Прошло немало времени, прежде чем Аларик смог что-то чувствовать. И первым делом ощутил адскую жару.

Он стоял и был прикован цепью к стене. Помещение освещал красноватый огонь горнов у противоположной стены. По сторонам помятой наковальни грудами валялись недоделанные мечи и части доспехов.

— Предполагалось, что ты еще долго не проснешься, — произнес голос позади Аларика.

Рыцарь попытался повернуться, но цепь удержала его на месте. Он смутно понимал, что все еще находится в кузнице, где на него надели ошейник, и железная тяжесть вокруг шеи, казалось, пригибает его к полу.

— Где мой боевой брат? — выговорил Аларик разбитыми, окровавленными губами.

— Я слышал, что вас было двое, — ответил голос. Глухой и скрипучий, он исходил из горла, обожженного за годы, проведенные среди кузнечных горнов. — Он где-то в этой дыре, наверно, на него как раз надевают ошейник. Они приняли вас за колдунов, раз притащили сюда. Немногие получают ошейник, знаешь ли. Это большая честь.

Говоривший подошел к наковальне, спиной к Аларику. Это был крупный человек с мускулистыми плечами и смуглой кожей, блестящей, словно полированная бронза. На поясе у него висели инструменты. Он склонился над наковальней и поднял меч, чудесный клинок, но необработанный и законченный лишь наполовину.

— Я здесь уже давно, — продолжал он. — Наслушался много чего, но давненько Астартес не осчастливливал своим появлением этот мир. Очень давно.

— Кто ты?

Говоривший не обернулся.

— По профессии кузнец. Достаточно полезный, чтобы жить. По-видимому, я должен возблагодарить Императора за это. Если что и нужно этой планете, Астартес, так это клинки, добрые клинки, и побольше. Поэтому я останусь здесь до самой смерти и, возможно, еще долго после нее, делая эти клинки. Быть может, ты погибнешь от моего меча. Поверь мне, ты его узнаешь. Клинков, подобных моим, нет в этом мире.

— Куда меня отправят? Что со мной будет?

Кузнец по-прежнему не поворачивался к Аларику лицом. Мускулы его спины зазмеились под темной кожей, когда он положил меч на наковальню и взял в руки молот.

— Не мне судить, Астартес. Не мне судить. Однако будь у меня что-нибудь ценное, я бы поставил это на то, что ты будешь сражаться за свою жизнь, и уже скоро. Так что я заключу с тобой сделку.

Аларик рассмеялся, и смех его был таким же горьким, как привкус крови у него во рту.

— Сделку, ну конечно.

— Ах, послушай меня, Астартес, пока тебя не забрали в другое местечко, покруче этого.

Аларик невольно попытался вырваться из оков.

— Я сделаю тебе доспех, — сказал кузнец, — лучший из всех, что у тебя когда-либо были.

— У меня есть доспех.

— Уже нет, и никогда не было такого, какой я могу сработать. Облегающий, словно стальная кожа. Гибкий как шелк. Закаленный в огне, будто сердце звезды, прочный настолько, что отразит удар топора самого Кхорна. Как тебе это? Заманчиво?

— Но не за просто так. Знаю я вас. Любые посулы затронутых скверной все равно что предательство.

— О нет, ты не понимаешь. Взамен я попрошу тебя отыскать для меня кое-что. Полагаю, что у тебя будет больше шансов найти это, чем у меня — запертого тут.

— Оставим это, — сказал Аларик. — Ни один слуга Императора не станет заключать сделку с таким, как ты.

— Таким, как я? А кто такой я? — Кузнец повернулся, как раз настолько, чтобы Аларик смог увидеть его в профиль. Лицо было словно выковано молотом, подобно одному из его же клинков, нос был перебит во многих местах, глаза почти скрывались под сетью шрамов. — Отыщи Молот, Астартес, — Молот Демонов. Говорят, он где-то в этом мире и с ним поднимется герой и сокрушит лордов Бога Крови. Что может быть слаще для раба вроде меня, чем увидеть это?

— Ложь.

— Молот Демонов вполне реален. Про него толком ничего не известно, но он, скорее всего, находится где-то на этой планете. Будь я поумней, то сказал бы даже, что он прямо передо мной, прикованный к стене моей кузницы. Ибо ты и есть Молот. Не так ли, Серый Рыцарь?

Тяжесть ошейника была невыносимой. Он тянул Аларика вниз, и голова Серого Рыцаря склонилась.

Огни горна заслонили черные пятна, он ощутил запах раскаленного железа и дыма болтера.

Он вновь погрузился в беспамятство, убаюкиваемый звоном молота по наковальне.

Карникаль!
«Мысленные путешествия святого еретика»,

Это поглощающее самое себя чудовище! Это город, подобный опухоли, это убийственное великолепие! Это великий паразит, выползший из земных глубин!
написанные инквизитором Хельмандаром Освайном

Одни говорят, что Карникаль обрушился на Дракаази с какой-то далекой звезды и целую вечность рос, бессмысленный и бескрайний. Другие считают, что он зародился тут, что-то вроде грибка или паразита, который мутировал до огромных размеров по вездесущей воле Хаоса. Насколько же они глупы, пытаясь отыскать логику в его облике! Пещеры его внутренностей, кровавые реки, изливающиеся из его ран, стенания его вечной боли — все это лик Хаоса, лик Кхорна!
(запрещены Ордо Еретикус)

Город, построенный на Карникале, это паразит на паразите, хижины, втиснутые между жировыми складками на его спине, шпили, вознесшиеся по прихоти чудовища, храмы и бойни, колышимые его исполинским дыханием. Все это отдано на волю безмозглого существа, тупого чудовища, монстра по имени Карникаль!

— Неплохой урожай в этом году, — заметил лорд Эбондрак.

— Воистину, мой господин, — отозвался герцог Веналитор.

— Кхорну будет приятно видеть, как они умирают.

Из пыточного сада Веналитору и Эбондраку открывался восхитительный вид на невольничий рынок Карникаля. Рынок, один из крупнейших на Дракаази, был встроен в высохшую кисту, похожую на воронку от метеорита. Сотни колод были врезаны в тугую шкуру земли, и к каждой приковано по несколько новых невольников. Слышались вопли рабов, перемежаемые щелканьем плетей и хрустом ломающихся костей.

Лорд Эбондрак лениво выпустил когти, словно потягивающийся кот.

— Варп говорит о тебе, Веналитор.

— Значит, я счастлив, мой господин.

— Он говорит, что ты доставил Богу Крови особо ценный приз.

Веналитор поклонился:

— Это правда. Имперские воины дрались с нами на Сартис Майорис. Они были разбиты, и многие захвачены живьем.

— Пророки говорят, что не только простые гвардейцы.

— Вы увидите, мой господин.

Лорд Эбондрак бесшумно прошелся к краю балкона пыточного сада. Сад — излюбленное место отдохновения Карникаля, там лорды могли услаждать взоры видом расчлененных тел, висящих на сложных пыточных устройствах, укрепленных в обсидиановой поверхности. Непокорные могли удостоиться последней почести перед смертью — быть медленно замученными на сооружении из серебра, дабы служить вдохновению посетителей сада.

Лорд Эбондрак, огромный, рептилиеподобный, напоминал дракона из человеческих мифов. И видимо, неслучайно, — должно быть, Эбондрак сам избрал некогда этот облик: иссиня-черная чешуя, желтые кошачьи глаза и бесчисленные костные выросты в виде шипов, на которых порой красовались головы и руки тех, кто вызвал его неудовольствие.

Его длинное змеевидное тело и огромные крылья двигались с быстротой и грацией, неожиданной для таких размеров, а присущая ему величавость сразу выдавала в нем фактического правителя Дракаази. Ради торжественного случая лорд Эбондрак облачился в доспехи из обсидиана и бронзы, и это одеяние на его массивном чешуйчатом теле гармонировало с мрачными доспехами его личного войска, Змеиной Стражи. Подразделение этих элитных воинов, закованных в броню, сопровождало его, следуя на почтительном расстоянии за своим повелителем. Эти существа с их черными отравленными клинками и безглазыми шлемами являлись самой мощной боевой силой на Дракаази, и их присутствие служило постоянным напоминанием о том, что сила оружия была решающим аргументом в борьбе за местную власть.

— Я не сомневаюсь, что уже ходят слухи, — сказал Эбондрак, — про то, куда теперь я поведу всех своей властью.

Мгновение Веналитор тщательно взвешивал свои слова.

— Говорят кое о чем… Я слышал о неком великом начинании.

— Мы слишком долго оставались в этом мире, — сообщил Эбондрак. Он распростер крылья, словно указывая на бескрайность налитых кровью небес Дракаази. — Этот мерзкий камень, этот кусок кровавой грязи слишком мал, чтобы вместить веру, достойную нашего бога. Вы согласны?

— Это славный мир, — ответил Веналитор просто. — Но всегда найдется место для новой крови.

— Ха! Имейте же воображение, герцог. Подумайте, что мы могли бы сделать! Мы покидаем Дракаази лишь для того, чтобы захватить рабов, и доставляем наши жертвы в этот мир, чтобы посмотреть, как они умирают. На Сартис Майорис вы занимались именно этим. Однако если бы все лорды Дракаази устремились к единой цели, бросили бы лучшие свои силы на штурм звезд, перед нами пали бы целые миры. Дракаази же станет опорным пунктом для наших кровавых набегов.

— Вы говорите, — уточнил Веналитор, — о крестовом походе?

— Разумеется. Прямо сейчас тот, кого называют Разрушителем, ведет свои армии прочь от Ока. Бесчисленное множество других чемпионов варпа делают то же самое по всей галактике. За резней следует богатая пожива. Собственный крестовый поход Бога Крови станет тем сильнее, чем больше участников присоединится к нашему делу. К тому времени как мы возвратимся на Дракаази, у Бога Крови будет уже своя империя в Оке. Разве не станет это деянием более великим, чем все наши здешние забавы, вместе взятые?

— Понимаю, мой господин, — вставил Веналитор, придав голосу оттенок изумления.

— Нет, герцог, — возразил Эбондрак, — вы молоды. Вы недолго сражаетесь под знаменем Кхорна. То, что вы видите, — это только начало. Надо быть очень древним существом, чтобы понять, чем Дракаази могла бы на самом деле стать. Скоро все лорды узнают о моем крестовом походе, и все они будут объединены под моей властью. А пока у нас есть более насущные дела. Вы говорите, что взяли на Сартис Майорис богатый улов?

Веналитор вслед за Эбондраком окинул взглядом невольничий рынок. Тысячи пленников были выставлены на продажу, часть — плоды недавней победы Веналитора, другие переданы сюда как подношения Кхорну от пиратов-рейдеров или захвачены в сражениях по всему Оку Ужаса. В большинстве своем это были люди, поскольку человеческие силы Империума сражались со слугами Хаоса повсюду. Другие были ксеносы: стройные эльдары, орки, несколько совсем уж странных существ, выловленных по дальним закоулкам космоса.

— Пойдемте, — сказал Веналитор, — покажу товар лицом.

Лорд Эбондрак и Веналитор вместе спустились по винтовой лестнице на дно кисты. Повсюду на их пути работорговцы, все слуги какого-нибудь из лордов Дракаази, кланялись или салютовали Эбондраку. Несчастные, обитавшие в Карникале, в страхе разбегались или простирались ниц, хнычущие и жалкие. Большую часть населения Дракаази составляли люди или, по крайней мере, те, кто изначально были людьми, и кое-кто поговаривал, что Эбондрак принял драконий облик единственно лишь затем, чтобы отличаться от городской швали. Звуки невольничьего рынка растекались вокруг, запах пота и страдания, смешанный с тяжелым зловонием гниющей крови, пропитал Карникаль.

Здесь были многие лорды Дракаази, разглядывавшие выставленных на продажу рабов. Тиресия, высокая и чернокожая, с огромным луком, висящим на боку, подбирала новые жертвы для своей свиты, состоящей из звероподобных головорезов и изысканных ассасинов, чтобы было кого преследовать во время следующей великой охоты. Голгар Хозяин Стаи покупал самых слабых и жалких рабов, чтобы бросить своим гончим, парочку которых он водил по рынку на цепи.

Скатхач, который нечасто выбирался из своей крепости, видимо, намеревался прикупить рабов для тренировки своих солдат. Он повернул одну из голов вслед Эбондраку и Веналитору, проходившим между блоками для привязи рабов. Скатхач давно покинул легион предателей, но все еще носил силовую броню Космодесанта Хаоса, и сопровождавшие его солдаты были отлично вымуштрованы, не в пример кровожадному сброду из свиты многих других лордов.

— Лорд Эбондрак, какая честь для моего рода, — громыхнул чей-то голос.

Перед Веналитором стоял огромный чан с дымящейся кровью, в которую было погружено жабье тело гигантского демона. Чан несли ослепленные рабы, согбенные под тяжестью демона. Пока демон разговаривал с Эбондраком, двое рабов черпаками лили кровь на бледную кожу существа. На груди у твари была мокнущая язва в виде шестипалой руки. Таким же знаком была заклеймена грудь каждого из рабов, несущих демона.

— Аргутракс, какие жертвы ты припас для алтарей и арен нашего мира? — спросил Эбондрак.

Аргутракс махнул рукой, с которой капала кровь, в сторону ближайшего блока. К нему было приковано множество загорелых мускулистых мужчин и женщин, не перестававших проклинать работорговцев, надзирающих за ними.

— Целое племя, мой лорд, — сообщил Аргутракс. — Самые жестокие и дикие из людей, да! Их ярость еще долго отдавалась эхом в варпе. Они сами обратились к своему древнему богу — нашему богу и впустили моих слуг! Так они были обращены в рабство и скоро научатся склоняться перед волею своего бога. Ха! Смотри, как они бушуют! Вообрази этакую ярость, обращенную во славу Бога Крови!

— Очередные дикари, Аргутракс? — переспросил Эбондрак. — Такие всегда нужны для арен. Бог Крови вечно алчет пищи.

Аргутракс не смог утаить злость, скользнувшую по его отвратительному лицу.

— Значит, благодарение Богу Крови за то, что он так высоко ценит подобные подношения. — Аргутракс обратил свои горящие черные глазки на Веналитора. — Что же ты добыл, юный выскочка, что идешь подле нашего лорда, будто равный ему?

Веналитор улыбнулся. Аргутракс ненавидел его. Большинство лордов Дракаази ненавидели его, поскольку он был моложе и талантливее. Разумеется, друг друга они тоже ненавидели и терпели лишь потому, что лорд Эбондрак превратил Дракаази в огромный храм Кхорна и служение поглощало все их внимание. Аргутракс же, древнее и злобное существо, рожденное в варпе, питал особую неприязнь к узурпаторам вроде Веналитора.

— Полюбуйтесь, достопочтенный демон, — просто ответил Веналитор.

Слуги Веналитора хлопотали вокруг грандиозного шатра из темно-красного шелка, возвышавшегося на краю невольничьего рынка. Среди его слуг были сцефилиды, аборигены Дракаази, населявшие ее горы и ущелья до того, как первые лорды Хаоса ступили на эту планету. Эти инсектоиды, презираемые всеми на Дракаази, были горячо преданы Хаосу и лично Веналитору. Множество их сновало вокруг шатра, а самые крупные, надсмотрщики, засуетились у входа и откинули шелковый полог.

Рабов-людей выгнали плетьми из шатра на рыночную площадь. Все они были мужчинами, окровавленными, скованными по рукам и ногам, и почти у всех на плече была одна и та же татуировка: Имперская Гвардия, солдаты трусливого Империума, наконец-то ставшие рабами, что и было их предназначением в жизни.

— Вот эти? — вопросил Аргутракс. — Эти доходяги едва годятся на корм гончим. И на это ты тратишь наше время? Бог Крови плюнет на такое подношение, Веналитор. Такой жалкий дар граничит с ересью!

— Терпение, демон, — спокойно ответил Веналитор.

Появились четыре старших надсмотрщика-сцефилида, они на толстых бронзовых цепях выволокли из шатра огромного человека, ростом вдвое выше любого из имперских гвардейцев. За ним последовал второй, столь же громадный. Горы мышц перекатывались под их кожей, покрытой коркой грязи и засохшей крови. Под грязью виднелись шрамы, следы старых боевых ран и хирургических вмешательств. Под кожей темной тенью проглядывал черный панцирь с металлическими разъемами на груди и бицепсах, откуда силовой доспех мог считывать жизненно важные показатели.

У одного из людей были крупные и выразительные черты лица, лоб изборожден морщинами от долгих забот и трудов, лицо второго было твердым и невозмутимым, словно гранитная плита. Оба силились разорвать свои цепи, но металл был откован в жерле самого жаркого вулкана гор Дракаази и держал крепко. У каждого из мужчин на шее был Ошейник Кхорна — факт, явно не укрывшийся от глаз лорда Эбондрака.

— Космодесантники, — сказал Эбондрак, — и живые. Ты превзошел сам себя, Веналитор. Прошло много лет с тех пор, как на Дракаази привозили живых Астартес.

— Не просто космодесантники, мой господин, — гордо ответил Веналитор. — Они псайкеры, колдуны. Богу Крови доставит удовольствие увидеть их смерть. — Веналитор щелкнул пальцами, и раб-сцефилид выбежал вперед, осторожно держа в передних лапах наплечник от силового доспеха космодесантника. Веналитор взял наплечник и поднял его кверху, чтобы лорд Эбондрак смог разглядеть эмблему, украшавшую его. На керамите были вырезаны молитвы на высоком готике и знак — меч, пронзивший раскрытую книгу.

— Серый Рыцарь, — вымолвил Эбондрак.

— Два Серых Рыцаря, — ответил Веналитор. Он со значением взглянул на Аргутракса. — Охотники на демонов.

Аргутракс оскалился. Он ни за что бы не выказал очевидной слабости перед Эбондраком и в особенности перед Веналитором, но прижался в своем котле к дальней стенке, чтобы насколько возможно увеличить расстояние между собой и Серыми Рыцарями. Само их присутствие было проклятием для демона. Веналитор с жестокой радостью подумал, что в порочной душе Аргутракса зародилось нечто, похожее на страх.

— Я так понимаю, что эти экземпляры не продаются, — продолжал Эбондрак.

— Разумеется, нет. Я лично прослежу, чтобы они стяжали величайшую славу Кхорну. Этого я не могу доверить никому. Я заберу их обратно на «Гекатомбу» и подготовлю для дальнейших дел. Что до остальных, — Веналитор пренебрежительно махнул рукой в сторону пленников-гвардейцев, — они на продажу. Копить про запас жертвы, предназначенные Богу Крови, не по мне. И еще одно.

Рабы выкатили вперед сани, на которых были разложены остальные части доспехов Серых Рыцарей. Они были по-прежнему покрыты кровью сражения на Сартис Майорис.

— Это дар, мой господин, — сказал Веналитор.

Аргутракс пренебрежительно фыркнул.

— Принимаю с благодарностью, герцог, — ответил Эбондрак, — это воистину редкий трофей. Велите вашим рабам доставить их ко мне во дворец.

— Будет исполнено.

— Итак, — произнес Эбондрак, разглядывая Серых Рыцарей, — игры Карникаля увидят, как охотники за демонами убивают себе подобных во славу Бога Крови. Только не говорите, что Кхорн не оценит этого юмора.

Эбондрак развернулся и прошествовал дальше, разглядывая других пленников, которыми торговали лорды Дракаази. Ни у кого из них не было ничего и близко похожего на редчайшую добычу в виде пары Серых Рыцарей, и ни один из лордов не мог похвастать, что может выставить на арену таких воинов. Прежде чем направиться к шатру, Веналитор взглянул напоследок на Аргутракса. Его надсмотрщикам предстояла большая работа, поскольку игры Карникаля открывали сезон поклонения Кхорну на аренах Дракаази и от того, как выступят рабы Веналитора, зависит его положение среди лордов планеты. Учитывая, что под его знаменем будут сражаться два Серых Рыцаря, игры, конечно же, пройдут для него удачно.

Кхорн в своей обители в варпе издаст рев радости, когда охотники за демонами будут принесены в жертву в схватке во славу его. Варп не скоро забудет герцога Веналитора с Дракаази.