На следующий день, 22 числа пятого месяца, разразилась первая за эту весну гроза.

Порывы ветра яростно швыряли в окна крупные капли. Рука Юджио, полировавшая меч, застыла; он молча уставился на грозовое небо, с которого, несмотря на середину дня (занятия кончились совсем недавно) не светил Солус.

Черные тучи клубились и наслаивались друг на друга, словно живые существа; время от времени между ними прорывались сиреневые молнии. В Рулиде весенние грозы все ненавидели – ведь ливни вымывали из земли только что посеянные зерна. Алисе, хоть она и была ребенком, хорошо удавалось предсказывать погоду, и почти всегда, когда она предсказывала грозу, в деревне поднималась суматоха, как во время праздника. Впрочем, это счастье длилось всего два года.

Теперь, когда Юджио сам изучал Священные искусства, он в полной мере понимал, насколько талантлива была Алиса. Заклинания, связанные с самим устройством природы (с погодой, например, или с землей), относились к высшим Священным искусствам; они занимали сотни строк. Юджио сейчас даже про завтрашний день не мог сказать, пойдет дождь или нет. Будь на его месте Алиса, которая уже тогда умела предсказывать грозу за неделю, она уже небось учила бы заклинания, управляющие погодой. А вдруг то, как сейчас выглядит небо, – это просто Алиса рассердилась, что Юджио за ней все не идет…

– Ххааа…

Вместе с выдохом изгнав из головы ненужные мысли, Юджио вновь принялся тщательно и осторожно полировать синевато-серебряный клинок промасленным лоскутком кожи. Раз в неделю, без единого пропуска, он ухаживал за «Мечом голубой розы»; увы, кроме как во время этих процедур, меч почти не покидал ножен с самого поступления его хозяина в Академию. И на тренировках, и в официальных поединках Юджио пользовался деревянным мечом – правила Академии требовали, чтобы все использовали мечи одного уровня, то есть были в равных условиях. По сравнению с «Мечом голубой розы», считающимся Божественным инструментом, мечи академии были весьма легкими; это заставляло Юджио нервничать – ему казалось, что его собственный меч выскочит у него из руки, если махнуть им со всей силы. Однако же просто махать этим мечом, способным разломать дешевый железный клинок с одного удара, он не мог.

Похоже, единственный противник, по которому Юджио может бить своим мечом со всей силы, – он; с этой мыслью Юджио поднял глаза на длинный черный меч, за которым, сидя на диванчике напротив, ухаживал Кирито.

«Древо зла», Кедр Гигас, три сотни лет возвышавшийся над лесом к югу от Рулида. Отсеченную от него ветвь, тяжелую, словно из железа, друзья с трудом – Кирито то и дело нудил «давай просто закопаем ее тут» – донесли до столицы и передали чеканщику Садре, давнему знакомому Старого Гаритты; и тот за год вытесал из этой ветви меч.

Садре-си, живой пример настоящего чудака, с очень сердитым видом ворчал: «Я на нем три оселка из кокуренгана испортил, их мне бы на десять лет хватило!» – но денег брать не стал, сказав, что такая работа выпадает раз в жизни.

Готовый меч черно блестел; с трудом верилось, что изначально это была ветвь дерева. Два с половиной месяца назад Кирито с помощью этого меча добился почетной ничьей в поединке с Уоло Левантейном, но с тех пор, если не считать полировки, тоже, по-видимому, не притрагивался к нему, не доставал из ножен.

Возможно, мы вообще никогда больше не воспользуемся своими мечами – ну, по крайней мере пока учимся; такая мысль внезапно посетила Юджио. В официальных поединках драться своими мечами запрещено; а представить себе, что он просто устраивает с другим учеником спарринг «на личных мечах», Юджио не мог.

В общем, если Юджио хочет получить шанс сражаться с «Мечом голубой розы» в руках, он должен стать представителем Академии в этом году и участвовать во Всеимперском турнире мечников. Конечно, такова была его цель изначально, но он сомневался, что сможет так вот сразу работать с тяжелым мечом на большой арене, да еще в поединке «до первого удара».

Противником его будет уже не ученик, а, скорее всего, кто-нибудь из Имперских рыцарей или из семей – основателей той или иной школы меча; а это значит, что у него тоже будет превосходный острый меч, созданный искусным кузнецом. Даже в поединке до первого удара, если этот удар придется в жизненно важный орган, можно получить очень тяжелую рану, от которой будешь месяц-два оправляться, если вообще выживешь.

По правде сказать, оба представителя Академии, и Уоло Левантейн, и Солтерина-семпай, сражались с одним и тем же Имперским рыцарем и проиграли; но если Рина-семпай уступила, когда ее кнут был перерублен, а меч выбит, то у Уоло оказались раздроблены кости левого плеча. Конечно, он сразу получил лечение обычными в таких ситуациях Священными искусствами, которые закрыли рану и остановили падение Жизни; но они не срастили кости, так что Уоло, по-видимому, до сих пор лечится.

Если верить газете, каждую неделю вывешиваемой на доске объявлений в главном здании Академии, тем Имперским рыцарем был некто из Урсбургов – дворянского рода первого класса, известнейшего даже среди самых известных дворянских родов в Империи. В заметке говорилось, что в четвертом месяце он участвовал в Объединенном турнире четырех империй, великолепнейшим образом победил в нем и удостоился чести быть приглашенным в священный сад Церкви Аксиомы.

Можно сказать, поражение Рины-семпай и Уоло Левантейна в поединках с таким соперником было неизбежно – но Юджио-то должен обязательно победить, какой бы герой перед ним ни стоял. Он должен стать в будущем году представителем Норлангарта в Объединенном турнире, а потом выиграть этот турнир и войти в Центральный собор. Просто должен.

…Я буду рассчитывать на тебя. Пожалуйста, дай мне свою силу.

Эти слова он мысленно произнес, закончив полировать весь клинок, до самого кончика; затем он поднял глаза, и как раз в этот момент Кирито с шелестом протянул меч через сложенный пополам промасленный кожаный лоскут. Взгляд Юджио прилип к черному как ночь клинку, сверкающему в свете лампы.

– Слушай, Кирито.

– Нн?

– Ты еще не придумал хорошее имя для своего меча?

С тех пор, как меч был закончен, Юджио уже в четвертый раз задавал этот вопрос, но ответ Кирито и на этот раз был прежним:

– Ээ, ммм… нет пока…

– Быстрее давай решай. Мечу же обидно, когда его все время называют просто «черный».

– Хмм… там, откуда я родом, у мечей есть имена с самого начала… мне так кажется.

Юджио собрался было предложить совет своему партнеру, бормотавшему какие-то невнятные оправдания, когда тот вдруг протянул в его сторону руку, так что Юджио даже заморгал.

– Ч-что такое?

– Послушай-ка, это не колокол на полпятого?

– Э…

Юджио напряг слух и в свисте ветра с трудом услышал звон колокола.

– Ты прав, уже столько времени прошло. Мы пропустили четырехчасовой, получается.

Пробормотав эти слова, Юджио выглянул в окно, за которым было темно, почти как ночью. Тем временем Кирито серьезным тоном сказал:

– Они опаздывают, Ронье и Тиизе.

Эти слова застигли Юджио врасплох, у него даже перехватило дыхание. Если вспомнить – за два месяца, что Тиизе и Ронье были их слугами, они всегда приходили убираться до четырех часов, ни разу не опоздали. Проглотив тревогу, застрявшую в горле, Юджио слегка пожал плечами.

– Ну, гроза же. Наверно, они ждут, пока дождь прекратится? Время начала уборки ведь не задано правилами Академии, вообще ничем…

– Интересно, из-за дождя ли они опаздывают… – произнес Кирито и, словно задумавшись о чем-то, уставился себе на руки; впрочем, он тут же продолжил: – У меня плохое предчувствие. Пройдусь-ка я до общежития младших учеников. Мы с ними можем разминуться, так что, Юджио, подожди их здесь, пожалуйста.

Быстрым движением убрав меч, который он закончил полировать, в ножны, Кирито положил его на стол и встал. Накинул тонкий плащ для защиты от дождя и, левой рукой застегнув его у шеи, одновременно правой открыл окно.

– Эй, Кирито, выходить положено через дверь, не –

Юджио попытался урезонить Кирито, щурясь от влетевшего в окно порыва ветра с дождем, но его партнер уже проворно перескочил на ветвь растущего под окном дерева и исчез, оставив после себя лишь шелест. Ох уж, какой нетерпеливый; с этой мыслью Юджио вздохнул и закрыл окно.

Вой ветра стих, и сразу ужасно громким показался треск горящей лампы.

Сражаясь с необъяснимым чувством тревоги, Юджио вернулся к дивану, подобрал со стола «Меч голубой розы» и ласково вернул его в ножны.

Высокоуровневые Священные искусства позволяют определить местонахождение другого человека, однако это заклинание требует огромного количества Священной силы, а значит, нельзя обойтись без катализаторов. Но главное – применять на территории Академии Священные искусства, даже самые безобидные, запрещено, если их целью являются другие люди. Так что сейчас Юджио оставалось лишь сидеть на диване и ждать.

Прошло несколько невероятно долгих минут – и наконец в дверь тихонько постучали.

Едва услышав стук, Юджио облегченно выдохнул. Ну вот смотри, ты с ними разминулся, а все потому, что вышел через окно; с этой мыслью он вскочил с дивана, быстро пересек комнату и открыл дверь.

– Ну наконец-то, я так беспокоился о –

Остаток фразы Юджио проглотил и остался стоять в безмолвном изумлении. Первым, что бросилось ему в глаза, были волосы – не знакомые красные или темно-каштановые, а светло-коричневые и сильно растрепанные ветром.

В коридоре стояла не Ронье, не Тиизе, а незнакомая девушка. Короткие волосы и серая форма младшей ученицы намокли от дождя, в щеках, с которых тоже стекали капельки воды, не было ни кровинки. Большие глаза, как у олененка, были полны беспокойства, бледные губы дрожали.

Глядя на застывшего столбом Юджио, девушка еле слышно выдавила:

– Ээ… я говорю с элитным учеником Юджио-доно?..

– А… н-ну да. А ты?..

– Я… я младшая ученица Френика Сески. Приношу извинения, что пришла, не уведомив заранее. …Но… я просто не знаю, что делать…

– Значит, ты… и есть Френика, э.

Юджио снова взглянул на миниатюрную фигурку младшей ученицы. При виде хрупкого телосложения, не самого подходящего для мечницы, и маленьких ручек, которым, казалось, больше подходило плетение венков, в нем опять поднялась волна гнева на Умбера, по собственной прихоти издевающегося над такой девушкой.

Но прежде чем Юджио успел произнести хоть слово, Френика, с силой сцепившая руки перед грудью, с паникой в голосе произнесла:

– Это… элитный ученик Юджио-доно, я очень, очень благодарна за помощь в деле, касающемся Умбера Зизека-доно и меня. И… я уверена, ты понимаешь, что было до сих пор, так что я не буду рассказывать, но… Зизек-доно приказывал мне, ну… оказывать ему некие услуги, про которые мне сейчас трудно говорить…

Должно быть, от одних этих слов Френика испытывала сильнейшее унижение, обжигающее все тело; бледное лицо девушки застыло, но все же она продолжила:

– Если… если такие приказы продолжатся, я скорее покину Академию; так я сказала Тиизе и Ронье, но они, когда это услышали, сказали, что сами обратятся к Зизеку-доно, и ушли из общежития…

– Что ты сказала… – надтреснутым голосом пробормотал Юджио. Его пальцы, держащие белые ножны, вдруг словно примерзли к ним.

– Я долго ждала, но они все не возвращались, и я, я не знаю, что теперь делать…

– Когда они ушли?..

– Эмм, по-моему, сразу после половины четвертого.

Прошло уже больше часа. Юджио не дыша уставился на раскрытую входную дверь. Так значит, Тиизе и Ронье все это время были здесь же, на третьем этаже общежития элитных учеников? Для просьб и протестов это слишком долго.

Юджио резко развернулся и посмотрел в окно, по которому, как и раньше, колотили дождь с ветром; но возвращающегося Кирито видно не было. В такую бурю на то, чтобы просто добраться до общежития младших учеников и вернуться, ушло бы минут пятнадцать. Решив, что ждать некогда, Юджио быстро сказал Френике:

– Понял. Я пойду гляну, так что жди здесь, в комнате. …Да, и если Кирито вернется, не могла бы ты ему передать, чтобы зашел к Умберу и Райосу?

Френика встревоженно кивнула, и Юджио вышел из комнаты. Уже сделав несколько шагов по половицам коридора, он заметил, что по-прежнему держит «Меч голубой розы», который закончил полировать, но возвращаться и класть его на место было некогда – время дорого. Оставив меч свободно болтаться в левой руке, Юджио понесся на восток по изогнутому коридору.

С каждым шагом тревога в его сердце все нарастала.

Почему Тиизе и Ронье решили идти самостоятельно, было абсолютно ясно. Конечно, потому что Юджио и Кирито своими протестами ничего не добились – но и еще по одной причине. Те слова, которые вчера сказала Тиизе в комнате Юджио, – что она станет сильнее и будет говорить то, что должно быть сказано; похоже, девушка решила претворить их в жизнь.

Но не исключено, что это…

– …И был их план с самого начала? Не меня, а Тиизе и Ронье?.. – простонал на бегу Юджио.

Горячие слова, адресованные равному, будь то обычный ученик или элитный, обычно особых проблем не вызывают. Иное дело – если младший ученик высказывает какие-то протесты в адрес элитного. Если не выбирать слова с особой тщательностью, можно легко «проявить неуважение», как это называют правила Академии. И в этом случае элитный ученик может воспользоваться «правом наказывать». Как это сделал Уоло Левантейн, когда Кирито запачкал его форму.

Юджио тщательно пролистал в голове страницы правил Академии.

«В случае если элитный ученик применяет право наказания, допустИм один из следующих приказов. 1) Уборка территории Академии (конкретные места приведены в другом параграфе). 2) Тренировка на деревянных мечах (подробности приведены в другом параграфе). 3) Поединок с упомянутым элитным учеником (правила поединка приведены в другом параграфе). Кроме того, в отношении всех наказаний высшие законы имеют приоритет по сравнению с настоящими правилами».

«Высшие законы» – это, разумеется, Индекс Запретов и Имперский закон. То есть запрет на уменьшение Жизни другого человека без уважительной причины имеет приоритет перед правом наказания. Пусть даже Умбер прикажет Тиизе или Ронье сражаться с ним в поединке – он может только предложить использовать «правило первого удара», и, если они откажутся, он не сможет нанести им какую-либо рану. Так что даже если Умбер воспользуется правом наказания, беспокоиться не о чем.

И все же тревога, разрывающая сердце, не уходила.

Остановившись перед закрытой дверью в самой восточной части изогнутого дугой коридора, Юджио с силой постучал правой рукой, не дожидаясь, когда его дыхание успокоится.

Спустя несколько секунд изнутри раздался невнятный голос Умбера.

– О, надо же, ты поздновато пришел, элитный ученик Юджио-доно. Ну же, входи скорее!

Эти интонации сказали Юджио все, что он и ожидал услышать; рывком он отворил дверь.

Превосходная лампа, освещающая гостиную, была сейчас притушена, так что в комнате было заметно темнее, чем накануне. Вдобавок чувствовался сильный запах горящего восточного благовония, из-за которого комната была как в тумане. Нахмурившись от этого резкого запаха, Юджио быстро окинул комнату взглядом.

На диване посреди комнаты виднелись силуэты Райоса и Умбера в тех же халатах, что и вчера. Райос сидел спиной к Юджио, знакомо закинув ноги на стол и держа левой рукой тонкий бокал. Темно-красная жидкость в нем была, судя по всему, виноградным вином. Элитным ученикам разрешалось употреблять спиртное в общежитии, но пить не в день отдыха – отнюдь не повод для гордости.

Сидящий напротив Умбер, судя по всему, тоже приложился к спиртному. На покрасневшем лице виднелась вялая улыбка; глядя снизу вверх на Юджио, он сказал:

– Нет нужды стоять, присядь лучше, Юджио-доно. Мы как раз открыли пятидесятилетнее из Западной империи. Такое простолюдинам не каждый день доводится пробовать, знаешь ли.

Чувствуя себя еще более неуютно от того, что Умбер предложил ему не только сесть, но и отведать вина, Юджио молча разглядывал комнату. Несмотря на тусклое освещение, он видел, что, кроме них троих, никого в комнате нет.

Может, Тиизе и Ронье сюда вовсе не приходили или же, наоборот, уже ушли? Тогда почему они не пришли к Юджио и Кирито, чья комната на том же этаже… Сразу несколько вопросов метались у Юджио в голове, но он, расслабив плечи, покачал головой, чтобы вернуть ясность мысли.

– Спасибо, я не пью. Скажи лучше, элитный ученик Зизек-доно… – он сделал шаг вперед и, тщательно подбирая слова, спросил: – Это может показаться неожиданным, но не посещали ли сегодня эту комнату младшие ученицы Тиизе Штолинен, мой слуга, и Ронье Арабел, слуга Кирито?

Ответил на заданный хриплым голосом вопрос не Умбер, а Райос Антинос, по-прежнему сидящий к Юджио спиной. Не выпуская бокала, он кинул прищуренный взгляд через плечо и сказал:

– …Элитный ученик Юджио-доно, у тебя нездоровый вид. Может, все-таки бокальчик?

– В твоей заботе нет необходимости. Могу ли я получить ответ на мой вопрос?

– Ху-ху, какая жалость. Это ведь действительно самое меньшее, что я могу сделать по отношению к своему другу, ты знаешь?

Юджио заметил капельки пота, стекающие по левой руке, и крепче сжал ножны меча. Райос посмотрел на Юджио, словно его состояние служило прекрасной закуской к вину, и, лизнув бокал, вернул его на стол.

– Фмм. …Значит, они слуги Юджио-доно и Кирито-доно? – тягучим голосом произнес он и кончиком языка слизнул с губ капельки вина. – Это очень смелые младшие ученицы, раз решили так внезапно потребовать встречи с первым и вторым мечами Академии, стоящими превыше всех прочих учеников. Что ж, иного от ваших слуг я и не ожидал. Однако вам следует быть с ними осторожными. Такая уверенность в себе может иногда перерастать в невежливость, а иногда и в неуважительность. Ты согласен, элитный ученик Юджио-доно? …Нет, по-видимому, я сказал невпопад. Полагаю, спрашивать о дворянском этикете у Юджио-доно – это уж слишком, не правда ли, ху-ху, ху-ху-ху…

Как и ожидалось, Тиизе и Ронье сюда заходили.

Подавив в себе желание схватить Райоса за ворот халата, Юджио придушенным голосом спросил:

– Пожалуйста, твое мнение я выслушаю в более подходящее время. А сейчас скажи: где Тиизе и Ронье?

Теперь настала очередь Умбера налить себе вина и ответить полным досады голосом.

– …Юджио-доно, не слишком ли тяжкий груз тебе приходится нести? Чтобы дровосек из глуши наставлял дочь дворянского рода, пусть и низшего класса? Ку-ку-ку, ну конечно же… как раз из-за недостатка в наставлении те девушки и обращались так непочтительно со мной, старшим сыном дворянского рода четвертого класса. И потому, как бы мне ни хотелось этого избежать, я должен был выполнить обязанность дворянина. Ведь мы, дворяне высших классов, должны держать низшие классы в узде.

– Умбер-доно!.. Что именно –

«…ты с ними сделал» – так хотел воскликнуть Юджио, но Умбер остановил его взмахом левой руки и, допив содержимое бокала, поднялся. Райос встал следом, и они оба сделали несколько шагов к восточной стене комнаты.

Сыновья дворянских семей высших классов встали рядом и переглянулись; их губы одновременно изогнулись в совершенно одинаковых ядовитых улыбках – в этом Райос и Умбер были настолько похожи, что казались братьями.

– …Ну что, пригласим Юджио-доно насладиться лучшим представлением дня, Райос-доно?

– Да, Умбер. В зрительном зале еще одного не хватает, но я немного устал ждать. Ну и ладно, он, скорее всего, тоже скоро прибежит.

– …Представлением… устал ждать?..

Услышав очередную удивленную реплику Юджио, Умбер дернул своим узким и длинным подбородком; затем двое зашагали к западной спальне, и полы халатов заколыхались вокруг их ног. Юджио неохотно, неуверенными шагами пошел за ними.

За дверью, которую открыл Умбер, была густая темнота, наполненная удушающим запахом благовоний. Первым вошел Райос, следом в темноте исчез Умбер.

Глядя на светло-фиолетовый дым, вытекающий из спальни будто крадучись, Юджио застыл. Ему вдруг показалось, что этому дыму не место в Академии мастеров меча – да нет, во всем огромном Мире людей; он олицетворял чистое зло. Большее зло, чем дым от костров тех омерзительных обитателей страны тьмы – гоблинов, на которых Юджио наткнулся в пещере под Граничным хребтом два года назад.

Невольно он почти что отвернулся от этого зрелища, когда… ему показалось, что он ощутил другой запах – едва заметный, но свежий и чистый. Знакомый запах, напоминающий аромат листьев солбе.

Так пахло от формы Тиизе.

– …Тиизе… Ронье!..

Выкрикнув имена слуг, он ворвался в комнату – и тут же зажглась настенная лампа.

Юджио увидел – двух девушек, лежащих рядышком на большой кровати с балдахином. И не просто лежащих – каждая из них была связана в несколько витков ярко-красной веревкой поверх серой униформы. Красные и карие глаза безжизненно смотрели в пространство, будто девушки были в полуобмороке – возможно, это из-за удушливого запаха.

– Чт… з-зачем вы…

Ошеломленно пробормотав эти слова, Юджио тут же понял, что в первую очередь необходимо освободить девушек от веревок, и рванулся к кровати. Однако –

– Стой на месте! – резко крикнул Райос и, вытянув правую руку, перекрыл Юджио дорогу. Неохотно повернувшись к нему, Юджио хриплым голосом выдавил:

– Что… что здесь происходит, Райос-доно! Почему с нашими слугами так –

– Это было неизбежно, Юджио-доно.

– Неиз… бежно?..

– Именно так. Младшие ученицы Штолинен и Арабел посетили нас сегодня без предварительного уведомления и, более того, проявили в отношении нас непростительное неуважение.

– Неуважение… говоришь…

Видя удивление Юджио, стоявший у стены Умбер сделал шаг вперед и, ухмыляясь во весь рот, ответил:

– Оно проявилось в оскорбительной манере речи. Хотелось бы мне, чтобы ты их слышал… эти низшие девчонки-дворянки осмелились рассказывать мне, что я, дворянин четвертого класса, беспричинно издеваюсь над слугой, чтобы удовлетворить собственные прихоти, и все в таком же духе. Я, элитный ученик, второй меч Академии, усердно старающийся наставить Френику на путь истинный, ты же знаешь, – каким бы мягкосердечным я ни был, на такое неуважение я никак не мог посмотреть сквозь пальцы.

– И это еще не все, Юджио-доно. Они даже заявили мне об ответственности, которую я несу, поскольку живу в одной комнате с Умбером; но ничто не может быть дальше от истины, чем эти слова. Когда я ответил, что понятия не имею, о чем это они толкуют, они меня действительно удивили… подумать только, дочери семей шестого класса посмели спросить старшего сына дворянского рода третьего класса – то есть меня, – неужели у меня нет дворянской чести! Просто невероятно, я даже не знал, что делать.

После этих слов Райос и Умбер вновь переглянулись и приглушенно захихикали, один «ку-ку-ку», второй «ху-ху-ху». Они прекрасно знали, что Френика дружна с Тиизе и Ронье и именно поэтому постоянно унижали ее и измывались над ней. Нарочно добиваясь того, чтобы Тиизе и Ронье явились протестовать лично.

Сначала девушки, скорее всего, тщательно выбирали слова. Однако уклончивая манера речи Райоса и Умбера наверняка их распалила, и в конце концов они сказали что-то, что можно было расценить как проявление неуважения.

…Однако.

– …Но, Райос-доно. Даже если это действительно произошло… Я абсолютно убежден, что связывать их веревкой и запирать в спальне не имеет ничего общего с правом наказания, которое есть у элитных учеников!.. – указал Юджио, вновь подавив в себе желание взорваться.

Тиизе и Ронье, похоже, были всего лишь связаны поверх униформы, никаких ран видно не было. Но правила Академии предписывали лишь три вида наказания учеников, проявивших неуважение: уборка, тренировка и поединок. Связывание явно не относилось ни к одному из этих трех. Стало быть, действия Райоса и Умбера были против правил –

– Право наказания элитных учеников? – и долговязый Райос склонился к самому лицу Юджио. – А кто тебе сказал, что я воспользовался правом наказания, этой привилегией для игр маленьких детишек?

– Что… что ты имеешь в виду? Подробности возможных наказаний за проявление неуважения четко прописаны в правилах Академии…

– Ты кое-что не понимаешь. Или забыл вот это место в правилах? «Кроме того, в отношении всех наказаний высшие законы имеют приоритет по сравнению с настоящими правилами».

Внезапно выражение лица Райоса изменилось. Уголки ярко-красных губ поднялись вверх, образовав садистскую ухмылку, какой у него никогда раньше не было.

– Высшие законы – это Индекс Запретов и Имперский закон. Потому я не имею права беспричинно уменьшить Жизнь этих девчонок. Видишь ли, веревка, которой я воспользовался, – очень качественная штучка, сделанная в Восточной империи из легко тянущегося шелка… прекрасная вещь, она не причинит вреда, как бы крепко я их ни связывал.

– Н-но! Качественная веревка или некачественная, но связывать учеников в качестве наказания –

– Ты все еще не понял, элитный ученик Юджио-доно? Высшие законы имеют приоритет; это значит… я, старший сын дворянского рода третьего класса, могу воспользоваться в отношении дочерей дворянских родов шестого класса не правом наказания, данное элитным ученикам, но дворянским правом судить!

…Дворянское право судить.

Как только Юджио услышал эту фразу, он вспомнил слова, которые сказала Тиизе, когда они всей компанией гуляли в лесу.

Правом судить обладали дворяне четвертого класса и выше, а вот пятый класс и ниже могли быть лишь подсудимыми…

Словно наслаждаясь ошарашенным выражением лица Юджио, Райос помолчал немного, а потом наигранно, будто на сцене, раскинул руки и продолжил громче:

– И это право судить – высшая привилегия высших дворян! Его можно применять только к дворянам пятого и шестого класса, а также к простолюдинам, живущим на моей земле, но меру наказания определяю я сам! Разумеется, я не могу идти против Индекса Запретов, но взгляни под другим углом: все разрешено, что не запрещено Индексом!

Лишь после этих слов Юджио оправился наконец от потрясения и раскрыл рот.

– Но… но все же! Пусть это не запрещено, но связывать пятнадцати-шестнадцатилетних девушек – разве это не ужасно?..

– Ха-ха… ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха!!! – вдруг визгливо рассмеялся Умбер. Трясясь всем телом, так что даже полы желтого халата колыхались, он с ухмылкой продолжил: – Ха-ха-ха, нет, это просто шедевр, Райос-доно! Похоже, элитный ученик Юджио до сих пор верит, что наш приговор – всего-навсего игра с веревкой!

– Ку-куу, тут уж ничего не поделаешь, Умбер. Хоть он и прошел весь путь от далекой горной деревушки до столицы и стал элитным учеником, все равно так и остался деревенщиной! Что ж, думаю, настал день, когда Юджио-доно узнает… сколь недосягаемы для него мы, дворяне высших классов!

Так объявив, Райос развернулся –

Подойдя к кровати, на которой лежали Тиизе и Ронье, он без колебаний поставил на простыню колено. Кровать заскрипела, и Тиизе, все еще в полубессознательном состоянии, часто заморгала.

Красные глаза раскрылись и увидели нависающего над девушкой Райоса. И тут же тонкий голосок разнесся по спальне.

– Нет… нет!..

Извиваясь всем телом, она попыталась ускользнуть, но связанные руки и ноги не дали ей этого сделать. Влажная белая рука Райоса протянулась вперед и погладила Тиизе по щеке.

Следом и Умбер влез на кровать и провел рукой по ногам Ронье. Хоть она и пробудилась позже, девушка сразу поняла, что происходит, и из ее рта вырвался бессвязный крик.

Лишь теперь Юджио понял, что за «суд» происходит в трех мелах от него.

Райос и Умбер собирались обесчестить Тиизе и Ронье. Пользуясь своим правом судить, они насильно совершали то, что дозволено лишь между мужчиной и женщиной, состоящими в браке, благословленном Стейсией, – во всяком случае Юджио в это верил.

Едва поняв это, Юджио выкрикнул:

– Прекратите!..

Он шагнул к кровати – и тут Райос, резким движением подняв голову, уставился на него горящими глазами и рявкнул:

– Ни с места, простолюдин!!!

По-прежнему гладя щеку Тиизе правой рукой, левой он указал на Юджио.

– На твоих глазах осуществляется законный и справедливый суд, проходящий в полном соответствии с Имперским законом и Индексом Запретов! Должен напомнить, что препятствовать власти вершить суд – тяжкое преступление! Еще один шаг – и ты нарушишь закон и станешь преступником!

– Кого…

…это вообще волнует!

А ну прочь от Тиизе и Ронье!

Юджио пытался крикнуть это. Он пытался крикнуть это и броситься на Райоса. Но.

Его ноги остановились сами собой, будто прибитые к полу. Рванувшись вперед, Юджио лишь потерял равновесие и упал на колени. Тут же попытался вскочить, но ноги его не слушались.

Слова Райоса «нарушишь закон и станешь преступником» бесконечным эхом отдавались у него в голове. Да плевать на закон, я должен помочь Тиизе и Ронье, пусть я даже стану преступником. Юджио думал так на полном серьезе, но откуда-то вдруг пришел голос, не принадлежащий ему самому.

Церковь Аксиомы абсолютна. Индекс Запретов абсолютен. Идти против него запрещено. Запрещено любому, кто бы он ни был.

– Гу… хх!..

Он стиснул зубы и, бросая вызов голосу, попытался поднять правую ногу. Такие знакомые кожаные туфли – но даже ступни в них сейчас стали тяжелыми, будто превратились в сплошной свинец. Искоса глядя на Юджио, Райос издевательски прошипел:

– Вот и ладненько, оттуда и смотри, как хороший мальчик.

– У… уггг…

Ценой невероятных усилий Юджио сумел чуть подвинуть вперед непослушную правую ногу, но хоть чуть-чуть подняться был не в состоянии. А пока он пытался, грязные лапы Райоса и Умбера тянулись к Тиизе и Ронье.

– …Семпай.

Услышав этот слабый голос, Юджио чуть повернул взгляд.

Тиизе, прижатая к кровати Райосом, повернула голову набок и смотрела прямо на Юджио. Ее щеки, всегда румяные, точно яблоки, посинели – скорее всего, от переполняющего девушку страха, – но к глазам вернулся решительный блеск.

– Семпай, не надо. Не надо обо мне беспокоиться… это наказание я должна принять.

Голос Тиизе дрожал, прерывался, но слова звучали твердо. Девушка кивнула, потом повернула голову и устремила взгляд вверх. Презрительно посмотрела на Райоса и зажмурилась. Лежащая рядом Ронье уткнулась лицом ей в плечо, но тоже не проронила ни звука.

При виде решительности девушек Райос чуть отодвинулся, будто в удивлении…

…но тут же ядовитая усмешка появилась у него на губах, и он тихо произнес:

– А ты упряма для девчонки-дворянки шестого класса. Похоже, Умбер, будет интересно – сколько они сумеют продержаться.

– Давай тогда посостязаемся, которая закричит первой, Райос-доно?

Лица этих двоих, в которых не осталось ни намека на дворянскую гордость, едва ли не горели от вожделения и возбуждения.

Какое-то знакомое выражение – так подумалось оцепенелому Юджио, пока он отчаянно пытался двинуть вперед непослушную ногу. Ну да, конечно – такие лица были у гоблинов, которых он видел в северной пещере два года назад. Эти двое ничем не отличаются от обитателей страны тьмы, которых он и Кирито рубили подобранными там же мачете.

Райос и Умбер одновременно потянулись к лицам Тиизе и Ронье и прошлись пальцами по лбам и щекам, будто подогревая в девушках страх и стыд. Губ они старательно избегали, но лишь из-за прямого запрета соприкасаться губами до брачной клятвы. Однако – что же это за закон, который такие вещи обозначает как запрет, но при этом позволяет насильно обесчещивать девушку до брака? Какой смысл в существовании такого закона?

Дерг.

Внезапно острая боль пронзила правый глаз Юджио. Та же странная боль, которая посещала его время от времени – когда он позволял себе сомневаться в законах и в Церкви.

Обычно он, едва ощутив эту боль, тут же останавливал подобные мысли. Но сейчас, один лишь этот раз, Юджио продолжал думать, неприглядно корчась на полу.

Каждый закон, каждый запрет должен существовать ради того, чтобы все обитатели Мира людей могли жить счастливо. Нельзя красть. Нельзя ранить. И – нельзя бросать вызов Церкви Аксиомы. Когда все люди следуют этим правилам, повсюду сохраняется мир.

Но если так – почему же в законах столько «нельзя»? Бессчетное количество запретов, тянущихся на сотни страниц, вовсе не нужно. Не следует ли вместо всего этого написать лишь одно? Вот что: каждому надлежит уважать, ценить и доброжелательно относиться ко всем окружающим. Если бы одно-единственное это предложение было в Индексе Запретов, Райос и Умбер не смогли бы заманить Тиизе и Ронье в ловушку и играться с ними.

А значит – не может такого быть. Несмотря на всю власть Церкви, не может такого быть, чтобы все человечество несло в себе только лишь добродетели. В конечном счете… в конечном счете…

Люди – существа, изначально сочетающие в себе и добро, и зло.

Индекс Запретов сдерживал лишь малую частицу гнездящегося в людях зла. Вот почему Райос и Умбер могли надругаться над невинными девушками, проскользнув между грубыми стежками законов – нет, в каком-то смысле они это делали с согласия законов. И не во власти Юджио было этому помешать. Прямо сейчас закон дозволял действовать Райосу, а Юджио – запрещал.

Словно забыв о существовании Юджио, дворяне высшего класса оглаживали девушек горящими взглядами; потом, подтянув их повыше и распахнув полы халатов, они нависли над своими жертвами, чтобы сделать то, что собирались.

Когда девушки ощутили приближение мужчин, их лица исказились от ужаса и отвращения, в несколько раз более сильных, чем до того. Тиизе и Ронье отчаянно замотали головами, будто умоляя, но Райос и Умбер медленно, будто наслаждаясь самим процессом, придвигались ближе.

Наконец тонкий голосок вырвался из горла Ронье.

– Н-нет… нет… нееет!..

Тиизе, услышав плачущий голос подруги, тоже не выдержала. Крупные слезы покатились из глаз, и она закричала:

– Нет… спаси нас, спаси нас, Юджио-семпай! Юджио-семпааай!

Закон, назначивший столь жестокое наказание Тиизе и Ронье, которые собрали всю свою храбрость, чтобы вступиться за подругу Френику.

Закон, не помешавший Райосу и Умберу заманить девушек в поставленную ими ловушку и не мешающий обесчещивать их.

Если следовать такому закону считается добром…

– Я…

Юджио вложил всего себя в то, чтобы поднять свое тело, отяжелевшее, будто сделанное из свинца целиком, и протянуть правую руку к рукояти «Меча голубой розы», который он сжимал в левой. В правом глазу была уже не просто боль; глаз целиком превратился в раскаленную массу, заливая багровым светом поле зрения; но Юджио, не обращая на это внимания, крепко вцепился в рукоять.

Как только Юджио извлечет острый стальной клинок из ножен, он, по-видимому, лишится всего, чего достиг в Академии. Звание пятого меча, место в Академии, даже надежду на участие в турнире мечников в качестве представителя Академии.

Но если здесь и сейчас он будет просто смотреть на то, что делает Райос, он потеряет нечто очень важное. Свою честь мечника… даже нет, свое сердце.

Когда они позавчера веселились в лесу, Кирито сказал. Он сказал, что есть вещи, которые необходимо сделать, даже если это запрещено законом. Есть вещи более важные, чем законы, запреты, Церковь Аксиомы.

Наконец-то Юджио понял. Он понял, почему Алиса прикоснулась к земле страны тьмы восемь лет назад.

Сомнений не было – Алиса тогда хотела помочь рыцарю тьмы, который умирал, пронзенный стрелой Рыцаря Единства. Было в ней какое-то важное нечто.

И вот настала очередь Юджио. Что именно представляет собой это важное нечто, он не мог выразить словами – хотя, должно быть, для многих жителей Мира людей это просто «зло».

– Но… но я!..

Издав вопль, Юджио потянул «Меч голубой розы» из ножен.

Однако.

Его правая рука вдруг застыла, будто меч и ножны – да нет, всю руку – сковал лед. И одновременно страшная, невыносимая боль от правого глаза пронзила всю голову. Перед глазами все покраснело, посыпались искры, сознание начало уплывать.

…Что… же это.

…Нет, это… совсем как тогда.

Восемь лет назад. В Рулиде, на площади перед церковью. Когда он пытался спасти Алису, которую забирал Рыцарь Единства. Было то же самое.

Вытянув меч всего на несколько миллисе, Юджио дальше не мог даже шелохнуться. И голос подать тоже не мог.

Ни на чуть-чуть он не мог сдвинуться, словно его ноги отрастили корни, ушедшие глубоко в землю.

Райос и Умбер, заметив, возможно, что происходит что-то не то, обернулись к нему и, глядя, как он неприглядно застыл с мечом в руках, мерзко заухмылялись.

Потом еще медленнее, чем прежде, они, будто напоказ, придвинулись к плачущим Тиизе и Ронье.

Юджио вдруг увидел какой-то странный знак.

Прямо посреди залитого красноватой дымкой поля зрения алые, как кровь, буквы священного языка выстроились в слова, крутящиеся слева направо. Там было написано: «SYSTEM ALERT: CODE 871», – но что это такое, Юджио не понимал.

Однако интуиция подсказала ему, что это – нечто вроде «печати». Печати, запрятанной в правом глазу; эта печать и не дает ему двигаться; она заставила его подчиниться закону тогда, восемь лет назад, и заставляет сейчас. Из-за нее он и не смог ничего сделать – только смотрел, как забирают Алису.

– У… гу… ооо!..

Отчаянно цепляясь за ускользающее сознание, Юджио неотрывно смотрел на алую печать. И на находящихся по ту сторону от нее Райоса и Умбера, готовых уже проникнуть в девушек.

Непростительно. Абсолютно непростительно. Превратив ненависть к этим двоим в силу, он двинул правой рукой. Медленно-медленно меч пополз из ножен. Священные буквы становились все крупнее, слова вращались все быстрее.

– Неееет!.. Семпааай!!! – закричала Тиизе.

– У… оаааааа!!! – взревел и Юджио; и тут случилось.

Серебряная вспышка – и правый глаз взорвался; Юджио даже почудилось, будто что-то брызнуло во все стороны.

Поле зрения сразу сократилось вдвое, но, не обращая на это никакого внимания, Юджио рывком вытянул из ножен «Меч голубой розы». Еще даже не выйдя полностью, клинок засиял синим.

Секретный прием стиля Айнкрад, «Горизонтальный удар».

Видимо, краем глаза заметив летящий с быстротой молнии клинок, Райос в последнее мгновение сумел пригнуться. Меч коснулся взметнувшейся пряди волос и срезал ее.

Однако Умбер, находящийся дальше, заметил движение Юджио слишком поздно. Уже почти войдя в Ронье, он застыл, потом неуклюже дернулся влево, выпучив глаза.

– Ии… – только и успел взвизгнуть он и инстинктивно закрылся левой рукой; а потом «Меч голубой розы», точно притянутый магнитом, ударил ее близ локтя.

Сопротивления Юджио не ощутил. Но левое предплечье Умбера отделилось от локтя и, крутясь, шлепнулось на вычурный ковер.

На какое-то время все застыли, не произнося ни звука. Меч прошел весь положенный ему путь, и лишь после этого Юджио вновь ощутил боль там, где уже не было правого глаза.

Потом –

Кровь с шипением хлынула струей из перерубленной левой руки Умбера. В основном она полилась на блестящие простыни, но несколько капель долетели до Юджио, оставив черные пятна на синей форме с левой стороны.

– Нет… ааа… аааааа?!

Из глотки Умбера вырвался пронзительный вопль. Выпучив глаза и открыв рот, он уставился на обрубок, из которого продолжала литься кровь.

– М… моя… моя рука!.. Кровь… столько крови!!! Моя Жизнь… моя Жизнь, она падаеееееет!!!

Лишь тут он вцепился правой рукой в обрубок, но, чтобы остановить кровь, этого было явно недостаточно. Красная жидкость продолжала литься на простыни; Умбер подался к сидящему слева от него Райосу.

– Ра-райос-доно! Заклинание! Нет, нормальные заклинания уже не помогут… пожалуйста, пожалуйста, передай мне часть своей Жизни!..

Окровавленная правая рука потянулась к Райосу, словно пытаясь вцепиться в него, – но тот проворно скользнул в сторону и поднялся с кровати. Тиизе и Ронье, похоже, до сих пор не пришли в себя от того, что только что случилось, – они не двигались, и глаза их были пусты.

– Райос-доно, твоя Жииизнь!

Райос посмотрел на продолжающего вопить Умбера – взгляд его выражал удивление и в то же время равнодушие – и ответил:

– …Прекрати паниковать, Умбер. Из-за одной отрубленной руки ты всю Жизнь не потеряешь… по крайней мере я так читал где-то. Обвяжи ее шелковой веревкой и останови кровь.

– Н-нет…

– Тут другое интересно – ты это видел, Умбер?

Отведя взгляд от Умбера, принявшегося лихорадочно обматывать руку веревками, которые он успел снять с ног Ронье и Тиизе, Райос посмотрел на согнувшегося после выполнения приема Юджио. Кончик языка раз за разом проводил по искривленным губам.

– Твою руку отсек меч этого мужлана. Потрясающе… это… впервые в жизни я вижу, как кто-то нарушает Запрет. Я ожидал всего лишь проявления неуважения, но… подумать только, нарушение самого Индекса Запретов!!! Поистине великолепно!!!

Развернувшись (его халат по-прежнему был распахнут), Райос зашагал к противоположной от кровати стене. Из висящих на ней красных кожаных ножен он потянул большой меч.

– Право судить применяется лишь к дворянам низших классов и к тем, кто живет на моей земле, но… это ограничение не распространяется на тех, кто нарушил столь серьезный Запрет!

Выкрикнув это с еще большим возбуждением, чем прежде, когда он пытался надругаться над Тиизе, он со скрипом извлек меч. Правой рукой он поднял над головой клинок, блестящий зеркально-серебряным блеском.

За окном громыхнуло особенно яростно. Левым глазом Юджио увидел сиреневый отблеск на клинке. Этим мечом Райос Антинос будет судить Юджио… словом, он явно собирается его убить. Однако Юджио не двигался с места. Несмотря на то, что он нарушил Индекс Запретов, а его правый глаз взорвался вместе с этой непонятной печатью, само по себе его деяние – то, что он отрубил Умберу руку, – потрясло его настолько, что он даже шевельнуться не мог, не то что меч нормально держать.

– Куу, ку-ку-ку… Какая досада, элитный мечник Юджио-доно. А я так хотел скрестить с тобой мечи на турнире через месяц. Я и не думал, что буду прощаться с тобой таким вот способом.

Райос подошел на шаг, еще на шаг; в его голосе слышался восторг пополам с безумием.

Затуманенным левым глазом Юджио смотрел на поднятый высоко меч.

Я не могу погибнуть здесь; такая мысль промелькнула у него в мозгу, но одновременно обреченный голос произнес: я погибну, если не буду двигаться. Мечта стать Рыцарем Единства и встретиться с Алисой исчезла навсегда. Его любимый меч напитался кровью человека, Юджио стал преступником. Но – по крайней мере он смог спасти Тиизе и Ронье. Райос и Умбер больше не тронут девушек. А значит, даже в ужасном преступлении, которое он совершил, остается место облегчению.

– Ку, ку-ку… даже я впервые в жизни отрубаю голову человеку настоящим мечом. Да нет – даже отец и дядя такого никогда не делали. Теперь я стану еще сильнее… сильнее даже, чем тот зазнайка из семьи Левантейн.

Меч и лицо Райоса озарились белым светом, тут же раздался удар грома. Даже Умбер, сжимающий левую руку, смотрел, выпучив глаза, будто забыл про боль; а Тиизе, по-прежнему связанная и лежащая на кровати, изо всех сил пыталась что-то прокричать.

Юджио слабо улыбнулся младшей ученице, так старательно исполнявшей обязанности слуги, пусть и всего в течение месяца, и опустил голову.

– Элитный ученик Юджио; нет, преступник Юджио!!! Старший сын дворянского рода третьего класса Райос Антинос своим правом судить приговаривает тебя к смертной казни!!! Отдай всю свою Жизнь богам… и искупи свои прегрешения!!!

Так проревел Райос Антинос, и следом его меч тоже запел свою песню –

Бумм! Юджио услышал тяжелый звук удара. Но сколько он ни ждал, клинок все не опускался на его шею. Юджио медленно поднял голову – и увидел.

Под мечом Райоса, проделавшим половину пути, был другой… с непроглядно-черным клинком. Рукав, покрывавший протянувшуюся сзади руку, тоже был черный. И мокрые от дождя волосы обладателя руки – тоже.

– Кири… то…

Как только Юджио произнес имя своего партнера, который должен был сейчас быть в общежитии младших учеников, искать Тиизе и Ронье, тот едва заметно кивнул и одними губами произнес: «Прости». Потом, глядя прямо перед собой, размеренно сказал:

– Убери свой меч, Райос. Я не позволю тебе причинить вред Юджио.

На лице Райоса на мгновение проступила гримаса ненависти, но тут же он вновь улыбнулся и ответил:

– Итак, ты наконец пришел, элитный ученик Кирито. Однако… ты немного опоздал! Этот мужлан – более не ученик Академии и даже не гражданин нашей империи. Он позорный преступник, преступивший Индекс Запретов! А потому я – Райос Антинос, старший сын дворянского рода третьего класса и первый меч Академии – наделен властью судить его за это преступление. Отойди и посмотри… сейчас голова преступника отлетит, как отцветший цветок!!!

На долгую речь Райоса Кирито ответил своей, куда короче, но во много раз весомее.

– Да плевать мне на Запреты и право судить.

Даже не пытаясь стереть капли, стекающие с волос, он смотрел на Райоса горящими глазами.

– Юджио – мой лучший друг. А ты – мешок дерьма, хуже даже, чем гоблины из страны тьмы.

После этих слов в глазах Райоса мелькнул сперва страх, потом ненависть, и наконец они загорелись садистской радостью.

– Ну надо же… какой сюрприз! Подумать только, чтобы двое деревенщин из одной и той же дыры совершили тяжелейшие преступления вместе, рука об руку! Теперь я смогу разделаться с вами обоими сразу. Какой счастливый день… поистине меня ведет сама Стейсия!!!

Отведя меч, он снова выпрямился. Но теперь он держал длинную рукоять обеими руками. Чуть подсел – полы расстегнутого халата болтались, – и его клинок окутало багровое с черноватым оттенком сияние. Секретный прием высокого стиля Норкия «Разлом гор и небес».

Едва увидев эту стойку, Юджио попытался встать.

Два с половиной месяца назад Кирито сражался с предыдущим первым мечом Академии Уоло Левантейном и парировал его «Разлом гор и небес» четырехударным секретным приемом стиля Айнкрад «Вертикальный квадрат». Однако зловещая аура, исходящая от Райоса и его меча, была куда сильнее, чем тогда у Уоло. По части владения мечом Райос едва ли дотягивал до Уоло, но его «гордость дворянина» была раздута непомерно – она и вливала силу в его меч.

В одиночку это опасно даже для тебя, Кирито; Юджио изо всех сил старался подняться, однако в ногах просто не было силы.

Но его партнер левой рукой легонько сжал правое плечо Юджио и прошептал: «Все нормально». Потом выпустил Юджио (тот откинулся к стене) и взялся за черный меч двуручным хватом, как Райос.

Сознание Юджио было как в тумане, но все равно он вздрогнул и расширил левый глаз. Стиль Айнкрад был похож на стиль Заккалайт тем, что большинство приемов в нем требовали одноручного хвата. Особенно секретные приемы – ни один из них не включался, если держать меч двумя руками. Да и вообще – и у Юджио, и у Кирито рукояти мечей были слишком короткими, чтобы их было удобно держать двумя руками –

– !!!

Едва Юджио так подумал, его настигло еще большее потрясение; у него даже дыхание перехватило.

Рукоять черного меча, пощелкивая, растягивалась, пусть и еле-еле. Да нет, не только рукоять. Клинок тоже рос и в длину, и в ширину. Он оставался короче здоровенного меча Райоса, но уже стал санов на пять-шесть длиннее «Меча голубой розы».

Свой увеличившийся в размерах меч Кирито держал двумя руками у пояса справа. Клинок окутало изумрудное сияние, и воздух возле него задрожал. Этот прием был не из стиля Айнкрад. Юджио видел его бессчетное множество раз в прошлогодних официальных турнирах – секретный прием стиля Сельрут «Вихревой поток».

– Ку, ку-ху-ху… этот недоприем, порожденный отчаянием, хе! Такую дешевку я просто раздавлю своим секретным приемом!!!

– Давай, Райос! Сейчас я верну тебе все долги!

Оба мечника обменялись воинственными возгласами, и комната, которую нельзя было назвать очень уж большой, осветилась красным и зеленым.

Умбер, с трудом поднявшийся с пола на кровать; Тиизе и Ронье, прижавшиеся друг к другу и лежащие неподвижно; Юджио, вставший на одно колено возле стены, – все они неотрывно смотрели на стоящих друг напротив друга мечников.

Если бы не сегодняшний день – вовсе не странно было бы через месяц увидеть этих двух элитных учеников в финале турнира-экзамена. Со следующим ударом грома они одновременно пришли в движение.

– КЕАААААА!!!

С этим пронзительным воплем Райос обрушил меч вниз.

– СЕЙЯА!!!

Издав короткий выкрик, Кирито рубанул вверх по диагонали.

Два меча столкнулись; красный и зеленый лучи вцепились друг в друга; от соударения половицы задрожали, а оконные стекла растрескались, и осколки посыпались наружу. Глядя на черный и серебряный клинки, пытающиеся пересилить друг друга, Юджио понял наконец, почему Кирито не воспользовался стилем Айнкрад.

Одноручные приемы слабее двуручных, хотя и превосходят их в скорости; одноударным приемом невозможно парировать удар в высоком стиле Норкия. Надо применять прием из двух-трех ударов, всякий раз после столкновения клинков отбирая у меча противника часть силы и отскакивая назад; но в спальне, куда более тесной, чем тренировочная арена, это было невозможно. Будь этот поединок хотя бы в гостиной, все, скорей всего, было бы по-другому, но Кирито вынужден был драться здесь, чтобы защитить Юджио, который не мог двинуться с места и избежать злобного клинка Райоса. Потому-то он и не стал применять стиль Айнкрад, а воспользовался «Вихревым потоком», двуручным приемом стиля Сельрут.

– Ки… Кирито!!!

В то же мгновение, когда Юджио выдавил имя своего друга через пересохшее, непослушное горло, левое плечо Кирито чуть опустилось. Черный меч со скрежетом отодвинулся вниз. Райос закатил глаза и поднял уголки губ, так что дальше уже некуда, и из его рта вырвался пронзительный вопль:

– Как вам это… как вам это!!! Вы, бесфамильные ублюдки!!! Райоса Антиноса-сама вам ни за что не победить!!! Даже если вы незнамо как заставили цвести мертвые цветы, на мой меч эти трюки не действуюууууут!!!

Исходящая от Райоса аура из красной стала грязно-черной и окутывала теперь не только меч – она охватила руки, а потом и все тело; она заставляла трепетать полы халата и светлые волосы. Меч Кирито отступил уже практически туда, откуда начал движение, его изумрудное сияние неровно мерцало.

– Кири…

Юджио уже почти позвал своего партнера вновь, но тут он кое-что осознал.

«Вихревой поток», отжимаемый назад «Разломом гор и небес». Это он уже видел, причем совсем недавно.

Третий месяц, последний поединок последнего турнира предыдущих элитных учеников. Солтерина-семпай опустилась на колено под нажимом первого меча Академии – точно так же, как Кирито сейчас… но потом –

– У… оооо!!! – снова взревел Кирито. Ярко-зеленое сияние вновь окутало черный меч, осветив всю комнату. Второй удар одноударного секретного приема. Смелый ход, которым Рина-семпай победила Уоло, когда, казалось, все было кончено.

Обычно секретные приемы прерываются, когда меч отклоняется от нормального положения. Однако в ситуации, когда клинок возвращается на траекторию, по которой он двигался при нанесении удара, прием может длиться намного дольше. Заметив это во время поединка Кирито с Уоло, Рина-семпай освоила этот трюк всего за каких-то полмесяца. Второй удар секретного приема стиля Сельрут «Вихревой поток».

Кирито был слугой Рины-семпай, но, поскольку она перестала быть ученицей Академии сразу после финального поединка, у Кирито не было времени научиться у нее лично. Значит, Кирито сумел овладеть этим приемом, всего раз увидев его в исполнении своей наставницы.

Вот такой и должна быть связь между элитным учеником и его слугой.

Вот это и есть сущность меча.

Слезы потекли из левого глаза Юджио. Он был тронут невероятной демонстрацией искусства владения мечом, и он раскаивался, что не учился больше. В центре его затуманенного поля зрения вновь включившийся «Вихревой поток» Кирито разрубил меч Райоса на две равные половинки –

И обе руки первого меча Академии отлетели прочь, перерубленные у самых запястий.

Отброшенный назад, Райос шлепнулся задницей на ковер и удивленно посмотрел на упавшую чуть поодаль нижнюю половину меча и две кисти, сжимающие его рукоять.

Потом он перевел взгляд на собственные руки. Белые предплечья, торчащие из ярко-красных рукавов халата, были разрублены у запястий. Из аккуратных ран вдруг хлынули струи крови и мгновенно окрасили грудь и живот Райоса в тот же цвет, что и у его халата.

– Н… н… неееееееет!!! – пронзительно завопил Райос, распахнув рот и глаза на всю ширину. – М… мои руки!!! Мои рукииии!!! Кровь, сколько крови!!!

Похоже, Райос, посоветовавший Умберу «прекратить паниковать и остановить кровь», когда Юджио отрубил тому левую руку, не смог сохранить спокойствие, когда та же судьба постигла его самого. Взгляд его выпученных глаз метался по сторонам; едва заметив скрючившегося чуть в стороне Умбера, он на коленях пополз к нему.

– Умбеееер!!! Кровь!!! Останови мне кровь!!! Развяжи свои веревки и перетяни мне раны!!!

Похоже, даже Умбер, всегда принимавший главенство Райоса, не мог подчиниться такому приказу. Баюкая свою левую руку, стянутую шелковыми нитями, он замотал головой.

– Н-нет!.. Е… если я развяжу, моя Жизнь упадет!!!

– Что ты сказал?! Умбееер, ты хочешь, чтобы моя Жизнь –

Однако тут голос Райоса оборвался.

Две шелковых веревки, изначально связывавшие ноги Тиизе и Ронье, сейчас перетягивали левую руку Умбера. Чтобы остановить кровь Райосу, понадобятся они обе. Однако рана Умбера не затянулась; если с его руки снять веревки, у него опять потечет кровь и будет падать Жизнь. Уменьшать Жизнь другого человека без его согласия или законных оснований – явное нарушение Индекса Запретов.

– Но… кровь же… Умбер, ты… Запрет… но… моя Жизнь!..

Райос продолжал истерично выкрикивать бессвязные слова. Его взгляд метался между собственными ранами, из которых продолжала литься кровь, и шелковыми веревками на руке Умбера.

Райос Антинос, наследник дворянской семьи третьего класса, оказался в ситуации, где ему пришлось выбирать между «своей Жизнью» и «Индексом Запретов». При той громадной гордости, которой он обладал, конечно, собственная Жизнь была для него важнее многократно. Но в то же время пойти против абсолютного закона, Индекса Запретов, он не мог. Сделай он это – и сам станет грязным преступником, в точности как Юджио, которого он хотел обезглавить.

– Ааа… запрет… жизнь… кровь… запреееет…

Первым, кто двинулся к продолжающему вопить Райосу, был Кирито.

Подойдя на два мела, он остановился и протянул руки к Тиизе и Ронье, которые по-прежнему лежали на кровати, прижимаясь друг к другу. Дотронулся до плеч девушек, будто успокаивая, а потом, кивнув, принялся развязывать веревку, обмотанную вокруг туловища Ронье. Должно быть, этой веревкой он собирался остановить кровь Райоса, однако узел не поддавался. Пока он старался, вопли первого меча становились все громче.

– Кровь… запрет… жи… та… джис… заб!..

Продолжая выплевывать нечленораздельные звуки, Райос откинулся на спину. Кирито шагнул к нему, держа в руках веревку, которую он наконец-то развязал – и тут случилось.

– Жизнь, забрет, джисн, забрет, джи, джи-жи-жи-жи –

Голос Райоса был насыщен безумием. Сейчас он больше походил не на человеческую речь, а скорее на звериный вой или, скажем, на шум испорченного инструмента.

– Жи-жи-жи, жи, жис, жис, жижижи, жижижижижижииииии…

И вдруг он оборвался.

Райос Антинос шлепнулся на пол. Кровь продолжала течь из перерубленных рук – значит, Жизнь у него еще оставалась; но Юджио интуитивно понял, что Райоса уже нет.

Даже Кирито застыл с выражением испуга на лице; Тиизе и Ронье, пытающаяся развязать свою подругу, распахнули глаза; Умбер боязливо подполз к Райосу и заглянул в откинувшееся лицо.

– Иии!!!

Из горла Умбера вырвался вопль ужаса.

– Ра-Ра-Райос-доно… он, он, он мертв!.. Т-ты… ты убил его, ты убил его!!! Убийца… т-ты чудовище… ты чудовище!!!

Отползя подальше от Кирито, он встал, несмотря на трясущиеся колени, и вывалился в гостиную. Потом, судя по всему, он выбежал в коридор – его шаги и вопли постепенно затихли.

Юджио был в полной растерянности, он понятия не имел, что теперь будет и что ему делать дальше. Слишком много всего произошло подряд; даже о взорвавшемся правом глазе он думал как о чем-то тривиальном.

Пока что он вернул «Меч голубой розы», который до сих пор сжимал правой рукой, в ножны, и как-то сумел подняться на ноги.

Обменялся взглядами с Кирито; получив короткий молчаливый кивок, он сделал шаг, потом другой к сидящей на кровати Тиизе.

Но его ноги остановились. Если подумать – Юджио ведь теперь преступник, он нарушил Индекс Запретов и отрубил руку Умберу. Девушке, прожившей на свете всего шестнадцать лет, он, должно быть, казался таким же, как Райос… а может, даже во много раз хуже.

Не в силах смотреть Тиизе в глаза, Юджио опустил голову и попытался отойти назад.

Прежде чем он сделал хоть шаг, маленькая фигурка кинулась ему на грудь.

Спутанные красные волосы вжались в форму Юджио. И тут же хриплый голос ударил по ушам.

– Прости… прости меня, Юджио-семпай… это… это все из-за меня!..

Юджио отчаянно замотал головой, потом перебил Тиизе.

– Это не так, это не твоя вина, Тиизе. Я… я недостаточно все продумал. Ты совсем ни в чем не виновата, Тиизе.

– Н-но… но!..

– Все хорошо, ни ты, ни Ронье не пострадали. Я тоже должен извиниться… прости, что тебе пришлось пройти через весь этот ужас.

Произнося эти слова, он неуклюже гладил волосы цвета осени; Тиизе завсхлипывала еще громче. Ронье рядом тоже плакала, прижавшись к груди Кирито. Поймав взгляд Юджио, его партнер слегка кивнул.

Юджио хотел вернуть кивок – но тут лицо Кирито исказилось, будто его кто-то дернул за волосы. Его взгляд метнулся по сторонам, потом поднялся к потолку.

Черные глаза внезапно округлились, и Юджио проследил за их взглядом. И – увидел это.

Возле северо-восточного угла потолка в воздухе плавало нечто вроде фиолетовой пластинки. Оно было похоже на окно Стейсии, только куда больше по размеру и круглое. И оттуда, из глубины окна, кто-то смотрел в комнату… нет, на Юджио и остальных. Непонятно, этот кто-то был мужчиной или женщиной, молодым или старым. Просто два глаза на бледном лице – круглые, как мраморные шарики.

…Когда-то давно.

…Когда-то давным-давно я уже видел это лицо.

Так нашептывала Юджио его интуиция; а тем временем на лице открылась бездонная яма рта. И тут же стоящий рядом Кирито еле слышно прошептал:

– Тиизе и Ронье не должны этого услышать!

Юджио мгновенно обхватил голову все еще всхлипывающей Тиизе обеими руками. Кирито сделал то же самое – обхватил голову Ронье, – и тут лицо заговорило.

«Сингл юнит детектед. Айди трейсинг…»

Загадочный голос доносился с той стороны фиолетовой пластинки… то есть окна. Строки какого-то священного ритуала – так Юджио подумал; только ни одно из слов ему не было знакомо по урокам. Тем временем лицо молчало две-три секунды, потом –

«Коодинейт фикст. Рипот комплит».

Произнеся эти слова, лицо закрыло рот и тут же бесследно исчезло вместе с окном. Странное, конечно, явление, но разум Юджио был слишком опустошен, чтобы удивляться или бояться. Предоставив Кирито все объяснять, он осторожно выдохнул – все это время он не дышал.

Буря за окном успела стихнуть, так что в комнате звучали лишь всхлипы Ронье и Тиизе. Крепко держа в руках хрупкое тело слуги, Юджио опустил взгляд к полу.

Там лежал выгнувшийся назад Райос Антинос, который умер, лишившись обеих рук.

Райоса убил Кирито, но ведь Юджио тоже отрубил руку Умберу, так что он такой же. В его ушах продолжали звенеть вопли Умбера.

…Убийца. Чудовище.

Эти слова были в старых легендах, которые рассказывала бабушка, когда Юджио и его братья были совсем маленькими; они тогда страшно боялись. У полулюдей из страны тьмы нет ни законов, ни запретов, и они убивают даже себе подобных – так говорила бабушка. И Юджио знал, что это правда – он сам пережил все это в пещере под Граничным хребтом восемь лет назад.

…Да, верно, я такой же, как те гоблины. Человек по имени Умбер Зизек… он был моим сокурсником в этой Академии, а я ударил его мечом в припадке ярости.

Если так, то, чтобы доказать хотя бы, что я не такой, как те гоблины, пусть даже чуть-чуть, – не должен ли я сам себя судить? Теперь, когда я стал чудовищем, есть ли у меня право искать прощения в тепле Тиизе?..

Юджио терпел пытку, зажмурив оставшийся у него левый глаз; как вдруг его плечо…

…крепко сжала рука Кирито. И следом раздался шепот:

– Ты человек, Юджио. Как и я… мы совершаем ошибки, но стараемся осмыслить их значение… такими и должны быть люди.

Услышав это, Юджио ощутил, как что-то теплое течет из левого глаза. Подумав, что, возможно, это кровь, как и из правого, он робко поднял веки, и многочисленные золотые украшения комнаты засияли перед ним в свете настенной лампы.

Из глаза текли слезы, не кровь. Слезинки скатывались по щеке и одна за другой падали на волосы Тиизе. Вскоре девушка боязливо подняла голову и посмотрела Юджио в лицо. Залитые слезами красные глаза напомнили ему осенний лист, полный утренней росы.

Девушка, по-прежнему остающаяся слугой Юджио, еле заметно улыбнулась и, достав из кармана формы белый платочек, ласково притронулась к щеке своего наставника. Слезы все не унимались, и Тиизе вновь и вновь вытирала их.