— Какое мы имеем право судить других людей?

Дениятос. Боевой Катехизис

— Вопрос стоит иначе: имеем ли мы право предполагать, что кто-то из них невиновен?

Бронированный клин Воющих Грифонов врезался в ряды Испивающих Души с грохотом, от которо­го содрогнулись джунгли. Влажные ветра дожде­вых лесов вдруг стали обжигающими и сухими от жара, исходящего от открывших огонь орудий, установлен­ных на машинах. Снаряды, выпущенные «Хищниками», взрывались среди черных деревьев, и во все стороны разлетались закаленные пламенем пожара щепки, разя­щие не хуже стальной шрапнели. Лазерные пушки пле­вались во тьму широкими алыми лучами, разваливая пополам стволы и оставляя глубокие пылающие бороз­ды в земле. Передовой отряд танков огневой поддержки «Ураган» накрыл позиции отступников ковром ракет, прокладывая путь для «Рино».

Тем временем клин уже входил прямо в зубастую пасть боевых рубежей Испивающих Души. Едва пер­вые машины пересекли незримую черту, как в воздухе загудели начиненные взрывчаткой болты, один за дру­гим впиваясь в броню танков. Заряды, выпущенные тяжелым болтером, порвали гусеницу одного из «Хищ­ников»; машина развернулась, пропахав в земле полумесяц, и выстрелы продолжали бить в ее борт, сдирая краску.

Ракетная установка, заряженная бронебойным снаря­дом, поразила массивный «Лендрейдер», подорвав бое­комплект одного из боковых тяжелых болтеров, и нахо­дившимся внутри космическим десантникам пришлось спасаться бегством из пылающих обломков. Перестрелка была настолько яростной, что в считанные секунды опа­ленный склон покрылся оспинами воронок, а от горелого леса, где укрывались Испивающие Души, остались лишь пни да поваленные деревья, иссеченные шрапнелью.

Небо заволокло дымом, и казалось, что на Ванква­лис снова опустилась ночь, озаряемая лишь багряны­ми всполохами лазерных выстрелов и ослепительными взрывами. Тьма окутала джунгли… и в этой тьме гибли люди, чья смерть была разделена вспышками на от­дельные, резко сменяющиеся кадры, точно старинная пикт-запись. Вот попятился назад Испивающий Души, в грудь которого ударил тяжелый болтерный заряд; вот пал Воющий Грифон, на которого рухнул «Рино», опро­кинутый набок попаданием ракеты, из разодранного кузова которого высыпали воины. Трупы падали на по­валенные стволы или в черную сажу, устилающую склон.

Первый БТР, отчаянно завывая мотором и перепол­зая через завалы и тела Испивающих Души, погибших в первые секунды боя, достиг оборонительных рубе­жей. Верхний люк «Рино» распахнулся, и наружу вы­рвался отряд Воющих Грифонов, принявшихся стре­лять, еще даже не успев спрыгнуть на землю. Но два бойца так и не покинули машину — меткие попадания из болтеров разметали их головы фонтанами крови и керамита. Еще один повалился в грязь, лишившись ру­ки, оторванной выстрелом из плазмагана. Но все-таки Воющие Грифоны прорвались в порядки врага, и те­перь сражение превращалось в резню, в которой кос­мическим десантникам не было равных.

Ряды Испивающих Души дрогнули, но устояли, хотя в драку устремлялись все новые и новые отряды про­тивников. Капитан Люко проревел приказ, и резерв бро­сился в бой, перепрыгивая через павших собратьев, что­бы сцепиться с атакующими. Цепные мечи скрежетали, разрубая керамит, приглушенно бухали болты, вгрыза­ясь в живую плоть.

Воющих Грифонов становилось все больше, они ве­ли плотный огонь по остаткам Испивающих Души, ме­шая тем помочь своим раненым. Над полем брани на прыжковых ранцах промчались штурмовики и, вклю­чив цепные мечи, ринулись в самую гущу сражения. Воины, вооруженные энергетическим оружием, разили направо и налево, раскидывая врагов. Офицеры с обеих сторон призывали подчиненных сражаться до победно­го конца.

Позади наступающих космодесантников разверну­лось знамя Первой роты — пробитое пулями полотни­ще, на котором был изображен грифон, попирающий лапами отвратительных чудищ. Лорд Мерчано выса­дился из «Лендрейдера» во главе своего командного отряда, и одно только осознание присутствия старшего библиария словно прибавило его воинам сил. Он вски­нул топор над головой, и исходящий от оружия свет озарил его, подобно неожиданно пробившемуся сквозь дым солнцу… а затем Мерчано бросился в бой.

В некотором отдалении от этого рубежа Сарпе­дон командовал обороняющимися Испивающими Ду­ши, приказывая своим Астартес держаться и верить, что боевые братья, действующие в центре, сумеют сдер­жать удар. Командор даже не пытался призвать на по­мощь пугающие галлюцинации Ада, поскольку пони­мал, что Воющие Грифоны ничего не боятся. Даже сама Черная Чаша, изливающая на поле боя миазмы зла и Хаоса, только придала бы противнику уверенности в своей правоте.

Сарпедону приходилось бороться с нестерпимым же­ланием лично принять участие в сражении, но он дол­жен был находиться здесь и делать все возможное для того, чтобы Испивающих Души не смогли окружить дисциплинированные и не ведающие усталости Грифо­ны, приближающиеся с флангов. Крозиус арканум, сия­ющий подобно маяку, указывал командору, что капеллан руководит сражением там, где его людям приходилось сложнее всего. И даже с такого расстояния можно было слышать, как Иктинос распевает слова молитв посреди какофонии битвы.

Сарпедон огляделся, пытаясь оценить ситуацию во мгле и хаосе боя. Командор поставил инквизитора поза­ди первой линии и только сейчас сообразил, что Тадде­уш теперь находится практически в самой гуще сраже­ния, где сверкал энергетический топор командира Во­ющих Грифонов.

— Таддеуш!

Инквизитор, спрятавшийся за изрезанным попада­ниями стволом, не опуская автоматический пистолет, услышал свое имя даже сквозь грохот побоища. И от этого голоса кровь застыла в его жилах, поскольку кри­чал явно Мерчано.

Таддеуш рискнул высунуться из укрытия. Совсем рядом лежало тело погибшего Грифона — ранец воина взорвался, и огромный космодесантник рухнул ничком с окровавленной дырой в спине. Вокруг было много трупов, повисших на поваленных деревьях или же на­половину погрузившихся в грязь. Астартес сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть, и это зрели­ще потрясало воображение — обладающие немыслимой

силой и реакцией гиганты сошлись в рукопашной. И в самой гуще тел сверкал, рассекая воздух, топор Мерча­но, раз за разом поднимаясь и обрушиваясь на врагов в творящемся хаосе.

Инквизитор достал меч ксеносов, и клинок загу­дел, стремясь как можно скорее распасться на оскол­ки и убивать. Таддеуш прекрасно понимал, что ему вовсе не место в этой битве, где сцепились космиче­ские десантники. Лишь немногие подкованные в во­просе единоборств и крайне опытные инквизиторы могли сравниться с Астартес, а некоторые так и вовсе были сильней. Но Таддеуш определенно не принадле­жал к их числу. Как и говорили Воющие Грифоны, он был всего лишь простым смертным. Впрочем, он понимал, что от него уже не зависит, придется сра­жаться или нет.

— Таддеуш! — вновь проревел Мерчано.

Командир Воющих Грифонов прорывался вперед, расшвыривая Испивающих Души и угрожающе разма­хивая энергетическим топором. Инквизитор застыл на месте — даже сквозь мрак и дым он видел, насколько искажено гневом лицо Мерчано и какая ненависть ки­пит в его глазах. Благодаря улучшенному зрению кос­мического десантника и внутреннему чутью псайкера, лорд-библиарий увидел Таддеуша, скрывающегося в те­ни, и тот обругал себя последними словами за глупую попытку спрятаться.

Кто-нибудь другой, скорее всего, бросился бы бе­жать, и если говорить откровенно, то и Таддеуша по­сетила такая мысль. Но в то же время, в отличие от большинства, он понимал, что, поддавшись панике и попытавшись удрать, он просто подставит спину. Про­ще уж сразу лечь на землю и позволить себя пристре­лить. Поэтому инквизитор вышел из укрытия и уве­ренно распрямил плечи, не выпуская из рук меч и пистолет, глядя, как к нему приближается огромный ко­мандир Воющих Грифонов.

Грохот сражения стал вдруг приглушенным и дале­ким, доносящимся будто из другого мира, поле боя — лишь размытым эскизом, а космические десантники — призрачными тенями. На всем Ванквалисе не было ни­кого, кроме Мерчано и Таддеуша.

Не успев даже задуматься, инквизитор открыл огонь, и пули, выпущенные его автоматическим пистолетом, расцвели созвездием ярких искр на броне библиария. Но Мерчано даже не заметил этого, и Таддеуш едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не угодить под удар топора, вспыхнувшего псионическим огнем, прежде чем вонзиться в пень за спиной инквизитора.

Ударная волна заставила Таддеуша упасть на зем­лю. Он быстро перекатился и вскочил на ноги, прак­тически вслепую стреляя по нависшему над ним тем­ному силуэту.

— Ты погубил моих боевых братьев! — ревел Мер­чано. — Ты предал нас! Вступил в сговор с врагом!

— Нет здесь никакого врага! — крикнул инквизи­тор в ответ. — Как нет и Черной Чаши! Вас обманули!

— Опять лжешь? Ты, в чьей душе осталось место лишь коварству!

Мерчано размахнулся топором и ударил на уровне своего пояса. Таддеушу пришлось упасть на одно колено, чтобы отразить выпад мечом, — оружие столкну­лось с такой силой, что чуть не вывернуло руку инкви­зитору. В следующую секунду Таддеуш вскочил и вон­зил свой клинок в тело библиария.

Меч вошел прямо под рукой Мерчано, с удивитель­ной легкостью вспоров керамит энергетической брони. Затем оружие ксеносов активировалось и, распавшись на десятки стальных осколков, принялось резать кости и мышцы космодесантника. Подобно рою металличе­ских насекомых, они вылетели через пробоины в доспе­хах и кровожадно загудели в воздухе.

Мерчано взревел от боли. Таддеуш провернул руко­ять и почувствовал, как под лезвием крошится кера­мит. Повреждения, нанесенные мечом, уже давно выве­ли бы из строя кого угодно, даже большинство Астар­тес. Но лорд Мерчано был тем самым воином, который снял голову Периклитору и успел за свою жизнь по­видать все мыслимые поля сражений. Ему доводилось переживать и худшее, но тем не менее побеждать. Кро­хотный огонек надежды, все еще тлевший в душе Тад­деуша, окончательно угас, когда огромный библиа­рий схватил его за шиворот и одной левой оторвал от земли.

Затем космодесантник размахнулся и отшвырнул ин­квизитора, вложив в бросок всю свою мощь. Выронив и меч, и пистолет, Таддеуш закувыркался в воздухе, ломая ветки собственным телом. О землю он ударился с такой силой, что из легких вышибло весь воздух, а мышцы словно онемели.

Инквизитор старался не потерять сознания. Он при­землился уже за чертой деревьев, посреди открытого пространства. Рядом ревел моторами «Рино», лишив­шийся одной гусеницы. Из распахнутого люка уже вы­саживались Воющие Грифоны. Сунув руку под плащ, Таддеуш принялся нащупывать еще один из многочис­ленных предметов, составлявших его вооружение.

Его ладонь сжалась на небольшом металлическом шарике, и инквизитор извлек вещицу из-под плаща. Это должно было сработать.

Мерчано уже бежал к нему, и Таддеуш бросился на­встречу, врезавшись в противника, и попытался прикре­пить к его броне свою магнитную гранату. Даже если ему предстояло погибнуть, инквизитор собирался хотя бы убить командира Воющих Грифонов и тем самым по­мочь Испивающим Души избежать полного уничтоже­ния и найти их подлинного врага. Раздался хруст костей и треск рвущихся сухожилий. По телу Таддеуша прока­тилась волна ужасной, леденящей боли, заставляя его забиться в агонии.

Затем библиарий ослабил хватку, и граната выпала из искалеченной руки инквизитора. Мерчано презри­тельно покосился на нее и отбросил ногой в сторону, прежде чем схватить Таддеуша за горло. Смертоносный заряд откатился слишком далеко, чтобы его мог видеть инквизитор.

— Вы и понятия не имеете… — прохрипел Тадде­уш. — Никто из вас… вы не понимаете, с кем сражае­тесь…

Мерчано с силой припечатал его к наклонному бор­ту «Рино». Инквизитор едва ощутил, как ломаются его ребра, столь сильна была боль в изуродованной руке и столь велико отчаяние.

— Во имя клятв правосудия, — заговорил лорд-биб­лиарий, не обращая внимания на слова своей жертвы,— я объявляю тебя предателем интересов Воющих Гри­фонов и личным врагом Императора. В мире не найти наказания достаточно сурового, чтобы покарать твою дерзость. Мы можем только молиться, что Император удовлетворится одной лишь твоей смертью.

— Властью, данной мне Священной Имперской Ин­квизицией… — прохрипел Таддеуш, хотя уже ни на что не надеялся.

Мерчано только усмехнулся и занес топор над го­ловой. Сложные узоры, покрывающие его поверхность, зажглись огнем его ненависти, когда лезвие вонзилось в тело инквизитора. Последнее, что увидел Таддеуш, — собственную кровь, забрызгавшую искаженное гневом лицо библиария.

Сарпедон считал погибших. Это давно стало для него машинальным действием, одной из обязанностей коман­дира. Оценив потускневшие руны на границе зрения, он понял, что в неистовой рукопашной схватке, кипящей в центре построения, уже лежали порядка тридцати тру­пов Испивающих Души. Они не могли себе позволить потерять даже одного-единственного десантника, и внут­ри у магистра все выворачивалось наизнанку, когда он видел, как в этой грязи и копоти гибнет будущее ордена.

Сам Сарпедон находился чуть в стороне от того ме­ста, где Воющие Грифоны пытались прорвать оборони­тельные порядки, и окружающие его бойцы продолжа­ли поддерживать собратьев неустанным огнем, обстре­ливая почти неразличимых в дыму и кружащейся саже врагов. В ответ били танки, и встречный болтерный огонь приближающихся Воющих Грифонов становился плотнее с каждой минутой. Вскоре рукопашная должна была завязаться по всей линии.

Никогда прежде Сарпедон не предавался такому от­чаянию. Он бывал в крайне опасных переделках, видел смерть и грехопадение Испивающих Души. Но ему еще не доводилось ощущать, чтобы оба его сердца сжала ледяная ладонь такого ужаса, какой он испытал, глядя на трагедию, разворачивающуюся в обугленном лесу.

— Люко! — крикнул командор в вокс, заставляя се­бя отринуть чувства, неприемлемые для космического десантника. — Докладывай!

— У них преимущество в живой силе и технике! — ответил капитан; и в динамиках слышалось шипение его когтей-молний и рев болтеров его отряда. Люко действовал в самом эпицентре битвы, пытаясь заткнуть брешь, пробитую в их рядах бронемашинами Воющих Грифонов.

— Мне нужен честный ответ, — сказал Сарпедон. — Мы сможем удержать эти позиции?

Молчание Люко показалось магистру затянувшимся.

— Никак нет, — ответил наконец капитан. — Не здесь. И не против таких сил.

— Тогда уводи своих людей.

— Слушаюсь, командор.

Мимо головы Сарпедона прогудела еще одна болтерная очередь, перемалывая и без того жалкие остатки кустов за его спиной. Магистр пригнулся еще ниже, поджимая под себя мутировавшие ноги. А если под­няться и ударить сейчас, подумалось ему, если повести Испивающих Души в бой против Воющих Грифонов? Да, они все падут, но никто и никогда уже не узнает, насколько далеко зашло падение Сарпедона. Все завер­шится здесь и сейчас, и ему не придется никому объ­яснять, каким образом орден оказался разделен преда­тельством и был застигнут посреди забытых Импера­тором джунглей.

Он заставил себя отказаться от этой мысли, стер ее начисто из своего сознания. Что бы ни происходи­ло, он оставался космическим десантником и имел пе­ред своими людьми обязательства, непонятные про­стым солдатам.

— Испивающие Души! — крикнул Сарпедон по всем каналам связи. — Мы отступаем! Передовые отряды от­ходят, тыловые прикрывают!

Магистр поднял собственный болтер, готовясь при­соединиться к боевым братьям. С каждой минутой гиб­ло все больше и больше воинов, и раз этот жалкий клочок леса нельзя было удержать, гибли они зря.

Испивающие Души обратили свои болтеры на центр построения, когда передовые отряды, отмечен­ные рунами капитана Люко и капеллана Иктиноса, вы­шли из неистовой драки. Воющие Грифоны пытались преследовать их, но Сарпедон подвел остальных своих людей ближе, атакуя противника со спины и накрывая массированным болтерным огнем. От леса там практи­чески ничего и не осталось — только изуродованная выжженная земля, затянутая пороховым дымом.

Как только его бойцы сумели отступить под защиту джунглей, Сарпедон отыскал взглядом командора Во­ющих Грифонов, сражавшегося в самой гуще схват­ки. Несколько Испивающих Души попали в окруже­ние буквально за секунду до того, как их братья откры­ли заградительный огонь, и теперь гибли, из последних сил сопротивляясь яростному натиску врага. Силовой топор взлетал и опускался, отсекая конечности, и Сар­педон разглядел на его обладателе высокий воротник библиария. До ушей магистра долетал разъяренный рев его коллеги и противника, видящего, как Испивающие Души сбегают по склону, скрываясь во тьме оврага, за которым лес становился слишком густым, чтобы танки могли продолжать преследование.

На измазанном кровью лице командора Воющих Грифонов Сарпедон видел выражение той же неукротимой решимости, с каким и сам каждый раз шел в бой. На секунду он даже задумался, а сумеет ли про­тивник разглядеть эти черты и в нем… но затем вспо­мнил, что в глазах любого честного солдата Империума выглядит всего лишь отвратительным мутантом, мерз­кой тварью, отмеченной печатью богов Хаоса, и врагом Императора.

Отступая под градом болтерных зарядов и прокля­тий, Испивающие Души скрывались от разъяренных Воющих Грифонов в глубине джунглей.

Неестественная ночь, вызванная битвой, постепенно расступалась, но на ее место уже шла настоящая. Жи­вотные, населявшие джунгли Неверморна, постепенно возвращались на привычные места, откуда их несколь­ко часов назад прогнали грохот выстрелов и хаос боя.

Уже пробегали по ветвям юркие шестиногие ящерки, отыскивали свои гнезда летающие создания, похожие на крылатых змей. Изумрудно-зеленые жуки грызли изрезанную пулями листву, восстанавливая свои жили­ща, раздавленные танковыми гусеницами и тяжелыми сапогами. В сгущающейся темноте раздавались трели крошечных птиц с ярким оперением и крики обезьяно­подобных зверей, карабкающихся обратно в кроны де­ревьев. Крупные хищники и травоядные, занимавшие более высокие уровни экосистемы, возвращались куда медленнее, испуганно обходя участок, где разбили ла­герь Воющие Грифоны.

Космические десантники разместились в лесу у под­ножия холма, где недавно сражались с Испивающи­ми Души. Джунгли были здесь настолько густыми, что вряд ли бы кто-то, кроме Астартес, смог через них про­рубиться. Земля сочилась влагой, и дождь, пришедший вместе с вечерними сумерками, срывался с густой ли­ствы миниатюрными водопадами. Змеи-амфибии сколь­зили в лужах, порой порываясь обернуться вокруг керамитовых поножей несущих вахту Грифонов.

— Проклятие! — проворчал Борганор. Бойцы его Десятой роты обеспечивали огневое прикрытие осталь­ным братьям, и было очевидно: капитан возмущен тем, что не смог по-настоящему поучаствовать в штурме и встретиться с врагом лицом к лицу. — Как они смеют называть себя космодесантниками? Подлинные Астар­тес остались бы и продолжали сражаться. А теперь нам придется гоняться за ними по всем этим треклятым джунглям.

— Они поняли, что мы их просто раздавим, — про­изнес лорд Мерчано. — Носители Черной Чаши далеко не глупцы. Они бегают от правосудия уже несколько тысяч лет и научились понимать, когда сила не на их стороне. Да и вспомни, как еретики всегда цепляются за жизнь, даже если понимают, что смерть неизбежна. Они оттягивают ее приход всеми мыслимыми путями, словно пара лишних дней свободы как-то очистит их души от греха.

Борганор и Мерчано расположились на небольшой полянке, ограниченной стенками невероятно огромного пня с выгнившей сердцевиной. С одной стороны кас­кадом постоянно стекала вода, и внутри образовал­ся неглубокий, всего по лодыжку, водоем, затянутый сверху болотными растениями с цветами удивительной раскраски. Командор проводил приличествующие Во­ющему Грифону ритуалы по обслуживанию своей эки­пировки и очищал священный топор от скверны Чер­ной Чаши. Оружие было по самую рукоять измарано в крови предателей и теперь нуждалось в подобающем сакральном омовении, прежде чем его снова можно бу­дет использовать во имя исполнения клятв Воющих Грифонов. Топор лежал перед Мерчано на отшлифо­ванном водой камне, и библиарий неторопливо, тща­тельно удалял с изящных узоров запекшуюся кровь.

В нормальных условиях ритуал также требовал снять и освятить всю броню, но Неверморн был слиш­ком коварен, чтобы рисковать, лишая себя защиты. Под доспехами его кожу украшали бесконечные строчки рун — куда мельче и плотнее начертанные, нежели те, что были выставлены напоказ. Они напоминали о наи­более важных клятвах, наиболее древних из них, об обещаниях, данных задолго до того, как сам Мерчано взял в руки болтер. Клятвы служить Императору, по­читать свой орден и хранить свою душу от скверны, которую мог повлечь за собой псайкерский дар. Каж­дая татуировка была глубоко вбита в его плоть так, чтобы каждый раз, чувствуя в бою боль, библиарий бы вспоминал о них и чтобы их никогда уже нельзя было свести с его тела.

Одна из клятв, начертанная на высоком готике по­перек бочкообразной груди, была совсем недавно об­новлена. Она содержала имя демон-принца Перикли­тора, но теперь ее пересекала черта. Обет был испол­нен. Однако оставались и другие, столь же древние, касающиеся Неверморна. Их не было нужды выстав­лять на всеобщее обозрение, ибо они были выбиты на самой душе Мерчано.

— Будь у нас возможность использовать бронетех­нику, мы бы давно уже пришли по их головы, — с го­речью в голосе произнес Борганор. — Уже сейчас мы бросали бы их тела к ногам дома Фалкен.

— Капитан, мы и сами можем использовать те пре­имущества, которые дают джунгли, — заметил Мерча­но, не поднимая глаз и продолжая счищать с топора кровь инквизитора Таддеуша, — Тебе ведь знакома эта среда?

— Конечно.

— Тогда ты должен понимать, что перед нашим вра­гом простираются болота. — Мерчано взмахнул рукой, показывая на льющиеся с неба потоки. — Вода стекает в те низины со всех джунглей. И Черной Чаше пред­стоит преодолеть топи, чтобы уйти от нас.

— Значит, мы можем последовать за ними, — произ­нес Борганор. — Стыдно в этом признаваться, но меня действительно смущает такой выбор места для драки.

— Ты забываешь, капитан, что мы не одиноки. Пусть врагу помогают джунгли, но у нас свои преимущества. На нашей стороне сам Император и благословенная по­мощь Его служителей.

В проломе пустотелого пня появился сержант Оссекс.

— Лорд-библиарий, — доложил он, — мы сумели свя­заться с генералом. Его командная частота подключена к нашей вокс-сети.

— Отлично, — отозвался Мерчано, разглядывая све­жую клятву, начертанную на наручах брони его подчи­ненного. Это было обещание отомстить за смерть брата Рельнона. Но имя, упоминавшееся в ней, уже было пере­черкнуто. Инквизитор Таддеуш убил Рельнона, но сам потом пал от руки библиария. Воющие Грифоны быстро справились с этим обязательством.

— Они уже контактировали с противником? — спро­сил Борганор.

— Никак нет, — ответил Оссекс. — Похоже, они да­же не подозревают о подлинной природе нашего врага.

— Разумеется, — заметил Мерчано. — Носители Чер­ной Чаши являют собой слишком большую моральную угрозу, чтобы о них можно было говорить обычным лю­дям.

Лорд-библиарий пощелкал переключателем вокса, по­ка не нашел недавно добавленную в список частоту.

— Генерал, — произнес он, — с вами говорит лорд Мерчано, старший офицер Воющих Грифонов.

— Генерал Глейван Варр 901-го штрафного легиона на связи, — ответил ему усталый голос, сопровождае­мый шипением помех, — вокс у него определенно недо­тягивал даже до стандартов Имперской Гвардии. — Так говорите, вы представляете Воющих Грифонов? Я не думал, что Ванквалис и одной-то армии Астартес досто­ин, а тут сразу две.

— На этой планете нет других космических десант­ников, кроме нас, — отрезал Мерчано.

— Командор Сарпедон с вами бы поспорил, — ска­зал Варр. — Он… и его Испивающие Души.

— Так вот, значит, как они себя именуют, — бросил библиарий, и его голос наполнился ядом.

Варр помедлил.

— Похоже, я чего-то не знаю, — осторожно произ­нес он.

— Куда больше, генерал, чем вы можете себе пред­ставить. Твари, которых вы именуете Испивающими Души, на самом деле предали Императора.

— Они отступники, — сказал Варр. — Преследуемые Империумом. Да, именно это они мне и сказали.

— Тогда вы должны были уничтожить их! — про­рычал Мерчано.

— У нас тут, вообще-то, возникла проблемка с орками. — Помимо усталости, в голосе Варра звучала и изрядная доля цинизма. — Сражение еще и с космиче­скими десантниками из-за каких-то принципов стоит в списке наших приоритетов не на первом месте.

— Генерал, речь идет не о простых дезертирах. Ис­пивающие Души присягнули Губительным Силам — темным божествам варпа, поставившим свою печать на их тела. Они прибыли, чтобы поработить эту планету и принести ее в жертву своим покровителям, и восполь­зовались вашим безразличием, чтобы сделать штраф­ной легион орудием своей воли. Это все проделки Ха­оса, генерал, и вы будете считаться его агентом, если только не покаетесь и не поможете нам уничтожить врага.

Генерал Варр молчал весьма долго, и в воксе были слышны лишь шелест дождя да приглушенные неумолч­ные звуки джунглей.

— Хаос, значит, — произнес он.

— Хаос, — подтвердил Мерчано. — Он умеет лишь лгать. И, поверив его лжи, вы вступаете на путь, ве­дущий к скверне. Враг прибыл на Ванквалис, и он куда страшнее, нежели безумствующая зеленокожая орда.

— Мы сражались с ним бок о бок, — заметил Варр,— и расправились с несколькими тысячами орков…

— Просто они сами желают заполучить этот мир. Носители Черной Чаши, вне всяких сомнений, восполь­зовались вторжением орков, чтобы высадиться на Неверморне. Будь прокляты эти зеленокожие, но теперь истинный враг показал свое лицо и должен быть уни­чтожен.

— Что ж, лорд Мерчано, как я понимаю, вы берете под свое командование все имперские войска на Ванквалисе?

— Вы поняли меня верно. И, объединив наши уси­лия, мы разделаемся с Черной Чашей раз и навсегда. Где вы находитесь, Варр?

— Мы разбили лагерь на высотах примерно в двух километрах к северо-западу от выхода из Змеящейся лощины, — ответил генерал. — Все еще продолжаем со­бирать тех, кто пережил сражение. Здесь располагаются примерно две тысячи здоровых солдат и еще от пятисот до тысячи укрылись где-то между нами и оврагом. Раз­ведчики докладывают, что зеленокожие двигаются на север от холмов, а это значит, что ксеносы уже направ­ляются к побережью.

— Сейчас у нас есть заботы и поважнее, чем орки, — сказал Мерчано. — Предатели сбежали от моих Воющих Грифонов к болотам, лежащим на юге от разрушенной крепости.

— Я понимаю, о чем вы, — отозвался Варр. — На моих картах эти территории помечены как гиблое ме­сто. Никому там не пролезть, и даже орки обошли их стороной.

— Именно там мы и разделаемся с Черной Чашей. Мои люди подойдут с востока. Вы же соберете свой 901-й и перекроете западный край. Предатели окажутся заперты.

— Оставив свои позиции, мы предоставим оркам полную свободу действий, — заметил Варр. — Этак они достигнут моря в три дня, не встретив никакого сопро­тивления.

— Генерал, — мрачно произнес Мерчано, — мой ор­ден поклялся защищать Ванквалис очень много лет на­зад. Едва до нас дошел слух о вторжении зеленокожих, как я поднял своих людей и привел их сюда, чтобы очистить джунгли от ксеносов. Но Воющие Грифоны всегда знали, что рано или поздно Черная Чаша вер­нется, и пока она не будет уничтожена, все прочие во­просы могут подождать. Ксеносы ненавистны мне не меньше, чем вам, и даже больше, ибо я сражался с ни­ми во всех уголках этой Галактики. Но, поверьте, я не лгу, когда говорю, что пусть лучше все жители Ванквалиса до последнего человека погибнут от рук орков, чем из этих джунглей уйдет живым хоть один Носи­тель Черной Чаши. Даже и не думайте спорить со мной или пытаться спрашивать, что именно движет нами. Мы ни перед чем не остановимся, когда речь идет о соблюдении клятв. Ни перед чем.

— Мои люди выйдут на указанные позиции за пол­дня, — сказал Варр. — Если это, конечно, приказ.

— Приказ, генерал! — Мерчано прервал соединение.

— Штрафные легионы, — с отвращением произнес Борганор. — Худшие из худших. Отребье, недостойное милости Императора.

— Ты прав, отребье, — согласился библиарий. — Но с кем послабее зеленокожие уже бы разделались. Среди этих парней хватает закоренелых и матерых убийц. К тому же нас мало волнует, будет ли 901-й стоять и держать бой или же бросится прочь, поджав хвосты. Главное, что они замедлят продвижение Черной Чаши. И как только мы сойдемся в рукопашной, наш враг будет обречен. Протянет ли 901-й достаточно, чтобы помочь нам в бою, мне все равно.

— Что ж, хотя бы в смерти они на что-то сгодят­ся, — сказал Борганор. — Во всяком случае, так от них будет пользы больше, чем при жизни.

— Прикажи капитану Дариону подтягивать патрули и готовиться выступать. Как только штрафники выйдут на позиции, мы захлопнем капкан.

Борганор отсалютовал и покинул площадку, оста­вив Мерчано заканчивать ритуал очищения.

Вскоре все завершится, и Воющие Грифоны сдер­жат еще одну древнейшую клятву. Уже к следующему закату на теле Мерчано будет перечеркнуто очередное имя, чтобы всякий раз, испытывая боль, он вспоминал тот день, когда пала Черная Чаша.