Я без сил упала на кровать. Хоть Малум и говорил через каждые пятнадцать минут, что у нас мало времени до конца занятий в университете, и тогда класс, созданный им, попросту исчезнет, но мы там пробыли, как минимум, четыре часа. Невероятно, но оказалось, что у меня хорошая память, хотя, когда я училась в обычной школе, самым сложным для меня было это учить стихи. Закрыв глаза, я начала прокручивать в голове сегодняшний день, а точнее, вечер и ночь. Парень много рассказывал о различных заклинаниях, некоторые из которых я успела выучить и даже опробовать. Он дал мне несколько книг, чтобы я могла более детально все изучить: «Миллион печатей. Их история и применение», «Заклинания стихий», «Изгнание демона. Поучительная книга для юных донату», «Повседневные чары», «Зачарование. Тысяча и один полезный совет», «Особенности магии разных рас». Затем проводил до комнаты в общежитии. Завтра, как он сказал, будут у меня занятия, связанные с физической подготовкой. Я, конечно, благодарна Инфернусу за то, что помогает мне «вписаться» в этот мир, но было бы намного легче, если бы я ходила на занятия вместе со всеми остальными учениками. Насильно заставив себя встать, я начала переодеваться. У меня, почему-то, еще с малых лет неприязнь к школьной форме, и я была невероятно рада облачиться в простую белую футболку, которая была на меня велика, но от этого еще удобнее, и свободные синенькие капри. Сапоги сменились тапками. В глаза бросилась книга, данная мне Луизой.

— Эх… Надо же с чего-то начинать, — вздохнула я и, взяв ее в руки и раскрыв, начала читать.

«… И стояли над бездною семеро [правителей]. Владыки Преисподней: Люцифер, Вельзевул, Левиафан, Асмодей, Маммон, Бельфегор и Сатана. Да подчинили [они] себе всех тварей, [тьмой] порожденных, но было [им] мало и поднялись Владыки на землю человеческую, взяв с собой сильнейших [демонов]. И приказали слугам своим выбрать среди дочерей человеческих избранниц, чтобы они родили [воинов] коих свет не видывал. Так и случилось, но дите, рожденное от союза демона и человека, было во сто крат слабее [демона] породившего его. И взревел старший из Владык [Люцифер]: "Пусть слабые отродья, порожденных тьмой, умрут, а те, кто спасутся от гнева моего, будут питать жажду [к тому, чтобы причинять вред людям]. И после гибели [их] будет лишь одна дорога — в Ад. Та же участь ждет и их потомков, коли появятся!" В тот же момент сотни младенцев по всему миру обуяло алое пламя. Лишь несколько осталось в живых, но на них легло проклятье. Потомки Люпусено были обречены жить, поедая [людскую] плоть, а имя им оборотни-перевертыши. Отродья Ламии зависели от крови человеческой и скрывались в ночи, а род их назван вампирами. Отпрыски Долорибус, вечно поглощающие страдания, — бумаки. Потомство Суккубы и Инкуба, по имени предков вечных их. И были эти чада внешне схожи с людьми, но сердца их черны…»

«… Увидев тех, кто имеет корни человека и демона, они [ангелы] разделили смертный мир на две части. Одна — хора, мир людей, другая — залунная земля [мир по ту сторону луны], обиталище димидиумов [полудемонов]…»

«… Из тьмы на Масаса выскочили низшие демоны, но он был слаб пред ними, ибо не мог защититься. И озарил [свет] поляну, и появился воин, окутанный сиянием. Да изничтожил [воин] часть демонов, а часть подчинил своей воле. Поведал [он] Масасу, что есть еще такие же, как он. И стала [с этого момента] известна новая раса — маги, иначе называемые донату…»

«… Была вражда меж расами. Охваченные желанием, навредить друг другу, полудемоны открыли небольшой проход из бездны в залунный мир. Небо окрасилось алым, а вся земля задрожала, раскололась, из трещин вырывался огонь. Из глубин Тартара вырвались полчища демонов, во главе с архидемоном [Дьяболиком]. Демоны уничтожали все на своем пути и не щадили никого. Когда надежда была практически потерна, с небес сошел Ангел и одарил донату. С той поры [они] могли призывать существо, одно на один род, для защиты иль нападения. Магическая сила [магов] возросла, и возвысилась над всеми остальными расами. Но не возгордились они, упиваясь силой своей, а использовали ее, чтобы объединить [все иные расы]. Общими усилиями все димидиумы смогли закрыть проход, вырвавшихся демонов уничтожить, а Дьяболика низвергнуть в глубины бездны. Это событие было названо «Великой демонической резней». Боясь повторения этого жуткого события, весь мир по ту сторону луны объединили в семь королевств…»

«… На том месте, где был открыт проход, сейчас находится «Школа Тьмы», совмещенно с «Демоническим университетом», которые подготавливают будущее поколение к возможному повторению «Резни». Подобные учебные заведения расположены по всей территории залунного мира…»

Перескакивая через главы и страницы, я кое-как прочла книгу и, с превеликим удовольствием, отложила ее. Все-таки, учиться — это не мое. Сладко потянувшись и расстелив постель, я легла вздремнуть. Потом все остальное прочту.

***

Я сидела, свесив ноги и весело дергая ими, на огромной сладкой вате и ела мороженное. Надо мной пролетали разноцветные облака из зефира, а внизу море из клубничного желе, которое смешно тряслось от дуновений ветра. Вдруг, предо мной появилось огромное зеркало, украшенное шоколадом и пряниками. На меня смотрела девушка, невероятно похожая на меня. Такие же черные волосы, зеленые глаза, бледноватые губы. Одежда такая же, в какой я сейчас нахожусь. Свободная серая рубашка, перевязанная золотистым шнуром на талии, облегающие разноцветные штаны, шляпа с бубенцами и туфли с длинными носками, на которых были белые помпоны. Я, сама не зная зачем, протянула руку к зеркалу. По стеклу прошла рябь, отражение ухмыльнулась и вцепилось, непонятно откуда взявшимися, когтями в мою ладонь.

— Ты лишняя в этом мире. Умри или прими тьму внутри себя. Выбирай, — «она» вылезла из зеркала и схватила меня одной рукой за горло. — Ты не нужна была родителям. Не нужна подругам и друзьям. Луиза, Кали, Сапиента, Малум, кто там еще? Думаешь ты для них важна? Ты лишь номер двенадцать-шестнадцать-восемнадцать, не очень удачный эксперимент. Подвешенная башня в лунную ночь.

Все начало мутнеть перед глазами. Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, это было искаженное лицо моего отражения. Огромные острые зубы, «пылающие» глаза, большие рога и маниакальный взгляд. И вот уже я падаю в темноту. «Лилит», — слышится голос Малума. Будет лучше, если я и останусь в этой темноте. Тогда ему не надо будет, по принуждению, все время проводить со мной. И Луизе не надо будет помогать мне. Если я просто усну, то всем будет легче. Я не борец… Холодные руки, тянущиеся откуда-то снизу, начали обвивать мое тело. Я уж было закрыла глаза и отдалась во власть этой неведомой силе, но перед глазами мелькнули воспоминания… Мама всегда защищала меня, не жалея сил; ребята сразу же бросились мне на помощь, когда я упала с обрыва; Малум, желая научить меня бороться с демонами и защищаться от них, пострадал. Если я исчезну, то легче никому не будет, лишь только их волнения окажутся напрасными. Но живя, я буквально кричу, что все это не зря и когда-нибудь точно отплачу им. Существуя в этом мире, не просто, как «декорация», а как личность, я могу доказать себе, что была достойна этих усилий. Тот, кто думает о своей жизни, как о своей собственности, и утверждает, что может делать с ней, что захочет, не имеет права называться человеком. Его жизнь принадлежит тем, кто даровал ее ему и спасал ее.

***

— Просыпайся, дуреха, — парень плюхнулся на мою кровать. — Все время спать — это не вариант, — он тряхнул меня за плечо, и я окончательно проснулась. Привстав на локтях, я огляделась. Это всего лишь комната общежития.

— Ты чего это тут забыл, — спросила сонно.

— Переодевайся и дуй за мной, — буркнул Малум.

— Может ты, для начала, выйдешь из комнаты? — раздраженно поинтересовалась я.

— Нет, по коридорам дежурные ходят. Увидят меня в женском крыле, поминай как звали. Я, так и быть, могу отвернуться, — что он и сделал, встав с кровати и подойдя к двери.

— Ну, а я, так и быть, могу никуда с тобой не идти и остаться в постели, — фыркнула я и повернулась на другой бок, спиной к блондину.

— Сколько же с тобой проблем, — можно сказать, простонал юноша. — Ты ведь понимаешь, что я могу и сам все сделать, с применением грубой силы, но даю тебе шанс, а ты… — послышались шаги и он скину с меня одеяло.

— Что ты творишь?! — возмущенно вскрикнула я. И секунды не прошло, как почувствовала, что меня подняли над кроватью. — Отпусти, идиот.

— Великий Подаг, да владыка лесов, Медведь, прошу у вас помощи в охоте, да любых ее проявлениях. Затмите разум моей жертвы, чтобы не противилась мне, да слушалась меня прежде всех. Защитите мою добычу от глаз лихих, — с серьезным видом начал говорить парень. Голова закружилась, все перед глазами потеряло четкость. Тело, будто окаменевшее, не желало двигаться, и я не могла более отбиваться. Не видя ничего, я лишь могла чувствовать легкие покачивания. Вот мы вышли из комнаты, поднялись на несколько этажей. Кто-то что-то говорил, а Инфернус отвечал. Меня будто и не замечали. Но вот послышался скрип двери, в глазах прояснилось. Я находилась в небольшой комнате. Бежевые обои, потертый ковер на полу, две кровати по бокам, маленькое окошко, две тумбочки и мини-диван под окном. Малум поставил меня на ноги и, убедившись, что могу самостоятельно стоять, сел на диван.

— Зачем ты меня сюда приволок?! — гневно спросила я. Он лишь вздохнул и задумчиво уставился в потолок. — Почему ты молчишь?

— Да так, не бери в голову.

— Все, с меня хватит! — я развернулась спиной к парню и направилась в сторону двери.

— Я хотел тебя попросить помочь мне кое с чем, — Инфернус положил руку мне на плечо, останавливая.

— Заколдовал, принес мне непонятно куда и думаешь, что я после этого тебе с чем-то помогать буду?!

— Прости, просто надо было как-то пройти мимо дежурных, а это заклинание, которое раньше для охоты использовалось и укрывает «добычу» от посторонних взглядов, первым мне на ум пришло.

— А если тебе в голову взбредет мысль, что надо кого-то кирпичом ударить, ты и это сразу же сделаешь?! — возмущенно спросила я.

— Кто знает, — улыбнулся юноша.

— Идиот! — бросила я ему в лицо и схватилась за ручку двери, но тут же отскочила назад. Ручка превратилась в голову пса и попыталась откусить мне палец. — Что это?!

— Без разрешения хозяев комнаты, никто не войдет и не выйдет. Когда меня сюда заселили, оно уже было, — пояснил Малум.

— Кретин, сначала приносишь меня в эту комнату, против моей воли, затем извиняешься, а теперь запираешь? У тебя точно все в порядке с головой?!

— Я никого не запираю, — спокойно ответил он. — Я разрешаю тебе входить в эту комнату и выходить из нее когда угодно. Но, прежде чем ты уйдешь, хочу тебе кое-что показать, — блондин взял со стола какой-то конверт и помахал им у меня перед носом.

— Что это и зачем ты вертишь «этим» у меня перед носом? — нетерпеливо буркнула я.

— Письмо от твоей мамы.

— Отдай! — я, встав на носочки, потянулась за конвертом, но не удержалась и растянулась на полу.

— Ай-я-яй. Аккуратнее надо быть, — парень присел на корточки и, ехидно улыбаясь, уставился на меня. — Ты чего это?

— Да так, решила ковер обнять, — зло пробубнила я.

— Вот же ж странный человек. С ковром обнимается, а когда меня надо было обнять, то чуть истерику не устроила, — наигранно обиженно проговорил он.

— Почему ты не отдаешь письмо от моей матери?

— Хочу, для начала, заключить с тобой кое-какую сделку.

— Какую? — спросила я, сев и поджав под себя ноги.

— Ты мне помогаешь с одним делом и никому об этом не рассказываешь, а я отдаю тебе письмо, — с хитрым видом предложил Инфернус.

— Ты, Малум, — гад и шантажист, — выпалила я и, встав с пола, собралась уходить. — Подавись этим письмом!

— Постой, — он резко развернул меня к себе лицом. — Прошу тебя, пожалуйста.

— Почему ты кого-нибудь другого попросить не можешь? Асуру, например.

— Потому, что я не могу доверять остальным.

— Как и мне. Я с удовольствием сделаю так, чтобы ты не мог мне доверять, если это значит, что больше не будет таких вот «похищений».

— Ты дала клятву, так что никому ничего не сможешь рассказать. Просто скажи: «Да», и я отдам тебе письмо.

— Хотя бы скажи, что это за «одно дело»? — сдалась я.

— Ты должна помочь закончить мне одну печать.

— Как те, которые были в книге, что ты мне дал?

— Да, можно и так сказать. Ну как, согласна? — с долей надежды в голосе спросил юноша.

— Хорошо, а теперь отдай письмо!

— Бери, — Малум протянул мне конверт. Открыв его и вытащив, лежащий там, листик, я начала читать про себя.

«Дорогая моя Лилит. Прости, что не рассказывала тебе о том, что ты донату, но поговорка: «Меньше знаешь — крепче спишь» не с пустого места возникла. Как ты? С тобой все хорошо? Переместились в залунный мир удачно?

Усердно учись. Надеюсь, что ты найдешь много хороших друзей.

С любовью, мама»

Да уж, помню, что мама говорила, что ей не комфортно общаться по переписке, но я и подумать не могла, что письмо будет таким маленьким.

— Кстати, — напомнил о своем присутствии светловолосый, — письмо пришло, пока ты спала, так что я успел отправить ответ от твоего имени.

— Что?! — сказать, что я была невероятно удивлена и ошарашена, значит ничего не сказать.

— Подумал, что тебе будет интересно почитать «твой» ответ, и сохранил копию письма, — с этими словами он, поискав в тумбочке, достал лист бумаги и протянул его мне. Дрожащими руками я взяла письмо и начала просматривать его.

«Здравствуй, мамочка. У меня все в порядке и со мной все хорошо. Познакомилась с интересными людьми. Особенно меня впечатлил один парень, по имени Малум. Он невероятно силен, как физически, так и в плане магии. Я ему и в подметки не гожусь… — далее следовали еще пол страницы, с восхваляющими Инфернуса предложениями. — Буду рада получать от тебя еще письма.

Лилит Дарклайт»

Я медленно перевела взгляд на парня, который самодовольно усмехался. Не знаю, откуда у меня только силы взялись, чтобы сдержаться и не придушить эту «впечатляющую личность».

— Какое право ты имел писать ответ, вместо меня?! — возмутилась я.

— Но я же правду написал, — хихикнул блондин. Не выдержав, я все же отвесила ему пощечину.

— Не смей лезть в мою жизнь! Совсем без царя в голове?

— Прекрати орать! — разозлился Малум. — Это была всего лишь шутка. Никакого письма я не отправлял. Если так хочешь, чтобы я не лез в твою жизнь, то пожалуйста. Ищи другого дурака, который согласится дополнительно обучать тебя и присматривать за тобой.

— Вот и чудно, — я повернулась, чтобы наконец-то уйти, но Инфернус резко схватил меня за плечи. — Эй!

— А ну-ка, стоять. Что у тебя вообще в голове творится, дуреха? — рыкнул он.

— В смысле?

— Ты сказала, что поможешь мне с печатью. Слово демона, как и его потомков, непоколебимо и я могу с легкостью связать тебя им, но тогда ты будешь беспрекословно подчиняться мне. Это в твоих интересах? Не думаю. Но, если хочешь, можешь попробовать уйти, не помогая.

— Хорошо, — зло бросила я. — Что делать надо?

— Вот так бы раньше. Держи, — парень «выудил» из воздуха несколько сосудов с чернилами и кисти. Когда взяла их в руки, фиолетовоглазый начал снимать с себя рубашку, в которой был. Я спешно зажмурилась. — Ха, я конечно понимаю, что невероятно прекрасен и от моей красоты ослепнуть можно, но это не повод жмуриться. Чего это ты?

— А зачем ты раздеваться начал? — смущенно спросила я и почувствовала, как начала краснеть.

— Черт, а ты миленькая, когда смущаешься, — с какой-то досадой в голосе прошептал парень. — Потому, что эта печать особенная. Она рисуется на теле, а затем впитывается в кожу. Я могу правильно нанести ее себе везде, за исключением спины. Вот с этим ты и поможешь мне.

— Что? — опешила я, все еще не открывая глаза. — Ты же говорил, что эта печать такая же, как и те в книге.

— Приврал малек. Эта печать и правда похожа на те, отличие лишь в назначении и том, что она на тело наносится. Ты уже дала согласие, так что отказаться не можешь.

— Обманщик! — я открыла глаза и непроизвольно занесла руку, сама не зная зачем, но юноша перехватил ее. Мгновенье, и он уже за моей спиной, не отпуская мою кисть.

— Один и тот же трюк со мной дважды не получится провернуть, — злобно прошипел он мне в самое ухо, от чего все тело покрылось «мурашками». — И чего ты такая буйная?

— Бесишь просто, — пробубнила я себе под нос.

— Знаешь, не меняй свое отношение ко мне. Интересно за «такой» тобой наблюдать.

— И не собиралась, идиот, — раздраженно рыкнула я.

— Чудно, — Малум оттянул свободной рукой ворот рубашки, оголяя шею и ключицу. Он легонько провел нижней губой от самого плеча до середины шеи, а затем легонько поцеловал кожу, рядом с бешено пульсирующей жилкой. — А ты не боишься оставаться наедине со мной, дуреха?

— Боюсь, — мой голос дрожал. Отрицать очевидное не было смысла. — Но, если попытаюсь сбежать, не начертив требуемую от меня печать, то, если верить тебе, буду вне зависимости от своих желаний подчиняться тебе.

— Молодец, запомнила, — светловолосый отпустил меня. — Ладно, игры играми, а работать надо. Я тебя на долго не задержу.

Он сел на кровать, повернувшись ко мне спиной. На коже начал проступать еле видный узор, печать. Поборов страх, я подошла ближе и, макнув одну из кистей в чернила, начала повторять полупрозрачные символы. Рука будто двигалась сама, но, в то же время, я отчетливо чувствовала, что управляю ею. Мне на глаза попался длинный синяк на шее парня. Такое чувство, что его кто-то душил. Пока я рисовала, заметила еще несколько, на плечах, еще совсем «свежие», предплечье и кисти. До этого их скрывала рубашка. Это конечно не мое дело, но интересно, откуда они появились. Может во время уроков? Как вспомню свой «полет», так вздрогну. Вдруг, перед глазами появилось воспоминание о том, как Инфернус наложил связующее заклинание на кусок ткани. «Когда я приношу тебе физическую боль, со мной происходит то же, но в два раза сильнее». Тогда, когда он схватил меня за шиворот, а затем за предплечье, перед тем, как подняться в башню, и сейчас, когда Малум держал за плечи и ухватил мою руку, я практически не чувствовала боли, но он… Он чувствовал ее. Я развязала нехитрый узелок на шее и положила ленту себе в карман.

— Что ты только что сделала? — настороженно спросил парень.

— Ничего, не вертись. Я почти закончила, — доделав последний иероглиф, я вздохнула с облегчением. Вроде бы все правильно. — Все, а теперь, убедительная просьба, оденься.

— Во-первых, это еще не все, теперь надо подождать минут двадцать, пока печать войдет в силу, а затем повторить нанесение рисунка, и так трижды. Во-вторых, чернила, уже нанесенные на кожу, не должны контактировать с тканью, полиэтиленом, железом и лимонным соком, так что придется мне еще так походить. Зато, ты можешь любоваться мной, сколько душе угодно.

— Извращенец, — буркнула я. — Как понимаю, мне все еще нельзя уходить, да?

— Да. Иди-ка сюда, — юноша, взяв за руку, притянул меня к себе и усадил на колени. — О чем я тебя просил?

— О чем? — не поняла я.

— Не менять свое отношение ко мне. А ты начала жалеть меня. Или есть другая причина, почему ты сняла зачарованную мной полоску ткани? — Малум притронулся к моей шее, где ранее было «ожерелье», на я сразу же отстранилась от него. От этого человека можно ожидать чего угодно, так что надо быть всегда наготове.

— Тебе-то какое дело?

— Секрет, — Инфернус прижал указательный палец к губам. — А ты не подумала о том, что теперь я могу причинить тебе боль? — он, повалив на спину, медленно начал надвигаться на меня.

— Не приближайся! — вскрикнула я, выставив вперед руки. Вдруг, парня откинуло от меня. Встряхнув головой, он рассмеялся.

— Даже не зная заклинаний, ты можешь в какой-то мере защитить себя. Когда присутствует явная угроза, или когда у тебя возникает невероятно сильное желание, как сейчас.

— Зачем ты так делаешь? Я ничего не понимаю! То спасаешь, то пугаешь. Почему? — чуть не плача спросила я.

— Тише. Я и сам не знаю, но, скорее всего, из любопытства, — блондин подошел ко мне и аккуратно приобнял. Я вопросительно посмотрела на него. Теперь я в конец запуталась. — Хоть ты и полудемон, но выросла среди людей. И теперь ведешь себя, как человек, и испытываешь практически столько же эмоций, что и люди. Большинство из тех, кто учится здесь, могут испытывать лишь основные, мизерное количество. А те, кто более эмоционален, прячут их в себе, боясь показать свои истинные чувства. Но ты не такая. Мне всегда были интересны люди. Пока я находился с тобой, увидел воочию практически весь спектр человеческих эмоций. Остались лишь несколько, среди которых безразличие, восторг, ненависть и влюбленность. Единственное, я не буду добиваться от тебя последних двух чувств. Даже наоборот, мне не очень-то хочется, чтобы ты чувствовала что-то подобное ко мне

— Размечтался, идиот! — рыкнула я, но все же мое лицо залила краска.

— Вот сейчас, к примеру, на твоем лице смущение и недовольство. Различные мои действия и действия окружающих вызывают у тебя разнообразнейшие чувства.

— Говорю же, извращенец.

— Обидно же, — заныл он.

— С этим, предположим, я все уяснила. Тогда ответь мне, почему ты грозился меня убить?

— А, это. Ну, причина та же. А еще у тебя смешное лицо, когда пугаешься, — я не удержалась и несильно стукнула светловолосого по голове. — Хотя, никто не знает, о чем я думаю. Но, будь уверенна, мне твоя смерть, пока что, ни к чему. Ci sono molte cose nella vita che io stesso non mi permetterei di fare, ma non c'и nulla che gli altri mi potrebbero proibire.

***

Вперед. Надо бежать как можно быстрее. Внезапно, меня кто-то схватил за талию, останавливая.

— Куда это мы собрались? — грозно спросил Малум, который и держал меня.

— Э… Ну… Мне надо с Луизой поговорить, — промямлила я, поворачиваясь.

— Врешь. Быстро возвращайся! — прикрикнул парень и, держа меня за руку, пошел обратно к общежитию. Я нехотя поплелась за ним. — И надо же было тебе умудриться заболеть.

— Ты так говоришь, будто я специально это сделала, — шмыгая носом, пробормотала я.

— Никто тебя и не просил холодную воду пить. И вообще, я сказал тебе сидеть в моей комнате. У меня иммунитет к человеческим болезням, а вот у других — нет. Ты можешь кого-нибудь заразить, поэтому тебе нельзя в свою комнату, ведь ты там не одна, или на улицу. А в медпункт сейчас вернулась наша старая медсестра, у которой при любой болезни, даже при кашле, помогает лишь слабительное или ампутирование конечностей. Не понимаю, как ее могли на работу взять? — возмущался юноша, таща меня за руку по лестнице. Но вот уже мы зашли в комнату светловолосого.

— Эм… Ну… Прости, просто я уже устала сидеть здесь, — потупив взгляд, сказала я. — Эх, жалко, что простуда не лечится магией.

— Ладно, держи, — он протянул мне, стоявший до этого на тумбочке, чашку с горячим чаем.

— Спасибо.

— Да не за что. Я понимаю, что не очень-то хочется сидеть практически неделю в четырех стенах. Ты бы видела, что я творил, когда подхватил черную ветрянку и меня пытались в одной комнате удержать. За первые пять минут я придумал семьдесят четыре способа, как сбежать.

Вдруг, голова закружилась и я, поставив чашку обратно на тумбочку, села на стоящую рядом с Малумовой кровать. Перед глазами все плыло. Неожиданно, я почувствовала теплые руки на своих ладонях.

— Эй, дуреха, ты как?

— Нормально, просто… — резко все мое тело буквально запылало.

— Черт! У тебя не обычная простуда, на коже появляются демонические следы, — послышался топот, а затем какие-то неразборчивые слова. По-видимому, Малум читал какое-то заклинание. Через минут пять-десять мне стало лучше.

— Что это было? — спросила я.

— Да я и сам не знаю. Может быть, у тебя аллергия на какие-то виды демонов и ты как раз, может и не замечая того, контактировала с таким.

— И такое бывает? — удивилась я.

— Да, но крайне редко. Кстати, у тебя, как мне кажется, уже и температура прошла…

— Да, спасибо, — улыбнулась я.

***

Мы с Инфернусом сидели в столовой. Почти никого не было, лишь Кали, который развешивал по всей комнате какие-то листовки и двое парней. Конечно, кто еще будет вставать в шесть часов вечера в выходной без невероятно важной причины? Черт, я смогла заснуть лишь в двенадцать, поэтому сейчас нахожусь в полусонном состоянии.

— Эй, не спи! Сейчас нос в миску засунешь, дуреха, — сделал мне замечание мой сосед.

— Сколько мне еще тебя просить, чтобы ты не называл меня так?

— На правду не обижаются. Ты лучше скажи, сделала ли ты те задания, которые я тебе задал? — меня аж передернуло. — Нельзя так относится к учебе. Тебе в этом мире еще долго жить придется. Чтобы жить — надо учиться выживать. Такое чувство, будто это мне надо, а не тебе.

— Прости. Я понимаю, просто это слишком сложно.

— А что в этом мире легко? — возмущенно спросил парень. — Я тебя уже месяц учу, а уровень твоей магии поднялся лишь на пятьдесят баллов, по шкале Аугуриума. Ты, можно сказать, не знаешь теорию. Про практику вообще молчу. Сколько же от тебя проблем.

— Раз я такая проблемная, то зачем помогаешь?! — вскрикнула я. Сердце бешено колотилось, а дыхание стало прерывистым. Я стараюсь, в основном, ради него. Мне хочется, чтобы этот самодовольный болван когда-нибудь похвалил меня. Но слышу от него всегда лишь насмешки, а в глазах его вижу укор. Прочла практически все книги, что Малум мне дал, начала разбираться в заклинаниях и печатях, делаю все упражнения, что он говорит. Но все ему не так. Понимаю, что знаю меньше, чем он и остальные мои одноклассники, но сложно выучить за месяц то, что они учили на протяжении одиннадцати лет. Инфернус слишком многого от меня требует. Я просто не могу выполнять такое количество заданий в срок. Разозлившись, я встала из-за стола и пошла куда глаза глядят. Опомнившись, поняла, что сама не знаю, куда зашла. Коридоры были уже, чем обычно. Окна закрыты шторами, ни одной лампы не светило, лишь несколько свечей, вдоль всего коридора. Царил полумрак.

— Из глубин вечности призываю тебя, слуга. Явись и служи мне верой и правдой, Рафики, — негромко произнесла я и сделала соответствующий этому заклинанию жест рукой. Рядом появился небольшой белый огонек.

— Вы звали меня, госпожа?

— Да, не можешь ли ты побыть со мной немножко?

— Конечно же. Любое Ваше желание — для меня закон. Может быть мне лучше принять форму, более подобную человеческой? — с долей надежды в голосе спросил он. Ему невероятно нравится быть похожим на людей. Было море радости, когда Малум рассказал, что сервус может принимать различные формы и как это делать.

— Конечно, — согласилась я. Огонек заискрился и уже рядом стоит мальчик, лет одиннадцати-двенадцати. Белоснежная кожа, черные глаза, молочно-белые волосы, которые, казалось, горели. Стройное тело, чуть-чуть пухленькие щеки, одежда, будто сотканная из света. Хоть он и хотел походить на человека, но это все выглядело невероятно неестественно, будто он герой какой-то сказочной повести.

— Снизошел Ангел на землю и запели птицы небесные, но не птицы то были, а души погибших, что возрадовались спасению иных от участи темного пути. Возрадуйся же и ты, друг мой, счастью любого, кто живет иль жил, — послышался чей-то голос из темноты. — Это мои любимые строки из поэмы «Спасение душ».

— Кто ты? — испуганно спросила я. Неизвестный вышел на свет. Иссиня-черные волосы, забранные в недлинный хвост, красные, словно кровь, глаза, которые смотрели на все, как на добычу, тонкие губы и изящные черты лица. На нем была белая рубашка, которая была застегнута лишь на две пуговицы, в районе пупка, небрежно наброшенный на левое плечо пиджак, чуть великоватые штаны, которые держались лишь за счет ремня.

— Не узнаешь старых знакомых? Как невежливо, — медленно протянул парень.

— Руфус, мне не нужны проблемы, — монотонно проговорила я. — Пожалуйста, не приближайся ко мне. — С ним лучше быть повежливее, так меньше шансов на неблагоприятные последствия.

— Глупец скинет в пропасть друга, мудрец же вытащит из пропасти врага. Коль оба выживут, глупец получит нового недруга, а мудрец благодарного товарища.

— Зачем ты цитируешь строки из «Адской ночи»? К чему это? — удивилась я.

— Просто. Не хочешь съеденным ты быть — не лезь, дружок, ты в волчью пасть. Так скажи же, на милость, зачем пришла в северо-западную часть здания, где учатся лишь вампиры, если проблем не хочешь?

— Не туда завернула. Извини, если помешала тебе чем-либо, — я начала отступать, но черноволосый схватил меня за руку.

— Куда это наша маленькая мисс навострилась? Я тебя еще никуда не отпускал, — во взгляде Руфуса не было ничего хорошего. — Знаешь, я немного голоден. Невероятная удача, что ты попалась мне на глаза в этот момент.

— Не смей трогать мою госпожу, — вступился Рафики, отталкивая парня.

— Кто это тут у нас? Фамильяр Лилит, как я понимаю. Ненавижу сервусов. У вас невероятно невкусная кровь, — он провел кулаком по губам, будто смахивая что-то. — Бесишь. Исчезни. — Красноглазый щелкнул пальцами, прошептав что-то невнятное. В этот же момент Рафики исчез.

— Что ты сделал с ним?! — ужаснулась я.

— Тебе но о нем сейчас надо беспокоиться, а о себе, — вампир исчез из поля зрения, но тут же появился за моей спиной. — Нельзя быть такой беспечной, малышка. Повиновение, — он дотронулся рукой до моей щеки и ту будто обожгло. — Obterei tudo o que quero.

Тело не двигалось. Такие же чувства, как и тогда на уроке магических полетов. Мною управляет вампир. Даже веки, казалось, поднимались и опускались по чьей-то прихоти. Щека невыносимо пекла, но боль постепенно начала угасать.

— И как это ты осмелилась пойти куда-то без своего цепного пса? — злорадно спросил парень. — Знаешь, я всегда получаю, то что хочу. Когда ты только прибыла сюда, мне захотелось попробовать твоей крови, но мне помешали. Фокси и Малум, отчасти. Не привык я, чтобы мою добычу забирали. После этого инцидента мне в голову стукнула мысль, идентичная по смыслу со знаменитой фразой: «Так не доставайся ж ты никому!». И вот уже происходит несчастный случай на одном из уроков. Новая ученица спрыгнула с обрыва, но тебя, к сожалению, поймали, — будто обвиняя меня в этом, прорычал черноволосый. — И тогда, я решил, во что бы то не стало, заполучить обратно свою добычу. Кто же знал, что Инфернус станет круглосуточно тебя охранять? Ты не какая-нибудь особенная, просто жила долгое время в человеческом мире, но с тобой все носятся. Как же это бесит. Но вот настал момент, когда ты одна. И теперь я в полной мере могу насладиться тобой.

Сердце затрепетало еще сильнее. Руки сами расстегнули пару верхних пуговиц блузы, а потом оттянули ее, оголяя плечи и ключицу. Вампир прикоснулся губами к моей шее, а затем жадно впился клыками в кожу. Тело пронзила острая боль, которая сменилась опьяняющим чувством. В районе укуса лишь слегка покалывало. Так хотелось заснуть, но будто что-то держало веки открытыми. Я буквально чувствовала, как Руфус высасывает из меня кровь, а с ней и жизнь. Иногда тонкие горячие струйки стекали по шее вниз, вероятно оставляя багровые следы на школьной рубашке.

— А что это за непотребства вы тут творите? — послышался голос рядом с нами. Черноволосый досадно фыркнул и отстранился от моей шеи. Тело, словно огнем, охватило болью. Мой рот раскрылся в беззвучном крике. Ноги ослабли, я начала падать, но Малум, которому и принадлежал этот резко появившийся голос, подхватил меня.

— На кой черт ты сюда явился?! — раздраженно рыкнул вампир.

— Мимо проходил, — с улыбкой произнес блондин.

— Раз проходил, так проходи! — несдержанно выкрикнул парень.

— Какой ты грубый, а я ведь могу и Снежке о том, что ты тут творишь рассказать, но…

— Но? Чего тебе надо?

— Самую малость, — Малум приобнял меня и прижал мою голову к своей груди. — Лишь маленький кусочек от твоего лакомства. Тоже хочется попробовать ее кровь на вкус.

— Ты же не вампир, как я помню, да? — искренне удивился Руфус. — Тогда, не понимаю, к чему ты это сказал.

— Ты не ослышался. Просто у меня в роду были вампиры. Пить кровь, в какой-то мере, тоже доставляет мне удовольствие. Так ты не против?

— Ладно, — нехотя согласился красноглазый, вытирая кровь с губ. — Только недолго. И ты держишь язык за зубами.

— Нем, как рыба, — Инфернус хихикнул.

Парень откинул назад мою голову и начал внимательно всматриваться в мое испуганное лицо. Он легонько коснулся кончиком языка ранки, оставленной зубами вампира. Боль утихла, но тут же появилась вновь, ведь Малум прокусил мне кожу и начал пить кровь. В голове мелькнула мысль: «А чем эти двое отличаются друг от друга?». Вроде бы ничем, но когда меня кусал Инфернус, то мне, почему-то, совершенно не хотелось вырываться, хотелось лишь чтобы он так же поддерживал меня, ухватив за талию, так же гладил своей большой рукой по щеке, будто успокаивая. Вдруг, я вновь ощутила контроль над собой, своим телом, но была слишком слаба, чтобы сделать что-то. Цвета пропали и я провалилась во тьму. Лишь еще пару секунд слышала голоса парней.

— Она без сознания и больше мне не нужна, — это голос Руфуса. — Тебе было не обязательно ее спас… — больше я ничего не слышала.

***

«Прости», — раздалось откуда-то сверху. Я попыталась открыть глаза, но веки будто потяжелели во сто крат. Голова раскалывалась и было больно дышать, шея и горло безумно болели. Вспомнив то, что произошло до этого, я с усилием, но все же открыла глаза. Моя голова покоилась у Малума на коленях. Парень же просто сидел, уставившись в одну точку, и шептал что-то невнятное.

— Что я здесь делаю? — с трудом проговорила я. — Это же, если не ошибаюсь, твоя комната, да?

— Да. Я перенес тебя сюда, после… ну… ты поняла, — парень почему-то раскраснелся. Меня его смущенное лицо развеселило и я тихонько рассмеялась, но в горле тут же отдало болью. Щеки Инфернуса стали еще более пунцовыми. Он наклонился к моему уху. — Если хочешь, то я могу еще раз сделать это, — прошептал блондин с такой интонацией и выражением лица, что на этот раз мне пришлось засмущаться.

— Дурак, — буркнула я.

— Не отрицаю, — весело ответил Малум, — но, зато, теперь мы в равном положении. Я, если что, убрал печать, нанесенную Руфусом. Ты как, в норме?

— Пф… Конечно! Меня же каждый день сначала вампир кусает, а затем тот, кого я другом считала. Естественно я в норме. Люблю, знаешь ли, повисеть на волоске от смерти, — с иронией в голосе ответила я.

— Просто я не мог тебе помочь другим образом. Кое из-за чего мои магические силы были заблокированы. Физически, я мошка, по сравнению с любым вампиром. Пришлось воспользоваться одной из их слабостей. Вампиры теряют интерес к «добыче», если она без сознания. Чтобы такого не произошло, они наносят им печать подчинения, которая не дает их жертве падать в обморок, грубо говоря. Я, пока пил твою кровь, которая оказалась на удивление вкусной, стер метку на твоей щеки и ты потеряла сознание, — оправдывался парень. — Эх, как только представлю, что со мной директор сделала бы, случись что с тобой, так в дрожь бросает. Опять я спасаю свою шкуру, выручая тебя, — он, будто виновато, улыбнулся и почесал затылок. Я села на кровати. — Что такое? — спросил юноша и притронулся к моему плечу.

— Noli me tangere!⁴ Больше тебе не придется этого делать.

Я встала на ноги. Меня качало из стороны в сторону, но, несмотря на это, я вышла из комнаты Инфернуса, шатаясь, словно кукла-неваляшка. По инерции я проходила мимо сменяющих друг друга картин к заветной комнате. Я всегда любила готовить. Мама говорила, что у меня хорошо получается. Когда Кали узнал об этом, то предложил работу в школьной столовой. И вот я уже как две недели готовлю для остальных учеников. На кухне редко кто бывает. Раньше туда все время отправляли провинившихся учеников на отработку, а кухарка следила за всем, но дней десять назад она подала в отставку и осталась лишь я. Если честно, то так даже лучше. Выйдя из общежития, увидела, что становится светлее. Сколько я была без сознания? Сегодня решила добраться до университета на своих крыльях. У меня все еще очень плохо получается летать, но практиковаться все же надо. Разбежавшись, я почувствовала, как из спины начали появляться крылья. Боли, как таковой, и не было, но лопатки все равно покалывали. Взлетев примерно на метр, почувствовала сильный ветер. Потеряв равновесие, я упала на землю и ударилась головой о что-то более ли менее мягкое. Когда я подняла глаза, то увидела, что это «что-то мягкое» было спиной Фокси, который сидел на траве.

— Прости, — пробормотала я, проверяя, не сломала ли себе что-нибудь.

— Бесишь. Слабая и неуклюжая, — вынес свой вердикт парень.

— Сама об этом знаю, не надо мне напоминать это каждый раз, как видишь, — обижено пробубнила я, но вдруг заметила… — Ты что, куришь?

— Нет, — делис щелкнул меня несильно по лбу. — Это конфета такая. Делиться не буду.

— Я и не просила!

— Ты так и не умеешь скрывать свои мысли. Любой обладающий магией может прочитать все, что у тебя на уме.

— Умею я, просто…

— Никаких отговорок никогда быть не должно. И плевать, относится ли это к магии иль нет, — рыжеволосый зевнул и протянул мне одну из конфет, которые были у него в руке. — Держи.

— Ни ты же не собирался делиться, — непонимающе сказала я.

— Дают — бери, бьют — беги, — рыкнул Венено.

— Спасибо, — смущенно пробормотала я и взяла протянутую мне сладость.

— Это поможет тебе наконец-то понять саму себя, наверно.

— Фто? — переспросила, уже жуя конфету.

— Ничего, — его хвост, который до этого мирно лежал на земле, вертикально изогнулся и начал искриться. — Тебе пора.

Вспышка ослепила меня. Открыв глаза, я поняла, что уже рядом с воротами в «Демонический университет».

Такова жизнь (фр).

В жизни есть много, что я себе не позволю, но нет ничего, что мне могли бы запретить (ит).

Я получу все, что я хочу (порт).

⁴He тронь меня (лат).