— Как узнать, что битва выиграна?

Дениятос. Боевой Катехизис

— Следует помнить, что есть лишь одна битва и нет ей конца.

Лазерный импульс прошипел возле самой головы Раека, но космодесантник успел нырнуть под за­щиту каменной скамьи. Она причудливым обра­зом изгибалась, выступая из стены храма, обращающе­гося по орбите вокруг позолоченного обсидианового саркофага в центре этой безумной гробницы. Астартес удалось проделать уже половину пути наверх, цепляясь за архитектурные выступы и уворачиваясь от метящих в него лазерных выстрелов. Боевые сервиторы были очень старыми, а это значило — очень хорошими: бы­стрыми и точными, с когитаторами нацеливания ку­да более качественными, нежели имелись у громоздких моделей, с которыми Раек сражался на тренировочных палубах «Сломанного хребта».

Скаут чуть отклонился в сторону и проворным дви­жением вскинул оружие, тут же наведя огонек прицела на лоб преследующего его сервитора. Красные лампы глаз противника мигнули, фиксируя Раека как цель, но уже в следующую секунду пуля, выпущенная из снай­перской винтовки, ударила точно в один из антигра­витационных модулей машины. Сервиторов защищали бронированные корпуса, но эти устройства оставались ничем не прикрытыми, и, утратив способность летать, машина камнем устремилась к изгибу пола, полирован­ная поверхность которого осталась далеко внизу.

— Иктинос! — крикнул Раек.

— Почти на месте, — спокойно отозвался капеллан. Он был где-то выше, поднимаясь по постоянно изме­няющимся элементам конструкции мимо вездесущих боевых сервиторов.

Неожиданно в уголке глаза Раека замерцала руна. Входящий вокс-вызов, который скаут не мог проигно­рировать.

— Сержант, — произнес Евмен, и в голосе его зву­чали властность и самоуверенность, явственно разли­чавшиеся даже сквозь шум на заднем плане.

— Евмен, — ответил Раек, — мы сейчас под огнем.

— Уже началось, — сообщил главарь мятежников. — Мы подняли восстание.

— И ты хочешь, чтобы я…

— Именно. И принеси мне что-нибудь такое, без че­го капеллан не может жить. Иктиноса трудно прикон­чить. Не дай ему ни единого шанса.

— Шанса, Евмен? Не уверен, что мне известен смысл этого слова.

— Главное, действуй быстро. Я собираюсь увести «Сломанный хребет» из этой системы сразу же, как только представится возможность.

— Будет сделано. До связи.

Раек прервал вокс-соединение. Евмен был абсолют­но прав: первых космодесантников ордена, созданных волей Императора, было крайне непросто убить, и Ик­тинос был куда более живучим, чем большинство из них. Но неважно, какими сверхчеловеческими таланта­ми обладал капеллан, — от пули в глаз он умрет точно так же, как и любой другой.

Снайперу пришлось прервать эти размышления, по­скольку все его мышцы неожиданно напряглись, пови­нуясь инстинкту. Он от рождения обладал чутьем, при­водившим его в состояние полной боевой готовности даже при малейшей опасности, даже при одном только намеке на нее.

В этот раз инстинкт пробудила внезапно наступив­шая тишина. Стрельба прекратилась.

Боевые сервиторы неподвижно застыли, огни при­целов угасли. Безвольно повисшие лазерные винтовки казались сложенными лапками парящих в воздухе на­секомых. Затем мертвые стражи стали постепенно раз­ворачиваться и возвращаться к металлическим нишам, врезанным в стены.

Все еще не опуская винтовки, Раек настороженно огляделся. Раздалось шипение, на ниши опустились крышки, и вновь воцарилась режущая слух тишина.

— Капеллан, — окликнул скаут, — что случилось с оборонительными системами?

— Я их отключил, — отозвался Иктинос откуда-то сверху, — Теперь нам ничто не угрожает.

Раек распрямился, по-прежнему держа винтовку пе­ред собой. «Вот в том, что тебе ничто не угрожает,— подумал он, — ты сильно ошибаешься».

Капеллан был где-то там, выше. Скаут-сержант про­должил свое восхождение, осторожно выбирая путь в мраморно-гранитном лабиринте, держа оружие на сгибе руки так, чтобы при необходимости молниеносно вски­нуть винтовку и тут же выстрелить. Он прыгнул и под­тянулся на очередной проплывающий мимо кусок кам­ня — это оказался фрагмент арки, перевернутой вверх ногами, так что теперь Раек, можно сказать, сидел на изгибе полумесяца.

Скаут даже мог видеть Иктиноса, стоящего на об­сидиановом выступе гробницы, вокруг которой двига­лись все эти конструкции. Раек поднял винтовку, при­целился и в другой ситуации даже выстрелил бы, пере­бив врагу позвоночник или вогнав пулю в затылок. Но Иктинос носил особую энергетическую броню, и убить его можно было, лишь попав в одну из уязвимых то­чек — глазную линзу, крошечный участок чуть вы­ше кадыка или сочленение руки (пуля, вошедшая под определенным углом, могла поразить разом оба серд­ца), — и только это гарантировало смерть капеллана. Пока скаут размышлял, Иктинос успел скрыться внут­ри склепа, и момент был упущен.

Но Раек был терпелив. Он мог выжидать несколь­ко дней и даже недель, прежде чем сделать решаю­щий выстрел. Единственное, что он запомнил из свое­го детства, — обжигающий жар солнца пустыни, под которым он лежал долгими часами на горячем песке, глядя в прицел винтовки и обшаривая горизонт в по­исках добычи. Он успел стать лучшим охотником сво­ей планеты, прежде чем прибыла Имперская Гвар­дия, забравшая жизни многих мутантов его племени — друзей и родных. Именно тогда он научился искать уязвимые точки, чтобы убивать гвардейцев. Ему не по­надобилось много времени, чтобы понять: даже дис­циплинированный солдат спешит на выручку свое­му кричащему товарищу, которому проделали дырку в брюхе или колене. И кроме того, он научился бить точно в глаз.

Им не удалось найти Раека. Он был совсем еще юн, когда весь его народ канул в песках, но выжил и при­вык убивать. За ним посылали целые отделения, а за­тем и взводы, но так и не смогли его взять. И именно Иктинос, услышав легенды о невидимом убийце, от­правился в пустыню и нашел его. То, что капеллан сам стал теперь его целью, ничего не значило для Раека; во всяком случае, не больше, чем жизнь любого из тех гвардейцев, которых он прикончил с нескольких кило­метров среди песчаных дюн.

Раек с легкостью запрыгнул на следующий уровень парящего разрушенного храма и оказался достаточно близко, чтобы видеть узкий проход в склеп, озаренный внутри бледно-голубым сиянием. Отполированный об­сидиан стен был украшен позолоченной символикой старого ордена — потир Испивающих Души, стилизо­ванные изображения космических десантников, скорее похожие на иероглифы, рассказывающие некую исто­рию, нежели на портреты Астартес. Эти образы были окружены каким-то текстом, но снайпер не сумел рас­познать язык.

Скаут-сержант направился к гробнице. И едва он сту­пил на карниз перед дверным проемом, как поле грави­тации вновь переместилось. Если раньше сержанта при­тягивало к внутренней поверхности сферического поме­щения, то теперь он надежно стоял на полу, словно склеп был совершенно обычным зданием, возведенным на твердой почве какого-нибудь нормального мира.

Склеп оказался весьма вместительным и куда боль­шим, нежели казалось при взгляде снаружи. Склады­валось впечатление, что пространство внутри астероида не подчиняется привычным законам. Даже усиленное зрение Раека не могло пронзить темноту в глубине по­мещения. Снайпер стащил с головы капюшон скафанд­ра — атмосфера была вполне пригодной для дыхания, и ему не хотелось, чтобы лишняя экипировка мешала целиться.

— Капеллан? — окликнул он, рассчитывая по голо­су вычислить местоположение Иктиноса. Но ответа не было.

Когда коридор закончился, стало светлее. Внутри склеп оказался даже еще больше; высокий свод изги­бался над немыслимым переплетением лестниц и подвесных мостков. Библиотека. Многие и многие тысячи книг наполняли протянувшиеся на несколько миль стеллажи и шкафы, выполненные из золота и черно­го хрусталя. В высоких колоннах были вырезаны пол­ки, битком забитые свитками, а под потолком висели огромные кадильницы, озарявшие все вокруг теплым янтарным светом.

У дальней стены возвышалась пятиметровая золо­тая чаша, по бокам от которой на обсидиановой стене были изображены два космодесантника. Находились в зале и боевые сервиторы, молчаливо замершие на стра­же в разных краях библиотеки, парящие над стеллажа­ми или же под золотыми ребрами сводчатого потолка.

Иктиносу было известно, как отключить сервито­ров. Библиотека была защищена сложнейшими систе­мами безопасности, но капеллан вошел сюда, словно к себе домой. Он определенно знал обо всем еще до того, как отправился на астероид.

Прежде Раек считал предателем себя. Но, возможно, это Иктинос предал весь орден.

Снайпер водил стволом винтовки, оглядывая прохо­ды между стеллажами и колоннами, пытался найти ка­пеллана на высоких подвесных мостках и в глубокой тени нижнего уровня. Воздух в помещении был сухим и прохладным; несомненно, эти условия поддерживались, чтобы сохранить книги, многие из которых выглядели весьма и весьма старыми. Раеку никак не удавалось за­сечь хоть какое-нибудь движение, если не считать равномерного раскачивания кадильниц под потолком и сле­дующих за ними теней, текущих по полу подобно водам какого-то странного моря.

— Рекрут, — раздался голос сзади, — теперь ты по­нимаешь, что значит быть Испивающим Души?

Раек оцепенел от неожиданности, его нервы были на­пряжены до предела. Иктинос стоял прямо у него за спиной. Это было немыслимо. Никому и никогда еще не удавалось вот так подкрасться к снайперу. Должно быть, что-то в этой библиотеке притупило его чутье, отвлекло.

— Мы, рекрут, следуем традициям столь же древ­ним, как сам Империум, — продолжал Иктинос спокой­ным, ровным, почти завораживающим тоном. — Наш орден не просто какая-то там армия. Это инструмент в руке Императора, протянутой над всем Империумом. Мы слишком долго блуждали впотьмах, но теперь сво­бодны и можем наконец приступить к исполнению фи­нальной части плана.

Раек чувствовал Иктиноса кожей спины — тот сто­ял совсем близко, скрываясь в тени прохода. Можно было прыгнуть назад и ткнуть стволом прямо в глотку капеллану или же прокрутиться на месте, надеясь вы­стрелить раньше, чем тот успеет отскочить. Шла бы речь об обычном человеке, скаут-сержант и секунды бы не промедлил, но Иктинос обладал скоростью и реак­цией космического десантника и за свою жизнь нако­пил немалый боевой опыт.

Предатель безмолвно выругал себя. Ему стоило все это предвидеть, стоило хотя бы предположить, что ка­пеллан может догадываться. Проклятие, надо было быть просто умнее!

— Но детали ускользают от тебя, рекрут. Ты пока не понимаешь, что все это значит. Будущее сокрыто от тебя. И в этом неведении ты так и останешься. Судьба ордена будет написана без тебя.

Скаут-сержант бросился на пол, одновременно раз­ворачиваясь так, чтобы его винтовка смотрела прямо в солнечное сплетение Иктиноса. Благодаря врожденным рефлексам Раека течение времени словно замедлилось, а библиотека угрожающе застыла. В поле зрения воз­никла черная броня капеллана, скалящийся белый че­реп шлема, его ядовито-зеленые сияющие линзы.

Но Иктинос оказался проворнее. Он схватил Раека за горло и отобрал у него винтовку. Задыхаясь, скаут-сержант задергался, пытаясь высвободиться из сжимаю­щей его шею руки, закованной в керамит.

— Если бы ты только понял, — продолжал Иктинос, не обращая внимания на потуги Раека, — то умолял бы сейчас, чтобы я позволил тебе присоединиться ко мне. Но тебе это не суждено.

Неожиданно Иктинос отпустил и скаута-сержанта, и винтовку. С грохотом повалившись на пол, Раек про­тянул руку к оружию. Но капеллан двигался молние­носно и уже сжимал в руке крозиус. Замерцал оре­ол силового поля, озаряя обсидиан и позолоту стен жестким синевато-белым свечением. Затем Иктинос взмахнул оружием, и время снова замедлилось… Раеку оставалось только смотреть, как крозиус прочерчи­вает четкий, плавный полумесяц, опускаясь на его го­лову.

Серповидный клинок с хрустом врезался в висок пре­дателя, начисто срезав верхнюю половину черепа. От­рубленный кусок головы отлетел в сторону и с влажным хлопком врезался в один из книжных шкафов. Труп рас­пластался на черном каменном полу, пачкая его кровью; рука Раека застыла, не дотянувшись лишь пары санти­метров до винтовки.

Иктинос посмотрел на лежащее у его ног тело. Опре­деленно имел место мятеж — к тому же давно была пред­сказана еще одна война внутри ордена, которая будет грозить исполнению великого плана. Было даже не­сколько жаль убивать этого новобранца. В конце концов, орден нуждался в свежей крови, чтобы продолжить свою историю. Но Иктинос должен был выжить. Он остался единственным капелланом, и от него слишком многое зависело.

Он обвел библиотеку взглядом; тяжесть знаний, хра­нящихся здесь, камнем лежала на душе Иктиноса. Иные люди, постигни они таящееся в этих книгах, впали бы в отчаяние и рыдали бы, не в силах отделаться от кош­марных образов того, что случилось бы, стань это из­вестно всем гражданам Империума. Но Иктинос не знал страха. Он обладал верой. Той самой редчайшей добро­детелью — искренней, чистой, абсолютной верой.

Подойдя к ближайшему из шкафов, Иктинос снял том с верхней полки. Потир, изображенный на облож­ке, красноречиво говорил о том, что содержится под ней. Капеллан открыл книгу и приступил к чтению, позволяя благословенной истине течь сквозь него, по­добно крови.

Зал Командоров был украшен монументальными скульптурами, изображающими Воющих Грифонов да­лекого прошлого — командоров и магистров, управляв­ших орденом в дни самых достославных сражений. Ста­туи заполняли просторное помещение, и их вырезанные из драгоценных камней глаза были обращены к стояще­му посреди зала огромному тактическому голомату, вы­полненному в виде круглого стола. Изваяния легендар­ных военачальников должны были служить присутству­ющим офицерам напоминанием об усмирении гордыни и о том, что опыт даже павших героев может многому научить.

— Засада, — заявил Мерчано. — Это единственный вариант.

Он стоял, нависая над голоматом, проецировавшим сейчас трехмерную карту Неверморна, узкую полоску моря и побережье Хирогрейва. Изображения ульев си­яли, подобно бриллиантам, и их размеры недвусмыс­ленно указывали, что миллиарды людей погибнут, если орочий поток сумеет преодолеть водную преграду.

— Разведка установила, что зеленокожие высади­лись здесь, — продолжал Мерчано. Над картой замерца­ли индикаторы — яркие красные шарики, обозначаю­щие места, где орочьи астероиды упали в джунгли Не­верморна. — Первой их целью стал Палатиум. Войска Планетарной Обороны были полностью уничтожены, и теперь ксеносам противостоит только штрафной леги­он. Думаю, эти парни в лучшем случае сумеют ненадол­го задержать орду.

— Джунгли — излюбленное поле боя орков, — заме­тил капитан Дарион из Девятой роты. Его красно-зо­лотая броня была украшена драгоценными камнями, каждый из которых напоминал о победе над каким-либо достойным противником. — Боюсь, они даже удо­вольствие от этой войны получат.

— Вот почему, — ответил Мерчано, — мы просто от­дадим им Неверморн.

В Зале Командоров раздались удивленные голоса. Сейчас присутствовала почти дюжина офицеров, облада­ющих высоким статусом в иерархии Воющих Грифонов, и каждый из них мог похвастаться камнями побед и но­сил на своей броне многочисленные свитки клятв. Мер­чано командовал всем войском и лично возглавлял вете­ранов Первой роты. Дарион говорил от лица Девятой — практически полностью состоявшей из штурмовых отря­дов (он и сам был видным штурмовиком, в чьем послуж­ном списке числились многие сотни убийств). Десятой ротой, в которую до недавнего времени входили одни лишь рекруты и скауты, командовал капитан Борганор. Кровавые баталии, приведшие орден на порог Перикли­тора, позволили большинству этих юных Астартес стать полноправными космодесантниками, и теперь Десятая была столь же закалена в боях, как и остальные.

— Отдать материк чужакам? — переспросил Борга­нор, жилистый и славящийся своей живучестью ветеран, чье тело было просто напичкано бионикой, заме­нившей потерянные в многочисленных войнах органы.

— Орки — примитивные существа, капитан, — пояс­нил Мерчано, — их действия легко предугадать. Сейчас они устроят марш-бросок к побережью и соберутся там, чтобы ударить по Хирогрейву. — Магистр подсветил бе­реговую линию,— Вот здесь они и высадятся. Тут легче всего переправиться. Поскольку Стражей больше нет, орки будут полагать, что сопротивление им попытаются оказать разве что разрозненные группки ополченцев.

— Но там будем мы, — понял капитан Дарион.

— Вот именно. В момент высадки орки будут наи­более уязвимы. Мы встретим их на берегу и накроем огнем. Мелководье будет завалено трупами, и им при­дется отступить обратно в море. Тем самым мы избе­жим изматывающей, бессмысленной борьбы в джунглях и покончим с врагом одним ударом. Это путь Робаута Жиллимана и Кодекса Астартес.

— Но существует определенный риск, — заметил ка­питан Борганор. — У нас будет лишь одна попытка. Зе­ленокожим не хватит ума ни на что, кроме простого мас­сированного вторжения всех сил на Хирогрейв. И если мы их не остановим…

— Остановим, — прервал его Мерчано. — Наш ор­ден дал клятву. И мы ее сдержим.

— Действуя так, орки рискуют куда больше, нежели мы, — сказал Дарион. — И они за это поплатятся.

— Согласен, — произнес Борганор. — Да, это путь Жиллимана.

— Нет, — раздался голос из дверей Зала Командо­ров. — Это не его путь. Жиллиман никогда не уступал врагу ни пяди земли. Он никогда не разбрасывался жиз­нями имперских граждан.

Взгляды офицеров обратились к инквизитору Таддеушу. Каким бы социальным статусом он ни обладал, он все равно был всего лишь обычным человеком, ни­чтожным для стоящих вокруг него Астартес.

— Вам никто не давал права голоса, — резко произ­нес Мерчано. — Жиллиман принес бы в жертву милли­ард людей, если бы это позволило спасти миллиард и еще одного. И вам это известно не хуже, чем мне.

— Бесспорно, лорд-библиарий, — подтвердил Тадде­уш, приближаясь к голомату. — Жертва. Десятки тысяч беженцев из Палатиума и прочих поселений Неверморна сейчас прорываются к морю. И без нашей помощи они обречены. Это граждане Империума, те самые жи­тели Ванквалиса, которых вы поклялись защищать. Ор­ден уже давно должен быть там, в джунглях, и обеспе­чивать безопасность беженцев.

— Ваш тон, — угрожающе произнес Дарион, — за­ставляет предположить, что вы обвиняете нас в недо­статке отваги. Инквизитор, вам следовало бы понимать, что это не самая здравая идея — делать подобные заяв­ления в компании Астартес. — Рука капитана опусти­лась на рукоять меча, висящего в набедренных ножнах.

Мерчано поднял ладонь в примиряющем жесте:

— Дарион, нет повода для драки. Просто представ­ления инквизитора о чести отличаются от наших. Для него это понятие включает необходимость выполнить свою задачу любой ценой, не считаясь с клятвами и долгом других людей, лишь бы успех сопутствовал самому религиозному фанатику.

Таддеуш ничем не ответил на вызывающий взгляд Дариона.

— Лорд-библиарий, факт остается фактом: если ор­ки сумеют скопить силы на Неверморне, их, вполне возможно, будет уже не победить. И с каждым часом все больше земель в джунглях…

— В моем подчинении три роты лучших воинов, ка­кие когда-либо были у Империума! — рявкнул Мерча­но. — Никакой зеленокожий скот не сумеет украсть у нас победу! И вы понимаете так же ясно, как я, что война в джунглях станет простой растратой жизней бое­вых братьев. В Инквизицию никогда не брали таких глупцов. Так зачем вы здесь, Таддеуш? Вам же плевать и на Ванквалис, и на его жителей. Что вы надеетесь найти на Неверморне?

Таддеуш надолго погрузился в задумчивое молча­ние, стоя под обвиняющими взглядами Воющих Гри­фонов.

— Эту информацию, — произнес он наконец, — по­ложено знать только Инквизиции.

Борганор обрушил кулак на столешницу голомата.

— Довольно этих глупостей! — взревел капитан,— Инквизитор должен радоваться уже тому, что ему позво­лили присутствовать. Надо заманить орков в западню.

— Да, — подтвердил Мерчано. — Мы подготовим за­саду, и зеленокожие умрут. Инквизитор Таддеуш, те­перь мне очевидно, что вы преследуете цели, никак не совпадающие с нашими. И ваши полномочия здесь не действуют. Ваши коллеги слишком далеко, а для нас вы ничем не отличаетесь от простого смертного. Я на­деялся, что мы можем прийти к взаимопониманию, но, похоже, вы неисправимы. Будьте благодарны, что я во­обще не выбросил вас за борт.

— Уходите, — мрачно проворчал Дарион. — Мое тер­пение не безгранично.

Таддеуш обвел остальных взглядом, и на всех лицах увидел одно и то же злое выражение.

— Что ж, ладно, — сказал он. — Командуйте своей битвой, лорд-библиарий.

Развернувшись, инквизитор покинул Зал Командо­ров.

Мерчано же и его капитаны вновь переключили все свое внимание на голомат, чтобы в деталях продумать, как лучше организовать западню и уничтожить во имя Императора десятки тысяч зеленокожих.

Ванквалис обладал спутником, взиравшим на Неверморн с небес жутковатым зеленым глазом с огром­ным темным кратером вместо зрачка. Ее призрачные лучи почти не проникали сквозь толщу листвы, падая неровными световыми пятнами на грязные темно-фи­олетовые доспехи Испивающих Души, пробирающихся через болото.

— Чертов сброд, — устало произнес сержант Салк. — Боюсь, все это навсегда останется на моей душе.

Его отряд тихо и неторопливо держал путь мимо корней и трясин, направляясь к небольшому холму. За­кованные в броню ноги по колено увязали в жиже.

— Стало быть, надо и нам оставить им на память па­ру шрамов, — отозвался брат Каррик, таскающий на себе громоздкий тяжелый болтер. — Чтобы все по-честному.

— Визуальный контакт, — доложил брат Трескэн, за­легший на вершине холма и всматривавшийся в даль. Взобравшись по склону, Салк устроился рядом и про­следил за взглядом товарища.

Посреди широкой просеки в джунглях возвышалась крепость. Она казалась очень старой и, быть может, была возведена во времена первых колонизаторов Неверморна, когда дом Фалкен еще только начинал прорубаться сквозь первозданные заросли к своей безмятежной жиз­ни, — ветхое цилиндрическое строение из армированно­го роккрита с торчащей, подобно ребрам скелета, ржавой арматурой и зубчатой короной оборонительных соору­жений. Варр и Сарпедон полагали, что крепость вряд ли привлечет внимание орков, никогда не славившихся длительным удержанием укрепрайонов или возведением постоянных лагерей. Но сейчас отряд Салка преследовал вовсе не зеленокожих.

— Есть движение? — спросил сержант.

— Пока не вижу, — ответил Трескэн, наблюдая за зданием в прицел болтера.

— Секунду, — отозвался Каррик, плюхаясь рядом в грязь. — Вон там. К юго-западу. Огонек.

Салк тоже увидел. Светился лазерный прицел одной из тех снайперских винтовок, которыми орден обычно экипировал лучших стрелков среди скаутов. Пятнышко света скользило по пышной зелени зарослей, обступив­ших крепость со всех сторон, и, проследив взглядом узкий алый луч, Салк нашел рекрута, укрывшегося в практически непроглядной тени одного из выступов укреплений.

— Это они,— произнес Трескэн, сплевывая в грязь. — Предатели.

— Они неплохо окопались, — заметил Каррик. — Вы только посмотрите на это здание.

— Все равно есть обходной путь, — ответил Салк. — Он всегда есть, если только укрепления строил не сам Дорн.

— Будь у нас «Сломанный хребет», мы бы их легко выкурили, — сказал Трескэн, и голос его задрожал от ненависти. — Надо бы их всех сжечь да оставить гнить в этой грязюке.

— Они наши братья, — напомнил Каррик.

— Были нашими братьями, — прошипел Трескэн,— А теперь они ничем не лучше тех мерзких ксеносов, за чьими головами мы сюда пришли.

— Понимаю, — попытался защищаться Каррик. — Но еще совсем недавно мы сражались плечом к плечу.

— Еще совсем недавно, брат, мы сражались и за Им­периум.

— Они одновременно и предатели, и братья, — ска­зал Салк, наблюдая за тем, как скаут-снайпер переме­щается вдоль стены и внимательно следит за джунглями. — Мы допустили ошибку и позволили всему этому произойти. Один из нас принял решение, которое по­влекло за собой всю цепочку событий, и все мы согла­сились с ним.

— Ты имеешь в виду Сарпедона? — спросил Каррик.

— Один человек не может нести вину за случив­шееся, — ответил Салк.

— Скажи это мятежникам, — посоветовал Трескэн, но уже не таким ядовитым тоном. — Сарпедон — вот кто им нужен. Каррайдин стал всего лишь предупреж­дением. Они убьют командора, едва представится такой шанс.

— Не думаю, — возразил Каррик. — При первой же возможности они сорвутся с этой планеты и бросят нас. Ну разве что дадут по нам пару прощальных зал­пов со «Сломанного хребта».

— Что ж, значит, мы должны сделать все, чтобы та­кой возможности у них не возникло. — Сержант пере­ключил вокс на командную частоту. — Говорит Салк. Отделение вышло на крепостной периметр.

— Вы их нашли? — раздался в ответ голос Сарпе­дона.

— Предатели окопались. Укрепления в плохом со­стоянии, но все же достаточно серьезные.

— Если получится, оглядите со всех сторон. Необ­ходимо знать все входы и выходы. Но не попадайтесь им на глаза.

Салк бросил взгляд на крепость, темно-серая грома­да которой вырисовывалась в бледно-зеленом свете сви­репого глаза луны, взиравшего на Ванквалис.

— Командор, они понимают, что мы придем.

— Знаю, — несколько отстранено откликнулся Сар­педон. — Но мы должны сделать это. Отправляю осталь­ных к тебе, пора готовиться к штурму. Уже поутру они могут сбежать.

— Принято. И, командор…

— Да, сержант?

— Нам известно, кто ими руководит? Кто все это устроил?

— Могу лишь догадываться, сержант, как, впрочем, и ты. Но лишь когда я увижу все собственными глаза­ми, только тогда смогу быть уверен в истинности своих суждений.

— Почему мы не предугадали, что это произойдет?

Сарпедон ответил не сразу, и, сказать по правде,

молчание его излишне затянулось.

— Сержант, пытаясь найти ошибки в своих былых решениях, мы сейчас ничего не добьемся. Но наш долг — все исправить.

— Понял, — сказал Салк. — Попробуем обойти кру­гом и разузнать все об этом месте.

— Прекрасная работа, брат, — отозвался Сарпедон. — Скоро мы присоединимся к вам. Будьте готовы, штурм начнется на рассвете.