Известие о болезни Сюсая достигло Токио. Наверное, Кумэ поэтому и приехал. Приехал также его ученик Маэда Нобуаки, игрок шестого дана. Судьи последнего матча Онода и Ивамото 5 августа были оба на месте. Заехал к нам и мастер игры в рэндзю Такаги. Пришел отдыхавший в Мияносита Дои, игрок в сёги восьмого дана. С прибытием каждого из них обстановка все больше оживлялась.

Сюсай последовал совету Кумэ и вместо сёги играл в маджонг с Кумэ, Ивамото и журналистом Су надой. Эти трое держались напряженно, словно боялись причинить мастеру боль, но он с головой ушел в игру и подолгу думал над каждым ходом.

— Если вы будете так серьезно думать, у вас снова распухнет лицо, — с беспокойством шепнула ему жена, но он как будто не услышал.

Здесь же Такаги Ракудзан научил меня играть в быстрое рэндзю. Такаги был знатоком всевозможных игр, он быстро овладевал секретами новой игры и стремился научить ей окружающих. В тот день я узнал от него о новой игре «красавица в шкатулке».

После ужина мастер с секретарем Явата и журналистом Гои сели играть в рэндзю без двух и играли до поздней ночи.

Маэда ушел еще днем, немного поговорив с женой Сюсая. Мастер был его учителем, а Отакэ — побратимом, и он не хотел давать повод к кривотолкам. Возможно, вспомнил, как во время матча мастера с У Ци-ньюанем поползли слухи, что якобы это он подсказал мастеру решающий 160-й ход.

На следующее утро из Токио по приглашению нашей газеты прибыл осмотреть мастера доктор Кава-сима. Диагноз был таким: «неполное закрытие большого артериального клапана».

Когда осмотр закончился, Сюсай остался сидеть в кровати, но тут же затеял игру в сёги. На этот раз его партнером был Онода. Игру мастер начал, как обычно, ходом «серебряного генерала». Когда партия была окончена, Такаги и Онода сыграли в корейские сёги, а мастер, опершись о подоконник, следил за игрой. Затем, словно потеряв терпение, сказал:

— Давайте сыграем в маджонг. Не хватало одного человека.

— Может быть, Кумэ-сан? — сказал мастер.

— Кумэ-сан поехал провожать доктора и сюда не вернется.

— Ивамото-сан?

— Ушел.

— Ушел? — устало переспросил мастер. Острое чувство его одиночества передалось и мне. Мне тоже надо было уезжать в Каруидзава.