Павел Осипович Каспрук — он теперь уже начальник разведки в отряде Конищука — радостно обнял Спиридона за плечи:
— Быстро ты обернулся! Мы ждали тебя не раньше как завтра, а ты будто на крыльях. И каких орлов привел! — Он огляделся и ласково посмотрел на вчерашних пленных, узников луцкого концлагеря, устало идущих по узкой лесной тропе.
Завтра они станут партизанами.
— Я их прямиком привел, — небрежно сообщил Спиридон.
Павел Осипович насторожился.
— Ну-ка, давай пропустим их…
Как только последний освобожденный узник обошел их, Павел Осипович спросил, заглядывая Спиридону в глаза:
— Что случилось? Чем недоволен?
Спиридон махнул рукой:
— Да ничего. Может, мне показалось…
— Что показалось? Ну-ка, сейчас же говори. — В голосе Павла Осиповича настойчивость.
— Так вот, — неохотно начал он, — пришел я к Даниле Доле, а у него сидит незнакомый человек. Он мне не понравился.
— Чем?
— Да всем… Во-первых, они пили водку.
— Ну, это еще не беда…
— Потом Доля мне рассказал, что этот человек сбежал из концлагеря и хочет в партизаны. Он принес Доле водку. А откуда у пленного водка? И слышали вы такое, чтобы ставили магарыч, только бы в лес проводили?..
— Гм, гм. Верно подметил… Ну, ну, дальше…
— Уж очень много с Долей болтали. Доля о Чичолике вспомнил, а меня Стариком назвал. И этого человека своим другом величал…
Каспрук все больше и больше хмурился.
— А он, как только увидел меня, стал хвалить партизан, какие они храбрые… Хлопал меня по плечу, громко смеялся… Зуб у него вставной… Когда смеется, лицо таким неприятным делается… а глаза не смеются, колючие.
— Так-так-так, — повторял Каспрук. — Мне тоже не нравится «друг» Доли, как ты его описал… В лагере доложим Конищуку…
Конищука они нашли возле «адской кухни», где из снарядов и бомб выплавляли тол, которым потом начиняли мины для диверсий.
Конищук, подозванный Каспруком, неохотно подошел к ним.
— Ну и что ж, — почесал у себя за ухом, — говоришь, не понравился Спиридону?.. Калина-малина, а может, он просто такой есть: разговорчив, любит рюмку выпить. Есть же такие. Люди разные бывают.
— Ты, Микола, видно, одним ухом слушал, — сердито бросил Каспрук. — Ты подумал, что будет, если провалится квартира у Доли? Представляешь? Это же наша основная луцкая явка… Ну, а что касается Спиридона, то я, как бывший руководитель торчинского подполья, хорошо его знаю и верю его наблюдательности и интуиции.
Каспрук и Конищук пошли в штаб разбирать принесенную Спиридоном от немца из концлагеря шифровку, а Спиридон, пообедав, пошел проведать Аленку. Для малышки у него есть хороший подарок.
Аленка играла на маленькой кучке песка. Увидела Спиридона, улыбнулась ртом, в котором только три зуба прорезалось, протянула испачканные в песке руки. Спиридон тоже улыбнулся, схватил девочку на руки, подбросил ее вверх. Аленка засмеялась от восторга.
— А ляля? — спросила она, шепелявя.
Это так она называла все игрушки. Спиридон засунул руку за пазуху и вытащил целую гроздь еловых шишек. Девочка захлопала в ладошки, прижала шишки к щеке и весело залепетала…
Спиридон оглянулся, почувствовав на затылке чей-то взгляд. Павел Осипович неслышно подошел, его лицо, глаза потеплели от нежности.
— Поди сюда, есть дело, — позвал он Спиридона.
Они присели на траву.
— Понимаешь, нам сообщили, что где-то дней через пять еще одна группа будет на свободе. Так вот, Доле он даст знать, где встречать эту группу… Как назло, Ваня с диверсионной группой пошел под Ковель, твой Сашко в Торчине… Может, кого-нибудь посоветуешь? Кто из ваших еще бывал у Доли?
— Только мы трое. Да разве мне тяжело?..
— Даже не заикайся, — перебил его Каспрук.
— Я только в том случае зайду к Доле, когда удостоверюсь, что там нет ни «друга», ни засады…
— Гм-гм. — Каспрук встал, начал прохаживаться. — Ладно, если чего-нибудь другого не придумаем, ты пойдешь…
Вечером Спиридон забежал попрощаться с Аленкой. Малышка уже лежала в зыбке, привязанной между двумя соснами. Вера Александровна качала ее.
Спиридон тихонько погладил белокурые волосы. Девочка открыла голубые глазки. Спиридон низко наклонился к ней:
— Ты не забудешь меня, Аленка? Будешь вспоминать после войны?
Вера Александровна замахала на него руками:
— Какая тебя муха укусила? Ты что запел за упокой?
Спиридон извиняюще улыбнулся…
* * *
В Луцк Спиридон пробрался без приключений. Прячась в развалинах соседнего дома, выследил, что у Доли нет никого, и только тогда зашел. Дядя Антон сказал, что пленных выведут в лесок, к развилке дорог на Ковель и Владимир-Волынский завтра к вечеру.
У Спиридона было свободное время — целые сутки.
— Ложись-ка ты, малый, да поспи, — предложил Доля. — Устал, небось, натрудил ноги.
Спиридон отрицательно мотнул головой. Ему до того захотелось домой! Даже в груди заныло.
— Я домой смотаюсь.
Доля щелкнул языком:
— Только в одну сторону двадцать пять верст топать…
Спиридон махнул рукой.