– Даже с твоим мужем?

– Нет.

– Тогда почему вы разошлись?

– Не подходили друг другу.

– Зачем тогда было выходить за него замуж?

– Я узнала об этом только после того, как вышла.

– Но ты была в него влюблена?

– Думала, что да.

Брэд беспокойно задвигался, как будто ее ответы его не удовлетворяли, неизвестно почему.

– Как ты думаешь, есть разница между любовью и влюбленностью? – наконец спросил он.

– Да, – ответила Джулия. – Первое – настоящее, второе – романтическая выдумка.

Снова появилась морщинка между бровей.

– Как получается, что ты, человек, который держит эмоции в морозильнике, выделяешь так много тепла? – спросил он почти что агрессивно.

– Я просто экономно расходую свои эмоции.

– Уж не хочешь ли ты этим сказать, что я разбрасываюсь моими?

– Нет, я вообще не думаю, что ты своими пользуешься.

– Понятно. Чувствуется работка Салли, не так ли?

– Салли не имеет к этому никакого отношения.

– Тогда почему ты задираешься?

– Я с тобой честна, считай это комплиментом.

– Без этого комплимента я бы обошелся. – Он продолжал хмуриться. – А чего бы именно ты от меня хотела? – грубо спросил он.

– Только того, что ты предложил.

Она увидела, как у него заходили желваки по сторонам его чувственного рта.

– Надеюсь, оправдал твои ожидания?

– Не жалуюсь.

– Вот видишь, – сказал он с оттенком разочарования. – Я же не зря просил не сразу сбрасывать меня со счетов. – Последнее слово он почти выкрикнул и резко сунул ей меню. – Давай кончать с этим. – Прозвучало как приказ. – Надо поесть.

Когда Джулия взглянула на маленькие хрустальные часики, стрелки показывали четыре утра. Самая темная ночь души. Именно поэтому она, по всей вероятности, и лежала в ней, так сосредоточенно исследуя свою.

Она тщательно перебрала все записи, которые аккуратно делал ее мозг даже в самые острые минуты экстаза; она нарисовала мысленный график: карабкающуюся вверх кривую, начинающуюся со странного физического притяжения до острых пиков физического наслаждения. Она взвесила показатели своего наслаждения, нырнула в глубину своего к нему отношения и поставила единственно возможный диагноз – наваждение.

Но, предъявляя свои заключения, мозг одновременно снимал с себя всякую ответственность: если бы она прислушивалась к нему, а не действовала по велению плоти, ничего бы этого не случилось. Так или иначе, он предупреждал ее, что она пожалеет; что пришло время удалить себя от источника заразы. Последняя в противном случае станет только опаснее, превратится в настоящую эпидемию одной из самых тяжелых и смертельных болезней – любви.

А это пугало ее до смерти. К этому человеку? Этому эгоистичному, беспечному, нагловатому, незрелому, непостоянному плейбою? Это просто не для нее!

«Разве? – презрительно спросил ее разум. – Тогда почему же ты плавишься, стоит ему до тебя дотронуться?»

«Секс, – честно призналась она самой себе. – Я изголодалась, а он подвернулся под руку. Любовь я понимаю иначе».

«Ну так определи, что такое любовь», – насмехался ее разум.

Но прежде чем она успела это сделать, зазвонил телефон. Брэд зашевелился, но не проснулся; он умел спать как убитый. Кто это может звонить в четыре утра? И тут она поняла. Его мамочка, разумеется.

Голос подтвердил ее догадку.

– Брэд, дорогой… это ты? – Напористо, с командирскими интонациями.

Джулия толкнула Брэда в бок.

– Тебя.

Не иначе как будет синяк, подумал Брэд и взял трубку.

– Брэд Брэдфорд… Мама! – Он внезапно сел прямо. – Да, да, все нормально, все выяснил. Что? Сегодня? Сейчас? – Огорчение явно было нарочитым. – Что ж, если надо… конечно, есть еще рейс в половине восьмого.

Самолет, чтобы спасти его, подумала Джулия. Увезти от ситуации, в которой он уже не чувствует себя в своей тарелке. Она ощущала, что отдаляется от него со скоростью света. Он положил трубку, провел руками по волосам и вздохнул:

– Вызывают домой. Назревает сделка.

«Знак, – подумала Джулия. – Ты на пороге, а за порогом тоска…»

– Как жаль, – заметила она.

– Мне надо быть в аэропорту в половине седьмого… – Быстрый взгляд на часы. – И заказать билет на тот рейс в половине восьмого.

– Хочешь, я за тебя это сделаю? – услышала она свой голос.

– Ты просто прелесть! Сделаешь? – Он облегченно спрыгнул с кровати, на лице улыбка. На этот раз никакого «последнего раза».

Ей удалось заказать ему билет в первом классе, пока он принимал душ. Она слышала, как он жизнерадостно насвистывает под шум воды. Одевшись, он повернулся к ней.

– Чем быстрее, тем лучше, – сказал он коротко.

Его поцелуй был скорее формальным, чем страстным. Ему хотелось поскорее уйти.

И вот дверь за ним закрылась.