– Иии… рраз!

С этим отчаянным выкриком я, в бог знает какой раз подтянув свое тело вверх, занес правую ногу на мраморный бордюр, перевалился через него и рухнул на гладкий пол.

Мои мышцы и суставы, нагруженные сверх всякой меры, горели, как в огне. Большие капли пота одна за другой стекали со лба и шеи, и у меня не было сил даже стирать их пальцами – я мог только хрипло дышать. Эта тяжелая усталость была настолько реалистичной – я готов был разувериться в том, что вокруг меня виртуальный мир, созданный STL.

Возобновив подъем после восхода луны, примерно через два мучительных часа я достиг наконец 95 этажа Центрального собора, однако во мне не осталось энергии даже на то, чтобы оглядеться. Раскинув руки-ноги, я лежал с закрытыми глазами и ждал, пока моя Жизнь хоть чуть-чуть восстановится.

Моя цель, 95 этаж, лежала всего на семь этажей выше карниза с миньонами; такую уйму времени и сил я потратил на это расстояние из-за золотой девы-рыцаря, привязанной к моей спине тонкой цепью.

Несколько часов назад рыцарь Алиса Синтезис Сёти смогла-таки усилием воли разбить «печать в правом глазу» – загадочный психологический блок, имеющийся, судя по всему, у каждого жителя Подмирья; однако цена, которую ей пришлось заплатить, была высока.

Ее синий, как яшма, глаз взорвался и исчез без следа; от страшной боли Алиса потеряла сознание.

Обитатели Подмирья – может, из-за того, что их души живут в искусственной среде, Световом кубе, а может, из-за чего-то другого – довольно плохо переносят эмоциональные потрясения. При сильном горе, страхе, возможно, гневе и прочих подобных переживаниях (которые, впрочем, случаются редко, поскольку в этом мире мало преступлений) они лишаются чувств на продолжительное время – видимо, чтобы предотвратить появление критических ошибок в Пульсветах. Так было два года назад с Селькой, младшей сестрой Алисы, когда ее схватила банда гоблинов в северной пещере под Граничным хребтом.

Я решил, что Алиса тоже потеряла сознание, чтобы как-то смягчить шок от прорыва печати, и скоро очнется. Если бы в ее Пульсвете произошла критическая ошибка, она бы умерла на месте, как первый меч Академии Райос Антинос.

Если продолжать думать в этом направлении – большой сюрприз, что Юджио, переживший в комнате Райоса то же, что Алиса сейчас, сумел-таки достать меч, не потеряв сознания. Как и следовало ожидать, его рассудок был не в лучшем состоянии, когда нас с ним кинули в карцер, однако, во всяком случае, когда я к нему обращался, он нормально отвечал.

У меня пока что не было конкретных идей по поводу причин эмоциональной неустойчивости местных жителей и их абсолютного повиновения законам, но по крайней мере преодолеть все это для них не было чем-то невозможным. Юджио и Алиса – живое тому доказательство. Разум обитателей Подмирья был создан человеком, это ИИ, однако сила их душ такая же, как у людей в реальном мире…

Я размышлял о подобных вещах, сидя на карнизе миньонов в ожидании, когда Алиса придет в себя, но достопочтенная дева-рыцарь не пробудилась и через час. Я сумел Священными искусствами остановить кровь, текущую из ее правой глазницы, но чтобы залечить рану полностью, мне недоставало как ресурсов пространства, так и собственного умения. Пока я караулил, ресурсы благодаря взошедшей луне стали восполняться, но их следовало приберечь на создание костылей, необходимых для подъема. Я для очистки совести оторвал подол от своей рубахи и соорудил на голове Алисе импровизированную повязку, а потом наконец решил продолжить восхождение с бессознательным Рыцарем Единства на спине.

Развязав цепь, соединявшую нас, я поднял стройное, но невыносимо тяжелое тело Алисы, после чего всерьез задумался о том, чтобы оставить здесь золотые доспехи и «Меч душистой оливы», которые и составляли бОльшую часть веса. Но, поскольку Алиса была решительно настроена сражаться на нашей стороне, бросить ее снаряжение было бы глупо.

В очередной раз смирившись с судьбой, я прочно привязал рыцаря к своей спине и полез по вертикальной стене к вершине собора, теряющейся в ночной темноте. Когда через два часа пытки я увидел впереди новый карниз, от облегчения меня оставили силы, и я даже уронил костыль. Оставалось надеяться, что внизу на земле никого не было.

Так что меня можно простить за то, что я свалился бревном после того, как взобрался по этой стене до места назначения, 95 этажа. Впрочем, если и нельзя – все равно я и трех минут идти куда-либо не смогу.

С твердой решимостью отдохнуть я полностью отдался релаксации и начал было погружаться в забытье, но тут сзади возникла помеха в виде тихого голоса.

– У… уммм…

Дева-рыцарь шевельнулась, и ее дыхание защекотало мне шею.

– …Где… я… – прошептала Алиса и попыталась встать, но цепь тут же натянулась. Вес на миг покинул мою спину и тут же вернулся.

– Цепь… Кирито… только не говори, что ты нес меня… досюда?..

Вот именно, немножко признательности не повредило бы. Впрочем, эта мысль жила лишь краткий миг.

– Отцепись от меня, ты весь потный! У меня вся одежда им пропиталась! Отцепись сейчас же!

Этот вопль сопроводился мощным ударом по затылку, и я крепко вмазался лбом в мраморный пол.

– Злая ты… это было чересчур… – вздохнул я, после того как поспешно развязал цепь, опустил на пол свой груз и привалился спиной к ближайшей колонне.

Однако достопочтенная дева-рыцарь, не уделив внимания моему тяжкому труду, лишь отряхивала свою белую юбку с хмурым видом. Стоило мне решить, что она закончила, как Алиса, наморщив брови, взялась двумя пальчиками за рукав, который, когда я ее тащил, все время касался моей шеи. Глядя на такое поведение, я не удержался от маленькой шпильки:

– Если это тебя так раздражает, почему бы тебе просто не принять ванну, о великий рыцарь?

Я вообще-то хотел подколоть Алису с ее привередливостью, но, увидев, что адресат подколки склонил голову набок и всерьез задумался, я поспешно продолжил:

– Не, это шутка была! Давай даже в шутку не будем говорить о том, чтобы возвращаться вниз, на средние этажи…

– Нет, так далеко идти не нужно; всего пятью этажами ниже… на девяностом этаже есть большая ванна, предназначенная специально для Рыцарей Единства.

– Что…

На этот раз я задрожал. Я бы соврал, если бы сказал, что не хочу очистить одежду и самого себя от пыли и пота, скопившихся в результате жестоких боев после бегства из подземной тюрьмы, а потом еще и непредвиденного скалолазания.

Пусть даже не ванна, даже лужицы хватило бы… Так я раздумывал, сканируя глазами все, что нас окружало.

95 этаж собора, «Наблюдательный пост утренней звезды», был сооружен как гигантская смотровая площадка, в полном соответствии с названием. По периметру идеально прямоугольного пола не было стен – мы ведь поэтому сюда и стремились, – а потолок поддерживали круглые колонны, стоящие примерно через каждые три метра. Увидев, насколько здесь все открыто, я не мог не согласиться с решением Администратора понатыкать миньонов немного ниже на тот маловероятный случай, если сюда кто-то решит влезть.

По самому краю, где были мы с Алисой, вокруг собора шел карниз; то тут, то там от него внутрь вели ступеньки. Внутренняя часть площадки располагалась немного выше, там было несколько мраморных скульптур и зеленых кустиков, а также шикарные столики и стулья. Сидя на этих стульях днем (а не посреди ночи, как сейчас), скорее всего, можно насладиться прекрасной панорамой Подмирья с высоты птичьего полета.

Большая лестница, ведущая вверх и вниз, находилась вроде в северной части. Я с запозданием убедился, что кроме нас, тут никого не было.

Теперь: успел ли Юджио преодолеть 95 этаж?

С тех пор, как мы разделились на 80 этаже, прошло больше семи часов. Рассуждая логически – Юджио должен был добраться сюда гораздо быстрее, чем мы, с колоссальным трудом взбиравшиеся по внешней стене.

Но проблему мог представлять могучий противник, стоявший у него на пути, более сильный, чем миньоны, с которыми мы сражались, – сам командующий, Рыцарь Единства Беркули Синтезис Ван. Герой легенды, он предположительно был сильнее, чем заместитель командующего Фанатио, с которой я бился яростно и на равных, и Алиса, которая победила меня без особых усилий.

Конечно, Юджио не был слаб. Возможно, он даже превосходил меня в искусстве обращения с мечом. Но одной лишь техникой не победишь лучших из Рыцарей Единства – сверхлюдей, по сути. Для победы необходимо бить, используя эффект неожиданности, и обращать себе на пользу все, что найдется под рукой, – словом, стратегия «цель оправдывает средства». Способен ли на такое добропорядочный Юджио?..

Алиса, тоже оглядевшись, пока я размышлял, обратилась ко мне:

– Это, конечно, к ванне никакого отношения не имеет, но… насколько я понимаю, этот твой напарник по имени Юджио сюда еще не добрался?

– Э? Почему?

– Ведь девяносто пятый этаж – единственное место, где мы могли вернуться в собор, после того как вылетели. Это должно быть очевидно с первого взгляда… А значит, если бы он добрался досюда раньше, чем мы, то подождал бы тебя здесь.

– …Ясно, да, ты права…

Я кивнул, скрестив руки. Теперь, после слов Алисы, становилось понятно: если Юджио и был на этом этаже раньше нас, то только в виде пленника – или трупа. Мне хотелось верить, что Юджио не даст себя убить или схватить так легко… хоть это и шло вразрез с моими предыдущими рассуждениями.

– Кроме того, если Юджио… – задумчиво произнесла Алиса, причем имя слетело с ее языка легко и естественно, хотя сама она, скорей всего, этого не заметила, – пошел по большой лестнице от «Облачного сада» вверх, то должен был встретить самого сильного из противников еще до того, как добрался сюда, на «Наблюдательный пост утренней звезды». Он бы встретился с дядей… то есть с Его Светлостью командующим Рыцарями Единства Беркули.

Отложив пока что вопрос, почему Алиса назвала его «дядей», я поинтересовался еще кое-чем, что привлекло мое внимание.

– Значит, он правда силен? Его Светлость командующий.

Алиса тут же расплылась в улыбке, чему не помешала даже импровизированная повязка, и кивнула.

– Я ни разу в поединке с ним не победила. А значит, ни ты, проигравший мне, ни Юджио, равный тебе по силе, не можете даже надеяться его одолеть.

– …Да, звучит разумно. Но вот насчет того, проиграл бы я, если бы мы продолжили бой…

Пропустив мимо ушей мое сердитое брюзжание, золотая дева-рыцарь продолжила:

– Конечно же, дядино искусство владения мечом – сильнее, чем просто «высший класс»; но его искусство полного контроля над оружием, можно сказать, на уровне богов. Его Божественный инструмент, «Меч времени», обладает силой разрубать само время, как намекает название. Выражается это в том, что сила дядиных ударов сохраняется в воздухе какое-то время… ты понимаешь, что это значит? Даже если избегать этих ударов одного за другим, все равно ты мигом окажешься в клетке из невидимых клинков. При любом касании рукой или ногой ты ее сразу лишишься; если не повезет – останешься без головы; впрочем, если будешь стоять неподвижно, тебе все равно конец. Все, кто сражались с дядей, в конце концов получали один-единственный смертельный удар, как деревянные манекены.

– …Удары остаются…

Одних слов было недостаточно, чтобы представить себе реальность, но, полагаю, они означали по сути, что длительность ударов растянута во времени. В таком случае это действительно страшная способность. На ее фоне мелкими смотрятся многоударные приемы стиля Айнкрад, в котором специализировались мы с Юджио, – приемы, позволяющие, пожертвовав силой каждого отдельного удара, растянуть атаку в пространстве и во времени.

Что же произошло между Юджио и этим противником? Я был убежден, что мой партнер не погиб, но все равно от холодных, зловещих предчувствий у меня мурашки побежали по спине.

Пожалуй, лучше всего будет пойти вниз и поискать Юджио. Но что если худшее уже случилось – его схватили и отвели наверх… на верхний этаж собора, где жила Администратор? Что если первосвященница, которой знакомы все системные команды, прямо сейчас применяет к нему какое-то опасное Священное искусство?..

Вложив силу в ноги, которые избавились наконец хотя бы от части своей усталости, я неуверенно встал. Пожевал губы, глядя на большую лестницу на северном краю этажа.

Мне пришло в голову, что сейчас самое время поискать Юджио с помощью Священных искусств, однако, как правило, Священные искусства нельзя применять на «людей, которые не здесь». Иначе смертельная битва между Администратором и Кардиналом состоялась бы намного раньше. Вот если целью является не человек, а предмет, то это возможно, но…

Додумав до этого места, я наконец увидел простое решение и прошептал:

– Ну да… точно.

Небрежно кивнув Алисе, подозрительно посмотревшей на меня, я поднял правую руку и негромко провозгласил:

– Систем колл!

Ресурсы пространства, истощенные моим подъемом по стене, похоже, восстановились – мои вытянутые пальцы фиолетово засияли. Сдержав желание поспешить, я аккуратно произнес команду:

– Дженерейт умбра элемент. Эдхиа позешн. Обджект АйДи WLSS703. Дисчадж.

Все это само выплыло в памяти. О точном значении команды, конечно, можно только догадываться, но символы «WLSS» в первой части идентификатора могут обозначать «Обоюдоострый одноручный длинный меч», а цифры, которые дальше, – порядковый номер меча в этой категории. ID моего черного меча WLSS102382; это может означать, что, когда был создан «Меч голубой розы», одноручных длинных мечей существовало всего несколько сотен, а два года назад их количество уже перевалило за сотню тысяч…

Пока я размышлял на эту тему, горошина элемента тьмы отделилась от моего кончика пальца, поплыла вниз и, коснувшись пола, тут же с треском исчезла.

– …Вниз, значит.

– Похоже, что так.

Я обменялся короткими репликами с Алисой, на лице которой теперь было написано понимание.

Я несколько раз сжал-разжал правый кулак; похоже, моя Жизнь, снизившаяся от усталости, более-менее восстановилась; однако состояние здоровья Алисы должно быть куда хуже моего. Снова взглянув на рыцаря, я коротко спросил:

– Как твой правый глаз – есть шансы, что его можно вылечить?..

Алиса осторожно притронулась кончиками пальцев к своей правой глазнице, закрытой повязкой из обрывка моей рубахи, и ответила на вопрос вопросом:

– Это… ты сделал?

– Ага… Я кое-как остановил кровь, но это мой максимум по части Священных искусств. Но, может, ты…

– Ну, разумеется, твой уровень владения искусствами несравнимо ниже моего, но…

Произнеся оскорбительные слова, как обычно, без намека на сдержанность, она повернулась к небу и посмотрела одиноким левым глазом на синевато-белую луну.

– Сейчас в воздухе недостаточно Священной силы, чтобы создать нужное количество световых элементов для полного восстановления моего глаза. Скорее всего, это будет возможно только после восхода Солуса.

– Тогда, может, если ты превратишь в Священную силу какой-нибудь из твоих высокоуровневых объе-… в смысле, предметов… например, скажем, доспех…

– Искусство возвращения предметов в Священную силу само требует немалого количества Священной силы. Тебя что, этому не учили в Академии?

На лице Алисы появилось умеренно раздраженное выражение; потом ее лицо отвердело, и она добавила:

– Рана все еще болит, и я неважно вижу то, что справа от меня, но ни то, ни другое не будет серьезной помехой в бою. Я не против оставаться пока что в таком состоянии.

– Н-но…

– …И я хочу еще немного подержаться за это ощущение. Эта боль – доказательство моей решимости сражаться с Церковью Аксиомы, в которую я столько лет верила…

После этих ее слов мне оставалось лишь кивнуть. В будущих сражениях Рыцарю Алисе предстоит самой прорубить дорогу к собственной судьбе.

– …Ясно. Если будем драться, я прикрою тебя справа, – ответил я и повернулся к большой лестнице. – Ладно, прости, что тороплю тебя, но нам пора двигаться. Юджио, похоже, прилично далеко от нас, судя по поведению элемента тьмы.

Если быть точным – я искал местонахождение «Меча голубой розы», а не Юджио, но он не выпустил бы меча из рук, если только не случилось что-то очень уж экстраординарное. После моих слов Алиса тоже повернулась к лестнице и кивнула.

– Позволь мне пойти первой. Я знаю дорогу… хотя, думаю, нам предстоит всего лишь спуститься по лестнице.

Не предоставив мне возможности как-то ответить на свое заявление, она зашагала, стуча каблуками. Я поспешно бросился догонять.

Лишь холодным ветерком потянуло снизу, когда я подошел к большой лестнице на северном краю площадки; ни малейшего намека на человеческое присутствие за чернотой не ощущалось. Признаков жизни и на нижних уровнях Центрального собора почти не было, а уж это место близ вершины, полное вязкого полумрака, практически напрашивалось на то, чтобы его классифицировали как «красивые безжизненные руины». С трудом верилось, что именно здесь обитает важнейшая организация, правящая всем Миром людей.

Если мне не изменяет память, наверху Церкви Аксиомы есть группа людей, называемых «старейшими», – это помимо ордена Рыцарей Единства, – интересно, почему мы, поднявшись так высоко, до сих пор ни на кого из них не наткнулись.

Заняв позицию справа от Алисы и начав спускаться вместе с ней, я тихо спросил ее об этом. Дева-рыцарь тут же нахмурилась и ответила таким же шепотом:

– Если говорить абсолютно честно… даже нам, Рыцарям Единства, не рассказывают в полной мере про материи, касающиеся старейших. Мы слышали, что на верхних этажах, начиная с девяносто шестого, есть некий «Совет старейших», но рыцарям туда входить воспрещается, и –

– Хм. …Для начала: чем вообще занимаются эти старейшие?

– …Индексом Запретов, – голос Алисы посерьезнел. – Проверка жителей Мира людей на подчинение Индексу Запретов… вот работа старейших. И когда появляется кто-то, кто нарушает Запрет, за ним посылают Рыцарей Единства. Приказ отправиться в Северную Центорию, в Академию мастеров меча, и арестовать вас с Юджио мне тоже отдал один из старейших.

– …Понятно… То есть, можно сказать, совет старейших выполняет работу первосвященника, э? Но это просто потрясающе, что осторожная Администратор дала им такую громадную власть. Или, может, у старейших тоже память подавляется, так же как у Рыцарей Единства…

Алиса покачала головой и хмуро посмотрела на меня.

– Будь так любезен, не говори больше ничего про память. Мне бы не хотелось, чтобы у меня еще и левый глаз заболел.

– П-прости. Но, думаю, уже не заболит… И с Юджио, после того как он сломал печать, тоже ничего особенного не произошло…

– …Надеюсь, что так.

Я взглянул на Алису, поглаживающую повязку поверх правой глазницы, и припомнил, что произошло на карнизе.

Перед тем, как она решилась восстать против церкви и сражаться с первосвященницей, ее всю трясло, однако Модуль благочестия, который, по идее, должен был быть вставлен в ее Пульсвет, не проявил ни малейших признаков нестабильности. Я раньше предполагал, что «фрагмент памяти», отобранный у Алисы Администратором, включал в себя воспоминания о младшей сестре Сельке или о друге детства Юджио, но, в отличие от случая с Элдри, фиолетовая призма совершенно не собиралась вылезать у нее изо лба ни когда дева-рыцарь встретилась с Юджио в Академии мастеров меча, ни когда она услышала имя Сельки.

В таком случае что же за воспоминания Администратор украла у Алисы?

Сейчас раздумывать об этом бессмысленно. Ведь если Кардинал проведет для нас так называемый «обратный синтез», Алиса вернет себе прежние воспоминания, а личность Рыцаря Единства шагающая сейчас рядом со мной, исчезнет…

У меня вдруг мягко кольнуло в сердце, но я продолжил на автомате передвигать ноги. Посреди ночи ничто, кроме наших шагов, не звучало на лестнице. Тишина царила кладбищенская.

В пятый раз выйдя на лестничную площадку с красным ковром, я обнаружил, что лестница кончилась, зато появилась громадная двустворчатая дверь. Этажи с 94 до 91 мы не изучали, впрочем, до сих пор ни на полу, ни на стенах никаких следов сражения не обнаруживалось.

Алиса остановилась; я взглядом спросил у нее: «Здесь?»

– Так… вот здесь – большая ванна на девяностом. Дядя ни за что не выбрал бы это место, чтобы перехватить его… так мне кажется, но этот человек просто…

Проглотив остаток фразы, Алиса подняла правую руку и прижала к дверной створке. Толстая мраморная плита легко и бесшумно повернулась.

Тут же изнутри рванулся густой белый туман, и я машинально отвернулся.

– Уаа… вот это парок. Какого же размера эта ванна, я ничего вообще не вижу.

Это было, конечно, не совсем правдой, но так было бы здорово скинуть пропотевшую одежду и сигануть в теплую водичку… С этой мыслью я шагнул в комнату. И лишь тогда осознал, что белый туман, липнущий к моему телу, – вовсе не пар, поднимающийся от горячей воды. Это была волна холода, вызванная очень низкой температурой.

Похоже, для Алисы это тоже стало сюрпризом – судя по тому, что она негромко чихнула. Я тоже чихнул, но мощно, как следует. Сильно сомневаюсь, что мое дыхание было таким уж могучим, однако белая вуаль тут же мягко разошлась в стороны. При виде открывшейся картины гигантской ванны я застыл как вкопанный.

Комната, похоже, занимала весь этаж; противоположная стена была так далеко, что различалась с трудом. Ванну разделяла надвое дорожка, идущая прямо от того места, где стояли мы с Алисой; каждая из половин представляла собой емкость шириной, на глаз, метров пятьдесят.

Но больше всего ужасало то, что левая половина, которая, по идее, должна была быть до краев заполнена горячей водой, вся заледенела.

Даже струя воды из расположенного в углу комнаты крана, смахивающего на звериную голову, превратилась в изогнутую сосульку – верный признак, что замерзла она мгновенно. Это, разумеется, не было естественным явлением; следовало признать, что передо мной результат применения какого-то крупномасштабного Священного искусства.

Однако заморозить разом такое количество воды – задачка не из простых. Если здесь применялись обычные замораживающие Священные искусства, использующие элементы холода, то понадобился как минимум десяток высококлассных магов.

Я прошел влево, спустился по ступеням, отделяющим дорожку от ванны, и поставил ногу на твердую белую ледяную поверхность. Лед под моим весом даже не скрипнул, а ведь при мне был и мой черный меч. Похоже, тут все промерзло до дна.

– …Кто вообще и зачем… – обалдело пробормотал я, пробираясь сквозь липкий туман. Сделав несколько шагов, я наступил на что-то твердое. Это что-то хрустнуло и тут же рассыпалось. Нахмурившись, я посмотрел под ноги и обнаружил на ледяной поверхности множество круглых комочков. Протянув руку, я отломил один из них и поднес к глазам.

Там – были прозрачно-синие лепестки. Ледяная роза.

– !..

Я уже видел такие розы, и не один раз. Когда сражался с заместителем командующего Фанатио Синтезис Ту на 50 этаже собора, в «Великом коридоре духовного света»… и когда сражался с Рыцарем Единства Алисой Синтезис Сёти на 80 этаже, в «Облачном саду». Эти ледяные цветы порождало искусство полного контроля над оружием, применяемое Юджио.

Иными словами, всю эту громадную ванну заморозило не Священное искусство, а…

– …Юджио…

Раздался легкий хруст – это подошла Алиса. Распахнув левый глаз от потрясения, она хрипло прошептала:

– Ничего себе… это все сделал Юджио?..

– Ага, это точно он. Это искусство полного контроля над его «Мечом голубой розы». …Честно говоря, никогда не думал, что оно такое крутое…

Юджио упоминал, что его искусство полного контроля предназначено для ограничения подвижности противников, но это уже за гранью разумного. Если кто-то окажется схвачен этим ледяным адом, его или ее Жизнь улетучится в момент.

Возможно, он действительно справился с легендарным рыцарем Беркули… Я встревоженно заозирался по сторонам. Элемент тьмы, искавший «Меч голубой розы», указывал куда-то сюда, а значит, и Юджио тоже где-то поблизости.

Вдруг Алиса рядом со мной тихо ахнула.

– !..

В следующий миг я резко втянул воздух. Взгляд девы-рыцаря упирался в крупный силуэт в двадцати метрах от нас. Вне всяких сомнений, это был контур человеческих плеч и головы. Кто-то, закованный в лед.

Переглянувшись с Алисой, мы побежали, кроша ледяные розы под ногами. Но тут же я понял, что силуэт во льду принадлежит не Юджио. Эти плечи и шея были в несколько раз шире, чем у него.

От разочарования и настороженности я снизил темп; Алиса зато побежала быстрее, у нее вырвался пронзительный вскрик:

– Дядя!..

Она без колебаний кинулась прямо к застывшей фигуре.

Это командующий Рыцарями Единства Беркули?! Тогда куда делся Юджио?!.

Несмотря на замешательство, я снова прибавил ходу. Несколько секунд спустя, когда я добрался до погруженного в лед великана, Алиса уже стояла перед ним на коленях, сцепив руки перед грудью. У нее вырвался почти что крик:

– Дядя!.. Ваша светлость командующий! Что случилось, что вы тут?!.

Алиса же уже должна знать, что умеет «Меч голубой розы»? Она ведь на себе испытала его действие в состоянии полного контроля на 80 этаже. Мои сомнения рассеялись в следующий же миг.

Здоровяк, утонувший по грудь в толстом льду, не просто замерз. Его плечи, бугрящиеся мускулами, толстая, как бревно, шея, мужественное лицо воина – все было безжизненно-серым.

– …Это… не полный контроль Юджио… – ошеломленно пробормотал я. Алиса, по-прежнему стоящая на коленях, чуть кивнула.

– …Я тоже так считаю. Я когда-то давно слышала от дяди. Распорядитель, глава Совета старейших, облечен властью превращать в камень любого человека… включая даже Рыцарей Единства. По-моему, Священное искусство называется… «Дип фриз».

– Дип… фриз. Но почему… Ведь он же важная сила, он должен прямо сейчас сражаться с нами, чужаками?

– …Дядя, по-моему, не вполне доверял инструкциям, которые получал от Совета старейших… Однако он верил, что мир без Церкви Аксиомы не смог бы существовать, как и я раньше верила, и потому день за днем сражался на ее стороне. Какой бы властью ни обладал распорядитель, такое… такое обращение – совершенно незаслуженное, какие бы там ни были обстоятельства!!!

Повесив голову, Алиса заплакала; слезы потекли из левого глаза ей на колени. Даже не пытаясь вытереть лицо, она потянулась обеими руками и прильнула к окаменевшему Беркули. Капельки влаги упали на щеки командующего, рассыпались искорками света. И тут – случилось.

По ушам ударил громкий треск.

Алиса вскочила на ноги и уставилась на шею Беркули. Слабое тепло ее слез будто расходилось по камню – и на поверхности появились тонкие трещины. Потом их резко стало больше, крохотные кусочки камня начали отваливаться.

Пепельно-серая каменная статуя заскрипела, ее голова медленно, неуклюже повернулась. Нам с Алисой оставалось лишь ошеломленно смотреть.

Вскоре каменная фигура наконец приподняла голову, и на этот раз трещинки появились возле рта. Кусочки, которые всего несколько часов назад были живой плотью и кровью, отваливались без остановки.

Судя по названию, команда «Дип фриз» полностью замораживает не только физические тела обитателей Подмирья, но и их сознание. Это совсем другое, чем загипсовать кого-то в реальном мире. Здесь люди становятся неспособны ко всем абсолютно движениям – так им велит бог по имени Система. А этот человек на наших глазах прорубался сквозь запрет собственной силой воли.

– Дядя… не надо, не надо! Вы рассыплетесь, дядя!!! – прокричала Алиса со слезами в голосе. Однако командующий Беркули продолжал сражаться с богом; наконец под особенно громкий треск у него поднялись веки. Глаза его были такими же серыми, как кожа, но радужки подрагивали, точно поверхность воды, и к ним самую малость вернулся голубоватый оттенок. Я прямо ощущал силу воли, исходящую от этих глаз.

Губы изогнулись в широкой улыбке (каменные кусочки продолжали опадать) и выпустили наружу ужасно хриплый, но твердый голос.

– …Эй, малышка. Не надо так плакать… а то всю красоту проплачешь.

– Дядя!!!

– Кончай уже… Ты ж не думаешь, что я копыта откину от одного заклинания, правда? О… – Беркули замолчал и просто смотрел на заплаканное лицо Алисы с самодельной повязкой поверх правого глаза, потом смазано улыбнулся – мне показалось, что в его улыбке сквозила отеческая любовь. – Вот, значит, как… Малышка, ты наконец… прошла через эту стену, хех… Печать… в правом глазу… с которой я прожил триста лет, да так и не сломал…

– Дя… дядя… я… я…

– Не смотри… на меня так… я рад… теперь… мне нечему больше… тебя учить, малышка…

– Это… это неправда! Я хочу еще очень, очень многому у вас научиться, дядя!!!

Даже не пытаясь сдержать детские рыдания, Алиса вновь обеими руками обняла командующего за шею. По-прежнему ласково улыбаясь, Беркули прошептал ей в ухо:

– Ты точно сможешь, малышка… Ошибки Церкви Аксиомы… исправь их и сделай этот… искривленный мир таким… каким он должен быть…

Я заметил, что его голос стремительно угасает. Потрясающая сила воли, порожденная Пульсветом командующего, практически истощилась.

Глаза Беркули, снова потерявшие цвет и ставшие каменно-серыми, вдруг обратились на меня. Неподвижные губы испустили хриплый, тяжелый голос.

– Слушай, щенок… я оставляю малышку Алису… в твоих… руках.

– …Понятно, – коротко ответил я и кивнул. Герой древних времен кивнул в ответ, и новые трещины пошли по его шее. В белом холодном воздухе моих ушей коснулись его, видимо, последние слова:

– Твоего… товарища… забрал… распорядитель Чуделкин… скорей всего… к первосвященнику… поспеши… пока тот парнишка… не заблудился… в паутине… собственной памяти…

Его голос оборвался, и командующий Рыцарями Единства Беркули превратился в безмолвный камень.

Густая белизна покрывала его тело по грудь; множество трещин, идущих по голове от шеи до глаз, лишь подчеркивали его доблесть, присущую герою легенд.

– …Дядя…

Разрывающий душу голос Алисы, которая по-прежнему обнимала командующего за плечи, донесся до меня, пока я раздумывал над значением его слов.

Некто распорядитель Чуделкин применил к командующему Беркули Священное искусство «Дип фриз» и забрал Юджио. Это факты. Оглядевшись, я обнаружил во льду неподалеку от того места, где был вморожен Беркули, идеально квадратную яму до самого дна, словно вырезанную электропилой.

Юджио явно включил свои ледяные розы с твердым намерением свести бой к ничьей. Потом вмешался распорядитель, вырезал Юджио изо льда и уволок наверх, в комнату Администратора. Меня беспокоили слова командующего насчет паутины памяти. Насколько я знал Юджио, вряд ли кому-то удастся промыть ему мозги; но, с другой стороны, я даже представить себе не мог, на какие трюки способна Администратор с ее прямым доступом к Пульсветам.

Я размышлял, глядя в яму, и вдруг в самой глубине возле ровного разреза что-то блеснуло. Шагнув ближе, я вгляделся и увидел длинный меч, вонзенный в дно ванны. Его форму я не мог спутать ни с чем, даже несмотря на несколько сантиметров льда поверх. Это было бесценное оружие моего партнера, «Меч голубой розы».

Мое беспокойство усилилось многократно при виде красивого Божественного инструмента, практически части Юджио, оставленного в одиночестве подо льдом. Кинув взгляд на Алису, по-прежнему обнимающую Беркули, я достал с пояса свой черный меч и легонько ткнул им в лед точно над «Мечом голубой розы». Потом, держа его обратным хватом, резко нажал.

Раздалось громкое «дзыннь!»; от стены ямы по вертикали откололся пласт льда и рухнул на дно. Опустившись на колени, я сжал почти полностью открывшуюся рукоять «Меча голубой розы» левой рукой и медленно потянул, несмотря на то, что в мою кожу впился холод в минус несколько градусов по Цельсию. Меч немного посопротивлялся, но вскоре беззвучно выбрался из плена, лишь крохотные кусочки льда с него посыпались.

Как только я выпрямился с черным мечом в правой руке и «Мечом голубой розы» в левой, все мои суставы протестующе заскрипели. Этого следовало ожидать, раз уж я держал два Божественных инструмента высокого уровня, однако я просто не мог отказаться от этой затеи. В конце концов, наши слуги Ронье и Тиизе все изранились, чтобы принести нам эти мечи, когда нас забирали в собор.

Теперь передать «Меч голубой розы» Юджио – уже мой долг.

Еще раз как следует оглядевшись, я увидел на замерзшей поверхности знакомые белые кожаные ножны. Снова повесив черный меч на пояс слева, я поднял ножны и убрал туда «Меч голубой розы». Подумав немного, я прицепил второй меч на пояс справа, тем самым более-менее вернув себе баланс.

Сделав глубокий вдох, я развернулся и увидел Алису – она незаметно для меня успела подойти. Стерев рукавом слезы с левого глаза, она произнесла немного резковато, видимо, пытаясь скрыть смущение:

– …С двумя мечами ходят только эти надменные высшие дворяне, умеющие лишь рисоваться… Но, как ни странно, тебе идет.

– Хм? Ну уж…

Я не сдержал неловкой улыбки. Конечно, во времена SAO я был игроком-одиночкой с двумя мечами, но – видимо, из-за того, что я долгое время скрывал это мое умение, – стоя с двумя клинками перед кем-то, я чувствовал себя немного не в своей тарелке.

Нет, возможно, дело не только в этом. Возможно, где-то в глубине души у меня остался какой-то страх перед тем грандиозным вторым мной – Кирито, прошедшим смертельную игру SAO с двумя клинками… а может, даже не страх, а отвращение. Как бы кто ни пытался меня переубедить, я с радостью воздержусь от того, чтобы взять на себя эту роль еще раз.

– …Все равно махать двумя мечами сразу невозможно, – произнес я, пожав плечами. Алиса уверенно кивнула.

– Ведь если будешь держать два меча, то не сможешь применять важнейшие из секретных приемов. Да и без этого – работа двумя мечами не дает никаких преимуществ. В любом случае… если меч остался здесь, полагаю, Юджио уже увели к достопочтенной госпоже первосвященнику… Нам следует поспешить, ее поступки за гранью всего, о чем способно хотя бы подумать человеческое существо…

– …Ты с ней говорила когда-нибудь? С Администратором?

– Всего один раз, – кивнула Алиса; лицо ее напряглось. – Это было шесть лет назад… когда я очнулась ученицей Рыцаря Единства без всех своих прошлых воспоминаний, я увидела достопочтенную госпожу первосвященника, «ту, кто призвала меня», глашатая богинь Мира людей. Это была стройная, красивая женщина, выглядела она как человек, никогда ничего тяжелого в руках не державший, тем более меч… но ее глаза…

Алиса обхватила себя руками и продолжила шепотом:

– Серебряные, как зеркала, они отражали весь свет… Да, теперь я понимаю. Я тогда была в ужасе. Вот почему я никогда не шла против нее, верила всем ее словам, отдала ей всю себя – из-за всепоглощающего страха… Сейчас я в этом уверена.

– Алиса…

С некоторым беспокойством я взглянул в лицо подавленной деве-рыцарю.

Однако, будто прочтя мои мысли, Алиса сделала глубокий вдох, потом подняла голову и кивнула.

– Все нормально. Я уже твердо решила. Я буду делать то, что считаю верным, ради сестренки, которая живет далеко на севере… ради семьи, которую я никогда не видела, и ради всего народа. …Дядя знал про печать, которая у нас у всех в правом глазу. Значит, человек, который командовал Рыцарями Единства, Беркули Синтезис Ван, не мог слепо верить в то, что власть Церкви Аксиомы есть благо. То, что мы сюда спустились, не помогло нам спасти твоего напарника, но я рада, что встретилась с дядей… Теперь мое сердце колебаться не будет.

Алиса нагнулась и нежно погладила окаменевшие щеки Беркули. Впрочем, это у нее заняло лишь секунду; потом она выпрямилась, развернулась и, твердо шагая по льду, направилась туда, откуда мы пришли.

– Теперь давай поспешим. Распорядитель может встать у нас на пути, прежде чем мы встретимся с достопочтенной госпожой первосвященником.

– Э… эй, а ничего, что мы так вот оставляем командующего? – спросил я, полубегом догнав Алису. Рыцарь Единства ответила, глядя на меня горящим левым глазом:

– Все разрешится, если мы возьмем за горло распорядителя Чуделкина и заставим его снять заклинание… а может, если мы его зарубим.

Мысль, что я совершенно точно не хочу снова заиметь эту девушку своим врагом, крутилась у меня в голове, пока я шел, страдая под тяжестью двух мечей.

Мы с Алисой остановились, только когда вернулись на 95 этаж, «Наблюдательный пост утренней звезды»; иными словами, мы пробежали еще пять этажей, правда, на этот раз против силы тяжести.

В отличие от меня, запыхавшегося из-за «Меча голубой розы» на поясе, великий Рыцарь Единства сохранил безмятежное выражение лица, хотя вес нашего снаряжения не так уж сильно различался. Я почти физически ощущал холод, исходивший от ее белой кожи и горящего синего глаза, когда она смотрела на лестницу, ведущую наверх.

– …Пока приходишь в себя, слушай внимательно. Старейшие вряд ли лучше простолюдинов владеют оружием ближнего боя, но по Священным искусствам они сильнее даже нас, Рыцарей Единства. Даже если в воздухе почти нет Священной силы, вот как сейчас, они, скорее всего, применят кристаллы-катализаторы, созданные в розарии, и обрушат на нас бесконечный ливень атак.

– Таких противников… лучше атаковать вблизи и внезапно… ффуф, – ответил я, тяжело дыша. Алиса коротко кивнула.

– Сейчас не время беспокоиться, как именно мы будем драться. Лучше всего, если нам удастся подобраться незаметно, но нет никакой гарантии, что нам это удастся. Если внезапная атака не получится, тебе придется атаковать в лоб, а я буду защищаться от их Священных искусств мечом в состоянии полного контроля.

– …Я, значит, атакую, э…

Я сник от перспективы драться с врагами-магами (никогда этого не любил). Алиса подняла левую бровь и выпустила в меня очередную порцию сарказма, по части которого у нее был просто талант:

– Я совершенно не против того, чтобы поменяться ролями. Но в таком случае мне придется просить тебя защищать нас от Священных искусств.

– Понял, понял, я атакую.

Мой черный меч сейчас восстанавливал Жизнь, и я не был уверен, выдержит ли он заклинание полного контроля. Честно говоря, хотелось бы по возможности приберечь его до битвы с первосвященницей. А главное – хотя мой спецнавык, призыв гигантского черного копья, происходящего от самого Кедра Гигаса, обладал разрушительной мощью, способной перевернуть ход сражения, ему недоставало функциональности, которым обладал «цветочный шторм» меча Алисы.

Когда я кивнул, Алиса размеренно продолжила:

– Возможно, я сзади наложу лечащее заклинание, если буду в настроении. Можешь крушить что хочешь и сколько хочешь, но распорядителя Чуделкина оставь в живых. Если мне не изменяет память, это маленький человечек в ярком красно-синем костюме шута.

– …Ну и… видок… он просто плюет на понятие «достоинства».

– Может, и так, но не вздумай его недооценивать. Помимо того ужасного «Дип фриза», он наверняка владеет еще множеством быстрых и мощных Священных искусств… он самый сильный маг во всей Церкви Аксиомы, не считая первосвященника.

– Ага, знаю. В квестах всегда основные проблемы доставляют мелкие и плюгавые твари.

Алиса кинула в меня короткий настороженный взгляд, потом снова повернулась к ведущей наверх лестнице и с нажимом произнесла:

– Ладно. Идем.

По большой лестнице мы взбежали на один пролет, стараясь топать потише; там нас ждал невероятно узкий, сумрачный коридорчик с черной дверью на противоположном конце.

Освещенный зловещим зеленым светом лампы, в ширину он был метра полтора, не больше. Чтобы здесь разойтись двоим, им нужно было бы двигаться с осторожностью. И единственная дверь впереди тоже была маленькая. Даже мы с Алисой пройдем по этому коридору, едва не задевая головой потолок, а верзилам вроде командующего Беркули, сдается мне, пришлось бы здесь сгибаться в три погибели.

Это было… просто неправильно. В норме цитадель сильнейшего врага, «финальный донжон», должна быть чем дальше, тем выпендрежнее, разве нет? И предыдущие этажи, вплоть до «Наблюдательного поста утренней звезды», действительно были хороши.

Ну и что это за теснотища вдруг, когда мы уже на волосок от верхнего этажа?

– …Здесь и есть этот Совет старейших, о котором ты говорила… да?

– Полагаю, да, но… Ладно, узнаем, когда войдем.

Она шагнула в коридор, тряхнув золотыми волосами, будто отшвырнув в сторону сомнения.

У меня мелькнула мысль, что в этом узком пространстве могут оказаться ловушки, и я машинально попытался было дернуть Алису назад, но тут же передумал и побежал за ней. Вряд ли кто-то поставил бы ловушки на чужаков в самом сердце Церкви Аксиомы. А если они и есть, то, скорее всего, гордо выставлены напоказ, как миньоны вокруг внешней стены.

Узкий коридор длиной метров двадцать пропустил нас без происшествий, и мы подошли к дверце.

Переглянувшись, мы одновременно кивнули, после чего я, авангард, взялся правой рукой за дверную ручку, тоже маленькую. Дверь оказалась не заперта; ручка, щелкнув, с легкостью повернулась, и дверь приоткрылась, как только я потянул.

Едва из полумрака за дверью дыхнуло холодным воздухом, я ощутил некое присутствие – меня охватило чувство какой-то безысходности (плюс мурашки по коже, плюс все такое прочее), которое я испытывал всякий раз, когда открывал двери комнат боссов в лабиринтах Айнкрада.

Впрочем, сейчас я уже не мог сказать Алисе поменяться со мной и идти первой. Решительно открыв дверь, я слегка наклонился и заглянул.

Коридор продолжался еще немного, потом открывался в совсем почти неосвещенное пространство. Вдали вроде слабо мерцало что-то фиолетовое, но я не мог разобрать, откуда это мерцание шло.

Ровно в тот момент, когда я осторожно вошел внутрь, до меня донеслось что-то вроде ворчливой брани. Застыв на месте, я напряг слух. Это не был голос какого-то одного человека. Несколько – а может, даже несколько десятков – человек бормотали что-то, и их голоса накладывались один на другой. «Священные искусства», – прошептала сзади Алиса; я кивнул и затаил дыхание.

Я приготовился к тому, что вот сейчас на нас обрушится град атак, но ничего подобного не произошло. Слова «дженерейт», необходимого для атакующих Священных искусств, не было в тех огрызках команд, что мне удавалось разобрать.

Я склонил голову, размышляя, что бы это могло быть; Алиса шепотом поторопила меня:

– Давай ворвемся. Если старейшие накладывают какое-то большое заклинание, не связанное с нами, это может быть нам на пользу. Возможно, нам в этой темноте даже удастся подобраться на расстояние удара меча, если их голоса заглушат наши шаги.

– …Ага, точно. Как договаривались, я иду первым. Моя спина в твоем распоряжении, – прошептал я в ответ и достал с пояса черный меч. У меня, конечно, возникла мысль, что «Меч голубой розы», висящий на моем поясе справа, будет обузой в бою, но этой мелочи было недостаточно, чтобы оставить его. Убедившись, что Алиса тоже взяла в руку «Меч душистой оливы», я вновь двинулся вперед.

Подойдя ближе к затененному пространству, я ощутил в воздухе неприятный запах. Это была не звериная вонь, не запах крови – что-то вроде гниющей пищи. Вытряхнув из головы эти мысли, я прижался спиной к стене коридора и заглянул в сумрачное помещение «Совета старейших».

Оно было просторным – точнее сказать, высоким.

Круглое, диаметром метров двадцать. Изогнутая стена, тянущаяся вверх, возможно, этажа на три; потолок терялся во тьме. По общему виду эта комната немного напоминала Великую библиотеку, обиталище Кардинала.

Ни одной лампы не было; свет шел только от нескольких слабо мерцающих фиолетовых огоньков, висящих около стен. Кроме них, были еще какие-то круглые предметы, расположенные через равные интервалы, но я не мог понять, что это.

Новый огонек зажегся неподалеку от нас. Бледно-фиолетовый прямоугольник – окно Стейсии. А круглый предмет рядом с ним…

Человеческая голова.

Стало быть, все эти штуковины, закрепленные на стене этой цилиндрической комнаты, –

– От…. Отрубленные головы?.. – хрипло вырвалось у меня. Алиса, стоящая слева-сзади, еле слышно прошептала в ответ:

– Нет, они, похоже, при телах, но… они как будто растут из стены…

При этих ее словах я изо всех сил вгляделся. Ну точно, под этими круглыми головами виднелись шеи и плечи, но больше я ничего не видел. Остальное, похоже, находилось в прямоугольных шкафчиках, закрепленных на стене.

Судя по скромным размерам этих шкафчиков, конечности этих людей были завернуты внутрь до предела. Такое состояние я бы затруднился назвать приятным, но люди в шкафчиках, судя по всему, совершенно не осознавали, в каком они положении. На лице, торчащем из шкафчика рядом со мной, не было ни намека на эмоции.

На голове вообще не было волос, даже бровей; запавшие, остекленевшие глаза на бледном лице бессмысленно вперились в висящее перед ними окно Стейсии. В окне бежали строки текста, написанные крохотным шрифтом; при каждой остановке бесцветные губы человека в шкафчике монотонно произносили:

– Систем колл… дисплей ребеллинг индекс…

Все мое тело задеревенело, едва я услышал этот неживой голос.

– Они… были тогда?!. – простонал я.

– Ты их знаешь?! – тут же спросила Алиса. Кинув взгляд на лицо рыцаря, я слабо кивнул.

– Ага… Два дня назад, сразу после того, как мы дрались в Академии с Райосом и Умбером, в углу комнаты возникло что-то вроде окна. Оттуда на нас с Юджио уставилось белое лицо… это точно был один из этих…

При этих моих словах Алиса снова вслушалась в голоса запертых людей, потом нахмурилась и сказала:

– Заклинание, которое они произносят… я его совершенно не знаю, но, похоже, они делят Мир людей на маленькие участки и выводят какое-то число. Но что означает это число, я понятия не имею.

– Число…

Как только я повторил это слово, в памяти зазвучал голос.

«И среди этих скрытых параметров есть такой "коэффициент неповиновения"».

«Администратор быстро обнаружила, что коэффициент неповиновения можно использовать для поиска людей, скептически настроенных к насаждаемому ею Индексу Запретов».

Это мне сказала живущая в Великой библиотеке девочка-мудрец Кардинал. Места для сомнений не оставалось. Священные слова «ребеллинг индекс», которые произносили эти люди, наверняка и есть коэффициент неповиновения, упомянутый Кардиналом; иными словами, эти десятки людей в шкафчиках непрерывно проверяли коэффициенты неповиновения всех и каждого обитателя Мира людей.

Если кто-то из них обнаружит аномальное значение, он заглянет в то место, идентифицирует человека, нарушившего Запрет, и сообщит кому-то. Тот, кому он сообщит, прикажет Рыцарям Единства арестовать преступника. Так вот мы с Юджио и попали в собор, да и Алиса тоже…

Я стоял в безмолвном изумлении, как вдруг где-то раздался звонок. Мы с Алисой машинально крепче сжали рукояти мечей, но, судя по всему, звонок сигнализировал не о том, что нас обнаружили. Потому что запертые люди, разом прекратившие читать заклинания, посмотрели вверх, а не вниз.

Только тут я заметил, что прямо над головой каждого из них было нечто вроде крана. Люди синхронно открыли рты, и из кранов потекло что-то бурое и вязкое. Жидкость лилась прямо в рты, и люди механически глотали. Часть жидкости проливалась мимо, на шеи и плечи. Видимо, отсюда и гнилая вонь в комнате.

Вскоре звонок прозвенел опять, и жидкая пища перестала течь. Люди в шкафчиках снова развернули головы вперед и продолжили читать команды. Систем колл… систем колл…

Это уже за рамками того, что можно назвать обращением с людьми.

Да нет, даже с коровами и овцами такое жуткое обращение совершенно непростительно.

Я заскрипел зубами, сдерживая рвущееся наружу возмущение; Алиса тихим, напряженным голосом произнесла:

– Это… и есть те самые старейшие, которые правят Миром людей?

Покосившись на нее, я увидел, что Рыцарь Единства смотрит в пространство яростно горящим глазом. Пока она не спросила, мне такое и в голову не приходило, но другого вывода просто не могло быть. Эти десятки людей, запертых в шкафчиках, и есть старейшие – высшие гражданские служащие Церкви Аксиомы.

– И породила это все тоже… первосвященник, да?

– Ага… скорей всего, – кивнул я на слова Алисы. – Думаю, это были люди, талантливые в Священных искусствах, но плохо умеющие обращаться с оружием; их похищали из Мира людей, запечатывали чувства и мысли и превращали в эти вот наблюдательные инструменты под названием «старейшие»…

Да, это не более чем инструменты. Инструменты, приглядывающие за поддержанием вечного покоя… или, точнее, застоя в Мире людей под властью Церкви Аксиомы. Судьба этих людей была даже более жалкой, чем у Рыцарей Единства, лишившихся воспоминаний о тех, кто им дорог. Администратор несколько веков правила на спинах этих несчастных.

Алиса медленно опустила голову; золотые волосы упали на лицо, скрыв его выражение.

– …Не прощу.

«Меч душистой оливы» в ее правой руке, возможно, чувствуя гнев хозяйки, издал мелодичный звон.

– Какое бы преступление они ни совершили – разве им не дана человеческая жизнь? Отобрать у них… разум и чувства, не только воспоминания, как у Рыцарей Единства, запереть в крохотных шкафчиках, кормить хуже, чем зверей… здесь ни чести, ни достоинства и близко нет.

Договорив, Алиса смело вскинула голову и твердыми шагами вошла в комнату. Я в панике бросился за ней.

Несмотря на появление девы-рыцаря, сверкающей даже в темноте, взгляды старейших не оторвались от окон Стейсии. Алиса повернула влево и встала перед одним из шкафчиков. Стоя сзади-сбоку от нее, я уставился на бледное лицо старейшего.

Возраст и даже пол его определить было невозможно. Неужели вообще ничего человеческого не осталось в этих созданиях за бесчисленные месяцы и годы, проведенные в этом темном зале – нет, тюрьме?

Алиса мягким движением подняла «Меч душистой оливы». Я подумал было, что она собирается разбить шкафчик, но золотое острие направилось туда, где у старейшего полагалось быть сердцу. У меня перехватило дыхание, я смог лишь коротко прошептать:

– Алиса!..

– Ты не считаешь, что оборвать эту жизнь… будет милосердно?

Ответа у меня не нашлось.

Судя по всему, даже если их воссоединить с «фрагментом памяти» – который не факт еще, что существует, – они, скорей всего, не вернутся к прежнему состоянию… Напрашивается мысль, что Пульсветы старейших уже сломаны безвозвратно и не подлежат восстановлению.

Однако Кардинал (или даже Администратор), быть может, способна все-таки дать им что-то лучшее, чем смерть. С этой мыслью я протянул руку к наплечнику Алисы, чтобы остановить ее.

Однако мгновением раньше по помещению разнесся какой-то странный звук, заставивший и меня, и Алису застыть на месте.

– Ааа… ааа!..

Это был протяжный, пронзительный крик.

– Аа, нет, аа, госпожа первосвященник, это не стоит того, аа, нет, аа, оо!..

Слушая этот бессвязный набор восклицаний, мы с Алисой вопросительно переглянулись.

Голос был мне абсолютно незнаком. Непохоже, чтобы он принадлежал кому-то молодому, но и на старческий не тянул. Единственное, в чем я мог быть уверен, – обладатель (или обладательница) этого голоса был настолько возбужден, что потерял всякое самообладание.

На ярость Алисы словно холодной водой плеснули; дева-рыцарь убрала меч и повернулась на голос. Я тоже вгляделся в том же направлении.

В противоположной стене цилиндрической комнаты был проход, такой же, как тот, через который мы вошли. Оттуда и доносились безостановочные вопли.

– …

«Идем», – Алиса показала мечом в сторону прохода. Я кивнул, и мы оба пошли, стараясь шагать потише.

В комнате не было ни колонн, ни мебели, за которой можно было бы спрятаться, и мне пришлось набраться смелости, чтобы пересечь ее вот так, в открытую; однако люди, торчащие из стен, на нас не смотрели – похоже, кроме жидкой пищи из кранов в их мире не существовало ничего. Я не мог не посочувствовать стражу подземной тюрьмы и девушке, управляющей лифтом, когда узнал про их обстоятельства, но здесь… я бы слишком мягко выразился, если бы назвал положение старейшин «трагическим».

То, что кто-то здесь, рядом с этим кошмаром испускает громкие вопли, – бессмыслица какая-то. В любом случае – ясно, что это не друг.

Алиса явно думала так же: на ее побледневшем лице проступила тень гнева, совсем не такая, как раньше. Алиса тихо пересекла комнату и заглянула в коридор. Я остановился у нее за спиной и тоже посмотрел, что там.

В конце коридора, такого же удивительно узкого, как и предыдущий, была комната приличных размеров (хотя и меньше, чем та, через которую мы прошли). Она была неярко, но все же освещена, так что мы могли без проблем разглядеть, что внутри.

Мое первое впечатление – какая-то совершенно нелепая комната.

Вся мебель блестела золотом. От крупной (комода и кровати) до мелкой (круглого столика и тумбочек) – все ослепительно сверкало, отражая свет, и било в глаза даже с такого расстояния.

На всем этом валялись либо торчали из ящичков игрушки – колоссальное количество игрушек, больших и маленьких, самых разных типов.

В основном это были мягкие игрушки кричащих расцветок. Куклы с пуговичными глазами и соломенными волосами; звери – собаки и кошки, лошади и коровы; даже какие-то отвратные монстры, которых я вообще не узнавал; они были здесь, там, повсюду, на полу, на кровати – целые кучи. Еще были кубики, деревянные лошадки, музыкальные инструменты и тому подобное – как будто сюда переехала лавка игрушек из пятого квартала Центории.

И, наполовину зарывшись во все это, спиной к нам сидел обладатель голоса.

– Хоооооо!!! Хоооооо!!!

Существо, деградировавшее настолько, что могло так бессмысленно орать, тоже можно было описать лишь как «нелепое».

Круглый. Шарообразная голова на почти шарообразном туловище – как снеговик. Только этот человек был не белый – он был одет в костюм шута, красный справа и синий слева. На рукавах, покрывающих пухлые ручки, тоже шли продольные красные и синие полоски; казалось, если вглядываться в это одеяние слишком пристально, глаза заболят.

Круглая голова была белая и совершенно лысая, как у старейших, мимо которых мы прошли, но, в отличие от них, у этого она лоснилась от жира. И сверху на голове торчала шляпа, такая же аляповато-золотая на вид, как и мебель.

Я придвинул лицо к уху стоящей впереди Алисы и спросил как можно тише:

– Это и есть распорядитель?..

– Да, это Чуделкин.

Ответ девы-рыцаря прозвучал столь же тихо, но в нем слышалось нескрываемое отвращение. Я вновь уставился на спину, затянутую в костюм шута.

Если это распорядитель, то он занимает равное положение с командующим Беркули – сильнейший спец по Священным искусствам, одна из важнейших персон во всей Церкви Аксиомы. Но несмотря на это, у него чуть ли не написано было на спине большими буквами слово «беззащитность». Похоже, все его внимание было сосредоточено на том, что он держал в руках.

Что именно это было, я толком разглядеть не мог – мешала его круглая спина; но похоже, что Чуделкин смотрел в здоровенный стеклянный шар. Короткие ножки распорядителя дергались и он испускал всякие «ааа» или «хооо» синхронно с мерцанием в шаре.

Я-то был уверен, что у нас будет напряженный обмен репликами, а потом великая битва, как тогда, с Дюсолбертом и Фанатио; но что, черт побери, мне делать сейчас? Пока я лихорадочно пытался что-нибудь придумать, ход сделала Алиса, которая явно не в силах была сдерживаться. Она ринулась вперед, даже не пытаясь приглушать шаги.

Впрочем, ей всего-то пять шагов потребовалось сделать. Я отчаянно пытался догнать золотой шквал, ворвавшийся в комнату, но Алиса оставила меня далеко позади; раз – и она уже схватила Чуделкина за свободный ворот его шутовского наряда. Когда распорядитель крутанул головой, Алиса уже рванула его вверх.

– Хоооооааа?!

Алиса вытянула верещащего толстяка из моря мягких игрушек и подняла в воздух. В этот момент я наконец-то ее догнал и первым делом окинул взглядом комнату. Конечно, искал я Юджио, которого Чуделкин забрал из ванны, но его нигде не было видно. Слегка упав духом, я вновь посмотрел в центр комнаты, и мой взгляд упал на стеклянный шар, в который только что вглядывался распорядитель.

Шар был как минимум полметра в диаметре; там, внутри, в вихре света виднелось трехмерное изображение. Роскошные простыни, на них небрежно сидит девушка, откинув в сторону согнутые в коленях ноги. Длинные серебряные волосы загораживают лицо, но тело ее полностью обнажено.

Удовольствие от этой картины начисто пропало, как только я понял, что она и послужила причиной странных воплей Чуделкина; и тут я заметил, что перед сидящей девушкой есть еще кто-то. Я придвинулся, чтобы вглядеться повнимательнее, но тут шар залила белая вспышка, и изображение исчезло – по-видимому, из-за того, что Священное искусство оказалось прервано.

Алиса, которой изображение не было интересно с самого начала, резко поднесла острие меча к самому рту болтающегося в воздухе шута и произнесла:

– Отрежу тебе язык сразу, как только он начнет читать заклинание.

После этого холодного предупреждения рот человечка, явно собиравшегося что-то проорать, тут же захлопнулся.

Фундаментальное правило Подмирья: в начале любого заклинания должно произноситься «Систем колл»; а значит, маг, загнанный в такое положение, теряет любые преимущества. Однако все-таки я, глядя в лицо этому человеку, распорядителю Чуделкину, не выпускал из вида и его ручонки.

Непостижимый; я встречал немногих, к чьей внешности подходило это слово. Ярко-красные губы на всю нижнюю половину идеально круглого лица; над ними курносый нос; глаза и выгнутые брови, напоминающие смайлик.

Однако сейчас эти узкие глазки были выпучены до предела, крохотные черные зрачки дрожали, вперившись в Алису.

Наконец Чуделкин поджал толстые губы (из-за чего они стали напоминать рожок) и голосом, похожим на скрип ржавого металла, проговорил:

– Ты… номер тридцать… что ты здесь дееелаешь? Ты же должна была выпасть из башни и разбиться с одним из предааателей.

– Не смей звать меня по номеру! Мое имя Алиса. И я уже больше не тридцатая.

Засаленное лицо Чуделкина исказилось при этом ледяном ответе Алисы, и впервые за все время он покосился на меня. Его глазки, сжавшиеся было до узких дуг, распахнулись и стали полукруглыми, из горла вырвалось хриплое дыхание вместе со словами:

– Т-тыыы, почему, как?! Тридца-… Рыцарь Алиса, почему ты не зарубила этого мерзааааавца?! Он бунтовщик против церкви… Разве я тебе не сказал, что он подручный Темной территориииии!!!

– Да, он бунтовщик. Но он вовсе не из передовых сил страны тьмы. Он такой же, как и я сейчас.

– Что… что…

Чуделкин замахал коротенькими руками-ногами, смахивая на одну из кукол, которыми была набита комната.

– Т-так значит, ты собираешься предать церковь, тыыы, жалкое подобие рыцаряаааа!!!

Возможно, он уже не видел меча возле его лица; белоснежная кожа Чуделкина вмиг побагровела, злобные крики, еще более скрипучие, чем раньше, разнеслись по комнате.

– Никчемные Рыцари Единства, всегда с вами тааак!!! А вы просто куклыыы!!! Просто куклы, которые должны делать то, что я вам приказываюууу!!! Как ты могла так поступить с Ее Преосвященством!!! Как ты посмела предать первосвященника, Администратораааа!!!

Алиса отвернулась, чтобы на нее не попала брызжущая изо рта Чуделкина слюна, и холодно ответила, даже бровью не поведя:

– А разве не Церковь Аксиомы сделала из нас кукол? Это вы запечатали нашу память «Ритуалом синтеза», насильно внушили нам лояльность, заставили нас поверить в обман, что нас, рыцарей, призвали из Небесного града.

– Что…

Чуделкин вновь изменился в лице – из красного оно опять стало белым – и захлопал губами.

– Откуда ты знаешь…

– Похоже, несмотря на печать, какие-то следы воспоминаний, хоть и очень слабые, у меня сохранились. Я видела все это мельком, когда была в комнате Совета старейших… перепуганная девочка, исполненная тревоги и страха, связанная в центре комнаты; и старейшие три дня и три ночи читали много, очень много заклинаний, которые взламывали стены моей души. Вот что такое на самом деле Ритуал синтеза… мои слезы горя и отчаяния падали на каменный пол в той комнате, когда я была той маленькой девочкой.

Несмотря на то, что Алиса явно сдерживала себя, лицо Чуделкина чудесным образом продолжало менять цвет с белого на красный и обратно, когда он слушал ее слова, острые, как стальной клинок.

Но в конце концов Чуделкин, возможно, единственный из Совета старейших, кто сохранил самосознание, ухмыльнулся вульгарной, вызывающей усмешкой.

– Да… все как ты сказааала. Я это помню, как будто только вчера все быыыло. Ты, совсем юная, незапятнанная, о-какая-очаровательная, так плакала, без конца умоляя… «Пожалуйста, не заставляйте меня забывать… не заставляйте меня забывать тех, кого я люблю…» Хо-хо-хо.

Алиса глядела на Чуделкина, который отвратительным фальцетом изображал детский голос, и в ее глазу словно разгоралось пламя ярости. Но распорядитель продолжил свой провокационный монолог.

– Охо, охооо, ну конечно же, я помню! Когда я вспоминаю то зрелище, мне даже сейчас хватает удовольствия на целую ночь! Когда тебя доставили сюда из какой-то занюханной дыры посреди леса, то сначала два года растили как ученицу священницы. Ты была такая непоседа – вечно находила дырки в распорядке дня, сбегала поглазеть на праздник середины лета в Центории, но в то же время усердно училась, потому что верила, что если будешь достаточно много трудиться, то когда-нибудь сможешь вернуться домой. Но это все была полная ерунда! Как только твой уровень владения Священными искусствами достаточно подрос, пришло время силового синтеза! Твое лицо, все в слезах, когда ты узнала, что никогда не вернешься домой, – это было просто… Мне даже захотелось превратить тебя в камень в таком виде и сохранить у себя в комнате как украшение навсегда! Хоо, хоо, хооо!!!

Слушая сочащиеся ядом слова Чуделкина, я не мог избавиться от дрожи в руке, держащей меч. Слышно было, как Алиса скрипит зубами; однако она продолжила допрашивать распорядителя, не теряя самообладания.

– Ты сказал кое-что странное. Силовой синтез, да? Значит ли это, что есть люди, которые идут на Ритуал синтеза по доброй воле?

Глаза распорядителя превратились в щелочки, и он коротко рассмеялся.

– Хо-хо, хорошие у тебя ушки. Знаешь – есть! Шесть лет назад ты тааак упрямо отказывалась произнести заклинание, необходимое для обычного синтеза. «Мой Священный долг по-прежнему у меня дома, мне незачем слушать ваши приказы!» – и тому подобное; да еще с таким презрееением!

Эти слова были вполне в стиле маленькой Алисы – в этом я нисколько не сомневался, хоть и не знал ее тогдашнюю. Видимо, вспомнив прошлое, распорядитель раздраженно скривил губы и выплюнул:

– Ты была такой дерзкой маленькой мерзавкой. Я даже думал разбудить Ее Преосвященство первосвященника, но, понимаааешь ли, не мог этого сделать, прежде чем идеально подготовлю все к ритуалу. И потому у меня не осталось выбора – пришлось временно отвлечь механических старейших от их обязанностей, чтобы вскрыть стены вокруг того, что было для тебя о-как-драгоценно. Ну, зато ты такое устроила, что я получил свою долю удовооольствия! Хохии, хох-хооо!

Его пронзительный гогот смолк, как только острие «Меча душистой оливы» придвинулось к самому лицу, так что осталось меньше сантиметра. Однако ухмылка и в глазах, и на губах сохранилась.

Слова речистого Чуделкина несли в себе несколько важных кусочков информации. Мне, конечно, хотелось выслушать его ответы кое на какие вопросы, если только Алиса сможет сдержаться, однако поведение распорядителя выглядело странным. Почему этот шут так свободно говорит о важнейших тайнах церкви? Ему бы следовало быть поосторожнее с провокациями, если он хотел, чтобы Алиса пощадила его; и непохоже, чтобы он ждал шанса на контратаку.

Я молча собирался с мыслями; Чуделкин тем временем продолжил делиться воспоминаниями, будто я для него вообще не существовал.

– Начальная стадия силового синтеза завершилась, и тебя отнесли к Ее Преосвященству; отнес не кто иной, как я, признаю с гордостью. К сожалению, я не мог понаблюдать за тем, что было даааальше, но в конечном итоге ритуал закончился, и ты пробудилась Рыцарем Единства, уверенная, что ты посланница богинь, направленная сюда из Небесного грааада. Как и все остальные рыыыцари. Я чуть от смеха не лопаюсь, когда слушаю, как вы, дурачки, чешете языками про этот ваш Небесный град…

Я заметил, что у Чуделкина, висящего в воздухе и болтающего без остановки, бегают глаза. Он как будто ждал чего-то. Неужели весь этот долгий рассказ нужен был лишь для того, чтобы задержать нас в этой комнате и выиграть время?..

Я решил сказать это Алисе, но дева-рыцарь заговорила мгновением раньше. Ее голос, более холодный, чем ледяной туман в громадной ванной, наполнил золотую комнату.

– Распорядитель Чуделкин, я считала, что ты всего лишь несчастный шут, с жизнью которого поиграла первосвященник, – жертва, как и Рыцари Единства. Но даже если так – похоже, ты нашел себе развлечение по душе. Полагаю, ты ни в чем не раскаиваешься. Твои истории начинают меня утомлять.

Острие «Меча душистой оливы» опустилось и уперлось в серединку круглого шутовского наряда – прямо напротив сердца. Блестящий материал упруго прогнулся под нажимом.

Сейчас, если Чуделкин действительно хочет выиграть время, он должен выдать какую-нибудь новую информацию. Возможно даже – о местонахождении Юджио.

Мой прогноз разлетелся вдребезги секунду спустя.

Золотой клинок вошел в грудь распорядителя; тот молчал, раскрыв рот, так и не закончив свою тираду. Узкие глазки раскрылись, красно-синий шутовской костюм натянулся, словно разбухая. Видимо, чтобы избежать струи крови, Алиса отвернулась – и тут произошло.

Раздалось грандиозное «бабах!», и круглая туша Чуделкина взорвалась, как воздушный шар. Поток крови окрасил доспех Алисы в алый цвет… нет, не окрасил.

– Что…

– Э?!.

Мы с Алисой воскликнули одновременно. Из костюма вырвалась не жидкость, а газ – ярко-алый туман. Он быстро распространился, закрыв от глаз всю комнату с игрушками.

Монстры с такой способностью были и в Айнкраде. У них по всему телу набухала шкура, и стоило ударить их чем-либо, кроме дробящего оружия, как эта оболочка взрывалась, испуская дым, а сам монстр тем временем удирал.

Освежив старые воспоминания, я рефлекторно рубанул мечом, как только увидел уголком глаза скользящую мимо длинную, тонкую тень. Я ощутил некоторое сопротивление, но к моим ногам из тумана выкатилась всего лишь знакомая золотая шляпа.

Я рванулся было в погоню, но едва я вдохнул, как очень ядовитый на вид туман обжег мне горло, и на меня напал дикий кашель.

– Чуделкин!!! – выкрикнула Алиса, прикрывая рот левой рукой, и кинулась за тенью. Чуделкин сбежал не в дверь, ведущую к Совету старейших, а вглубь своей комнаты. С мыслью, что там не должно быть выхода, я задержал дыхание и тоже побежал пригибаясь.

Однако тут я увидел сквозь дымовую завесу, что золотой комод сдвинут вправо, а за ним открыт потайной лаз. Мы заглянули как раз вовремя, чтобы увидеть, как тень с немыслимо худым телом и конечностями и круглой головой быстро-быстро удаляется.

– Хохии!!! Хохи-хи-хи-хи-хиии!!!

Визгливый смех достиг моих ушей, пока я продолжал кашлять.

– Для спектакля важны не только Священные искусства, идиоты! Ии-диоты!!! Идите, идите за мнооой, я как следует постараюсь вас развлечь, хо-хо, хооо!!!

Смех все продолжался, как у сломанной игрушки, на фоне короткого, быстрого топотка.