19 апреля. Пятница. Всего один день до возвращения Черноснежки в Токио.
На большой перемене Харуюки отправился в школьную столовую. Он прошел мимо длинных столов в дальний конец зала.
Там был вход в рекреацию. Согласно неписаному правилу, заходить в рекреацию могли только ученики второго и третьего классов; кроме того, часть столиков там были предназначены исключительно для отдельных комитетов и успешных спортивных секций. Со дня отъезда Черноснежки Харуюки не заходил в рекреацию ни разу.
Однако сейчас он собрался с духом и, пройдя сквозь белую дверь, направился к одному из круглых столиков. Ученики за этим столиком обедали и болтали, но, заметив Харуюки, разом подняли головы.
Надежды плавательной и софтбольной секций глядели на приближающегося ученика, кажущегося здесь совершенно чуждым, и лишь сидящий с ними щуплый первоклассник не повернулся. Харуюки подошел прямо к нему и тихо произнес:
– Номи. Я должен тебе кое-что сказать. Пожалуйста, приходи туда, где мы говорили в первый раз.
И, не дожидаясь ответа, развернулся и вышел.
Поджидая Номи в тени деревьев, растущих в центральном дворе вне поля зрения Общественных камер, Харуюки вспоминал тот день, когда впервые встретился с ним здесь же.
Младшеклассник с красивым, похожим на девчоночье лицом улыбнулся и жизнерадостно заявил Харуюки, что игра окончена. И, как он и предупреждал, чем больше Харуюки сопротивлялся, тем хуже становилось его положение.
Харуюки попытался ударить Номи, но сам был сбит с ног; Номи наступил на него, навязал дуэль через Прямое соединение и отобрал способность к полету; затем Харуюки овладел системой инкарнации в «Безграничном нейтральном поле» и был близок к тому, чтобы вернуть должок и победить в их втором сражении, но в итоге снова проиграл из-за неожиданного вмешательства Тиюри.
Атаки Номи этим не ограничились – он распускал слухи в реальном мире, что видеокамеру в женской душевой установил Харуюки; в то же время в ускоренном мире он заработал уйму очков, пользуясь Тиюри и крыльями, и поднялся на уровень выше.
Если все так и пойдет, следующая цель Номи, Блэк Лотус, Черный король, окажется в опасности, как и предсказал Такуму.
Однако.
Здесь твой путь и закончится, Номи.
Услышав за спиной хруст веточки, на которую кто-то твердо наступил, и звук приближающихся шагов, Харуюки медленно развернулся.
Он увидел невинную, но в то же время коварную улыбку младшеклассника, вышедшего из тени толстого дуба, – и произнес.
– Гейм овер, Сейдзи Номи… нет, Даск Тейкер.
– …Что это было? – Номи склонил голову набок, по-прежнему улыбаясь. – Ты хочешь сказать, что полностью признаешь свое поражение? Типа, «Я сдаюсь, так что не приставай ко мне больше»?
– …Нет. Это значит, что твоей игре конец, – тихо ответил Харуюки, встретив насмешливый взгляд противника и вложив всю силу в собственный взгляд.
Улыбка Номи постепенно скрылась. Между бровей появилась слабая, но все равно вызывающая отвращение морщинка.
– …Семпай, ты тоже из тех, кто очень медленно схватывает, да? Я, конечно, признаю, ты хорошо постарался, чтобы заполучить огрызок техники инкарнации и блескучее «Усиленное вооружение», но разве тебе до сих пор не очевидно, что ты не можешь со мной ничего поделать, какие бы карты у тебя ни были? Ты и Маюдзуми-семпай – вы оба можете только засунуть пальцы в рот и смотреть. Я разделаюсь с Черным королем и возьму под контроль школу… да нет, весь Сугинами.
Харуюки мотнул головой, отбрасывая эти слова, произнесенные холодным и острым как нож голосом.
– Нет. Этого не будет.
Харуюки сделал шаг вперед –
И отчетливо проговорил:
– Ты не появляешься в дуэльном списке, потому что у тебя в башке вторая VR-машина… мозговой чип-имплантат.
В тот же миг.
Выражение лица Номи переменилось настолько резко, что Харуюки сразу понял – его догадка верна.
На мгновение его глаза выпучились, потом мрачно прищурились. Оскаленные зубы заскрипели, несколько тонких морщинок спустилось к переносице.
– …
Упершись взглядом в молчащего Номи, Харуюки продолжил атаку.
– Если я ошибся, сними нейролинкер и покажи мне. Школьная метка, которую я сейчас вижу, наверняка от этого не исчезнет.
И Номи, и Харуюки прекрасно понимали, что сейчас нет смысла изображать неведение и говорить что-то вроде «с какой радости я должен это делать». Потому что если Харуюки анонимно сообщит о своих подозрениях в администрацию школы, Номи отправят в больницу, где его голову просканируют в присутствии сотрудников школьного отдела Министерства образования; сфальсифицировать результаты этого сканирования абсолютно невозможно. Потом Номи обвинят в нарушениях при сдаче вступительного экзамена; мало того, что его исключат из школы, – у него еще и BIC извлекут.
Он понесет такой же, а может, и больший урон, чем Харуюки за подглядывание.
Сверля Харуюки взглядом, который горел нескрываемой злобой, Номи наконец хрипло выплюнул:
– …Я всегда думал, что ты свинья, а ты, оказывается, крыса. Везде лезешь, везде вынюхиваешь…
– Тогда ты должен был раздавить меня с самого начала. Твоя ошибка, что не сделал этого, – огрызнулся Харуюки.
Номи наконец взял себя в руки, на его лице вновь появилась презрительная усмешка.
– Ладно, признаю. И что дальше? Что ты собираешься делать? Хочешь обменяться ядерными ударами и погибнуть вместе со мной? …И меня, и семпая исключат из школы. Я отправлюсь в больничку, ты в детскую тюрьму. Потом на нас обоих начнут нападать в реале, и мы останемся без «Брэйн Бёрста»… Ты ведь не хочешь такого конца, да, семпай?
– Если придется, я так сделаю, я не боюсь. Но, – сжав холодные, потные ладони в кулаки, Харуюки стал излагать придуманный им за ночь способ решить все проблемы. – Номи. У нас обоих есть козыри. У тебя мое видео, а у меня твой секрет. Если и можно как-то снять раз навсегда все вопросы, не пользуясь этими козырями и не уничтожая друг друга в реале… то это «дуэль».
– Дуэль?..
– Да, раз уж мы с тобой оба Бёрст-линкеры. С этого момента ты будешь подключаться к локальной сети через нейролинкер, а не через BIC. Кроме того, ты снимешь ограничение «один вызов в день» и будешь постоянно драться со мной. Пока кто-то из нас либо не сдастся, либо не потеряет все Бёрст-пойнты… хотя лично я сдаваться не намерен и буду драться до последнего очка.
И даже если я проиграю, следом придет Такуму. А потом Черноснежка-семпай.
Наверняка Номи тоже услышал эти слова, которые Харуюки добавил мысленно.
Вновь злоба и раздражение проступили на лице Сейдзи Номи, и вновь лишь на короткое время.
– …Дуэли. Бёрст-линкеры. Оба этих слова я ненавижу. Нет, на самом деле я ненавижу менталитет, который заставляет пользоваться этими словами на полном серьезе. Но… если семпай этого хочет, ничего не поделаешь.
На лице Номи появилась его обычная тонкая улыбочка; он прислонился к стволу дуба и быстрым движением поднял палец.
– Но. Если мы собираемся решить наши проблемы таким путем, у меня тоже есть предложение.
– …Предложение?
– Да. Ты не находишь, что проводить ускоренные дуэли десятки, а то и сотни раз, пока либо я, либо семпай не потеряем все очки, просто глупо? И еще: если кто-то из нас сдастся, как мы гарантируем, что сдержим слово?
– Тогда что ты предлагаешь взамен?
– Давай закончим все в один прием. С помощью «благородного поединка», который Арита-семпай так обожает.
С отвратной ухмылкой на лице Номи пояснил:
– В «Безграничном нейтральном поле» можно поставить на один бой сразу все Бёрст-пойнты всех участников. Два или больше игроков заряжают все свои очки в некий предмет, и когда остается лишь один игрок, он получает все. Ну как? Тебе не кажется, что это более умный способ все решить?
– …
Несколько секунд Харуюки пристально глядел на улыбающееся лицо Номи, потом покачал головой.
– …К сожалению, Номи, я не могу тебе доверять. Однако ты меня не очень удивил. В «Безграничном нейтральном поле» всегда есть возможность, что ты отправишь кого-нибудь из своих дружков в засаду туда, где у нас будет дуэль.
Номи развел руками, будто говоря: «Ну уж это слишком».
– Думаю, для меня тоже есть такой риск! …Ладно, если так, давай добавим гарантий. Во-первых, можешь взять с собой Сиан Пайла… Маюдзуми-семпая. Будете драться со мной по очереди. А во-вторых, вы можете откладывать и переносить дуэль сколько хотите и на сколько хотите. При таком раскладе просто невозможно устроить засаду.
– …
Харуюки, затаив дыхание, принялся думать.
В «Безграничном нейтральном поле» время течет в тысячу раз быстрее, чем в реальном мире. К примеру, если он назначит время погружения на 17.00, а потом отложит на десять минут, там, внутри, пройдет неделя. Если откладывать дуэль несколько раз, в «Безграничном нейтральном поле» времени пройдет столько, что ни один нормальный человек этого не выдержит.
Если вместо долгого ожидания постоянно нырять и разлогиниваться, каждый раз будет обходиться в десять бёрст-пойнтов. Такого даже король долго не выдержит.
Если говорить о засадах в «Безграничном нейтральном поле» – Харуюки припомнил ту историю трехмесячной давности с Кром Дизастером, когда Желтый король устроил ловушку Нико, Красному королю; однако он не знал, когда именно они там появились. Вовсе не факт, что они поджидали Нико много месяцев. Реальную информацию о Кром Дизастере, «Черри Руке», они уже знали, поскольку передали ему «Усиленное вооружение» через Прямое соединение; в таком случае, скорее всего, за ним постоянно наблюдали и предсказали, когда именно он нырнет.
В данном случае такого рода приемы не могут использоваться, а значит, устроить засаду в «Безграничном нейтральном поле» невозможно – так, по крайней мере, Харуюки казалось.
Однако он прекрасно понимал, что его познания по части ускоренного мира далеки от полноты, поэтому, естественно, быстрого ответа давать не стал.
– …Не возражаешь, если я посоветуюсь с Такуму?
– Конечно, вперед! Советуйтесь сколько захотите, – улыбнулся Номи и отступил на шаг. – Когда примете решение, пожалуйста, сообщите мне вот на этот адрес. Мне тоже нужно время на подготовку.
Дернув пальцем, он переслал Харуюки анонимный электронный адрес; потом молча развернулся и ушел. Харуюки, затаив дыхание, провожал его взглядом.
У него было неприятное ощущение. Когда Харуюки произнес слово «BIC», он предполагал, что они схлестнутся в дуэли прямо на месте. А теперь он чувствовал, что Номи, отложив развязку, снова перехватил инициативу.
Убедившись, что Номи ушел в школьный корпус, Харуюки прислонился к стволу ближайшего дерева и мысленно произнес:
«…Что ты об этом думаешь, Таку?»
«Это опасно», – мгновенно ответил Такуму, слушавший весь разговор с Номи.
Харуюки еще прошлой ночью сообщил Такуму о своей догадке насчет BIC. Плюс рассказал, как именно он собирается решить все вопросы с Сейдзи Номи. То есть – что сначала он, а затем Такуму будут упорно вызывать Номи в локальной сети, пока у Номи не кончатся бёрст-пойнты.
Конечно же, они учитывали возможность потери всех очков в дуэлях против шестиуровневого Даск Тейкера. Но если они проиграют нормальную дуэль – это значит ровно одно, проигрыш одной дуэли, не больше. «Когда ты ныряешь на арену, то просто сражаешься». Так учила Черноснежка, их командир.
Однако предложение Номи стало для них неожиданностью. Такуму напряженным мысленным голосом вновь повторил:
«Это слишком опасно, Хару. В "Безграничном нейтральном поле" произойти может вообще все что угодно. Тем более, если противник – этот Номи».
«Значит, откажем?»
«…»
Такуму замолчал. Наконец в голове у Харуюки снова раздался его мысленный голос, но тише.
«…Но, как Номи и сказал только что, нет никаких гарантий, даже если он сдастся… потому что все равно остается возможность, что когда-нибудь он нам подстроит какую-нибудь новую ловушку…»
«Слушай, Таку. Как думаешь, можно ли как-то обойти этот трюк с постоянным переносом времени и все-таки устроить засаду заранее?..»
Вновь Такуму на несколько секунд погрузился в молчание, затем медленно ответил:
«Можно, но нужно иметь либо колоссальный запас бёрст-пойнтов… либо колоссальное терпение. Других способов быть не должно. Вопрос в том, есть ли у Номи товарищ, способный ради него на такие жертвы…»
На этот раз Харуюки сделал паузу на раздумье.
«Хмм… Думаю, шанс, что он принадлежит к какой-то организации, довольно большой. Причем другие члены тоже ходят с BIC. Думаю, Раст Джигсо, с которым я дрался в Акихабаре, тоже из них. Правда, раз у их дуэльных аватаров никакого значка нет, эта организация должна быть устроена не так, как легион…»
«Значит, это парни, которые эффективно зарабатывают бёрст-пойнты с помощью чипа, а потом не стесняются использовать их в реальном мире. Да уж, действительно "пользователи ускорения", как сказал Номи».
«Ага… Будут ли такие типы сотрудничать настолько плотно, что потратят безумное количество очков или времени ради решения личных проблем Номи?..»
Харуюки закусил губу и тут же сам себе ответил:
«Вряд ли. Номи сам говорил, что "просто друзей" не бывает; думаю, это и к нему самому относится. И наоборот: если бы у него был такой друг, думаю, Номи… и сам бы стал нормальным Бёрст-линкером».
Слова Харуюки были совершенно ни на чем не основаны, но Такуму тут же согласился.
«Да. Да… так и есть. Это будет бой между нами, Бёрст-линкерами, и пользователем ускорения Номи. Нам позволяет держаться наша гордость… верно…»
На миг общая воля друзей прошила нематериальный контур «голосового вызова» белой вспышкой.
Харуюки кивнул и решительно передал свою мысль:
«Хорошо, я приму его предложение. Я отправлю Номи первое время встречи, когда вы с ним оба закончите занятия в секции и вернетесь по домам… скажем, в восемь вечера. Потом будем откладывать минимум десять раз, суммарно минимум на час, так что засаду он нам устроить не сможет».
«Понял».
Услышав этот четкий, как удар, ответ, Харуюки ощутил, как напряжение потихоньку уходит из его плеч, и добавил еще:
«…И потом, честно говоря, все решить за один бой мне самому больше нравится».
«Ху-ху, да, Хару же любит сверхсосредотачиваться. Ты всегда предпочитаешь все решать разом».
Друзья коротко рассмеялись, договорились встретиться после школы, и Харуюки разъединился.
Как здорово, что Такуму со мной.
При этой искренней мысли Харуюки от всего сердца порадовался, что полгода назад при первом своем сражении с Сиан Пайлом не стал наносить другу завершающий удар.
После школы. 7.30 вечера.
Харуюки, прибравшись у себя в гостиной, как раз вынул из холодильника замороженную пиццу, чтобы, как обычно, ее разогреть, когда раздался звонок в дверь.
Быстро глянув в голографическое окно и увидев лицо Такуму, Харуюки выскочил в коридор. Там нажал кнопку отпирания и побежал к двери.
– Привет. Точно, как в ап-…
Не успев добавить «-теке», Харуюки застыл, и у него отпала челюсть.
Сбоку-сзади от стоящего с серьезным лицом Такуму виднелся еще кое-кто знакомый.
– …Ти-Тию?!.
«Почему ты пришла именно сейчас?»
Не дав Харуюки возможности задать этот вопрос, одетая в домашнее Тиюри тусклым голосом пробормотала «прошу прощения» и вошла. Быстро миновав Харуюки, она сразу направилась в сторону гостиной.
Обалдело проводив взглядом ее спину, Харуюки развернулся к Такуму.
– …П-почему?
– Я ее не звал. Она сама зашла, когда я поднимался на лифте, – промямлил Такуму, склонив голову набок, будто сам не понимал, что происходит. Потом выдохнул и закрыл за собой дверь.
Кивнув, Харуюки пошел по коридору вместе с Такуму.
Тиюри была не в гостиной, а в кухне. Подняв коробку замороженной пиццы, которую Харуюки оставил в раковине, она едва-едва улыбнулась и произнесла:
– …Вы, как всегда, едите эту дрянь.
После чего сунула коробку обратно в холодильник и приподняла бумажный пакет, который, судя по всему, принесла с собой.
– Я попросила маму снова сделать лазанью. Давайте втроем ее съедим.
И после короткой паузы добавила:
– …Не бойтесь, я туда яду не подсыпала.
Едва Харуюки услышал эту шутку, острая боль пронзила его грудь, и лицо исказилось.
Почему у нас все стало вот так?
Отвернувшись, он увидел, что взгляд Такуму за стеклами очков тоже потяжелел.
Не в силах смотреть на них обоих, Тиюри быстро достала термоконтейнер и разложила его содержимое на три тарелки. Потом, ловко держа одну тарелку в левой руке и две в правой, перешла в гостиную.
– Давайте сюда, садитесь.
Улыбнувшись, она поставила тарелку с немного большей порцией перед Харуюки, а две другие, с одинаковым количеством содержимого, перед собой и Такуму. Достала вилки из отделения для приборов в обеденном столе и протянула друзьям.
По сравнению с поведением Тиюри всю прошлую неделю, каждое ее действие по отдельности казалось каким-то значимым; а они сплетались вместе в невидимую нить. В конце концов Харуюки почувствовал, что просто не может на это смотреть. Он взял вилку и, уткнувшись взглядом в тарелку, тихо промямлил:
– Спасибо. Приятного аппетита.
– …Приятного аппетита, – сказал и Такуму. Потом Тиюри произнесла «налетай», и это послужило сигналом – все трое принялись в молчании уничтожать лазанью, приготовленную специально для них мамой Тиюри.
Было вкусно. Намного вкуснее, чем неделю назад. Но, наслаждаясь вкусом, Харуюки продолжал чувствовать ту же боль в груди. Понимая, что если перестанет есть, то заплачет, он держал тарелку и сосредоточенно уписывал ее содержимое.
Три тарелки опустели за пятнадцать минут. Тиюри, вымыв посуду, вернулась и снова села за стол.
Какое-то время все трое молчали. На часах было 7.50, когда Тиюри наконец раскрыла рот.
– …Номи сказал мне прийти. Туда, где у вас бой.
– Что…
– Э…
Возгласы вырвались у Харуюки и Такуму одновременно.
После краткого потрясения мысли Харуюки завертелись со страшной быстротой.
– По… понятно. Ну да, ты же уже на четвертом уровне… и тоже можешь нырять в «Безграничное нейтральное поле»…
Харуюки по глупости вовсе не рассматривал возможность того, что Тиюри туда придет. Но, конечно же, Номи не постесняется использовать Тиюри как часть своей ловушки.
– Н-но… как Номи собирается сообщить тебе назначенное время, Ти-тян?..
Вопрос Такуму был вполне естественным. Он и Харуюки будут случайным образом менять время встречи, чтобы у Номи не было шансов подстроить засаду с участием других Бёрст-линкеров. И к Тиюри это тоже относилось.
Тиюри опустила глаза, будто стараясь избегать взглядов друзей, и пробормотала:
– …Номи сказал мне сделать так. Встретиться с Хару и Так-куном и сказать, что я его предала. Чтобы они мне поверили и взяли с собой… а когда начнется бой, чтобы я его лечила.
– …Че… го?..
Харуюки заскрипел зубами.
До какой же грязной игры он способен опуститься!
Ярость иглой прошила его мозг, но в то же время Харуюки совершенно не понимал, зачем Тиюри рассказывает все это ему и Такуму.
Будто почувствовав это замешательство, Тиюри еле слышным голосом продолжила:
– …Но это невозможно. Даже если бы я сейчас вам это сказала, это было бы совсем неубедительно. Вот почему я… подумала, что надо сказать вам правду и попросить.
– Попросить, говоришь…
Взглянув сперва на Харуюки, потом на Такуму своими большими глазами, мокрыми от светлых слез, Тиюри отчетливо проговорила:
– Пожалуйста, возьмите меня с собой. Я должна идти. Если вы скажете, что это невозможно, ну, ничего не поделаешь – тогда я нырну в «Безграничное нейтральное поле» здесь и сейчас и буду там ждать, когда вы придете. Пусть сколько угодно месяцев или лет понадобится – я все равно буду ждать.
– …Тию, ты…
Одни лишь эти слова Харуюки удалось выдавить из непослушного горла. Он был просто в шоке от того, что слова «Безграничное нейтральное поле» так легко произнесла девушка, которая всего неделю назад была желторотиком, незнакомым даже с самыми основами «Brain Burst».
У Харуюки в груди роились десятки, сотни вопросов.
Почему!
Тию, зачем, черт побери, ты собираешься на такое пойти! Зачем ты так целеустремленно и так глупо зарабатываешь очки в том самом «Brain Burst», который до того отвергала!!!
Тем не менее Харуюки не мог удержаться и от таких мыслей:
Что если даже эти слова Тиюри – ловушка? Что если она собирается предать нас вдвойне, вмешаться в ход боя и украсть очки и у меня, и у Такуму?
Честно говоря, в сражении с Даск Тейкером даже один на один никогда нельзя знать, что может случиться; а если влезет еще и Лайм Белл со своей способностью к лечению, их шансы на победу станут почти нулевыми. Все будет как в том вторничном бою.
Харуюки не понимал. Намерения Тиюри для него оставались полнейшей загадкой.
Тяжелое молчание прервал тихий голос Такуму.
– …Ясно, Ти-тян. Мы пойдем вместе.
– Т-Таку…
Такуму повернулся к Харуюки, улыбнулся и сказал:
– Хару. Полгода назад ты спас меня во время нашей первой дуэли в больнице. Ты ведь наверняка тогда колебался, правда? Была ведь абсолютно реальная возможность, что все мои мольбы – лишь слова, что я нападу на Блэк Лотус, пока она все еще без сознания, сразу, как только наша дуэль закончится. Но… ты простил меня. Нет – ты поверил в меня. Я никогда не забуду тот раз… и вот поэтому, – втянув воздух через дрожащее горло, Такуму решительно заявил: – Я тоже буду верить в Ти-тян. Меня страшно раздражает, что я не понимаю, чего она добивается, как я ни думаю об этом… Но – я приму все, что произойдет из-за действий Ти-тян.
Посреди молчания, вновь заполнившего комнату, Харуюки увидел, как губы Тиюри шевельнулись.
Это было краткое движение – будто деревце качнулось, – но слова отчетливо коснулись ушей Харуюки.
«…Спасибо, Так-кун».
Харуюки тут же зажмурился изо всех сил. На закрытых веках, как на экране, возникла картина, которую он видел вчера, – Тиюри, плачущая у себя в комнате.
«Я все делаю по своей воле».
Тиюри произнесла эти слова со слезами на глазах. Раз так, мелкие детали уже не имеют значения. Все так, как сказал Такуму. Либо он верит, либо не верит. Вопрос только в этом. И ответ на этот вопрос уже известен. Он известен с давних пор, с того времени, когда Тиюри и Харуюки могли вдоволь говорить друг с другом.
– Ладно, – кивнул Харуюки. – Пошли вместе. Втроем.
В восемь вечера Харуюки послал Номи первый мэйл. Назначенное время погружения – 8.30. Место встречи – перед станцией Коэндзи в «Безграничном нейтральном поле».
Конечно, и то, и другое будет меняться снова, и снова, и снова. Поскольку новые указания они будут посылать всего за несколько секунд до предыдущего назначенного времени, то, даже если у Номи есть сообщники, которые должны устроить засаду, он просто не успеет передать им информацию. Была только одна опасность: если Номи и его сообщники встретились в реальном мире и готовы нырять вместе, как Харуюки и его друзья, но Харуюки не верил, что у Номи есть товарищи, которым он настолько доверяет. Более того, Харуюки и Такуму рассматривали вариант, что сообщники будут нырять, предварительно встретившись с Номи на этой стороне, но отвергли его, поскольку оставлять свое бессознательное тело рядом с Номи еще опаснее.
Харуюки продолжал слать мэйл за мэйлом, хаотично меняя время и место встречи.
Чувство напряжения от ожидания было неприятным – как если долго ждать в приемной у стоматолога. Но мысль, что Номи сейчас испытывает раздражение, несравнимо большее, чем его собственное, помогала Харуюки терпеть. Номи ведь не мог предсказать, как долго это еще будет продолжаться и сколько раз встреча будет перенесена.
9.12 вечера.
Отложив встречу уже больше пятнадцати раз, Харуюки наконец произнес:
– Ладно… ныряем через минуту.
– Понял, – коротко ответил Такуму. Тиюри тоже кивнула.
Один бой, в котором на кон будут поставлены все очки троих участников. Сколько бы его ни откладывали, продлится он вряд ли больше часа. Иными словами, все будет кончено через 3.6 секунды реального времени.
Семпай. Харуюки мысленно обратился к Черноснежке, которая была далеко, на Окинаве.
…Семпай, если я проиграю, ты наверняка страшно рассердишься и расстроишься. Но я уверен, в конце концов ты поймешь. Именно потому, что я намерен стать твоим рыцарем, я и должен сделать то, что делаю.
Пять секунд до 9.13.
Харуюки нажал кнопку отправки сообщения в последний раз.
«Место: двор школы Умесато. Время: сейчас».
– Поехали!!!
И сразу после этого возгласа Харуюки все трое в один голос выкрикнули команду:
– Анлимитед бёрст!!!