История вифлеемского храма. – Описание сего храма и Св. Вертепа. – Место Рождества, Ясли и прочие Святые места в сей пещере. – Пещера блаженного Иеронима. – Пещера Млечная. – Св. Паства или долина и селение Пастырей. – Церковь в долине Пастырей. – Село Св. Саввы.

В Святой Земле промыслительно Господь соединил воспоминание важнейших событий евангельских с вертепами для прочного сохранения памяти Святых мест. Таков Вертеп вифлеемский. С самого начала христианства он был в особом почтении и во все времена множество людей приходило сюда для поклонения Божественному Младенцу. Адриан, желая воспрепятствовать собранию христиан на богомолье в этом месте, поставил на месте Рождества Христова статую идола Адониса, которая и стояла здесь до прибытия в Палестину святая Елены, промыслительно охраняя от забвения святое место. Эта великая чтительница Спасителя и следов Его странствования на земле, очистила Святые места от идолопоклонства и украсила вертеп Рождества драгоценным мрамором (как свидетельствует о том церковный историк Евсевий), а поверх его воздвигнула храм, который обновил и украсил Юстиниан. Во время крестовых походов один из вождей крестоносцев Танкред занял Вифлеем особым отрядом, чем и предохранил храм этот от участи, которой подвергались тогда многие христианские святыни вследствие раздражения против христиан мусульманского фанатизма.

Впоследствии, по изгнании крестоносцев из Палестины, храм этот снова поступил во владение местных христиан православного вероисповедания.

В XVII и XVIII столетиях вифлеемский храм и находящаяся под ним Святая пещера не раз были предметом ожесточенных споров латин с греками, о чем подробно повествует Патриарх Досифей в своей «Истории». О латинских кознях относительно вертепа он рассказывает между прочим следующее: «Во дни Патриарха Софрония (1579–1608) греческий кандиловжигатель в великую субботу, отходя в Иерусалим, по своему простодушию отдал ключи от пещеры франкскому кандиловжигателю на сохранение до своего возвращения. Но когда пришел и стал их у него требовать, то прочие франкские монахи не только не велели отдавать, но и ругали его как им было угодно и после, отнесясь к туркам и давши им денег, присвоили себе святую пещеру, которою и владели до Патриарха Феофана (1608–1645). Что же франки Патриарху Феофану сделали, – слышите: однажды он пришел в Вифлеем с христианами 24 декабря праздновать Рождество Христово. Франки, не пуская его в церковь, отвечали, что они еще обедают; отобедав же говорили, что тот, у кого ключи от дверей, отошел в Иерусалим. Итак Патриарх со скорбью возвратился в свой иерусалимский монастырь и объявил о сем приключении градским судиям. Немедля же за Патриархом и франки пришли в Иерусалим и просили пашу, дав ему много денег, чтобы он посадил Патриарха в тюрьму и умертвил его. За деньги паша заключил Патриарха в замке, называемом Давидовым. Узнав о сем, градские судьи пришли туда с военной силою и, освободив Патриарха из заключения, проводили его в монастырь. И он тогда из оного никуда не выходил. Франки, опасаясь, не уехал бы Патриарх тайно к султану жаловаться на них, снова просили пашу, дабы он приказал убить Патриарха. Феофан, известясь о сем, сокровенно вышел из монастыря в женской одежде и бежал из Иерусалима. Паша, услышав о его побеге, послал вслед за ним одного евнуха, дабы он догнавши его умертвил. Но сей посланный, настигнув Патриарха на Кармильской горе, поелику был христианского племени, пощадил и не убил его, однако взял с него сто червонцев выкупа». Патриарх сел на корабль и, приплыв в Царьград, вступил там опять в прение с франками, уже пред Диваном Порты. По силе древних хризовул, приобрел он законное свое достояние: всю Голгофу, камень помазания Господня и Святой Вертеп вифлеемский с южным притвором храма, на что и получил хаттешериф, т. е. собственноручное определение султана. Но и после этого приходилось сему Патриарху бороться с происками франков за обладание Святым Вертепом. Так он запечатан ими во время отсутствия Патриарха за сбором, пока наконец он не прибыл из Константинополя в Иерусалим в сопровождении султанского аги и был формально и торжественно введен во владение Святою пещерою. С тех пор около полувека они оставили в покое православных в Вифлееме. Патриарх Нектарий (1660–1669) устроил в соборном храме вифлеемском богатый иконостас, а преемник его Патриарх Досифей (1669–1707) в начале своего правления с большим трудом исходатайствовал фирман на обновление вифлеемского собора и совершил оное, несмотря на все препятствия от местных властей, делаемые по проискам латин и армян. Но в конце того же XVII столетия франки, пользуясь благоприятными для них политическими обстоятельствами (после Карловицкого мира), снова завладели Святым Вертепом и храмом. Тогда греки, вытесненные из главного святилища, устроили себе монастырь внутри бывшей колокольни, где устроили и малую церковь во имя Рождества Христова. Вифлеемский храм находился еще во владении франков в посещение его пешеходом Барским в 1724 году. Но в 1757 году, по прошению, поданному султану Осману Патриархом Святого Града Парфением, подкрепленному общею просьбою православных жителей Царьграда, само турецкое правительство возвратило грекам древние права их на владение Святыми местами, в том числе и всем вифлеемским собором, а в Святом Вертепе местом Рождества Христова, хотя впоследствии (в 1811 году) они и принуждены были допустить армян к участию в служении на месте Рождества Христова и уступить им северное крыло Вифлеемского храма.

Однако владея Святым Вертепом, Святыми Яслями, латины не преставали наносить православным разные оскорбления. Так, например, саровский иеромонах Мелетий в 1694 году, слушая обедню в вифлеемском Вертепе, был свидетелем случая весьма встревожившего православных: францискане, отслужа у Яслей на своем престоле несколько тайных мшей (обедней) и тем не удовольствовавшись, еще во время греческой Литургии, совершаемой на месте Рождества Спасителя, пришли к Яслям отправлять громкую мшу с пением, мняся службу совершати Богу оскорблением и обидою ближних. Игумен за сие с огорчением им выговаривал; жалоба доходила до Епитропа, но последствия неизвестны. В 1847 году похищена была неизвестно кем из Святого Вертепа с места Рождества Христова древняя сребропозлащенная звезда с латинскою надписью здесь родился Иисус Христос от Девы Марии. Эта кража была поводом новых неудовольствий между греками и латинами и даже отчасти пробудила в 1848 году «вопрос о Святых местах». Украденная звезда заменена новою, которую приказал сделать на свой счет, по точному образцу прежней, султан Абдул Меджид, желая устранить предлог к ссоре между обеими враждующими сторонами.

Вифлеемский храм принадлежит к числу прекраснейших святынь востока; он пережил немало опустошений, поправок, однако и теперь поражает своею величественностью и священною лепотою. Храм Вифлеемский своею формою разительно походит на иерусалимский храм Введения Божией Матери (ныне мечеть Ель-Акса); это базилика, имеющая форму четвероконечного креста, которую скрывают несколько два крыла, находящиеся при продольной его ветви; но как они более чем наполовину ниже средней галереи, то крыша храма представляет совершенный крест. Все четыре ветви креста оканчиваются выпуклыми полукружиями. Пройдя двор, где находится пять великих дверей, но открыты лишь одни средние, ибо другие заложены (из опасения арабских вторжений), вы вступаете в богатую и обширную колоннаду, состоящую из четырех рядов колонн, которыми храм делится как бы на пять отделений: среднее самое широкое и составляет продольную ветвь креста, ибо два ряда колонн по обеим ее сторонам делят каждое низшее крыло этой ветви на два отделения и в то же время подпирают собою выше возносящиеся стены среднего отделения наподобие карниза весьма высокого, что производит прекрасное впечатление, ибо, идя по средине, видишь эти стены как бы на воздухе, и в них помещены окна, дающие свет этой части храма. В каждом ряду находится по 12 колонн от дверей до поперечника рамен креста; колонны цельные, мраморные, с богатыми коринфского ордена капителями; каждая имеет в поперечнике два с половиной, а вышины восемнадцать футов. Прежде на каждой колонне было изображение какого-либо святого, а теперь кое-где остались лишь неясные следы этих изображений. Отсутствие в этом храме сводов поражает непривычный глаз, ибо прямо на стенах среднего отделения положены кедровые балки, а потом идут стропила, украшенные резьбою, на которых лежит крыша, покрытая оловом. Но в закругленных концах креста находятся своды, соединенные с зданием. Особенно портит величественный вид этого храма преграда, отделяющая нижнюю ветвь креста от его боковых рамен и предалтарной части. Преграду эту вынудило построить утеснение мусульман и самих вифлеемских арабов-христиан. Ибо прежде путешествующие турки и арабы останавливались здесь на ночлег, располагаясь как в караван-серае; посему-то и вынуждены были устроить помянутую перегородку, чтобы избегнуть таким образом профанации святилища. Прежние поклонники свидетельствуют, что мусульмане не только обратили отгороженную ныне часть храма в заезжий дом, но еще обязывали монахов кормить непрошеных, но могущественных гостей. Вифлеемиты считают храм и монастырь своею городскою крепостью, а потому во всех неудовольствиях с правительством они переносят сюда свои пожитки, приводят детей, жен и домашний скот и тогда уже выступают в дело против своих притеснителей. За помянутою преградою (простая стена из камней, обмазанная глиною) видится два рамена и вершина креста, где устроены четыре алтаря. Главный алтарь в самой главе креста во имя Рождества Христова с иконостасом принадлежит грекам, а по левой стороне от входа два алтаря, из коих ближайший к главному принадлежит также грекам и называется алтарем «трех царей», ибо здесь, как говорит предание, они вынули свои дары и вообще приготовлялись ко входу в пещеру; другой, далее к северу, принадлежит армянам. На правой стороне только один алтарь греческий во имя Обрезания, ибо по преданию здесь был совершен этот обряд над Спасителем. Все эти алтари кроме главного бедны и без всяких особых украшений. Нижняя часть продольной ветви креста, отделенная преградой, считается принадлежащею всем трем вероисповеданиям; она пуста и доселе служит сборным местом для жителей и пришельцев, особенно в праздник Рождества Христова. За четвертой колонной от входных дверей на правой стороне стоит древняя восьмигранная крещальня из белого мрамора; на ней видна греческая надпись: «в память, упокоение и оставление грехов О. Н. И. Богу известны сии имена».

Пол состоит из плит белого мрамора, между которыми видны и простые каменные. Прежде стены также были выложены мрамором, который мусульмане забрали на украшение Омаровой мечети в Иерусалиме. Тут же показывают одну колонну, испорченную у подставы, и говорят, что поначалу турки хотели лишить храм и колонн, но огромный змей выполз из-под одной колонны и прогнал рабочих; вероятнее, что они не могли забрать колонн, опасаясь, чтобы после того не рухнул весь храм, что не входило в их расчеты. Стены и своды великого алтаря мозаические и представляют главные евангельские события, как-то: Благовещение, Рождество, Введение во храм, Вход в Иерусалим, Преображение и Вознесение Господне. Мозаика частью уже опала, однако в некоторых местах еще сохранилась. Около образа Преображения Господня находится весьма поврежденная греческая надпись, которая определяет время этой работы и читалась прежними учеными так: «совершев сей труд живописцем и мозаиком Ефремом в царствование великого Императора Еммануила Порфирогенета Комнина и во дни великого короля Иеусалимского Аммория и святейшего епископа Вифлеемского Раулинета». Еммануил I Комнин вступил на престол в 1143 году; итак, мозаические украшения имеют без малого 700 лет давности. Алтарь возвышен на несколько ступеней над церковным помостом. Везде по стенам видны следы византийской мозаики. Особенно бросается в глаза огромное дерево с бесчисленными ветвями, на которых изображены пророки с надписями на хартиях изречений, относящихся к пришествию Спасителя. Мозаика раскладывалась по золотому полю. На стенах среднего отделения нижней ветви креста изображены по правую сторону Семь вселенских соборов, а по левую – поместные; но мозаика в большей части изображений отпала и места эти забелены. Вся церковь имеет сто шагов длины и пятьдесят ширины и довольно светла, ибо имеет сорок окон.

По обеим сторонам главного алтаря два схода ведут в Святой Вертеп, из которых левый принадлежит латинам, а правый грекам и армянам. По пятнадцати порфировым ступеням сходите из храма в Святой Вертеп или пещеру. Эта Святая Пещера представляет как бы коридор, семнадцать шагов длины и пять ширины и почти в сажень вышины, где под самым великим алтарем есть углубление с полукруглою нишей. Это место – Рождества Христова! Вся эта сень выложена внизу мрамором, а сверху мозаикою, частью уже осыпавшеюся. По сторонам сени находятся две колонки, на которые опирается мраморная доска, служащая престолом. В самом низу между этими колоннами помост выложен ляписом и в нем утверждена серебряная звезда с четырнадцатью лучами, которые некогда были украшены драгоценными камнями. Внутри этой звезды серебряный круг, на окраине которого начертана на латинском языке надпись: «Hic de virgine Maria Iesus Christus natus est», то есть: здесь родился Иисус Христос от Девы Марии. Над этою звездою висит 16 неугасимых лампад, а именно 6 греческих, 6 армянских и 4 латинских. На престоле стоит 6 небольших греческих икон за железною сеткою. Над ними во время совершения здесь Литургии ставилась прежде постоянно большая металлическая икона, которую можно видеть в соборном алтаре; она представляет Рождество Христа Спасителя и другие события, имеющие к нему ближайшее отношение; украшена искусно цареградскою финифтью. Ныне эта икона, по случаю бывших в последнее время споров между греками и латинами, хранится в большом алтаре и ставится на прежнее место лишь по праздникам. На престоле, что над местом Рождества Христова, имеют право совершать Литургию лишь греки и армяне. Латины похваляются тем, что звезда, положенная (на место украденной) в 1847 году по приказанию султана Абдул-Меджида, имеет латинскую надпись, и на этом основывают свои притязания на владение всем Святым Вертепом.

Святой Вертеп не имеет извне никакого света; его освещают лишь 32 неугасимые лампады, повешенные на его своде. Стены Вертепа обтянуты шелковыми и парчовыми тканями. К югу от места Рождества Христова в семи шагах от него виден другой малый грот, как бы часовня, примкнутая к Вертепу. В нее сходят по двум ступеням; направо у стены большой кусок белого мрамора, возвышенный над землею на одну четверть, выдолбленный в форме колыбели, означает место, где Христос Иисус был положен в ясли. «Когда же они были там (в Вифлееме), наступило время родить ей. И родила Сына своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лк 2, 6, 7). Этот кусок мрамора заменил настоящие ясли, которые перевезены в Рим и поставлены в базилике Santa Maria Maggiore; где во время праздника Рождества Христова бывают выставляемы на поклонение под названием Praesepe. В этих мраморных яслях положена восковая фигура, изображающая Младенца Иисуса, пред которой горит пять неугасимых лампад. За этою колыбелью у стены поставлен небольшой образ за стеклом в богатых серебряных рамах, хорошей кисти, представляющий поклонение вифлеемских пастырей предвечному Младенцу. Место Яслей находится в исключительном владении латин. В двух шагах напротив Яслей находится престол, также принадлежащий латинам, на том месте, где Мария показывала Младенца Иисуса троим волхвам, пришедшим к Нему на поклонение. Здесь видите запрестольный образ, изображающий поклонение волхвов, испанской кисти. При посещении Святого Вертепа наши поклонники имеют обыкновение покупать ленты и бумажную тесьму, которыми обвязывают на короткое время один из трех столбов, поддерживающих своды Святой пещеры, к которому по местному преданию будто бы прикасалась Богородица при рождении; потом сняв кладут оные в Ясли и на место мытья пелен, наконец омочают в реке Иордане и берут в свое отечество для подпоясывания оными беременных женщин перед родами. Также из горящих на месте Рождества Христова лампад берут в приготовленные заранее жестяные сосудцы святое масло и обожженные свечи.

Поклонившись месту Рождества и Яслей, богомольцы со свечами в руках обходят остальную часть Вертепа, принадлежащую исключительно латинам и отделяющуюся от первой дверями, ключ от которых находится у францискан; но они не препятствуют желающим посетить ее. Эта часть пещеры весьма походит на наши киевские: она состоит из узких коридоров, иссеченных в скале, которые, проходя почти под всем храмом, образуют род лабиринта. В некоторых местах скала иссечена глубже и обширнее и образует род келий, очевидно служивших убежищем для какого-либо святого пустынника, который пожелал провести свою жизнь вблизи места Рождества Христова. Теперь в этих местах сделаны престолы. Первый направо престол Св. Иосифа воздвигнут в 621 году. Верные хотели почтить опекуна Христова на месте, где родился Христос, там, где, по сохранившемуся преданию, отдыхал святой Иосиф Обручник в течение нескольких дней своего пребывания в Вифлеемском Вертепе. Рядом с престолом Св. Иосифа престол святых младенцев; по преданию большая часть этих невинных жертв брошена в эту пещеру. Затем следует престол одного из латинских святых Евсевия Кремонского, погребенного в этом месте. Далее опять находятся два престола, стоящие друг против друга: один означает место гроба святой Павлы и дочери ее Евстохии, а другой – гроб блаженного Иеронима с запрестольным изображением его. Первые две были римские матроны из знаменитого рода Гракхов и Сципионов. Они последовали в Святую Землю за Иеронимом и основали в окрестностях Вифлеема несколько монастырей, которыми и управляли. Павла умерла в 404 г. на ложе своей дочери мирною кончиной. Евстохия умерла пятнадцатью годами позже, погребена в том же самом гробе. Она была так привязана к своей матери, что их никогда не видали порознь. Во время болезни Павлы она оставляла ее лишь на краткое время, чтобы у колыбели Спасителя просить Его милости лечь с нею в одном гробе; смерть и соединила их навеки. Картина над их гробом представляет обеих умерших лежащими рядом в одном гробу. Прекрасна мысль, пишет Шатобриан, вдохновившая художника придать им совершенное сходство в чертах лица. Дочь можно узнать лишь по молодости и по белому на голове покрывалу. Путь одной по этой юдоли плача был короче, другой – длиннее, но обе счастливо достигли цели. Иероним сделал надпись на их гробе.

Пещера блаженного Иеронима кончает ряд этих пещер. Она самая большая после Вертепа Рождества Христова, квадратная, освещена окном сверху. Иероним жил 38 лет в Вифлееме, где скрылся и затворился от света, оплакивая грехи свои и ожидая последней минуты. На этом-то месте, называемом Oratorium Hieronimi, этот муж, именуемый в Римской Церкви святым и в восточной блаженным, черпал вдохновение у самого источника Христовой веры. Там он трудился над латинским переводом Библии, который Западная Церковь признала за достовернейший для себя под названием Вульгаты. Там трудился он день и ночь, учил детей страху Божию и грамматике; там обучался сам разным языкам; отсюда писал письма ко всем известным людям своего века; отсюда громил еретиков и писал изъяснения на творения отцов Церкви. Он умер в 420 г. по Р. X. на 82 году от рождения. Над престолом, который находится в этой пещере и посвящен имени бл. Иеронима, так же как и над его гробом, поставлено художественное изображение достопамятного старца, задумавшегося над своим переводом Библии.

Описывая свое пребывание в тихом Вифлееме одной из своих учениц, оставшейся в пышном Риме, блаженный Иероним делает замечательное сравнение жизни светской и уединенной: «В Риме, посреди богатства, могущества и обширности этого города, ты должна принимать других и сама видаться с ними, слушать или говорить, и невольно окружать себя людскою толпою; а все это не согласуется с решимостью посвятить себя тихой и уединенной жизни. Ибо одно из двух: или мы видим приходящих к нам и должны прервать молчание, или, не приняв их, подвергнуться осуждению в гордости. А потом для отдания визитов идем в пышные портики и среди подстрекающего шепота слуг входим в позлащенные двери… А в селе Христовом – в Вифлееме – царствует сельская простота. Ничего не слышим кроме псалмов, везде тихо и спокойно. Куда ни обратишься, там или земледелец воспевает «аллилуйя», идя за плугом, или покрытый потом жнец поет псалом, или садовник, подрезывая кривым ножом гнилую леторосль, поет что-либо из Давидовых песней… Такова-то поэзия этого затишья: она свирель пастуха, она услада и помощь поселянина в обработании земли» (из письма Иеронима к римлянке Марцелле).

Из кельи Иеронима проход темнее других ведет к лестнице, по которой поднимаются в латинскую церковь Св. Екатерины. Здесь совершаются все латинские богослужения, и она считается приходскою вифлеемских христиан латинского исповедания. Малые двери, открытые впервые по приказанию принца Жуанвильского (при посещении им Святой Земли), ведут из этой церкви в большой храм, а чрез него и к вертепу Рождества Христова. Между картинами, которыми увешаны стены церкви Св. Екатерины, заслуживают особого внимания две, находящиеся у престола, высокие и узкие (по размеру): одна из них представляет «Поклонение волхвов», а другая «Обрезание Господне». В этой же церкви находится источник чистой воды, доставляющий немалую выгоду помещению францискан. К церкви примыкает просторная и в порядке содержимая ризница, в которой проводник не упустит случая показать вам прекрасного воскового младенца, которого во время праздника Рождества Христова латины кладут на горнее место на парчовой подушке, осыпанной благоуханными цветами.

На южной стороне храма находятся монастыри греческий и армянский. греческий занимает юго-восточный угол, где находилась колокольня. В то время когда латины присвоили себе исключительное право на владение храмом и Святым Вертепом, греки, не желая вовсе лишиться пребывания у столь святого места, сосредоточились в здании бывшей колокольни, устроив себе здесь церковь во имя Рождества Христова вверху, и другую внизу во имя святого великомученика Георгия, рядом с главным алтарем соборного храма. Ныне к этому помещению принадлежит и большой двор, обстроенный со всех четырех сторон в два этажа кельями, которые выходят на внутреннюю галерею. С верхней площадки бывшей колокольни, где теперь помещается настоятель Вифлеемского греческого монастыря, открываются превосходные виды на окрестности Вифлеема: в одну сторону веселая, дышащая миром и тишиною долина Пастырей, горы, покрытые зеленью дерев и виноградниками с сторожевыми среди их башнями; в другую сторону горы и вертепы, обнаженные от всякой растительности, за которыми скрывается бездна Мертвого моря… Армянский монастырь находится в юго-западной части ограды, но в нем ничего примечательного нет. Каждый монастырь имеет свой садик; сад греческого монастыря примыкает непосредственно к полукружию главного алтаря вифлеемского собора.

Поклонившись святым местам вифлеемского храма, отслушав утреню в большем соборном храме, а Литургию в Святом Вертепе на месте Рождества Христова, – поклонники отправляются для обозрения других святых мест в самом городе и его окрестностях. Недалеко от монастыря в восточной стороне есть так называемая Млечная пещера, небольшая, шагов десять длины и ширины. Предание повествует, что святой Иосиф, предуведомленный Ангелом об опасности, угрожающей Богомладенцу, «яко ищут души отрочате», спрятал в этой пещере Пречистую Матерь с Ее Божественным Сыном, пока приготовился к бегству в Египет. Внутри находится простой алтарь, сложенный из камней и без всякого украшения. Несколько далее видно в скале малое углубление, где, по преданию, сидела Матерь Божия и кормила Божественного Младенца грудью и где из ее груди несколько каплей млека упало на эту землю и придало ей врачебную силу. В этом углублении есть камень, местами белый, а частью красноватый и чрезвычайно мягкий, и отсюда-то богомольцы и местные жители всех вероисповеданий берут землю, которая, по их согласному свидетельству, помогает родильницам к легчайшему разрешению от бремени, а матерям противу потери молока; кроме того ею же вылечивают лихорадки и другие болезни, давая землю эту вместо лекарства не только людям, но и домашним животным. На престоле, здесь находящемся, всегда найдете несколько глиняных каганцев с маслом, ибо благочестие народа поддерживает здесь неугасимый огонь и каждый больной или выздоравливающий ставит лампу.

Нельзя утверждать, чтобы этот мягкий глинозем имел в себе натуральную силу лечения, если принять во внимание, что множество людей находят здесь облегчение в болезнях; ибо не только местные христиане, но и мусульмане из самых дальних сторон приходят за этою землею, а богомольцы ежегодно уносят ее в разные части света. Всего легче объясняется это чудо живою верою болезнующих. Вифлеемиты приготовляют себе лекарство из этой земли следующим образом: сперва толкут белый камень в мелкий порошок и в сосуд с этим порошком наливают чистой водой, которая становится белой как молоко; воду эту сливают в особый сосуд, а осадок еще два раза наливают водой и снова побелевшую воду переливают в особый сосуд, и когда в нем белый порошок через две или три минуты совершенно осядет на дно, тогда, сливши чистую воду, делают из белой массы лепешечки с разными оттисками и сушат на солнце. В болезнях бросают такую лепешку в воду через что она делается белою как молоко, и употребляют оную вместо лекарства. Вот то млеко Богородицы, которое упоминается в надписях на старинных русских крестах-тельниках наряду со святыми мощами и другою святынею (Святая Земля из разных мест, камень от горы Голгофы, от Гроба Господня…). Надпись эта вызывает у многих улыбку неверия только потому, что они не знают, да и не хотят знать благочестивых народных преданий и их основания.

Млечная пещера принадлежит латинам, и по временам на престоле ее они совершают Литургию. Прежде за вход в эту пещеру платили туркам бакшиш. Наверху пещеры был приходский храм во имя святителя Николая, а теперь нет и следов его. Спустившись вниз с покатости, на которой расположен вифлеемский храм, и следуя к востоку от него, мы прибыли на малый уступ, образующий как бы другую небольшую гору, на которой расположено селение Вифсагур или деревня Пастырей. Наши богомольцы попросту называют ее деревня Пастушки… Предание утверждает, что здесь жили те пастыри, которые первые имели счастье приветствовать родившегося Спасителя. До сих пор селение это населено лишь одними пастырями православного исповедания. Около сорока домиков составляют это пастушеское селение, и каждый имеет под собою или при себе пещеру иссеченную в мягком камне, в которую пастухи зимою загоняют свои стада. Почти на самой средине селения находится колодезь называемый «кладезем Марии», ибо, согласно местному преданию, Божия Матерь, проходя здесь однажды, хотела утолить жажду, но не было чем достать воды из глубокой систерны; тогда вода сама поднялась до краю, чтобы напоить Матерь милосердия и всяких щедрот. Как милы эти народные предания, в которых вся природа оказывает глубокую честь Творцу и Промыслителю нашему и Его приснодевственной Матери!

У подножия этого селения расстилается обширная долина, принадлежащая пастырям, частью засеянная, а частью обращенная в пастбище для скота. Среди ее в версте расстояния от селения находится место довольно обширное, обнесенное каменной оградой. Несколько десятков маслин роскошно зеленых на этой плодоносной земле оживляют живописные развалины бывшего храма, построенного на том месте, где некогда Ангел Господень явился бодрствующим в ночи пастырям и возгласил им радостную весть о рождении Богочеловека. Место это называется агиа пимена, то есть святая паства. Теперь от бывшего храма, построенного по преданию святою Еленою, осталась лишь алтарная часть; остальное представляет груду развалин, под которыми находится довольно большая пещера; в ней-то, как говорит предание, спала часть пастырей, тогда как другая бодрствовала над стадом. Издавна пещера эта обращена в церковь, и теперь еще есть следы мозаики в помосте, а из разбитых колонн и богатой резьбы капителей можно заключить, как богато было вначале украшено место отдохновения счастливых пастырей. Эта пещерная церковь служит приходскою для христиан пастырей, жителей Вифсагура. Когда богомольцы посещают эту бедную церковь, их непременно встречает и провожает здешний арабский священник. При входе в пещеру он развертывает Евангелие и читает место, относящееся к совершившемуся здесь событию (от Лк 2, 8–21): «В той стороне были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь, я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям. Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь. И вот, вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение. Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за все то, что слышали и видели, как им сказано было». Радостно воспевая Ангельскую песнь: «слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение», оставляют богомольцы пещеру и, поблагодарив священника, иногда по приглашению его заходят на обратном пути к нему в дом на чашку кофе. Их принимают в здании (в виде сарая), служащем деревенскою школою и сборным местом жителей селения для совещания и отдыха.

Нельзя довольно налюбоваться этою миловидною и плодоносною долиною, которая притаилась между горами Вифлеема, покрытыми зеленью деревьев и виноградников. Здесь Иаков разбил шатры свои около башни Адер или стад и пас скот свой. Здесь, согласно преданию, было поле Вооза, на котором Руфь сбирала колосья. Здесь младой Давид стерег отцовское стадо, играя на арфе. Протекло столько веков, произошло столько перемен на белом свете, а на этой благословенной долине все осталось по-прежнему. И теперь ее засевают, и теперь живут здесь пастыри, и теперь поле служит им пастбищем, и теперь ночною порою пастыри попеременно бодрствуют над своими стадами, как в ту приснопамятную ночь, когда Ангелы возвестили пастырям рождение Божественного Младенца. Как все это трогательно!

Наш первый паломник писатель игумен Даниил, посетивший это место в XII столетии, застал его в том самом виде, в каком оно находится и теперь: «А оттуда есть, – пишет он, – место на восток лицем, версты вдалее от Рождества Христова; на том месте благовестиша Ангелы пастухом Рождество Христово. И есть ту печера, над тою печерою создана была церковь во имя святого Иосифа Обручника Мариина. Ту был монастырь добрый, и ныне же разорено место то от поганых. Есть же место то поле красно вельми, и нивы многи, плодны масличием, многи плоды висяще и то ся зовется: агиа пимена, еже претолкуется: святая паства». Остановим внимание на последнем замечании Даниила. Нынешний настоятель Саввинской обители о. архимандрит Иоасаф приобрел недалеко от пещеры пастырей участок земли, на которой развел виноградники, уже доставляющие монастырю годовой запас прекрасного церковного вина. По приглашению старца мне случилось раза два посетить этот виноградник по пути из обители Св. Саввы Освященного в Вифлеем. Сторожевая трехъярусная башня укрыла нас от палящего зноя в стенах своих; в башню эту влазят чрез окно нижнего этажа по приставной спускаемой изнутри лестнице; в этом этаже находится систерна; в среднем комната, служащая местом отдыха хозяевам винограда или стражам оного; близ окна столик, на коем лежало несколько богослужебных и духовных книг, ибо святой старец, посещая почасту летом свой любимый виноградник, от трудов телесных переходит к молитвенным и наоборот, вкушая лишь самый краткий отдых на разостланной на полу циновке. Приобретая этот участок земли под виноградник и сад, старец вовсе не знал, что некогда было здесь «село Св. Саввы», и когда я показал ему эту заметку нашего древнего паломника, лицо его просияло неземною радостью. «Да, – сказал он, – это святой Савва возвратил чрез меня грешного своей обители ее древнее достояние!» Случай действительно весьма замечательный. Осматривая святые места, не раз я имел утешение убедиться, что заметки Нестора наших паломников игумена Даниила разъясняют самые темные места и решают самые спорные вопросы позднейших паломников-писателей, особенно западных, пристрастные сказания которых затемнили многое в истории Святых местдля позднейших исследователей.

Возвращаясь из долины Пастырей в Вифлеем, на горе, отделенной лишь долиною от вифлеемского храма, можно видеть развалины, которые принадлежат латинам; они называют их развалинами женского монастрыря Св. Павлы, ученицы Иеронимовой. Из развалин арабы слепили себе домик, а прекрасный сад из смоковниц живописно украшает развалины, под которыми остались пещеры и ходы и кроме того уцелели еще две систерны. Оттуда через горы можно выехать на Иерусалимскую дорогу и следовательно попасть или обратно в Вифлеем, или в Иерусалим. Мы избрали первое, чтобы посетить окрестности Вифлеема, лежащие на другой стороне его. Заметим, что пред монастырем и храмом Рождества Христова (с западной стороны) есть большая площадь, выложенная камнем; часть ее занята православным кладбищем, которое остается неогражденным, потому что чрез него проходит тропинка от задней калитки латинского монастыря и латины по этой ничтожной причине не позволяют оградить священное для православных место. В мою бытность в Палестине за это произошла ссора между арабами двух исповеданий; дело доходило до оружия и по обыкновению кончилось ничем. На площади перед храмом находятся две систерны: в одну из них упало случайно арабское дитя и за это три монастыря вынуждены были заплатить правительству 800 пиастров штрафу. Главные двери, ведущие в монастырь и церковь, низкие и узкие, так что, входя в них, надобно согнуться, скованы толстыми железными полосами; это сделано для того, чтоб турки не въезжали в монастырь и храм прямо верхом на лошади, как бывало прежде.