– Учитель, это твоя собственная машина? – вдруг спросил с заднего сиденья Харуюки, не в силах совладать с нервами в ожидании надвигающейся встречи с семью королями. «Учитель», то есть Фуко, сидящая на месте водителя, удивленно покачала головой.
– Конечно же, нет. Это моей матери. На карманные деньги ученицы старшей школы машину никак не купишь.
– А, н-ну да…
Электромобиль имел миленькие округлые контуры, однако изнутри был обтянут ярко-кремово-желтой кожей, а посередине руля красовалась эмблема в виде змеи и креста. Харуюки знал, что эта эмблема принадлежит известному итальянскому автопроизводителю. Такая машина ни студенту колледжа, ни даже обычному молодому взрослому не по карману.
– Ты ей так легко управляешь, и я подумал, мало ли. Это, права у тебя же есть… да?
На второй робко заданный вопрос ответила не Фуко, а сидящая на переднем пассажирском сиденье Черноснежка:
– Хе-хе, ну конечно. Фуко в этом году исполнилось шестнадцать, она, в отличие от нас с тобой, уже взрослая – может получить водительские права и выйти замуж.
– …Сат-тян, ты как-то так это сказала…
Ну понятно, «взрослая»…
Харуюки потряс головой, пытаясь привести в порядок разбредшиеся мысли.
То ли семь, то ли восемь лет назад возраст, когда можно получать водительские права, понизили с восемнадцати до шестнадцати лет. Официально это было объяснено тем, что благодаря сети Общественных камер и управляющим автомобилями ИИ резко снизилась аварийность на дорогах, однако, по-видимому, была и другая, неозвученная причина.
В Японии 2040-х система соцобеспечения находится на грани коллапса из-за снижения рождаемости и роста продолжительности жизни. Население стареет, и работающая его часть уже не может обеспечивать остальных пенсиями и медицинскими услугами. Поэтому и снижают различные возрастные требования, в том числе для получения водительских прав – так правительство хочет увеличить численность работающей молодежи. Трудовое законодательство сейчас тоже пересматривается; например, с тех же шестнадцати лет уже разрешено нанимать людей на полную занятость.
Словом, Фуко по всем законам уже более чем наполовину взрослая. С Черноснежкой, которой сейчас пятнадцать, это произойдет в будущем году. А всего через два года настанет черед и Харуюки.
Конечно, это не значит, что, едва закончив среднюю школу, он сразу вынужден будет искать работу, – по сути, он еще какое-то время будет ребенком; однако все равно Харуюки чувствовал себя немного не в своей тарелке.
Сколько я еще смогу оставаться нынешним мной?..
Поймав себя на этой мысли, он горько усмехнулся в душе. Ему вовсе не хотелось оставаться нынешним собой, а хотелось, наоборот, удрать от себя куда-нибудь далеко-далеко; и так было уже довольно долго.
Это стремление и сейчас еще не исчезло. Он не мог заставить себя полюбить свою уродливую среднешкольную внешность. Однако если бы какой-нибудь бог предложил ему перенестись в другое место и сделаться другим человеком, Харуюки бы отказался. Его место «здесь», то есть в узком смысле – на заднем сиденье электромобиля Фуко, а в широком – в Ускоренном мире. Можно сказать и по-другому: «Brain Burst», гордящийся своей невероятной детализацией и масштабом, дарит ему бесконечный восторг игры – и сверх этого ему ничего не надо.
Но, увы, и это вряд ли навсегда.
«Brain Burst» – игра. И, как и положено игре, он когда-нибудь закончится. Более того, его завершение – и есть то, к чему Харуюки и Черноснежка стремятся изо всех сил, ради чего сражаются.
Какую форму примет концовка игры, сегодня никому не известно. Может, когда Черноснежка достигнет десятого уровня, как она того желает, «Brain Burst» сам тут же деинсталлируется, может, наступит «конец детства» и безжалостно отберет право играть, а может, будет какая-нибудь вовсе невообразимая концовка.
Вот почему сейчас надо выложить все свои силы.
Изо всех сил играть, радоваться – и защищать. Защищать этот мир, где он может существовать вместе с теми, кого любит.
Так мысленно поклялся Харуюки, сидя на чуть тесном заднем сиденье, и сжал кулак – но тут же, вспомнив, в какой ситуации сам находится, глубоко вздохнул.
«Защищать»! Сейчас он не в том положении, чтобы делать такие понтовые заявления.
На собрании семи королей, которое начнется всего через десять минут, будут обсуждаться два вопроса. Первый – что делать с внезапно появившейся в мире «Brain Burst» разрушительной организацией под названием «Общество исследования ускорения». А второй – что делать с непонятно как воскресшим Усиленным вооружением под названием «Доспех бедствия», Кром Дизастером.
Еще неделю назад обе темы были для всего-навсего пятиуровневого Харуюки чем-то заоблачным. Они для королей и их приближенных, а для него – понаблюдать за совещанием со стороны, и то ладно.
Сейчас, однако, Харуюки предстояло быть не зрителем, а одним из главных действующих лиц.
Потому что шестым владельцем воскрешенного «Доспеха бедствия» стал не кто иной, как Сильвер Кроу – то есть сам Харуюки.
– …Не нервничай так, Харуюки-кун.
Услышав спокойный голос с переднего сиденья, Харуюки резко поднял голову.
Обладательница голоса неожиданно повернула рычажок регулировки наклона спинки переднего пассажирского сиденья и откинулась назад. Харуюки поспешно сдвинулся так, чтобы оказаться позади водительского сиденья, и тут же спинка рядом с ним приняла почти горизонтальное положение. Волна гладких, длинных черных волос коснулась коленей Харуюки.
Сегодня Черноснежка была в необычном для нее наряде. Серые джинсы в обтяжку, такая же обтягивающая футболка с принтом. Поверх футболки – безрукавка из тонкой кожи в дырочку. Разумеется, черного цвета. Это резко контрастировало с женственным нарядом Фуко – платьем цвета слоновой кости, леггинсами до икр, – но в красоте Черноснежка от этого нисколько не теряла.
Улегшаяся прямо перед Харуюки Черноснежка скользящим движением вытянула правую руку, защипнула футболку Харуюки возле шеи и потянула. Тот подался вперед; его носа коснулся сладкий запах, совсем не такой, как от освежителя воздуха в машине, и мысли Харуюки почти полностью затормозились.
– Ничего не бойся. Все будет хорошо, я не позволю королям ничего с тобой сделать. Я тебя защищу, – прошептала Черноснежка, глядя на него в упор, отчего мысли в голове затуманились окончательно. Однако он усилием воли перевел думательные шестеренки в рабочий режим и ответил:
– Сп-пасибо. Но… ведь все короли, кроме семпая, будут требовать наказать Сильвер Кроу? То есть чтобы командир легиона… «Мечом правосудия»…
– Да, скорее всего.
– Если… ты откажешься, семпай, то они станут о тебе плохо думать? Ну, измываться будут?
Харуюки на личном опыте знал, каким жестоким может быть «обладающее силой большинство». Когда он учился в первом классе, над ним жестоко измывались школьные хулиганы, однако насилие как таковое началось не сразу. Сначала те люди вели себя с Харуюки по-дружески, но стоило ему отказаться от их приглашения и попытаться как-то дистанцироваться, как они тут же объявили, что это «предательство их дружбы», – и началось.
На этот раз, с точки зрения здравого смысла, сила на стороне не Черноснежки, а остальных шести королей. «Доспех бедствия» – проклятие, которое с начала существования Ускоренного мира поглотило множество жертв, и сам Харуюки считал, что его необходимо уничтожить. Если бы он мог сделать это самостоятельно, то давно бы сделал.
Если же это невозможно, то необходимо избавиться от Бёрст-линкера, который владеет «Доспехом». Если Черноснежка воспротивится этому «законному» решению – кто знает, какое эмоциональное и физическое давление будут на нее оказывать остальные шесть королей?
Это и тревожило Харуюки – но.
– Ха-ха-ха, да о чем ты говоришь, – вдруг рассмеялась Черноснежка. Харуюки удивленно заморгал.
Улыбка Черноснежки стала бесстрашной, и девушка, чуть понизив тон, заявила:
– Я и так уже их враг. С того времени, когда отказалась присоединяться к их глупому «пакту о ненападении». Если у шести королей есть какие-то возражения, они вполне могут сами вызвать меня на дуэль. Вообще-то я этого и хочу.
– …Семпай…
Боже, какая же она сильная и прекрасная… и храбрая.
Не обладая способностью перевести свои эмоции в слова, Харуюки ограничился тем, что впился глазами в прекрасные черные глаза напротив.
Острый блеск в глазах Черноснежки смягчился, и она встретила взгляд Харуюки ласковой улыбкой. Потом ее губы шевельнулись, и воздух качнул еле слышный шепот:
– Ты ведь с самого начала столько раз уже меня защищал…
Вытянув руку, она ласково провела кончиками пальцев по правой щеке Харуюки. Его сердце бешено заколотилось, но все же он кое-как сумел хриплым голосом ответить:
– Нет… это не… это ты меня…
Однако Черноснежка, легонько ткнув Харуюки в щеку указательным пальцем, пресекла все возражения:
– Я твой Родитель. И всегда тебя защищать – мое право и обязанность. Поэтому, когда настает такое время, ничего не говори, а просто положись на меня.
– …Сем… пай… – сумел кое-как произнести Харуюки, чувствуя, как его грудь распирает от эмоций, но не отводя взгляда от глаз Черноснежки. Ласково кивнув в ответ, повелительница мечей снова провела пальцами по щеке Харуюки и шепотом повторила слова, которые сказала совсем недавно:
– Обещаю. Я тебя защищу.
– …Да. Да… я буду вериийя!
…Конец фразы смазался, перейдя в сдавленный вопль.
Потому что Харуюки придавило внезапно откинувшейся спинкой водительского сиденья.
Протянувшаяся спереди рука ухватила Харуюки за левое ухо, и одновременно с этим Фуко, глядя на него с надувшимся видом, возмущенно воскликнула:
– Эй, Сат-тян, Ворон-сан! В чужой машине перевозбуждаться за-пре-ще-но!
Когда обе девушки вернули спинки передних сидений обратно и Харуюки на заднем тоже привел себя в порядок, на часах уже было без трех минут два.
Он глянул вверх через окно. Июньское небо было в облаках, точно слегка хмурилось, но кое-где проглядывала и синева. Внезапная гроза могла бы ухудшить связь нейролинкера с сетью, но об этом, похоже, беспокоиться не стоило.
Черноснежка несколько раз легонько кашлянула и с некоторым напряжением в голосе произнесла:
– Эта встреча устроена не в формате битвы «все против всех». Двое подчиненных Синего короля, который ее организовал, начнут обычную дуэль, а остальные автоматически нырнут в качестве зрителей. Поэтому можно не опасаться, что на нас кто-нибудь нападет.
– Это… атаки с помощью «системы инкарнации» тоже невозможны?
На вопрос Харуюки ответила Фуко:
– Эмм, даже если кто-то и применит инкарнацию, зрителей на дуэльной арене он атаковать не сможет. Как минимум потому, что у зрителей нет полосы хит-пойнтов. На прошлой неделе во время гонки через «Гермес Корд» Раст Джигсо с помощью инкарнации смог нанести урон участникам и зрителям, потому что там было особое свойство арены: хит-пойнты были у всех, хотя и зафиксированные.
– Вот как, да?.. Как-то это смахивает… как будто… – невнятно забормотал Харуюки. Черноснежка тихим голосом закончила его фразу:
– Как будто кто-то специально предусмотрел возможность срыва гонки с помощью инкарнации, да?
– Э… не, нет, это уж как-то совсем… – лихорадочно замотал головой Харуюки. Если принять эту мысль, из нее неизбежно последует вывод. Вот такой вывод: разрушения, которые учинил Раст Джигсо, были одобрены самим создателем «Brain Burst».
Этого не может быть, абсолютно. Совершенно невозможно. Каковы бы ни были цели этого неизвестного разработчика, Харуюки как геймер его или ее глубоко уважал. Человек, который создал и поддерживает такую игру – нет, целый мир, дарящий радость, восторг, экстаз, – просто не может помогать подонкам вроде тех, из «Общества исследования ускорения».
– Харуюки-кун, – сквозь скрип собственных зубов услышал Харуюки мягкий голос Черноснежки. – Послушай и запомни. Главные действующие лица Ускоренного мира – все Бёрст-линкеры до единого. И ты в том числе. Какую форму ты придашь этому миру, зависит от тебя самого. Каковы бы ни были цели его создателя.
– …Да! – энергично кивнул Харуюки, и тут же на краю его поля зрения появилось сообщение, что осталось десять секунд.
– Хороший ответ. …Так, всем подключиться к Глобальной сети!
По сигналу командира легиона все трое нажали кнопку «Соединение», каждый на своем нейролинкере.
Вспыхнули индикаторы подсоединения к Глобальной сети, затем индикаторы уровня сигнала; потом они погасли, и через две секунды –
Баммм! Слух Харуюки сотряс звук ускорения.
Посреди поля зрения вспыхнула огненная надпись: «A REGISTERED DUEL IS BEGINNING!!!»