Приют для русских поклонников в горнем Граде Иудове. – История и местность его. – Францисканский монастырь. – Жители селения, на месте града Иудова. – Храм Рождества святого Иоанна Предтечи. – Источник Марии. – Камень святого Предтечи на пути к его пустыне. – Пещера Св. Иоанна. – Предания. – Вид со скалы.

Из всех ближайших окрестностей Иерусалима, горний град Иудов чаще других любят посещать наши русские богомольцы, хотя и нет там для них русского приюта, и что особенно прискорбно, православные не имеют участия во владении тамошнею святынею, – ею почти исключительно завладели латины. Правда, развалины дома Захарии не принадлежат никому исключительно, но на месте Рождества Предтечи Господня высится латинская обитель, а в числе жителей селения нет ни одного православного семейства. Русские паломники находят себе приют в дом одного зажиточного араба-католика, по имени Стефан. Изучив язык и нравы русских богомольцев, он успел утвердить за собою монополию их приема и никто из посетивших горний град Иудов не минует Стефана, у которого найдется и русский самовар и возможное удобство для отдыха; он же покажет вам и все замечательное здесь, а на прощание убедит вас купить у него образок его изделия из красноватого камня, добываемого около Крестного монастыря, или из кости единорога, изделия его брата, живущего в Иерусалиме.

Град Иудов отстоит от Иерусалима, к юго-востоку от него, на один час с четвертью езды. Дорога туда, выходя из Вифлеемских врат, идет мимо Крестного монастыря, у которого поворачивает направо. Через три четверти часа от Иерусалима начинается подъем на первый хребет Иудейских гор, покрытый маслинами и виноградом; влево в обработанной долине видно описанное выше селение Мальха и почти тотчас после того открывается плодоносная долина горнего града Иудина, где теперь селение Св. Иоанна. В Библии оно было известно под названием Иута, Иутта (Нав 15, 55). Это небольшое местечко было уступлено коленом Иуды сынам Аароновым из рода Левиина, и потому в еврейские времена жили здесь священники и левиты, а между ними и святой Захария, который также был священником. Местоположение селения красивое и веселое; на плодоносном взгорье высится монастырь и храм, а около теснятся домики арабов-феллахов и сбегают на крайние покатости глубокой и чрезвычайно плодоносной долины, которая зеленеет садами и виноградниками; далее за этим удолием встают вокруг высокие скалы. Селение состоит не более как из семидесяти домов, а жителей не более 500 человек. Из числа их несколько семейств христиан латинского вероисповедания; дети их учатся в монастырской школе и поют в церкви; остальные же – мусульмане, занимаются преимущественно земледелием, особенно разведением огородных овощей, ибо эта сторона главным образом снабжает иерусалимские базары овощами, зеленью, молоком, цыплятами и проч. живностью. А монастырь Св. Иоанна занимается выделкою из здешних виноградных лоз церковного вина, которым снабжает все здешние францисканские монастыри. Словом, селение Св. Иоанна для францискан то же, что Мальха и Беджальский монастырь Св. Георгия для Греческой Патриархии. Жители селения не пользуются добрым мнением и с первого взгляда на них можно видеть, что они горды, дики, а более всего хищны. Монастырь, как говорят, платит им ежегодно около 1000 пиастров, будто бы за покровительство; кроме того платит за покупаемую у них ежедневно провизию и за услуги, как-то за перевозку тяжестей, обработку виноградников и другие работы.

На месте Рождества святого Иоанна Предтечи издавна был воздвигнут храм, построение коего, по обыкновению, местное предание приписывает святой царице Елене. Греческий писатель XII века Фока и наш паломник игумен Даниил застали здесь замок: «Есть место то городом оделано каменным, – говорит Даниил, – и церковь над пещерою или местом, где родился Иоанн Предтеча». Во время крестоносцев этою святынею овладели латины. По изгнании их церковь была обращена в конюшню и в таком положении оставалась более 300 лет. По описанию одного из паломников XVI века, еще в 1581 году стены храма были совершенно целы и раз в году в день рождества святого Иоанна бывала здесь божественная служба. Так продолжалось до 1621 года. Около этого времени прибыл в Иерусалим новый кадий или судья, который, как и все его собратья, скоро прославился своею продажностью и грабительством. Францисканский монастырь выслал для переговоров с ним о уменьшении налогов одного из своих членов отца Фому из Наварры, который скоро успел особенно понравиться и войти в особую доверенность кадия. Пользуясь сим, отец Фома просил его уступить францисканам место рождения Иоанна Крестителя, – тот обещал. За словом последовало дело. Собравши к себе мусселима (градоначальника), муфтия и знатнейших эмиров, кадий склонил их к обещанной уступке с тем однако условием, что еще рассмотрят дело на месте. Тогда с большой свитой он двинулся в Горнюю и, осмотревши развалины, возвратился к «источнику Марии», где под тенью фиг, олив и между кустами роз, сидя на мягком диване, начал свой суд. Он позвал о. Фому с несколькими монахами и объявил им в присутствии мусульман, что во славу и честь такого великого пророка лучше отдать это место христианам, чем быть в нем конюшне, а потому он и отдает эти развалины с прилежащею площадью в вечное владение францисканам с обязанностью выстроить для жителей особую конюшню. Несмотря на неудовольствие мусульман за такое явное покровительство гяурам, место было очищено и обнесено стенами в том же самом году, церковь оправлена на сумму, присланную из Испании, и главный иерусалимский монастырь в благодарность испанцам за их пожертвование предоставил новосозданный монастырь в исключительное владение своих собратий из этого народа, и до сих пор гвардиан или начальник монастыря выбирается непременно из испанцев. Храм не велик, но содержится в большой чистоте; все здание запечатлено византийским стилем и бросается в глаза соразмерностью своих частей. По примеру всех древних церквей оно делится пилястрами на три части с красивым куполом на средине, окна которого проливают обильный свет во внутренность храма. Главный алтарь посвящен имени Захарии; запрестольный образ представляет его в ту минуту, когда явился ему Ангел, возвестивший рождение святого Иоанна. На правой стороне от входа придел во имя святой Елисаветы, где запрестольный образ представляет свидание ее с Девою Мариею, а по левой стороне пещера, или место рождения Предтечи. Через позлащенные дверцы спускаются туда по восьми ступеням и под мраморною доскою престола увидите шесть серебряных неугасимых лампад над вырезанною из мрамора же в полу звездою, около которой начертана следующая латинская надпись: Hic praecursor Domini natus est, то есть «Здесь родился Предтеча Господень». Под престолом же вокруг на стенах находится пять рельефных изображений из белого мрамора в черной оправе из того же камня, представляющих: рождение святого Иоанна, приветствие Елисавете Девы Марии, проповедь Иоанна Крестителя в пустыне, крещение Христа Спасителя от Иоанна и усекновение Предтечи. Эти изображения – древний подарок неаполитанского короля. Своды и стены этой пещеры обложены мрамором и покрыты богатою материею, а пол украшен разноцветною мозаикою. Здесь кстати будет заметить, что все важнейшие события евангельские совершились в пещерах, хотя бы по нашим обыкновенным понятиям и нельзя было ожидать этого. Так, Благовещение, Рождество Пресвятой Богородицы, Рождество Спасителя, плач апостола Петра, Рождество святого Иоанна Предтечи Господня, все эти события произошли в пещерах. Надобно обратить внимание на то, что в этой скалистой стране при каждом доме были всегда пещеры и почитались за приятнейшие убежища от дневного зноя, где по тому самому и совершались важнейшие события, требующие тишины и уединения. Но возвратимся к храму. Все картины, его украшающие, древней и хорошей кисти испанской школы. Изображение святого Иоанна в пустыне по рассказу монахов принадлежит кисти славного Мурильо. Главный престол, по преданию, находится на том месте, где счастливый отец излил известную песнь благодарения: «благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем своим и воздвиже рог спасения нам, в дому Давида отрока своего, якоже глагола усты святых сущих от века пророк Его…» (Лк 1, 67 и далее).

Пол в церкви состоит из плит белого и черного мрамора, попеременно кладеных. Самый храм находится на месте далеко низшем, чем монастырь, и потому в него сходят как бы в подземелье; через это церковные стены не превышают монастырских и только купол храма высится над ними для того, чтобы служить проводником в него дневного света. Монастырь велик и построен крепко, может поместить около 30 человек; кельи обширные и удобные; словом, везде проявляется достаток и знание хозяйства. При самом монастыре есть небольшой сад, а все здание окружено высокими стенами с воротами, окованными железом. Из-за стен высятся стройные кипарисы и другие деревья, служащие еще издали украшением общего вида на горний град Иудов.

За монастырем на конце селения виден под тенью смоковничных деревьев водоем, называющийся «источником Марии», ибо, говорит предание, Пресвятая Богородица, во время трехмесячного пребывания у своей родственницы Елисаветы, ходила сюда почерпать воду. Тут всегда можно застать несколько жителей селения, которые, сидя на каменном возвышении около водоема, курят свои трубки и презрительно посматривают на проходящих мимо поклонников. Без крайней нужды не советуем останавливаться у водоема, чтобы не получить какого-либо оскорбления.

Загородный дом Захарии и Елисаветы, где происходило описанное в Евангелии свидание, находится на скате горы, прилежащей к этому источнику, и к тому дому ведет отсюда особая дорога. Развалины сего дома арабы называют Аин-Карим. Войдя во двор, вы увидите посреди его красивый развесистый платан; корни его и дуплистое основание обнесены кругом двумя каменными уступами для отдыха. Напротив, на каменной платформе со сводами, возвышаются значительные развалины; стены нижнего этажа сложены из огромных камней; под сводами устроен престол. Предание повествует, что возле этого открытого свода и каменного крыльца, ведущего к верхнему зданию, происходила трогательная встреча Елисаветы с Пресвятою Богородицею, описанная в Евангелии: «и бысть, яко услыша Елисавет целование Мариино, взыграся младенец во чреве ее, и исполнися Духа свята Елисавет. И возопи гласом велиим и рече: благословена ты в женах, и благословен плод чрева твоего. И откуду мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне. Се бо, яко бысть глас целования твоего во ушию моею, взыграся младенец радощами во чреве моем. И блаженна веровавшая, яко будет совершение глаголанным ей от Господа. И рече Мариам: величит душа моя Господа, а возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем, яко призре на смирение рабы своея, се бо отныне ублажат мя вси роди, яко сотвори мне величие Сильный, и свято имя Его» (Лк 1, 41–49).

Вдохновенная песнь эта невольно просится здесь на уста, и наши поклонники не упускают случая пропеть ее хором, как общеизвестную по частому церковному употреблению. Верхнее здание принадлежит, как говорит предание, монастырю, основанному святою Еленою, а по другим – царицею Евдокиею. Развалины осенены густыми деревьями и обвиты плющом. Напротив высится новый каменный двухэтажный дом драгомана французского посольства, своею белизною и новизною составляющий разительную противоположность с древними развалинами.

Дорога в так называемую пустыню Св. Иоанна от выше описанных развалин идет по окраине глубокой лощины, которая, начинаясь у самого монастрыря Св. Иоанна Предтечи, в селении занята огородами, а далее виноградниками и маслинами. После часа довольно трудного пути по скользким ребрам скалы, оживляемого, впрочем, прекрасным и разнообразным видом, особливо на долины и низшие покатости горы, покрытые пышными садами, – вы достигаете пустыни Предтечи. На половине пути сюда от горнего града Иудова покажут вам белый камень, довольно возвышенный над поверхностью земли, вроде небольшого холма; на этом камне, согласно преданию, еще в молодости Предтеча поучал народ. Не входя в глубокое исследование этого предания, приятно заметить, что народ помнит о святом Иоанне на месте его рождения и начальной жизни. Все арабы имеют этот камень в большом почтении и рассказывают о нем множество легенд. Между прочим сказывают, что мусульмане из презрения к христианам, отколовши часть этого камня, положили в печь для выжигания извести, но по разведении огня печь разорвало и многих из них убило; тогда другие испугавшись собрали остатки камня и отнесли его в церковь Св. Иоанна Предтечи. Заметим, что подобные легенды о Святых местах действительно охраняют многие из них от мусульманского фанатизма. Пустыня Св. Иоанна называется так потому, что здесь Предтеча Господень в пещере и в уединении провел все утро своей чудесной жизни. Трудно найти место столь прекрасное и веселое, как эта пустыня: пред вами тянется огромное, глубокое, длинное и довольно широкое ущелье, и на левой его стороне от Иерусалима, в береговой скале, в самой верхней части ее находится пещера, а над нею наверху скалы высятся значительные из белого качня сложенные остатки древнего храма и монастыря, которые время украсило так хорошо растениями и деревьями, что смотря на эти красивые стены, по которым цепляются теревинфы и рожковые деревья, не только дивишься красивому виду, но невольно впадаешь в какую-то задумчивость. С вершины этой скалы с обеих сторон развалин ведут вниз к пещере крутые стежки, и хотя они имеют высеченные в скале ступени, однако от времени они стерлись в мягком камне и надобно спускаться весьма осторожно. Самая пещера невелика, имеет всего восемь шагов длины и четыре ширины. В позднейшее время она очевидно была разделана рукою человеческою. Кроме дверей, прекрасно отесанных, есть еще два окна, одно маленькое круглое, другое довольно большое квадратное, за которым в скале высечен род галереи с прекрасным видом на долину. Прежде над этою галереею был свод вроде кровли, но теперь видны лишь остатки его. Напротив дверей в самой глубине пещеры небольшой выступ скалы обделан в виде престола; на этом камне, по преданию, отдыхал Илия Нового Завета. Около пещеры иссечены лавочки вроде наших завалинок при избах. С вершины скалы выходит источник, который малой струей, ширины вершка в два, сочится по скале и у самых дверей пещеры собирается в каменное овальное ложе, а потом бежит журча в глубину долины. Предание поведает, что святой Иосиф Обручник, предуведомленный во сне чрез Ангела о намерении Ирода умертвить детей во всей этой окрестности, известил о сем Елисавету пред своим бегством в Египет. Вот подлинные слова этого поэтического предания: «Елисавета услышавши, что ищут Иоанна, взяв его, отправилась на гору, и осматривала, где бы скрыть его, но не было скрытного места. И возстенав Елисавета великим гласом сказала: гора Божия, приими мать с сыном, и тотчас расступилась гора, и приняла ее (в свои недра). И просвечивал им свет, и был с ними Ангел Господень, сохраняя их». Передавая то же самое предание при описании пустыни Иоанновой, наш древний паломник Даниил добавляет к сему: «слуги же Иродовы, иж гнаху в след ея, пришедши до места того, и не обретоша ничтоже, и паки возвратишася посрамлены. Есть место то знати на камени и до днешняго дне… ту воду пила Елисавет со Иваном, ту сущи в горе той, Ангел бо я набдяше». Предание повествует, что мать Иоанна вскоре (через полгода) умерла и он остался сиротою, но Матерь Божия послала Ангелов из Египта для погребения тела сродницы своей святой Елисаветы на той же самой горе и для охранения младенца-пустынника, и что Ангелы ежедневно приносили Иоанну часть пищи, остававшейся от трапезы Младенца Иисуса, и это продолжалось до семи лет, а потом он уже сам промышлял о пище, только источник был чудесно изведен для него Ангелом из скалы. Нет сомнения, что предание это значительно украшено воображением, но зато как оно прекрасно! Эта опека Ангелов над младенцем-пустынником, эта связь с Святым Семейством в Египте, это употребление одной и той же пищи с Младенцем Иисусом не только восхищает своею мыслию, но, если вникнуть глубже, и опирается на правду, ибо разве Младенец мог бы пребывать в пустыне без особенной и чудесной опеки Божией? Здесь-то пребывал Иоанн до тридцатилетнего возраста, как свидетельствует евангелист Лука: «отроча же растяше и крепляшеся духом и бе в пустынях до дне явления своего ко Израилю» (Лк 1, 80). Явился же он миру, по прекрасному выражению одной из церковных песней, «как горлица пустыннолюбная, возвещая божественную весну, ибо с его явлением престала лютая зима безбожия; как денница солнца, ибо за Предтечею, как предвозвестником света, последовал свет истинный» (Служба Рождества Иоанна Предтечи 24 июня). И точно, глядя на эту восхитительную пустыню, нельзя не сравнить ее с гнездом райской птички, укрытой в кустах роз и гранатов, пока не выросли у ней перья, пока не укрепилась для воспевания песни, извествующей весну нашего спасения.

Я посетил очаровательную пустыню Иоаннову в августе месяце 1858 года. Мы застали в ней вифлеемского араба-католика, которому недавно присвоившие себе в исключительное владение эту пещеру латины поручили ее охранение. У него мы нашли овечий сыр и молоко; у нас с собою был хлеб и несколько апельсинов. Подкрепивши свои силы этим легким завтраком и напившись чистой воды из святого источника, долго любовался я очаровательным видом, оживленным библейскими воспоминаниями, ибо долина, составляющая дно глубокого каменного ущелья, на обрыве которого сидел я, была славная долина теревинфов: виноград, фиги, оливы, рожки, теревинфы и другие деревья богато одевали очаровательное ущелье. Стада коз и овец, которых гнали внизу на водопой к единственному здесь источнику, оживляли долину. Прямо против святой пещеры на высокой горе виднелось селение Сатав, увенчанное рощею маслин и померанцевых деревьев; далее на север высилась островерхая скала, увенчанная развалинами. То был богатырский Модин, а под ним построенное из его развалин селение Зуба весело глядело на всю окрестность с самой высокой здесь горы. В таком-то очаровательном местоположении «отроча, – как говорит Евангелист, – росло и укреплялось духом, пребывая в пустынях!»