— На какие уступки мы можем пойти, когда это необходимо для победы?

Дениятос. Боевой Катехизис

— Понятие уступок и компромиссов чуждо Астартес. Погибнуть, но не отсту­пить — это и есть победа.

За двойной драмой орочьего похода к побережью и погони Воющих Грифонов за Испивающими Ду­ши остались незамеченными многие другие, разво­рачивавшиеся прямо сейчас в джунглях Неверморна. Крошечные отряды штрафников сражались с разроз­ненными группами зеленокожих — обе стороны были отрезаны от основных войск и вынуждены вести ло­кальные войны во имя собственного выживания. Мно­гие беглецы становились жертвами обитающих в зарос­лях хищников, исчезая в жвалах огромных насекомых или погибая в удушающих объятиях щупалец живот­ных, прячущихся под землей. Тысячи отдельных повес­тей можно было написать о том, что вершилось в сто­роне от посторонних глаз. Люди и орки погибали и героически, и глупо, уступая силам природы или же нанизывая друг друга на ножи.

И одна из этих повестей рассказывала бы о неболь­ших устаревших грузовых челноках, спустившихся с неба на исходе ночи. Они неуклюже приземлились на изрытом воронками склоне, и из леса тут же высыпали Испивающие Души, присягнувшие Евмену и возглавляемые сержантом Гекуларом. Они с некоторым удив­лением наблюдали за схваткой между Воющими Гри­фонами и воинами Сарпедона, посмеиваясь над тем, что их врага атакуют имперские космические десант­ники.

Бесшумно и быстро мятежные Астартес погрузились на_ «Онагры», с трудом оторвавшиеся от земли. Они скрылись в небе, когда первые серовато-зеленые лучи солнца осветили край горизонта, и устремились к «Сло­манному хребту», чтобы наконец навсегда оставить эту никчемную планету.

Даже мутировавшие ноги Сарпедона начинали ус­тавать от путешествия через смердящую вязкую жижу. Вонь стояла невообразимая, поскольку умирающие жи­вотные приходили сюда, чтобы испустить дух и лежать, разлагаясь, в этом царстве тлена и гнили. Деревья, рас­тущие здесь, казались костлявыми руками, в отчаянии тянущимися из болота. Покрытые слизью корни изги­бались над головами десантников, образуя арки и тун­нели. Испивающие Души шли уже несколько часов, понимая, что Воющие Грифоны не отстанут ни на шаг.

— Командор, — раздался в воксе голос Салка, ушед­шего вперед. Отделение сержанта включало в себя не­скольких закаленных ветеранов, и Сарпедон все чаще и чаще использовал их в качестве разведчиков. — Ви­зуальный контакт. Примерно в полукилометре от нас.

— Воющие Грифоны?

— Нет. Похоже, это 901-й.

— Всем подразделениям — остановиться, — прика­зал Сарпедон.

Оставшиеся Испивающие Души численностью при­мерно в две сотни бойцов прекратили месить грязь и замерли, стараясь держать свое оружие как можно вы­ше. Магистр также остановился и прислушался к зву­кам болота: гудели насекомые, ухали гнездящиеся сре­ди уродливых деревьев птицы, приглушенно булькала вода.

— Я могу связаться с ними, командор, — предложил Салк.

— Нет, сержант, — ответил Сарпедон. — Мы не зна­ем, на чьей они теперь стороне. Воющие Грифоны за­просто могли взять командование полком.

Магистр захлюпал через трясину, направляясь к мо­гучему дереву, возвышающемуся над болотом на вы­соких корнях, чем-то напоминавших паучьи лапы, и взобрался наверх — карабкаться по деревьям Сарпедон умел теперь не хуже какого-нибудь жука, вонзая длин­ные когти ног в кору.

С этой позиции его улучшенное зрение позволя­ло разглядеть сквозь туман противоположный берег и край леса. Солдаты штрафного легиона очень хоро­шо замаскировались, вымазавшись грязью и успев из­готовить импровизированный камуфляж, и определен­но готовились к бою. Они ждали, что с болот к ним выйдет враг, которым могли быть только Испивающие Души.

Между космодесантниками и позициями 901-го вид­нелись остовы каких-то огромных машин, наполовину ушедших в грязь, еще несколько таких же лежало на берегу — ржавеющие обломки среди оплавленных ка­менных глыб. Вот и все, что осталось от орочьего асте­роида, который промахнулся мимо цели и врезался в оставшийся позади холм, — должно быть, взрыв раски­дал посадочный модуль ксеносов по всему болоту и до­лине. Увиденное неожиданно напомнило о том, что именно вторжение зеленокожих привело Испивающих Души на Ванквалис, но теперь Сарпедону приходилось думать совсем о другом, и с каждой минутой все важнее становились вопросы банального выживания.

— Их отправили сюда, чтобы задержать нас, — про­изнес командор. — Бедные обреченные грешники.

На берегу возникло движение. Из зарослей выкаты­вались и влетали в воду «Химеры» — грубые бронема­шины пехоты, используемые Имперской Гвардией. По подернутой ряской безмятежной поверхности побежа­ла рябь…

— Они собираются атаковать, — сказал Сарпедон. — Испивающие Души! Построение в линию!

Позади него космодесантники растянулись в широкий ряд, и каждый из них казался якорем, надежно удержи­вающим остальной строй. Сарпедон присоединился к ним, сбежав по стволу и спрыгнув обратно в воду. Заса­сывающая грязь замедлила продвижение «Химер» 901-го, и одна из них безнадежно увязла. Верхний люк распах­нулся, и наружу посыпались солдаты. Жижа доходила людям до груди, но штрафники изо всех сил старались держаться.

Один из них закричал, заметив Испивающих Души. Сотни солдат уже стояли в воде, изготовив к бою ла­зерные винтовки, несколько тяжелых орудий и даже плазмаганов.

Быть может, отвага толкает их на битву с нами, по­думал Сарпедон. Или же эти люди отчаялись выбрать­ся с планеты и теперь просто ищут доброй драки перед тем, как все завершится.

Магистр увидел головную «Химеру» — командир­скую машину, обвешанную антеннами и мощными вокс-передатчиками. Из нее тоже выгрузились бойцы, открыв­шие огонь, едва успев оказаться в воде.

— В атаку! — раздался крик капитана Люко, веду­щего передовой отряд Испивающих Души сквозь ла­зерный шквал.

Броня космических десантников была практически неуязвима для винтовок штрафников, и вся эта пальба в лучшем случае могла поцарапать наступающих Ас­тартес. Едва услышав, как первый раз рявкнули болте­ры, Сарпедон сломя голову бросился к командирской «Химере».

Ряды 901-го стремительно редели. Десятки бойцов погибли в первые же секунды, повалившись на броню своих БТР или рухнув в смешавшуюся с кровью болот­ную грязь. Сарпедон воспринимал происходящее как не имеющее к нему отношения, будто смотрел пикт-за­пись, находясь далеко-далеко от этого места; грохот вы­стрелов казался тихим, едва слышным. Умирали его со­юзники, люди, прибывшие освобождать Ванквалис, и было чудовищно несправедливо воевать против них. Но выбора не оставалось ни у одной из сражающихся сто­рон. Уничтожение 901-го было неизбежно — это была грязная, жестокая работа, с которой следовало покон­чить как можно скорее, забыв об эмоциях… так, словно казнишь боевого брата.

В командирскую «Химеру» ударил плазменный за­ряд, прожигая ей ее бок, и из верхнего люка вырвалось пламя. Люди, прятавшиеся под защитой брони, броси­лись кто куда, неуклюже ковыляя в грязи. Их силуэты ярко вырисовывались на фоне пожара.

Сарпедон и Варр увидели друг друга одновременно. Опаленный языками огня, рвущимися из его машины, генерал стоял, обнажив клинок — богато украшенную саблю, которую, скорее всего, забрал у погибшего ванквалийского артиллериста, чтобы заменить оружие, сло­мавшееся под стенами Райтспайра.

— Отходим! — закричал Варр людям за своей спи­ной, не отводя своего взгляда от командора. — Отдайте приказ! Всем отступить и удерживать берег!

Вокс-оператор, тащивший свой тяжелый ранец через всю эту грязь и темноту, передал распоряжение осталь­ным отрядам 901-го. Но сам Варр не последовал за сво­ими людьми, когда те побежали прочь от приближаю­щихся гигантов, закованных в энергетическую броню.

— Варр! — окликнул его командор.

— Сарпедон, — ответил генерал, — цепочка коман­дования поменялась. Теперь мы стали врагами.

— Знаю.

— Будь у меня хоть какая-то возможность все ис­править, я бы воспользовался ею. Надеюсь, вы верите мне. Но я служу Империуму, а на Ванквалисе это пред­полагает подчинение лорду Мерчано.

— Я верю, Варр. И если это хоть что-то значит для вас, то знайте, я и сам бы хотел этого избежать.

Генерал принял боевую стойку, высоко подняв саблю.

— Покончим со всем быстро, — произнес он.

Сарпедон выхватил силовой посох. В считанные се­кунды библиарий преодолел разделявшее их расстоя­ние, и его оружие встретилось с клинком Варра.

— Воющие Грифоны? — спросил Евмен.

— Да, герб был именно таким, — ответил сержант Гекулар. В полумраке архива Испивающих Души лицо его казалось еще более худым и жестоким, чем обычно.

Евмен развернул установленный на подвижном креп­лении пикт-экран. Большую часть библиотеки ордена по-прежнему составляли те дата-стеки, которые удалось забрать с потерянного флота, оставленного Сарпедоном после первой Войны Ордена. Их разместили на мозаич­ном полу вдоль украшенных потускневшими фресками стен корабельной церкви.

На экран была выведена история Воющих Грифонов.

— Наследники Ультрамаринов,— пробормотал Евмен себе под нос. — Кровь Жиллимана, примарха, как раз и придумавшего всю эту затею с Империумом. Очень на­деюсь, что его сыны понесут серьезные потери, прежде чем доберутся до Сарпедона.

— Никогда особенно не увлекался историей Импе­риума, — произнес Гекулар.

Евмен развернулся к нему.

— Тогда начинай прямо сейчас, — посоветовал ко­мандир мятежников. — Врага надо знать в лицо. — Он снова посмотрел на экран. — Грифоны — всего лишь очередные домашние собачонки. По приказу Терры на задних лапках прыгать готовы. К моменту, когда они покончат с Сарпедоном, нам стоит убраться как можно дальше.

Краем глаза Евмен заметил, что к нему приближа­ется еще один Испивающий Души — Паллас, чье лицо все еще было багровым от ожога. Апотекарий пришел в себя после взрыва буквально за минуту и перерыл все летные палубы в поисках Лигриса, но тот сумел уйти.

— Пристыковался последний «Онагр», — доложил Паллас. — Все, кто верен тебе, теперь находятся на борту.

— Хорошо, — откликнулся Евмен. — Что насчет ра­неных?

— Есть несколько, — ответил Паллас, — но ничего такого, с чем не справится апотекарион, если мне вы­делят помощников.

— Лигрис?

— Все еще скрывается.

— Он сбежал от тебя, Паллас, — произнес Евмен.

— Не спорю, — сдержанно согласился апотекарий. — Он сумел победить меня.

— Ты подвел меня, — сказал командир мятежников. — Я ожидаю большего от своих офицеров.

— Я найду его, Евмен.

— Разумеется, рано или поздно так и будет. Но это­го мало. Мне нужна его голова, и срочно. — Евмен вы­ключил пикт-экран и активировал вокс. — Тидей? Весь орден уже на борту. Сколько тебе еще нужно, чтобы вывести нас в варп?

— Еще сутки как минимум, — ответил Тидей.

В переговорном устройстве отчетливо слышался шум моторного отделения. Многие корабли, сплавив­шиеся в «Сломанный хребет», имели функционирую­щие варп-двигатели, соединенные вместе таким обра­зом, чтобы «скиталец» мог перемещаться между систе­мами.

— Сутки? — Лицо Евмена стало еще более мрач­ным, чем прежде. — Изволь объясниться.

— Лигрис повредил соединения между плазменны­ми генераторами и катушками накопителей. Все можно починить, но это требует времени. Остановить нас ему не удастся, но вот задержать — вполне.

Евмен злобно покосился на Палласа, чья оплошность позволила технодесантнику свободно перемещаться по всему «Сломанному хребту».

— Время становится решающим фактором. Мы долж­ны уйти в варп, как только будут исправлены двигатели.

— И куда прыгнем? — спросил сержант Гекулар.

— Не имеет значения, — ответил Евмен, выключая вокс. — Главное, подальше от этой проклятой системы. А там уже продумаем наш следующий шаг.

Евмен знаком приказал Гекулару следовать за собой и направился обратно к мостику, чтобы подготовить системы «Сломанного хребта» к отправлению.

Апотекарий Паллас еще несколько минут продолжал стоять, окруженный дата-стеками, хранящий память обо всем, что он предал. Он повернулся спиной к старому ордену, объединившись с Сарпедоном, а теперь отрекся и от него самого. Во всем архиве не осталось ничего, что Паллас мог бы назвать своей историей.

Затем он тоже покинул зал, направившись в апотекарион, где его ждали боевые братья, пострадавшие при обороне лесной крепости. Их связывало общее преда­тельство, и теперь Паллас был обязан помочь им… ведь они были его боевыми братьями. Сарпедон же, как и другие Испивающие Души, оставшиеся на Ванквалисе, должен был быть забыт навсегда.

Драться Глейвана Варра учил отец. И именно это позволило урокам хорошо запомниться. Отец сражался в составе 31-го полка Локразийской легкой пехоты — славного древними традициями подразделения, отно­сившегося к своим мечам с не меньшей серьезностью, чем к огнестрельному оружию. Боевой стиль локразийцев, текучий и стремительный, сочетал в себе элегант­ность со смертоносностью. Варр-старший был челове­ком добродушным, но прекрасно понимал, сколь опас­ной может быть Галактика, и особенно для его сына, собиравшегося, как и он, делать военную карьеру. Каж­дое неловкое парирование, каждый непродуманный вы­пад богато награждались синяками, и уже к совершен­нолетию будущий генерал владел искусством меча не хуже ветеранов Локразийской легкой пехоты.

Однажды отцовский полк отправился на подавле­ние мятежа и так и не вернулся. Но в памяти Варра навсегда сохранились все эти выпады и блоки, финты и добивающие удары.

Но сейчас от них практически не было толку. Сар­педон был огромен и обладал настолько молниеносной реакцией, что даже отец Варра не смог бы сейчас ни­чего поделать.

В очередной раз отразив удар психосилового посо­ха, генерал оценил состояние своей сабли — она была помятой, зазубренной, согнутой и вряд ли пригодной для использования в качестве оружия. Он пошатнулся, и тут же рукоять посоха врезалась в его спину, вынуж­дая распластаться в грязи. Варр едва не выронил саб­лю. Он нырнул, нашел ногами дно и рывком распря­мился. Его глаза залепила вонючая жижа, и генерал даже не мог видеть своего противника.

Его отец сейчас наверняка бы прокрутился на месте, описав мечом эффектную дугу с такой точностью и ско­ростью, что поймал бы противника врасплох и перерезал бы тому глотку. Варр так и поступил, вкладывая весь свой вес, всю свою силу в удар, нацеленный туда, где, по его предположению, должен был находиться Сарпедон.

Клинок разлетелся вдребезги. Сломалось также и запястье самого Варра, и рука онемела от боли. Подняв взгляд и смаргивая грязь с ресниц, он увидел, что сабля переломилась о предплечье Сарпедона.

И генерала не слишком утешило осознание того фак­та, что лицо его противника выражало подлинное сожа­ление, когда психосиловой посох пронзил грудь Варра.

Безжизненное тело сползло с посоха в воду, гнилая болотная жижа заполнила дыру в груди генерала. Сар­педон молчаливо смотрел, как тот погружается в окро­вавленную грязь.

— Командор, — раздался голос капитана Люко, — 901-й отступает.

— Генерал Варр погиб, — ответил ему Сарпедон.

Люко кивнул в сторону позиций штрафного легиона.

— Значит, — произнес он, — они лишились коман­дира. Дайте приказ, и мы просто сметем их.

Сарпедон проследил за взглядом товарища.

— Этим мы ничего не добьемся, — возразил коман­дор. — Их отправили сюда не расправиться с нами, а задержать нас. Даже если мы просто побежим сквозь них, они выполнят эту задачу. И Воющие Грифоны уда­рят нам в спину.

— Командор, — осторожно спросил Люко, на лице которого явственно читались сомнение и настороженность, редко посещавшие космических десантников, — ты же не собираешься сражаться с Воющими Грифо­нами в этом болоте?

— Нет, — ответил Сарпедон. — Это был бы слишком роскошный подарок для Мерчано. Скажи, капитан, мы все еще можем связаться со «Сломанным хребтом»?

— Не уверен, — протянул Люко. — Мы ничего не слышали от Лигриса с того самого…

— Я говорю не о Лигрисе, — отрезал командор. — Мне нужен Евмен.

Евмен распорядился, чтобы его оставили одного и выключили все сторонние каналы связи, поскольку ни­кто, кроме него, не должен был участвовать в этих пере­говорах. На мостике появлялось все больше и больше оборудования, чтобы новый повелитель мог командо­вать и «Сломанным хребтом», и Испивающими Души без посторонней помощи.

Он подошел к капитанской кафедре, за которой смот­релся настолько естественно, словно всегда стоял за ней.

— Доброго дня, командор, — произнес Евмен.

На обзорном экране возникло лицо Сарпедона. За спиной низвергнутого магистра были видны ветви урод­ливо изогнутых деревьев, торчащих среди гнилых болот. Командор с головы до ног был вымазан в какой-то слизи и крови генерала Варра.

— Предлагаю переговоры, — сказал Сарпедон.

— Какой смысл? — засмеялся Евмен. — «Сломан­ный хребет» в наших руках. Варп-двигатели уже заря­жаются. Мы снимемся с места менее чем через час. Разве ты можешь нам предложить хоть что-то, в чем мы нуждаемся?

— Выживание, — произнес Сарпедон. — Будущее.

— Не думаю, что это наше выживание поставлено на карту.

— Проклятие, Евмен, неужели ты совсем не пони­маешь, что происходит? Я не единственный твой враг. Воющие Грифоны не остановятся, пока все Испиваю­щие Души не будут уничтожены. И это касается и тво­их, и моих людей. Даже если тебе удастся покинуть систему, этот враг сядет на хвост. И благодаря числен­ному перевесу уничтожит вас.

— Это мы еще поглядим.

— Евмен, не стану делать вид, будто ты мне не омер­зителен. — Судя по выражению лица, командор с трудом сдерживал гнев. — Ты предал и меня, и все, ради чего я сражался. Но я не могу позволить Испивающим Души погибнуть. Все они остаются моими боевыми братьями, и я не допущу, чтобы Воющие Грифоны победили толь­ко потому, что мы оказались разделены. Отбрось свою гордыню хотя бы на секунду. Ты сам прекрасно пони­маешь, что я говорю правду. Если мы не объединим уси­лия, Грифоны перережут нас по одному.

— Слышу слова того, кому в затылок дышит смерть,— подался вперед Евмен. — Еще раз спрашиваю: что ты мо­жешь мне предложить?

— Орден.

После слов Сарпедона повисла неловкая тишина. Ев­мен глубоко задумался, и темноту вокруг него нарушало лишь мерцание сигнальных лампочек когитаторов и мо­ниторов.

— Орден, — повторил Евмен. — Испивающие Души.

— Они перейдут под твое начало, — сказал Сарпе­дон. — Я добровольно сложу полномочия. И ты станешь новым магистром Испивающих Души. В твоих руках окажется все — тайны «Сломанного хребта», братья, остающиеся со мной, и все остальное.

— Ты же знаешь, что они никогда не станут сра­жаться за меня.

— Зато они подчиняются мне. А я присягну тебе.

— И этим ты собираешься купить свою жизнь! — На лице Евмена расцвела широкая мальчишеская улыб­ка. — Тебя больше ничего не волнует. Только собствен­ная шкура. Словно животное.

— Да, словно животное, — подтвердил командор. — Если тебе будет угодно так это определить. И я сдержу свое слово, если ты поможешь нам победить Воющих Грифонов.

— Надо еще придумать, как вытащить тебя с этой планеты, — задумчиво нахмурился Евмен.

— В этом тебе поможет Лигрис, — подсказал Сар­педон. — Если ты, конечно, поторопишься.

Евмен посмотрел изображению собеседника прямо в глаза:

— Ловлю тебя на слове. И помни, однажды я уже победил тебя. И сумею сделать это снова.

— Я всегда держу обещания,— мрачно отозвался Сар­педон. — Нет ничего, на что бы я не пошел ради выжива­ния Испивающих Души. Можешь даже убить меня, если это доставит тебе удовольствие. Только сохрани орден. Даже если мне придется потерять все, что мне дорого, чтобы спасти его, я соглашусь.

— Да будет так, — произнес Евмен. — Я принимаю твое предложение. Мы объединимся против Воющих Грифонов. Но с этой минуты я становлюсь магистром Испивающих Души. Посмеешь обмануть — и все твои боевые братья обречены.

Плечи Сарпедона поникли, и, должно быть, впервые за свою карьеру космического десантника он чувство­вал себя действительно раздавленным.

— Выведи наш разговор на весь корабль, — попро­сил командор. — Лигрис услышит. И тогда мы сможем покончить со всем этим.

Евмен поспешил переключить канал связи на вокс-трансляторы, раскиданные по всему «Сломанному хребту».

— Сделано, — ухмыльнулся он, нисколько не со­мневаясь в том, что отныне является единственным ма­гистром ордена. — Я не стану убивать тебя, Сарпедон. Я просто унижу тебя. Разрушу все, во что ты верил, и заставлю тебя смотреть на это.

— Нисколько не сомневаюсь. Но мое слово прочно.

Сарпедон обратился к Лигрису по внутренней связи

«Сломанного хребта», призывая технодесантника явить­ся к Евмену и помочь настроить и откалибровать точное вооружение громадного «скитальца».

В голосе командора звучали ничем не прикрытые скорбь и признание поражения. Впервые за долгое вре­мя Евмен мог позволить себе расслабиться за капитан­ской кафедрой и просто слушать, наслаждаясь униже­нием того, из чьих рук вырвал власть.