Представьте себе человека. Теперь представьте его без кожи. Мускулы влажно поблескивают на открытом воздухе, собранные в пучки мясистой розовой ткани. Извиваются вены, корчатся, как змеи, артерии. Множество светящихся черно-голубых глаз усеивают верхнюю часть лица. Вместо рта вообразите яму, заполненную дюжиной жвал, раскрывающихся, словно лепестки хищного цветка.

Вбейте кусок изрытого оспинами металла с заостренным концом в костистую культю руки, чтобы человек обращался с ним как с мечом.

Наденьте на него доспехи, но не из железа, а из клубков мощных мышц, наросших на его собственные. Тело становится массивным и широкоплечим, из рубчатых сухожилий выступают шипы. Слепите этот органический панцирь с хрящевым воротником и костяными перчатками. Пусть человек оставляет следы запекшейся крови там, где проходит, а из каждой его поры сочится чистая серая жидкость.

Гелентий Ворп знал, как он выглядит. Он наслаждался этим. Его кожистое сердце с семью клапанами почти всегда замирало при мысли о том, что даже самые могущественные вожди Мафусаила-41 дрожали бы при его приближении.

Народы внешних холмов его родной планеты так и не покорились, хотя Имперская Гвардия беспрестанно сражалась с ними оружием, а Галактические Миссионеры - верой. Они жили, добывали оружие и средства пропитания, грабя имперские поселения и посты рядом с перерабатывающими фабриками, видели в этом доказательство своей мужественности. Наездники обрушивались как гром, разили как молния и никогда не щадили павших врагов.

Хорошая жизнь. Гелентий Ворп гордился своим народом. Он вырос на берегах азотной реки, его привязали к седлу лошади, когда мальчик еще не умел ходить. Он попробовал человеческую кровь, когда сосал молоко матери, а первую голову срубил, когда мог на пальцах подсчитать количество прожитых лет.

Стоя на берегу из обломанных черных кораллов, Ворп в очередной раз задал себе вопрос: любил бы он по-прежнему ту жизнь на Мафусаиле-41, если бы знал, что скрывается под слоем реальности желто-зеленого неба бескрайних долин? Нет. Совершенно точно - нет. Рядом с его шатром из шкуры грокса красовались тысячи голов, нанизанных на колья, но они не смогли удовлетворить его страсть к унижению слабых, к власти, к раболепию подданных. Когда Ве'Мет пришел в его мир, Гелентий познал так много, увидел столько чудес, что просто забыл о равнинах родной планеты.

Правда, вернуться домой он все равно не мог, даже если бы захотел. После своего визита на Мафусаил-41 Ве'Мет оставил от него одни руины, истекающие ядами, враждебные всему живому. Гелентий подумал, что тогда повелитель создал прекрасный мир, правда, самому Ворпу он не слишком понравился. Новая планета после захвата, по крайней мере, осталась относительно холодной. Единственный мир, на котором мог жить и Ве'Мет, и армия его последователей. Гелентий был одним из самых лучших учеников принца-демона, он вел чумные отряды в отдаленные районы космоса и безрассудно грабил храбрых космических торговцев. Когда-нибудь он тоже станет демоном, возьмет себе планету и построит свой собственный мир, убивая, пока вокруг него не умрут даже звезды.

От размышлений Ворпа отвлек посланник, высохшее переплетение жил и хлопающей кожи, кособоко подпрыгивающее по пляжу, направляясь к воину Хаоса. В отдалении Гелентий увидел рабов, возводящих острые баррикады из коралла и укрепления, а сгорбленные легионы Ве'Мета маршировали под мелодию диссонирующего визга, издаваемого штурмовыми зверями, следующими за ними по пятам. Демоны - желтоватая влажная кожа, уродливая варп-плоть, слабо светящаяся в сумерках, - взбирались на волнистые пики кораллов и камня, оскверняя каждый сантиметр, к которому прикасались. Каждое живое создание в этом мире было деформировано, истощено болезнью, изорвано мутациями. Повсюду конечности обрывались костяными культями, кожа слетала пригоршнями, скелеты искривлены непомерным ростом, а рты искажены безумием.

А по ту сторону пляжа рокотал океан. Там, в глубине, изнывали от боли огромные сумасшедшие создания, только ждущие знака повелителя, чтобы подняться на поверхность. Стаи злобных тварей плавали вокруг них, откусывая кусочки их плоти, смеясь над их агонией. Планета кишела жизнью, и вся она стала оружием Ве'Мета.

Прекрасный мир, шедевр Хаоса.

– Гелентий Ворп, обрати на нас внимание, - прошипел посланник. - Наш повелитель будет говорить с тобой.

Хотя он уже давно состоял на службе, - годы? века? - Ворп редко удостаивался аудиенции самого принца-демона. Лорд Ве'Мет избирал для встречи только тех, кто изумил его или, наоборот, крайне разочаровал. Первых ждала награда, вторых - участь столь ужасная, что ее не могли вообразить даже самые верные его последователи.

– Тебе ведом страх, Гелентий Ворп? - надменно спросил посланник.

– Нет, тварь. Я ничего не боюсь. Я служу моему повелителю и еще никогда его не подводил.

Создание улыбнулось, хотя об этом было трудно судить с уверенностью из-за обвисшей кожи и гниющего лица, и с шумом удалилось, хлопая складками шкуры.

Демоны. Они презирали смертных. Не важно. Когда-нибудь Ворп сам станет частью Хаоса и будет играть с младшими демонами, как ему вздумается. Ве'Мет иногда причинял боль просто ради забавы, особенно рабам, пригнанным с разграбленных кораблей, и Гелентий сам будет делать так же, когда придет время.

Он направился к крепости лорда, выросшей на мертвом коралле, похожем на массивный черный камень. Цитадель походила на пустулу, увенчанную кратером, со вздрагивающих боков которого, пузырясь, сочился водянистый гной. Ворп чувствовал, как осколки кораллов впиваются в обнаженные подошвы ног, и гордился тем, что может принимать боль как благо.

Он шел по угорьям, через ворота, похожие на огромную рану, во внутренние покои дворца Ве'Мета, где полы были устланы полуживыми телами изможденных, зараженных чумой рабов, а на стенах каплями пота выступала желчь. Вверх по мучительно изогнутым лестничным пролетам, в залы, где стояли воины, сверкающие пластинами металла, вбитыми в их покрытые гнойными нарывами тела, через просверленные коридоры, увешанные клювами и лезвиями, пронизывающими воображаемых врагов, дальше, по обзорной галерее, где виднелись грязные облака, чьи тени неслись по комнате, минуя стонущие кучи пораженных болезнью рабов, разочаровавших своего повелителя, в зал для аудиенций принца-демона Ве'Мета.

– Ворп. Хорошо, - раздался голос, женский, жесткий и четкий. Потом он сменился глубоким небрежным мужским баритоном: - Этот мир уже не такой скучный, будет добрая охота.

Зал представлял собой огромный абсцесс под переполненной гноем вершиной крепости-опухоли. В нем стояло восемьсот человеческих тел, мужских и женских, всех размеров и форм, одетых в лохмотья, или пышные наряды, или в жесткие космические скафандры. Но все лица были отмечены печатью болезни, ясно видимой на одутловатой коже. Странные люди, все как один, развернулись в сторону Ворпа.

– Нечто чистое и неоскверненное пришло в наш мир, мой избранник, - произнесло еще одно тело. Каждое предложение вырывалось из другого рта. - Неосвященные! Незапятнанные! Четыре сотни, Ворп, и сейчас они бороздят волны моего мира, надеясь найти меня и уничтожить.

Гелентий улыбнулся, если это было можно назвать Улыбкой.

– Вас нельзя уничтожить, лорд Ве'Мет.

Все, обласканные благосклонностью принца-демона, знали это. Принц получил благословение от бога чумы - форму, наиболее благоприятную для тех, кто чтит мор и разложение. Он стал разумным вирусом, колонией трудолюбивых микробов, которые проникали в избранных носителей и разлагали их чувства, пока полностью не подчиняли себе. Восемьсот тел Ве'Мета, соединенные вместе инфекционным разумом-колонией принца, были разрушительным центром безымянного мира, началом крестового похода скверны, которая однажды вырвется с этой планеты, вонзившись прямо в мягкое брюхо Вселенной.

Восемьсот ртов Ве'Мета осклабились:

– Разрушение, Ворп? Какая примитивная, грубая, хлопотная вещь! Мы боимся разрушения? Принадлежит ли тебе по праву рождения та плоть, что сейчас висит на твоем скелете? Нет, я полагаю. Тебя разрушили, Ворп. Меня тоже, миллионы раз, пока я взбирался по лестнице благосклонности Папаши Нургла.

Нет, я думаю о том, что эти чистенькие десантники смогут сделать для грядущего! Потенциал, созданный мною, Ворп, - это пронизанное гноем разлагающееся будущее! А они хотят сделать нас ничем, лишить нас силы, соскоблить с нашего прекрасного мира грязь и сделать его еще одной ничего не значащей каплей ничтожности! Разрушение, Ворп? Это ничто. Мы выживем. Но вот ничтожность… Ее надо опасаться.

Шестнадцать сотен глаз засверкали от гнева. Ве'Мет никогда не признавался в слабостях, тем более в страхе. Но Гелентий Ворп, воин бога чумы, тоже боялся. Они с принцем-демоном прошли огромный путь, следуя за лордом Нурглом от звезды к звезде, возглавляя один из его боевых отрядов, в конце концов достигнув совершенства этого мира, слепленного волей Ве'Мета, великолепия семени, которое прорастет империей изобилия и разложения. Они были так близки к своей цели, но враг, фанатичный и смертоносный, мог разрушить все их планы.

– Чего вы хотите от меня, лорд Ве'Мет?

Принц помедлил, восемьсот голов, казалось, обдумывают вопрос.

– А, что делать? Ты не только солдат, Гелентий Ворп, я вырастил тебя, сделал своей правой рукой. Если враги собьются с пути, они умрут, мои океаны поглотят их. Но если они доберутся до этого места, то станут нападать на нас до последнего чистого духом бойца. Поэтому я даю тебе, Гелентий Ворп, задание отправить армию на берег и отразить нападение непорочных. В твоем распоряжении теперь самые оскверненные из поклоняющихся мне и создания моего гения. Ну и рабы, если ты, конечно, сможешь извлечь из них хоть какой-то толк.

Гелентий Ворп почувствовал, как личинки в его кишках закорчились от гордости. Только подумать, сам принц-демон лично избрал его для выполнения такой задачи! Он командовал кораблями, под завязку забитыми демонами, отправляясь грабить глупых торговцев, подошедших достаточно близко к их миру, но всегда желал возглавить настоящую армию на поле боя, сразиться с достойным противником. Теперь его мечта исполнилась - на пороге крепости, пред ликом самого Ве'Мета!

– Лорд Ве'Мет, это самая досадная честь, которую…

– Не разочаруй меня, Гелентий Ворп, генерал Хаоса. - В этот раз голос принца-демона стал жестким и твердым. - Твое наказание не доставит мне ровным счетом никакого удовольствия. Только лишняя трата энергии. А теперь уходи. Приготовься к обороне.

Восемьсот спин разом повернулись к нему. Ве'Мет не любил подобные аудиенции, и потому они всегда были короткими. Ворп развернулся и покинул зал, неожиданно почувствовав на своей спине взгляд шестнадцати сотен глаз.

– Ворп? Разве я не смраден? Разве я не молниеносная боль Папаши Нургла, его радостной скверны? - спросили восемьсот голосов.

– Да, мой принц. Как всегда.

Когда-нибудь, думал Ворп, идя по залам, на стенах которых застыли потеки сукровицы и гноя, он примерит мантию демона в ордах священного похода Ве'Мета, а эта планета расцветет раковой опухолью империи, разносящей гниение среди звезд.

Но для начала должны умереть чужаки. Мускулы сомкнулись вокруг рукояти изломанного меча, а черви обвили кости позвоночника в предвкушении. Когда-то он гордился тем, что командует дюжиной всадников, атакуя жалкие форты галактических миссий. Теперь под его хлыстом будут извиваться демонические отродья, а десять тысяч мерзких рабов будут разбивать головы о камни по его прихоти. Они убьют тех, кто хочет разрушить его мир своей чистотой.

Ворп неожиданно понял, что жаждет увидеть пришельцев на этом берегу, услышать их жалобные крики, когда он погонит их в море.

Туман перекатывался вокруг, словно обладая разумом. Сарпедон взгромоздился на бак, вонзив когти в твердое, как железо, дерево, лезвие носа корабля рассекало волны перед ним. Двигатели пульсировали под палубой, устремляя корабль вперед со скоростью, которая устраивала даже придирчивых технодесантников.

Чем дальше они продвигались, тем грязнее делался воздух. Постепенно дышать становилось все труднее, Сарпедон был уверен: они приближаются к источнику болезни планеты. Каждый десантник носил шлем, а у сервов-рабочих уже появились язвы на теле, как ни старались они прикрываться и не выходить наверх. Небеса стали непроницаемым потолком желто-серых облаков, даже когда уходил туман, а на волнах плесенью цвела пена. Рыбы с гигантским количеством плавников и огромными ртами пиявок прицепились к борту, а титанические тени скользили в глубине на расстоянии.

Безымянная планета боролась с ними. Каждый раз, когда впередсмотрящий видел сушу, ее заволакивал предательский туман, будто знал, что они здесь, и специально ослеплял Испивающих Души. Определить верный курс было практически невозможно, не в последнюю очередь из-за того, что, как и ожидалось, связь со «Сломанным хребтом» пропала. За навигацию отвечал Тирендиан, идущий на втором корабле, сейчас еле видном в тумане. Он забил целую каюту распечатками данных орбитальных сканеров, усеянных сделанными от руки пометками. Космодесантники надеялись, что Сарпедон и Тирендиан смогут проложить курс, используя свои телепатические способности, но угрожающая тьма пламени горела столь мощно, что библиарии побоялись отравить свой разум.

Вторым кораблем командовал капитан Каррайдин - уважаемый военачальник, который полностью и безоговорочно перешел на сторону Сарпедона в самый разгар междоусобной войны после смерти Горголеона. Рядом с ним находился капеллан Иктинос вместе с несколькими тактическими отрядами и парочкой сервов-рабочих. Корабль Каррайдина окрестили «Ультимой», в память о сражении на планете Ультима Махарии.

На корабле Сарпедона, «Адском лезвии», названном в честь перевала Адского Лезвия, где Орден долго держал оборону, разместился командный отряд под предводительством Гивриллиана и около сотни космодесантников. Третье судно, держащееся в кильватере первых двух, перешло под контроль сержанта Грэвуса. На его борту находились штурмовики во главе с Теллосом. Сарпедон долго не решался поставить бывшего сержанта на командование. Тот так сильно изменился, как телом, так и разумом, что любой другой человек посчитал бы его ненадежным. Но воодушевление Теллоса будто подстегивало других братьев, они чувствовали какую-то неправильность, если сержант не сражался рядом с ними, а два его руколезвия не взметывались над головой врага. Все знали: когда корабль Грэвуса достигнет берега, Теллос сойдет с него первым.

Сержант хотел дать кораблю имя «Квиксиан Обскура», но Сарпедон решил иначе. Он нарек его «Лаконией», посчитав добрым предзнаменованием назвать корабль в честь первой подлинной победы Испивающих Души.

Четыреста десантников, втиснутых на три корабля. Три стрелы, устремленные в сердце скверны? Возможно. Три загона со скотом, плывущим на бойню? Определенно. Они никогда еще не были более беззащитными. Не важно, что усиленная мускулатура и измененные нервные окончания делали десантников прекрасными пловцами. Для любого десантника, упавшего в воду этой планеты, счет шел на минуты, и это при условии, если он успевал выбраться из доспеха, который тяжелой глыбой тащил его ко дну. Тонущий корабль всех утянет за собой.

Какое-то огромное и неразумное существо маячило прямо рядом с «Ультимой». Его плоть была серой и резиновой на вид, Сарпедону даже показалось, что он видит огромные бледные глаза, уставившиеся на него сквозь опухоли волн. В тумане иногда мелькали какие-то создания, громко хлопающие крыльями, и магистр подумал, насколько же изменилась жизнь на этой планете, чтобы дышать в таком воздухе. Внутренний респираторный имплантат у всех десантников уже покрылся налетом. Когда они вернутся на «Сломанный хребет», апотекариям придется изрядно повозиться, меняя пред-легочные фильтры.

Если они вообще вернутся.

Но это не имело значения, если им удастся вырезать раковую опухоль Ве'Мета или покрыть себя славой, пытаясь сделать это.

Загрохотал болтер. Одно из летающих созданий содрогнулось и упало в море, крики агонии поглотили громыхание волн и треск корабельного дерева. Сарпедон оглянулся и увидел, что сержант Дрео стоит с оружием на изготовку, а вокруг него собрались десантники, настороженно осматривающие небо в поисках целей. В Ордене любили эту игру. Любой воин, сбивавший мишень до сержанта, освобождался на целый день от обязанностей по кораблю, проводя его в размышлениях или копаясь в архиве. С тех пор как сержантом стал Дрео, это случилось лишь дважды, и то двадцать лет назад.

Он был отличным стрелком, одним из лучших в Ордене. Сейчас Дрео подбил создание, которое другие даже не успели заметить. Но мужество, а не зоркий глаз делали сержанта надежным офицером, и именно мужество поможет им выиграть битву.

Сарпедон от нечего делать наблюдал за своими братьями. Неожиданно сержант стал пристально вглядываться в море. Он снял шлем, подставив голову ударам загрязненного воздуха, и, прищурившись, высматривал что-то в тумане.

Зажглась руна предупреждения, в наушниках затрещал голос:

– Командор, я что-то вижу.

– Дрео, а поподробнее. Корабль?

– Ну, назвав это кораблем, я несколько погрешу против истины.

– Вот, брат. Видишь?

Заэн вглядывался с кормы «Ультимы» в темноту, туда, куда указывал Келдин. Не было ничего видно,кроме размытого пятна далеко в черно-коричневой, мгле, вздымающегося и опускающегося вместе с набухающими волнами. Объект находился примерно в пятистах метрах от корабля и приближался.

– Точно. Вижу.

Остальные воины подразделения Люко уже высыпали на корму, хотя руны тревоги замигали в их шлемах секунду назад. Сержант сложил лезвия своих энергетических когтей и теперь заряжал болтер, зафиксированный на рукаве доспеха. Брат Грив вытащил ракетомет, который взяли с собой штурмовики. Испивающие Души вообще-то редко пользовались тяжелыми видами оружия, предпочитая быстроту и внезапность, но даже самые гордые командиры признавали его полезность.

– Грив, стреляй, как только они окажутся в досягаемости. Целься пониже, - сказал Люко.

Десантник занял позицию на самом краю кормы, под ними бурлили волны. На палубу вышло еще несколько подразделений, проверяя оружие и на скорую руку собирая из оборудования баррикады. Капитан Каррайдин, поражающий взгляд своим доспехом терминатора, одним из немногих находящихся в распоряжении Ордена, гордо возвышался посреди палубы, наблюдая, как десантники под его командованием быстро настраиваются на битву и совершают необходимые ритуалы.

Вражеский корабль подошел уже достаточно близко. Это было странное раздутое судно, на вид просто не предназначенное для воды. Расколотые мачты высовывались из палубы, словно обломки сгнивших зубов, а вокруг корпуса клубилась слоистая тьма, как будто следующая за кораблем. Заэн решил, что, должно быть, помехи влияют на автосенсоры шлема, но потом действительно услышал низкое мрачное жужжание и понял, что это мириады насекомых роятся над палубой врага, как над разлагающимся трупом.

От огнемета на таком расстоянии толка не будет.

– Возьми мое оружие, - сказал Грив, заряжающий ракетную установку, передав болтер Заэну.

– Благодарю, брат, - ответил тот, приняв его.

– Не забудь вернуть, Заэн. И за пули я с тебя спрошу.

В наушниках десантников раздался скрипящий голос:

– Всем подразделениям! Это Грэвус! Мы заметили еще один вражеский корабль.

– Принято, Грэвус, - пришел ответ Каррайдина. - Мы займемся своим. Вы разбирайтесь с вашим.

– Вы слышали командира, - сказал Люко, кивнув Гриву. - Давай подорви их.

Тот взвалил на плечо ракетную установку и выстрелил.

Ракета пронеслась над волнами и врезалась в борт корабля, над ватерлинией расцвел шар огня. Враг уже подошел достаточно близко, и было видно, как из пробоины полилась какая-то полужидкая масса с комками.

– Троном Терры… - прошептал Келдин.

Груз? Балласт?

Нет. Личинки.

Вражеский корабль наклонился вперед, как будто оскорбленный атакой. Ответный огонь вырвался с носа - большой калибр, однако маленькая скорость. Выстрелы вспенили воду перед кормой, несколько попало в корпус. Но «Ультима» была сделана из прочного материала.

– Сержант Люко, расстояние до цели? - раздался голос Каррайдина.

– Через тридцать секунд войдет в зону поражения болтеров.

– Хорошо. Поверю на слово.

– Разумеется, сэр.

Грив зарядил еще одну ракету, поднял установку на плечо, нацелившись в точку чуть ниже носа.

В десантника и еще нескольких воинов из подразделения Люко метнулась черная тень. Слишком поздно Заэн понял, что это не тень, а крылья какого-то огромного пикирующего существа, ударившегося о палубу Оно заверещало, когда разряды болтеров стали рвать ему брюхо, а костистая голова начала лихорадочно наносить удары, ища клювом Грива.

Заэн бросил болтер, вырвал огнемет из футляра на спине и пустил поток огня в зверя, услышав, как тварь взвыла от боли. Мелькнула ослепительная вспышка, когда когти-молнии срезали ей голову. Еще один летун нацелился на нос корабля, но пули болтеров разорвали его в клочья, в то время как десантники, оказавшиеся под первым ударом, быстро выкинули первую тушу за борт.

В воздухе показались мухи, небо потемнело от бури маленьких черных тел. Вражеский корабль подобрался поближе, и Заэн даже не удивился, увидев, что на корпусе у него висят гирлянды изрубленных трупов. Огромное судно походило на брюхо какого-то гигантского насекомого, расщепленные доски еле держались под напором разбухшей белесой массы личинок, извергающихся сквозь пробоину в море и пеной оседающих на волнах. На палубе показались странные бестелесные фигуры, словно ужас корабля высосал из них всю реальность. Они не стоили внимания, понял Заэн, они не угрожали десантникам. Сам корабль был врагом, переполненным скверной: доски покрыты пятнами плесени, как кожура гнилого фрукта, отрубленные конечности и высохшие головы прибиты к корпусу.

Противник вошел в зону поражения.

– Огонь! - закричал Люко, и болтеры десантников, как один, выплюнули очереди пуль, вырывая целые куски из вражеского корабля. Заряды разносили палубу на части, в щепки раскалывали дерево, срывая покровы, сбивая мачты, словно трухлявые дубы. Отдаленно напоминающие гуманоидов фигуры скорчились и упали. Огромный разрез открылся в стене мух, словно темное облако унесло вдаль ветром.

За то время, которое понадобилось воину, чтобы положить огнемет и схватить болтер Грива, брат Заэн сумел лучше рассмотреть личинки и желчь, потоком бьющую из пробоины. На экране горели десятки предупреждающих рун - уровень вредоносности атмосферы зашкаливал: смертельные токсины, инфекционные реагенты, - но все отступало перед концентрированной мерзостью, бурлящей внутри корабля.

Грив выпустил еще одну ракету и на этот раз попал ниже ватерлинии. Корабль стал набирать воду и заваливаться на нос.

Из новой пробоины в корпусе что-то выскочило. Не конечность, не щупальце, но нечто одновременно суставчатое и гибкое, уродливого серого цвета, со слюнявым ртом миноги, усеянным присосками. Из тела твари вырвалась псевдоподия, и раздался громкий, слышный даже за массированным огнем треск, когда она врезалась в корпус «Ультимы».

– Проклятие, что это за дрянь?! - заорал Келдин.

– Мне наплевать, но я хочу, чтобы она сдохла, - ответил Люко.

Десантник из подразделения ветеранов Каррайдина подскочил к борту и выпустил испепеляющий заряд из мелтагана прямо в резиновую плоть извивающейся конечности.

Но монстр уже зацепился за «Ультиму» и теперь подтаскивал свое тело еще ближе. От него исходил такой смрад, что он проник сквозь фильтры шлема Заэна, а зловоние гниющей плоти и экскрементов донеслось даже сквозь автосенсоры. Какое существо могло выжить запертым в гниющем трюме корабля, валяясь в личинках и грязи?

Только отродье Хаоса. У великого врага было множество лиц, и это одно из них - омерзительное, изувеченное, неразумное и разрушительное. Их звали тварями Хаоса, они постоянно мутировали, безмозглые машины убийства. Вполне логично, что для одной из них этот уродливый мир стал домом.

Заэн присоединился к своим братьям, посылая пули в борт вражеского корабля, надеясь, что разрывает тем самым тело монстра. Ответный огонь был слабым, большинство из команды гуманоидов или уже умерли, или лежали на палубе из-за сильной болтанки, когда корабль стал приближаться к «Ультиме». Главную угрозу представлял зверь.

Пальбу разорвал вопль разрываемого дерева. Целый борт вражеского судна откололся, и оттуда что-то вывалилось, раздутое и омерзительное, его текущая кожа пузырилась, постоянно образовывая все новые и новые формы. Жуткий спазм, сорвав палубу, окончательно выбросил отвратительную массу из корабля навстречу десантникам.

Оно было огромным, размером с космический посадочный челнок. По совершенно невозможной траектории ужас обрушился на «Ультиму» сверху. Два подразделения попали под удар огромной туши. Кого-то размазало по палубе, кто-то сумел при помощи боевых братьев выбраться. Остальные прилипли, но смогли вытащить болтеры и разрядить магазины в нависающую плоть.

Тварь содрогнулась от боли, из ее нутра вырвалось нечто, напоминающее щупальца, и отбросило десантников в сторону. Заэн увернулся от летящих во все стороны тел и ошметков щупалец, подбежал к незащищенному боку зверя и выпустил струю пламени прямо в сверкающую кожу.

Он увидел, как сверкнули когти Люко и на палубу упало обугленное щупальце толщиной с человека. Он увидел, как Каррайдин, в своих доспехах терминатора больше напоминающий танк, ударил силовым кулаком в спускающуюся сферу плоти, превратив ее в смявшийся гнойник. Он увидел, как десантники выстроились в боевую линию и посылают рой обжигающих пуль, глубоко вонзающихся в тело отродья, как палуба пропитывается чем-то влажным и коричневым, отдаленно похожим на кровь. Он видел закованного в черную броню капеллана Иктиноса и силу, фонтаном хлещущую с крозиуса, погруженного в тело врага.

Плоть залила раны, тварь снова стала меняться, из ее боков неожиданно выросли костяные рога, один из которых вонзился в бедро Келдина.

– Пришпильте тварь! Зафиксируйте ее хоть как-нибудь! - раздался еле слышный за грохотом боя крик Каррайдина, а по его массивному пурпурному доспеху било месиво зубастых щупалец.

Пули погружались в чудовище, заряды энергетических ружей все глубже проникали в его бок, и Заэн понял, что существо не чувствует боли или страха, вообще ничего, его нельзя заставить отступить. Оно будет всасывать пули, пока не погибнет последний десантник, а затем совьет гнездо в трюме «Ультимы», пока не подберется к еще одной жертве. Келдин закричал, когда плоть мутанта потекла вокруг него и засосала в брюхо монстра.

Иногда глупый враг - самый опасный из всех.

Зверь сбил с ног и выбросил за борт половину подразделения Ворца, когда «Ультиму» сильно завертело. Огнемет Заэна и плазмаган Каррайдина срезали еще один слой кожи твари, но кишки, вырвавшиеся изнутри, быстро залатали рану. Сервы-рабочие, которым разрешалось участвовать в битве только в самых крайних случаях, выбирались из трюма с энергетическими ключами и ломами, приготовившись умереть вместе со своими хозяевами.

Испивающим Души придется убить это создание. Пока оно не сделало с ними то же самое.

Варук метался по трюму, крича на десантников, которые старались развернуть «Адское лезвие», чтобы помочь «Ультиме» огнем. Сарпедон слышал его с палубы, но гораздо больше его занимали раздающиеся в наушниках крики Каррайдина и Люко, пытавшихся остановить отродье Хаоса. Он видел россыпь выстрелов, пульсацию энергетических разрядов и колоссальную аморфную массу, уже поглотившую полкорабля.

– Начинаем разворот, командор, - доложил запыхавшийся Варук, когда нос «Адского лезвия» стал разворачиваться по направлению к раненой «Ультиме».

– Хорошо. Подойдите на половину зоны поражения болтеров. Не хочу, чтобы эта дрянь утащила нас за собой. И обеспечьте резерв из десяти человек. Они будут вытаскивать упавших в воду. - Сарпедон переключил канал. - Дрео?

– Командор?

– Ты в боевой бригаде. На палубе будет просто ад, но цель большая. Постарайтесь стрелять в основную массу, надо, чтобы оно истекло кровью.

– Принято, командор. Убьем ее во славу Трона.

– Да, убейте тварь во славу Трона, сержант.

Сарпедон снова переключился на частоты «Ультимы». Иктинос распевал молитвы, поддерживая боевой дух своих братьев. Каррайдин сражался в первых рядах, но большинство воинов из его подразделения уже погибли, и только доспехи терминатора до сих пор хранили капитана от смерти. Люко стоял рядом с монстром, его люди отстреливали конечности чудовища. Даже сквозь статические помехи Сарпедон слышал, как когти-молнии рассекают плоть отродья Хаоса и ревет огнемет. Издалека до магистра доносился мучительный скрип разваливающегося корпуса «Ультимы».

– Сарпедон - Грэвусу. «Адское лезвие» идет на помощь «Ультиме». Что у вас происходит?

– Один корабль, быстро приближается, - ответил грубый голос сержанта. - На борту куча солдат, тяжеловооруженных. Мы собираемся атаковать и готовимся к абордажу.

– Короче говоря, ситуация прекрасная.

– Лучше не бывало, командор. Конец связи.

Сержант Грэвус покрепче обхватил рукоятку силового топора измененной рукой и переключился на частоту подразделения:

– Парни, они идут! Не будем же мы просто сидеть и ждать! Следуйте за мной! Возьмем их на абордаж!

Штурмовики одобрительно закричали хриплыми от гнилого воздуха голосами. Испивающие Души прославились своими абордажными операциями в космосе. Пока противник проводил сложные манипуляции, сближаясь с их кораблем, они защищались, а потом неожиданно начинали атаковать, сбивая с толку нападавших и вламываясь на вражеский корабль. В принципе сейчас их не ждало ничего нового - узкие пространства, страшный враг и смерть любому, кому не посчастливится оказаться за бортом.

Корабль Хаоса выплыл из тумана, и десантники поняли, что это вообще не корабль, а морской монстр, огромная акула около ста пятидесяти метров длиной, колоссальный живой труп с темной серо-голубой кожеи, изрытой шрамами и отметинами от укусов, с крохотными слепыми глазками, затянутыми катарактой, и огромным ртом, переполненным зубами, больше похожими на мечи. На животе и груди рыбы плоть была содрана, ребра зияли коричневыми обручами, а внутри, на палубе из рассеченных органов, стояли ударные части Хаоса. Массивный хвост акулы вертелся, гоня ее по волнам в сторону «Лаконии».

Войска противника сияли черной броней, в руках они держали угрожающего вида секиры и алебарды, на боках поблескивали мечи. Тела бойцов были сильно деформированы, а лица закрыты масками, как будто спасая Вселенную от уродства. Они выглядели бы как отсталые дикари из какого-нибудь порочного феодального мира, если бы предводители этой отвратительной ватаги не держали в руках силовые топоры, болезненным ореолом освещавшие все вокруг. Грэвус насчитал около сотни воинов, изготовившихся к абордажу в брюхе рыбы-корабля.

Кто-то выстрелил в сторону «Лаконии» из пистолета. Несколько пуль ударилось в силовые доспехи Испивающих Души, но никто не обратил на них внимания. Сто тридцать десантников готовились принять удар врага и отразить его.

Грэвус заметил, как Теллос склонился над водой, первый в линии, вызывая на бой паразитов Хаоса. Его обнаженное тело сверкало. Каким-то образом, несмотря на отсутствие доспехов, он казался смертоноснее любого десантника благодаря решимости в глазах, шокирующей бледности кожи и остроте лезвий, заменивших ему потерянные руки.

Сближение. Грэвус уже видел полчища клещей, снующих в глазницах акулы, и полосы из стали и кости, вставленные в ее ободранные розовые десны. Рыба резко развернулась, показав «Лаконии» свой бок. Воины в ее брюхе обхватили ребра, наклоняясь вперед, готовые уцепиться за борт корабля крючьями алебард и подтянуть его к себе, чтобы запрыгнуть на палубу. Совсем близко.

– Огонь! - закричал Грэвус, и сто болтеров одновременно выплюнули свой смертоносный груз.

Выяснилось, что бойцы Хаоса защищены лучше, чем казалось на первый взгляд. Скорее всего их болевой порог значительно превышал человеческий, а шкуры спасали от пуль лучше любого железа. Около полудюжины все-таки упали, а еще двоих в клочки разорвало зарядами плазмагана.

Теллос первым сорвался с «Лаконии», впрочем, все этого ожидали. Сержант огромным прыжком покрыл расстояние между двумя кораблями, приземлившись, закрутился, тут же отрубил голову огромному воину, оказавшемуся рядом, и срезал руку другому. Он скалился, но не от злобы, а от радости. Теллос всегда любил хорошую схватку. По крайней мере это в нем осталось прежним.

За несколько секунд, пока он в одиночку дрался с командой акульего корабля, около двенадцати врагов отправились к своему хозяину. Теллос разваливал их на части, пронзал животы, рубил головы или просто проталкивал сквозь грудную клетку акулы в воду. Лезвия были продолжениями его тела, он бился в неимоверно быстром, молниеносном стиле, удар, парирующий атаку одного противника, продолжаясь, срезал голову другому. Воины Хаоса с трудом пробивались сквозь завалы мертвых тел и тут же попадали под очередной взмах смертоносных рук.

Акула врезалась в борт «Лаконии», твердое дерево корабля расплескало плоть с ее бока.

– Вперед! - закричал Грэвус и перепрыгнул через борт.

Штурмовики напали единым строем, цепные мечи глубоко погружались в стоящих рядом врагов, они сразили первую линию воинов Хаоса, как смерч валит деревья. Плацдарм, захваченный Теллосом, позволил тем Испивающим Души, кто находился ближе к носу, сразу врезаться в войска противника, пробиваясь к покрытому кровью врагов сержанту, убивая тех, кто сумел избегнуть его лезвий.

Грэвус с дюжиной космодесантников прыгнули с кормы, ближе к хвосту акулы, высохшие кольца кишок монстра пружинили под ногами. Его тут же окружила стена черного железа, а в тело устремились лезвия сотен алебард. Он блокировал удар, развернулся, одной рукой рассек тело солдата Хаоса, а другой развалил надвое маску шлема, застывшую в издевательской гримасе. Из-за спины Грэвуса вырвались цепные мечи, отсекая противникам ноги и головы. Испивающие Души кричали от ярости, воины Хаоса орали от гнева и боли, тут и там раздавались выстрелы из болтеров, жуткое хлюпание и скрежет зубьев цепного меча, распиливающего кость.

Грэвус на секунду остановился, заметив, как солдаты Хаоса по мановению пальца парящей в воздухе фигуры со всего размаха ворвались в кровавое месиво битвы, кипящей на носу. Летающее создание было гуманоидом, закутанным в странные изорванные тени, на весу его поддерживали плотные облака мух. Неожиданно Теллос подпрыгнул, просунул локоть под позвоночник акулы и подтянулся на уровень чародея. Он рванулся вперед, сделал выпад и пронзил волшебника руколезвиями, подняв его высоко в воздух и не обратив внимания на серную молнию, дугой вырвавшуюся из рук противника.

Пули болтеров поддерживающего подразделения тактиков, оставшихся на «Лаконии», вонзились в дергающееся тело колдуна. Его разорвало на куски, остались только обрывки теней, слабо покачивающиеся на ветру, да темные пятна ожогов на лезвиях Теллоса. Признательно взглянув на десантников с корабля, сержант спрыгнул с потолка в гущу стычки.

Грэвус позволил себе улыбнуться и вонзил топор в черную броню воина Хаоса, зная, что каждый удар уносит жизнь еще одной ненавистной Императору мрази.

Все десантники горели огнем битвы, тем обжигающе-белоснежным всплеском гнева и славы, который делает из обыкновенных людей героев, а из космодесантников - нечто еще большее. Грэвус сам потерялся в пламени войны, он знал, что Испивающие Души не отступят, пока последняя отвратительная тварь не будет разорвана на куски.

Заэн сражался спиной к спине с капелланом Иктиносом. Палуба под ними была скользкой от крови воинов подразделения Ворца, из которых никто не выжил, смешанной с дымящейся гадостью, потоками льющейся из отродья Хаоса. Тварь выдавила из себя огромную конечность, заканчивающуюся неким подобием дубины, которой сейчас замахнулась на них. С кончика этой импровизированной руки свешивались зазубренные плети ткани. Иктинос парировал их удары крозиусом, каждый раз извергая снопы искр, тогда как Заэн раз за разом жал на гашетку огнемета, поливая пламенем бок монстра.

Они были отрезаны, окружены стенами плоти. Пришлось самим обороняться от чудовища, не надеясь на боевых братьев, сейчас пробивающихся к ним на помощь.

Послушником Заэн очень боялся Иктиноса, и часть благоговейного ужаса осталась в нем до сих пор. Сама мысль о том, что среди таких фанатичных людей, как Испивающие Души, можно выбрать кого-то за благочестие и силу разума, поражала. Теперь огнеметчик умирал рядом с капелланом, который завораживал его еще во время послушничества, и гордился этим.

Он едва ли мог сказать, что сейчас творится на борту «Ультимы». Вся палуба превратилась в труху, и растущая на глазах мерзкая туша твари провалилась в трюм. Со всех сторон раздавался рев болтеров, иногда массивными волнами, иногда одинокими выстрелами братьев, попавших в ловушку или смертельный захват постоянно видоизменяющихся конечностей чудовища. В наушниках стоял полный хаос, только грубый голос Каррайдина иногда прорывался сквозь крики умирающих и боевые кличи.

– Мы уйдем в залы Дорна вместе, капеллан, - задыхаясь, прохрипел Заэн, разорвав очередную ложноножку выстрелом из болтера Грива и остановившись, чтобы зарядить последнюю канистру в огнемет.

– Там еще нет места для меня, брат Заэн, - ответил Иктинос, взрезав судорожно извивающееся копье внутренностей. - Когда моя задача будет выполнена, тогда я умру.

Тварь вздыбилась над ними волною плоти. Она заревела так, как не могло ничто живое, и обрушилась, подобно лавине.

Дряблые плиты жира и скользкие петли внутренностей сомкнулись над Заэном, он попытался увернуться, но массивный поток жидкости врезался в него, практически вбив в палубу. Все вокруг стало темным и обжигающим, сквозь фильтры шлема пробивался зловонный гной. Руки оказались скованными, одна нога неестественно выгнулась, прострелив тело зарядом боли, он чувствовал, как распадается пласталь рюкзака и изгибается бронированный нагрудник. Наплечники расщепились, а голову пронзила волна невыносимой боли, когда начал трескаться череп.

Палец на курке свело, заряды из болтера Грива беспрестанно взрывали смыкающуюся вокруг массу плоти. Но никакого толку. Он попробовал выпустить струю огня и увидел, что запал потух.

Редкий космодесантник мог освободиться от боевых обязанностей. Они жили, чтобы умереть на поле боя. Брат Заэн проходил жесточайшие тренировки, биохимические и хирургические процедуры улучшения не только для того, чтобы сражаться с врагами Императора среди звезд. Он должен был отдать свою жизнь пламени, его смерть должна была стать частью великой легенды Ордена, которая в будущем вдохновит других десантников на их собственные подвиги и самопожертвования.

Заэн бормотал про себя строки из «Боевых Катехизисов», когда доспехи на животе лопнули, а внутренние органы стали взрываться под весом монстра.

Перед его глазами неожиданно открылся бело-голубой пролом, рука в черной броне протянулась внутрь, схватила его за край наплечника и вытащила обратно на палубу. Боль прошила все тело, когда скрученная нога вывернулась еще больше, но он остался жив. Огромная надежная фигура Иктиноса склонилась над ним, таща подальше от сосущей плоти.

Неожиданно оттуда вырвалась жирная кожистая масса и ударила капеллана прямо в грудь, отшвырнув назад. Заэн обернулся и сквозь дымку боли увидел пещеристую рану, открывшуюся в теле монстра. Это был рот - огнеметчик смотрел в содрогающийся туннель глотки твари. Иктинос получил удар языком чудовища, толстым кожаным стеблем мяса, увенчанным массивным узлом мышц.

Пузырящаяся плоть твари проскользнула под Заэна, и его понесло к разверстой пасти. Он пытался зацепиться руками, но кожа оказалась слишком скользкой, а над ним уже нависла тень челюсти монстра. Под ногами огнеметчик увидел ребристую шахту горла, содрогающуюся, когда чудовище сглатывало, жаждая сожрать его, размолоть в кровавую кашу.

Когда Заэн миновал порог челюсти, из мясистых десен выскользнули зубы. Один пробил пах десантника, выйдя пониже спины, другой пронзил плечо, прорвал легкое и завяз в кишечнике.

Все тело Заэна было переломано, не пострадала только левая рука. В ней он держал огнемет, но ему нужна была вторая, чтобы поджечь запал на сопле. Заэн со злобой выкинул бесполезное оружие в утробу отродья. Свет стремительно убывал, рот закрывался.

Огнеметчик посмотрел направо, туда, где безжизненно висела другая рука. Из-за поврежденных нервов ее свело, и она намертво зажала болтер Грива. Но оружие было слишком далеко. Не дотянуться.

«Прекрати, послушник Заэн. Кто ты? Ребенок! Слабый, бесполезный ребенок! Что такое боль? Ты уже испытывал боль. Ты поборол ее. Побори и теперь. Двигай рукой, послушник. Двигай правой рукой и перестань жаловаться, как ноющий подросток».

Заэн поднял правую руку и схватил болтер левой прежде, чем порвались сухожилия. Жив ли Грив? Узнает ли он, какая судьба пришлась на долю его оружия?

Десантник увидел тусклый отсвет на канистре горючего от огнемета, повисшего в горле монстра.

Челюсти сомкнулись, и зубы твари разрезали тело Заэна. Краем глаза он увидел, как правая часть торса падает в сторону. Колено врезалось в горло.

Свет исчез, рот закрылся.

Заэн выстрелил.

Сарпедон увидел волну пламени, вырвавшуюся из огромного отверстия, похожего на глотку зверя. «Адское лезвие» подошло достаточно близко, на палубе «Ультимы» виднелись силуэты Испивающих Души, озаренные сполохами взрыва. Они стреляли в растущего на глазах монстра, который уже занял три четверти корабля. Люди магистра вытаскивали задыхающихся десантников из моря на палубу судна. Многие успели сорвать с себя доспехи, только чтобы не утонуть, некоторые оказались совсем обнаженными.

Говорили, что погибло все подразделение Ворца и еще около тридцати человек, их или разорвал зверь, или поглотил океан.

Десантники радостно закричали, когда голову твари практически оторвало взрывом, горящее топливо заструилось из огромной раны. Испивающие Души Сарпедона и все выжившие с «Ультимы», которые не потеряли в бою оружие, составили огневой взвод в три линии на носу «Адского лезвия». Магистр занял место между ними, болтер на изготовку.

– Капитан Каррайдин, это Сарпедон, - произнес он в микрофон. - Скажи своим людям пригнуться и держаться. Мы вас сейчас вытащим оттуда.

– Да, лорд! - пришел ответ сквозь шумы статики и стрельбы.

– Испивающие Души! - закричал магистр десантникам вокруг. - Зверь ранен! Он ослеп и оглушен. Если мы ударим сейчас, то убьем тварь! - Он взял на прицел выступающий бок отродья Хаоса, из огромной раны которого вырывался дым. - Открыть огонь!

На этот раз у монстра не осталось шансов на спасение. Он уже был тяжело ранен и не мог двигаться. Раньше его прикрывал корпус вражеского корабля или Разрозненный огонь сопротивляющихся. Теперь же на чудовище обрушились заряды ста пятидесяти болтеров космодесантников, жаждущих мести за смерть своих братьев.

Шкура чудовища вздулась и лопнула под воздействием жара как изнутри, так и снаружи. В воздух взметнулись ошметки окровавленного жира и фонтаны гноя, когда взорвались внутренние органы. Перед смертью тварь окончательно потеряла форму, разбрасывая во все стороны волны мускулов и шероховатую кожу, потом перевернулась и со всего размаху обрушила полужидкую тушу в море. «Ультима» страшно накренилась под ее весом, десантники, оставшиеся на борту, отчаянно вцепились в палубу, но, когда тело монстра наконец соскользнуло в воду, корабль выпрямился и твердо встал на воду.

Бойцы Сарпедона дружными криками поприветствовали смерть отродья, а Варук сразу запустил двигатели «Адского лезвия», чтобы подобрать оставшихся в живых десантников с тонущего корабля.

Акула поняла, что ее команда погибает, и начала биться, массивный хвост гнал в брюхо волны зловонной воды, огромный рот кусал воздух.

Мертвые прислужники Хаоса в два слоя лежали на палубе, Испивающие Души уже захватили половину корабля. Выжившие сомкнули ряды и отражали удары цепных мечей космодесантников алебардами и копьями с крючьями на концах. Десантники отвечали огнем из болтеров, выкашивая изуродованных воинов десятками. Теллос сражался поблизости, врезавшись в чернодос-пешную массу, изгибаясь между вражеских лезвий. Он был по пояс в крови, а убитых им никто не считал.

– Десантники, приготовьтесь отступать! Нам надо убить эту штуку! - приказал Грэвус.

Может, войска Хаоса и потерпели поражение, но они находились в брюхе огромного и голодного морского монстра, который прицепился к «Лаконии» и мог утянуть корабль на дно.

Грэвус указал на ближайших десантников:

– Вы! Дайте мне гранаты! Быстро!

Они подчинились, сержант приказал им следовать за ним и побежал к носу корабля, туда, где пульсировала стена жестких мышц. Сверкнул силовой топор Грэвуса, и в толстой мембране открылся разрез, откуда сразу полезла содрогающаяся розовая масса мозгов акулы.

– Испивающие Души, уходите!

Десантники мгновенно развернули полномасштабное отступление, продолжая отстреливаться. Теллоса пришлось буквально выволакивать из бойни и тащить обратно на «Лаконию».

Грэвус взял связку осколочных гранат в видоизмененную руку и глубоко засунул их в мозг акулы.

– Берегись! - крикнул он и отпрыгнул в сторону.

Раздался приглушенный взрыв, ливень розового жира окатил палубу. Акула страшно дернулась, сбив с ног двух десантников. Грэвус оглянулся и увидел, что «Лакония» освободилась, но все еще находится слишком близко к акуле. Он метнулся обратно на корабль, по пути рассекая солдат Хаоса силовым топором направо и налево. Умирая, акула забилась в судорогах, сержант еле удержался, но все-таки успел добежать до края палубы.

Он прыгнул и с облегчением ощутил под ногами твердое дерево корабля. Грэвус повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как корабль-акула переворачивается на спину, показав пятнистый белый живот, прежде чем исчезнуть в пене волн.

Он посмотрел на десантников, молча наблюдавших, как умирает монстр. Похоже, никто не погиб. Все перемазаны темной кровью, а на Теллосе она застыла коркой - жуткий алый на фоне мертвенной белизны. Грэвус осмотрел себя и выяснил, что весь заляпан кусками акульих мозгов.

– Грэвус - Сарпедону, - передал сержант, - Вражеский корабль уничтожен. Потерь нет.

– Принято, сержант. «Ультима» потеряна. Возвращайтесь к основной группе.

Первый настоящий бой закончился неудачно. Но они знали, что будет плохо, знали, что им сильно повезет, если они вернутся на «Сломанный хребет» живыми. Первые потери боевых братьев в этом проклятом мире.

– Принято, командор. Конец связи.

Глава одиннадцатая

Архимагос Хоботов слышал голос машин, нашептывающих ему о ней. Мерзавка Сасия Коралот выбрала плохое место для пряток, поскольку здесь не было ничего, кроме машин, а машины - его дети. Искусственный мир Коден Тертиуса падал ниц перед мантией архимагоса, как и 674-ХU8 до того. Когда Омниссия снисходил к нему, механизмы говорили с Хоботовым, а глубины генераториума беседовали с ним, словно старые друзья.

Она здесь. Она ранена, дорожки пропитались кровью там, где стояла предательница. Техножрица в отчаянии, регуляторы охлаждения слышали ее всхлипы. Каждая система в секторе говорила ему: Коралот несет с собой артефакт такой силы, что датчики энергии зашкаливают всякий раз, когда она проходит рядом. Это означало только одно: изменница взяла с собой Копье Души.

Механические дендриты соскользнули с консоли управления генераториумом, и обыденный мир вновь вступил в свои права. Хоботов и ударная группа техногвардейцев, находящаяся в его распоряжении, стояли на вершине массивной турбины, вертикально уходящей в цилиндрическую яму, зияющую в скале Коден Тертиуса. Гигантский механизм сковала затейливая сеть трапов и контрольных центров, где работали техножрецы, слуги и сервиторы, поддерживающие стабильный энергетический уровень установки. Весь персонал уже эвакуировали, единственными живыми людьми в зоне поиска были только Сасия Коралот и люди Хоботова.

Даже отключенная, турбина излучала сильный энергетический фон. От этого железное сердце техножреца учащенно билось.

Капитан Скрилл присоединил датчик к биосканеру и повернулся к архимагосу.

– Мы засекли небольшую биомассу, сэр. Нулевые показатели активности, похоже, человек умер. Думаете, это она?

– Навряд ли. У техножрицы Коралот очень мало имплантатов, ее биопоказатели были бы гораздо выше. В любом случае сканеры выйдут из строя, когда мы приблизимся к артефакту.

– Понятно. Мне приказать начать прочесывание?

– Приступайте.

Скрилл был хорошим человеком. Тупым, простым, понимавшим логику и не чувствовавшим жалости. Он и его люди надели тяжелые ржаво-красные пуленепробиваемые доспехи и вооружились крупнокалиберными автоматами. Хоботов уже стал свидетелем эффективности вооружения техногвардейцев, когда те участвовали в полицейских операциях против своенравных слуг. Когда сервитор, зачищавший кровавое пятно в генераториуме, распознал генный код Сасии Коралот, архимагос лично выбрал взвод Скрилла. Обычно капитан придерживался жесткой тактики, и для этой миссии его методы работы подходили идеально. Скорее всего Коралот погибнет при сопротивлении, и это устраивало Хоботова по всем параметрам.

– ВИЛНИН, прикрой нас, - приказал Скрилл. - И нестреляй без моей команды. Не хочу, чтобы ты снова испортил несколько сервиторов, нам еще за тех расплачиваться.

Тонколицый снайпер кивнул, вытащил длинную элегантную винтовку и выбрал себе место для обзора на краю портала подъемного крана.

– Остальные - за мной. Она там одна, но загнана в угол, так что будьте наготове.

Хоботов скользил по железным трапам на антигравах, медленно спускаясь по спиральным лестницам вслед за взводом, и наблюдал за фракталами, которые образовывали техногвардейцы, рассыпавшиеся по зоне поиска. Углы огня впечатляли своей математической точностью. Скрилл далеко пойдет. 674-ХU8 потерял большое количество войск безопасности после досадного провала на Лаконии. Там до сих пор не хватало надежных рук, и архимагос решил перевести весь взвод на корабль, как только с Коралот будет покончено.

Неожиданно раздался выстрел, резкий и совершенно нелогичный. Явно не люди Скрилла. Стреляли из лазерного пистолета, поставленного на полную мощность.

– Стрельба! - завопил Скрилл, его люди резко попадали на пол. - Кто-нибудь ранен? - Зажглось одиннадцать опознавательных огоньков. Стрелок промазал.- Вилнин! Цель!

– Кажется, я засек лазерный разряд, - ответил снайпер. - Где-то под вами.

Командир махнул рукой, приказав взводу разделиться и зайти на цель с разных сторон. Испарения генераториума создавали сумрачную мешанину из дыма и теней, открытые индукторные кольца истекали тусклым светом. Хорошее место для пряток, размышлял Хоботов, вот только уйти некуда, все выходы перекрыты людьми Скрилла.

– Нашел засеченную биомассу, сэр, - доложил один из солдат.

Хоботов увеличил изображение там, где техногвардеец стоял над жалкой кучкой лохмотьев. Из них выбивалась тонкая жилистая рука.

А, Эль'Хирн. Ну, разумеется. Ходили слухи, что старый призрак еще жив. Когда-то он был многообещающим магистром, пока не попал под влияние какого-то еретического учения о природе Омниссии и его не выгнали из техножрецов. Без поддержки братства механикусов его имплантаты должны были давно отказать, а кожа иссохнуть. Хоботову стало интересно, как же Эль'Хирну удалось прожить так долго, да еще и суметь присоединиться к исследовательской группе Коралот, но это, по большому счету, не имело значения. Судя по лазерным ожогам на лохмотьях, у этих двоих состоялась крупная ссора.

Хоботов вошел в систему генераториума и запустил систему оповещения.

– Техножрица Коралот! - громом раздавался его голос из множества динамиков, усеивавших стены установки. - Ты окружена, помощи ждать неоткуда. Побег невозможен логически. Сдавайся, Сасия Коралот. Отдай нам украденный тобою артефакт, и мы не будем подвергать риску перестрелки священные машины этого сектора.

Еще один выстрел поразил солдата, нашедшего Эль'Хирна, и отбросил его на спину. Доспех зашипел от жара, а взвод открыл пальбу. Коралот снова выстрелила откуда-то снизу, жаркие лазерные лучи пронзили еще одного солдата.

– Прекратить огонь! - приказал Скрилл, направив собственный автомат вниз и выпустив длинную очередь. - Крик, ты в порядке?

– Кажется, мне пробили легкое, сэр, - прохрипел раненый.

Хоботов увидел еще одного техногвардейца, стремительно спускающегося по лестнице на помощь товарищу. Может, люди Скрилла и профессионалы, но в Хоботове они уважения не вызывали. Слишком много плоти. Если бы он получил такую рану, то просто отключил бы один пневмофильтр и задействовал другой. А этот человек скорее всего умрет, ибо Омниссия не благословил его своим прикосновением.

В наушниках затрещал голос Вилнина:

– Кажется, я засек ее, сэр. Она на платформе наблюдения, от вас примерно четыреста метров вниз. У меня движение на инфракрасном визоре.

– Хорошо, - ответил Скрилл. - Давай пристрели тварь.

– Она неплохо укрылась. Не могу попасть. Там… там еще что-то,есть. Похоже на святилище.

– Что?

– Ну, священное место. Алтарь, стопка книжек. Она укрылась как раз за алтарем, я не могу ее достать. Могу обойти турбину с другой стороны, но это долго.

– Стой на месте, Вилнин. Выстрели пару раз, припугни. А когда зашевелится, всади пулю.

– Слушаюсь, сэр.

Хоботов заинтересовался. Храм. Похоже, Эль'Хирн нашел еще одного идиота, поверившего в его сырую религию.

– Сасия Коралот, твои верования ошибочны и безнадежны. Все, что говорил Эль'Хирн, - ложь. Есть только один Омниссия, и он крайне ревнив.

Хоботов неспешно заскользил вниз, следя, чтобы между ним и Коралот были лестницы и балки, не давая ей прицелиться. Получить лазерный ожог будет так унизительно.

– Ты не прав! - раздался тонкий испуганный голосок далеко внизу, слышал его только Хоботов при помощи своих механически развитых гиперчувств. Он говорил со мной! Он показал мне путь!

– Почему же ты посчитала необходимым убить своего друга-еретика?

Хоботов уже видел предательницу. Она скрывалась за плитой углерода, там стояли два канделябра и лежало несколько книг, на шестиугольной платформе наблюдения висели знамена, покрытые накорябанными от руки уравнениями. Обычно это место пустовало, если не считать редкого неразумного ремонтного сервитора, и казалось обманчиво подходящим для тайных поклонений. Сама Коралот выглядела бледной и изнуренной от слабости и страха, ее одежды порвались и перепачкались, а ствол лазера все еще ярко сиял красным.

– Он не смог встретиться с истиной! - закричала она. - Когда бог пришел к нему, он испугался! Все, что мы знаем, ложь, Хоботов! Инженер Времени сказал мне это в снах!

Сумасшествие, с прискорбием констатировал архимаг. Какой позор. Существовал крохотный шанс, что Сасия Коралот станет заметной техножрицей. В любом случае ее способности в инженерном анализе всегда пригодились бы. Вместо этого ей придется умереть. Омниссия, конечно, недолюбливал растрату доброкачественного материала, но осквернение своего имени просто ненавидел.

Хоботов сошел с лестницы и продолжал скользить вниз, придерживаясь корпуса турбины. Он редко задействовал антигравы на полную мощность, считая такой способ передвижения вульгарным, но сейчас ему хотелось взглянуть на Коралот и ее храм поближе, прежде чем техногвардейцы убьют предательницу.

Коралот подняла руку, и по неожиданной вспышке энергии, отразившейся в глазных линзах, архимагос понял, что она держит Копье Души. Артефакт излучал такую же ауру силы, как и тогда, когда Хоботов впервые увидел его. Придется приказать изучить устройство кому-то другому. Когда же будущие исследователи продвинутся в опасном и непредсказуемом деле раскрытия секретов реликвии Испивающих Души, он заберет у них результаты и величие артефакта станет частью шедевра знания Омниссии. Коралот значения не имела. Копье Души - вот главная цель.

– Смотри! - закричала она. - Смотри, сколько я знаю!

Она всадила реликвию в углеродный алтарь. На долю секунды чувства Хоботова отключились из-за огромной перегрузки, синапсы разомкнулись, не допуская повреждения мозга чудовищным объемом информации.

Энергетический пик был так высок, что даже благословенно улучшенное тело архимагоса еле с ним справлялось, а когда восстановились его акустические системы, в уши впился визг металла, распадающегося на части.

Критическая масса.

Там, где властвовали только тени генераториума, теперь на глазах рос огромный диск света, который своим ослепительно белым сиянием поглощал все вокруг, даже куски обшивки, сыплющиеся с разрушающейся турбины. Хоботов смутно слышал шум помех в передатчике, вой и крики боли техногвардейцев наверху. Обычно доминирующая, аналитическая часть его разума холодно подсказала, что сейчас их кожа сухими обрывками летит вверх вместе с колонной света, так же как и горящие прямо на нем клочки мантии. Но большая часть архимагоса просто глупо таращилась на выплеск энергии. Машинная дисциплина хорошо служила ему несколько веков, однако логика Омниссии отступила перед яростью безумия.

Сасия Коралот стояла на платформе, плывущей в сердце сияния, Копье Души ослепляющей молнией горело у нее в руке. Она что-то кричала, но все забивал гул белого шума.

Свет взметнулся и начал поглощать ее, а там, под его поверхностью, двигалось нечто. Похожее на человека, но огромных размеров, его черты маячили расплывчатым пятном за занавесом белого огня, оно протянуло руку. Ногти, подобные драгоценным камням, прорвали поверхность, явив миру бледную совершенную кожу. В воздухе замерцали символы, цифры, буквы, странные знаки, пульсирующие энергией.

Сасия Коралот утонула в свете, забрав Копье Души с собой. Бог, все еще полускрытый сиянием, посмотрел вверх горящими глазами. Сложные символы затвердели, и неожиданно воздух наполнился чудесными волшебными уравнениями, по вытянутой руке вверх побежали кольца силы. Яркие стрелы энергии плясали в воздухе ослепительными вихрями, ладонь раскрылась, и пальцы сомкнулись вокруг тела Хоботова.

Его сервомоторные системы тут же сгорели, архимагос, парализованный, висел в хватке бога. Из последних сил он принялся рыться в собственной голове и успел отключить несколько оставшихся сенсоров, прежде чем его раздавили.

Испивающие Души потеряли около пятидесяти человек. Почти четверть ударного отряда погибла за несколько минут, попавшись в ловушку на «Ультиме» или сгинув в волнах грязи. Многие из тех, кого удалось вытащить, оставили в воде большую часть своих доспехов, а некоторым десантникам придется драться в сильно изувеченной броне. Не хватало боеприпасов, энергетических батарей, многие пойдут в битву вообще без защиты, так как даже Испивающим Души тяжело двигаться в доспехе без питания. Их улучшенная физиология могла справиться с ужасающей экологией безымянной планеты, но перспектива встретиться с обороной Ве'Мета голыми никого не вдохновляла.

Однако оружие было у всех - никто из выживших не бросил его.

Настала ночь, одновременно холодная и какая-то липкая, вокруг них раскинулся жестокий, иззубренный волнами океан, бездушный и бесконечный. Он был хуже тумана. Видя его, человек чувствовал свою ничтожность по сравнению с целой планетой, желавшей их смерти. Ве'Мет узнал об их прибытии, в этом не стоило сомневаться. Встретившиеся космодесантникам корабли скорее всего входили в защитный кордон вокруг крепости, но в целом поведение планеты напоминало реакцию живого существа на вторжение инородных тел. Сарпедон чувствовал зловещий жар черного пламени, которое описал Изер, слышал ужасающий презрительный хохот из своих снов. Они не просто приблизились к Ве'Мету вплотную - он сам наблюдал за ними при помощи какой-то магии или пользуясь глазами огромных рыб и летавших в отдалении крылатых созданий.

Сарпедон оглянулся и увидел, как сервиторы подразделения Люко сменяют друг друга на карауле. Сам сержант и выжившие люди его отряда разместились на «Адском лезвии» и «Лаконии», после того как разбитые останки «Ультимы» исчезли в гнилых волнах.

Люко отдал честь Сарпедону. Магистр оставил свой пост на корме и отправился по беспрестанно качающейся палубе к десантнику.

– Сержант Люко, капеллан Иктинос рассказал мне о том, как вы сражались на «Ультиме».

– А я могу кое-что рассказать о нем. И о каждом Десантнике на нашем корабле. Мы все дрались.

– Он рассказал мне, как погиб брат Заэн.

Люко медленно кивнул:

– Заэн. Прекрасная смерть. Она останется в памяти людей. - Лицо сержанта было непроницаемым, казалось, ужасы войны не трогают десантника. Но когда рядом с ним гибли хорошие люди, даже он не всегда мог сдержаться. Те, кто плохо знал Люко, обычно искрящегося какой-то свирепой веселостью, сейчас не узнал бы его. - Ворц тоже погиб. И все сервы. Впрочем, я слышал, Грэвус лучше справился.

– Они не оставили живых и не понесли потерь.

– Дениятос был бы доволен. - Люко посмотрел вокруг, и Сарпедон, глядя на него, свободного от доспехов, неожиданно понял, насколько тот стар.

Поскольку многие потеряли броню в воде, магистр ослабил дисциплину и позволил десантникам разоблачиться. Неожиданно он понял, что тоже давно старик. Девяносто лет, семьдесят из которых отданы Ордену. Но сейчас прожитые годы казались огромным монолитом памяти, каким-то затянувшимся периодом ученичества. Новая жизнь только начиналась. Сарпедон так мечтал о славе на благо Империума, но только сейчас понял, каким несмышленышем был, постоянно совершая ошибки и совсем не учась на них.

– Говорят, половину солдат Хаоса убил только один Теллос, - заметил Люко.

– Правильно говорят. Но все-таки придется подождать, прежде чем доверить сержанту Теллосу командование. Людям Грэвуса пришлось буквально тащить его обратно на «Лаконию».

Магистр часто задавался вопросом о будущем десантника. Теллос растерял все понятия о хоть какой-то дисциплине, но зато многократно умножил свою свирепость и храбрость, став кумиром среди штурмовиков. Как бы мрачно это ни звучало, но Сарпедон подозревал, что проблема разрешится сама собой. Скорее всего Теллос первым высадится на берег крепости Ве'Мета и погибнет, обеспечивая плацдарм для остальных десантников. Прекрасная смерть, одна из лучших.

На визоре Сарпедона неожиданно вспыхнула руна тревоги. Он всмотрелся в дымящиеся сумерки, бурлившие перед носом «Лаконии», стараясь разглядеть смазанную линию горизонта. Вокруг командора собрались десантники.

Мерцала руна Иктиноса. Капеллан отправился на дежурство впередсмотрящим, исправно неся службу, как и все воины его паствы.

– Это Сарпедон. Что вы видите?

– Земля, сэр. Мы приближаемся.

– Принято, капеллан. «Лакония», вперед, мы следом. Теперь ее увидел и магистр, огромную черную язву суши, показавшуюся на горизонте.

Он приказал Грэвусу приготовиться, Теллос поступил так же на «Лаконии». Теперь черное пламя горело, как никогда, ярко, дразнящий смех громом раскатывался в голове. Начался последний отсчет, а Сарпедон уже повидал достаточно сюрпризов этого мира, чтобы верить в счастливый шанс.

Техножрица Сасия Коралот умерла. Осталась только маленькая девочка Сасия, еще ребенок, ее разум унесся назад, купаясь в море силы, объявшем все вокруг.

Она страдала от одиночества. Она боялась. Вокруг жили только свет и шум, они переполняли ее, причиняя боль чувством этой переполненности. Жар лизал кожу, потоки энергии мотали тело в разные стороны, как будто Сасию одновременно хватали сотни рук. Она открыла глаза, и белый свет практически ослепил ее. Но девочка хотела видеть. Хотела знать, где находится, что с ней случилось, кто это сделал.

Сияние уплотнилось, и перед ней предстал Инженер Времени.

Он был высотой в тысячу этажей, его кожа обжигала миллионом сверкающих кристаллов. Его мысли были волшебством, и оно воплощалось в символы, кружащие вокруг исполинской фигуры, складывающиеся в невозможно сложные уравнения силы.

Бог протянул руку размером с целый город и с неизъяснимой грацией аккуратно взял что-то у маленькой девочки. Крохотная вещь, которую ребенок сжимал в женском кулаке. И в голове Сасии сквозь дымку беспамятства заговорила мысль. Именно этот предмет она хотела принести Инженеру и теперь должна быть счастлива.

Бог держал артефакт перед глазами, больше похожими на два газовых гиганта, и пристально рассматривал его.

– Такая маленькая штучка, - прошептал голос в сознании Коралот. - Столько злобы. Просто превосходно.

И неожиданно девочка поняла, что Инженер получил от нее желаемое и теперь забыл о своей верующей.

Он отвернулся от нее, и тут же силы, не дававшие ей умереть, развеялись. Свет взорвался, вокруг заклубились непредставимо огромные острова безумия, океаны слез, злобные глыбы мыслей выступили во тьме, подобно кракенам.

Маленькую Сасию разорвало на куски бурей знания, которое человек просто не способен понять. Она потеряла разум за долю секунды до того, как ее тело распалось в глубинах варпа.

В поблекшей роскоши обзорной галереи космической яхты технодесантник Лигрис смотрел в огромный иллюминатор. Подслеповатый глаз безымянной планеты уставился на него в ответ. Лигрис знал, что Сарпедон и его боевые братья сейчас там, внизу, сражаются, умирают. Они приземлились несколько дней назад и, по самым оптимистическим прогнозам, уже должны преодолеть половину пути до цели. Связь с ними, как и ожидалось, прервалась, как только «Громовые ястребы» вошли в толстый слой облаков цвета обнаженной старой кости. В коммуникаторах трещали статические помехи.

Часть его говорила, что он должен быть там. Но магистр приказал ему остаться здесь, наверху, на «Сломанном хребте». Испивающие Души слишком мало знали о Ве'Мете и его возможностях. Они здесь для того, чтобы доказать свою преданность воле Императора, и если такова роль Лигриса в этом действе, так тому и быть.

Он хотел сражаться. Он хотел чувствовать тяжесть болтера в руках, огонь битвы, пылающий вокруг. Но его место тут, просто на всякий случай.

Лигрис почувствовал, как громыхнула палуба под ногами, и спустя долю секунды услышал звук. Изображение безымянной планеты подернулось помехами, экран вздрогнул, и где-то завыла сирена тревоги, когда включилась система оповещения корабля. Последовал еще один удар, техник еле удержался на ногах, измученный металл стен завыл от напряжения.

Он включил передатчик:

– Инженеры, что происходит?

– Сенсоры показывают какие-то флюктуации в варпе, сэр. Похоже, к нам что-то приближается.

– Я в обзорной галерее, зеленый сектор. Выдайте изображение сюда.

Огромный экран над ним замерцал, и появилось изображение: участок космоса поблизости, данные с сотен сенсориумов «Сломанного хребта». На фоне звездного поля кипела масса бело-голубого цвета, пульсируя, словно бьющееся сердце, и посылая энергетические потоки, которые ожесточенно трясли корабль. Лигрис запросил отчет о повреждениях, но «Сломанный хребет» оказался прочным, вылетело всего несколько болтов и пара заклепок.

Другой корабль? Не похоже. Но они кружили по орбите планеты, оскверненной Хаосом, и здесь могло произойти все, что угодно.

– Это технодесантник Лигрис,- объявил он по громкой связи. - Всему персоналу проследовать к корабельным орудиям.

Из-за того, что большинство Испивающих Души сейчас находились внизу, за кораблем присматривали только несколько десантников и сервы. Каждый человек знал свое место у пультов, готовый запустить торпеды, которые еще годились к употреблению, или начать стрельбу из пушек и стационарных лазеров, усеивавших поверхность «Космического скитальца».

На глазах Лигриса аномалия подернулась волнами и исчезла, утонув в черноте пространства. «Сломанный хребет» перестало трясти, а зашкалившие сенсоры вновь вернулись к нормальным показателям. Правда, за бортом еще сохранялся высокий уровень радиации и осталось чувство тревоги.

Рядом с планетой, связанной с Хаосом, вполне резонно ожидать каких-то искажений антиматерии. Но вместе с этой бурей в реальный космос, возможно, проникло что-то злое, а мириады сканеров просто могли его не заметить. Конечно, такой шанс находился в области невероятного, но Сарпедон не для того поручил Лигрису командование «Сломанным хребтом», чтобы подвергать корабль нелепому риску. Надо подержать экипаж в режиме тревоги еще пару часов, до тех пор, пока опасность окончательно не рассеется.

Технодесантник снова переключил вид на изображение безымянной планеты, и на него опять уставился слепой взгляд гнилого ада.

Казалось, чем ближе десантники приближаются к цели, тем больше островов архипелага вздымается из воды, полуночные шпили обломанных черных кораллов изъязвленными коррозией зубами выступали из океана. Влияние Ве'Мета росло с каждой секундой, это чувствовали все. На поверхности воды играла мертвенная пленка, переливающаяся всеми цветами радуги, как будто вокруг разлили машинное масло, а на кораллах налипла корка осадка там, где по ним ударяли волны. Воздух казался тяжелым от ядов, свет - слабым, а облака - темными плитами закопченного потолка. Впередсмотрящие видели острова, парящие в воздухе, и приземистых демонов-амфибий, исторгающих желчь в расселины внизу. В отдалении мелькали плавники гигантских акул и пятнистые тела кракенов.

Они видели корабли, жуткие, похожие на пауков устройства, которые парили над водой, покачиваясь на деревянных ногах, раздутые галеоны с парусами из человеческой кожи, но «Лаконию» и «Адское лезвие» прятали от врагов туманы и скудный свет. Сарпедон недоумевал, почему на них не напали снова. Может, они показали свою удаль в морском сражении и Ве'Мет просто побоялся направить еще один корабль, предпочтя встретить их на суше. А может, это место было настолько хаотичным, что Испивающие Души просто потерялись среди огромных волн безумия.

Везде летали мухи. Они забирались в сочленения Доспехов, шлемы, дула болтеров. Ритуалы приготовления оружия к бою пришлось ускорить, Иктинос читал вместе со всеми молитву, прося освобождения и силы перед лицом всепроникающей скверны. Сарпедон попросил Тирендиана, телепата штурмового отряда, сказать, что тот чувствует. Библиарию явился кошмар об огромном змее, сжимающем мир в кольцах и удушаю щем его. Тварь проглатывала все живое во Вселенной вместе с миллиардами душ.

Навигаторы были не нужны - Ве'Мет сверкал, как черный маяк, источающий зло, а Тирендиан воспринимал его пронизывающие лучи. Двигатели практически не работали, волны бесшумно гнали их сквозь тени архипелага, глыбы черных коралловых рифов попадались все чаще, пока не встали перед Испивающими Души: рядами, словно ребра огромного умершего животного.

Спустя девять дней после высадки на планету и пять после потери «Ультимы» они наконец нашли крепость Ве'Мета.

Она была похожа на гору. Большие пустулы усеивали ее поверхность, они постоянно открывались и закрывались, словно огромные рты, сочащиеся желчью. Ядовитый желтый пар облаками висел над расщелинами испещренной шрамами коралловой поверхности, а стаи каких-то крылатых созданий беспорядочно вились вокруг мерцающего вдалеке пика крепости. Реки гноя сбегали по склонам горы, они густели внизу и кишели паразитами. Далеко вверху, в монолитной черной плите мух, толстым слоем висевших в небе, бушевала гроза.

Казалось, черный коралл когда-то был живым, но заразился инфекцией столь ужасающей, что превратился в эту жуткую раковую опухоль. Даже с кораблей Испивающие Души видели колонны людей, выходящих из нее, - воинов в доспехах, вроде тех, с кем столкнулся Грэвус, неуклюжих монстров, сгорбленных рабов, демонов, чья плоть была болезнью.

Сержант Дрео наблюдал за обстановкой, когда показалась крепость, и сразу вызвал Сарпедона. Магистр посмотрел на цель и погрузился в глубокую задумчивость. Как вообще можно напасть на такое место? Это не просто огромная и хорошо укрепленная цитадель, но живая твердыня, злая и смертоносная, не поле боя, но еще один враг. Здесь приходилось действовать максимально просто: пришвартоваться, высадиться и, используя всю быстроту и пробивную мощь Испивающих Души, ворваться в крепость и найти Ве'Мета.

Просто. Как и все лучшие планы. Вот только у твари цель еще проще - бросить всю орду войск Хаоса вперед и биться до тех пор, пока ни одного Испивающего Души не останется в живых.

Сарпедон отдал приказ техникам, находящимся в трюме «Адского лезвия»:

– Варук, запускай двигатели. Подойдем с шумом.

– Принято, сэр!

Двигатели «Громовых ястребов» взревели под ногами Сарпедона, и «Лакония» рванулась вперед, рассекая волны. «Адское лезвие» не отставало, практически скользя над водой, сместившись слегка в сторону, когда показался берег. Десантники спустились с палубы в трюм, чтобы провести последние ритуалы перед битвой, оставив несколько наблюдателей следить за войсками противника.

Два корабля достигли суши почти одновременно, но на значительном расстоянии друг от друга, пытаясь рассеять силы врага и избежать общей свалки. Экипажи десантников будут действовать независимо и встретятся уже в крепости, если все пойдет по плану, хотя как раз на это рассчитывать не стоило. Сарпедон командовал отрядом с «Адского лезвия», а Каррайдин - с «Лаконии», правда, оба понимали, что ударные подразделения поведут Теллос и Грэвус.

Магистр проверил механизм болтера, позволив давно заученным движениям сработать как спусковому крючку, отсечь все посторонние мысли, чтобы думалось только о войне. Этому трюку он научился, еще будучи послушником, когда Вселенная вокруг казалась гораздо проще. Сарпедон включил защитный контур и почувствовал, как старая энергия кругами расходится по доспехам облегавшим его тело в каждой битве на протяжении вот уже семидесяти лет.

Потом он сошел в трюм проконтролировать, как его боевые братья готовятся к битве.

– Минута тридцать секунд! - крикнул Грэвус с носа.

Сто семьдесят с лишним Испивающих Души в трюме «Лаконии» возносили последние молитвы Рогалу Дорну, дабы он следил за ними и видел их доблесть.

Корабль на всех парах мчался к широкому берегу черного кораллового песка, который полумесяцем раздавался в тени крепости-горы, возвышавшейся над ним. Укрепления противника на вид казались очень грубыми: обломки темных кристаллов, заостренных костей, выступающих из куч наспех нагроможденных камней,- но они были достаточно эффективны против наступающих войск, у которых нет тяжелого вооружения или артиллерии, способной пробить наскоро построенные баррикады.

Но не они внушали опасения.

На берегу «Лаконию» ждало около пяти тысяч врагов. Впереди стояли бледнокожие, чахлые рабы, закованные в цепи. Позади них расположились огромные зверолюди, пиками и секирами подгонявшие несчастных в воду. Даже на таком расстоянии Грэвус слышал крики невольников и рычание мутантов.

– Тридцать секунд! - объявил сержант и услышал ободряющий щелчок ста семидесяти болтеров, снимаемых с предохранителя.

Корпус «Лаконии» заскрипел по песку, когда берег подполз ближе. Грэвус видел, как солдат-рабов выстроили в оборонительную линию, - они были скованы цепями, продетыми в ошейники, а в руках держали примитивные дубины. Языки подневольных бойцов свисали до подбородка, а мешки век прикрывали полумертвые глаза. Зверолюди уперли им в спины острия копий. Предательская, трусливая тактика, но эффективная. Испивающие Души завязнут в этом своеобразном пушечном мясе, дав противникам время перегруппироваться и организованно контратаковать.

Существовал только один выход. Придется убить всех.

– Десять секунд!

«Лакония» глубоко зарылась в коралловое морское дно, по корпусу задребезжали пули. Рабы сомкнули ряды, казалось, им нет числа, из их ртов текла слюна. То ли этим существам промыли мозги, то ли они такими и родились, а разводили их только на еду.

Еще ближе.

– Вперед! - закричал Грэвус, вытащив свой силовой топор из ножен на спине.

Раздались два оглушительных взрыва, заряды в трюме в щепки разнесли часть корпуса, и Испивающие Души с боевыми кличами высыпали в полосу прибоя. Тут же завязалась перестрелка. Грэвус спрыгнул с носа корабля, вытащил болтер и открыл огонь.

Рабы напоминали стену стонущей плоти, сомкнувшуюся вокруг сержанта, как только его ноги коснулись воды. Они размахивали самодельными дубинами. Грэвус выпустил обойму из болтера прямо в ближайшую группу и с изумлением увидел, что они покачнулись, но продолжают драться, даже умирая. Должно быть, их накачали френзоном или какими-то наркотиками.

– Вперед! - раздался в наушниках крик Каррайдина.

Испивающие Души усилили натиск, выстрелы и цепные мечи выкашивали целые ряды одурманенных рабов, а вода под ними стала пенисто-розовой от крови. Застучал штурмовой болтер капитана, и вспышка силового поля, словно разряд молнии, обрушилась на скопище тел.

Грэвус даже не остановился, чтобы перезарядить оружие. Его видоизмененная рука по огромной дуге нанесла удар топором, проредив ряды атакующих, разрубая тела и конечности. Штурмовики держались возле, помогая преодолеть ожесточенный отпор, завоевать плацдарм для захвата пляжа. Дубина отскочила от наплечника Грэвуса, а тяжелое лезвие вонзилось в бронированное сочленение колена, но он продвигался только вперед, зная, что его боевые братья не отстают. На коралловом дне уже громоздились холмы трупов, а вода загустела от крови.

– За мной! - закричал он, настроившись на частоту подразделения и высоко подняв сверкающий силовой топор, чтобы его все увидели. - Держитесь рядом и продолжайте двигаться!

Грэвус с риском для жизни огляделся вокруг и увидел огромную фигуру Каррайдина позади себя, ходячую цитадель, распространявшую вокруг волны силового поля, сметавшие свору воющих отвратительных гончих. Те как раз сумели зайти в тыл Испивающим Души. Полусгнившие собаки скакали сквозь водную рябь, но Каррайдин выпускал в них заряд за зарядом, а затем срезал очередью погонщиков.

Хороший план - безмозглое пушечное мясо впереди замедляет десантников, а быстро передвигающиеся псы окружают их. Против обыкновенного врага он даже мог сработать.

Теллос. Теллоса нигде не было.

Грэвус прокрутил настройку каналов и поймал шум битвы, прорывающийся сквозь размеренную перекличку Испивающих Души. Два космодесантника из подразделения Хастиса погибли, топочущая толпа рабов сбила их с ног и утопила, вскрыв доспехи коралловыми рубилами. Подразделение Карвика завязло вокруг Каррайдина, по плечи в кровавой воде, зажатое между рабами и стаями гончих. Но большинство Испивающих Души собрались вокруг Грэвуса, отталкивая друг друга, пытаясь прицелиться или замахнуться цепным мечом. Вот это сейчас имело значение. Карвику и Хастису придется защищаться самим. Или прорвутся, или погибнут.

Грэвус никак не мог найти Теллоса, у него просто не было времени на поиски. Он блокировал удар огромной дубины по ногам и обрушил древко топора на противника, почувствовав, как его мощная видоизмененная рука пробила грудь раба. Сержант рванулся вперед и ощутил, как давление воды неожиданно исчезло, ноги встали на землю, на черный коралловый песок пляжа, а линия слабоумных распалась.

Теллос.

Сержант Грэвус побывал в тысяче битв в сотне боевых зон, но никогда не видел ничего подобного. Теллос, похоже, просто просочился через первую волну противников, прогрыз путь сквозь стену тел, презирая саму мысль сражаться с пушечным мясом и желая встретиться с настоящим врагом. Он в одиночку достиг пляжа, и тут его окружили зверолюди - самоубийство для солдата, быстрая и жестокая смерть. Но он был не солдатом. Он был Теллосом.

К тому времени, когда Грэвус подбежал к нему, идеальная машина убийства стояла на горе трупов, попирая ногами истерзанные тела, а воющие зверолюди кружили возле совершенного воина, тыкая в него копьями, наконечники которых поблескивали ядом. Вокруг десантника собралось, наверное, около десяти солдат Хаоса, и он сражался со всеми одновременно, лезвия мелькали так быстро, что просто стали невидимыми, отбрасывая в сторону древки копий и рассекая низменную плоть мутантов. Там, где противникам все-таки удавалось достать его, кожа собиралась складками и затягивалась прежде, чем успевала вытечь первая капля крови.

У Сарпедона были паучьи ноги, у Гивриллиана - множество глаз, у Грэвуса - рука, все остальные братья тоже получили благословление Императора, чтобы лучше исполнять роль, уготованную им Архитектором Судеб. Теллос же после Его прикосновения превратился в человека, созданного для войны: рефлексы, подобные молнии, плоть, которую оружие могло рассекать, не причиняя ей вреда, разум, постоянно жаждущий битвы.

Грэвус встал рядом с Теллосом, присоединившись к бойне, искаженные лошадиные лица зверолюдей гримасничали от боли и ненависти, ноги с раздвоенными копытами и руки, увенчанные когтями, молотили по воздуху. Разряды догоняли тех, кто попытался бежать, когда ярость Испивающих Души прорвала оборонительную линию Хаоса, опрокинув мутантов, смешав их со скользкими от крови кораллами.

Запал атаки позволил Грэвусу оглянуться и посмотреть, что происходит с Сарпедоном и «Адским лезвием». Корабль все еще находился на некотором расстоянии от берега, и сержант понял, что на какое-то время экипаж «Лаконии» остался на пляже без поддержки.

Появилось пространство для перегруппировки, время остановиться и критически оценить ситуацию. Каррайдин все еще был где-то сзади, отчаянно стараясь выйти из воды, но большинство десантников уже пробились на плацдарм. Судя по трупам, противник понес во время высадки Испивающих Души двойные потери. Хорошее начало, подумал Грэвус, а потом сквозь туман и тени огромной крепости увидел коралловые склоны, кишащие подкреплениями Хаоса.

– Занять позиции! - скомандовал он, рванувшись к оставленным каменным укреплениям. - Перегруппируйтесь в мою сторону, живо!

Десантникам хотелось двигаться быстро, но было бессмысленно контратаковать силы, лавиной спускающиеся по склонам цитадели. Пришлось действовать постепенно: перебегать от одного укрепления к другому, брать их, перегруппировываться и переходить к следующему - до тех пор, пока крепость не окажется вблизи, враг не обратится в бегство, или они все не умрут.

Нет проблем. Их для этого тренировали, их для этого изменяли, их этому обучали. Они для этого родились.

Космодесантники образовали огневые дуги, прикрывая тех, кто все еще боролся с приливом, болтеры и пистолеты рявкали вслед беспорядочно отступающим зверолюдям. Грэвус видел, как спускаются по склонам крепости орды круторогих мутантов и закованных в черную броню воинов. Испивающие Души резко прекратили стрельбу, терпеливо ожидая, пока противник подойдет на более близкое расстояние. Минута, две - и бойня продолжится с новой силой.

Сержант вставил в болтер новую обойму. Он никогда не полагался на видения и предзнаменования, вместо этого всецело рассчитывая на рефлексы, отработанные до автоматизма в сотне боев. Но даже он чувствовал истинное зло, бурлящее в крепости наверху. Во сне каждый Испивающий Души видел своего Ве'Мета - Грэвус никак не мог избавиться от образа огромного насекомого-паразита, восседавшего на троне, с черной щетинистой кожей, огромными сегментными глазами и жвалами, грязными от крови.

Сержант мотнул головой, отгоняя непрошеные видения. Если они пришли сюда убить эту тварь, тогда все жертвы не напрасны.

Смрад был слишком силен - сырой, болотистый, зловоние разложения и смерти волнами накатывало с берега на раненое «Адское лезвие». Пляж виднелся в ста метрах впереди, скрытый тошнотворным туманом, сквозь который Сарпедон ловил тени суетящихся получеловеческих фигур, желавших сразиться с приближающимися Испивающими Души.

Они попытались преодолеть возникшую на пути преграду, но корабль повело, двигатели взревели, а вода за кормой вспенилась. Сарпедон не обратил внимания на запах и треск, раздавшийся под палубой.

– Что нас держит, технодесантник?

– Напоролись на камень! - немедленно пришел ответ. - Мы набираем воду. Я всех отправляю наверх.

Люки открылись, и десантники стали подниматься на палубу. Сарпедон посмотрел вниз и увидел, как вода, пенясь, врывается в трюм, закручиваясь вокруг черного камня, пропоровшего обшивку. Варук боролся с волнами, вода уже добралась ему до пояса, но магистр нагнулся и схватил техника за воротник, помогая выбраться наверх.

Если они останутся, то угодят в ловушку, а защитники крепости найдут способ их достать или на собственных кораблях, или с помощью огромных морских монстров, которые так часто мелькали в глубине, когда они сюда добирались. А может, используют что-то летающее. Оставался единственный вариант.

– Испивающие Души! За борт! - скомандовал Сарпедон. - Держитесь вместе и, главное, не останавливайтесь! - Он подал пример, первым спрыгнув в воду.

Глубина была около двух метров, нормальный человек тут утонул бы, но десантники могли держать голову над водой и продвигаться вперед. Восемь ног Сарпедона помогали ему балансировать на неровных коралловых камнях, но десантники вокруг него постоянно спотыкались, удерживаясь на поверхности только благодаря помощи своих братьев. Как только последние Испивающие Души покинули корабль, «Адское лезвие» страшно дернулось и завалилось на один бок.

Вода была теплой. Каким-то образом из-за этого все стало еще хуже.

Сарпедон медленно пошел в сторону берега, коралл крошился под ногами. Магистр приказал отрядам, находящимся под его командованием, доложить, как только они начнут продвижение к суше. Гивриллиан, Дрео, Корван, Карвик, Люко - здесь была дюжина сержантов подразделений, их люди, а также остатки отрядов, выживших на «Ультиме», технодесантник Варук, капеллан Иктинос и сам Сарпедон.

Клубы тумана катились с берега, открывая резаную рану ждущих их сил. Бледная шероховатая кожа, темная гниющая плоть, сгорбленные плечи и горящие желтые глаза.

Демоны. Ве'Мет создал живые воплощения силы Хаоса. На расстоянии они казались зернистыми из-за мух, ползавших по их телам. Некоторые скакали от нетерпения по берегу, другие лежали, прижавшись к земле.

Сработает ли здесь Ад? Говорят, демоны не ведают страха. Но они же никогда не встречались с Сар-педоном.

– У нас тут что-то под ногами, командор, - раздался мрачный голос сержанта Карлива, который не сражался с бывшим библиарием в звездном форте, но проявил верность во время войны Ордена.

– Что вы имеете в виду, Карлив?

– Что-то шевелится в воде.

– Убейте это и продолжайте двигаться.

Неожиданно посреди группы космодесантников забурлила вода и раздался задушенный крик одного из воинов, которого тварь утянула под воду.

– Оно утащило Трасса!

Затрещали выстрелы, подразделение Карвика открыло массированный огонь, стараясь попасть в тело твари, уже сожравшей одного бойца. В воде дико заметались щупальца, сквозь пену виднелось что-то бледное и пятнистое.

Неожиданно по глазам ударила вспышка, с шипением поднялось облако пара. Биение остановилось. Сарпедон понял, что Люко воспользовался когтями-молниями.

– Попалась, - спокойно доложил сержант.

Голос его был непривычно мрачен, он, как и все, понимал, что в воде у них очень мало шансов выжить. Но они не выбирали свою судьбу. Ве'Мет олицетворял все, против чего стоял Архитектор Судеб, и если есть возможность убить его, то надо сделать это, не важно, какой ценой.

Испивающие Души уже подошли достаточно близко к берегу и могли разглядеть наблюдателей, пристально смотрящих на них, постоянно разворачивающихся, чтобы пробормотать какие-то инструкции своим братьям-демонам. Где-то дальше по берегу прогремел взрыв - Каррайдин и Грэвус начали атаку. Сарпедон секунду или две послушал передачи - треск болтеров, выкрикиваемые приказы, вопли боли и гнева.

У магистра не было времени. Он услышал выстрел, увидел, как чья-то голова, высунувшаяся из-за камня, взорвалась потоком темно-зеленой крови. Дрео вошел в зону поражения.

С пляжа донесся рев, и демоны одновременно начали атаку, окрашивая воду в темно-зеленый цвет слизью, сочащейся из их пор, с плеском погружаясь в набегающие волны прибоя, вместо мечей орудуя заточенными стальными лентами. Они были не просто разрозненной бандой, движимой исключительно злобой. Что-то их направляло.

– Засечь цели и открыть огонь! - отдал приказ Сарпедон тактическим отрядам за своей спиной, выйдя на мелководье. - Ударные группы - за мной!

Он уже подошел ближе, были ясно видны петли гниющих кишок сквозь порезы в животах демонов, плотоядные взгляды глаз, сверкающих во лбу, открытые рты, болтающиеся губы, обломки гниющих зубов. Зловоние стеной шло впереди врагов, но Сарпедон сорвался на бег и начал атаку, срезав очередью ближайшего демона, когда тот подошел на расстояние выстрела из болтера. Вокруг загрохотали орудия, выбивая куски гнилой плоти из груди монстров.

Магистр чувствовал, как смеется Ве'Мет, наблюдая за ними из разлагающейся коралловой горы. Скоро он подавится смехом.

Испивающие Души и демоны чумы столкнулись на мелководье, цепные мечи высекали искры из уродливых двуручников. Сарпедон молниеносным движением выхватил из-за спины энергетический посох, блокировал грубый выпад по ногам и, продолжив удар вверх, разрезал мерзкое лицо демона надвое. Твари гнили на глазах, но были очень быстрыми, а их вялые мускулы оказались на удивление сильными. Из истлевшего рта вырвался вой, и монстр нанес десантнику страшный удар чуть ниже пояса. Лезвие соскользнуло, звякнув о керамитовый нагрудник, едва не сбив Сарпедона с двух ног. В момент удара демон раскрылся, магистр уклонился в сторону, вонзив посох в затылок полуразрубленной головы создания, а ствол болтера упер в тело, выпустив полмагазина и развалив монстра пополам.

Демоны презирали боль. В их телах жили переносчики разнообразных болезней, они не обращали внимания на раны, смертельные для людей. Чтобы убить тварей, приходилось полностью расчленять их.

Прекрасно, подумал Сарпедон.

Он отбил еще один удар и выбросил две передние ноги вперед, пронзив демона когтями и разорвав его надвое. Ударное подразделение Карвика подобралось поближе, силовой меч сержанта пронесся над плечом магистра, отрезав руки ближайшему демону. Сарпедон признательно кивнул, Карвик блеснул линзами шлема и развернулся, командуя своими людьми. Вокруг царило безумие, жестокая битва - чумные демоны наступали, окруженные облаками мух, Испивающие Души встречали их цепными мечами, куски отвратительного мяса падали в воду. Но демоны оказались слишком сильными, к тому же имели численное превосходство. Подразделение Дрео сдало один фланг, четыре человека уже погибли, наступление захлебнулось, а на берегу собралось еще больше гнусных тварей.

Плацдарм захватить не удалось. Испивающих Души через несколько минут окончательно окружат и забьют прямо здесь, в воде.

Время для Ада.

Чего боялись демоны? Ничего? Да, но у них был разум, хотя любой нормальный человек никогда не сможет его понять. У них были желания, они ненавидели, испытывали страсть, как и все во Вселенной. Они боялись. Чего?

Сарпедон посмотрел на десантников, сражающихся по пояс в воде. Самые великие воины Человечества, гордые солдаты императорской воли. Их вполне мог бояться даже самый низко павший разум. Вот таким и будет Ад созданий Ве'Мета.

Магистр почувствовал, как жарким белым светом растекся по коже защитный контур, когда он позволил психической энергии выплеснуться обширным потоком, поразившись ее невиданной мощи. С каждым днем его сила росла, и теперь Сарпедон освободил ее одним толчком. Вокруг забурлил прилив Ада.

Глаза его боевых братьев засверкали праведным гневом. Их мечи стали вспышками молнии, болтеры изрыгали реки огня. Они выросли на пять метров, двадцать пять, пятьдесят. Небо, заволоченное облаками, отпрянуло от них в ужасе, а вода отступила в животном страхе. Сарпедон чувствовал, как бушует в нем сила, изливаясь в других десантников. Чаши на наплечниках до краев наполнились кровью, маски на шлемах стали мрачными и угрожающими. Те, кто был вынужден сражаться без доспехов, сверкали силой, их кожа светилась, как будто отражая пули и удары мечей, подобно керамиту.

Сарпедон поднялся из прибоя, мощь пронизала энергетический посох в его руке. Сейчас он был героем Человечества, чьи подвиги останутся в истории, когда лживый Империум рухнет под собственным весом, а огонь праведности сожжет врагов Императора даже в самом отдаленном уголке Галактики. Он был Рогалом Дорном, сражающимся с предательскими ордами Хоруса на стенах Земли. Он был огромным и страшным полубогом мести, шагнувшим в гущу чумных демонов.

Атака захлебнулась, монстры своим больным разумом пытались справиться с величием воинов, представших перед ними. Лезвия на секунду перестали рассекать воздух, и в это мгновение Испивающие Души слаженно выступили вперед с Сарпедоном во главе. Посох магистра пронзал уродливые тела. Он разметал массу тварей, поверг их в шок, они побежали, а за ними по пятам следовали штурмовики и пули тактических подразделений.

Кое-кто из противников пытался сопротивляться, и среди них Сарпедон увидел лидера, руководящего ордами демонов, гиганта, казалось состоящего из одних обнаженных блестящих мускулов, с лицом, на котором красовались массивные жвала и сотня крохотных мушиных глазок. В культе руки воина Хаоса поблескивала остро заточенная стальная полоса, воткнутая прямо в мясо обрубка. Вокруг него скулили демоны.

Надо убить этого жуткого монстра, и фронт противника падет.

Сарпедон, наклоняясь вперед, выбежал на пляж, обогнав наступающих десантников, сражающихся с дрогнувшими исчадиями Ве'Мета, и направился к предводителю войск неприятеля, который осмелился выступить против него.

Гелентий Ворп увидел наступающего командора и вознес хвалу Папаше Нурглу, который дал ему такую возможность. О, слава гниению, руки его станут скользкими от крови праведников, а тело получит смертоносный дар Ве'Мета!

Враг оказался высоким, закованным в массивные пурпурные доспехи, украшенные костями и золотом, символ потира ярко горел на его плече. Космодесантники, самая упорствующая в своих заблуждениях часть человечества, просто не желающая замечать величественную скверну Нургла. Прекрасный трофей, который Ворп принесет в дар Ве'Мету. Правда, этот сильно отличался от остальных. Из его тела выдавались восемь ног, как у паука, которые помогали десантнику передвигаться гораздо быстрее своих братьев. В одной руке враг сжимал длинный посох, а глаза его горели гневом. Ворп видел, как этот гигант использовал какой-то трюк, повергший демонов в ужас, но сам был выше таких вещей, Ве'Мет защитил его разум от любой магии.

Хныкающая свора слуг сгрудилась вокруг своего предводителя, с их губ капала слюна в предвкушении убийства, а он неторопливым шагом направился к своей жертве. Ворп сделал выпад огромным лезвием, но враг оказался быстрым и отразил завертевшийся меч, подставив наплечник. Он ударил посохом и пронзил голову стоящего рядом чумного демона, провернув и сломав хрящеватый позвоночник.

ДОСТОЙНЫЙ противник. Ворп напомнил себе принести благодарности Ве'Мету и Папаше Нурглу за возможность показать свою преданность Лорду Разложения.

Гелентий подступил поближе и обрушил огромный кулак на грудь врага, смяв керамит и заставив космодесантника слегка отступить, но неожиданно получил удар по ногам и рухнул на колючий черный песок. Противник увидел, что Ворп открылся, и сильным ударом посоха отвесно вниз пронзил плечо Ворпа, чуть не раздробив череп.

Заносчивость! Дерзость!

Гелентий поднялся на ноги и хлестнул мечом, задев плечо и руку десантника. Тот отпрянул и блокировал опускающееся лезвие посохом. Ворп наклонился, схватил одну из странных паучьих ног, провернул и потянул, почувствовав, как с хрустом рвутся сухожилия.

Космодесантник взревел от злобы, увидев искалеченную ногу, из культи которой струей била ярко-красная кровь.

Ворп нанес ему рану. Теперь осталось только убить.

Обжигающая боль факелом вспыхнула в мозгу Сарпедона, волной разливаясь от культи левой средней ноги. Ее держал в своей отвратительной лапе освежеванный монстр, стоящий рядом, триумф горел в куче сегментных глазок. Звуки битвы, кипевшей вокруг, стрельба, завывания демонов отступили назад, скрывшись за белой стеной агонии.

Боль пройдет. Сарпедон получал и худшие раны. У него осталось еще семь ног.

Избранник Хаоса рванулся вперед, надеясь упрочить свою маленькую победу и прикончить Сарпедона. Магистр отступил, уклоняясь от широких размашистых ударов покрытого пятнами меча бойца. Десантник берег свою левую сторону, но знал, что противник не из тех, кто отвлекается. Нечеловечески сильный, он был так же безразличен к боли, как и снующие вокруг демоны.

Меч чуть не угодил Сарпедону в голову, он уклонился, но пропустил удар огромного мясистого колена в горло. Он взмахнул когтем, подкрепив атаку посохом, и, когда воин отступил, ребро свободной ладони вонзил в ногу противника. Где-то под скользкими мышцами, хрустнула кость. Избранник Хаоса ничего не заметил, развернулся на пятках и обрушил лезвие на затылок Сарпедона.

Удар оказался быстрым и сильным, вот только не было в нем утонченности, только жестокость и злость. Сарпедон не мог бороться против такой грубости, каждый его прием, каждый хитрый ход отражался голой тупой силой воина. Значит, надо стать сильнее его.

Битва из дуэли превратилась в драку. Воин нанес широкий дуговой удар поверху, надеясь обезглавить Сарпедона. Тот подставил наплечник, ответив взмахом посоха. Противник блокировал атаку, но Сарпедон ударил снова и снова, пытаясь пробить оборону, заставляя избранника Хаоса постепенно отступать назад. Использовав свободную руку, предводитель демонов ткнул заостренным локтем, целясь в лицо магистру, и хотел схватить его за шею своими узловатыми пальцами. Но Сарпедон полностью сконцентрировался на атаке, не отступая, не переводя дыхания, надеясь, что этого окажется достаточно.

Энергетический посох, потрескивая от психической энергии, резко пошел вниз, воин парировал его широким круговым выпадом, направив острие оружия в песок под ногами сражающихся. Атака Сарпедона приостановилась, и на мгновение оба бойца открылись для контрнаступления.

Магистр оказался на долю секунды быстрее, рефлексы, отточенные за десятилетия тренировок и сражений, превосходили инстинкты существа, посвятившего всю свою жизнь Темным Богам. Сарпедон поднялся на задние ноги и обрушился вниз, метя когтем в руку противника, из которой торчал меч. Мерзкий, усеянный жвалами рот монстра разверзся в крике, он завыл, когда Сарпедон бросил на землю посох и погрузил бронированные пальцы в его фасетчатые глаза. Свободной рукой он вытащил болтер, упер дуло в горло врага и нажал на курок. Из затылка воина Хаоса вырвалась корона грязной крови.

Он не умер. Но был близок к этому.

Воин дико закрутился на месте, куски черепа разлетелись во все стороны. Сарпедон прыгнул на него, сбив с ног. Остаток магазина он разрядил противнику в грудь, разорвав в клочья грудную клетку и разметав рваные кровавые куски внутренних органов. Когда магазин опустел, магистр наклонился и оторвал ребра прислужника Хаоса, погрузив руки в мясистую массу, вырвав кожистые легкие и мерзкое, все еще бьющееся сердце, зная, что тварь, подобную этой, убить очень трудно. Но она все еще билась и ревела под ним, огромный заржавленный меч метался в воздухе, тошнотворная кровь забрызгала песок вокруг.

Сарпедон схватил уродливую голову воина и полностью оторвал ее от плеч, отбросив в сторону, а жвала противника продолжали сжиматься, блестящие глаза горели.

Когда тварь затихла, Сарпедон, подобрав оружие и посох, оглянулся, чтобы посмотреть, как продвигаются остальные десантники. Демоны беспорядочно отступали, а Испивающие Души неожиданно остановились, собираясь с силами перед атакой крепости. Изломанная местность позволяла найти укрытие перед подъемом в святилище Ве'Мета.

Магистр встал, заблокировав боль от оторванной ноги, толчками разливающуюся по телу. Он присоединился к передовому отряду, бегущему по остаткам баррикад, выкашивая отдаленные силы Хаоса выстрелами из болтера, а вокруг них по-прежнему горел Ад.

Некоторое время Гелентий Ворп лежал на черном коралловом песке, стараясь заставить паразитов, опутывающих его тело, заново сшить разбросанные органы. Он мог выжить без головы, с разодранной грудной клеткой, но не с такими повреждениями.

Поможет ли ему Лорд Нургл? Всемогущий Нургл, да будут благословлены его последователи выносливыми телами, презирающими раны. Но когда Ворп оставшимися глазами взглянул в пурпурное небо, то понял, что даже Ве'Мет, самый могущественный слуга Нургла, сейчас не сможет его спасти.

Космодесантник заплатит, в этом Гелентий не сомневался. Если крепость не убьет его, то сам принц-демон. Но он так жаждал почувствовать наивно чистую кровь десантника на своих руках, посмотреть в его глаза, когда он вырвал бы его сердце…

На этом мысли оборвались. Истекая кровью на песке, расчлененный, Ворп наконец умер.

Глава двенадцатая

Гул смерти эхом раздавался по пропитанным желчью склонам крепости Ве'Мета. Скрежет прерывающейся жизни, тонкий запах боли, рев гнева. Отдаленный треск выстрелов утонул в изысканном шуме, который издают живые существа, когда внезапно умирают. Но теперь на острове стало слишком много смерти, причем убивали в основном слуг Ве'Мета. Космоде-сантники тоже гибли, их агония доставляла наслаждение, но демонов десятками рвали на куски, изгоняя их души обратно в варп, а рабов и зверолюдей убивали толпами. Предводитель неоскверненных расчленил Ге-лентия Ворпа, лучшего воина Нургла, хотя Ве'Мет был уверен, что такое не под силу смертному.

Лорд-демон послал команду сквозь живой камень цитадели. Каждый слуга, обитающий внутри этих стен, стал предельно внимательным и отправился, скользя или ковыляя, к назначенной позиции, готовясь получить задание и отразить нашествие во имя разложения. Даже если имперские слабаки все-таки доберутся до комнаты-абсцесса, его телохранители тут же с ними разберутся.

А если не смогут? Ну что ж, тогда Ве'Мету лично придется иметь с ними дело.

Носитель вышел из общего ряда и прошел в дальнюю часть зала, где принц-демон устроил для себя святилище. Символы разных культов и миров, находящихся под его властью, были свалены в кучу рядом с истекающей желчью коралловой стеной - грубые идолы бога-насекомого, великолепно выделанные реликвии в форме золотых змей, тотемы из высушенных голов и человеческих костей, сотни других предметов. Ве'Мет одним ударом скинул их на пол, найдя деревянную коробочку, горящую рунами, предостерегающими недостойных. Носитель поднял крышку, запустил внутрь руку и вынул Аргаота.

Ве'Мету доставляло удовольствие хранить память о тех днях, когда он еще был единым телом. Во время длинного путешествия сквозь Око Ужаса ему сильно досаждал демон Аргаот, который пришел в ярость, когда увидел гноящиеся отметины благосклонности бога чумы, ниспосланные на Ве'Мета. Противник наслал на него тысячу своих отпрысков, но молодой воин встретился с ними лицом к лицу и победил, разбив всех в сражении. Тогда Аргаот напал на него сам, но и тогда принц не уступил, покарав ничтожество. Он поверг врага на землю и прочитал заклинание подчинения, заставив его сущность исполнять свои желания, а потом превратил демона в любимую игрушку, чем-то напоминающую пистолет.

Аргаот тысячелетиями томился в заточении, гнев изменил его. Ствол оружия стал искривленным и покрылся зубами, металл вывернулся, на нем проступили черты лиц, они скрежетали челюстями и время от времени издавали протяжные крики. В магазине, подвешенном внизу, тысячи юных Аргаотов извивались в плену, ожидая освобождения.

Если космодесантники осмелятся пересечь порог зала Ве'Мета, их желание исполнится и поверженный демон заговорит еще раз.

– Апотекарий!

Грэвус посмотрел через плечо, увидев, как Паллас бежит к ним. На земле лежал десантник из подразделения Хастиса, пытавшийся запихнуть обратно легкие, лезущие сквозь огромную рану в груди. Воин знал, что скоро умрет, и вызвал Палласа забрать генокод и отправить его обратно на корабль Ордена.

Храбрый парень, подумал сержант, впрочем, как и все.

Передовой отряд Грэвуса продвигался по пляжу, очищая укрепления из черного камня от мутантов и солдат Хаоса. Каррайдин и подразделение Хастиса не отставали, оставляя на песке след из окровавленных трупов. Испивающие Души уже достигли подножия усеянной пещерами крепости, и теперь их поливали огнем из сотни дыр сверху. Оружие защитников крепости было грубым и плохо пристрелянным, но его оказалось слишком много.

– Грэвус, отзовись! - крикнул Каррайдин, а его огромная, закованная в доспехи фигура появилась на кромке баррикады, за которой спрятался сержант.

Грэвус посмотрел через бруствер. Испивающие Души все еще прибывали с окутанного дымом пляжа.

– Надо передохнуть. Если мы начнем штурм сейчас, то половину парней потеряем под огнем.

Каррайдин рискнул поднять голову, осматривая огневые точки в крепости над ними.

– Цитадель кипит жизнью. Там, должно быть, тысячи воинов.

– Ну, это нам только на руку, капитан. Замкнутые пространства, близкий контакт. Обыкновенная абордажная операция.

Каррайдин мрачно улыбнулся. Он участвовал в сотнях захватов космических кораблей, для которых в основном и были сделаны массивные доспехи терминатора, и очень хорошо знал, какая дикая резня практически вслепую ждет их внутри крепости.

– Не можем мы ждать, - ответил капитан.

Грэвус одобрительно хмыкнул.

Еще один человек в пурпурных доспехах нырнул под прикрытие скалы, пули чиркнули по песку прямо за ним. Это был сержант Карвик с цепным мечом в руке.

– Мое подразделение заняло позицию, сэр, - прохрипел он.

Его отряд попал в серьезную засаду на мелководье, когда главные силы уже прошли вперед, и, похоже, парням пришлось бежать под огнем из крепости, прорываясь сквозь отставшие ряды солдат Хаоса.

– Испивающие Души, за мной! - объявил Каррайдин по внутренней связи и перемахнул через стену.

Десантники вырвались из укрытий и побежали следом, изредка стреляя по бойницам вверху. Грэвус видел, как они падали, некоторым помогали встать пробегавшие рядом боевые братья, некоторые поднимались сами, а другие оставались лежать там, где упали.

Каррайдин заметил отверстие в стене крепости - иззубренный вход пещеры, из которого бежал ручей тошнотворного коричневого гноя. Внутри замелькали солдаты Хаоса, сгорбленные фигуры, закутанные в лохмотья они устанавливали автопушку, прикрывая вход. Очередь из болтера капитана заставила их пригнуться, и, когда они сумели наконец выпустить пару зарядов, ударная группа уже ворвалась в пещеру - сержант Теллос в передних рядах. Три десантника упали, насквозь прошитые зарядами автопушки, пока обороняющихся не порезали на куски. Испивающие Души ворвались внутрь.

Глаза Грэвуса быстро привыкли к темноте, и он сразу понял, что это здание не построили, а вырастили. Туннель, идущий в сердце цитадели, казался рубчатым и морщинистым, внутренним органом давно умершего или спящего существа, способного ожить или проснуться в любой момент. А мозгом этого монстра был Ве'Мет.

Передовые отряды уже углубились внутрь метров на пятьдесят, впереди шли Грэвус и Каррайдин, методично отстреливая все, на свою беду пошевелившееся в темноте.

– Какие планы? - спросил капитан.

В любой нормальной ситуации десантник, десятилетиями оттачивавший боевые инстинкты, спокойно взвесил бы все возможности и аккуратно выбрал маршрут, максимально близко подводящий его к заданной цели. Но в такой обстановке Испивающие Души оказались впервые, поэтому Грэвус не стал прикидывать варианты, он точно знал, куда надо двигаться, чтобы уничтожить заразу, изуродовавшую всю планету.

– Думаю, нам надо идти вверх.

Ад все еще был с ними. Сарпедон не мог его выключить, даже если бы захотел. Он сделал Испивающих Души десятиметровыми, ужасающими ангелами смерти с оружием, извергающим гром, и мечами, похожими на молнии. Они потеряли дюжину человек, когда их обстреляли из тяжелых орудий, покрывших воронками все вокруг, еще десять погибли в щупальцах тварей, стекающих с потолка пещеры, в которую ворвались десантники.

Но они не замедлили движения. Классический штурм Испивающих Души, быстрый и смертоносный, пренебрегающий опасностью и уничтожающий все на своем пути. Кривобокие рабы в панике разбегались перед ними, мощные воины в черных доспехах распадались под ударами мечей. С Сарпедоном во главе десантники бежали по туннелям и полостям, забитым гниющим мясом, перепрыгивали через расселины, до краев наполненные трупами, пересекали мосты, сделанные из человеческих костей.

Цитадель полнилась жизнью: в коридорах копошились насекомые, на потолках висели крылатые твари, больше похожие на скелеты летучих мышей. Большинство живых организмов инстинктивно разбегалось при подходе Испивающих Души, чувствуя ауру праведной смерти. Некоторые оставались и дрались, подчиняясь воле Ве'Мета, но Испивающие Души разрывали на куски раздутых безглазых монстров и кривоногих гуманоидов, бегающих по стенам, продолжая движение. Подразделения Дрео и Гивриллиана подстрелили около сотни врагов. Ударная группа Сарпедона, орудующего своими когтями, прорубила себе путь через вдвое большее число противников и вскоре достигла огромных подземных озер желчи, усеянных островками из складчатой кожи и возвышающимися соборами с колоннами из запекшейся крови.

Ве'Мет знал, что они здесь, и пробудил крепость. Стены вокруг дрожали, сочась влагой, оборона становилась все более организованной по мере того, как десантники поднимались выше и выше. Каверны зияли рядами остро заточенных пик. Изуродованные звери вытащили на перекрестки коридоров пушку, выщербив снарядами стены, но Испивающие Души разделались с оборонявшимися, а потом развернули оружие и расчистили пространство впереди.

Сарпедон знал, что они уже близко. Вулканический купол кипящего гноя бушевал над ними, а черный смех эхом раскатывался в голове. Он чувствовал, как на него все сильнее давит огромная ответственность, гнетущая, как смрад крепости. Они уже достигли зоны прямого поражения цели, и вдруг перед магистром огнем полыхнула возможность провала операции.

Однако Сарпедон поборол сомнение в своей душе. Он руководил самой важной миссией в истории Ордена. Они должны убить Ве'Мета или умереть. Они не вернутся на «Сломанный хребет», потерпев поражение.

Сарпедон свернул за угол и увидел перед собой библиотеку. Пещера была такой же большой, как храм Дорна на «Славе». Стены походили на кровоточащее, прошитое венами мясо, а огромные фолианты громоздились друг на друга, так что высокие, накренившиеся башни книг исчезали под потолком. Вокруг лежали миллионы томов, переплетенных в шкуру демонов, со страницами из кожи и костяными застежками, таблички черного камня, испещренные рунами, и свитки татуировок, вырезанных со спин поклоняющихся принцу-демону. Они разлагались на каждом квадратном сантиметре, в любом закоулке шелестели гниющие кучи страшной древней мудрости. Магистр слышал шепот, тексты не переставая рассказывали свои тайны на тысяче языков.

Это была коллекция мерзости, проповеди именем Ве'Мета, обширная могила богохульства, дававшая силу принцу-демону.

Сарпедон уже хотел позвать огнеметчиков, когда о коленное сочленение доспеха звякнула пуля, а еще одна вонзилась в десантника из подразделения Гивриллиана.

Выстрел болтера. Сарпедон узнал бы его везде, но этот звук был другим, каким-то низким, космодесантники не использовали такую модель уже тысячу лет…

– Предатели! - закричал он, бросаясь на пол за секунду до того, как воздух взорвался пулями.

Стена огня из болтеров рассекла библиотеку, превращая в труху книги скверны и впиваясь в десантников, вбегающих в зал через арочный проход коридора. Двадцать жизненных рун мигнули и погасли на визоре Сарпедона, а куски плоти, вырванные из мясистых стен, дождем осыпали залегших бойцов.

Десантники Хаоса. Легион изменников. Отвернувшиеся от света Императора, предавшие Человечество десять тысяч лет назад, когда Бог-Император живым ходил среди смертных, а Имперские Кулаки Рогала Дорна еще только ожидали разделения на Ордены. Это был знак. Архитектор Судеб направил их в это место не только для того, чтобы убить Ве'Мета, он столкнул их с символом того, что происходит, когда вера потеряна и уничтожена, когда щупальца врага проникают в сердце человека и он забывает о священной воле Императора.

Сарпедон видел только вспышки, вырывающиеся из стволов болтеров, - противник занял очень удобную позицию за грудами книг и возвышающимися полками с другой стороны зала. Изменники были дисциплинированными и точными, не растеряли боевых навыков. Качества, определяющие космодесантника как солдата, остались при них, вот только верности и достоинства они давно лишились.

– Вперед! - раздался крик капеллана Иктиноса, и он повел людей Карвика вглубь библиотеки, надеясь сокрушить предателей под прикрытием огня своих боевых братьев.

Но враги, казалось, не замечали пуль, разрывавших распадающиеся книги и изъеденные червями полки. Подразделение Карвика разорвали на куски, погиб и сам сержант. Оставшиеся в живых поспешили укрыться, когда вокруг прямо из пола стали расти плотные горы мяса. Один из десантников подхватил цепной меч павшего командира. Карвик бился этим оружием двадцать лет, и его бы порадовала мысль, что меч продолжит свое дело в других руках.

– Если нам суждено умереть, мы умрем, - раздался в наушниках голос Иктиноса. - Но может, есть какие-то альтернативы, командор…

– Нам нужно обойти их с флангов, - ответил Сарпедон, спешно пытаясь что-нибудь придумать. - Гивриллиан!

– Навряд ли, командор, - ответил сержант, пробравшийся сквозь завалы к магистру.- Они заняли возвышенную зону, сидят под отличным прикрытием. Все наши маневры у них как на ладони.

Гивриллиан был прав. Испивающим Души придется пробиваться через несколько шатающихся книжных завалов под десять метров высотой. Они могли или пробить их, вызвав настоящую лавину, которая погребла бы всех заживо, или вскарабкаться по ним. Последний вариант походил на организованное самоубийство - все равно что карабкаться по голому утесу под прицельным огнем. В любом случае предатели-десантники смогут спокойно отстреливать нападающих при любых маневрах и легко перегруппируются, как только поймут, что их обходят с флангов.

Но еще ничего не потеряно. Всегда есть надежда на прекрасную смерть в бою с настоящим врагом.

– Иктинос!

– Командор?

– Кажется, мы все умрем. Помолись за нас, а потом начинай наступление.

Грэвус пробивался сквозь стремительную кровавую реку, уже добравшуюся до подбородка. Ноги сминали кучи костей на дне канала, а мимо проносились какие-то крохотные востроносые твари.

Он возглавлял передовую группу, позади шли Теллос и подразделения нападения, замыкал Каррайдин. Как только они вошли в крепость, то сразу поняли, что находятся внутри какого-то колоссального живого существа. Стали продираться сквозь грязь и тину кишок, еле спаслись от разъедающих струй газов, вырывающихся из мясистых стен легких, а сейчас с трудом преодолевали сбивающий с ног поток в венах. Пол сотрясало биение злого сердца, по стенам перекатывались потоки вдыхаемого воздуха. Грэвус кожей чувствовал жужжание жирного бога-насекомого, нависшего над ними, ждущего их, жаждущего крови космодесантников.

– Впереди проем! - раздался в наушниках голос сержанта Хастиса, подразделение которого шло первым.

– Вперед! - не задумываясь, приказал Грэвус.

Доспехи Испивающих Души уже покрылись кислотными разводами тающего керамита, не выдерживая соседства с оскверненной кровью крепости.

Впереди десантники помогали друг другу выйти из засасывающего потока. Сверху протянулась рука, и Грэвуса вытащили на кромку скользкой скалы. Перед ним открылся странный коридор, стены которого слегка пульсировали и сокращались. Он, извиваясь, шел вверх.

Заглушая гул кровяного потока, заревел штурмовой болтер.

– У нас кто-то на хвосте, - передал Каррайдин. Шум стрельбы неожиданно смолк.

– Каррайдин? Это ты стрелял? - спросил Грэвус.

– Нет. Немедленно открывайте огонь.

Стрельба из болтеров. Стрельба из болтеров, нет сомнения, но не их, может, Сарпедона…

А потом Грэвус увидел разрубленную голову космодесантника Хаоса. Это был не шлем, а именно голова, хотя и походившая формой на шлем космодесантников, покрытый кожей. На месте светозащитных линз зияли живые, влажные, покрытые катарактой глаза.

Прислужник Хаоса вынырнул из кровавого потока позади Теллоса, но сержант опередил противника и вспорол ему живот. Грэвус кинулся на второго. Когда-то это существо, несомненно, было десантником, но теперь его доспех покрылся кожей, кровоточащей от язв и порезов. Некоторые органы висели снаружи - петли некротических кишок и пульсирующие, плюющиеся слизью клапаны. Вместо решетки фильтра на лицевой маске виднелись острые, покрытые ржавчиной зубы, а на дуле болтера зиял мясистый рот, буквально выплевывающий пули. На коже наплечника был вытатуирован символ из трех сфер, который Грэвус уже видел на машинах армии перебежчиков и на телах жертв, зарезанных солдатами Хаоса.

Сержант едва заметил возвышающиеся над ним тома и огромные стопки гниющих книг. Он краем уха слышал отдаленные выстрелы внизу, где люди Сарпедона пытались пробиться сквозь ряды изменников. Его внимание поглотил враг, которому он вонзил лезвие топора прямо в диафрагму, взрезав мертвую плоть.

Десантник Хаоса попытался выстрелить из болтера, но видоизмененная рука Грэвуса действовала столь быстро, что удар сержанта отбил оружие врага и на обратном пути вонзился в его грудь до позвоночника. Топор провернулся, разрубив десантника от ключицы до грудины.

Теллос уже оказался в гуще схватки, убивая все вокруг себя, а за ним по пятам следовали штурмовики.

Сверху на них лился огонь из болтеров, но все же Десантники Хаоса дрогнули, смяли ряды, пытаясь перестроиться, составить новую оборонную линию. Испивающие Души не позволили противнику прийти в себя, не дав даже краткой передышки.

Грэвус посмотрел сквозь заволакивающий все вокруг кровавый туман и приметил следующую цель, похоже командира, размахивающего мечом, на лезвии которого скрежетали зубы.

Он вытащил топор из бьющегося в конвульсиях тела под ногами и ринулся в атаку.

– Мы их отбросили, командор! Давайте двигайтесь, вперед!

В наушниках кричал Каррайдин, но этот голос вполне мог прийти от самого Рогала Дорна.

– Вы слышали капитана! - заорал Сарпедон. - Вперед!

Стена огня, удерживающая десантников, сломалась, противник запаниковал. Сверху раздавался треск цепных мечей, прорезающих силовые доспехи. Передовой отряд Сарпедона быстро пересек зловонное пространство библиотеки Ве'Мета и нырнул в проход, зияющий в дальней стене и похожий на открытую рану.

Магистр перепрыгнул через осклизлые стопки книг и ворвался в коридор, резко уходящий вверх. Потеря ноги не замедлила его. Смех Ве'Мета стал уже таким громким, что заглушал даже мысли. Защитный контур капюшона обжигал обнаженную кожу, пытаясь защитить разум телепата.

– Это оно, сэр? - выдохнул Гивриллиан рядом, прекрасно понимая, что они добрались до цели.

– Держитесь ближе, - ответил Сарпедон. - Быстро, слаженно и без беготни.

На самом деле сейчас Испивающие Души не нуждались в командах, просто хотели услышать эти слова, набившие оскомину еще во время послушничества, вспомнить прошлое, зацепиться хоть за какое-то подобие нормальности в преддверии кошмара.

Никто не знал, как убить Ве'Мета. Никто не знал, как он выглядит. Те немногие, кто видел принцев-демонов на поле боя, рассказывали разные истории, не повторяя друг друга. Хаос постоянно менялся и никогда не появлялся дважды в одинаковой форме.

Ве'Мет мог быть чем угодно. Утешало одно: во Вселенной практически не существует созданий, которых нельзя убить болтером или цепным мечом.

Вокруг стоял изнуряющий зной, но ни один из десантников не сбивал шага. Мускулы коридора сокращались, стараясь отбросить воинов прочь, но те намертво вцепились в резиновую плоть и держались, упрямо продвигаясь вперед.

На вершине путь десантникам преградил сомкнутый кулак мяса. Цепной меч с воем прорезал его, и Сарпедон продрался внутрь с помощью своих когтей.

Доля секунды понадобилась магистру, чтобы привыкнуть к темноте. Вся крепость была погружена в чернильный мрак, но здесь пульсировало что-то еще, бездонная яма черноты, как будто величие зла высосало свет из окружающего пространства и сожрало его.

А потом улучшенные глаза Сарпедона увидели Ве'Мета в его подлинном обличье.

У принца-демона оказалось огромное количество тел, от семисот до девятисот по примерным подсчетам Сарпедона. Они расположились по залу жестким квадратом. Это были женщины и мужчины - в инженерных робах, аристократических нарядах, жалких обносках и камуфляжных формах, одни приземистые и мускулистые от повышенной гравитации, другие с гибкими конечностями и тонкими лицами из-за постоянной жизни в невесомости. На каждом лице застыло напряжение. Все взгляды устремились на Сарпедона.

В середине толпы что-то зашевелилось, и магистр увидел, что один из них держит в руках оружие, нечто древнее, покрытое рунами, сияющее силой. Пистолет.

Первая пуля с жужжанием пронеслась сквозь грудь брата Никкоса, а потом ударила его снова и снова, рассекая воздух по широким вытянутым орбитам, вновь и вновь пробиваясь сквозь броню десантника. Никкос покачнулся и распался на части, детали доспехов со звоном упали на отполированный черный коралл, потянув за собой куски тела.

Пока первая пуля вилась вокруг своего хозяина, по пути скосив несколько тел Ве'Мета, еще одна вырвалась из дула пистолета, поразив следующего десантника, затем следующая, а потом еще одна, каждый раз выбирая нового Испивающего Души, пронзая его дюжину раз, разрывая на части.

Рты открылись. Восемьсот голосов рассмеялись.

Десантники вбегали в зал позади Сарпедона и погибали. Сержант Дрео рухнул на пол, увернувшись от пули-демона, пролетевшей рядом с ним, та вонзилась в стоящего сзади бойца. Капеллан Иктинос на полной скорости обогнул два распадающихся тела и разрубил крозиусом трех носителей, их отбросило назад вспышкой силового поля. Еще больше умерло от возвращающихся пуль, но Испивающие Души гибли быстрее, а воздух наполнился отвратительным жужжанием демонов.

Меткий выстрел попал стрелку в горло, но его тут же заменил другой, немедленно выпустив еще одну пулю. Древнее оружие оглушительно грохотало, вокруг умирали боевые братья, а очередного погибшего стрелка немедленно сменял следующий.

– Соблюдайте дисциплину! Нам надо убить их всех! - закричал Сарпедон и тут увидел, как Гивриллиана, многоглазого сержанта, его самого умного и верного друга, пронзил крохотный светящийся монстр, хотя десантник успел разрядить в Ве'Мета целую обойму.

Над криками умирающих и грохотом выстрелов царствовал смех, вырывающийся из глоток носителей принца-демона, разрывающий голову Сарпедона. Он постарался сориентироваться и зацепился взглядом за сержанта Дрео, пытавшегося выстроить линию огня. Половина его подразделения уже погибла.

Они должны убить каждое тело. Ве'Мет защищал себя не солдатами, не демоническим оружием, а числом носителей, он мог выжить, даже если останется только одно тело, зараженное вирусом. Тварь размножалась с потрясающей скоростью, могла инфицировать тысячи людей, а сейчас предвкушала, как завладеет разумом десантников.

Существовал только один путь. Сарпедон много раз видел эту церемонию и презирал ее. Если в живых останется достаточно десантников, если они смогут сохранить дисциплину, видя, как вокруг каждую секунду умирают боевые братья…

– Сержант Дрео! - закричал Сарпедон. - Осуществить казнь!

– Церемония казни, равнение на меня! - откликнулся Дрео, и оставшиеся Испивающие Души выстроились для исполнения ритуала.

Они проводили его много раз, когда врагов Императора захватывали живыми или когда братья совершали такой серьезный проступок, что единственным наказанием для них становилась смерть. Во время войны Ордена казнили немало человек - нераскаявшихся бунтовщиков подвергли массовому расстрелу прямо в нефе храма Дорна.

Погибла еще дюжина десантников. В огневой линии постоянно зияли провалы. Но сержант Дрео не давал приказа стрелять. Он хорошо знал, что для чистого убийства нужна концентрированная стена огня. Промедление стоило жизни многим, и все ради одного сфокусированного залпа.

Болтеры вышли на позицию, десантники встали в две шеренги, передняя опустилась на одно колено.

– Огонь! - выплюнул приказ Дрео, и первая линия выстрелила.

Сотня носителей Ве'Мета упала как подкошенная, навылет пронзенная разрывными пулями. Десантники отстрелялись, пролив дождь огня, проредивший тела зараженных. Стрелок упал, к нему тут же подбежал другой, но его отшвырнуло к стене.

Передний ряд стал менять магазины, и тогда в бой вступила вторая шеренга, не дав оборваться волне огня, прокатившейся по залу. Через несколько секунд пули уже чавкали, погружаясь в изуродованные останки восьмисот трупов, сочащихся нечистой кровью.

– Прекратить огонь! - крикнул Дрео. - Хорошая работа!

Тишина ошеломила. Сарпедон опустил болтер и сквозь дым от выстрелов уставился на то, что осталось от принца-демона, на зал, переполненный изувеченными телами, на стены, залитые кровью, на оторванные руки, ноги, головы, кучами валяющиеся на полу.

В молчание вплелся шепот, его громкость нарастала с каждой секундой, пока помещение не заполнил оглушительный крик. Зернистое облако заразы восстало из тел. Оно уплотнилось, потемнело, и в его глубинах Сарпедон увидел движение: огромные тени, запекшаяся грязь, зачумленные демоном миры уходили в бездну, падали в темноту, уносясь прочь, все дальше и дальше.

Крик стал таким громким, что у магистра заложило уши. Царство Ве'Мета, которое тот хотел построить во имя своего бога, рушилось. Демон не мог выжить вне своих носителей, но сейчас он думал не о смерти. Исчезала власть, испарялись мечты о великой империи разложения, и этого тварь не могла перенести.

Ужас. Агония. Все, чего Ве'Мет боялся, неожиданно ожило, он изливал ненависть и страх, а зал наполнился скрежетом ярости и огромным темным призраком Вселенной, очищенной от его существования. Потом крик стал тише, видения поблекли, жизненная сила принца-демона иссякла. Мрачные испарения развеялись, и зал крепости погрузился в тишину.

Защитный контур успокоился. Давление Ве'Мета исчезло, уродство истекло из этого мира. Во тьме замерцали проблески света, зловоние стало терпимым, а груз зла ослаб.

– Миссия завершена, братья мои, - сказал Сарпедон. - Посчитайте погибших и перегруппируйтесь.

Сержант Грэвус наблюдал, как распадались десантники Хаоса. Они кричали, но голоса заглушались слоями керамита и мускулов, покрывавших лица. Воин был уверен, что его люди побороли бы предателей и не оставили камня на камне от этой библиотеки. Штурм смял ряды десантников Хаоса, но они не испугались и совершенно не чувствовали боли. Испивающие Души понесли тяжелые потери. Если бы они сейчас все умерли, то Грэвус спокойно принял бы свою судьбу. Но сзади неожиданно раздался страшный пронзительный крик, и безмолвные воины Хаоса содрогнулись, словно от жуткого удара.

Испивающие Души не преминули воспользоваться шансом. Сержант понял, что Сарпедон совершил нечто невозможное на вершине башни, и с головой окунулся в битву, кипевшую вокруг, вырвав топор из тела очередного врага.

Теперь потери несли прислужники Ве'Мета, их расчленяли цепные мечи, рассеивали в пыль очереди болтеров. Кто-то перевалился через край огромной библиотеки и разбился об пол, видневшийся далеко внизу. Те предатели, что не приняли смерть от руки космодесантников, все равно погибли, их тела разжижались прямо на глазах.

Воин Хаоса стоял на коленях перед Грэвусом, его ноги уже исчезли. Видоизмененные слои кожи и металла отваливались хлопьями, показался скелет, изуродованный, вывернутый, испещренный червоточинами. Тело взорвалось под давлением тяжелых металлических имплантатов, глухо звякнувших о заляпанный кровавой слизью пол.

Сержант отвернулся от зловонного месива, неожиданно почувствовав в душе странную легкость. Жужжание исчезло.

Жирный бог-насекомое умер.

С орбиты было видно, как поверхность планеты потемнела, когда рассеялись облака. Исчезли мухи, а густой слой желтоватых отходов поблек. Совершенно неожиданно включились сенсоры «Сломанного хребта», на экранах появилась ясная картина безымянного мира, по большей части покрытого океаном, с редкими изломанными островами. В первый раз экипаж увидел возвышающиеся коралловые груды и пропитанные кровью пляжи архипелага, заметил гниющие корабли, неожиданно оставшиеся без команды, разваливающиеся и тонущие в тяжелых волнах.

Появилась связь. Командор Сарпедон приказал срочно забрать их с планеты. Лигрис направил подразделение «Громовых ястребов» прямо на заваленный телами берег в тени крепости. Биодатчики показали, что остров вымер, хотя еще несколько часов назад кишел нечестивой жизнью. Сарпедон и Грэвус встретились на пляже, подсчитали шрамы и поднялись на борт «Ястребов».

Как и после давней атаки на артиллерийскую платформу, на спускаемых аппаратах осталось множество свободных мест. Из четырехсот десантников, высадившихся на планету, половина погибла в битве около крепости, в самой цитадели или лежала на дне необъятного океана, покрывающего планету.

Когда они достигли огромного черного корпуса «Сломанного хребта», то вместо приветствия на борту их встретил крик тысяч сенсоров. Аномалия Лигриса вернулась. В этот раз она стала в несколько раз больше и стремительно приближалась.

Сарпедон быстро бежал по коридору, позади него вились бинты, которыми апотекарий Паллас перевязывал культю ноги, когда заверещала тревога. Лигрис присоединился к нему у следующей переборки, на его обеспокоенное лицо легли глубокие тени от вспышек красных лампочек.

– Мы заметили это шесть часов назад, но тогда оно ушло, - доложил он. Мимо них бежали сервы-рабочие, направляясь к станциям контроля повреждений. - Я удвоил нагрузку на сенсориумы, но аномалия неожиданно исчезла. Теперь там такая мощь, что большинство датчиков вышло из строя. Пришлось задействовать сектор Индиго.

– Где оно сейчас? - Сарпедон сорвался прямо из апотекариона, забитого ранеными Испивающими Души. Его доспехи до сих пор были покрыты коркой нечестивой крови.

– На расстоянии семнадцати тысяч километров. Оно приближается, но как-то урывками.

– Неестественно.

– Да.

– Ве'Мет умер. Планета умерла вместе с ним. Я хочу знать, что это за штука, прежде чем она войдет в зону поражения наших орудий, и объяснение, которое не позволит мне открыть огонь, должно быть очень веским.

– Я с вами, командор.

Сарпедон и Лигрис вбежали в обзорный зал, богатый декор которого сейчас казался особенно неуместным. Несколько технодесантников Ордена управляли сервиторами, запуская усилители изображения. Яркое белоснежное сияние уже заполнило весь экран. Помещение было словно окутано серебром, а в центре свечения что-то двигалось, гибкое и змееподобное.

– Цели?! - крикнул Лигрис.

– Еще нет, сэр, - ответил технодесантник Варук, которому раздробило коленную чашечку, но он до сих пор не дошел до апотекариона. - Половина сенсоров показывает, что там ничего нет, а другие утверждают, что перед нами черная дыра. Мы направляем орудия на глаз, и то только половину, остальные отказали.

Сарпедон прекрасно понимал, какая сила находится в его распоряжении, так как в «Сломанный хребет» влилось несколько имперских кораблей размером с крейсер и звездолет ксеносов с очень сложной системой вооружения. Но за бортом летел враг, который умел показываться только тогда, когда хотел, и который мог подобраться очень близко…

Ве'Мет? Но принц-демон мертв. Кто тогда?

Тень в свете сдвинулась и обрела форму - гладкая кожа, длинные сильные руки, серебряные звезды вместо глаз. Оккультные символы вращались вокруг него, такие яркие, что их свет проникал даже сквозь сомкнутые веки. К экрану протянулась рука, и неожиданно фигура стала гораздо, гораздо ближе.

– Вторжение! Вторжение! Вторжение!…

Голос, активированный предупреждающей системой какого-то древнего корабля, грохотал на палубах «Сломанного хребта», когда что-то огромное и сильное приземлилось на поверхность «Скитальца». Сенсориумы тут же отключились из-за чудовищной перегрузки, сто сервиторов перегорели за одну секунду.

«Сломанный хребет» умолк. Двигатели умерли, системы жизнеобеспечения переключились в аварийный режим, огромные пространства корабля затопил вакуум. Перегорели схемы контроля и управления, судно беспомощно дрейфовало, как будто напуганное силой, шествующей рядом. Фигура наклонилась, и ее длинные изящные пальцы погрузились в почерневший металл. Извилистые мускулы сократились, и существо с корнем вырвало шесть верхних палуб «Сломанного хребта».

Оно смотрело на людей в доспехах, сгрудившихся в коридорах и на оружейных палубах. Оно сверкало ярким серебряным светом, в его сиянии расцвел серебряный город, а прекрасные миньоны спустились, подобно падающим звездам, на корабль внизу.

– Я - Архитектор Судеб. - Голос пришельца звучал, словно музыка. - Я - Инженер Времени. Я - Абраксис, Принц Изменений, а вы - мои дети.

Сарпедон смотрел на возвышающуюся фигуру, сверкающую на фоне черноты космоса. Будучи Испивающим Души, он повидал немало, да и за последние несколько дней произошло многое. Но это превосходило все.

Оно было ростом в несколько километров. Из спины вырывались огромные крылья света, обрамляющие прекрасное лицо и гриву волос. Тело, мускулистое, но изящное, покрывала туника из ниспадающего белоснежного шелка, вокруг пришельца горели огромные круги сложнейших символов. Горящие фигуры изливались из сияющего нимба над его головой - существа странной формы пастельного цвета и птицы с аметистовым оперением.

Сарпедон еле сумел отвести взгляд и увидел разрушение вокруг. Потолок зала наблюдений исчез вместе с несколькими палубами, обнажив огромную рваную рану изувеченного металла. В нее хлынул вакуум космоса, вскрывший бесчисленные отсеки и части корабля. Сквозь искореженные плазменные цепи прорывались струи дыма. Развалившиеся иглы конденсаторов ярко светились, истекая энергией в пустоту.

Испивающие Души поспешно загерметизировали шлемы. В отдалении дергалась крохотная белая тень, некогда бывшая отцом Изером. Легкие священника стремительно теряли последние капли кислорода, а конечности сковало льдом. Его душил и раздирал холод, внутренние органы лопнули из-за резкого падения давления, а вид Архитектора Судеб немилосердно хлестал его разум. Проповедник умирал в ужасающих муках.

Отец Изер, проповедовавший Ордену Испивающих Души учение Архитектора Судеб в глубинах Поля Цербера. Так давно. Он стал причиной величайшего откровения в истории Ордена, он привел десантников на «Сломанный хребет» и к безымянной планете. Он видел весь ужас Ве'Мета. А теперь умер от первого же взгляда на того, кого почитал всей душой.

– Слабость, - вновь раздался музыкальный голос. - Видишь, как он слаб? Таким созданиям, командор Сарпедон, одно мое присутствие несет смерть. Но ты другой, не так ли? Магистр знал, что в передатчиках бушуют только статические помехи, а звук его голоса не вырвется за пределы шлема. Но он все равно заговорил, уверенный, что Абраксис сможет его услышать.

– Кто ты? - спросил он. - Откуда ты знаешь мое имя?

– Сначала отвечу на твой второй вопрос, командор. Я наблюдал за тобой очень долго, я обыскал всю Галактику в поисках того, кто может стать чем-то большим, отличным от беспросветных глупцов, заразивших своим присутствием все миры. Ты горишь так ярко, Сарпедон. Я не мог не заметить тебя, даже находясь в Серебряном Городе, где правит мой повелитель.

А кто я такой? Абраксис, вестник Меняющего Пути. Я - твое спасение. Я - слава, что Изер видел в своих снах, ставшая путеводным маяком для тебя и твоих братьев. Я даровал тебе видения, Сарпедон, повелел уничтожить мерзость. Я тот, кто благословил твое тело и тела твоих братьев, кто закалил силу твоего разума так, что демоны варпа в ужасе разбегались пред тобой.

Я - ваш повелитель, а вы - мои подданные, вы подчинялись моей воле, как только увидели абсурд Империума. Я - Архитектор Судеб, Инженер Времени. Я - великолепие и сущность того, что малые примитивные умы называют Хаосом.

Это неправда. Этого не может быть. Но… Принц-демон полнился силой, которой не обладал даже Ве'Мет. Черты Абраксиса проступали на иконах паствы Изера, его лицо было у статуи, стоявшей рядом с памятником примарху в храме Дорна. А мерцающие создания, усеявшие измятый корпус «Сломанного хребта», несомненно, были демонами. Да, перед десантниками стоял великий и могущественный принц Хаоса, и именно он являлся Испивающим Души в обличье Архитектора Судеб.

Сарпедон отбросил в сторону десять тысяч лет служения Империуму, так как видел честь и благородство только в самом Императоре, дух и заветы которого давно извратили люди. Но теперь он понял, что императорская воля оказалась еще одной ложью, махинациями Абраксиса. Все это время Испивающие Души помогали принцу-демону Хаоса избавиться от соперника.

Осознание затопило Сарпедона, он не мог его вынести. Бывший библиарий был так уверен, что они достигли чего-то великого, что они отбросили оковы слабой человечности и стали подлинными, истинными солдатами Императора. Но неужели они стали ничем? Хуже, гораздо хуже, неужели они стали гнуснейшими из предателей, причем не по злобе, а из-за невежества?

Звездный форт. Артиллерийская платформа. Поле Цербера. «Сломанный хребет». Ве'Мет. Что они наделали?! Он старался, но не мог забыть слов посланника инквизитора Тсураса и магистра Ордена Горголеона. Предательство, ересь, одержимость. Сарпедон убил их обоих, убил тех, кто говорил ему в лицо правду.

Испивающие Души подчинились воле Хаоса. Они стали такой же частью врага, как и те десантники, с которыми сражались в крепости Ве'Мета. Они были пешками в игре Темных Богов, солдатами в армии зла. То, что они не знали об этом, не имело ни малейшего значения. Ни один подлинный слуга Императора не сочтет невежество оправданием. Испивающие Души стали десантниками Хаоса.

– А, он понимает. - Голос походил на мелодию тысяч хоров, звучащих в унисон. - Он понимает, кем стал. Он отбросил, как ненужную тряпку, чистоту, которой столь дорожил. И сделал это сам, добровольно. Он повернулся спиной к союзникам, убивал моих врагов по моему приказу, принял свое новое омерзительное тело как благословение. Причем без принуждения. Сарпедон понимает, кто он такой, и осознает, что пути назад уже нет.

– Неправда! - Бывший библиарий почувствовал, что задыхается.

Абраксис усмехнулся:

– Да ты же и сам все знаешь, мутант. Я не лгу.

Мутант. Это слово… А потом Сарпедон опять, с новой силой почувствовал чудовищную тяжесть скверны, мантию презрения, окутывающую его, сминающее отвращение всей Вселенной. Он снова ощутил себя так, как тогда, когда проглотил плоть мутанта из звездного форта. В его венах тек едкий яд, плоть разлагалась ежеминутно, кожа истекала скверной. Каждый взгляд, падавший на него, был переполнен ненавистью. Он - нижайший из низших, мутант, нелюдь, паразит.

Наверное, так же себя чувствовали и его братья - Грэвус с его рукой, Теллос с ненормально развитыми чувствами и странным метаболизмом. Даже Гивриллиан, твердокаменный Гивриллиан, убитый в зале Ве'Мета, был уродливым мутантом. Когда Абраксис сорвал с их разумов покров благородства и самодовольства, осознание мерзости обрушилось на них так же, как на Сарпедона.

Бывший библиарий рухнул на искореженную палубу - ужасные ноги насекомого изменили ему и резко разъехались. Мутант. Предатель. Солдат Хаоса.

Абраксис стоял рядом с Сарпедоном. Он наклонился, и десантник посмотрел на него сквозь слезы ярости - в руке принца-демона что-то сверкало, оно казалось иголкой в длани гиганта.

– Сарпедон, твои страдания причиняют мне боль. - Лицо Абраксиса излучало подлинное беспокойство и заботу. - Разве ты не видишь, кем можешь быть? Ты и твой Орден достигли потрясающих результатов. Вы сбросили оковы Империума - и сделали это сами, я только наблюдал. Вы доказали силу своего разума, когда отвернулись от традиций бессмысленной власти, которая делала вас слабыми. С моей помощью вы уничтожили Ве'Мета, отвратительную пародию на великолепие Хаоса.

Хаос - это прекрасная вещь, Сарпедон. Это свобода, подлинная, чистая свобода. Там меняется все, а Вселенная подчиняется воле сильных. Ты искал его всю свою жизнь - освобождения от лицемерия и бесчестия Им-периума. Ты жаждал благословения Императора, так как не знал устройства Вселенной, был наивным, беспечным ребенком. Император - ничто, Сарпедон, мертвец, восседающий на троне. Ты был предан ему просто потому, что не знал силы, которую может даровать Хаос. Но теперь я показал ее тебе, и скажи честно, можешь ли ты и твой Орден служить чему-то другому, кроме Хаоса и Меняющего Пути?

Это была правда, все, от первого до последнего слова. Неужели он действительно верил, что Император мог даровать ему эту омерзительную мутацию, что он насылал еретические видения, приведшие Орден к Ве'Мету? Абраксис держал в руке сверкающий цилиндр длиной с предплечье Сарпедона, покрытый затейливой вязью проводов, светящихся в звездном свете.

– Мой повелитель - это единственная сила в Галактике, за которую стоит бороться. Присоединяйтесь ко мне, станьте моими солдатами, и вам покорятся звезды, предайте себя разрушению во имя Меняющего Пути. Что вам осталось? Ваш Император - ничто, ваш Империум отрекся от вас. Единственная цель, оставшаяся на вашу долю, - это поиск Хаоса. Вы ее уже выполнили. Вам не нужно больше жить заблуждениями, Сарпедон. Вы можете получить все, чего хотели, - жизнь, проведенную на службе силе, в которую можно поверить, движение к цели, которую можно достичь. Именем бога моего я хочу поблагодарить вас за убийство своего врага.

Копье Души. Когда-то давно оно значило все. Раскололо Орден, запустило цепь событий, которые оставили Испивающих Души ни с чем. Им осталось только вверить свою судьбу силе, оказавшейся подлинным богом. Копье Души, древнее и могущественное. Оно должно было соединить Орден, сделать его нерушимым, а вместо этого растерзало и погубило.

Сарпедон встал и взял Копье из рук Абраксиса. Новое начало. Символ нового Ордена, созданного из пепла старых Испивающих Души, следующего за богом, который всегда вознаградит за преданность. Сарпедон мог потеряться в бесконечной череде сражений, но Копье Души будет путеводной звездой, символом их разрыва с ложью Империума и мертвым Императором. Можно ликовать, убивая врагов бога изменений. Можно оставить за собой выжженный след смерти среди звезд, а в бойне, которой давным-давно стал весь мир, наконец-то найти цель.

В памяти Сарпедона возникли обрывки истории, которую он учил еще послушником. Копье Души - вечный источник гордости и гнева из-за его потери. Его даровал Ордену примарх Рогал Дорн, который тем самым показал, что именно Испивающих Души считает истинными потомками прославленного легиона Имперских Кулаков, что они - часть великого плана Императора и исполняют Его волю.

Пелена сошла с разума Сарпедона. Почему он приказал атаковать техногвардейцев на платформе, почему убил посланника Инквизиции, когда тот объявил им Экскоммуникатос? Что тому виной? Гордость? Гнев? Или что-то другое, что Сарпедон понял только сейчас?

Он посмотрел на своих братьев. Увидел Теллоса, как обычно без брони, и почему-то совершенно не удивился, поняв, что вакуум не вредит идеальному воину. Увидел Грэвуса и Каррайдина, Лигриса, Палласа и всех остальных десантников, пошедших за Сарпедоном до конца. Большинство были свидетелями катастрофы на звездном форте, сражались в аду Ве'Мета, все прошли через ужасы войны Ордена. Сарпедон мог повести их в преисподнюю, и они беспрекословно подчинились бы воле своего магистра. Если он склонится перед Абраксисом, то они тоже склонятся. И умрут, если он откажется.

Пальцы Сарпедона сомкнулись вокруг Копья Души. Он нащупал ряд ямочек на поверхности цилиндра и почувствовал, как крохотные лазерные лучи прокололи закованные в броню кончики пальцев.

Рогал Дорн так не хотел разъединять легион Имперских Кулаков, что чуть не стал еретиком. Когда ему все-таки пришлось подчиниться, то он приложил огромные усилия, пытаясь сделать так, чтобы каждый из Орденов, несущий его генокод, равно уважался другими, был пропитан независимостью и благородством, столь характерными для Имперских Кулаков. Почему он так сделал? Из-за обыкновенной отцовской гордости за свой легион, за будущие поколения, за своих сыновей? Или по какой-то другой причине?

Рогал Дорн понял то, что сейчас осенило Сарпедона. И чары Абраксиса разрушились. Поймут ли это остальные Испивающие Души? Возможно, они подчинились принцу-демону. В каком-то смысле это уже не имело никакого значения.

Кровь просочилась через крохотные отверстия в кончиках пальцев и попала на генодешифраторы, встроенные в Копье. Оно было настроено на кровь Рогала Дорна, который первым нашел его. Только те, в чьих венах текла его кровь - Имперские Кулаки или их потомки, такие как Испивающие Души, - могли его активировать. Оружие стало жарким и загудело в руке Сарпедона.

Абраксис сделал шаг назад. Светящиеся демоны сгрудились у его ног.

– Выбирай, Сарпедон.

Но Сарпедон уже выбрал.

Из Копья Души вырвались два вихря, темнее, чем даже самый беспросветный космос. Сарпедон напряг свои нечестивые ноги мутанта и приготовился бежать. Придется быть быстрым и надеяться на то, что гравитационное поле корабля не повреждено. Придется быть сильным и точным и положиться на то, что братья все сделают правильно.

Он поднял голову, посмотрел принцу-демону в глаза и отчеканил:

– Этот Орден никому не принадлежит. Сарпедон выстрелил. Он не мог связаться со своими братьями, но это было и не нужно.

Каррайдин приблизился первым, разряжая болтер в сияющих розовых и бледно-голубых миньонов с извивающимися пальцами и огромными жаждущими ртами. Штурмовой болтер беззвучно задергался в вакууме, снаряды рвали люминесцирующие тела. Теллос подошел вторым, буквально нырнув в схватку, вспарывая лезвиями плоть тварей. Потоки света безмолвно засверкали на фоне черноты космоса, когда каждый Испивающий Души открыл огонь, отвлекая на себя орду, спустившуюся на «Сломанный хребет». Дрео собрал десантников, организованно посылая волны огня в противника, взрывающие поверхность искореженного металла. Люко организовал оборону с другой стороны палубы.

Они вызывали огонь на себя, а Сарпедон должен был нанести главный удар.

Оторванная нога не сказалась на его быстроте. Он развил бешеную скорость, подлетел к возвышающейся фигуре Абраксиса, Копье Души зажато в руке. Лицо принца-демона исказилось от потрясения и гнева, когда он увидел битву, развязавшуюся у его ног. Кольца символов, кружившие в воздухе, стали красными и желтыми от ярости, сверкающие глаза потемнели, а рубиновые вены выступили на алебастровой коже, когда недоумение перешло в силу.

– Глупцы! - заревел Абраксис. - Да вы же ничто! Ничтожества!

Сарпедон не обратил на него внимания, слыша только собственное дыхание. Он должен быть быстрым, он должен быть точным. И не важно, если ничего не получится. По крайней мере хоть что-то в его жизни не изменилось. Умереть, сражаясь с врагом, - это уже цель. Создания с заплесневевшими телами, руки которых оканчивались изрыгающими пламя ранами, преградили Сарпедону путь. Взметнулись вспышки разрядов, когти-молнии Люко пали на двух из них, сзади мелькнули лезвия цепных мечей. Демоны развалились, их сияющая плоть на глазах рассыпалась искрами. Сарпедон пробежал мимо, не сбавив скорости, махнув Копьем и по пути развалив еще несколько тварей.

Он отвел руку назад, сконцентрировавшись на огромной бледнокожей фигуре Абраксиса. Серебряный дождь лился с рук принца, прожигая доспехи Сарпедона, как будто расплавленный металл, но магистр сейчас не мог позволить себе колебаться.

Он напряг все семь ног и прыгнул, отведя руку. Огонь уже тек по телу, боль взрывала кожу. Он почувствовал, как лопнуло одно легкое, а нога разорвалась по суставу. Ненавидящий взгляд принца-демона ослеплял, болтерный огонь прошивал грудь Абраксиса, и фонтанчики кровоточащего света вырывались в космос.

Время замедлилось. Во Вселенной исчезло все, кроме принца-демона, Сарпедона и священного оружия, зажатого в руке магистра. Слышался только один-единственный звук, ритмичный стук, становившийся громче по мере того, как десантник приближался все ближе. Биение сердца принца-демона, участившееся от ярости, гонящее серебряный огонь по венам слуги Меняющего Пути.

Сарпедон ударил, погрузив когти в сверкающую кожу груди Абраксиса. Прицепившись к демону, горя в магическом огне, магистр налег на Копье, и его наконечник вошел в огромное, бьющееся богохульством сердце порождения Хаоса.

После этого Сарпедон помнил мало. Но иногда ему снилась, как некогда стены крепости Квиксиан Обскура, вспышка, подобная рождению нового солнца, луч света, прорезавший грудь Абраксиса. Чистое безумие варпа, жизненные силы принца-демона вылились в космос, отшвырнув Сарпедона волной огня, отбросив на исковерканную палубу «Сломанного хребта».

Он помнил, как демоны бога изменений утонули в жидком огне, крича и причитая даже в безмолвном вакууме, когда их плоть стала растворяться. Потом, уже на исходе сна, шар белого огня, некогда бывший Абраксисом, превращался в круг тьмы, засасывающий многоцветное пламя и распадающихся демонов. Испивающие Души намертво вцепились в потрепанный металл, стараясь не попасть в вихрь. Закованная в доспех рука - Сарпедон так никогда и не узнал, кто же это был,- схватила одну из его безвольно висящих ног и прижала к палубе.

Потом наступала тьма, свет умирал, а магистр просыпался.

Сарпедон, хромая, взобрался на новый мостик «Сломанного хребта», твердый бронированный пузырь в сердце звездолета, куда подключили все контрольные системы, шедшие через различные корабли инженерного порождения варпа. Его постройка заняла несколько месяцев. На дуге сферы установили огромный обзорный экран, который выводил общее изображение, составленное из данных всех сенсориумов, усеивавших корпус «Скитальца».

В помещении стояла тишина, если не считать отдаленного гула машин и нежного мурлыканья управляющих консолей. Сарпедон почти вприпрыжку прошел по металлической палубе мостика и взобрался на командную кафедру. Протез, поставленный вместо оторванной ноги, клацал по полу при ходьбе. Выращивание бионики займет некоторое время, хотя в этом тоже был плюс. Пусть апотекарии потренируются. У магистра не действовали еще две ноги, до сих пор закованные в гипс. Раны на космодесантниках заживали быстро, но пройдет еще несколько недель, прежде чем Сарпедон сумеет отвыкнуть от хромающей, заваливающейся на один бок походки.

Контрольный дисплей мерцал датчиками и рунами вооружения. Технодесантники до сих пор находили новые направляющие двигатели и артиллерийские системы. Они даже устроили соревнование, кто быстрее свяжет их с контрольным мостиком после обнаружения. На полное обследование «Сломанного хребта» понадобятся годы, и на борту постоянно будут находиться системы и приборы, назначения которых так никто и не поймет.

Теперь этот огромный звездолет стал домом Испивающих Души - «Космического скитальца» почти привели в порядок и освятили. Он стал символом нового Ордена. Они тоже очистились от тысячелетий лжи, столь сильно влиявших на их судьбу. За свободу пришлось заплатить огромными, почти невосполнимыми потерями. Но это не сломало Испивающих Души. Великая Жатва начнется снова, когда «Сломанный хребет» спустится на одинокие дальние планеты и выберет храбрейших юношей для обучения. Это был первый приказ Сарпедона, как только он проснулся в апотекарионе, еще обожженный и изломанный. Космодесантники наберут новое поколение послушников и возместят потерянное. Потребуется время, но они блуждали в тенетах лжи тысячелетия, так что годы не имели значения.

Скорее всего многое из сказанного Абраксисом на самом деле было правдой. Император действительно всего лишь мертвец, восседающий на троне, бездыханный и беспомощный, - ересь для любого законопослушного гражданина Империума, но Испивающих Души уже давно не волновали такие вещи. Возможно, Орден действительно остался в одиночестве и нет той силы, которая могла бы им помочь и указать правильный путь.

Но это не имело значения. Император мертв, но остались принципы. Он символизировал все, за что стоило сражаться. Ужас Хаоса реален. Если бог людей не может лично направлять руку Испивающих Души, это не значит, что они не будут следовать его идеалам. Хаос - достойный противник не только из-за слов Императора. Просто уничтожение такого врага - правильная и благородная цель.

Испивающие Души были комнатными собачками Империума тысячелетиями, а потом стали рабами Хаоса. Но они отреклись от обоих хозяев и уничтожили двух ужасающих принцев-демонов. Разве такой победой не стоило гордиться?

Такова судьба Испивающих Души - они будут сражаться с Хаосом везде, где встретят, отвергнув всех хозяев, одинокие предатели в глазах людей. Они рождены для битвы и будут сражаться. Им не нужен Император или кто-нибудь еще, чтобы взять в руки оружие. Когда Сарпедон выздоровеет, а Орден перестроится, их уже ничто не остановит. Возвышенные мечтания - посвятить жизнь уничтожению Хаоса, когда тебя ненавидят все, Хаос, Империум, а во всей Вселенной нет ни единого союзника. Но если это единственный путь для Испивающих Души - бороться за то, что они сами считают нужным, - пусть будет так.

Возможно, это просто смешно. Или даже жалко. Сарпедон больше так не думал. Старался не думать. Он умрет, сражаясь за принципы, на которых Император построил Империум, ведь теперь они преданы лжецами, правившими от имени бога.

И тогда на мостике «Космического скитальца» мутант, отлученный космодесантник, поклялся выполнить работу Императора.