Ударом ноги Теллос отшвырнул Иктиноса в сторону, удовлетворившись тем, что капеллан более не представляет собой опасности, и направился к Сарпедону.

Магистр стоял на мосту в полном одиночестве. Все его Испивающие Души остались на южном берегу, наблюдая за начинавшимся противостоянием. Теллос поднял один из своих цепных мечей, и звуки драки за его спиной начали стихать, поскольку преданные ему десантники попятились от людей Иктиноса.

Грохот сражения, идущего во всем остальном городе, был различим, хотя и ослаблялся ветром и глухим рокотом Грейвена. Но иных звуков не было.

Сарпедон медленно пошел вперед. Силовой посох по-прежнему покоился у него за спиной, а болтер лежал в кобуре. Теллос как можно ниже опустил свои цепные мечи — максимум, что он мог сделать, чтобы разоружиться.

— Теллос, — произнес Сарпедон. — Мы думали, что потеряли тебя.

И ты явился сюда, чтобы удостовериться в том, правда ли это? — С тех пор как магистр видел его в последний раз, мутации Теллоса усилились. Мускулатура сержанта приобрела гротескные пропорции. Черты лица скрывали пряди истончившихся волос и наросшая плоть, но все равно под ней угадывалась угрюмая улыбка. — Как благородно с твоей стороны. Дениятос бы одобрил. Рисковать боевыми братьями, чтобы искупить свою вину. Развязать войну, только чтобы показать, что ты сделал все возможное. Сарпедон, ты не так уж и отличаешься от воинов старого Ордена. Ты просто убиваешь своих врагов в обратном порядке.

— А ты, Теллос? Во имя чего теперь сражаешься ты?

— Во имя того, о чем ты только рассуждаешь. Я свободен. — Теллос развел в стороны руки, и цепные мечи, включившись, брызнули сгустками свернувшейся крови. — Как только ты осознаешь, что мы есть только кровь, просто кровь, ждущая часа, чтобы пролиться, тогда ты действительно познаешь свободу. Мы избавлены от чести и долга. Мы можем поступать так, как хотим, а хотим мы убивать.

— Я знаю, что потерял тебя на Стратикс Люмина. Позволил тебе зайти слишком далеко. И если ты ненавидишь меня, Теллос, то вспомни, ради чего сражались тогда твои боевые братья. Они были готовы погибнуть ради тебя. И существуй хоть единственная возможность спасти тебя, они бы отринули любой мой приказ, чтобы вытащить тебя оттуда.

Ты думаешь, меня волнуют такие мелочи, как месть? Нет, я стал тем, кем стал, не из-за того, что оказался жертвой предательства. Во имя Кровавого Бога, Сарпедон, да если бы ты тогда не бросил нас, мы бы никогда не увидели истинного пути! Мы изрубили тысячи тех тварей, чтобы выбраться. Вся эта кровь, все эти смерти… Мы услышали зов из варпа. И вот тогда мы все поняли. Все есть кровь, Сарпедон. Мы сами, наши враги, ты, я, земля, звезды. А стоит осознать, что все есть кровь, как начинаешь понимать и то, что течет она всегда только в одном направлении. Я видел, к чему все придет. Видел завершение всего. Кровь, смерть и безумие. Мы только играем свою роль. Скоро вся Галактика будет выглядеть так же, как этот город.

Сарпедон сделал еще несколько шагов, по-прежнему не обнажая оружия.

— Я знаю, что вы обратились к Хаосу, Теллос. Мы взяли в плен брата Лота, и он говорил то же самое. Кровавый Бог повредил твой рассудок. Но природа Хаоса — ложь! Ты знаешь это, ведь и сам сколько сражался с ним! Вместе со всеми нами ты клялся, что Хаос будет твоим врагом. Еще не слишком поздно. Мы научились справляться с мутациями. И можем излечить твой разум. Да, это будет непросто, но мы сможем вернуть тебя.

Теллос покачал головой. С его жидких волос сорвалось несколько капель крови.

Так вот зачем ты пришел? Чтобы вернуть меня назад? Именно ты бросил и меня, и моих собратьев умирать, и это известно всему Ордену. Ты не задумывался о том, нужен ли им такой замечательный командир?

Если Орден решит, что я недостоин, они скажут мне об этом.

— О, обязательно скажут. Разве ты сам еще не замечаешь трещин? А я видел их с самого начала изгнания. Я просто оказался первым. Мои люди шли за мной, но не за тобой, даже тогда, когда я заговорил от лица Кровавого Бога. Мне открылся конец этого Ордена, и для него все завершится точно так же, как и для всего мира, — теми же самыми хаосом и кровью, что будут править повсюду. Ты уже не контролируешь Испивающих Души, Сарпедон. Ты больше не можешь их контролировать. Они уже не комнатные собачонки Империума, теперь им необходимо нечто большее, чтобы ради него стоило сражаться, и каждый из них находится в поисках этого нечто. Испытай их. Спроси напрямую. Однажды тебе придется убить их всех до последнего, одного за другим. И тогда Хаос одержит победу. Это уже произошло, просто ты слишком слеп, чтобы видеть.

— Возможно, ты и прав, — согласился Сарпедон. — Но в этом-то мы с тобой и различаемся. Ты всегда рвался в бой, потому как знал, что одержишь победу. Помнишь ли ты, каким когда-то был? Герой, сражающийся ради будущего. И тебе это известно. А теперь ты испугался, что мы можем потерпеть поражение, и переметнулся на сторону Темных Богов. Для меня же, Теллос, совершенно не имеет значения, неизбежно это поражение или нет. И никогда не имело. Нашим предназначением является борьба против врагов Императора, и она ценна сама по себе. Я могу показать тебе это. Как и любой из нас. Главное — не сдавайся.

— Я видел гибель Галактики, — почти печально произнес Теллос. — То же самое видел и каждый из моих собратьев. Все мы узрели ее начертанной в крови наших врагов. Теперь мы на стороне победителя. И только это имеет значение. Все остальное — тлен. А ты будешь продолжать цепляться за свою честь, когда власть Хаоса охватит всю Галактику, поскольку ничего иного тебе не останется.

— Что ж, Теллос, если ты и в самом деле окончательно потерян, исход нашего разговора может быть только один.

— Ха! Ты наконец-то прозрел. Все закончится кровью. Когда-нибудь ты поймешь.

Сарпедон вытянул из заплечного чехла силовой посох, оставив болтер в кобуре. Отдав ментальное приказание, магистр активировал энергетические контуры как оружия, так и своей брони, которая передавала ему псио-нические силы.

— За Императора, Теллос!

— Кровь для Кровавого Бога, Сарпедон!

Иктинос подполз ближе. Обезболивающие, введенные в его организм доспехами, разогнали пелену агонии, но он все еще едва мог двигаться. Капеллан видел, как Сарпедон и Теллос одновременно срываются с места. Два мутанта сцепились друг с другом. Когда силовой посох Сарпедона сталкивался с мечами Теллоса, над Карнакским мостом сверкали молнии. Позади Ик-тиноса выстроились, наблюдая за дуэлью, и его десантники, и отступники.

Капеллан был тем, кому предстояло вести космоде-сантников к исполнению их роли в плане Императора, но именно Сарпедон должен был выиграть битву за душу Ордена.

— Он слишком далеко зашел, — произнес библиа-рий Тирендиан. Позади него на берегу реки Грейвен стояли Грэвус и Солк. — Не стоило нам сюда приходить. Пусть бы Империум разобрался с ним.

— Твой командор рискует своей жизнью, — отрубил Грэвус. — И мы все отвечаем за Теллоса.

— Думаешь? Взгляни на войска Империума. Они при всем желании не могут удержать даже одной-единственной улицы этого города. Мы могли бы просто вывести «Сломанный хребет» на орбиту и стереть Грейвенхолд с лица планеты. Нас некому было бы остановить. Мы избавились бы и от Теллоса, и от его ренегатов, и от чужаков, и от всего остального.

— Теллос сумел выбраться со Стратикс Люмина и без нашей помощи, Тирендиан. Убить его будет не так просто. Это был единственный выход.

— Надеюсь, что ты прав, Грэвус.

— Он прав, — поддержал Солк.

Люко сидел на корточках в выжженной пожаром южной сторожевой башне, наблюдая через выбитое окно за тем, как разворачивается сражение. Он видел, как Сарпедон уворачивается от удара мечом, отвечая выпадом в грудь. Навершие посоха нашло свою цель, но Теллос едва замедлил следующее движение, а оружие магистра просто прошло сквозь желеобразную плоть.

Мышцы Люко подергивались в такт атакам и блокам Сарпедона. Сержант страстно желал быть сейчас там, биться бок о бок с магистром, но понимал, что это не просто обычное сражение с обычным врагом. Сарпедон воспринимал падение Теллоса как личную ошибку. И исправить ее он должен был тоже лично.

Он был обязан победить. Все необходимо было закончить прямо здесь, чисто и неоспоримо для всех. Иначе, как подозревал Люко, эта сцена станет повторяться снова и снова, пока либо не будет повержен магистр, либо не погибнет весь Орден.

— Убей его, Сарпедон, — прошептал Люко, видя, как Теллос подается назад, наступает на бионическую лапу магистра и отрубает ее, высекая искры. — Ради всех нас, пусть это закончится.

— Дай посмотреть. — Евмен лежал среди дымящихся развалин доков рядом со скаут-снайпером Раеком. Рядом отдыхал и Скамандр, чье тело по-прежнему было ледяным на ощупь, но он хотя бы дышал и находился в сознании. Возле них, припав на одно колено, нес дежурство Найрюс.

Раек протянул Евмену скоп от своей винтовки. Оттуда, где они находились, от окровавленных развалин речных доков Грейвенхолда, островка среди все непрекращающейся ужасной бойни, сражение магистра с Тел-лосом казалось лишь серией вспышек силового посоха.

Взглянув в скоп, Евмен увидел чрезмерно развитую спину отступника, под кожей которого извивались узловатые мышцы, когда он обрушивал свой меч на Сарпедона, тесня того к ограждению. Магистр был и быстрым, и сильным, но Теллос казался воплощением грубой мощи. Ад против него был бесполезен, поскольку отступник уже зашел слишком далеко, чтобы его мог отвлечь страх.

Оторвавшись от скопа, Евмен повернулся к Найрюсу, сидящему спиной к остальным скаутам:

— Ты можешь сказать, кто победит?

Псайкер оглянулся на него:

— Нет. Должно быть, они слишком далеко от нас.

Евмен вновь вернулся к созерцанию битвы. Сарпе-дон ушел в оборону, ноги магистра прогибались, когда он уворачивался от ударов. Теллос воспользовался преимуществом и стал наступать, скрещенными мечами стараясь придавить силовой посох к земле. Сарпедон прижимался спиной к ограждению.

Командор провернул посох, пытаясь сломать мечи Теллоса. Клинки неожиданно разошлись в стороны и вонзились в перила по разные стороны от Сарпедона.

Магистр резко выбросил руку и обхватил Теллоса за шею, заваливаясь назад. Оба воина сорвались с края Карнакского моста и рухнули в воды Грейвен.

Они упали в реку, все еще продолжая бороться. Сарпедон пытался удержаться, надеясь найти какое-либо преимундество, которое позволило бы ему нанести один-единственный мощный удар, чтобы покончить с Телло-сом. Вокруг бурлила грязная вода, наполняя ноздри и рот смрадом отходов и кровью. Отступник боролся, стараясь вырваться из захвата и оттолкнуться от Сарпедона на достаточное расстояние, чтобы ударом мечей разорвать противника на куски.

Теллос откинулся назад и ударил Сарпедона локтем в грудь. Десантники разлетелись в противоположные стороны, практически потерявшись в подводном сумраке. Отступник изогнулся и нащупал ногами опору моста, чтобы остановиться и развернуться лицом к сопернику.

Сарпедон опустил ноги и вонзил когти в рокритовое русло реки. Сила удара выбила почти весь воздух из его легких, так что командору оставалось либо сразу же бросаться в атаку, либо всплывать к поверхности. Последнее могло бы привести к тому, что он раскроется, будет слеп и уязвим. Поэтому магистр предпочел атаковать снизу, стараясь не обращать внимания на нехватку кислорода.

У него оставалась только одна попытка. И Теллос, скорее всего, тоже понимал это. Что бы там ни показал отступнику Кровавый Бог, это было видение будущего. Без сомнения, Теллос полагал, что знает, чем закончится их сражение. И Сарпедону предстояло доказать, что тот ошибается.

Оттолкнувшись когтями от рокрита, магистр прыгнул вперед. Двигаясь будто в замедленной съемке из-за стремительного течения, два воина приготовились сцепиться. Сарпедон сжал силовой посох в обеих руках, намереваясь ударить им, словно копьем. Теллос прижался к опоре моста, подняв оба цепных меча, чтобы пронзить ими магистра, пользуясь его собственной инерцией.

Сарпедон набрал скорость. Вода била его в лицо, мимо проносились трупы и обломки. Он уже видел побагровевшие от ярости глаза Теллоса — отметину Кровавого Бога, самого звероподобного из повелителей Хаоса.

Он напрягся, готовясь к столкновению. Юганки отступника уже завращались, вспенивая розовую от крови воду, и командор был готов ощутить, как они вспарывают его броню и погружаются в плоть.

Собрав всю свою силу, Сарпедон нанес удар. Магистр проплыл чуть выше, чем рассчитывал Теллос, и мечи прошли ниже тела, завершив уничтожение бионической лапы. Силовой посох промчался мимо плеча отступника и ударил в опору моста.

Энергетический контур доспехов Сарпедона вспыхнул белым огнем, когда ментальная мощь магистра хлынула через посох в опору. Весь гнев, все раздражение, все чувства, какие он когда-либо испытывал, были вложены в один этот удар.

Сталь и рокрит взорвались. Всем своим весом опора моста обрушилась в реку, заваливаясь на двух десантников.

Сарпедон вновь вонзил когти в рокрит, отталкиваясь всеми семью уцелевшими лапами от падающей колонны. Но тело Теллоса, с чрезмерно разросшейся мус кулатурой, оказалось недостаточно поворотливым, чтобы вовремя уйти в сторону. Отступник потянулся было к ноге магистра, чтобы схватить того, притащить обратно и заставить разделить общую судьбу, но мутации сделали Сарпедона слишком быстрым.

Теллос исчез под черной тучей обломков, когда его вначале придавила опора, а затем и сам обрушившийся без нее Карнакский мост.

Стоя на южном берегу, апотекарий Паллас увидел, как рушится мост, обваливаясь возле самой сторожевой башни. Просела вся центральная секция, а удерживающие ее тросы лопались, издавая похожие на выстрелы хлопки. Через некоторое время весь этот участок обвалился и рухнул в реку, подняв над поверхностью воды фонтан брызг и пыли.

На мгновение воцарилась относительная тишина. Затем Паллас услышал, как что-то движется в воде прямо под его ногами. Опустив взгляд, он увидел, как паучья лапа высовывается на высокий берег, вонзая коготь в рокритовую поверхность. Затем появилась рука и еще одна лапа, а следом, наконец, над водой показался сам Сарпедон, царапая когтями стену канала.

Апотекарий нагнулся и, поймав руку магистра, вытянул того на берег.

— Благодарю, брат Паллас, — произнес Сарпедон, тяжело дыша.

— Ты ранен?

— Да. Но ничего слишком серьезного. А еще мне понадобится новая нога. — Магистр указал пальцем на остатки бионической конечности, превратившейся в изрубленный огрызок.

Паллас оглядел Сарпедона сверху донизу: броня командора несла на себе следы многочисленных ударов цепными мечами, в кирасе зияла широкая пробоина, были заметны десятки незначительных ран в тех местах, где атаки Теллоса смогли пройти сквозь керамит.

На паучьих лапах также красовались порезы. Но кос-модесантники переживали и худшие травмы.

Сарпедон повернул голову к северу города, заметив, что на месте колонны темной магии теперь кружит белый вихрь, пронизанный молниями.

— Великолепно. Похоже, что и командор Рейнц справился со своей задачей.

Из сторожевой башни выскочил Люко.

— Магистр! — Сержант махнул рукой в сторону реки, где вода все еще бурлила над обрушившимся мостом. — Он мертв?

Сарпедон проследил за взглядом Люко.

— Возможно, что и нет. Но у меня есть вера.

— Думаешь, Император прикончит его за нас? — Сержант с циничной усмешкой приподнял бровь.

— Нет, — ответил Сарпедон. — Просто я верю в Его Инквизицию.

Через два часа после того, как варп-портал начал схлопываться, в Грейвенхолде ожил каждый из коммуникаторов. Переносные воксы, лежащие на телах погибших гвардейцев и внутри выжженных танков, переносные станции Испивающих Души и Багровых Кулаков… даже системы, установленные на борту кораблей, находящихся на орбите.

И из всех динамиков раздавался один и тот же голос. Говорил технодесантник Лигрис, главный специалист Испивающих Души и де-факто капитан «Космического скитальца», именуемого «Сломанным хребтом». Он выходил на близкую орбиту, чтобы спустить транспорты, и любому имперскому кораблю, желавшему схлопотать ракету, достаточно было оказаться у него на пути.

Следом за «Сломанным хребтом» увязалось судно Багровых Кулаков — ударный крейсер «Вестник Дорна». Но «Вестник» быстро сообразил, что единственный корабль его класса не сумеет оставить на поверхности «Космического скитальца» даже серьезной царапины, не говоря уж о том, чтобы уцелеть под ответным огнем его многочисленных орудий. Хоть Испивающие Души и были ненавистными врагами Багровых Кулаков, «Вестник» отошел назад на почтительное расстояние, позволив «Сломанному хребту» удалиться, прежде чем прислать «Громовые ястребы», чтобы эвакуировать командора Рейнца и его людей.

Рейнц был взбешен. Он рассчитывал, что «Вестник Дорна» принесет себя в жертву ради того, чтобы еще хоть на несколько часов задержать Испивающих Души в Грейвенхолде, предоставив ему шанс добраться до врага. Он даже отправил запрос непосредственно магистру Кантору, который напомнил Рейнцу, что тот потерял священное знамя Второй роты и больше не может требовать от своих боевых братьев идти на смерть.

Последний из «Громовых ястребов» Багровых Кулаков, следуя запросу Инквизиции, пролетел над трущобами и оказал помощь группе гвардейцев, сражавшихся против своры демонов, проникших в город через варп-портал. «Громовой ястреб» подобрал лорд-генерала Рейнхарда Ксария с крыши наблюдательной вышки арбитров. Окружавшим его солдатам пришлось силой запихивать своего командира в спасательное судно Багровых Кулаков, впоследствии они утверждали, что тот требовал оставить его и дать погибнуть.

Тринадцать суток спустя после того, как «Сломанный хребет» совершил прыжок в варп, а Багровые Кулаки покинули систему, в ней появился личный флот инквизитора Ахенобарба, объявившего Энтимион IV Diabolis Extremis. К тому времени варп-портал захлопнулся, утянув за собой основную часть Грейвенхолда и нанеся реальности тяжелую рану, сочащуюся демонами и энергиями, бившими в атмосферу. Планету, подобно солнечной короне, окружало зарево варпа, а в развалинах города и окрестных лесах поселились чудовищные твари. Энтимион IV был определенно болен, и лекарство существовало только одно.

Главнокомандующий Ксарий приготовился к вынесению приговора. Инквизитор Ахенобарб, с ног до головы закованный в позолоченную энергетическую броню, которую носил как знак своей власти, опустился на стоящий напротив лорд-генерала тоже позолоченный трон на приемной палубе своего флагмана.

Ксарий не был закован или заточен в камере, но все равно оставался узником. Личная стража Ахенобарба, набиравшаяся из ветеранов женских полков Гвардии, с превеликой радостью расправилась бы с лорд-генералом. Он присел на кушетку и проводил взглядом циклонические торпеды, выпущенные крейсерами инквизитора и несущие правосудие Императора умирающей планете.

— In Exterminatus Extremis, — нараспев произнес Ахенобарб, и его глубокий металлический голос грохотал, вырываясь из ротовой прорези маски. — Domina, Salve Nos.

— Лучше бы я так и остался на этом куске камня, — угрюмо пробормотал Ксарий.

— А мне кажется правильным, что преступник доживает до часа суда, — напыщенно возразил ему инквизитор. — Если это, конечно, возможно.

— И вы уже приняли решение?

Ахенобарб на мгновение задумался, опустив подбородок на позолоченный кулак.

— Твое преступление охарактеризовано как некомпетентность семнадцатой степени, и за это полагается смертная казнь. Ордосы же Имперской Священной Инквизиции находят допустимым в данном конкретном случае этот приговор заменить вечным служением. Подробности будут уточняться.

Штрафные легионы? Гарнизон в мире смерти?

— Подобные возможности также рассматриваются. Среди прочих.

Ксарий откинулся на спинку кушетки. Именно этого он и ожидал. Впрочем, может быть, он и найдет в итоге более достойное его гибели местечко, чем Грейвенхолд.

Он даже позволил себе испытать небольшое удовлетворение при виде того, как гибнет Энтимион IV.

К моменту прибытия Инквизиции «Сломанный хребет» давно уже покинул систему. Лигрис сумел задействовать достаточное количество двигателей, чтобы «Космический скиталец» превратился в полноценное, пригодное для варп-перемещений судно. И теперь оно рассекало пространства Хаоса, направляясь к безымянным просторам на противоположной стороне Галактики.

Евмен смотрел, как Испивающие Души выгружаются из своих транспортов, спрыгивая на летную палубу одного из многочисленных военных кораблей «Сломанного хребта». Апотекарии поспешили заняться ранеными, в том числе и Скамандром, который все же выжил, хотя и был крайне близок к тому, чтобы умереть. Капеллан Иктинос, хотя и сам серьезно пострадал, провел на палубе молитвенное служение, и его десантники встали вокруг него на колени. В результате нападения отступников Теллоса они потеряли нескольких бойцов, зато к ним явно присоединились другие.

Сарпедон разговаривал с сержантами, выясняя число погибших и раненых, прикидывая возможности будущей реорганизации Ордена, учитывая потери в офицерском составе. Предстояло еще провести погребальные церемонии, перенести в хранилища генное семя, записать для новобранцев уроки, полученные Испивающими Души на Энтимионе IV. И опять Орден изрядно потрепало, но все же он еще не погиб.

Евмен выпрыгнул из последнего транспорта, подобравшего скаут-сержанта и его бойцов с пристани. Оказавшись на борту, скауты предстали с отчетом перед капитаном Каррайдином, который явно был раздражен тем, что не смог участвовать в сражении вместе со всеми остальными, но апотекарии Паллас обещал в скором времени полностью закончить бионическую замену его потерянной ноге. Хотя, конечно же, после событий на Энтимионе IV требовалось изготовить еще много протезов.

Обернувшись, Евмен увидел, как Найрюс спускается по рампе устаревшего штурмовика, служившего в качестве одного из транспортов.

— Найрюс, — окликнул он.

— Да, скаут-сержант?

— Ты ведь мог тогда сказать, чем закончится битва? Ты видел ее исход.

— Да. Я видел, что Сарпедон ее проиграет.

— Что ж… значит, ты все-таки иногда ошибаешься?

— Нет, — ответил Найрюс. — Я думаю, что мы все ее проиграли.

* * *

Теллос взобрался по груде мертвецов, устилавших уже пересохшее русло Грейвен. К тому времени как он сумел выкопаться из-под обломков, варп-портал полностью разрушился и над северной частью города бушевали грубые энергии Хаоса, наводняя окрестности безумием. И гвардейцы, и воины-рабы были сведены с ума силами Имматериума и теперь блуждали по Грейвенхолду в поисках жертв. Через брешь просочились демоны, жаждущие смерти и разрушений. Трупы тех, кто подошел слишком близко к Теллосу, уже лежали возле его ног. Мертвецы же притягивали к месту побоища все больше и больше живых, стремящихся сыграть свою последнюю роль в этой бойне. Так что сержанту оставалось только ждать, пока кто-нибудь не придет и не бросит ему вызов.

Он увидел, как первая торпеда разрывает черные тучи и зарывается в землю сразу за стенами Грейвенхолда. Ударная волна сотрясла город, в то время как снаряд пробурился сквозь земную кору. Ракета достигла мантии, высвободив кипящую под высоким давлением магму. Из воронки забил лавовый фонтан.

Раскаленная алая струя ударила в небо. «Это кровь, — подумал Теллос. — Кровь планеты. Еще больше крови для Кровавого Бога, поскольку со временем все так или иначе оборачивается кровью».

Тридцать секунд спустя увиденная им боеголовка сработала одновременно с остальными торпедами, пронзившими поверхность планеты. Детонация увеличила до критической массы радиоактивное ядро Энтимиона IV, и поверхность мира сгорела в пламени ядерного взрыва.

Сгорали тела. Сгорал город. Сгорал сам Теллос, позволяя боли омыть себя, слиться с собой, уничтожить уродливую плоть и оставить лишь пылающую душу. Это он тоже предвидел. Сержант был готов к тому, что его лишат слабого тела, чтобы подготовить к чему-то большему — к чему-то, что бросит мертвые империи к трону Кровавого Бога, Наступит конец, и все обернется кровью. Когда душа Теллоса взмыла в варп, чтобы воссоединиться с Кровавым Богом, сержант увидел, как Галактика захлебывается кровью, прежде чем с последним воплем умереть в объятиях Хаоса.

А затем, когда Энтимион IV окончательно погиб, воцарилось небытие.