Среда, 10 июня
На следующее утро, в 7.40, сержант Брэди стоял за массивной конторкой 5-го участка, листая сержантский блокнот. Он взглянул на дежурного лейтенанта, начинающего смену с обычных записей в журнале, на настенные часы и, вынув изо рта сигару, положил ее в пепельницу. Время построения второго взвода.
— Какие пожелания, Лу? — спросил Брэди у дежурного лейтенанта.
Тот поднял голову.
— Скажи смене, чтобы избавили меня от своих пуэрто-риканских головоломок. У меня сегодня не то настроение, чтобы выслушивать всякую галиматью. Кстати, Джордж, скажи в секторе «Чарли», чтобы купили мне на обед свиную отбивную.
— Будет сделано, Лу.
Брэди сунул блокнот под мышку и направился в комнату инструктажей, где собралась смена.
— А ну, всем строиться! — гаркнул он, входя.
Второй взвод нехотя, оставив кофе и сигареты, выстроился в две неровные шеренги.
Брэди оглядел подчиненных.
— Внимание, перекличка!
Он выкликал имена, определяя каждому полицейскому участок, сектор, время обеда, давая оперативные задания.
— Повестки пока отложить. Больше двигаться. Обратить внимание на места, где нередки несчастные случаи. Сектор «Адам», следите за грабителями инкассаторов. Сектор «Дэвид», лепите штрафы на машины и штрафуйте нарушителей правил стоянки у здания суда. Судьи жалуются, что им негде поставить машину. Седьмая бригада занимается розыском зеленого «олдсмобила», которым пользовались при совершении убийства. Правый передний бампер смят. Номера Нью-Джерси, справа на ветровом стекле трещины. Сектор «Чарли», лейтенант хочет на обед свиную отбивную. Можете прихватить и «дудочку», к тому времени он совсем иссохнет. — «Дудочкой» называли бутылку из-под содовой, наполненную виски. — Задания ясны?
Две шеренги полицейских стояли молча, тупо глядя перед собой.
— Так, теперь проверка, — буркнул Брэди.
Сержант Брэди отдал Службе сорок лет жизни. Через год — в отставку. И слава Богу. Ему все труднее становилось ладить с новым поколением полицейских. Какая выправка, какой блеск были в старые добрые времена! Производя смотр первой шеренги, он уныло взглянул на маленьких коренастых женщин-полицейских с широкими, как доски объявлений, задами и боками, наплывающими на портупеи. Черные с их проклятыми прическами «афро», на которых с трудом держались форменные фуражки. Пуэрториканцы с их проклятым пушком, как на персике, и сальными бакенбардами. Даже ирландцы прониклись духом вседозволенности и отрастили длинные лохмы, которые опрыскивали лаком, и усы, похожие на велосипедные рули. В раздевалке воняло как в гнусном французском борделе. На весь участок был только один белый с коротко подстриженными волосами, в аккуратно пригнанной форме и сверкающих ботинках — и тот проклятый гомик! Да. Самое время уходить.
Сержант остановился перед женщиной-полицейским, фигура которой напоминала пожарный гидрант.
— Где ваш фонарик?
— Остался в шкафчике, сержант, — тупо ответила она.
— Ах, в шкафчике! А что вы станете делать, если придется ловить преступника в темном подвале? Отлучитесь с дежурства и побежите в раздевалку? Сейчас же идите наверх и заберите фонарик.
Брэди прошелся перед взводом.
— Занять посты!
Вдоль всей Элизабет-стрит стояли радиофицированные машины. В них в ожидании смены сидели патрульные. Наряды пеших патрульных толпились у входа в участок, обсуждая события прошлой ночи. Как только первый полицейский новой смены появился в дверях, патрульные вылезли из машин и зашагали в участок.
Патрульные Джо Велч и его напарник Кармин Росси подошли к своей машине. Велч сел за руль, напарник рядом. Оба засунули дубинки между передним и задним сиденьями, бросили назад записные книжки, фонари положили рядом с собой, конверты с повестками — на приборный щиток.
Велч начал собирать страницы «Дейли ньюс», разбросанные на сиденьях. Росси вытащил из-под сиденья пустые пивные банки и пакеты из-под еды, оставленные ночной сменой. Велч взглянул на указатель бензина.
— Вы обязаны заправиться за час до конца смены, вы, ублюдки! — заорал он вслед торопливо удаляющейся паре ночных патрульных.
Сначала они заправились у 6-го участка, потом заехали к Моше, на угол Кэнэл и Бакстер-стрит, где у кассы их всегда ждал пакет с двумя закрытыми крышками бумажными стаканами кофе (в одном — очень сладкий) и бутербродами с плавленым сыром. Остановив машину, Велч торопливо вошел в переполненную лавку. Моше суетился за стойкой, но, увидев патрульного, поспешил к кассе.
— Как сегодня дела, Джо? Уже поймал бандита? — спросил хозяин лавки.
— Еще нет, Моше. — Велч вытащил из бумажника доллар и отдал Моше. Тот вручил ему пакет, выбил чек и сдал четыре четвертака «сдачи».
Они остановились под Бруклинским мостом. Росси отрыл отделение для перчаток и положил пакет на его крышку. Вынув один стакан с кофе и бутерброд, протянул напарнику. Крышки от стаканов они аккуратно положили рядом на панель: полицейские никогда их не выбрасывают. Пригодятся, если придется срочно срываться с места.
Созерцание реки успокаивало. Буксир тащил две баржи с мусором, разгоняя тупым носом зеленоватую воду. День на реке только занимался. Треск рации нарушил идиллию.
— Пять Бой. Прием.
— А, черт! — выругался Росси.
— Пять Бой слушает. Прием.
— Пять Бой, поезжайте к «Четэм-Тауэрс», Парк-роу, 170. Поступила жалоба на страшное зловоние.
— Вас понял. — Росси положил трубку на место и повернулся к напарнику: — Допьем кофе и поедем. Куда спешить? Наверняка ничего срочного.
«Четэм-Тауэрс» — жилой двадцатичетырехэтажный комплекс из голых цементных блоков, с навесными балконами — стоял в нижнем Манхэттене, под сенью Манхэттенского моста и парка Колумба. К нему вели подъездные пути, имевшие форму полумесяца. Отдельные крошечные площадки для игр с кубами вместо обычных качелей придавали сооружению причудливый вид на фоне окружавших его старых домов.
У входа толпились жильцы и смотрели на подъезжающий автомобиль. Полицейские вылезли из машины и направились по лестнице к подъезду дома.
— Третий этаж, квартира 3Ц, — сказал ждавший их в парадном швейцар.
Когда лифт был между вторым и третьим этажами, патрульные почуяли знакомое зловоние. Велч посмотрел на напарника.
— Кто-то созрел.
Лифт остановился, они вышли. Велч выхватил носовой платок. Кофе и сыр фонтаном хлынули на мундир и пол коридора.
Вонь сделалась невыносимой. Полицейские закашлялись, рты их наполнились густой слюной, дыхание сперло. Казалось, они вот-вот проглотят свои языки.
— Ты как? — крикнул Росси, прикрывая рот и нос платком.
— Порядок. Форма теперь ни к черту, — хрипло выдавил Велч.
— Господи, тут гниет какой-то сукин сын, — сказал Росси.
Останавливаясь у каждой двери, они дошли до номера 3Ц.
— Достань нашатырь! — гаркнул Росси, и его тоже стошнило.
Джо Велч побежал по коридору, барабаня в двери.
— Откройте! Полиция! Нужен нашатырный спирт!
Наконец где-то в середине коридора приоткрылась дверь, показалась рука с серой пластиковой бутылкой. Велч схватил бутылку, дверь захлопнулась. Он подбежал к двери 3Ц и начал поливать нашатырем пол и саму дверь.
— Кармин, оставайся здесь, я вызову сержанта и бригаду, — сказал Велч, выливая все до последней капли.
— Пусть привезут кристаллы, они нам понадобятся! — крикнул Росси вслед напарнику.
Гас Хайнеман заглянул в кабинет лейтенанта.
— Лу, вызывают бригаду. Похоже, в «Четэм-Тауэрс» лежит труп.
— Они так считают?
— В квартиру не входили. Ждут нас.
— Чья сейчас очередь?
— Пэта.
— Поезжайте оба и поглядите. Возникнут подозрения — вызовете меня. Если обычная смерть, справитесь сами.
Подъехав к дому, они увидели сержанта Брэди, стоявшего в толпе жильцов. Вырвавшись из кольца любопытных, он подошел к сослуживцам.
— Что у вас, сержант? — спросил О'Шонесси.
— Ждали вас, чтобы войти туда. Набросали кругом кристаллов ДБ-45, там стоять невозможно.
— Узнали, кто проживает в квартире?
— Женщина, белая, по имени Сара Айзингер, лет тридцати пяти, одинокая, — ответил Брэди.
— Первым делом надо узнать, что происходит в квартире, — сказал Хайнеман.
Подъехала «скорая», со скрипом затормозила и остановилась за машиной детективов.
— Наверное, догадались, что нам понадобятся противогазы, если кристаллы не помогут, — сказал сержант, глядя на «скорую».
— Вызовем начальника? — спросил Хайнеман, взглянув на напарника.
— Подождем. Пока нам не о чем доложить, кроме вони. Посмотрим, что внутри, — ответил О'Шонесси.
Горстка полицейских и сыщиков в штатском собралась в холле, выжидая, пока подействуют кристаллы и превратят невыносимую вонь в терпимый запах, слегка отдающий фиалками.
Хайнеман повернулся к Брэди.
— Сержант, перепишите всех, кто там собрался. Если произошло убийство, нам понадобятся адреса свидетелей.
— Слушаюсь, — отозвался Брэди.
Детективы надели противогазы. О'Шонесси взял склянку с кристаллами.
— Ну, вперед! — Хайнеман ударил в дверь ногой и вышиб ее.
Полицейские закашлялись от непереносимого зловония, ударившего из квартиры. Двое выбежали в коридор. Стоя в дверях, О'Шонесси бросал в квартиру кристаллы. Справа от входа была кухня. Стол с черными чугунными ножками опрокинулся, его стеклянная столешница была разбита вдребезги. Кухонные шкафы открыты, их содержимое валялось на полу. О'Шонесси вошел в квартиру и обернулся.
— Подождите здесь, — велел он полицейским.
Детективы вошли. О'Шонесси подбросил еще кристаллов.
Полуразобранный диван-кровать был повален, подушки раскромсаны, столики и лампы разбиты. И нигде никаких трупов.
— Пусто, — сказал Хайнеман, проходя через гостиную, — но где-то он должен быть.
Маски заглушали голоса, создавая странный резонанс.
Подойдя к окну, Хайнеман включил кондиционер. Посмотрел вниз, взгляд его задержался на двойной крыше Манхэттенского банка, похожего на пагоду. Банк стоял на углу Четэм и Кэтрин-стрит. Гасу всегда нравились изгибы кровли. Цепочка туристических автобусов. Вот из них выходят пассажиры. Такой чудесный день, а он занимается поисками трупа!
За гостиной был маленький коридор со стенными шкафами. На полу валялось белье. Закрытая дверь, очевидно, вела в ванную. Пэт взглянул на друга.
— Должно быть, там, — сказал он и открыл дверь.
— Матерь Божия! — воскликнул он.
Ванная комната была выдержана в голубых тонах. Пол выложен керамической плиткой и застелен пушистыми голубыми ковриками. Сама ванна до краев наполнена багровой жидкостью. В ней лицом вниз плавал распухший труп обнаженной женщины. Длинные белокурые волосы веером лежали на поверхности мерзкой вязкой жижи, смеси крови и еще черт знает чего.
Кишащие личинки покрывали затылок, какие-то мерзкие создания пировали на человеческой плоти. Руки жертвы были скованы за спиной наручниками, сплетенные пальцы беспомощно торчали кверху.
— Никогда ничего подобного не видел, — с трудом выговорил О'Шонесси. — Позвони-ка начальнику, скажи, пусть отрывает от стула зад и мчится сюда. Мы имеем дело с убийством.
Лейтенанта ждали в коридоре. Приехав, он первым делом спросил:
— Кто побывал внутри?
— Только мы с Пэтом, — ответил Хайнеман.
— Очень хорошо. Пусть никто не входит туда без веских оснований. Судебным властям сообщили?
— Они уже выехали, — ответил О'Шонесси.
— Сержант, — Мэлоун повернулся к Брэди, — остаетесь за старшего. Если появится кто-нибудь из управления, не пускайте их на место преступления. Не хочу, чтобы они все испортили. В последний раз какой-то тип из отдела планирования показывал газетчикам орудие убийства. Он попал на первые страницы, только вот убийца ушел.
— А если какая-нибудь шишка начнет качать права?
— Позовете меня. Я разберусь.
— Все понял, — ответил Брэди.
— Ну, пошли посмотрим. — Мэлоун направился к квартире 3Ц.
Пэт О'Шонесси шел рядом с блокнотом в руках.
Лейтенант заглянул в квартиру.
— Ну и бойня здесь была!
— Похоже, что драка была жуткая, — согласился О'Шонесси.
— Или кто-то что-то искал, — добавил Мэлоун и хотел войти, но Брэди остановил его, протянув пару резиновых перчаток.
— Благодарю. — Мэлоун взял перчатки. — Почти забыл про них. Кстати, пусть никто не входит без перчаток.
Вскоре лейтенант стоял около ванны, опустив глаза и качая головой, как бы не веря своим глазам.
Опустившись на колени, он осторожно стер слизь с наручников указательным пальцем.
— «Смит и Вессон», — сказал он, наклонив голову и пытаясь разобрать серийный номер. — Можно выяснить, откуда они.
— Когда ее убили, по-вашему? — спросил О'Шонесси.
— Трудно сказать. — Мэлоун перевел взгляд с трупа на приоткрытое окно. — Судя по степени разложения и обилию червей… Я бы сказал, с неделю назад.
Мэлоун встал с колен и посмотрел на своих подчиненных.
— Надо тщательно обыскать квартиру. Не пропустите ни одной мелочи. Найдите ее записную книжку, чековую, сберегательную. Отыщите ее медицинскую карту. Установите, были ли у нее друзья, враги, любовники? Часто ли меняла партнеров? Не лесбиянка ли? Где работала? Когда прибудут эксперты, скажите, чтобы искали как никогда тщательно.
— Им это вряд ли понравится, — заметил Хайнеман.
— А мне на это наплевать. Через каждую комнату провести воображаемую линию и каждый кусок битого стекла, дерева и все остальное занести в протокол, измерив расстояние до трупа.
— Не хотите вызвать подмогу?
— Когда доложу в управление, попрошу несколько человек для сбора улик. Не надо, чтобы здесь толклось много народу, будут только мешать друг другу. — Лицо Мэлоуна посуровело. — Никто, подчеркиваю, никто не должен входить в эту квартиру без веских причин! Никаких полицейских, названивающих отсюда своим подружкам, или любителей сувениров.
— Мы все поняли, — ответил О'Шонесси.
— Хорошо, вызывай остальную бригаду, и за дело. Работать тщательно и аккуратно. Без спешки и по порядку, как учили в академии: кто? когда? где? как? почему? — и, растолкав детективов, он пошел звонить инспектору Замбрано.
Вернувшись пять минут спустя, Мэлоун увидел фотографа, делавшего снимки комнат в разных ракурсах, и детектива, измерявшего расстояния и сообщавшего их своему напарнику, который наносил все на схему. Специалисты по отпечаткам рассыпали повсюду пудру, а потом собирали ее щеточками из перьев. Детективы заглядывали во все щели и углы, отыскивая улики. Все, что можно было рассматривать как доказательство, оприходовалось и помещалось в пластиковые мешки.
Брэди встал снаружи у двери квартиры, на которую повесили таблички с надписями, воспрещающими вход на место преступления. Когда приехали детективы из управления, сержант занес их имена и время прибытия в протокол осмотра места преступления. Команды детективов отправились обходить «Четэм-Тауэрс» в поисках свидетелей, друзей жертвы, всех, кто мог что-нибудь знать. Дополнительные бригады пошли опрашивать лавочников, смотрителей гаражей, водителей автобусов, маршруты которых проходили мимо дома.
Бо Дэвис и Гас Хайнеман проверяли машины, припаркованные в радиусе пяти кварталов, записывая все номера. Позже их пропустят через компьютер Национального центра криминальной информации. Возможно, убийца запаниковал и бросил автомобиль. Проверяли, нет ли в подземном гараже чужих машин.
Джейк Штерн изучал содержимое нижнего ящика бельевого шкафа, стоя на коленях. Нагнувшись, он провел рукой под нижней полкой, попытался заглянуть под шкаф.
— Ничего? — спросил Мэлоун.
— Лу, прибыла труповозка, — раздался незнакомый голос.
— Посылай их сюда, — не оборачиваясь, приказал Мэлоун.
В квартиру вошли два санитара с мешком, широкие ремни которого волочились по полу. С профессиональным безразличием санитары положили мешок рядом с ванной и принялись за дело.
Все прервали свою работу, сбились в кучку и смотрели, как тело вынимают из ванны. Детективы ничем не отличаются от простых обывателей и пожарных, когда речь заходит о смерти. Всем приходят в голову одни и те же мысли: «Она умерла, я жив. Когда-нибудь и я умру. Интересно, сколько мне еще жить? И что будет после? Пустота?»
Без малейших колебаний санитары запустили голые руки в красную жидкость и извлекли тело. Слизь и черви посыпались на пол. Корка на поверхности треснула. Новая волна зловония поднялась из ванны.
Нижняя челюсть Сары Айзингер висела на одном суставе. Ее обезображенный труп был на полпути между ванной и мешком, когда челюсть со стуком упала на пол. Тело засунули в брезентовый мешок, один из санитаров наклонился, подобрал челюсть и равнодушно бросил ее туда же.
— Не закрывайте. — Мэлоун опустился на колени, чтобы осмотреть труп спереди.
Он медленно провел по телу руками, от шеи вниз, в надежде отыскать раны или предметы, прилипшие к телу. Приподнял плоскую грудь, пощупал под мышками, развел ноги.
— О Господи! Взгляните на это!
Между ног Сары Айзингер торчал изогнутый конец карнизного прута.