Багровым Кулакам первым из всех войск Империума удалось прорваться к северу города, пройдя под рекой по тоннелям и канализации. Скауту Испивающих Души предстояло поплатиться за свою недисциплинированность, как и всему его Ордену. Несколько раз по пути уже были замечены союзники предателей — ксено-сы, твари с черной как ночь кожей, которая не помогала им укрыться от глаз и болтеров Багровых Кулаков.

Вместе с капелланом Инхасой Рейнц шел впереди войска. Боевые братья были молчаливы и напряжены, усмиряя свой гнев железной волей космодесантника. Командор испытывал сходные чувства — все их мысли сейчас были обращены к отмщению. Обыкновенный солдат в подобной ситуации стал бы небрежным и нервозным, а гнев ослабил бы его боевые навыки. Но Адептус Ас-тартес были другого сорта. Чем выше в них поднималась ненависть, тем яростнее они сражались. Чем сильнее на них давили, тем больше они сопротивлялись. Именно эта способность и делала космических десантников лучшими воинами в Галактике, а Багровых Кулаков — лучшими среди Адептус Астартес. Они действительно умели ненавидеть.

Орден потерял капитана Арку и библиария Гаксуальфа, а также достаточное число боевых братьев Второй роты, чтобы шрамы потерь долго не заживали. Было утрачено священное знамя, восходящее к самому Рогалу Дорну. Их побили и унизили предатели. И теперь Кулаки вымещали свой гнев на грейвенхолдцах, воинах-рабах и немногочисленных ксеносах. Но этого было мало, чтобы смыть печать позора. Только уничтожение Испивающих Души могло избавить их от стыда.

Вот почему боевые братья молчали, пробираясь мрачными подземельями, чувствуя кипящую внутри ненависть, которая только и ждала, чтобы излиться на врагов, рискнувших встать у них на пути.

Им не удалось протащить с собой никакой бронетехники через развалины сената. «Финвалы», «Рино» и «Хищники» были брошены на поверхности. Но в распоряжении Багровых Кулаков остались отделения опустошителей, которым не нашлось применения в сражении за здание биржи, однако именно на их огневую мощь сейчас рассчитывал Рейнц. Испивающие Души пребывали не в лучшей форме — их разбросало по городу и потрепало не меньше, чем Багровых Кулаков, так что, должно быть, предатели решили возвратиться под защиту своего логова, где, как они полагали, окажутся в безопасности. Но Кулаки уже превратились в несокрушимый молот, созданный из дисциплинированных, охваченных праведным гневом воинов, готовых погибнуть, но не отступить.

— Мы уже близко, — произнес капеллан Инхаса. Он пришел к тому же заключению, что и Рейнц, увидев тоннели, ведущие к энергетической колонне на севере города. Сарпедон занимался каким-то грязным колдовством, и Рейнц, даже не будучи псайкером, ощущал в воздухе ментальные возмущения. Подобное заклятие требовало основательной подготовки и концентрации на работе, а значит, Сарпедон будет слишком занят и уязвим. Это станет его последней ошибкой.

— Опустошители пойдут первыми, — приказал Рейнц. — За ними последуют штурмовые подразделения. Инхаса, вы возглавите удар.

— Это большая честь, командор. Как понимаю, ты намерен лично сразиться с Сарпедоном?

— Если такая возможность представится, — ответил Рейнц. — Если нет, прикончите его не раздумывая. Только постарайтесь не повредить голову. Мне хотелось бы лично преподнести ее магистру Кантору.

— Тогда, если ты не против, я хотел бы разобраться с их капелланом. Тем, что убил Арку.

— Не смею отказать вам в этом удовольствии.

Тоннель заканчивался впереди. Темнота поредела.

Зрение Рейнца пробилось сквозь мрак и различило высокий свод, похожий на каменный небосклон. Вдалеке, озаряемые тусклым светом, маячили укрепления, поблескивающие отполированной поверхностью.

— Во славу Дорна, братья, — обратился Рейнц к отрядам опустошителей, выдвигающихся вперед с тяжелыми орудиями на плечах. Они уже были готовы обрушить шквал огня на любое зло, укрывшееся в городе.

— Вижу цель, — произнес брат Кройя, вместо Кэл-такса возглавивший один из отрядов.

— Всем сержантам занять позиции, — приказал по воксу Рейнц.

Офицеры Второй роты откликнулись и рассредоточились по широкому тоннелю: впереди — мощные орудия, Инхаса и штурмовики, за ними — тактический десант, готовый прикрыть наступление массированным болтер-ным огнем.

— Хорошо. Кройя, приступай. Багровые Кулаки, во славу Дорна и Императора, пусть этот город утонет в крови еретиков!

Капитан Кайсленн-Гар спотыкался и пыхтел, заставляя сервосистемы своего тела пробираться по узким и темным коридорам астропатического отсека. Все императоробоязненные члены экипажа старались обходить стороной каюты астропатов, расположенные в самой глубине корабля и надежно защищенные от любого псио-нического воздействия. Хотя эти астропаты и получили разрешение на работу от властей Империума и были необходимы, но оставались псайкерами, и в большинстве своем матросы делали все возможное, чтобы держаться от них как можно дальше.

Сама мысль о появлении здесь была отвратительна Кайсленн-Гару. Псайкерского безумия вполне хватало и на планете под ним. «Но обстоятельства вынуждают», — подумал он, проходя мимо многочисленных священных печатей и написанных на стенах молитв, которыми астропаты защищали свои каюты.

— Капитан, мы крайне польщены твоим визитом. — Голос астропата Торквена был холоден словно лед и начисто лишен эмоций. И становилось совершенно очевидным, что его обладатель вовсе не польщен. Кайсленн-Гар вообще не мог представить что бы то ни было, что действительно могло вызвать подлинную радость у Торквена.

Капитан протиснулся в двери и вошел во внутреннее святилище. Говоривший с ним астропат сидел за аналоем, который занимал большую часть крохотного помещения. Похожий на паука сервитор прицепился поверх одеяний к груди Торквена и перелистывал страницы громоздкого молитвенника. Лицо астропата казалось не более чем обтянутым кожей черепом с безгубым, точно у рептилии, ртом и двумя вертикальными прорезями на месте носа. Полоска темно-красной материи закрывала глаза. В основной своей массе астропаты были слепы, что являлось, как поговаривали, результатом ритуалов, проводимых на самой Терре, во время которых могучих, но не поддающихся контролю псайкеров превращали в сильных и покорных телепатов. Со стен кельи к затылку Торквена тянулись отслеживающие его ментальное состояние кабели и провода, делая его похожим на ма рионетку. Этот астропат был главным прибором связи для корабля, поскольку только псионические сообщения могли преодолеть необъятные пространства между звездами.

— Здравствуй, Торквен, — начал Кайсленн-Гар. Он все еще пытался отдышаться, поскольку старое тело не слишком годилось для прогулок по кораблю. — Без сомнения, тебя уже должно было озаботить наше положение.

— Неужели все настолько плохо? — Сервитор перевернул очередную страницу, и пальцы астропата автоматически заскользили по строчкам писания. Буквы не были объемными; Торквен чувствовал чернила, нанесенные на бумагу, и продолжал читать сакральные тексты именно так, как его учили, — сохраняя свое сознание чистым.

— Возможно. Мы полностью лишились связи с планетой. Теперь мы даже посмотреть на город не можем.

— И, кроме того, было это… возмущение. — Торквен лениво качнул рукой, указывая в сторону ленты черного колдовства, пронизавшей космическое пространство слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. — Да, я его ощутил, но понятия не имею, что могло бы послужить причиной.

— Как и мы. Вот за этим я и здесь.

— Меня только смущает, что ты сам решил нанести мне визит. Неужели ты не мог доверить свое послание внутренней связи?

— Нет.

— Что ж… Так кто будет адресатом?

Кайсленн-Гар пожал плечами:

— Ближайшая планета с достаточной плотностью населения. Более-менее важная для Империума.

— Необычный заказ. Как правило, указывают кого-то конкретного или хотя бы какую-то организацию.

— Мне безразлично, кому отправят сообщение. Его все равно получит именно тот, кто нужно.

— Ясно. — Торквен помедлил. — Диктуй.

— Думаю, будет лучше оформить послание в официальном стиле, — произнес Кайсленн-Гар. — Вниманию Ордосов Его Императорского Величества Священной Инквизиции…

— Мы не получали приказа оставить свои позиции, — сказал капеллан Иктинос. — И мы не станем отступать. Это понятно?

Десантники, преклонившие перед ним колена, не отвечали.

Они собрались на первом этаже северной башни Кар-накского моста, окруженные роскошью, ранее принадлежавшей элите Грейвенхолда. Бальная зала, где они разместились, предназначалась для встречи дипломатов и должна была производить впечатление. С потолка свисали люстры, казавшиеся слишком громоздкими и тяжелыми, стены покрывали гобелены, изображавшие городскую знать, охотившуюся в окрестных лесах. Вся мебель была выполнена из золота и привозной древесины — отражение декаданса и разложения, пожиравших самое сердце Империума.

— Хорошо. — Иктинос отвернулся от коленопреклоненных десантников и посмотрел в сторону величественных окон, выходивших на изящный, выполненный из стали Карнакский мост. По нему шли Испивающие Души, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять: они не на одной стороне. Доспехи идущих были грязны и помяты, шлемы отсутствовали, а на лицах особенно выделялись безумные глаза. Цепные мечи большинства из этих воинов заскорузли от крови.

— По местам! Выстроить огневой рубеж! Крепитесь! — Иктинос расчехлил свой священный крозиус арканум, глядя, как десантники, поднимая болтеры, занимают позиции возле окон. Крозиус служил капеллану и символом власти, и оружием, окруженным потрескивающим энергетическим полем, способным проломить любую броню.

Иктинос был капелланом, стражем коллективной души Ордена. Он только начинал понимать место Испивающих Души в плане Императора — великом замысле для всего Человечества, по которому они должны были обрести свободу от Империума прежде, чем смогут сыграть свою роль. И Иктиносу предстояло повести Орден по этому пути, но вначале необходимо было выжить.

— …апеллан… в вашем направлении, приготовьтесь к… — протрещал в воксе голос Сарпедона, искаженный завыванием статических разрядов.

Иктинос отключил прибор. Это была его битва и его десантники. Они были готовы пасть за него и должны были пасть во имя осуществления плана Императора.

— В зоне досягаемости, — произнес брат Кекропс, оценивавший дальность через прицел болтера.

— Ждать.

— Считаю… тридцать два.

— Значит, они превосходят нас числом. Отлично. Где душа в три раза крепче стали станет?

— В бою, — не раздумывая ответил Кекропс. — Там, где огонь холоден, словно адское пламя.

— Когда завершится наш путь?

— Не раньше Конца Времен, — откликнулся брат Октопус, стоящий на коленях с мелтаганом на изготовку. — Ибо только тогда мы отдохнем, когда восстанет Император и объединит в одно все миры.

— Как нам врагов опознать?

— По делам их, — отозвался брат Аполлоний, с обнаженным цепным мечом присевший на корточки позади линии стрелков. — Грядет Конец Времен, когда враги встанут перед Императором и станут молить нас о скорой смерти.

— Хорошо. Огонь!

Окна бальной залы разлетелись, и Карнакский мост наполнила ревущая река шквального огня, обрушившаяся на отступников. Болтерные заряды били в поверхность моста, рикошетя и очерчивая пространство уничтожения.

Но этого было мало. В этот раз в качестве врага выступали Испивающие Души, которых свели с ума кошмары, немыслимые для нормального человека. Чтобы повергнуть их, требовалось нечто большее, чем бол-теры и дисциплина.

На глазах Иктиноса Теллос отшвырнул в сторону одного из своих десантников и растоптал следующего, стремясь добраться до бойцов капеллана. Болтерные заряды проходили сквозь бледную желеобразную плоть Теллоса, прошивая его увеличившиеся мышцы и не причиняя вреда. Руки ему заменяли ржавые, покрытые запекшейся кровью цепные клинки, а лицо превратилось в неузнаваемую маску шрамов и ненависти.

Это было символично. Две группы Испивающих Души, обе из которых были выкованы на Стратикс Люми-на. Одни — люди Иктиноса — обрели просветление и познали чувство долга, благодаря чему были готовы отправиться хоть на край Галактики, чтобы исполнить волю Императора. Другие — возглавляемые Теллосом — окончательно запутались и навлекли на себя проклятие, погружаясь в такие пучины насилия, что погубили собственные души.

Два человека. Просветленный и безумец. Хорошо, что все это подошло к концу, подумал Иктинос. Рано или поздно эта битва должна была состояться.

Командир отступников первым бросился к огневым позициям, но и остальные не отставали от него.

Прежде чем Теллос добрался до брата Октета, тот успел выстрелить из мелтагана, превратив в пар руку одного из предателей. Цепные мечи вспороли броню, словно ее и не было, выйдя из спины Октета. Теллос едва заметно шевельнул плечами, и тело его противника распалось на две половины, во все стороны брызнула кровь. Командир отступников упивался убийством. Он отбросил половины погибшего десантника в разные стороны и устремился к следующему, отрубив руку брату Тиель-ну, хотя тот в упор высадил в него очередь из болтера. Остальные отступники ворвались в бальную залу, и завязалась жестокая рукопашная схватка, в которой никто не собирался умирать легко. Иктинос смотрел словно со стороны, как его тело взмахивает крозиусом и бросается в драку. Будто он был не он, а лишь частичка какого-то огромного плана. Капеллан ощущал себя посланником, знаком, пешкой в руках Императора.

Увенчанный орлом крозиус опустился на грудь отступника, сокрушив и доспех, и внутреннюю броню, образованную сросшимися в единое целое ребрами. Заряд, выпущенный из болтерного пистолета, ударил капеллана в наплечник, но Иктинос едва обратил на это внимание. Он чувствовал направлявшую его силу. Слышал, как звучат в его голове слова Дениятоса, как доктрины «Военного Катехизиса» направляют его движения, заставляя крозиус проломить череп еще одного предателя, упавшего ему под ноги, и оторвать руку следующему.

Именно так все и должно быть в Конце Времен. Брат против брата, но никакой ненависти. Просто всеобъемлющее чувство осмысленности происходящего, понимание того, что ты играешь роль в величайшей драме, исходом которой может быть только победа, которая уже одержана и одерживается вновь раз за разом.

Брат Аполлоний сражался один на один с Теллосом, постепенно уступая и отражая непрерывный град ударов цепными мечами. Разлетались искры. Иктинос с холодным безразличием проследил за тем, как движимый звериной мощью клинок Теллоса перерубил цепной меч Аполлония, брызнувший во все стороны осколками металлических зубьев. Затем командир отступников просто ударил своего соперника в ногу, и та переломилась в колене, изогнувшись в противоположную сторону.

Теллос предпочел не тратить время на то, чтобы добить Аполлония, а просто перешагнул через него и устремился к Иктиносу.

Капеллан знал, что исход этой битвы был предначертан. Сама воля Императора обрушит крозиус на мя тежника, пробороздив в его теле широкую влажную полосу, которую даже мутировавшая плоть не сумеет закрыть. Гибель всегда ожидала Теллоса здесь, в северной сторожевой башне Карнакского моста, повторяясь из бесконечности в бесконечность, дожидаясь, пока Иктинос выйдет на подмостки и исполнит свою роль верного слуги Императора.

Крозиус взлетел, роняя искры энергетического поля. Весь свой вес вложил Иктинос в удар, чувствуя силу самого Императора, направившую оружие на мутировавшее тело Теллоса.

Однако мятежник перехватил удар, скрестив свои цепные мечи. Выпад капеллана неожиданно прервался, перед его глазами засверкали разряды энергии кро-зиуса.

Неожиданно Иктинос вновь возвратился в свое тело и теперь не наблюдал за сражением со стороны, но стоял лицом к лицу с Теллосом, ощущая, как постепенно отступает перед невероятной силой отступника, обоняя запах крови, витающий в воздухе, и слыша оглушительный грохот выстрелов, крики людей и визг цепных мечей, готовых разорвать его тело.

Теллос прокрутился на месте, увлекая крозиус вниз. Не прекращая движения, мятежник обхватил голову капеллана локтем и пригнул, одновременно нанося удар бронированным коленом, врезавшимся в забрало Икти-носа с сокрушительной силой.

Когда капеллан отскочил назад, у него поплыло в голове. Взгляд застлала кровавая пелена.

Теллос скрестил мечи и, словно ножницы, сомкнул их на руке Иктиноса. Рывком он подкинул капеллана в воздух с такой силой, что тот вылетел через окно и упал на пропитавшееся кровью покрытие Карнакского моста.

Рука Иктиноса была сломана в десятке мест невероятной силой, с которой ее стиснул Теллос. Но капеллан с той же легкостью мог использовать и другую, так что он вновь поднял крозиус и бросился в бой, чтобы донести правосудие Императора до мутанта и предателя, осмелившегося убить братьев.

На здоровую руку Иктиноса опустился сапог Тел-лоса, расколов керамитовую перчатку. Красные искры боли сообщили о переломанных пальцах.

Командир отступников, чье лицо обрисовалось на фоне фиолетового пламени варп-портала, посмотрел на поверженного капеллана. Иктинос с трудом различил глаза на лице мятежника — два воспаленных черно-красных колодца, наполненных ненавистью.

— Неужели ты полагал себя избранным? — вопросил Теллос. — Избранным, способным остановить то, что начал Дениятос?

Иктинос пытался бороться. Но отступник обезоружил его и прижал к земле. Этот предатель, этот монстр мог сейчас поступать с ним как заблагорассудится.

— Погляди, как ты цепляешься за свою веру, — продолжал Теллос, и голос его был густым, точно кровь. — И все же полагаешь себя свободным. Иктинос, неужели ты думал, что станешь сражаться вечно? Неужели считаешь, что эти твои ученики встанут плечом к плечу с Императором? Чего Он желал Человечеству? Только свободы! При этом из нас двоих здесь свободен только один, и это не ты.

Дух Иктиноса был достаточно силен, чтобы позволить ему пройти сквозь ад, а потом спокойно исповедовать собратьев. Но, несмотря на это, капеллан почувствовал, как холодеет в его груди. Теллос был не просто безумцем. Взгляд мятежника проникал сквозь забрало похожего на череп шлема и погружался в самую душу.

— Теллос, — прохрипел Иктинос, превозмогая боль и отчаяние, — во что же ты превратился?

Мятежник усмехнулся, и его мутировавший рот оскалился акульей пастью. Он приставил один из своих мечей к шее капеллана, а второй — к сердцу.

— Кровь для Кровавого Бога, капеллан. Все просто.

— Теллос! — прокричал чей-то голос, и отступник обернулся.

Иктинос с трудом повернул голову, чтобы посмотреть, что происходит. Там, посреди Карнакского моста, в полном одиночестве стоял Сарпедон.

— Отродье ксеносов! — проревел Рейнц. — Сдохните! Во имя Империума и священного права Человечества! Сдохните!

Дворцовые сады превратились в поле боя. Эльдар-ские воины изливались из дверей только для того, чтобы пасть изувеченными или разнесенными на куски огнем ракетометов и тяжелых болтеров. Багровые Кулаки несли потери из-за энергетического оружия, установленного на стенах крепости, и жутких тварей без кожи, выскакивавших из мрака, чтобы вцепиться в десантников когтями и зубами. Реактивные машины проносились мимо на сумасшедших скоростях, а наездники старались дотянуться до своих врагов энергетическими клинками, но падали, сраженные точными попаданиями из болтеров.

Капеллан Инхаса повел штурмовых десантников в наступление. Треть из них выбыла из строя погибшими или израненными раньше, чем им удалось врезаться в основное скопление эльдаров. Перед воротами дворца завязалась рукопашная, цепные мечи вспарывали роскошные доспехи и перерубали стволы кристаллических винтовок. Эльдары, эти самые подлые по натуре ксеносы, не могли долго сдерживать натиск людей Инхасы и были вынуждены отступить по мосту через ров, наполненный ртутью. Прижавшись спинами к стене, эльдары гибли в колоссальных количествах. Вперед устремились все остальные Багровые Кулаки, обстреливавшие укрепления и поддерживавшие наступление капеллана, старавшегося сокрушить сопротивление и проломить ворота. Ров настолько забился телами ксеносов, что некоторые штурмовики пробегали прямо по трупам, чтобы сойтись в сражении со своими врагами.

Это было превосходно. Это было по-настоящему красиво. Каждый погибший сегодня Кулак должен был войти в историю как воин, сражавшийся в истинно великой битве против врагов Императора.

«Больше никакой лжи, — пообещал себе Рейнц, бегущий, пригнув голову, мимо разрушенных стен и странных каменных деревьев дворцового сада, слышащий, как воздух над ним прорезают хрустальные осколки. — Больше никаких предательств. Никаких трюков». Пришло время Багровых Кулаков — время, когда не осталось места ни для чего, кроме битвы. Таков был путь Адептус Астартес, и их сила всегда побеждала коварство.

Космический Десант Империума не пытался запутать своих врагов или погубить их, втянув в свои планы, полные предательств и лжи. Он просто уничтожал их, целиком и полностью. Так учил Рогал Дорн. И для Багровых Кулаков не существовало иного пути.

Рейнц вел тактические отряды к воротам, в то время как огонь болтеров обрушивался на укрепления, оставляя эльдаров перед выбором: спешно искать укрытие или сорваться со стены, чтобы рухнуть на землю далеко внизу. Ксеносы, чья кожа сливалась с тенью, неожиданно выскакивали из темноты, намереваясь убить кого-либо из десантников выстрелом из стреляющего кристаллами пистолета или насадив на отвратительно выглядящий кривой меч. Но всякий раз подобная попытка заканчивалась тем, что силуэты тварей вырисовывались в свете трассеров и отлетали назад под ударами болтерных зарядов. К эльда-рам у ворот попыталось подойти подкрепление в лице воинов, специализировавшихся на ближнем бое и практически не носивших доспехов, зато двигавшихся с ошеломительной скоростью и изяществом. Рейнц выкрикнул приказ открыть огонь. Пятьдесят болтеров разорвали тела эльдаров, разбросали в стороны и окропили обсидиановые стены дворца их кровью.

Не прекращая продвижения, Багровые Кулаки накрыли каменные сады перекрестным огнем. Воины эль дарского подкрепления полегли, их тонкие кости были перемолоты попаданиями болтов. Горели гравицик-лы. Энергетические доспехи отражали кристаллические заряды, выпущенные снайперами эльдаров, укрывшимися в окнах дворца. Десантники отвечали огнем тяжелых орудий. Выстрел плазменной пушки наполнил помещение позади одной из бойниц сверхперегретой материей, и наружу вырвались языки желтого пламени.

Десантникам Рейнца оставалось пройти всего несколько метров, чтобы миновать каменные сады и встретиться у ворот с Инхасой. Над крозиусом арканум капеллана поднимался дым от крови, сгорающей в энергетическом поле. Эльдарские воины изо всех сил пытались удерживать последнюю башенку на стене, отстреливаясь из пистолетов.

— Отряд Завьера! Отряд Падроса! — прокричал Рейнц. — Заходите в спину этим гроксолюбам!

Два тактических отряда перебежали на противоположную сторону рва и вместе со штурмовиками зажали эльдаров под яростным перекрестным огнем. Мощью попаданий тела ксеносов вскидывало в воздух и швыряло об стены, а десантники врывались в помещение, добивая уцелевших. В Ордене любили капитана Арку, и штурмовики были одержимы жаждой мести.

Сарпедон прятался где-то за спинами ксеносов, заставляя их своими телами защищать его от Багровых Кулаков. Трусливый колдун, предатель и осквернитель крови Дорна. Соберись здесь хоть все эльдарское дерьмо Галактики, они бы его уже не спасли.

— Это самое безопасное место во всем проклятом городе, — произнес Рейнц, подойдя к капеллану.

— Согласен. Наконец-то мы знаем, где прячутся наши враги.

— Готовы?

— Как всегда, — кивнул Инхаса.

Опустошители! Ломайте ворота!

Те уже давно ждали этого приказа. В ворота одновременно ударили три бронебойные крак-ракеты, превращая их в груду обугленных щепок. Золотая решетка с трудом пережила этот удар, но Рейнц разбил ее прутья с первого же замаха громовым молотом.

Вместе с Инхасой командор ворвался во внутренний двор, угодив под град выпущенных по ним кристаллических зарядов, но те отскакивали от брони Рейнца, которую выковали лучшие ремесленники Ордена, сумевшие пережить трагедию на Мире Ринна. Впрочем, несколько осколков пробило доспехи и вонзилось в плоть, однако командору доводилось испытывать и худшую боль, так что он продолжал бежать под этим градом, сопровождаемый остальными Багровыми Кулаками. Внутренний двор окружали малые стены с укреплениями, куда отступили ксеносы с внешних стен. Здесь они и полегли от болтерного огня и ракет, после того как десантники стремительно зачистили сам двор.

Внутренние ворота распахнулись, и из них выбежали эльдары в тяжелой броне, вооруженные алебардами с энергетическими лезвиями, разрубавшими доспехи Багровых Кулаков, пытавшихся их остановить. Рейнц оказался в первых рядах, но успел принять алебарду на рукоять громового молота, ощутив, что на оружие, приближающееся к его лицу, давит сила, не уступающая мощи кос-модесантника. Командору пришлось отступить на шаг назад, чтобы прокрутиться и с размаху опустить молот на голову эльдара, — лишенная всяких отличительных черт, если не считать сверкающих зеленых линз, маска развалилась от удара, и тело ксеноса отлетело в сторону.

Элита эльдаров. Рейнцу уже доводилось сражаться с подобными тварями, принадлежащими к разным аспектам воинов, отличающихся только способами ведения боевых действий, которым посвятили себя их представители. Эти были сильнее прочих и куда лучше защищены. Командор нанес еще один удар, но тот не достиг цели, поскольку его кирасу прожгли лазерные лучи, выпущен ные устройством на шлеме ксеноса. Грудь взорвалась вспышкой боли, но Кулак сумел с ней справиться и раздробил колено ранившему его эльдару. Затем, ударив рукоятью молота в лоб твари, он опрокинул ее на землю. Еще раз взмахнув своим оружием, Рейнц обрушил его на голову ксеноса, словно на мишень в тренировочном зале Ордена. Молот развалил тело эльдара на части, а в следующем замахе оторвал еще одному противнику руку.

Врагов было слишком мало. Эльдары сражались против всей Второй роты Багровых Кулаков и постепенно отступали внутрь дворца.

— Разберитесь с ними! — крикнул Рейнц капеллану Инхасе и устремился мимо сопротивляющихся ксеносов вглубь здания. Пусть эльдары хорошо видели в темноте, но глазные аугментации космодесантников еще лучше умели пронизать мрак.

Командор не ставил себе целью уничтожение всех ксеносов. Это могло подождать. Сейчас его интересовало только местонахождение Сарпедона.

Дворец представлял собой настоящий лабиринт. Династия, построившая его, явно не знала понятия «симметрия». Повсюду десантников встречали тупики и безумные пропорции, лестницы, уходящие в никуда, и коридоры, обрывающиеся в глубокие черные ямы.

С собой Рейнц взял около половины Багровых Кулаков, оставив остальных вместе с Инхасой удерживать эльдаров от преследования. Инстинкты вели командора вниз по узким извилистым лестницам мимо засад, организованных ксеносами. Эльдары не ждали появления десантников, поэтому оборонительные позиции встречались крайне редко, были неупорядоченными и целые своры тварей гибли под ударами молота Рейнца и огнем болтеров его боевых братьев. Момент нельзя было упускать, командор понимал, что Сарпедон сейчас пытается отправить наверх достаточное число солдат, чтобы утопить Багровых Кулаков в крови, позволив Испивающим Души выстроить достойную оборону.

Ниже, дальше. Уродливые эльдарские истязатели натравливали на десантников своих изувеченных, мутировавших зверей, рвущихся сквозь шквал огня. Десантники расправлялись с ними при помощи болтерных зарядов и боевых ножей. Пал брат Арройокс, растерзанный порождениями ксеносов. Проломив ударом молота грудь эль-дарского палача, Рейнц повел своих людей дальше, тихо вознеся молитву за упокой души Арройокса.

Помещения дворца становились все больше, и казалось, что его воздвигла раса гигантов. Высокие обсидиановые своды. Сырые стены из зеленого камня, покрытого отложениями соли. Галереи безликих статуй. Эль-даров здесь было немного, и Рейнц знал, что они не попрятались, поскольку даже он ощущал, как изменился воздух на нижних этажах. Десантники вошли на священную территорию, куда мало кто допускался — так мало кто мог и выступить против Багровых Кулаков.

Они миновали кельи истязателей, где на вытесанных из оникса окровавленных столах лежали изрезанные тела гвардейцев и жителей Грейвенхолда. Стены были обтянуты содранной кожей. В одном из помещений обнаружились два трупа, явно принадлежавшие гвардейцам, которых раздели догола и приковали к полу. Похоже было, что их накачали боевыми стимуляторами и заставили голыми руками драться друг против друга, умирать в жутких муках на потеху тем, кто командовал ксе-носами.

Рейнц знал, что Сарпедон пал очень низко. Но только сейчас начинал понимать насколько. Еретик и мутант, наслаждавшийся жестокостью, уподобившийся отвратительным чужакам, погрязший в пучинах греха. Будущие Багровые Кулаки с гордостью станут вспоминать историю очищения крови Дорна, когда Рейнц прикончит Сарпедона.

Тоннели и коридоры привели десантников в огромную приемную залу. Одну из стен почти полностью занимали широкие окованные ворота, выходившие из двор ца в нижнюю пещеру. Вторая пара дверей, меньших по размерам и вырезанных из зеленого камня, была встроена в противоположную стену. Хоть и не являясь псайкером, Рейнц ощущал кипящую за ними энергию, вихрь темной магии, рожденной в глубинах черной души.

— Сюда, — сказал командор. — Нужна мелта.

Брат Олкама выбежал вперед со своим мелтаганом, а остальные десантники заняли позиции напротив дверей, готовясь ворваться внутрь и разнести из болтеров все, что там увидят. Рейнц собирался войти сразу следом за ними, понимая, что только колдун, полоумный псайкер вроде Сарпедона, может находиться там.

Олкама начал стрелять. На пол потекли раскаленные добела струи расплавленного камня, когда луч мел ты ударил в двери. Затрещали стены. Жар стал разрывать связи между молекулами, и двери задрожали, а затем взорвались со звуком далекого раската грома.

Во все стороны брызнули бритвенно-острые осколки камня. К этому Рейнц был готов. Но вот к тому, что из прохода вырвется ураган магической энергии, он подготовлен не был. Брата Олкаму подняло и швырнуло в ворота на противоположной стороне залы, а затем и их сорвало с петель, унеся вглубь темной пещеры. Извивающиеся щупальца фиолетово-черной энергии отрывали Багровых Кулаков от земли и отбрасывали назад. Пальцы десантников скребли по гладкому каменному полу, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Рейнца подбросило в воздух, усиливая его ярость и смятение. Он размахнулся громовым молотом и обрушил его вниз, глубоко погрузив в пол. Оружие пробороздило в камне длинную полосу, но все-таки остановило полет командора, послужив якорем. Рейнц держался за него, в то время как его ноги болтались в воздухе, и вглядывался в глубины колдовского шторма за дверями.

Там что-то было. Точнее, кто-то. Склонившийся, словно в молитве, в самом сердце бури, окруженный энергиями, льющимися из варп-портала.

Рейнц оттолкнулся от пола ногой и подтянулся к двери, используя молот в качестве опоры. Он не видел, следуют ли его примеру остальные десантники. Но его это не слишком тревожило. Все они понимали, что только ему дано справиться с колдуном.

Еще один шаг. Еще один метр. Лишь незамутненная ненависть заставляла его двигаться дальше. Все, что он когда-либо выучил, каждая молитва гнева, каждое боевое воспоминание питали его ярость.

Он дотянулся до порога и вполз внутрь помещения за дверью. Краска начала осыпаться с его доспехов, стала терять свои очертания эмблема сжатого кулака на наплечнике. Рейнцу казалось, что вот-вот за ней последует и кожа на его лице. Одно последнее усилие — и он прошел сквозь магическую бурю, оказавшись в сердце циклона.

Сидящее там существо оглянулось. Это был высокий эльдар с перекошенным, мертвенно-бледным безвозрастным лицом. Зрачки его были абсолютно черными. Он оказался лысым, а его скальп украшали загадочные татуировки. Изящный фиолетовый доспех, похожий на панцирь жука, перетекал в бритвенно-острые изгибы и серпы. Эльдар стоял на коленях на краю ямы, которая, казалось, пройдя сквозь пол, выходила в безумную Галактику сверкающих созвездий и ползучих бесформенных звезд. На каком-то инстинктивном уровне Рейнц понял, что ксенос открыл коридор в варп — измерение безумия и зла, где обитали повелители Тьмы.

Эльдары и Хаос. Они бы разорвали Грейвенхолд на части, не появись Багровые Кулаки. И теперь Рейнц стоял у самого сердца готовившихся событий, спрятанного глубоко под городом.

Вокруг границы портала неподвижно, с опустошенными взглядами стояли еще несколько эльдаров. Они явно принадлежали к той же породе палачей, с которыми командор встретился по пути вниз. Их кожа была изрезана и покрыта швами, словно они проводили эксперименты на самих себе. Из глаз ксеносов вырывалась черная энергия. Они отдали свои души ради открытия портала.

Высокий эльдар поднялся на ноги, подбирая лежащую перед ним длинную алебарду.

— Лорд Сарпедон, — произнес он глубоким голосом, в котором едва угадывался акцент. Его имперский готикзвучал звонко, словно у проповедника в церкви. — Вижу, ты наконец познал истину. Я, конечно, готов вновь распахнуть тебе свои объятия, но понимаю, что сейчас ты вряд ли столь легко доверишься моей гостеприимности. За то, что тебя предали, ты удостоишься чести сразиться с принцем Каргедросом и будешь принесен в жертву Той-Что-Жаждет.

Рейнц шагнул вперед, перехватывая громовой молот обеими руками.

— Сарпедон — еретик и предатель крови Рогала Дорна, — прорычал он. — Тварь должна знать, кто станет ее убийцей. Я — Рейнц, командор Багровых Кулаков, уроженец Мира Ринна, сын Рогала Дорна, слуга правой руки Императора.

Эльдар оглядел Рейнца сверху донизу, впервые обратив внимание на нормальные ноги и темно-синий цвет доспехов.

— Приношу свои извинения, — масляным голосом произнес он. — Вы для меня все на одно лицо.

В душе командора не осталось места ни для чего, кроме ненависти. Ксенос, предатель, еретик — все это воплотилось в одном самодовольно ухмыляющемся враге. Теперь Рейнц не смог бы отступить, даже если бы и захотел.

Эльдар был быстр — быстр достаточно, чтобы отразить первый выпад командора и увернуться от второго. Серебристое древко алебарды останавливало оголовье молота в треске энергетического поля. Рейнц пошел в наступление, яростно размахивая оружием и все более раздражаясь от того, как двигался эльдар, который словно предугадывал каждое его движение раньше, чем оно начиналось. Алебарда описывала серебряные дуги, угрожая снести Рейнцу голову.

Сила здесь не помогала. Чужак был истинным воплощением хитрости, и его обманные движения и блоки постепенно выматывали командора. Но это не имело значения. На Энтимионе IV необходимо было одержать победу, и долг Рейнца перед Императором и Империумом Человечества требовал продолжать сражение.

— Ваш этикет требует, чтобы жертва знала имя своего убийцы. — Эльдару хватало времени разговаривать. — Что ж, хорошо. Я король пиратов Каргедрос, повелитель Нового Комморага, любимец Той-Что-Жаждет, Змей Бездны, Предвестник Конца, архонт кабала Горящей Чешуи и будущий властитель планеты, на который ты сейчас стоишь. — Ксенос ударил ногой, вынуждая Рейнца припасть на одно колено. Космодесантник едва успел отвести бронированным предплечьем серебряный полумесяц алебарды, грозивший перерубить ему горло. — Когда ваши кошмары перетекут в варп, они будут обо мне. Прежде чем ваши мертвые души будут пожраны и их поглотит небытие, они узрят меня в моей славе. Аз есмь будущее эльдарской расы, результат тысячи судеб. — Очередной удар алебарды прорезал кирасу Рейнца, лезвие глубоко погрузилось в керамит и кости, пропоров одно из легких десантника. — Аз есмь бог, рожденный прежде вас, единый с варпом и избранный герольдом Той-Что-Жаждет. Я пришел возродить свой народ в истинном королевстве варпа.

Рейнц взревел и прыгнул вперед, заставляя Каргед-роса попятиться под сплошным градом ударов, высекающих искры. Командор бил с такой силой, что смог пробить блоки ксеноса, промяв и проломив его броню с одного бока.

Основные легкие десантника наполнялись кровью, и он выдыхал багровую дымку. Третье легкое выбивалось из сил. Еще несколько таких ран, и все было бы кончено. Но он не собирался сдаваться, тесня эльдара к краю портала, где недвижимо стоял один из палачей.

Рейнц бросился вперед, понимая, что сейчас его единственным преимуществом являются огромная сила и инерция. Он врезался в Каргедроса в попытке сбросить того в портал. Но эльдар ушел в сторону, и командор пошатнулся, вскинув молот, чтобы удержать равновесие.

Каргедрос метнулся под удар и остановил полет молота, который чуть не снес голову одному из палачей.

Восстановив равновесие, Рейнц хищно усмехнулся. Палачи были нужны Каргедросу живыми. Именно поэтому эльдар и не покидал эту залу — только так он мог быть уверен в том, что с ними все будет в порядке до тех пор, пока портал не поглотит всю планету.

Теперь стало ясно, чего боится Каргедрос.

Глаза эльдара расширились от ужаса, когда Рейнц вновь размахнулся, но в этот раз ударил ниже. Молот врезался в грудь палача и отшвырнул к порталу изувеченное, брызжущее кровью тело, так что то рухнуло в бездонную яму варпа.

Теперь в движениях Каргедроса сквозила неистовая ярость. Его больше не забавляло собственное превосходство над грубым, глупым человечком. Сейчас он стремился только сохранить источник своего будущего могущества. Два воина сошлись в неистовой схватке, во все стороны полетели искры. Они рубили и молотили друг друга, пока тела каждого не покрыли десятки кровоточащих ран. Каргедрос откатился в сторону и ушел назад колесом, а молот Рейнца проломил в полу несколько широких дыр, откидывая эльдара ударной волной.

Командор сбросил в портал еще одного палача. Каргедрос не мог одновременно защищать и себя, и проводников своего колдовства. В манеру боя эльдара проникли нотки отчаяния: он уже не развлекался, а пытался как можно глубже пробить доспехи Рейнца, отрубить ему руки, пронзить сердце. Но это было невозможно. Рейнц, будучи космодесантником, являл собой воплощение гру бой силы, нацеленной на победу. Каргедрос же учился сражаться быстро и изящно. Уйдя перекатом от несущейся к нему алебарды, Рейнц оказался рядом с эльдаром и ударил его головой, а затем обрушил рукоять молота на солнечное сплетение ксеноса. Каргедрос отшатнулся, на долю секунды полностью раскрывшись.

Пират ожидал удара в голову, но Рейнц поступил иначе. Вместо того чтобы замахнуться молотом, десантник вновь бросился вперед и своим оружием прижал руку эльдара к его боку, а свободную ладонь сжал на горле ксеноса, оторвав его от пола.

Каргедрос пытался сопротивляться, но теперь он превратился в обычного беззащитного ксеноса, просто в очередного ожидающего суда Императора врага Человечества.

— Я надеялся встретить здесь Сарпедона, — произнес Рейнц, выплюнув выбитые зубы. — Но враг есть враг.

Он размахнулся и швырнул Каргедроса со всей силой своей улучшенной мускулатуры. Как только эльдар оказался в воздухе, десантник перехватил оружие обеими руками и ударил. Молот врезался в грудь ксеноса, отбросив того через половину залы. Каргедрос успел еще прокричать свое последнее проклятие на языке эльдаров, медленно, по дуге падая в портал.

Рейнц проводил взглядом тело ксеноса. Тот был еще жив, когда вылетел из реального пространства в чистое безумие варпа. Командор увидел тени, оторвавшиеся от мерцающих созвездий и облепившие эльдара. Протянувшиеся к Каргедросу призрачные руки и темные зубастые пасти вцепились в его тело.

Багровый Кулак был уверен, что услышал крик пожираемого ксеноса. Варп кишел безмозглыми, вечно голодными хищниками, а без своего мира, без благословения своей богини король пиратов Каргедрос был всего-навсего обычной добычей.

Рейнц продолжал наблюдать, пока на месте эльдара не осталось ничего, кроме бурлящего черного провала.

На это ушло несколько минут. Затем командор обошел вокруг портала и скинул в него всех остававшихся палачей. Когда последний из них последовал за Каргедросом в вари, стены залы затряслись, а кипящая темная энергия стала бледной, как сама смерть, в ее глубине засверкали белые молнии. Рейнц поспешно отошел назад, увидев, что края портала начинают трескаться и крошиться.

Командор осторожно протянул руку к краю циклона. Тот потерял большую часть своей силы. Заклятие было разрушено, и энергетический вихрь утихал — это означало, что десантники могут уходить, но означало также и то, что город вскоре будет окончательно стерт с лица планеты.

Убрав громовой молот, Багровый Кулак пригнул голову и побежал сквозь стену энергии к своим боевым братьям.

Битва за Грейвенхолд завершилась. Теперь осталось только спастись из него.