Белая кроличья пелерина была надела на плечи статуи Мадонны в человеческий рост, стоящей около сцены в «Энвиромане». К двум часам ночи — пошло уже воскресенье — оглушительная музыка начала затихать, пестрые вращающиеся огни померкли, и обессиленные танцоры обступили затемненную сцену, скандируя: «Алехандро! Алехандро!»

Чи-Чи Моралес отставил в сторону бокал с шампанским.

Луч прожектора упал из тьмы на сцену. Публика восторженно приветствовала Алехандро, который появился во вновь возникшем световом кругу. На нем были выцветшие джинсы, черная рубашка с распахнутым воротом, в руках — его всегдашняя роза, которую он подносил к губам. Он стоял неподвижно, стоял, опустив голову, стоял, безмолвно и безучастно принимая овацию. Женщины теснились вокруг сцены, простирали руки, пытаясь до него дотронуться.

Он поднес розу к губам, перецеловал на прощанье все ее лепестки и, пройдя к рампе, опустился на одно колено, оставаясь при этом недосягаемым для протянутых к нему рук, и бросил розу женщине, без устали клявшейся в любви к нему. Женщина на лету поймала розу и, протиснувшись к сцене, вскарабкалась на нее. Она обняла Алехандро и принялась осыпать его страстными поцелуями. Публика восторженно приветствовала это зрелище.

Алехандро попытался выскользнуть из ее объятий, но не тут-то было, даже когда на помощь ему пришел музыкант, играющий на маримбе. В конце концов двое вышибал поднялись на сцену и весьма бесцеремонно увели женщину с цветком прочь.

Алехандро вернулся на середину сцены, посылая поклонникам и поклонницам воздушные поцелуи. Широко раскинув руки и покачивая бедрами, он запел самбу, огненная мелодия которой сама понесла его по сцене. Очарованные изящными телодвижениями поклонники принялись отбивать ритм ладонями и сами пустились в головокружительную пляску.

Через девяносто минут, взмокнув от пота, Алехандро запел свой ключевой хит «Квиреме мачо» — «Люби меня сильнее» — и, как всегда при исполнении этой песни, с потерянным видом уставился во тьму, словно надеясь увидеть там лицо той, которой не суждено было появиться здесь никогда.

Сбежав со сцены под оглушительные «браво» и «бис», он устремился в грим-уборную и первым делом скинул пропотевшую одежду. Встав обнаженным возле умывальника, он повернул кран, дождался, пока побежит вода, намочил полотенце и принялся растираться им.

Растершись досуха, он присыпал тело тальком, надел свежие плавки, натянул джинсы. Надев через голову рубашку для игры в поло, он собрал грязную одежду и швырнул ее в дорожную сумку.

Поглядев на часы, Алехандро обнаружил, что уже без нескольких минут четыре; Сивер велел ему быть готовым к поездке на гасиенду сразу же после его последнего выхода на сцену. Алехандро было интересно, каким образом Сиверу удастся организовать его исчезновение.

Причесываясь, он услышал, что в грим-уборную кто-то вошел, и, обернувшись, увидел своего импресарио Йошуа Будофски.

— Что-то ты сегодня, Йош, припозднился, — заметил он, откладывая в сторону расческу.

— Мне хотелось посмотреть твое выступление, — Будофски сел в металлическое раскладное кресло. — Я тут сегодня кое-кого привел тебя послушать. Моему гостю пришлось уйти, не то бы он был сейчас здесь вместе со мной. Это тот парень, о котором я тебе толковал, тот, которому хочется изменить твой имидж. Послушав тебя сегодня, он согласился со мной, что у тебя есть все шансы пробиться в высшую лигу.

— У меня, Йош, не так-то много времени.

Будофски, вскочив с места, едва не заорал на него:

— Что, черт побери, с тобой происходит? Агент я твой или нет? Я веду тебя на вершину успеха, а ты только тем и занимаешься, что на каждом шагу норовишь повернуть назад или шмыгнуть в сторону. Послушай, Алехандро, если я зря стараюсь, то изволь объяснить мне это начистоту. Тогда я присмотрю себе кого-нибудь другого.

Алехандро заволновался и расстроился. Будофски был отличным парнем, он искренне старался помочь ему добиться больших успехов в музыкальном бизнесе, но его мечты, сколь бы радужными они ни были, резко расходились с реальной оценкой собственных способностей самим Алехандро. А сейчас, вдобавок ко всему, на улице его дожидался Сивер.

— Извини, пожалуйста, Йош. Я сделаю все, что ты считаешь нужным.

— Тогда давай ближе к делу. Я уже договорился с ним о встрече на следующей неделе, хотя день нужно будет уточнить. Мы поедем в студию, поработаем над созданием твоего нового имиджа, в котором будет чуточку меньше латиноамериканского, чтобы на тебя могли польститься важные шишки. На это уйдет примерно неделя, а потом мы запишем клип, смонтируем его и выйдем с ним, нет, буквально ворвемся с ним на рынок. И вся эта история от начала до конца займет каких-нибудь четыре месяца.

— Звучит недурственно. — Алехандро украдкой взглянул на часы. — Так давай встретимся где-нибудь на неделе, договорились?

— Договорились. Я с тобой свяжусь. У тебя есть время пропустить со мной по стаканчику?

— Увы… Меня ждут друзья.

— Если ты и впредь будешь водиться с такой публикой, то погубишь и здоровье, и карьеру.

— Я уже большой мальчик, Йош.

Деликатно, но твердо Алехандро повел своего агента к выходу.

— Большой и, хочется надеяться, умный, — огрызнулся Будофски.

И, обернувшись, помахал Алехандро рукой.

Алехандро поднялся по лестнице на балкон, где его немедленно обступили поклонники. Но он проложил себе дорогу в привычную нишу и опустился на банкетку рядом с улыбающимся Чи-Чи Моралесом.

— Отлично спел, — сказал Чи-Чи.

— Спасибо.

Перейдя на диалект тараскан, Алехандро подробно рассказал Моралесу о системе доставки «Парапойнт» и добавил, что ему необходимо взять в долг деньги для покупки десяти парашютов и соответствующего количества приемных устройств.

Чи-Чи поднес к свету бокал с шампанским, любуясь многоцветной игрой пузырьков в хрустале.

— Поговори с Роберто и с Писсаро. Они вон там, у стойки.

— А они что люди надежные?

Чи-Чи, ничего не ответив, поглядел вниз, на площадку для танцев.

— А ты сам не одолжил бы мне денег?

— Одолжил бы. Давай станем партнерами. — Моралес заметил, как внезапно омрачилось лицо певца. — Ты что, не рад моему согласию?

— Да нет, полагаю, что мне сразу же удастся вернуть тебе эти деньги.

— Бизнес есть бизнес, брат мой.

— Судя по всему, я смогу купить матери дом не так-то скоро.

— Как я уже говорил тебе, ввязавшись в это дело, ты сразу же поймешь, что такого слова, как «достаточно», применительно к деньгам не существует.

— А я все равно постараюсь довольствоваться малым.

— Да, в этом-то и заключается главная задача. Золотое правило гласит: проводи операцию как можно проще и никому не доверяй.

Алехандро откинулся спиной к стене и подложил руку под голову, чтобы сбросить внезапно овладевшее им напряжение.

— Сперва я хотел было создать фиктивную школу парашютного спорта, но по здравом размышлении решил, что мне это не понадобится. Берлога где-нибудь в городе, в которой я мог бы перепаковать парашюты и перенастроить приемные устройства, — вот и все, что мне нужно.

— Ты схватываешь все на лету.

Поглядев на одну из запотевших бутылок шампанского, Алехандро осмелился задать вопрос:

— Неужели ты настолько не доверяешь мне, что не хочешь сказать, что Писсаро и Барриос работают на тебя?

— Я знал, что ты и сам догадаешься об этом.

Алехандро посмотрел Моралесу прямо в глаза, размышляя над тем, истинный ли он главарь или, в свою очередь, чей-то подчиненный.

Выдержав его взгляд, Чи-Чи сказал:

— Писсаро и Барриос ждут тебя у стойки.

Не долго думая, Алехандро направился через заполненный танцующей публикой зал к стойке бара. Здесь тоже негде яблоку было упасть. Алехандро с трудом втиснулся между Писсаро и Барриосом.

— Ну и когда мы этим займемся? — спросил он.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — в свою очередь поинтересовался Писсаро.

— Нравится мне, как ты поешь, Алехандро, — сказала Жасмин, барменша-китаянка с желтой ленточкой в волосах.

Алехандро ласково улыбнулся ей:

— Спасибо, Жасмин.

— «Джонни Блэк» со льдом?

— Так точно, — ответил певец, наблюдая за тем, как шотландское виски льется в бокал.

Писсаро ткнул его в бок:

— Ты ей приглянулся.

— Просто я человек хороший.

Жасмин отвлеклась от своего занятия.

— Дело не только в этом. У тебя очень красивые руки.

Алехандро посмотрел на свои руки:

— Не вижу в них ничего особенного.

— Ты не женщина, — ответила китаянка, кладя перед ним на стойку салфетку и ставя на нее бокал.

Выждав, пока барменша отвлечется на других клиентов, Писсаро придвинулся к Алехандро и зашептал:

— Послезавтра будь в девять утра на выходе из своего дома. И прихвати с собой пару систем доставки.

Быстро сообразив, что это неизбежно повлекло бы за собой отмену визита на гасиенду, Алехандро возразил:

— В понедельник у меня выходной, а во вторник — выступление. Так что давай во вторник.

— Давай так, как сказал я. А об остальном позаботится Чи-Чи.

Барриос, потягивая виски, таращился на барменшу.

В сопровождении трех телохранителей подошел Чи-Чи. Всю мелочь наркобизнеса, ошивавшуюся у стойки, сразу же как ветром сдуло.

— Обо всем договорились?

— Пожалуй, — ответил Писсаро.

На плечо Алехандро опустилась женская рука. Девушка оказалась высокой и стройной, густые черные волосы рассыпались у нее по плечам. На ней было черное платье чуть выше колен, через плечо у нее была переброшена сумочка от Гуччи.

— Пошли потанцуем?

— Спасибо, не хочется, — ответил Алехандро.

— Я великолепно танцую. — Девушка сняла сумочку с плеча и протянула ее Чи-Чи. — На, подержи.

И вот она уже оказалась на танцевальной площадке, изгибаясь всем телом в такт музыке, лаская себя руками, зазывая и соблазняя Алехандро каждым движением гибкого тела.

Глядя на этот сексуальный танец, Алехандро заулыбался, давая понять, что вызов принят. Как знать, не эту ли девушку прислал за ним Сивер?

Ее тело искушало его. Толпа принялась скандировать: «Алехандро! Алехандро!» Жасмин сзади приблизилась к Алехандро и сказала:

— Готова держать пари, что ты и сам великолепно танцуешь.

— Давай, не стесняйся, — бросил Чи-Чи.

Руки девушки манили его. Алехандро начал слегка раскачиваться в такт музыке. Наконец поставил бокал на стойку, соскользнул с высокого стула и, упершись руками в бока, заскользил по паркету.

Они с девушкой начал кружить друг подле друга, сходясь все ближе и ближе, пока их тела не соприкоснулись, а соприкоснувшись, слились воедино и уже двигались синхронно, подвластные бешеному темпу музыки, два огненных взгляда встретились и впились один в другой.

Кое-кто из публики наблюдал за танцем этой пары, другие поспешили пуститься в пляс сами.

— Что в нем такого? Почему он сводит женщин с ума? — угрюмо пробормотал Барриос Гектору Писсаро.

— Все дело в том, что он не такая свинья, как ты, — вмешалась Жасмин.

Барриос злобно посмотрел на нее, хотел было огрызнуться в ответ, но в это мгновение заметил, что за ним следит Чи-Чи Моралес.

Женщина обвила Алехандро руками за плечи, и впилась ему в губы.

— Как тебя зовут?

— Джеки, — ответила она, продолжая яростно тереться о него. — Меня прислал общий друг.

— Давай вести себя натурально, — прошептал он ей из губ в губы.

После нескольких минут совместного танца он нарочито громким голосом, чтобы было слышно у стойки, спросил подружку:

— А почему бы нам с тобой не свалить отсюда?

— Пошли.

Она отпрянула, подошла к стойке, взяла у Чи-Чи свою сумочку, холодно поблагодарила его и, взяв Алехандро за руку, пошла с ним к выходу.

Увидев, что они исчезли, Писсаро многозначительно посмотрел на Барриоса. Худой правильно истолковал этот взгляд и тоже поспешил к выходу, знаком велев четверке своих парней последовать за собой. Они шли быстро, торопясь догнать улизнувший объект наблюдения.

Держа девушку за руку, Алехандро провел ее по всему клубу, вышел в холл и, избегая встречи с назойливыми поклонниками, вывел ее на улицу. Но и там их встретила толпа поклонников, и только чудом ему удалось избежать обмена любезностями и дружеских объятий.

— Вот мой лимузин, — сказала она, кивнув в сторону длинной машины на стоянке. Она открыла дверцу и пропустила Алехандро внутрь.

Барриос с четверкой гангстеров тем временем выбрались из клуба вместе с толпой расходящейся по домам публики.

— Что ты толкаешься, жопа? — заорал здоровенный парень из толпы на одного из телохранителей Барриоса и принялся охаживать его кулаками. Драка, сразу же ставшая всеобщей, завязалась возле металлоулавливателя. Охранники бросились разнимать дерущихся. Барриосу и одному из его парней удалось вырваться из потасовки и они помчались догонять лимузин. Другие телохранители выскочили на улицу, чтобы заблокировать лимузину дорогу. Подбежав к машине, Барриос рванул на себя дверцу — и обмер.

Алехандро с закрытыми глазами раскинулся на сиденье. Из его раскрытого рта время от времени доносились судорожные всхлипы. Джеки, стоя на коленях, жадно отсасывала ему. У Барриоса сразу отлегло от сердца. Понаблюдав за ними несколько мгновений, он осторожно закрыл дверцу. И жестом дал понять телохранителю, чтобы он перестал блокировать лимузин, и тот вскоре тронулся с места.

В машине Джеки поднялась с пола, убрала искусственный член в сумочку, оправила одежду и прическу. Вновь раскрыла сумочку, достала помаду, намазала губы.

Алехандро сел, пригладил волосы руками.

— Большое спасибо.

— Не о чем говорить, — ответила она и пояснила: — ЦРУ завербовало меня в выпускном классе. Прекрасная карьера, волнующая работа — так убеждал меня преподаватель политологии. А я бы не сказала, что сосать искусственный член и впрямь признак прекрасной карьеры или волнующая работа.

Алехандро улыбнулся:

— В любом случае, спасибо.

Она убрала помаду в сумочку.

— Муж порой допытывается у меня, чем это я занимаюсь по ночам.

— И что вы ему рассказываете?

Она подмигнула ему.

— Да вешаю на уши ту же лапшу, что и вы, мужчины, своим женам. — Защелкнув сумочку, она сказала: — Но если захочешь испытать настоящий оргазм, позвони мне как-нибудь. Со мной обычно это замечательно получается.

— Возьму себе на заметку.

Через дорогу от клуба Энди Сивер откинулся на кожаном сиденье и закурил очередную сигару. Они сидели в принадлежащей ЦРУ машине с мигалкой, это был «ягуар» 1993 года выпуска. Мягкая музыка звучала в салоне, бесшумные кондиционеры всасывали сигарный дым. Сивер поинтересовался:

— Никто из ваших так называемых игроков не знал моего парня раньше?

— Они профессионалы, Энди. — Хикс закурил сигару, которой угостил его Сивер. — Они знают только то, что нужно знать, чтобы не провалить операцию. Агенту женского пола было дано описание объекта и объяснено, где его можно найти. Другим было приказано предотвратить любую слежку.

— А где ваши люди высадят его?

— На углу Пятой авеню и Семьдесят девятой улицы, а оттуда его на нашем микроавтобусе перебросят в аэропорт. Самолет, который доставит его на гасиенду, тоже наш. — Он поглядел на собеседника: — А что, вам кажется, будто «плохие парни» будут его разыскивать?

— Нет. — Сиверу хотелось бы и впрямь испытывать такую же уверенность, какая прозвучала в его в голосе. — Они наверняка подумают, будто он трахается с новой подружкой. Это прежде всего придет им на ум.

Перекатывая короткую сигару из одного угла рта в другой, Сивер вспомнил свою собственную подружку Вильму Гальт и подумал, что она, наверное, все еще на работе.