Августовское солнце заливало светом корабли, покидавшие причалы в заливе Шипсхед, лодки с рыбаками, жаждущими попытать счастья, яхты любителей морских прогулок по выходным.

Бородатые здоровяки отдали швартовы на «Энтони Джой». Тридцатифутовая яхта медленно отошла от причала и двинулась в кильватере маленькой армады, стараясь держаться поодаль. В Нижней бухте она изменила курс и вышла в Атлантику, разрезая форштевнем сине-зеленые волны.

Люди, разместившиеся на носу и корме, внимательно следили за горизонтом. Берег мало-помалу исчезал вдали.

За штурвалом стоял Тони Рао. Передав руль одному из матросов, он спустился вниз в сопровождении трех угрюмых людей.

На полу в каюте лежал Картер Мурхауз, закованный в тяжелые цепи, с кляпом во рту. Безумные, полные страха глаза молили о пощаде. Он стонал, но никто не обращал на это внимания.

— Тащите его наверх! — приказал Рао.

Отбивающегося и отчаянно цепляющегося Мурхауза вынесли наверх и бесцеремонно швырнули на палубу.

Тони Рао, стоя рядом, наблюдал за тем, как к цепям привязывали груз.

Мурхауз продолжал отбиваться.

— Смотрите, чтобы эти штуки не отцепились. Он должен исчезнуть без следа.

— Этот парень никогда не всплывет, — заверил матрос.

Тони Рао нагнулся, сам проверил каждое грузило. Удовлетворившись, выпрямился.

— Швыряйте его.

Картер Мурхауз продолжал цепляться, когда его подняли с палубы. Его извивающееся тело погрузилось в воду и ушло в холодную темную пучину.

Рао стоял, глядя на расходящиеся круги. Безжалостное море поглотило свою жертву, и не осталось никаких следов.

Рао подошел к холодильнику, стоявшему на палубе, достал банку пива, сорвал крышку и бросил кусочек алюминия за борт.

Из глубины поднялись последние воздушные пузырьки и лопнули на поднятой яхтой волне.

Только крики чаек наполняли душный летний воздух.