Очень быстро Джаред обнаружил, что жизнь на пиратском судне подчиняется раз и навсегда заведенному распорядку. И ему, как ни странно, это пришлось по душе. Он охотно выполнял рутинную работу, которую большинство матросов считали скучной. Джареду нравилось все: драить палубу, очищать якорь от ржавчины, укладывать канаты бухтой. Первое время эта тяга к работе удивляла его самого, ведь в Кембридже он виртуозно уклонялся от выполнения домашних обязанностей. Но здесь, на «Голубке», он вел себя по-другому. Возможно, это объяснялось тем, что мир Джареда Моргана стал теперь маленьким и его легко было привести в порядок. В любом случае ради своего нового мира, двухмачтовой шхуны «Голубка», юноша мог разбиться в лепешку. Благодаря исполнительности и усердию Джаред выгодно отличался от Джеймса Мэйджи и Бенджамина Вира — они осваивались на корабле с трудом.

Матросы принимались за дело на рассвете; они драили палубу, наполняли бак для питьевой воды, укладывали канаты бухтой. Этой работой команда занималась около двух часов — до седьмых склянок (половины восьмого утра); затем матросы завтракали. Завтрак обычно состоял из солонины и галет. После восьмых склянок начиналась дневная работа, которая продолжалась до заката.

Помимо всего прочего матросам полагалось следить за состоянием судна. Как говорил первый помощник Трэйси, «корабль подобен дамским часикам — постоянно требует ремонта». После того как судно покидало порт, его оснастку регулярно проверяли и по мере необходимости заменяли вышедшие из строя части.

Матросы следили за тем, не истерлись ли канаты, не нуждаются ли они в починке. Короткие лини изготовлялись на борту из обрывков старых канатов — их распускали на пряди, которые затем связывали и сматывали в клубки. Обычно при починке такелажа замена одного линя требовала замены нескольких других. Кроме того, нужно было смолить, смазывать, покрывать лаком, красить, чистить, скоблить и мыть то, что в этом нуждалось, — в итоге день пролетал незаметно. Если же у матросов выдавалась свободная минутка, они конопатили пропитанной смолой паклей щели в корпусе корабля.

Первые слова, которые услышал Джаред от капитана корабля Джека Деверо, были словами упрека. Молодой человек закончил драить палубу задолго до завтрака. Не зная, что матрос не должен слоняться без дела, он в ожидании седьмых склянок, стоя у фальшборта, любовался восходом солнца. Капитан вышел на палубу и, заметив бездельничающего матроса, сделал ему внушение, после чего приказал смазать грот-мачту снизу доверху. Джаред пришел в такой восторг от этого поручения, что совсем не обратил внимания на выговор. Он схватил ведро со смазкой, источавшей такой же затхлый запах, как трюмная вода, и в одно мгновение вскарабкался на мачту. Залезть на нее он мечтал с того самого дня, как появился на судне. Вцепившись в верхушку мачты, он весь светился от счастья.

Джаред привык к морю быстрее, чем большинство новичков. Обычно первые два дня те проводили с подветренной стороны судна, где, свесившись за борт, исторгали содержимое своих желудков. Джаред вообще не страдал морской болезнью. Он, проворно делая свое дело, раскачивался на мачте, словно перевернутый вверх ногами маятник. До завтрака он успел смазать мачту, после чего ел с таким аппетитом, точно был морским волком. Единственное отличие заключалось в том, что морской волк не улыбается беспрестанно.

Подняв все паруса, «Голубка» шла на юг, к Багамам. Многочисленные острова и удобные бухты делали Багамы излюбленным местом стоянки пиратских кораблей. Капитан Деверо собирался войти в одну из бухт, перевернуть «Голубку» на бок при малой воде и очистить ее корпус от ила, ракушек и рачков. Это позволяло кораблю стать более быстроходным. У джентльменов удачи скоро начиналась горячая пора, и капитан хотел, чтобы и корабль, и команда встретили ее во всеоружии. Чтобы подготовить людей — а для команды «Голубки» это было пробное плавание в новом составе, — Деверо решил устроить соревнование между вахтой левого борта (ее возглавлял комендор Руди Шоу) и вахтой правого борта (ею руководил первый помощник Патрик Трэйси). Однако перед тем как первый помощник внесет имена новичков в постоянные списки личного состава вахт, Джареду Моргану, Бенджамину Виру и Джеймсу Мэйджи предстояло пройти проверку.

Джаред быстро стал любимцем первого помощника капитана, и Руди Шоу уже смирился с тем, что Трэйси возьмет молодого человека к себе. Что до двух других новичков, похоже, комендор не горел желанием брать Мэйджи — впрочем, еще меньше он хотел видеть среди своих подчиненных Вира.

Когда все свободные от вахты матросы собрались на полубаке, горизонт затянуло штормовыми тучами. Патрик Трэйси объяснил новичкам, в чем состоит задача, которую они должны были выполнить, для того чтобы их приняли в члены экипажа.

— Посмотрите на это бревно, джентльмены! — Первый помощник указал на нос корабля. — Запомните, оно называется бушприт. Если на бушприте заклинивает конец, кому-то приходится залезть туда и освободить его. Как вы думаете, кто сейчас это будет делать? — Патрик Трэйси широко улыбнулся, и его рыжие брови поползли вверх. Взглянув на оробевших юношей, матросы громко рассмеялись. Первый помощник между тем продолжил:

— Помните, без этого на корабле не обойтись. Вир, ты первый! Доберись до конца бушприта, дотронься до него рукой и возвращайся. Это несложно! — И он беспокойно глянул в сторону надвигающихся туч. — Давайте покончим с этим, пока не начался шторм! — сказал он. — Вир, вперед. Пошел!

Вир сделал шаг и замер, глядя, как бушприт вместе с судном ходит ходуном. Это был обыкновенный брус, с канатами, а под ним — только море. Поскольку судно не стояло на месте, тот, кто падал с бушприта, сразу оказывался под корпусом корабля, и у него не было никаких шансов выплыть.

— Давай же, Вир, — сказал Шоу. В его голосе слышалось презрение.

Молодой человек покосился на бушприт и покачал головой.

— У меня ничего не выйдет, — пробормотал он.

— Это должен уметь каждый матрос, — сказал первый помощник.

— У тебя получится, Вир, — подал голос Джаред.

Бенджамин Вир бросил взгляд на Джареда. Тот ободряюще кивнул.

Молодой человек двинулся к бушприту. Он оседлал его, наблюдая за тем, как конец длинного бруса то вздымался вверх, устремляясь к небу, то падал вниз, в пучины моря.

— У тебя получится! — следом за Джаредом ободрил друга Мэйджи.

Вир обхватил бушприт и начал медленно, словно гусеница по ветке яблони, продвигаться вперед. Сначала его голова, потом торс, а затем и ноги оказались над клокочущей бездной. Он посмотрел вниз — и обмер.

— До конца, Вир! — закричал Шоу. — До самого конца! Останавливаться и дремать нет времени!

— Не слушай его! — не выдержал Джаред, за что тут же удостоился злого взгляда комендора. — Не смотри вниз! Смотри только на бушприт и двигайся вперед!

— Давай, Вир, пошевеливайся! — прикрикнул на юношу Патрик Трэйси.

Но Бенджамин Вир словно примерз к бушприту. Он не мог двинуться ни вперед, ни назад. Вцепившись в брус, он прижал к нему голову и зажмурил глаза. В конце концов за ним полез первый помощник. Когда он дотронулся до ноги Вира, юноша испуганно вздрогнул и, в ужасе вытаращив глаза, ухватился за бушприт еще крепче. Трэйси долго уговаривал его начать двигаться назад. Наконец Бенджамин Вир рухнул на палубу. Трэйси отвел его в сторону, где он и сел, прислонившись спиной к фальшборту и обхватив руками колени. Молодой человек не поднимал глаз от палубы.

— Прекрасный пример мужества! — громко съязвил Шоу.

— Заткнись! — рявкнул Джаред.

Комендор мгновенно рассвирепел и бросился на Джареда. Патрик Трэйси остановил его предостерегающим взглядом, потом обернулся к Джареду:

— Не забывайся, Морган! — отчеканил он. — Мэйджи! Ты следующий.

Ветер крепчал, и волны раскачивали судно так сильно, что бушприт вставал почти вертикально. Джеймс Мэйджи осторожно приблизился к бушприту, обхватил его руками и ногами и стал медленно продвигаться вперед. Брызги летели вверх, и бушприт стал ослизлым. Мэйджи поскользнулся и едва не потерял равновесие, но сумел удержаться. Когда он коснулся конца бушприта, пираты одобрительно загудели и захлопали в ладоши. Обратный путь занял у Мэйджи в два раза больше времени, но вскоре улыбающийся новичок коснулся палубы. Он был вознагражден новым взрывом аплодисментов.

— Для первого раза неплохо, — сказал Патрик Трэйси. — Хотя, дожидаясь тебя, мы могли бы налететь на скалы.

В следующее мгновение «Голубку» настиг шторм. Хлынул дождь с градом. Волны перекатывались через борт. Корабль вставал на дыбы, словно норовистая лошадь, а потом стремительно опускался в бездну, при этом бушприт полностью скрывался под водой.

— Извини, Морган, — заглушая рев ветра, прокричал Трэйси, — но тебе, похоже, придется пройти это испытание в другой раз.

— Ну уж нет — сегодня! — возмутился Шоу.

— Слишком трудно!

— Что ты с ним нянчишься? Или он может сделать это, или нет. Почему бы не выяснить, на что он способен?

В эту самую минуту на баке появился капитан Деверо. Он был одет в плащ с капюшоном. Трэйси попросил капитана принять решение. Ответа не последовало.

— Я могу это сделать! — сказал Джаред Трэйси.

Между тем шторм перешел в настоящий ураган. Корабль то вздымался на гребень морского вала, то опускался вниз.

— Слишком опасно, — повторил Трэйси. — Бушприт скользкий, канаты тоже. Это и для опытного матроса серьезное испытание.

— Перестань возиться с ним, как с младенцем! — закричал Шоу. — Матрос он или нет?

— Здесь решаю я, Шоу! — рявкнул Трэйси.

— Матрос должен уметь это, верно, мистер Трэйси? — спросил Джаред.

Первый помощник зорко взглянул на молодого человека.

— Я справлюсь! — сказал Джаред.

— Ну что ж, давай!

Джаред одним прыжком преодолел расстояние до бушприта. Он посмотрел, как тот встает на дыбы, точно необъезженная лошадь.

— Ну, чего ждешь? — закричал Шоу.

Джаред прыгнул вперед за секунду до того, как бушприт поднялся почти вертикально. Он выбрал самый подходящий момент. Оказавшись на бушприте, молодой человек обхватил его руками и ногами. Корабль тем временем одну за другой разрезал носом две волны, и Джаред погрузился в воду. Молодой человек крепко ухватился за бушприт; затем нащупал на такелаже опору для ног и соскользнул к самому концу бруса. В тот миг, когда волна расступилась под кораблем, он коснулся конца бушприта. Угодив с головой под воду, Джаред потерял опору под ногами. Молодой человек не знал, держится ли он еще за бушприт, пока тот не вынырнул из воды и не начал вновь подниматься. Джаред висел на конце бушприта, ухватившись за него руками. Бушприт вновь высоко поднялся. Джаред скользнул вниз. Не двигайся бушприт вверх, Джаред упал бы в воду. Молодой человек обхватил брус поудобнее и взглянул вниз. В следующее мгновение он увидел, что море стремительно приближается. Каким-то чудом ему удалось перебросить ногу через брус, прежде чем тот коснулся воды. Когда Джаред снова вынырнул из воды, он оказался прямо над судном! Молодой человек еще дважды качнулся на бушприте вверх-вниз, после чего ему удалось благополучно вернуться на палубу.

Оценить его подвиг было некому. На полубаке не осталось ни одного матроса. Управление кораблем в шторм требовало слаженных действий всей команды. Джареда дожидался только первый помощник.

— Молодчина, матрос! — голос Трэйси заглушал шум моря. Первый помощник схватил руку Джареда и энергично потряс ее.

На баке стоял Джек Деверо и не двигаясь смотрел на то, как Патрик Трэйси и Джаред Морган обмениваются рукопожатиями.

Ураган свирепствовал два дня. Все это время Руди Шоу осыпал Бенджамина Вира оскорблениями. Под градом насмешек юноша замкнулся в себе. Он ни с кем не разговаривал, работал точно во сне и почти ничего не ел. Джеймс Мэйджи, напротив, смирился со своей участью, и Джаред начал узнавать в нем того дерзкого молодого человека, с которым он познакомился на складе Дэниэла Коула.

Рассвет третьего дня, ласковый и солнечный, порадовал моряков. Погода выдалась славная. Ветер был достаточно сильным, чтобы судно двигалось вперед, море — спокойным, а небо — ясным. После завтрака, когда матросы принялись за повседневные дела, раздался крик: «Земля!» Джаред, как опытный матрос, посмотрел в подветренную сторону и увидел на горизонте зеленую полоску земли. С той минуты, как молодой человек оказался на борту «Голубки», он видел берег впервые.

На капитанском мостике совещались Джек Деверо, Патрик Трэйси и второй помощник. Насколько понял Джаред, увидеть берег они никак не ожидали. Капитан распорядился идти левым галсом, пока он будет проверять приборы. Земля быстро приближалась. Вахтенные получили приказ следить за береговыми ориентирами, которые могли бы помочь определить местоположение корабля, в это время капитан и его первый помощник пытались выяснить, какой навигационный прибор подвел их, — хронометр или секстан. До суши было уже недалеко, когда Джек Деверо и Патрик Трэйси пришли к выводу, что во всем виноват хронометр. Капитан полагал, что перед ними берега Флориды. Он дал команду правым галсом идти в открытое море.

Внезапно раздался всплеск воды.

— Человек за бортом! Человек за бортом! — раздался тревожный голос вахтенного.

— В чем дело? — взревел капитан.

— Это Вир, сэр, — пояснил Витмор. — Он прыгнул за борт. Умышленно.

Пока «Голубка» поворачивала и ложилась на новый курс, матросы смотрели на Вира, плывущего в сторону суши. По его движениям Джаред сразу понял, что он пловец неопытный.

— Ему не доплыть, — сказал Трэйси. — Земля дальше, чем это кажется.

Корабль развернулся, и Джаред потерял Вира из виду. Однако Трэйси все еще видел его.

— Кажется, дела у него идут неважно, — сказал он. — Его тянет ко дну одежда.

Джаред до рези в глазах вглядывался в морскую гладь — и видел только волны.

— Вон там! — закричал Трэйси.

На какую-то долю секунду над поверхностью воды показалась голова Вира. Он ловил ртом воздух, отчаянно молотя руками по воде.

Вновь раздался всплеск.

— Человек за бортом!

— Еще один? — капитан разразился проклятиями.

Сбросив одежду, Джаред Морган с разбегу бросился в воду.

Сильными, ровными гребками он подплыл к тому месту, где только что находился его приятель. Никого! Должно быть, Вир пошел ко дну. Джаред нырнул. Чем глубже он погружался в воду, тем становилось темнее. Вира он не обнаружил. С корабля до него долетели какие-то крики, и он всплыл на поверхность.

Он увидел Патрика Трэйси, который что-то кричал и знаками показывал, куда плыть. Молодой человек повиновался; он плыл в указанном направлении до тех пор, пока первый помощник не приказал ему жестом остановиться. Джаред быстро нырнул. Время работало против Вира. Медлить было нельзя.

На какую-то долю секунды Джареду показалось, что он очутился в подводном лесу: тихо покачиваясь из стороны в сторону, вокруг него стояли рядами бурые водоросли. Вода была мутной от песка — он искрился там, где толщу воды пронизывали солнечные лучи. Несколько рыб, вспугнутых появлением Джареда, в страхе метнулись врассыпную. Молодой человек погружался в заросли водорослей, то и дело раздвигая их рукой. Он надеялся, что вот-вот обнаружит Вира, но того нигде не было.

Когда Джаред почувствовал, что ему не хватает воздуха, он поднялся на поверхность. Корабль покачивался на волнах примерно в сотне ярдов от него. Молодой человек сделал глубокий вдох и снова нырнул. И опять безрезультатно. Джаред вынырнул. На «Голубке» тоже не видели Вира. Джаред снова опустился под воду. И еще раз.

— Он погиб, — крикнул Шоу. — Не трать время попусту.

Скажи это кто-то другой, возможно, Джаред и послушался бы.

Вир пробыл под водой слишком долго, чтобы остаться в живых. Но слова Шоу разозлили юношу. Разве человек, спасая чужую жизнь, тратит время попусту? В гневе Джаред нырнул снова. По некоторым приметам он догадался, что уже искал здесь Вира. Но он не хотел мириться с собственным бессилием.

— Джаред, ты сделал все, что мог! — прокричал Патрик Трэйси.

— Пойми же, Морган, он утонул! — подал голос Шоу. — Это лучшее, что мог сделать трус!

Джаред нырнул снова. Ему казалось, что, если он найдет Вира и поднимет его на поверхность, все будет в порядке. Бенджамин станет хорошим матросом. Ему нужно время. Конечно, он испугался. Но все чего-нибудь боятся. Нужно только дать ему шанс. Этому парню надо дать шанс!

Джаред оставался под водой до тех пор, пока его легкие не взмолились о пощаде.

— Морган! Возвращайся на судно. Это приказ! — голос звучал сурово и властно. Это был капитан Деверо.

Джаред еще раз огляделся. Он продолжал надеяться на чудо.

— Повторяю, Морган, это приказ! — рявкнул капитан. — Обсушись и зайди ко мне в каюту!

У капитана Джека Деверо была огромная плешь. Джаред не мог не заметить этого, поскольку стоял навытяжку перед капитанским столом. Деверо, склонившись над судовым журналом, усердно скрипел пером. Пламя свечи, стоявшей на столе, отражалось на его сияющей лысине.

Джаред в замешательстве разглядывал плешь капитана: до этой минуты он не подозревал о ее существовании. Молодой человек видел Джека Деверо сотни раз, чаще издали и всегда — на палубе. Капитан никогда не снимал своей треуголки, из-под которой выглядывали черные, с проседью волосы. Они были не очень густыми, но достаточно длинными, и на концах вились. Джаред полагал, что такой же растительностью покрыта вся голова капитана. Однако, как он теперь выяснил, она напоминала гору, которая поросла лесом лишь у подножия.

Скрип пера смолк.

— Неприятное занятие — делать запись о гибели матроса.

Глаза Джека Деверо были так же печальны, как и его голос. Судя по всему, он не на шутку расстроился. До этой минуты Джаред полагал, что все капитаны суровы, бессердечны и гневливы. А уж тем более — пираты. Им сам Бог велел быть жестокими и хладнокровными. Но человек, который сидел пред ним, казался совсем другим.

Деверо положил руки на открытый судовой журнал. С минуту он внимательно глядел на Джареда. Может быть, капитан хочет напугать его? В таком случае ему это почти удалось.

Из-под кустистых седых бровей на Джареда смотрели глубоко посаженные светло-голубые глаза. Они поблескивали хитрецой и были такими светлыми, что казались прозрачными. Глаза эти напомнили Джареду светло-голубые глаза матерого волка, с которым они с Чакерсом и Уиллом столкнулись ночью в лесу.

Лицо, шею и руки капитана покрывал густой коричневый загар. Нос у Джека Деверо был картошкой. Под носом воинственно топорщились седые усы.

— Морган, когда человек оказывается за бортом, принимаются определенные меры, — наконец обратился капитан к Джареду. — Они не предусматривают того, что кто-то еще прыгнет за борт.

Он говорил ровным, отеческим тоном, словно объяснял сыну, как следует вести себя в церкви в воскресенье. Это тоже было для Джареда неожиданностью. Он приготовился к ругани и зуботычинам. Но капитан не обнаруживал ни малейших признаков ярости. Джаред наслушался столько леденящих душу историй о капитанах-кровопийцах, что даже почувствовал себя обманутым. Если Джек Деверо внезапно не превратится в бесчеловечное чудовище, Джареду нечего будет рассказать новичкам!

Размышляя об этом, молодой человек вспомнил, как Патрик Трэйси объяснял им, что команда пиратского судна сама выбирает капитана и его помощников. Во время выборов составлялся контракт — он определял полномочия начальствующих лиц, правила поведения на корабле, взыскания за различные нарушения и условия, на которых распределялась добыча. Это во многом объясняло поведение Джека Деверо. Капитаны торговых судов были диктаторами, на пиратских же кораблях царила демократия. Как правило, капитан пиратского судна имел исключительные полномочия лишь во время сражения или преследования кораблей. Все остальные вопросы выносились на общее обсуждение, а решения принимались большинством голосов.

— Морякам неизбежно приходится сталкиваться со смертью.

Заговорив, капитан вернул Джареда в настоящее.

— Несчастные случаи, штормы, бои, болезни всегда рядом с нами, как, впрочем, и наши товарищи. Так вот: смерть тоже член экипажа, и с этим ничего не поделаешь, можно лишь соблюдать осторожность и выполнять приказы, следуя установленным правилам. Понимаешь?

Джаред кивнул.

Взгляд капитана стал суровым, а тон — почти угрожающим.

— Надеюсь, что это так.

Джек Деверо сердито ткнул в молодого человека пальцем.

— Ведь от этого зависит человеческая жизнь!

Шквал стих так же внезапно, как и налетел, и лицо капитана вновь стало дружелюбным. Он улыбнулся, и Джаред увидел немного неровные зубы и ямочку на подбородке.

— Одно могу сказать, Морган. Если эта лоханка пойдет ко дну, мне бы хотелось, чтобы ты оказался неподалеку. Ты плаваешь, как дельфин. В жизни не видел ничего подобного. Где ты этому научился?

— Я вырос на реке.

Капитан кивнул. Он встал, достал трубку, набил ее табаком и закурил, присев на край стола.

— Я давно наблюдаю за тобой.

Джареду пришлось напрячь слух: капитан сжимал зубами трубку, и его речь стала невнятной.

— Ты прирожденный моряк, Морган. Все схватываешь на лету. Твой отец был матросом?

Джаред отрицательно покачал головой.

— Мой отец преподавал в Гарварде. Он умер.

Капитан глубоко затянулся. Над его головой кольцами поднимался дым.

— Ты учился в Гарварде?

— Я не большой любитель книг и наук. Надежд отца я не оправдал. Он хотел, чтобы я поступил в университет, но это не для меня. Хватит с нашей семьи и двоих ученых.

— Двоих?

— Моего отца и брата.

— Ты играешь в шахматы?

— Правила знаю. Но играл я немного.

— Я ищу партнера. Сыграем в воскресенье?

— Конечно.

— Отлично! — капитан хлопнул ладонью по столу и встал. — Это все, Морган.

— Капитан…

— Да?

— Вир не хотел быть матросом. Он из другого теста.

— Знаю.

После слов Джареда по лицу капитана точно облачко прошло, но молодой человек все равно не смог бы промолчать. Он хотел, чтобы Деверо выразил сожаление или сказал что-нибудь в свое оправдание. Но этого не случилось.

— А как насчет Мэйджи? — спросил капитан. — Он моряк?

— У него все наладится, — ответил Джаред. — Из него получится хороший матрос.

Капитан кивнул. Вокруг него плавали кольца дыма.

— Отлично, — сказал он.

Траурная церемония прошла в тот же день у грот-мачты. На море похоронный ритуал отличается предельной простотой. Как правило, сначала произносится молитва, затем кто-нибудь из команды говорит несколько слов в память о покойном, и напоследок матросы стреляют из пушек. Комендор Руди Шоу с жаром доказывал, что давать залп в память Бенджамина Вира — напрасная трата пороха и оскорбление настоящих матросов. По его словам, мальчишка не заслужил того, чтобы его провожали в последний путь как матроса. Капитан возразил ему, что Вир погиб, служа на корабле, а значит, обряд похорон должен соответствовать морским обычаям. Тогда Руди Шоу потребовал, чтобы вопрос был поставлен на голосование. Команда единодушно поддержала капитана, и погребальная церемония началась.

Деверо прочитал краткую молитву, а потом сказал несколько слов о погибшем. «Если бы Вир не попал на «Голубку», — задумчиво произнес он, — его жизнь сложилась бы по-другому, ведь у мальчика не было склонности к морскому делу». Размышляя вслух, капитан добавил, что человек не знает своей судьбы, а потому он должен извлечь как можно больше из того, что имеет. Затем выступил Джеймс Мэйджи. Хотя Бенджамин не отличался разговорчивостью, он все-таки кое-что рассказал другу. Он вырос в Хингхэме, его воспитывала мать и две старшие сестры. Отца он не знал, тот умер от оспы, когда Бенджамин был еще маленьким. У Вира были способности к математике, и он приехал в Бостон, чтобы устроиться в доки счетоводом, там-то он и попал в лапы вербовщиков. Перед смертью он говорил только о том, как жалеет, что уехал из Хингхэма, и как хочет туда вернуться. По мнению Мэйджи, потому-то Бенджамин и прыгнул за борт.

После того как молодой человек произнес речь, выстрелили пушки, и прощание закончилось. Обычно за погребальной церемонией следовал еще один ритуал, который позволял матросам дать выход своим чувствам. Через несколько дней после похорон устраивалось что-то вроде распродажи вещей покойного — его сундука, постельных принадлежностей, одежды. Но поскольку все имущество несчастного юноши состояло из подвесной койки — куска парусины размером шесть на три фута, — капитан и команда решили этот обычай не соблюдать.

После гибели Бенджамина Вира комендор Руди Шоу стал подыскивать нового мальчика для битья. Этой сомнительной чести он решил удостоить Джеймса Мэйджи. Как и ожидалось, при составлении списков вахтенных первый помощник взял Джареда к себе, а Мэйджи отдал Шоу. Тот определил Мэйджи в ученики комендора, или, как говорил сам Шоу, «в пороховые обезьяны». Это означало, что Мэйджи находился в полном распоряжении комендора двадцать четыре часа в сутки. С утра до позднего вечера Шоу осыпал Мэйджи градом замечаний и насмешек.

Джаред не мог безучастно смотреть на то, как его друг страдает от грубости комендора. Несколько раз он говорил о жестокости Шоу боцману и первому помощнику. И Витмор, и Патрик Трэйси согласились с тем, что Шоу склонен к оскорбительным выходкам и что у него скверный характер, но отказались вмешиваться, так как его поведение не представляло угрозы для корабля. Джареду оставалось только наблюдать за тем, как день ото дня Мэйджи все больше падает духом. При любой возможности — а это случалось нечасто, поскольку приятели стояли на вахте в разное время, — Джаред старался выслушать и поддержать Мэйджи.

Джаред выяснил, что Шоу ленив и непорядочен. Единственное, в чем он хорошо разбирался, — это пушки и боеприпасы. Причем он ничего не делал своими руками. Помыкая Мэйджи, словно рабом, он заставлял его выполнять всю работу, а сам посиживал в сторонке. Когда кто-нибудь спускался на батарейную палубу, Шоу вступал с ним в беседу, в основном критикуя капитана и первого помощника. Во время вахты он частенько спал — Мэйджи должен был разбудить Шоу, если Патрик Трэйси или капитан вздумают проверить добросовестность комендора.

Слушая разглагольствования Шоу, Мэйджи понял, чем тот недоволен. Прошлым летом команда «Голубки» значительно увеличилась, и возникла необходимость во втором помощнике капитана. Шоу ожидал, что на эту должность назначат его — как опытного моряка. Но Джек Деверо провел выборы. В результате вторым помощником капитана стал другой человек. Однако комендор не умел красиво проигрывать. Ему нужно было сорвать на ком-то свою злость. На радость Шоу, несколько месяцев спустя на борту «Голубки» появились три новичка.

Мэйджи просил Джареда держаться подальше от Шоу. Хотя комендор и издевался над своим подчиненным с утра до вечера, по-настоящему он ненавидел именно Джареда. Он называл его прихвостнем первого помощника. «Когда-нибудь я доберусь до этого прихвостня Трэйси», — то и дело повторял он.

По молодости Джаред отвечал на угрозы Шоу проказами и розыгрышами. Сначала юноша действовал в одиночку. Как-то раз, за обедом, Шоу отвлекся, и Джаред бросил ему в пиво таракана. Большинство матросов покатывались со смеху, наблюдая, как комендор рассеянно сделал несколько глотков, прежде чем обнаружил сюрприз. Со временем проделки стали более замысловатыми, причем Джаред никогда не испытывал недостатка в добровольцах, готовых ему помочь. Однажды ночью матросы привязали крепко спящего Шоу к койке. Прежде чем он успел разглядеть озорников, ему завязали глаза и вставили в рот кляп. Когда комендор опоздал на вахту, первый помощник пошел его искать и обнаружил взбешенного Шоу связанным по рукам и ногам. В другой раз Шоу подстерегли несколько человек — их лица были скрыты капюшонами. С него сорвали штаны и вымазали спину и зад смолой. Шоу не без труда удалось отвоевать у матросов свои штаны, которые, впрочем, еще долго прилипали к его телу.

Венцом изобретательности Джареда была идея, которую он воплотил в жизнь после того, как судно в течение трех суток безжалостно трепал шторм. Капитан опасался, что сезон ураганов начнется раньше, чем всегда, а потому подумывал встать на зимовку в порт или перебраться в другое место. Команда устала от жестокой битвы с непогодой. Обессиленные, промокшие насквозь матросы дошли, пошатываясь, до кубрика и упали на койки. Все, кроме Руди Шоу. Джаред потихоньку разрезал парусину на его койке — и комендор провалился в дырку.

Джаред не знал, почему на него набросился Шоу: потому ли, что догадывался, кто стоит за этими проделками, или просто из-за того, что он смеялся громче всех. Так или иначе, комендор кинулся на Джареда, и они покатились по палубе, награждая друг друга тумаками.

Услышав шум, на палубу вышел Патрик Трэйси и разнял дерущихся. В уставе корабля четко говорилось, как следует поступать в таких случаях. Специальный раздел, посвященный поддержанию порядка, гласил: «Драки на борту не допускаются. Конфликты разрешаются на суше посредством боя на саблях или пистолетах».

Трэйси прокомментировал эту статью следующим образом:

— Когда мы доберемся до Багамских островов, вам предстоит драться на пистолетах. Если, сделав первый выстрел, вы оба промахнетесь — будете сражаться на саблях. Победит тот, кто первым ранит противника. Эта статья помогает поддерживать мир и согласие на корабле и в кубрике.

Джаред и Шоу согласились отложить выяснение отношений до того дня, когда они ступят на твердую землю. До конца плавания они заключили перемирие.