ГЛАВА 6

— Как ты думаешь? — спросила Молли. — Может, нам послать его подальше, пусть сам справляется?

Клэр нахмурилась:

— Он платит жалованье во много раз большее, чем причитается агенту, и мы имеем с этого неплохие комиссионные.

— Так ведь трое уже! Послушай, Клэр, этот человек прямо какой-то Джек Потрошитель!

— Примерно так его и величают в Сити!

Молли бросила сердитый взгляд на раскрытую перед ней папку с бумагами.

— Наверно, его миллионы ему в башку ударили! С этими мультимиллионерами вечно так! Думают, что за свои деньги могут купить все.

— Он покупает только самое лучшее.

— Так мы ему такое и поставляем! Буквально сливки снимаем! Чего ему еще надо?

— Может, меня? — сказала Клэр.

Молли насупила брови:

— Очень смешно!.. Нет, правда, Клэр, у нас просто-таки никого не осталось!

— А я говорю, осталось! — спокойно сказала Клэр. — Я, например.

Молли бросила на нее косой взгляд, внезапно в ее глазах появилась тревога:

— Ты шутишь!

— Нисколько.

— Он сожрет тебя на завтрак!

— Получит несварение. Вот что, Молли, пора мне возвращаться к активной жизни. Я уже слишком долго прозябаю в тени.

— Ведь врач же сказал — понадобится целый год…

— Так этот год уже кончается… все, Молли, я готова. Оправилась и готова!

— Это ты так думаешь!

— Не только думаю, я уверена! — мягко сказала Клэр. Молли нервно поежилась:

— Послушай, ты побывала на дне пропасти, и я, как никто, счастлива, что ты сумела благополучно оттуда выкарабкаться. Но одно дело самой стоять на ногах. И совершенно другое — гнуть спину на какого-то деспота-американца, требующего от тебя того, что ты, честно тебе говорю, пока еще дать ему не способна! Эта работа чрезвычайно хлопотная. Ему надо, чтобы ты полностью подчинила себя ему и его интересам! — Пауза. — Я-то думала, ты уже вдоволь нахлебалась такого рабства.

— Все так. Но это рабство не затронет меня глубоко.

— Да уж, это будет зависимость каторжника. Я за то, чтобы предложить ему обратиться в другое агентство.

— Я против, — произнесла Клэр спокойно и ровно, но так, что было ясно: она будет стоять на своем, как скала.

— Погоди, он забраковал трех наших лучших девушек! Ладно, пусть Дженнифер Карберри и Дайана Форбс еще слишком молоды; а Шуна Мередит? Она управляется с самыми капризными из нынешних нуворишей и умеет ставить их на место, но даже и она споткнулась об этого Джейка Бернса. Помнишь, что она о нем сказала? Типичный эксплуататор! Ему понадобился дом — Шуна предлагает ему дюжину самых что ни на есть роскошных, разумеется, с полным набором услуг, и что же? «Не вполне то, что нужно!» Дает ей список тех, с кем хочет назначить встречу, в том числе и тех, к кому без специального подхода не подъедешь, и изумляется — нет, что я, буквально разъяряется, — когда Шуна говорит, что у нее возникли трудности. Этот тип считает себя настолько важной персоной, что его просто обязаны допустить на Даунинг-стрит, 10 и в Букингемский дворец! Да кто он такой, в самом деле? — Очень и очень богатый американский предприниматель! «Форбс» занес его в первую сотню богачей.

— У меня для него свой список! — мрачно парировала Молли. — Нет, ты совсем рехнулась, неужели ты думаешь, я пущу тебя в логово этого хищника?

— Ты за меня не бойся! Все прошло, я готова начать с чистого листа.

— Ага, и на самом высшем витке! Не с этого тебе надо начинать.

— Почему бы нет? По всем данным я подхожу. Вот послушай…

— Я наизусть знаю, что ты мне скажешь!

Но Клэр невозмутимо принялась зачитывать:

— «Необходимо: безупречное умение вести беседу плюс соответствующее образование, чтобы суметь должным образом проявлять находчивость в ситуациях, требующих более высоких полномочий. Знание языков, в особенности французского. Надлежащее общее воспитание. Никаких связывающих обязательств на стороне. Возможность и желание ездить в командировки, часто спонтанные. Умение принимать гостей и держаться с достоинством в любом обществе. Начитанность, эрудиция, хорошие связи. Предельный возраст — 35 лет»… Значит, у меня в запасе еще десять. «Осведомленность в хорошей кухне, винах, ресторанах»… уж в этом я просто дока! «Внешность в высшей степени респектабельная»… На мой взгляд, я отвечаю этому требованию! — «…при этом способность обходиться минимумом дорожного багажа»… тут пока загвоздка: «Предоставляются средства на туалеты. Часы работы не нормированы».

— Вот-вот! — подхватила Молли. — Надо вкалывать, если потребуется, и по двадцать четыре часа в сутки! Ты сама знаешь, что пока к этому не готова. Пока не готова. Ведь прошло всего-навсего семь месяцев!

— Это с тех пор, как я работаю у тебя! До этого три месяца я просто торчала дома и била баклуши…

— А перед тем в течение полугода тебя изводил твой муж и довел до нервного истощения! Что говорить, ты выкарабкалась и теперь уже не такой скелет, каким была, только пока тебе с Джейком Бернсом не по пути! Может быть, через полгодика…

«У Клэр сильный характер, — думала Молли, — и она действительно умеет держать себя в руках, только боль еще засела у нее внутри! Достаточно один раз схлестнуться с Джейком Бернсом, и снова она окажется вся в кусках!»

— Как можно, не попытавшись, сказать, сумею я с ним сработаться или нет! — говорила Клэр. — Это же деловые отношения, Молли! Ему всего-навсего нужен секретарь по связям!

— С внешностью Катрин Денев и с пробивной силой принцессы Уэльской!

— Он готов платить приличные деньги той, которая свяжет его с нужными людьми.

— Тебе потребуется развлекать гостей, выступать в роли хозяйки на его приемах! Следовательно, придется поздно ложиться. Ты же видела список мест, куда он собирается быть вхож. При таком графике придется каждый вечер загружаться часов на восемь, а по уик-эндам и на все десять! — Молли подалась вперед: — Послушай, уж если ты так ищешь себе место, воспользуйся предложением сэра Джорджа Бенэма. Три дня в неделю, и никаких особых обязательств, ему требуется кто-то в помощь всего на три дня, которые он проводит как почетный консультант в своем торговом банке.

— Это мне как раз и не подходит. В такой работе нет ни малейшего стимула! Так и буду менять одно тепленькое местечко на другое. Я должна доказать себе, что не опущу руки, столкнувшись с первой же трудностью, и единственное, как я смогу это проверить, — это взяться за такую работу. Не могу же я всю жизнь прожить при матери и при тебе, чтобы вы неотступно сторожили меня, как верные стражи!

— Ты матери сказала?

— В общем, да.

Марго Драммонд упомянула об этом в разговоре с Молли, когда они вместе с Клайвом навещали замок Драммонд в конце прошлой недели.

— Клэр начинает проявлять нетерпение. Но я считаю это хорошим признаком. Она нарастила мышцы, теперь надо бы испытать их в деле.

— Вам не кажется, что рановато?

— Давайте предоставим Клэр самой решать, готова она или нет к активной жизни, — улыбнулась Марго Драммонд. — Я всегда говорю: самое трудное — это уловить момент, когда детей пора выпустить из-под опеки.

Молли усмехнулась:

— Считаете, что я слишком с ней нянчусь?

— Если бы вы не окружили Клэр своей заботой, я бы ни за что не отпустила ее с вами в Лондон. Тогда вы были ей нужны, и вы были рядом. — И Марго добавила задумчиво: — И только она знает, что ей нужно, чтобы вновь стать прежней Клэр Драммонд. А ведь она уже многого на этом пути достигла, верно? — гордо улыбаясь, добавила Марго.

«Да, это так!» — думала Молли, глядя теперь на полную решимости Клэр.

После того как они забрали ее у Рори, потребовались месяцы терпеливого лечения и постоянной поддержки со стороны семьи и друзей. Молли старалась как можно чаше наведываться в Шотландию и постепенно, с течением времени, стала замечать, как проступают в облике больной знакомые черты Клэр Драммонд, по мере того как оттаивала ледяная короста, в которую она себя заточила. Замкнутая отрешенность мало-помалу уступала место жизни, от которой Клэр некогда отторглась, снедаемая страхом и ненавистью; она стала читать книги и журналы, которые приносили ей, снова играть в скраббл, смотреть телевизор. Есть. Уже не осталось и следа от молчаливой тени, уставившейся в окошко, не видя ничего, кроме собственного краха. Клэр начала набирать вес, ее истощенная фигурка стала постепенно округляться. Но все еще оставались впадины под глазами, все еще проглядывала в глазах тоска. Они больше не смеялись, не вспыхивали теплотой или счастьем. Даже когда доктора объявили Клэр уже достаточно здоровой, сказав, что можно забирать ее домой, Молли понимала, что эта женщина, пережившая катастрофу брака, уже не то юное создание, каким была в момент их первой встречи. Клэр стала старше, мудрей и, что огорчительней всего, гораздо печальней, чем прежде. После лечебницы Клэр еще три месяца приходила в себя в замке Драммонд, хотя сперва не слишком хотела туда ехать. Мать, поняв, что причина этого нежелания в непосредственной близости от их дома Баллетер-хаус, заверила дочь, что Рори не показывал сюда носа с тех пор, как они забрали у него Клэр. В суд были направлены бумаги о разводе на основании возмутительного поведения ответчика. И тут Рори угодил еще в одну яму, которую сам себе выкопал. Фергус отправился с приятелями на очередной уик-энд на Ривьеру, поскольку его судно задерживалось в Гибралтаре дольше, чем предполагалось. Объехав злачные места, они оказались в Каннах, где в это время шумел кинофестиваль, и там, беря ключ от номера у портье в отеле «Карлтон», Фергус увидел Рори, проходившего в лифт. Фергус полюбопытствовал у портье, проживает ли в этом отеле лорд Баллетер. И услышал в ответ, что лорд и леди Баллетер занимают номера люкс на все время кинофестиваля. «Черт побери! — думал Фергус, поспешивший к телефону, чтобы сообщить об этом матери. — Этот тип, должно быть, совсем спятил. Как можно быть таким идиотом!» Адвокаты Драммондов немедленно занялись расследованием, и мотив развода был видоизменен и выглядел теперь как «нарушение супружеской верности». И все были изумлены, когда Рори, первоначально выступив против обвинения «в возмутительном поведении», против обвинения в «нарушении супружеской верности» не возразил ни слова.

— А как вы думали? — воскликнула прозорливая леди Марго. — «Возмутительное поведение» — это черное пятно на репутации, в то время как «нарушение супружеской верности» вполне в духе Рори. Клэр станет свободной гораздо быстрее, чем мы предполагали, и раз Рори не выразил протеста, то в соответствии с новым законом о разводе нет необходимости передавать дело в суд. Все можно уладить с помощью заявлений, сделанных под присягой. Так и вышло. Дело было решено в пользу Клэр и в кратчайший срок.

— Поздравляю! — говорила леди Драммонд в тот вечер за семейным ужином по этому случаю. — Никакого грязного белья на всеобщее обозрение! Рори этого терпеть не может!

Отец Клэр спокойно отнесся к новости о разводе. Просто похлопал по руке и сказал:

— Я очень рад, что ты снова дома, доченька!

Теперь это был тяжелобольной старик, не покидавший постели, не обходившийся без кислорода. Он скончался через полтора месяца после того, как Клэр вернулась домой, и, верный себе, оставил все дела, связанные с имением, в образцовом порядке. Замок Драммонд был завещан им своей жене до самой ее смерти вместе со значительной частью имущества; после все это должно было перейти к старшему сыну Йену. Хэмиш, прилетевший с женой из Вашингтона, получил в наследство крупную сумму, а также различные личные памятные вещи. То же досталось и Фергусу. Клэр была завещана сумма в сто тысяч фунтов «для гарантии ее независимости». На похоронах присутствовали все жители Долины, поскольку сэра Джона в округе весьма уважали. После похорон Молли пригласила Клэр к своему отцу, в огромный дом на окраине Морпета. Находящийся теперь в добром здравии, Джордж Армстронг с радостью принял подругу своей дочери. Через некоторое время у Молли появилась идея, которую она и преподнесла Клэр однажды утром за яичницей с беконом.

— Сейчас, когда мы обосновались в Лондоне, я хочу открыть элитарное агентство по трудоустройству. Клайв постоянно твердит о том, как трудно отыскать высококлассного секретаря. Я не имею в виду средних машинисток-стенографисток, а хорошо образованных девушек из почтенных семейств, которым известны такие ходы и выходы, о каких простенькие девочки и понятия не имеют. Хочу назвать это агентство «Creme de la Creme ». Ну как, не хочешь мне помочь организовать это дело?

— Я понятия не имею, как создавать агентство! — с недоумением отозвалась Клэр.

— Пусть так, но ты знаешь, откуда приглашать девушек! То есть, я хочу сказать, тебе известны необходимые «ходы»; ты вхожа в клубы «Дебретт» и «Мелкопоместное дворянство Бэрка». У Клайва постоянные связи с финансовыми воротилами из Америки, и они постоянно интересуются, где бы найти стоящую английскую девушку, которая смогла бы ввести их в высшее английское общество. Сдается мне, что именно мы смогли бы таких поставлять!

— Так ведь надо иметь помещение, оборудование, необходима реклама…

— Это я беру на себя. Я знаю, как запустить бизнес; многие годы вела делопроизводство у отца. Но твоих связей у меня нет.

— Это все не бесплатно…

— Деньги меня волнуют меньше всего. Папа прекрасно обеспечил меня средствами, и на долгие годы. Мне необходима твоя информация, где именно найти эти вкусные взбитые сливки. Клэр рассмеялась, однако Молли поймала блеснувший в ее глазах интерес.

— Пойду, только на партнерских условиях. Вкладываем обе фифти-фифти!

— Идет! — радостно согласилась Молли.

— Отлично! Когда начнем?

— Обратимся в твое агентство по недвижимости, чтобы подыскать приличное помещение. Принципиально важно, где разместиться.

— Я беру это на себя, — сказала Клэр.

И она подыскала офис на Нью-Бонд-стрит, неподалеку от магазина подарков «Эсприз». Приемная для секретаря-телефонистки с мягкими диванами, столиком для кофе; просторная комната, где можно разместить два письменных стола, картотеку; третья, маленькая задняя комнатка, для одного из двоих секретарей. Клэр занималась обстановкой. Получилось некоторое сочетание техностиля восьмидесятых с уютом английского загородного дома.

— Надо, чтобы по обстановке было видно, какого уровня услуги мы предлагаем. Клайв нашел новому агентству двух первых клиентов, американцев. Вслед за ними была найдена приличная клиентура, включавшая немцев, итальянцев и прочих представителей европейских стран. Отобранные агентством девушки оформлялись только на определенный срок, однако работодатели неизменно просили переоформления секретарш на постоянную работу.

— Мы теряем наших девушек с бешеной скоростью! — ворчала Молли, когда их очередная сотрудница известила, что отправляется сопровождать мистера Ли Ченя в Гонконг в качестве секретаря по связям.

— Не страдай! Там, откуда я их беру, еще много таких! — улыбаясь, сказала Клэр.

И вот однажды к ним обратился некто Джейк Бернс, находившийся в Европе примерно полгода, которому требовался секретарь по связям, чтобы помочь ориентироваться в неизвестной ему стихии английского высшего общества. С этой просьбой в агентство явилась его коммерческий секретарь. Звали ее Кора-Сью Менненгер, и она с явным неодобрением отнеслась к полученному ею необычному заданию. Она была маленькая, толстая и не скрывала своей неприязни ко всему неамериканскому. Одним лишь фырканьем Кора-Сью намного красноречивей, чем это делает вебстеровский словарь, выражала свое недовольство, у нее вызывала неприятие сама идея: то, что «мистеру Бернсу» нужна какая-то «английская соплячка», чтобы ходить с ним за ручку, когда тот вращается среди баронов и графов. Излагая Молли и Клэр, что требуется, коммерческий секретарь с кислой миной добавила:

— Не быть мне Корой-Сью Менненгер, если вы сумеете отыскать подобный идеал со всеми перечисленными достоинствами!

— Вообще-то мы предпочитаем общаться с клиентом лично! — заметила Молли.

— Мистер Бернс весьма занятой человек. У него нет возможности тратить время на подыскивание помощников. Этим занимаюсь я.

— И все же мы полагаем, мистер Бернс захочет сам взглянуть на наших претенденток!

— После меня. Он поручил мне это задание. Его вкусы мне хорошо известны. Я хорошо изучила их за двенадцать лет совместной работы. А самого его я знаю и того дольше. Мы с ним оба из одного городка.

— Да что вы, из какого же? — любезно поинтересовалась Молли.

— Симаррон, штат Оклахома.

— Это ведь, кажется, на Западе? — продолжала Молли. — Там индейцы живут, да?

— Да, индейцев там предостаточно! — И Кора-Сью добавила с гордостью: — Во мне есть частица индейской крови. Как и у многих жителей Оклахомы.

— И у мистера Бернса тоже?

— У него нет. По отцовской линии он англичанин, по материнской швед. Но у нас в Оклахоме Бернсы живут уже больше сотни лет.

— Ну надо же! — всплеснула руками Молли, насмешливо взглянув на Кору-Сью.

— И все-таки, что же конкретно требуется мистеру Бернсу? — спросила Клэр.

— Ему нужна настоящая английская леди, которая могла бы свести его с нужными людьми. У него целая куча всяких рекомендательных писем. Ему прежде всего надо понять, годятся они или нет.

— Он впервые в Англии? — спросила Клэр.

— Да. Мы пробыли год в Австралии, какое-то время работали в Канаде, а до этого побывали на Гавайях, перед тем как отправиться в Австралию. Теперь вот в Англии.

— И чем же занимается мистер Бернс?

На сей раз в голосе секретаря зазвучало восхищение:

— Делает деньги!

— Каким образом?

— Любым, какой представляется возможным! Он, как выражаются у вас, предприниматель.

Молли метнула взгляд в сторону Клэр. Взгляд красноречиво говорил: «Ага, из этих!»

— И что же он намеревается делать в Европе? — снова спросила Клэр.

— Продолжать делать деньги!

— Простите за глупый вопрос, — пробормотала Молли. — Почему бы вам, мисс Менненгер, не описать ваши требования? Тогда бы мы поняли, что именно вам надо.

— Я же сказала! Нужна истинно английская леди, еще лучше — со звонким титулом, которая бы смогла помочь мистеру Бернсу лучше ориентироваться в здешней обстановке. Чтобы знала все ходы в высшем обществе. Лучшие отели, лучшие рестораны и подыскала бы дом для жилья. У нас есть апартаменты в Дорчестере, но мистеру Бернсу хочется иметь дом. Цена в данном случае роли не играет. Но важно, чтобы дом располагался в хорошем районе.

— Какие еще пожелания? — с преувеличенным вниманием спросила Молли.

— Она должна быть миловидна, хорошо одета, в таком чисто английском стиле. В возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти и не обременена семьей. Надо, чтобы она могла уделять все свое время мистеру Бернсу, а ему потребуется уделять весьма и весьма много времени. Он из тех, кто много работает и много платит.

— А когда мистер Бернс сможет лично встретиться с нашими девушками?

— Позвоните мне. Я это устрою.

«Ага, и выберешь из них самую серенькую!» — насмешливо подумала про себя Клэр. Было совершенно очевидно, что для Коры-Сью Менненгер — чем страшней, тем лучше.

Они с Молли отобрали трех самых лучших и направили по указанному адресу. Первой была леди Дженнифер Карберри, очаровательная, милая юная дама, чья родословная восходила к королю Генриху II и которая обладала всеми качествами, необходимыми Джейку Бернсу. Она продержалась не больше недели.

— Простите меня, мисс Драммонд! — сказала она в высшей степени раздраженно. — Но мне это не подходит! Мистер Бернс требует от меня невозможного, а эта жуткая дама, его секретарь, бесконечно вертится рядом, то и дело вставляет палки в колеса. Вы уж извините, но мое терпение не безгранично! Я хочу отказаться от этого места!

Следующей была Диана Форбс, бывшая герцогиня. Это была дама смышленая, образованная, холодная. Не прошло и двух дней, как и она вернулась в холодной ярости.

— Он — ужасен, она — кошмарна! — так отозвалась Диана о своих работодателях. — У меня нет ни времени, ни терпения, чтобы приноравливаться к замашкам этого ковбоя и этой сексуально озабоченной старой девы!

Последней стала Шуна Мередит, которая в свои тридцать три года была самой старшей из трех. Шуна продержалась дольше всех — две недели.

— Простите, мисс Драммонд, — произнесла она мягко, корректно, но вместе с тем решительно. — Боюсь, то, чего требует мистер Бернс, я дать ему не способна. Ему не столько требуется секретарь по связям, сколько жена, при том что подобные отношения не скреплены брачными узами. Все преимущества остаются за мистером Бернсом. Видите ли, эгоистом я бы его не назвала. Скорее он привык жить один. Ну а мисс Менненгер считает своей обязанностью оберегать своего патрона от притязаний англичанок, готовых, по ее мнению, зайти как угодно далеко, чтобы подчинить себе такого наивного, простодушного американца. Но в мистере Вернее столько всего намешано, — с улыбкой продолжала Шуна, — что уж ни наивным, ни простодушным его не назовешь! Просто его устраивает, чтобы о нем так думали. Но все же, мисс Драммонд, я не гожусь для требуемой должности. Вот почему Клэр решила предложить на эту должность себя. Услышанное заинтриговало ее. Для Клэр Джейк Бернс знаменовал собой некий вызов. Если она сумеет справиться, тогда можно сказать, что снова стала сама собой. Не прежней Клэр, разрушенной, опустошенной, а выросшей вместо нее новой, более крепкой личностью, которая сумеет выстоять, несмотря на все потрясения, которая имеет теперь сверхчувствительную защиту, готовую подать сигнал тревоги, едва лишь обидчик переступит невидимую грань. Это новое «я» было надежно защищено от всевозможных эмоциональных атак. В этом смысле Джейк Бернс никакой угрозы для Клэр не представлял. Все три предыдущие претендентки были в высшей степени привлекательны и соблазнительны как женщины; судя по их отзывам, каждая воспринималась им не иначе как сотрудник в юбке. Диана Форбс оказалась разговорчивей, она поведала Клэр и Молли о «блондинках Бернса».

— У него их целый гарем, — рассказывала Диана. — Каждая — жалкая пародия на Мэрилин Монро. Он их меняет, как простынки!

После чего проницательная Молли сделала вывод:

— По-моему, Диану злит, что она никак не может втиснуться между этими блондинками.

«Итак, — размышляла Клэр, — Джейку Бернсу не нужна собственно женщина. Ему нужен новейший образец автомата — эстетически безупречный, новейшей технологии, с лазерным управлением и безотказный. Иными словами, — заключила Клэр, — ему нужна именно я! Джейк Бернс превосходный испытательный полигон для новой особы по имени Клэр Драммонд. Если сумею справиться с ним, значит, сумею справиться с кем угодно!» И Клэр старалась убедить в этом свою партнершу.

— Ты слишком спешишь, — не сдавалась Молли. — И кроме того, не учитываешь чрезвычайно важного обстоятельства.

— Какого обстоятельства?

— Работая с Бернсом, ты попадешь в самую гущу того общества, с которым, как мне кажется, ты окончательно порвала! А ему надо, чтобы ты сводила его как раз с этой ненавистной тебе публикой, которая некогда окружала вас с Рори.

— Ты не права, — сказала Клэр. — Джейку Бернсу нужен человек, который, как опытный лоцман, введет его в нужную гавань. Да, Рори женился на мне по тем же соображениям, но ему так и не удалось осуществить свою цель. Его принимали в обществе, потому что с ним была я, и он это знал и потому ненавидел меня, а заодно и всех их. Джейк Бернс согласен платить. Это чистый бизнес. И если ему придется обнаружить, что в нашей стране не все покупается за деньги, пусть это послужит ему хорошим уроком. Я не просто проведу Джейка Бернса в желаемую гавань, я надежно пришвартую его к самому лучшему причалу. — Клэр видела, что здравый смысл Молли уступает ее доводам, но что касается чувств, те явно сопротивляются. — Агентство запущено в ход и развивается. У него отличная репутация. Мы полностью соответствуем своему названию, и с моим уходом ничего не изменится.

— Где я найду такую, как ты?

— У меня появится прекрасная возможность подыскать себе замену и, так сказать, разрекламировать наш бизнес. В нашу сторону повернутся те, кто до сих пор этого не сделал.

— Значит, ты уже все окончательно решила? — вздохнула Молли.

— Бесповоротно.

— Ладно, что делать, если ты так настроена, но тебе еще придется убедить свою мать.

— Она не сможет отговорить меня.

— Она по-прежнему винит себя в том, что не остановила тебя раньше; вспомни, что из этого вышло. И ведь именно она потом освободила тебя из твоей темницы!

— Да, я была уверена, что она сможет помочь, как только узнает, что происходит. Моей матери всегда надо знать, что происходит. Только тогда она может определить, что требуется сделать. Но теперь она поймет, что решение принимать мне.

Молли развела руками, констатируя fact accompli .

— Вот что я тебе скажу: ты смелая женщина. Я бы лично не стала входить в клетку ко льву, пока его не усыпят. Ты не из трусливых!

«Было, все было! — подумала Клэр. — Была трусихой, была рабой! Рабой человека, которого любила без памяти и которому, хоть и слишком поздно это осознала, верить было нельзя. Человека, который был плодом моей фантазии. Я придумала Рори Баллетера таким, каким хотела его видеть. Разве не я сама говорила своей матери в день свадьбы, что он для меня — воплотившаяся мечта?» Но одного Клэр не сказала ей — как не сказала никому, кроме одного доброго и терпеливого человека, который день за днем, многие недели и месяцы помогал ей справиться с собой, погасить ад внутри, свыкнуться с собственными неудачами. Клэр не рассказала про то, в какой жуткий кошмар превратилась для нее эта мечта. Это началось сразу после того, как по окончании охотничьего сезона они уехали из Шотландии. На сей раз не во Францию, а в Италию; сперва в Рим, затем на север, во Флоренцию, и под конец — в Милан. Снова Рори потянулся к прежней публике — к тем, кто прожигает жизнь и кто привык тратить на это колоссальные средства. «И как эти люди не понимают, — думала Клэр, наблюдая за всем этим, но не принимая участия, — ведь он их использует!» Ей потребовалось немного времени, чтобы понять, что Рори не терпится заняться быстрым зарабатыванием денег. Теперь все семейные деньги были в его распоряжении. Клэр приходилось обращаться к нему за каждым пенни. Все, что было выручено за охотничий сезон, оказалось промотано, и Рори отчаянно искал, за что бы ухватиться; и вдруг снова возник Бруно де Соуза с очередным предложением. Как-то вечером Рори вошел к Клэр и велел укладывать вещи.

— Мы едем в Ниццу!

— Я полагала, Франция для нас исключена? — вопросительно посмотрела на него Клэр.

— Уже нет. Бруно сказал, что там все спокойно. Им не к чему придраться в отношении нас.

— Пока не к чему!

— Делай, что тебе говорят! — категорично бросил Рори. Оказалось, он снова вложил средства в поставки кокаина, который Бруно де Соуза получал из Колумбии. К своему ужасу, Клэр поняла, что Рори пристрастился к наркотикам. Под влиянием кокаина колебания в его настроении становились все более непредсказуемыми. Он стал издеваться над Клэр, демонстрируя свою власть над ней. И под конец стал открыто водить в дом женщин. Слишком поздно до Клэр дошло, что женщины у него были постоянно, буквально с первого дня; тогда, во время их медового месяца, в ночь, когда разразился шторм и Рори нигде не могли найти, он на мокром песке в двух шагах от казино развлекался с Ванессой Карлайл. Рассказывая Клэр об этом, Рори вызывающе хохотал.

— Ты проглотила это, заглотнула крючок вместе с наживкой!.. Ни с каким Монти Гленавером я не встречался — его там и в помине не было! Я трахал Ванессу! Она была вся на взводе, ух, как она этого хотела! Все ей было мало! Ее ирландец в постели был так себе, а она из тех, кто без этого никак обойтись не может. Уж как только она мне не отдавалась! — И Рори принялся расписывать Клэр во всех мельчайших подробностях, что вытворяла тогда Ванесса. — Она, эта Ванесса, одна из самых классных моих баб, но она такая же нищая, как и я. Нам с ней обоим нужна была подпорка. Она подцепила себе этого Джонни Гэллехера, ну а мне подвалило счастье наткнуться на тебя.

Он заставлял Клэр выслушивать рассказы о своих похождениях. Про уик-энды в Коудрей-парке, про другие уик-энды на лоне природы — когда под всеми кровати ходили ходуном, кроме твоей, Целомудренная Крошка! Что, не знала? Так тебя все называли!

Очередной смешок. — Да ну, где тебе! Ты была невинна до омерзения! Даже если бы я прямо у тебя на глазах этим занимался, все равно ты бы нашла для меня какое-нибудь оправдание! Как же ты меня достала своими идиотскими оправданиями! Да понимаешь ли ты, до чего мне опротивело видеть, как ты тупо смотришь на меня кроткими кукольными глазками? Сначала я находил удовольствие в твоей невинности; когда только дотрагивался, наверное… Пока мне не стало все это надоедать. Дьявол, как же ты мне осточертела!

И все в том же духе, причем молчание Клэр еще более подзуживало Рори:

— Да меня просто воротит от тебя! От тебя и твоего гнусного благородного происхождения! Вы, Драммонды, уж так вознеслись к небесам, куда нам, грешным, до вас!

— Не потому ли ты на мне женился? Ведь я из семейства Драммонд, вот и решил ты заполучить себе хоть какую-то респектабельность!

Сильный удар наотмашь по лицу свалил Клэр с ног.

— Сколько раз говорил, придержи язык! Стоит тебе открыть рот, тотчас принимаешься меня унижать! — Тут он дико заморгал ресницами и завопил, подражая выговору техасской миллионерши: — «А правда, леди Баллетер, что вы происходите сразу от трех британских королей?» Британских королей! Да пошли вы!

«Вот что, оказывается, его мучает!» — думала Клэр, прикладывая руку к горевшей щеке. Она понимала и раньше, как Рори обижают такие расспросы, но то, что спустя столько времени он помнит об этом случае, говорило о том, что гордость его была отчаянно уязвлена. И становилось понятным, почему он так старался унизить ее. Рори приводил домой своих любовниц, иногда одну, иногда двух, а иногда и трех, и заставлял Клэр смотреть, как они всячески предавались неудержимому разврату. То, что Клэр молча сидела и смотрела на все невидящими глазами, только еще больше разъяряло Рори, и он вопил, чтобы она убиралась с глаз долой.

И вот как-то раз Клэр задала ему вопрос:

— Почему ты не отпускаешь меня, Рори? Ты ведь меня не хочешь. Я даже неприятна тебе. Так отпусти меня!

— Отпущу, когда сочту нужным! Рори Баллетера не бросают! Никогда, поняла?

Он еще долго бесновался, и, слушая его, Клэр поняла, до какой степени это испорченный человек. Недовольство, ярость, зависть и жалость к самому себе так сильно изуродовали его, что он безнадежно деградировал как личность; и, вероятно, Рори уже был таким, когда Клэр с такой безоглядностью в него влюбилась. Она сидела перед ним молча, не двигаясь. Как призрак. Не реагируя на его крики.

— Никто никогда от меня не отказывался!

Он почти захлебывался от ярости. И вдруг Клэр поняла, что эти слова относятся не к ней, его жене. Эти слова были обращены к его матери, которая бросила Рори, когда он был еще слишком мал, чтобы понять, почему она так поступила. И это оставило в его душе глубокую рану на всю жизнь. Отец, разбазарив состояние, не оставил сыну почти ничего, что могло бы унять боль уже уязвленной гордости. А Рори все продолжал орать, сыпать угрозы, ругательства, обвинения, и в конце концов, не в силах перенести молчание Клэр, его рука, взметнувшись, ударила ее по лицу — раз, другой и потом еще, третий. Когда Клэр поднялась с пола, кровь текла у нее изо рта.

— Прочь с моих глаз! — прошипел Рори.

Однажды на уик-энд к ним приехал Дэвид Грант. И тут Рори, как всегда на людях, принялся изображать из себя необыкновенно любящего, внимательного, преданного и нежного супруга. Но Дэвида провести было не так-то легко; по холодной отстраненности Клэр он заподозрил, что между супругами не все гладко. Дэвид проявил к Клэр участие, был с ней предупредителен, заботлив, и она была ему за это благодарна.

— Если тебе когда-нибудь потребуется дружеская помощь, — сказал он Клэр при отъезде, — вспомни обо мне!

— Спасибо, Дэвид! Непременно!

Дэвид взял Клэр за руку, сжал ее в своей, коснулся губами ее щеки и произнес взволнованно:

— Это все из-за мерзкой публики, с которой он связался!

Отвратные типы. Недостойные. Прошу тебя, Клэр, оторви его от этих людей! Но если не сумеешь — вспомни обо мне!

Повернувшись в последний раз перед тем, как сесть в машину, Дэвид бросил на Клэр выразительный взгляд. В машине за рулем его ожидал Рори.

В тот же вечер Рори с издевательской интонацией заметил Клэр:

— Неужели ты не видишь, что он ловит каждое твое слово? Вертится вокруг тебя, как похотливая собачонка?

— Я не давала ему ни малейшего повода!

— Что, и он для тебя нехорош? Куда ему, он всего лишь какой-то Грант!

— Между прочим, он твой лучший друг!

Рори рассмеялся:

— Это он так думает!

— Тогда зачем же ты с ним общаешься? Только потому, что он тебя обожает? Потому, что ты для него — герой?

— Ему так удобно, и мне так удобно. — Рори подошел к сидящей Клэр, присел с ней рядом. — Если уж тебе вздумается слегка гульнуть, ради бога, подцепи себе кого-нибудь достойного тебя! Я не удивлюсь, если окажется, что Дэвид все еще девственник, а ты, после того, чему я тебя обучил, его здорово удивишь! — Тут Рори принялся поигрывать завитком на шее у Клэр. — Знаешь, я бы не стал возражать, если бы ты завела с кем-нибудь роман. Разве это не естественно с твоей стороны — захотеть отплатить мне той же монетой? Признавайся, были такие мысли?

— Нет!

— Это почему?

— К обещаниям у алтаря я отношусь очень серьезно!

Рори рассмеялся:

— Какая же ты дура!

С маниакальной настойчивостью он продолжал все время возвращаться к этой теме; снова и снова твердил Клэр, что не будет против, если она захочет найти утешение где-то на стороне.

— Ведь ты же знаешь, что я тебя больше не хочу! А у тебя наверняка возникает потребность, так ведь? Интересно, сколько я уже с тобой не сплю? Должно быть, ты готова лопнуть от тоски?

И Рори принялся целовать и ласкать напрягшееся в сопротивлении тело Клэр, готовое в любой момент ее предать. Рори по-прежнему обладал силой возбуждать в теле Клэр страстный отклик и обычно доводил ее почти до экстаза, но в этот момент вставал и грубо бросал ее, до боли сведенную судорогой неудовлетворенного желания.

И вот Рори снова пригласил Дэвида. Клэр догадывалась о его планах и решила Дэвида предупредить.

— Я понимаю, я вижу, как он изменился! Он, наверное, употребляет наркотики? Так странно держится, — озабоченно говорил Дэвид.

— Будь осторожен, Дэвид! Ему доверять нельзя. Он специально подталкивает меня к тебе. Задумал какой-то дьявольский план. Я не хочу давать ему повода к раздражению.

— Оставь его, Клэр! Уедем со мной! Я уверен, ты будешь счастлива со мной, я постараюсь все сделать для этого! Я полюбил тебя еще тогда, когда ты шла к алтарю с Рори, но ты никого тогда, кроме него, не видела. Я ведь вижу, тебе плохо с ним. Я уезжал от вас в прошлый раз с чувством, будто чего-то тебе не сказал. Оставь его, поедем со мной. Ему уже не поможешь. Эта проклятая публика, с которой он связался, духовно и нравственно растленные типы, и мне невыносимо видеть, как он губит тебя!

Темные, преданные, как у спаниеля, глаза с мольбой смотрели на Клэр, и это почему-то ее раздражало; Клэр понимала, что Рори прав. Дэвид Грант не для нее. Он даже не представляет себе, на что способен Рори; и никогда он, такой добропорядочный, такой прямолинейный и непогрешимый, этого не поймет.

— Нет, Дэвид! Мне бы не хотелось оказывать тебе медвежью услугу и вызывать на тебя огонь Рори!

— Да черт с ним, с Рори! Я только о тебе забочусь!

— Нет! — покачала головой Клэр. — Сама расстелила себе постель, мне в нее и ложиться.

И именно в ее постель нагрянул ночью Дэвид. Она сразу же поняла, что он сильно не в себе; видно, Рори наконец удалось приобщить его к курению кокаина. Дэвид не был крупны мужчиной, он был среднего роста и некрепкого телосложения, но, сильно накачанный кокаином, он жаждал немедленного сексуального удовлетворения. Как тигр он набросился на Клэр, и ее охватило такое отчаяние, такая безнадежность, что у нее не нашлось сил оказать ему должного сопротивления. И она уступила Дэвиду. То, что произошло, было лишено любви, безрадостно и в довершение всего крайне быстротечно. Потом он рыдал. Клэр не стала его успокаивать. Она лежала в темноте на спине, испытывая усталость, опустошенность и щемящее чувство тоски. Вскоре Дэвид встал и заплетающимся шагом вышел из спальни.

Весь следующий день Клэр пролежала в постели, сославшись на головную боль. Больше Дэвида она не видела, так как, спустившись вечером, узнала о его отъезде. Ночью Рори явился к ней в спальню и бесцеремонно поинтересовался, не уехал ли Дэвид оттого, что Клэр его отвергла. Когда Клэр ответила отрицательно, Рори принялся избивать ее, приговаривая:

— Признавайся, ты его прогнала? Ах ты, лицемерная и лживая шлюха! Моему лучшему другу уступить не могла! Что ты ему сказала?

— Ничего!

— Врешь! Я видел, какой он уезжал! Ты сломала его так же, как пытаешься сломать и меня, сука паскудная!

За этим последовал удар. Но на этом Рори не остановился.

Он орал на Клэр, угрожал еще долго, пока от его крика у нее не начала раскалываться голова.

— Признавайся, что ты с ним сделала? — кричал Рори ей в ухо, тряся, как тряпичную куклу.

— Ничего я ему не сделала! — выкрикнула Клэр ему в ответ. — Это он мне сделал! Он ворвался в спальню, одуревший от наркотиков, и взял меня силой! Это ты хотел узнать? Прошу тебя, Рори, — прорыдала она, — отпусти меня… пожалуйста, отпусти… я больше так не могу! Скажи всем, что это моя вина, только отпусти, умоляю тебя!

Она закрыла лицо руками, тело содрогалось от конвульсивных рыданий. Внезапно почувствовав, как в ее пальцы уперлось что-то холодное, Клэр отняла руки от лица. Рори наставил на нее пистолет, метя прямо в голову. Она услышала, как он взводит курок.

— А теперь говори правду! — тихо произнес он. — Ты его совратила? Ты заманила его к себе в постель? Ты назначила ему свидание? Говори правду, не то я пристрелю тебя, поняла? Пущу пулю прямо в висок. Давай правду! Ты заманила его к себе в постель?

Клэр обуял ужас; во рту сразу стало сухо, сердце забилось с такой силой, что ей показалось, будто оно вот-вот вырвется из груди. Она поняла, что Рори не шутит. Увидев в его глазах маниакальный блеск, Клэр осознала, что ему ничего не стоит нажать курок. Рори придвинул пистолет еще ближе, Клэр ощутила, как холодная сталь уперлась ей в висок.

— Выкладывай правду! — скомандовал он по-прежнему тихо. — Дэвид никогда бы не мог себе такое позволить… и ты это знаешь, и я это знаю! Только в одном-единственном случае это могло произойти: если ты ему сама предложила. Верно?

— Я не стану врать тебе в угоду, — произнесла Клэр как можно тверже, хотя голос плохо ей повиновался и было трудно дышать. — Дэвид надышался кокаином и был… не в себе. Он с силой накинулся на меня. Да, я ему уступила. Я просто лежала без движения.

Клэр ощущала страшную усталость; прикрыв глаза, она ждала выстрела. Но вдруг перестала чувствовать прикосновение стального дула к виску. Открыла глаза. Рори сидел на кровати. Пистолет по-прежнему у него в руке, но уже не был направлен на нее.

— Ну-ка, расскажи, — миролюбиво произнес он, — каков Дэвид в постели? Хорош или нет? Как я? Лучше? Что он с тобой делал?

Голос Рори был спокоен, в нем звучало любопытство, но во взгляде было что-то такое, отчего все тело у Клэр покрылось гусиной кожей. «Он безумен! — подумала она. — Господи боже, он смотрит на меня совершенно как безумный!»

— Я говорил тебе, чтоб ты подыскала себе любовника, говорил или нет? — продолжал Рори самодовольным тоном. — Теперь рассказывай — рассказывай все!

Он еще долго ее допрашивал. Клэр умирала от страха, вся дрожала, но старалась отвечать на его вопросы. Рори кивал, улыбаясь.

— Бедняга Дэвид!.. Я так и думал, что он в постели ничего собой не представляет, но мне казалось, что ты благодаря моим урокам обогатишь его опыт! — Рори поднялся с кровати, небрежно держа в руке пистолет. — Что ж, — добавил он по-прежнему миролюбиво, — теперь нам все известно, не так ли?

Повернулся и вышел из спальни. Даже тихонько прикрыл за собой дверь. Клэр тотчас метнулась в ванную комнату, где в течение нескольких минут ее буквально выворачивало наизнанку. Остаток ночи она провела, скорчившись на кафельном полу, упершись локтями о край ванны, отчаянно дрожа и строя планы побега. Ей стало ясно, что ее муж безумен.

Наутро, когда Клэр собралась выйти из своей спальни, она обнаружила дверь запертой на ключ. Рори продержал ее взаперти и без пищи двадцать четыре часа. Она могла лишь пользоваться в ванной водой. Лежа на кровати, она ждала. Должно быть, Клэр задремала, потому что внезапно с испугом проснулась, услышав, как с громким стуком распахнулась дверь.

— Посмотрим, посмотрим! — Голос Рори заставил ее отшатнуться к дальнему краю постели. — Как там моя неверная женушка? Моя недостойная, неверная женушка!

Тут он набросился на нее. Схватил за волосы, откинул голову назад и принялся обзывать всевозможными грязными словами. Говорил, что она предала его. Что наставила ему рога. И с кем — с бесхребетным слюнтяем Дэвидом Грантом!

— Как ты посмела так со мной поступить? Ты что, не поняла — я тебя испытывал? Ты осмелилась позволить этому кретину Дэвиду Гранту — Дэвиду Гранту! — прикоснуться к своему телу после меня! Если бы это был мужчина — настоящий мужчина, — я бы не стал возражать, но нет, ты решила унизить меня, отдавшись этому слизняку, этому ничтожеству! Я знаю, ты специально так сделала! Ты намеренно решила отдаться тому, кого я в грош не ставлю, чтобы показать, как низко ты меня ставишь!

Клэр смотрела на него, смешавшись, совершенно сбитая с толку. Со сна она не могла вникнуть в хитросплетение его мыслей.

— Ты же сам велел, чтобы я была с ним полюбезней! — неуверенным тоном проговорила она.

— Мало ли что я велел! Ты считаешь, что это тебя извиняет? «Ах, сэр, я исполняла ваш приказ!» — кривляясь, передразнил ее Рори. И уже более спокойно продолжал: — Сама знаешь, никто ему не поверит! Кто поверит Дэвиду Гранту, не способному турнуть даже гуся! — Тут его голос сорвался на крик: — Смеяться будут надо мной, шлюха ты этакая! — Он набрал в грудь побольше воздуха. — Ну что ж, теперь мне следует тебя за это наказать, не так ли? Не так ли?

Рука Рори перестала тянуть Клэр за волосы, передвинулась вниз, к шее. Клэр увидела, как другой рукой Рори расстегивает пояс брюк.

— Нет, Рори, нет! — в панике метнулась от него Клэр.

— Да, Рори, да!

Он схватил ее за кисть, повалил на живот, задрал до пояса ночную сорочку, обнажив ее маленькие, круглые ягодицы.

— У тебя всегда была прелестная попка! — сказал Рори, нежно ее поглаживая. — Кругленькая, сладкая, как персик! А Дэвиду она как, понравилась?

Услышав хохот Рори, Клэр начала бешено сопротивляться, но он зажал ей руки над головой одним усилием своей большой мускулистой руки.

— С ним я после разберусь, — сказал он, — сперва с тобой…

Он начал хлестать ее ремнем, пока Клэр не потеряла сознание, после чего бросил ее лежать на постели с исхлестанной до крови спиной. На сей раз Клэр провела в заточении трое суток.

Потом явился Рори и, видя, как она страдает от боли, произнес:

— Ну будет, будет… — как успокаивают раскапризничавшегося ребенка. И добавил: — Сейчас Рори тебе поможет, и станет лучше…

И принялся обмывать ей раны теплой водой, смазывать антисептиком, после чего приложил болеутоляющую мазь. Затем переодел Клэр в чистую ночную сорочку, аккуратно, на живот, переложил на кушетку и сменил запачканное кровью постельное белье. Потом снова переложил Клэр на кровать, подсунув под поясницу подушку, чтобы израненные ягодицы не терлись о простыню, покормил ее из чашки горячим мясным бульоном. В довершение подал Клэр стакан с водой и две таблетки:

— На, прими, сразу снимет боль!

Перепуганная, растерявшаяся, не соображающая, как ей быть, что говорить, Клэр сделала, как он велел.

— Так ты поняла, что я был вынужден тебя наказать? Провинившихся всегда следует наказывать! — От улыбки Рори Клэр бросило в дрожь. — Ну что. теперь ты больше не будешь так скверно поступать, да? — Клэр молчала, и Рори снова повторил, уже гораздо жестче: — Не будешь?

— Не буду! — еле слышно проговорила Клэр.

Рори улыбнулся:

— Вот и умница! — Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и Клэр сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться от его губ. — Спи спокойно! — благодушно сказал Рори и вышел.

Клэр услышала, как повернулся ключ в замке.

Ее мучило постоянное ощущение тошноты, а также непреходящее состояние страха, в котором она теперь жила; и, только намыливаясь в ванной, Клэр обнаружила, что грудь стала чувствительной. Это означало приближение менопериода. Само тело всегда давало ей это понять. И тут сердце екнуло внутри. Выбравшись из ванны, Клэр кинулась в спальню, схватила сумочку, чтобы достать карманный еженедельник, где вела учет циклам, как учила ее мать. Клэр листала страницы в обратном порядке. Последняя пометка стояла на дате «20 октября». Сейчас конец января.

— О боже!.. — Клэр в отчаянии села на постель. «Я беременна! — пронеслось в мыслях. — Боже мой, я беременна, и это ребенок Рори!» После того эпизода в Шотландии, когда Рори взял ее силой, с тех пор он перестал спать с ней, Клэр прекратила пить противозачаточные таблетки. Потрясенная, она сидела в оцепенении, уставившись перед собой невидящими глазами, как вдруг новая волна страха охватила ее. «Он не поверит мне! — думала она. — По крайней мере, в том маниакальном состоянии, в котором находится. Он решит, что это ребенок Дэвида. И можно себе представить, как он к этому отнесется!..»

Клэр перевела дух и поймала себя на мысли, что уж лучше бы этот ребенок был от Дэвида, потому что инстинктивно, она понимала: меньше всего она хочет ребенка от Рори Баллетера. Поднявшись, Клэр пошла за своей гермесовской сумочкой а-ля Келли. Там, в нижнем потайном отделении под замшевой подкладкой, хранились у нее деньги, которыми ей потихоньку удавалось разжиться у Рори. Каждый вечер перед сном, перед тем как раздеться, он выкладывал содержимое своих карманов на комод: кучи бумажек и просто мелочь. Клэр временами удавалось незаметно стянуть у него банкноту. У нее оказалось чуть больше десяти тысяч франков. Иными словами, тысяча фунтов. «Этого, конечно, хватит!» — подумала она.

По ночам, лежа без сна и без слез, она хладнокровно обдумывала, как ей быть, и наконец составила продуманный план действий. Ужас перед создавшейся перспективой подгонял ее мысли. Никогда еще так четко не работал ее ум, желание выжить не было столь сильно, цель не казалась столь ясна. На следующей неделе, съездив на пару дней в Париж, Рори устроил дома очередной прием. Клэр выждала, пока не настал нужный момент, пока не сочла, что уже пора, и как бы заскользила по залу, переходя от одной группки к другой, и вот наконец влилась в ту, в центре которой находилась Дениз Теру, дорогая куртизанка, начинавшая свою карьеру в кордебалете «Фоли Берже». Ее нынешний любовник был деловым партнером Рори, также имевшим отношение к торговле наркотиками. Дениз, обычно неприступная, как скала, с Клэр была на удивление любезна.

Воспользовавшись этим, Клэр еле слышно произнесла:

— Мне бы хотелось с вами поговорить. Наедине.

Не отрывая делано внимательного взгляда от человека, который уже довольно долго нудно и запутанно что-то рассказывал, Дениз, еле заметно шевельнув губами, спросила:

— Где?

— Вон там, у окна!

Клэр понимала, что выходить на глазах у всех из зала небезопасно. Пока еще Рори не утратил бдительность, он все еще следит за тем, что она делает, с кем говорит. Если заметит, что она у окна радушно беседует с Дениз, то расценит это как свидетельство ее послушания. Ну а среди такого шума — ведь в зале находилось более двух десятков гостей — вполне возможно общаться так, чтобы тебя не услышали вокруг.

Улыбаясь, Клэр направилась прямо к высокому, до потолка, окну, выходящему на балкон. Клэр распахнула створки, и внутрь ворвался свежий ветерок; было приятно вдохнуть прохладный, чистый воздух после сигарного дыма и смешения всевозможных дорогих духов.

— Как хорошо, глоток свежего воздуха… — сказала Дениз, проследовавшая за Клэр.

На ее лице играла легкая улыбка: вежливая, но в то же время в ней читалась скука, которую Дениз и не пыталась особенно скрывать. Все присутствующие дамы относились к Клэр с некой снисходительной, смешанной с жалостью насмешливостью. Тут Дениз сказала:

— Так я вас слушаю!

— Мне нужна ваша помощь!

— Какая именно?

— Мне нужно без огласки сделать аборт!

Дениз поднесла к губам свою неизменную сигарету в длинном нефритовом мундштуке, сделала глубокую затяжку, выпустила серо-голубой дымок, который был тут же подхвачен ночным ветерком. Ее глаза встретились с прямым взглядом Клэр.

— Так-так! — тихо произнесла Дениз. — В глухом омуте, говорят, черти водятся?

— Я как-то слышала, вы говорили на эту тему. Поняла, что сами неоднократно делали. Хорошо отзывались о своем акушере; рассказывали, как тщательно, как умело он делает.

— И… какой он дорогой? — проговорила Дениз.

— Сколько?

— Зависит от того, какой срок.

— Десять недель.

Женщины, улыбаясь, стоят у окна — обычный дамский разговор на званом вечере, не более того.

— Минимум десять тысяч франков! — сказала Дениз.

— Прошу вас, сведите меня с ним! Назначьте мне время. Дениз смотрела в эти большие фиалковые глаза. Ясные, горящие, очень решительные. Повела обнаженными плечами, как будто из окна повеяло прохладой.

— Как можно скорее! — предупредила Клэр, изображая губами улыбку, но глаза не улыбались.

— Естественно! — проговорила Дениз. Улыбнулась в последний раз. — Я свяжусь с вами! — сказала она и направилась обратно к своей компании.

— Но почему вы не захотели иметь ребенка от собственного мужа? — спросит много позже ее психоаналитик.

— Я не думала о нем как о своем ребенке! Я не могла иначе.

Считала его продолжением Рори, и потому все во мне восставало против этого. Понимала, если сказать Рори, то он решит, что это ребенок Дэвида; и что бы я ему ни говорила, его переубедить было бы невозможно. И еще, сама мысль о том, что придется еще семь месяцев терпеть этот ад, еще более чудовищный, чем прежде, была для меня невыносима. Наверное, я ощущала необходимость изгнать из себя этого беса, удалить его физически. Это была инстинктивная реакция. Едва я осознала, что у меня будет ребенок от Рори, как тут же поняла, что я этого вовсе не желаю! Я ненавидела его, я его боялась; я не могла полюбить порождение этого зла, этого извращенца, этого психопата! Я жаждала гибели его семени. Потому я доверилась Дениз. — На лице у Клэр появилась еле заметная кривая усмешка. — И она повела себя молодцом! Связалась не со мной, с Рори, сказала ему, будто я попросила познакомить меня с «портняшкой», которая ей шьет, превосходно воспроизводя лучшие образцы моделей от кутюр. Своему любовнику Дениз выдавала эти туалеты за оригиналы, а разницу прикарманивала. Посещая сезонные показы моделей, Денизь зарисовывала фасоны и передавала своей портнихе, которая затем изготовляла совершенно потрясающие дубликаты. Эта женщина много лет проработала в салоне Юбера де Живанши и затем ушла оттуда, считая себя не оцененной по заслугам.

Изготовление подделок стало ее местью. — Тут в усмешке Клэр появилась злость. — Ну а аборт — моей! Видите ли, Рори стал поговаривать о ребенке, о сыне, разумеется; ведь он бы был наполовину Баллетер, наполовину Драммонд.

— Он смотрел на меня, как на племенную кобылу — с наилучшей из возможных родословной! Все острил, что надо меня «покрыть», непристойно потешался, гадая, кого бы это подыскать на роль «возбудителя». — Голос Клэр звучал отстраненно, бесстрастно, равнодушно излагая факты. — Но многие месяцы он ко мне не прикасался: ни разу с той самой ночи, когда он меня изнасиловал. — Она подняла взгляд на врача; ее глаза, в обрамлении теней, сверкали ледяным блеском. — В этом совокуплении не было любви, только ненависть и презрение. Он использовал меня.

И Клэр надолго замолчала. Психоаналитик подождал немного, лотом спросил:

— Итак, Дениз позвонила Рори?

— Да. Он был удивлен, но и обрадован. Сказал, наконец-то я взялась за ум. Дениз заехала за мной, сказала Рори, что мы вернемся к ужину, и повезла меня к акушеру. Это оказался молодой человек; очень опытный гинеколог, но основной доход имел от абортов. По-прежнему запрещенные во Франции, они там дороги. После операции мне позволили передохнуть пару часов. Затем в пять часов появилась Дениз, чтобы меня забрать. Доктор дал мне болеутоляющее. Когда мы приехали домой, Дениз сказала Рори, что у портнихи мне стало дурно и что мне нужно отлежаться. Рори уже куда-то убегал, и вникать ему было некогда. Я отправилась в постель, где и провалялась целые сутки. Потом поднялась, и жизнь потекла, — снова кривая усмешка, — по-старому.

— И что вы после всего этого чувствовали?

— Облегчение.

— Не испытывали чувства вины?

— Нет. Только не это. Вовсе нет. Я сделала то, что должна была сделать. Все очень просто. Мысль о ребенке была противна мне, и несравненно больше, чем сам аборт. Я понимала это так: хочу избавиться от некой раковой опухоли, чтобы спасти свою жизнь.

— Почему вы сказали мужу об аборте?

— Из мести. Так я решила покарать его! Он представить себе не мог, — снова кривая усмешка, — что какая-либо женщина может по своей воле избавить себя от его ребенка! Это сильнейший удар по его самолюбию. Вот почему я ему об этом сказала. — Кривая усмешка исчезла, лицо снова приняло неживое выражение. — Я знала, что он никогда мне этого не простит.

— Вам не нужно было прощение?

— Только не его прощение! Я больше не хотела иметь ничего общего с этим человеком.

— Как он воспринял, когда вы ему все рассказали?

— Сначала изумленно уставился на меня. Он был глубоко потрясен, это было очевидно. Никак не ожидал, что я могу проявить столько хладнокровия. Думал, что я по-прежнему влюблена в него, что я не посмею избавиться от ребенка — его ребенка! Потом спросил, почему я так поступила.

— Потому что ненавижу тебя! — сказала тогда Клэр со всей страстью, которую еще сохранила в себе. — Мне ненавистно твое лицо, звук твоего голоса, само твое присутствие! Мне ненавистен звук твоих шагов, твоя самоуверенность и само влюбленность, твоя убежденность в собственном совершенстве! — Глаза Клэр жгли Рори ледяным лучом. — Но так как ничто тебя не изменит, ты не сможешь понять, что эта… операция — так или иначе твоя вина. Ты методично убивал мою любовь, вот почему я убила твое дитя. Ты уничтожил все мои чувства к тебе своим самоупоенным эгоцентризмом! Я презираю тебя за твою лживость, за алчность, за то, что ты нечист на руку, за твои бесконечные измены. Ты пользовался мной; сломал меня, превратил в свою собственность, в… в вещь, чтобы пользоваться, когда и как тебе вздумается. Ты никогда не видел во мне человека, я уж не говорю женщину. Единственное, чего ты от меня когда-либо хотел, это только деньги. Все, теперь я освободилась от тебя! Я избавилась от твоего ребенка и от всего того, что связано с тобой. Рори продолжал смотреть на Клэр; должно быть, он понял, что она дошла до такой стадии, что сделалась недосягаемой для него, невосприимчивой к физической боли, к словесным оскорблениям. Она, как Рори всегда и предполагал, но отказывался в этом сознаться, оказалась более сильной личностью, чем он: мощнее характером, волей и жизненной силой. Можно забить ее до бесчувствия, но при этом дух останется несломленным.

Рори повернулся и вышел из комнаты.

— И сразу после этого, — потом рассказывала Клэр своему психоаналитику, — он начал эту кампанию, чтобы свести меня с ума.

— Вы поняли, что он дает вам лекарство?

— Не сразу. Сначала он подмешивал в пишу. Я сделалась апатичной, вялой, плохо соображала. Утратила ощущение времени, большую часть дня спала или просто лежала в полузабытьи, мне трудно было говорить. Я пыталась не пить таблетки, но он заставлял; сам открывал мне рот, закидывал их внутрь, давал воды, чтобы запить. Потом, когда довел меня до совершенно беспомощного состояния, привел сиделку Дефарж, свою любовницу. Они обычно занимались любовью прямо при мне, но мне было наплевать. Когда они уходили спать, я доползала до того места, где стояла вода, старалась пить побольше, чтобы вымыть все из организма. Когда они догадались, стали прятать от меня воду. Я сдалась, решила, что все кончено, но тут пришла Молли… Я поняла, что она — мой последний шанс, и перестала принимать таблетки. Я прятала их под язык, глотала воду, а после, когда оставалась одна, выплевывала.

— Как вы думаете, отчего же после освобождения у вас произошел нервный срыв?

— Реакция. Требовалось время, чтобы восстановить себя.

— И вы считаете, что восстанавливаетесь?

— А вы не видите? Разве я не обсуждаю с вами эту тему?

Я рассказываю вам то, что. клянусь, никогда бы не рассказала ни одной живой душе!

— И это помогает?

— Да. Теперь я вижу все гораздо ясней.

— И что же вы видите?

— Белоснежный снаружи склеп. Вот каков с виду мой ослепительный муж. А внутри у него все мертво, только он скрывал это от меня. Когда я выходила за него замуж, я видела только великолепный фасад, которым он предстает перед всеми; и только пожив с ним и настрадавшись от него, я открыла ужасные тайны, которые он в себе прячет. Бесценное сокровище обернулось для меня дешевой подделкой.

— Но ведь, бесспорно, определение ценности объекта зависит от того, как сильно мы его любим?

— А как насчет оценки того, как любят нас? — спросила Клэр.

— Значит, ваше нынешнее отчуждение связано с тем, что вы не чувствовали себя любимой тогда?

Снова на лице Клэр появилась кривая усмешка.

— В моей душе произошли изменения. — Голос прозвучал до неприятного сухо. — Одно скажу: я поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах больше не откажусь от своего «я», от своей индивидуальности ради очередного мужчины. — Клэр улыбнулась врачу. — Наверно, я произвожу впечатление желчной? Классический пример потухшего вулкана?

— Из того, что вы рассказали, я вижу, что не издевательства ожесточили вас. Вас ожесточило ощущение собственного краха.

— Не я потерпела крах, — сказала Клэр. — Это моя любовь потерпела крах в моих глазах.

— А может быть, то, что вы считали любовью, было на самом деле сильное увлечение? Ваше самобичевание в большей степени говорит именно за это.

Клэр повернулась к врачу:

— Что бы это ни было, только я не желаю снова попадаться на эту удочку! Я поняла, в чем состоял мой промах. Разве не в этом смысл? Вот уже несколько месяцев я являюсь на исповедь к вам, вы — мой духовный отец. Я принесла вам свое покаяние. Теперь отпустите мне мои грехи и предоставьте жить, как я хочу.

— Но я не бог. К тому же у вас остались неразрешенные проблемы.

— Пятьдесят миллионов людей населяют Британские острова, и, держу пари, среди них нет ни одного, который бы не мучился неразрешенными проблемами. Сама жизнь — это проблема. Но я поняла и еще кое-что. Что бы вы обо мне ни думали, я считаю, что полностью очистилась от всей этой грязи. Вы исследовали мое сознание, мое подсознание. Я была вся разбита на куски, но теперь пора все снова собрать воедино. Я уверена, что никто, кроме меня, этого сделать не сможет.

Через три дня Клэр вернулась в прежнюю жизнь, чтобы начать все сначала.

И теперь, глядя на Молли, она сказала:

— Ну что, попытка не пытка?

— При условии немедленно дать деру, если запахнет каленым железом!

Клэр расхохоталась.

— Молли! — с нежностью сказала она. — Ну что бы я без тебя делала?

 

ГЛАВА 7

Отпирая дверь и входя в свои апартаменты в отеле «Оливер Мессел», Джейк Бернс весело насвистывал. Он возвращался после своего удачного визита в «Лоббс», где заказал себе несколько пар ботинок. Джейк никак не ожидал, что в магазине поднимется такой переполох по этому поводу. Джейка обслуживали два продавца; один принялся измерять ему ступню в длину и в ширину, изгиб подъема, высоту каблука и тому подобное; другой все цифры тщательно заносил в блокнотик. Затем все эти данные были перенесены в огромную книгу в кожаном переплете, содержавшую подобную информацию более чем за два столетия. Кроме того, ступня Джейка была обведена карандашом на бумаге, и на основе этого ему сначала будет создана специальная колодка. Она и послужит основой для изготовления его обуви. С этого момента, в какой бы точке земного шара Джейк ни находился, ему достаточно будет лишь позвонить в «Лоббс», сообщить, что именно ему хочется, и ему точно по ноге изготовят любую пару ботинок.

«Да, — думал он, — в этой стране есть чему поучиться! Где-нибудь в Оклахоме о таком и знать не знают, а эти англичане готовы предусмотреть все до последней мелочи!»

Едва Джейк скинул свой новенький, дорогой, купленный всего дня два назад в «Берберри» плащ, в прихожую вышел Генри.

— К вам посетительница, — сказал он.

Джейк вскинул брови:

— Кто такая?

— Назвалась Клэр Драммонд. Она из того самого великосветского агентства.

— Ну и как тебе эта? — Джейк доверял вкусу Генри.

— Довольно милая, приятная улыбка, и голос, как колокольчик, мелодичный. Одно слово, дама. — Что на языке Генри означало: «настоящая леди». — Я проводил ее в гостиную.

Предложил кофе с пирожным «Брауни».

Снова белесые брови Джейка вскинулись:

— Ого, настолько хороша?

— Мне понравилась, — авторитетно заявил Генри. — Держится очень непринужденно.

— Так ты ей устроил проверку?

— Нет. Она мне.

— Значит, придется и мне на нее взглянуть.

Джейк пригладил волосы, подоткнул рубашку за пояс джинсов и направился в гостиную. Сидевшая на мягком диване у окна особа подняла взгляд от журнала, который просматривала. «Генри прав! — подумал Джейк. — Прямо-таки красотка!»

— Приветствую! — сказал он радушно. — Простите, что заставил ждать. Столько дел!

Она поднялась; миниатюрная, ростом ниже среднего. Волосы цвета красного вина; изумительная, как у всех англичанок, кожа: густые сливки с голубовато-розовым подсветом. Открытый лоб, чуть заостренный подбородок, вздернутый носик. Чувственный рот: короткая верхняя губка и полная нижняя. Но самое чарующее — глаза, огромные, с густыми ресницами, цвета лесных фиалок. Улыбнулась, улыбка оказалась пленительна.

— Здравствуйте, мистер Бернс! — произнесла она. Голос переливчато-журчащий. И протянула визитную карточку.

Джейк Бернс взял, пробежал глазами.

— «Клэр Драммонд», — прочел он вслух. — Стало быть, скотч?

— Я бы сказала, из скоттов. Скотч — это виски. — По правде сказать, я любитель бурбона, — протяжно произнес Джейк.

Выждав, пока она опустится на диван, он сел, вытянув длинные ноги в кресло напротив.

— Явились с личной проверкой? Насколько я понимаю, вы начальственная дама?

— Одна из. И, не скрою, пришла поинтересоваться, как могло случиться, что мы просто-таки не можем удовлетворить ваши требования.

— Причина вам известна!

Беглая улыбка:

— Но чтоб забраковать троих!

— Претензии не ко мне, — с легкостью отозвался Джейк. — Я направил к вам Кору-Сью с четкими инструкциями.

— Предоставить вам нечто среднее между Маргарет Тэтчер, Джоан Коллинз и Маргаритой, герцогиней Аргилльской!

Он встретил ее взгляд с безмятежной улыбкой:

— Справедливо замечено! Но я полагал, что вы сможете мне это обеспечить.

— Ну вот я и явилась сама! Чтобы четвертый заход оказался удачным!

— Вот это, я понимаю, сервис! — с одобрением заметил Джейк.

И увидел, как заморгали ее ресницы, как слегка дрогнула полная нижняя губка.

— Наша цель — угодить клиенту!

Джейк подался вперед и с искренностью произнес:

— Общаться с вами, милая леди, мне уже приятно!

Их взгляды встретились, Клэр несколько удивленно смотрела на Джейка, но вот на ее лице появилась улыбка. «Ну вот и славненько! — с облегчением подумал Джейк. — Чувство юмора есть!»

— Скажите, Генри хорошо вас принял?

— О да! Он угостил меня превосходным кофе с очень вкусным пирожным.

— Значит, вы ему понравились. Просто так Генри кофе никому не предлагает.

— Мне показалось, что он фигура здесь далеко не последняя, — проговорила Клэр.

Джейк неожиданно для себя усмехнулся. А она дерзка!

— Генри — одна из вершин нашего треугольника. Вы знакомы с Корой-Сью?

— О да! — с подтекстом произнесла Клэр.

— В данный момент она отсутствует. Осматривает здешние достопримечательности. Пока я не приступил к делам, ей заниматься особенно нечем.

— А к чему вы намерены приступить?

— Я намерен заниматься здесь бизнесом. Уйма денег пропадает невостребованной, без дела. Собираюсь заняться вложением средств.

— Я считала, что такие дела организовываются заранее, до приезда в страну.

«Шустра!» — подумал Джейк.

— Мне известно все о лондонском Сити как о финансовом центре коммерческих операций, мне нужно узнать конкретно тех, кто заправляет делами. Чтобы понятно было, что из них можно выжать.

— Все зависит от того, что именно вы намереваетесь выжимать.

«Холодна, как пиво „Будвайзер“. Из такой ничего не выжмешь, лучше руки поберечь!» — думал Джейк.

— Ваша слава бежит впереди вас, мистер Бернс! Вас считают своего рода налетчиком.

Джейк миролюбиво пожал плечами:

— Я только покупаю и продаю, больше ничего!

— И каждая сделка в сотни миллионов долларов? Зачем вам консультант по связям, мистер Бернс? И почему именно женщина? Есть множество знающих мужчин, которые могли бы предоставить вам необходимую помощь!

— Куда им! — произнес Джейк с каменным лицом и увидел, что Клэр снова рассмеялась.

Поджарый, загорелый, с коротко стриженными соломенного цвета волосами, с удивительными светло-серыми, почти бесцветными глазами, морщинки в углах которых свидетельствовали о том, что часто приходится щуриться на ярком солнце, Джейк сидел сейчас перед Клэр в красно-сине-белой клетчатой рубашке и в выцветших, а может, свежевыстиранных джинсах; но особый восторг вызвали у нее его сапоги.

Ковбойские сапожки из мягкой, эластичной кожи песочного цвета с тисненым причудливым узором из завитков и петель.

Джейк заметил, что Клэр буквально глаз не сводит с его сапог.

— Для верховой езды ничего лучше не придумаешь! — сказал он. — Вы ездите верхом?

— Да, но не в Лондоне.

— А я везде, где подвернется возможность. Лошадь — моя первая любовь.

— Вот откуда вы такой удалец! Умеете и править, и стреножить?

Джейк вытаращился на Клэр в полном изумлении, но, увидев по ее глазам, что она явно шутит, расхохотался. После чего с улыбкой, по-прежнему дружелюбно предупредил:

— Не злоупотребляйте шпорами! — демонстрируя, что и ему не чуждо чувство юмора.

Да, она на язык остра, и Джейк не сомневался, что и остер ум, таившийся в этой хорошенькой головке.

— Итак? — испытующе взглянул он на Клэр. — Вы в самом деле считаете, что сумели бы оказать мне необходимые услуги?

— Во всяком случае, я готова постараться. И все-таки сформулируйте мне, пожалуйста, поточнее, в чем будут заключаться мои обязанности.

— Так ведь Кора-Сью все вам изложила.

— Она изложила своими словами. Я бы предпочла услышать это из ваших уст.

— Мне нужен человек, располагающий необходимыми связями с теми людьми, которые могут оказаться для меня полезными. Я намерен познакомиться поближе с такими людьми. В отличие от моей страны, где высота общественного положения зависит от способности зарабатывать большие деньги, в Англии дело обстоит совсем иначе. У вас можно едва сводить концы с концами, но, если при этом иметь определенную родословную, получить образование в определенных учебных заведениях и быть знакомым с определенным кругом лиц, одно это дает право на вход в определенные дома.

— Почему вы так убеждены, что для этой цели женщина уместнее, чем мужчина?

С каменным лицом:

— Необходимо постоянно организовывать встречи. В Сан-Франциско, скажем, достаточно было бы для этой цели пары парней. Но здесь мне нужна хозяйка; чтобы была хороша собой, говорила то, что надо, и главное — вела себя как надо. На это я не пожалею никаких денег.

— Чем же не угодили вам три наши первые претендентки?

— Ничем. Это я им не угодил.

— Вы не могли бы сказать, в каком смысле?

— Понятия не имею! — с улыбкой сказал Джейк. — Может, слишком много приходилось работать. Может, сама работа оказалась тяжелой. Это вы, наверное, знаете!

— У нас — у моей партнерши и у меня — создалось впечатление, что вы загружали их обязанностями по самую макушку. Джейк снова усмехнулся. Ему нравилась точность ее оценок.

— Вы правы, мне нужен такой человек, который был бы готов ввести меня в недоступные глубины привилегированной аристократии. Да, мне нужен человек, который вплел бы меня в сеть британских приятельских связей. У меня есть кое-какие соображения по этому поводу, но пока я ими ни с кем особо не делюсь.

Клер про себя отметила, что, пожалуй, догадывается, каковы эти соображения. Вероятно, Джейку Бернсу было известно, что почти все средства и 95 процентов власти в стране были сосредоточены в руках всего-навсего одного процента населения, обычно именуемого истеблишментом; что в Сити и в крупнейших финансовых и общественных кругах доминировала система «приятельских связей». Клэр, восхищенная наглостью Джейка Бернса, понимала, что он хочет внедриться в этот клан изнутри. И еще она чувствовала, что готова оказать ему поддержку в этом устремлении.

— Мне нужен человек, который имел бы доступ в высший свет; более того, который обладал бы достаточным влиянием, чтоб и меня ввести туда, — говорил Джейк.

— Выкладываю свои предложения! — сказала Клэр, и Джейк весь расплылся в улыбке от того, как она с чисто английской интонацией произнесла эту американскую фразу. — Как вы посмотрите на то, чтоб я подыскала вам отличный дом? Будет ли это воспринято как доказательство моих деловых качеств?

— Да, черт побери, еще как будет! — Тогда предоставьте это мне. Посмотрим, что удастся для вас подобрать.

— Милая леди, — пылко воскликнул Джейк, — что бы вы ни подобрали, мне, безусловно, подойдет!

И тут же его пыл был остужен под ее холодным взглядом.

Клэр поднялась. Джейк также встал.

— Итак, я вам сообщу о результатах!

— Чем скорее, тем лучше!

Джейк проводил ее до двери, распахнул ее перед Клэр.

Протянул руку:

— Рад был познакомиться, мисс Драммонд! Наша беседа оставила у меня приятное впечатление.

«Уж больно скор!» — подумала Клэр, однако тепло пожала протянутую руку.

— Ну что ж, постараюсь и впредь вас радовать!

«Улыбнувшись на прощанье, Клэр прошла мимо Джейка и переступила порог. Глядя на удаляющуюся Клэр, он подумал, любуясь ее изящной походкой и красивой фигурой: „Держу пари, родословная у нее что надо!“

Когда Джейк вернулся в гостиную, Генри убирал подносик с кофейной чашкой.

— По-моему, мы наконец-то нашли верный ключик! — сказал ему Джейк.

— К тому же очень симпатичный!

— И соображающий отменно! — Тут Джейк оглядел комнату. — Драммонд… — задумчиво произнес он. — Надо бы взглянуть, кто же они все-таки такие…

— У окна! — подсказал Генри, поняв, что высматривает Джейк: заказанный у «Хэтчардса» ежегодный «Справочник поместного дворянства», издаваемый «Дебретт и Беркс». Генри заглядывал через плечо Джейка, листавшего страницы.

— Так, нашел!.. — воскликнул Джейк; прочел и присвистнул: — Вот это приобретеньице! Черт побери… она же из клана Драммонд! Родословная насчитывает девять сотен лет!

Драммонды из Долины Драммондов. Фамильный геральдический герб, знак клана и свои цвета! А мать у нее графская дочка! — Джейк взглянул на Генри, и светлые глаза блеснули, точно солнечные лучики на воде. — И живут они в замке! Мы заполучили настоящую живую аристократку!

— Так ведь не бесплатно же! — пробормотал Генри.

Джейк прищурил глаза:

— Она, безусловно, стоит того, а ты как думаешь?

— Время покажет! — отозвался Генри.

Дня через три Клэр пригласила Джейка осмотреть несколько домов. Она обратилась за помощью в фирму, где работала раньше. Там были ей рады и с готовностью помогли.

Проглядев списки, Клэр выбрала три варианта; первый — пентхаус на Итон-Сквер, второй — трехэтажный особнячок на Уилтон-Кресент и третий — свежереконструированный из старых конюшен и примостившийся за площадью Монтпелье. Все три — в высшей степени роскошные жилища, полностью обставленные и оборудованные всем необходимым, все три баснословно дорогие.

— Вот, вполне подходящее место!.. — с энтузиазмом воскликнул Джейк, охватывая взглядом из окна Итон-Сквер нависшую громаду вокзала Виктория, сад Букингемского дворца и сбившийся в «пробку» транспорт у Гайд-Парк-Корнер. На него так же произвела впечатление элегантность особняка на Уилтон-Кресент, но при виде перестроенных старых конюшен он пришел в неописуемый восторг. Дом стоял обособленно, был выкрашен в белый цвет, по обе стороны от дома лавровые деревца в бочонках с медными накладками, у подоконников нижнего этажа ящики с яркими цветами.

Небольшая квадратная прихожая, сверкавшая восхитительным паркетом, вела к лестнице на второй этаж, где помещались друг за другом шесть спален, каждая с примыкавшей к ней ванной комнатой и отдельным душем. Дорогие ковры, шторы с прокладкой из фетра. Повсюду цветы, а мебель представляла собой сочетание антиквариата с современным итальянским дизайном. На первом этаже по одну сторону от прихожей располагалась гостиная; начинаясь от фасада и окнами выходя на мощенный булыжником дворик, она тянулась в самую глубину дома, где окна выходили в небольшой, но очаровательный садик с густой, точно пушистый коврик, лужайкой в обрамлении цветов, подобранных таким образом, чтобы в любое время года радовать обилием красок.

Здесь мебель была целиком антикварная, восемнадцатый век и камин подлинный. В столовой в окружении великолепных в стиле георгианской эпохи стульев стоял стол эпохи английского барокко. На окнах тяжелые шторы из шелковистого бархата. На полу китайский ковер в нежно-розовых, светло-голубых и зеленых тонах. Раздвижная дверь вела в огромную кухню — царство нержавеющей стали и всевозможных технических приспособлений. За кухней располагались еще две комнаты: кабинет и приемная.

— Это как раз для Коры-Сью! — решил Джейк. — Сюда нужен письменный стол.

Клэр сделала пометку в блокноте.

Джейк заглядывал в шкафы, щупал полотенца, отворачивал краны.

— Здесь центральное отопление и газ, — сказала Клэр. — Котел достаточно велик, чтобы обеспечивать все ванные комнаты горячей водой. Садовник наведывается дважды в неделю.

— Гараж?

— Прошу сюда…

Клэр открыла наружу кухонную дверь. Тройное гаражное помещение; цементный пол, стеллажи по стенам, кран для мойки машин. Под домом располагался просторный погреб.

Вдоль одной из стен шли полки, уставленные бутылками с вином.

— Так-так! — удовлетворенно выдохнул Джейк. — Это как раз то, что мне нужно! — И, повернувшись к Клэр, сказал: — Ну а теперь потрясите меня общей стоимостью!

— Можно этот дом снять — за двести пятьдесят тысяч в год, а можно купить. Это стоит два миллиона фунтов.

— Снимаем! Тогда можно сэкономить на налогах.

— На какой срок?

— Скажем, на год. Посмотрим, как пойдет. Да, как тут с магазинами? — последовал очередной вопрос. — Генри необходимо иметь представление, где покупать продукты.

— «Хэрродс» тут прямо за углом. Их продуктовый отдел располагает всем, что только можно пожелать.

— Отлично! Откройте там счет! — Снова Клэр сделала пометку в блокноте.

Он осмотрел все до самой последней мелочи.

— Прекрасно! — заключил он. — Мне это подходит! Когда можно въезжать?

— Когда хотите.

— О'кей, тогда завтра! — И, помолчав, Джейк спросил: — Вы уже приглядели для себя какую-нибудь из спален?

— Для себя?

— Ну да! Вы будете хозяйкой во время приемов; нельзя же вам уезжать вместе с гостями, значит, когда мы что-нибудь устраиваем, вы остаетесь ночевать. Кстати, я выбрал себе темно-синюю.

— Я возьму себе ту, где кровать на полозках.

— Я понимаю, почему о нем так много судачат! — говорила Клэр Молли, явившись к ней с докладом. — Этот человек знает, что ему надо, а если в чем-то не уверен, спрашивает. Привык думать быстро и считает потерю времени потерей денег. Однако, судя по тому, как он тратит, деньги для него не проблема.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь! — мрачно произнесла Молли.

— Я вовсе не собираюсь повторять еще раз одни и те же ошибки! — парировала Клэр.

На следующий день Клэр повезла Джейка в «Джек Баркли», где он приобрел «Роллс-Ройс». Для себя Клэр выбрала черный «Фольксваген». В громадном гараже места оказалось предостаточно.

Войдя в дом, Клэр с Джейком застали Генри на кухне: он варил кофе.

— Ну как, Генри? — спросила Клэр. — Кухня годится?

— Я думаю!

Он поставил перед ней чашечку своего ароматного кофе и тарелочку, где лежала только что испеченная булочка с проблескивающими в ней черничниками.

— Вы выдающийся кулинар! — с восхищением сказала она Генри, подбирая пальцем крошки с тарелки.

— Мне приятно, если людям нравится, как я готовлю.

— Сколько лет вы уже работаете с мистером Бернсом?

— Десять.

— А мисс Менненгер? — Она досталась ему в наследство от его отца. Вела секретарскую работу в его офисе в Талсе.

«Ага! — подумала Клэр. — Вот откуда у нее такие замашки!»

Вошел Джейк, за ним Кора-Сью. Клэр пожелала ей доброго утра, но в ответ получила хмыканье и взгляд, способный свалить быка. Кора-Сью, видимо, ее деятельность не одобряла.

— Кора-Сью остановилась на розовой спальне, — сказал Джейк.

— Я так и думала, — невозмутимо отреагировала Клэр.

Спальня была чересчур женственна, вся в оборочках, с австрийскими жалюзи на окнах.

— А Генри выбрал зеленую.

— Шесть спальных комнат! — фыркнула Кора-Сью. — Швырять деньги, как будто это мусор! И на что!

Джейк проигнорировал ее слова. У Клэр создалось впечатление, что он научился, когда ему выгодно, полностью выключаться. Кора-Сью проигнорировала Клэр, села рядом с Джейком за большой кухонный стол в центре. Повернувшись к Клэр спиной, она продолжила докладывать о выполнении поручений, оставленных Джейком ей в это утро:

— Я позвонила в Чикаго, они, как только получат данные, немедленно вышлют их нам телексом. Чак Уолтер находится в Далласе, но я его не застала. Позвоню попозже. Акции «Пойнтчартрен» поднялись на два пункта, и Джерри Кертис собирается переговорить с вами насчет слияния с Симмондсом.

Джейк кивал, приговаривая:

— Так, так… — Но он явно слушал ее вполуха, потому что, повернувшись к Клэр, сказал: — Мне нужно заказать несколько костюмов. Не посоветуете, где бы я мог это сделать?

— Думаю, это «Хантсмен», у них самый элегантный покрой.

Клэр умолчала о том, что там шили костюмы Рори Баллетеру.

— К тому же у них прекрасные ткани, которые вырабатываются на их собственной фабрике в Шотландии.

— Я вижу, вы пристрастны?

— Не более чем весь остальной свет. У этой фирмы безупречная репутация.

— О'кей! «Хантсмен» так «Хантсмен»! Организуйте.

Клэр уже привыкла, что с помощью именно этого слова Джейк отдавал свои распоряжения.

— Придется вам выделить время для примерок. Их будет, по крайней мере, шесть.

— О'кей! Сколько бы ни было! — И Джейк снова задал вопрос: — А по поводу рубашек куда обращаться?

— На Джермин-стрит. Там много хороших мастеров. Я предлагаю «Тернбул и Эссер».

Там шили рубашки Рори.

И именно там Клэр постигло разоблачение. Едва она перешагнула порог магазина, как тут же столкнулась со знакомым, который воскликнул:

— Леди Баллетер! Как давно мы не виделись… Я так рад! Надеюсь, лорд Баллетер в добром здравии?

«Да чтоб он пропал!» — подумала Клэр, однако улыбнулась и впервые за все время посетовала на по-шотландски втихомолку расторгнутый брак. Видимо, эти северные новости пока еще не достигли Лондона.

— Знакомьтесь, мистер Джейк Бернс!

Чувствуя на себе взгляд Джейка, Клэр отошла вглубь к стенду с образцами тканей.

Джейк последовал за ней; они пробыли в магазине некоторое время, выбирая цвета и фактуру тканей. В конце концов Джейк заказал две дюжины рубашек.

— Я считал, что ваша фамилия Драммонд! — сказал Джейк, едва они вышли из магазина и направились назад по Джермин-стрит.

— Так оно и есть! — холодно ответила Клэр Джейку. — Но одно время я носила фамилию Баллетер. Я недавно разведена. С фамилией Драммонд я родилась, и к ней я вернулась.

Джейк больше не сказал ни слова. Его остановил тон, которым Клэр это произнесла. Затем он вспомнил про запонки, и Клэр повела его в «Гаррардс» на Риджент-стрит. Они вместе выбрали запонки из чистого золота, квадратные, тяжелые, в классическом стиле. Джейк выложил деньги не моргнув глазом.

Когда они вышли из магазина, было уже без четверти час.

— Как насчет обеда? В истинно английском духе?

Клэр повела Джейка снова на Джермин-стрит, в «Уилтонс», и здесь ей снова суждено было столкнуться со своим прошлым. Ее снова узнали — «Уилтонс» был излюбленным злачным местом Рори.

— Сначала думал, что я обознался, но таких волос больше ни у кого нет… как поживаешь, солнышко?

Клер подняла глаза и узнала одного из приятелей Рори по игорным домам.

— Привет, Питер!

— Как давно мы не виделись…

Тут приятель Рори взглянул на Джейка, явно сгорая от любопытства.

— Лорд Питер Дэвентри — мистер Джейк Бернс! — представила Клэр.

— Ах, вы американец! — вскричал в восторге Питер Дэвентри. — Я как раз только что из Нью-Йорка! Мой любимейший город! Наверно, и вы его просто обожаете?

— Мистер Бернс живет в Оклахоме, — негромко сказала Клэр,

— Да что вы говорите! — И тут же Питер спросил: — А где это?

— Да по соседству с Техасом! — бодро ответил Джейк.

— Ах, Техас! — Питер Дэвентри повел плечом и снова повернулся к Клэр: — Как я тебя понимаю, дорогая! — произнес он сочувственным тоном. — Развод — это ужасно, ужасно неприятная вещь! Моя сестра прошла через это дважды и каждый раз долго не могла прийти в себя! Я так рад, что ты сумела пережить эту бурю!

Тут он послал Клэр воздушный поцелуй и направился назад, к своему другу за столиком, весьма смазливому молодому человеку в парчовом жилете и с галстуком а-ля Оскар Уайльд.

— Кто это? — изумленно спросил Джейк.

— Известный педераст, — буркнула Клэр. — Из тех, от кого ничего хорошего не жди. И, значит, можно не сомневаться, что каждому, с кем встретится, он будет рассказывать, что меня нисколько не огорчает мой развод.

— Вас это трогает?

— Просто мне этот человек неприятен. Он злобный сплетник. — И снова Клэр дала понять, что эта тема исчерпана, и перевела разговор на другую: — Мисс Менненгер сказала, что у вас «целая уйма» рекомендательных писем?

— Да… я составил список!

Джейк вынул свой бумажник, и Клэр отметила про себя, что его срочно нужно поменять. Бумажник был потерт, расходился по швам и казался чересчур туго набитым. Джейк протянул Клэр отпечатанный на машинке список. Клэр принялась его изучать.

Глядя, как она вчитывается в перечень имен, представленных ему в числе наиболее важных и влиятельных, Джейк думал, что ему удалось-таки найти человека, который обладает необходимым влиянием в свете. Он не был особо удивлен, узнав, что Клэр была замужем за лордом, однако ему было любопытно: почему этот брак был расторгнут? Джейк решил обязательно разузнать, что за тип этот Рори Баллетер.

Клэр отчеркивала известные ей имена карандашом.

— Джеймс Рэмси учился в школе с моим старшим братом; я училась в школе с будущей женой Генри Бродбента; Хью Фитцуолтерс — мой кузен по материнской линии, а Кристофер Мортимер — старый друг семьи.

— Отлично! — сказал Джейк, выжимая на лососину лимон. — Так как же мы устроим встречи с этими людьми, чтобы привлечь их на свою сторону?

— Сначала я позвоню, сообщу, что я снова в Лондоне. («И вернулась к жизни!» — добавила она про себя.) С этого все и закрутится. У нас не принято представлять за глаза. Я буду принимать любые приглашения и спрашивать, могу ли появиться вместе с вами. И конечно, буду вас представлять. А уж тут вы действуйте сами. — Клэр помолчала. — Но если хотите совет — делайте это не слишком стремительно! — И она улыбкой смягчила резкость последующих слов. — Я бы советовала вам поубавить вашу страсть действовать мгновенно, без колебаний!

Джейк широко улыбнулся:

— Вы правы… терпение не входит в разряд моих достоинств.

— А каковы ваши достоинства?

— Не требую от других того, чего не люблю сам; выполняю свои обещания. Люблю животных и никогда не забываю добро.

— И еще вы любите лошадей!

— Верно!

— Тут ваши шансы в этой помешавшейся на лошадях стране значительно повышаются. Вы скачки любите? — Еще бы!

— Отлично! У нас есть пять классических скачек, которые входят в разряд светских событий. — Клэр переждала, пока официант наливал «шабли» ей в бокал. — Вы играли когда-нибудь в поло?

— Немного.

— Это тоже может быть вашим козырем. У одного из наиболее влиятельных в Сити личностей имеется своя личная команда… Я могла бы вас представить, а там уж смотрите сами.

— Полагаюсь на вас!

Джейк был готов довериться ей полностью.

— Сезон — так мы называем календарь наших светских событий — по-настоящему начинается не раньше июня. К этому времени вы уже должны быть достаточно известны, чтобы вас приглашали в них участвовать.

— Звучит весьма заманчиво!

«Мне следует при этом смириться с одним обстоятельством, — думала Клэр. Готовясь провести этого американского мультимиллионера по минному полю английского светского общества, она вынуждена была сама вернуться в это общество, где ей неизбежно предстояло встречаться со своими прежними знакомыми, а это означало постоянное напоминание о той жизни, которую среди них вела Клэр, будучи леди Батлетер. Поплывут сплетни, в основном со стороны приятелей Рори, — ничтожные, злобные намеки на то, что это именно она обрекла его на изгнание: бедный невинный агнец вынужден скитаться вдали от родины, тогда как его бывшая женушка тешится укреплением англо-американских отношений! — Что ж, ты хотела трудностей, ты их получила!» — хладнокровно сказала Клэр самой себе.

 

ГЛАВА 8

Молли Хоэр-Браун нащупала ногой скинутые туфли.

— Пора уходить…

— Но почему? — лениво отозвалась Клэр. — Завтра же воскресенье!

— Воскресенье, понедельник, мне без разницы, я всегда встаю в семь утра. А еще надо доехать до дома. Молли посмотрела в глубину гостиной, где Джейк и Клайв что-то увлеченно обсуждали.

— Интересно, о чем они беседуют? С виду прямо-таки обсуждают всемирный переворот, хотя это и неудивительно, судя по тому, какие могущественные люди побывали сегодня здесь. Вот что я тебе скажу — перед тобой не существует невыполнимых задач! Тебе каким-то образом удалось ввести Джейка в общество.

— Да, кажется, у меня это получилось довольно успешно! — с улыбкой сказала Клэр.

— Главное, он так думает! Ей-богу, он считает тебя чем-то вроде «Сезам, откройся!». И неудивительно, сколько дверей ты открыла перед ним за эти последние месяцы! Я всегда считала, что высшее общество Англии основано на кровном родстве, но, судя по тому, с чем я столкнулась в последнее время, тут без инцеста явно не обошлось! Никогда не предполагала, что у тебя столько двоюродных и троюродных братьев и сестер, а уж твоим крестным я и счет потеряла.

— В семье моей матери было шестеро детей, через своих дядюшек и тетушек я связана со множеством различных семейств.

— Не говоря уже про всех твоих школьных друзей и подруг! — Помолчав, Молли добавила: — Кстати, о друзьях, ты считаешь уместным позволять этой вертихвостке Кэролайн Ларборо афишировать свою недавнюю победу?

— Мое дело было познакомить ее с Джейком; все остальное исходило только от нее самой.

— Конечно, она без царя в голове. Чего я бы никогда не сказала о ее муже. Он вообше-то в здравом уме?

— Уверяю тебя, что да! С виду он как бы в отключке, на самом деле это всего лишь маска.

— Тогда он не может не видеть, как его жена вертит задом перед твоим боссом!

— Не сомневаюсь!

Молли тряхнула головой:

— Никогда не смогу привыкнуть к тому, с какой легкостью в высшем обществе заводят адюльтер! Все равно что снять трубку и позвонить! — Кэролайн свой долг выполнила; родила своему мужу наследника, даже двоих.

— Так что же, теперь можно давать пищу для сплетен?

— Кэро вечно в центре всяких сплетен. В этом она истинная дочь своей матери.

— Будем надеяться, что очередной отпрыск не станет копией Джейка!

— Кэро не настолько глупа!

Что-то в тоне Клэр заставило Молли переменить тему.

— Ну а как обстоят дела у Джейка?

— Превосходно! С первого взгляда он может показаться серым провинциалом, но на самом деле это далеко не так. Я узнала — случайно, — что он учился в Брауновском университете, а это один из лучших в Америке. Кора-Сью говорила, что он англичанин, но его прадед был из Пейсли, а это значит, что у Джейка шотландские корни.

Молли усмехнулась.

— Я же говорила, он не так прост! — И добавила задумчиво: — Может быть, именно поэтому он сблизился с Кэролайн. Семья ее мужа — владельцы одного из старейших торговых банков.

— Но Руперт к этому отношения не имеет. Его гораздо больше устраивает жизнь помещика.

— Да, но учти, у него большие связи!

Клэр повела плечами:

— Ну что ж, тогда понятно, ведь Джейк готов воспользоваться любой возможностью. Ради бизнеса он способен и на жестокость.

Они помолчали.

— Кстати о жестокости, — как бы между прочим бросила Молли, — никаких новых сведений о Рори?

— Вообще-то было кое-что. На прошлой неделе в «Эннабел» столкнулась с его старой пассией.

Они с Джейком ужинали в этом ресторанчике. Будучи женой Рори, Клэр стала членом этого клуба и теперь, при поддержке Кэролайн, ввела туда и Джейка. Дело было в среду, когда не так многолюдно и суетно, как в конце недели. Клэр была уверена, что в такое время ни за что не встретит никого из прежних знакомых, но по велению судьбы в зал со смехом ввалилась компания человек шесть, среди которых Кчэр узнала одну особу.

— Ч-черт! — вырвалось у нее еле слышно, однако это не ускользнуло от слуха Джейка.

— Знакомые?

— Не мои. Моего бывшего мужа.

Джорджина Торрес была одной из женщин Рори. Она бросила своего первого мужа, известного игрока в поло, променяв его на Рафаэля де Торреса, аргентинца и суперчемпиона, но одновременно продолжала оставаться любовницей Рори.

Это была яркая блондинка с чувственным телом, неизменно великолепно одетая и с роскошными драгоценностями, всегда готовая к любовным похождениям. Ее сексуальные пристрастия были притчей во языцех. Ходили слухи, что ей не давали покоя лавры Мессалины; она, как и эта знаменитая куртизанка, в поисках высшего наслаждения перепробовала множество мужчин.

— Джина — потрясающе хороша, прямо как молния! — рассказывал Рори, куражась над Клэр. — Ей всегда мало. Настоящая нимфоманка… только что, казалось, выжата, как лимон, и тут же вынимает помаду, приглаживает прическу и садится рядом, холодна, как «пиммз» со льдом, и вид такой, будто она мужской член и в глаза не видела! — Тут Рори принимался грубо хохотать.

Едва скучающий взгляд Джины скользнул в сторону Клэр, как в нем сверкнула злобная искра.

— Клэр… дорогая!.. — Джина склонилась над Клэр, чтобы прикоснуться щекой к ее щеке, но Клэр отстранилась от фальшивых ласк. — Как давно мы… кстати, сколько же мы не виделись?

— Не так уж много времени прошло.

— Ну брось… сама знаешь, не тебе строить из себя обиженную, когда всем известно, что именно Рори пострадал гораздо больше! — Выплеснув свой яд, Джина переключила внимание на Джейка. — Привет! — произнесла она с придыханием. — Меня зовут Джина де Торрес!

Взгляд золотистых глаз прошелся по нему с оценкой эксперта: увиденное явно произвело впечатление, так как улыбка Джины стала шире. «Так-так! — говорила эта откровенная улыбка. — Интересно, каков ты на самом деле!» У нее была особая манера смотреть на мужчину, одновременно оценивая его платежеспособность, внешний вид, а также возможное поведение в постели. В голове у Клэр пронеслось: что будет, если Джина с Кэролайн столкнутся на одном мужчине? По некоторой причине, пока еще Джейку не понятной, у него сразу же возникло желание оградить, защитить Клэр.

Он открыл для себя, что Клэр Драммонд — девчонка строптивая, но в столкновении с удавом этот кролик мог и не устоять. Джейк видел, что с самого начала Клэр заняла оборонительную позицию. Видимо, когда-то здорово обожглась и теперь изо всех сил стремилась больше этого не допустить. Он чувствовал в ней настороженность загнанного зверя, но в столкновении с таким врагом, как эта де Торрес, Джейк понимал, что Клэр не обойтись без его помощи. За этой решительной внешностью с плотно сжатыми губками таилось столько всяких чувств, столько незаживающих ран, нанесенных браком, который кончился не просто разрывом, а полным крахом. Да что же, черт побери, это за человек такой, Рори Баллетер? Чем больше Джейк раскрывал для себя Клэр, тем труднее ему было представить ту Клэр Драммонд, какой она ему представлялась, — честную до самопожертвования, четко профессиональную в работе, находчивую и остроумную, умеющую сопереживать, понимать и терпеть человеческие слабости и странности, вместе с тем мерзавцем, которым, судя по всему, был этот Рори Баллетер.

Как-то вечером Джейк попросил Кэролайн:

— Послушай, расскажи мне про бывшего мужа Клэр. Что он собой представляет?

— Полное дерьмо! Внешне он очень хорош — и столь же безобразен внутри. Игрок, лжец, вор и потаскун, каких свет не видывал! Он для Клэр сделался всем на свете. Она ничего больше не видела, кроме его красивого лица, кроме его роскошного тела. Он женился на Клэр ради денег; она же вышла замуж, потому что его любила. Такой брак был заранее обречен. Рори сломал ее. — Кэролайн вздохнула. — Она была тогда такой юной, такой… открытой, такой неопытной. У них вся семья… я бы сказала, старомодная. Клэр воспитали честной девочкой, с чувством собственного достоинства, порядочной, чистой. Теперь же ей кажется, что все, кто на нее смотрит, видят только то дерьмо, в котором ее вывалял Рори. Он знался со множеством темных людишек, которые занимались всякими сомнительными делами. — Пауза. — Например, наркотиками. Он был на короткой ноге с неким бразильцем по имени Бруно де Соуза!

— Черт побери! — воскликнул Джейк. — Это известный мошенник!

— Вот-вот! Я, конечно, не в курсе всех подробностей, из Клэр и слова не выудишь, я все узнаю от других. Сам знаешь, люди обожают перемывать косточки своим ближним! — Кэролайн оперлась на локоть. — Послушай, для тебя это не просто праздный интерес босса к подчиненной, я не права?

— Ну не говори глупостей. Да стоит мне ближе, чем дозволено, к ней руку протянуть, она ее тут же с корнем вырвет!

Клэр об этом никогда не говорит, но своим поведением совершенно четко прочерчивает границу, за которую мне заходить нельзя.

— Но, признайся, мысль тебя посещает?

— Только не эта! Мне просто с ней очень повезло. Она помогает мне подключиться ко всем мощным рычагам власти в вашей стране. За этим я и приехал в Англию. Кроме того, я не привык иметь связь с женщинами, которые работают на меня. Это добром никогда не кончается.

Рука Кэролайн скользнула по груди Джейка и вниз.

— Кстати, как насчет мужских чувств, что там у нас с ними происходит?..

— Ох, уж эти мне внешне холодные английские аристократки, на самом деле вы способны раскаляться, что техасские сковородки…

— Все из-за отсутствия центрального отопления… надо же как-то согреваться! — со смехом отвечала Кэролайн, с которой Джейк в этот момент молниеносно поменялся местами. — Я положила на тебя глаз, как только увидала на том званом ужине… но боялась, что перебегу дорожку Клэр.

— Эта дорожка не к моему порогу!

— Знаю. Она мне сказала, что для тебя только сотрудница, и не больше.

— Она так сказала? — с обидой вскинулся Джейк.

Кэролайн расхохоталась.

— Ну вот, пожалуйста, двойной стандарт! Хочешь, чтобы тебе говорили только «спасибо — нет», но чтоб при этом испытывали явное сожаление, так?

— Ну ты и язва! — сказал Джейк и со смехом добавил: — Ты достала меня не только словом, но и костями по боку!.. Надо бы тебе хоть чуточку пополнеть.

— Да не дай бог! Я потратила целое состояние в «Шраблэндс», чтобы довести себя до этой кондиции, не говоря уже о том, что лишняя пара фунтов скажется на моем гардеробе!

Кэролайн прошлась языком вокруг его соска. — А с другой стороны, в данный момент я вполне без него обхожусь…

Теперь, поглядывая на Клэр, Джейк в который раз попытался представить себе, какое все-таки тело скрывается под прелестным платьицем от Виктора Эделстайна, так изумительно идущим к ее необыкновенным глазам. Клэр была миниатюрна, но отлично сложена; те места, которые у Кэролайн по моде — и временами к вящему неудобству партнера, — костлявы, у Клэр были округлы. «Может, Кэролайн права? — подумал Джейк. — Может, зря я лишаю себя такой возможности? Что ж, — с сожалением сказал он себе, — как любят говорить англичане: доверимся случаю! Да и было бы безумием портить такие отличные деловые отношения». Посредством Клэр Джейк познакомился с рядом влиятельнейших лиц, уже приступил к обсуждению пары весьма перспективных сделок.

И именно это, убеждал он себя, является целью сегодняшнего званого ужина…

По гостиной разнесся жизнерадостный смех Молли. Смех был под стать ей самой, такой же бесшабашный, открытый. Джейку очень нравилась Молли; ее непретенциозность, это восхитительно здоровое, характерное для жителей североморья отношение к жизни. Джейку также нравился и ее муж: полная противоположность Молли — с негромким голосом, мягкими манерами; но вместе с тем он был человек недюжинного ума, к тому же шишка в министерстве иностранных дел. Клайв Хоэр-Браун был кладезь ценных советов, высказываемых как бы между прочим и вместе с тем с полным знанием дела. Джейк отметил про себя, что ему повезло с выбором именно этого агентства. Благодаря ему он не только обзавелся весьма перспективными связями, но и обставлял это наилучшим образом. Последние три месяца прошли в посещении всевозможных званых коктейлей, ужинов, премьер, кинопросмотров, деловых банкетов, последний из которых был особенно ценен, поскольку в Сити пожаловал один из крупнейших авторитетов в финансовых и политических кругах.

Посетили они с Клэр и ежегодные скачки «Сент-Ледж», где Джейк не только выиграл, но и был представлен легендарному Чарли Кокрену, оказавшемуся давним знакомым Клэр.

Благодаря его посредничеству Джейк был приглашен в Нантакет поглядеть знаменитые конюшни. Глядя на Клэр, Джейк мысленно задал себе вопрос: «Есть ли что на свете, чего она не смогла бы организовать? Эта женщина, — говорил он себе, — представляет собой смесь Элизабет Тейлор с Генри Киссинджером! Поручи ей что-нибудь, и она не только выполнит, но выполнит чертовски здорово!» И в который раз Джейк спросил себя, как такая женщина могла позволить подмять себя какому-то сукиному сыну, единственным положительным качеством которого являлась красивая внешность?!

— Да, она в самом деле женщина удивительная, правда? — негромко сказал Клайв.

— Вы читаете мои мысли! — усмехнулся Джейк. — На мой взгляд, ей цены нет. Она знает всех — вот именно: всех.

— У Клэр обширные связи.

— К тому же умна! Никогда не нужно ничего дважды объяснять. Я как раз размышлял сейчас о том, что она может стать заметной личностью в бизнесе.

— Вы правы, — в раздумье сказал Клайв. — Я думаю, что как раз это и раздражало в ней ее бывшего мужа. Он явно старался изо всех сил ее укоротить.

— Так вы знали его? — как бы между прочим спросил Джейк.

— Не слишком хорошо. Мы с женой встречались с ним в Париже пару лет тому назад.

— Кстати, какое великолепное у этих дам содружество!

Клайв улыбнулся:

— Да, ведь и моя жена тоже женщина удивительная!

— Что вас отнюдь не раздражает.

— Нет, ну что вы! Женщины, кем бы они ни были, имеют полное право проявлять в жизни свои способности и гордиться ими! — Верно! — с радостью поддержал Клайва Джейк.

— Я надеюсь, что вы достаточно хорошо относитесь к Клэр, учитывая все то, что она для вас делает. Ей крайне нужно, чтобы… ее ценили за то, что она собой представляет.

— О, я весьма ее ценю! — с жаром воскликнул Джейк. — Как раз думаю, не предложить ли ей поехать со мной, когда соберусь вернуться в Америку.

— Ну так и спросите ее!

— Легко сказать — спросите! Ее мир — это одно, мой — совсем другое!

Эти мысли давно не давали покоя Джейку. Главным препятствием была Кора-Сью. С самого начала с ней возникали трудности, когда дело касалось Клэр. Кора-Сью постоянно жаловалась, что Клэр ее якобы «притесняет», хотя Джейк прекрасно видел, что та старается обходить за версту его секретаршу. Подобно тому как она определила незримую границу в отношениях с ним, Клэр стремилась не вторгаться и в вотчину Коры-Сью Менненгер. Кора могла ворчать на Джейка, придираться к нему, но была предана ему до последнего вздоха. Джейк знал ее всю жизнь; своей железной рукой она заправляла делами его отца; мешало то, что Кора-Сью никогда не считала нужным маскировать эту железную руку бархатной перчаткой. Если Джейк пригласит Клэр на постоянную работу — «А почему нет, черт возьми?» — Кора-Сью немедленно затаит обиду. Дьявол, она воспламеняется с пол-оборота! А ведь с ее умением организовать повседневную работу, с ее цепкой памятью, с ее скрупулезностью, со способностью подолгу заниматься нудными вещами Кора-Сью — незаменимый работник! Нет, все-таки ему нужна Клэр, чтобы придать особый блеск делам. В Америке секретари по связям — явление весьма распространенное, начиная с Белого дома и кончая обычными фирмами, и, как правило, эти обязанности выполняет женщина. Когда мужчина нанимает подобного секретаря, со стороны она неизбежно воспринимается как его любовница, а это как раз менее всего входит в планы Клэр Драммонд. Он намеревался вернуться в Америку через какое-то время, в декабре. Кора-Сью постоянно зудела о том, чтобы провести Рождество дома. Они уже несколько лет не справляли дома этот праздник, но если Клэр Драммонд в состоянии оправиться после всего, что она перенесла, тогда, конечно же, и он сможет вернуться к собственному прошлому. «Нельзя всю жизнь бежать!» — убеждал он себя, идя вслед за Клайвом через гостиную туда, где сидели Клэр и Молли.

 

ГЛАВА 9

Клэр входила в дом — тихонько, так как было уже половина второго ночи, — в веселом расположении духа. Она только что ужинала у Молли и Клайва, устроивших некое предрождественское торжество, во время которого добрые духи, витавшие над ними в большом количестве, создавали вокруг атмосферу добродушия. Меньше чем через сутки Клэр уезжала домой. Они отпразднуют Рождество тихо, по-семейному. После смерти отца мать, казалось, утратила вкус к многолюдным торжествам. Теперь она предпочитала проводить праздники в кругу семьи.

— Только ты, Йен, Мойра с детьми, ну еще, конечно, тетушка Изабель, — сказала мать, когда они в последний раз говорили с Клэр по телефону. — Да, вот еще, скажи, пожалуйста, ты не хочешь пригласить к нам мистера Бернса?

— Он на Рождество едет в Америку.

— Ах, так! Ну что ж, мы будем рады ему в любое другое время. Возможно, к окончанию твоей работы у него… не знаю, когда это будет…

— Еще по крайней мере через полгода.

— Судя по твоему тону, ты уже ждешь не дождешься?

— Ты угадала.

— Ладно, дорогая, я рада, что у тебя все в порядке. Работа пошла тебе явно на пользу, не говоря уже о мистере Вернее.

— Да, надеюсь, он удовлетворен тем, что я для него делаю. Именно это и сказал ей Джейк, вручая большую коробку в красочной обертке с уведомлением: «Не вскрывать до Рождества!»

— Примите в знак моей признательности! — сказал он, всем своим тоном свидетельствуя, что крайне доволен Клэр. Сегодня он должен был ужинать с Кэролайн; может, вернулся домой, а может, и нет, однако перед отъездом в аэропорт Джейк собирался кое-что обсудить, вот почему Клэр и явилась сюда, вместо того чтобы отправиться к себе на квартиру.

Последнее время Кора-Сью сделалась с Клэр любезней, будучи явно счастлива провести Рождество на родине.

— Впервые за пять лет! — как сказала она.

«Странно: почему?» — думала Клэр. Рождество — единственный праздник в году, который принято проводить в семейном кругу. Джейк о возвращении домой говорил как-то странно, неопределенно. Клэр знала, что родители его умерли, что у него нет ни братьев, ни сестер. И о семейном круге говорить не приходится.

Она решила не закрывать входную дверь на засов: может быть, Джейк еще не возвращался. В котором бы часу он ни ложился, наутро Джейк неизменно появлялся свежий и бодрый; так было всегда. Казалось, он обладает неиссякаемым запасом энергии. Клэр направилась к лестнице, но едва поставила ногу на нижнюю ступеньку, как звон разбитого стекла заставил ее замереть от страха. Звон донесся из гостиной. Сначала Клэр подумала, что это грабители, но тут же сообразила, что в дом вломиться совершенно невозможно, так как он надежно оснащен множеством защитных приспособлений, и все это — последнее слово техники. Возможно, Генри еще не спит… Как и Джейк, он тоже сова. Однако, открыв дверь в гостиную, Клэр увидела, что это вовсе не Генри. Это был Джейк: развязанный черный галстук болтается на шее, рубашка выбилась из-под пояса, волосы взъерошены, щеки горят; он был сильно пьян. Джейк сидел, развалившись, в одном из больших кресел, а перед ним на тумбочке валялся разбитый бокал, остатки содержимого которого капали на ковер. Зажатая в руке бутылка наполовину опустошена; в граненой бутылке был его любимый «Джек Дэниэлс»; как раз в этот момент Джейк подносил ее ко рту. Услышав скрип двери, он поднял взгляд, насупился, и, глядя на него, Клэр невольно попятилась.

— Где, черт побери, вас носило? — воинственно рявкнул Джейк.

Не растерявшись, Клэр тут же заняла оборонительную позицию, проговорив умиротворяюще:

— Вы же знаете где! Я ужинала у Молли с Клайвом.

— Вам полагается являться, когда вы мне нужны!

— Я не подозревала, что нужна.

— Вы не подозревали! — передразнил ее Джейк. — Фу-ты ну-ты!.. Я что, говорю как-нибудь не так?

Клэр молчала, пораженная. Этот грубый, в стельку пьяный человек был совершенно не похож на того Джейка Бернса, которого она знала. На этого противно было смотреть, его противно было слушать, и Клэр уже знала на своем горьком опыте, к чему такое может привести.

— Я — известный любитель лошадей, но до вашего седла мне не допрыгнуть!

— Вы пьяны! — сказала Клэр как можно спокойней. — Мне кажется, вам лучше всего отправиться в постель.

— Будто вы не знаете — я там уже был! — Клэр поняла, что он имеет в виду Кэролайн, но тот, другой Джейк Бернс, каким она его знала, не был способен так по-хамски отозваться о ней. Роман с Кэролайн — его личное дело, и Клэр ни разу с того момента, как познакомила с ним свою подругу, не вмешивалась в их отношения. Самое лучшее, что ей оставалось, это немедленно уйти. Если у Джейка и произошла стычка с Кэролайн, Клэр было бы неприятно слушать, если Джейк станет изливать свои претензии первому встречному. Но, стоило Клэр повернуться, чтобы выйти, ее остановил резкий окрик:

— Я не разрешал вам уйти!

— Уже поздно, я очень устала…

— Очень устала! — насмешливо передразнил ее Джейк. — Вы только посмотрите, наша Снежная королева устала! Мне обрыдло до тошноты то, с каким презрением вы сверху вниз смотрите на нас, жалких плебеев!

— Имея в виду ваш рост и мой, можно только диву даваться, как это у меня получается! — ответила Клэр, стараясь вести себя естественно, но чувствуя, что ее все сильней и сильней охватывают тревога и даже страх.

— Прекрасно, черт побери, понимаете, о чем я говорю!

Клэр повернулась к нему:

— Если у вас какое-нибудь несчастье…

— Несчастье? Да что вы, черт побери, в этом понимаете!

Подумаешь, разок не повезло с браком, и уже вообразила, что несчастней ее во всем мире нет! Несчастье! Черт побери! Да вы и понятия не имеете, что это значит! Клэр была совершенно растеряна от такой внезапной и неожиданной атаки. «Это все алкоголь! — подумала она про себя. — Лучше с ним не спорить!»

— Так вы скажите, что я такого сделала? — вежливо спросила Клэр.

— Что сделали? Ну как же, проделали такую огромную работу! У меня целый список первоклассных контрактов длиной в целый километр, я ужинал с герцогами, с одним даже вместе охотился, я хожу на светские банкеты и здороваюсь за руку с Маргарет Тэтчер, я видел живьем английскую королеву!

— Мне кажется, это как раз то, чего вы хотели!

— Откуда вам знать, чего я хочу?

— Я знаю только то, о чем вы мне говорите, и делаю только то, о чем вы меня просите.

— Ну а если я чего-то не говорю, о чем-то не прошу — вы сами не могли бы догадаться, чего я хочу, сами могли бы понять, что именно мне нужно?!

«О боже! — ошарашенно подумала Клэр. — Может, он потому так разъярился, так напился, что я не пригласила его к себе домой в Шотландию на Рождество?»

— Да, вы безупречно выполняете мои поручения, даже чересчур безупречно. Водите меня туда, сюда, усаживаете за всякие высокопоставленные столы; вы с лихвой оправдываете те большие деньги, которые я плачу за ваши услуги! Вы открываете передо мной разные двери, но ни разу — ни разу! — сами передо мной ни на чуточку не раскрылись!

От изумления Клэр оцепенела.

— Да, вы взметнули меня вверх, но, клянусь дьяволом, вы одновременно швырнули меня вниз! Мои деньги вас полностью устраивают, а я, видите ли, нет! Да вы даже не видите меня; меня, Джейка Бернса, какой я есть… не хитрого американца, у которого денег больше, чем составляет государственный долг Англии, а меня как человека, не пачку «зеленых», а существо из плоти и крови!

Клэр открыла рот, но произнести ничего так и не смогла.

Ее охватил ужас. Джейк говорил о ней так, будто она самая отвратительная, самая чванливая из снобов.

— Это неправда! — наконец выдавила Клэр из себя дрожащим голосом.

— Нет, правда!

— Не собираюсь спорить с вами…

— Куда вам! Истинные леди в спор не вступают, не так ли?

Тут Клэр взвилась:

— Что вы покупали, то вы и получили! Я работаю на вас, мистер Бернс! За свои деньги вы приобретаете мои услуги, но не меня!

Клэр с силой рванула дверь и на пороге столкнулась с Генри.

— Ох, слава богу! — воскликнула она со слезами в голосе. — Он пьян, Генри… Я никогда его таким не видела…

— Вы бегите к себе. Предоставьте его мне. Ступайте, я знаю, что делать!

Клэр не надо было просить дважды. Поднырнув под локоть Генри, она кинулась прочь, но не наверх. Больше она в этом доме ночевать не останется, ни сегодня, ни впредь! Парадная дверь захлопнулась за ней, и последнее, что слышала Клэр, был пьяный рев Джейка:

— А ну, подите-ка сюда!..

Но она уже уносилась в такси, дрожа всем телом, потрясенная этим взрывом чувств, который только что сокрушил, поверг в прах восстановленное ею чувство собственного достоинства.

А между тем Генри подошел к Джейку, который в этот момент, встав с кресла, отчаянно раскачиваясь, кричал:

— Зачем ты ее отпустил — я еще не закончил с ней разговор!

— Вы-то, может, и нет, да она, мне кажется, закончила! — с укоризной произнес Генри. — Я-то думал, и мы с вами покончили с этим! Нехорошо это, я вам скажу!

— Откуда тебе-то знать, что для меня хорошо, а что плохо?

— Мне-то многое видно! Ну-ну, пошли, давайте-ка ложиться в постель… утро вечера мудренее…

Клэр все это показалось кошмаром; всю ночь она переживала потрясение, ужас, разочарование и страх, которые затем уступили место ожесточению и гневу. «Да что они за люди, эти американцы! — думала Клэр. — Почему они считают, что их всегда все должны обожать! Если бы знать заранее, ни за что бы не пошла к нему работать! Господи, да чего он ждал от меня?» Мысленно Клэр говорила о Джейке в прошедшем времени, так как твердо решила ни за что к нему на работу не возвращаться. Если она по каким-то параметрам его не устраивает, так пусть подыщет себе другую, более достойную. Клэр вся кипела, укладывая вещи, и не обращала внимания на телефонные звонки. У нее нет ни малейшего желания беседовать с Джейком Бернсом — ни сейчас, ни когда бы то ни было, если его поведение вчерашней ночью отражает его к ней отношение. Но то, что такой деликатный, приятный, такой блестящий и уверенный в себе человек, как Джейк Бернс, мог вдруг предстать в таком омерзительно-озлобленном пьяном виде, одновременно и потрясло, и огорчило ее. Что довело его до такого состояния? И Клэр решила в этом разобраться. В тот день она обедала с Кэролайн, которая вечером вместе с Рупертом вылетала на Карибские острова, где на Барбадосе у них был дом; но, появившись в ресторане, Клэр обнаружила, что Кэролайн уже там и с умным видом допивает вторую порцию мартини. «Так! — подумала Клэр. — Значит, стычка все-таки имела место…»

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего. Все кончено — и хватит об этом!

— Руперт? — наигранно поинтересовалась Клэр.

— Боже сохрани… С ним бы я справилась. Джейк!

— Что он сделал?

— Скорее не он, а я.

Для Клэр забрезжил свет в конце тоннеля.

— Что же ты сделала? — спросила она.

— Влюбилась, можешь себе такое представить?

— О боже! — воскликнула Клэр, чувствуя, как все становится на свои места. — И, как я понимаю, без взаимности?

— Именно так! — грустно произнесла Кэролайн. — Даже и не знаю, как теперь быть. Это все случилось совершенно неожиданно. Ничего с собой не могу поделать. Предполагалось, что это так, легкое увлечение. Мне Джейк приглянулся, он ответил взаимностью. Я никогда не думала, что так затянет. Ты ведь знаешь меня! — Глаза Кэролайн наполнились слезами.

— Так это любовь… — Клэр в сочувствии потянулась к ней рукой.

Она знала, как Кэролайн благополучно лавирует в море многочисленных романов, как коротких, так и достаточно продолжительных, но одинаково для нее малозначащих; она неизменно первой доплывала до предельного буйка. Это стало для Кэролайн игрой, в которой она весьма преуспела. В отличие от Клэр никаких иллюзий в отношении любви она не питала и воспринимала любовь не иначе как пену шампанского, как что-то преходящее, готовое быстро утихомириться или вообще исчезнуть в мгновение ока.

— Ты Джейку сказала, что любишь его? — спросила Клэр.

— Разумеется, нет! Ты что, идиоткой меня считаешь? В любом случае у меня никаких шансов. Прошлая ночь стала для меня отставкой. Все кончено! Нет, не то чтобы он турнул меня под зад коленкой, но я почувствовала. Сама выступала в этой роли много раз. А убедило меня вот это…

И Кэролайн выложила перед Клэр браслет с бриллиантами и сапфирами.

— У-ух! — зачарованно произнесла Клэр.

— Такие браслеты дарят либо вначале, либо в финале.

Я получила это по завершении отношений.

— Но, может быть, ты ошибаешься…

— В отношении мужчин я не ошибаюсь никогда! Все кончено. Я поняла это, как только он вошел в спальню. Он был рядом, но как бы не со мной, если тебе понятно, о чем я говорю. — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Скажи, что мне делать, Клэр? Что же мне теперь делать? — Кэролайн промокала слезы салфеткой. — Теперь я понимаю, что у тебя было с Рори. Я сама пропала, влюбившись в мужчину, которому мои чувства не нужны! Нет-нет, он был очень мил — любезней невозможно себе представить, но это был явный финал. — Кэролайн снова закрыла лицо салфеткой. — Любовь слепа… Я считала, что любовь и страсть — это одно и то же… Вот что происходит, когда путаешь значение слов!

— Ты поняла, чем вызвана перемена?

— Абсолютно нет! До этого все было чудесно, но я однажды поймала его взгляд и почувствовала, что это конец… Я умею читать эти знаки. Господи, с моим-то опытом! Когда он занимался со мной любовью, душа его была где-то далеко. При этом он оставался таким заботливым. Мне кажется, это хуже всего. Я так не умею. Я к проявлению доброты не привыкла.

— Да, Джейку свойственна доброта! — рассеянно, но искренне произнесла Клэр. — И все же что-то должно было вызвать в нем перемену.

— Я не смогла этого определить. Я бы сказала, он был несколько печален, думал о чем-то, мне недоступном. Радость ушла из наших отношений… Мне безумно хотелось утешить его, но я понимала, что этого как раз делать и не должна. — В голубых глазах Кэролайн по-прежнему блестели слезы. — Клэр, он страдает, и я никак не могу понять, в чем тут дело!

«Я тоже, — думала Клэр, — что-то его сильно гнетет! Может, он напился под воздействием чувства вины? Потому что понимал, что обижает человека, но ничего не может с собой поделать?» Ее прежний гнев испарился сам собой. Теперь Клэр испытывала лишь чувство щемящей жалости к Джейку. «Я совсем его не знаю! — думала она со стыдом. — Все-таки я плохо разбираюсь в людях!»

— Будь она проклята, эта любовь! — с отчаянием проговорила Кэролайн. — Она подкрадывается исподтишка и овладевает тобой, когда ты совсем того не ждешь! Как ты права, что отгоняешь от себя подальше всякие чувства! Любовь — это не какая-нибудь сентиментальная дребедень про седьмое небо, про луну и весну! Любовь — это когда болит…

«Да, — мысленно согласилась Клэр. — Это болит!»

— Так что же я сделала не так? — вскинулась Кэролайн. — Ну почему не смогла влюбить его в себя?

«Бедная Кэролайн! — думала Клэр. — Так долго оставалась в роли избалованной девочки, у которой под рукой любая игрушка, какую только можно пожелать! И вот впервые в жизни столкнулась с тем, что та, которая милее всех, не для нее!»

— Ну давай же, — мрачно вскинулась Кэролайн, — убеждай меня, что у меня все в полном порядке!

— Так ведь ты слишком рано начала! — осторожно заметила ей Клэр.

Кэролайн улыбнулась сквозь слезы и язвительно сказала:

— Может, если б ты успела в свое время набраться опыта, ты бы не попалась в капкан к первому попавшемуся смазливому мужику! — Но вот снова лицо Кэролайн помрачнело. — Хотя меня мой собственный опыт ничему не научил! — Она шмыгнула носом, промокнула глаза салфеткой. — Надо мне взять с тебя пример! — решительно произнесла Кэролайн. — Ближе чем на километр мужчину не подпускать и гасить ледяным взглядом любое его поползновение!

Клэр нахмурилась:

— Неужели я такой кажусь?

— Кажешься! Ты такая сейчас и есть!

— Боже! — выдохнула Клэр с ужасом.

— Нет, в самом деле. Я зря говорить не буду. У тебя сигнализация постоянно наготове, и, едва мужчина пересекает опасную линию, тотчас взвывают сирены. Если один мерзавец причинил тебе боль, это еще не причина для ссылки в Сибирь всех прелестей сексуальных отношений. Ты такая раньше была веселая! А теперь от тебя так холодом и веет. Даже Джейк говорит, что ты — как мороз в майский день!

— Джейк?

— Что ты так удивляешься? Он же американец. Они не такие чопорные, как мы, англичане, для них естественно проявлять к человеку живой интерес. Но Джейк говорил, ты с самого начала повесила на себя табличку: «Строго воспрещается!» Неужели ты собираешься всю оставшуюся жизнь смотреть на мужчин только сквозь прорези своей непроницаемой маски? Если хочешь жить праведницей, тогда и ступай в монастырь!

— Я пока не готова…

— Да готова ты, готова, от тебя так и веет холодом!

— Тогда чего же ты сидишь здесь со мной и пускаешь слезу в свой мартини? — зло спросила Клэр.

— Может, мне так хочется! Неужели ты не понимаешь, на что ты себя обрекла? Дала себе обет — больше никаких чувств! Как тот, кто бросил курить. Только в твоем случае ты не от табака отказываешься, а от любви! Понимаешь? От любви!

Клэр молча сидела, потрясенная до глубины души. Кэролайн нарисовала ей совершенно отталкивающий портрет Клэр Драммонд. Неудивительно, что Джейк так с ней говорил! Хуже того, все это чистая правда… Клэр поежилась, вспомнив, как Джейк сказал, что она смотрит на него сверху вниз. «Но мне и в голову не приходило, что все так ужасно выглядит со стороны! — мысленно пыталась оправдаться Клэр. — Единственное, чего я хотела, это доказать, что умею работать отлично! Ну и что? Стоило ли ради этого поступиться сердечностью и теплотой?» Оглядываясь на несколько месяцев назад, высветившихся под напором жестоких слов Кэролайн, Клэр вспомнила несколько примеров своего постыдного поведения, от которых ее бросило в жар. Она была до такой степени эгоистична в своем стремлении достичь поставленной цели, что перешла все границы здравого смысла, демонстрируя чрезмерную гордыню. «Неудивительно, — думала Клэр, — что он таким тоном разговаривал со мной! Он был абсолютно прав!»

— О, только, ради бога, не изображай трагедию! — раздраженно воскликнула Кэролайн. — Ведь это меня надо утешать, не тебя!

— С твоим характером ты всегда найдешь утешение! — заметила Клэр.

— Ишь ты какая! — обиделась было Кэролайн, но неиссякаемое чувство юмора возобладало, и она рассмеялась. И сказала, уже серьезно: — В том-то, зайчик, и состоит разница между мной и тобой! Я мигом вскакиваю снова в привычное седло. В то время как твою лошадь как будто кто-то украл и пристрелил. Послушай, почему бы тебе не поехать с нами на Барбадос? Там в это время года полным-полно чистокровных породистых жеребцов! Мы подберем тебе красивого, надежного, не слишком норовистого, чтобы поправить твои нервы…

Но Клэр уже решительно мотала головой:

— Нет, не могу! Да и бесполезно, Кэро, я пока еще к такому не готова. Прости, что я вела себя, как…

— Одержимая?

— Ну, это сильно сказано, хотя…

— Так и есть, дорогая! Неужели я стала бы тебе лгать? Разве я не говорю всегда правду в лицо?

Клэр кивнула, все еще не смея оторвать руки от пылающих ушей.

— Ну, в таком случае я могу на тебя рассчитывать, ты узнаешь, кто у него, я имею в виду Джейка?

— Послушай, Кэро, честное слово, это…

— Скажешь, не твое дело? Да брось, что за фанаберия такая! Ну уж нет, именно он твое дело и есть! Он твой патрон, да и как можно, относясь к работе с ответственностью, позволять первой попавшейся хищнице наложить лапу на своего шефа!

— Ты продолжаешь считать, что «надежда умирает последней»?

— Я полагаюсь на то, что ты присмотришь за ним ради меня.

— Ближайшие десять дней я его не увижу.

— О, Америка для меня угрозы не представляет! Такой, как Джейк Бернс, вполне устойчив на родной почве. Это наши, отечественные, набрасываются точно коршуны, поэтому без твоего присмотра он может увязнуть.

— Я ему не нянька! — раздраженно бросила Клэр.

— Видишь ли, я ведь не могу просить тебя выступить в любом другом качестве, верно? Скажем, попросить, чтобы ты его пригрела до поры? — И при виде выражения на лице Клэр Кэролайн продолжала: — Так я и думала! Значит, побудь ему нянькой. Я рассчитывала, что он отправится с тобой в Шотландию, но, по-моему, что-то побуждает его провести Рождество в Америке.

Клэр удержалась от того, чтобы признаться, что мысль о приглашении Джейка в Шотландию на Рождество попросту не приходила ей в голову. Для нее до недавнего времени не существовало ничего, кроме своей решимости утвердиться. «В качестве кого? — думала она теперь. — Железной леди?» К тому времени, как она усадила Кэролайн в такси, вино уже оказало свое воздействие, и Клэр, взяв другое такси, направилась в противоположную от намеченной сторону. Но Джейка дома не было. Дом был пуст. Ни записки, ни распоряжения. Клэр опустилась в глубокое кресло, в котором Джейк сидел всего несколько часов тому назад. В гостиной было прибрано, тихо, лишь тикали миниатюрные часы с позолоченным купидоном. «Ну вот, любуйся! — уныло думала Клэр. — Сама все испортила!»

Мать встречала ее в Инвернессе.

— Вид усталый! — сказала она, критически оглядев дочь. — Наверное, много работаешь?

— Нет-нет!

— Ладно, теперь-то уж сможешь недельки две спокойно отдохнуть. Будут только свои, и мы прекрасно, без шума, по старинке справим Рождество. Конечно, у местных жителей будут всякие празднества, но вплоть до Нового года никаких шумных торжеств не предвидится. Какое удовольствие было помогать матери украшать елку, выбирать большое полено, чтобы сжечь его на святки в камине Большого зала, слышать, как голоса близняшек эхом разносятся по комнатам и коридорам, любоваться новорожденной малышкой, которой в дни празднества предстояло крещение.

Рождество выдалось снежным; утром, когда Клэр проснулась, за окном все ослепительно сверкало. Основательно почистив перышки, Клэр испытала чувство вины, открыв подаренную Джейком коробку и обнаружив в ней роскошный кашемировый шарф от «Гэрмэ» с традиционным изображением лошадей. Она послала Джейку всего лишь поздравительную открытку! «Да, — с грустной иронией подумала Клэр, — по вине Рори в моем образовании остался существенный пробел: он не рассказал мне, что такое американцы! Счастье мое, что я схватываю все налету…»

Мать и все остальные члены семейства с любопытством расспрашивали про «ее американца».

— Скажи, в чем все-таки заключается его бизнес? — спрашивала мать.

— Он делает деньги!

— Все американцы делают. Я хочу знать, каким образом делает он?

— Ну, всякими махинациями. Он — чистый предприниматель.

— Но мистер Бернс, кажется, начинал с нефтяного бизнеса? — поинтересовался брат Йен.

— Это верно.

— Как жалко, что ты не привезла его к нам на праздники. Я бы с ним посоветовался. Есть тут одна нефтяная компания; зондирует почву в отношении земли, которую я приобрел в Сазерленде; хотят построить новый терминал. Твой американец как раз тот человек, который мог бы дать совет.

— Не понимаю, почему ты его не пригласила?! — с удивлением повторяла мать.

— Мне это просто не пришло в голову! — созналась Клэр.

— Что ж, времени впереди еще предостаточно!

«Так ли это? — думала Клэр. После той сцены у нее с Джейком не было никаких контактов. Он не дал ей знать, когда вернется и когда бы хотел видеть ее на рабочем месте. — Так мне и надо! — решила Клэр. — Должно быть, я действительно невыносима!» Откуда было Джейку знать, что возвращение в свет даже из деловых интересов стоило Клэр огромного мужества. Клэр рассматривала свою работу только в своих интересах. Понятно, что Джейк был так разъярен. И Клэр подумала:

«Тебе следует помнить, что он — американец! У нас даже языки различаются!» То, что он платит ей деньги, вовсе не мешает дружеским отношениям между ними. «Это все пагубное влияние Рори! — подвела итог Клэр. — Ты станешь прежней, только когда отучишься смотреть на людей свысока. Ты никогда не залечишь свои душевные раны, пока память о Рори не перестанет их бередить». И номером первым в ее планах на будущий год стояло: «Начать с чистого листа». Но вот в один прекрасный день, возвращаясь с близняшками после длительной прогулки по горам, где им посчастливилось увидеть рыжего оленя, внезапно вышедшего из-за деревьев на поляну, Клэр в изумлении остановилась при виде огромного американского автомобиля, стоящего на усыпанном гравием подъеме перед парадным входом.

— Гости приехали! — радостно вскричали близняшки и ликующе кинулись к дому в сопровождении возбужденно лаявших собак.

— Ну вот и вы! — ласково встретила их леди Драммонд. — Скорее грейтесь! Знакомьтесь, мистер Бернс, мои внуки:

Джейми и Хэмиш. Подойдите, малыши, поздоровайтесь!

Огненно-рыжие близнецы подошли к Джейку и вежливо поздоровались с ним за руку.

— Это ваша машина? — спросил Джейми.

— Моя.

— Ну и громадина! Она что, гоночная? Похожа на гоночную.

— Нет, но мчится быстро. Называется «Буревестник».

— Это потому, что летает?

— Ну что-то вроде этого.

— Быстро наверх в детскую! — негромко сказала бабушка, но это прозвучало для внучат как приказ. — Няня сейчас подаст вам чай… со свежими лепешками.

Ребят не пришлось просить дважды. Они мигом устремились вверх по лестнице. Клэр молча стояла в сторонке. Тут Джейк повернулся к ней и вежливо сказал:

— Мне понадобилось в Абердин; там должна состояться конференция по вопросам нефтяного бизнеса, в которой надо бы принять участие. И раз уж оказался поблизости, решил завернуть в ваш замок. Думал, может, потом подброшу вас в Лондон?

— Я очень рада, что мистер Бернс к нам заехал! — сказала мать.

— Как вы провели рождественские праздники? — все так же вежливо спросил Джейк.

— Очень весело, благодарю вас! А вы?

— Прекрасно! — прозвучало как-то слишком весело.

Вид у Джейка был усталый. Он был явно напряжен.

— Вы вернулись один? А как же Кора-Сью, Генри?

— Генри отправился наводить порядок в доме. А Кора-Сью осталась в Оклахоме. Она подхватила желтуху, и ей пока еще рано двигаться с места.

— Боже, ты вся промокла! — воскликнула леди Марго. На фоне ярко пылающего камина было видно, что рыжие волосы Клэр сплошь в блестящих капельках растаявшего снега; капельки даже повисли на концах ее темно-рыжих длинных ресниц. — Ну-ка быстренько беги, согрейся в ванне! Время пока есть. Булочки еще не вынимали из печи… Марш бегом! Я займу мистера Бернса.

Клэр пролежала в горячей пенной ванне минут десять, после чего надела темно-серые вельветовые брючки и свитер из тонкой шерсти более светлого оттенка. Причесала волосы, но не стала укладывать, а связала их сзади лиловой вельветовой ленточкой, слегка подкрасилась. В конце концов, отдых продолжается! Пригладив на себе свитер, Клэр повертелась перед зеркалом. Она испытывала какое-то непонятное волнение. Джейк приехал. По всей видимости, он намерен продолжать сотрудничество, несмотря на все свои обличительные слова; а это скорее плюс, чем минус! Вдохновленная этой мыслью, Клэр спустилась вниз.

После чая мать Клэр с присущей ей проницательностью сказала:

— Почему бы тебе, Клэр, не устроить мистеру Бернсу экскурсию по замку? Но, если соберетесь выйти, пожалуйста, оденься потеплей! Кажется, температура понижается.

Собаки, лежавшие у камина, поднялись и направились вслед за Клэр и Джейком.

— Так вот он какой, настоящий шотландский замок! — сказал Джейк. — Наверное, очень древний?

— Шестнадцатый век.

Клэр показала ему щиты и мечи, принадлежавшие давно усопшим Драммондам; мужские и женские портреты кисти Рейберна и Рейнольдса, изображения тех, кто на протяжении многих столетий обитал в этом замке. Джейк ко всему проявлял необыкновенный интерес, даже пытался приподнять один из мечей с двойной рукояткой, однако нисколько не смутился, когда оказалось, что это невозможно; лишь пожал плечами и сказал, восхищенно качая головой:

— Надо быть настоящим Голиафом, чтобы пользоваться в бою таким мечом!

— Вот и мой отец был твердо убежден, что наши предки были значительно сильней, чем мы.

— Должно быть, так оно и было. Такую штуку только краном можно поднять!

Повертев туда-сюда головой у портрета отца Клэр, Джейк заметил:

— Единственное, чем вы на него похожи, так это цветом волос!

— Верно, я пошла в материнскую родню.

Со стороны могло показаться, что Клэр держится натянуто, на самом деле она была вся поглощена мыслью, как бы ей так извиниться, чтобы это не прозвучало неумело или фальшиво. В отношении к ней Джейка она особенной перемены не почувствовала, ей лишь показалось, что его обычный оптимизм несколько поубавился. Даже в своем сарказме или нетерпении Джейк не терял бодрости духа. Он был не из тех, кто способен наводить тоску, скуку или хандру на других. И все же, хотя говорил он непринужденно, как и всегда, то и дело улыбался, что-то тревожило его. «Стоп! — с иронией подумала Клэр. — А не приехал ли он специально, чтобы навести мосты?» И едва она так подумала, как Джейк Бернс с присущей ему прямотой спросил ее без обиняков и напрямик:

— Вы здорово рассердились, что я приехал?

— Нисколько! — сказала Клэр. — Я рада. Мне бы хотелось извиниться, что не пригласила вас на Рождество. Мама была удивлена, что я поступила так бестактно.

— Знаете, я приехал сюда, чтобы объясниться за свое поведение! В ту ночь я был неуправляем. Даже в точности не помню, что я вам наговорил — я с похмелья никогда ничего не помню, — но, должно быть, что-то уж совсем отвратительное, иначе бы вы так не убежали. Генри устроил мне головомойку и сказал, что самое лучшее, что я могу сделать, — это извиниться.

— А вы, значит, чайку попили и передумали?

Джейк просиял улыбкой, в которой Клэр прочла радостное облегчение:

— Теперь я вижу, что прощен!

— Может, останетесь на уик-энд?

— К сожалению, не могу! Конференция начинается завтра. — Тут как бы походя Джейк бросил: — Не хотите проехаться со мной? Возможно, вам будет любопытно познакомиться с моим окружением?

«Раз уж решила — вперед!» — сказала себе Клэр. И вслух произнесла:

— Что ж, я с удовольствием!

— Отлично! Ну что, вернемся к вашим? Пока вы будете укладываться, я перекинусь словом с вашим братом, он что-то говорил про нефтяной терминал.

— Правда? Он вам будет очень признателен!

— Ради дружбы я готов помочь, чем могу, — пылко сказал Джейк.

— Какой приятный человек! — говорила леди Марго дочери, провожая их до машины. — Какая прелесть! — воскликнула она при виде автомобиля Джейка. — По сравнению с ним мой бедняжка «Мини» просто рухлядь! — Она тепло пожала Джейку руку. — Рада была познакомиться с вами, мистер Бернс! Непременно заезжайте навестить нас, если еще окажетесь в Шотландии, хорошо?

— Благодарю вас, непременно!

Когда они покатили по аллее, Джейк сказал Клэр:

— Теперь я знаю, какой вы будете лет этак через тридцать!

Снег перешел в дождь, но теплей не стало. Джейк включил отопление, а Клэр зарылась в песцовый воротник своего пальто. Ей сделалось так покойно, что потянуло в сон. Она потихоньку клевала носом и постепенно наклонялась все ближе к Джейку, пока наконец не уткнулась ему в плечо. В эти мгновения она впервые показалась ему такой слабой, такой беззащитной, совсем непохожей на ту холодную, невозмутимую, сдержанную особу, которую он научился ценить и уважать. Ему захотелось вспомнить, что он ей такого наговорил, отчего она убежала тогда такая возмущенная, но, по-видимому, он тогда настолько ополоумел, так что Генри открыто высказал ему свое неодобрение:

— Это вам не какая-нибудь дешевка! И не какая-нибудь там из ваших блондиночек! Она же настоящая леди, как можно с ней разговаривать так, будто она жалкая поденщица! Тут дело тонкое, тут без белых перчаток никак нельзя!

Вот почему Джейк проделал столь долгий путь к замку Драммонд. Ах, какое это оказалось сказочное место! Точно чудо Диснейленда, этот замок вставал среди древних, широко раскинувшихся долин: настоящая шотландская крепость высотой в семь этажей, с прямыми, лишенными украшений стенами, увенчанными множеством сказочных башенок; островерхие крыши, декоративная лепнина. А все семейство — ее семейство, — разве они все не сошли как будто со страниц известных сказаний? Дружные, непосредственные, заботливые друг к другу, особенно хороша мать! Джейк всегда считал, что мать — это всегда в какой-то мере будущее воплощение дочери.

Джейк сбавил скорость, чтобы сделать поворот перед последним отрезком пути до Абердина. Клэр слегка шевельнулась, что-то пробормотала бессвязное, вздохнула и снова погрузилась в дремоту. В полумраке автомобиля ее лицо казалось бледным цветком, нежным и хрупким; сочные губы слегка приоткрылись. «Так бы и поцеловал!» — подумалось Джейку. Но он тут же прогнал от себя эту мысль, переключив все внимание на дорогу.

До сознания Клэр дошло, что кто-то окликает ее, слегка трясет. Открыв подернутые дремой глаза, она увидела перед собой улыбающееся лицо Джейка.

— Ну же, Спящая красавица! Просыпаться пора! Приехали… — Куда? — сонным голосом проговорила она.

— В Абердин!

— Ах, да… — Клэр сбросила с себя сон. — Неужели я всю дорогу проспала?

— Да! И, судя по улыбке на вашем лице, вам снилось что-то приятное.

Тут Джейк увидел, как зарделись ее матовые щеки:

— Как же вы умудрились править, когда я спала на вашем плече?

— Автоматика! — Тут его глаза, снова прозрачные, как горный ручей, наполнились смешинкой, и он шаловливо добавил: — Чего не скажу про себя!

— Уж это мне известно. Видела ваших блондинок!

И Клэр тотчас же пожалела о том, что слетело у нее с языка.

Глаза Джейка погасли. Тогда она пролепетала первое, что пришло на ум:

— Номера заказаны?

— Да.

Тут Клэр улыбнулась Джейку виноватой улыбкой:

— Язык мой…

— Враг мой?

Его глаза снова ожили.

«Господи, что я делаю! — спрашивала себя Клэр, пока Джейк оформлялся в гостинице. Он взял номер с двумя спальнями. — Попалась! — злорадно говорила она себе. — Он все заранее рассчитал!»

— Хотите на сон грядущий пропустить в баре стаканчик? — спросил Джейк после ужина.

— Нет, спасибо! Пойду спать. Вы сходите, пообщайтесь с друзьями! Завтра утром я буду свежа и весела.

— О'кей! Встретимся за завтраком.

Клэр разбудили голоса. Взглянув на дорожный будильник, она увидела, что было два часа ночи. Один из голосов принадлежал Джейку. Его смех невозможно не узнать. Подумав, не очередная ли с ним блондинка, Клэр перевернулась на другой бок и снова заснула.

Первый день конференции прошел блестяще. Доклады, дискуссии по интересам, семинары, сутолока. Он познакомил ее со столькими людьми, что Клэр не могла упомнить всех имен, как не могла припомнить, чтобы когда-нибудь пила столько разных напитков. К ужину Джейк отказался от всяких приглашений и увел Клэр к столику, накрытому на двоих.

— Ну, что вы, зачем ради меня бросать своих друзей! — запротестовала она.

— Вы не обольщайтесь насчет всех этих дружеских приветствий. У каждого свой нож за пазухой. Так или иначе, — светлые глаза заблестели, — я предпочитаю ваше общество!

— Ну и чудно! — стараясь держаться непринужденно, сказала Клэр.

— Это вы — чудная!

«Но-но-но! — подумала Клэр. — Пусть я опустила планку, но вам по-прежнему сначала требуется получить визу!» Она прошлась взглядом по залу.

— Полно народу. Значит, здесь все играют в игру под названием «нефть», не так ли?

— Для меня это в прошлом, запасы не бесконечны. Вот почему пару лет назад я решил разнообразить свою деятельность, вложить средства в разные проекты, заняться чем-то иным. Хотя нефть дала мне возможность расправить крылышки…

— Так вы любите летать?

Очередная улыбка:

— Ну а как же!

Пробуя копченую лососину — Джейк, подобно Клэр, сделался ярым приверженцем этого блюда, — спросил как бы между прочим:

— Итак, какие планы на грядущий год?

— Зима — мертвый сезон. Многие разъезжаются по горнолыжным курортам, охотиться и тому подобное.

— Я не прочь поохотиться!

— Ну тогда я попробую устроить вас поохотиться на недельку, — непринужденно сказала Клэр. — А потом у нас Туикнем.

— А это что такое?

— Это стадион, где происходят международные соревнования по регби. Я уверена, стоит мне упомянуть имя моего брата Фергуса, и я смогу достать нам с вами билеты. Он играет за один известный клуб.

— Что, такой спрос? — В этом матче англичане играют против французов, поэтому наберется огромное количество народу со всех Британских островов — около шести тысяч человек.

— Звучит убедительно, — радостно отозвался Джейк.

— А как насчет гольфа? — спросила Клэр.

— В гольф не играю.

— А в теннис?

— Можно — да, можно — нет!

— Хорошо, тогда попозже активней займемся поло. Ну а рыбная ловля?

— Занимался, но это меня не привлекает.

«Понятно, — отметила про себя Клэр, — слишком медленное для вас занятие!» Джейк Бернс любил только динамичные игры.

— Тогда могу предложить стипль-чез! — решительно сказала Клэр.

— Вот это я понимаю!

— Ну еще в марте, конечно, Челтнем!

— Вот на эти скачки обязательно надо! — согласился Джейк. — Ходим на все, что касается лошадей.

— Хорошо! — сказала Клэр. — Организую!

Они оба рассмеялись, и вдруг Джейк увидел, как Клэр резко изменилась в лице. Чей-то вкрадчивый голос произнес:

— Дорогая, незабываемая Клэр! Какой, с позволения заметить, приятный сюрприз!

Клэр побледнела как полотно. Джейк увидел, что зрачки у нее расширились от ужаса, казалось, ком застрял у нее в горле. Она не подняла глаз на человека, остановившегося у их столика, и когда наконец заговорила, слова шли у нее с трудом:

— Я бы так не сказала!

— Как я вижу, ты все таишь на меня обиду?

— В этом исключительно твоя заслуга!

Клэр по-прежнему не поднимала головы, сидела, уставившись вперед немигающим, невидящим взглядом. «Да она, черт побери, умирает от страха!» — в изумлении подумал Джейк. Он поднял голову. Мужчина был очень высок и необыкновенно хорош собой. Ярко-голубые глаза, волосы цвета шерсти породистого ирландского сеттера. Внешность этого человека инстинктивно вызвала у Джейка отвращение.

— Я-то уже надеялся, — обиженно протянул зловеще-слащавый голос, — что для тебя все прошло и быльем поросло!

— Ты — единственное в моем прошлом, что хотелось бы забыть!

Голос Клэр дрожал, и Джейк видел, что она держится из последних сил.

«Черт побери! — думал Джейк. — Какой ужас! Хотя теперь многое становится понятным. Почему она отстранялась, стоило подойти к ней слишком близко. Почему всегда казалось, будто она окружена каким-то силовым полем. Все из-за этого мерзавца! — Джейк видел, как руки Клэр вцепились в скатерть; длинные пальцы побелели, напрягшись. — Да пошел он к дьяволу!» — решил Джейк, но не успел подняться, как услышал над собой голос, насмешливо пророкотавший:

— Ты была всегда так неуемна в своих страстях… Не представишь ли мне своего друга?

Голубой взгляд с любопытством прошелся по Джейку, оценил покрой и цену твидового пиджака, полосатой рубашки, блеклых легких брюк, скользнул к часам на запястье.

— Надо ли? — проговорила Клэр дрожащим от отвращения голосом. — Или у тебя те же проблемы с приобретением своих?

Джейк заметил, как вспыхнули голубые глаза, однако Клэр уже обрела устойчивость.

— По крайней мере, в одном ты осталась прежней. Язык у тебя такой же острый. Ты лелеешь свои обиды, Клэр, я же залечиваю свои раны. — Повернувшись на каблуках, мужчина неторопливо направился прочь.

Джейк увидел, что Клэр прикрыла глаза, и махнул проходящему официанту:

— Бренди — дважды, двойной!

Джейк придвинулся к Клэр на диванчике, обхватил ее рукой. Она была напряжена, как струна.

— Все в порядке, он ушел!

Клэр не отвечала. Лицо оставалось смертельно-бледным, на лбу и над верхней губой поблескивали влажные капли.

Официант принес бренди, и Джейк поднес стакан к губам Клэр.

— Ну-ка, глотните! Это вам необходимо!

Клэр попробовала глотнуть, но тут же отстранила стакан. И прижалась к Джейку, как бы ища защиты. Как всегда, от нее исходил запах роз. Джейк молчал, не выпуская ее из объятий, пока ее напряженность не перешла в дрожь; Клэр дрожала так сильно, что сотрясался столик.

— Только слово скажите, и я проучу этого гада! — с готовностью предложил Джейк.

— Не надо! — проговорила Клэр и повторила более решительно: — Не надо! Вам незачем впутываться! Не дай бог связаться с ним. Он злобный и мстительный человек, который никому и ничего не прощает. Он и с вами готов свести счеты, хоть почти вас не знает, причем самым низким образом!

— Вы так говорите, будто знаете его как облупленного! — осторожно заметил Джейк.

Клэр зашлась смешком:

— Мне ли его не знать! Это мой бывший муж.

— Ах, так это он? — воскликнул Джейк, про себя подумав: «Как она могла выйти за такого!»

— Я уже два года как с ним разведена. С тех пор его не видела.

— Скажите, бога ради, что же он вам сделал, отчего вы так его боитесь?

— Мне бы не хотелось об этом говорить! — Клэр произнесла это так, что у Джейка возникло желание немедленно вскочить и расквасить физиономию этому типу. — Простите… — продолжала нервно Клэр. — Я вам испортила ужин… Но просто… его появление привело меня в полное смятение! — И печально добавила: — Боюсь, что так будет всегда!

— У меня по-прежнему чешутся руки смазать ему как следует по физиономии.

— Пожалуйста, не надо! Этот человек опасен — он не знает, что такое честная борьба!

— Обещаю, пока я рядом, вам нечего его бояться!

— Где он? — спросила Клэр, все еще не решаясь оглядеться по сторонам.

Джейк осмотрел зал:

— В ресторане его нет.

Клэр медленно выпрямилась, украдкой обвела взглядом большой зал.

— Он ушел! — повторил Джейк. «Но незримо присутствует!» — добавил он про себя.

— Давайте теперь ваш бренди!.. — Клэр залпом осушила стакан.

— Послушайте, — напрямую предложил Джейк, — может, нам лучше немедленно отсюда убраться? Если этот тип вертится где-то поблизости, вам тут делать нечего.

Было видно, что Клэр переживает внутреннюю борьбу. С одной стороны, она готова была немедленно убежать. С другой — ей было стыдно и неудобно. «Черт побери! — думал Джейк. — Вечно эти британцы страдают от своих надуманных приличий! Ну почему они считают, что чувств надо стыдиться? Любое проявление человеческого чувства — „возмутительный признак дурного тона“!»

— Нет-нет! — наконец произнесла Клэр, подтверждая подозрения Джейка. — Вы ведь приехали сюда на конференцию! Я выступаю лишь в роли попутчицы. — Тут на ее лице наконец появилась улыбка. — Как я могу позволить, чтобы вас из этого города изгнал какой-то бандит-шотландец!

— Могу ли я думать о делах, если с вами что-то серьезное происходит? Подумаешь, будут еще другие конференции! Мы можем немедленно встать из-за стола и отчалить. О'кей?

— Но это нехорошо с моей стороны — навязывать вам свои беды…

— У нас на родине нехорошо — это когда люди не делятся друг с другом своими бедами!

Клэр кинула нетерпеливый взгляд в сторону вестибюля гостиницы:

— Не стану отрицать, мне бы лучше поскорей исчезнуть отсюда!

— Значит, едем!

— Тогда, может, поездом? Я не могу позволить, чтобы вы пробыли за рулем всю ночь, иначе я тоже сяду за руль.

— По этой части никаких возражений! Будем вести по очереди.

Уже через полчаса они мчались на юг. Массивный автомобиль легко летел по шоссе. Клэр в основном молчала, как, впрочем, и Джейк. Она уютно устроилась на переднем сиденье и молча смотрела вперед, в темноту. Джейк чувствовал переполнявшее ее отчаяние, которое обволокло их обоих, точно густой туман. Постепенно Клэр погрузилась в сон, но, когда автомобиль спускался с гор, проезжая через охотничьи угодья Нортумберленда, Клэр беспокойно заерзала, стала издавать какие-то неясные звуки, порой роняя нечленораздельные слова, и вдруг тем самым звонким голосом, каким обычно демонстрировала свою надменность, если не сказать холодность, она отчетливо проговорила:

— Нет, я не буду! — Затем менее уверенно: — Не хочу… — И уже совсем жалобно: — Пожалуйста, Рори, не заставляй меня… — Голос Клэр сорвался на рыдания, и она продолжала твердить испуганно, умоляюще: — Пожалуйста, не надо так, больно, Рори… хватит… прошу тебя… О, Рори, не надо! — выкрикнула она, голос сорвался, у нее судорожно перехватило дыхание.

Джейк резко нажал на тормоза. Он склонился над Клэр, и, должно быть, она почувствовала это, потому что ресницы у нее дрогнули, приподнялись. В слабом свете звезд она увидела, как что-то темное нависает над ней, и тотчас выставила вперед обе руки, чтобы защититься.

— Черт побери! — в сердцах воскликнул Джейк, и звук его голоса тотчас вернул Клэр к действительности, и едва она поняла, где она и кто перед ней, тут же ее щеки ярко запылали от смущения.

— Клэр…

Она метнулась в сторону.

— Простите… дурной сон, — пролепетала она, пряча глаза. — Простите! — снова повторила Клэр. — Мне снова привиделся Рори…

— Мне и самому иногда снятся кошмары. — Судя по его тону, Джейк знал, что это такое.

— Мне уже давно ничего подобного не снилось… Решила, что совсем избавилась от этого.

— Неожиданное потрясение, вроде того, что с вами случилось в ресторане, способно выбить человека из колеи…

— Он истерзал мне душу! — горько сказала Клэр.

— Надо мне было проучить его!

— Он бы перед вами в долгу не остался! Рори был чемпионом по боксу в Оксфорде, пока его не исключили. — Вялая улыбка едва мелькнула на губах. — Вы очень добры! Простите, что доставила вам столько беспокойства!

— Разве я жалуюсь?

— Я не имею права загружать вас своими проблемами…

— Это что, по-британски вежливое напоминание, чтобы не совал нос не в свои дела?

— Скорее предостережение. Который час?

— Двадцать минут первого. Что вы скажете, если мы остановимся и выпьем чашку кофе на ближайшей бензоколонке?

Клэр снова улыбнулась:

— Не ждите ничего приличного!

— Что ж, посмотрим!

Отпив глоток, Джейк поморщился.

— Я вас предупреждала! — сказала Клэр и рассмеялась.

— Ну хотя бы ради проверки стоило!

— Послушайте, можно я теперь поведу? — предложила Клэр, как только они направились обратно к машине. — Я не устала.

— Идет! — согласился Джейк, так как боялся уснуть за рулем.

«Да что же между ними такое, черт побери, произошло?» — недоумевал Джейк, пока Клэр заводила двигатель. Джейку никогда еще не приходилось видеть в людях такого страха. Теперь понятно, отчего Клэр держалась так холодно, так отстранение Скорее всего она всем мужчинам делала от ворот поворот. Эта краткая сцена в ресторане многое объясняла, но не могла объяснить одного: как могла такая женщина, как Клэр Драммонд, с ее интеллектом, тонким вкусом, выйти замуж за такого мерзавца! Джейку нравилась Клэр, он ею восхищался. «Она такая гармоничная, такая цельная личность! Ничего, я еще доберусь до тебя, Рори Баллетер… Хотя ведь он, кажется, лорд? Значит, обладает связями. Ну и что, а у меня деньги! Посмотрим, что сильнее!» И, удовлетворенный ходом своих мыслей, Джейк прикрыл глаза и уснул.

Когда проезжали Дарем, Джейк уже полностью отключился от внешнего мира. Клэр прибавила газу, выехав на скоростное шоссе. Машина бешено устремилась на юг, словно спасаясь от злых духов. Клэр вдруг почувствовала, что тихонько плачет, но слезы были не способны растопить тяжкий ком душевных мук. Клэр приоткрыла окошко, в надежде, что ветер осушит ей щеки; руки судорожно вцепились в руль. Бросив взгляд на спидометр, она увидела, что летит со скоростью девяносто миль в час. И слегка отпустила педаль акселератора. Когда съехали в темноте с магистрали у Хендона, Клэр почувствовала облегчение и уверенность. Остановившись на красный свет, глянула на себя в зеркальце: бледное, напряженное лицо, со следами высохших слез на щеках. В это время Клэр увидела, что Джейк проснулся и смотрит на нее.

— Уже недалеко, — сказала она, когда переключился свет.

— Как вы? Не устали?

— Нет, но так хочется чашечку кофе, приготовленного Генри!

— И мне… — Джек выпрямился, зевнул, пригладил волосы руками. — Вы отлично водите.

— Уже много лет езжу в Шотландию и обратно.

— Ну вот, мы уже почти дома, теперь все в порядке. — И, как бы между прочим, Джейк сказал: — Я тут вот о чем подумал. Почему бы вам не переехать к нам в дом? Места там предостаточно, а поскольку Коры-Сью пока нет, мне может понадобиться кое-какая помощь… Вы ведь умеете записывать под диктовку?

— Умею.

— Если не возражаете, я вас с удовольствием подключу к своему бизнесу.

— Нисколько.

Клэр понимала, ради чего это делается, и была так благодарна, что чуть снова не расплакалась.

— О'кей! Пока не вернется Кора-Сью, поживите с нами.

Снова их взгляды встретились в зеркальце.

— Спасибо! — тихо сказала Клэр.

Он ободряюще, ненавязчиво улыбнулся:

— Мы же друзья!

Тут Клэр решила воспользоваться моментом:

— Я как раз хотела поговорить с вами насчет этого. Простите, что я вела себя… ну, то что Кора-Сью называет «выдрючивалась»! Мама совершенно справедливо выговаривала мне за дурацкое поведение и за то, что я не пригласила вас в Шотландию на Рождество. Мне бы очень хотелось, чтобы мы были друзьями, пока я считаюсь вашей служащей.

— Я никогда не относился к вам только как к служащей!

— Знаю. Тут я сама виновата. Простите.

Она произнесла это просто, не формально. Джейк почувствовал, что Клэр говорит искренне, и был настолько тронут, что с трудом скрыл смущение. Так что же, черт побери, он наговорил ей в ту ночь? Он до такой степени набрался бурбоном, что память полностью отшибло. «Что бы я ей ни сказал, — думал он теперь с облегчением, — сейчас у нас все о'кей!» Он был рад, что Клэр не отказалась переехать к нему в дом, ей будет гораздо безопаснее в обществе двух мужчин, которые способны ее защитить. К тому же с его стороны это лучшая форма извинения: без увиливаний, но и без унижения себя. И она молодчина, умеет себя вести во всякой ситуации, кроме тех, в которых присутствует ее бывший муж. Тут она теряет над собой всякий контроль. Клэр Драммонд — истинная женщина. Просвещенная, не ханжа, в ней сильно ощущается сексуальность, но без вульгарности. Познакомившись с Клэр, Джейк впервые понял, что такое аристократка.

— Значит, решено! — сказал он. — Вы переезжаете немедленно!

— Да! — И вздох ее выражал полное согласие. — Решено!

 

ГЛАВА 10

Лето пролетело.

Как-то Джейк между делом сообщил ей, что получил приглашение провести каникулы в компании Нико Константина на его яхте «Цирцея», которая отправляется на месяц в плавание по Карибскому морю, после чего пару недель пробудет в районе Ньюпорта, в штате Род-Айленд.

— Не хотите поехать? — спросил Джейк у Клэр.

Клэр молчала, не зная, что сказать. Она уже имела некоторый опыт плавания на яхте во время своего медового месяца.

— Нико — прекрасный парень! Настоящий дамский угодник! К тому же богач… Дамы готовы выцарапать глаза друг дружке, чтобы прорваться к нему на «Цирцею»!

Клэр лукаво усмехнулась:

— В таком случае зачем я вам там нужна?

— При чем здесь «нужна»! Просто мне бы хотелось, чтоб вы проветрились. Не возражаете?

— Что вы! Я польщена! — искренне сказала Клэр.

— Это вовсе не ради того, чтобы польстить. Просто мне приятна ваша компания. — И Джейк добавил походя: — Да и для вас это лучше, чем одной слоняться по Лондону, если, конечно, не надумаете отправиться в Шотландию.

— Нет. Я ничего особого не планировала. Мои планы, естественно, целиком зависят от ваших.

— Ну а мои — отправиться в Майами на «Цирцее»!

«Там вы будете в безопасности!» — говорили его глаза, и Клэр вдруг поняла, что за последние три месяца она ни разу не вспомнила о Рори Баллетере. Замещая Кору-Сью, она многое узнала, даже кое-что о том, как Джейк Бернс обходит и обставляет своих конкурентов. В отсутствие Коры-Сью работать стало гораздо легче. Джейк много платил, но много и требовал, да и сам работал без устали. В работе он был сущий дьявол. Теперь Клэр стала его заместителем и одновременно с новой должностью и прибавлением к зарплате приобрела массу полезного опыта. Она сделала для себя открытие, что Джейк — хищник в мире корпораций. Он создал консорциум — вот почему он так заботился о том, чтобы заиметь связи с определенными влиятельными фигурами, — финансирование которого осуществлялось в основном за счет «Бернс Энтерпрайзез». Приняв на себя новые обязанности, Клэр моментально была вовлечена в погоню Джейка за независимой нефтяной компанией под названием «Северная звезда». В задачи Клэр входило наладить связь с брокером этой компании, с которым она познакомила и Джейка, и затем, в качестве уполномоченного лица, приобрести как можно больше акций этой компании по существующим ценам. Рынок был захвачен врасплох.

«Северная звезда» была компания маленькая, незаметная, но Джейк каким-то образом проведал — а он располагал целым легионом шнырявших повсюду агентов, — что ей удалось открыть богатое нефтяное месторождение. Компания собиралась развить там нефтепромысел, однако сразу требовалось вложить такое количество средств, каким она в данный момент не располагала.

Клэр в восхищении наблюдала за тем, как Джейк скупает акции, причем в таком количестве, что «Северная звезда», в результате обанкротившись, устремилась под крыло одной из компаний концерна «Семь сестер» и, слившись с ней, навсегда исчезла из поля зрения. И вот тогда было объявлено, что «Северная звезда» открыла практически неисчерпаемое нефтяное месторождение, в результате чего цены на акции взмыли вверх, и Джейк распродал свои акции по цене, ровно в три раза превосходившей ту, которую он первоначально заплатил.

— Так, должно быть, разумнее было бы приобрести «Северную звезду»?

— Ничуть! Нефть там, конечно, есть, но, чтобы добыть ее, требуются средства. Средства выложат, хотя бы потому, что надоело одалживаться у арабов, но такие деньги — а здесь речь идет о миллиардах — имеются лишь у одного из нефтяных магнатов. Ну а свои я уж лучше себе оставлю, в покер слегка позабавиться.

— Как вы узнали, что «Северная звезда» открыла это крупное месторождение?

— В этом суть моего бизнеса!

— Я не о сути спрашиваю, как?

Джейк усмехнулся:

— Все-то вам надо знать!

— Нет, просто интересно! Меня все это прямо-таки восхищает!

— Отлично! Присматривайтесь, вам еще многое предстоит узнать.

Скоро Клэр полностью, с головой ушла в дела Джейка. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять не только, как Джейк работал — а работал он быстро, — но и как соображал — а соображал он молниеносно. Скоро он уже полностью на нее полагался, доверял ей информацию, даже ту, которая проходила под грифом «лично». По-прежнему Клэр была хозяйкой на его раутах, по-прежнему сопровождала его на всяких светских торжествах, которые он использовал в своих целях. То, что он время от времени изумлял иных нужных людей небольшими щедрыми сюрпризами, вовсе не наносило урона его капиталу, и когда кто-то докучал ему вопросом, стоит или не стоит покупать те или иные акции, Джейк искренне делился своими соображениями. Блондинки возникали и исчезали.

С Кэролайн Джейк возобновил встречи на официальном уровне, однако между ними все было кончено.

— Мне кажется, я просила, чтоб ты пригрела его для меня! — с обидой выговаривала Кэролайн Клэр как-то вечером в Лейтон-хаус. — Он холоден как лед!

— Джейк не может быть холодным. — Ты понимаешь, о чем я говорю!

— Мне казалось, он необычайно мил с тобой.

— Именно — мил!

Кэро метнула на Клэр жесткий взгляд:

— Вы с ним как-то подозрительно сдружились в последнее время!

— Да, мы друзья, — ответила Клэр и, заметив расстроенное выражение на лице подруги, добавила: — У него никого нет, Кэролайн! Ни великосветской львицы, ни алчной провинциалки — никого! Он снова принялся за своих блондинок.

— Я тоже блондинка!

— Но ты ведь не приходящая! Эти приходят и уходят. Я ни одну из них дважды не встречала, и даже это случается далеко не всегда. Бывает, проходят недели, прежде чем объявится очередная.

— Неужели это тебя не задевает?

— Нисколько! — солгала Клэр. — Ведь это его личная жизнь, а я не собираюсь в нее вмешиваться.

Она не покривила душой. Даже теперь, будучи глубоко вовлеченной в дела Джейка, когда уже достаточно хорошо узнала его как бизнесмена, Клэр слишком плохо знала Джейка Бернса как человека. У него были свои причуды. Он мог быть раздраженным, вспыльчивым, мог быть злым, когда сердился, мог быть отпугивающе равнодушным. Но он одновременно мог быть таким добрым, что внушал какую-то особенную надежность; он обладал чувством юмора, он серьезно увлекался чтением — регулярно заказывал в «Хэтчардс» книги, он страстно увлекался игрой в скраббл, редко проигрывал в триктрак, но покер любил больше всего. Регулярно раз в неделю он играл, и, как правило, всю ночь напролет. Клэр не понадобилось много времени, чтобы понять, что за беззаботной внешностью скрывался сложнейший лабиринт мыслей и поступков и что блеск, появлявшийся в светлых глазах, — не что иное, как зеркало, в котором можно увидеть только то, что он хотел показать.

Едва стало известно, что Джейк пользуется ее советами, как Клэр тотчас почувствовала, что ей стали льстить, ее стали обхаживать, однако это оставило ее равнодушной. Это и стало одной из причин того, что Джейк допустил ее поглубже в свой лабиринт.

Однажды утром Джейк бросил Клэр:

— Не хотите взглянуть, как бегает мой жеребец?

— Очень хочу!

— Отлично! Летим в Штаты завтра же утром!

По совету Джейка Клэр уже заранее приготовила себе визу, и они на следующее утро, в воскресенье, вылетели на «Конкорде» за океан. В аэропорту Кеннеди пересели на самолет, летящий в Чикаго. Около часу дня пообедали в обществе приятелей Джейка перед тем, как отправиться на скачки, ради которых и приехали сюда. Жеребец Джейка пришел первым. В тот же вечер в половине девятого они вылетели из Чикаго прямо в Лондон и прибыли в аэропорт Хитроу в десять утра. Клэр поехала в дом Джейка, в то время как Джейк отправился играть в сквош. Такой распорядок дня был типичным для него.

— Как это он может? — с изумлением спрашивала Клэр Генри. — Я без сил. Совершенно не умею спать в самолете. Он же засыпает сразу, как только гаснет надпись «Пристегнуть ремни».

— Мистер Джейк — точно кот. Может уснуть, примостившись на натянутой проволоке!

«Вот уж воистину!» — Клэр даже передернуло.

— В нем уйма энергии, — пояснил Генри. — Надо же на что-то расходовать!

— Прямо неиссякаемый заряд! Когда-нибудь его батарейки выходят из строя?

Отвернувшись, Генри потянулся за кофеваркой:

— По-моему, у него всегда при себе запасная.

Вот почему Клэр, с тщательностью готовившая программу на лето, теперь ломала ее без малейших колебаний. Джейк Бернс всегда точно знал, что делает, и, несмотря на его упоминание о желании «развлечься», у Клэр не было ни малейших сомнений, что истинной целью морского плавания, безусловно, является бизнес.

За неделю до их отъезда вернулась Кора-Сью, физически восстановившаяся после болезни, но не избавившаяся от желчи. Обнаружив, что Клэр пересекла границу, в свое время так воинственно отстаиваемую, Кора-Сью в восторг не пришла. Ее неприязнь перешла в открытую ненависть. — Не обращайте внимания на Кору-Сью! — сказал Джейк. — Она завидует, только и всего. Предоставьте это дело мне. И действительно, к тому времени, как Генри отвозил их с Клэр в аэропорт на утренний рейс «Конкорда», ему удалось смягчить желчный взгляд Коры-Сью до некоего подобия приветливости.

— Что вы ей такого сказали? — в изумлении спросила Клэр.

— Что она остается за главное действующее лицо. Что полагаюсь на нее во всем и уверен, что оставляю дело в надежных руках. Так примерно! — Джейк усмехнулся. — Нельзя сказать, чтоб я слишком лукавил. Кора-Сью бывает невыносима, как зубная боль, но у меня нет оснований сомневаться в ее верности и деловых качествах. Вот увидите, от этих глазок-бусинок ничего не скроется! Злоумышленник не прошмыгнет незамеченным, разве что ему придется ей выколоть глаза!

— Вам не кажется, что она к вам относится несколько… собственнически?

— Бывает, но так как она, можно сказать, вырастила меня, ее желание постоянно меня опекать естественно. Иногда это мешает жить!

— Она вас вырастила?

— Моя мать умерла, когда я был совсем мал. А Кора-Сью уже много лет была правой рукой моего отца, потому он так часто прибегал к ее помощи в связи со мной.

— Сколько же ей лет? — с любопытством спросила Клэр.

— Понятия не имею. Она делает вид, что сорок, хотя, похоже, ей все пятьдесят.

— У нее остались какие-нибудь близкие?

— Никого. Ее отец, который был партнером моего, умер много лет назад. Мать была очень больная женщина — по-моему, просто инвалид, — из-за нее у Коры своя жизнь не сложилась, она ухаживала за ней до самой ее смерти, та умерла лет пять тому назад. По-моему, кроме меня, у Коры никого не осталось, честное слово!

И снова Клэр была поражена, что Джейк Бернс — человек по характеру нетерпеливый — способен вынести такую назойливую, сварливую особу, как Кора-Сью Менненгер. Он был крайне предан старым друзьям, и это свойство чрезвычайно импонировало Клэр. «Если я когда-нибудь попаду в беду, — подумала она, — хорошо бы, чтоб рядом со мной оказался такой человек, как Джейк Бернс!»

Яхта Нико Константина «Цирцея» оказалась плавучим дворцом водоизмещением в двадцать тысяч тонн: белая, как верхушка праздничного торта, с натертыми деревянными палубами и медными поручнями, слепившими глаза своим блеском. Когда они прибыли, хозяин на борту отсутствовал: его вызвали в Нью-Йорк по делу, но Клэр с Джейком встречала дама, которую Клэр тут же узнала, так как несколько раз видела ее на экране. В жизни ее оливковая кожа и знойная итальянская красота — дама была истинной неаполитанкой, — были столь же восхитительны, как и в фильмах, великолепие тела с непринужденной естественностью подчеркивалось облегающим платьем из матово-белого крепа, идеально подчеркивавшего ее роскошный загар. Иные пожимали плечами и говорили:

— Что ж, у Онассиса — оперная певица; у Константина — кинозвезда! Ох уж эти греки! Вечно выставляются друг перед дружкой!

Они то сходились, то расходились; этот роман был знаменит своими скандалами. Однажды Ориана произвела переполох на званом ужине в Лиможе, когда принялась швыряться тарелками в своего любовника. Каждый раз она кидалась в объятия очередного утешителя — в резерве у нее всегда была их целая вереница, — в то время как Нико каждый раз заводил себе новую любовницу, но все это неизменно кончаюсь примирением. В данный момент на их перекрестке горел зеленый свет.

— Джейк!.. — пропела Ориана Фалуччи с придыханием. — Как я рада тебя видеть! А это мисс Драммонд? — Зеленый взгляд молниеносно пробежал по Клэр, глаза улыбнулись, не обнаружив в ней секс-соперницу, рука дружелюбно подхватила ее под локоть: — Пойдемте, я покажу, где вы будете обитать… А ты, Джейк, там же, где и всегда.

Вскинув плечиком, она увлекла за собою Клэр.

— Вы любите морские путешествия? — приветливо спросила Ориана.

— Мне повезло всего лишь раз. — Тогда у вас есть все основания предвкушать удовольствие! Скажите, вам нравится работать у Джейка?

— Очень!

— Он чудо! — согласилась Ориана. — В нем есть что-то таинственное. — И, поскольку Клэр молчала, спросила: — Разве вы так не считаете?

— Мне он всегда казался открытым человеком, — осторожно сказала Клэр.

— Нуда, конечно! Именно таким образом ему удается многое о себе скрывать.

— Я понимаю, вы ведь знаете его несколько дольше меня, — дипломатично вставила Клэр.

— Да, лет пять, наверное…

«Из недавних друзей», — подумала Клэр. Все приятели Джейка были из последнего времени. Только Кору-Сью он знал много лет. Казалось, Джейк возник откуда-то из небытия к 1980 году, полный сил и рвущийся вперед. Что с ним было до того? Клэр в который раз задавала себе этот вопрос. Из Коры-Сью ничего не вытянешь, к вопросам, даже самым незначительным, она относилась как к посягательству на свой суверенитет. Клэр была заинтригована: почему человек, внешне такой приветливый и открытый, так усердно скрывает свое прошлое? Но поскольку и сама хранила свои тайны под замком, то уж ей-то в этом смысле нечего на Джейка пенять. Клэр достались пышные апартаменты: роскошно обставленная гостиная, огромная спальня с кроватью в виде гондолы, только подвешенной к потолку, как гамак. В примыкающей к спальне ванной комнате была утопленная кафельная ванна с мозаичным рисунком, заимствованным из храма Минотавра и изображавшим Нептуна в колеснице, влекомой дельфинами. Краны — также в форме дельфинов — были позолоченные.

«Ну и расточительство!» — подумала Клэр, однако на вопрос Орианы:

— Вам нравится? — она знала, что ответить, сопроводив свои слова благодарной улыбкой.

— Это моя работа! Если бы я не стала актрисой, непременно сделалась бы дизайнером по интерьерам!

Здесь все было предусмотрено: от косметики — «Эсте Лаудер» — до шампуня, пены для ванны, а также духов; хотя ни одни из предложенных не отвечали вкусу Клэр. Она пользовалась только «Джой» Жана Пату. Зеркальная стена скрывала огромные вмонтированные шкафы, где в добавление к набору купальников от Кристиана Диора находились еще толстые махровые халаты от Ральфа Лорена.

— Купальники из латекса — они растягиваются и сидят идеально! — небрежно пояснила Ориана. — Я не знала, предпочитаете ли вы цельные без бретелек или бикини, потому положила и те и другие.

— Спасибо! — пролепетала Клэр, оглядывая буйство красок при минимуме ткани.

Она захватила свой: цельный купальник цвета пармской фиалки, с высоким, горизонтально срезанным верхом, зато с глубоким вырезом на спинке. Он был из ее приданого, но Клэр ни разу после медового месяца его не надевала.

— Джейк мне сказал, что вы маленькая, — произнесла Ориана с высоты своих пяти футов с лишним. — Я это учла. Если вам что-либо потребуется из того, что я не предусмотрела, прошу вас, скажите! Нико просил, чтобы его гости ни в чем не нуждались!

— Чего мне еще желать? — воскликнула Клэр, обводя руками окружавшее ее великолепие.

Ориана переливчато рассмеялась:

— Как легко вам угодить! — И добавила: — Джейк расположился на противоположном конце палубы.

— Меня это не касается! — бесстрастно сказала Клэр.

— Да неужели? Нет, вы в самом деле только работаете на него?

— Уверяю вас!

Ориана повела плечами:

— Хотя, конечно, вы ведь не блондинка, верно?

— Не блондинка и не собираюсь примкнуть к их числу.

Ориана с интересом посмотрела на нее:

— Вы понимаете, что для вас это, может быть, еще хуже? Много хуже?

«Такое уже было!» — с горечью подумала Клэр. Но вслух сказала:

— У нас с Джейком прекрасные деловые взаимоотношения. Кроме того, мы друзья.

Ориана засмеялась: — Ну что ж, здесь будет первоклассный выбор привлекательных мужчин, готовых откликнуться, если у вас появится настроение!

«Там посмотрим!» — подумала Клэр, но в ответ лишь улыбнулась и промолчала.

С большинством гостей она познакомилась в тот же вечер за ужином, ради которого, как выяснилось — к месту, она надела одно из своих парижских платьев: из светло-розового атласа, с глубоким вырезом. Ориана облачилась в платье чисто белого цвета, напоминающее покроем классическую греческую тунику, шею и запястья украшали ожерелья и браслеты из крупного горного хрусталя и золотые цепочки. Прочие дамы были также из тех, которые оценивали себя и других по этикеткам надетых на них дорогих платьев, и, пока подавали коктейли, состоялся беглый взаимный обзор, кто сколько стоит. Мужчины были подобного же типа; почти всем уже явно за тридцать пять, а те, кто уже приближался к пятидесяти, старались изо всех сил этого не показать… Как раз в самый разгар бесед за коктейлями возник Нико Константин, которого не ждали так рано, а вместе с ним еще один мужчина, вокруг которого мгновенно образовался кружок из женщин.

— Чарли! — Ориана мигом спугнула их хоровод, подойдя к гостю. — Какой восхитительный сюрприз!

Нико направился к Клэр:

— Мисс Драммонд… Прошу меня извинить за то, что не встретил вас на «Цирцее»! Надеюсь, Ориана позаботилась, чтобы вам было здесь удобно?

— Да, все великолепно! — ответила Клэр, здороваясь за руку с хозяином.

— Ну теперь, когда все в сборе, можно и отплывать…

— Сначала ты все-таки представь меня! — произнес чей-то густой баритон.

Клэр обернулась и увидела направленные на себя темные, как обсидиан, глаза.

— Мисс Драммонд — это Чарлз Уитмен, наш старинный друг! — повиновался Нико.

— Для друзей — просто Чарли!

Клэр ощутила, как у нее до странного перехватило в горле, будто вот-вот случится что-то совершенно непредвиденное. Мужчина взял своей огромной рукой ее ручку, пожал. Человек был очень высок, очень могуч и этим так напоминал Рори.

Волосы его были так же темны, как и глаза, а цвет кожи выдавал уроженца южных краев. От его голоса бросало в дрожь, и исходившая от него чувственность буквально парализовала ее. Чарли Уитмен задержал свой взгляд на беспомощно застывшей Клэр. Ей показалось, будто от его прикосновения ее ударило током, разряд взметнулся по руке, пронзил мозг и там рассыпался искрами.

— Я старый друг Джейка! — сказал Чарли Уитмен, — Мы знаем друг друга с давних пор.

— Интересно, с каких же? — спросила Клэр беспечно.

— Мы из одних и тех же мест в Оклахоме.

— Понятно!

— Это мне теперь понятно, почему Джейк все это время вас припрятывал!

— Джейк вовсе меня не припрятывал, — сказала Клэр, определяя свою позицию. — Я работаю на него, только и всего.

— Счастливчик!

— Мне тоже с ним повезло.

Клэр обернулась и увидела, что Джейк рядом.

— Привет, Чарли!

— Я как раз рассказывал Клэр, что мы с тобой знаем друг друга с давних пор.

«Но недолюбливаете друг друга!» — подумала Клэр, почувствовав неприязнь со стороны Джейка. Ей был знаком этот взгляд, это выражение лица.

— Не ожидал, что и ты здесь окажешься! — сказал Джейк.

— Случайно встретил Нико в Нью-Йорке, он сказал, что ты здесь, и поэтому, когда он предложил присоединиться к компании, я тут же поменял свои планы.

Сказав это, Чарли лениво улыбнулся, но Клэр уловила в его улыбке что-то враждебное. Чарли Уитмен как бы поддразнивал Джейка. Зачем? Клэр взглянула на Нико, но он отвлекся, разговаривая с кем-то из гостей, и, судя по всему, вовсе не догадывался, что эти двое вот-вот готовы сцепиться.

— Пойду-ка переоденусь к ужину. Надеюсь, ты посадишь меня рядом с Клэр! — бросил Чарли Нико, хлопая его по плечу.

— Нет, она будет сидеть рядом со мной! — сказал Нико, с вызовом улыбнувшись Чарли. — А ты жди своей очереди…

Снова обсидиановые глаза метнулись в сторону Клэр:

— Я не хочу ждать…

Когда Чарли неспешно, точно огромный кот, удалился, Джейк спросил:

— Ну как, не правда ли, крут?

Клэр невольно вспыхнула:

— Да, пожалуй…

— Что, произвел впечатление? Что ж, Чарли это умеет!

— Он сказал, что вы с ним друзья!

— Да, мы давненько знаем друг друга.

— Он что, тоже предприниматель?

— Нет. Он адвокат. Из дорогих, в международном масштабе.

— Адвокат — но не ваш?

Клэр знала имя американского адвоката Джейка, это не был Чарли Уитмен.

— Нет, не мой.

Клэр, уже достаточно хорошо знавшая Джейка, поняла, что ему вовсе не улыбается присутствие Чарли Уитмена на борту этой яхты.

Чарли за столом посадили чуть поодаль от Клэр; она сидела справа от Нико, а Джейк — на другом конце, справа от него — Ориана; Чарли оказался как раз посредине между ними в окружении двух самых очаровательных дам. Потом, когда подали кофе, Чарли прямиком подрулил к Клэр, выбрав именно ее объектом своих чар, к явному огорчению остальных женщин. Даже Ориана, проплывая мимо и окидывая гостей взглядом хозяйки, умудрилась шепнуть Клэр вполголоса, когда Чарли удалился подлить себе бренди:

— Бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Насколько я знаю, вы адвокат? — спросила Клэр, когда Чарли вернулся.

— Правильно! Я участвовал в бракоразводных процессах чуть ли не каждой из присутствующих здесь дам, и как минимум по разу! — Тут он проникновенно посмотрел на Клэр: — В вашем я бы участвовал бесплатно!

Клэр поджала губы.

— Простите! — сказал Чарли извиняющимся тоном. — Это больное место?

— Благодарю вас, одного развода с меня больше чем достаточно! — ответила Клэр с холодной вежливостью, недоумевая про себя, кто ему рассказал, уверенная, что это никак не мог быть Джейк, негодуя от мысли, что даже вдали от родины она продолжает оставаться объектом сплетен.

Тут Чарли сам расставил точки над i:

— Если вы интересуетесь, откуда я про вас знаю, — я был адвокатом Бруно де Соузы в Америке!

— Были?

— Теперь уже нет. Я держусь подальше от наркотиков, как в суде, так и в жизни. Вас я узнал по фотографии.

— По фотографии?

— В каком-то английском журнале, из тех, какие продолжает читать ваш муж. Со статьей о Джейке…

— Ах, эта… — Действительно, была такая статья. И Клэр не без усилия спросила: — Где же это происходило?

— В Рио.

— Он по-прежнему там?

— Представления не имею! Бруно я не видел и не слышал о нем с тех пор, как заявил ему, чтобы он подыскивал себе другого адвоката.

— Понятно.

— Итак, вы разведены, ну и что? — произнес Чарли Уитмен, пожимая плечами. — Я тоже. Кто не разводится в наше время?

Почему-то Клэр чуть было не произнесла имя Джейка, но удержалась.

— Судя по впечатлению, которое произвел на меня ваш бывший муж, слава богу, что вы от него отделались. Этот тип весь окутан тайнами.

«Да уж!» — подумала Клэр.

— Так все-таки, — произнес Чарли Уитмен, удобно откидываясь в кресле, — нравится ли вам работать у Джейка?

— Очень!

— С тех пор как он пустился колесить по свету, мне редко приходится с ним встречаться. — Тут он со вздохом сказал:

Я только что освободился от одного омерзительного процесса, где обе стороны выливали друг на друга ведра помоев, и обрадовался, когда Нико меня пригласил. Мне просто необходимо передохнуть.

— Так вы и его адвокат?

— Совершенно верно!

— Значит, и вы сочетаете работу с удовольствием?

Чарли мило улыбнулся и сказал при этом одобрительно:

— Вы и в самом деле проницательны, как о вас говорят.

— Кто говорит?

— Ну те, кто был в Европе и знаком с делами Джейка. Полагаю, вы уже обнаружили, что Джейк является объектом всеобщего любопытства?

— Нет! — вежливо сказала Клэр. — Как это ни странно, не пришлось.

Снова на его губах появилась усмешка:

— Ах, какой английский ответ! Вы прелестно произносите это «как это ни странно»! Так по-английски, по-настоящему, так безупречно! Поневоле вспомнишь, что мы — всего лишь провинция, колония! Сейчас вы единственная на этой яхте истинная леди. И все это знают. Возможно, именно поэтому Нико предложил Джейку приехать вместе с вами.

Клэр присовокупила до поры этот сюрприз к остальным, которые Чарли ей преподнес.

— Когда Джейк брал вас на работу, он знал, что делает. — И тут же спросил: — Вас представили мне как Клэр Драммонд — разве вы не пользуетесь больше своим прежним титулом?

— Он был моим, пока я была замужем.

— Далеко не все английские дамы солидарны с вами. Одна моя клиентка, бывшая герцогиня, снова вышла замуж, но продолжала звать себя герцогиней.

— Каждая поступает так, как считает нужным, — холодно сказала Клэр.

— А что считаете нужным вы?

— Мы не в суде, и я не даю вам показания, мистер Уитмен!

— Чарли!

— Надеюсь, не имеется в виду то, что мы именуем «пройдоха Чарли»?

Он расхохотался.

— Нико меня предупреждал, что вы остры на язык!

— Если это способно вас укоротить! — безмятежно произнесла Клэр, прежде чем подняться и уйти.

Остаток вечера она постоянно чувствовала на себе взгляд Чарли Уитмена. Ожидались танцы, или кино, или триктрак, но ничто из этого не интересовало Клэр, которая решила как можно скорее покинуть гостиную.

Июльская ночь была ароматна, море спокойно, за кормой переливались в воде россыпи огней. Почти полная луна медленно плыла по безоблачному ночному небу. Клэр подыскала себе шезлонг и опустилась в него в раздумье. Ей было неприятно, что человек, с которым она столкнулась первый раз в жизни, столько знает о ней. В его взгляде она прочла осведомленность. Бог знает что Рори ему наговорил! Чертова статья в журнале! Клэр с самого начала не хотела, чтобы о ней упоминали, в особенности под заголовком: «Настоящий Пятница в юбке?» Джейк смеялся, говоря, что метко подмечено, а Клэр усмотрела в названии некоторое ехидство… Неужели Нико Константин просил Джейка приехать с ней? Если так, зачем? Если у него возникла мысль о замещении Орианы, как он посмел на такое рассчитывать? Клэр полностью удовлетворена своим нынешним положением, спасибо за честь! Ей нравилась ее свобода. И, конечно, ее устраивало появившееся ощущение безопасности. Так она размышляла, погрузившись в себя, как вдруг голос рядом с ней произнес:

— Я бы за эту публику и гроша ломаного не дал, хотя по виду они стоят огромных денег!

Чарли Уитмен опустился в шезлонг рядом с Клэр.

— Если вы и в суде столь же напористы, как в данном случае, то, должно быть, вы и впрямь отличный адвокат! — резко сказала она.

— Когда я в деле вижу смысл, я не отступаю, — с полной серьезностью заметил Чарли.

— Я не нуждаюсь в услугах адвоката!

— А я вам и не предлагаю себя в этом качестве!

— Я не склонна принимать какие-либо предложения.

— Но ведь вы пока не выслушали моих.

— У меня нет желания! — Клэр встала. — Не тратьте время, мистер Уитмен! Я не выставляю себя на продажу. Спокойной ночи! Она скользнула мимо Чарли, однако он увязался следом за ней, направившейся быстрым шагом к своей каюте.

— Давайте-ка еще разок! — с прагматичностью предложил он. — Мисс Драммонд, я нахожу вас очень привлекательной, и мне бы хотелось находиться в вашем обществе столько, сколько вы сможете мне позволить.

— Зачем? — прямолинейно спросила Клэр. — Я не из тех, кто дает, мистер Уитмен!

— Это меня не удивляет, поскольку вами однажды так злоупотребили!

Тут Клэр взвилась:

— Да как вы смеете со мной так разговаривать? Кто вам позволил совать нос в мои дела? Хорошо, вы знакомы с моим бывшим мужем! Но это еще не дает вам никакого права считать, что можно обращаться со мной так бесцеремонно! Скажу вам больше, его друзья мне не друзья!

— Я не сказал, что мы с ним друзья. Я сказал, что встречался с ним, и это было всего один раз.

— И он успел дать вам полный отчет о случившемся!

— Никакого отчета он мне не давал — разве что оставил о себе неприятное впечатление! Да, это правда, когда он прочел статью в журнале, то воспринял ее несколько раздраженно. По-моему, ему неприятен ваш нынешний успех. — Чарли повел плечами. — Я американец, поэтому деловой успех женщин меня не смущает. В нашей стране добившихся успеха женщин немало. Думается, что и в Европе их хватает, хотя не сказал бы, что встречаются они часто. Например, на этой яхте вы выделяетесь как монашенка среди уличных девок. Клэр совершенно неожиданно для себя рассмеялась. Этот человек способен заболтать кого угодно! Клэр вернулась в свои апартаменты сильно за полночь. Чарли Уитмен заворожил ее своими чарами за те два часа, что они провели вместе. Он был нагл, как сущий дьявол, и обладал головокружительным обаянием. Он заставил Клэр смеяться, заставил открыв рот слушать его рассказы о своих похождениях в суде. Клэр настолько увлеклась, что не заметила появления Джейка, который, отправившись ее искать, стоял незамеченный в тени и наблюдал за ними некоторое время с выражением лица, уже знакомым Клэр, потом резко повернулся и удалился. Однако Чарли Уитмен его заметил. Клэр присела у туалетного столика, чтобы снять серьги, и вдруг обнаружила, к своей досаде, что руки у нее дрожат и сердце бьется учащенно. Широко раскрыв глаза, она смотрела на свое отражение в зеркале и видела лицо, какого не наблюдала уже долгое время: горящее, светящееся, живое. Глаза блестели, как бывало раньше, как бы подсвеченные изнутри. Казалось, Чарли Уитмен умудрился отыскать и включить хорошо спрятанный выключатель. «Как ему это удалось? — думала Клэр. — Почему? Почему именно он?» Чарли принадлежал к разряду болтунов, до противного самоуверенных мужчин, которых она обычно обходила стороной. Это верно, он умен, настолько умен, что уже в шестнадцать лет получил полную стипендию в Гарварде, который закончил в девятнадцать с отличием, а степени доктора наук был удостоен в двадцать один год. Но вместе с тем Чарли был крайне самоуверен, будучи абсолютно убежден, что самые спелые плоды будут сыпаться сами собой и только к нему в корзинку. Так как же могло случиться, что эти два часа промелькнули для нее незаметно, как один миг? Как поется в песне: «Что со мною? Что за трепет…» Все это так неожиданно и волнующе. «Держись! — приказала она себе. — Тебя ведь предупреждали!»

И Клэр решила лечь спать, однако еще долго лежала, не смыкая глаз, уставившись в темноту, снова и снова переживая происшедшее. Все последующие дни Чарли Уитмен не отходил от Клэр. С Чарли ей было весело; он был легкий, остроумный и забавный собеседник, был весьма умен, и еще он восхитительно танцевал. А Клэр обожала танцевать. Чарли Уитмен улыбался так, что можно было потонуть в исходящей от него сексуальности, он обладал способностью привораживать к себе так, что это происходило как бы само собой. При этом он и пальцем не прикоснулся к Клэр. Вплоть до того момента, когда они, совершив прогулку по Карибскому морю, снова устремились на север, держа курс на Нантакет. Там Чарли взял напрокат для них с Клэр велосипеды, и Клэр неожиданно для себя проделала двадцатимильный путь до самого Сайасконсета. Они ужинали вдвоем в «Охотничьем домике», и Чарли устроил Клэр пикник на берегу моря. Они ходили лакомиться восхитительным пломбиром в кондитерскую на Мейн-стрит, ели яичницу по-бенедиктински у «Арно».

— Ах, как это было чудесно! — со вздохом говорила Клэр в последний вечер перед отплытием «Цирцеи» в Ньюпорт. — Я просто влюбилась в Нантакет! — Она повернулась к Чарли, прислонившемуся к поручням рядом с ней: — Огромное вам спасибо!

— Нет, это вам спасибо, именно вам! — И тут Чарли сказал то, что ей уже приходилось слышать и раньше: — Вы обладаете даром превращать в удовольствие даже небольшую оказываемую вам любезность. Мне это нравится. — Он помолчал и добавил: — Мне нравитесь вы!

Клэр почувствовала, как вонзился в нее взгляд его темных, сверкающих глаз, и не успела она отпрянуть, как он, склонившись над ней с высоты своего огромного роста, впился губами в ее губы. У нее все оборвалось внутри. Клэр дернулась рукой, вцепилась было в его рукав, но рука безвольно упала, тело обмякло. Очнувшись и переведя дыхание, она почувствовала, что руки Чарли держат ее, дрожащую, на весу, и тут ее глаза встретились с холодным взглядом Джейка. Чарли, почувствовав, что Клэр напряглась, отпустил ее, обернулся:

— Привет, Джейк… — лениво проговорил он. — Что такое?

— Да нет, ничего! — сказал Джейк. — Просто я искал Клэр, вот и все. Мы с вами в последнее время редко видимся, — вежливо заметил он ей.

— Простите!..

Клэр было не по себе от смущения и вскипающего гнева.

— Да брось ты, Джейк, мы же на отдыхе! Неуемное трудолюбие превращает тебя, дружище, в зануду.

В словах Чарли прозвучала явная насмешка. И опять Клэр оказалась как бы посреди мощного потока враждебности, как это случалось и раньше.

— Пойду, если позволите, переоденусь к ужину! — торопливо произнесла она.

«Иди спокойно, не смей бежать!» — решительно убеждала она себя, даже умудрилась одарить их обоих улыбкой, перед тем как ретироваться, и все же, уходя, успела услышать, как Джейк голосом, срывающимся от переполнявшего его гнева, сказал:

— А ты не изменился, Чарли! Все такой же наглый сукин сын!

И к своему ужасу, Клэр услышала за спиной, как Чарли рассмеялся ему в ответ.

Войдя в свою каюту, Клэр упала на кровать и попыталась мысленно разобраться в том, что произошло, и прежде всего в собственном поведении. От поцелуя Чарли все затрепетало у нее внутри. Это у нее-то, которая считала, что ее чувства омертвели, вытравленные Рори. Сегодня Чарли поцеловал ее потому, что каким-то образом почувствовал Джейка рядом. Почему так? Что все это значит? Интуиция подсказывала Клэр, что она невольно попала в ситуацию, чреватую непредвиденными осложнениями. «Да уймись ты, ради бога! — раздраженно одергивала она себя. — Это Рори научил тебя подозревать все и вся!» Но как могло произойти, что Чарли оказал на нее такое чудовищное воздействие? «Ты ошибалась, думая, что твои чувства умерли, оказалось, они очень даже живы!» Открытие было пугающе-неожиданным, заставив Клэр посмотреть в глаза правде. А правда была такова: с первого взгляда Клэр не на шутку увлеклась им, хотя видела отчетливо, что Чарли из тех мужчин, которым она привыкла не доверять. И еще Клэр было неловко: Чарли некоторым образом похвалялся отношениями с ней перед Джейком, причем с каким-то даже насмешливым презрением. Но почему?

Утром она проснулась поздно и увидела, что «Цирцея» стоит у причала в Гоут-Айленд. Когда Клэр вышла на палубу, было уже около полудня и вокруг никого не было видно. Клэр направилась в столовую выпить чашку кофе и обнаружила там Джейка, который читал «Ньюпорт на этой неделе».

— Привет! — улыбнулся он Клэр. — Решил вас подождать, чтоб сводить посмотреть Ньюпорт.

— Чудесно! — Клэр с облегчением ухватилась за предложенную ей соломинку.

Джейк ни словом не упомянул о Чарли. Клэр тоже, хотя все-таки спросила:

— А где все? — На берегу. По крайней мере, дамы. Отправились по магазинам. Мужчины занялись рыбной ловлей.

— Рыбная ловля — занятие не для вас?

— Вы правы. Лучше я покажу вам Ньюпорт.

— Вы хорошо здесь ориентируетесь?

— Бывал пару раз.

— Тогда, может быть, побываем в «Меншнз»? Я столько об этих особняках слышала. И хотела бы посмотреть «коттеджи», в которых Вандербильды, Асторы и другие знаменитые семейства отдыхали летом.

— Давайте, почему нет?

Посетив Шато-сюр-Мэр, Вязы и Кингскота, они добрались до «Охотничьего замка» на Вашингтон-стрит.

— О… — выдохнула Клэр. — Это что-то необыкновенное! В моем представлении это настоящий американский домик! Как бы я хотела жить в таком! Небольшом, но идеальном домике! Никакой фольги, никакой позолоты, никакого мрамора, никакой показухи, просто безукоризненный вкус. Это настоящее национальное достояние!

Клэр пришла в восторг, обнаружив в одной из спален кувшин эпохи Георга II, копия которого стояла в холле замка Драммонд. И тут же купила открытки с изображением домика внутри и снаружи, чтобы показать матери.

— Ей непременно понравится!

Затем Джейк вечером пригласил Клэр на матч «хай-алай»; им повезло, был вторник, который здесь был льготным днем для женщин, и Клэр досталось бесплатное резервированное место.

На следующее утро Джейка вызвали к телефону, вернувшись, он бросил Клэр:

— Я решил закатить вечеринку в будущую субботу, в наш последний вечер. Вы не согласитесь помочь мне ее организовать?

— Ну конечно! В котором часу? Прямо здесь, на яхте?

— Нет. Я снял особняк «Буруны» на вечер.

У Клэр перехватило дыхание:

— Как, как вы сказали?

— Заказал через общество охраны памятников Ньюпортского графства. Они предоставляют особняки на ночь. Чтобы пополнить свои фонды. Надо лишь пообещать ничего не разбить, а если такое случится, оплатить ущерб. Ведь вы же сами сказали, что любопытно бы взглянуть, как в таком особняке устраивали балы.

— Так я же просто так сказала! Совершенно не ожидала, что вы воспримете это как пожелание!

— Ну а что тут такого? Вы ведь знаете, я обожаю устраивать празднества, так почему бы не закатить настоящее торжество?

— Но ведь этот особняк громаден! А нас на яхте всего двадцать человек.

— Гостей будет несколько больше.

— Так сколько же всего? — с подозрением спросила Клэр.

— Ну, скажем… еще человек сто. Думаю, пригласить народ из Нантакета, и, кроме того, здесь, в Ньюпорте, я встретил массу старых друзей…

Клэр бросила косой взгляд на Джейка.

— Вы жалкий лицемер! — съехидничала она. — Как видно, вы уже давно все обдумали.

— Действительно, эта мысль возникла у меня не вчера! — смиренно отвечал Джейк.

— Так почему же вы таились до последнего момента, когда мне осталось всего одиннадцать дней, чтобы все это организовать?

— Мне хотелось, чтобы вы все увидели и сами бы определили место.

— Но ведь нужно обеспечить стол, цветы, пригласить оркестр, не говоря уже о том, чтобы позаботиться о приглашениях!

— Вот! — Джейк протянул Клэр карточку с именем и телефоном. — Это дама из общества охраны памятников Ньюпортского графства. Она выразила готовность помочь. Ей известно то, что вы называете отработкой приемов. И действительно, эта дама нашла Клэр «тех самых» людей, которые превратили «Буруны» в сияющий люстрами, наполненный цветами, заваленный шампанским, сверкающий дворец для проведения бала, о чем тут же стали писать местные газеты. Но тем не менее у Клэр все эти одиннадцать дней работы оказалось по горло. Она то консультировалась с флористом, то разрабатывала меню стола с поставщиком провизии, то обсуждала всевозможные виды освещения, занималась приготовлением изысканного Гранд-салона — белого с позолотой, с тяжелыми золочеными шторами — в зал для танцев, а также оформлением огромной столовой с высоким сводчатым потолком для фуршета. Клэр приходилось беспрестанно хвататься то за одно, то за другое, так что Чарли обиженно заявил:

— Послушайте, я не в состоянии заполучить вас даже на пять минут!

— Какое там пять, у меня ни минуты свободной! Столько всяких дел!

— Видимо, Джейк именно к этому стремился, когда поручил вам организацию бала!

Эта мысль неожиданно потрясла Клэр. Как она этого сразу не поняла! Но вслух сдержанно произнесла:

— Опять в вас заиграло ваше больное воображение!

— Вы так считаете? А по-моему, старина Джейк приревновал вас ко мне, вот он и выдумал весь этот небольшой цирк, чтобы отдалить вас от меня.

— Послушайте, Чарли, у меня в самом деле нет времени обсуждать намерения Джейка, каковы бы они ни были! Мне надо заниматься скатертями, посудой и еще бог знает сколькими подобными вещами.

И Клэр быстро вышла из комнаты, мысль о том, что сказал Чарли, не выходила у нее из головы. Неужели Джейк пустился на это невероятно дорогое, чрезвычайно непростое в выполнении мероприятие с единственным желанием — вырвать ее из загребущих рук Чарли Уитмена? «Да нет же! — говорила себе Клэр. — Ведь Джейк тебя почти за женщину не считает! Ну же, посмотри на вещи здраво! Это не Джейк приревновал тебя, а Чарли». Эта мысль успокоила Клэр. С другой стороны, она была, как это ни парадоксально, рада, что так занята. Чарли приблизился к ней слишком близко, и это начинало ее тревожить. Как бы то ни было, но именно Джейк предоставил ей таким образом желанную передышку. «Как он заботлив! — думала Клэр. — Он уловил, чего я боюсь. Оно и понятно, ведь он видел Рори…»

В преддверии бала требовалось подыскать что-то из ряда вон выходящее в качестве вечернего наряда. Клэр остановила свой выбор на платье из бумажной тафты от Бальмэна: потрясающая модель, темно-аметистового цвета с переливом. К нему можно надеть те украшения, которые тетушка Изабелла подарила ей на прошлое Рождество: изящный гарнитур из аметистовых кабошонов и розовых сапфиров в форме фиалочек, в центре которых мерцала черная жемчужина.

— Я собиралась оставить тебе свои украшения в завещании, — говорила эта старая леди, — но я слышала, что все твои драгоценности так и остались у того прохвоста, твоего бывшего муженька, поэтому лучше подарить тебе это сейчас!

Стоя рядом с Джейком и приветствуя съезжающихся гостей, Клэр чувствовала, что ее вид вызывает изумленное восхищение, что подтвердил и Джейк, когда, склонившись к ее руке, шепнул в ответ на ее невысказанный вопрос:

— Что верно, то верно!

Учитывая особенности такого бала, а также то, по случаю чего он устроен, Клэр заказала карточки для танцев из плотного пергамента, снабженные крохотным позолоченным карандашиком, и ее не удивило, когда Чарли, взяв ее карточку, исписал ее сплошь своими инициалами, сказав при этом:

— Уж на сей раз вы от меня не ускользнете!

Клэр танцевала без перерыва, так что лишь к полуночи ей удалось вырваться, чтобы передохнуть. Взяв бокал с шампанским, поднялась на лоджию второго этажа, уставленную громадными мраморными вазонами с прохладными зелеными папоротниками. Веял приятный ветерок, не слишком прохладный, но желанный после бурных танцев; и самое главное — здесь никого не было. Облокотившись о мраморный парапет, Клэр смотрела вниз на освещенную фонарями дорожку, ведущую вниз по склону утеса, и на открывавшуюся под лоджией террасу, где двигались в танце пары под оркестр.

На безоблачном ночном небе светила полная луна. Со вздохом облегчения Клэр сняла с ноги лиловую атласную босоножку на высоком каблуке, растерла ноющую икру и, подвигав пальцами, опустила разгоряченную ступню на прохладный кафель пола. Ах… какое наслаждение! Это было так приятно, что Клэр сняла вторую босоножку. Все проходило великолепно. Гости развлекались, было съедено полностью старательно подобранное ею угощение. Джейк почти не танцевал; с неистощимой энергией он всегда использовал такие события, чтобы извлечь максимум пользы для дела. Пару танцев Клэр удалось с ним протанцевать, однако Джейк был так увлечен своей ролью хозяина, что, услышав от него всего лишь одну фразу: «Все идет великолепно!», Клэр больше его, по существу, и не видела. И по поводу платья Клэр Джейк высказался в своей немногословной манере.

— Красиво! — только и сказал он.

Хотя «красиво» из уст Джейка Бернса стоило дюжины самых щедрых комплиментов.

Ориана, неотразимая в своем потрясающем алом атласном туалете, шепнула ей:

— Идеальный английский стиль, дорогая!

Хотя топазы ее глаз сверкнули на Клэр холодно. Между тем Нико восторгался от всей души:

— Изумительно, просто изумительно!

«Никто и не догадывается, что этому платью уже три года!» — усмехнулась про себя Клэр, расправляя фалды. Она купила его еще тогда в Париже, но с тех пор надевала всего в третий раз.

Пригубив шампанское, Клэр с удовольствием расправила пальцы ног на мраморном полу.

— Привет! — вдруг услышала она и, резко повернувшись, увидела улыбающегося Чарли, который стоял перед ней, держа в обеих руках по бокалу шампанского.

— Взяли себе пятиминутку?

— Попробую, если сумею, протянуть подольше!

— Сумеете! Все так усиленно веселятся, что никто и не заметил вашего отсутствия. — Пауза. — Кроме меня.

Клэр отставила пустой бокал и взяла протянутый ей Чарли.

— Могу сказать, что вы отменно умеете устраивать торжество! — с одобрением сказал Чарли.

— Благодарю за комплимент!

— Видно, у вас богатый опыт?

— Достаточный.

— В вашем лице Джейк нашел образчик всевозможных достоинств. Кстати, как это ему удалось?

— Он заключил контракт с агентством, который я в тот момент помогала раскручивать.

— Скажите, нет ли у вас сестрички, похожей на вас?

— Сожалею, но нет! У меня три брата.

— Как, неужели мне не суждено найти вторую такую Клэр Драммонд?

— Милости просим в наше агентство!

— Но ведь вас там уже нет! — Чарли устремил на Клэр взгляд через бокал. — Может, вы откликнетесь на более выгодное предложение?

— Я не принимаю никаких предложений! — отчетливо сказала Клэр.

— А почему нет?

Клэр поставила свой бокал на парапет балюстрады.

— Я не играю в ваши игры, Чарли!

— Знаете, я всегда теряюсь в догадках, что значит: «воды не замутит». Теперь понимаю!

Клэр собралась с силами, набрала в грудь побольше воздуха, но не успела открыть рот, как Чарли ее опередил.

— Ну почему, — печально-вопрошающе произнес он, — у меня все время такое впечатление, что хотя вы и со мной, но совершенно недосягаемы?

— Позвольте спросить, что значит «со мной»? — резко вскинулась Клэр.

— Ну-ну! — мягко, с укоризной проговорил Чарли. — Разве женщина с вашей внешностью может не понять, что это значит?

— Я спрашиваю вас потому… — Клэр осеклась, но все-таки продолжала: — …что мне определенно кажется, что вы чего-то недоговариваете насчет своих намерений!

— Хотите сказать, что у меня имеются какие-то скрытые мотивы? — усмехнулся Чарли.

— Не только это, — раздраженно произнесла Клэр. — Я хочу сказать… словом, здесь мне видится… некое соперничество между вами и человеком, на которого я работаю, и что во всем этом я посреди, точно заложница!

— Подумаешь, мужское соперничество, что тут такого!

— Конечно, ничего, если бы только это! Но едва вы появились на «Цирцее», меня не оставляет такое чувство, будто у вас с Джейком — по совершенно неизвестным мне причинам — накопились какие-то старые обиды и что лично вы используете меня как орудие, чтобы свести с ним счеты!

— Что плохого в том, если я показываю Джейку, как сильно он вас недооценивает? — Смею вас уверить, он прекрасно знает, чего я стою! Что я первоклассный помощник-исполнитель, а также секретарь по связям. И хочу добавить, что именно эти качества его привлекают во мне, больше никакие.

— Я бы сказал, в этом смысле он ведет себя как полный дурак!

— Ну, в таком случае должна заявить: я не намерена позволять вам делать из меня дурочку!

— А по-моему, все обстоит совсем иначе: вы явно расположены ко мне, но по какой-то причине боитесь рискнуть!

Клэр бросило в дрожь. Она испытала чувство, уже весьма знакомое ей: ощущение, что она повисла над бездонной пропастью, над которой уже держал ее когда-то Рори Баллетер.

С тех пор ни один мужчина не внушал ей такой неуверенности в себе, такой паники, такого страха. Рори намеренно выпустил ее из рук, и падение сокрушило Клэр, разбив вдребезги. Потребовались время и мужество, чтобы снова сложить себя по частям, но она все еще не была готова отдать себя чувствам. Все в Клэр инстинктивно подсказывало ей, что с тех самых пор, как она впервые увидела Чарли Уитмена, этот человек способен причинить душевную травму. Честно говоря, она бы обошлась и без предупреждения Орианы. Все ее существо забило тревогу. И все же в его присутствии, находясь от него так близко, как сейчас, слыша его дыхание, Клэр чувствовала, как ей трудно сохранять самообладание и невозмутимость.

— Вас, леди, однажды больно ранили, и я это знаю, — сказал Чарли, лаская ее своим голосом, — и меньше всего мне хотелось бы причинить вам боль!

Он подступил еще ближе:

— Вам нужна любовь, Клэр… Я понял это сразу! Вы держите дистанцию, чтобы защитить себя, но вы вовсе не Железная леди, какой вас считают!

У Клэр екнуло сердце.

— Вы теплая, любящая и очень, очень ранимая… вас однажды ранили, ранили настолько глубоко, что вам кажется, будто вы не способны рискнуть еще раз. Но я обещаю, со мной вы ни о чем не пожалеете!

— Я не играю в эти игры! — с усилием произнесла Клэр.

В его улыбке мелькнул упрек:

— Разве это игра?

— Это игра! — упрямо сказала Клэр, понимая, что ничего не изменится, даже если она произнесет это слово.

Чарли был первоклассный игрок в сексуальные игры, знаток сексуальных развлечений. В этом смысле он повторял Рори. Клэр вся напряглась, почувствовав, как задрожало все в ней от этого открытия. «Ну конечно! — в ужасе думала она. — Вот в чем все дело… Он так похож на Рори!»

— Ну так что? — спросил Чарли, придвинувшись вплотную к ней и не отводя от нее взгляда.

— Я не готова к тому, что вы предлагаете, — медленно произнесла Клэр. — Может, и никогда не буду, не знаю! Единственное, что могу сказать сейчас, — нет!

— Я же сказал, со мной вы будете в безопасности! Я ни за что не причиню вам того зла, которое вы испытали!

Клэр печально посмотрела на него:

— Нет, Чарли, причините… при первом же удобном случае!

Он отшатнулся от нее. Клэр почувствовала его гнев, однако Чарли как ни в чем не бывало повел плечами и сказал:

— Ладно… Может быть, действительно еще слишком рано… но я умею ждать! Я всегда готов ждать, если это стоит того!

— Меня вам придется ждать долго!

— Но почему? — спросил он резко. — Что такого сделал вам этот мерзавец, ваш бывший муж, отчего вы так шарахаетесь от мужчин?

— Все, на что хватит вашего воображения, и еще многое сверх того! — ответила Клэр.

Чарли взметнул кверху руки:

— О'кей, все понял! — Пауза. — До поры. Но легко я не сдаюсь, а препятствия меня только подстегивают. К концу года я буду в Европе. Тогда и посмотрим.

Клэр повела плечом, расслабившись, однако оказалось, что она переоценила обстановку. В тот же момент он схватил ее, прижал к себе и поцеловал так, что в голове у Клэр помутилось.

— Чтобы помнила меня! — сказал Чарли, оставляя ее в покое, после чего зашагал прочь.

Клэр оперлась о парапет, дрожа как осиновый лист. Каждой клеткой своего естества она тянулась к Чарли. Наклонилась, чтобы надеть босоножки, но руки так сильно тряслись, что пришлось выпрямиться, сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Сердце стучало как работающий двигатель, но сквозь сумятицу проснувшихся страстей она ощутила острое, щекочущее чувство страха. Внутренний голос кричал ей, что Чарли Уитмен опасен, но тело продолжало жаждать его поцелуев. Крохотная, не утратившая здравого смысла клеточка мозга настойчиво убеждала, что нельзя с ним связываться, иначе будет плохо. Она ведь все это уже проходила, не так ли? «Да что же такое со мной, если я не в состоянии противостоять определенному типу мужчин? — в отчаянии думала Клэр. — Должна же я была извлечь хоть что-то из полученного урока! Только дураки повторяют свои ошибки». Она ощущала неловкость, так как было очевидно, что Чарли Уитмен использовал ее, Клэр, чтобы досадить Джейку Бернсу. Ничего объяснить она не могла, просто знала, что так оно и есть. По выражению Джейка, нутром чувствовала. «Господи! — думала — Клэр, отчаянно дрожа и ничего так не желая, как забиться в уголок, спрятаться. — Во что же я ввязалась? Неужели я настолько глупа? Ведь это же явная игра, как я этого не вижу? Это нельзя, невозможно воспринимать всерьез».

Через пять минут ее дрожь прекратилась, босоножки были надеты, и Клэр снова спустилась вниз и окунулась в веселящуюся толпу. Лишь к полудню следующего дня ей удалось лечь спать. Клэр осталась в особняке, после того как все гости разъехались, чтобы проверить, все ли в порядке, проводить обслуживающий персонал и официантов. Стоя рядом с Джейком, Клэр провожала гостей.

— Потрясающий прием! Встретимся в будущем году?

— Надеюсь…

— Так не забудь, мы приедем в Лондон к Рождеству за покупками, там и увидимся…

Чарли взял руку Клэр, поднес к губам.

— Великолепный прием! — с одобрением произнес он. И тут же насмешливо бросил Джейку: — В умении выбирать женщин тебе не откажешь!

— Все ревнуешь. Чарли?

На мгновение в темных глазах появилось такое выражение, что Клэр стало не по себе.

— Завидую! — поправил Джейка бархатный голос — Сестричка моложе, красивее…

Взгляд Джейка остекленел, но он не произнес ни слова, лишь повернулся к очередному из отъезжавших гостей.

«Да что же такое между ними происходит?» — спрашивала себя Клэр. В одном она была убеждена: их объединяет что-то страшное.

Когда последний автомобиль выехал из ворот, Джейк широко зевнул и сонным голосом сказал:

— Здорово получилось! Вы, как всегда, оказались на высоте! Спасибо! — Он с хрустом потянулся. — Как выжатый лимон… слава богу, завтра ничего такого нет! — Зевнул еще раз. — Вы едете?

— Не сейчас. Надо еще кое-что сделать. Мне необходимо убедиться, что мы все оставляем в том же порядке, в каком приняли.

— По-моему, все выглядит отлично. — Тут Джейк окинул взглядом Клэр: — Как, впрочем, и вы сами! Хорошо повеселились?

— Изумительно!

— Ладно, только долго не задерживайтесь!

— Хорошо.

Джейк помахал рукой и направился к своей машине.

«Странный, — с нежностью подумала Клэр, — и все-таки милый!» Выкинул бог знает сколько тысяч долларов на этот прием, но при этом способен одалживаться у других без малейшего стеснения. Когда Клэр спросила Джейка, почему бы ему не купить собственный самолет, он с удивлением спросил:

— Зачем? У меня есть дюжина приятелей, которые охотно одолжат мне свой! И для них неплохо оказать мне услугу, верно?

Это укладывалось в его манеру не покупать, если можно снять или взять напрокат: «В смысле налогов — выгодней!» Джейку были чужды внешние проявления, свойственные миллиардерам (к этому времени Клэр уже представляла себе масштабы его состояния). У Джейка не было огромной виллы — лондонский дом, естественно, был арендован, не было внушительного автопарка, кроме арендованного «Роллса» и его собственного, далеко не нового «Тандерберда». Он носил электронные наручные часы за десять долларов, а запонки, пока Клэр не сводила его в «Гаррардс», Джейк покупал в дешевом магазине «Кей-Март». Вместе с тем он тратил целое состояние на лошадей и неизменно приобретал новейшую технику. Кроме того, Клэр знала, попроси она его, и Джейк с радостью, не глядя подпишет для нее чек на шестизначную сумму.

 

ГЛАВА 11

Спустя два месяца Клэр приехала в индустриальный район Ньюарка в штате Нью-Джерси, где у Джейка был крупный участок с недвижимостью — в основном уже не используемые склады, которые теперь предстояло снести, чтобы освободить площадку для нового строительства. Перед своим отъездом в Цюрих Джейк поручил Клэр еще раз осмотреть склады:

— Посмотрите, что там внутри! Если хлам — избавьтесь, но может оказаться и что-нибудь ценное.

Однажды вот так же Джейк обнаружил «Роллс-Ройс» «Силвер Гоуст» выпуска 1912 года в гараже, который приобрел как-то среди прочей недвижимости. Автомобиль завелся с пол-оборота и был затем продан за двести пятьдесят тысяч долларов коллекционеру. Глядя на прогнившие стены трех больших складов, которые предстояло осмотреть, Клэр и не надеялась, что может повезти и на этот раз.

— Там старый хлам, больше ничего! — сказал служащий конторы по сносу домов. — В основном барахло, отданное на хранение много лет назад. По-моему, только сжигать, больше некуда!

«Да, все сжигать!» — думала Клэр, пробираясь по булыжнику к полусгнившей, с облупившейся краской двери, которую перед ней отомкнул служащий. Содержимое склада пролежало, видимо, здесь много лет, и, войдя внутрь, Клэр увидела, что тут уже побывали воры: все кругом валялось в беспорядке. Большинство стекол было выбито.

— Ну вот, видите? — с брезгливым выражением произнес служащий фирмы. — Что я вам говорил! Ничего здесь нет, только хлам один!

«Совершенно справедливо!» — думала Клэр, чувствуя, как свербит в носу из-за взбудораженной ими пыли. Склад был забит мебелью, по виду простоявшей здесь несколько десятков лет. Из-под ветхой тахты вылетела потревоженная стайка моли.

— Только сжигать, больше некуда! — твердил служащий.

— Пожалуй, вы правы!

Клэр вскрикнула, зацепившись подпушкой юбки своего дорогого костюма за выступившую пружину.

— Не иначе кто-то купил все это на распродаже и оставил здесь, чтоб потом сбагрить куда-то еще! — заметил ее попутчик — Только никто в здравом уме на такую рухлядь ни за что не позарится.

Клэр набрела на гору картонных коробок с одеждой, где лежали туфли на платформе начала семидесятых, кожаные юбки мини и макси, парики всевозможных колеров, множество маленьких платьев из синтетических тканей, таких модных в свое время, таких нелепых теперь. В углу даже оказались брошенные в кучу витринные манекены. Клэр от их вида даже передернуло.

— Ну все, ничего нет… — проговорила она было, как вдруг ее взгляд упал на торчавшие из-под груды манекенов чехлы, напоминавшие дорожный гардероб. — Погодите-ка минутку!..

Отодвинув манекены в сторону, Клэр увидела с полдюжины покрытых пылью пластиковых, с жесткими стенками дорожных чехлов для одежды. Смахнув пыль с одного из них, Клэр почувствовала в нем что-то похожее на мех. Потянув замок «молнии», охватывавшей все четыре стенки, Клэр откинула верхнюю створку. Боже мой, натуральный мех! Больше того… она протянула руку, пощупала. Господи! Сердце Клэр отчаянно забилось. Это же соболь! Клэр расстегнула «молнию» до конца, вытащила содержимое. Внутри плотного пластикового чехла оно еще было обернуто тонкой бледно-розовой хлопчатобумажной материей, источавшей слабый запах лаванды и средства против моли. Сняв это покрытие, Клэр поняла, что держит в руках солидное манто из искрящихся русских соболей. Длинное, как носили в пятидесятые, и совершенно не тронутое ни молью, ни временем! С вешалки плечиков, подбитой шелком, свисал маленький шелковый мешочек, который, едва Клэр прикоснулась к нему, обдал ее тем же лавандовым запахом.

«Боже мой! — пронеслось в голове Клэр. — Да что же это такое!»

— Нашли что-нибудь? — нетерпеливо окликнул ее попутчик.

— Нашла… шесть дорожных пластиковых чехлов с одеждой. Прошу вас, осторожно, очень осторожно переправьте все это в Куинс, на склад компании «Бернс и К0»… и как можно скорее!

— О'кей… постараюсь все организовать!

— Ничего не трогать! — приказала Клэр, покрывая манто тканью, затем укладывая его в пластиковый чехол и застегивая «молнию».

— Слушаюсь!

— Переправьте сегодня же! Я не хочу, чтобы это здесь оставалось!

— А как быть с остальным имуществом?

— Вынесите все и сожгите.

При осмотре в каждом из чехлов оказались меха, пальто, платья, вечерние туалеты, бальные туалеты, белье, перчатки, сумочки — целый гардероб! Руки Клэр дрожали от возбуждения, когда она извлекала из небытия произведения, стоившие целое состояние.

Модели были более чем тридцатилетней давности; начиная от тридцатых с их асимметричным декольте, продолжая началом сороковых с их прямыми плечами и подкройными жакетиками и концом сороковых с их удлиненными юбками — эпохой, когда Кристиан Диор произвел тот взрыв, отголоски которого и по сей день ощущаются в мире моды, — завершаясь неповторимым стилем пятидесятых. Клэр поглаживала мягкий серебристый мех шиншиллы, роскошную, искристую норку, проводила рукой по пушистому манто из черно-бурой лисы. Все туалеты принадлежали женщине высокого роста: когда Клэр примерила на себя чернобурку, она попросту утонула в ней.

Потом она переключилась на чехол, где помещались вечерние туалеты: узкие, длинные платья из золотистого ламеплатья из белого шелкового джерси, воздушные облака шифона, тяжелые складки тафты и бархата. Неизвестная владелица этих туалетов была, бесспорно, богатая женщина. Даже белье было само совершенство, все только из натуральных тканей: чистого шелка, плотного атласа, нежнейших кружев. «Кто была эта женщина? Почему все это пролежало невостребованным столько лет?» Она осмотрела все сумки, которые были только из натуральной кожи: аллигатора, крокодила, мягчайшей телячьей. Везде пусто. Клэр прошлась по карманам. Ничего. Не было даже носового платка. И тут она обратила внимание, что на подкладке у всех манто были вышиты инициалы «Дж.К.». Туалеты — в особенности вечерние — были весьма пышные, с налетом театральности. «Именно: театральности!» — думала Клэр, разглядывая на весу комплект из длинной до пола юбки и норкового жакета-болеро с широкими рукавами. Театральность! И тут Клэр осенило, что значит это «Дж.К.».

— Господи! — выдохнула она вслух. — Ну конечно… Это же Джина Кенделл!.. Она снималась в этом платье в «Леди с Бродвея»… Я же столько раз видела этот фильм!

И она представила себе высокую фигуру Юноны, сказочной красоты ноги, обнажавшиеся под взметнувшейся в танце юбкой.

— Черт побери! — прошептала Клэр. — Джина Кенделл…

Неудивительно, что все это пролежало в забвении столько лет. Ее уже давным-давно нет в живых! Клэр была страстной поклонницей кино, и ее цепкая память быстро восстановила основные факты. В зените своей славы, будучи уже, правда, не слишком молода, Джина Кенделл объявила, что больше сниматься не будет. В течение двадцати восьми лет, с 1930 по 1958 год, она была настоящей легендой Голливуда, до сих пор сохранившись в памяти поклонников кино как величайшая из голливудских красоток, и вдруг нежданно-негаданно, снявшись в последнем из своих фильмов… как же он назывался? Что-то про небо… Ах да, «Лестница в небо», именно так… Джина покидает Голливуд и исчезает из поля зрения. И лишь после ее смерти, спустя десять лет выяснилось, что все эти годы несчастная Джина Кенделл провела в одной из клиник в Швейцарии, страдая болезнью Альцгеймера. Она умерла в возрасте всего лишь пятидесяти восьми лет… Клэр содрогнулась от мысли, что эта полная жизни, лучистая красавица могла превратиться в бессмысленное существо. Понятно, почему она так бесследно исчезла. Она дорожила своей красотой; Джине было страшно подумать, что все увидят ее увядание. Многие годы Джина Кенделл выделялась среди звезд экрана своими платьями; крупнейшие модельеры оспаривали право на авторство ее туалетов. «Боже мой! — думала взволнованная Клэр. — Я наткнулась на пещеру Аладдина! — Но потом уже трезво сказала себе: — Думай, думай! Ты же увлекалась кино, так вспомни… Так, у Джины Кенделл было четверо мужей, но их уже нет на свете, как нет и старого Голливуда. Детей у нее не было, и за гробом шли лишь те, с кем она работала в кино. Никого из близких. Кроме того, покупал этот склад Джейк, я убеждена, приобрел и право на хранящееся там имущество. Несомненно, все это можно продать за немалые деньги… Но все по порядку! — остановила Клэр себя. — Нельзя ничего продавать, пока не убедишься, что право на вещи принадлежит Джейку. Надо справиться у юристов, а потом уж решать, что делать с этим имуществом…»

Через два дня Клэр вошла в приемную фирмы «Деспард» в Нью-Йорке, протянула визитную карточку, на которой значилось: «Клэр Драммонд. „Бернс Энтерпрайзез“, и сказала, что хотела бы видеть Кейт Деспард. Как она и предполагала, надпись на визитной карточке произвела впечатление.

— Мисс Драммонд? — Высокая рыжеволосая дама вышла навстречу Клэр, как только ее проводили из приемной в большой, просторный кабинет. — Меня зовут Кейт Деспард! Чем могу служить?

Кейт Деспард вела себя открыто, доброжелательно, без тени властности, по слухам, для нее характерной, которая сейчас угадывалась лишь в ее уверенной манере вести себя.

— Мне кажется, я могу предложить вам кое-что, что стоит продать на одном из ваших аукционов.

— Да? Что же именно?

— Вот образец!

Клэр открыла кейс и вынула плиссированное платье из чистого шелка, настолько тонкое, что в сложенном виде почти не занимало места. Стоило Клэр вдеть в него вешалку, как Кейт Деспард воскликнула:

— Ах, какая прелесть!.. Французское? Бальмэн? Ранний Диор? По-моему, модель где-то 1949 года.

— Голливуд, 1947 год. Это платье Джины Кенделл.

— Этой секс-бомбы? Да-да, помню-помню… Она ведь славилась своей элегантностью, верно? Неизменно блистательна а уж в сексуальном плане… Но ведь она уже давным-давно умерла. — В золотисто-карих глазах Кейт Деспард Клэр прочла живой интерес. — Так вы сказали, что это образец?..

— У меня шесть дорожных чехлов, заполненных ее туалетами. Это те платья, в которых она снималась.

Подвижное лицо Кейт просияло:

— Да что вы говорите! Ну же, рассказывайте…

Клэр рассказала, как она наткнулась на гардероб Джины.

— Так вы хотите, если я вас правильно поняла, чтобы мы продали все это на аукционе?

— Если вы считаете, что это купят.

— Купят! Дорогая моя мисс Драммонд, да это с руками оторвут! Но почему вы выбрали «Деспард»?

— Прошлой весной в Нью-Йорке я видела, как вы выставляли на аукцион кое-что из вещей одного актера, современника Джины Кенделл. Я обратила внимание на ажиотаж, который вызвала эта распродажа, на ностальгические чувства — ну, и на баснословные цены!

— По-моему, вы говорите о Джеке Рейлли. Эта распродажа подтвердила, что публика готова выложить какие угодно деньги за вещь, некогда принадлежавшую кому-то из звезд.

Я сердцем чую, в борьбе за туалеты Джины Кенделл прольется кровь! Кстати, где они у вас хранятся? Надеюсь, в надежном месте и в отличном состоянии?

— Именно так — в надежном месте и в отличном состоянии.

— Отлично! — Тут Кейт Деспард придвинулась к Клэр. — Расскажите-ка мне, что он за человек, ваш Джейк Бернс?

О нем столько ходит легенд… Мой муж уверяет, что он мало похож на современных богачей, скорее из эпохи баронов-разбойников.

— У Джейка Бернса от природы талант делать деньги! — честно призналась Клэр. — Но человек он приятный. Не верьте всяким россказням!

— Оценка преданного служащего?

Клэр усмехнулась:

— Ну это как сказать. А об этом деле он пока ничего не знает. Я предприняла его на свой собственный страх и риск.

Кейт рассмеялась:

— Как приятно услышать здесь родной и любимый английский язык!

— Собственно, это еще одна причина, по которой я пришла к вам.

— И слава богу, разумеется, и для фирмы «Деспард» также!

У меня уже имеется несколько идей, как лучше организовать эту распродажу. Среди моих служащих есть крупный специалист по организации ностальгических распродаж. Как раз она устраивала аукцион с личными вещами Джека Рейлли. Мнение эксперта Джойс Маршал было таково: чтобы иметь возможность заполучить что-то из одежды, которую носила легендарная Джина Кенделл, на аукцион потекут толпы народа. Клэр стояла и зачарованно слушала ее, в то время как Кейт уже обдумывала план наилучшей организации распродажи.

— …развесим по стенам фоторекламу ее фильмов! — говорила Кейт. — И модели, которые выйдут в ее туалетах, должны быть по возможности внешне похожи на Джину. Брюнеткам и шатенкам наденем светлые парики. И, мне кажется, стоит послать приглашения тем модельерам, кто еще остался в живых, чтобы и они пришли, а мы их все поприветствуем.

— И еще звездам, из тех, кто снимался в те годы, — предложила Джойс.

У Клэр перехватило дыхание. О таком она даже не мечтала: настоящее торжество с приглашением кинозвезд, разрекламированное с таким размахом и с таким блеском! В своей наивности она ожидала быструю распродажу и мгновенный доход, не думая про такие дополнения, как великолепные цветные каталоги, демонстрация туалетов с подошью манекенщиц и нацеленные на все это телекамеры. С другой стороны, такая распродажа, несомненно, колоссально взвинтит цены, и разве сам по себе подобный аукцион не свидетельствует о том, что и она, Клэр, что-то может в делах Джейка?

Пусть хоть самую чуточку, пусть выполнив не самую сложную операцию, но все-таки она поучаствует в его бизнесе!

Клэр прервала увлекшие ее размышления, услышав, что Кейт обращается к ней:

— Простите, я отвлеклась…

— Я спрашиваю, есть ли у вас или, скорее, у мистера Бернса законное право продавать это имущество? Нет опасности, что кто-то начнет оспаривать исключительное право на продажу?

— Все в порядке! Я консультировалась с юристами. У Джины Кенделл не осталось никого из близких; киностудия прекратила свое существование. Кроме того, в ее контракте значилось, что после съемки фильма все костюмы, в которых она снималась, достаются ей. И наконец, когда Джейк покупал склады и землю, на которой они построены, то приобрел одновременно и право на имущество, хранящееся во всех помещениях.

— Великолепно! Таким образом, притязания исключены, а в нашей обожающей суды стране это крайне важно!

«Это вы мне говорите!» — не без внутренней дрожи подумала про себя Клэр.

— Тогда, я думаю, объявим гардероб на аукционе как «собственность одного джентльмена», хорошо? — продолжала Кейт, заметив встревоженный взгляд Клэр. — Никаких имен, никаких конкретных данных!

— А так можно? — спросила Клэр с облегчением.

— Запросто! Мы все время так делаем, в особенности для тех, кто не желает привлекать внимания сборщиков налогов.

— Когда это состоится?

— Ну… надо напечатать каталоги, сделать объявление, разместить рекламу, пригласить народ… минимум месяца через три!

— Отлично! — сказала Клэр. — Это меня очень устроит.

И они с Кейт пожали друг другу руки. Осталось только составить контракт. Как личный заместитель Джейка, Клэр имела право подписывать документы в его отсутствие.

— Долго ли вы пробудете в Нью-Йорке? — спросила Кейт, провожая Клэр до дверей.

— Всего пару дней. — Но вы приедете на аукцион?

— Ну… там посмотрим! — уклончиво сказала Клэр. «Все зависит от того, где окажется Джейк!» — подумала она.

— А разве себе вы ничего не хотите приобрести?

— Мне ничего не подойдет. Джина Кенделл была высокого роста, как вы.

— А я собираюсь. К ее узкому белому платью из джерси так подойдет изумрудное ожерелье, которое подарил мне муж, когда родился наш мальчик….

— Вам повезло! — с искренней завистью сказала Клэр.

— О да! Я до сих пор не могу во все это поверить…

«Я ее понимаю!» — думала Клэр, пытаясь остановить такси.

Все последующие недели она внимательно просматривала сообщения об аукционах в газетах и наконец в разделе «Американский дневник» в «Дейли экспресс» увидела первое сообщение о распродаже, которая, как утверждалось, привлекла необыкновенное внимание всех, кто связан с Голливудом. У Клэр затряслись поджилки, однако Джейк либо не прочел, либо оставил заметку без внимания. А когда на ее имя был прислан каталог, Клэр, выудив его из остальной почты, унесла к себе наверх.

С обложки глядела фотография Джины Кенделл — один из рекламных снимков Харелла, — в том самом белом платье, на которое положила глаз Кейт Деспард, только не с изумрудным, а с бриллиантовым ожерельем: длинные белокурые волосы обворожительно прикрывают пол-лица, чувственные губы блестят, сладострастно испуская дым сигареты. «Невозможно представить эту роскошную красавицу в виде полоумной, слюнявой старухи! — внутренне содрогнувшись, подумала Клэр. — Никто не знает, что его подстерегает в будущем…» Клэр впала в легкую панику, когда за три дня перед аукционом Джейк неожиданно объявил, что они отправляются по делу на озеро Тахо. Клэр постаралась скрыть свое замешательство: в Америке реклама аукциона, бесспорно, гораздо более шумная, и там Джейк вряд ли пропустит сообщение о распродаже. «Вот невезение!» — думала Клэр, занимаясь предотъездной суетой этой поездки. Они вылетели в Сан-Франциско и, пересев там на маленький частный самолет, приземлились посреди огромного обнесенного изгородью, раскинувшегося на берегу озера частного владения. Их встретили несколько мужчин явно мафиозного вида. Одетые с иголочки, идеально выбритые, Реально постриженные, но с отталкивающими физиономиями Клэр не могла отделаться от ощущения, что у молодцов, окружавших начальство, имеется при себе оружие. Заметив, что Клэр не по себе, Джейк шепнул ей, едва навстречу им двинулась группа встречавших:

— Успокойтесь! Нет такого предложения, от которого я бы не смог отказаться!

— Чего они от вас хотят? — в свою очередь, шепотом спросила Джейка Клэр.

— Мою собственность. Я специально приехал взглянуть, насколько сильно хотят!

И по самодовольному виду Джейка, с которым он позже появился в гостиной их просторных апартаментов, Клэр поняла, что желание хозяев приобрести его собственность действительно велико.

— Что же именно они хотят? — пытливо спросила она.

— Урагана!

— Вашего жеребца?

— Именно!

— Но ведь вы, кажется, хотели сделать его производителем?

— Я передумал. Люблю ездить на лошадях, но у меня не хватает ни времени, ни терпения ждать, пока они подрастут. А тут мне готовы дать за него, сколько я захочу, поэтому…

— Так ведь они же не ради разведения его покупают! Эта публика из тех, кто устраивает скачки!

— Чуть потише, пожалуйста! — предупредил Джейк.

— Вы готовы на сделку с дьяволом, если она принесет вам доход! — понизив голос, сказала Клэр.

— Ну да! Почему бы и нет? — Джейк подошел к окну, постоял, глядя на озеро, поигрывая мелочью в кармане. — Я тут собираюсь задержаться на пару деньков, — сказал он. — Так что, если хотите немного проветриться, можете вернуться в Сан-Франциско, совершить рейд по магазинам. В общем, делайте что хотите, вы свободны. Только возвращайтесь в пятницу, вечером мы вылетаем в Лондон. Стараясь скрыть охватившее ее возбуждение, Клэр сказала:

— Если я правильно поняла, последующие сорок восемь часов вы намерены посвятить игре в покер?

— Вы угадали!

«Отлично!» — подумала Клэр. И сказала вслух:

— Тогда, если вы не против, я действительно займусь покупками… но только в Лос-Анджелесе.

— Где угодно…

Джейк уже почти не слушал ее, мысли его были поглощены предстоящим желанным занятием.

— Словом, встретимся в пятницу вечером?

— Да-да… до встречи!

Клэр прилетела в Лос-Анджелес в день аукциона и тут же позвонила Кейт Деспард.

— Очень рада, что вы смогли выбраться! — воскликнула Кейт. — Это будет весьма знаменательное событие! Распродажа вызвала грандиозный интерес… будем надеяться, что и цены будут соответствующие.

— Я просто посижу незаметно в уголке! Официально я отправилась за покупками.

Ровно в семь вечера такси высадило Клэр у входа в отель «Беверли-Хиллз». На ней было простое черное платье, поверх короткий жакет из дикой норки, который она подарила сама себе к Рождеству.

— Волнуетесь? — с улыбкой спросила Кейт Деспард, взяв Клэр под руку и ведя ее в громадный зал, где должен был происходить аукцион, за кулисами которого сейчас царила суматоха.

— Боюсь! Джейк ведь буквально по соседству, на озере Тахо!.. Я-то думала, аукцион будет происходить в безопасном месте — в Нью-Йорке.

— Что вы, это ведь Джина Кенделл! Только в Голливуде! И все же я уверена, что вы сможете оценить наши усилия.

— Оценить!

Широко раскрыв глаза, Клэр смотрела на огромные, освещенные софитами снимки Джины крупным планом и кадры из фильмов с ее участием, когда она пребывала в зените славы. Повсюду громадные букеты белых роз — этот цветок ассоциировался с образом Джины. За кулисами происходила естественная суета. Манекенщицы — все блондинки, все высокие — облачались в платья, наводили последний марафет, поправляя прически, макияж, в последний раз оглядывая себя во множестве зеркал.

— Я думаю, вы можете незаметно подглядывать из-за кулис сказала Кейт Деспард. — Так вам будет хорошо видно всю публику, их реакцию на девушек, расхаживающих по подиуму.

Подиум, крытый темно-голубой ковровой дорожкой, проходил через зал, разделяя его на две половины, уставленные рядами изящных позолоченных стульев. И вот, нервно сцепив перед собой руки, Клэр уселась за кулисами, глядя, как входят в зал те, лица которых были всем хорошо известны: она столько раз видела этих мужчин и женщин с экрана. Да, она выросла, и они стали старше, но это были все те же знаменитые актеры, образами которых она грезила с детства. Темноволосые красавцы, бывшие некогда партнерами Джины Кенделл, теперь поседели, у двух-трех поблескивала лысина, у иных на головах искусная накладка. То и дело слышались возгласы: «А помнишь, когда…», «А помнишь, как…». Как на следующее утро писали газеты: «Нет, больше такого праздника им в жизни увидеть не суждено…» Распродажа началась тут же. Оглушительными аплодисментами и гулом радостного узнавания было встречено первое же платье, и первый голос, выкрикнувший цену, прозвучал жадно, прямо-таки неистово. У Клэр захватывало дух от взвивающихся цен. Вытащив блокнотик, она записывала, чтобы подсчитать затем набежавшую сумму, но по мере того, как во время показа манекенщицами туалетов, неизменно сопровождавшегося музыкой из соответствующего фильма, цены достигали пяти-, а когда была показана вышитая юбка из норки, и шестизначных цифр, руки Клэр стали дрожать так, что пальцы едва могли удержать карандаш. Стало очевидно, что общая сумма обернется фантастическим семизначным числом.

— Ну как? — спросила Кейт, едва были унесены стулья и стали подавать угощение и шампанское.

Клэр беспомощно всплеснула руками:

— У меня нет слов!

— Уж если вашего босса не впечатлит сумма чека, который вы предъявите, тогда я прямо не знаю! Он по-прежнему не подозревает?

— Абсолютно.

— Вот умница!

— Хорошо бы, чтоб и он так считал!

— Послушайте, пойдите и выпейте шампанского.

— Если позволите, не буду. Я потихоньку улизну. Тут так много фотографируют.

— Ну как хотите. На какой адрес послать чек?

— На лондонский. — Клэр с чувством пожала Кейт руку. — Спасибо! Вы сделали гораздо больше, чем я ожидала!

— Это вам спасибо! И не забудьте про нас, если вам повезет напасть на что-нибудь в том же роде.

— О, конечно… конечно!

В такси, направлявшемся назад к Сенчури Плаза, Клэр все смотрела на невероятный итоговый результат, снова и снова считала в столбик, проверяла, не ошиблась ли. Нет, все верно. Она принесла Джейку доход в один миллион триста семьдесят пять тысяч долларов! «Выходит, я — предприниматель! — думала Клэр, не веря своим глазам. — Я сама своими силами провернула сделку! Я сумела оценить перспективу и решила прибегнуть к аукциону. Продажа этих туалетов иным образом ни за что бы не принесла таких денег. Джейк будет мной доволен! — говорила она себе. — Главное для него — это сумма прибыли, а уж моя сумма сама за себя говорит!»

Когда Клэр вернулась, Джейк небрежно бросил:

— Ну как, наверно, все деньги растратили? — видимо, занятый подсчетом своих трофеев.

— Не все. — Клэр в спешке схватила кое-что как доказательство своего похода по магазинам. — Ну а вы?

Джейк рассмеялся с довольным видом:

— Без потерь! Просто взял и выиграл!

Через час они уже летели в самолете обратно в Лондон. Через десять дней пришел чек, присланный, как и было договорено, на имя Клэр. Она поспешно вынула его, развернула. Да, первая ее сделка оказалась прибыльной. «Будем надеяться, что она не последняя!»

Клэр выжидала момент, чтобы все рассказать Джейку, убеждая себя, что глупо волноваться. Джейк — это не Рори, он смотрит на все иначе. На жизнь, на женщин, на дела. Рори бы пришел в ярость, узнав, что она «прокручивает дела за его спиной», что осмеливается затевать что-то, не спросив у него разрешения. Джейк считал, что Клэр сама должна решать, как ей поступать; более того, он ставил перед ней такое условие.

При этом она еще и принесла ему прибыль! А именно прибыль для Джейка важней всего, значит, он будет доволен. Рори бы это еще сильней разозлило, поскольку означало бы, что Клэр оказалась способней его, хуже того, продемонстрировала это публично.

В конце концов Клэр без всяких объяснений положила перед Джейком чек.

— Что это? — с недоумением спросил он. Пробежал глазами, удивленно вскинув брови. — Замечательно!.. Только я понятия не имею, что такое «Деспард» и за что эта фирма платит мне больше миллиона долларов! — Он поднял глаза на Клэр. В них было любопытство и удивление. — Что это такое вы мне подсовываете?

И Клэр все рассказала. Джейк слушал не перебивая, не багровея от злости, как это сделал бы Рори. Просто очень внимательно слушал.

— …прямо как в сказке! — завершила свой рассказ Клэр. — Некоторые вещи вызвали буквально бурю восторга! Продано абсолютно все, до последнего предмета, даже пояс с резинками!

Джейк по-прежнему молчал, и на какую-то долю секунды. Клэр даже засомневалась, не зря ли она все это затеяла. Тут Джейк со вздохом, мечтательно протянул:

— Джина Кенделл… Я ее помню! Обычно старые фильмы с ее участием крутили у нас на самом последнем сеансе. — Он снова вздохнул. — Когда я был мальчишкой, в мечтах я часто воображал себя с нею!

«Ага! — подумала Клэр. — Вот откуда это увлечение блондинками!»

Джейк снова поднес к глазам чек.

— Черт побери, вот это да!.. — Он расхохотался с явным выражением удовольствия. — Нет, подумать только! Услышав этот радостный смех, Клэр, хотя и надеялась на благосклонную реакцию, очень обрадовалась.

— Что ж вы столько времени скрывали свои таланты, а? Я всегда знал, что вы умница, но чтоб выдать такое! Ну-ка, еще раз, все по порядку!..

На сей раз Клэр рассказала все до мельчайших подробностей. Джейк одобрительно закивал, когда Клэр вспоминала, с каким старанием занялась выяснением прав на продажу.

— Хорошо! Хорошо… А что это за «Деспард»? Почему вы обратились именно туда?

— Ну, во-первых, Кейт Деспард англичанка, что говорит в ее пользу, ну а кроме того, эта дама заведует крупной и процветающей акционерной фирмой. Я была убеждена, что Кейт — тот человек, к которому нужно обратиться.

— Своеобразный девичник, как я посмотрю?

— А что тут такого?

— Тем более что все в мою пользу… или, может, вы хотите завести свое собственное дело?

— Для этого я пока не созрела, но я учусь!

— О'кей, ничего не имею против! Вполне можете себе позволить. Итак… десять процентов от прибыли составит сто тридцать семь с половиной тысяч!

У Клэр голова пошла кругом.

— Как десять процентов? — вырвалось у нее.

— Ваша доля, или комиссионные, или как там еще…

У Клэр перехватило дыхание.

— Вы ведь действовали как мой агент, верно? Вы продали мою собственность с явной прибылью для меня, значит, вам полагается десять процентов от сделки.

Клэр кашлянула, почувствовав комок в горле.

— Но… ведь вы и так мне платите…

— Обычную зарплату. А вы совершили сделку!

— Но…

— Вы что, отказываетесь?

— Нет-нет!

— Тогда препирания закончены. Вы никогда не станете настоящим предпринимателем, если не научитесь оценивать свой труд.

«Да! — думала Клэр, прикрывая за собой дверь. — А я еще продолжаю сомневаться в себе самой. Настало время с этим кончить. Джейк только что показал, как высоко меня ценит. Поэтому хватит смотреть тихоней, хватит стоять в тени!

Пжейк дает тебе «добро», обеспечивает тебя поддержкой. Вот и пользуйся!»

Примерно через месяц такая возможность представилась.

Однажды утром Джейк подошел к Клэр и спросил, сможет ли она оказать ему услугу.

— Разумеется!

— Сейчас в Лондоне гостит мой приятель, и он хотел бы, чтоб кто-то сопроводил его жену по магазинам. Она в Лондоне впервые, за пределы своей страны никогда не выезжала, потому ей нелегко ориентироваться. Вы не поможете ей?

— Когда и куда надо ехать?

— Сегодня. Она в «Клариджес». Спросите внизу, в каком номере принцесса Халима.

— Так она арабка! А она говорит по-английски или по-французски?

— По-французски. Вот почему я и обратился к вам. Пусть покупает все что ее душе угодно, просто проследите, чтобы ее не ободрали как липку! Из магазинов она знает только «Маркс энд Спенсер», но вы сводите ее в «Хэрродс» и «Харви энд Николе» и во всякие эти дорогие магазины в Кингсбридж и на Бонд-стрит. Деньги для нее не проблема. — И, почувствовав, что Клэр заколебалась, Джейк поспешил ее успокоить: — Она прелестное существо! Юная новобрачная! Ее муж хочет, чтобы с нею была англичанка, потому что учился здесь в университете и любит вашу страну.

— Буду рада ей помочь.

— Отлично! Скажу им, чтоб немедленно высылали за вами машину.

Едва она упомянула в «Клариджес» имя принцессы Халимы, как персонал тут же принялся кланяться и расшаркиваться. Клэр проводили в просторные апартаменты, где ее ждала миниатюрная женщина в покрывале, смущенно пробормотавшая приветствие на французском языке. Лица ее под густым черным покрывалом было не разглядеть, лишь огромные, черные, как маслины, глаза совершенно восхитительной красоты. Вереница подхалимов снова кланялась и расшаркивалась перед ними, пока они шли к машине, где их уже ждал телохранитель, высокий худой араб в черных, на пол-лица очках, который опустился на сиденье рядом с шофером. Когда они с арабской принцессой устроились сзади, Клэр вежливо поинтересовалась, что бы та хотела купить.

— Все, что понравится! — кротко отвечала принцесса. — Мне рассказывали о магазине «Маркс энд Спенсер». Можно туда?

— Разумеется, можно! — И, нажав на кнопку, вмонтированную в подлокотник, Клэр сказала шоферу: — Прошу вас, Джордж, в «Маркс энд Спенсер», к Марбл Арч! — Она усмехнулась про себя ситуации, когда арабы тратят состояние в магазине, принадлежащем известному сионисту. В магазине принцесса, накинувшись на белье, набрала себе десятки разных комбидрессов и дюжины бюстгальтеров из чистого шелка всех цветов.

Телохранитель шагал с двумя корзинками, которые вскоре оказались наполнены доверху. Клэр попросила продавщиц, и корзинки были отнесены к кассе, в то время как уже вновь заполнялись покупками две очередные корзинки. Принцесса набирала десятки шарфов, скупала колготки всех цветов и разновидностей; она отобрала ночные рубашки, блузки, по одной штуке каждого цвета, свитера из тонкой шерсти («Это для пустыни, что ли?» — недоумевала Клэр) и в довершение всего купила три кожаных блузона: черный, бордовый и каштаново — коричневый. Телохранитель только успевал платить; из кейса, который он носил при себе, извлекались пухлые пачки пятидесятифунтовых банкнот, как только Клэр, внимательно проглядев чек, называла ему общую сумму. Он даже не удосужился взять выписанную ему квитанцию, оказавшуюся длиной в добрый предвыборный транспарант.

— Ах, какой замечательный магазин! — воскликнула принцесса с детским неподдельным восторгом. — А можно мы зайдем туда? — Она указала пальцем на универсальный магазин «Селфриджес» на противоположной стороне улицы.

— Ну конечно!

Они совершили набег на ювелирный отдел в универсальном магазине «Селфриджес», славившийся своими золотыми изделиями и драгоценными камнями. Накупили очередные горы белья, ночных рубашек из атласа, кружев и шифона.

Потом перешли в обувной отдел и стали покупать обувь всех цветов и моделей, после этого настала очередь сумок. В магазине «Хэрродс» принцесса пришла в восторг. Едва она выразила желание посмотреть вечерние туалеты, как их провели в небольшой закрытый просмотровый зал, где модели демонстрировались манекенщицами. И Клэр уже не удивилась, взглянув на сумму в несколько тысяч фунтов, которую тут же оплатил телохранитель. После этого они направились в зал парфюмерии, выложенный розовым мрамором, где принцесса скупала коробками изысканные французские духи, тальк, лосьоны для тела, кремы, лосьоны для лица и помаду.

— Ах, какая это была замечательная поездка! — воскликнула принцесса, когда часа через три они вернулись обратно в «Клариджес» и целая вереница посыльных выгрузила из «Мерседеса» многочисленные покупки.

— Рада, что вам понравилось! — с улыбкой сказала Клэр. — Мне тоже.

Вернувшись в свои апартаменты, арабка сняла покрывало, открыв нежное, овальное, смуглое личико, и теперь оно светилось восторгом, когда его обладательница вскрывала коробки и выставляла напоказ свои трофеи.

— Наслаждайся в свое удовольствие! — сказал принц, влюбленно глядя на юную жену. И, повернувшись к Клэр, произнес с изысканной вежливостью: — Огромное спасибо, мисс Драммонд! Моя жена в восторге от вашей поездки!

— Я также! — ответила Клэр, не покривив душой.

Шофер отвез ее обратно в Челси.

— Скажите, они все так себя ведут? — спросила Клэр Джорджа, все еще не полностью придя в себя от увиденного.

— Большинство. Деньги для них ничего не значат, у них денег куры не клюют!

— И им всем требуется сопровождающий?

— Не всем. Я не раз возил их одних. Но этот принц больше остальных печется насчет всяких манер — у знатных особ так уж всегда. Кое-кто из их женщин, в особенности те, кто помоложе, сразу заходят в первый попавшийся туалет и переодеваются, скидывают свои черные накидки и выходят оттуда уже в джинсах и в майках. Ну а перед тем, как возвращаться, снова надевают прежнее. А такие, как эта принцесса, те придерживаются строгих правил. Если бы вас не оказалось, ей бы не было позволено, как нынче, отправляться, чтобы слегка порастранжирить денежки.

«Ничего себе „слегка“!» — подумала Клэр.

Когда она уже выходила из машины, Джордж, придерживая ей рукой дверцу, сказал:

— Вы тут кое-что забыли!

И протянул белый конверт, на котором было надписано ее имя. Вскрыв конверт, Клэр обнаружила в нем десять новеньких хрустящих пятидесятифунтовых банкнот.

— Что это значит?..

— Ваши чаевые! — дружелюбно произнес Джордж. — Вы оказали им любезность, понятно? Такая у них манера выражать свою благодарность.

— Чаевые в пятьсот фунтов?

— Для них это что пять пенсов! Не надо обижаться, просто они так благодарят. — И, поколебавшись немного, Джордж сказал: — Послушайте, я все время с ними катаюсь по городу, а вы как раз такая леди, с которой арабам спокойно отпускать своих жен по магазинам. Если не возражаете, я буду их к вам направлять, когда им приспичит отправиться за покупками. И вам хорошо, и мне неплохо. Я за наводку получу с них свои чаевые, поняли?

— Вообще-то я целый день работаю, хотя… — Клэр прикинула в уме. — У меня есть знакомые, точь-в-точь такие же леди, как и я, к тому же титулованные особы. Позвоните мне, как только кто потребуется; уверена, что смогу подобрать отличную сопровождающую!

— Идет!

У Клэр оказалось полдюжины подружек, кому стоило бы позвонить, и начала она с Кэролайн, которая тут же с радостью согласилась, узнав о сумме вознаграждения, а кроме того, помогла Клэр составить список тех школьных подружек, кто мог бы откликнуться поработать на фирму «Леди-Гид», Первой по списку оказалась Сути Шелберн, приходившаяся Клэр троюродной сестрой. За ней последовали Кэролайн Кортни, и Виктория Маркэм-Смит, и Памела Гордон-Ли, и Шарлотт Иллингэм: сплошь аристократки и сплошь в бедственном положении. Все они с готовностью согласились сопровождать супругу какого-то богатого араба во время всевозможных вылазок за покупками показывать «стоящие» магазины, салоны-парикмахерские, ювелирные салоны и тому подобное. Клэр полагалось десять процентов от их гонорара. Когда она рассказала об этом Джейку, он на мгновение молча уставился на нее, потом медленно проговорил:

— Интересно, почему же я до этого не додумался?

— Потому что это сделала я!

Джейк внимательно смотрел на Клэр, медленно покачивая в восхищении головой:

— Уж это точно! Вы мастер ухватить возможность!

— На моей работе у вас это не скажется. Джордж мне звонит, а я оповещаю своих леди. Максимум такта, услуга за услугу. — Она помолчала. — Между прочим, принцесса снова просила моей помощи… в ближайший четверг. Ей нужно посмотреть мебель. У них строится новый дом в Рияде.

— Я знаю, — кивнул Джейк. — Видел. О'кей! Как раз в этот четверг я еду на скачки. Можете посвятить себя арабке…

На этот раз после путешествия арабской принцессы по антикварным магазинам Клэр снова получила изрядные чаевые в сумме тысячи фунтов новенькими, хрустящими банкнотами. Видимо, размер чаевых был соразмерен сумме, истраченной на покупки.

Дела агентства пошли в гору. Предприимчивость Клэр была оплачена с лихвой. Выбранных ею леди высоко оценили, и вскоре прочие подружки стали предлагать себя в компаньоны фирмы. Джордж также был признателен за увеличение доходов.

— У меня теперь работы просто невпроворот! — радостно говорил он Клэр. — Придется покупать еще один автомобиль и привлекать шурина. Не останавливайтесь, мисс Драммонд! Мне так повезло, что в тот день принц пригласил именно вас.

— Ну как, нравится предпринимательство? — насмешливо спросил Джейк у Клэр после того, как она пристроила леди Шелберн сопровождать жену наследного принца из Саудовской Аравии в «Хэрродс» за покупкой фарфора.

— Мне нравится! — лучась улыбкой, сказала Клэр.

— До меня доходят комплименты в ваш адрес. Арабы обожают тактичность, а вашим леди в этом не откажешь. Богатые арабы служат приманкой для стольких шаромыжников и способны оценить нечто стоящее, если оно возникнет у них на горизонте. Да, кстати, как обстоят дела с заказами?

— Дошло до того, что мне придется подыскивать новые кандидатуры!

— Везет же некоторым, столько школьных подружек! — заметил Джейк.

— Просто у нас была женская школа. А девиз школы такой: «Доброе имя превыше всего!»

— О'кей! — со смехом сказал Джейк. — Валяйте! Ваше дело! Вы его затеяли… Мои дела с принцем идут прекрасно и, может быть, именно благодаря вам, так что никаких претензий.

«Какие они разные с Рори! — думала Клэр. — Тот бы непременно вторгся в мои дела, вздул бы комиссионные до двадцати пяти процентов и присвоил бы все себе! Как, разумеется, и все заслуги!» Бизнес процветал. Лишь Кора-Сью, как обычно, брюзжала.

— Ну и дела! — фыркала она. — Что же это такое, за арабов принялись? Вы толкаете мистера Джейка на бог знает что!

— Не я его, а он меня, — заметила Клэр. — Началось с того, что он попросил меня об одной любезности.

— И вы тут же поспешили со своими предложениями! — хмыкнула Кора-Сью.

Клэр вежливой улыбкой встретила полный зависти взгляд:

— Не желаете ли, мисс Менненгер, пополнить собой список моих кандидатур?

— Да вы что! — вскинулась Кора-Сью.

— Тогда почему бы вам не продолжить выполнять то, что мистер Бернс поручил вам, и предоставить мне выполнять то, что он поручает мне?

И так достаточно красная физиономия Коры-Сью побагровела:

— Не смейте разговаривать со мной таким высокомерным тоном! Я вас вижу насквозь! Снаружи такая милая леди, а внутри — непробиваемая броня. Нет уж, меня не обмануть этими вашими безупречными манерами и благопристойностью; знаю я вас с вашей холодной неприступностью! С того самого момента, когда вы околпачили Джейка и он взял вас на службу, вы только и думаете, как бы к нему поближе пристроиться. Делаете вид, что выполняете его волю, а на самом деле навязываете ему свою! Думаете, за вашим внешним приличием не разглядеть тщательно скрываемую похотливость?

Клэр опешила. Она и предположить не могла, что ревность Коры-Сью настолько серьезна и пропитана такой ненавистью, а манера, с которой Клэр держалась, воспринята как женская уловка! Голосом, звеневшим от гнева, Клэр сказала:

— Мне кажется, лучше закончить этот разговор, пока мы еще владеем ситуацией!

— Вот как раз о вашем желании овладеть я и говорю!

— Я вас не понимаю!

— Прекрасно вы понимаете, о чем, вернее, о ком идет речь.

— О ком же? — в раздражении воскликнула Клэр.

С того момента, как Джейк их познакомил, в Коре-Сью все восстало против этой безупречно вежливой особы, державшейся с явным высокомерием, с ее непостижимой, мгновенно ощущаемой аурой породистости. И только два чувства терзали ее — ревность и ненависть к этой гранатово-рыжей аристократке, утонченной, с мелодичным голосом, безупречным выговором и прелестной улыбкой.

— Да, для фирмы это весьма ценное приобретение! — с торжеством и с гордостью сказал как-то Джейк Коре-Сью. — Она именно то, о чем я мечтал! Настоящий клад! Вот увидите, Кора, все будет выполняться в срок и в лучшем виде. Она не просто достойна денег, которые я плачу, она стоит гораздо больше.

— Это вам так кажется! — фыркнула Кора-Сью.

— Да это очевидно! Вы же видели ее, говорили с ней…

— Она просто пропитана снобизмом! — парировала Кора-Сью.

Джейк в изумлении посмотрел на нее:

— Вот уж совсем нет! Истинные всегда далеки от снобизма!

— Истинные?..

— Истинные леди, я хочу сказать. Те, в ком, как и в отменных лошадях, чувствуется порода!

И теперь, глядя в лицо этой красавице, Кора-Сью, ощущая свою беспомощность, прошипела:

— О ком? Да прекрасно вы понимаете, о ком!

— Прошу вас, не надо мне приписывать своих мыслей, мисс Менненгер! — Мисс Менненгер! — передразнила Кора-Сью. — Даже не способны назвать меня по имени!

— По именам называют тех, кого считают друзьями. А вы с самого начала дали мне понять, что на вашу дружбу я не могу рассчитывать.

— Да потому что я вижу вас насквозь! Уж амбиции я определяю сразу, а вы буквально начинены ими. Да вы с первого дня буквально вцепились в Джейка, что вы думаете, я не понимаю почему?

— Быть может, вы просветите меня?

— Вам позарез надо замуж, но на сей раз вас прельщают деньги!

Клэр рассмеялась, и Кора-Сью была обескуражена неподдельным изумлением, прозвучавшим в этом смехе.

— Уверяю вас, мне это совершенно не нужно! Мистер Бернс интересует меня исключительно как шеф, с которым приятно работать.

— Тогда почему именно вас он повсюду таскает с собою?

— Просто берет с собой по делу, вот и все!

— Потому что вы подстрекаете его не брать меня с собой!

— Вы переоцениваете мое влияние на мистера Бернса.

— Ничего я не переоцениваю! Меня не собьет с толку ваша ледяная оболочка!

— Позвольте, я рассею ваши нелепые страхи. Я вовсе не гоняюсь за мистером Бернсом. Равно как и он не гоняется за мной. У нас с ним чисто деловые отношения, но вместе с тем я считаю его своим другом, хорошим другом. И больше, мисс Менненгер, мне добавить ко всему этому нечего.

— Так я вам и поверила!

— Ваши домыслы, мисс Менненгер, — плод вашей воспаленной фантазии, но раз вы не желаете прислушаться к моим словам, прошу вас, спросите самого мистера Бернса! — Клэр кинула на Кору-Сью испепеляющий взгляд. — Если посмеете!

И она вышла, закрыв за собой дверь.

Однако с расспросами обратился Джейк к Коре-Сью. От его взгляда не скрылось, что между дамами установились напряженные отношения, настолько напряженные, что он был вынужден задать Коре-Сью вопрос:

— Что происходит между вами и Клэр? Почему вы с ней не ладите?

— Почему бы вам не спросить у нее?

— Потому что я спрашиваю вас! Клэр ладит со всеми. Вы — единственное исключение, что наталкивает на мысль: не вы ли тому виной?

— Это я-то!

— Я заметил, что вы с самого начала ее невзлюбили.

— Терпеть не могу таких женщин, как она.

— Что вы имеете в виду?

— Которые кичатся своей безупречностью!

— Насчет безупречности не могу не согласиться, но кичливости в ней совершенно нет! Скорее наоборот.

— Я вижу ее насквозь. Меня раздражают подобные светские дамочки из Европы! Ума не приложу, как вы можете с такой общаться!

— Очень жаль такое слышать от вас! — сказал Джейк. — Потому что общаться с Клэр мне все интереснее. Если для вас это настолько тяжело, то не лучше ли вам вернуться в Штаты?

Услышав эти слова, Кора-Сью не на шутку испугалась. Тон Джейка был ровным, однако в нем звучали стальные нотки, означавшие: если кто и должен уступить, то только не он.

— Интересно, как вы сможете обходиться без меня? — взорвалась Кора-Сью. — Я только и знаю, что отстаиваю ваши интересы!

— Я достаточно взрослый и способен позаботиться о себе сам! Послушайте, Кора-Сью, у меня пока дела здесь идут достаточно гладко, не смейте сбивать мне ритм! Если решили остаться, уберите свои шипы! Ясно?

«Уж куда ясней! — думала про себя Кора-Сью. — Никуда я отсюда не уеду! — Однако было ясно, что впредь ей следует поостеречься. Эта мерзавка внедрилась уже достаточно глубоко. — Что ж! — решила Кора-Сью. — Пусть себе думает, что победа за ней. А я пока затаюсь и буду ждать своего часа!..»

— Хорошо! — покорно согласилась Кора-Сью. — Как скажете, Джейк!

Однажды утром в начале декабря Джейк сказал Клэр:

— Через пару недель День благодарения. Мне бы хотелось устроить по этому случаю небольшой званый ужин и некое торжество.

— С индейкой в клюквенном соусе и тыквенным пирогом? — Да, с типичной американской едой. Тут уж Генри позаботится. Смогли бы вы организовать все остальное? Слишком много народу приглашать не стоит — человек двадцать к ужину, ну, и после еще человек двадцать пять.

— С удовольствием помогу!

К намеченной дате Генри наготовил кучу всяких вкусностей: три американские индейки, каждая фунтов в тридцать весом, громадный окорок, множество пирожков с кукурузой, сочной тыквой и орешками-пекан, крупный отварной картофель-айдахо, колоссальный шоколадный торт, свежеиспеченные «Брауни», масса салатов — весь день были задействованы все три плиты. Клэр занималась напитками, велела освободить гостиную для танцев. В восемь вечера за столом уселось двадцать человек, а к половине одиннадцатого стали прибывать и остальные гости. Все американцы.

— Встреча соотечественников! — шутила Клэр, встречая гостей.

Пока веселье не разгорелось в полную силу, Клэр все время сновала между гостями. Кора-Сью, не желая от нее отставать, по-своему была при деле. Она следила, чтобы бокалы не пустовали и чтобы у Генри не затекла рука от беспрестанного резания. Звучала музыка, уже танцы были в полном разгаре, и настроение у Клэр было самое приподнятое, как вдруг чья-та рука удержала ее за плечо.

— Постойте, леди Клэр…

Чарли Уитмен!

— Явились незваным, Чарли? — проговорила Клэр, чувствуя, как все оборвалось у нее внутри.

— То, что вы не прислали мне приглашение, вовсе не означает, что я не должен присутствовать на вечере, устраиваемом вами! В моей памяти жив тот, последний…

— Я даже не подозревала, что вы в Лондоне.

— Так я же вам сказал, что приеду. Побудьте минутку со мной; все и так идет прекрасно и по высшему разряду.

— «Ай да Джейк»! — со смехом воскликнул пухлый, круглолицый улыбчивый человек, стоявший рядом с Чарли, которого Джейк представил ей в начале вечера как своего старого приятеля. — «Вот так Джейк!» От этой поговорки и пошло его прозвище!

— «Джейк»? — с интересом переспросила Клэр.

— Ну да — Он всегда отвечал, когда его спрашивали, как дела?

«Ай да Джейк!» — говорил он, и это к нему прилипло.

— Вы хотите сказать, что это не его настоящее имя?

— Его зовут Дэвид, — сказал Чарли, следя за выражением лица Клэр. — Дэвид Уинфилд Бернс.

— Боже мой! — воскликнула Клэр вне себя от изумления.

Как раз в этот момент подошла роскошная блондинка и увлекла Чарли танцевать.

— Имя Джейк ему больше подходит! — убежденно сказал пухлый человек. — А вы, значит, правая и левая рука Джейка?

— Помогаю ему кое в чем.

— Говорят, помощь ему вы оказываете немалую!

— Так вы старый его приятель?

— Я Джейка с детства знаю. Его отец был моим старинным другом.

— Скажите, и вы тоже предприниматель?

— Нет, я судья!

— Так вы, наверно, работали еще вместе с отцом Джейка?

— Работал. Вместе с мисс Менненгер.

— Ах, вот как… Значит, вы старинный друг и Коры-Сью?

— Мы с Корой-Сью знаем друг друга с давних пор.

— Как Джейк и Чарли?

— Ну да!.. Они с Чарли вместе учились в школе.

«Ну а как теперь?» — пронеслось в мыслях Клэр.

— Даже за девушкой одной ухаживали! — продолжал судья. — Пока Джейк не увел ее… прямо у Чарли из-под носа. — Тут он вздохнул. — Но это кончилось очень печально!

— Кончилось?

— Стелла так нелепо умерла, такая юная, такая красавица… Джейк очень тяжело это переживал. Я рад видеть его сейчас таким веселым. Уж давным-давно он так не радовался!

— Давно это произошло? — не сразу спросила Клэр.

— Ну… наверно, лет пять тому назад… точно, пять лет!

— Какая она была? — снова спросила Клэр.

— Небольшого роста, как вы, только темноволосая. Она была наполовину чероки; по-индейски ее звали Сияющая Звезда, но все называли ее Стеллой.

— Сияющая Звезда… — повторила Клэр, ощутив, к неожиданности для себя, как комок подступает к горлу. — Какое красивое имя!

— Она и сама была красавица! Настоящая красавица.

— Отчего она умерла? — спросила Клэр.

Не поднимая глаз от своего бокала, судья сказал:

— Несчастный случай. — И добавил: — Трагический несчастный случай!

Клэр поняла, что больше не стоит задавать вопросов. Она уже и так узнала достаточно.

Судья поднял голову, улыбнулся Клэр:

— Но, как я вижу, вы душевно к нему относитесь! Вы заслуживаете того, что о вас говорят!

— Я не подозревала, что обо мне говорят!

Судья снова рассмеялся:

— У нас в Америке уже все наслышаны про леди-англичанку Джейка!

«А здесь у нас никто и не подозревает, что Джейк — вдовец! — подумала Клэр. — Вот откуда эти блондинки! Его жена была темноволосой. Как. должно быть, больно ему было! Как одиноко! Какая это незаживающая рана!»

Клэр огляделась, ища глазами Джейка. Он танцевал с очередной блондинкой в чересчур облегающем платье. Джейк смеялся, его светлые глаза радостно блестели. Почему ей никогда не приходило в голову, что Джейк мог быть женат? Ему тридцать шесть, в этом возрасте мужчины либо женаты, либо разведены. Клэр никак не могла понять, что ее так удивило. И в то же время непонятно было, почему она так смущена услышанным. Хотя теперь многое становилось на свои места. Скажем, те же блондинки. Вечно не задерживавшиеся, потому что Джейк и сейчас, по прошествии пяти лет, все еще продолжал тосковать по погибшей жене. Судья сказал: несчастный случай. Что за несчастный случай? Автокатастрофа? Авиакатастрофа? Как бы там ни было, после этой трагедии Джейк не способен, даже теперь, иметь продолжительную связь с какой-либо женщиной. И он ни словом о своем горе не обмолвился. «Ну что ж, — говорила Клэр себе. — Разве ты сама не пыталась похоронить в себе память о своем браке? Здесь то же самое!»

Внезапно шум веселья оглушил ее, и Клэр захотелось уединиться куда-нибудь в тихое место, чтобы осмыслить услышанное.

— Мне надо идти, — сказала она судье. — Исполнять роль хозяйки.

— Идите-идите. Поговорим позже.

Клэр направилась к сервировочному столу, за которым орудовал Генри, но он в этот момент направился на кухню, за дополнительными порциями закусок. Клэр застала Генри за выниманием из духовки очередной индейки.

— Ну как там дела? — спросил Генри.

— Отлично! Все в прекрасном настроении.

— Неудивительно, если учесть, сколько выставлено разных напитков! — Генри взглянул на Клэр поверх громоздкой индейки. — Вы сами-то как? На вас общее веселье вроде не очень сказывается?

— Просто решила чуточку передохнуть… С вами, Генри, как-то очень хорошо отдыхается!

— Могу то же сказать и про вас! Вы какая-то не суетливая. Терпеть не могу суетливых женщин, а уж Кора-Сью в этом смысле кого хочешь заморочит.

Генри налил и поставил перед Клэр высокий бокал с густо-розовым, щедро сдобренным льдом напитком:

— С поклоном от нашего дома!

— Отчего вы так добры ко мне? — спросила растроганная Клэр.

— Так разве вы к нам не добры?

— Я за это получаю немалые деньги!

— То, что вы делаете, ни за какие деньги не купишь! Вы очень добры к мистеру Джейку!

— И он ко мне.

— В добрый час вы решили тогда прийти к нам, и это чистая правда!

«Не вся, — думала Клэр. — Мне и половины неизвестно».

Она пригубила свой кампари.

— Я смотрю, Чарли Уитмен сюда пожаловал! — мрачно заметил Генри.

— Кстати… вы знаете, что мы оказались вместе с ним на «Цирцее»?

— Да, мистер Джейк говорил.

— Чарли сказал, что они с Джейком старые друзья. Генри хмыкнул:

— Они знают друг друга с детских лет, это верно, только они вовсе не друзья. Скорее, я бы сказал, соперники. Чарли Уитмен вечно завидовал мистеру Джейку и всегда будет ему завидовать!

— Но почему?

Генри повел плечами:

— У Бернсов водились деньги. А у Чарли отец сбежал из дома, когда тот был еще совсем ребенком, и его мамаша вынуждена была одна растить его и братьев.

— Ей это прекрасно удалось! Чарли стал преуспевающим адвокатом!

— Да уж, в сообразительности ему отказать нельзя. Но не стоит на его счет обольщаться! Этот Чарли прекрасно умеет дурить людей. Не следует все его слова принимать на веру.

— Я пока ничего не заметила, — искренне сказала Клэр.

— Еще заметите! Если он тут, значит, его по-прежнему зависть гложет. Я бы ни за что не стал ему доверять!

«Соперники? — думала Клэр. — Как может богатый, преуспевающий адвокат до сих пор завидовать своему бывшему школьному приятелю, которому не пришлось бороться за свое существование? Может быть, это из-за Стеллы?»

Клэр подняла глаза, встретилась взглядом с Генри, и он почувствовал, что она снова скрылась под «пластиковым куполом», как он называл ее защитный слой; она пряталась под ним, как бы уходила от окружающего, чтобы замкнуться в себе и смотреть на все из своего недоступного для других укрытия.

— Надо идти исполнять обязанности хозяйки. Спасибо, Генри, за кампари и за то, что удалось немного отдохнуть!

Направившись к гостям, Клэр у входа в зал столкнулась с Чарли.

— Где это вы скрываетесь? — спросил он с укоризной. — Слышите? Звучит наша мелодия!..

И не успела Клэр сообразить, что к чему, как руки Чарли подхватили ее и повлекли танцевать. Теперь уже, зная свою роковую слабость, Клэр поняла, что стоит Чарли снова приняться за нее, как она может и не устоять под его напором.

А он между тем, прижимая ее к себе, шептал:

Ах как мне недоставало этого… как мне недоставало вас!

— Надо было хотя бы пригласить! — холодно парировала Клэр.

— А я разве ничего не сказал?

— Сказали, но совсем не то!

— Намекните, что вы хотите услышать, и я скажу! Все, что пожелаете!

— снова вы заигрываете со мной, Чарли!

— Ну да! Разве это не восхитительно?

— Мимолетное увлечение.

— Вы сожалеете или боитесь? — Чарли заглянул ей прямо в глаза. — Я готов играть, а вы?

— Я уже сказала, помните? В эти игры не играю!

На них заглядывались: темноволосый красавец Чарли и хрупкая, как камея, Клэр — ее темно-рыжие волосы с винным отливом искрились, нежно-голубое платье воздушно колыхалось. Они плыли неторопливо, как во сне, под томную мелодию аргентинского танго.

— Снова Чарли принялся за старое? — сказал судья Джейку, с неодобрением поглядывая на них.

— Клэр так просто не проведешь! — коротко бросил Джейк.

— Похоже, Чарли изо всех сил стремится тебе насолить!

В чем дело? Почему ты не вмешаешься? Такая прелестная женщина! К тому же умница!

Джейк молчал, не сводя глаз с Клэр и Чарли. Клэр холодна, замкнута. У Чарли горят глаза. Что-то говорит ей тихонько. На глазах у Джейка Чарли, танцуя, подводил Клэр все ближе к двери, ведущей в кабинет Джейка, и вдруг в какой-то момент распахнул дверь, увлек Клэр внутрь и прикрыл дверь за собой. Судья повернулся к Джейку, как бы желая сказать: «Ну вот, что я тебе говорил!», но взгляд Джейка заставил его промолчать.

Клэр настолько была погружена во внутренние ощущения, что к внезапному штурму, предпринятому Чарли, оказалась совершенно не готова. Очутившись в темноте, она почувствовала, как он, крепко сжав ее в объятиях, страстно прильнул к ее губам; в тот же миг этот напор вызвал у Клэр забытые воспоминания, которые, как ей казалось, были похоронены навсегда. Все было слишком знакомо: неукротимая сила и желание вызвали в ней только чувство страха. Клэр принялась отчаянно вырываться из объятий Чарли.

— Да пустите же меня!..

Инстинктивно она пустила в ход колено, Чарли согнулся от боли, Клэр, вырвавшись, попятилась назад, пока не уперлась спиной в письменный стол Джейка. Она тяжело дышала.

Чарли был в ярости.

— Какого черта вы себе позволяете? — рявкнул он. — Я понимаю, что вас голыми руками не возьмешь, но ведь это же нелепо!

— Я говорила… я в ваши игры не играю!

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду легковесный секс. Без любви, без чувств, как бы между прочим! Хватит с меня этого!

— Я не играю с вами!

— Неправда, играете! И я знаю почему. Из-за Джейка. Я для вас всего лишь средство для достижения какой-то задуманной вами цели. Но я этого не хочу! Это поставит под угрозу мои отношения с Джейком!

— Что это, хваленая кельтская интуиция?

— Нет, просто сочетание плачевного опыта с женской интуицией!

— Послушаешь вас, ваш бывший муженек — этакая смесь Казановы с Джеком Потрошителем!

— Точнейшее определение! Вы мне очень его напоминаете!

— Ах… вот оно что! — Чарли понимающе вздохнул. — Поэтому-то вы мне и не верите!

— Поэтому, и, кроме того, моя интуиция подсказывает, что такому человеку, как вы, доверять не стоит!

— То есть Джейк Бернс наговорил вам про меня всякого?

— О вас он мне никогда и ничего не говорил!

Судя по тону, Чарли был очень зол, но вот он произнес:

— Зачем вы отталкиваете меня, Клэр? У нас с вами мог бы получиться неплохой союз!

— Какого рода?

— А это как вы захотите!

— Вы уж никак не любитель сантиментов, вам скорее ближе образ диктатора!

Чарли вздохнул:

— Что же мне делать, как вас завоевать?

— Меня не надо завоевывать, я не приз!

Чарли помолчал, потом наконец произнес:

— Вы просто боитесь! Этот оголтелый тип, ваш бывший изрядно потрудился в этом направлении.

— Да вы правы! Я же говорю — вы мне его очень напоминаете.

— Нечего меня сравнивать с другими! — грубо сказал он. — Чарли Уитмен уникален сам по себе!

— Уникален? Чем же? Охотой за женщинами?

— Да вы просто жалкая трусиха! — раздраженно бросил он ей в лиио.

— Да, я не хочу подвергать себя риску, если вы это имеете в виду!

— Это жизнь, девочка! В ней все связано с риском — если, конечно, не бояться жить! — Чарли помолчал, потом сказав — Смелости у вас не хватает! Вот в чем ваша беда!

— Вы правы, не хватает — для общения с таким человеком, как вы!

— И все-таки Джейк что-то сказал вам.

— Не льстите себе, Чарли! Я и сама способна вас раскусить без посторонней помощи. Мой муж был точь-в-точь вы, только звали иначе!

— Теперь уж польстили мне вы! У вашего «бывшего» репутация была покруче моей. Ему приписывали то, что мне и не снилось.

— Вы слеплены из того же теста. Скажу честно, наверное, именно это и привлекло меня к вам на первых порах. Но теперь я знаю то, чего не знала тогда, и потому мой ответ вам — нет! Если вы подозреваете Джейка в том, что он мне якобы что-то про вас рассказал, значит, все-таки рассказывать есть что, но хочу вас заверить: ничего такого я знать не желаю! Одно я знаю точно. Причина вашего неотвязного ухаживания за мной кроется в каких-то ваших отношениях с Джейком. Заполучив меня, вы каким-то образом намерены досадить ему — бог знает за какой проступок, — а я не желаю, чтобы меня использовали в этих целях!

— Отсутствие смелости вы вполне компенсируете избытком фантазии!

— Это не фантазия, это та самая кельтская интуиция! Чарли умолк, взвешивая ее слова.

— Почему вы так защищаете Джейка? — наконец произнес он. — Он в состоянии позаботиться о себе сам.

— Джейк Бернс хорошо ко мне относится, он в какой-то степени помог мне вернуть себе то, что я считала навсегда утраченным. За одно это я ему бесконечно благодарна.

— Черт побери, ну вот вы и ударились в сантименты! — резко рассмеявшись, сказал Чарли. — О Джейке Бернсе я бы мог вам много чего порассказать…

Клэр напряглась, ожидая продолжения, однако Чарли повел плечами, усмехнулся:

— Да ну его к дьяволу! Стоит ли? Лучше уж вы сами во всем разбирайтесь!.. Вы же у нас, черт побери, такая разумница! — Он направился к двери. — О'кей, пока оставим это. Но я не собираюсь оставлять это навсегда. — Белые зубы блеснули в хищной улыбке. — Я всегда считал, что погоня интересней, чем отстрел, а вы не прочь от души поизмотать преследователя. Надеюсь только, что есть ради чего!

— Этого вам никогда не узнать! — презрительно бросила Клэр.

Чарли засмеялся. Это был смех победителя, смех человека, уверенного, что ему остается лишь дождаться нужного момента. Клэр стало страшно. Она уже столько раз слышала в прошлом подобный смех!

— Мы не закончили разговор. — И снова знакомые слова. — Едва я вас увидел, я понял, что непременно вас добьюсь!

Я терпелив, когда речь идет о том, что мне по-настоящему захотелось. Запомните это!

Дверь за Чарли закрылась. Клэр на ощупь добралась до ближайшего стула, рухнула на него. Ноги были как ватные, мысли смешались. Клэр чувствовала, что поступила правильно, но в ней жалом засело обвинение в трусости. «Ну разве я не права? — спрашивала она себя. — Ах, господи, Рори… ты отменно поработал надо мной!

Даже и теперь я никак не могу от тебя избавиться!»

Внезапно дверь распахнулась, в глаза ударил яркий свет, на фоне которого возник силуэт Джейка.

— Гости начинают расходиться! — произнес он в знакомой Клэр отрывистой, несколько бесцветной манере, говорившей о том, что внутри у него все кипит.

Клэр внутренне сжалась от мысли, что Джейку известно обсолютно все. Не говоря ни слова, она поднялась и скользнула мимо него. Остаток вечера Клэр старательно избегала Чарли, хотя всеми своими нервными окончаниями ощущала его присутствие.

Взглянув на себя в зеркало, она поймала за спиной его взгляд. Чарли улыбался. Клэр вспыхнула и отвернулась. «Что же мне делать? — в отчаянии думала она. — Он прекрасно видит, как на меня действует, потому-то так уверен в себе!» Именно это ее непроизвольное влечение к Чарли привело к краху безмятежные отношения, установившиеся у Клэр с Джейком. Не одобряя ее поведения, он стал заметно холоднее с Клэр. «Теперь ты предоставлена самой себе!» — с ожесточением думала Клэр. И потому, вздернув кверху подбородок, изобразив на лице улыбку, она продолжала с блеском играть роль женщины, которая веселится от души. Было уже далеко за полночь, когда последний гость, пошатываясь, вышел через парадное крыльцо, и в доме остались лишь остовы индеек, очищенная до блеска окороковая кость, масса грязных тарелок и бокалов, переполненных пепельниц, а также облако дыма, точно смог повисшее над залом. Клэр принялась обходить комнаты, распахивая окна, чтобы как следует проветрить помещение, и когда открывала окна в гостиной, то вдруг услышала из столовой, находившейся по соседству с ней, возмущенный голос Джейка.

— Что за игры ты, черт побери, здесь устраиваешь, Чарли? — гневно воскликнул он.

Клэр похолодела от изумления. Она думала, что Чарли давно ушел.

— Что ты имеешь в виду? — промурлыкал Чарли безмятежно, словно ленивый тигр.

— Прекрасно понимаешь, дьявол тебя подери, что и кого я имею в виду! На сей раз эта твоя игра именуется Клэр Драммонд!

Клэр попятилась, вжавшись в штору.

— Это не твое дело, — равнодушно бросил Чарли.

— Нет, черт побери, мое! Клэр работает на меня, и я хочу, чтобы она продолжала на меня работать! Не прикасайся к моим делам — в том числе и к ней, Чарли!

— А то что? — презрительно протянул Чарли.

Джейк молчал, и Чарли язвительно продолжал:

— Клэр уже достаточно взрослая барышня, чтобы решать как ей поступать!

— Так ведь ты же действуешь нагло и напролом! Уж я-то тебя знаю! Столько раз видел тебя в действии. Ты их подталкиваешь к самому краю пропасти, и им уже ничего не остается как шагнуть в бездну!

— Но Клэр прекрасно умеет балансировать на краю!

Клэр вся съежилась от этого самодовольного голоса.

— Только не в данный момент! Сейчас она очень беззащитна, и я не буду стоять и смотреть, как ты топчешь поверженное тело на дне пропасти! Я видел, как ты сегодня уединялся с ней!

— Знаю! — невозмутимо сказал Чарли; похоже, он даже ликовал.

— Предупреждаю тебя, Чарли! Не смей трогать и ее! Держись подальше!

«И ее?» — подумала Клэр.

— А почему, собственно, нет? Клэр — не простая задачка, а ведь я обожаю браться за сложное и решать неразрешимое!

— Но Клэр не… не проведешь! Она способна видеть тебя насквозь!

— Хочешь сказать, воспользуется теми дырками, которые ты во мне продырявил? — Чарли тихонько рассмеялся. — Занялся бы ты лучше своими делами! Я же не указываю тебе, как ты должен обращаться с твоими блондинками? — Теперь голос Чарли звучал раздраженно.

— Они для меня ровным счетом ничего не значат. Знают свое место, и все!

Тут Чарли мягким, шелковистым басом проговорил:

— И мы с тобой знаем почему, не так ли?

Мгновенно воцарилась зловещая тишина, Клэр зажмурилась изо всех сил. «Ударь его, Джейк! — молила она беззвучно. — Ну пожалуйста, ударь его…» Но до ее слуха донеслись лишь быстрые шаги, удалявшиеся по паркетному полу, потом хлопнула дверь. Конечно же, Джейк! Вечно он хлопает дверьми! Клэр затаила дыхание. Она услышала победный смешок Чарли, его мягкие удаляющиеся шаги. Дождавшись, пока не хлопнула входная дверь, она вышла из укрытия и кинулась бежать вверх по лестнице, к себе в спальню, где, захлопнув и закрыв на защелку дверь, рыдая, кинулась на кровать.

Сцепились из-за нее, словно кость не поделили! Да как они посмели! Нет, больше она ни на миг на этой проклятой работе не задержится! Надо бежать и от Джейка Бернса, и от Чарли Уитмена! «О господи! — думала Клэр в нервном смятении. — Во что я вляпалась?» мысли взбудораженным пчелиным роем гудели в голове. Горьким утешением было то, что ее худшие опасения насчет Чарли подтвердились. Он преследовал ее с какой-то скрытой целью, и все это как-то связано с Джейком. И со Стеллой. Сияющей Звездой. «Должно быть, это была какая-то необыкновенная женщина!» — думала Клэр, и сердце у нее заныло с такой силой, что даже слезы брызнули из глаз. Джейк по-прежнему тоскует, а Чарли по-прежнему таит на него злобу. Клэр пребывала в таком смятении, что было ясно: ей не заснуть. Стычка с Чарли больно уязвила ее, и брошенное им обвинение все сильней скручивало напрягшуюся в ней пружину. Она поднялась с кровати и принялась раздеваться, Может, поможет горячий душ? Оказалось — безрезультатно. И тут в голове шевельнулась мысль о море напитков, оставшихся внизу. Клэр не слишком увлекалась спиртным. Обычно пила ъкампари, да и то сильно разведенное содовой. Сейчас ей требовалось нечто более крепкое. Скажем, пару глотков любимого болеутоляющего средства Джейка — виски «Джек Дэниэлс». Это приведет ее в норму. Клэр начала понимать, почему Джейк не часто, но все же достаточно регулярно напивался. Необходимо было утолить спиртным какую-то внутреннюю боль. С того самого первого случая Генри каждый раз намекая Клэр, когда Джейка следует обходить стороной.

— Это он так размагничивается! — кратко характеризовал состояние босса Генри. — Он нечасто загуливает, только тогда, когда иначе не получается.

Однако Генри ни разу не открыл причины. Клэр терялась в догадках. Казалось, Джейк такой во всем уравновешенный человек. И лишь теперь Клэр внезапно поняла, что его толкало выпить. Стелла. Сияющая Звезда, продолжавшая лить свет в душу Джейка; и в этом свете то и дело обнажалась пустота, зиявшая внутри. У Клэр от этих мыслей заныло сердце. Она настолько увязла в своих переживаниях, что не допускала того, что Джейк тоже может страдать. Да уж и торжество сегодня выдалось! Оно обернулось для Клэр прозрением. Она уставилась на отражение в зеркале трюмо. «Хватит, нечего изображать из себя несчастную! Если решила похоронить в прошлом брак с Рори, чего же ты с такой настойчивостью продолжаешь усыпать цветами могилу? Освободись ты от этих останков! Лучше всего — сожги их дотла! Тогда, возможно, сумеешь начать новую жизнь!»

«Но если это так просто, почему этого не сделает Джейк? — спрашивала Клэр с вызовом свое отражение в зеркале. — Да потому, что он тоскует, по-видимому, о чем-то очень и очень прекрасном; о том, чего по-прежнему ему так недостает. У тебя ведь ничего подобного не было, что же ты-то до сих пор ходишь в трауре?» Она набросила пеньюар, тихонько открыла дверь. В доме было темно и тихо. Все спали. Клэр бесшумно босиком спустилась по лестнице вниз. Гостиная освещалась лишь светом уличного фонаря, проникавшего через задернутые шторы, и этого света хватало, чтобы разглядеть длинный стол, попрежнему уставленный бутылками. Она сразу устремилась к бурбону «Уайлд Тэрки», который Джейк именовал «разжиженной молнией», налила себе стопочку и залпом опрокинула. Мгновенно внутри как горящим углем обожгло. Клэр чуть не подавилась, зашлась кашлем. Утерла глаза; налила себе еще, собравшись отнести с собой наверх в спальню. Если выпить здесь, можно потом и не подняться. Осторожно держа в руке наполненную до верха стопку, Клэр повернулась, чтобы идти к лестнице, и увидела, что у противоположного конца стола стоит Джейк и внимательно на нее смотрит. Он был без пиджака, ворот рубашки слегка расстегнут, галстук распущен; сам, как видно, прилично под градусом. Сердце у Клэр так и екнуло, когда Джейк в шутливом приветственном салюте поднял свой бокал:

— Добро пожаловать в наш клуб!

— Что-то не спится! — оправдывающимся тоном сказала Клэр. — Решила, может, выпью стопочку…

— Стопочку? Да у вас в руке уже вторая!

Виноватый тон Клэр уступил место гневу: Можете вычесть стоимость из моего жалованья!

И Клэр гордо двинулась мимо, но Джейк, потянувшись, схватил Клэр за руку повыше локтя и резко повернул. Бурбон выплеснулся ей на ладонь.

— О-оп! Простите! Я-то знаю, как драгоценна каждая капля спиртного. Ну-ка, давайте я вам подолью!

Продолжая точно в тисках сжимать ей руку, Джейк подтащил Клэр к столу, туда, где стояла бутылка «Уайлд Тэрки». Взяв бутылку, он наполнил ее содержимым большой бокал до самых краев и протянул Клэр со словами:

— Вот… от этого полегчает! Когда охватывает отчаяние, приходится принимать гораздо больше, чем вы думаете!

Вынув стопку из пальцев Клэр, он вставил туда бокал. Шутливо-грубый, насмешливый тон Джейка разозлил Клэр:

— Ни в каком я не в отчаянии!

— Врете! — лениво проговорил Джейк с высокомерием всезнайки.

— Вы слишком много выпили и сами это понимаете!

— Тут никогда не бывает «слишком», вот что я знаю! — Джейк с серьезным видом покачал головой.

— А уж пора бы соображать!

И Клэр увидела, как Джейк изменился в лице.

— Черт побери, Баллетер был трижды прав в отношении вас! Ну и ядовитый язык!

— Если вы будете так любезны отпустить мою руку, он перестанет вас жалить и изводить!

— О, меня столько всего изводит! А вас что изводит — кроме внутренних желаний?

Клэр обомлела, однако ответила несколько шутливо:

— Бессонница!

Джейк рассмеялся и снова повторил:

— Врете! — И добавил: — Чарли, так ведь?

— Это вас не касается! — вспылила Клэр. И вдруг ощутила внутри чувство тревоги.

— Этот Чарли у меня как кость в горле!

Светлые глаза Джейка горели яростью, они жгли Клэр, так что даже кожа у нее горела от возмущения. И Клэр выкрикнула ему в лицо:

— Да подавитесь вы им!

Она с силой попыталась вырвать руку, как раз ту, в которой был стакан, и от резкого рывка весь бурбон выплеснулся прямо на нее, заливая шею и грудь, сбегая ручейками за вырез пеньюара.

— Ну вот, смотрите, что вы наделали! А все из-за…

Но ее гнев оборвался на полуслове, едва Клэр увидела глаза Джейка: они не отрываясь смотрели, как стекает жидкость по ее шее, пропитывая кружевную ткань, которая, прилипая к телу, обрисовывала твердую выпуклость груди, набухшие от внезапной прохлады соски. Дыхание Джейка стало прерывистым, светлые глаза потемнели, затуманились. Появившееся в них выражение внушило Клэр паническое желание немедленно бежать. Но Джейк все еще крепко держал ее за руку, и она не могла пошевелиться. Словно во сне он потянулся, вынул почти пустой бокал из руки Клэр, чтобы поставить на стол, но при этом не сводил глаз с Клэр, и бокал незаметно, неслышно для обоих упал на покрытый ковром пол. Все внимание Джейка и Клэр было сосредоточено друг на друге в пронзительном осознании неотвратимого. Снова Клэр попыталась освободиться, но его рука, точно тисками, удерживала ее, и эти тиски притягивали Клэр, не способную сопротивляться, к нему. Она выгнула руку, тихонько застонав, одновременно и в страхе, и от охватившего ее возбуждения. Время сгущалось вокруг, затвердевало, превращая все в замедленное действие. И только их сердца колотились с бешеной силой. Клэр ощущала прикосновение каждого пальца, впившегося в нее. Медленно Джейк притянул ее к себе, склонил свою белокурую голову, прикоснулся губами к мягкой и влажной коже между грудями, в том месте, где распахивался пеньюар, журча бархатным, полным сладкой истомы голосом:

— Какое расточительство…

Клэр дернулась, изогнулась, ощутив прикосновение его губ: жарких, жадных, возбуждающих. Попыталась было увернуться от них, но уже не было спасения от этих неумолимо ищущих губ и языка, ласкавшего ее груди, языка, игравшего с набухшими сосками, отчего она вздрагивала всем телом, прерывисто дыша. Его рука отпустила ее, потянула за ленточку, стягивающую пеньюар у шеи, и, помогая себе губами, Джейк спустил пеньюар с ее плеч, и Клэр осталась в одной ночной сорочке ниспадающей прямо из-под груди каскадом розовато — красного шелка и с корсажем из нежных кружев — теперь совершенно мокрым и прилипшим к телу.

— Ты вся мокрая… — бормотал он, словно во сне, все тем бархатным, тягучим голосом, и Клэр ощущала на себе жар его горящих губ. Она непроизвольно дрожала, но не только от страха Его коварные губы делали ее совершенно беспомощной Он сумел так быстро столького достичь! Как это в духе Джейка! Не надо, не надо этого!.. Но, несмотря на призывы разума, чувства уже усыпили волю. Единственное, что ощущала Клэр, было движение этих жарких, заставлявших ее замирать губ, нестерпимо сладостно блуждавших по ее влажному разгоряченному телу. Это заставляло ее непроизвольно подрагивать под ласками, и когда губы Джейка подступили к ее губам, Клэр в изумлении, в ужасе услышала, как из ее уст вырывается стон сладостного предчувствия. Испуганная, она попыталась было вырваться, но тут Джейк поднял голову и заглянул ей в глаза. Его пылающий взгляд был неистов. В тишине слышно было лишь их частое, отрывистое дыхание. Клэр казалось, что она смотрит на себя как бы со стороны и видит все как в замедленном кино. Время застыло, пока они вот так смотрели друг другу в глаза; он был так близко, казался таким огромным. Чистые, как родник, глаза блестели перед ней, точно вода под солнцем, но от них не веяло холодом, в их свете все таяло. Клэр чувствовала, как под воздействием этого взгляда она раскрывается навстречу Джейку, словно цветок. Медленно, устав от напряжения, ее веки сомкнулись. Почувствовав прикосновение языка, Клэр на какой-то момент отчаянно напряглась и оттолкнула Джейка от себя, но это было все равно что сдвинуть с места танк. Джейк не был тяжел, зато был очень силен. Его рот поглощал ее всю целиком, язык медленно, с наслаждением проходился по ее телу.

Клэр показалось, что она падает, теряет равновесие. Поцелуй засосал ее глубоко; Джейк, не отрывая губ, обхватил ее руками крепче, тесней прижал к себе. Снова до слуха Клэр донесся стон, и она поняла, что это стонет она сама. Последнее, что она ясно помнила, — как ее собственные руки блуждают по спине Джейка, в то время как ее губы раскрываются жарче навстречу его губам, страстно отвечая на его поцелуй, как жадно трутся ее бедра о его пылающий, напряженный торс; но вот с силой взорвалось долго тлевшее внутри разочарование и самоотречение, навсегда канув в жарком пламени чувственности. Пеньюар упал на пол; Клэр, охваченная страстью, срывала с Джейка одежду, расстегивала пуговицы на его рубашке, кровь стучала у нее в висках, тело лихорадочно жаждало его, она больше не сдерживала себя. Все, чему она когда-то научилась у Рори, бурным потоком прорвалось наружу. Клэр покрывала лицо Джейка поцелуями, ощущая, как пульсирующая в ней кровь вливается в его кровь, сливается с ней. Когда наконец они оба освободились от одежд и Джейк подхватил ее на руки, глаза Клэр вновь открылись, чтобы снова увидеть глаза Джейка, ощутить, как глубоко внутрь ее проникает его взгляд. И опять, как бы истомившись смотреть, Клэр прикрыла глаза, прижалась щекой к его сильному плечу. Джейк понес ее к лестнице, ведущей наверх.

 

ГЛАВА 12

Клэр лежала на постели в спальне Джейка, уставившись в потолок. Рядом лежал и он сам, вытянувшись ничком, и, несмотря на его большой рост, их тела вписывались друг в дружку, точно два фрагмента большой головоломки; Джейк лежал, забывшись глубоким и безмятежным сном, прильнув щекой к изгибу ее шеи, так что его дыхание приятно овевало ее тело. Клэр окончательно проснулась, но никак не могла поверить в происшедшее. «О чем ты думала! — укоряла она себя и сама себе раздраженно отвечала: — Скорее всего, моя дорогая, ты как раз ни о чем не думала! Именно поэтому взяла и уничтожила все своими руками! Он был пьян, а ты оказалась под боком. Так старалась устоять перед напором Чарли, что тут же уступила Джейку! Он даже не знает, с кем спал!» Слезы выступили у нее на глазах, едва Клэр вспомнила, как ночью дрожащим от любви и восторга, срывающимся от страсти голосом Джейк все время повторял: «Стелла, о, Стелла, Стелла!..» «Да уж, заварила ты кашу! — с горечью отчитывала себя.

— Ну что ты наделала? Не надо было хвататься за это проклятое виски. Хотя мы-то с тобой знаем, что не виски вызвало твой приступ белой горячки, так ведь? Это Джейк Бернс!» Джейк отдавался сексу так, чтобы она чувствовала, что ему сладко ее наслаждение, что ее восторг становился восторгом для него, позволяя ее ощущениям воспарить до небывалых высот, где они взрывались бурным фейерверком; и единственным, что уязвляло гордость Клэр, было то, что он называл ее именем другой женщины. Рори завладел всеми тайными хранилищами ее души. Он растоптал в пух и прах ее гордость, порядочность. «Неужели и Джейк, — думала Клэр, — отдав ей все, захочет потом забрать все это назад, прихватив и ее душу, унизив ее до уровня очередной из тысяч своих ночных бабочек? Так тебе и надо за твое двурушничество! — говорила себе Клэp — Господи, ну почему жизнь тебя ничему не научила!» И слезы отчаяния брызнули у Клэр из глаз, стоило ей осознать, что слепую страсть она принимала за настоящую любовь, что она сама себе выдумала Рори, которого не было на самом деле. А теперь и снова совершила непоправимую ошибку — отдалась мужчине, который даже не понял, с кем спал! «Это от долгого воздержания! — со стыдом думала Клэр. — Стоило ему лишь пальцем до меня дотронуться, и я тут же сорватась! Ясно, почему! Как ты могла! Господи, как ты могла! Как теперь ты сможешь без стыда смотреть ему в глаза? Он даже не понял, что это была ты!»

Она ощущала жаркую тяжесть в груди: вот уж поистине — душа горит! И от этой мысли из глаз Клэр вновь потекли слезы; тихонько струясь по щекам к подбородку, они капали прямо на прикрытые глаза Джейка, и он проснулся. Заморгал, и, хотя весь хмель из головы уже выветрился, Джейк на какое-то мгновение не мог сообразить, где находится. Но вот уловил знакомый аромат роз. Немедленно включилась память, и замелькали в мозгу картинки, восстанавливая ход минувших событий, начиная с расплесканного виски, переходя на пропитанный влагой, облегающий красный шелк и…

— Клэ-эр! — проговорил Джейк радостно, придвигаясь ближе к ее источавшему аромат теплу. — Слава богу, не сновидение, явь…

— Нет! — решительно выкрикнула она и резко отстранила его руку. Но не успела Клэр соскочить с кровати, как он обхватил ее, прижал к подушке.

— Погоди-ка… — Недоумение Джейка переросло в раздражение. — В чем дело? Что за недовольство, откуда?

— Подумаешь, человеку больно, кому какое дело!

Джейк выделил из фразы нужное слово, взвесил в уме.

— Я сделал тебе больно? — спросил он осторожно и даже как-то недоверчиво.

— Не физически!

Джейк нахмурился, сомнение в его взгляде мешалось с недоумением:

— Скажи, ради бога, что я такого сделал? Ты ведь до этого не выражала никакого недовольства… даже более того.

— Откуда вам знать, что я чувствовала, — вы даже не понимали, кто с вами был!

У Джейка отчаянно заколотилось сердце. Переведя дыхание, он сказал:

— Все я прекрасно понимал!

— Тогда почему вы называли меня Стеллой?

Джейк замер, и Клэр внезапно почувствовала, что он уже далеко. Рука, прижимавшая ее, потеряла к ней интерес, его сковало какое-то напряжение. Потом внезапно Джейк отнял свою руку, отодвинулся к дальнему краю кровати, лег на спину, заложив руки за голову.

— Почему вас это так волнует? — произнес он с равнодушным цинизмом. — Думаете, я не чувствовал, что вы воображали, будто вы с Чарли? Так что мы оба довольствовались суррогатом!

Вне себя от гнева и унижения, Клэр в сердцах залепила Джейку пошечину, так что у него помутнело в глазах и зазвенело в ушах.

— Негодяй! — Клэр захлебывалась от ярости. — Это не так, и вы это прекрасно знаете! Может, с самого начала так и было, но потом все пошло совсем по-другому. Я все время понимала, с кем я!

— И все же я был только заменой! — выкрикнул Джейк, тоскипая от гнева. — Чарли Уитмен волновал вас с первого момента знакомства; он вас домогался, но потом, поскольку его не оказалось рядом, вы метнулись ко мне в объятия! Премного благодарен!

— За то же могу принести благодарность и я!

— Отлично! Теперь, возможно, вам понятно, как я расцениваю ваше отношение ко мне!

До этого возившаяся со своей ночной рубашкой, Клэр зала взглянула на Джейка; по ее щекам продолжали бежать слезы.

— Я старалась во всем до мелочей соответствовать вашим требованиям! Все, что вы хотели, вы получили!

— О да, мои инструкции вы выполнили с блеском! Вы проявили энергию, способности и понимание, о каких следовало бы только мечтать, но все это было проделано с теплотой, какой можно ожидать от зимней стужи!

— Неправда! Я… — тут Клэр осеклась, глядя на Джейка горящими глазами, вспомнив, что в ту самую ночь, когда она застала его пьяным, он заплетающимся языком говорил ей те же слова, укорял в том, что была холодна и надменна, как Снежная королева. Примерно то же говорила ей и Кэролайн.

— Вы же знаете, что я пережила! — оправдывающимся тоном сказала Клэр.

— Знаю и понимаю это! А мое прошлое вы приняли к сведению?

— Я не знала… — начала было Клэр.

— Вот именно, черт побери, обо мне вы ничего не знали и знать не желали!

— Мне кажется, что события этой ночи восполнили этот пробел!

Внезапно весь гнев Джейка как будто иссяк. Он сказал уже гораздо спокойней:

— Вы правы. Эта ночь подтвердила то, что занимало меня уже давно. Что под ледяным покровом таится отнюдь не потухший вулкан. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Вы считаете, что совершили очередную ошибку, ведь так? Что у вас отказали тормоза? Вижу, чем вы готовы заняться, — привести в порядок останки, устроить пышное захоронение, воздвигнуть памятник и только после всего этого предать прошлое забвению.

— Я действительно совершила ошибку! У меня и в мыслях такого не было. Я не из тех, кто спит с начальством!

— Ну вот! Снова вы за свое! Я — это я, — он ткнул пальцами в свою обнаженную грудь, — Джейк Бернс! Вы спали со мной, а не с «Бернс Энтерпрайзез»! — Его снова начал охватывать гнев.

— С кем бы и как бы это ни происходило, все равно этого нельзя было допустить!

— Но почему?

— Потому, что это все испортило!

— Как?

— Вы еще спрашиваете! — вскинулась Клэр. — Это меняет все в корне…

— Если меняет к лучшему, то я не возражаю! — Джейк помолчал, потом произнес: — Если к худшему, тогда не уточните ли, что вы имеете в виду?

— Я работаю у вас!..

— Ну и что же?

Клэр чуть не захлебнулась от возмущения:

— Ну если вы этого не понимаете, тогда нет смысла объяснять. Видимо, у нас с вами разные взгляды.

— Я так не думаю. Хотя ваши до идиотизма благородны… как, впрочем, иногда и ваши поступки.

— Послушайте!..

— Нет, это вы послушайте! Дело вовсе не в том, что мы переспали; вас задело то, что я называл вас Стеллой!

— А вас бы не задело, если бы я называла вас Чарли? — запальчиво спросила Клэр.

— Думаю, что задело бы.

— Все это я уже достаточно имела с Рори. Он, занимаясь сексом, думал только о том, как он хорош, как я должна быть ему благодарна…

— Вы что, в том же обвиняете меня?

— А как мне это еще понимать?

— Мне кажется очень странным, что вы до сих пор не спросили меня, кто такая Стелла.

Клэр накинула через голову ночную сорочку, в ней она чувствовала себя спокойней.

— Я знаю, кто она такая! Ваш приятель-судья рассказал мне, что вы были женаты и что ваша жена умерла.

— Ах вот как! — еле слышно произнес Джейк.

— Но только и всего, больше ничего!

— Этого больше чем достаточно!

Хотя бы в физическом смысле можно было почувствовать что перед вами другая женщина?

— Я и почувствовал! — Снова помолчав, Джейк сказал: — и я и назвал вас Стеллой, то только потому, что с вами мне было так же хорошо, как бывало с ней. Поверьте, я не хотел вас обидеть. Это своеобразная похвала.

Клэр в замешательстве уставилась на Джейка. Такое совершенно не приходило ей в голову.

— Сравнивая вас с ней, я нисколько не хотел умалить ваших достоинств, а учитывая тот накал, который проявился у нас обоих… — Джейк повел плечом. — Просто у меня такого не было, с тех пор как…

Он внезапно осекся.

— Так вот откуда ваше увлечение… блондинками?..

— Слава богу, поинтересовались!

— Я думала, что не имею на это права!

— Вы, англичане, вопрос боитесь задать, чтоб не подумали, будто вы вмешиваетесь в чужие дела.

— Это считается невоспитанностью!

— Это считается проявлением внимания к человеку! — Джейк пристально посмотрел на Клэр. — Вы даже не поинтересовались, женат я или разведен!

— Ваша частная жизнь меня не касается!

— Ну хоть бы из любопытства спросили!

Клэр неуютно поежилась:

— Любопытство, как известно, сгубило кошку! — И добавила смущенно, помогая себе красноречивым жестом: — Я действительно была потрясена, узнав, что вы вдовец!

— И уже пять лет.

— Сколько вы были женаты?

— Чуть больше четырех лет.

— Не намного дольше, чем я.

Джейк с грустной улыбкой взглянул на Клэр:

— Выходит, мы оба тяжелораненые! Но если бы тогда в Абердине мы не столкнулись с твоим бывшим муженьком, я бы так и не узнал, что у тебя за травма. — Вот почему мне так обидно, что ты называешь меня именем какой-то другой женщины!

— Стелла вовсе не «какая-то женщина», но, если тебе это так обидно, прости меня. Я ни за что бы не смог причинить тебе боль намеренно!

Теперь Клэр уже чувствовала виноватой себя. Она знала Джейка достаточно хорошо и понимала, что этот человек лгать не может.

— Просто, наверно, все это выглядело для меня слишком привычно, — сказала она уступчиво. — Такого у меня с Рори было больше чем достаточно.

— Я вовсе не Рори Баллетер! — жестко сказал Джейк.

— Я это вижу.

— А ты видишь, что Чарли как раз такой?

Клэр похолодела:

— Я знаю, что такое Чарли!

— Так ты поэтому дала ему от ворот поворот?

Клэр не смогла сдержать улыбки.

— А что тут смешного?

— Просто меня восхищает твой прямолинейный американский юмор! — ответила Клэр и тут же решительно отрезала; и, пожалуйста, не надо больше говорить о Чарли!

— Придется, потому что он имеет отношение к тому, что произошло ночью, да и к Стелле тоже. Именно в ней кроется причина того, что он принялся за тебя!

Клэр нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Стелла была когда-то девушкой Чарли. Я ее у него увел.

— Да? И какое же это имеет ко мне отношение?

— С того момента, как Стеллы не стало, Чарли все время уводит женщин у меня из-под носа.

Клэр в изумлении уставилась на Джейка:

— Но меня-то зачем ему потребовалось уводить?

— Потому что он догадался, что я… интересуюсь тобой.

Клэр опустилась на край кровати.

— Ты это очень тщательно скрывал! — наконец проговорила она.

— У меня не было выбора. Ты к себе на километр не подпускала. Я не хотел рисковать, афишируя свои чувства к тебе, потому что знал: ему это непременно станет известно. — Джейк чуть помолчал. — Мы с ним из одного маленького городка — из Симаррона в штате Оклахома. Я в нем родился.

Моя мать скончалась, когда мне было восемь лет, и мои воспоми нания о ней навсегда связаны с комнатой, пахнущей лекарствами.

Вот почему, когда отец Чарли сбежал, мой отец предложил его матери вести наше хозяйство и приглядывать за мной, и надо сказать, что миссис Уитмен сделалась мне второй матерью. Мы с Чарли были однолетки и вместе росли. Но он почему-то все время со мной соперничал. Ему непременно надо было во всем одерживать надо мной верх. Он берет призы по языку и литературе, я по математике. Я собираюсь поступать в университет Брауна, который заканчивали многие из нашей семьи, — а Чарли, который стремится меня переплюнуть, в шестнадцать лет получает право на стипендию в Гарварде. Он лучше всех сдал вступительные экзамены. Чарли был — да и есть — большой умница! И теперь мы редко виделись с ним, только во время каникул. После окончания университета Чарли поступил в Гарвардскую школу права, а я — в Гарвардскую школу бизнеса. Теперь мы виделись довольно часто, но дружба как-то не складывалась. Чарли был честолюбив; хотел разбогатеть, стать преуспевающим адвокатом, и, получив по окончании школы степень, он стал работать в одной из престижных адвокатских фирм в Талсе. Там, в Талсе, мы опятьтаки с ним встретились. На большом приеме, устроенном од ним из клиентов его фирмы, Чарли оказался там со Стеллой. Она была необычайно хороша… но совсем не такая, за какими он обычно охотился. Женщины Чарли были другого типа: элегантные, утонченные, опытные. Стелла была как раз наоборот. По школе я ее почти не помнил — она была много моложе нас с Чарли; скромная, гораздо более серьезная, чем все прочие девушки Чарли, и уже успела овдоветь. Она вышла замуж очень рано за парня, с которым у нее была любовь с детства, и сразу после свадьбы его забрали воевать во Вьетнам, шел последний год войны; а через три месяца его убили. И вот Стелла в девятнадцать лет стала вдовой. Когда мы познакомились, ей было двадцать четыре, на три года меньше, чем мне тогда, и она работала секретаршей у Чарли на фирме. Я спросил у Чарли, каковы его намерения в отношении Стеллы, и очень удивился, когда он заявил, что серьезны, что она «совсем не такая, как все». Помню, он сказал: «В ней есть какая-то особая, милая наивность! Даже прожив в Талсе пять лет она сохранила старомодные идеалы провинциальной Америки!» Это означало, что до свадьбы она с ним спать не соглашалась. Это упорство главным образом и внушало Чарли особый к ней интерес. Я видел, что он очень старается и что она вот-вот готова уступить, потому что я не помню, чтобы хоть одна женщина могла долго сопротивляться напору Чарли. Но, узнав Стеллу поближе, я мало-помалу стал думать, что Чарли возможно, нашел именно то, что ему нужно. Стелла действительно была не такая, как другие. Мне это нравилось. Постепенно я все больше и больше тянулся к ней, и, к моему удивлению, она ко мне тоже. Как-то я решил ей открыться.

Тут Джейк улыбнулся, и у Клэр заныло сердце.

— А она мне и говорит: «Я все ждала, когда ты скажешь!»

Вот и все. Когда она все рассказала Чарли, тот, конечно, совсем не обрадовался. Он обвинил меня в том, что я сделал это специально, потому что знал, как она ему дорога; что я вечно зарился на то, чем мог похвастать он. Как только он ни старался вернуть ее, ничего не получалось. И когда Стелла пригласила Чарли на свадьбу, ему окончательно стало ясно, что дело проиграно. Стелла была католичкой, чем во многом объяснялась ее особая внутренняя сила. Вера имела для нее огромное значение, и она соглашалась на брак, только если мы повенчаемся в католическом храме и если я пообещаю, что наших будущих детей мы воспитаем в католической вере. Ну а для меня лично религия особого значения никогда не имела. Потому мы венчались в католическом храме, и я обещал, что наши будущие дети будут воспитаны в католической вере. Я построил огромный новый дом в Симарроне, и вот, вернувшись с Гавайских островов, где по желанию Стеллы проводили свой медовый месяц, мы стали жить в нем, и все складывалось прекрасно.

Стелла сразу же забеременела и была на седьмом небе от счастья. Она любила детей, хотела иметь их полный дом. Но в девять недель у нее случился выкидыш. Она очень болезненно его переживала. Доктора уверяли, что такое частенько случается и что это вовсе не значит, будто она больше не сможет иметь детей. Только Стелла потеряла и второго ребенка в двенадцать недель. После этого она впала в полное отчаяние; большую часть времени стала проводить в церкви. Я повез ее к светилу-гинекологу, оказалось, что нужна небольшая операция и тогда все будет в порядке. Стелле сделали операцию, и, как только позволили врачи, мы решили с ней снова попытать счастья. Забеременев в третий раз, она старалась больше лежать в постели. Она решительно настроилась на то, что теперь ничего, абсолютно ничего не сможет ей помешать родить ребенка, и я видел, как она волнуется, как переживает, и старался во всем ей помогать, несмотря на то, что Стелла не позволяла мне тогда до себя дотрагиваться. Так впервые между нами возникли разногласия; я не понимал, почему мне все время приходится успокаивать себя под ледяным душем, однако Стелла была неумолима: она боялась даже по мелочам рисковать. И я всю свою энергию направил на работу. Когда Стелле пришло время рожать, я был рядом; у нас родился мальчик, Кристофер. Это был чудесный малыш, весом шестьфунтов, с темными волосиками и голубоглазый, похожий на Стеллу. Стелла была вне себя от радости. Никогда я не видел ее такой счастливой… И вот, когда малышу было уже около четырех месяцев, однажды утром Стелла обнаружила его мертвым в кроватке. Мы так и не поняли, отчего он умер. Когда она клала его в его кроватку накануне, малыш был совершенно здоров. Стелла обезумела от горя. Она не могла примириться с мыслью, что Кристофера нет. Она впала в состояние глубочайшей, тяжелейшей тоски. Все часы проводила в детской, сидя у колыбельки-качалки. Если не сидела в детской, пропадала в церкви. Дошло до того, что мы стали с ней как чужие; ночи напролет она плакала. Боже ты мой, как она плакала!..

Голос Джейка сделался глуше:

— Ей стало казаться, будто это она виновата во всем, что произошло в нашей семье, — виновата передо мной, но больше всего перед самой собой. Она полагала, что основная цельвсякого брака — производить на свет детей. С самого начала она пыталась забеременеть, и каждый раз ее постигала неудача. Теперь она лишилась уже троих детей, и, значит, в этом только ее вина и больше ничья! Никакие уговоры не действовали. Стелла была одержима собственным чувством вины. Ее теплота, любовь и нежность исчезли, уступив место безнадежности, подтачивавшей жизненные силы. Стелла вбила себе в голову, будто все это произошло потому, что она отвергла Чарли; что все эти страдания бог послал ей как кару за этот грех. Я сердился, убеждал, говорил, что она заблуждается, считая будто Чарли женился бы на ней; что этот человек не создан для брака. Просто она привлекала его своей неуступчивостью, а на самом деле он просто хотел затащить ее в постель. Мы поссорились. Стелла обвиняла меня в том, что я ревную ее к Чарли, что я уже пресытился ею, что считаю обузой ее, не способную родить, не способную исполнить свой супружеский долг передо мной. Я уверял ее, что не это главное; что просто быть с ней уже для меня счастье. Она истолковала это как мое нежелание понять ее, мое равнодушие к тому, что так для нее важно: исполнить свое жизненное предназначение, стать полноценной женой и матерью семейства. Наши отношения настолько испортились, что я все больше времени отдавал работе, стараясь как можно реже бывать дома, потому что теперь меня перестало туда тянуть. Я стал устраивать себе регулярные поездки за границу — к тому времени у меня появились клиенты-арабы. И однажды, когда я вернулся домой после одной из таких командировок, Стелла бросилась мне на шею, говорила, что ей без меня плохо, умоляла простить ее и сделать еще одну попытку.

Джейк засмеялся нервным смехом. Потом продолжал:

— Попытку! Теперь она не оставляла меня ни на минуту. Я приходил домой смертельно усталый, но Стелла только и знала, что требовала от меня немедленно лечь с ней в постель, чтобы поскорей забеременеть. Стоило мне сказать, что я устал, как она тут же принималась упрекать меня, что я больше ее не люблю. Каждый божий день она измеряла себе температуру, просматривала свой календарик, неустанно тормошила меня. Я злился, потому что мне казалось, что она смотрит на меня как на жеребца-производителя. Ссоры стали перерастать в скандалы. Стелла обвиняла меня в том. что у меня появились другие женщины, — вот якобы почему я утратил к ней интерес. Другие женщины! Да я ни на одну не смотрел. Я продолжал любить Стеллу, но почувствовал, что теряю ее. Она всегда раньше интересовалась моими делами, гордилась мной; любила устраивать вечеринки; все кругом считали меня счастливчиком. Но я никак не мог понять навязчивой идеи Стеллы, что до тех пор, пока она не родит здорового, жизнеспособного ребенка, она не может считать себя женщиной. Теперь Стелла уже не отдавалась мне с такой страстью, как когда-то; она не любила меня, она использовала меня…

Я знаю, что это такое! — проговорила Клэр с тоской.

— То, что раньше было гораздо больше, чем только секс, теперь превратилось в работу; в отработанный, четкий процесс зачатия. Я сказал Стелле, что если она не изменит к этому своего отношение, то я так больше не смогу. Для меня такое было невыносимо. С тем я и уехал. Поездка выдалась долгой, затянулась месяца на полтора; и вот через месяц я получаю письмо, — как водится, анонимное, — где сообщается, что моя жена погуливает с Чарли Уитменом! — Джейк сжал голову руками. — Если бы я в тот момент оказался рассудительней, но я ошалел от ярости. Стелла меня обвиняла в неверности, а теперь сама изменяет мне с человеком, заведомо зная, что тот имеет на меня зуб! Первым же самолетом я улетел на родину.

Джейк замолк, и надолго. Когда он снова начал рассказывать, голос его звучал уже более уверенно:

— Наверное, было суждено судьбой, чтобы я застал их вместе. О нет, не в постели — это было бы слишком примитивно. Они вместе ужинали, только и всего; Стелла была такая радостная, такая хорошенькая, прямо как прежняя! Я потерял контроль над собой. Набросился на Чарли, он отразил мой удар, и в мгновение ока мы уже колотили друг друга, сметая все на своем пути. Стелла стала умолять нас прекратить, кричала, что Чарли зашел просто по-приятельски, что она специально пригласила его, чтобы извиниться за прошлое… Но при мысли, что Стелла делилась с ним нашими семейными бедами, я разошелся еще пуще. Мы с Чарли уже не обращали внимания на Стеллу, настолько каждый был поглощен своими прошлыми обидами, своим привычным стремлением одержать верх. Мы уже дрались не из-за Стеллы; мы дрались, чтобы выяснить, кто сильней.

Я не заметил, когда Стелла ушла; помню только, что, когда я шел, пошатываясь, от входной двери, после того, как вышвырнул Чарли вон, чувствуя, как все плывет перед глазами и как струится кровь из рассеченной брови, я вдруг обнаружил, что ее нет. Я кинулся по лестнице вверх, забарабанил в дверь ее спальни. Дверь оказалась заперта, а Стелла крикнула, чтоб я убирался прочь, отправлялся к своим любовницам, к своим драгоценным делам, на которые я ее променял. Я обвинил ее вероломстве, мы принялись страшно скандалить через запертую дверь. Тогда я, все еще дрожа от гнева, спустился вниз налил себе виски… Проснулся я от крика, обнаружив, что лежу на обеденном столе. В голове страшно гудело, но я кинулся на второй этаж и застал истошно вопившую служанку, мексиканку Энкарнасьон, в спальне Стеллы. Стелла лежала на кровати в новом пеньюаре, я и сейчас вижу его: сапфирово-синий, с синими ленточками, завязанными на плечах. Она лежала, окоченевшая, сложив на груди руки, как святая на старинной иконе. Уже несколько часов как она была мертва.

— О господи боже! — с ужасом выдохнула Клэр.

— Энкарнасьон сказала, что Стелла проглотила почти целый пузырек валиума. Служанка обнаружила ее мертвую, когда понесла наверх поднос с завтраком. Дверь тогда уже была открыта.

Джейк отнял руки от висков; глаза были сухи, но горели лихорадочным блеском.

— Не думаю, чтобы Стелла хотела наложить на себя руки, иначе она не отперла бы дверь. Это был просто жест отчаяния; последняя попытка показать мне, как она бесконечно несчастна, как беспомощна, как ей страшно жить. — Голос Джейка дрогнул. — Должно быть, она надеялась, что я предприму со своей стороны еще одну попытку, что вернусь, и… тогда бы все образовалось, но я был внизу и настолько пьян, что проспал момент, когда она умирала! Глубоко переживая рассказ Джейка, Клэр невольно потянулась к нему рукой:

— Ах, Джейк.. Джейк… как я тебе сочувствую!

И обняла его, чувствуя потребность успокоить, унять его боль.

— Это я виноват в том, что она умерла! Что мне стоило хотя бы чуть-чуть подумать!.. Стелла просто была не способна на измену. Она была католичкой; клятвы, данные при венчании, были для нее священны. Она была, как выражался Чарли, «дитя провинциальной морали». И если б и возник такой случай, Стелла ни за что не выбрала бы Чарли. Она не была жестока. И я не верю Чарли, который утверждает, будто бы они были со Стеллой любовниками; якобы каждый раз, уезжал, он заявлялся к ней.

— Он тебе так сказал?

— Да. Но я-то Стеллу знал лучше его! То, что он считал нормальным, обычным адюльтером, для Стеллы было смертельным грехом. Просто он хотел уязвить меня побольней, отомстить тем самым за то, что я когда-то отбил у него Стеллу.

Я убежден, что даже и сейчас он не может мне этого простить; не самой смерти Стеллы, а именно того, что он тогда ее потерял и что увел ее не кто-нибудь, а именно я.

И знаешь, какую насмешку приготовила мне судьба? Вскрытие показало, что Стелла была беременна!.. Должно быть это случилось как раз в ту ночь накануне моего отъезда.

Думаюона этого еще не знала… Я понял по красным пометкам в ее календаре… если бы ей подождать всего пару дней!.. Или если бы не было этого проклятого письма, из-за которого я помчался домой… Чарли утверждал, что ребенок от него; что якобы он спал со Стеллой каждый раз, когда я уезжал из дома; что ему было известно, как она жаждала забеременеть снова, и, раз я оказался несостоятелен, на помощь пришел он и справился с этой задачей, доказав таким образом раз и навсегда свое превосходство.

Светлые глаза Джейка потухли, он произнес с трудом:

— Я уверен, что он лжет и это его способ расквитаться со мной. Но временами…

— Хочется напиться?

— Да! Как я напился в ту ночь, когда Стелла умерла, как напивался после ее смерти. Напивался до такой степени, что превратился в безнадежного алкоголика, пока не спохватился и прошел курс лечения.

— Я все ломала голову, — мягко сказала Клэр. — Ведь вообще-то ты не пьешь, да?

— Нет! Не рискую. Кроме тех случаев, когда чувствую, что иначе мне никак не заснуть…

— Ах, Джейк!.. — Клэр обвила его руками. Он крепко стиснул ее в объятиях. — Пожалуйста, прости меня… Я ведь ничего не знала…

— Откуда тебе было знать? Я ведь не хотел это афишировать. К чему всем знать, что Джейк Бернс довел свою жену до самоубийства и потом сделался жалким алкоголиком? — произнес он приглушенно ей в плечо. — Иногда мне кажется, что эту кару мне послал господь, что не надо было мне становиться между Стеллой и Чарли, что, может, она была бы счастливее с ним, народила бы ему целую кучу детей, которых так хотела!

— В том, что у Стеллы дважды был выкидыш и что третей малыш погиб, нет твоей вины!

— Может, так, а может, нет! Я действительно часто оставлял ее одну. Да, мы ссорились, господи, как мы ссорились! Временами мне даже хотелось бросить ее, временами я ненавидел ее, особенно когда она видела во мне лишь средство забеременеть, и я не нужен был ей как Джейк Бернс, как человек, как любимый, а был ей нужен только в качестве личного производителя! Но все это не может служить оправданием моей вины в том, что она умерла, что произошло это самоубийство! Меня обвинила ее мать. Сказала, что теперь не будет мне в жизни счастья. А Чарли с тех самых пор изо всех сил только об этом и заботится. Уже потом, много позже, когда я попытался забыть прошлое, он мне этого сделать не дал. Дважды уводил у меня женщин, с которыми я связывал свои надежды на счастливое супружество. — Джейк помолчал. — Третьей оказалась ты, — наконец произнес он.

— Я не подозревала… — беспомощно проговорила Клэр.

— Знаю! А вот Чарли заподозрил! Наверное, кто-то рассказал ему о тебе… обо мне. Вот он и явился, чтобы снова все порушить! Только не на такую напал. Ты сумела разглядеть, что он собой представляет.

— Только потому, что он мне напомнил Рори!

— Слава богу! Я не к тому, что ты оказалась несчастлива в замужестве и с тех пор решила больше не рисковать, а к тому, что с тобой у меня появился шанс.

— Джейк, я… — в смущении пролепетала Клэр.

— Знаю! Ты скажешь, что я тебе симпатичен как друг! — Он в впился в нее взглядом. — Но только этой ночью между нами было явно больше, чем симпатия, и ты это знаешь!

— Просто я уже давно не…

— Пусть так. Воздержание абсолютно на тебе не сказалось. Мы были вместе: я и ты.

Клэр молчала, читая в его глазах, в интонациях голоса, что так оно иесть.

— Все произошло… так внезапно… — сказала она.

— Это было необыкновенно! Мне было так хорошо! Я…

Клэр приложила пальцы к его губам:

— Прошу тебя, Джейк! Я еще не готова к этому! Даже не наю, буду ли готова когда-нибудь…

— Да что ты, разве сама не видишь? Если бы ты не была готова разве смогло бы все произойти так, как произошло? Ты дала волю чувствам — да, именно так оно и было! Ведь и ты тоже сильно этого хотела… Тебе нужна любовь, Клэр! Не отталкивай меня! Пусть ты не любишь так, как я, пока еще не любишь. Я готов ждать. Только не надо, не беги от любви, не беги от меня! Прошу тебя! Мне кажется, я этого не переживу…

Клэр замотала головой, отстраняясь от Джейка:

— Не надо, Джейк! Меня гложет чувство вины, которого мне хватит до конца жизни! Я не умею только брать и ничего не давать взамен!

— Но ты дала, дала! Ты была готова отдать больше! Ты как раз та женщина, которая не может не давать!

Джейк снова взял ее руки в свои:

— Доверься мне, Клэр! Мне это так необходимо! И поверь мне, что на сей раз ты встретишь понимание и нежность.

— Я теперь не та доверчивая девушка! — тихо сказала Клэр.

— Да, я знаю, но дай мне шанс. Сейчас ты не испытываешь ко мне то же, что я к тебе. Единственно, о чем я прошу, дай мне попытаться разбудить в тебе те же чувства. Этой ночью мы почувствовали, что нужны друг другу.

— Я стосковалась по ласкам.

— И я! Вот почему я не могу тебя отпустить! Именно ты мне нужна, и, что бы ты там ни говорила, я тоже нужен тебе! — Джейк придвинулся ближе. — Да, ты ошиблась, но здесь нет твоей вины. Моя же ошибка обернулась моей виной. Мы оба с тобой только люди. Ты боишься, потому что от природы ранима, — ты пытаешься восстановить свое человеческое достоинство, и я ведь немного помог тебе в этом, разве не так?

— Очень помог!

— Так позволь мне довести дело до конца! Единственное, о чем я прошу, — дай мне шанс! — Но это было бы нечестно…

Джейк видел, как она борется с собой, как пытается рассудочность поставить над чувственностью. Клэр была не из тех женщин, кто вступает в связь с мужчиной, совершенно не заботясь о последствиях для обоих. В этом она была старомодна Драммонды были семейством старого уклада, они и по сей день чтили добродетели и ценности Викторианской эпохи Клэр была воспитана по заветам Библии: добродетель превыше всего. Соединяться с мужчиной значило для нее очень сильно его любить. Ее отличали прямота, искренность и чувство ответственности. Вот почему для нее было так важно, чтобы они с ее избранником подходили друг другу. Клэр все еще никак не могла согласиться с тем. что случилось этой ночью. Ее башня из слоновой кости рухнула, и было неясно, сможет ли она теперь построить новую. Джейку казалось, что Клэр взвешивает каждое его слово. Но Клэр в это время вспоминала то, что когда-то в ночь перед свадьбой говорила ей мать: «Самое главное — это компромисс! Только то дерево устоит, которое клонится под ветром. Абсолютные истины недолговечны, а ты склонна к излишней взыскательности. Никогда не настаивай на том, что лишь твои взгляды истинны, иначе непременно останешься ни с чем». Клэр посмотрела на Джейка. Он не спускал с нее внимательного взгляда. Светлые глаза потемнели от напряжения.

«Этому человеку можно верить! — сказала Клэр себе. — К тому же ты его должница. А Драммонды никогда в долгу ни перед кем не оставались. Благодаря ему ты вернула себе те чувства, которыми можно оплатить эту услугу…» Клэр улыбнулась, и мгновенно с лица Джейка исчезло напряжение.

— Ты обожаешь рисковать, — сказала Клэр. — А я люблю безопасные игры. Может, совместим эти качества и поделим пополам?

Джейк тут же улыбнулся, явно обрадованный:

— Итак, мы возвращаемся к жизни?

И снова прочел в ее глазах такой знакомый, понимающий отклик. И не смог удержаться, привлек Клэр к себе. Она не сопротивлялась, и Джейк осмелел, зарылся лицом в кружева, ощутив ее внезапно налившиеся груди.

— До сих пор пахнет розами и бурбоном… Теперь этот запах всегда будет напоминать мне о тебе!

Этот двойственный аромат разом смел всю паутину из темных закоулков его памяти, и внутри у Джейка все засверкало чистотой. А в чистом, ярком пламени, которым горела Клэр, исчезло все грязное, наносное, которое, казалось, уже не покинет никогда. И еле тлевшая, уже почти угасшая надежда вспыхнула в нем благодаря Клэр громадным, ликующим костром из которого Джейк вышел обновленным.

— Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь! — сказал он ей искренне. — Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому больше!

Клэр кивнула; от полноты чувств она не могла говорить.

— Я так хочу доказать тебе, как много ты для меня значишь… Прошу, позволь мне это сделать…

Маленькая жилка пульсировала у нее под горлом, и, когда Джейк прикоснулся к этому месту губами, Клэр вся задрожала, но больше его не останавливала, и Джейк стал осторожно снимать с Клэр розовую ночную сорочку, и Клэр обвила его руками, прижимая к шелковистому теплу своего тела.

— Разреши мне любить тебя! — шептал он. — Разреши показать, как я люблю тебя…

Она молчала и только все сильней притягивала его к себе. Его губы, крыльями бабочки скользя по ее телу, с такой силой возбудили Клэр, что она как цветок целиком раскрылась навстречу Джейку.

— Хочу убедиться, что это не сон, что это не бесплотная мечта, которой я столько времени грезил о тебе… что ты здесь, со мной, и мне так хочется, так нужно любить тебя…

— Мне тоже нужна любовь… — шептала Клэр.

— Да, да, я знаю! И я дам тебе ее…

На этот раз он назвал Клэр ее именем.

 

ГЛАВА 13

В половине восьмого Клэр покинула спальню Джейка, решив, что будет лучше, если она вернется к себе, до того как Генри нагрянет его будить. Но, спустившись вниз за своим пеньюаром, в гостиной она нигде его не обнаружила; он исчез со всеми прочими остатками торжества. Генри отлично вел дом. Неизменно вставая в шесть утра, он уже прибрал все и к тому моменту, когда Клэр спустилась вниз, восстановил везде прежний порядок. В тот же вечер абсолютно чистый пеньюар лежал на постели Клэр. Ни единого слова произнесено не было, но Клэр чувствовала, что отношение Генри к ней несколько изменилось. Он и раньше выказывал к ней почтение, теперь же к этому примешивались одобрение и восхищение. Чего нельзя было сказать о Коре-Сью. Ее «шестое чувство» не могло не уловить тайные сигналы, возникшие между Джейком и Клэр; не заметить миллион всяческих уловок, на которые шел Джейк, лишь бы коснуться руки Клэр, не говоря уже о том, чтобы не понять по его лицу, не угадать по его голосу, по тому, как он весело насвистывал, когда был дома, а также не сообразить по исчезновению блондинок, что Джейк счастлив.

Так же счастлив, как и Клэр. Она вся светилась счастьем, когда через несколько дней повстречалась с Молли за еженедельным деловым ленчем для обсуждения дел в агентстве; та тут же заметила перемены в Клэр и напрямик спросила:

— Отчего это ты так сияешь? Что или кто причина?

Клэр вспыхнула.

— Так-так, я всегда считала, что это вопрос времени! — заметила Молли.

— Ты оказалась прозорливей меня!

— Так ты ведь слышать об этом не хотела, не так ли? — Молли похлопала Клэр по руке. — Что касается меня, я только рада, что призраки прошлого навсегда канули в Лету!

Клэр рассмеялась. Да, отказать Молли в проницательности было нельзя. Для Клэр это обернулось не просто восхитительной сексуальной близостью, после долгого периода воздержания к жизни вернулось не только ее тело. И по мере того, как они с Джейком все больше узнавали друг о друге, делясь друг с другом своим прошлым, Клэр все больше открывала для себя, что Джейк, которого она до этого знала, на самом деле был лишь малой частью сложной индивидуальности. У них не было общих интересов. Джейк был не из тех, кто посещает концерты, вернисажи, музеи или театры. Музыкальный слух у него отсутствовал, а музыкальный вкус ограничевался песенкой «Будь рядом с ним» в исполнении Тэмми Уайнетт. Джейк не был сугубо домашним человеком; он любил лошадей, старался чаше ездить верхом, обожал спорт, чуть что бился об заклад, не гнушаясь спором — какая из двух капель стечет по стеклу быстрее, и не выносил, когда усилия тратились впустую; быстро утрачивал интерес к делам, не сулившим явного успеха. Кроме того, Джейк любил побеждать и, хотя не считал себя не умеющим проигрывать, тем не менее проигрыши расценивал как неудачу. И вместе с тем этот человек, способный с поразительным хладнокровием поставить на карту тысячи долларов, просыпался посреди ночи дрожа, в холодном поту от привидевшегося кошмара, в ужасе, который Клэр могла теперь понять. И он постоянно искал опору и поддержку в Клэр.

Он засыпал ее подарками; подарил ей изумительную брошь в виде розы: стебель выложен прямоугольничками изумрудов, листочки из ограненных солитеров, на которых каплями росы блестят бриллианты, лепестки цветка — розовые бриллианты. У Клэр захватило дух при виде такого подарка:

— О Джейк… какая роскошь!

— Эти цвета тебе больше всего идут, к тому же от тебя всегда пахнет розами…

— Это просто восторг! — с искренней благодарностью воскликнула Клэр. — Чистейший восторг!

За брошью последовала сумочка из крокодиловой кожи из «Эсприз», шедевр «Гермес» с накладками и замочком из чистого золота, а однажды вечером, когда они собирались уходить на званый ужин в Сити, Джейк протянул Клэр вечернюю сумочку из сверкающих серебряных нитей с вкраплениями жемчуга.

Клэр растерянно посмотрела на Джейка.

— Ну что мне с тобой делать! — воскликнула она с шутливым отчаянием.

— Пока не говори что — оставь свой сюрприз на потом!

Джейк обожал дарить; он получал удовольствие, видя, как радуется Клэр. И она чувствовала в его щедрости благодарность, от которой щемило сердце. Джейк был чудовищно одинок; несмотря на хоровод блондинок, он действительно был из породы однолюбов. Нет, он не пытался купить привязанность Клэр, а просто показывал, как он ей благодарен. И Клэр чувствовала надежность Джейка. Он оказался очень заботлив, внимателен ко всем ее проблемам, сверхчувствителен по отношению к ее болезненному прошлому, и Клэр полностью доверилась ему, потому что поняла, что этот человек ее никогда не предаст.

— Я убеждена: Кора-Сью завела себе поклонника! — сказала Клэр Молли, когда они в очередной раз встретились в кафе.

— Вот повезло, попался слепец! — воскликнула Молли.

— Знаешь, кто бы он ни был, я так ему благодарна! Он сумел до неузнаваемости изменить ее характер! Теперь в выходные дни она куда-то смывается, разодевшись в пух и прах, внезапно сделалась такой скромницей, такой тихоней.

— По-моему, она мотается повсюду с этой облезлой старой девой из Балтимора!

— Эмили — милейшая, тихая особа! — возразила Клэр. — Никак бы не подумала, что такая может стать подругой Коры-Сью. Наверное, ей просто больше не с кем бродить по городу.

— Знаешь, Клэр, я так рада, что ты вышла из своей раковины! За последние недели две ты буквально расцвела. Наверное, и впрямь Джейк — то, что тебе нужно.

— Я и в самом деле теперь… дышу полной грудью! — кивнула Клэр.

Да, это так и было. Ни с кем она не чувствовала себя так спокойно, как с Джейком. Клэр целиком доверяла ему, да и как можно было не доверять тому, кто всем своим видом показывал, что главное для него в жизни — счастье и благополучие любимой женщины. После трагедии, происшедшей со Стеллой, Джейк был необыкновенно нежен с Клэр; о такой нежности к женщине Рори просто понятия не имел. Если Рори и бывал с Клэр нежен, то делал это ради себя; Джейк все делал только для нее. Кроме первых, проведенных в неведении месяцев своего замужества, Клэр уже не могла доверять Рори.

Джейку она верила беспредельно. За последние месяцы своей безграничной нежностью он снял все накопившееся в ней напряжение. Рори сумел высвободить чувственность Клэр, но Джейку она дарила всю силу своих чувств. Сама испытывая при этом бурное наслаждение, ведь Джейк умел ценить это так высоко.

…приезжает твоя мама? — уловила Клэр конец вопроса, произнесенного Молли.

— На будущей неделе.

— И как ты, девочка моя, станешь себя вести в ее присутствии?

Клэр улыбнулась.

— Абсолютно так же! — сказала она твердо. — Между мной мамой проблемы поколений не существует. Кроме всего прочего, Джейк ей симпатичен. Джейк был несказанно рад, что сможет хоть как-то отблагодарить ее за гостеприимство, которое она оказала ему зимой.

Приехала леди Марго, такая очаровательная в норковой шляпе с широкими полями и в норковом пальто, и привезла с собой две связки куропаток и лосося, при виде которого у Генри загорелись глаза.

— Вы уж простите, замороженный, — извиняющимся тоном сказала леди Марго, — но тем не менее вполне пригодный к употреблению! Я всегда сама замораживаю рыбу, едва только ее поймают.

В тот же вечер Генри приготовил лосося на ужин, получилось так вкусно, что леди Драммонд потребовала рецепт, шутливо укоряя Генри в том, что эта провокация пагубно скажется на ее попытках сохранять в ее возрасте фигуру. И буквально через мгновение леди Марго уже просила, чтобы Генри показал ей в точности, как готовить такой изумительно ароматный кофе.

— Теперь я вижу, что вы все должны приехать к нам в Шотландию на Рождество! Народу соберется не так много: мой старший сын с женой и детьми, родители его жены Мойры и сестра моего покойного мужа…

— Полагаю, без меня вам придется обойтись! — заявила Кора-Сью. — У меня на Рождество совсем другие планы.

Она произнесла это несколько надменно и в то же время как-то неловко, с неуверенностью взглянув на Джейка.

— Как хотите! — вполне дружелюбно отозвался Джейк, внутренне испытывая облегчение. — Эмили пригласила меня отпраздновать Рождество у нее «Интересно, кого еще пригласила Эмили?» — подумал Клэр.

Когда несколько позже, вечером, они оказались с Джейком наедине, Клэр сказала:

— По-моему, Кора-Сью нашла себе воздыхателя!

Джейк в изумлении уставился на нее:

— Ты шутишь!

— Нисколько… Она каждый раз отправляется на свои прогулки по городу, разодевшись в пух и прах, и Эмили здесь совсем ни при чем. Это что-то другое.

— Ну и дела, черт побери! — обескураженно произнес Джейк. Потом, нахмурившись, добавил: — Мне бы совсем не хотелось терять Кору-Сью…

— Но хоть я и говорю о воздыхателе, пока это только предположение, просто она в последнее время стала такая загадочная.

— Кора-Сью и мужчина! Это что-то непостижимое! Обычно мужчины обходят ее за версту.

— Кто бы он ни был, спасибо ему! Не думаю, что мне было бы приятно на Рождество ощущать на себе ее косые взгляды, хотя было бы весьма интересно наблюдать, как она станет взаимодействовать с тетушкой Изабеллой!

— Старушка что, ведет себя прямо как гранд-дама?

— Помнишь портрет королевы Марии Стюарт? Где она вся в бриллиантах, со взбитой прической?

— Конечно!

— Ну вот, вылитая тетушка Изабелла!

Джейку очень нравилось это Рождество в замке Драммонд, ему нравилось все — и праздничные гирлянды в Большом зале, и огромная рождественская елка, установленная под галереей менестрелей в дальнем его конце. Он грелся, повернувшись спиной то к одному, то к другому огромному камину, которые пылали день и ночь напролет, и веселился как ребенокво время детского праздника в разгар которого появился Йен в костюме Санта-Клауса и принялся вытаскивать из пухлого мешка подарки и раздавать детям.

— Как видно, твой молодой человек любит детей! — сказала вдовствующая маркиза, глядя, как Джейк учит трехлетнего мальчутана кататься на только что подаренном трехколесном велосипеде.

— Он вовсе не мой молодой человек, тетушка Изабелла! — не моргнув глазом соврала Клэр.

— В свои восемьдесят я еще пока из ума не выжила! — парировала Тетка со всей категоричностью. — Совершенно очевидно, что мистер Бернс испытывает к тебе не какие-нибудь, а нежные чувства! — И, тряхнув головой, добавила: — А посему — лучшего тебе не найти, хоть он и американец! Дал мне отличный совет насчет фондовой биржи.

— К его рекомендациям определенно стоит прислушаться — сказала Клэр. — В этих делах он большой знаток.

— Я рада это слышать. Тебе бы вовсе не выходить за этого мота Баллетера! В свое время я высказывала мнение по этому поводу, только ты к нему не прислушалась. Была бы ты моей дочерью, я бы тебе просто запретила, но мой братец всегда проявлял чрезмерную уступчивость по отношению к своей единственной дочке. — Она одобрительно кивнула в сторону Джейка. — На этот раз я бы тебе посоветовала долго не тянуть и предпринять повторное замужество, несомненно, более тебя достойное.

— Мне нравятся твои родные! — сказал Джейк Клэр, оглядывая собравшихся.

— А ты нравишься им!

Он устремил на нее сияющий взгляд:

— А ты нравишься мне!

В церкви на следующее утро Джейк старательно распевал псалмы, а потом, после завтрака, вместе со всеми разворачивал рождественские подарки. Близнецы от восторга утратили дар речи, когда он каждому вручил по новенькому двухколесному велосипеду ВМХ.

— Вы чересчур щедры, мистер Бернс! — робко запротестовала Мойра.

— Прошу вас, называйте меня Джейком!..

— Хорошо, Джейк… Но это действительно слишком дорогой подарок!

— Когда я был маленький, я так мечтал иметь велосипед!

Джейк преподнес леди Марго небольшой глянцевый чемодан из крокодиловой кожи, а Мойре фарфоровый сервиз ее любимой марки «Лоуэнстофт»; глаза вдовствующей маркизы заблестели, когда, раскрыв коробку, она обнаружила в ней увесистую коробочку с глазированными орехами, которые обожала, и изящный китайский кувшинчик, наполненный ее любимым ликером.

— У вас превосходный вкус, мистер Бернс! — с одобрением заметила она.

Джейк с Клэр обменялись улыбками. Все это Джейк купил по совету Клэр.

Йен получил в подарок сотовый телефонный аппарат новейшей конструкции для автомобиля.

— Как раз то, что нужно для старины «Рейнджровера»; с такой штукой меня можно найти в любом уголке поместья!

Все смотрели с любопытством на Клэр, когда Джейк вручал ей квадратную высокую коробочку; Клэр открыла ее: там оказались в корпусе-раковине дамские электронные часы-календарь «Ролекс», с бриллиантами и золотой короной на циферблате, вокруг стекла рубины и бриллианты. Все замерли от восхищения.

— Я решил, раз я полагаюсь на Клэр в смысле жизненной ориентации, такие часы могут оказать ей в этом неоценимую помощь! — простодушно сказал Джейк.

— Бесценную, я бы сказал! — прошептал Йен на ухо жене. — Такие часики стоят тысяч восемь фунтов плюс-минус пару сотен.

— Я же тебе говорила, он ужасно влюблен! — шепнула Мойра в ответ.

Когда настала очередь Клэр вручать подарок Джейку, все также застыли в вежливом любопытстве. Она подарила Джейку новый кейс из мягчайшей, сияющей телячьей кожи, с номерным замком и с его накладными золотыми инициалами.

— Прекрасный подарок! — одобрительно заметила вдовствующая маркиза.

— И весьма кстати! — сказал Джейк. — Спасибо, Клэр!

А озорной взгляд говорил: «Ну погоди у меня!»

Рождественский обед, как всегда, состоял из холодных блюд: мусс из авокадо, свежая, подслащенная ветчина, затем классический английский бисквит с обилием фруктов и взбитых сливок; и, как бывало обычно, к моменту рождественского обращения королевы по телевидению все уже пили кофе. После рождественского обеда Джейк с Клэр пошли прогуляться.

— Надо немного растрястись, — сказал Джейк, похлопывая себя по плоскому животу.

— Это еще не конец! — предупредила Клэр. — В пять часов — чай, а в восемь — ужин с гусем и всем, что к нему полагается, а также с рождественским пудингом.

— О боже!.. — воскликнул Джейк и тут же спохватился: — А почему гусь? Что стряслось со знаменитой индейкой?

— Гусь, мой милый, наше традиционное рождественское блюдо! Индейка — американский импорт, завезенный после войны. Нашего гуся откармливают в течение всего года, перед тем как свершить рождественское жертвоприношение.

Джейк вздохнул, беря обеими руками руку Клэр и оглядывая поместье с вершины холма, на который они поднялись.

— Нет, это не жертвоприношение! — сказал он. — О таком Рождестве, как у вас, я читал в книжках, когда был ребенком. Диккенс жив-здоров и живет здесь, в Долине Драммонд!

— Я рада, что тебе нравится!

— Нравится — не то слово! — И, вновь вздохнув, Джейк сказал: — Мне кажется, будто кто-то остановил нашу землю, и мы все на минутку с нее сошли!

— Чтобы самим себе доставить маленькое удовольствие!

— Кстати, насчет маленького удовольствия…

Клэр, взглянув Джейку в глаза, прочла его взгляд.

— Я знаю, есть такое место… — прошептала она.

Это была маленькая комнатка на самом верху одной из башен; чтобы попасть туда, надо было отпереть дверь у подножия башни и подняться наверх по каменной винтовой лестнице. Внутри оказалось большое кресло посреди коврика из овечьей шкуры, переносной газовый камин, который Клэр немедленно разожгла, чтобы промерзшее насквозь помещение прогрелось. Джейк подрагивал в своей теплой дубленке.

— Прямо как на Аляске! — Он бросил взгляд на книги, стоявшие на полке под узеньким окошком. — Твои?

— Мои… Девчонкой я часто приходила сюда. Это было как бы мое убежище. Ну вот, камин разгорелся, скоро станет совсем тепло.

— «Алиса в стране чудес». «Ветер среди ив», «Робинзон Крузо», «Путешествия Гулливера», «Маленькие женщины».

Любимые книги детства?

— Да! Я их все время читана и перечитывала…

— «Айвенго», «Красная перчатка», «Остров сокровищ» «Похищенные дети»… Ах, как я завидовал в детстве Дэвиду Балфуру! Все это я тоже читал. Только не вижу здесь «Тома Сойера» и «Гекльберри Финна»…

— Они у братьев стоят! Я все мечтала отправиться на плоту по Миссисипи.

— Как-нибудь прокатимся с тобой на пароходе!

Сияющие глаза так посмотрели на него, что Джейк был уже не в силах сдерживаться. Он обхватил Клэр и принялся покрывать ее лицо жаркими поцелуями. Очень скоро небольшой, но сильный огонь прогрел комнату, и сначала они сбросили теплую одежду, потом постепенно стали раздеваться дальше, пока не оказались обнаженными на мягкой овечьей шкуре, согреваемые теплом камина в комнате, освещаемой лишь его красным пламенем.

— Ты вся как будто из атласа… — шептал Джейк, проводя рукой по нежным изгибам ее тела.

Когда она проснулась, Джейк уже был полностью одет. За окошком стояла непроглядная тьма.

— М-м-м!.. — сладко потянулась Клэр, ощущая легкую внутреннюю дрожь.

— Мне кажется, нам пора возвращаться! — мягко сказал Джейк.

— Который там час на моем новеньком «Ролексе»?

— Чуть больше половины пятого.

— Скоро чай…

Клэр смотрела на него, и улыбка мало-помалу соскатьзывала у нее с губ под воздействием разгоравшихся желанием глаз Джейка. Одного лишь его взгляда было достаточно, чтоб ее тело немедленно наполнилось ответным порывом. Клэр протянула к нему руки. На этот раз он вошел в нее со всем неистовством страсти, так что сначала что-то в ней даже воспротивилось этому, но вот уже инстинкт взял верх, и собственная страсть поднялась в ней, чтобы слиться с его напором. Все остальное перестало существовать, на свете были только они двое, слившиеся, ставшие одним целым — душой и телом и счастьем, и Клэр знача, что Джейк испытывает то же, что и она. Он проник во тьму, отыскал глубоко спрятанные там осколки ее разбитой души и силой своей страсти собрал, сложил в единое, звенящее радостью целое. И именно в этот момент Клэр поняла, что любит его, и стала лихорадочно искать слова Чтобы сказать ему это, как вдруг Джейк произнес:

— Я хочу быть с тобой, Клэр, каждую минуту, каждый день всю оставшуюся жизнь, но сейчас я вынужден на некоторое время тебя оставить.

Клэр похолодела.

— Помнишь, утром мне позвонили?

Действительно, Джейка позвали к телефону, как раз когда все собирались в церковь. — Звонил Гэс Эрлих, управляющий моими нефтяными вышками на Техасском побережье; одну из скважин прорвало, и в Мексиканский залив вылилось огромное количество нефти. Сейчас все местное начальство зоны Мексиканского залива, множество рыбаков, ловцов креветок и мэры нескольких прибрежных городков жаждут моей крови.

Мне необходимо ехать туда, чтобы все уладить!

— Я поеду с тобой!

— Нельзя. Я не смогу уделить тебе время, предстоит тяжелая работа, надо подчистить все в полном смысле этого слова. Не хочу, чтобы ты сидела взаперти в гостинице, ждала, когда я вдруг смогу на минутку вырваться, проведать тебя. Для того чтобы уладить этот скандал, мне потребуется масса времени и сил. Предстоят тяжелейшие судебные процессы. Утечка огромная, и как это, черт побери, случилось, просто ума не приложу! Оборудование буровых было предметом моей гордости, и я всегда аккуратно исполнял все требования министерства внутренних дел насчет штормовых заглушек, но там что-то такое стряслось, в чем необходимо как можно скорей разобраться.

— И как долго тебя не будет?

— Трудно сказать. Но какое-то время мне придется там проторчать.

Клэр отвернулась, принялась собирать свою одежду.

— Ну что ж, раз тебе так надо, поезжай! — произнесла она внешне спокойным тоном, хотя внутри у нее все бушевало.

— Ты же знаешь, я ни за что бы не уехал, если бы этого не потребовали особые обстоятельства! — сказал Джейк несколько взволнованно, но вместе с тем решительно. — Просто нам очень не повезло, что приходится ехать именно сейчас.

— Я знаю, как важны для тебя твои дела.

— Не только мои, — сказал Джейк, как бы отвечая на ее колкость. — Это связано с судьбами других людей!

— И с твоей репутацией!

Клэр чувствовала, что произносит это капризным, злым тоном, но сдержать себя не могла. «Вот тебе и пожалуйста! — мысленно восклицала Клэр саркастически. — Как это для него характерно! Надо же, как он все обдумал! — с горечью продолжала она твердить себе. — С самого утра знал, скрывал ничего не говорил и точно рассчитал время, когда преподнести сюрприз!»

— Насчет этого я тебе никогда не лгал!

— Насчет этого не лгал, — сказала Клэр сухо. — Это верно.

А про себя подумала: «Но все остальное — ложь! После всего того, что ты говорил, что ты делал, как можно бросать меня одну? Неужели ты сможешь без меня? А как я смогу быть без тебя?»

Клэр застегнула свою шубку и сказала:

— Надо идти! Чай. наверно, уже подали, и все недоумевают, куда мы делись. К тому же тебе надо укладываться… Ты летишь из Абердина?

— Да. Утром заказал билет. Машина заедет за мной в десять.

— Понятно!

Клэр скользнула мимо Джейка.

— Ну пошли же! — сказала она. — Времени уже не так много осталось.

— Ах, как жаль! — разочарованно произнесла леди Марго, когда вещи Джейка были уложены в машину. — Но, видно, утечка нефти довольно серьезная?

— Чрезвычайно! — сказал Джейк.

— Тогда дайте же нам знать, как у вас продвигаются дела, хорошо? Полагаю, Клэр может задержаться у нас до Нового года? .

— Ну конечно, какой разговор! Так или иначе, будем поддерживать связь.

Леди Марго взглянула на небо:

— Опять будет метель… Вам бы следовало поторопиться! Не хватало еще, чтоб вы в снежный занос попали! — И протянула руку:

— До свиданья, Джейк! Надеюсь, до встречи, и до скорой!

— Будем стараться! — ответил Джейк. — И спасибо за прекрасное, хоть и слишком короткое Рождество!

Он повернулся к Клэр. «Нет, этого не может быть! — думала она. — Он не может вот так уехать, бросить меня… повинуясь какой-то там необходимости, с которой женщина бороться не в силах! Это погубило Стеллу. Теперь я понимаю, что она чувствовала. „Бернс Ойл“ — алчная возлюбленная! Но почему именно ему надо туда ехать? У него же есть люди, которые за все отвечают!.. Ведь существует же телефон, факс, телекс…

Почему потребовалось ехать именно ему самому?» Однако вслух Клэр невозмутимо произнесла:

— Желаю удачного полета и надеюсь, ты увидишь, что дела там вовсе не так уж плохи!

— Хуже утечки нефти ничего не может быть! — качая головой, сказал ее брат. — Нефть убивает все живое…

«Вот-вот! — думала Клэр. — Я — первая жертва!..» Нет, умолять она не будет! Довольно было унижений от Рори; из-за них она утратила чувство собственного достоинства, гордость. Больше такого не случится. Лучше умереть, чем ползать на коленях!

Джейк посмотрел на Клэр напряженным взглядом, и она поняла, что он сердится на нее; лицо у него было как бы сведено болью, и Клэр даже злорадно порадовалась, хотя это не принесло ей облегчение. Она чувствовала себя удивительно одинокой и брошенной, зажавшись в своей обиде, глядя на все окружающее сквозь ее пелену.

«Джейк не так прост! — вспомнила она слова еще одного знакомого. — С виду такой добродушный ковбой, но за этой маской прячется крутой малый, который стреножит тебя раньше, чем ты заметишь веревку в его руках!» Клэр невольно посмотрела вниз, как будто ожидая увидеть веревку, стягивающую ее голени.

Джейк в последний раз взглянул на нее, но Клэр все еще не могла отделаться от своей обиды. Он сел в автомобиль. Покрутил ручкой, окошко опустилось.

— Я позвоню! — сказал он.

— Ну разумеется! — ответила Клэр с деланой улыбкой.

Она стояла рядом с матерью и наблюдала, как Генри склонился над окошком машины и они с Джейком обменялись приглушенными фразами, потом Генри отступил, и машина тронулась. Последнее, что видела Клэр, — как Джейк, обернувшись, смотрит на нее в заднее стекло.

 

ГЛАВА 14

— Милая Клэр! — с укором сказала леди Марго. — Мы ведь встречаем Новый год, а не на поминках сидим, и едим, между прочим, жареную оленину, а не какую-нибудь печеную поминальную говядину! И если ты ждешь от меня выражений соболезнования, то хоть назови, по крайней мере, кого мы собираемся оплакивать?

— Очень смешно! — отозвалась Клэр.

— Хандра, в которую ты погружена с тех пор, как уехал Джейк, говорит о какой-то утрате, но я никак не могу понять, какой именно.

— Чтобы что-то утратить, надо прежде всего это иметь! Марго Драммонд всматривалась в незнакомую маску, появившуюся в последние дни на лице дочери.

— По-моему, все дело в том, что тебя тревожит что-то и ты никак не можешь от этого освободиться!

Клэр молчала. Они впервые обедали вдвоем. Остальные разъехались по делам.

— Не стоит повторять прежние ошибки, Клэр! Ты, как никто, знаешь, какой взрыв может произойти, если что-то долго в себе копить. Я же вижу, с тобой что-то происходит — с того самого момента, когда уехал Джейк. Что случилось, вы поссорились? — Леди Марго положила на стол салфетку. — Послушай, давай-ка мы с тобой сядем у камина и поговорим по душам! Знаешь, я считаю, что вскрытие очень полезная вешь!

Как иначе установить причину смерти?

— Так ты у нас еще и патологоанатом? — язвительно бросила Клэр.

— О, за тридцать семь лет жизни с твоим отцом я столькому обучилась!

Леди Марго увлекла Клэр в библиотеку, где Лоуги как раз ставил поднос с кофе.

— И еще, Лоуги, пожалуй, немного коньяку! Нам бы не помешало что-нибудь тонизирующее!

Леди Марго уселась в свое любимое кресло перед ярко пылавшим камином, отрешенно вздохнула, потом разлила по чашкам кофе, налила в маленькие рюмки «Курвуазье».

— Отличный стимулятор бодрости! — произнесла она, поднимая рюмку.

— Что это, мама? Хочешь вызвать меня на исповедь?

— Ну что ты! Раскрывать душу вовсе не в твоем характере. Ты все прячешь в себе, хотя это плохо. Нет-нет! Я просто думала, что, может, ты хотя бы слегка освободишься. Старая поговорка верна. Действительно, «поделись бедою, станет легче вдвое». По-моему, ты страдаешь любовным похмельем, и я назначаю тебе небольшую дозу слабительного.

— Мне уже кажется, что моя болезнь неизлечима!

— Ставить диагноз самой — вещь опасная!

— Да ну, это у меня уже не в первый раз! Все то же крушение иллюзий!

— Ах, так… Кто-то снова проткнул твои воздушные шарики, и, судя по всему, этот «кто-то» — Джейк? Что же такого он натворил?

— Эти американские фразочки мне уже опротивели!

— Такой выразительный язык… — проговорила мать с явной симпатией. — Но я не совсем понимаю, в какой связи ты это сказала. Поясни!

Клэр уставилась на огонь в камине.

— Это длинная история.

— У нас впереди целый день. Завтра, в канун Нового года, у меня ни минутки не будет свободной, а пока давай воспользуемся возможностью. Начни с самого главного…

Клэр помолчала, размышляя.

— Ну вот… Все началось с того самого вечера, когда Джейк устроил прием по случаю Дня благодарения…

Клэр дошла до того момента, когда уехал Джейк, и к этому времени мать уже сложила в уме все фрагменты головоломки, Она уже многое узнала от Генри, побеседовав с ним наедине. — Да, запуганный получился клубок! — произнесла она в раздумье. — Как все, кто страдает легкой возбудимостью, ты не заботишься о происхождении боли. Ты что, окончательно решила бросить работать у Джейка?

— Как я могу продолжать у него работать? Я считала, что наши отношения — самое важное, что только есть у нас обоих, а вышло, что это просто так, временное увлечение. Снова получается то же, что и со Стеллой. Самое главное для Джейка — это «Бернс Энтерпрайзез» и ее процветание!

— Но ведь у него произошла серьезнейшая утечка нефти в океан! Более того, кем-то намеренно подстроенная!

Клэр оторвала взгляд от пламени.

— Намеренно? Кто тебе это сказал?

— Генри. Вроде бы есть такие штуки на нефтяных скважинах, которые называются штормовыми заглушками, они предохраняют от выплескивания нефти в океан; так вот, оказалось, кто-то повредил заглушку на одной буровой скважине у Джейка.

— Он ничего подобного мне не говорил!

— А ты спрашивала? — Клэр покраснела. — Я увидела, что Джейк нервничает, ну, взяла и осторожно кое-что у него разузнала.

Клэр знала, что значит на языке матери это «кое-что»: она умела заставить человека раскрыться полностью. Разве только что с нею не получилось именно так?

— Но почему, кому это потребовалось? — воскликнула Клэр.

— Промышленный саботаж теперь весьма доходный бизнес, ну а в нефтяном деле он чрезвычайно распространен.

— Но почему же Джейк мне ничего не сказал?

— Может быть, потому, что не захотел расстраивать тебя еще больше!

Клэр надула губы.

— Единственное, что его заботит, это «Бернс Энтерпрайзез»! Он нисколько не изменился. Как относился к Стелле, так продолжает относиться и ко мне. В конечном счете самым важным и неотложным для него является бизнес!

— Да будет тебе, Клэр! То, что случилось, очень серьезно!

Джейку придется очищать воды океана, утихомиривать жителей городков на побережье, выплачивать компенсацию службам охраны природы. Нанесен большой ущерб морской фауне и пернатым. Этот район славился обилием креветок, а теперь они практически уничтожены. С этим человеком стряслась самая настоящая беда!

— Так почему же он мне ничего не сказал? Разве я бы не поняла? — произнесла Клэр с досадой, но мать уловила в ее голосе и агрессивную нотку. — Мне не нравится именно то, как он поступил со мной! Сначала расслабил лаской, а потом — рэббит-панч!

— Господи, что значат эти слова?

— У Генри спроси — пусть он тебе объяснит! — язвительно сказала Клэр. — Как я вижу, он все тебе рассказывает!

— Да, он сказал мне, что, когда хотел с тобой поговорить, ты вместо того, чтобы выслушать, его отшила!

Клэр стало не по себе. Действительно, Генри приходил к ней, как ей показалось, чтобы объясниться, но она оборвала его, сказав:

— Нет, Генри, мне бы не хотелось, чтобы именно вы занимались со мной всякими объяснениями! Это последняя капля, которая переполнила чашу моего терпения в отношении Джейка!

И с этими словами гордо удалилась.

Читая по выражению лица Клэр, что с ней сейчас происходит, леди Марго сказала:

— По-моему, всем своим видом Джейк подчеркивал, как ему не хочется тебя оставлять!

— Так вот и не оставлял бы!

— И что бы ты там делала? Расхаживала бы взад-вперед по гостиничному номеру в ожидании? Он поступил совершенно правильно, оставив тебя здесь, чтобы ты не была одна. Да пойми ты, кто-то подстроил эту катастрофу! А что, если этот кто-то затаился, чтобы сделать ему еще какую-нибудь пакость? Каково Джейку будет, если ты, которой он так дорожит, окажешься где-то одна, без всякой защиты?

И тут Клэр осенило.

— Это ты уговорила его! — воскликнула она с горящими от гнева глазами.

— Да, уговорила, — сказала мать. — Он подошел ко мне сразу после того телефонного разговора… Ведь это не первое несчастье, которое на него обрушилось. Недавно был еще один случай в Оклахоме. Кто-то угнал у него нефть из нефтехранилищ!

— «Угнал»! Что ты говоришь, мама! Это скот угоняют!

— Но он так выразился! Кто-то перекачал его нефть в нефтевозы — такие огромные, их полно на дорогах, причем не в один и не в два! Джейк сказал, что подобных случаев за последние месяцы было уже несколько.

Клэр перебирала в уме все, что проходило через нее на работе.

— Да, помню, была еще история с «Геймскэном»!

— Что это?

— Одна из компаний Джейка. Он приобрел ее примерно год назад и вместе с ней юного двадцатилетнего гения, который изобретает электронные игры. Через некоторое время в финансовых разделах газет появились статьи о том, будто вся эта компания сомнительна, будто они воруют игры у другой компании, а это явная ложь. Все игры сделал этот мальчик, Питер Бристоу. Но слухи повлияли на котировки акций, и клиенты начали аннулировать свои заказы, испугавшись, что начнется борьба за авторские права и они потеряют свои деньги.

— Ну вот тебе, пожалуйста! У Джейка объявился враг, человек, который стремится изо всех сил принести ему вред. Он богат и влиятелен, но таких всегда ненавидят, им всегда завидуют! А ты его ревнуешь, и в этом источник всех твоих теперешних несчастий!

— Ревную?

— Ну конечно! Послушать, что ты рассказывала о его жене, получается, что и она тоже ревновала его к делам. Насколько я понимаю, Стелла самая что ни на есть маленькая провинциалка, и она чувствовала себя не в своей тарелке в том мире, которым он с такой легкостью управлял. Она чувствовала себя там чужой; ей не нравилось, что этот мир забирал у нее Джейка, и, когда возникли проблемы с рождением ребенка, такого Стелла уже вынести не смогла. Ты.же, напротив, в этом мире чувствуешь себя как дома, потому что родилась в нем. Джейк восхищается тобой и уважает, потому что ты умеешь то, что Стелла считала для себя невозможным. И именно потому, что, пережив трагедию со Стеллой, как же ты этого не понимаешь, Джейк так стремится оградить тебя от неизвестного злоумышнника, который так хочет ему навредить. Он был встревожен и я это заметила. И уж если говорить о бездушности, проявляемой к другим, то это больше относится к тебе! Как раз дорожа тобой, он не стал брать тебя с собой, зная, что здесь ты будешь в безопасности.

Марго Драммонд понимала: то, о чем она сейчас говорит, не могло Клэр и в голову прийти, потому что та окружила себя стеной обиды и негодования.

— Так почему же он ничего мне не объяснил? — воскликнула Клэр.

— Видимо, считал, что так будет лучше, — с сожалением произнесла мать. — Хотя я советовала ему рассказать тебе обо всем, но Джейк был непреклонен в своем желании оградитьь тебя от всего этого. Так и сказал: «Я не хочу Клэр вовлекать в это. А если возьму ее с собой, получится именно так. Кто-то висит у меня на хвосте! Мне не будет покоя, если Клэр окажется на линии огня. У вас ей безопаснее, и мне будет спокойней, но на всякий случай я оставляю здесь Генри. У меня странное чувство, будто эти люди постоянно следят за каждым моим шагом!»

— Он должен был все мне рассказать! — со слезами испуга проговорила Клэр.

— Возможно, но он так не сделал, и в результате ты сама своей обидой загнала себя в угол. Потому я решила, что пора рассказать тебе все! — с шутливым вздохом сказала Марго Драммонд. — Любовь не бывает гладкой… — Увидев, как дочь внезапно переменилась в лице, леди Марго спохватилась: — Или это не любовь? — Клэр не ответила. — Ну же, не бойся этой второй попытки! — подбадривала мать. — По-моему, именно любовь свела вас с Джейком! У каждого из вас изранена душа, и вы нашли друг в друге заботу и понимание. Джейк поступил правильно, но исходил из неверных посылок. Он очень любит тебя, и, думается, ты его тоже. Ведь это совсем не так, как было с Рори, верно?

— Нет-нет! — воскликнула Клэр, мотая головой. — Это случилось как-то помимо моей воли. Джейк все больше и больше заполнял мою жизнь. И я еще не вполне разобралась, что со мной происходит, как вдруг он сказал, что уезжает и оставляет меня. И тут я поняла, что всегда хотела быть только с ним. Мне с ним так спокойно, так надежно, как никогда не было с Рори. Потому-то его слова об отъезде и поразили меня в самое сердце…

— Да, конечно, ему надо было тебе все рассказать! — снова со вздохом сказала мать. — Но любовь часто мешает принять верное решение. К тому же тебе следует помнить: он знал, как ты боишься ошибиться в очередной раз. Рори ведь оказал на тебя громадное влияние, даже гораздо более глубокое, чем ты думаешь. Тебе приходится складывать себя по частям, и одним клеем тут не обойдешься. А Джейк вернул тебе уверенность в себе, восстановил в тебе жизненный дух и придал смелости для того, чтобы решиться на очередную попытку.

— Да, я с самого начала поверила ему!

— Ну вот! Он смог покорить твой разум, твою душу, как Рори не умел никогда. Он, и только он, по-настоящему взволновал тебя как мужчина. Иначе ты тут же, не рассуждая, легла бы в постель с этим Чарли Уитменом! Секс имеет важное значение, но истинная любовь может быть и не связана с сексом. Беда в том, что люди находятся в плену предвзятого мнения, будто любви без секса не бывает. Вздор! Все у нас обожают выставлять себя такими свободными, а не слышат звона цепей, которыми накрепко прикованы к бесконечной погоне за сексуальным удовлетворением! Но надо отдать должное: Джейк Бернс мужчина весьма и весьма чувственный.

Леди Марго с улыбкой посмотрела на дочь.

— Откуда ты все знаешь? — зардевшись, проговорила Клэр.

— Из опыта, построенного на собственных ошибках! Ну, потом еще у меня есть глаза, уши и блестящая память. Молодое поколение, как правило, забывает, что старики тоже когда-то были молодыми. Я ведь знаю, что такое любовь: знаю этот восторг, сомнения, растерянность, муки, слезы. С любовью следует обращаться осторожно, бережно, а что вместо этого делаем мы? Проявляем бестактность, равнодушие! То, что в идеале должно выявить человеческую теплоту, то и дело показывает, насколько мы бесчеловечны. — Леди Марго откинулась в своем кресле и продолжала: — Ну что? Видишь, как помогает вскрытие. С тобой, я бы сказала, случилось нечто вроде контузии, когда ты бродила по дому, словно бесчувсвенная тень. Поговори с ним, Клэр! Хватит сидеть и все перемалывать в себе! — Сделай же что-нибудь! Не упусти и этот шанс!

Клэр встала, присела на корточки перед сидевшей в кресле матерью.

— Знаешь, ближе, чем ты, у меня подруги нет! — робко произнесла она.

— Давать советы опасно. Но в твоем случае, девочка моя, видно, что без совета не обойтись. И тут я настоятельно советую: не упусти свое счастье!

Генри был на кухне, где зарекомендовал себя, по мнению миссис Маккиннон, неутомимым тружеником; она уже тридцать лет служила кухаркой в замке Драммонд. Как раз в этот момент она учила Генри готовить национальный шотландский хаггис.

— Вы позволите, миссис Маккиннон, я украду у вас Генри на пять минут? — сверхучтиво спросила кухарку Клэр.

— Ну что ж! Только мне непременно надо показать, как фаршируется рубец, так что, пожалуйста, поспешите!

— Обещаю, что не задержу!

— Что такое? — спросил Генри, когда Клэр притащила его в буфетную.

— Я хочу позвонить Джейку — в котором часу это лучше всего сделать?

— Ну, я думаю, вечером. Скажем, где-то около десяти по местному времени. Что-то случилось?

— Да, мне очень надо! Хочу перед ним извиниться!

— За что?

— За то, что вела себя как капризное дитя. И по отношению к вам, Генри, тоже. Простите меня!

— Он ничего такого о вас не подумал.

— Я знаю! Теперь знаю… Но еще я очень хочу знать: что происходит в последнее время, что это за действия, явно направленные против Джейка? Расскажите, что там случилось у него на буровой?

— Сперва решили, что клапан не сработал, но, когда полезли вниз, посмотрели, оказалось, штормовые заглушкиь кем-то повреждены. И это уже не первая буровая, где такое произошло. На другой, примерно в двух сотнях миль оттуда произошел взрыв; убило двух рабочих, но, к счастью, течь удалось устранить до того, как она наделала бед. И еще кто-то угоняет нефть из нефтехранилища Джейка. Потом кто-то распылил ядовитый пестицид, погубивший целую цитрусовую плантацию на его ферме во Флориде, и еще случилась авария на нефтеперегонном заводе. Джейк оборудовал завод новейшей компьютерной системой безопасности, но кто-то внедрился туда, перемешал все коды и всю систему расстроил. Потом вдруг кто-то пустил слух, будто на его судах с оборудованием, экстренно ожидавших в порту разгрузки, желтая лихорадка, и начальство порта до тщательной проверки команды запретило допускать суда к разгрузке; один из вертолетов разбился, и после обнаружили, что электроника на борту была выведена из строя, — словом, то одна чертовщина, то другая!

Клэр была потрясена услышанным.

— Я и представления не имела…

— Незачем вам забивать себе голову тем, что происходит в Америке, потому Джейк вам ничего и не говорил, — рассудительно заметил Генри.

— Я видела, что он чем-то встревожен…

— Был бы еще больше встревожен, зная, что вам грозит опасность, если втянетесь в это дело! Потому-то он и оставил вас здесь под моим присмотром. Сейчас он не доверяет уже никому.

— Мне необходимо с ним поговорить! — с нетерпением воскликнула Клэр.

— Он сейчас не сидит на месте. По-моему, вам стоит подождать, пока он сам позвонит, — он должен позвонить мне сегодня ближе к ночи; я скажу, что вы хотите с ним поговорить.

— Как он там? — с тревогой спросила Клэр.

— В данный момент он, прямо скажем, не в самом радужном настроении, но разговор с вами, думаю, придаст ему бодрости.

— Простите меня, Генри! — снова сказала Клэр виновато. — Я вела себя нагло, высокомерно и глупо, но это потому, что не знала, что на самом деле происходит!

— Он просто не хотел портить вам Рождество!

— А получилось, что испортил! Ведь неведение еще хуже! — воскликнула Клэр и с возмущением добавила: — И я ему это непременно скажу!

Но когда в этот вечер Джейк позвонил — было уже около двенадцати ночи, — Клэр, едва услышав его голос в трубке, в тот же миг забыла всю свою решимость, которая исчезла без следа, и вместо этого робко произнесла:

— Ах, Джейк! Прости меня, пожалуйста!

— За что?

— За то, что вела себя как капризный ребенок! Знаешь, тебе все-таки следовало бы все мне рассказать. Не к чему было меня щадить!

— От кого ты узнала? — спросил Джейк после некоторой паузы.

— Немного от мамы, немного от Генри. Мне надо было знать, Джейк! Необходимо! Мне было бы легче, если б я знала.

— Понимаю… — Слышно было, как Джейк вздохнул. — Я сам об этом думал. Ужасно скучаю без тебя!

— И я! — сказала Клэр, чувствуя, как все в ней встрепенулось. — Генри сказал, что ты не хотел портить мне Рождество, а получилось, что испортил! Но, думаю, Новый год я встречу теперь совсем в другом настроении!

— Вспомни обо мне, когда станешь пить за отсутствующих друзей!

— Друзей? — воскликнула Клэр. — Мне казалось, что мы уже прошли эту стадию.

— Не хочешь ли ты сказать, — осторожно спросил Джейк, — что в твоей душе что-то переменилось?

— Нет… просто ты унес ее с собой!

Тут в трубке снова воцарилась тишина, потом Джейк произнес неуверенным голосом:

— Повтори, пожалуйста! Что-то плохо слышно.

— Прекрасно слышно, не притворяйся! Я слышу тебя так, будто ты здесь, рядом!

— Как бы я этого хотел!

— Ах, и я так хочу… так хочу! Я очень скучаю, Джейк, и я люблю тебя… как раз это я и хотела тебе сказать! Всем сердцем, всей душой я люблю тебя… люблю еще больше за то, что хотел защитить меня, хотя не я оказалась в опасности! Ну как ты там? — Теперь прекрасно! — Радостный голос Джейка говорил сам за себя.

— Я не могла понять, как ты мог, после того, что между нами было, взять и спокойно уехать…

— О каком покое ты говоришь! Я с трудом сдержался, чтобы не втащить тебя в машину!

— Если бы ты так сделал!

— Погоди минутку! — Тут Клэр услыхала, как Джейк, зажав рукой трубку, приглушенно говорит кому-то: — Послушайте, ребята, не отвлекайте меня минут пять, ладно? У меня личный разговор… — И снова — Клэр: — Теперь все в порядке! Так, на чем мы остановились?

— На любви, как мне кажется!

— Я давно уже люблю тебя… Но ты с самого начала держала меня на расстоянии, потому я и придерживался твоих правил. Только и мог, что показывал, как я тебя…

— Да, тогда мне этого было достаточно, но я поняла, как это серьезно, только когда ты уехал!

— Как много времени мы потеряли даром! — с сожалением сказал Джейк.

— Тогда я хочу это восполнить прямо сейчас! Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!.. Я своими переживаниями загнала себя в угол, потому что была слепа! Ты простишь мне временную потерю рассудка?

— В данном случае, — сказал Джейк уже со сталью в голосе, — тебя необходимо изолировать ради общего блага, не говоря уже о благе Джейка Бернс, — изолировать и отдать ему под стражу!

— Слушаюсь, ваша честь, благодарю вас, ваша честь!..

— Я собирался тебе звонить, — произнес Джейк после ко-роткой, насыщенной паузы. — Я и сам уже не мог больше скрывать все от тебя. Решил, выложу все как есть. Ты мне слишком дорога, и я не хочу потерять тебя. Я уже так давно и так сильно тебя люблю; в тебе мое будущее, и я не могу от этого отказаться, кроме тебя, ничего хорошего у меня в жизни не было. Теперь, когда ты у меня есть, все будет иначе… ты — это ты, Клэр! Я бы нашел тебя всегда, даже если б ты была глухая, немая, слепая…

— И я!.. — Клэр не могла сдержать слез. — Я прозрела, как только почувствовала, что потеряла тебя!

— Почему ты решила, что потеряла меня?

— Потому что ты не взял меня с собой!

— Я не мог…

— Теперь я это понимаю! О господи, почему же ты не объяснил, дурачок!

— Не хотел тебя волновать.

— Волновать? — У Клэр перехватило дыхание. — Я гораздо больше волновалась потому, что ты ничего мне не сказал! Решила, что самое важное для тебя «Бернс Ойл», а потом уж я!

— Никогда в жизни! — с жаром воскликнул Джейк.

— Как там дела?

— Потихоньку продвигаемся… но работать предстоит еще очень долго.

— Теперь уже это неважно. Я буду ждать!

— Может, когда я буду не так загружен, ты прилетишь сюда и мы будем вместе?

— Это было бы так чудесно! Только скажи, когда, куда и как, я тотчас прилечу! Ну вот, это все, что я хотела тебе сказать…

— Какое счастье, что ты это сказала! Я постоянно думаю о тебе. Сегодня, наконец, смогу спать спокойно.

— Ради бога, прости меня, мой любимый! — с искренним раскаянием сказала Клэр. — Я только о себе в тот момент и думала! Прости, что сделала тебе больно!

— Кто это сказал — «Понимать — значит прощать!»?

— Кто бы он ни был, он прав! Теперь я буду ждать тебя, сколько бы ни потребовалось! Буду ждать твоего возвращения, как счастья. Как хорошо знать, что я люблю тебя и что любима тобой!

Последовала очередная короткая, но выразительная пауза, затем Джейк порывисто произнес:

— Я люблю тебя… — Клэр услышала его глубокий вздох. — Самого счастливого тебе Нового года, любимая! Береги себя, а завтра снова поговорим. Я люблю тебя!

Просунув голову в дверь спальни матери, Клэр обнаружила, что та читает; увидев сияющее лицо дочери, леди Марго спросила:

— Ну как, все в порядке?

— Да! — с радостной улыбкой ответила Клэр.

— Судя по всему, ты на седьмом небе от счастья! — Спасибо тебе! — Склонившись над матерью, Клэр порывисто ее обняла. — Джейк тоже шлет тебе нежнейший привет. — Тут Клэр зевнула. — Ой, кажется, сегодня я точно буду спать!

— Отлично! Надеюсь, ты поможешь мне все организовать завтра вечером?

— Буду трудиться с удесятеренной силой, потому что знаю что Джейк меня любит! — радостно воскликнула Клэр.

Клэр сдержала назавтра свое слово. Канун Нового года был в замке Драммонд самым главным праздником года. Большой зал расчистили для танцев, мужчины пришли в клетчатых юбках и бархатных куртках, с кружевными жабо, с кинжалами, засунутыми в подвязки чулок. Клэр и ее мать были великолепны в своих вечерних платьях и драгоценностях, с фамильным тартаном Драммондов, перекинутым через плечо. Клэр сколола свой тартан подаренной Джейком розой, поблескивавшей на фоне ало-желто-зеленой клетки, сияя от радости и в предвкушении полуночного свидания, пусть даже по телефону. Она танцевала беспрерывно, и по мере приближения стрелок к двенадцати часам танцы становились все стремительней, а выкрики кавалеров все азартнее. Как раз посреди зажигательного шотландского танца у Клэр внезапно закружилась голова, она вцепилась в руку партнера, сына их соседей. В ушах звенело, зал плыл перед глазами; на миг она даже утратила сознание.

— Что такое, что с тобой?

— Голова закружилась. Надо на свежий воздух, наверное, и, может быть, присесть…

— Позвать леди Марго?

— Нет-нет, не надо!.. Просто очень жарко; наверно, я перетанцевала.

— Ты уж прости, если я увлекся…

Сосед заботливо провел Клэр через зал к парадной двери, которую слегка приоткрыл, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха.

— По-моему, метель усиливается! — сказал он, поеживаясь.

Клэр глубоко вдыхала холодный воздух, но вот в голове у ее прояснилось, и она почувствовала, как ее охватило холодом.

— Уже получше? — озабоченно спросил Хью Сазерленд и прикрыл входную дверь.

— Гораздо лучше! Но все-таки, пожалуй, немного передохнуть не повредит… и, может быть, что-то выпить прохладного, только без алкоголя.

Хью проводил Клэр до кресла, стоявшего у стены, и отправился за холодным лимонадом для нее. Клэр осушила свой бокал и почувствовала себя лучше.

— Все в порядке? — Внезапно перед ней возник Генри, как всегда, в своей неторопливой и вместе с тем услужливой манере.

— Просто слегка закружилась голова, вот и все. Юный Хью Сазерленд не рассчитал свои силы. Крутил меня как безумный!

— Если у вас, у шотландцев, принято столько пить с веселья, страшно подумать, что же бывает в черные дни! — недоверчиво проговорил Генри. — Со времени сухого закона не видел, чтоб столько пили виски!

— Для шотландцев это напиток жизни! — насмешливо сказала Клэр. — Гэльское название виски именно так и переводится. Каждый уважающий себя шотландец только так его и воспринимает.

— Где мы будем их укладывать, вот что меня заботит!

— Не тревожьтесь! Все они преспокойно отправятся домой на своих двоих!

— Как вы-то себя чувствуете на своих двоих? Еще всего лишь четыре минуты двенадцатого. Я переключил телефон в библиотеку.

Клэр встала с кресла, слегка пошатнулась. Генри подставил ей руку.

— Знаете, по-моему, и я чуть-чуть хватила лишнего! — хихикнула она.

— Тогда обопритесь на меня!

Генри отвел Клэр в библиотеку, где она опустилась в большое кресло у камина прямо рядом с телефоном на столике у дивана.

— Вы просто ангел, Генри! — нежно сказала она ему. — Что бы я без вас делала?

— Ну, как я погляжу, уж вы нашли бы для себя чем заняться! — сказал Генри, усмехнувшись. — Если он способен будет думать о чем-то другом, может, спросите, не захочет ли перекинуться и со мной парой слов, ладно?

— Он прежде всего непременно захочет пожелать вам счастливого Нового года!

— Ну сейчас-то его мысли совсем не тем заняты!

Генри тихонько притворил за собой дверь. Клэр снова прикрыла глаза. По-прежнему слегка кружилась голова. «Нет, так сильно опьянеть я не могла! — говорила она себе. — Я не так ведь много выпила. И все же…»

Клэр встала, подошла к буфету, где ее отец всегда держал графины с напитками, налила себе немного виски.

— От этого хуже не будет! — сказала она вслух, рассматривая содержимое на свет. — Должна же я выпить за здоровье Джейка…

И тут как раз зазвонил телефон.

На следующий день Клэр проснулась поздно. Поднялась уже после полудня, и внезапно, прижав руку ко рту, бросилась в ванную комнату. Она все еще стояла, склонившись над умывальником, когда в дверь постучали и в спальню вошел Генри с подносом.

— Доброе утро! — сказал он.

— Доброе утро! — ответила Клэр из ванной голосом, который соответствовал ее внешнему виду и состоянию.

Быстро плеснула водой налицо, вытерла полотенцем, провела щеткой по волосам. Когда она вошла в комнату, Генри уже исчез, оставив ей апельсиновый сок со льдом, кофе и две свежеиспеченные булочки с отрубями. При виде еды у Клэр опять подступил комок к горлу, и она отставила поднос на стул у двери. Снова забравшись в постель, она легла, положив повыше подушки. Сердце глухо стучало. «Не может быть!» — подумала она.

«Да нет же, может!» — говорил здравый смысл. Неужели так скоро? Всего-навсего пять недель… И один пропущенный цикл. «Ты точна, как часы! — говорила себе Клэр. — Ты не пропускаешь никогда! Сама подумай, вчера вечером чуть не грохнулась в обморок, а сегодня всю вывернуло наизнанку! Если десятого января опять задержка, тогда уже не будет никаких сомнений, но мы-то с тобой знаем, что задержка будет! Смирись, Клэр! Ты — беременна!»

Клэр снова встала с постели, подошла к зеркалу трюмо и, стянув на талии скользящую светло-голубую атласную ночную сорочку, принялась разглядывать свой живот. Такой, как обычно, чуть округлый: ее живот. Но, положив на него свою ладонь, она всем своим существом чувствовала, что внутри зреет ребенок Джейка. Она ощущала это каждой своей клеточкой.

— Я беременна! — выкрикнула она в исступлении, закружившись по комнате. — О Джейк, я надеюсь, что ты, как и я, обрадуешься ему! И я буду его беречь, о, я так буду его беречь!

Успокоенная, она снова вернулась в постель, и ей было так тепло и уютно от осознания того, что с ней произошло. «Мальчик! — думала Клэр. — Такой же высокий, как Джейк, такой же голубоглазый, но с такими же рыжими, как у меня, волосами, идеальное сочетание нас обоих… Боже, — молитвенно произносила она, — прошу тебя, сделай так, чтоб это свершилось! Пусть я буду беременна! Я так хочу этого ребенка, хочу еще сильней, потому что Джейк трижды терял детей. Я люблю Джейка, люблю саму мысль о том, что у меня будет ребенок! Этот ребенок зачат в любви, хотя я в тот момент об этом и не подозревала. Пусть же он в любви и родится! Прошу тебя…»