Глава 7

Транспорт приближался к Вавилону 5. Элрик стоял и смотрел в иллюминатор. Станция. Залитые светом пять миль вращающегося металла, дом для четверти миллиона живых существ. Конструкция космической станции была примитивной. Но идея… Цель, с которой был построен Вавилон 5, была высочайшей: благо. Станция должна была содействовать укреплению связей и росту взаимопонимания между различными расами, ее задачей было предотвращение конфликтов.

К несчастью, некоторые конфликты были неизбежны.

На данный момент большинство обитателей Вавилона 5 понятия не имели о первых столкновениях, знаменующих собой начало великой войны, и о том влиянии, которое разгорающаяся война оказывала на всех них. Первые сражения здесь проходили тихо, как бы в миниатюре. Собирались разведданные, создавались и разрушались союзы. Стороны плели друг против друга заговоры, в одних случаях успешно, в других — нет. И в этой среде магам предстояло провести свой отвлекающий маневр.

Но чтобы удаться, он должен быть неординарным.

По могуществу и уровню развития маги уступали лишь Теням и ворлонцам. На протяжении всей своей истории магам много раз удавалось обманывать представителей почти всех разумных рас, за исключением этих двух. Техномаги великолепно умели манипулировать ощущениями, внушать мысли, использовать в своих целях стремления других.

Но Тени оказались способными видеть сквозь иллюзии магов, и Элрику не удастся манипулировать их ощущениями. К тому же он мало знал о них и мог лишь поверхностно повлиять на их мысли. Элрик надеялся на то, что знает, по крайней мере, их желания. Он считал, что в этом заключается его единственный шанс на победу. И он должен победить. От этого зависит, выживут маги или нет.

Элрик взглянул на Мьёрну и Беела, стоявших рядом с ним. Им было всего по сорок лет, но утрата мест силы уже серьезно сказалась на них. Они недолго были связаны с местами силы и ослабели меньше, чем старики, но Элрик мог разглядеть на их лицах всё новые признаки старения. Волосы Мьёрны поседели, а запавшие глаза Беела казались провалами, населенными тенями.

Они стояли перед большим иллюминатором в передней части пассажирского салона транспорта, тем самым исподволь притягивая к себе внимание. Все были в черных балахонах, что придавало троице еще более подозрительный вид. Элрик надел балахон, который ему подарила Изабель, с вышитым на груди рельефным узором из серебряных и медных нитей. В согнутой в локте руке он держал посох. Посох был коротким — около трех футов в длину, из тусклого серебра, стилизованный под старину. Элрик хотел устроить так, чтобы как можно больше окружающих запомнили его. Когда транспорт зайдет в док, новость о прибытии техномагов быстро распространится по станции. Элрик подумал, что их стратегия оказалась успешной: пассажиры нервно поглядывали на них и держались поодаль.

— Мы прибываем через пятнадцать минут, — сообщила Мьёрна.

Элрик мрачно кивнул в ответ, он был занят просмотром изображений, которые появлялись перед его мысленным взором. Он знал, что другие тоже этим заняты. Подключившись к камерам службы безопасности Вавилона 5, он наблюдал за тем, как Олвин и Карвин бродили по одному из самых беспорядочных базаров станции, среди толчеи и шума. Окружив себя иллюзиями, они замаскировались под дрази: серая, чешуйчатая кожа, грубые штаны и туники, пурпурные шарфы на шеях. Официально Элрик и два его компаньона были первыми магами, появившимися на станции, но ничто здесь не являлось тем, чем казалось. Замаскировавшиеся Карвин с Олвином прибыли днем раньше.

Еще одна камера показывала пустой коридор. В стене слева имелась дверь, упрямо не желавшая отворяться. За этой дверью жила дрази по имени Рабелна Дорна. Она должна выйти до того, как Элрик прибудет на станцию.

По плану Олвин с Карвин должны были прошлой ночью «случайно» на нее наткнуться и организовать утечку информации. Она была воровкой, промышлявшей на станции, и за последние месяцы несколько раз летала в систему Тенотк. После каждого вояжа ее счет пополнялся кругленькой суммой. Она была превосходным орудием, с помощью которого маги смогут сообщить Теням некоторую определенную информацию.

Олвин и Карвин должны были устроить так, чтобы ей удалось «подслушать» их разговор. Поскольку всем очевидно, что техномаги еще не появились на станции, никто не заподозрит никакого обмана.

Но прошлой ночью, когда Олвин и Карвин зашли в тот бар, где Рабелна собирала информацию, там произошла драка между двумя группами дрази. Одни дрази носили пурпурные шарфы, другие — зеленые.

Дело в том, что у дрази заканчивался их пятилетний цикл, и они, согласно обычаю, разделились на две группы. Каждый дрази вытаскивал из огромной бочки шарф. Те, кому достались пурпурные шарфы, образовали одну группу, кому зеленые — другую. Весь следующий год они будут драться между собой, победившая сторона будет править до конца цикла. Дикий, бессмысленный обычай, видимо внедренный давным-давно Тенями. В некотором роде модель конфликта, в который скоро окажутся втянутыми они все.

Олвин и Карвин, носившие пурпурные шарфы, угодили в драку, и едва не попали в руки службы безопасности станции. Рабелна вернулась в свою каюту и с тех пор не выходила оттуда. Информация передана не была.

Элрик еще даже не ступил на палубу Вавилона 5, а все уже пошло вкривь и вкось.

Если Рабелна получит информацию после «прибытия» на станцию магов, то она заподозрит подвох. Если даже и не заподозрит, то ее клиенты с Предела точно почуют неладное. Информацию надлежало передать так, чтобы она не вызвала ни малейших сомнений.

Элрик смотрел на пустой коридор, на закрытую дверь. Она ходила на базар каждый день, в одно и то же время. Но сегодня она не вышла. И Элрик понятия не имел, чем она занимается.

На Вавилоне 5 их главной слабостью был недостаток информации. Ни один маг не выбрал станцию в качестве своего места силы, поэтому и о самом Вавилоне 5, и о тех, кто населял его, магам было мало что известно. Судьба предыдущих четырех станций серии «Вавилон» способствовала угасанию интереса магов к этому проекту. Эта пятая станция — пятая по счету — пока еще не просуществовала достаточно долго для того, чтобы кто-нибудь из магов захотел надолго здесь поселиться.

Мьёрна была теснее других связана со станцией. Она посещала Вавилон 5 много раз, никогда, однако, не раскрывая себя. Вскоре после того, как станция вступила в строй, Мьёрна подключилась к сетям службы безопасности, связи и другим системам станции, но не удосужилась разместить на ней собственные зонды. Используемые службой безопасности примитивные камеры давали поверхностную информацию о том, что оказывалось в их поле зрения. Камеры располагались лишь в общественных местах и были способны обрабатывать только элементарные звуковые и видео сигналы.

Однако Круг избрал Вавилон 5 в качестве ложного места сбора, поскольку был уверен, что Тени открыто не нападут на такое многолюдное место. Могущество Теней было, конечно, велико, но они не захотят столь открыто его демонстрировать. Следовало ожидать более изощренной атаки, и, если Элрику удастся задуманное, она обязательно произойдет.

Находились ли на Вавилоне 5 сами Тени, Элрик не знал. На Зафране 8 Гален выяснил, что сенсоры магов иногда видят Теней как области аномальных помех. Магам нужно обыскать станцию. Элрику оставалось только надеяться, что они ничего не найдут. Потому что если Тени свободно передвигаются по станции, то его отвлекающий маневр почти наверняка обречен на провал.

Маги рассчитывали на успех, зная, что Тени предпочитают действовать незаметно, через своих марионеток. Если и здесь они работают подобным образом, это окажется на руку Элрику.

Еще одна черта Теней могла сослужить магам хорошую службу. Тени были высокомерными существами. Они продемонстрировали свое высокомерие, отправив тело Келла на Селик 4. Тени показали, что им известно о месте сбора магов, но, тем не менее, они пока не считают нужным нападать на них. Они были уверены в том, что смогут уничтожить магов в любой момент. Элрик надеялся на то, что это было излишне самоуверенное суждение.

Однако такая уверенность была бы оправдана, окажись у Теней союзник среди пятидесяти членов его группы. Перед тем, как оставить Селик, Элрик предупредил всех о том, что от них может потребоваться самопожертвование. Никто не стал протестовать. Элрик был уверен в том, что не ошибся в выборе. Но как мог Элрик быть уверенным в том, что ни у кого из его группы нет задних мыслей, что никого не возмутит то, что его могут попросить пожертвовать собой, чтобы остальные смогли выжить? Всего одно слово агентам Теней, и отвлекающий маневр провалится.

На мгновение Элрика охватило чувство безнадежности. Задание казалось невыполнимым. Они были мелкой группкой слабых беглецов. Они не могли доверять друг другу. Им ничего не было известно о могуществе Теней. Как же они смогут победить?

Элрик знал, что такие мысли были ему не свойственны. Пульсирующая боль в голове по-прежнему не давала покоя, и энергии у него было намного меньше, чем раньше. Их план может сработать, если он не подведет магов. Элрик снова, в который раз, прокрутил в голове все, что было сделано за два последних дня.

Корабли магов были спрятаны в безопасном месте, где они пробудут до возвращения хозяев. Элрик с Инг-Ради разделили магов на маленькие группы. Им предстояло добираться до Вавилона 5 разными рейсами, чтобы заставить Теней поверить, будто они уничтожили свои корабли, пытаясь скрыть, куда направляются.

Каждая группа должна будет ненавязчиво привлекать внимание к своему прибытию на станцию. Следовало создать видимость того, что маги прилетают на Вавилон 5 отовсюду, и что их не пятьдесят, а пятьсот. Все пятьдесят окажутся на станции в течение нескольких следующих дней, но фальшивые записи в бортовых журналах вперемешку с иллюзиями должны создать впечатление, что маги прибывали сюда на несколько дней дольше.

Элрик будет выступать в качестве представителя магов, его задача — руководить проведением отвлекающего маневра, который Тени должны принять за чистую монету. Инг-Ради, как менее искусной в плетении интриг, предстояло действовать за кулисами. Если удача будет им сопутствовать, то через пятнадцать дней они присоединятся к основной группе магов и все вместе улетят в тайное убежище. Они смогут добиться желаемого, только если их план окажется безупречным, а координация усилий — превосходной. Тени должны быть убеждены либо в том, что убили всех магов, либо в том, что ни одному магу не скрыться от них.

Элрику уже много лет не приходилось дирижировать столь тщательно разработанным обманным маневром. Конечно, ему никогда не приходилось иметь дело с таким опытным противником, и ставки никогда не были так высоки. Но принципы, на которых строился этот финт, остались прежними. Лучший отвлекающий маневр должен быть элегантным и проводиться внешне без всяких усилий, просто, как взмах руки, как игра в наперстки. Все должно быть подготовлено и заранее расставлено по своим местам. Исполнение должно быть безупречным, время — точно выверенным. Когда они начнут действовать, их усилия должны привести к одному-единственному, неизбежному результату, ради которого все и затевалось.

Противник должен быть убежден в том, что контролирует события, что все идет по его плану. Маги должны внушить врагу определенные идеи, их собственные действия должны казаться предсказуемыми и неоригинальными. Элрик быстро определил, кого на Вавилоне 5 маги смогут использовать для достижения своих целей. Изучил их личные дела, ознакомился с их деятельностью, собрал информацию об их темных секретах. Некоторые маги действовали инстинктивно, некоторые осваивали язык тела или в совершенстве овладевали приемами модуляции голоса. Для Элрика важнее всего на свете была история. Если ты знаешь прошлое человека, то можешь предсказать его будущее. Прошлое — это пролог к настоящему и будущему.

Опираясь на собранную информацию, можно было предположить, что Рабелна Дорна отправится на базар. Но она, тем не менее, до сих пор не вышла из своей каюты. И оставалось всего десять минут до прибытия их корабля.

Наконец, дверь каюты отошла в сторону. В дверном проеме появилась Рабелна. Мьёрна напряженно улыбнулась Элрику. Времени оставалось совсем мало.

Элрик подключался то к одной камере, то к другой, наблюдая за Рабелной. На ней не было вообще никакого шарфа. Она была одета, как человек, в строгий коричневый жакет и юбку. Толстые серые чешуйки выпуклостями проступали под одеждой. Элрик знал, что Рабелна довольно бегло говорила по-английски, что можно было считать достижением — дрази традиционно были не в ладах с чужими языками. Одежда и владение языком открывали ее неуверенность в себе. На Вавилоне 5 ее контактами были, в основном, люди, и она, очевидно, стремилась приспособиться к их обычаям и произвести на них впечатление. К дрази она, казалось, не питала никаких чувств.

Рабелна направлялась на базар. Ее излюбленный рынок имел дурную репутацию: площадка, заставленная мелкими, тускло освещенными лавочками, торговавшими экзотическими и зачастую запрещенными или крадеными товарами.

Олвин и Карвин поджидали ее около ларька, куда она часто заглядывала. Хозяином здесь был землянин, торговавший краденым.

Рабелна обходила базар, периодически останавливаясь то там, то здесь. Наконец, она подошла к тому ларьку, около которого ее поджидали маги.

Олвин разместил там зонды, и Элрик связался с ними, воспользовавшись заранее условленным общим для всей их группы кодом доступа. Элрик выбрал зонд, укрепленный на дисплее кассы. Рабелна ждала, пока хозяин завершит дела с другим покупателем. Карвин с Олвином стояли чуть в сторонке, спиной к ней. Они разговаривали на языке дрази.

— Капитан Вайда выгнал нас потому, что испугался нашей возможной победы, — говорил Олвин.

— Мы не виноваты в том, что вытянули пурпурные шарфы, а все остальные — зеленые, — сказала Карвин. — Мы должны были драться. Это не повод нас вышвыривать.

— Зеленое иго, — заявил Олвин.

При упоминании о конфликте зеленых и пурпурных, Рабелна помрачнела.

— Я подам иск по поводу оплаты. Техномаги заплатили сверху. Они должны поделиться деньгами с нами.

Услышав о техномагах, Рабелна осторожно взглянула в их сторону. Она вдруг заинтересовалась, опустила руку в карман и включила маленький диктофон.

Олвин взял Карвин за руку, понизил голос:

— У меня есть идея получше.

Рабелна придвинулась чуть поближе.

— «Зекхите» прибудет сюда через десять дней, чтобы забрать техномагов. Тогда мы соберем всех пурпурных дрази Вавилона 5 и нападем на них. Зададим урок капитану Вайде и всем Зеленым.

— Великолепно! — пришла в восторг Карвин. — Пошли искать Пурпурного вождя!

Они двинулись прочь, а Рабелна выключила диктофон, и на ее чешуйчатой физиономии появилась коварная улыбка. Она с любопытством поглядела вслед Олвину и Карвин.

Чтобы продолжить наблюдение за ними, Элрик связался с одной из находившихся на базаре камер службы безопасности, не разрывая при этом связи с зондом Олвина. Перед его мысленным взором появились рядышком оба изображения.

Олвину и Карвин не удалось уйти далеко. Они наткнулись на троих Пурпурных дрази, пристально разглядывавших группу Зеленых дрази, собравшихся на другом конце рыночной площади. Пурпурные, вдохновленные появлением своих, похлопали Олвина по спине и двинулись к Зеленым, явно затевая драку.

Иллюзия должна всегда быть на сто процентов достоверной, и Олвину пришлось взять на себя роль лидера. Он двинулся прямо на одного из Зеленых, и, проходя мимо, сильно толкнул его плечом. Видимо, Олвин не учел веса дрази, его отбросило в сторону и развернуло. В этот момент дрази, воспользовавшись уязвимостью Олвина, внезапно резко ударил его кулаком.

Олвин рухнул на спину, Карвин бросилась на его защиту, нанеся дрази несколько быстрых ударов. Началось побоище.

Рабелна, снисходительно покачав головой, повернулась к хозяину лавки.

— Мой отпуск заканчивается, — произнесла она на превосходном английском. — Мне надо лететь немедленно. У вас для меня что-нибудь есть?

Элрик слегка расслабился. Она проглотила наживку. Их первый шаг оказался успешным. Враг получит известие о том, что техномаги зафрахтовали дразийский транспорт «Зекхите». Архивные записи покажут, что этот корабль способен вместить более пятисот пассажиров, а это сработает в поддержку иллюзии того, что все маги вместе собирались покинуть Вавилон 5.

Этот транспорт был одним из трех вариантов отлета, подготовленных Элриком. В игре в наперстки, которую сейчас вел Элрик, наперстками являлись три корабля, а маги — горошиной, спрятанной в одном из них. Вторым кораблем был земной транспорт «Тайдуэлл». Он тоже прибывал на станцию через десять дней и мог перевезти пятьсот пассажиров. Маги зафрахтовали его от имени подставной холдинговой компании, много лет назад учрежденной Олвином. Сделка была замаскирована так, чтобы противник, приложив определенные усилия, смог бы определить истинных нанимателей транспорта. Элрик ожидал, что они выяснят это в тот же день, когда он прибудет на Вавилон 5.

Выяснив, что «Тайдуэлл» зафрахтован магами, Тени уничтожат корабль в надежде, что тем самым задержат магов и внесут неразбериху в их планы. Одновременно Тени продолжат расследование. Они предположат, что у магов в запасе имеется еще один способ покинуть Вавилон 5. Всем было хорошо известно, что хитрости и отвлекающие маневры свойственны магам.

Но о найме магами «Зекхите» не существовало никаких письменных договоренностей, и об этом не удалось бы узнать, не будь этой «случайной» утечки информации. Когда Рабелна доставит эту новость Теням, они посчитают, что найм «Тайдуэлла» — отвлекающий маневр, а истинным планом магов является отлет со станции на «Зекхите». Высокомерные Тени решат, что разгадали весь стратегический замысел магов.

Но им не узнать, что на Вавилоне 5 не пятьсот, а всего пятьдесят магов. И даже из тех пятидесяти всего половина окажется на борту корабля-приманки. Этой жертвы не избежать, она необходима для поддержания иллюзии. Элрик надеялся на то, что сможет спасти другую половину своей группы, воспользовавшись третьим наперстком, третьим вариантом отлета: двадцатью пятью билетами, купленными на разные имена на малотоннажный круизный лайнер «Кристал кэбин».

Элрик снова сосредоточился на том, что творилось на базаре. Сотрудники службы безопасности станции начали разнимать дерущихся. Олвин с трудом отбивался от двоих зеленых дрази, Карвин взобралась на ближайший прилавок, и с разбегу прыгнула на них. Элрик сам посоветовал Олвину наладить взаимоотношения с местными пурпурными дрази, но он не предполагал, что Олвин сделает это таким образом. Элрик понимал, что Олвин, по крайней мере, получает удовольствие от хорошей драки, и что Карвин тоже рада такому развитию событий. Он надеялся, что им обоим удастся избежать ареста.

Элрик разорвал связь с зондами, предоставив Олвина и Карвин самим себе. Транспорт входил в просторный док Вавилона 5. Элрик кивком указал Мьёрне и Беелу, что им пора собрать немногочисленные личные вещи.

Маги ушли, а Элрик подключился к камерам, находившимся в заполненной народом таможенной зоне станции, где они окажутся после того, как сойдут с транспорта. Среди всей суеты Элрик заметил трех центавриан, и похвалил себя за то, что идеально спланировал время прибытия на станцию.

Одному из троих центавриан в их плане отводилась ключевая роль.

Просматривая записи, сделанные Мьёрной, Элрик был приятно удивлен, обнаружив, что Морден, «мертвый» археолог, был на Вавилоне 5 частым гостем и сейчас тоже находился здесь. Даже если Элрику не удалось бы обмануть Теней, то их слугу-землянина он обманет. Морден станет приводным ремнем в механизме обманного маневра Элрика.

Чтобы добраться до Мордена, надо воздействовать на его марионетку. Этой марионеткой станет посол Центавра Лондо Моллари. У Лондо были большие аппетиты, а подобными личностями легко манипулировать. Видимо Элрик был не первым, кто так считал.

По всей вероятности Лондо уже общался с Морденом в течение некоторого времени. В том, какими именно были отношения между ними, Элрик убедился еще час тому назад. Морден общался со многими обитателями Вавилона 5 так же, как беседовал во время ассамблеи с техномагами, включая самого Элрика, но сам факт разговора еще не означал, что собеседник становился его союзником. Однако, он несколько раз заходил в каюту к Лондо, и они в одно и то же время появлялись в Садах станции. В обширном зеленом лабиринте они могли беседовать, не попадаясь на глаза службе безопасности.

Более того, Морден держал Лондо под наблюдением. Элрик обнаружил нескольких агентов, работавших на Мордена. Агенты встречались с Морденом, после чего их видели в казино в те часы, когда там бывал Лондо, или следовавшими за ним в «Зокало». Элрик даже видел, как один из агентов Мордена играл с Лондо, и выиграл у посла кучу денег. Элрику было любопытно, сколько из громадных карточных долгов Лондо подстроил Морден. Ограниченность ресурсов посла позволяла держать его под контролем.

Сначала Элрик думал, что в ответ на вопрос Мордена «Что вы хотите?» Лондо попросил денег, чтобы оплатить часть его нескончаемых долгов, или женщину, или преимущество перед своим злейшим врагом — послом Нарна Г'Каром. Элрик пока не осознал до конца глубины пороков Лондо.

В конце прошлого года Тени уничтожили нарнскую военную базу в квадранте 37, десять тысяч нарнов были убиты. Элрик предполагал, что Тени сделали это, дабы закрепить свой союз с центаврианами — заклятыми врагами нарнов. Элрик не верил в то, что нападение было предпринято по просьбе Лондо, — распущенный, непутевый дипломат средней руки, как описывала Лондо Мьёрна, не выглядел настолько кровожадным.

Однако теперь Элрик узнал иное.

Олвин и Карвин, прибывшие на станцию еще вчера, постарались за это время «снабдить» своими зондами как можно большее число обитателей станции. Особое внимание они, согласно инструкции Элрика, уделили Виру Котто — атташе посла Моллари. Элрик не рискнул посадить зонд на самого Лондо, опасаясь того, что Морден или Тени могут засечь его и выявить интерес техномагов к послу.

Идея укрепить зонд на Вире полностью себя оправдала. С его помощью Элрику удалось получить очень ценную информацию. Всего часом раньше Вир присутствовал на встрече Лондо с лордом Рифой, знатным центаврианским вельможей.

Элрик ждал этой встречи. Просматривая архивы станции, он заметил, что согласно расписанию, личный корабль лорда Рифы прибывал сегодня на Вавилон 5 и должен был вылететь обратно в тот же день. Дальнейшее изучение показало, что существует связь между визитом на станцию лорда Рифы и прибытием центаврианского транспорта «Ондави», доставившим сюда груз зерна на продажу. Рифа пытался скрыть тот факт, что транспорт и груз принадлежат его роду, ибо торговля считается недостойным занятием для центаврианина столь высокого происхождения. Но за последние годы могущество рода Рифы сильно пошатнулось, накопились долги, и решение заняться коммерцией стало отчаянной попыткой сохранить привычный и желанный для него уклад жизни. Прилетев на станцию лично, Рифа явно надеялся быстро сбыть товар, не выдав, что для него значила эта сделка.

Элрик предположил, что во время своего краткого визита Рифа должен встретиться с центаврианским послом, хотя маг считал, что для Рифы, одного из самых влиятельных центавриан вне императорской семьи, эта встреча будет разве что данью приличиям, — Лондо вряд ли достоин его внимания.

Но по ходу встречи выяснилось, что именно Лондо в ответе за уничтожение базы в квадранте 37 и гибель десяти тысяч нарнов. В данный момент Рифа не знал, как именно Лондо удалось это устроить, и какие тайные силы оказались в его распоряжении. А лорд очень хотел это выяснить. Однако Лондо ему ничего не сказал.

Для Элрика ответ был очевиден. Лондо продал душу Теням, мечтая сокрушить нарнов и вернуть Центавру доминирующую роль в Галактике. Лондо не давало покоя то, что нарны, бывшие рабы центавриан, сейчас не только завоевали свободу, но и стали более могущественной силой, чем их бывшие господа.

В противоположность нарнам, центавриане вырождались. Сейчас у них не было ни воли, ни ресурсов, чтобы противостоять растущей угрозе со стороны Нарна. Вместо того, чтобы смириться с потерей нескольких колоний, либо мобилизовать свой народ на борьбу, Лондо выбрал легкий путь, который к тому же давал ему наилучшие шансы прославиться. Он оказался намного более жестоким и жадным до власти, чем считала Мьёрна.

Она, возможно, возразила бы Элрику, указав на то, что Лондо еще не осознал полностью, что именно он натворил. Но десять тысяч живых существ погибли. Он должен это понять. А сейчас он вступил с Рифой в заговор, целью которого было убийство старого императора для того, чтобы посадить на трон своего ставленника. Амбиции Лондо росли с каждой секундой. Он не задумывался ни о последствиях, ни о цене, которую придется заплатить за его поступки, ни о том, кому придется за это расплачиваться. Безрассудство Лондо привело Элрика в ярость.

Если бы не Лондо и ему подобные, Теням пришлось бы выползти на свет, пришлось бы открыто сражаться в своей войне. Если бы не они, Тени давно показали бы, кто они такие — разносчики хаоса и смерти, и давно были бы разбиты. Если бы не они, магам не пришлось бы все бросить и улететь. Лондо связался с Тенями ради преходящей, ничтожной выгоды. Маги отказались стать союзниками Теней, хотя это почти наверняка приведет к их полному уничтожению.

Но сейчас Лондо отлично послужит магам. Он станет марионеткой не только для Теней, но и для Элрика. Но от этой мысли легче Элрику все равно не стало. Ему сейчас хотелось, чтобы в его план входила смерть Лондо.

Усилием, выработанным долгой практикой, он подавил гнев. Транспорт вошел в док, пассажиры покидали корабль. Пульсирующая боль в голове мага усилилась. Боль-фантом, память о кризалисе и планете, некогда бывшей частью его самого. Боль быстро стала невыносимой. Ему уже давно следовало отдохнуть. Но сейчас на это не было времени.

Неподалеку, в кормовом пассажирском салоне, Мьёрна вытаскивала из-под сиденья свою небольшую сумку. Вставая, она слегка пошатнулась, Беел помог ей удержаться на ногах.

Выбирая, кто из магов войдет в его с Инг-Ради группу, Элрик старался брать не только тех, кого считал достойным доверия, но и тех, кто был старше и слабее. Возможно, Келл смог бы разработать стратегию, которая позволила бы им обмануть Теней, не пожертвовав при этом ничьей жизнью. Но Элрик не смог составить такой план. Он верил, что ради спасения остальных можно пожертвовать несколькими жизнями. Элрик на мгновение прижал руку к узору, украшавшему спереди его балахон. Элрик надел этот балахон не только для того, чтобы привлечь к себе внимание, но и как дань уважения Изабель. Она пожертвовала собой, чтобы спасти Галена. Теперь многим из них предстоит последовать ее примеру. Но Элрик надеялся, что не всем.

Чтобы наверняка выполнить задание, Элрику пришлось взять в свою группу нескольких молодых и сильных магов. Он сделает все, что в его силах, чтобы спасти их.

Но главное — успешно провести отвлекающий маневр, чтобы основная группа магов смогла безопасно достигнуть убежища. Причем, даже если их план увенчается успехом, маги будут уже не теми, что раньше. Они не сдержали своей клятвы следовать заповедям Кодекса. Они не сражались на стороне добра, они просто защищали себя. Они улетали, оставляя всю галактику гореть в огне, обрекая на смерть населявшие ее народы. Элрик представить себе не мог, как они после этого смогут декламировать слова Кодекса. В конце концов, их время прошло. Когда умрут последние маги, их история, их Кодекс, их подвиги, их открытия умрут вместе с ними.

Возможно, они слишком хорошо хранили свои секреты.

Подошли Мьёрна и Беел. Элрик выпрямился, не желая демонстрировать свою слабость. Они втроем быстрым, уверенным шагом двинулись к люку, другие пассажиры уступали им дорогу.

Когда маги вышли в многолюдную таможенную зону и заняли очередь в ожидании проверки документов, мимо них прошел лорд Рифа. Центаврианин поднимался на борт личного корабля. Все было на месте для того, чтобы сделать следующий, запланированный Элриком шаг — внушить кое-кому одну мысль. Вот и все, что от них требовалось.

У барьера, где проверяли прибывающих, стоял Лондо со своим атташе Виром. Они только что попрощались с Рифой. Лондо в своем вычурном псевдовоенном мундире был похож на павлина. Безвкусная вышивка золотыми нитями, золотые эполеты и обшитые золотыми нитями петли пуговиц, а в дополнение ко всему этому — яркая, бросающаяся в глаза золотая брошь в форме звездного цветка, эхо давнего влияния магов. Лондо начинал лысеть, что для мужчины-центаврианина было величайшей трагедией. Прическа мужчины, по их обычаям, должна была отражать его положение в обществе. Чтобы компенсировать облысение, волосы Лондо были зачесаны вверх, подобно головному убору индейца, и поднимались над его головой выше, чем у лорда Рифы и даже выше, чем у императора. Лондо не понимал, что волосы образовывали вокруг его головы своеобразный черный нимб.

Рядом с ним стоял Вир — что-то вроде слуги, его одежда была намного проще, волосы подстрижены гораздо короче. Нервный, явно страдающий избыточным весом мужчина, еще не прошедший испытания и поэтому пока не знавший, кто он на самом деле.

Вручая охраннику документы, Элрик посадил на него зонд, и притворился, что не замечает внимания со стороны Лондо и Вира. По выражению лица Лондо можно было сказать, что реакция центаврианина на появление Элрика была именно такой, какую он и хотел вызвать у посла. Вир что-то сказал, Лондо ему ответил. Элрик установил связь с зондом, прилепленным к щеке Вира, перед его мысленным взором возникло не слишком привлекательное изображение профиля Лондо.

— …за много лет видел всего одного, — говорил Лондо. В его голосе был слышен легкий акцент уроженца северных провинций. — Они почти никогда не путешествуют. Они не любят оставлять свои места силы. Увидеть одного из них — редкость. Увидеть сразу двух — очень скверная примета.

Как ожидал и надеялся Элрик, Лондо знал кое-что о магах. Его суеверия вкупе с амбициями будут магам очень полезны.

Таможенник пропустил Элрика. Сейчас к пульсирующей боли в голове добавилось эхо, создаваемое биотеком, боль-фантом завладела всем его телом. Элрик ждал, пока Мьёрна и Беел пройдут таможню, и думал о Галене. Отсутствие Галена так же было непривычно для него. С тех пор, как Гален начал жить с ним, и до самого его посвящения они никогда не расставались. Находясь на Сууме, Элрик почти всегда знал, где находится Гален и чем занимается. Сейчас у Элрика остались одни страхи. Задание Галена было чрезвычайно опасным. К тому же, он должен был сражаться не только с Тенями, но и с самим собой.

Элрику хотелось быть рядом с Галеном. Но Элрик не верил в то, что когда-нибудь снова увидит его. Он сказал Галену, что надеется вернуться с задания живым и здоровым, и это было правдой. Но, как бы он ни надеялся на это, он знал, что его надеждам не суждено сбыться. Он, как и другие маги, должен пожертвовать жизнью. Это знание сделало неловким их с Галеном расставание — Элрик не хотел, чтобы Гален почувствовал его отчаяние.

Но Гален должен выжить. Элрик ясно дал понять Блейлоку, что без Галена ему лучше не возвращаться. Но правда заключалась в том, что если Гален сам решит уничтожить себя, то Блейлок не сможет помешать ему. А если Тени их обнаружат, ни один не спасется.

Конечно, последнее относилось к ним всем.

Мьёрна и Беел прошли таможню, и маги вместе двинулись дальше, как было заранее указано Элриком — они напоминали репродукцию с картины знаменитого центаврианского художника «Прибытие трех техномагов для благословения первого императора Центаврианской Республики». Маги прошли мимо Лондо и Вира, не обращая на них никакого внимания.

— Трое, — сказал Лондо. — Да уж, ничего хорошего.

Это, по крайней мере, было правдой.

 

Глава 8

Гален прошел вслед за Блейлоком к столику в корабельном ресторане. Они заняли столик у стены, откуда хорошо просматривалось все помещение.

За прошедшие одиннадцать дней Гален почти не виделся с Блейлоком и обменялся с ним всего парой слов. Часть пути до сектора Омега они проделали на своих кораблях. Когда продвижение к цели на кораблях магов стало опасным, они, применив маскировку, сели в неприметном порту и спрятали свои корабли. Дальше им пришлось пользоваться «общественным транспортом». Они уже сменили три корабля, причем под разными именами. Это должно было скрыть, кто они на самом деле. Все предыдущие корабли были плохо сконструированными, переполненными посудинами с совершенно нездоровой обстановкой, где совершенно невозможно уединиться.

Но этот последний корабль, который доставит их в систему Тау Омега — систему, которую Г'Лил называла Тенотк — был круизным лайнером. Блейлок не пожелал сказать Галену, почему он выбрал именно этот корабль, и Гален решил, что Блейлок хотел понаблюдать за некоторыми влиятельными переселенцами, направлявшимися к Пределу.

То небольшое количество информации, которое смогли собрать зонды до их уничтожения, свидетельствовало, что именно в системе Тенотка кипела самая бурная деятельность, именно туда стекались представители многих рас. На четвертой планете системы вырос огромный город, форпост тьмы, привлекавший миллионы живых существ, стремившихся туда по им одним ведомым причинам. Была ли эта планета За'ха'думом, легендарной родиной Теней, маги не знали. Но Гален с Блейлоком смогут попасть туда и выяснить все на месте.

Они представлялись владельцем и служащим компании, производящей высокотехнологичные передатчики для связи на сверхсветовых скоростях. Подобная маскировка позволяла им иметь при себе один такой прибор в качестве «образца товара». Если они получат важную информацию, которую отсюда невозможно передать Элрику или другим магам лично, то с помощью этого устройства они смогут послать сообщение. Поскольку Тени, возможно, способны перехватывать сигналы магов, передатчиком можно будет воспользоваться лишь в самых крайних обстоятельствах.

Еще когда Гален и Блейлок летели на своих кораблях, старший маг во время одного из редких сеансов связи приказал Галену отпустить волосы, и даже объяснил, как можно слегка ускорить этот процесс. У Предела Блейлок не хотел использовать для маскировки иллюзии, потому что Тени были способны видеть сквозь них. Гален сумел добиться того, что его волосы выросли, хотя всего на четверть дюйма, но этого было достаточно для его легенды. На нем были простой черный свитер и брюки, поверх которых он, не снимая, носил свое черное пальто. После отлета с Селика он все время мерз, словно страдал от лихорадки, причем эта лихорадка со временем усиливалась.

Блейлок избавился от излюбленной черной шапочки, без которой его голова казалась странно голой. Череп Блейлока обладал замечательной, изящно вылепленной формой, и из-за его худобы производил еще большее впечатление. Он отрастил брови, оказавшиеся густыми и черными, но череп остался привычно лысым. Гален предположил, что в его возрасте лысина не привлечет к себе внимания. Блейлок выбрал темно-синий костюм и темно-синюю рубашку. Хотя костюм был слегка великоват Блейлоку, сидел он прилично. Создавалось впечатление, что он годами носил такой костюм. Для придания своему внешнему виду законченности, он добавил по золотому значку на лацканы пиджака и надел тяжелое золотое кольцо. Что-то изменилось и в самой манере поведения Блейлока. Ничто теперь не выдавало в нем мага, он выглядел и держался как типичный бизнесмен. Гален не мог определенно сказать, в чем именно выражались изменения.

Они взяли меню из ящичка у окна и заказали ланч. Бросив меню на середину стола, Блейлок пристально оглядел собравшихся в ресторане пассажиров. Гален взял его меню и вместе со своим собственным вернул на место. Ящичек для меню слегка перекосился. Гален поправил его.

Блейлок, казалось, не намеревался беседовать. Гален неохотно вытащил из кармана пальто грязный коричневый шарф, осторожно разложил его на коленях, скользя пальцами по неровной, покрытой сложным узором ткани шарфа.

Все последние одиннадцать дней он заставлял себя заниматься изучением файлов, которые, умирая, передала ему Изабель. Он не хотел владеть ими. В файлах содержались ее заклинания и информация об исследованиях, которые она вела. Он не хотел смотреть на них. Но он сам убедил Круг в том, что сможет перевести на свой язык ее заклинание, позволявшее прослушивать передачи Теней. Это заклинание, вероятно, было их единственной возможностью раскрыть тайные планы врага, выяснить, удался ли обманный маневр Элрика, и узнать, что именно Тени планировали предпринять против магов. Но Гален сам не знал, сможет ли он перевести ее заклинания, слишком разными оказались их языки. Его был языком уравнений, ее — языком вязания. Ее сильные пальцы переплетались между собой, совершая легкие, сложные движения. Гален до сих пор ощущал движение ее рук под своими.

Для записи своих заклинаний Изабель придумала своеобразный способ стенографии: последовательность движений, выполняемых поочередно каждым пальцем. Ее файлы содержали набор странным образом расположенных причудливых символов. Гален смог разобраться лишь в основных приемах и перевести несколько самых простых заклинаний, для наложения которых она пользовалась только одной рукой и ограниченным набором из самых простых движений. Но для более сложных заклинаний, где участвовали обе руки, Галену, казалось, не удастся подобрать аналогию в своем языке. Заклинание, позволявшее слушать передачи Теней, было одним из самых запутанных.

Некоторые свои заклинания Изабель записала другим способом, выткав их на гобеленах, украшавших стены их с Бурелл жилища. Галену этот способ записи показался более простым и естественным для ее языка заклинаний, которым был языком приемов вязания. Если бы у него была парочка таких гобеленов, то появилась бы возможность попытаться разобраться в ее работах другим способом. Но в его распоряжении оставался лишь этот шарф. Ее подарок. Гален знал, что в узор шарфа было вплетено зашифрованное послание, адресованное ему, но он до сих пор не смог его расшифровать. Истина была в том, что он сам не знал, хочет он расшифровать это послание, или нет. Но Гален чувствовал, что с шарфом связана его единственная надежда на перевод ее более сложных заклинаний.

Гален предпочитал работать с шарфом наедине, но времени у него было в обрез. Менее чем через час их корабль сядет на Тенотке, а он еще не закончил то, что должен был закончить.

Гален провел кончиками пальцев по выпуклостям, располагавшимся то там, то здесь на поверхности шарфа, подобно тому, как слепой читает книгу, в которой используется шрифт Брайля. Комочки грязи, запутавшиеся в вязании, царапали его поврежденную кожу. Грязь, конечно, пристала к шарфу в шахте, куда он отнес ее, где она…

Гален отогнал от себя эту мысль. Он не должен терять контроль здесь, перед Блейлоком.

То, что он держал в руках ее шарф, изучал ее файлы, выбивало Галена из колеи. Заклинания Изабель были отражением ее образа мышления. Они были ее частицей. Частицей, которую Изабель с последним вздохом передала ему. Он не хотел снова попасть в то время и место. Он не хотел вспоминать.

Когда Гален изучал ее заклинания в одиночестве на борту своего корабля, и воспоминания становились невыносимыми, он нашел два решения проблемы. Если он прекращал свои занятия достаточно быстро, то мог отвлечься от воспоминаний, просто переключившись на другую работу. Сосредоточиться и успокоить мысли Галену больше всего помогала систематизация собственных заклинаний. Он продолжал так давно начатую работу: группировал заклинания в последовательности. На данный момент Гален составил еще две прогрессии — группы заклинаний, которые строились на основе друг друга, становясь все сложнее и сложнее, их уравнения содержали все больше и больше элементов. Выстроив прогрессии и исследуя их ряд в обратном направлении, Гален обнаружил, что в основе каждой из них лежало уравнение, состоявшее из одного-единственного элемента. Когда-то таким образом Гален открыл состоящее из одного элемента заклинание уничтожения. Он не знал, что делают вновь открытые им уравнения, и знал, что никогда не должен применять их, но сам процесс упорядочения заклинаний, построения их в структурированные ряды помогал ему успокоиться. Гален предполагал, что это занятие позволяло ему ненадолго поверить в глупую идею, что все во Вселенной строилось в определенном порядке, таком же аккуратном и успокаивающим нервы, в каком он привык дома расставлять на своих полках свои вещи.

Но если Гален не прекращал работу над ее заклинаниями сразу, то ему никак не удавалось ни на чем сосредоточиться, даже на прогрессиях, пока он несколько раз подряд не обрушивал на себя магический огонь. Последний раз он проделал это четыре дня назад. Полный ярости от горя, Гален пять раз обрушивал на себя огонь. Его кожа до сих пор была красной и чувствительной. Мгновенно исцелить такие повреждения было не под силу даже органеллам.

После такой пытки озноб на время проходил, и он восстанавливал контроль над собой. Потом, от работы над ее заклинаниями, воспоминания, чувства и озноб возвращались.

Сейчас, сидя напротив Блейлока, Гален чувствовал, как энергия закипает внутри него. Скоро ему придется вновь обрушить на себя огонь.

— Центаврианин в красном жакете, — сказал Блейлок. — Что он здесь делает?

Видимо, Блейлок решил испытать его. Долгожданное отвлечение. Несколько последних часов они с Блейлоком по одиночке обошли весь корабль, размещая зонды, завязывая, где возможно, знакомства, влезая в базы данных, чтобы получить как можно больше информации о пассажирах. Гален встречал этого центаврианина раньше и подслушал некоторые разговоры.

— Ему сказали, что здесь есть работа, за которую он получит в десять раз больше, чем на Приме Центавра.

— Вон тот нарн. Что он ел на завтрак?

Нарна Гален видел впервые. Но тот носил белый плиссированный воротник, символ рабского прошлого нарнов. Сейчас так одевались члены экстремистской политической нарнской группировки, ратовавшей за полное истребление центавриан.

— Как член Кха'дай, он ел на завтрак акоту в память о лишениях, которые нарны терпели в годы рабства.

— Как долго женаты те двое? — легким жестом руки Блейлок указал на заинтересовавшую его парочку.

До этого, когда они проходили по коридору, Гален получил информацию о мужчине. Его звали Трент Баркли. Гален подумал, какое отношение к их заданию может иметь свадьба этой парочки.

— Двенадцать лет, — сказал он.

Блейлок принялся барабанить пальцами по столу.

— Ты смотришь, но не видишь. Смотри. Ищи.

Гален присмотрелся к парочке. Трент Баркли был главой крупной корпорации, занимающейся базами данных. Он носил дорогой костюм, на его жене было обтягивающее черное платье. Она взбила прядь волос над ухом, и Гален заметил на ее руке изящный бриллиантовый браслет. Когда женщина опустила руку, она поправила браслет.

Они уселись рядышком в угловой кабинке, она, сняв туфлю, потерлась ногой о его лодыжку. На столике перед ними стояли два стакана «Кровавой Мэри». Когда он разговаривал с ней, то его губы растягивались в улыбке. Они, очевидно, были влюблены друг в друга. Чего же от него хотел Блейлок, что он должен был увидеть? У него не было желания выяснять это.

Возможно, информация, полученная им в базе данных о женитьбе этого человека, была неправильной или неполной. Он мог взглянуть на ее файл, проверить, не совпадут ли они.

— Не ищи в базах данных. Я спрашиваю, что ты видишь.

Гален не мог больше на них смотреть.

— Я посмотрел. Я уже ответил вам.

Блейлок изучающе посмотрел на него.

— Я много раз пытался убедить Круг в том, что мы должны закрыться от внешнего мира, от его милых отвлекающих штучек, от его радостей, чтобы мы могли сосредоточиться на своем внутреннем мире и исполнить то, что нам предначертано. Но, если кто-то вырос в убежище, то он должен с огромной осторожностью покидать это убежище.

— Элрик не защищал меня. Он научил меня всему, что мне надо знать.

— Знаком ли ты с какой-либо семейной парой, женатой уже двенадцать лет? — спросил Блейлок.

Его родители прожили вместе двенадцать лет. Но Гален не назвал их имен.

— На Сууме я знал нескольких, кто прожил вместе так долго.

Блейлок прищурился:

— Я плохо знаю Суум, но разве те пары вели себя так, как эти двое?

— Жители Суума любят спорить. Когда они не спорят, они, в знак привязанности, лижут друг другу щеки.

— Женатые люди тоже любят спорить.

Гален взглянул вниз, на лежавший на его коленях шарф.

— Эти двое не были женаты двенадцать лет. Они вообще не женаты. Посмотри на женщину. Посмотри! Сколько ей, по-твоему, лет?

На ее лице можно было разглядеть лишь слабые намеки на морщины. Кожа рук была гладкой и упругой. Гален осознал свою ошибку. Идиотизм.

— Ей лет двадцать пять, — сказал он.

— Двадцать пять, а замужем — двенадцать лет… Видишь ее браслет?

— Бриллианты.

— Да. И, судя по тому, сколько внимания она уделяет браслету, он новый. Видишь, как она рукой касается уха, поправляет прическу?

— Да.

— Человеческие женщины флиртуют, демонстрируя внутреннюю сторону запястий. Это неосознанный инстинкт. Она сейчас с мужчиной, которого она хочет покорить, а не с тем, кого уже покорила. Ногой она действует тоже для этого. Взгляни в его глаза. Куда он смотрит?

— На ее губы.

— Признак сексуального влечения. Видишь, как он поправляет воротник? Он прихорашивается. Мужчина не ведет себя так с партнершей, с которой прожил двенадцать лет.

Гален глубоко вздохнул, чувствуя, что подвел Элрика, так плохо справившись с заданием.

— Если ты хочешь эффективно действовать во Вселенной, ты не можешь закрыться от нее. Ты должен знать, что происходит вокруг тебя. Ты должен знать, как действуют люди. Ты должен изучать их. Расскажи мне о той дрази.

Гален повернулся к столику, стоявшему у противоположной стены.

— Просто смотри на нее и говори мне, что ты видишь.

— Она одета, как человек.

На дрази был коричневый жакет и юбка, легкий плед, так могли одеваться бизнес-леди на Земле. Костюм, очевидно, был перешит под особенности фигуры дрази, но все равно бугрился от выпиравших толстых серых чешуек. Ее туфли были сделаны в стиле дрази, потому как человеческие оказались бы ей слишком узки, и, если бы она подогнала их под себя, то, вероятно, выглядели бы странно.

— Почему она одета, как человек?

— Возможно, она больше времени проводит среди людей, а не среди дрази.

— И?

— Она желает произвести впечатление на кого-то. Хочет, чтобы ее воспринимали серьезно. Она строит из себя дуру, думая, что лучше остальных представителей своего вида.

Ее открытый портфель стоял на столе, внутри него Гален мельком заметил коробку с инфокристаллами. Перед ней на столе лежало несколько аккуратных стопок, одна из которых оказалась стопкой кредиток, а две другие — электронными блокнотами. Вероятно, она была воровкой.

Подошел официант и вновь наполнил ее чашку — она пила кофе. Рука официанта коснулась одной из стопок, сделав башню из электронных блокнотов слегка неровной. Когда он отошел, она обеими руками поправила ее.

— Она аккуратна, — сказал Гален.

— Столь болезненное стремление к упорядоченности — признак неуверенности. Она боится потерять то, что имеет. Человек поправляет электронные блокноты или ставит меню на место, потому что считает, что его жизнь выходит из-под контроля.

Голова Галена резко дернулась по направлению к Блейлоку, и он увидел, что внимание Блейлока обращено не на дрази, а на него. Это вовсе не было проверкой его способностей. Блейлок изучал его точно так же, как и этих чужаков. Он напряженно сложил руки на коленях, и снова посмотрел на дрази.

К ее столику подошел человек, и она встала, пожала ему руку. Пока они разговаривали, она несколько раз бросала взгляды на стол, будто проверяя, не исчезли ли ее вещи.

— Она хочет, чтобы он присоединился к ней?

— Нет, — ответил Гален. — Она не хочет, чтобы он находился поблизости от ее вещей.

— Она честна с ним?

— Вы хотите, чтобы я воспользовался своими…

— Нет. Просто смотри.

Гален изучал, как изменение ритма сердцебиения, дыхания и другие физиологические признаки могут раскрывать ложь. Но без помощи сенсоров он способен был определить немногое. Он знал, что с ложью связаны движение зрачков и жесты, но у каждой конкретной личности они сильно различались, и, поэтому, чтобы сделать подобное определение, требовалось лучше знать объект своих исследований. Гален не знал, чего от него ждал Блейлок.

— Она смотрит ему в глаза. Руку держит в кармане.

— Рука в кармане у дрази, как и у многих рас, имеющих руки и карманы, значит многое. Когда кто-то показывает ладонь, он, обычно, говорит правду. Когда ладонь скрыта, правда так же скрыта. Она что-то скрывает. И очень нервничает по этому поводу.

Дрази снова пожала руку мужчине, и тот ушел. Она села обратно за столик, поправила стопки.

Гален повернулся к Блейлоку.

— Эти люди действительно интересуют вас? Или вы просто оцениваете меня?

— В различной степени они все могут оказаться полезными. Но ее появление здесь особенно меня тревожит.

— Почему?

Подошел официант с ее заказом. Гален заметил, что получил сообщение от Блейлока. Личное дело путешественницы-дрази. Ее звали Рабелна Дорна. Совсем недавно она находилась на Вавилоне 5. Гален не увидел в этом ничего особенного. Однако, она вылетела со станции всего девять дней тому назад, на транспорте, на котором ей бы никогда так быстро не пролететь такое огромное расстояние. Рабелна оставила транспорт в нескольких системах от Вавилона 5. Согласно следующей записи, всего лишь два дня спустя она оказалась на планете неподалеку от Предела, где и села на этот корабль. Чтобы пересесть с одного транспорта на другой, она, должно быть, нашла другое средство передвижения, намного быстрее первого.

Гален мысленно еще раз просканировал досье, чтобы посмотреть, где она была до того, как появилась на Вавилоне 5. Казалось, Рабелна большую часть времени проводила на станции, хотя в середине января совершила путешествие в систему Кьюрессе, расположенную неподалеку от Регулы, где жил Олвин. В течение последних шесть месяцев две планеты этой системы вели между собой жестокую войну. Гален принялся гадать, мог ли ее визит туда быть связан с войной, когда понял, что Олвин и Карвин вылетели с Регулы на Селик 4 в середине января. И в самом начале путешествия они были атакованы мощными кораблями без опознавательных знаков. Могла ли Рабелна иметь к этому отношение?

Перед Блейлоком поставили маленькую тарелку с тремя вареными картофелинами. Маг наклонил голову, и Гален понял, что Блейлок, должно быть, решает, не отключить ли ему участок мозга, отвечающий за вкусовые ощущения. Гален знал, что он способен на это. Гален подумал, что при такой еде от этого не будет большой разницы.

Гален заказал запеченное мясо. Украшенное всевозможной зеленью, его принесли на большом блюде. По сравнению с порцией Блейлока это показалось Галену настоящим пиршеством. Он вспомнил слова Гауэна.

— Кажется, мне этого будет многовато, — сказал он. — С удовольствием поделюсь с вами.

— Нет, спасибо, — ответил Блейлок.

— Вы думаете, она имеет отношение к нападению на Олвина?

— Да, — Блейлок вилкой разламывал картофелину.

— Она работает на… — Гален подумал, что будет лучше не называть их имени здесь, — …на них?

— Да.

— Поэтому она летит на Тау Омега?

Блейлок механически пережевывал пищу.

— Почему она вылетела с Вавилона 5 на Тау Омега? — переспросил он на языке Суума.

Гален покачал головой, удивленный тем, что Блейлок знает этот язык. Должно быть, он выучил его для того, чтобы свободно разговаривать с Галеном, не опасаясь подслушивания. Блейлок предупреждал, что на Тенотке им нельзя будет посылать сообщения друг другу. Но, если разговаривать на языке Суума, шансы на то, что кто-либо сможет понять их разговор, были практически равны нулю.

— Мне кажется, она — воровка, — продолжил Гален на том же языке.

— И что же она украла? — Блейлок говорил с резким акцентом, но правильно.

Гален посмотрел на стопку кредиток, стопки электронных блокнотов. Теней определенно не интересовали ворованные вещи. Но повернулся к Блейлоку:

— Информацию.

Блейлок прищурился:

— Какую информацию?

Информацию, которая интересовала Блейлока.

— Касающуюся нашего ордена.

Блейлок кивнул:

— Я в этом уверен.

— Как вы узнали? — задав вопрос, Гален сам догадался, каким будет ответ. — Элрик… Они на Вавилоне 5.

Блейлок отложил вилку, видимо закончив обед. Он съел лишь одну картофелину:

— Давай, ешь.

Если Рабелна везет новость о том, что маги собираются на Вавилоне 5, значит, их обман оказался успешным. Но это так же означало, что Тени начнут действовать против тех, кто находился на станции. Гален принялся за свое жаркое:

— Мы не можем предупредить Элрика?

— Нет. Но вполне возможно, что Элрик сам направил ее, она невольно стала его агентом.

Гален жевал и просто кивнул в ответ.

— Ты спрашивал, не испытываю ли я тебя. Конечно же, испытываю. Чтобы эффективно работать в паре с тобой, я должен тебя знать. Элрик считал, что тебе не стоило лететь со мной… — Блейлок выдержал паузу — У тебя руки красные.

Гален невольно уронил кусок.

— Здесь слишком сухо и холодно. Я к этому не привык.

— Опасно привыкать к некоторым вещам. Тело способно многое вынести, но поступки должны диктоваться дисциплиной, а не ее отсутствием.

Гален почувствовал, что его лицо покраснело от стыда. Он стиснул руками лежавший на коленях шарф.

— Шарф связала Изабель, не так ли?

Гален кивнул. Не было возможности спрятаться от ее имени, от воспоминаний о ней.

— Ты хочешь расшифровать послание, скрытое в узоре шарфа?

— Да.

— Ты веришь, что это поможет тебе перевести ее заклинание для прослушивания разговоров Теней?

— Да.

— В столь юном возрасте она уже была очень искусным магом, — сказал Блейлок.

Галена шокировало то, что Блейлок так хорошо отозвался о ней.

— Но она изучала строение биотека, чего вы не одобряли. Она стремилась понять, как работает биотек. Вы осудили Бурелл за подобные исследования.

— Если бы Изабель продолжила эти исследования, я осудил бы и ее. Гален, нам дано нечто, таинство, которое превыше нашего понимания, истинное благословение. Нечто, неразрывно связанное с базовыми постулатами и самой тканью Вселенной, с Богом, как некоторые называют это. Наше предназначение — наилучшим образом использовать данное нам благословение, стать лучшей силой Вселенной. Разве ангелу пристало разбираться в анатомии генов, дарующих ему крылья? Я думаю, что ангел, который занимается этим, теряет смысл своего существования. Его предназначение — порождать благоговение и внушать веру в Бога, творить благо повсюду, где только можно, попытаться понять и следовать воле Бога. Я уверен, что мы должны попытаться узнать о Вселенной все, что в наших силах, для того, чтобы понять волю Вселенной и следовать ей.

— Разве в процессе познания Вселенной мы не можем изучать самих себя?

— На протяжении нашей истории многие пытались раскрыть секрет биотека, но никому это не удалось. Я верю, что понимание нами биотека и природы наших с ним отношений придет к нам в последнюю очередь. Я не хотел видеть, как Бурелл и Изабель попусту тратили свои жизни, занимаясь этим бесполезным делом.

От гнева дыхание Галена участилось. Он постарался говорить спокойно:

— Это не бесполезное занятие. Они многое узнали. И, если они желали изучать именно это, зачем же их осуждать? Зачем запрещать им исследовать биотек?

— Вскрыть вещь еще не значит ее познать. Я могу разрезать лягушку и описать все ее органы. Я могу даже сделать выводы о том, как происходит всасывание питательных веществ в ее пищеварительной системе, как движется кислород по ее сосудам. Я могу электричеством стимулировать нейроны в мозгу лягушки, и заставить ее дрыгать лапками. Но разве я смогу таким образом понять, что она такое?

— Наука — одна из заповедей нашего Кодекса. Как вы можете отрицать ее?

— Исследуя вещи научными методами, мы разбираем их на части. Однако некоторые вещи невозможно понять, разложив по частям, их можно понять только в целом, — Блейлок выдержал паузу, придавая тем самым большее значение своим словам. — И что в конце этого научного исследования? Мы исследуем вещи научными методами, чтобы научиться управлять ими. Но контроль над биотеком не может быть достигнут посредством какой-то искусственной электрической стимуляции. Это дешевый метод, недостойный нас. Контроль должен вытекать из совершенного, предельного единения мага со своим биотеком. Сейчас мы контролируем его настолько убого, что расходуем все силы на развитие языков заклинаний, на дисциплину, на концентрацию. Только посредством совершенной дисциплины, совершенного контроля, при совершенной связи мы сможем действительно познать биотек. Маг, достигший полного единения со своим биотеком, испытает озарение, познает волю биотека и волю Вселенной. Тогда маги смогут исполнить ее волю.

Гален знал, что Вселенная не обладает ни сознанием, ни волей. А если бы обладала, если бы все случившееся было ее желанием, тогда Вселенная была холодной и порочной. Тогда, вместо того, чтобы стремиться к единению с ней, Гален сделал бы все, что в его силах, чтобы сразиться с ней, уничтожить ее. Слова сами полились из его уст:

— Почему кто-то должен захотеть исполнить волю Вселенной?

Пристальный взгляд Блейлока задержался на Галене:

— Мы посвятили свои жизни познанию. Какую мудрость можем мы извлечь из этого? Если мы сможем познать волю Вселенной, тогда мы сможем познать все. Мы сможем разорвать замкнутый круг войны и хаоса.

— А что если война и хаос и есть выражение воли Вселенной?

— Тогда бы Вселенная не воплощала себя в постоянных физических законах.

— В таком случае наука поможет нам понять ее.

— Определенно.

— Тогда почему Бурелл объявили выговор и подвергли остракизму за ее работу? Почему для того, чтобы получить знания, ей пришлось покалечить себя?

Блейлок ответил не сразу, его лицо оставалось непроницаемым:

— Этого я не знал, хотя и подозревал, — его худое лицо напряглось. — Тебе открыто не все, чего достигла Бурелл. Знай, что в своем стремлении добиться ответов, она совершила непростительную жестокость. Биотек — живая субстанция, хотя мы не понимаем, как именно она живет. Вскрыть биотек — не менее преступно, чем удалить имплантанты у мага.

Гален заинтересовался, почему Блейлок так уверен в том, что биотек — живая субстанция, хотя он никогда не изучал его. Конечно, Круг должен знать что-то о биотеке для того, чтобы воспроизводить его.

— Научное изучение можно провести и без вскрытия. Почему это тоже порицается?

В ресторане по громкой связи объявили на Интерлаке, что корабль прибывает в систему Тенотк. Сердце Галена подпрыгнуло, возбуждение передалось биотеку, эхом отразившему его, и Гален внезапно понял, что потерял интерес к разговору. Пусть себе Блейлок верит в то, что все они связаны между собой в каком-то глобальном вселенском порядке, для Галена это больше не имело значения. Хотя Гален не осознавал этого, но все последние одиннадцать дней, когда он думал о путешествии, и во время изучения, и когда он был взволнован, и когда жег себя магическим огнем, он думал только об одном: как он прибудет сюда, как найдет Элизара и убьет его.

Блейлок встал:

— Надо готовиться к высадке.

Гален замялся:

— Вы не закончили ланч.

Блейлок строго взглянул на него:

— Если бы я захотел, чтобы со мной летел Гауэн, я бы его взял.

 

Глава 9

Элрик мысленно наблюдал за тем, как Вир, спотыкаясь, пробирается по очередному темному коридору. Эту часть станции обитатели называли Трущобами. Вир искал техномагов, выполняя приказ своего господина. Атташе посла Центавра споткнулся о кучу тряпья и обнаружил, что под этой кучей кто-то спит. Фед, а это был именно он, вскочил на ноги, тряхнул торчащими во все стороны нечесаными, длинными волосами, и издал дикий рев. Он пару раз тряхнул Вира, как и было задумано, заставив центаврианина несколько раз повернуться вокруг своей оси, прежде чем «позволил» ему удрать.

Вир, судорожно переводя дух, прислонился спиной к стене, его глаза расширились от ужаса. Он пока не знал, что сегодняшний день для него — счастливый. Сегодня он, наконец-то, найдет магов. Найдет, потому что именно сегодня это нужно магам.

Всего за пару часов после прибытия магов на станцию Лондо вбил себе в голову, что ему необходимо получить их благословение. Это стало его навязчивой идеей. Лондо обуяла жажда власти, и он рассматривал встречу с техномагами лишь в одном ключе: как она сможет способствовать удовлетворению его амбиций. Он рассказал Виру о том, какую важную роль сыграли техномаги в истории Центавра. Однако официальная история Центавра имела мало общего с подлинной.

Тысячу лет назад центаврианский дворянин не слишком благородного происхождения возглавил силы центавриан и одержал победу в войне с зонами — еще одной разумной расой, обитавшей на родной планете центавриан, Приме Центавра. Зоны были полностью истреблены. Дабы отпраздновать столь знаменательное исполнение предначертанного центаврианам, этот мясник провозгласил начало новой эры — эры Центаврианской «Республики», что было просто другим названием Центаврианской Империи, а себе присвоил титул первого императора республики.

С этим омерзительным событием была связана одна из самых позорных страниц в истории техномагов. Фразур и двое других магов благословили тогда этого палача на царствование. Их появление на Приме Центавра было запечатлено на известной картине. Поэтому Элрик постарался обставить свое прибытие на станцию так, чтобы оно как можно больше соответствовало сюжету картины.

Те три мага сами жаждали могущества, желали править, оставаясь в тени. Как выразился Фразур: «Магия позволяет умным господствовать над остальными». Очень скоро они начали ссориться между собой. Драки продолжались до тех пор, пока они весьма эффектно не уничтожили друг друга. Видимо, память об этом частично сохранилась на Центавре. Наверное, Лондо именно это и имел в виду, заявляя, что увидеть сразу нескольких техномагов — «очень плохое предзнаменование».

Та позорная история случилась на заре существования ордена, в дни, когда созданный Вирден Кодекс еще не был принят многими магами. Но именно с этой историей было связано большинство воспоминаний центавриан о техномагах, «благословение» магов каким-то образом оправдывало все, что творили представители их расы, и все, что могли натворить.

Лондо искал подобного оправдания всем совершенным им зверствам и благословения на восхождение по лестнице власти, которое он предвидел. Сейчас было ясно, что амбиции Лондо простирались так далеко, что он уже воображал себя в роли императора.

Хотя Вир демонстрировал непроходимую глупость во многих областях жизни, у него определенно хватало ума опасаться встречи с магами, дабы просить у них аудиенции. Тем не менее, он уже несколько дней прочесывал станцию, разыскивая их. Сам Вир не стремился к власти, но он преданно выполнял приказ господина. Конечно, преданность убийце — не добродетель.

У Вира ушло несколько дней на то, чтобы выяснить: маги остановились в Трущобах. С этого времени он каждый день, трясясь от ужаса, спускался сюда, где не властвовали законы, расспрашивая тех встречных, к кому он не боялся приставать с вопросами о районе станции, который по слухам, маги объявили своим. Вир узнал, что маги оккупировали большую площадь, достаточную, чтобы вместить сотни магов. Ему примерно описали, где этот район находится, но Вир до сих пор не мог ничего найти. Вир пытался заплатить тому, кто покажет ему дорогу, но никто не отваживался на это, даже за деньги. Инг-Ради и другие великолепно поработали, нагнав страху на обитателей Трущоб. Если маги и были непревзойденными мастерами в каких-то областях, то это была одна из таких.

За Виром, оставаясь вне поля его зрения, следовал Фед, незаметно направляя его туда, куда было нужно магам. Маги напичкали Трущобы зондами, поэтому сейчас с легкостью наблюдали за продвижением центаврианина. Перед Виром то возникали, то исчезали иллюзорные проходы, одни коридоры оказывались заблокированными, другие казались освещенными и безопасными.

Внимание Элрика отвлекло какое-то движение в полутемной комнате, где сидел он сам и дюжина других магов, каждый из которых следил за различными секторами станции.

Инг-Ради стояла рядом с ним. Под потолком, освещая комнату, в воздухе плавали магические светящиеся шары. В их свете оранжевая кожа Инг-Ради казалась еще более бледной, а голубые жилки вен, замысловатым узором покрывавшие ее лицо, выделялись еще сильнее. Длинный узкий разрез ее рта был сухим и белым. Инг-Ради слегка наклонилась на один бок, будто она утратила чувство равновесия, все ее четыре руки безжизненно свисали вдоль тела. Ее состояние ухудшалось с каждым днем. Элрик знал, что она держалась лишь усилием воли.

— Я перехватила передачу по Золотому каналу, ты должен ее посмотреть, — сказала она. К Инг-Ради, по крайней мере, вернулся ее сильный, успокаивающий голос.

Легкий взмах руки, и в воздухе между ними появились два неподвижных изображения. Слева было изображение женщины, сидевшей за столом в роскошном кабинете. К стене позади нее была прикреплена эмблема правительства Земного Содружества. Стол украшали две небольшие металлические скульптуры в абстрактном стиле. Женщине на вид было лет тридцать пять, на ее лице застыло самоуверенное выражение. Коричневый жакет и черная, классического покроя, юбка. Темные, вьющиеся волосы уложены в высокую прическу, лишь по одной пряди волос спускалось вниз по обеим сторонам лица.

— Это сенатор Норман, — представила женщину Инг-Ради, — член сенатского комитета по разведке, и одновременно член сенатского комитета по надзору за Вавилоном 5. Влиятельная персона.

На изображении справа от Элрика был Джон Шеридан, командир Вавилона 5. Элрик впервые услышал о нем еще во время войны Земли с Минбаром, и с тех пор следил за его карьерой. Энергичный, харизматичный лидер, добрый человек, отличавшийся высокими моральными устоями и преданностью, опасный, хитрый военный стратег. Он принадлежал к редкому типу людей, достаточно практичных, но, одновременно, оставшихся мечтателями. Хотя Джон уже успел принять участие в войне, и достичь значительных высот в карьере, он был еще довольно молод. Как командиру мирной станции, ему предстояло стать главным действующим лицом в великой войне. Под его командованием Вавилон 5 либо исполнит свое предназначение, либо полностью его дискредитирует. Капитан стоял, сложив за спиной руки, в своем кабинете, молодой профессионал, готовый, по его мнению, справиться с любыми испытаниями. Он понятия не имел, с чем ему вскоре предстоит сразиться.

Инг-Ради пустила запись.

— Капитан Шеридан, — произнесла сенатор, растянув губки в улыбке, показавшейся Элрику снисходительной, — я рада, что, наконец, могу с вами поговорить. Поздравляю вас с новым назначением.

— Благодарю вас.

— Боюсь, разговор будет коротким, хотя речь пойдет о деле огромной важности. Нам стало известно, что на Вавилоне 5 находится большая группа техномагов.

Джон Шеридан кивнул:

— Ситуация под контролем.

Джон не владел приемами модуляции, но его голос был осязаемо звучным. Он знал, как отдавать приказы и сохранять достоинство при разговорах с начальством.

— Вам известны их планы?

— Служба безопасности докладывает, что они покинут станцию через пару дней, хотя подтверждения этой информации мы пока не получили. Они ведут себя дружелюбно, — он замялся. — Могу ли я спросить, почему вас это интересует?

Сенатор, отсутствующе улыбаясь, наклонила голову:

— Капитан, техномаги — это не простые волшебники. Они очень могущественны, и поэтому их миграции, вроде этой, являются вопросами планетарной безопасности. Особенно настолько массовые. Нам нужно, чтобы вы занялись этим делом. Узнайте их планы. Если они откажутся сотрудничать, вам придется задержать их.

Джон нахмурился:

— На каком основании я могу задержать их? Они же не совершили ничего противозаконного.

Сенатор продолжала говорить спокойно, сохраняя на лице дружелюбное выражение:

— Я слышала, что они остановились в секторе, который вы называете Трущобами, и где не действуют официальные законы. Вы можете задержать их за это, по крайней мере.

Джон быстро мотнул головой:

— Но это только породит ненужную напряженность.

Улыбка сползла с лица сенатора:

— Капитан, вы можете верить в то, что они не представляют угрозы, но это не так. Нас сильно беспокоит вопрос, каковы их дальнейшие планы, и вы — единственный человек, который может их выяснить. Надеюсь, что мне не придется напоминать вам о ваших обязанностях.

— Нет, — ответил Джон, — не придется.

— Хорошо, — она снова заулыбалась. — Мы ждем вашего доклада, и побыстрее.

Инг-Ради убрала изображения:

— Влияние Теней распространилось повсюду.

— Как могли мы так долго оставаться слепцами? — сказал Элрик.

Убийство президента Земного Содружества Луиса Сантьяго продемонстрировало, насколько велико влияние Теней на Земле. Элрик должен был догадаться, что Тени попытаются воспользоваться своими связями, чтобы заставить командира Вавилона 5 задержать их. Если маги откажутся подчиниться, им придется сражаться. Это подвергнет опасности станцию и ее обитателей, а маги могут оказаться втянутыми в великую войну.

Джон принял командование Вавилоном 5 только в начале этого года. Оставалось неясным, как он будет действовать, если полученный им приказ окажется противоречащим цели, ради которой был построен Вавилон 5. Ему придется выбирать между преданностью и моралью.

Элрик задумался, какую бы хитрость применить, чтобы обманом заставить Джона помогать им. Магам от него нужно было не только разрешение на отлет, они смогут безопасно покинуть Вавилон 5 и своими силами, но было бы лучше получить помощь от Джона и службы безопасности станции. Но Элрик почему-то не хотел обманывать капитана. Элрику хотелось верить в то, что Джон, представься ему такая возможность, будет действовать ради блага. Возможно, Элрик просто надеялся убедить себя в том, что у тех миллиардов живых существ, которых маги бросали на произвол судьбы, появится достойный лидер и шанс выжить. Тени сеяли семена раздоров и конфликтов, и бесчисленное количество живых существ погибнет, если только различные расы не смогут объединиться и выступить против истинного врага.

Он не станет обманывать Джона. Напротив, он испытает Джона, открыв ему правду.

Карвин вбежала к ним, еле переводя дыхание и заламывая руки от волнения:

— «Тайдуэлл» взорван.

Элрик кивнул. Он должен был испытывать облегчение от того, что Тени действовали именно так, как он ожидал. Но вместо этого Элрик пришел в ужас. Пока Инг-Ради расспрашивала Карвин о подробностях происшедшего, он твердил себе, что не было причины для подобной реакции. Но этот взрыв показался ему предвестником грядущих разрушений, отражением разума, которым, по всей вероятности, невозможно было манипулировать, силы, в противостоянии с которой, по всей вероятности, невозможно было выжить.

Пустота внутри него снова подталкивала к отчаянию. Элрик напомнил себе, что этот взрыв был частью его плана. Он случился с опозданием всего на час от расчетного, Элрик считал, что Тени нанесут удар чуть раньше. «Тайдуэлл» совершал последнюю остановку перед перелетом к Вавилону 5, и, согласно расписанию, должен был прибыть на станцию завтра. Тени всеми способами пытались задержать магов, ограничить их возможности, запугать их. Скоро должна последовать их последняя попытка заставить магов вступить в союз с ними. Когда она провалится, враг перейдет от попыток задержать их к попыткам уничтожить.

Через несколько часов Тени узнают о втором корабле, зафрахтованном магами, «Зекхите». Тени притворятся, что им ничего не известно об этом, в надежде заманить магов на борт корабля, где они легко уничтожат всех. Они должны быть уверены в том, что контролируют ситуацию, в том, что маги впали в отчаяние после взрыва «Тайдуэлла». Они не должны узнать о том, что сделали именно то, чего хотел Элрик.

Если только они каким-то образом не раскроют истинный план магов.

Самой большой опасностью для магов оставалось предательство. Элрик дал Гауэну тайное поручение наблюдать за действиями других магов. Элрик не сомневался в преданности Гауэна: Блейлок основательно занимался его воспитанием. Назначение Гауэна преследовало и другую цель. Теперь Гауэн будет занят и не сможет присматривать за ним, что он изо всех сил пытался делать. Элрик подозревал, что, присматривая за ним, Гауэн выполняет просьбу Галена. Теперь все внимание Гауэна будет сосредоточено на других магах. Подобные действия являлись нарушением основ этикета магов, но Элрику было необходимо знать, нет ли среди них предателей. Гауэн пока не обнаружил тому никаких признаков.

Элрик внезапно почувствовал усталость, встал и уничтожил кресло-платформу. Лицо Карвин выражало беспокойство и ожидание. В своем центаврианском наряде она выглядела прекрасной молодой женщиной, никто и не заподозрил бы, что она — техномаг. Для их целей Карвин подходила лучше всего. Она стала выдающимся молодым магом: искусным и изобретательным. Олвин хорошо ее выучил. После того, как они с Олвином организовали утечку информации Рабелне Дорне и поучаствовали в драке с дрази, им обоим пришлось провести следующую ночь в камере вместе с несколькими разозленными пурпурными дрази, но, тем не менее, никто даже не догадывался, кто она на самом деле.

Элрик связался с камерами, установленными в казино. Там, в безопасности, в роскошной обстановке играл и напивался Лондо. Это было его привычным времяпрепровождением.

— Подожди полчаса, — сказал он Карвин, — а потом иди.

Карвин нервно поджала губы и кивнула.

— Все идет по плану, — сказал Элрик. — Они поверят, что мы послали тебя, отчаянно пытаясь скрыть наш второй транспорт, провести очередной отвлекающий маневр. Ты готова?

Быстрое движение руки, и между ее указательным и средним пальцами появилась карта. На указательный палец Карвин было надето кольцо с печаткой, на которой была выгравирована руна солидарности.

Элрик улыбнулся:

— У тебя хорошо получается.

На лице Карвин засияла улыбка. Взмах руки — и карта исчезла. Она поспешила к выходу.

Элрик визуализировал перед своим мысленным взором чистый экран для написания сообщений. «Начинай». Представил себе, как его сообщение превратилось в биты информации, пролетело по воздуху к Феду и снова сложилось в короткую фразу.

Теперь Фед направит Вира к ним. Тени еще час будут считать, что Вир блуждает по Трущобам, но он появится скорее.

Элрик поднял глаза на Инг-Ради:

— Я займусь Джоном Шериданом. Я в любом случае собирался встретиться с ним.

— Позволь мне не согласиться с этим. Ты должен в первую очередь заботиться о себе. Иначе нам не выполнить задание.

Инг-Ради потянулась к нему, Элрик отступил на шаг. Она, как всегда, старалась лечить раны везде, где их видела. Но сейчас у нее не было лишних органелл, чтобы поделиться с другими. Все ее способности целителя сейчас понадобятся ей самой.

Элрик выпрямился, стараясь скрыть утомление:

— Я чувствую себя достаточно хорошо. Через два дня мы заснем вечным сном, вот тогда и отдохнем.

— Твой час еще не пробил. Эта часть твоего плана ошибочна. Ты должен выжить, ради всех магов. И ради Галена. Ты все еще нужен ему.

Элрик гнал от себя мысли о Галене. Что бы ни было нужно Галену, что бы ни было нужно ему самому, это не имело значения. Элрик составил план, не думая о личном.

— Больше всего магам нужно, чтобы мы справились с заданием. Любой ценой. Теперь извини, я должен идти.

— Мы обсудим это в другой раз.

Элрик через тяжелый круглый металлический люк выбрался из комнаты. Дальнейший его путь пролегал по погруженным в тень проходам и неправильной формы помещениям, из которых состояла часть Трущоб, объявленная магами своей. Нижние уровни изначально не предназначались для проживания. Здесь располагались различные механизмы и части систем жизнеобеспечения, проходы планировались лишь для доступа к ним в случае необходимости ремонтников. Рециркулируемый воздух, замкнутое пространство, неумолимая безжизненность этого места — все это давило на Элрика.

Элрик вышел в коридор, ставший одной из границ их территории. Подобно большинству коридоров Трущоб, он представлял собой экстравагантную структуру. Высотой в два этажа, на уровне второго снабженный узким мостиком. Светильники, располагавшиеся наверху, светили тускло, и периодически выключались вовсе. В результате коридор производил пугающее впечатление. Чтобы отпугнуть посторонних, маги расписали стены светящимися рунами и таинственными диаграммами. На самом видном месте горела руна солидарности.

Элрик добрался до перекрестка. Вир должен появиться из прохода с левой стороны. Элрик слегка отступил вправо и создал перед собой иллюзию твердой стены. Он будет ждать здесь.

Элрик знал, что через два дня их отвлекающий маневр либо удастся, либо нет, а их судьбы будут окончательно решены. Он должен исключительно точно дирижировать событиями, все должно происходить в рассчитанное, нужное время. Его энергия и концентрация не должны ослабеть. Элрик беспокоился о том, сможет ли он выдержать столь напряженный график. Но отвлекающий маневр лучше всего проводить очень быстро, не давая противнику времени на размышление. И сейчас все было готово.

Была создана видимость того, что маги прибывали на станцию в течение нескольких дней, в то время как те пятьдесят магов, которые действительно были на станции, в разнообразной маскировке появлялись то там, то здесь, создавая иллюзию, что их во много раз больше, чем на самом деле. Для маскировки маги использовали иллюзии тех, кого среди них не было, включая образы остальных членов Круга. В базах данных станции так же было отмечено увеличение их количества на Вавилоне 5.

В больших количествах были заказаны продукты и другие товары, как бы из расчета на долгий перелет. Маги недвусмысленно потребовали от продавцов, чтобы все товары были доставлены послезавтра, ко времени их отлета.

Трое молодых магов — Эмонд, Чиатто и Ак-Шана — занимались созданием видимости активных переговоров магов, находящихся на самом деле здесь, с теми, кого здесь в действительности не было, маскируя их фальшивую деятельность, обсуждая то, чего на самом деле не было. Все было устроено таким образом, чтобы Тени могли засечь эти переговоры.

Конечно, Тени являлись огромным неизвестным в уравнениях магов. Никто не знал, как велико их могущество, каков их образ мышления. Маги обыскали всю станцию в поисках статических аномалий, но не обнаружили ни одной. Если здесь и находились Тени, то их было очень мало. Но для того, чтобы раскрыть их иллюзию, хватит и одной. Элрик надеялся, что если Тени были здесь, то прятались, полагаясь на Мордена, служившего им глазами и ушами.

Все свободное время Элрик изучал Мордена. Хотя слуга Теней оставался загадкой, Элрик был уверен, что узнал о нем достаточно много, чтобы им манипулировать. Как и предвидел Элрик, Морден с самого начала избегал попадаться магам на глаза. Вместо себя он использовал других, в открытую или втемную. Пытаясь задержать магов, Морден использовал сенатора и Джона, в то время как Лондо и Вир должны были собрать информацию об их количестве и целях. Элрик собирался использовать Лондо и Вира таким же образом — передать через них Мордену нужную информацию.

Но Элрик знал, что вскоре ему предстоит схватка с Морденом. Морден сделает последнее предложение от имени Теней.

Элрик сосредоточился на изображении, двигавшемся перед его мысленным взором. Вир был уже близко. Несколько замаскировавшихся магов пронеслись мимо Вира, как бы убегая.

— Что это? — запаниковав, вскрикнул Вир.

— Техномаги! — прокричал Беел, пробегая мимо него.

Вир прижался спиной к стене, бормоча себе под нос:

— Атташе посла. Разве эта должность может быть опасной? Мне никто никогда не говорил, что посол — сумасшедший! «Отправляйся к техномагам, Вир! Устрой встречу с ними». Очевидно, они не желают, чтобы их беспокоили. Очевидно, они не придут в восторг, если их побеспокоить. И, хотел бы я знать, что они сделают с тем, кто их потревожил?

Вир несколько раз тяжело вздохнул, выпрямился и продолжил путь.

С того места, где стоял Элрик, созданная им иллюзорная стена казалась просто темным экраном. Сквозь этот экран он наблюдал за тем, как Вир приближался к перекрестку. Настал момент убедить Вира в том, что маги не хотят иметь никаких дел с Лондо, хотя дело обстояло совсем наоборот.

Вир заглянул за угол в коридор, перпендикулярный тому, которым он пришел, уставился на горящие по стенам руны. Убрал голову обратно, но, спустя секунду, снова заглянул в коридор:

— Э-эй?

Вир сделал несколько шагов по пустому коридору, громко произнося в царившей здесь тишине:

— Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари. Убегавшие отсюда люди сказали мне, что здесь я могу найти техномагов. Я здесь по поручению посла Моллари, и хочу поговорить с тем, кто здесь главный.

Фед занял позицию на следующем перекрестке. Оттуда раздалось низкое рычание, постепенно становившееся все громче. Элрик связался с зондом, размещенным на щеке Вира, перед его мысленным взором появилось изображение. Из перпендикулярного коридора в главный проход проникал красный свет, потом раздались чьи-то тяжелые шаги.

Вир встревожено смотрел на свет:

— Это твое первое предупреждение.

Из-за угла появился демон, огромный, покрытый чешуей, он наклонился, занимая своим телом все двухэтажное пространство коридора. Пол дрожал под его ногами. Демон шествовал прямо к Виру, пристально уставившись на него двумя белыми, пронизывающими глазками. Его пасть открылась, продемонстрировав набор великолепных зубов, от его дыхания исходил запах гнилого мяса.

Вир замер на месте. Только когда демон остановился и навис над ним, губы Вира обрели снова способность двигаться. Он быстро-быстро заговорил:

— Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари. Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари. Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари. Я…

Элрик создал иллюзию самого себя, стоявшего на мостике над головой Вира. Визуализировал заклинание, позволявшее иллюзии говорить:

— Прервать программу.

Демон исчез.

— Ты не из пугливых, — проговорила иллюзия Элрика.

Пользуясь тем, что внимание Вира было приковано к иллюзии, Элрик уничтожил фальшивую стену коридора, шагнул Виру за спину.

— Я работаю на посла Моллари, — ответил Вир. — Спустя какое-то время о страхе забываешь навсегда.

Элрик наложил заклинание: вспышка, и его иллюзия исчезла. Теперь он заговорил сам:

— Что же твой господин хочет от меня?

Услышав голос Элрика, раздавшийся из-за его спины, Вир подпрыгнул. Однако, он быстро пришел в себя. В этом паяце было и нечто большее, нежели глупость:

— Мой шеф желает встретиться с вами.

— Сожалею, — Элрик произнес это таким тоном, чтобы было абсолютно ясно, что он вовсе не сожалеет. — Ни я, ни мои братья не даем частных аудиенций. Нам больше нечего сказать тем, кто живет по эту сторону галактического Предела.

Если цель их сбора здесь была до сих пор неясна кому-либо, то Элрик прояснил ее окончательно.

Вир улыбнулся и пошевелил пальцами:

— Ага. Но он готов заплатить.

Образ мышления Лондо заразил и его слугу.

— Деньги — пустое. Там, куда мы направляемся, они нам не понадобятся.

— Позвольте мне объяснить по-другому. Если я вернусь, не выполнив поручения, то личные последствия для меня будут печальными.

— А если ты попытаешься заставить нас отправиться туда, куда нам не хочется, то последствия будут еще печальней, — Элрик повернулся и пошел по коридору.

— Простите, могу я хотя бы узнать ваше имя? — спросил Вир.

Элрик остановился и снова повернулся к нему лицом:

— Элрик.

Выдержал паузу для большего эффекта:

— Есть старая пословица: не испытывай терпения волшебников, ибо скоры они на гнев и расправу. Не приходи больше, Вир Котто.

Элрик пошел прочь, довольный встречей. Вир передаст их послание, а Лондо откажется смириться с отказом. Амбиции не позволят ему так легко отказаться от своей идеи.

Пока Фед с Беелом «провожали» Вира, заставив его основательно поплутать по Трущобам, Элрик вернулся в свою комнату — крошечное помещение размером с чулан, в котором помещался лишь тюфяк для сна. Он еще не выполнил все, что должен был, но пульсирующая боль в его голове усилилась. Элрик не мог позволить другим магам видеть его в таком состоянии. Он выругал себя за слабость.

Элрик улегся на тюфяк и связался с камерами службы безопасности, установленными в казино. Их там было множество, чтобы отслеживать случаи мошенничества, поэтому Элрик легко мог увидеть почти все, на что хотел посмотреть.

В казино была создана комфортная, уютная атмосфера: тусклые светильники на стенах, тихая музыка. Некоторые участки были подчеркнуто ярко освещены. Сверкающие гирлянды ярко-белым светом очерчивали периметр игровых столов, колонны синего света отмечали путь к Колесу фортуны. Бар, вокруг которого было расставлено несколько столиков, сулил возможность подкрепиться. Лондо сидел у стойки бара, среди прочих искателей развлечений.

Карвин вошла в казино. Ее центаврианские шелка немедленно привлекли внимание Лондо. Его страсть к прекрасным женщинам была почти так же сильна, как жажда власти.

Карвин устроилась за столом, где играли в покер на большие ставки, открыла сумочку и высыпала на стол горсть фишек. Лондо осушил свой бокал, сполз с табурета и подошел к ней, торопясь к началу новой игры.

Элрик переключился на камеру, расположенную над плечом крупье.

— Дорогая леди, вы, должно быть, новичок на Вавилоне 5. Если бы мне раньше довелось увидеть столь прекрасную леди, как вы, то я бы вас запомнил.

Этот палач нарнов мнил себя неотразимым.

Она улыбнулась:

— Да, благодарю вас.

Он взял ее руку, накрыл второй рукой:

— Я — Лондо Моллари. Позвольте мне, как послу на Вавилоне 5, официально поприветствовать вас.

— Карвин, — представилась она.

Лондо отпустил ее руку, уселся рядом с ней:

— Какое необычное имя. Вы не одна?

— Больше нет.

Он засмеялся:

— Удачно, что мы встретились. Некоторые клиенты этого заведения охочи до наивных туристов. Я мог бы вас защитить.

— Я бы предпочла защитнику приятеля.

Лондо, явно восхищенный, наклонил голову:

— Я тоже. У вас любопытный акцент. Могу ли я спросить, откуда вы родом?

— Меня вырастил человек, — хотя Карвин и была совсем юной, она превосходно владела собой.

— А… Это объясняет вашу очаровательную прямоту в разговоре. Центавриане слишком любят запутывать отношения между мужчиной и женщиной.

— Я всегда считала секс намного более привлекательным, чтобы откладывать его ради игры, — Карвин выбрала фишку, провела по ее окружности большим пальцем. — Но игры, конечно, тоже важны для меня. В игре проявляется характер. Играя с мужчиной, я могу понять, понравится ли мне секс с ним.

Крупье начал новую игру и, пока Лондо пытался заставить свой рот закрыться, Карвин сбросила несколько карт.

— Вы играете? — спросила Карвин.

Лондо встрепенулся:

— Да, конечно, дорогая леди.

— Я рада, — ответила Карвин, — но, должна вам сказать, я — не леди.

Всего игроков оказалось пятеро. Первые несколько кругов прошли неинтересно. Карвин крупно поставила и проиграла. Лондо делал более скромные ставки, всякий раз уступая Карвин. Он то и дело рассматривал свои карты, не в силах сосредоточиться.

Потом показалось, что Лондо пошла карта, и он несколько раз поднял ставки. В конце концов, в игре остались только он и Карвин.

Лондо подвинул всю кучу фишек на середину стола, подняв ставку еще на сотню кредитов:

— Каких игроков вы предпочитаете?

Когда рука Лондо двинулась назад, Карвин слегка прикоснулась к ней:

— Тех, кто бесстрашен.

Карвин сдвинула к центру еще больше фишек, подняв ставку на две сотни.

Позади Лондо возник Вир, он появился очень вовремя:

— Я должен был догадаться! Я из-за вас рисковал жизнью, а вы!..

— Вир! Никогда не появляйся незаметно за спиной у игрока в покер! Сколько раз я тебе об этом твердил?

Вир успокаивающе поднял руки, слегка поклонился:

— Знаю. Простите. Я просто немного взволнован. Мне надо поговорить с вами, Лондо. У меня есть новости, которых вы очень ждали.

— Что? Сейчас? Да я тут… — Лондо внимательно посмотрел на Вира. — Наконец-то! Ты так же медлителен, как нарн, которому приказали принести хлыст.

— Эй! — вмешался один из игроков. — Вы играете или нет?

Лондо горящим взглядом посмотрел сначала на гору фишек в центре стола, потом на Карвин, потом опять на фишки, и снова на Карвин.

— Дорогая леди, я вынужден выйти из игры. Государственные дела. Боюсь, они куда менее интересны. Надеюсь как-нибудь сыграть с вами еще раз.

— Буду рада, — ответила Карвин.

Лондо встал и поцеловал ей руку. Вир заметил перстень с печаткой на пальце Карвин, его глаза расширились. На печатке была изображена руна солидарности, та самая, что горела на самом видном месте на стене коридора в Трущобах. Как и было задумано, Вир сообразил, кто такая Карвин. Часть дезинформации попала по назначению. Если Тени продолжат придерживаться прежней стратегии, то вскоре им станет известно остальное.

Вир взволнованно потащил Лондо от стола. Всего через несколько минут Лондо придумает новый план, как добиться благословения техномагов. Лондо поднимет ставки, и у Элрика будет шанс отыграться.

Все шло по плану. Элрик глубоко выдохнул и поднес руку к виску. Пустота в его голове, заполненная тьмой, пульсировала, давила на лоб, на заднюю часть глаз. С каждым ударом сердца боль становилась сильнее, будто великая тьма собиралась, взорвав его голову, выплеснуться наружу.

Он должен внимательно наблюдать за Лондо. И в ближайшее время он должен устроить встречу с Джоном Шериданом. А потом ему предстоит «встреча» с Морденом.

Но все это подождет несколько минут. Всего несколько. Пока боль утихнет.

 

Глава 10

Сотрудник таможни Тенотка 4 раскрыл кейс, в котором лежал «образец» сверхсветового ретранслятора. Гален окинул взглядом просторный, отделанный черным камнем вестибюль космопорта, притворяясь скучающим, хотя с трудом сдерживал дрожь от выброшенного в кровь адреналина. Биотек эхом отреагировал на его волнение.

Таможенник, похожий на скелет инопланетянин, принадлежащий к расе, с которой Галену ни разу до этого не приходилось сталкиваться, бегло взглянул на прибор, закрыл кейс и разрешил им идти дальше. Блейлок взял свой саквояж и кейс, а Гален — свой чемодан.

В вестибюле кипела бурная деятельность. Казалось, в порту не хватало сотрудников, он не справлялся с таким потоком прибывающих и отбывающих пассажиров. Гален задействовал сенсоры, провел сканирование на нескольких частотах, пытаясь обнаружить ясно очерченные области статических помех. Блейлок шел по вестибюлю рядом с ним, периодически поворачивая голову то вправо, то влево. Слегка кивнул в направлении дальнего угла. Там сенсоры Галена, проведя сканирование на частоте, лежавшей у самой границы инфракрасного диапазона, засекли крупный участок пространства, заполненный статическими помехами. Группа Теней.

Внезапно сама идея о том, что они смогут проникнуть сюда, смогут незамеченными собрать необходимую информацию, показалась ему смешной. Они продолжили свой путь — два бизнесмена, мечтающие разбогатеть на войне. Сила тяжести здесь была слегка выше, чем на Сууме, и Гален с непривычки волочил ноги. Он на каждом шагу ожидал, что кто-то обнаружит их и потребует, чтобы они остановились.

Гален поглядывал на окружавших их разнообразных существ, говоря себе, что в такой толпе они могут проскочить незамеченными. Блейлок считал, что лучшие шансы на успех будут у них в том случае, если они, находясь на этой планете, не будут накладывать никаких заклинаний, чтобы их не засекли. Блейлок имел в виду обмен сообщениями, создание иллюзий, щитов и использование боевых заклинаний. Но, сказать правду, они понятия не имели, какой процент от общего числа их заклинаний способны засечь Тени. И даже если они не будут накладывать никаких заклинаний, враг может легко засечь постоянно излучаемую ими магическую энергию. Теперь Гален понял, почему Блейлок говорил, что им нельзя задерживаться здесь надолго.

Блейлок настаивал на использовании зондов. При создании этих микроскопических устройств использовались широко распространенные технологии, а не уникальные, присущие только техномагам, поэтому обнаружение на планете подобных устройств не выдаст присутствия магов. Блейлок уже «пристроил» зонды на многих пассажиров их корабля, включая Рабелну Дорну, и ухитрился «снабдить» ими и нескольких служащих космопорта.

Покинув здание, они вышли на узкую улочку, со всех сторон окруженную многоэтажными зданиями. Шум стоял ужасающий: как будто одновременно работала тысяча отбойных молотков. Слышался рев мощных двигателей, скрежет металла. Резко пахнущий кислотой воздух, казалось, застревал в глотке. Гален закашлялся.

— Не дыши глубоко, — посоветовал Блейлок. — В этом воздухе полно ядовитых примесей.

Гален, стараясь справиться с дыханием, изучал окружающую местность. Он знал, что по местному времени вечер еще не наступил, но не мог разглядеть солнца на небе. Столбы дыма поднимались в небо, создавая облако смога над городом, из-за чего он казался погруженным в вечные сумерки.

Справа от них строилось новое здание портового комплекса, стройка и являлась основным источником шума. Слева огромный грузовик выезжал с территории порта и прокладывал себе дорогу по узкой улице. Он вез тяжелый генератор, чьи резкие серебристые контуры контрастировали с окружающими темными зданиями.

Движение на улицах было оживленным, им повстречались представители многих рас: дракхи, стрейбы, вурты и, в меньшем числе, люди, центавриане, дрази, пак'ма'ра. Нескольких инопланетян Гален вообще не смог узнать. В дверях здания на противоположной стороне улицы Гален краем глаза засек пятно статики. Еще одно — впереди по улице, двигалось в противоположном от них направлении. Дальше, за ним — еще два. Гален осознал, насколько невыполнимым было их задание. В прошлый раз всего лишь одна Тень чуть не расправилась с ними. А это место просто кишело Тенями.

Рабелна Дорна вышла из здания космопорта через другой проход, через несколько дверей от той, через которую вышли Гален с Блейлоком, и пошла вниз по улице. Она словно очень хорошо знала, куда направлялась.

— Я — за ней, — сказал Блейлок, передавая Галену саквояж. Кейс с ретранслятором он оставил у себя. — Иди в отель и жди меня там.

Он немедленно, широким шагом двинулся за ней, не дав Галену возможности ответить.

Гален быстро взглянул на Теней, на других пешеходов, спешивших по улице. Казалось, никто не проявлял интереса ни к нему, ни к Блейлоку.

Блейлок хотел, чтобы он поработал над заклинанием Изабель. И он займется им, как бы ему не хотелось обратного. Но сначала он должен сделать еще кое-что.

Припортовый район города был обширен, здесь располагалось множество источников энергии, характеристики некоторых были совершенно незнакомы Галену. Он медленно просканировал район в поисках энергии, излучаемой магом. Естественно, он засек самого себя и Блейлока. В остальном он не был настолько уверен. Обнаруженные им потоки энергии были мощными и обладали странными характеристиками, их невозможно было разобрать на составляющие, чтобы понять, не скрывается ли за ними слабый поток магической энергии. Если так оно и было, то для того, чтобы его обнаружить, Галену пришлось бы провести более детальное сканирование. Гален приказал сенсорам продолжать работу, зная, что на ее выполнение уйдут дни, но даже в этом случае результаты сканирования могут оказаться неполными. Но, так или иначе, Гален должен узнать, нет ли здесь Элизара. И, если он здесь, то сколько бы Теней не защищало его, ему не жить.

Отель располагался в пятнадцати кварталах впереди. По дороге туда Гален разместил свои зонды везде, где только смог. Хотя у него были собственные мотивы для того, чтобы отправиться к Пределу, он, как и обещал, сделает все, что сможет, чтобы помочь Блейлоку и всем магам. Фед говорил, что эта миссия — чистое самоубийство, и он был прав. Блейлок сознавал это и именно поэтому взял с собой ретранслятор. Даже если они не вернутся, собранная ими информация попадет к магам. Гален спокойно воспринял это, мысль о смерти в последнее время была единственной мыслью, приносившей ему покой. Он надеялся покончить со всем, и на Тенотке это почти наверняка произойдет. Но Гален поклялся, что если ему представится хотя бы один шанс, то Элизар умрет раньше него.

Пока Гален шел по улице, на посадку зашел очередной корабль. Его двигатели были в отвратительном состоянии, и при торможении издавали мерзкий вой. Эта планета, казалось, ставила своей задачей бесконечно третировать его органы чувств. По каньонам улиц плыли облака смога и дыма. Почти везде что-то строилось, подтверждая слова Г'Лил о том, что город быстро растет. Дороги представляли собой хаотический лабиринт, расходились в стороны под странными углами. Иногда новые здания перегораживали целые улицы. В других местах улицы сворачивались кольцами и просто исчезали. Казалось, что город строился вовсе без плана, или, если план застройки и существовал, то он был сложным, и его нельзя было легко определить. Огромные, явно дорогие строения соседствовали с убогими и покинутыми. Дома строились вперемешку с производственными объектами, деловые здания с буйными развлекательными заведениями. По дороге Гален обнаружил несколько Теней. Тени периодически встречались ему в городе, но Галену показалось, что он прошел мимо большинства из них незамеченным. Однако он чувствовал, что Теней в городе намного больше. Они предпочитали не афишировать себя.

Ощущая нарастающий дискомфорт, Гален, наконец, добрался до отеля. Внутри отель оказался островком спокойствия. Желая выдать их с Галеном за преуспевающих бизнесменов, Блейлок забронировал два смежных номера в одном из самых дорогих отелей. Гален осмотрел их и прошел в свою комнату. Он был удивлен размерами номера. Комната была такой крошечной, что там с трудом умещались кровать, шкаф и миниатюрный санузел. Жилая площадь была здесь роскошью.

Гален был очень сильно возбужден, энергия биотека бурлила в нем. Он поставил вещи к стене, нашел пульт климатической установки и включил ее. В крошечном пространстве стало очевидно, что ему не отвертеться от выполнения того, что он должен делать. У него было задание, то самое, над которым он работал ежедневно с самого начала их путешествия к Пределу. На этот раз он не должен отвлекаться, пока не выполнит его до конца. Он не должен больше стремиться подавить воспоминания, не должен отрываться от работы, как бы трудно она ему не давалась. Если они собирались выяснить планы Теней, касающиеся магов, включая группу Элрика на Вавилоне 5, то они должны научиться расшифровывать передачи Теней.

Гален вытащил шарф из кармана, провел пальцами по небольшим выпуклостям.

— Тебе будет теплее, — говорила она.

Она взяла шарф и повязала ему на шею, обдав его своим тонким ароматом. Отклонилась назад, поджав губы.

— Тебе идет.

— Ты сама его связала?

Она положила руки ему на плечи:

— Конечно.

— Значит, в шарф вплетено заклинание?

— Это загадка для тебя.

Гален уселся на кровать, закрыл глаза и сгорбился, изучая шарф. Он заставил свои пальцы медленно, петля за петлей, ощупать весь шарф. В узоре была заключена ее мысль, замороженная во времени, мысль, которую она подарила ему.

Гален уже давно скопировал рисунок узора, но почему-то продолжал ощупывать шарф, будто в узоре была заключена дополнительная информация, которую нельзя было записать, будто в шарфе оставалась частичка ее самой. Но там ничего не было, ничего, кроме абстрактного узора. Гален пытался расшифровать, что же записано в виде сложной последовательности узелков, гладких участков ткани и канавок, однако последовательность продолжала казаться ему хаотичной, такой же, как и сигналы Теней.

Конечно, простейший способ разгадать ее шифр — это разгадать, какое заклинание или сообщение было вплетено в узор, а потом искать связь между ним и деталями узора шарфа. Гален не хотел думать о ней и о том, какое послание она могла оставить ему. Но у него не было выбора.

Она прижалась к нему. Ее сущность, ее запах обволокли его. Она отклонилась назад:

— Тебе идет.

Его имя. Она могла вплести в узор его имя.

Он подумал, каким образом она могла бы закодировать имя в узоре. Она могла использовать алфавитные номера букв его имени: четверку для «Г», единицу для «А». Могла использовать в качестве детали узора руну, которую он для себя выбрал. Могла перевести его имя на различные языки. Могла воспользоваться одним из многих сложных шифров, созданных различными расами на протяжении долгих лет, или изобрести свой собственный. Время шло. Ему не удалось ничего обнаружить.

Он должен поискать другое слово.

Гален, смяв в руках шарф, дрожа, поднялся на ноги. Он включил климатическую установку на полную мощность, потом снова рухнул на кровать.

Словом, которое он никак не хотел применить, было, конечно же, слово «люблю». Слово, которое она, умирая, сказала ему. Слово, которое он так и не сказал ей.

Когда Гален стал искать детали узора, соответствующие слову «люблю», то нашел их везде. Оно, в различных формах, повторялось снова и снова, написанное маленькими буквами и большими, один элемент узора сплетался с другим.

Сообщение не было зашифровано, как он думал, особо сложным шифром. Узор состоял из множества маленьких, простых элементов, соединенных между собой в верхних точках. Гален не понимал, как он умудрился раньше проглядеть это. Когда он сидел рядом с ней в тренировочном зале на Сууме и изучал ее щит, то больше всего был поражен его простотой. В щите воплотилось то, что в первую очередь привлекло к ней Галена: простота и элегантность ее мышления.

Как только Гален расшифровал одно слово, найти остальные оказалось довольно простым делом. Как и в случае с одним словом, все послание повторялось множество раз, с использованием различных вариантов узоров. Гален находил слова по одному до тех пор, пока не прочел все послание. Послание из прошлого будущему, от мертвого к живому, наконец-то проливающее свет на другую вселенную, в которой оно было составлено. Она прошептала ему в ухо.

«Чтобы ощутить любовь, слова не нужны».

Гален посмотрел на сжатый в руке шарф. Ему показалось, что он разглядывает шарф с огромного расстояния, эту испачканную грязью коричневую вязаную полосу ткани, эту незначительную деталь туалета. Она прощала его за его неудачу, за то, кем он был: недостойным ее, негодным человеком.

Как он показал ей свою любовь?

Он не смог уберечь ее, а потом, когда она лежала при смерти, он, вместо того, чтобы обнадежить ее признанием в любви, спорил с ней.

Она боролась за каждый вздох, чтобы в те последние мгновения найти воздух для того, чтобы говорить, чтобы обнадежить его, чтобы признаться в любви к нему.

А потом она умерла.

Ее послание ничего не изменило. Она могла простить его, но он никогда не простит себя.

Он снова увидел ее мертвой, ее расслабленное лицо, ее голову, наклоненную набок. Ее рот был слегка приоткрыт, а серые глаза стали пустыми и холодными. Частично зажившая царапина тянулась сверху вниз по правой стороне ее лба к тонкой брови. Кожа странно блестела и казалась искусственной.

— Я не смогла бы жить, — шептал ему ее голос, — зная, что не защитила тебя.

Гален заставил себя сдержать рвущиеся рыдания, с трудом справился с яростным потоком энергии, бурлившем внутри него. Он дрожал. Но он не мог обрушить на себя магический огонь. Его могут засечь. Гален применил испытанный способ — упражнения на сосредоточение. Выполняя их одно за другим, он уходил из этого места, из этого времени, от чувств, которые тогда испытывал, закрываясь в темном, тайном центре, где пряталось его «я».

Постепенно Гален понял, что открыл ее файлы и попытался перевести ее заклинания вновь открытым. Его мозг работал бесстрастно, механически. Время шло. В комнате стемнело.

Со временем Гален разобрался, что многие ее жесты можно было соотнести с отдельными, повторяющимися элементами узора, что проясняло структуру ее заклинаний. Перевод пошел легче и быстрее.

Главным затруднением для Галена до сих пор было то, что ее заклинания состояли из серии жестов, выполнявшихся последовательно. Его же заклинания накладывались моментально, одним уравнением. Гален не знал, как ввести в свои уравнения фактор времени. В его языке заклинаний не было ничего подобного.

Если время не играло большой роли в ее языке, что казалось справедливым для некоторых ее более простых заклинаний, тогда его уравнение должно быть эквивалентом всех ее жестов, входящих в заклинание, но выполненных одновременно. Если указательный палец ее левой руки совершал особое движение, а потом, спустя несколько секунд, указательный палец правой руки выполнял движение, являвшееся зеркальным отражением движения левого, то не было ли это движение командой, отменявшей первую? Гален думал, что это очень даже возможно.

Пока он бился над заклинанием, позволявшим слушать передачи Теней, ему встречалось все больше и больше элементов, отменявших действие друг друга, вариант перевода, получавшийся у него, становился все проще. Гален подумал, что, должно быть, он где-то ошибся, потому, что в конце у него неожиданно получилось заклинание, состоявшее из единственного элемента. Оно странным образом совпало с одним из открытых им во время путешествия к Пределу уравнений, состоявших из одного элемента.

Это новое уравнение он вывел из прогрессии, включавшей в себя заклинания нескольких различных типов, из-за чего трудно было предположить, какой именно эффект будет у этого заклинания. В прогрессию входило заклинание для отправки сообщений и более сложное заклинание для электронного воплощения — процедуры, которой маги пользовались для общения, если находились очень далеко друг от друга. Поэтому можно было предположить, что установление связи могло быть одним из назначений этого заклинания.

Но как с помощью столь простого заклинания можно было расшифровать такие сложные сигналы, как сигналы Теней? Конечно, заклинание было простым только в его языке, а не в ее и, возможно, не в языках других магов. Гален просмотрел перевод в обратном порядке, проверяя каждый свой шаг. Если фактор времени не имел большого значения, то его перевод был корректен. А если нет, то Гален не знал, как перевести это заклинание.

После открытия одноэлементного заклинания уничтожения Гален стал считать, что любое заклинание, состоящее из одного элемента, породит одну лишь нестабильность, и не будет завершенным заклинанием. Если его предположение было верным, то это заклинание могло быть таким же опасным, как и другие одноэлементные заклинания.

И, даже если это заклинание будет делать именно то, что делало ее заклинание, они могли оказаться в очень опасном положении. Для того чтобы перехватить сигнал Теней, Изабель должна была находиться в радиусе трех футов от врага. Когда однажды она это сделала, мощность сигнала ошеломила ее.

В сознании Галена возник образ: Изабель, странно изогнувшись, лежит на полу. Рот широко раскрыт, настолько широко, что ее голова трясется. Мускулы на ее шее сведены судорогой. И слова Теней, которые она выпаливала с силой одержимости.

Даже когда они улетели оттуда, она все еще находилась во власти сигнала Теней. Гален боялся, что сигнал навсегда захватил ее. Когда она, наконец, пришла в себя, его облегчение было так велико…, как раз об этом он не хотел думать — думать о том, как много она для него значила, как быстро она перевернула всю его жизнь, и как, потеряв ее, он потерял все.

Гален вскочил на ноги, принялся расхаживать взад-вперед вдоль кровати. Комната погрузилась в сумерки. Было уже поздно. Блейлок отсутствовал больше четырех часов. Где же он?

Гален просканировал окрестности, пытаясь обнаружить источник магической энергии, но засек лишь свой собственный. Визуализировал уравнение для контакта с зондами, размещенными ими здесь. Перед его мысленным взором появился список зондов. Сначала Гален выбрал зонд, прикрепленный к руке Рабелны Дорны. Она находилась в ресторане, ужинала. Блейлока Гален там не обнаружил. Связался со следующим в списке зондом, в поисках Блейлока или какой-либо полезной информации, чего угодно, лишь бы это помогло ему отвлечься, сбежать от себя самого, от шарфа, который он до сих пор сжимал в руке.

Он оказался на фабрике, производившей изящно изогнутые металлические устройства. Один из рабочих подгонял хрупкое изделие, состоявшее из нескольких металлических полосок, скрепленных между собой, под размеры своей головы. Металлические полосы охватывали голову с двух сторон, тянулись от щек к вискам и лбу, спускались вдоль задней части шеи. Рабочий наклонил голову в одну сторону, высунул язык изо рта и засмеялся.

Потом Гален увидел склад, где центаврианские, судя по маркировке, контейнеры загружались оружием и готовились к отправке на Приму Центавра. Потом в темной комнате Гален услышал, как нарн, прилетевший сюда на одном корабле с ними, обсуждал с другим нарном, сможет ли их фракция получить, наконец, контроль над Кха'Ри и возглавить их народ, начать войну, которая должна закончиться полным истреблением центавриан. В баре Гален услышал разговоры о войне и о барышах, которые она сулила.

Бар напомнил ему о Г'Лил и остальных членах экипажа «Кхаткхаты». Галену стало интересно, не находились ли они сейчас на Тенотке. В прошлом их корабль совершил несколько рейсов сюда. Когда их пути пересеклись на Зафране 8, Гален посадил на членов экипажа зонды и пристроил на борт корабля сверхсветовой ретранслятор для того, чтобы иметь возможность связаться с зондами даже с большого расстояния. Но он ни разу не пытался установить контакт с этими зондами со времени завершения ассамблеи.

Тогда они были на Тенотке, разгружали криоконтейнеры, в которых находились спящие телепаты. Для чего эти телепаты понадобились здесь, оставалось непонятным, лишь одного забрал Элизар, чтобы сделать своим личным оружием. По крайней мере, так сказал Элизар, когда поднялся на борт, чтобы отобрать для себя телепата.

Гален снова представил, как Элизар оглядывается и видит его, как на худом, высокомерном лице Элизара появляется страх. А потом представил себе свои собственные окровавленные руки, сжимающие вырванные из тела волокна биотека Элизара.

Гален больше не посмел связываться с зондами, размещенными на «Кхаткхате», чтобы не видеть Элизара, продолжавшего жить так, будто ничего не случилось. Вместо этого Гален отдал код доступа Элрику. Пусть Элрик связывается с находящимся на корабле ретранслятором, а через него — с зондами, укрепленными на членах экипажа транспорта. Спустя несколько дней Элрик сказал ему, что связь прервалась. Либо ретранслятор оказался на слишком большом расстоянии от зондов, либо зонды были уничтожены.

Если зонды все-таки уцелели и находились достаточно близко от него, то Гален мог бы связаться с ними напрямую, без помощи ретранслятора. Он выбрал в списке зонды, посаженные им на нарнов, членов экипажа транспорта, и был удивлен, увидев их.

Естественно, команда находилась в баре. Казалось, они проводили все свое время в подобных заведениях. Помещение было тускло освещено, потолок был низким, укрепленным грубыми балками. Большая часть команды, кажется, уже достаточно «приняла на грудь». Они держались друг за друга, их покрытые черными и золотистыми пятнами головы нетвердо покачивались — нарны распевали одну из своих нескончаемых застольных песен. Кажется, им хорошо заплатили за перевозку груза к Пределу, но они понятия не имели, на что тратить деньги, кроме выпивки и удовлетворения экстравагантных капризов.

Старший помощник «Кхаткхаты» Г'Лил сидела отдельно от них спиной к бару. Она осторожно наблюдала. В прошлом она бы присоединилась к ним.

Капитан Ко'Вин, спотыкаясь, подошел к ней, и Гален быстро запустил программу-переводчик с нарнского. Когда Ко'Вин заговорил, перед мысленным взором Галена побежали строчки перевода.

— Ты легко можешь перепить этих олухов. Они свалятся под стол в сто раз быстрее тебя. Давай, выиграешь деньги.

— У меня достаточно денег, — ответила Г'Лил.

— Твоя трезвость уже начинает раздражать, — продолжал Ко'Вин. — Ты ведь не ударилась в религию?

Он наклонился ближе к ней:

— Чтобы расслабиться, тебе не помешает немного любви.

— Ты начинаешь вызывать у меня отвращение, — ответила она.

Ко'Вин издал непереводимый звук и, шатаясь, побрел к бару за следующей порцией выпивки.

Прежде Г'Лил была для них ценным источником информации.

Возможно, со времени их последнего разговора ей удалось еще что-нибудь выяснить. Гален определил местоположение зондов. Они находились всего лишь в четверти мили от него.

Изабель сказала бы, что присутствие Г'Лил здесь и сейчас — это свидетельство того, что во Вселенной существует определенный порядок, что Вселенная привела Г'Лил сюда для того, чтобы помочь ему. Но Гален не находил ничего особенного в том, что Г'Лил оказалась здесь одновременно с ним. Они расспрашивали ее потому, что нарнийка занималась перевозками людей и грузов на Тенотк. Присутствие здесь сейчас Г'Лил было логическим следствием ее рода занятий.

Изабель убедила Г'Лил поделиться с ними информацией. Она каким-то образом поняла, что эта охочая до выпивки, расчетливая нарнийка поможет им. Она верила в то, что Г'Лил может измениться.

Так же, как она верила в то, что может измениться Гален.

«Вот почему я вошла в твою жизнь. Ты должен открыть себя другим. Это первое. Потом ты должен открыть себя себе. И, наконец, ты должен открыть себя Богу. Его плану».

Он не смог сделать то, о чем она просила. Он больше не смог открыть себя — ни кому-либо еще, ни самому себе, ни, особенно, богу, который отнял ее у него, выполняя какой-то космический план. Он был тем, кем он был, и он продолжал подводить ее, даже сейчас.

Единственный способ сохранить контроль — не открываться, а, наоборот, закрыться, держать свои слова и поступки внутри. Гален знал, что вылезет, если он откроет себя. Уничтожение. Гален скрестил руки на груди, его била дрожь. Потребность действовать становилась невыносимой.

Гален остановился. Он не может больше оставаться здесь, среди бесконечных мыслей, среди безжалостных воспоминаний. Он проделал весь этот путь к Пределу, а они все еще преследовали его. Гален смял шарф в комок, швырнул его в стену. Он найдет Г'Лил и посмотрит, что она ему скажет.

Гален открыл дверь в смежный номер, написал записку Блейлоку на языке Суума, в которой объяснил, куда отправился.

Потом он вышел, хлопнув на прощание дверью.

* * *

— Значит… хм… вы знакомы с техномагами? — спросил Лондо у Джона Шеридана.

Лондо, сложив руки за спиной, стоял у окна в кабинете Джона. Он смотрел так на обширные Сады станции, будто они принадлежали лично ему. Элрик наблюдал за происходящим через зонд, который Олвин умудрился посадить Джону на щеку.

— Мне известно лишь их имя и репутация, которую они себе снискали, — ответил Джон. — Я никогда раньше не видел техномагов. До сих пор я даже не был уверен в том, что они действительно существуют.

После того, как Вир объяснил Лондо, что ему не удалось договориться с техномагами о встрече, Лондо не тратил времени попусту. Он сразу приступил к воплощению в жизнь своей новой стратегии. Лондо даже не потрудился поблагодарить Вира за работу и за то, что тот вытащил его из-за карточного стола, где его противником оказался техномаг, игра с которым могла закончиться для Лондо лишь одним — финансовым крахом. Сама мысль о том, что техномаги отвергли его предложение о встрече и, в тоже самое время, тайно подослали ему прекрасную представительницу своего ордена для того, чтобы мошеннически обыграть его в покер, была для гордого центаврианина оскорбительной. Теперь Лондо будет с еще большей решимостью, чем когда-либо, добиваться встречи с техномагами.

— А, — Лондо отвернулся от окна, подошел к Джону, сидевшему за своим столом. — Весьма прискорбно. На нашей планете накоплен немалый опыт общения с ними. От них можно ждать значительных неприятностей, если не знать, как с ними обходиться.

— А вы знаете? — спросил Джон.

— Конечно. И раз их собралось здесь так много, а вы — новичок на Вавилоне 5, и… учитывая ваш опыт в подобных делах, то, не сочтите за обиду…

Джон жестом попросил продолжать:

— Не сочту.

— Мне пришло в голову, что я могу оказать вам небольшую помощь в этом деле и помогу избежать беды.

Джон наклонился вперед:

— А что вы получите взамен?

Капитан был не дурак.

— О, чистую совесть и спокойный сон, — улыбнулся Лондо, как человек, еще не осознавший, что он обречен, и что никогда больше его совесть не будет незапятнанной, а сон — спокойным.

Элрик заметил, что кто-то стучится в дверь его комнаты размером с чулан. Должно быть, у них были новости для него, слишком секретные для того, чтобы воспользоваться для их передачи каналами связи магов. Он прилег, думая, что полежит всего несколько минут, но сейчас не знал, сможет ли подняться. Элрику казалось, что его голова просто взорвется, если он пошевелится.

— Секунду, — сказал он.

Теперь говорил Джон. Он вышел из-за стола и встал прямо перед Лондо:

— Земля желает получить больше информации, прежде чем разрешить им лететь, и этот повод не хуже любого другого. Я назначу встречу. Девять часов вас устроит?

— Я буду. Очень рад, капитан, что наша первая дискуссия прошла так гладко. Надеюсь на взаимопонимание в будущем, — Лондо повернулся, и вышел из кабинета, подняв руку в знак прощания.

— До скорой встречи.

Джон, наблюдая за тем, как Лондо выходит из кабинета, прошептал сам себе:

— Что же такое есть у техномагов, чего ему так отчаянно хочется?

Элрик заставил себя пошевелиться. Он чувствовал, что его конечности затекли, и у него возникли затруднения с координацией движений. Голова раскалывалась. Элрик выпрямился, не желая выказывать никаких признаков слабости, и открыл дверь. Перед дверью стояла Карвин, заламывая руки от волнения, ее губы были сильно сжаты. Она ничего не сказала.

— В чем дело? — потребовал объяснений Элрик.

Ее губы разжались:

— Инг-Ради совсем плохо.

* * *

Г'Лил, сидя на высоком стуле у стойки бара, медленно поворачивала голову, будто сканируя тускло освещенную комнату, пользуясь преимуществом своей позиции. Когда она взглянула в сторону Галена, он отпил еще пива из своей кружки, притворившись, что не заметил ее. Сначала она его не узнала, но, когда она второй раз посмотрела на него, Гален был рад, увидев по выражению ее лица, что нарнийка узнала его и поражена тем, что он оказался здесь. Самые простые приемы зачастую оказываются самыми лучшими.

Г'Лил встала, и, распихав по дороге нескольких членов своего экипажа, подошла к его столику. На ней, как и в прошлый раз, была черная кожаная туника без рукавов, штаны и перчатки из той же кожи. К поясу была пристегнута кобура с пистолетом. На пятнистых руках бугрились мускулы. При движении ее плечи двигались в такт шагам, спина оставалась постоянно выпрямленной. Когда Г'Лил остановилась перед ним, Гален заметил на ее переносице бледный шрам.

— Это вы, не так ли? — Г'Лил говорила громко, чтобы перекричать шум бара. — С Зафрана 8?

Он поставил на стол стакан:

— Привет, Г'Лил.

Она оглянулась на своих, с энтузиазмом продолжавших пьянку, потом села на стул рядом с ним:

— Что с вами случилось?

— Простите, не понял?

— Вы… вы выглядите иначе.

— Я… возможно, дело в волосах.

Г'Лил покачала головой, показывая, что дело не в этом:

— Где ваша подруга? Тоже техномаг.

Гален понял, что совершил ошибку, придя сюда.

— Она предсказала мое будущее. Убедила меня поговорить с вами. Вы не назвали мне своих имен, ни вы, ни она.

— Она умерла.

Г'Лил резко отвела в сторону красные глаза:

— Простите.

На несколько секунд за столом воцарилось неловкое молчание.

— Она была мудра, — наконец, проговорила Г'Лил.

— Ее убил тот, кого ты знаешь, — вырвалось у Галена. — Маг по имени Элизар. Он был у вас на борту, подбирал себе телепата.

Ошеломляющая волна гнева поднялась в нем, Гален не мог ей противиться. Эхо биотека вторило ей. Он не мог высвободить энергию, рвавшуюся на свободу, но ему, если он хотел сохранить над собой контроль, было необходимо ее высвободить.

— Я его помню. Но как вы…

Он пристально посмотрел на нее:

— Ты встречала его после этого?

Она помолчала секунду, откинулась назад на стуле:

— Нет.

— Ты не слышала с тех пор о нем, или вообще о маге — союзнике Теней?

— Нет.

— Он приводил к вам на борт центаврианина. Ученика мага, по имени Тилар. Ты ничего не знаешь о нем?

— Нет.

— А телепат? Ты знаешь, кто он? Где его можно найти?

— Нет, — на ее золотистом лице отразилась настороженность и неуверенность.

Гален заставил себя прекратить. Он выпил глоток пива, заставил свое сердце замедлить ритм. Она не знала. Она не знала того, что ему было нужно. Он скрестил руки на груди, из всех сил удерживая контроль.

— Мне снились твои глаза, — сказала Г'Лил. — Они смотрели на меня, обвиняя в том, что я мало сделала.

Гален повернулся к ней:

— А ты сделала больше?

— С тех пор, как мы встретились, я слушала и наблюдала.

— И что ты видела?

Она вздохнула:

— Когда я была здесь в последний раз, я встретила в баре человека, утверждавшего, что он — телепат. Я не знаю, то ли он хвастался, чтобы произвести впечатление на женщин, то ли говорил правду. Он сказал, что работает в Сити-центре. Это самое высокое здание в городе. Там находится правительство. И там много дракхов. И охранников. Внутрь без пропуска не войти.

— Где оно находится?

— Я не смогу объяснить, как туда добраться. Но смогу проводить тебя.

Злость постепенно проходила, но энергия биотека продолжала бурлить внутри Галена. Он устал сдерживать ее, устал сдерживать свои чувства.

— Ты можешь рассказать еще что-нибудь?

— Там творится что-то странное. Когда мы встретились в прошлый раз, наш корабль перевозил оборудование для взрывных работ, заказанное фирмой Joncorp. Они использовали это оборудование для сноса здания своей фирмы, оно стояло рядом с Сити-центром. Сейчас работы почти завершены. Дело в том, что я знакома с нарном, строившим это здание. Он рассказал, что оно было построено всего два года тому назад с применением самых передовых технологий. Я подумала, что здание могло мешать проектам расширения Центра, и поэтому его заставили снести. Но мой друг-строитель сказал, что его уже наняли строить здание заново, причем в том же самом месте и по тому же проекту. Строительство должно начаться в ближайшее время. Тогда зачем они его сносили?

— Для сохранения всеобщей занятости.

— Я и не знала, что у вас есть чувство юмора, — улыбнулась Г'Лил.

— Я приберегаю его для особых случаев.

Она наклонилась к нему, ее красные глаза сверкнули в тусклом свете:

— Я знаю, где находится За'ха'дум. В системе, называемой Альфа Омега. Дракх прилетал оттуда и летал обратно, возможно там побывали и некоторые другие. Я не знаю никого, кто лично бывал там. Я думаю, что, как вы и говорили, там живут Тени. Я думаю, что они всем тут заправляют.

— Тени есть и здесь. Ты просто не можешь их видеть.

Г'Лил оглядела бар:

— Прямо здесь и сейчас?

— Здесь я не вижу ни одной. Но мои способности к их обнаружению могут быть несовершенными.

— Звучит обнадеживающе, — она нервно побарабанила по столу руками, затянутыми в перчатки. — Здесь все зациклено на предстоящей войне. Город растет, деятельность активизируется — война начнется скоро.

Г'Лил ожидающе посмотрела на него, надеясь, что собрала достаточно информации.

Хотя она не смогла ответить на вопрос, который так мучил его, Гален попытался придумать, какими бы словами выразить ей свою благодарность, припомнить, что говорил ей раньше:

— Ты мне очень помогла. Сообщила очень ценную информацию.

— Но что ты с ней будешь делать? Что я могу сделать против них всех? — она сжала его руку. — Ты показал мне иллюзию, в которой я увидела, что мои родители, моя планета подверглись нападению. Что я могу сделать для того, чтобы эта иллюзия не стала реальностью?

— Если бы я мог видеть будущее, и если бы я знал, как изменить его, то, как ты думаешь, неужели бы я этого не сделал?

Она отпустила его руку, ее губы сжались:

— Когда я узнала об уничтожении нашего аванпоста в Квадранте 37, мне захотелось вернуться домой, защитить наш мир от каких бы то ни было угроз. Но я подумала, что, быть может, находясь здесь, я принесу больше пользы моему миру. После того, что ты и… — пауза затянулась, она ожидала от него слова, которое помогло бы ей закончить свою мысль.

Ему придется назвать ее имя:

— Изабель.

Г'Лил кивнула:

— Ты и Изабель дали мне понять, что я принесу наибольшую пользу, если буду собирать информацию и передавать ее другим.

— Ты отлично поработала, — Галеном овладело чувство, будто он все сильнее отдаляется от Г'Лил, от этого места, от этого времени.

— Но зачем Теням вообще нападать на Нарн? Мы же ничего им не сделали. Нам всегда угрожали только центавриане.

— Здесь есть один склад, — сказал Гален, — куда привозят оружие. Оружие упаковывают в контейнеры, изготовленные, согласно маркировке, на Приме Центавра. Я уверен, что оружие предназначено для центавриан.

— Тени снабжают оружием центавриан? Значит, они заключили союз против нас.

— Похоже на то.

На ее лице промелькнуло выражение, которое Гален не смог понять.

— Я должна остановить их. Давай я помогу тебе. Ты нападешь на них?

— Здесь мое задание заключается в сборе информации, — ответил Гален.

— Чтобы подготовиться к атаке. Где остальные ваши?

— Они не появятся. Нас здесь всего двое.

— Двое. Для сбора информации. Какой же от этого толк?

— Может, это спасет нас.

— Вас.

— Да.

— А что же будет с нами?

Гален не ответил. Ответ был очевиден.

— Вы втянули меня в эту войну. Заставили меня поверить в то, что мы можем в ней победить. И теперь ты вот так просто уходишь?

Г'Лил взглядом требовала ответа, но Гален промолчал.

— Это оружие не должно попасть на Центавр, — заявила она. — Если центавриане не получат его, то у них может не хватить духу напасть на нас. Этот склад, где он находится?

— Я скажу где, когда получу нужную нам информацию.

Г'Лил ухватила его за воротник пальто:

— Ты скажешь мне сейчас! — потребовала она, ее горячее дыхание ожгло его кожу.

— Если ты устроишь налет на склад, и тебя схватят, то ты можешь выдать наше присутствие. Никто не должен знать, что мы здесь.

— Я смогу сделать это прямо сейчас, — прошипела Г'Лил.

— Ты этого не сделаешь. Тебе нужна от меня информация.

Ствол пистолета Г'Лил уперся Галену в грудь:

— Ты скажешь мне сейчас.

Волна энергии прокатилась по телу Галена. Он почувствовал неодолимое желание действовать, ответить на угрозу. Но одновременно часть его надеялась, что Г'Лил нажмет на курок, оружие выстрелит и наступит долгожданный конец.

Яростным усилием он заставил экран перед своим мысленным взором оставаться чистым.

— Я здесь в роли подчиненного. Я и так рассказал тебе больше, чем должен был сказать. Перед тем, как поделиться с тобой информацией, я должен получить на это разрешение.

Движение на краю поля зрения привлекло внимание Галена, он повернул голову и увидел, что Блейлок сидит в нескольких столиках от него. На столе перед Блейлоком стоял обильный обед.

Г'Лил тоже взглянула в ту сторону.

— Это он? И давно он здесь?

— Не знаю. Но попробуй произвести на него хорошее впечатление.

Г'Лил убрала пистолет в кобуру и села. Быстро попыталась поправить Галену воротник:

— Как новенький.

Гален взялся за выполнение упражнения на сосредоточение, отчаянно пытаясь вернуть ощущение спокойствия.

— Дай мне поговорить с ним наедине. Я найду тебя, как только смогу.

— Мы улетаем через два дня, — она встала. — Если ты меня не найдешь, то я тебя найду.

— Надеюсь на это, — ответил Гален.

Г'Лил направилась к своим товарищам, каждое ее плечо двигалось в такт шагам. Проходя мимо столика, за которым сидел Блейлок, она коротко кивнула.

Гален помедлил пару секунд, успокаивая дыхание и внутренне собираясь, потом подошел к Блейлоку. Он закончил заниматься упражнениями, зная, что Блейлок потребует от него полного внимания.

— Я прошу прощения за то, что ушел из отеля.

— Ты потакаешь своим эмоциям. Они управляют тобой, — Блейлок подтолкнул к нему тарелку с едой и дальше заговорил на языке Суума. — Бери. Ешь. Твое неповиновение мы обсудим позднее. Обстоятельно.

Гален тоже заговорил на языке планеты, бывшей ему домом:

— А где ваш обед?

— Я ем всего один раз в день. Скажи мне, почему ты доверяешь этой нарнийке?

— Вы хотите знать, что она мне рассказала?

— Я все слышал. Я пришел сюда почти сразу после тебя. Я не спрашиваю о том, должен ли я доверять ей. Для себя я уже решил этот вопрос. Я хочу знать, почему ты доверяешь ей.

— Она уже сообщала нам ценную информацию.

— Почему вы доверились ей тогда?

— Мы за ней наблюдали.

— Да?

Гален покачал головой:

— Я понятия не имею, почему ей можно доверять. Но… Изабель знала. Она каким-то образом догадалась, что Г'Лил будет помогать нам.

— Мудро для мага доверять тому, кто лучше него разбирается в той или иной проблеме, — Блейлок продолжал пристально смотреть на Галена, подчеркивая тем самым смысл сказанного.

Гален понял. Он должен подчиняться. Но, как всегда, в разговоре с Блейлоком, речь шла не только о том, что лежало на поверхности:

— Всю дорогу сюда вы интересовались моим мнением о многих людях. Я признаю, что плохо разбираюсь в людях, это — мое слабое место. Но как же вы узнали?

— Элизар. Было очевидно, что ты доверял ему и восхищался им.

— А вы ему не доверяли?

— Элизар казался мне умелым притворщиком, который делает вид, что творит благо, вместо того, чтобы действительно делать это. Он был уверен, что величие нашего ордена зависит от того, какой силой мы обладаем, и хотел быть самым сильным среди нас. Но дело не в величине силы. Люди могут создать оружие по мощности намного превосходящее наше. Наше величие в том, что мы знаем, где и когда применить свою силу. В искусстве, с которым мы используем ее. В священной тесной связи, которой мы связаны с ней.

Блейлок вытянул палец:

— Ешь.

Гален принялся за еду, которая оказалась каким-то мясным блюдом.

— Мы скажем Г'Лил то, что она хочет узнать?

— Когда выясним то, что нам надо, ты ей скажешь.

Гален подумал, что у него есть одна новость, выдав которую, он, по крайней мере, частично искупит свою вину в глазах Блейлока.

— Я перевел заклинание. Хотя я не могу утверждать этого, не проверив его в действии.

На худом, строгом лице Блейлока появилось выражение, отдаленно напоминавшее радость. Видеть подобное выражение у него было достаточно странно.

— Слишком опасно испытывать заклинание. Нас могут засечь. Мы сможем воспользоваться им только один раз.

— В моем языке заклинаний оно, подобно заклинанию уничтожения, оказалось уравнением из единственного элемента. Я думаю, что уравнения, состоящие из одного элемента, — это неполные заклинания, они могут заключать в себе огромный по мощности энергетический заряд, причем очень нестабильный. Мощность этого заклинания может оказаться равной заклинанию уничтожения.

— Ты проверил свою работу?

— Да.

— Тогда мы должны попытаться воспользоваться этим заклинанием. В нем заключается наш шанс на успех. И, если дела пойдут плохо, ты должен быть готов к тому, чтобы сделать все, что в твоих силах, чтобы нейтрализовать это заклинание. Мне удалось взломать некоторые базы данных и узнать кое-что о местонахождении баз и войск Теней. Но в этих базах данных не нашлось ни одного файла, содержащего информацию о нашем ордене, или о возможных планах врага, касающихся нас. Я уверен в том, что сегодня вечером нам представится единственная возможность добыть нужную нам информацию.

— Возможно, вам стоит взглянуть на мою работу.

— У меня нет времени на то, чтобы изучить твой язык заклинаний и язык Изабель. Гален, я доверяю твоему искусству, твоему уму и педантичности, с которой ты работаешь. Если бы я думал иначе, тебя бы здесь не было. Чего тебе, на мой взгляд, не хватает, так это дисциплины.

Критика Блейлока разозлила Галена. Он подчинялся Кругу, следовал заповедям Кодекса, и поплатился за это. Разве этого было недостаточно?

— Я выполнял приказы Круга.

— И ты должен продолжать так поступать. Вечером нам предстоит очень опасное задание. Чтобы выполнить его и остаться в живых, чтобы донести полученную информацию до магов, мы должны стать одним целым.

— Я поклялся выполнить это задание.

— Так же, как ты поклялся убить Элизара?

Гален в гневе наклонился вперед:

— Вы его нашли?

— Его поиски не входят в мое задание.

Тело Галена снова начала бить дрожь, внутри него забурлила энергия. Гален снова увидел лицо Элизара, искаженное страхом. Его кровь и биотек. Гален опустил глаза, сжал в кулаки обожженные руки.

— Мы должны выяснить все, что только сможем, чтобы обеспечить магам безопасность. Это превыше всего, — сказал он.

Блейлок промолчал, Гален поднял голову. Блейлок, прищурившись, смотрел на него:

— Ты очень многое скрываешь внутри себя. Как и все мы. Это — традиция нашего ордена. Скрытность. Мы все думаем о том, чего мы не должны делать, думаем об уничтожении. Такие мысли приходят с могуществом. Вот почему так важно подчиняться заповедям Кодекса. Чтобы следовать им, необходимо сохранять контроль. Чтобы научиться контролю, необходима дисциплина. Подчиняясь дисциплине, мы делаем то, что должны делать, желаем мы этого, или нет. Те из нас, кто принял дисциплину, отрицают эмоции, желания, физические стремления. Мы ищем способа очистить самих себя, приспособить себя не под нужды плоти, но под нужды биотека. И даже тогда дисциплина остается делом нелегким. Почему, ты думаешь, так много магов следуют моему примеру?

— Потому, что они уважают вас и верят в то…

— Нет. Некоторые следуют моему примеру потому, что верят в то, что я делаю, и я признателен им за это. Но большинство подражают мне потому, что им приходится это делать. Без ежедневного очищения, без поста, без медитации и покаяния, без воздержания и бдений, без отрицания чувств, без смирения они просто окажутся неспособными следовать Кодексу.

— Элрик учил меня, что путь мага — самоконтроль, а не самоотречение.

— Для некоторых достаточно самоконтроля. Другим приходится идти более трудным путем, — Блейлок помолчал. — Надо быть слепым, чтобы не заметить, как ты страдаешь.

Гален опустил глаза, заставил свои красные кулаки разжаться, положил ладони на стол:

— Я предпочитаю справляться с этим самостоятельно.

Блейлок несколько секунд молчал, а, когда, наконец, ответил, его слова прозвучали одновременно и как согласие, и как угроза:

— Это твое право. До тех пор, пока ты не подведешь нас.

 

Глава 11

Встреча пошла вовсе не так, как планировал Элрик. Он собирался убедить капитана в том, что они не причинят никому вреда, очаровать его каким-нибудь волшебным фокусом. Элрик припрятал у себя несколько мелких предметов, которые могут иметь значение для Джона, и собирался в подходящее время вытащить один из них. Злился Элрик исключительно на Лондо, который до сих пор не появился. Но сейчас Элрик стоял в кабинете Джона и с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

— Капитан, повторяю, ни я, ни мой клан не представляем для станции никакой угрозы.

Стук в его голове не ослабевал. И Элрик был в ярости оттого, что ему пришлось явиться к капитану и отвечать на вопросы в то время, когда Инг-Ради умирала. Гауэн ухаживал за ней: он был искусным целителем, но ему недоставало опыта, и он не был знаком с физиологией Инг-Ради. Элрик мог бы помочь ему советом.

— Голословное утверждение, — не менее резко ответил Джон.

Очевидно, что его растерянность от того, куда зашел разговор, быстро сменилась гневом. Он вышел из-за стола и подошел к Элрику:

— Поймите, когда мое внимание привлекает событие вроде этого, я должен разобраться, что происходит. Вас собралось на станции очень много, согласно данным службы безопасности, больше сотни. И вы отказываетесь сообщить Земле, куда следуете.

— Мы имеем право путешествовать куда хотим, когда хотим, и в любом количестве без помех, допросов и арестов, — теперь Элрик сорвался на крик.

Джон глубоко вздохнул:

— Я не хочу вас зря беспокоить. Я просто прошу вас ответить на несколько вопросов, только и всего.

Лондо широким шагом вошел в просторный кабинет, держа в одной руке бокал. Он даже не потрудился прийти вовремя. Элрик представил себе, с какой радостью он бросил бы центаврианина в комнату, заполненную разъяренными нарнами, знавшими о том, что именно Лондо виновен в происшедшем в квадранте 37.

— Извините за опоздание, господа, — произнес Лондо. — Меня задержали дела государственной важности.

Элрик прекрасно все понял. Час назад Джон согласился устроить эту встречу, и Лондо провел этот час, усиленно разыскивая самое маленькое записывающее устройство, которое только можно было найти.

Лондо поставил бокал на стол, стоящий у стены, и легким движением руки пристроил за ним записывающее устройство не больше дюйма высотой. Подошел к ним.

— Судя по непринужденной обстановке, я не зря предложил свои посреднические услуги.

Элрик ткнул пальцем в сторону Лондо:

— Этот разговор — его затея? — спросил он у Джона.

— Меня проинформировала о сложившейся ситуации служба безопасности.

— Капитан, — заявил Элрик, — вас использовали. Этот субъект добивается встречи со мной с того момента, как я прибыл на станцию.

Джон повернулся к Лондо:

— Это правда?

Лондо с грехом пополам изобразил оскорбленную невинность:

— Разумеется, нет.

Элрик взмахнул рукой, повернув ее ладонью вверх. Если бы Лондо действительно был хорошо знаком с техномагами, то знал бы, что ему лучше не врать. Визит Вира в Трущобы был записан зондами, размещенными в коридоре, и Элрику не составляло труда создать трехмерное изображение, которое бы особенно унизило Лондо. На ладони Элрика появилось голографическое изображение Вира высотой в фут. Оно заговорило:

— Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари.

Элрик на секунду приостановил и перемотал голограмму, чтобы продемонстрировать то, что следующая запись была сделана спустя короткое время, и снова включил ее, воспроизводя записанный разговор с того момента, когда Вир произнес:

— Мой начальник желает встретиться с вами.

Элрик сжал ладонь, изображение Вира исчезло.

Лондо отвел глаза. Ему явно стало не по себе.

Джон, прищурившись, посмотрел на центаврианина:

— Так что вы говорили?

Лондо изо всех сил старался восстановить достоинство:

— Записывать частные беседы… низко. Но ради сохранения хороших отношений я готов простить это. Я предлагаю вам руку дружбы.

Этот мясник подошел к Элрику, вытянув руки ладонями вниз.

Вот зачем Лондо принес сюда записывающее устройство. Следуя центаврианскому обычаю, Элрик вытянул обе руки ладонями вверх. Стиснул предплечья Лондо, в то время как центаврианин сделал то же самое.

— Принимаю ее, — сказал Элрик. — Надеюсь, вы не истолкуете этот жест превратно — как знак поддержки — и не попытаетесь извлечь из него выгоду для себя.

— О, конечно же, нет, — ответил Лондо. Он так и не понял. Что ж, события развивались по самому выгодному для Элрика варианту.

Перед своим мысленным взором Элрик представил магический огонь, сжигающий «жучка» Лондо: жар и вихрящиеся языки пламени. Устройство, лежащее на столе у стены, вспыхнуло и взорвалось, извергнув облачко дыма.

Элрик резко притянул Лондо к себе и проговорил сквозь зубы:

— Неосмотрительно осуждать чужую запись, ведя при этом свою.

Лондо судорожно вздохнул. Он выглядел так, будто только что проснулся, будто впервые видел Элрика, и это зрелище вовсе не было для него приятным.

— Я все могу объяснить.

— Я не люблю, когда меня используют, — произнес Элрик. — Тебе нужен урок хороших манер и уважения. Скоро ты его получишь.

Он оттолкнул мясника-центаврианина, и Лондо отлетел назад, споткнувшись о кресло.

Джон резко заговорил:

— Посол, думаю, вам следует уйти, пока я не запротоколировал попытку пронести в мой кабинет записывающее устройство и не отправил вас в вашу метрополию на самом тихоходном корабле, какой смогу найти.

Лондо протянул руки:

— Конечно. Прошу прощения.

Он повернулся, и, украдкой взглянув на дымящиеся обломки, быстро вышел.

Все прошло просто великолепно. Теперь у магов будет веский повод атаковать Лондо, а Лондо в гневе захочет нанести ответный удар. Он попросит помощи у своих могущественных союзников, а те с радостью воспользуются представившейся возможностью. Элрик был почти уверен в том, что Тени ожидали чего-то подобного так же, как и он сам.

Сейчас он должен восстановить хорошие отношения с Джоном.

— Вы сами видите, как некоторые пытаются использовать нас. Хотелось бы, чтобы это был единичный случай, но это не так.

Джон кивнул:

— Похоже, мы оба сегодня встали не с той ноги. Не начать ли нам все сначала?

Дым из кабинета никак не выветривался, и Джон махнул рукой, разгоняя его:

— Не желаете ли пройтись?

— С удовольствием.

Джон указывал дорогу. Элрик заметил, что пульсирующая боль в голове слегка утихла. Он должен воспользоваться представившейся возможностью и сделать капитана своим союзником. Маги не должны подвергнуться аресту. Они с Джоном прошли в Зокало, самый большой рынок на Вавилоне 5, заполненный лавочками и запруженный покупателями.

— Сожалею об инциденте с послом Моллари, — сказал Джон, — но у меня все еще осталось несколько вопросов к вам: куда вы направляетесь и с чем это связано.

Элрик остановился около одной из лавочек, коснулся пальцем звенящих от сквозняка стеклянных нитей. Он должен привлечь внимание к своим рукам, чтобы потом, когда, сделав легкое движение рукой, он вытащит на обозрение предмет, предназначенный Джону, это вызвало огромное удивление.

— Капитан, верите ли вы в волшебство?

— Когда мне было двенадцать, я любил сидеть в папином саду, вдыхать запах апельсиновых цветов, смотреть на небо и мечтать о дальних странствиях.

Элрик ничем не выдал радости от упоминания Джоном цветов апельсинов. Джон упоминал о них в письме к отцу, одном из многих, просмотренных Элриком. Цветок апельсина был аккуратно спрятан среди нескольких других предметов в балахоне Элрика. Сейчас маг вытащил его из кармана.

— Думаю, в то время, — продолжал Джон, идя дальше вдоль ларьков, — я верил буквально во все. А теперь не знаю. Есть, конечно, вещи, которых мы не понимаем. Если бы мы отправились в путешествие во времени и попытались рассказать нашим пращурам, жившим тысячу лет назад, об этой станции, — он усмехнулся, — то они сочли бы ее настоящим чудом.

Элрик той же самой рукой, в которой он прятал цветок апельсина, взял кристалл:

— Тогда, возможно, это и есть чудо — магия человеческого сердца, сконцентрированная и заявляющая о себе с помощью технологии. Здесь вы ежедневно творите чудеса почище неопалимой купины.

Джон улыбнулся:

— Пожалуй. Но Бог творил чудеса раньше нас, и обходился без солнечных батарей и термоядерных реакторов.

Элрик испытывал удовольствие, беседуя с капитаном. Казалось, прошли годы с тех пор, когда он в последний раз просто беседовал, когда в разговоре не шла речь о смерти или о Тенях. Но, конечно, этот разговор тоже был о смерти и о Тенях. Просто его суть была замаскирована. Этот милый человек с легкостью мог разрушить весь их план.

Элрик несколько секунд попытался не думать об этом, попытался просто описать этому чужаку радости и чудеса техномагии, того, чему он посвятил свою жизнь.

— Мы — мечтатели, ваятели, певцы и творцы. Мы постигаем тайны лазера и пентаграммы, — он поднял кристалл вверх, — кристалла и сканера. Голографических демонов и уравнений. Это наши инструменты, и мы многое знаем.

— Например?

— Истинные тайны, действительно важные. Четырнадцать слов, пробуждающие любовь навек. Семь слов, убивающие без боли. Как прощаться с умирающим другом. Как быть богатым, как быть бедным. Как вновь обрести утраченные мечты.

Произнеся эти слова, Элрик вдруг понял, что ему следует сделать. В последние несколько месяцев случилось так, что в одно мгновение он утратил свои мечты. В мечтах он видел магов отважными и стремившимися творить благо. Считал, что они вступят в сражение с Тенями. Видел себя самого, состарившегося на Сууме. Видел, как Гален мужает, становится великим магом. Он даже не понял, что его лишили всего этого. Там, где прежде находились его мечты, сейчас была одна пустота, подобная пустоте, образовавшейся в том месте, через которое он когда-то был связан с Суумом. И никаким заклинанием невозможно было их вернуть.

— Надвигается буря, — сказал Элрик. — Ужасная, черная буря. Мы не допустим, чтобы наши знания погибли, или были использованы во зло. Отсюда мы направимся к звездам. Вероятно, больше вы не увидите ни одного из нас, — для пущего эффекта Элрик выдержал паузу. Он сказал все, что мог, и надеялся, что этого было достаточно.

— Знаю, капитан, вы подчиняетесь приказам. Задержите нас, если хотите. Но я не скажу вам, куда мы направляемся. Я прошу лишь одного — верить нам.

Элрик взял руку Джона, положил ему что-то на ладонь, сжал ее, и ушел. Джон подумает, что в его руке кристалл. Но, когда он раскроет ладонь, там окажется кое-что другое.

Через зонд, посаженный на Джона, Элрик видел, как он поднял цветок, покрутил его между пальцами.

— Цветок апельсина, — прошептал Джон сам себе.

Элрик надеялся, что приобрел союзника. Джон был хорошим человеком, жившим в темные времена, и скоро ему предстоит принимать трудные решения. Элрик надеялся, что он выберет верное решение, ради магов.

Элрик быстро пошел обратно, в Трущобы, беспокоясь об Инг-Ради. Он вышел из Зокало, спустился вниз на несколько лестничных маршей, и оказался в одном из редко посещаемых обитателями станции коридоров, который вел к уровням, куда был запрещен доступ. Эти коридоры были уже и хуже освещены, чем коридоры верхних уровней. Прижал ладони к вискам, пытаясь унять боль. Завернул за угол. Там, в нескольких шагах дальше по коридору, стоял Морден.

Элрик знал, что эта встреча состоится скоро, но на какое-то мгновение забыл о ней. Это было ему не свойственно. Элрик опустил руки.

Морден выглядел почти так же, как на ассамблее, где они впервые встретились. Невысокий мужчина в хорошо сшитом костюме, темные волосы зачесаны назад. Руки он держал сложенными перед собой, а голову — слегка наклоненной. Морден улыбнулся, продемонстрировав ряд великолепных белых зубов:

— Элрик.

На шее Мордена, на серебряной цепочке висел все тот же черный, круглой формы камешек вулканического происхождения. Элрик выяснил, что это анфранский любовный камень. Морден заполучил его во время одной из археологических экспедиций и подарил жене в качестве свадебного подарка. На задней поверхности камня, обращенной к груди Мордена, было выгравировано имя анфранского звездного бога, по местным обычаям являвшегося богом любви. Считалось, что в камне были заключены добрые пожелания любимых. Этот камень — ключ к самому Мордену. К несчастью, Элрик пока не разгадал его тайны.

Сначала Элрик склонялся к самой мрачной мысли, что слуга Теней попросил господ убить свою жену и дочь, которые погибли два года тому назад, при взрыве террористами зоны перехода у Ио. В этом случае камень являлся для Мордена трофеем. Но в дальнейшем, изучая личное дело Мордена, Элрик пришел к выводу, что тот впервые столкнулся с Тенями лишь спустя полгода после смерти своих близких.

До этого он работал археологом в Департаменте новых технологий Космофлота Земного Содружества и был занят в секретных проектах. Его задачей был поиск древних технологий, а потом работа над ними совместно с инженерами для того, чтобы использовать найденное в интересах Земли, в основном, как оружие.

Архивы, имевшие отношение к работе Мордена, были закрытыми, и, когда Элрик, наконец, добрался до них, то сильно удивился, узнав о том, что за свою карьеру Морден трижды сталкивался с технологиями Теней. Впервые это случилось на планете в системе Ланеп. Там во время раскопок были обнаружены фрагменты древнего космического корабля, построенного с применением неизвестной доселе технологии, сочетавшей в себе органические и механические элементы. Корабля Теней. Люди быстро поняли, какие выгоды им сулит разгадка и применение органической технологии, и инженеры взялись за дело. На этом работа Мордена была закончена, хотя раскопки в том месте продолжались и поныне. Инженеры пытались найти какое-то применение обнаруженным фрагментам. Мысль о том, что земные ученые пытаются использовать технологии Теней, всерьез обеспокоила Элрика. Им не под силу понять эти технологии, и их попытки почти наверняка закончатся катастрофой. А те крупицы знания, которые они получат в процессе изучения, могут стать причиной еще большей опасности. Сильнее прочего Элрика беспокоило местоположение исследовательского центра — система Ланеп находилась слишком близко от тайного убежища магов.

Второй раз Морден столкнулся с технологией Теней на Марсе, где под поверхностью планеты обнаружили неповрежденный корабль Теней. Когда его частично раскопали, корабль послал сигнал, и через несколько дней появился второй корабль Теней, который, задействовав свое мощное вооружение, завершил начатое людьми и выкопал первый. Он состыковался с ним, и они улетели. Но Морден с коллегами успели поместить на корабль Теней маячок, и узнали конечный пункт их путешествия: планета неподалеку от Предела, называвшаяся Альфа Омега 3.

Именно там Морден в третий раз встретился с технологией Теней. К несчастью, Элрик почти ничего не знал об этой последней экспедиции, за исключением того, что она закончилась взрывом корабля, на котором они летели, — «Икара». Все, кто находился на его борту, были признаны погибшими. Все данные, касавшиеся этой экспедиции, были изъяты из архивов. Лишь в правительственном архиве сохранилась бумажная копия. Теперь Элрик был уверен, что именно там и тогда, спустя шесть месяцев после смерти своей жены и дочери, Морден установил контакт с Тенями и стал их слугой.

В этом случае, Тени, возможно, пообещали ему отомстить террористам, погубившим его близких. Согласно официальным данным, до сих пор ни один из них не был арестован. Но их вполне могли захватить без шума и убить. Тогда камень был знаком памяти и любви. Но разве такое возможно? Может ли слуга Теней, агент хаоса и смерти, любить?

Возможно, Морден носил камень просто по привычке. Элрик не был в этом уверен, и это ему не нравилось.

— Вам не задержать нас здесь, — сказал Элрик. — Вы уничтожили наш корабль, но вы не остановите нас. Мы улетим.

Он просканировал темный коридор в поисках каких-либо признаков статических помех. Сенсоры засекли странный поток энергии, исходящий от улыбающегося Мордена, но, за исключением этого, ничего. Элрик продолжил сканирование и запись, вдруг эти данные пригодятся впоследствии.

Морден развел руки ладонями вверх.

— Ваш план — безумие, — проговорил он ровным, угрожающим тоном. — Сначала мы не верили в то, что вы действительно решились на такое, но сейчас… Вы всерьез желаете своим людям такой страшной смерти?

— Неужели твои хозяева так сильно желают нас заполучить? Или они просто боятся нас?

Ага, он нашел их. В самом конце инфракрасного диапазона, как и описывал Гален. Два пятна статики, чуть позади Мордена, по обе стороны от него. Их угловатые силуэты, частично затеняемые помехами от интерференции, от которых невозможно было избавиться, казалось, излучали злобу. Итак, на станции находилось, по крайней мере, две Тени. Неужели они пришли, чтобы убить его, если он откажется принять их предложение, думая, что тем самым напугают остальных и заставят подчиниться?

Морден, улыбнувшись еще шире, сложил ладони вместе:

— Те, кто разорвал связь и бежит, уязвимее тех, кто находится рядом со своим местом силы.

Элрик наклонил голову:

— Однако того, кто встает на пути несущегося табуна, затопчут.

Энергия, исходящая от Мордена, сильно напоминала ту, которую Гален засек на Зафране 8. Там она исходила от дракха. Дракх принимал сообщения от находящейся неподалеку Тени. Элрик понял, что, должно быть, в мозг Мордена имплантировано приемное устройство. Тени связывались с ним, возможно, передавали своей марионетке, что следует сказать. Странно, подумал Элрик, что они настолько не уверены в своем контроле над Морденом.

— Твои угрозы — пустой звук, — заявил Морден. — Твои люди слабы. Вы искалечили себя. Это действительно трагедия. Причем бессмысленная, — Морден опустил руки, на его лице появилось выражение притворного сочувствия. — Ты плохо выглядишь, Элрик. Когда мы виделись? Всего пару месяцев назад. А ты постарел на двадцать лет.

Морден приблизился, пятна статики двинулись вслед за ним. Их перемещение было перемещением твердых тел — иногда можно было разглядеть движущуюся конечность, иногда голову. Он не мог их видеть — они не давали ему такой возможности, однако полностью заблокировать его они не могли.

— Разве ты не хочешь вернуть себе здоровье? Вернуть могущество?

Элрик ответил твердо:

— Я сделал свой выбор. Я живу в соответствии с ним. И умру так же.

Морден подошел совсем близко, Тени почти упирались ему в спину.

— Возможно, тебя не беспокоит твоя собственная участь. Но так ли это в отношении тех, о ком ты заботишься? Ты — член великого Круга, возглавляющего магов. Неужели ты желаешь им смерти?

— Мы делаем то, что должны.

— И ты один принимаешь решения за всех? Не делай ошибки, Элрик, это наше последнее предложение. Взаимовыгодный союз. Прими его, и они будут жить. Отвергнешь его, и они умрут.

— Значит, они умрут.

В тусклом свете блеснули белые зубы Мордена:

— Ты так легко произнес эти слова. А твой ученик, Гален? Ты исключительно хорошо обучил его. Мы наблюдали за ним, он — многообещающий маг. Ты хочешь, чтобы он умер?

Страх сковал Элрика, он был не в силах говорить. Он не знал, известно ли Мордену, где сейчас Гален, известно ли ему, что Галена нет на станции.

— Знает ли он вашу тайну, Элрик? Что, по-твоему, он будет делать, если мы все ему расскажем? Кого, по твоему мнению, он возненавидит больше всего?

Страх Элрика превратился в ярость, его голос загремел в узком коридоре:

— Держитесь от него подальше!

— Ты просишь об этом? Со своей стороны я буду счастлив выполнить твою просьбу, если ты в ответ выполнишь мою.

Элрик сотворил на ладони огненный шар и той же рукой обхватил шею Мордена, обжигая слугу Теней.

— Я приказываю! Ты подчинишься тому, кто способен тебя проучить!

Морден закричал, цепочка на его шее расплавилась, камень свалился в подставленную ладонь Элрика. Морден от боли этого не заметил.

Элрик толкнул его в бок и быстро прошел мимо Теней, по направлению к Трущобам.

Морден согнулся, судорожно переводя дыхание. Его глаза сверкали злобой. Элрик понял, что в глазах Мордена отражалась не только его злоба, но и злоба Теней. Они злились на Элрика за то, что он так грубо угрожал их посланнику. Элрик и сам разозлился. Пусть знают, что им будет, если они продолжат угрожать Галену. И пусть гнев ослепит их, тогда легче будет претворить в жизнь его план.

— Это была ошибка, — произнес Морден, скрываясь за двумя пятнами статики. Через несколько секунд он выпрямился, на его лице снова появилась улыбочка, но на этот раз еще более натянутая. — Если ты хочешь, чтобы мы молчали, тогда сотрудничай с нами. Никому не обязательно знать об этом. Если будешь сотрудничать с нами, то сможешь выкупить жизнь для всех магов.

— А что ты выкупил своим сотрудничеством? — Элрик показал цепочку. — Чьи жизни? Чьи смерти?

Улыбка сползла с лица Мордена.

— Верни ее!

Элрик понял, что это говорит только Морден.

— Она ничего не значит для тебя, — заявил Элрик. — Я прочел твою статью об анфранском любовном воплощении. Ты перевел его ключевую фразу как «Любовь, не признающая границ». Когда-то ты любил их. Но они мертвы, а ты здесь. Если ты действительно любил их, и ты действительно не признаешь границ, тогда ты убил бы себя, чтобы соединиться с ними.

Элрик, держа цепочку, позволил камню слегка свеситься вниз. Морден взглядом следил за камнем.

— Ты не тот, кем был когда-то, — сказал Элрик. — Они изменили тебя. Ты — их раб.

Морден резко перевел взгляд с камня на Элрика, его лицо еще больше помрачнело:

— Ты — такой же раб, как и я. Ты куплен, как и я.

— Я — не раб, — ответил Элрик, — и не буду им до тех пор, пока это в моих силах.

Он швырнул цепочку Мордену, повернулся и пошел прочь.

Идя по тускло освещенному коридору, Элрик на каждом шагу ждал нападения.

Но атаки Теней не последовало.

Конечно, если убить его здесь, то останутся следы, и убийство не получится бесшумным, а это привлечет внимание капитана. Для Теней будет намного лучше убить всех магов сразу, после того, как они поднимутся на борт своего корабля и покинут станцию. Тогда все можно будет свалить на техническую неисправность, и никаких подозрений не возникнет.

Элрик сделал еще один шаг вниз по узкой лестнице и заметил, что его ноги дрожат то ли от усталости, то ли от страха, то ли от того и от другого вместе. Он отверг последнее предложение Теней вступить с ними в союз. Теперь они сосредоточат все свои усилия на том, чтобы уничтожить техномагов.

Единственное, что может теперь помешать Теням, — это его план. Сейчас, когда выяснилось, что Тени находятся на станции, у Элрика появились сомнения в том, что его удастся осуществить. Он должен добиться того, чтобы в критический для выполнения плана момент Тени находились как можно дальше от них, тогда им не раскрыть иллюзии магов.

Ноги Элрика подкосились, и он пролетел несколько ступенек до того, как вновь обрел власть над своим телом. Он уселся на нижнюю ступеньку, не в силах двигаться дальше. Прижал ладони ко лбу. Его сердце стучало в унисон с пульсацией боли в голове. Он должен так многое сделать, но сквозь боль пробивалась всего одна мысль: Гален. Ему грозит опасность.

Рядом с Элриком возник Гауэн:

— Могу ли я помочь вам?

Гауэн ждал его возвращения. Элрик выпрямился, хотя чувствовал, что не в состоянии твердо держаться на ногах:

— Как Инг-Ради?

— Она слаба, но ей лучше. Я оставил ее отдыхать.

— «Кристал кэбин» прибыл?

— Да. Всего несколько минут назад. «Зекхите», согласно расписанию, прибывает завтра.

— Как Лондо? — Элрик мог бы проверить это сам, но сил у него не осталось, и он не мог сосредоточиться.

— Сразу после окончания вашей с ним встречи Олвин внедрил в его компьютер голодемона. Демон тратит его деньги, покупая акции убыточных компаний, уничтожает его базы данных, и делает все это очень громко. Несносный демон. Лондо сейчас чувствует себя очень нехорошо.

— Гален просил тебя присматривать за мной?

Гауэн смущенно потупил глаза:

— Да. Так же, как я его просил присматривать за Блейлоком.

Элрик заставил себя встать.

— Ты исполнил свое обещание. Но пойми, Инг-Ради нуждается сейчас в твоем внимании гораздо больше, чем я.

Гауэн не ответил, только с беспокойством посмотрел на Элрика. Элрик продолжил свой путь к месту их обитания на Нижнем уровне. Гауэн пошел следом.

Элрик знал, что Блейлок приложит все свои силы для того, чтобы присмотреть за Галеном. Но если Блейлоку станет плохо? Гален не обладал даром целителя, и, в этом случае, он останется совсем один.

Теперь Элрик разозлился на Теней. Лучшим для них способом нанести ему ответный удар было воздействовать на него через Галена. Если только им известно, где он. Наслушавшись угроз Мордена, Элрик почувствовал, что должен что-то предпринять. Ради магов он пожертвует всем, но только не Галеном.

Галена он не отдаст.

* * *

Гален с Блейлоком продвигались по лабиринту улиц в направлении Сити-центра. Рабелна Дорна служила им невольным проводником: маги воспользовались зондом, посаженным на нее. Она опережала их на несколько кварталов и, казалось, знала, куда идти. В руках у нее был кейс.

В этом городе и днем, и ночью стояли сумерки. Облака смога, отражая огни города, светились серым, зловещим светом. Чем ближе маги подходили к цели своего путешествия, тем выше становились окружающие здания, а улицы — уже и многолюдней. Несмотря на поздний час, в этом районе кипела бурная деятельность, и Теней здесь было в избытке.

Только оказавшись здесь, Гален смог, наконец, разобраться в планировке города. Улицы в его центре, шедшие по кругу, указывали на то, что город являлся круговым лабиринтом, а Сити-центр — центром этого лабиринта. Сити-центр кольцами окружало несколько улиц, и, судя по всему, лишь та, по которой они с Блейлоком шли, вела к нему.

Увидев массивное черное здание, Гален содрогнулся. Огромное здание, высотой в две сотни этажей, на фоне которого люди казались гномами, мерцающей черной громадой высилось на фоне тускло светящегося ночного неба. Рабелна исчезла внутри. Им надо туда же.

Пока Гален обедал, Блейлок рассказывал, что ему удалось выяснить за прошедшее время. Он следил за Рабелной всю дорогу от порта до Сити-центра. С помощью зонда он проследил за тем, как она поднялась на верхний этаж и встретилась там с дракхом. Рабелна доставила дракху отчет, включавший информацию о техномагах. Дракх приказал ей прийти еще раз сегодня ночью.

Большую часть вечера Блейлок провел около Сити-центра, пытаясь проникнуть в базы данных здания и размещая зонды на всех, кто входил, или выходил из него. Тогда-то он и обратил внимание на вышедшую из здания молодую светловолосую женщину в коротком розовом платье. Блейлок рассказал, что засек странное электромагнитное излучение, исходящее от нее. Он обнаружил, что энергия излучалась на трех частотах в ультрафиолетовом диапазоне, на которых маги скрывали свои знаки. У нее на лбу оказался микроизлучатель, и, когда Блейлок особым, известным только магам, образом, скомбинировал излучения на этих трех частотах, то обнаружил одну единственную зашифрованную руну. «Убийца».

Блейлок поискал информацию об этой женщине и узнал, что ее зовут Банни Оливер и ей двадцать восемь лет. Она была телепатом с рейтингом П12 и официально находилась сейчас в исправительном лагере Пси-Корпуса «Гринфилд» на Земле с диагнозом «серьезное психопатическое расстройство».

Блейлок сделал вывод, что именно она и была тем самым телепатом, которого выбрал Элизар, и, должно быть, она помогла ему убить Келла.

Гален с этим не согласился. Келла убил Элизар, а не телепат.

— Нет, — ответил Блейлок. — Можно с уверенностью сказать, что именно Элизар удалил имплантанты Келла, но сделал он это после смерти Келла. Келл умер от инфаркта, настолько обширного, что я уверен: он сам его вызвал. Келл сделал это, чтобы не дать телепату выудить из него информацию.

Галену пришлось не по нраву то, что Келл совершил самоубийство. Он был уверен в том, что Элизар убил своего учителя. Однако если Элизар все организовал и впоследствии удалил имплантанты Келла, то какая разница, сам он убил Келла или нет? Гален считал Элизара убийцей. Он собственными глазами видел, как тот убивал.

Блейлок был уверен в том, что излучатель на лоб Банни посадил Келл, и это, возможно, было его последним предсмертным поступком. Но Элизар и компания наверняка должны были заметить сигнал, должны были понять, что он означает. Почему же тогда они оставили излучатель?

Возможно, они не опасались того, что маги найдут Банни здесь, у Предела. Или они оставили сигнал, как приманку для магов, которым удастся сюда добраться. Приманку для того, чтобы Элизар, Разил и Тилар могли захватить их.

Блейлок держался на расстоянии от Банни и приказал Галену поступать так же. Банни была сильным телепатом, и, если она их заподозрит и попытается просканировать, то быстро поймет, что они — техномаги. Но они должны были найти какой-нибудь способ выяснить все, что только возможно, о ее планах. Если кто-либо еще из магов был захвачен, допрошен и убит, то она наверняка должна знать об этом.

Для Галена появление Банни стало лучшей новостью, полученной с момента высадки на планете. Если телепат Элизара находился здесь, то и сам Элизар наверняка здесь. Хотя Гален не чувствовал магической энергии Элизара, он был уверен, что его враг находится где-то поблизости. Быть может, даже в этом здании. Если Банни была приманкой, то Гален с радостью на нее клюнет.

Энергия забурлила внутри Галена, призывая его действовать, использовать ее. Возможно, наконец, настало время ее высвободить.

Гален снова обратил внимание на узкую улочку, по которой они шли. В десяти шагах впереди него, на тротуаре располагалось угловатое пятно статики, блокирующее ему проход. Гален ровным шагом двинулся к Тени, стараясь выдерживать направление движения. Он не должен показать, что знает о ее присутствии.

Угловатая фигура слегка пошевелилась, и Галену вдруг показалось, что она смотрит прямо на него. Она почуяла энергию мага?

Гален заставил свои потяжелевшие ноги двигаться вперед. Тень была в восьми шагах впереди него, в шести, в четырех… Наконец, сделав быстрое движение, похожее на движение ножниц, фигура подвинулась в сторону, и Гален прошел мимо, едва не столкнувшись с ней.

Маги до сих пор очень мало знали о Тенях, они даже не знали, как выглядят их враги. Тени жили десятки тысяч лет. Они были намного древнее таратимудов, расы, давшей рождение техномагам, их могущество было велико. Блейлок говорил, что если их опознают, как техномагов, то им останется только одно — бежать. Он купил два билета на транспорт, отправляющийся утром.

Но Гален не улетит. Не улетит до тех пор, пока не выполнит оба своих задания.

Перед его мысленным взором Рабелна Дорна вошла в лифт и поехала на верхний этаж.

Когда они подошли к сверкающей черной башне, Гален услышал звук, более низкий, чем шум, исходящий от стройки, машин, людей, и различной деятельности. Он понял, что постоянно слышал этот звук с тех пор, как они прибыли сюда, просто звук были ниже порога чувствительности его ушей: глубокая, едва различимая пульсация, до настоящего момента терявшаяся в городском шуме. Здесь, около Сити-центра, вибрация стала чуть более заметной. Гален взглянул под ноги на сверкавшую черную улицу. Звук шел снизу. Его сенсоры определили наличие внизу обширного подземного комплекса.

Сверху донесся дикий визг, Гален резко запрокинул голову вверх и на фоне сияющего неба увидел темный, усеянный острыми шипами, силуэт. Г'Лил однажды описала им с Изабель корабль Теней. Корабль, черный, как сам космос, двигавшийся, как живой.

— Я клянусь, что он кричал, — говорила она.

Корабль барражировал над уличным каньоном, будто высматривал их. От него исходило странное сильное излучение. Корабль проплыл над Сити-центром, потом опустился вниз за зданием и скрылся из виду. Он, должно быть, опустился там, где сейчас был пустырь, оставшийся от здания фирмы Joncorp.

Внутри Сити-центра Рабелна Дорна вышла из лифта и, пройдя по ровному пустому коридору, остановилась у двери и нажала на звонок. Дверь открылась, впуская ее внутрь.

Вход в Сити-центр отмечали три высокие золотые двери. Туда постоянно кто-то входил и выходил. Сейчас Гален видел, что здание было построено из какого-то странного материала, он, своеобразно переливаясь, отражал свет. Если бы Гален мог прикоснуться к стене, то сумел бы получить о ней дополнительную информацию с помощью сенсоров на кончиках пальцев. Но он не хотел привлекать к себе внимания.

Центральная дверь распахнулась перед ними, и они вошли в здание. С одной стороны стояли и беседовали несколько охранников, принадлежавших к неизвестной Галену расе. Прямо впереди находилось несколько кабинок из металлизированного стекла, служивших для проверки входящих. Когда в кабинку кто-то заходил, она закрывалась. Внутри хозяева проверяли документы вошедших по своей базе данных и, если подтверждалось, что данная личность имела право входить сюда, то в дальней стороне кабинки открывалась дверь, пропуская посетителя в здание.

Блейлок сделал им обоим фальшивые карточки и, взломав базу данных Сити-центра, ввел туда информацию о том, что им разрешен вход в здание. Если взлом был обнаружен или Блейлоку удалось не все, они окажутся запертыми внутри кабинок.

Гален шагнул в кабинку, дверь закрылась, заперев его внутри. Он, как и Блейлок, опустил свою карту в считывающее устройство, прижал руку к сканеру, подтверждая свою личность. Дверь кабинки открылась, позволяя ему пройти внутрь здания. Блейлок присоединился к нему.

Большинство вошедших толпились у ближайших лифтов, но они с Блейлоком прошли к дальним (именно эти шли до верхних этажей) и стали ждать лифта. Гален заметил, что черные стены вестибюля облицованы тем же самым материалом, что и наружные, они так же странно мерцали и отражали свет.

Двери лифта распахнулись, Блейлок вошел, Гален — за ним. Поднимаясь наверх, они молчали. Не было сомнений в том, что за ними велось наблюдение. Блейлок смотрел прямо перед собой, выражение его лица было непроницаемым. Очень скоро кто-нибудь заметит их. Может быть, до этого момента они успеют разузнать что-нибудь, что поможет спасти магов, а может быть, и нет. Все равно, это их единственный шанс.

Блейлок держал при себе сверхсветовой ретранслятор. Если они добудут какую-либо информацию, и если им не удастся выбраться отсюда, то они смогут немедленно отослать ее Элрику. Если же им удастся выйти отсюда, то информация останется у Блейлока. Гален скрестил руки, неугомонная энергия биотека бурлила внутри него.

Комната, где стояла Рабелна, была тускло освещена, именно так, как, вероятно, нравилось дракхам. Рабелна подошла к столу, освещенному низкой, плоской лампой, положила на стол кейс и раскрыла его.

— У меня есть информация о техномагах, — сказала она по-английски.

Хотя ее произношение было слегка неуклюжим, грамматикой чужого языка она владела мастерски, что было редкостью среди дрази. Произнося последнее «х», она слегка шипела, растягивая звук.

К столу приблизилась еще одна фигура. Перед мысленным взором Галена промелькнули человеческая кожа и материал розового цвета. Когда фигура подошла, чтобы посмотреть на то, что лежало в кейсе, в поле зрения Галена появилась прядь вьющихся светлых волос. Банни.

Голос дракха прозвучал, подобно звуку железа, скребущего камень:

— Мы знаем, что магики на Вавилоне 5.

Рабелна обернулась. Дракх казался массивной тенью на фоне закрытой двери, очертания его головы были едва различимы, но можно было заметить два изогнутых образования на его затылке, расположенных один над другим. Гален просканировал комнату в разных диапазонах, ища пятна статики.

— Я понимаю, что ваши союзники недавно передали вам эту информацию, — сказала Рабелна. — Но разве кто-нибудь сообщил вам об их планах?

Вот оно, в углу — пятно статики мелькнуло в темноте.

Двери лифта раскрылись. Верхний этаж выглядел пустынным. Гален с Блейлоком быстро прошли к двери, за которой находилась Рабелна Дорна. Тени вели передачи узким, точно направленным лучом. Чтобы засечь такую передачу Гален должен находиться в радиусе трех футов от того, кому она предназначалась. В данном случае было бы хорошо, если бы это был дракх. Но Гален верил, что если ему удастся перехватить сигнал, то дальше он сможет «удерживать» его и на гораздо большем расстоянии. Дело было в том, что, однажды установив связь, разорвать ее самостоятельно Гален, скорее всего, не сможет. Воспоминания нахлынули на него, Гален подавил их.

— Что тебе известно об их планах? — спросил дракх.

Он стоял почти у самой двери, всего в шаге от нее.

Гален просканировал дракха на высоких частотах, обнаружил тот участок его мозга, который принимал идущую узким направленным пучком энергию — передачу от Тени.

Что-то обволокло кожу Галена, опустилось вниз со звуком, напоминавшим шелест шелковой ткани. Это Блейлок создал вокруг них звуконепроницаемый щит. Когда-то Гален сделал то же самое для нее. Если он, как, в свое время, она, начнет выкрикивать слова Теней, щит не пропустит звук наружу.

— Я знаю все, — ответила Рабелна. — Что ты хочешь узнать?

Галену не хотелось накладывать заклинание. Если он неверно перевел его, то заклинание могло породить громадную нестабильность, подвергнуть опасности Блейлока и, возможно, многих других. Если он перевел заклинание правильно, то окажется захваченным сигналом Теней. Гален искоса взглянул на худое лицо Блейлока, понимая, что, если он выйдет из строя, то Блейлок останется один против Теней. Но выбора у Галена не было. Заклинание было лучшей возможностью выведать планы Теней.

Гален закрыл глаза, визуализировал уравнение, состоявшее из одного элемента.

Слова понеслись потоком, заполнили его, будто текли по его венам, проникли в каждую клеточку его тела, будто они шелестели в скрученных нитях его ДНК. Слова завладели им, он стал их воплощением. Слова языка дракхов, но, каким-то образом, он понимал их без перевода.

«Магики в последний раз отвергли наше предложение. Они предпочли покалечить себя из-за своих правил и сгнить в изоляции, вместо того, чтобы освободиться и в полной мере воспользоваться своим немалым могуществом. Теперь они должны умереть. Выясни у нее все, чтобы никто из них не смог скрыться от нас».

Поток слов прекратился, но те, что были произнесены, продолжали циркулировать в его голове, фразы повторялись, разваливались на части, собирались в новые комбинации.

«Магики отвергли нас. Отвергли нас в последний раз. Они предпочли сгнить. Отвергли свое немалое могущество. Отвергли нас и искалечили самих себя. Никому не скрыться».

Гален почти не чувствовал своего тела за этим потоком слов. Но ему думалось, что он не кричал, что он не говорил. В этом, казалось, не было нужды. Слова были везде, заполнили собой все пространство.

Постепенно эхо стало стихать, и Гален смог снова мысленно увидеть темный силуэт дракха, слышать голоса. Дракх и Рабелна договаривались о цене.

— Они собрались, — сказала Рабелна, — все пять сотен магов, чтобы организованно отправиться в тайное убежище. Они зафрахтовали земной транспорт «Тайдуэлл», который должен вскоре прибыть на Вавилон 5.

— Нам это известно, — ответил дракх. — Мы уже уничтожили этот корабль.

— Но известно ли вам еще и то, — продолжала Рабелна, — что они договорились о найме грузовоза дрази «Зекхите», прибывающего на Вавилон 5 примерно в то же самое время? Его капитан, Вайда, в прошлом имел дело с техномагами. Корабль легко сможет взять на борт пятьсот магов. Я уверена в том, что фрахт «Тайдуэлла» был отвлекающим маневром.

— Это полезная информация, — признал дракх.

Рабелна вручила дракху инфокристалл.

— «Зекхите», согласно расписанию, покинет Вавилон 5 через тридцать шесть часов.

Снова поток слов поглотил его.

«Магики всегда применяли уловки. Теперь мы знаем их истинный план и сможем уничтожить их. Когда все они поднимутся на борт, мы уничтожим корабль. Прикажи Мордену сделать это. Из-за своего глупого Кодекса они стали недостойны того, чтобы выжить».

Сообщение закончилось, но эти слова переполняли Галена, перемешивались между собой, журчали в его голове, собирались в новые фразы.

«Недостойны выжить. Их истинный план. Уловка уничтожит их. Когда все они поднимутся на борт. Прикажи магикам. В их глупом Кодексе всегда есть скрытые уловки».

— Возвращайся на Вавилон 5, — приказал дракх из тьмы. — В дальнейшем мы будем ждать свежей информации.

Гален почувствовал себя дезориентированным в темной комнате, ему будто изменило чувство равновесия. Он понял, что Блейлок тянет его за руку. Собственное тело казалось Галену чем-то далеким, затерявшимся в потоке слов Тени.

«Они предпочитают калечить себя уловками. Они не достойны того, чтобы выжить. Теперь они должны умереть».

Гален яростно удерживал в своей голове два заклинания: одно для связи с зондами, второе для чтения сигнала Теней. Он не может потерять контакт. Он должен собрать всю информацию, какую только возможно. Она может спасти Элрика.

Но Гален попытался переключить внимание на коридор, в котором они с Блейлоком стояли, на очертания своего тела. Внутри себя он ощущал один лишь шепот. Блейлок тащил его, что-то говоря, но Гален не слышал его. Эхо слов Теней бродило в нем. Он разглядел движение за поворотом. В его поле зрения возникли три дракха, и желтые вспышки, вылетавшие из стволов их оружия. Но раскаленная плазма не долетала до его тела, он слышал только громкие шлепки от попаданий плазменных зарядов.

Гален растянулся на полу вслед за Блейлоком, перед ним во всех направлениях пролетали желтые нити плазмы. Блейлок, должно быть, заменил звуконепроницаемый щит на защитный, и плазменные заряды растекались по его поверхности. Блейлок защищал его. Как некогда, в другом месте, она защищала его.

Блейлок затащил Галена в другую комнату, закрыл за ними дверь, и перегородил щитом дверь.

«Они знают, что их орден умрет. Они знают, что умрут. Но они все равно настаивают на своем. Потеря их будет трагедией».

— Что за чертовщина там происходит!? — заорала Банни.

Ответом ей был сухой голос дракха:

— Сюда проникли два магика, чтобы выяснить наши планы. Если они не сдадутся, то скоро умрут.

Блейлок протащил Галена через всю комнату к окну. Гален был дезориентирован, часть его до сих пор находилась во власти слов Тени, часть — в темной комнате, а еще одна часть — здесь, в такой же темной комнате, где она смотрела в большое окно. Снаружи облака отражали и рассеивали свет огней города.

Блейлок вытянул руку к окну, растопырил пальцы. Темное стекло прорезали трещины, расходящиеся из центра в направлении его пальцев.

«Их орден будет трагедией. Своей уловкой они себя покалечили. С уловками они настаивают на своем».

Дверь позади них распахнулась, в комнату полетели желтые заряды, выпущенные из оружия дракхов. На тонкой голубоватой поверхности расцветали желтые пятна.

Рабелна захлопнула и схватила кейс.

Лицо Блейлока было напряженным и суровым. Он до предела вытянул руку, центральный участок стекла без звука вылетел наружу, глазам Галена предстала большая, с неровными краями, дыра в стекле. Блейлок схватил Галена за руку и потащил к дыре, но они не успели даже шагнуть к ней, как переливающееся стекло начало вибрировать, острые грани на краях отверстия стали зарастать: стекло будто залечило рану и вскоре восстановило свою целостность.

Внутренняя поверхность стекла словно натекала на поврежденный участок, материала оказалось слишком много, избыток скопился в центре вновь образованного участка стекла, на стекле образовалась выпуклость. Потом одним текучим движением избыток материала протянулся внутрь комнаты, как бутон на узкой ножке. Бутон оказался над ними, он слегка поворачивался, будто изучая их. Потом бутон втянулся обратно в окно, избыточный материал расплылся по всей его поверхности, по поверхности черной стены, и растворился в них.

Здание было живой машиной.

«Они все умрут. Трагедия».

Блейлок вытянул к окну обе руки с растопыренными пальцами. Щит позади них был испещрен желтыми и красными пятнами. Он долго не продержится.

Блейлоку нужна его помощь. Эхо слов Тени наконец-то стихло. Гален удерживал в голове образ уравнения из одного элемента, но надеялся на то, что Тень больше ничего не скажет. Он должен сосредоточиться на том, что происходит вокруг него. Он заставил шепот смолкнуть и разорвал связь с зондом, посаженным на Рабелну Дорну.

Настоящее немедленно предстало перед ним во всей отчаянности ситуации.

Комнату заполнил вой и визг высокой энергии. Звук издавал щит Блейлока, он едва держался. Стоявшие по ту сторону щита дракхи продолжали вести огонь, обрушивая на преграду звучные шлепки плазменных зарядов. При каждом ударе на поверхности щита образовывались красные пятна, а вой становился громче.

Гален открыл перед своим мысленным взором экран и создал один огненный шар за другим, выстроил их в воздухе в несколько рядов напротив двери. Не посылая пока их вперед, он рассчитывал уравнение движения, которое отправит их все одновременно и с максимальной скоростью по направлению к двери. Он сделает это, когда щит рухнет. Гален взглянул на Блейлока.

Между пуговицами на рукавах пиджака Блейлока возникли сияющие ярко белым светом электрические дуги. Они поднялись по его рукам к запонкам на лацканах пиджака, а потом изогнулись вокруг пуговиц. Блейлок наклонил голову, и от него в направлении окна ударил ослепительно белый поток света. У Галена перед глазами запрыгали зайчики.

В верхней части окно помутнело, как глаз, пораженный катарактой. Серые полосы распространились даже на черную стену.

Блейлок опустил одну руку. Его лицо было воскового цвета и блестело от пота. Остававшаяся поднятой рука дрожала.

Черная стена по краям серого пятна начала вибрировать, вспучиваться, и недавно залеченное отверстие стало медленно окрашиваться в серый цвет, от краев к центру.

Одновременно, из центральной части окна стали вылетать наружу осколки. Блейлок, захрипев, резко выбросил руку вперед, и центральная часть окна вылетела наружу.

На этот раз пролом не зарос. Серый участок был, казалось, не способен течь, хотя он быстро уменьшался, снова становился черным, чернота стремилась к краям отверстия.

Блейлок схватил Галена за руку, свернул щит, обернув его вокруг них. Вой смолк. Гален наложил заклинание, метнул огненные шары. В тот самый миг, когда края отверстия почернели, и материал потек внутрь, заделывая дыру, они выпрыгнули.

 

Глава 12

Пальто Галена парашютом развевалось позади него в холодном ночном воздухе. Темное небо перечеркивали лучи света, во тьме рядом с собой Гален видел падающего Блейлока. В тот миг, когда они прыгнули, Гален не мог точно сказать, где верх, а где низ. Потом он понял, что «низ», это то, куда они падают, и если их падение вскоре не остановится, на пути у них окажется поверхность планеты. У Блейлока энергии не осталось, она вся уходила на поддержание щита.

Гален создал под ними обоими платформу, и они рухнули на нее. Блейлок захрипел.

— Простите, — сказал Гален.

Над ними красными и желтыми пятнами расцветали плазменные заряды. Щит Блейлока держался, но ему не хватало энергии. Блейлок был измотан. Окно над ними каким-то образом открыли, и дракхи вели огонь оттуда.

Уравнение движения. Гален послал платформу вниз, подальше от окна. Он должен спасти себя и Блейлока. При очередной вспышке красного света Гален разглядел лицо Блейлока: напряженная линия губ, зажмуренные от усилий глаза. Гален привстал на колени и повел платформу, то и дело меняя направление и высоту, прочь от света. Она нырнула в спасительную тьму, скрывавшую большой участок земли у подножия Сити-центра с тыльной стороны здания. Должно быть, то место, где стояло снесенное ныне здание. Там, казалось, никого не было.

Потом тьма шевельнулась, на фоне неба показался поднимающийся паукообразный силуэт. С высоты Гален не заметил его. Из передней части корабля вырвался красный луч, ударил в землю, вырыв в ней траншею.

Луч исчез, и некоторое время Гален слышал лишь свист ветра в ушах. Потом, пронзительно взвизгнув, огромный корабль совершил резкий разворот и понесся прямо на них.

Его не остановить огненным шаром. Ни один щит не защитит от него. И не было времени от него уклониться.

Гален принял решение в одну секунду, но ему она показалась вечностью. Когда Элизар напал на них, он сдержался. Он подчинился приказу Круга. Он думал, что сможет спасти Изабель, пожертвовав собой. Но вместо этого она защитила его и погибла.

Сейчас Блейлок защищал его, но эта защита здесь не поможет. Еще секунда — и они будут мертвы. Предупреждение Элрику отправлено не будет, и его вместе с другими магами его группы убьют.

А Вселенной не будет до всего этого дела.

Ярость вспыхнула в нем, ярость на Элизара и Теней, на себя самого, на Бога.

Элрик сказал ему, что заклинание уничтожения — это бремя, которое ему предстоит нести всю жизнь: бремя могущества, которое нельзя использовать. Но он не мог нести это бремя. И не сможет.

Он сдержался и потерял Изабель. Морден спросил его, сможет ли он жить, приняв решение, которое принял, и теперь Гален знал ответ — не сможет.

Они с Блейлоком оба могут погибнуть, эта планета Теней может разрушиться, вся эта Вселенная хаоса и смерти может быть поглощена гигантской, разрушительной волной. Но он больше не может просто стоять и ничего не делать.

Он не переживет еще одной потери.

В носовой части громадного силуэта, состоящего из мерцающей тьмы, возникла красная точка, ее свечение становилось все более интенсивным. Корабль готовился открыть огонь. Гален закрыл глаза, визуализировал заклинание уничтожения.

Энергия сгустилась вокруг него, обрушилась гигантской, ошеломляющей, удушающе-плотной волной. Потом энергия устремилась вперед. Отдача швырнула Галена назад, он рухнул, раскинув руки, на платформу. Одна его рука ударилась о твердую поверхность платформы, другая повисла в воздухе. Гален, задыхаясь, подтянул себя к центру платформы. Воздух казалось, был странно насыщен энергией.

Ярко-красный глаз в носовой части корабля Теней начал темнеть. Энергия, посланная Галеном, собралась вокруг него в сферу. Саму сферу было трудно разглядеть. Ее диаметр составлял, вероятно, примерно пятнадцать футов, и она захватила лишь небольшой кусок носовой части корабля Теней, которая сейчас начала краснеть и темнеть.

Паукообразный силуэт резко остановился, нависнув над ними. Что-то стало твориться со временем, оно, казалось, странно замедлилось и исказилось. Само пространство казалось текучим, изменчивым. Гален почувствовал, что его левое легкое разбухает в груди, будто стремясь вырваться оттуда. Несколько дюймов, разделявшие его и Блейлока, внезапно растянулись, превратились в футы, десятки футов. Блейлок повернулся к нему, его лоб странно вытянулся в высоту, покачиваясь, как будто утратил твердость.

Черные паучьи лапы корабля Теней над ними пошли волнами. Гален задействовал сенсоры. Гигантская энергия и нестабильность сконцентрировались на сферической мембране. Гален больше не видел внутри сферы красный глаз, он видел лишь тьму. Внезапно сфера начала сжиматься, открыв глазам ровно срезанные, зазубренные края в том месте, где сфера вгрызлась в тело корабля. Область, захваченная сферой, поблекла, черный цвет сменился на серый.

Если мембрана, как надеялся Гален, сохранит целостность, тогда кусок корабля, оказавшийся внутри сферы, просто исчезнет, сожмется в отдельную нестабильную вселенную, образовавшуюся в центре разрушения. Когда эта вновь образовавшаяся вселенная взорвется, сферический фрагмент корабля будет полностью уничтожен.

Если мембрана не выдержит, то энергия может выплеснуться наружу подобно миниатюрному Большому Взрыву. Содержимое двух вселенных смешается между собой, и, если управляющие ими физические законы окажутся различными, то это может вызвать гигантскую цепную реакцию уничтожения.

Сфера продолжала сжиматься, бледнеть. Сейчас она казалась бледно-серым пятном на фоне сияющего ночного неба. Энергия резко упала до почти нормального уровня, будто сама мембрана и тот кусок нашей вселенной, что оказался внутри нее, просто исчезли, прекратили свое существование. Течение времени внезапно снова стало нормальным, легкое Галена восстановило свой обычный объем. Гален судорожно вздохнул.

Крошечная, бледная сфера поблекла совсем, и внезапно воздух расколол удар грома невероятной силы. В течение нескольких секунд после этого Гален ничего не мог слышать. Потом вязкая тишина сменилась пронзительным визгом.

Корабль Теней подпрыгнул в воздухе, сферический участок его носовой части срезало, будто бритвой. Гален встал, с его чувствами снова стало происходить нечто странное. Он глядел вверх, на корабль и одновременно вниз, на самого себя. Гален чувствовал дезориентацию, его органы чувств были перегружены.

Потом на него обрушилась боль, непереносимая боль оттого, что из его тела был выдран кусок. Часть машины была выдрана из него. Он не мог выполнять то, для чего был предназначен, не мог больше заставлять нейроны передавать сигналы в полной гармонии друг с другом, не мог синхронизировать очищение и циркуляцию. Ритм его системы сбился и никак не восстанавливался.

Гален не мог понять, как это могло случиться. Но он, каким-то образом, установил связь с кораблем Теней. Он видел глазами корабля, чувствовал то, что чувствовал корабль.

Ошеломляющая волна боли прокатилась по его рукам — гигантская машина выходила из строя. Его неуязвимое, не знающее усталости тело разрушалось.

Паучьи лапы корабля над ним сморщивались, укорачивались.

Теперь он кричал, и машина кричала внутри него. Машина разрушалась, умирала. Она камнем неслась к планете. Ноги Галена подогнулись, и он рухнул в изнеможении. Ударился о платформу, мельком успел увидеть тянущиеся к нему пальцы Блейлока, и провалился во тьму.

Одна за другой, системы машины выходили из строя, ее визг стихал, но все яснее слышались чьи-то рыдания. Крик живого существа — женщины. Они чувствовали одну и ту же боль, они умирали одной смертью. Последняя дышащая на ладан система машины отключилась, и Гален почувствовал себя потерявшимся — ослепшим и оглохшим.

Она искала способ связаться с машиной. Она и машина были единым целым. Она не могла жить без машины, это было невозможно. Все системы машины проходили сквозь нее, она была сердцем машины, она была мозгом машины. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины — ее плотью и кровью. Она была машиной. Каким-то образом они оказались отделенными друг от друга. Она должна найти способ соединиться с машиной.

Машина была такой прекрасной, такой элегантной. У машины были потребности, и она исполняла их. Что ей делать, если у машины больше не было потребностей? Кем она будет без машины?

В удушающей черноте она ощутила внутри своего тела еще одно, тело внутри машины. Только это тело еще жило. Но оно задыхалось, умирало. Оно было ее сердцем, центральным процессором машины.

Человек, встроенный в сердце машины.

Корабль рухнул на землю, и они закричали, будто их тела распадались на части, переворачивались, разрушались, разъединялись. Будто издалека Гален ощутил, как внезапно потяжелело его тело, ощущение, похожее на то, которое бывает в лифте, когда лифт тормозит перед тем, как остановиться. В следующую секунду расстояние между ним и его телом исчезло. Он тяжело рухнул на твердую поверхность, его обожгла боль.

На мгновение Гален подумал, что потерял ее. Они оба теряли сознание, но связь между ними сохранялась еще долгую секунду. За эту секунду Гален попытался поискать сохранившиеся следы личности, которой когда-то была та женщина: кем она была до того, как ее сделали частью машины, до того, как ее жестко зациклили на подчинении, до того, как ее жизнью стали управлять микросхемы и программы. В последний миг перед тем, как они потеряли сознание, и связь между ними прервалась, Гален смог обнаружить только одно, оставшееся от той, кем она была раньше: имя. Анна Шеридан.

* * *

Проверив, как чувствует себя Инг-Ради, Элрик оставил Гауэна заботиться о ней. Лечение Гауэна помогло: она нашла в себе силы, чтобы продержаться хотя бы еще немного. Она выглядела сейчас лучше, чем в последнее время, с того дня, как прибыла на станцию. Элрик попросил, чтобы она отдыхала до тех пор, пока не придет время выполнить финальную часть их плана.

Теперь ему надо было поговорить с Олвином. Он как можно быстрее двинулся к наблюдательному посту магов: комнате, откуда они вели наблюдение и управляли слежением за различными частями станции. Обычно в комнате с плоскими серыми стенами было тихо, каждый маг занимался своим делом. Но сейчас, пролезая сквозь круглый, металлический люк, Элрик услышал высокие, пронзительные звуки голоса и визгливую мелодию.

Нарнская опера. Дело рук Олвина.

Действительно, находившиеся в комнате Карвин, Фед, Ак-Шана и еще несколько молодых магов окружили Олвина, который демонстрировал в воздухе изображение, передаваемое зондом, укрепленном на Вире.

Лондо сидел перед компьютером, с ужасом наблюдая, как компьютерный демон Олвина пожирает его файлы и тратит попусту деньги. В помпезно обставленной каюте то вспыхивал, то гас свет, а завывания нарнской оперы были дополнительным источником раздражения и мучений. Лондо жаловался Виру на свою судьбу, в то время, как компьютер приятным женским голосом объявил, что Лондо отныне является владельцем пятисот тысяч акций корпорации «Светлячки». Маги рассмеялись.

Визгливое нарнийское сопрано сменилось пронзительным крещендо. Звук будто пронзил череп Элрика, вонзился ему прямо в мозг.

— Олвин, мне нужно немедленно поговорить с тобой.

Остальные маги быстро разошлись и вернулись к своим обязанностям. Улыбка сошла с лица Олвина, изображение в воздухе растворилось.

Элрик провел Олвина в свою крошечную комнатку, где они смогут поговорить наедине. Просканировал комнату, проверяя, нет ли в ней зондов или записывающих устройств. Он превратился в параноика. Сканирование показало, что «жучков» в комнате нет.

Вспыхнувший над головой резкий свет осветил седые волосы Олвина и углубил морщины на его щеках. Элрик чувствовал себя неловко. Он не привык просить кого-либо оказать ему услугу, а то, о чем он хотел попросить сейчас, вполне могло стоить жизни Олвину. Но у него не было выбора, ему некого больше просить.

— Мне нужна твоя помощь, — заговорил Элрик, — в очень опасном деле. Я хочу попросить тебя отправиться вслед за Галеном.

— Что случилось?

— Морден угрожал ему.

Мешки под глазами Олвина сморщились, его лицо напряглось.

— Мордену известно, где он находится?

— Я не уверен. Но я не хочу испытывать судьбу.

— То, что ты хочешь, может оказаться на руку Мордену.

— Вот почему операция должна быть тайной.

Олвин замялся:

— Были какие-нибудь сообщения от Блейлока и Галена?

— Нет.

Олвин подумал, вдруг они уже погибли. Но то, что они не выходили на связь, ничего не значило. Блейлок должен связаться с ними лишь в том случае, если ему станет известно, что всем магам грозит непосредственная опасность. Галену было запрещено посылать сообщения. Элрик отказывался даже думать об их возможной гибели.

Олвин наклонил голову:

— Если ты пошлешь кого-либо за Галеном, то нарушишь приказ Круга. Это совсем не похоже на тебя, Элрик.

— Что, это оскорбляет твои чувства?

— Наоборот, радует.

— Именно поэтому я и прошу тебя. Я же говорил тебе, что не пожертвую им.

— Но, разве мы с Карвин не нужны тебе здесь? Инг-Ради совсем плоха, и… у других проблемы со здоровьем…

Конечно, Олвин имел в виду его самого.

— Карвин нужна мне здесь. Без нее я не смогу выполнить задание. Но вы сможете встретиться в месте сбора, а потом улететь с ней, куда заблагорассудится. Я гарантирую, что Круг не будет мешать вам.

На губах Олвина появилась легкая улыбка:

— Но для того, чтобы я смог встретиться с ней в месте сбора, тебе придется открыть мне, где оно находится, и тем самым нарушить еще один приказ Круга.

— Значит, я их нарушу, — ответил Элрик.

Олвин возвел глаза к потолку и покачал головой:

— Как я ждал этого дня, — его взгляд встретился со взглядом Элрика, и лицо Олвина снова стало серьезным. — Не хочу, чтобы с Галеном что-нибудь случилось. Ты же знаешь, что я люблю его. Но мне совсем не хочется оставлять Карвин. Я понимаю, что она нужна тебе для обработки Лондо… Но мне будет легче, если она будет рядом со мной.

Элрик знал пять слов, сказав которые, он мог вынудить своего друга согласиться, и он с огромной неохотой произнес их:

— Путешествие к Пределу — опасное предприятие.

Олвин задумчиво потер рукой губы. Потом убрал руку:

— Ты прав. Будет лучше, если она останется с тобой. Ты ведь присмотришь за ней?

— Да.

Они постояли в молчании, внимательно глядя друг на друга. Элрик знал, что Олвин думает о том, что будет с Карвин, если он не вернется. И в то же самое время он думал о давней дружбе с отцом Галена, которой Элрик никогда не понимал, и об ответственности за Галена, которую он чувствовал.

— Не знаю, как ты справишься здесь без меня, — проговорил, наконец, Олвин.

Услышав эти слова, Элрик почувствовал необыкновенное облегчение и благодарность Олвину. Если Галена можно спасти, то Олвин спасет его.

— Будет трудно.

— Не сомневаюсь. Мне придется сказать Карвин, куда я отправляюсь. Она сохранит тайну.

— В ней я уверен.

Олвин хлопнул его по плечу:

— Не беспокойся. Я привезу Галена назад живым и здоровым.

— Благодарю тебя, — ответил Элрик. — Я сделаю то же для Карвин.

Рука Олвина сжала его плечо:

— И для себя самого. Ты упрямый старый дурак вроде меня, и одному Богу известно, не устала ли Вселенная нас терпеть.

Элрик обнял Олвина, чувствуя, что его одолевают необычайно сильные эмоции.

— Отправляйся немедленно и лети как можно быстрее.

— Так и сделаю.

Элрик открыл дверь, и они разошлись в разные стороны. Олвин был хорошим другом, сейчас Элрик понял, что он был лучшим его другом. Жаль, что он больше никогда его не увидит.

Пульсирующая боль в голове усилилась, но Элрик заставил себя двинуться дальше. Он должен убедиться, что следующий этап его плана выполняется. Он мог наблюдать из своей комнаты, но он и так слишком часто прибегал к этому. Он должен находиться вместе с остальными, убеждать их в том, что все в порядке. Поэтому Элрик вернулся на наблюдательный пост.

К нему подошел Фед. В его нестриженой бороде можно было каким-то образом разглядеть прячущуюся улыбку:

— Они до сих пор поглощены происходящим в каюте Лондо.

Фед воспроизвел в воздухе перед Элриком картинку, передаваемую зондом, посаженным Виру на щеку. Тьму прорезал лишь тонкий луч фонарика. Пухлая рука Вира навела фонарь на углубление в стене.

— Это смешно, — ныл Лондо, — при возникновении чрезвычайной ситуации, когда отрубается все электричество, и вы остаетесь в кромешной тьме, вам следует открыть крошечную панель в стене и нажать на почти невидимую кнопку для того, чтобы открыть дверь. Какой сумасшедший землянин изобрел эту систему? В другой ситуации мы бы уже были мертвы.

Вир повернулся, посветил фонариком на Лондо, стоявшим сзади и наблюдавшим за ним сверху вниз.

— Не говорите так. У нас и без того хватает проблем.

Лондо помахал рукой перед его лицом:

— Хватит светить мне в глаза, давай, работай дальше.

Вир повернулся к нише в стене, а Лондо продолжил ныть:

— Они что, считают, что мне больше нечем заняться, кроме как стоять здесь в темноте? Они думают, что могут безнаказанно пустить на ветер все мои деньги? Они думают, что мы здесь дрожим от страха, Вир, и ждем, пока их следующий демон не вылетит из вентиляционной отдушины и не напугает нас. Как же! Давайте, покажите мне лучшие образцы своего второсортного колдовства! Я жду!

— Лондо! Так вы делу не поможете!

Фед засмеялся.

Лондо продолжал:

— Они думают, что покорили нас своими трюками, как каких-нибудь дикарей! Они думают, что могут бродить здесь, и ни капли не уважать нас!

— Я-то думал, что вы решили извиниться.

Лондо на секунду замолчал, потом заговорил:

— Но это не значит, что я буду от этого в восторге.

Вспыхнул тусклый свет, и Вир продолжил изучать панель. На противоположной стене комнаты включился терминал системы связи, и на экране появилось сообщение. Лондо подошел к экрану.

«Посол, я думаю, что вам нужно кое-что из того, что я могу устроить. Помощь в сложившейся ситуации. Давайте встретимся. Вы знаете, где».

— Что это? — спросил Вир. — Вы же говорили, что связь не работает.

Послание растворилось, экран погас. Луч фонаря Вира слабо освещал силуэт Лондо на фоне тьмы, царившей в каюте.

— Она по-прежнему не работает, — ответил Лондо тихим, неуверенным голосом.

— Это от…

Темный силуэт Лондо повернулся к Виру:

— Кончай задавать вопросы, возвращайся к работе. Мне нужно выбраться отсюда. Наши дела могут улучшиться.

Вир повернулся к стене. Дверь открылась.

— Наконец-то! — вскричал Лондо.

Он прошел мимо Вира, хлопнул его по спине:

— Хорошая работа.

— Но, Лондо…

Однако Лондо уже исчез в коридоре.

Фед покивал головой, улыбнулся еще шире:

— Элрик, вы — гений. Все произошло именно так, как вы предсказывали. Если бы я не знал, в чем дело, то подумал бы, что мозги этих ребят находятся под полным вашим контролем.

Да, Элрик ждал, что Морден сам встрянет в конфликт между Лондо и магами, и ожидал, что Лондо примет помощь Мордена. Но назначенная встреча стала еще одним неизвестным в уравнении Элрика. Он не сможет подслушать разговор. В Садах, где Лондо с Морденом обычно встречались, не было камер службы безопасности. А Мордена будут сопровождать Тени. Они засекут любой зонд, так же, как и любого мага, рискнувшего подслушать разговор с близкого расстояния. Тени не должны даже заподозрить того, что Элрик знает об их связи с Лондо. Не должны заподозрить, что Элрик ждет именно того, что они собираются предложить Лондо.

И, если Элрик ошибся, все, кто был ему дорог, умрут, а его отвлекающий маневр не удастся.

* * *

Кровать была жесткой, как камень. Гален зашевелился в темноте комнаты, все его тело заныло. В ноге пульсировала боль. Гален сбросил пальто, которым был укрыт, ему было жарко.

Он осторожно спустил ноги с кровати и с усилием сел. Вдохнул и почувствовал боль в левом боку. Гален обхватил рукой ребра, у него вдруг закружилась голова, и ему пришлось согнуться. С ним что-то было не так. Его левая штанина была распорота с внутренней стороны, открывая взгляду распухшую и бледную ногу. Гален попытался вспомнить, что же с ним произошло.

Сити-центр, живое окно, корабль Теней.

Где Блейлок?!

Осторожно дыша, Гален просканировал окрестности в поисках источника магической энергии, но не обнаружил ни одного мага, кроме себя самого. Проверил время. Несколько секунд соображал. Он проспал больше тридцати часов.

Должно быть, Блейлок принес его сюда. Значит, Блейлок спас его, иначе он погиб бы, упав на землю. Гален попытался вспомнить свои ощущения при падении и разобраться, что же с ним произошло. За секунду до удара о землю он почувствовал, что его тело внезапно потяжелело, будто он находился в тормозившем лифте. Блейлок создал под ним платформу, замедлив тем самым падение примерно на секунду, что смягчило удар.

Гален просканировал себя. В левой лодыжке оказались сломанными обе кости: и большая берцовая, и малая. Три ребра с левой стороны срастались после перелома. Все его тело покрывали синяки и ссадины. Значит, Блейлоку удалось частично вылечить его травмы, его собственным органеллам пришлось бы трудиться на несколько дней дольше, чтобы добиться таких результатов.

По плану, в случае обнаружения они должны были немедленно улетать. Но он до сих пор оставался на Тенотке 4. Гален был рад тому, что проснулся не на борту транспорта, уносящего его от Предела. У него еще был шанс найти Элизара. Если только Элизар был здесь. И теперь он знал, что может использовать заклинание уничтожения, что оно подействует только на тот объект, который он желал уничтожить.

Циркуляция энергии биотека ускорилась в предвкушении. Но не настолько, чтобы Гален ощутил неодолимую жажду действовать. Он понимал, что со временем это ощущение вернется, но сейчас ему была предоставлена краткая передышка. Прошлой ночью он высвободил очень много энергии, спас Блейлока, смог нанести, хоть и небольшой, урон Теням. Подумав об этом, он почувствовал некоторое удовлетворение.

Но где же Блейлок?

Дверь в спальню со скрежетом открылась, пропуская красный свет из соседней комнаты. Голоса. Кто-то говорил по-нарнски. Гален запустил программу-переводчик, перед его мысленным взором стали возникать слова.

«Я обещала, что он безопасно покинет планету». Гален узнал голос Г'Лил. Она злилась. «Мы легко сможем протащить его на борт. Какая тебе разница, если мы возьмем его с собой?»

«Ты говоришь, что это легко, но его будут искать». Голос капитана Ко'Вина. «Это риск. И нам за него не заплатят».

«Он скажет нам, где находится склад центаврианского оружия. Мы сможем уничтожить его до того, как оно попадет к центаврианам».

Обхватив одной рукой левый бок и опершись другой о кровать, Гален встал. Осознал, что кровать была сделала из искусственного камня — в отеле, где снимала номер Г'Лил, старались угодить причудам нарнов. Когда Гален встал, его левую ногу пронзила боль. Он перенес вес тела с нее на здоровую ногу, пошатнулся, теряя равновесие, перед его глазами замелькали темные пятна. Заметил, что у стены стоял пустой контейнер размером с гроб.

«Что я с этого получу?», спросил Ко'Вин. «Г'Лил, ты слишком увлеклась политикой, стала фанатиком».

«Чего ты хочешь? Чтобы я заплатила тебе за него, за возможное спасение наших? Ладно, давай обсудим. Назови цену. Сколько надо заплатить, чтобы заставить тебя сделать что-нибудь хорошее?»

Гален должен выяснить, что случилось с Блейлоком. Он заставил сломанную ногу сделать шаг вперед. Когда он перенес на нее вес тела, у него чуть искры из глаз не посыпались от боли. Он быстро перенес вес тела на здоровую ногу и, не успев подумать об этом, приказал себе сделать следующий шаг. Так, хромая, он поплелся к двери.

«Уймись. Я не говорил, что не возьму его. Уверен, что мы сможем прийти к дружескому, устраивающему нас обоих, соглашению. Тебе известно, что ты мне всегда нравилась».

«Еще шаг, ты [непереводимое выражение], и я тебя в клочки порву!»

Гален открыл дверь. Гостиная была отделана и обставлена в нарнском стиле, свет был красным. Ко'Вин и Г'Лил стояли в нескольких шагах друг от друга. Капитан протягивал к ней руки. Г'Лил, сжав кулаки, держала руки вдоль туловища.

— Где Блейлок?

Они повернулись в его сторону. Глаза Г'Лил расширились.

— Тебе нельзя вставать. Твоя нога сломана.

— Где… Блейлок? — повторил вопрос Гален.

«Я поговорю с ним несколько минут».

Г'Лил жестом приказала Ко'Вину выйти.

«Не тяни. Мне надо на корабль. Если у тебя есть мозги, то мы быстро все решим».

«Мы быстро закончим», сказала Г'Лил, захлопнув перед его носом дверь. Повернулась к Галену:

— Давай, я помогу тебе вернуться в кровать.

Гален ухватился за притолоку:

— Нет, постой. Просто скажи мне, где он?

— Блейлок — это тот маг, что был с тобой?

Гален кивнул.

— Он отправился за дополнительной информацией.

— Куда?

— Он не сказал. Но велел не ждать его.

Гален прислонился пылающим лбом к прохладному дверному косяку, сделал несколько неглубоких вдохов. Почему Блейлок оставил его здесь? И куда он пошел?

Мускулистая рука Г'Лил обняла его за плечи и потащила назад к кровати. Он сел, сгорбившись, обхватив рукой бок:

— Расскажи мне обо всем, что случилось.

Одновременно он связался с зондами и стал искать Блейлока, по очереди просматривая изображения, поступавшие с них всех.

Г'Лил встала перед ним, скрестив руки:

— Прошлой ночью около полуночи он пришел сюда с тобой. Сказал, что тебе нужна моя помощь. Я не знаю, что случилось, но выглядел ты очень скверно. Ты без конца говорил, все время упоминая какую-то женщину.

Гален закрыл глаза:

— Я не разговариваю во сне.

— Значит, на этот раз тебе было что сказать. Ты без конца повторял что-то вроде: «женщина кричит» и «женщина в машине». Блейлок заявил, что не понимает, о чем ты, но я почувствовала, что твои слова ему не понравились. Потом он вытащил кристалл и сказал, что займется твоим лечением. Мне показалось, что он просто сидел здесь. Но, когда он ушел, ты выглядел лучше и наконец-то замолчал. Он не завершил лечение полностью, сказав, что это могут засечь, или что-то в этом духе. Он объяснил, что твоя нога сломана в двух местах, и тебе нельзя на нее опираться.

Потом он сказал, что ему нужно идти. Сказал, что должен вернуться до отлета «Кхаткхаты», но, если он не вернется, я должна забрать тебя с собой и увезти с этой планеты.

— Когда улетает ваш корабль?

— Менее чем через два часа. Я бы уже протащила тебя на борт, если бы не этот ублюдок, Ко'Вин. Но не беспокойся. Я с ним разберусь.

— Блейлок ничего не говорил о том, куда он собрался, или зачем?

— Он оставил записку.

— Записку? — Гален поднял голову.

— Он попросил отдать ее тебе, если ты будешь сильно бушевать.

Гален протянул руку.

Г'Лил прошла к каменному столу, стоявшему у противоположной стены, вытащила из выдвижного ящика листок бумаги и вернулась обратно. Вручила листок Галену.

— Ты ее читала? — спросил Гален.

Г'Лил замялась, ей был явно неприятен этот вопрос.

— Он заявил, что записку защищает заклинание. Если я ее прочту, то мне и моей семье будут грозить крупные неприятности.

Гален закашлялся, от боли согнулся еще сильнее. Провел рукой над листком, будто уничтожая несуществующее заклинание, и развернул его. Записка была написана на языке Суума.

«Существуют иные сведения, которые я должен получить до того, как улечу отсюда. Твоя работа закончена. Не ходи за мной. Твоя сила не должна попасть в руки врага. Отправь сигнал Элрику, сообщи ему обо всем, что ты узнал».

Гален замер, уставившись на письмо. Элрик до сих пор не знает. Гален проспал столько времени и не предупредил его о том, что Тени планируют уничтожить «Зекхите». Его мысли понеслись вскачь, он попытался вспомнить, что именно говорила Рабелна. «Зекхите» должен был отправиться с Вавилона 5 через тридцать шесть часов, значит, осталось еще шесть часов. Есть время предупредить Элрика. Спасти его.

Гален заставил себя продолжить чтение, одновременно выискивая Блейлока, просматривая изображения с зондов.

«Потом улетай с Тенотка как можно быстрее. Я знаю, это тебе не понравится, но это — твой долг и ты обязан его выполнить. Ты должен вернуться к магам и научить их перехватывать сообщения Теней. Это умение может оказаться очень важным для нашего выживания. Ты так же должен быть с ними на случай, если магам понадобится оружие.

Ты использовал свое заклинание уничтожения, нарушив приказ Круга. Ты поступил опрометчиво, недисциплинированно. Если наш орден выживет, тебе придется за это ответить. Тот факт, что ты применил заклинание осознанно, полностью контролируя ситуацию, достойно одновременно и осуждения, и похвалы. Но предсказания о конце света, кажется, не оправдались. Заклинание доказало, что оно — наше самое эффективное оружие против тех кораблей в случае, если нам потребуется оружие для самозащиты. Уничтожение — не наша цель, а война — не наше дело. Но в критический момент нашей истории твое искусство может оказаться востребованным. Ты должен действовать очень осторожно и использовать это заклинание только ради блага, и только тогда, когда нет иного выхода.

Вопрос получения дополнительных сведений важен для меня лично. Это связано с моими духовными поисками, которые тебя не касаются. Если я не вернусь ко времени, когда ты проснешься и прочитаешь это письмо, то я уже мертв. Ни в коем случае не ищи меня. Твои умения нужны живым».

Записка была подписана руной, обозначавшей имя Блейлока.

Гален не мог поверить в то, что Блейлок мертв. Он не поверит в это, пока не увидит тела. Если бы только он проснулся пораньше… Внезапно Гален понял, что Блейлок мог погрузить его в столь долгий сон, чтобы выиграть для себя время, сделать то, что было ему необходимо, не подвергая опасности Галена. Он, быть может, даже надеялся на то, что Гален не проснется до отлета «Кхаткхаты».

Гален просмотрел изображения со всех зондов и не нашел Блейлока. Он решил просмотреть все еще раз, более внимательно, и начал с изображения, передаваемого зондом, посаженным на Рабелну Дорну. Она шла по длинному тускло освещенному каменному тоннелю. Изображение периодически прерывалось статическими помехами. Тени.

— В записке сказано, куда он пошел? — спросила Г'Лил.

Гален покачал головой:

— Был ли он тоже ранен?

— Я не заметила.

Какую информацию искал Блейлок? Г'Лил рассказала, что Блейлока расстроили произнесенные Галеном в бреду слова о корабле Теней. При уничтожении корабля Гален открыл, что в его центре было заключено живое существо, служившее в качестве главного процессора, управлявшего кораблем, поддерживавшего работу всех его систем. Они каким-то образом оказались связанными между собой.

Гален не знал, была ли эта странная обратная связь эффектом от заклинания уничтожения, или она возникла из-за применения им заклинания прослушивания разговоров Теней. Он читал мысли Анны, чувствовал то, что чувствовала она. Казалось, она сама почти превратилась в машину, занятая лишь служением кораблю, соединенная с кораблем, будто корабль был частью ее самой. Технология Теней поработила ее.

Неудивительно, что Блейлок расстроился. Личность, порабощенная технологией, — полная противоположность техномагам. Маги были хозяевами своего биотека, все их обучение было сосредоточено на том, чтобы научиться подчинять себе биотек. Только научившись контролю, они могли жить в соответствии с заповедями Кодекса, использовать биотек только ради блага. Блейлок верил в то, что совершенная дисциплина, совершенный контроль должны стать их целью, тропой к просвещению. Порабощение разумного существа технологией было для Блейлока богохульством.

Анна, запертая внутри корабля, была еще одним свидетельством бесконечного зла Теней. И, что более важно, открывало тот факт, что Тени являлись противоположностью всему тому, во что верили техномаги. Теперь понятно, почему Тени так яростно преследовали их. Одним своим существованием техномаги демонстрировали, что есть другой, лучший путь. Живое существо можно усовершенствовать с помощью технологии, не порабощая его при этом. Тем больше было причин для того, чтобы выступить против Теней.

Изображение перед его мысленным взором изменилось: Рабелна остановилась в полутемном каменном тоннеле, поприветствовала двух дракхов, охранявших какую-то дверь. Они впустили ее внутрь.

Комната с гладкими белыми стенами была ярко освещена. Рабелна замялась у входа, вероятно, привыкая к свету. Перед ней находился простой прямоугольный стол и три стула. Сбоку от стола, спиной к ней, виднелись две фигуры: они склонились над чем-то, лежащим на белом полу. Сердце Галена учащенно забилось — он успел заметить прическу в виде невысокого гребня на голове одного из присутствующих. Тилар. Второй оказалась Банни.

— Что происходит? — спросила Рабелна. — Я уже была готова вылететь на Вавилон… Кто это?

Тилар и Банни встали, позволяя ей увидеть. На полу лежал Блейлок. Его конечности были странно выгнуты, у Галена создалось впечатление, что маг рухнул на пол без сознания. Худое лицо повернуто на бок, глаза закрыты, губы слегка приоткрыты. Гален пригляделся и увидел, что синий пиджак на груди Блейлока поднимается и опускается в такт дыханию. Он был еще жив. Но что они с ним сделали?

— Ну? — голос Г'Лил вернул Галена в номер отеля. — Почему он ушел?

— Секунду.

Банни намотала локон на указательный палец.

— Он — один из тех магов, что сбежали от нас прошлой ночью. Он вернулся сюда. А они говорили, что маги хитры. На меня они не произвели сильного впечатления.

— Когда-нибудь, — произнес Тилар, — я покажу тебе.

— Знаю, — ответила Банни, — после того, как ты совсем вырастешь и получишь свои имплантанты.

Гален засек местонахождение зонда. Под землей, примерно в трехстах футах под Сити-центром. Припомнил, что на улице около здания поверхность слегка колебалась. Его сенсоры обнаружили в том месте обширный подземный комплекс.

Гален сложил записку, сунул в карман. Заставил себя встать с кровати.

— Я иду за ним.

— Как ты найдешь его?

— Уже нашел.

— Где он?

Плотно прижав руку к боку, Гален нагнулся, поднял пальто.

— Ладно, как он?

— Его схватили.

Гален просунул в рукав одну руку, попытался сделать то же с другой и понял, что из-за сломанных ребер завести руку за спину будет не так просто. Он заставил себя опустить руку за спину, влез во второй рукав.

— Твоя нога?

Гален поплелся к двери.

— Он хотел, чтобы ты улетел с планеты, — сказала Г'Лил. — Я думала, ты должен подчиняться ему.

— Он сможет потом наказать меня.

— Тогда хотя бы умойся. У тебя все лицо в крови.

Гален остановился, потом двинулся к ванной. Хотя ванная тоже была освещена красным светом, он смог разглядеть темные, высохшие ручейки крови на щеке. Смыл их. Г'Лил встала в дверном проеме.

Рабелна села.

— Предупредили ли они других техномагов о «Зекхите»? Вам об этом что-нибудь известно? Если они сделали это, то я смогу через своих информаторов выяснить, какой еще корабль они наняли для отлета со станции.

— Нам известно, что они не отправляли сообщений с планеты, — ответил Тилар. — Если Гален — так зовут второго мага — все еще здесь, то остальным до сих пор ничего не известно. Мы скоро выясним, здесь Гален, или нет. Банни задаст Блейлоку несколько вопросов. Как только придет Элизар.

Теплая волна прокатилась по телу Галена. Она обещала избавление от всего, что он сдерживал внутри себя: от сокрушающего гнева и ненависти к самому себе, от сожалений, от неодолимого понуждения действовать. И, возможно, он, наконец, покончит со всем.

Гален почувствовал оживление и прилив энергии. Там Элизар. У него есть еще один шанс. Шанс убить Элизара. Растереть в порошок.

— Если тебе удастся разбудить его, — заметила Банни.

Гален понял, что Г'Лил что-то говорит ему:

— Прости? — сказал он.

— Я попросила у тебя прощения.

— За что?

— Я раскритиковала тебя за то, что вы не сражаетесь с Тенями. Теперь-то я вижу: ты делаешь все, что можешь.

Гален вытер лицо.

— Тени решили уничтожить мой орден. Мы могли бы сделать намного больше, если бы стали сражаться с ними. Но маги боятся.

— Судя по всему, нарны тоже оказались их жертвой. Если они узнают, то, думаю, мало кто решится помочь вам.

Их взгляды на мгновение встретились, и Гален кивнул. Она шагнула в сторону, давая ему пройти, и пошла следом. Гален поплелся к выходу из номера.

— Склад, — сказал он, — находится в трех кварталах к северу отсюда. Называется Кледа. Лучше всего ударить по нему на рассвете.

— Благодарю, — ответила она.

Гален открыл дверь:

— Надеюсь, что не буду больше тебе сниться. Ты уже сделала намного больше, чем можно было ожидать.

Вышел, закрыв за собой дверь.

Но Г'Лил перехватила дверь, не дав ей захлопнуться:

— Я с тобой, — заявила она так, будто приняла решение в последний момент.

— Нет. Ты не должна.

— Нет, — возразила Г'Лил, — я должна.

Гален хромая, зашел обратно в номер, закрыл дверь изнутри.

— Я не могу гарантировать тебе безопасность.

— А я и не прошу об этом.

— Они справились с Блейлоком, чье могущество велико.

Она хлопнула по черной кобуре, пристегнутой к поясу:

— У него не было пистолета.

Гален пристально посмотрел на нее:

— Ты знаешь, куда я иду? Под Сити-центром расположен обширный подземный комплекс из тоннелей, выдолбленных в скале. Такие тебе в худшем кошмаре не снились.

— На самом деле в своих худших кошмарах я видела тебя.

— Тогда тебе, возможно, не следует злить меня.

— Только у меня есть корабль, на котором мы оба сможем отсюда улететь.

Гален наклонил голову. На спор не было времени, и он уже начинал уставать.

— Я не верю в то, что мне или Блейлоку удастся вернуться оттуда.

— Тогда я просто обязана тебе помочь, — Г'Лил открыла дверь и вышла в коридор.

Гален вышел следом, тихо сказал:

— Ты наверняка погибнешь там.

Она поджала губы и коротко вздохнула:

— Это мой выбор, разве нет? Так же, как и твой.

Он не смог возразить. Гален побрел по коридору, Г'Лил зашагала рядом.

В Сити-центре, глубоко под землей, открылась дверь. Тилар быстро обернулся, на его лице появилась чрезмерно восторженная улыбка:

— Элизар. Наконец-то ты пришел.

* * *

Лондо всмотрелся в тускло освещенный коридор, служивший границей владений магов в Трущобах. Вир «показал» ему дорогу, в чем ему незаметно помог Фед, и быстро удалился. Вир выучил урок, чего нельзя было сказать о его хозяине.

Элрик следил за Лондо с наблюдательного поста, и, попутно, за многими другими вещами, пытаясь не обращать внимания на стук в голове. Время было на исходе. «Кристал кэбин» отправлялся, согласно расписанию, через четыре часа, и все, кто должен живым покинуть станцию, должны быть к тому времени на борту лайнера.

В таможенной зоне собрались пурпурные дрази, поглядывая в сторону дока, в котором стоял «Зекхите», и перешептываясь о том, что по слухам, на борту транспорта находились зеленые дрази. Коммандер Сьюзан Иванова, старший офицер Вавилона 5, до сих пор тщетно пытавшаяся помешать им драться, случайно нашла верное решение. Согласно отчету Беела, коммандер в раздражении схватила шарф зеленого лидера и, следовательно, сама того не желая, стала предводителем зеленых дрази. Она быстро приказала всем зеленым дрази перекрасить шарфы в пурпурный цвет, тем самым элегантно решив проблему.

Но, тем не менее, Элрик знал, что сейчас среди дрази снова разгоралось возбуждение. На станцию прибыли свежие враги. Пурпурные дрази не знали, что случилось с их товарищами, с которыми они познакомились в станционной тюрьме, и которые первыми рассказали им о «Зекхите» и о его зеленом экипаже. Возможно, они считали, что те двое стали жертвами конфликта. В этом случае, за их смерть следует отомстить.

В кабинете капитана напротив него сидел офицер службы безопасности Лу Вэлш и докладывал:

— Они никак не регистрировались, и поэтому мы не можем сказать, кто именно из прибывших на станцию — техномаг. Но по нашим расчетам их здесь сотни. Может быть, пять сотен. Кажется, они прекратили прибывать на станцию пару дней тому назад. Это может означать, что они все собрались здесь — в смысле те, кто собирался сделать это. У многих продавцов они заказали большое количество разнообразных припасов, каждый раз указывая на то, что все должно быть готово к сегодняшнему утру. Это заставляет нас предположить, что они покинут станцию в ближайшее время.

Лу замолчал, потер лысую голову. Он заметно беспокоился и выглядел переутомившимся.

— Но мы до сих пор не смогли выяснить, как именно они собираются покинуть станцию. Они не зарегистрировались в качестве пассажиров ни на одном из отбывающих кораблей. По вашему приказу мы наблюдаем за всеми отлетами.

Связавшись с зондом, посаженным на щеку капитана, Элрик увидел, что Джон отсутствующе вертит между пальцами цветок апельсина. Цветок оставался таким же свежим, как тогда, когда Элрик вручил его Джону.

— Они говорили, что улетают. Думаю, вы правы, они вскоре улетают, не важно, есть это в расписании или нет. Мне нужно, чтобы вы поговорили с их предводителем — Элриком. Передайте ему, что я хочу встретиться с ним здесь, через час.

— Есть, сэр.

— Благодарю вас, мистер Вэлш. Хорошая работа.

В Трущобах Лондо собрался с духом и шагнул в коридор, на стенах которого горели руны.

— Э-эй! Э-эй!

На этот раз всем занимался Фед. Элрик это поручил ему, потому что молодой маг хорошо проявил себя во время визита Вира. Конечно, Элрик предпочел бы все сделать сам, но он слишком устал. Он должен экономить оставшиеся силы.

На перекрестке перед Лондо вспыхнул красный свет и распространился по коридору. Посол беспокойно взглянул в направлении источника света.

Лондо пришел извиняться. Элрик правильно вычислил большую часть плана, составленного на встрече в живом лабиринте Садов станции. Извинение было отвлекающим маневром Мордена: заставить магов поверить в то, что Лондо признал свое поражение, тогда они будут не готовы к его ответному удару. Лицемерному Лондо не составит труда притворно извиниться, если это поможет исполнению его главной цели — отомстить.

В тишине коридора Лондо нервно заговорил, протягивая вперед руки.

— Признаю, мое стремление добиться личной встречи… было дерзким.

Красный свет стал ярче, в тишине коридора раздалось низкое рычание, повторенное эхом. Послышался грохот тяжелых шагов. Хотя здесь Элрик не мог чувствовать запаха, он представил себе вонь тухлого мяса, заполнившую воздух.

Лондо поднял вверх ладони, будто пытаясь остановить того, кто приближался к нему.

— И, конечно, конечно, инцидент со скрытой камерой достоин сожаления.

Громогласный рев обрушился на Лондо.

Он прикрыл голову руками. Рев нарастал, и Лондо прокричал, едва слышно за ревом невидимого зверя:

— Насчет последовавшего недоразумения, я хотел бы сказать… — сейчас он поднял руки над головой, будто сдаваясь. — …Я прошу прощения.

Рев смолк, красный свет потух.

Лондо, не веря в происходящее, осмотрелся, потом, решив, что худшее позади, поколебавшись, опустил руки. Неуверенно улыбнувшись, он попытался вернуть себе достоинство.

— Что ж, я рад видеть вас столь милыми и разумными. Я ухожу. Но, если вы снова появитесь в наших краях, то, возможно, мы сумеем наладить… деловое сотрудничество, а?

Лондо замолчал, с надеждой всмотрелся в коридор. Потом он, кажется, понял, что самым умным решением будет быстро удалиться. Он сложил руки рупором и закричал, будто подчеркивая, что их дела на данный момент завершены:

— До свидания!

Повернулся и быстро пошел по коридору.

На его спине устроились три голодемона, созданные Федом. Он применил комбинацию заклинаний, сочетавшую в себе элементы иллюзии и летающей платформы для того, чтобы придать изображениям голодемонов материальность и наделить их способностью двигать предметы. Теперь Фед последует за Лондо и будет терроризировать посла демонами. Демоны отвлекут его и усилят гнев на магов. Он поверит в то, что маги слишком зациклились на этой маленькой мести, и не поймет, что являлось истинным объектом их интриги: центаврианский грузовоз «Ондави», принадлежавший лорду Рифе. Он был последним наперстком в игре Элрика.

Элрик обнаружил, что получил сообщение. От Галена.

Гален был еще жив.

Секунду Элрик думал лишь об этом, наслаждаясь доброй новостью.

Но опасения вернулись к нему очень быстро. Если сообщение послал Гален, значит, Блейлок не мог этого сделать. Значит, Гален остался один. И, если даже Олвин пошел на громадный риск и полетел как можно быстрее прямо на Тенотк, он никак не мог к настоящему времени добраться туда. Гален же, послав сообщение, почти наверняка выдал Теням свое присутствие, чем поставил себя в еще более опасное положение.

Стук в голове Элрика усилился. Боль-фантом, боль того, что навсегда было утеряно. Он твердо решил не терять Галена. Но пустота в его голове угрожала поглотить всякую надежду.

Он глубоко вздохнул, отгоняя тревогу. От нее нет никакого толку. Открыл сообщение и заставил себя прочитать его слово за словом, предложение за предложением.

«Теням известно, что вы на Вавилоне 5. Они знают, что вы планируете улететь на „Зекхите“. Как только вы подниметесь на борт, „Зекхите“ будет уничтожен. Этим руководит Морден».

Если Тени перехватят сообщение Галена, то предупреждение сработает на руку Элрику. От этой мысли было, однако, мало радости. Предупреждение Галена было ненужным. А Гален рисковал жизнью, отправляя его.

«Я смог перевести заклинание Изабель. Посылаю тебе все ее файлы и мой перевод, а так же всю информацию, собранную нами об этом месте и о Тенях».

Гален научился прослушивать передачи Теней. Если другие смогут перевести его работу, это станет бесценным даром для магов. Но на перевод уйдет время.

Осталось прочесть всего три предложения.

«Блейлок схвачен, его держат в Сити-центре. Я иду за ним.

Элизар здесь».

Блейлок был побежден — как и Келл. Элрик ничего не знал о тех силах, которые Элизар и Тени использовали, чтобы покорить их, — он мог лишь бояться этих сил. Против них у Галена нет защиты, он не готов к такому.

Без сомнения, Гален составлял послание в спешке, на это указывал резко оборванный конец сообщения. Элрик быстро просмотрел прикрепленные файлы. Гален послал ему все файлы Изабель, то, что связывало его с ней. Он не верил в то, что вернется.

Сообщение было наполнено эмоциями Галена: страх за себя, за Элрика и магов, за Блейлока, и, в самом конце, намек на радость. Гален, наконец-то, получит самое желанное для себя и самое страшное для Элрика: бой с Элизаром.

Элрик прижал ладони к вискам, надеясь утихомирить боль. Она усиливалась, а времени на отдых у него не было.

Он составил короткое сообщение для Олвина, зашифровал его и отправил. Олвин должен понять из сообщения, что ему надо искать Сити-центр. Элрик должен был отправить его за Галеном раньше. Ему нельзя было отпускать Галена.

Если Тени захватили Блейлока, то им наверняка известно о том, что Гален на Тенотке. Морден тоже мог это знать. Тогда его угрозы не были пустым звуком.

Элрик убрал руки от головы, но пустота вновь заполнила череп, она рвалась наружу, давила ему на глаза, на лоб. Как мог он позволить Галену подвергать свою жизнь опасности? Как мог он позволить Галену отправиться в гости к Теням? Что если они пришлют назад его «вычищенное» тело? Или будут искушать его, предлагая исполнить самые сокровенные желания? А когда он станет слушать Теней, какой яд польется в его уши?

 

Глава 13

Ночь близилась к концу, когда Гален и Г'Лил подошли к площадке позади Сити-центра, где когда-то стояло здание компании Joncorp. В этот час на улицах царила тишина. Ночной сумрак сменялся дневным. Столбы черного дыма поднимались к тусклому небу.

Они незамеченными проскользнули в переулок. Гален часто и неглубоко дышал. Он снял с головы шарф, который использовал в качестве примитивной маскировки, и сунул его в карман.

Перед глазами плясали темные пятна, и секунду он отдыхал, прислонившись спиной к стене здания. Левая нога казалась одним большим комком боли. Гален не рискнул использовать платформу, чтобы добраться до Сити-центра, и пока они торопливо двигались по лабиринту улиц, его нога опухала все больше. Сейчас Гален не мог согнуть ее в колене. Нога стала горячей, кожа на ней натянулась, каждый шаг отдавался в лодыжке взрывом боли.

Энергия бурлила в нем, жгла его. Это ощущение преследовало Галена с того самого момента, когда Тилар назвал имя Элизара. Биотек был готов выполнить его команду. Но много ли будет от этого проку, если Тени засекут его в тот миг, когда он воспользуется силой биотека? Он должен заставить свое переломанное тело послужить еще немного.

Гален поплелся вслед за Г'Лил по длинному переулку. Им надо спешить. Даже сейчас могло быть уже слишком поздно.

Прошло сорок пять минут с тех пор, как он проснулся в номере Г'Лил. Гален продолжал следить за изображением с зонда, посаженного на Рабелну, наблюдал за тем, что происходило глубоко под землей в ярко освещенной белой комнате. Блейлок все еще лежал без сознания на полу. Как только появился Элизар, он сразу затеял спор с Тиларом: они попытались выяснить, кто виноват в состоянии Блейлока, а потом решали, что будут теперь делать. Банни попыталась стимулировать мозг Блейлока, заставить его очнуться, но потерпела неудачу.

Сейчас она, упираясь руками в бока, стояла над ним в своем розовом платье.

— Если бы не мой опыт, то я сказала бы, что его мозг мертв. Очевидно, что часть мозга, отвечающая за поддержание деятельности организма, до сих пор работает. Но высшие функции мозговой деятельности отключены. Он не спит. Он не без сознания. Он просто…, — она щелкнула пальцами, — …выключился. Вы, маги, очень хрупкие создания.

— Это невозможно, — возразил Элизар. — Мозг нельзя просто взять и выключить.

Гален пытался как можно меньше обращать внимание на Элизара. Когда он видел это угловатое, высокомерное лицо, ненависть переполняла его, грозя выйти из-под контроля.

— Хм, я не чувствую в нем ничего, — сказала Банни. — Ни воспоминаний, ни беспокойства, ни даже глупых снов — ничего.

Тилар, стоявший по другую сторону Блейлока, так пристально смотрел на мага, что это встревожило Галена.

— Это должно было сработать совсем иначе.

Банни пожала плечами:

— Ладно, я не могу ничего от него добиться.

Спор продолжился, а Гален попытался понять, что же произошло. Элизар и Тилар что-то сделали с Блейлоком. Он понятия не имел, что именно, но такого результата они, видимо, не ожидали. Они боялись, что нанесли Блейлоку неизлечимые травмы. Хотя столь сильная озадаченность состоянием Блейлока казалась странной.

Гален подумал: а вдруг Блейлок притворился раненым, чтобы избежать сканирования Банни? Но и он не верил, что Блейлоку было под силу вот так просто взять и отключить высшие функции мозга. Элизар был прав: подобное было невозможно. И, даже обладай Блейлок такой способностью, как он сможет вновь включить свой мозг, когда опасность минует? Гален не думал, что Блейлок вернулся сюда просто для того, чтобы притвориться мертвым.

Одна мысль бесконечно крутилась в голове Галена: скорее всего, Блейлок сам умышленно нанес себе травму. Блейлок рассказал, что Келл вызвал у себя инфаркт, чтобы не дать вытянуть из него информацию. Тогда не мог ли Блейлок вызвать у себя инсульт? Ведь он знал координаты места сбора и тайного убежища. И он мог посчитать, что должен защитить Галена, дать Галену шанс уйти с собранной информацией.

В этом случае Блейлок пожертвовал собой ради него, так же, как она. Гален не мог принять этой жертвы. Он не сможет жить с этим. Больше никто не умрет ради него, если только он сам этого не захочет.

Гален доплелся до конца переулка и снова прижался к стене. Так он сможет хотя бы передохнуть пару секунд. Прижал руку к боку, стараясь успокоить дыхание.

Г'Лил взглянула на него с противоположной стороны переулка:

— Ты выглядишь сейчас, как смерть.

Гален посмотрел туда, где проводились взрывные работы. Обширный участок голого коричневого камня, со всех сторон окруженный высокими зданиями, самым высоким из которых был Сити-центр. На этом месте некогда стояло здание фирмы Joncorp, и если информация Г'Лил точна, оно будет выстроено здесь заново.

Участок был ровным, за исключением большого неправильной формы котлована, выдолбленного в скальной поверхности планеты. Край котлована находился совсем рядом с переулком, где они стояли, он занимал почти половину площади всего участка. Гален не мог разглядеть, насколько котлован глубок, но вспомнил, что корабль Теней вырыл в земле что-то вроде траншеи. Анна должна была расчистить весь участок.

На дальней стороне участка работала большая группа народу, именно там Анна рухнула на землю. Обломки поднимали с помощью кранов и убирали. Ближний к ним край участка был безлюден.

Гален не мог точно сказать, можно ли из котлована попасть в подземный лабиринт тоннелей, где держали Блейлока, но на это рассчитывал. Этот путь был бы для них самым легким.

— Что они там делают? — спросила Г'Лил.

Гален решил, что пора рискнуть. Скорее всего, их в любом случае засекут, стоит им войти в тоннель.

— Не желаешь ли прокатиться? — спросил он.

— На чем?

Гален визуализировал уравнение для создания летающей платформы, биотек эхом откликнулся на его команду, радуясь тому, что, наконец, может действовать. Под ногами Галена появилась платформа. Уравнение движения, и платформа подплыла к ногам Г'Лил.

— Что за чертовщина, как ты это делаешь?

Он растянул платформу так, чтобы Г'Лил оказалась на ней. Нарнийка ухватилась за него, чтобы удержать равновесие.

— Держись, — сказал Гален. — Мы поедем быстро.

Она схватилась за его пояс.

Уравнение движения, потом еще одно. Они вылетели из переулка, пересекли футов двадцать открытого пространства и влетели прямо в котлован. Г'Лил держалась за него обеими руками и бормотала ругательства на родном языке.

Примерно в сотне футов под ними виднелась гладкая, тускло-черная поверхность. Нечто, обладавшее изящными, грациозными очертаниями. Нечто, похороненное здесь, под поверхностью планеты. Анна выкапывала его. Гален уменьшил скорость снижения и повернул платформу так, чтобы лучше рассмотреть странный, паукообразной формы объект.

— Что… — произнесла Г'Лил.

— Помнишь корабль, который ты описала мне однажды? Черный, как космос, и ощетинившийся шипами. И двигался он, как живой.

— Это он, — подтвердила Г'Лил. — Но что он делает под землей?

— Не знаю. Тени, должно быть, прячут свои корабли до тех пор, пока они им не понадобятся. Тот корабль, который я уничтожил прошлой ночью, выкапывал этот.

Чтобы добраться до этого корабля, они взорвали здание Joncorp.

Гален снова увеличил скорость, направил платформу между передним краем корабля и каменной стеной котлована.

— Ты уничтожил один прошлой ночью, — выдохнула Г'Лил. — Тот, который летал вокруг.

Обогнув корабль, Гален увидел пробивающийся снизу слабый свет. В стене был тоннель. Из тоннеля дорожка вела к люку в борту корабля. Гален опустил платформу на дорожку.

Г'Лил отпустила его и неуклюже отошла на несколько шагов назад.

— Я думала, что техномаги мудры. Я думала, что они, быть может, знают кое-что. Но я не думала, что они способны делать что-либо, кроме как предсказывать будущее, показывать фокусы и заниматься всякой чепухой.

— Полагаю, что мои действия подойдут под категорию «таинственная чепуха».

Сквозь люк в борту корабля можно было разглядеть одну лишь тьму. Гален подумал, есть ли там сейчас кто-нибудь, соединенный с машиной. Выяснять это не было времени.

Тоннель, пробитый в коричневой скале, начинался аркой, он был более восьми футов в ширину. Пол казался гладким и ровным, а остальная поверхность осталась грубой, необработанной. Несомненно, Тени обладали способностью создавать нечто гораздо более законченное. Но, по всей видимости, они предпочитали проводить здесь больше времени, чем в башне на поверхности. Возможно, именно в таких условиях они чувствовали себя более комфортно. Гален подумал, что, быть может, именно так они жили у себя дома, на За'ха'думе.

Тускло освещенный тоннель тянулся футов на тридцать, потом заканчивался перекрестком. Гален не увидел в коридоре никого, хотя по картинкам, переданным зондом Рабелны, у него создалось впечатление, что по тоннелям активно передвигались Тени и их слуги. Галену очень хотелось замаскироваться с помощью иллюзии. Но иллюзия, вероятно, выдаст их еще быстрее, чем какой-нибудь придуманный на скорую руку обман.

— Наведи на меня оружие, — велел он Г'Лил. — Если нас остановят, то я — твой пленник.

— А я кто?

— Ты — одна из ремонтников, которых мы видели наверху. Тебе приказали следить за мной.

Г'Лил вытащила оружие:

— Ты думаешь, они в это поверят?

— Если не поверят — пристрели их.

— Угу.

Гален поплелся по тоннелю.

В белой комнате перед его мысленным взором Элизар повернулся к Тилару.

— Это ты его ударил. Ты что-то с ним сделал. Признавайся.

Тилар скрестил руки на груди. Рукава его рубашки казались ослепительно белыми на фоне расшитой жилетки.

— Я его даже пальцем не тронул. Ты не увидишь на его теле ни единой отметки.

— На Ригане они были во множестве.

— Мы что, снова собираемся об этом спорить? Она была моим учителем. У меня было право убить ее, когда я захочу.

Элизар взмахнул рукой:

— Ты — садист. И, ко всему прочему, не слишком искусный.

— Ты говоришь так, будто собираешься обнять и расцеловать Блейлока. Мы собираемся его убить. Какая разница, если… — Тилар повернулся и умышленно сильно ударил Блейлока ногой по голове.

Голова мага мотнулась в сторону, потом медленно вернулась в прежнее положение. По его виску побежала струйка крови.

Гален доковылял до развилки. Второй тоннель, перпендикулярный первому, не был прямым. Гален поглядел и вправо и влево, но рассмотреть, куда тоннель ведет, не смог: тоннель изгибался в обоих направлениях и взгляду открывался лишь малый его участок. В каменной стене виднелось несколько дверей, снабженных кодовыми замками, встроенными в дверные коробки. Все двери были заперты. Насколько Гален мог видеть, коридор был пуст. Галену стало интересно: им с Г'Лил крупно повезло, или их таким образом завлекали в ловушку, устроенную где-то впереди? Ему пришло в голову, что визит Рабелны в подземную комнату мог быть частью плана, целью которого было заманить его сюда. Элизар мог вычислить, что Гален с Блейлоком выследили именно ее, что она привела их к Сити-центру. Он мог воспользоваться своими сканерами и обнаружить на ней зонд. Чтобы заманить Галена сюда, нельзя было придумать ничего лучше, чем продемонстрировать Рабелне захваченного Блейлока. Но что дальше? Элизар знает, что Гален владеет секретом уничтожения. Неужели он не боится Галена?

Но, в любом случае, он должен быстро добраться до Блейлока. Судя по координатам зонда, Рабелна находилась в ста футах под ними, и в семидесяти — севернее. Гален повернул вправо и поспешил вперед. Изгибающиеся тоннели, как и город над ними, напоминали лабиринт.

Гален продолжал поддерживать связь с зондом: в белой комнате продолжался спор.

— Это смешно, — заявил Элизар. — У него могла быть вся нужная нам информация, а ты умудрился лишить нас возможности допросить его. Вряд ли это обрадует наших союзников.

Тилар развел руки:

— Я ничего не делал! Он устроил это! Ты знаешь, как он и его лысые святые последователи умеют отключать и включать свои органы чувств. Видимо, он изобрел способ, как проделать то же самое с мозгом, — Тилар посмотрел вниз, на Блейлока. — Он проснется, если по-настоящему захочет этого. Нам остается лишь заставить его захотеть.

Тилар начал обходить распростертое на полу тело Блейлока. На каждом шагу, будто расставляя знаки препинания в своем монологе, он сильно, с размаху, бил ногой Блейлока:

— Что, строишь из себя святошу? Самоотречение! Очищение! Ты заявляешь, что биотек связывает тебя с Богом. Ладно, у меня есть послание от Бога. Он говорит, что не хочет ни одного твоего кусочка!

Тилар опустился на колени рядом с Блейлоком, взял его руку. Потом наклонился вперед. Гален больше не мог видеть, что он делает.

— Ну и что, по-твоему, ты делаешь? — спросил Элизар.

— Пытаюсь его разбудить. Проснись, Блейлок, ведь ты не хочешь проспать все это!

Изображение перед его мысленным взором сдвинулось: Рабелна встала и обошла вокруг Тилара, чтобы лучше видеть происходящее. Тилар зажал запястье Блейлока между своими коленями, развернул его руку ладонью вверх.

Гален закрыл глаза, но картинка осталась. Тилар вытащил откуда-то нож и сделал на ладони Блейлока глубокий разрез от основания до кончика указательного пальца. Кровь хлынула из руки мага. Тилар вонзил нож в глубину раны, ища волокна биотека.

Тело Блейлока оставалось расслабленным, рот слегка приоткрытым, глаза закрытыми.

— Изгнать меня! — проговорил Тилар. — Заявить мне, что я недостоин! Ты с твоим умильным культом — просто напыщенная задница! Заявлять, что маги благословлены Богом. Неужели ты не смеялся по ночам над тем, что столько народу верило тебе? Или ты действительно верил во всю эту ахинею?

Кончик ножа высунулся из раны, на него были намотаны тонкие золотистые волокна вперемешку с сосудами, сухожилиями, мышцами. Тилар ухватил их окровавленными пальцами, потянул:

— Ты слышишь Бога, Блейлок? Он хочет вернуть себе биотек, который он тебе дал. Он счел тебя недостойным. Прошлой зимой ты съел лишний кусок торта. Он это видел!

Тилар дернул, вырвал часть волокна биотека вместе с приставшими к нему тканями. Свежая струйка крови потекла по ладони Блейлока, и, испачкав рукава его пиджака и штаны Тилара на коленях, закапала на пол.

Тилар отбросил извлеченное волокно и начал резать второй канал на ладони Блейлока:

— Тебе лучше проснуться, или ты больше не будешь магом!

Гален заставил себя ковылять быстрее, его трясло от страха и выброшенного в кровь адреналина. Биотек эхом отвечал на возбуждение Галена.

Если Тилар хотел причинить Блейлоку боль, то почему же он не воспользовался кризалисом? Элизар воспользовался биотеком, чтобы извлечь имплантанты Келла — разрезы были ровными, хирургически точными. Тилар проделывал такое же зверство, но его метод исполнения был чудовищным.

Гален мечтал о том, как он сделает то же самое с Элизаром.

Он услышал шаги впереди, за изгибом тоннеля. Он не будет прятаться, не будет замедлять продвижение. У него не было времени.

Из-за поворота показались два инопланетянина, толкавшие перед собой каталку. Гуманоиды, высокие и худые, с кожей серого цвета, головами, формой напоминавшими луковицу, большими черными глазами и узкими прорезями ртов. Казалось, они не были вооружены.

Инопланетяне подняли головы, с любопытством взглянули на него. Г'Лил резко толкнула его, заставляя двигаться вперед:

— Двигай ногами, ты, предсказатель судьбы хренов!

Гален споткнулся, неловко шагнул в их направлении, боль пронзила его ногу. Теперь он мог видеть тело, лежащее на каталке. Женщина в комбинезоне, который некогда был оранжевого цвета, но сейчас его ткань была покрыта слоем чего-то серого. И костюм был ей слишком велик. Руки вытянуты вдоль тела, тонкие, кожа да кости. Ногти длиной в несколько дюймов, уже начинавшие закручиваться в спираль. Свалявшиеся темные волосы, закрывавшие плечи. Глаза женщины были закрыты, под глазами — черные круги. На ее голове было укреплено изящное металлическое устройство — Гален видел, как подобные устройства изготовляли на фабрике. Металлические усики тянулись от ее щек к вискам и лбу, исчезали под волосами.

Гален восстановил равновесие в тот момент, когда каталка поравнялась с ним. Он засек поток энергии, исходящий от женщины, или от устройства на ее голове. Гален замедлил шаг, попытался проанализировать излучение. Частота колебаний была странной, похожей на сердцебиение, или на эхо сердцебиения.

Г'Лил ткнула его в спину, побуждая двигаться вперед. Но он почему-то не мог оторвать глаз от женщины.

Ее рука, похожая на руку скелета, вытянулась и схватила его за запястье. Глаза ее мгновенно открылись, она задрожала, сильнее сжала его руку. Резким движением она притянула его руку к своей голове, к одному из металлических усиков, спускавшихся по ее щекам.

Между ними мгновенно возникла связь.

Анна.

Ей очень не хватало машины. Без нее она ощущала себя бестелесным привидением, у нее не было цели, она не знала, что ей делать. Ей было необходимо координировать, синхронизировать, наносить удары, служить нуждам машины, выполнять приказы Ока. Она мечтала снова испытать головокружительное наслаждение от движения, чувство веселья, охватывавшее ее при прыжке в гиперпространство, безумную радость боевого клича. Даже отделенная от своего корабля, она могла думать лишь о служении, о том, чтобы снова стать частью огромной машины. Ей было необходимо вернуть свое тело, чтобы снова петь совершенный, нескончаемый марш, в котором никогда не изменится ни одна нота, в исступленном восторге исторгать из себя огонь. Она и машина должны быть единым целым — могучим носителем хаоса и уничтожения.

Она почувствовала рядом с собой подобную машину. Прикосновение обещало дать ей все, чего она желала. Она должна получить эту машину.

Внезапно Гален задышал глубже, при каждом вдохе его бок пронзала боль. Она решила, что глубокое дыхание более эффективно. Ее грудь поднималась и опускалась в такт его дыханию. Его ладонь оказалась прижатой к ее шее, и Гален чувствовал под своей рукой энергичные толчки ее пульса. Его собственное сердце билось в унисон с ее сердцем. Перед его мысленным взором промелькнула серия быстро сменяющих друг друга изображений: показания сенсоров, список устройств и программ, заложенных в нем. Его нога начала зудеть, и Гален понял, что она обнаружила повреждение и направила органеллы исправлять его. Гален начал терять контроль: странное, нервирующее ощущение.

Г'Лил навела пистолет на инопланетян. Они сейчас пристально смотрели на Галена.

Действуя как будто сама по себе, его свободная рука поднялась, и он отрешенно наблюдал за тем, как она потянулась к другой щеке женщины. Она будет координировать работу его систем, служить центральным процессором для его тела. Связь между ними должна стать более полной и эффективной.

Гален заставил изображение перед своим мысленным взором исчезнуть, собрал в кулак всю свою волю и вырвал у нее руку.

— Нет!

Гален отшатнулся назад, связь между ними оборвалась.

Она потянулась к нему, растопырив пальцы.

Гален пришел в себя и понял, что стоит, прислонившись спиной к стене. Но он больше не боялся. Если он будет сопротивляться, ей не обрести контроль над ним. Ее сделали рабом машины, а его учили быть хозяином.

Пустота и голод в ее темных глазах.

Они вытащили ее из обломков. Собирались присоединить к закопанному кораблю. Именно этого она и желала больше всего.

— Гален!

Он понял, что Г'Лил зовет его по имени.

— Да, — ответил он, все еще пытаясь восстановить равновесие.

— Те двое не вооружены.

Она заставила двоих инопланетян отойти от каталки, но, казалось, раздумывала, убить их или нет. В тусклом свете тонкий, белый шрам на ее переносице был особенно заметен.

Фрагменты воспоминаний Анны до сих пор стояли у Галена перед глазами.

— Проклятые мясники! Они превращают разумные существа в детали для своих машин.

Инопланетяне уставились на него. У них были большие глаза и узкие губы, Галену они показались печальными. Но он знал, что это не так.

Гален внезапно понял, что потерял связь с зондом, посаженным на Рабелну. Быстро восстановил ее. Сейчас Рабелна стояла, отвернувшись от Тилара и Блейлока. Он мог видеть лишь Банни, сидящую, перекинув ногу на ногу, на крайнем стуле, нетерпеливо покачивающую ногой.

— Мне надо идти, — сказала Рабелна. — В этом я ничего не понимаю.

Гален мысленно приказывал ей повернуться. Ему надо увидеть Блейлока.

— Ты нам нужна, — возразил Элизар. — Подожди около двери.

Рабелна не сдвинулась с места.

— Ты еще не закончил? — спросил Элизар. — Он не просыпается.

— Проснется, — голос Тилара прозвучал напряженно, будто от усилий.

— Гален! — снова окликнула его Г'Лил.

Он заставил себя снова обратить внимание на каменный тоннель, в котором они находились. Он должен обезвредить чужаков, должен добраться до Блейлока. Было бы разумно использовать минимальное количество энергии. Надо как можно дольше избегать обнаружения, если только их до сих пор не обнаружили. Гален обошел каталку с Анной, двинулся к инопланетянам. Один из них, кажется, испугался: поднял руки, его длинные, тонкие пальцы тряслись.

Гален вытащил из кармана пальто две таблетки транквилизатора. Взмахнув для отвлечения одной рукой перед лицом инопланетянина, второй он быстро прилепил таблетку ему на шею, ниже затылка. Потом он проделал то же самое со вторым инопланетянином. Таблетки были созданы для дракхов, и Гален понятия не имел, подействуют ли они на этих инопланетян, усыпят их или убьют. Галену было важно лишь одно — чтобы таблетки подействовали быстро.

— И что ты сделал? — спросила Г'Лил.

Оба чужака рухнули на пол друг возле друга и обмякли.

— О-о, — выдохнула Г'Лил.

Анна наблюдала за ним с каталки. Он понял, что не сможет оставить ее. Он не мог допустить, чтобы она снова стала рабом машины. Возможно, убить ее было бы милосердным поступком, но Гален не был готов к этому. Возможно, со временем он найдет способ помочь ей снова стать такой, какой она когда-то была. Да, конечно, вряд ли хоть один из них выйдет отсюда живым.

— Возьмем ее с собой, — Гален поплелся вперед, боль пронзала его при каждом шаге. — Быстрей.

Г'Лил покатила каталку с Анной, и они продолжили искать в лабиринте тоннелей путь к уровню, где держали Блейлока. Им никто больше не повстречался. Они добрались до нужного уровня, тоннели там были в два раза выше и шире, чем раньше. По ним, должно быть, возили тяжелое оборудование. Гален окончательно уверился, что они идут прямиком в ловушку. Но не было времени ни изобретать стратегию, ни применять отвлекающий маневр. Он должен выручить Блейлока.

Они находились всего в двадцати метрах от зонда, посаженного на Рабелну, дверь в белую комнату должна быть за следующим поворотом.

Гален услышал донесшийся сзади слабый шум движения. Оглянулся. Ничего не увидел, изгиб тоннеля скрывал источник звука.

Коснулся рукой Г'Лил, призывая успокоиться, торопливо двинулся к одной из дверей в стене тоннеля. Нажал на несколько кнопок на панели замка. Чтобы открыть дверь, нужно было знать код. Подбирать его не было времени.

— Прижмись к стене, — шепнул он Г'Лил. — Быстро.

Она придвинула каталку к стене, и Гален прижался к холодному камню рядом с ней. Визуализировал уравнение, создал иллюзию того, что каменная стена находилась перед ними, а не позади них, что коридор изгибался чуть резче, чем на самом деле.

— Стой тихо, — приказал он.

С их стороны иллюзорная стена казалась просто темным экраном. Г'Лил беспокойно поворачивала голову из стороны в сторону, высматривая, что же именно услышал Гален. Несколько секунд спустя они увидели нескольких инопланетян, шедших в том же направлении, что и они сами. Эти, определенно, были солдатами: на них было черное защитное снаряжение, в руках они держали оружие незнакомой конструкции. Прошло еще несколько секунд, и Гален узнал их — это были дракхи.

Таких дракхов он раньше не видел: на их затылках не было выступающих отростков. Осийрин описывал их в своем древнем трактате как второй тип дракхов — дракхов, которые не разговаривали. Их глаза пылали красным светом. Большую часть серой кожи на их головах покрывали зазубренные, белые экзоскелеты. Они были ниже других дракхов, но более мускулистые. Осийрин писал, что они были солдатами и рабочими.

Всего дракхов оказалось около двух десятков, они прошли мимо Галена и Г'Лил и скрылись за поворотом. Дракхи не пытались оттеснить их от комнаты, в которой держали Блейлока, солдат прислали сюда, чтобы наоборот, гнать их к комнате.

Гален посмотрел в ту сторону, откуда они пришли, но дракхов больше не было видно. Но только он решил убрать иллюзорную стену, как его сенсоры засекли появление статических помех. В поле зрения сенсоров Галена показалась угловатая, с заостренными конечностями фигура. Она двигалась вслед за дракхами, держась на безопасной дистанции от них. Белые пятна интерференции мешали как следует разглядеть ее. Пятно статики двигалось таким же странным образом, как и в прошлый раз, когда Гален столкнулся лицом к лицу с Тенью. Его сенсоры засекли перемещение, похожее на движение ножниц. Галену показалось, что он увидел ноги и голову существа.

Г'Лил зашевелилась рядом с Галеном, и он понял — нарнийка уверена в том, что они сейчас в безопасности. Он прижал ее к стене.

Следом за первой мимо них прошли еще несколько Теней. Галену показалось, что он может разглядеть, как они поворачивают, будто на шарнирах, головы, исследуя тоннель.

Перед его мысленным взором картинка, передаваемая зондом, изменилась: Рабелна, наконец, повернулась, и Гален увидел Тилара, склонившегося над Блейлоком. Сейчас Тилар уродовал левую руку мага, ослепительно белые рукава его рубашки были перепачканы кровью уже по локоть. Рабелна быстро отошла в сторону и встала у двери.

Одна из Теней, шедших по тоннелю, остановилась, повернула в их сторону голову. Пятно статики становилось все больше по мере того, как Тень приближалась к ним. Гален затаил дыхание. Энергия переполняла его. Он так отчаянно стремился на выручку Блейлоку, что загнал себя в почти безвыходное положение.

Теперь и остальные Тени остановились, посмотрели на первую.

Первая Тень замерла напротив фальшивой стены, повертев головой. Подошла ближе.

— Все, хватит, — произнес Элизар в белой комнате. — Это бесполезно. Ты добьешься лишь того, что он умрет от потери крови.

Пятно статики наклонилось к ним, его голова выдвинулась вперед, вплотную приблизилась к фальшивой стене и прошла сквозь нее. Как только Тень пересекла плоскость иллюзии, с ней что-то произошло. Сквозь темный экран проникла черная, блестящая голова, и иллюзия исчезла.

Г'Лил подпрыгнула.

Четырнадцать огоньков, глаз твари, поочередно посмотрели на Анну, Г'Лил и Галена. Они горели, подобно крошечным доменным печам, пышущим злобой. Тварь испустила высокий, пронзительный визг.

Гален убрал иллюзию, и одновременно в его голове, подобно удару грома, появилось заклинание уничтожения. Энергия обрушилась на него, давила все больше и больше, а потом, наконец, вырвалась. Тень оказалась заключена в сферу. Крик стих, мембрана не пропускала звук. Но другие Тени двинулись на зов.

Сфера начала краснеть и темнеть, Тень превратилась в блеклое пятно статики, лишь голова ее оставалась ярко-черной. Г'Лил толкнула каталку прочь от этого жуткого создания, Гален поспешил следом. Пространство вокруг них утратило твердость, Галену показалось, что затылок Г'Лил колеблется, будто что-то, находящееся внутри ее головы, пытается вырваться наружу. Тоннель начал искривляться, волны перекатывались по его каменным стенам. Еще одно пятно статики, двигаясь волнообразно, будто жидкое, плавно скользнуло назад, туда, откуда пришло.

Это они отвечали за все. Они скрывались в тени, действовали из-за кулис, манипулируя другими. Из своего безопасного убежища они подстрекали других к вероломным нападениям, провоцировали войны, инспирировали убийства.

Все это время Гален сдерживал себя, не давал воли своему гневу, требовавшему от него действий. Но его терпению пришел конец.

Тени больше не прятались.

Он прицеливался в одну Тень за другой, в его голове снова и снова вспыхивало уравнение из единственного элемента, и враги один за другим попадали в уничтожающие сферы. Энергия обрушилась на него, выжигала его, найдя, наконец, выход.

Отвечая на призыв Теней, дракхи влетели в коридор, держа оружие наизготовку. Но, увидев своих господ заключенными в быстро темнеющие сферы, они замешкались. Г'Лил, выхватив пистолет, открыла огонь. Большинство дракхов в замешательстве отступило, укрылось за изгибом тоннеля, но ближайшие к ним навели свое оружие на Г'Лил. Выстрелить они не успели, Гален захватил их всех в одну сферу.

Тень, первой испытавшая на себе действие его оружия, была сейчас почти незаметна внутри потемневшей сферы. Лишь ее светящиеся глаза оставались смутно различимыми: они совершали странные, независимые друг от друга, движения, напоминая сейчас ночных светлячков. Их сияние постепенно тускнело, пропадало, мембрана совсем перестала пропускать свет, темная сфера начала быстро сжиматься. Уменьшаясь, сфера поблекла, сменила цвет с черного на бледно-серый, а потом просто исчезла, растворилась, подобно миражу, и страшный грохот прокатился по тоннелю.

Гален отвернулся, двинулся между сферами к комнате, где держали Блейлока. Он весь горел, энергия жгла его снаружи и бурлила внутри. Вновь образовавшиеся вселенные вокруг него начали взрываться с оглушительным треском, тоннель заходил ходуном. Некоторые сферы захватили в себя участки потолка, другие — пола, и сейчас эти участки исчезли, на их месте зияли чашеобразные впадины.

Как только в поле зрения Галена появлялись дракхи, он просто рисовал уравнение, одно за другим, уничтожая за раз то одного, то двоих, то сразу трех. Ничего особенного, ему стоило лишь заметить их, дальше все происходило автоматически. Энергия пела от восторга, циркулируя по каналам его биотека. Наложение заклинаний происходило безо всяких усилий, стало не сложной, выполнявшейся через пень колоду, требующей предварительного обдумывания работой, заклинание возникало будто само собой, естественно, намерение абсолютно непринужденно воплощалось в действие. Перебираясь через чашеобразные углубления, образовавшиеся в тех местах, где раньше стояли его враги, Гален заметил, что не чувствует боли в онемевшей левой ноге.

Дракх, пойманный темнеющей сферой, потянулся к Галену, его руки удлинялись и двигались, будто в гипнотическом танце. Сфера начала быстро сжиматься, сминая тело дракха, как лист бумаги. В другой сфере лицо дракха изгибалось, подобно серо-бело-красному колесу перед тем, как обратиться в ничто. Сжимающаяся вселенная в следующей сфере, быстро потемнев, превратила третьего дракха в мокрую массу, будто обрушив на него невидимый кулак. Его кулак.

Потом он побежал от дракхов. Удары грома за его спиной стихли, пространство и время вернулись в нормальное состояние. Гален остановился перед дверью комнаты, где держали Блейлока. Кроме Г'Лил и Анны в коридоре никого не было. Возможно, они побоялись послать больше солдат. А, возможно, их устроило то, что Гален оказался именно там, куда они его заманивали. Каменные стены тоннеля показались ему странно твердыми и надежными. Г'Лил остановилась в нескольких шагах от него. На ее золотистом лице застыло выражение, которого Гален никогда раньше не видел на лице нарнийки. Выражение ужаса.

— Не бойся, — сказал он, почти не слыша собственного голоса. Гален временно оглох от шума. — Другие маги не владеют этим заклинанием.

Она шумно втянула воздух, молча кивнула.

Энергия переполняла его. Он заберет Блейлока, а остальные заплатят за все свои преступления. Они умрут. Элизар умрет. Если бы Гален мог убить его не один раз, а больше, то он бы это сделал.

Гален потянулся к панели кодового замка, вделанной в стену рядом с дверью. Но не успел он коснуться ее, как дверь открылась.

* * *

Элрик сидел в кабинете Джона Шеридана, усилием воли заставляя свое усталое тело держаться прямо. Он должен выяснить, будет ли Джон пытаться задержать их, понять, ошибся он, рассказав Джону правду, или нет. Но Джон задерживался. Ему пришлось разбираться с пурпурными дрази, затеявшими в таможенной зоне стычку с зелеными дрази, членами экипажа «Зекхите».

Драка началась прямо на борту грузовоза, который пурпурные дрази пытались взять штурмом, но потом быстро захлестнула всю таможенную зону и корабли, стоявшие в соседних отсеках. Зеленые дрази, хотя их было меньше, уверенно защищали свой корабль. Инг-Ради заранее предупредила капитана «Зекхите» о возможном нападении.

Служба безопасности станции была захвачена врасплох, но Элрик ожидал, что не пройдет и нескольких минут, как они придут в себя, и начнут арестовывать всех дрази подряд, в том числе и членов экипажа «Зекхите». На этот раз Сьюзан Иванова не могла просто надеть шарф зеленого лидера и приказать зеленым дрази перекрасить шарфы в пурпурный цвет, потому что на борту «Зекхите» был свой зеленый лидер. Ей придется искать другое решение, и до тех пор команда «Зекхите» будет вне игры. Значит, как он и планировал, второй его наперсток оказался сброшенным с игрового поля. Если Тени перехватили сообщение Галена и, следовательно, узнали о том, что маги получили предупреждение о планировавшемся взрыве «Зекхите», то это к лучшему. Тогда Тени поверят, что маги отчаялись, что сейчас они уязвимы.

В это время в другой части станции Лондо входил в казино. Элрик тихонько вздохнул. Лондо приступил к выполнению оставшейся части плана, разработанного вместе с Морденом на встрече в Садах. Элрику этот план не был известен, но он ожидал, что Лондо будет действовать именно так. Элрик знал, что Морден время от времени незаметно вмешивался в игры Лондо, подстраивая нужные ему результаты, и, устроив Лондо «случайную» встречу с Карвин, пытался подтолкнуть Мордена к использованию его обычного метода. Лондо на тайной встрече, без сомнения, рассказал Мордену обо всех оскорблениях, нанесенных ему магами, включая их попытку мошеннически обыграть его в покер. Морден должен был сделать вывод, что маги, которые никогда не проигрывали, решили собрать таким образом деньги, чтобы зафрахтовать другой корабль. Этот новый корабль должен был заменить «Тайдуэлл» и послужить ложной мишенью для Теней.

Теперь Мордена следует убедить в том, что сейчас маги нуждаются в корабле еще больше, чем прежде.

Он захочет контролировать магов. Если магам удастся зафрахтовать другой корабль, то ему захочется выяснить, какой именно. Элрик надеялся, что Морден учтет эти обстоятельства при составлении своего плана: использовать Лондо для того, чтобы гарантированно расправиться с магами.

Прядь волос на одном конце гребня Лондо висела под странным углом. Неуверенно оглядевшись в тускло освещенном казино, он попытался привести прическу в порядок. Как только он опустил руку, непослушная прядь снова повисла. Нахмурившись, он счистил рукой с мундира коричневое пятно. Похоже, ему пришлось потрудиться, избавляясь от демонов Феда.

Лондо заметил Карвин за столом для покера с высокими ставками и перестал чистить мундир. На его лице появилось странное выражение: смесь возбуждения и сомнения. Он должен подозревать, что, раз Морден взялся помочь ему разрешить проблему с техномагами, то техномагам придется плохо, аналогично тому, как вмешательство Мордена в разрешение проблемы с базой нарнов в Квадранте 37 закончилось плохо для нарнов. Возможно, Лондо еще не совсем потерял совесть. Это, однако, выставляло его в еще худшем свете. Бессовестный человек, совершая зверство, не понимает глубины своего зла, в то время как тот, кто делает это вопреки голосу совести, считает, что ради исполнения его мелких желаний оправдано любое злодейство. Воистину злобный человек.

Лондо придал лицу уверенное выражение, одернул мундир и двинулся к игровому столу. Элрик переключился на камеру службы безопасности, висящую над плечом крупье.

Лондо возник за спиной Карвин в тот момент, когда она двигала к себе большую кучу фишек.

— Здравствуйте, дорогая леди.

Карвин обернулась, с улыбкой протянула ему руку:

— Я уже говорила вам, что я — не леди.

Лондо поцеловал ей руку, заметив при этом кольцо. Он боялся, хотя и пытался это скрыть. Он должен держаться так, будто ему не известно, что она — техномаг, должен притворяться влюбленным глупцом, так же, как Карвин притворялась соблазнительницей. Только так он мог убедить ее сыграть с ним.

Женщина, сидевшая справа от Карвин (вообще-то это была замаскированная Мьёрна), собрала немногие оставшиеся у нее фишки и ушла. Лондо занял ее место.

— Я так рад, что нашел вас здесь. С момента нашей встречи я не мог думать ни о ком, кроме вас.

— Я о многом думала, но ничто не способно увлечь меня так сильно, как вы, посол.

Лондо неуверенно улыбнулся, поддавшись, вопреки намерению, ее очарованию.

— Вы не похожи ни на одну из знакомых мне женщин.

— Даже сильнее, чем вы думаете.

— Был бы рад познакомиться с вами поближе. Я столько думал о ваших словах, что вам нравятся бесстрашные игроки.

— А вы — бесстрашный игрок, посол?

— Ну, ради вас, — сказал он, снова беря ее за руку, — уверен, я смог бы стать таким. Но у меня к вам вопрос, дорогая леди. Вы — бесстрашны?

— А у вас есть предложения?

— Только одно, и я надеюсь, что оно вас заинтересует. Возможно, мы сможем обсудить его за рюмочкой.

— С удовольствием.

Карвин смахнула фишки в сумочку, и они прошли к бару, устроились за угловым столиком, где могли без помех беседовать наедине. Пока Лондо нес напитки, Элрик заметил агентов Мордена, сидевших через несколько столиков от них.

Элрик перебрал несколько камер, пока не нашел наилучший ракурс, чтобы видеть одновременно и Лондо, и Карвин.

— Скажите мне, — начал Лондо, — что привело вас на Вавилон 5?

— Зачем эти увертки? Давайте смелее. Если вы хотите спросить меня о чем-то, — она пристально взглянула на него, — то о чем именно?

Лондо, кажется, что-то задумал.

— На что это похоже: жить вдали от своего народа?

Она рассмеялась, тем самым поразив его:

— Но это не так. Мой народ — это те, кто меня вырастил. Да, у меня ДНК центаврианки, но ваша история — это не моя история, ваши желания — не мои желания, ваши черты характера мне не свойственны.

Изящным жестом она вытянула в его сторону руку:

— Теперь я задам вам вопрос. Если бы вас вырастили не центавриане, то кем бы вы стали, о чем бы мечтали?

Лондо неловко улыбнулся, покачав головой, вздохнул:

— Я не могу себе этого представить. Всю свою жизнь меня окружали традиции, история, законы чести центавриан. Благодаря этому я стал тем, кто я есть. Без всего этого, — Лондо красноречиво махнул рукой, — возможно, я стал бы профессиональным игроком. Или жиголо.

— Мне кажется, вы бы преуспели и в том, и в другом.

Лондо отпил из своего бокала:

— Вы мне льстите.

— С вами очень приятно общаться, посол.

— Пожалуйста, зовите меня Лондо, — он, казалось, поддался ее чарам, хотя и знал, что это была всего лишь игра. Его самолюбие тешило то, что она говорила искренне.

— Лондо, у меня есть только одно желание, которое невозможно удовлетворить, живя вдали от центавриан, — ее рука мягко скользнула через стол, погладила руку Лондо. — Должна сознаться, что очень хочу удовлетворить это желание с подходящим мужчиной.

На этот раз Лондо пришел в себя быстрее, он уже начал привыкать к ее прямоте:

— Мне так грустно слышать о вашей утрате. Это подлинная трагедия. Буду рад сделать все, что в моих силах, чтобы исправить это.

— Вы говорили, что у вас есть предложение.

На мгновение на его лице застыло выражение наигранного сочувствия и похоти. Потом он заговорил:

— Действительно.

Убрал руку.

— Я думал о том, что вы сказали о бесстрашной игре. Много раз я ставил больше, чем следовало. Но те ставки никогда не были бесстрашными, они были просто глупыми. Мы могли бы сыграть, и пусть ставки будут высокими, но судить, приемлем ли риск, должен тот, кто играет, не так ли? Настоящий риск, это когда соглашаешься на ставки, не зная их. Поэтому у меня родилось предложение.

Лондо полез в карман, вытащил простую черную восьмигранную игральную кость и положил ее на стол. На половине граней были нарисованы окружности, на половине — кресты. Так вот в чем заключался план Мордена…

— Бросим кость, не называя ставок. Если вы выиграете, то я выполню любое ваше желание, если только выполнить его окажется в моих силах, и мне не придется при этом нарушить закон. Если я выиграю, то вы выполните мое желание.

Лондо вовсе не был бесстрашным, он должен был быть уверен в том, что выиграет. Морден, определенно, гарантировал ему успех. Внезапно все предположения Элрика оказались поставленными под сомнение. Он ожидал, что любое пари будет составлено таким образом, что маг выиграет. Только так Тени могли бы выяснить, чего хотят маги, ведь именно это они всегда стремились узнать.

Но если выиграет Лондо, чего он потребует?

Карвин наклонила голову:

— Отважное предложение. Лондо, вы меня удивляете.

— Дорогая леди, меня вдохновляете вы.

Элрик условился с Карвин о том, что если он в какой-то момент решит, что ей следует отступить, то пошлет пустое сообщение. Карвин держала паузу, давая Элрику время остановить ее. Он не послал сообщения. Ни один маг никогда не проигрывал. Кость Лондо нельзя было подменить, потому что они никак не могли заранее приготовить другую, но можно было создать крошечную летающую платформу для того, чтобы заставить кость упасть в нужное положение, или создать иллюзию нужного символа.

Попытаются ли Тени остановить Карвин — Элрик не мог этого знать. Но он верил в то, что они не станут вмешиваться. Он верил в то, что Тени хотят, чтобы она выиграла, что бы там Морден ни наговорил Лондо.

— Я рада такой замечательной возможности, — сказала Карвин. — Я согласна.

— Тогда что вы выберете: круг или крест?

— Круг.

— Тогда я — крест. Вы выбирали, значит, я буду бросать, а?

Карвин кивнула, поджав губы, впервые показав, что нервничает.

Лондо потряс кость. Его не державшаяся в прическе прядь волос задрожала в ожидании, на лице появилась улыбка победителя. Он, без сомнения, мечтал о том, что выиграет, по крайней мере, благословение техномагов. А, быть может, и много больше.

Он бросил восьмигранник на стол. Карвин подняла бокал, следя за тем, куда покатилась кость. Если все сделать правильно, то воздействие летающей платформы будет таким незаметным и быстрым, что никто, за исключением другого мага или, возможно, Тени, не заметит этого. Карвин все сделала правильно. Кость остановилась, и на грани, оказавшейся сверху, был нарисован круг.

Улыбка сошла с лица Лондо.

— Что это? Нет! Это невозможно! — он наклонился ближе. — Что-то пошло совсем не так.

Теперь Карвин улыбалась.

— Нет, все в порядке. Вы просто проиграли, Лондо. Это случается, когда играешь с техномагом.

Лондо продолжал бессмысленно таращиться на кость. Потом, наконец, выпрямился.

— Что? Вы — техномаг? — с напускным гневом произнес он. — Ни за что не стал бы играть с вами, если бы знал это.

Всплеснул руками:

— Вы не можете рассчитывать, что я теперь расплачусь с вами.

Карвин схватила его за запястья, притянула ближе к себе. Его бокал слетел со стола.

— Я скажу вам, на что именно я рассчитываю, — ровным голосом сказала она, продолжая улыбаться, — В доке станции стоит корабль «Ондави», им владеет Лорд Рифа. Вы скажете ему, что этот корабль нужен вам. Говорите ему что хотите, обещайте что угодно, лишь бы он отдал вам «Ондави». Это в ваших силах. И вы никому не скажете, зачем на самом деле вам понадобился этот корабль. И он должен быть готов для нас через два часа.

— Но это абсолютно невозможно! Лорд Рифа просто не даст мне свой корабль.

Их лица разделяло всего несколько дюймов.

— Вы можете быть очень убедительным, Лондо. Уверена, вы сможете с ним договориться.

— Я могу не успеть поговорить с ним за два часа. Вы же знаете, что он очень занятой человек.

— Уверена, что для такой важной персоны, как вы, Рифа найдет время.

— Вопрос в другом. Вы надули меня. Почему это я должен платить долг?

Она отпустила одну его руку, потянулась к висящей пряди волос, пробежала вдоль нее пальцами:

— Вам известно, что такое гнев одного техномага. Вы что, желаете испытать на себе гнев всех пяти сотен?

Лондо вырвался, вскочил на ноги:

— Это возмутительно! Я вам ничего не сделал! Я только пытался завязать дружеские отношения!

— Вы оформили свои отношения с нами. На свой страх и риск.

Карвин встала, обошла вокруг стола, остановилась около посла:

— Корабль должен быть готов. Через два часа.

Она чмокнула его в щеку и вышла из бара. Лондо, со свисавшей прядью волос, выглядел потрясенным.

* * *

Гален стоял в тускло освещенном каменном тоннеле и сквозь открытую дверь заглядывал в ярко-белую комнату. Внутри ее, по ту сторону стола, стоял Элизар. На нем было знакомое Галену красное бархатное пальто, темная бородка, подстриженная в форме руны магии, на худом лице застыло обычное высокомерное выражение. Ненависть волной прокатилась по пышущему жаром телу Галена.

Прошло полтора месяца с тех пор, как они встречались в последний раз, но Гален чувствовал себя сейчас так, будто это произошло секунду назад. Из сложенных рук Элизара вылетел длинный, смертоносный дротик, Элизар выдохнул и послал дротик в них. Тот змеей полз вверх по ее позвоночнику, разрушая нервы и артерии, дюйм за дюймом, мучительно убивая ее. Теперь ему пришло время умереть.

— Гален, — позвал Элизар.

Его кожа показалась Галену бледнее обычного, а плечи — слегка ссутулившимися. Вид Элизара почему-то заставил Галена подумать об Элрике и других магах, которые уничтожили свое место силы. Но у Элизара никогда не было места силы. Хотя Гален уничтожил небольшую часть его кризалиса вместе с кораблем, это не должно было оказать большого влияния на самочувствие Элизара.

— Как восхитительно, но не удивительно, — произнес Тилар.

Он сидел, сгорбившись на полу, рядом с распростертым телом Блейлока. Окровавленной рукой он вдавливал в щеку мага пистолет.

— Заходи, Гален. Как приятно увидеть тебя снова.

Гален увидел руки Блейлока, они были повернуты ладонями вверх: красное, сочащееся кровью месиво. На пол вокруг них натекли две лужицы крови.

— Спорим, я пристрелю его раньше, чем ты сможешь убить меня. Хочешь проверить?

Энергия волнами пробегала по телу Галена, он весь горел. Рабелна стояла слева от двери, позади нее сидела, наклонив голову, Банни и с легким интересом наблюдала за ним.

Он шагнул в комнату.

Неослабевающий поток энергии мгновенно исчез. Жар потух. Сила тяжести внутри комнаты, или еще что-то, показалась ему странной. Гален споткнулся, потеряв ориентацию, мельком заметил, что дверь позади него начала закрываться. Г'Лил быстро толкнула в оставшийся проем каталку. Гален никак не мог восстановить равновесие. Часть его разума, часть его тела внезапно оказались ему не подвластны, он будто перенес удар. Окончательно потеряв равновесие, он рухнул на пол.

— Гален! — услышал он голос Г'Лил.

Совершив невероятное усилие, Гален поднял голову, силясь встать. Раздался отвратительно-высокий скрежет металла о металл, и каталка влетела в комнату, за ней — Г'Лил. Пролетев по инерции мимо Галена, каталка врезалась в стол, опрокинув его.

Элизар сделал шаг назад и кивнул кому-то.

Голова Галена повернулась, будто сама по себе. Рабелна, стоявшая рядом с дверью, которая сейчас закрывалась, вытащила из-за спины пистолет и прицелилась в Г'Лил.

Изо всех сил стараясь обрести ясность мышления, Гален сосредоточился на Рабелне, визуализировал заклинание уничтожения. Но эхо биотека молчало, энергия не желала накапливаться. Никакой реакции на его заклинание.

Рабелна выстрелила.

Руки Г'Лил взметнулись в стороны, выстрелом ее швырнуло на опрокинутый стол. В центре ее спины образовалась черная дыра, плазма мгновенно испарила одежду, кожу, плоть. Г'Лил рухнула со стола на пол, подгибающиеся ноги не держали ее. Она тяжело ударилась об пол в нескольких шагах от Галена и замерла, раскинув золотистого цвета руки.

Гален попытался встать, но его рука подогнулась. Он не мог заставить свое тело работать. Казалось, конечности больше не находились там, где им положено было находиться. Мысли путались. Сердце будто летело вперед. Гален захлебывался слюной.

Он вспомнил, что раньше сталкивался с подобными ощущениями. Хотя тогда они были намного слабее. Когда он тренировался с Элриком. Когда Элрик перехватывал контроль над его кризалисом.

Но никто не мог перехватить контроль над биотеком мага. Только он сам мог управлять своим биотеком. Биотек был его частью.

Гален оперся об пол обеими руками, напряженно силясь подняться. Его ладони онемели, а нога болела гораздо сильнее, чем раньше. Он не мог восстановить равновесие.

С одной стороны рядом с ним лежала Г'Лил. Она, вероятно, была мертва, сейчас у него не было сенсоров, чтобы определить это. С другой — Блейлок, с изуродованными руками и мертвым мозгом.

— Какое ужасное ощущение, — произнес Элизар. — Но со временем к нему привыкаешь.

Элизар не мог сделать то, что сделал — подобное было невозможно.

— Что… Что ты…

— Я отключил твой биотек, конечно. И я могу сделать это в любой момент, когда пожелаю.

 

Глава 14

Лондо вел переговоры с Рифой по закрытому каналу связи из своей каюты. Рифа находился в императорском дворце на Приме Центавра и не желал признавать даже сам факт, что «Ондави» принадлежит ему. Чтобы убедить его, Лондо пришлось поставить вопрос ребром.

Элрик наблюдал за этим процессом с помощью зонда, посаженного на Вира. Тот молча стоял рядом с Лондо. Элрик продолжал спокойно сидеть в кабинете капитана, ожидая его возвращения. Но он не смог долго выслушивать нескончаемые пререкания двух центавриан.

Стук в голове становился все сильнее, но Элрик заметил, что снова начал беспокоиться о Галене: жив ли он еще, смог ли Олвин вовремя прийти ему на помощь. Так просто было бы связаться с ним, прибегнув к электронному воплощению. Менее чем за минуту он оказался бы рядом с Галеном, поговорил бы с ним, и страхи Элрика растаяли бы. Для него было бы огромной радостью в последний раз увидеть Галена, узнать, что с ним все будет в порядке.

Но ему нельзя этого делать.

— Не могу поверить, что вам удалось его убедить, — сказал Вир.

Разговор по видео был закончен. Видимо, Лондо добился своего.

— А разве у меня был выбор? Если бы я не уговорил его, то меня бы до конца дней доставали раздраженные голодемоны и еще более раздраженные техномаги. Запах здесь, к слову сказать… до сих пор не выветрился, — Лондо сморщился от отвращения и принялся искать среди беспорядка, царившего в его безвкусно оформленной каюте, ароматизатор воздуха.

— Я стараюсь изо всех сил, — Вир бросился ему помогать. — Но я не понимаю, зачем вы снова взялись играть с ней. Я же сказал вам, что она — техномаг.

Лондо повернулся к нему:

— Меня… меня уговорили. Я думал, что не могу проиграть.

— Лондо, сколько раз…

Лондо поднял руки:

— Только не говори этого, Вир. Не говори этого. Я оказался идиотом, меня использовали, и теперь я оказался в ловушке, в ситуации, которая становится очень скверной. Совсем скверной.

— О чем вы?

Лондо покачал головой:

— У меня нет времени все тебе объяснять. Но эти техномаги — очень могущественные враги. И я боюсь… боюсь, что это может закончиться плохо.

Как бы Лондо ни хотелось этого, он не мог скрывать правду от самого себя. Морден ничего не рассказывал о намерениях Теней, но Лондо смог легко их вычислить. И, тем не менее, он ничего не мог поделать для того, чтобы остановить их.

Лондо раздраженно потянулся рукой к затылку, вытащил из волос заколку. Не желавшая стоять прядь волос повисла свободно.

— Если ты прекратишь на пару минут доставать меня вопросами, Вир, то, возможно, сможешь оказаться мне полезным и сделаешь что-нибудь с этим.

Перед мысленным взором Элрика появилось изображение: Джон Шеридан шел по коридору к своему кабинету. Дрази арестовали, а «Зекхите» пока задержали. Джон поговорил со Сьюзан Ивановой, а потом устало пошел назад.

Элрик выпрямился, остро ощутив, как мало осталось времени. Он был уверен, что Джон не станет задерживать их, но не мог знать наверняка. В любом случае, ему нужно больше, чем просто невмешательство персонала станции. Он снова будет вынужден просить об услуге. И он не может рассказать капитану все, иначе тот наверняка откажется.

Увидев Элрика, Джон замялся в дверном проеме, потом двинулся дальше, подошел к столу.

— Элрик. Прошу простить за то, что заставил вас ждать. Я бы не удивился, если бы вы ушли.

Элрик встал:

— У меня нет времени договариваться с вами, капитан, о новой встрече. Вскоре мы покинем это место. Если только вы не решите остановить нас.

Джон вздохнул, уголки его рта слегка поднялись.

— Пожалуйста, садитесь, — предложил он.

Они оба сели.

Джон продолжал:

— Я не собираюсь задерживать вашу группу. Боюсь, что некоторых не удовлетворят ваши ответы на мои вопросы, но это их проблемы. Я уверен, что вы были искренни со мной, и, как вы сказали, вольны лететь, куда пожелаете.

— Не стану благодарить вас за то, что вы позволяете нам делать то, на что у нас и так есть право. Но я благодарю вас за дружелюбие, проявленное ко мне, — Элрик помолчал, заметив, что Джон улыбнулся. — К несчастью, капитан, есть силы, которые попытаются остановить нас. Они ищут способа использовать нас, наше могущество, в своих целях.

— Вы имеете в виду посла Моллари? Я думал, что вы отпугнули его.

— Он лишь один из многих. Боюсь, капитан, я вынужден просить у вас помощи. В противном случае нам не удастся безопасно улететь отсюда.

Лицо Джона напряглось:

— Кто вам угрожает? Я вызову охрану, вы дадите официальные показания, и мы их арестуем.

Он так мало знал о том, с чем столкнулись маги, о том, с чем ему самому предстоит столкнуться в ближайшем будущем.

— Противостояние будет слишком опасным, — сказал Элрик. — Вы ведь не хотите превратить станцию в поле битвы. Я тоже этого не хочу.

После истории с дрази подобная возможность покажется Джону очень реальной.

— У нас есть план, как тихо и спокойно покинуть станцию, но нам потребуется ваша помощь, и помощь вашей службы безопасности. Уверяю вас, мы не нарушим никаких законов. Мы планируем всего лишь обманный маневр, легкий взмах руки для того, чтобы наши враги не смогли остановить нас.

Джон поднял со стола цветок апельсина и покрутил между пальцами.

— Вроде этого.

— Да.

— Поймите, от меня хотят, чтобы я не только не помогал вам, а чтобы я остановил вас.

Элрик просто кивнул.

— Почему вы решили, что можете доверять мне?

— Потому что вы, как и мы, верите в благо. И потому что вы до сих пор остаетесь мечтателем.

Джон положил цветок на стол.

— Расскажите мне, каков ваш план. Не упустите ничего. Если вы, как заявили, не нарушите никаких законов, я сделаю для вас все, что потребуется.

* * *

Мысли Галена оставались туманными, путанными. Скрючившись на полу, он неглубоко и часто дышал. Каждый вдох отдавался в боку острой болью. Чувство равновесия до сих пор не восстановилось. Чтобы не упасть, ему приходилось упираться в пол обеими руками. Гален осторожно подталкивал свое тело до тех пор, пока его здоровая нога не оказалась согнутой под туловищем. Сломанная так и осталась вытянутой. Когда Гален попытался согнуть ее, все тело пронзила невыносимая боль.

— Еще одна горка пыли, — сказала Банни. — С вами, ребята, скучно. Ничего серьезного.

— Оставьте нас, — велел Элизар. — Мы с Галеном должны поговорить наедине.

Гален изо всех сил старался сосредоточиться, понять, что к чему.

Вот как они повергли Келла, догадался он. И он влез прямо в эту ловушку.

Должно быть, они проделали то же самое с Блейлоком. Но почему-то высшие функции мозга Блейлока отключились вместе с биотеком. Почему? Гален вспомнил, как Гауэн говорил что-то… речь шла о здоровье Блейлока. «Стремясь стать единым целым с биотеком, он смог добиться того, что системы его организма соединились с биотеком намного теснее, чем у большинства из нас». Возможно, мозг Блейлока стал настолько тесно связан с имплантантами, что без них был способен выполнять лишь самые основные функции. В таком случае Блейлок сможет восстановиться, если снова включить его биотек.

Ощущения от бездействия биотека были ужасными, Гален чувствовал себя совсем больным. Это была не просто потеря магической силы, возвращение его тела к тому состоянию, каким оно было до получения имплантантов. Только сейчас Гален понял, какие радикальные изменения претерпел его организм за время, прошедшее с момента инициации. Биотек соединился со всеми системами его организма, стал его частью. Без биотека он больше не был самим собой.

Сначала Гален подумал, что Элизар наложил заклинание, отключившее его биотек. Но потом понял, что биотек Элизара тоже отключен. Вот почему Элизар выглядел ослабевшим. Вот почему он не воспользовался своей силой для того, чтобы попытаться оживить Блейлока или для того, чтобы пытать его. Вот почему Тилар не надел кризалис. Без кризалиса он не испытывал дезориентации.

У них всех биотек был отключен каким-то внешним устройством. Но как это можно сделать? Как здесь оказалось такое устройство?

Тилар пинком перевернул Блейлока на бок и встал. До Галена смутно доходило, что Элизар и остальные ссорились, но слов он не слышал. Он так сосредоточился на себе, что практически не замечал ничего вокруг. Он должен собраться с силами.

— Я устал от того, что со мной здесь обращаются, как с подчиненным, — заявил Тилар. — Спорю, что смог бы выбить из него больше, чем ты.

— Ты доказал это в случае с Блейлоком, — съязвил Элизар.

— Я, по крайней мере, попытался, — Тилар перешагнул через тело Блейлока и направился к Галену и двери. Проходя мимо него, Тилар швырнул на щеку Галену что-то влажное.

— Сувенир, — прокомментировал Тилар, — и знак того, что с тобой будет.

Гален потряс головой, сбрасывая это нечто на пол: «сувенир» оказался золотой ниткой биотека, с прилипшими к ней кусочками сухожилий и засохшей кровью.

Тилар, Банни и Рабелна вышли. Дверь за ними закрылась.

Каким бы ни было устройство, отключившее биотек, оно, кажется, действовало лишь внутри комнаты. Если он сможет выбраться отсюда и вытащить Блейлока, то, возможно, их силы восстановятся.

Сражаясь с чувством дезориентации, он пополз, волоча ногу, к Блейлоку. На полу вокруг него змеились широкие красные полосы. Маг потерял много крови. Рука Галена скользнула по мокрому полу. Он восстановил равновесие, перевернул Блейлока на спину. Его лицо было мертвенно-бледным, губы — синими, а грудь едва заметно вздымалась и опадала. Гален нащупал пульс Блейлока — быстрые и слабые толчки. Его руки продолжали кровоточить, кровь стекала на пол. Гален должен остановить кровотечение.

В кармане пиджака Блейлока должен быть носовой платок. Гален схватил холодное запястье мага. Засучил рукав его пиджака, туго обвязал платком, как жгутом, предплечье. Чтобы остановить кровотечение из ран на второй его руке, Гален вытащил из кармана ее шарф. Неуверенно перегнувшись через тело Блейлока, он туго затянул шарф, оставляя на нем кровавые отпечатки пальцев. Потом он стащил с себя пальто, укрыл им Блейлока. Если биотек Блейлока не включится в ближайшее время, и органеллы мага не начнут действовать, то Гален не поручился бы, что он выживет.

Гален был уверен в том, что Г'Лил мертва, но пополз к ней, надеясь, что его действия не вызовут беспокойства у Элизара. В последний раз, когда он видел ее, нарнийка держала пистолет. Кобура на ее поясе была расстегнута, но руки были пусты. Гален нигде не видел пистолета. Для вида он пощупал пульс Г'Лил и изумился, обнаружив, что она еще жива. Перевернул ее на бок, чтобы осмотреть ожог. Рана оказалась глубокой, в ее центре виднелась желтая кость. Она долго не протянет. Он должен найти ее оружие.

— Ты всегда хотел быть целителем, — сказал Элизар.

Он стоял рядом с перевернутым столом и каталкой. Возможно, пистолет упал с той стороны стола.

Элизар поставил стул рядом с Галеном и протянул руку, предлагая помощь. Гален ее проигнорировал, поднялся, опираясь на стул и быстро сел на него, чтобы не упасть.

— Неспроста заклинания исцеления, — продолжал Элизар, — являются самыми трудными.

Гален сконцентрировался и заставил свои губы двигаться:

— Они оба нуждаются в немедленной помощи. Они в состоянии шока.

— Я ничего не смогу для них сделать, — ответил Элизар, — пока мы не поговорим.

Гален наклонил голову, будто от слабости — он искал оружие. Он должен найти пистолет и должен восстановить чувство равновесия.

Элизар взял второй стул, поставил его перед Галеном. Казалось, он не был вооружен. Еще один признак высокомерия. Но в таком состоянии Гален все равно не мог одолеть его без оружия.

— Ты даже не догадываешься, как я обрадовался, обнаружив, что ты здесь, — сказал Элизар.

— Наши чувства взаимны.

Элизар сел:

— Ты ранен.

Гален взглянул ему в глаза:

— Твой план — убить всех нас, не так ли?

— Нет, если ты присоединишься ко мне.

Гален не смог сдержаться и расхохотался. В боку все сжалось, будто его ударили кулаком, и Гален обхватил бок рукой, судорожно дыша. Кажется, он тоже в шоке…

— Как ты мог себе такое вообразить? Что я когда-либо присоединюсь к тебе?

Элизар наклонился вперед, пристально глядя на Галена темно-синими глазами:

— Помнишь наш прошлый разговор? Вы были правы тогда. Ты говорил, что я должен сказать тебе о том, что мне удалось открыть. Что я должен представить тебе доказательства. Тогда я ничего не мог тебе сказать. Теперь могу.

Гален неглубоко вздохнул:

— Ты имеешь в виду, что тогда не хотел мне этого говорить. До тех пор, пока я не поклянусь тебе в верности.

— Я боялся, что ты расскажешь Кругу. Я не хотел, чтобы Келл узнал обо всем, что мне удалось открыть. Если бы я тогда знал, что он специально это подстроил… — Элизар провел рукой по губам. — В любом случае, теперь я могу рассказать тебе все.

— Сейчас это послужит твоим целям, — сказал Гален.

— Доказательство того, что мои слова — чистая правда, — продолжал Элизар, — находится внутри тебя — тот факт, что сейчас биотек вышел из-под твоего контроля.

— Меня не волнует, что ты там нашел. Ты — убийца, и твои партнеры — тоже убийцы!

Элизар взглянул на безвольное тело Блейлока.

— Когда ты узнаешь правду, ты перестанешь беспокоиться о нем. Я говорил тебе, что Круг лжет нам. Они скрывают правду от всех нас, а мы заслуживаем того, чтобы узнать истину перед посвящением. Узнав ее, ты поймешь, почему мы оказались в эпицентре этой войны, и почему сейчас нам грозит полное уничтожение.

Гален знал, что секрет существует. Элрик отказался раскрыть ему этот секрет. Олвин, каким-то образом, сам раскрыл его и был уверен, что остальные маги заслуживают того, чтобы его узнать. Гален считал, что это секрет могущества и овладение им может помочь магам в войне с Тенями.

Но Галена он больше не интересовал. Он просто желал, чтобы биотек и его кипящая энергия восстановились, чтобы он мог сокрушить Элизара. Чтобы он смог сокрушить Теней. Чтобы он смог покончить с этим.

Элизар изучающе рассматривал его:

— Мы с тобой часто разговаривали о таратимудах, об их гениальном изобретении, биотеке. Мы дивились тому, как нам повезло, что мы оказались наследниками их мудрости, что нам достались имплантанты, которые наделяют нас таким могуществом, что мы способны воплощать в жизнь мечты, создавать образцы красоты и магии и творить благо. Мы оплакивали гибель таратимудов, а вместе с ними — их знания о биотеке.

Но исторические хроники, которые мы читали, неточны и неполны. Таратимуды разбирались в принципах действия биотека ненамного лучше нас. Они не изобретали биотека. Они не производили его. Они получили его в обмен на заключение союза. Они получили биотек от одной намного более древней и намного более развитой расы — от Теней.

Гален оторопел. Какое-то мгновение он не мог ни о чем думать. Он просто плыл, сделавшись прозрачным, как призрак. Он будто находился не в комнате, вообще не здесь. Он снова стал призраком, у которого не было ни имени, ни тела, ни прошлого. Будто то, кем он себя считал, куда-то испарилось, и сейчас он был вынужден ждать, пока оно не вернется.

Спустя секунду все вернулось, и Гален решил, что, должно быть, ослышался. Элизар не мог сказать того, что сказал. Этого не могло быть. Все, чему Галена учили, все, во что он верил… Всю свою жизнь он изучал историю магов, стремился познать их обычаи, учился управлять биотеком. Сообщество магов было благородным орденом, древним братством, постигавшим удивительное, закаленным дисциплиной и утверждавшим принципы техномагии. Они подчинялись безупречным заповедям Кодекса. Они посвящали себя магии, знанию и благу.

Тени же стремились к войне, хаосу и смерти, они жили этим. Оставаясь в тени, они провоцировали, манипулировали, уничтожали. На протяжении всей своей истории они были ответственны за миллиарды смертей. Они были полной противоположностью магам. Их технологии несли не прогресс, они несли порабощение.

Этого не могло быть. Элрик рассказывал ему. Элрик учил его. Элрик не мог скрывать от него такое.

Гален крепче прижал руку к боку:

— Ты ждешь, что я поверю в эту ложь?

Элизар протянул к нему руку ладонью вверх. Как говорил Галену Блейлок, это было знаком искренности.

— Я никогда не лгал тебе, Гален. Все, что я сказал, — правда.

— Тени рассказали тебе это? И ты им поверил?

— Я узнал это из файлов самого Келла. Он хотел, чтобы я узнал некоторую информацию, и эти сведения были ее частью. Об этом сообщают каждому магу, избранному в члены Круга. Это наследие Вирден, — Элизар тяжело вздохнул. — На протяжении всей нашей истории представитель линии Вирден был обязан раз в три года, перед каждой ассамблеей, встречаться с агентами Теней, — так же, как сама Вирден делала это тысячу лет назад. Последний представитель линии, Келл, выполнял это задание. Он встречался с дракхом, который передавал ему имплантанты и кризалисы. Круг, что бы ни говорили его члены, не владеет секретом воспроизводства биотека. Они понятия не имеют о том, как его получают.

Гален вспомнил свою работу — посвящение Вирден, вспомнил, как он восхищался ею.

— Если Келл записал такое в свои файлы, то он лгал. Он манипулировал тобой.

— Я следил за ним. За шесть месяцев до ассамблеи, на которой мы прошли инициацию, он встретился с дракхом. Он передал дракху образцы ДНК всех учеников, которым пришло время получить кризалисы, и всех учеников, которым предстояло получить биотек. Твоя и моя ДНК, Гален, были переданы Теням. Всего за две недели до открытия ассамблеи он снова встретился с дракхом. Я видел, как он получил от дракха ящики, заполненные канистрами. Некоторые канистры были прозрачными: внутри них, в жидкости, плавали кризалисы. Другие были темными, на поверхности были выгравированы руны. И я видел, как Келл, прилетев на Суум, передал коробки Элрику. Я видел те темного цвета канистры, помеченные рунами, во всех палатках, где нам имплантировали биотек.

Элрик не мог знать этого. Не мог участвовать во всем этом. Элрик клялся, что никогда не солжет Галену. Но это делает все, сказанное Элриком, все, им сделанное, частью огромной лжи.

Гален сам видел эти канистры, в каждой из них был биотек, предназначенный для одного из неофитов. Но Элизар мешал правду с ложью, чтобы сделать ложь более убедительной. Подобное предположение было единственно приемлемым ответом. Тени преследовали магов, потому что те были могущественными и потенциально опасными противниками. А не потому, что маги были их союзниками, тысячу лет получавшими что-то от Теней, а потом, когда их попросили об ответной услуге, расторгшими сделку.

Элизар мог продолжать лгать дальше. Но ему не втянуть в это Галена.

Элизар замялся, помолчал, слегка приоткрыв рот. Потом заговорил снова:

— Откуда, ты думаешь, у Тилара кризалис?

Гален не ответил, и Элизар продолжил:

— Я тоже не хотел этому верить. Я так же дико разозлился на Келла, как ты, должно быть, сейчас злишься на Элрика. Я чувствовал себя преданым Келлом, преданым всеми магами, от нынешних до самых древних, которыми мы так восхищались. Я не знал, что мне делать.

Вот почему я так странно вел себя на ассамблее. Я хотел рассказать тебе. Но я боялся идти против Круга, ведь они тогда не позволили бы нам стать магами. Нас бы изгнали. Я знал, что Круг надо свергнуть, а все их тайны — раскрыть. Но одновременно я продолжал любить магов, и хотел, чтобы наш орден продолжал существовать.

Из файлов Келла я узнал, что Тени вернулись, впервые за тысячу лет. И они ждут, что мы станем их союзниками, и, если мы откажемся, они убьют нас всех. Даже если некоторым из нас удастся выжить, Тени прекратят снабжать нас биотеком. Время техномагов закончится.

Элизар стукнул кулаком по ладони:

— Их полнейшая безответственность просто поражает! Я был вне себя, узнав, что Круг довел нас до того положения, в котором сейчас оказался орден. Мы должны были возглавить крестовый поход против Теней, а вместо этого оказались их тайными союзниками. И, хуже того, Келл был уверен, что в сражении с ними у нас нет шансов. Из ранних текстов таратимудов можно было предположить, что Тени обладали устройством, способным нейтрализовать наш биотек или перехватить контроль над ним. Такая вероятность — вероятность того, что маги могли утратить контроль над собственным биотеком, — ужаснула Келла и членов Круга. Они боялись стать рабами Теней. Очевидно, что такое устройство у Теней действительно есть. Иначе ты уже убил бы меня, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

Видимо, на протяжении большей части нашей истории, Круг тайно исследовал биотек, выискивая в нем механизм контроля с тем, чтобы затем нейтрализовать его. Но они его не нашли. Биотек оказался настолько сложным, в нем использованы столь высокие технологии, что они оказались в положении плесени, пытающейся понять принцип действия зон перехода. Одновременно Круг запретил всем остальным изучать биотек, чтобы предотвратить неизбежное открытие сходства между ним и древними технологиями Теней, не дать нам узнать об их лицемерии. Вот почему они так сурово поступили с Бурелл.

Но даже таким образом они не смогли полностью обезопасить себя от раскрытия их тайны. Несколько лет назад один маг сделал это, и, когда он заявил Кругу о своем открытии, они объявили, что лишат его имплантантов, если он поделится этим знанием с кем-либо.

Тут Гален не выдержал.

— Кто тот маг? — спросил он, зная ответ и молясь про себя о том, что Элизар его не знает.

Элизар усмехнулся:

— Олвин. Я представить себе не могу, как он умудрился это сделать. Мне казалось, у него ни на что не хватало времени, ведь он был так занят пьянками и любовными похождениями. Но каким-то образом он это сделал.

Все сходилось. Гален отсутствующе ответил:

— Олвин знает язык таратимудов лучше любого мага. Он учил ему меня.

Должно быть, Олвин раскрыл секрет, прочитав какой-то древний текст.

Слишком много правды было во лжи Элизара. Собственно говоря, Гален не обнаружил в словах Элизара никакой лжи. Все, о чем он говорил во время их последней встречи, оказалось правдой. Могло ли быть так, чтобы Элизар, который убил Изабель, который выдрал имплантанты у Келла, говорил ему правду? Могли ли Элрик и Круг лгать им всем? Мог ли он оказаться преданым обеими сторонами?

Гален верил в то, что стать магом означало войти в число величайших профессионалов, занимавшихся самыми важными делами, ни один другой род деятельности не мог сравниться с техномагией. Он считал себя недостойным быть одним из них. Круг считал биотек величайшим благословением, дарованным им древней, вымершей расой. Был ли биотек отнюдь не благословением, а платой за вступление в тайный союз: союз с расой, ответственной за бессчетное число смертей?

«Мы вернем себе техномагов», пылающими рунами было начертано на теле Келла. Гален считал, что это дерзкое заявление сделано Элизаром. Но что, если это было послание Теней?

Гален раз за разом отвергал предложения Теней вступить с ними в союз, отказался от предложенного ими могущества, от знаний, отказался выкупить таким образом жизнь Изабель. «Ты уже один из нас», сказал Морден. Если это было правдой, то Круг был ничем, а Кодекс — пустым звуком, красивой, но ничего не значащей фантазией. А он подчинился этим пустым заповедям и потерял ее.

Элизар продолжал:

— Когда я узнал правду, то понял, что нашей самой главной задачей является обретение независимости от Теней. Келл и Круг, казалось, не собирались ничего предпринимать. Судьба взвалила эту миссию на меня. Я решил стать тем, кем маги желали меня видеть, и делать то, чего они хотели от меня. Я должен открыть, каким способом Тени контролируют наш биотек, и раскрыть секрет его воспроизводства. Только так я мог привести магов к новой эре.

Гален больше не желал это слушать. Чего надеялся добиться этот убийца? Того, что Гален забудет прошлое?

— Мне показалось, что на ассамблее ты больше интересовался секретами могущества. Ты хотел узнать мое заклинание уничтожения.

Элизар лишь кивнул:

— Из файлов Келла мне стало ясно, что некогда мы были гораздо более могущественными, чем сейчас. Я знал, что эта великая сила может понадобиться нам для борьбы с Тенями, тогда, когда мы добьемся независимости от них. На ассамблее я надеялся, что щит Изабель или твое заклинание уничтожения смогут спасти нас. Но потом я понял, что без тайны воспроизводства биотека нам тоже не обойтись, а раскрыть ее можно одним единственным способом.

Ладонь Элизара слегка сжалась, большой палец принялся описывать круги по кончикам остальных.

— Поэтому я нашел дракха, с которым встречался Келл. Чтобы узнать их секреты, я притворился, что готов вступить в союз с ними. Я узнал тайну устройства, отключающего наш биотек, и еще много других секретов.

— Как создать смертоносный дротик, например, — выпалил Гален. Его гнев рос.

Элизар выпрямился. Не сожаление ли разглядел Гален в чертах его бледного лица? Возможно, сожаление о том, что поток его лжи был прерван правдой.

— Я хотел, чтобы Изабель стала моей союзницей, — сказал Элизар. — Я не хотел обагрить руки ее кровью, но она не оставила мне выбора. Не поклянись она мне в верности, Тени не позволили бы ей уйти живой. Не я, так они убили бы ее. И они прикончили бы и нас обоих. По крайней мере, выполнив задание, я завоевал их доверие. Она погибла не напрасно. Ее смерть послужила великой цели.

Пальцы Галена впились в бок. Он тяжело дышал, при каждом вдохе его пронзала острая боль. Он использовал боль, чтобы восстановить концентрацию, вернуть чувство равновесия.

— Значит, ты решаешь, кем пожертвовать. И ты выступаешь в роли палача.

— Возможно…, мой выбор был неудачен.

— Возможно?

— Я уверен, что выживание магов важнее всего на свете. Важнее одной жизни. Ты так не считаешь?

— Ты, кажется, предпочитаешь жертвовать другими, а не собой.

— Я убедил Теней не убивать тебя.

Галену очень хотелось броситься на Элизара:

— Тебе не стоило этого делать.

Он опустил голову, снова ища на полу оружие.

— Если сказанное тобой — правда, то ты мог бы рассказать все магам, заставить Круг признать истину. Мы смогли бы вместе выработать план действий. Но вместо этого, ты молчал, чтобы не подвергать опасности собственное посвящение. Ты ушел один, ушел за знанием и славой. Чтобы потом выбрать, кому хранить преданность — Теням или магам. После того, как узнаешь от Теней столько секретов могущества, сколько они откроют тебе. После того, как станешь обладателем секретов, которые позволят тебе свергнуть Круг и занять его место.

Челюсть Элизара напряглась:

— Я хотел действовать тихо и быстро. У Теней везде есть агенты. Один из них проник даже на ассамблею. Я обладал знанием. Кого бы ты послал вместо меня, кто справился бы лучше?

Чем больше правды говорил Элизар, тем больше Гален злился. Он пристально смотрел на Элизара:

— Что еще ты сделал для Теней, чтобы завоевать доверие и узнать их секреты? Скольких ты убил? И я — следующий?

— Если ты не присоединишься ко мне. Вместе мы сможем раскрыть секрет воспроизводства биотека. После этого нам больше не нужно будет служить Теням, и мы сможем возглавить силы магов в великой войне против Теней. Благородное приключение, прямо как мы мечтали.

— Ты рассказал мне все это, и думаешь, что я поверю в твою историю и присоединюсь к тебе? Ты лжешь, как лгут Тени, как лгал Келл. Я точно знаю лишь об одном — о том, что ты сделал, — голос Галена задрожал. Он замолчал, а когда снова заговорил, то его слова прозвучали ровно. — За это тебе не будет ни оправдания, ни прощения.

Элизар отвел взгляд, и Гален неожиданно увидел пистолет Г'Лил. Оружие лежало на каталке, рядом с ногой Анны, наполовину скрытое штаниной ее оранжевого комбинезона.

Элизар снова посмотрел на него, и Гален постарался сохранить на лице бесстрастное выражение. Чтобы убить Элизара одним выстрелом, ему надо попасть в голову или в сердце, в одно из тех мест, где органеллам не удастся вылечить повреждение.

Элизар протянул руку:

— Я говорю правду. Будущее магов — в наших руках. Что мне еще сделать, чтобы убедить тебя?

— Ничего.

Пистолет лежал примерно в пяти шагах от них. Ему необходимо каким-то образом заставить работать сломанную ногу, чтобы без помех добраться до оружия и завладеть им. Если они начнут драться за пистолет, он проиграет.

— Гален, — Элизар попытался взять его за плечо, Гален резко отшатнулся.

— Ради магов, — продолжал Элизар, — ты должен мне помочь. Ты должен поверить мне.

Гален не ответил, и Элизар убрал руку. Несколько секунд он молча изучал Галена. Когда он снова заговорил, его голос стал мягче:

— Ты — единственный из всех людей, кто должен поверить мне. Я говорил тебе, что мы обладаем гораздо большим могуществом, чем то, о котором нам известно сейчас, могуществом, данным нам Тенями. Ты открыл часть давно забытого. Ты нашел оружие, одно из многих, внедренных Тенями в биотек.

Как только разговор коснулся этой темы, сердце Галена забилось быстрее, и он внезапно понял, что испугался.

Элизар продолжал:

— Таратимуды постоянно воевали друг с другом. Они стремились к власти. Тени предложили им технологию, дарующую им огромное могущество, которая сделала бы их великими воинами. Таратимуды приняли ее. Многие из них сражались на стороне Теней в последней войне — это еще одна грязная тайна. Но после окончания войны таратимуды снова начали драться между собой. Они уничтожили друг друга. Вот что было тем великим катаклизмом, вот что было окутано покровом тайны.

Кое о чем Тени таратимудам не сказали. Вирден сама поняла это лишь после того, как большая часть ее расы погибла. Они не рассказали о том, что подаренная ими технология была не просто совершенной энергетической системой, которой можно было управлять — она была создана и запрограммирована с особой целью. Тени стремились к войне и хаосу и поэтому создали биотек, запрограммировав его на то же самое: создавать армию агентов хаоса, воинов, которые будут сеять вокруг себя смерть и разрушение везде, где бы они ни появились.

Гален с такой силой стиснул бок, что его рука начала дрожать.

— Ты не задумывался о том, почему маги так быстро приходят в ярость? Почему мы так часто деремся между собой? Мы даже не можем жить вместе. Нас заставляет сражаться программа, заложенная в биотеке. Наше предназначение — нападать на других, защищаться, когда нам угрожают, выживать с помощью целительной силы органелл. Раны, которые убили бы любого не-мага, для нас не смертельны. Мы должны были стать практически непобедимой разрушительной силой.

Мысли Галена перескакивали от одного воспоминания к другому, находя между ними связи, которых он никогда раньше не замечал. Когда на ассамблее он почувствовал, что Элизар ему угрожает, его первым инстинктивным желанием было воспользоваться кризалисом, атаковать Элизара с ошеломляющей силой. После инициации энергия биотека начала бурлить в нем. Неослабевающее, возбуждающее течение скрытой энергии постоянно подталкивало его к действиям. Всякий раз, когда он использовал биотек для атаки, Гален чувствовал исходящее от него радостное эхо. Как только Гален оказывался в опасной ситуации, у него тотчас появлялось это неистовое желание нанести ответный удар. Для того чтобы сохранить контроль, требовались титанические усилия.

С тех пор, как он согласился лететь вместе с остальными магами, подавив желание отомстить, он сражался и с собой, и с биотеком. Поток неугомонной энергии усилился. На Селике 4 он не удержался, он просто не мог дольше сдерживаться, и уничтожил фрагмент кризалиса Элизара. Он был настолько захвачен стремлением к уничтожению, что дабы сохранить контроль, ему приходилось периодически обрушивать энергию на себя.

В тоннеле, когда он раз за разом накладывал заклинание уничтожения, биотек пел внутри него, энергия текла как никогда свободно, как будто именно это и было предназначением биотека. Как будто именно это было его предназначением.

Элизар кивнул, явно заметив осознание на лице Галена.

— Вирден основала Круг и создала Кодекс, чтобы обуздать в нас разрушительные импульсы. Вот почему следовать Кодексу стоит магам такого напряжения, вот почему наказание за его нарушение столь сурово. Некоторые из нас так глубоко похоронили в себе эти разрушительные импульсы, что им стало довольно легко подчиняться Кодексу. Для других это постоянная, тяжелая борьба. Но без Круга и Кодекса мы бы скатились обратно к хаосу.

«Все мы думаем о том, что не должны делать, — говорил Блейлок, — об уничтожении. Большинство моих последователей подражают мне потому, что им приходится делать это. Без ежедневного очищения, без поста, без медитации и покаяния, без воздержания и бдений, без отрицания чувств, без смирения они просто окажутся неспособными следовать Кодексу».

— Круг и Кодекс, — произнес Элизар, — заставляют нас сосредоточиться на том, как использовать нашу силу не для того, чтобы уничтожать. Мы переворачиваем программирование Теней, используя силу, данную ими, не так, как планировали Тени, но для того, чего они не могли предвидеть. Мы комбинировали между собой различные, полученные от Теней способности, создавая все более сложные заклинания, пряча нашу истинную природу даже от самих себя. Вместо стремления к могуществу мы сконцентрировались на магии, знании, красоте, благе. Некоторые из нас даже научились лечить, что никогда не входило в планы Теней. Мы стали чем-то намного большим, чем Тени могли себе представить. Мы изменили их замысел.

Однако, сделав это, мы забыли наши основные, заложенные Тенями, умения. Ты каким-то образом смог заново открыть этот потенциал. Тебе позволило совершить это что-то в твоем языке заклинаний, в образе мышления.

Гален обнаружил заклинание уничтожения, лежавшее в основе всех их заклинаний: простое уравнение из одного элемента, базовый постулат, как он назвал его. Оно было фундаментом, на котором строилось все их могущество, истиной, говорящей о том, кем они являлись. Если отбросить все показные и обманные телодвижения, все эти посохи, капюшоны и круги из камней, то останется лишь одно — громадная разрушительная сила.

Способность слушать переговоры Теней тоже выражалась уравнением из одного элемента, тоже являлась базовым постулатом. Конечно, Тени предоставили своим слугам простой способ связи с ними.

Трагическая, ужасающая чудовищность открывшейся истины потрясла Галена. Круг забирал детей, тренировал и учил их, имплантировал в них семена анархии. Они превращали учеников в агентов Теней, и называли их техномагами. Как только программа, зовущая к уничтожению, распространялась в теле вновь посвященного, Круг начинал требовать от них послушания Кодексу, заповеди которого противоречили их природе, заложенным в программу базовым постулатам. Элизар посмел говорить об изменении, как и она, но это было невозможно. Они были тем, кем были — воплощением хаоса. Члены Круга прибегли к глупейшему самообману, веря, что от Теней могло исходить благо. Что маги могли творить благо. Но они, где бы ни появлялись, разносили заразу. Гален был живым доказательством этого.

Но, было ли это желанием биотека или нет, он хотел убить Элизара. В нем жило стремление к разрушению. Он мечтал о том, как голыми руками вырвет биотек из тела Элизара, сделает с ним то же самое, что Тилар сделал с Блейлоком. Возможно, биотек усиливал это стремление, превращал импульс в постоянное, навязчивое желание. Гален не знал этого. Три года он работал с кризалисом. Тренировал его, и, видимо, кризалис, в свою очередь, тренировал его самого. А во время посвящения он и биотек стали единым целым. Единым существом, в котором системы человеческого организма и нити биотека переплелись так тесно, что без биотека он чувствовал себя неполноценным. Как мог он определить, какие желания исходят от него самого, а какие — от биотека? И была ли между ними разница?

— Теперь все это обрело смысл, не так ли? — спросил Элизар. — То, как мы живем, то, во что верим, природа биотека.

Гален кивнул. Ему нечего было возразить. Биотек был запрограммирован на уничтожение. Он сам был запрограммирован на уничтожение.

— Ты можешь меня ненавидеть. Я это понимаю. Но я — единственный, кто может спасти магов. И совершить это я смогу лишь с твоей помощью.

Маги не должны были существовать. Они потенциально представляли собой такую же страшную угрозу, как и Тени. Гален испытывал огромную жалость к ним, мечтавшим создавать внушающие благоговение шедевры, порождать удивление, творить благо, жить, опираясь на историю, ключевой факт которой от них скрывался. Все они мечтали об одном и том же. Но эти мечты основывались на лжи.

Когда Гален задумался об истории магов, о полученном ими огромном знании, о совершенных ими великих подвигах, о войнах, в которых они сражались, о мести, о заговорах и контр-заговорах, то задал себе вопрос: что, если за всю свою историю маги совершили больше зла, чем добра? Ведь на самом деле маги жили, подчиняясь Кодексу всего лишь около полувека. Но он знал, что за это время они совершили много достойных дел.

Гален не знал, можно ли спасти магов, или им суждено исчезнуть, прекратить свое существование. Элрик говорил Олвину: «Я не вижу для магов возможности выжить в этой войне. В качестве техномагов». Сейчас Гален понял, что тот имел в виду. Не умея создавать биотек, все маги постепенно вымрут. Но, даже если маги каким-то образом этим умением овладеют, природа биотека останется неизменной. Биотек и впредь будет порождать агентов хаоса.

Гален не знал, чего он хочет, за исключением желания убить Элизара.

— Нужен ли я тебе, — сказал он. — У тебя ведь есть Тилар и Разил.

— Тилар и Разил подчиняются Теням. Тилар никогда не простит наш орден за то, что его изгнали, — Элизар слегка, двумя пальцами указал на искалеченного Блейлока. — Ты видишь, каков он. А Разил…, ей никто не в силах помочь.

Элизар понизил голос и наклонился ближе к Галену:

— Сначала я хотел убедить тебя, сказав правду. Вот почему я рассказал тебе все, что мне известно. Поверил ты или нет, но у меня больше нет времени убеждать тебя. Тени готовят ловушку. Менее чем через час, если ты не поможешь мне остановить их, все маги умрут.

Сердце Галена екнуло:

— И я должен поверить, потому что мне об этом сказал ты?

Элизар нахмурился, он явно терял терпение:

— Им известно о том, что ты предупредил магов не лететь на «Зекхите». Но маги разработали другой план, а Тени его раскрыли. Корабль магов будет уничтожен вместе со всеми, кто находится на его борту.

Если Элизар говорил правду, то сообщение, отправленное Галеном, не спасет Элрика. Все маги, находящиеся на Вавилоне 5, погибнут. Но откуда Гален мог знать, что Элизар говорит правду? Все откровения Элизара были направлены на то, чтобы завоевать его доверие. Теперь самое подходящее время для лжи.

И теперь самое подходящее время для Элизара, чтобы потребовать от него окончательного ответа.

Гален спокойно заговорил:

— Как, по-твоему, я смогу остановить их?

— Ты можешь, как и я, притвориться союзником Теней. Сейчас они окончательно распрощались с надеждой заключить союз с магами: Элрик отверг их последнее предложение. Но, если я продемонстрирую им, что смог переубедить тебя, то у них снова появится надежда. Они поверят, что я смогу переубедить других магов. Ты должен сказать им, что, узнав правду, ты не можешь больше хранить верность магам. Что ты понял, чем обязан Теням, и теперь твоя преданность принадлежит им. Они пообещали, что, если ты станешь моим союзником, то они повременят с уничтожением магов.

— И ты им доверяешь.

— Я не идиот. Я им не очень-то доверяю. Но я знаю, что они до сих пор хотят, чтобы мы стали их союзниками.

— И они так просто позволят магам скрыться в тайном убежище.

— Позволят, если ты скажешь мне, где оно находится. Это — единственный способ убедить их, что ты действительно стал их союзником. Скажи это, и мы сможем спасти наш орден от уничтожения и выиграем время, за которое сможем узнать секрет воспроизводства биотека.

Пока Элизар говорил, его лицо оживилось, губы слегка растянулись в улыбке.

— А если мы не сможем узнать этот секрет, то с твоей силой мы, возможно, сможем заставить Теней раскрыть его. Гален, ты уничтожил корабль Теней! Ты так же силен, как они! Только представь себе, как бы Тени нас боялись, знай все маги твое заклинание! Но сначала надо спасти магов. Пока они живы — жива надежда.

— И, чтобы помочь им выжить, мне надо всего лишь рассказать тебе, где они собираются скрыться.

Элизар просто глупец. Сознавая это или нет, он был марионеткой Теней. Они искали способ соблазнить Галена, так же, как они проделали это с Элизаром. Они никогда не откроют секрета воспроизводства биотека. Но они бесконечно будут требовать от него доказательств своей преданности, так же, как от Элизара. И, если маги окажутся заложниками в своем тайном убежище, то ему или придется подчиниться, или он станет причиной гибели магов. Возможно, Тени хотят, чтобы он работал с Элизаром, подкарауливал магов поодиночке там, где они скроются, ослабленные, не обладающие достаточным количеством ресурсов, и предлагал бы им последний выбор: переметнуться или лишиться имплантантов. Возможно, они хотят, чтобы он научил других своему заклинанию. Если все маги узнают секрет, то какой хаос они смогут породить? Или, они, возможно, хотят заставить его сражаться за них, разносить жар разрушения.

Но слишком много было поставлено на кон. На Вавилоне 5 находилась лишь небольшая группка магов. Казалось, опасность в настоящий момент грозила только им. Подозревали ли Тени, что это — отвлекающий маневр? Подозревал ли Элизар? Уж он-то точно знал, как действуют маги.

— Гален, это — единственный шанс спасти их.

— Как ты узнаешь, — ответил Гален, — что я сказал тебе правду?

Элизар взмахом руки отмел вопрос.

— Мой телепат просканирует тебя, чтобы получить подтверждение.

Гален каким-то образом понял, что именно это все время и было целью Элизара. Элизар рассказал ему правду, чтобы завоевать его доверие, чтобы Гален потом добровольно согласился на сканирование. Когда Банни попыталась просканировать Келла, Келл убил себя. Элизар не хотел, чтобы подобное повторилось. Он хотел знать истинные планы магов.

Гален не мог позволить Банни сканировать его. Она была П12. Он сможет сдерживать ее лишь несколько секунд, и не более того. Он не был достаточно искусен, чтобы вызвать у себя инфаркт, как сделал Келл. Элизар узнает секрет уничтожения, узнает о том, что сбор магов на Вавилоне 5 был отвлекающим маневром. Тогда остальные маги окажутся в опасности. Возможно, истина заключалась в том, что маги никогда не должны были появиться. Но он не хотел становиться причиной их гибели.

Он должен добраться до пистолета. Гален отпустил бок, выпрямился. Он не смел двигать ногой, еще не время. Органеллы бездействовали, и боль постоянно усиливалась на протяжении всего разговора. Нога еще больше распухла, штанина чуть не рвалась на ней.

Гален неглубоко вздохнул, сосредоточился. Лжец из него был никудышный, но он должен хотя бы попытаться убедить Элизара в том, что обдумывает его предложение.

— Ты прав, я тебя ненавижу. Но я не ослеплен ненавистью. Твой план — наш единственный шанс. Но откуда мне знать, является ли спасение магов твоей истинной целью? Узнав, где расположено тайное убежище, ты сможешь убить меня, а все маги окажутся в твоей власти. Мои сенсоры отключены, и я не могу знать, говоришь ли ты правду. Ты должен доказать мне правдивость своих намерений. Включи мой биотек. Докажи, что доверяешь мне, а я сделаю ответный жест.

Элизар встал.

— А как я узнаю, что ты не собираешься меня убить, как убил многих там, в тоннеле? Гален, ты убил намного больше народу, чем я.

Кажется, он клюнул.

Элизар резко взмахнул рукой.

— Я рассказал тебе больше правды, чем кто-либо еще за всю твою жизнь. Скажи мне, что тебе известно о тайном убежище магов. Вместе мы сможем спасти их. Вместе мы сможем завоевать для них свободу. Ты знаешь, что я хочу этого. Я знаю, что ты хочешь того же. У нас одни и те же благородные мечты. Реальность запачкала их, но на нашу долю еще остались великие задачи, и мы с ними справимся. Продемонстрируй мне свою добрую волю. Тогда я включу твой биотек.

Гален опустил глаза, пытаясь изобразить неуверенность. Ему нужно заставить Элизара отойти от каталки. Ему нужно, чтобы Элизар не заметил оружия.

— Кроме вас с Блейлоком здесь есть еще маги? — спросил Элизар.

Гален взглянул ему в глаза:

— Нет. Остальные — на Вавилоне 5. Мы прилетели, чтобы разузнать планы Теней в отношении магов.

— А что тебе известно о «тайном убежище» магов?

— К сожалению, — ответил Гален, — Круг держит в тайне не только то, что касается биотека. Только членам Круга известно местоположение убежища. Они боятся, что некоторые из нас могут быть агентами Теней, и потому никому не открывают его координат.

Элизар изучающе смотрел на него:

— Тебе больше ничего не известно?

— Блейлок знает, где тайное убежище, — Гален, пошатываясь, встал на ноги. Боль пронзила его ногу. — Разбуди его, и я помогу убедить его рассказать тебе об этом. Я больше ему не предан.

Гален пошатнулся, перед его глазами закружились серые пятна. Он сосредоточился на том, чтобы сохранять равновесие. Он должен одним точным движением схватить оружие.

— Блейлок никогда не скажет. И ты не сказал мне ничего, что могло бы убедить Теней в том, что ты на их стороне, — Элизар протянул руку, но остановился, не коснувшись Галена. — Я тебя не понимаю. У магов есть всего один шанс. Ты должен мне помочь. Ты что, не хочешь спасти их?

Гален заметил, что его дыхание участилось. Он пристально посмотрел на Элизара:

— Восстанови мою силу. Отпусти нас. Скажи Теням, что мы сбежали. Я предупрежу магов. Они избегнут ловушки, а ты выиграешь время, в котором нуждаешься.

Элизар широко развел руки, заговорил громче:

— Как я узнаю, что ты не замышляешь убить меня? Я не могу подвергнуть опасности все, что я сделал, не могу допустить, чтобы те, кто погиб, умерли напрасно. Я должен знать, что могу доверять тебе, — он замялся. — Если ты ничего не знаешь о тайном убежище, то объясни мне, как накладывать заклинание уничтожения. Его тайна останется между нами.

Мысли Элизара всегда возвращались к могуществу.

— Я никому не расскажу об этом. Искушение слишком велико.

Рот Элизара растянулся в кривой усмешке:

— Мы оба желаем, чтобы маги выжили. Разве не трагедия, что мы не можем доверять друг другу? Ты не находишь? Это — наш единственный шанс. Гален, у нас осталось всего несколько минут! Чуть промедли — и все они умрут. Что я могу сделать, что я могу сказать для того, чтобы завоевать твое доверие?

— Верни мне Изабель.

Губы Элизара скривились, он замолчал, отвел глаза.

— Я бы это сделал, будь это в моих силах. Каждую ночь мне снится один и тот же кошмар. Но мы должны стать выше этого. Она…

— Выше некуда.

Элизар снова посмотрел на Галена, впился в него взглядом. Наконец, он покачал головой и тихо проговорил:

— Я должен позвать Банни, чтобы она тебя просканировала. Она выяснит твои истинные намерения. Если ты не причинишь мне вреда, я помогу вам с Блейлоком бежать.

Как только Банни проникнет в его мозг, она найдет все, что нужно Элизару.

Элизар двинулся к двери, Гален оттолкнулся здоровой ногой, стремительно рванулся к пистолету. Рухнул на каталку, ударившись локтями о ноги Анны, схватил оружие. Каталка от удара покатилась в противоположном направлении, и Гален споткнулся, пытаясь восстановить равновесие, острая боль пронзила его лодыжку. Он, судорожно дыша, навел оружие на Элизара.

Рядом с ним на полу лежала Г'Лил. Одна ее ладонь была раскрыта, в ней ничего не было. Гален твердо держал ее оружие. Чтобы помочь ему, она рискнула своей жизнью, а он почти забыл о ней.

Выстрел в голову или сердце убьет Элизара. Он сделает это, когда придет время. Но первым делом, он должен вытащить отсюда Г'Лил.

— Открой дверь, — едва дыша, произнес он.

Элизар, казалось, замер, широко раскрыв глаза. Выражение его лица, к радости Галена, было очень похожим на то, какое он видел в своих фантазиях.

— Ты позволишь всем магам умереть, — Элизар помолчал, и спустя несколько секунд на его лице появилось обычное выражение. — Ты изменился. Тебе важнее убить меня, чем спасти все, что ты любишь.

— Я ничего не люблю, — сказал Гален, — кроме мысли о том, как убить тебя.

Элизар быстро взглянул на дверь у себя за спиной.

— В коридоре полно дракхов. Тени не позволят тебе выйти из этой комнаты. Им лучше, чем тебе самому, известно, что ты можешь натворить. Они так терпеливо обращались с тобой, потому что хотели, чтобы ты сражался на их стороне. Но они сделали свое последнее предложение. Сдайся, позволь себя просканировать. Выдай нам все, что тебе известно.

Что-то упало позади него с тяжелым металлическим стуком. Гален оглянулся. Каталка, на которой лежала Анна, ударилась о стену и остановилась у противоположной стены. Анна вытащила из стены панель. Внутри оказалось что-то мягкое, черное и блестящее, местами черноту рассекали серебряные вены. Она погрузила в это нечто исхудавшую руку. Анна нашла машину, к которой можно было подключиться. Только этого она желала. Она была рабом программы Теней, так же, как и он сам. Гален снова повернулся к Элизару.

— Открой дверь.

Элизар набрал код на панели замка.

Ничего не произошло. Было ли это уловкой? Или Анна смогла как-то повлиять на дверь?

— Открой, — скомандовал Гален.

Элизар снова набрал код, но дверь так и не сдвинулась с места.

Свет выключился, комната погрузилась во тьму. Гален испугался, что упустил свой единственный шанс. Закричав, он начал стрелять наобум туда, где стоял Элизар, залив это место плазмой. Отдача от каждого выстрела болью пронзала его ногу.

Дверь открылась, и в тусклом свете, проникавшем из тоннеля, Гален разглядел столпившихся в дверном проеме дракхов. Он открыл по ним огонь из своего примитивного оружия.

Дракхи падали от его выстрелов, но Гален подозревал, что снаряжение защищало их от серьезных травм. Пройдет секунда или две, и его наверняка застрелят. Он должен броситься на них. Если он выберется из комнаты, то, возможно, его сила восстановится. Это его единственный шанс уйти отсюда.

Продолжая стрелять, он, спотыкаясь, заковылял к двери. Но фигуры противников задвигались. Их грубые угловатые силуэты расступились в стороны, а между ними возник более тонкий и изящный, двинувшийся вперед. В тусклом свете блеснула прядь желтых волос. Рука Галена безвольно повисла, пистолет со стуком упал на пол. Лицо, на которое падали пряди желтых волос, показалось ему черным провалом. Спустя секунду эта тьма захватила его, ее голодная хватка с силой потянула его, всасывая в себя. Гален понял, что ноги больше не двигаются, но мысли продолжали нестись вперед, не в силах противиться, глубокая, сияющая чернота выдернула их из его тела, тянула к себе.

 

Глава 15

Тьма окутала мозг Галена, выпустила ветвящиеся щупальца, пробиваясь внутрь. Сначала Гален подумал, что вошел во тьму, но потом понял, что тьма вошла в него. Щупальца проникали все глубже, изгибались, змеились. На кончике каждого щупальца вырос коготь. Когти вонзались в его мозг.

Гален увидел сидящего перед ним Элизара. «Сейчас все это обрело смысл, разве не так?» Потом перед ним в коридоре базы на Селике 4 возник Элрик. «Это проверка на то, кто ты есть. Техномаг или предатель. Тот, кто убивает, или тот, кто творит благо. Тот, кто контролирует, или тот, кто сдался хаосу. Тот, кто несет тьму, или тот, кто несет свет». Потом это был Блейлок, сидевший за столом напротив него в салоне транспорта. «Элрик и другие», — сказал ему Гален, — «они на Вавилоне 5».

Банни сканировала его. Она собиралась найти то, чего он не мог ей позволить найти. Гален отчаянно представил свой мозг чистым экраном, пытаясь сосредоточиться только на нем. В верхнем левом углу экрана возникла горящая синим светом буква «А». Странно было выполнять упражнение, не слыша эха биотека. Но ведь он проделывал это упражнение множество раз до того, как получил имплантанты.

«Сейчас все это обрело смысл, разве не так?», спрашивал Элизар.

Он заставил букву «В» появиться рядом с буквой «А».

Потом буквы «А», «В» и «С» образовали аккуратный ряд. Потом «A», «B», «C», «D». Он должен одновременно удерживать все буквы в своем разуме, четко видеть каждую из них, одновременно ясно видя весь ряд. Он не должен ни на что отвлекаться.

Движение отвлекло его внимание, и на мгновение Гален снова оказался в белой комнате. Банни улыбалась, отмахиваясь от дракха, шедшего к нему. Он понял, что его ноги, спотыкаясь, несли его назад, от двери. Щупальца вгрызались в его мозг, выискивая его самые сокровенные тайны.

Гауэн шел рядом с ним. «Как мог Элизар так поступить?»

«A B C D E».

«A B C D E F».

«A B C D E F G».

Он сможет сдержать ее еще пару секунд. Он должен убить себя, пока она не нашла то, что ищет. Но оружия у него не было. Гален добавлял букву за буквой к аккуратному ряду, удерживая в своем разуме все больше букв. «H». «I». «J».

Щупальца вонзались в него, как дротик — в нее. «Это не поможет», — сказала она. — «Эту рану невозможно вылечить. Это оружие разрушает меня изнутри».

«K». Он с огромным трудом добавил букву, и понял, что думает о Вавилоне 5, об Элрике. Банни заставляла его думать об этом. Гален отогнал эти мысли прочь. Он должен продолжать писать в своем разуме алфавит, должен закончить его. Не думать о том, что будет дальше.

«L», «M», «N». Гален, отступая, уткнулся в стену, путь влево ему блокировала каталка. Он сидел в своей комнате на Сууме, работал над заклинаниями, на столе, рядом с экраном, примостилась Фа. «Что это?», спросила она.

«A B C D E F G H I J K L M N O».

Снова вспыхнул свет. Анна темными голодными глазами смотрела на него снизу вверх. Она захватила контроль над системами комнаты. «P». Ее левая рука погрузилась в черное, желеобразное вещество стены, серебряные прожилки змеились по нему, как вены. «Q». Анна схватила его свободной рукой за запястье. Элрик обнял его перед отлетом на Зафран 8.

«R». Она рывком притянула его руку к металлическому устройству на своей голове. Она, если представится такая возможность, будет контролировать все машины Вселенной. Он снова летел сквозь ночь, и она кричала вместе с ним. Анна. Анна Шеридан.

Его отец склонился над ним, темный, разгневанный.

— Ты — мой ученик! Она для тебя — никто!

Все труднее и труднее становилось добавлять буквы, удерживать их все одновременно в своем разуме. Он сосредоточился. Закрылся.

«A B C D E F G H I J K L M N P Q R S».

«A B C D E F G H I J K L M N P Q R S T».

Анна захватывала контроль над ним. Гален задышал глубже, в его боку закололо. Ритм его сердцебиения замедлился, сравнялся с ее ритмом. Гален попытался было вырвать руку, когда почувствовал, что щупальца тьмы растерянно заметались в его голове.

«U». Банни потеряла уверенность, то, что она почувствовала, сбивало ее с толку.

Гален с размаху припечатал свою свободную руку к металлической паутине на голове Анны. Пусть сражаются друг с другом за контроль над ним. Возможно, так он выиграет несколько секунд на размышление. Но он должен концентрироваться только на алфавите, сейчас каждая буква давалась ему с гигантским напряжением.

«A B C D E F G H I J K L M N P Q R S T U V».

Анна теперь была повсюду внутри него. Гален мог ощущать, как сильно она разочарована отсутствием ответа от его биотека. Она хотела почувствовать то, что чувствовала раньше, в тоннеле. Она видела только одну цель своего существования — быть частью машины, служить машине. А эта машина не работала.

«W». Она определила, где неполадка. Приемопередатчик, расположенный у основания его позвоночника, принимал сильный радиосигнал. Сигнал подавлял работу биотека, не давал ему функционировать. Анна принялась искать источник сигнала, послав саму себя по серебряным венам, сквозь ткань машины, встроенной в стену и дальше, сквозь все машины, связанные с этой.

Банни возобновила атаку, ее когти снова принялись рвать разум Галена. Пока он изо всех сил визуализировал в своем разуме экран с написанным на нем алфавитом, мысли то вспыхивали, то гасли в его голове, он не мог сдержать их.

Элрик стоял перед ним. «Мы можем изменить детали нашего плана. Но план уже выполняется, и теперь мы не в силах изменить курс».

«X».

Члены Круга стояли на сцене перед магами. Блейлок говорил. «Мы решили устроить новое место, где мы сможем приготовиться к нашему исходу». Банни пыталась узнать план магов.

Гален заставил свой разум рвануться прочь из этой комнаты, заставил себя закончить алфавит.

«A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z».

Но потом он вновь оказался стоящим перед сценой. Блейлок продолжал. «Мы не можем себе позволить, чтобы Теням опять удалось узнать координаты нашего нового места сбора».

Анна проследила нейтрализующий сигнал до самого его источника. А потом выключила сигнал.

Его будто ударило. Его тело мгновенно запылало огнем, раскалилось. Анна наслаждалась этим. Она тоже была запрограммирована на разрушение. Она хотела, чтобы ее новое оружие работало хорошо.

Гален ужаснулся тому, кем она была, но они были похожи: разные системы, обладавшие различной степенью автономности, созданные для одной цели — нести хаос и смерть.

Черные когти покинули его разум. Банни прервала атаку и пробивалась назад сквозь толпу дракхов, сгрудившихся в дверном проеме. Она знала, что будет дальше.

Гален отдернул руки от Анны, восстанавливая контроль над своим, полным бурлящей энергии, телом, стараясь вновь обрести прежнюю форму. Он не верил, что Банни удалось вытянуть из него информацию об отвлекающем маневре магов, но он не был в этом уверен. Он должен убить Банни.

Пока ближайший дракх поднимал оружие, Гален захватил его в уничтожающую сферу. Потом следующего. И следующего. Белые стены пошли волнами, время странно замедлилось, исказилось.

Банни он нигде не видел. Гален снова наложил заклинание из одного элемента, создав на этот раз сферу такого размера, чтобы заключить внутри ее как можно более обширный участок пространства между ним и дверью, предварительно убедившись, что сфера не захватит ни Г'Лил, ни Блейлока. Энергия обрушилась на него, потом вырвалась вперед. Внутри сферы оказалось много дракхов, еще нескольких, стоявших по краям, сфера захватила частично. Она начала темнеть. Гален понадеялся, что Банни оказалась среди них.

Теперь Элизар. Гален просканировал окрестности в поисках источников магической энергии. Но обнаружил лишь двух магов: себя и Блейлока. На больших расстояниях, как и прежде, мощные незнакомые излучения забивали сканеры, искать в такой каше слабый сигнал мага было бесполезно. Гален понял, почему эти частоты были буквально забиты разнообразными сигналами. Тени излучали сигналы на тех же частотах, что и биотек магов. У них было общее происхождение.

Большая сфера начала сжиматься. Ее края врезались в стену вокруг двери, и, после того, как сфера сжалась, на месте дверного проема возник большой, в виде арки, проход. Выглянув сквозь него в тоннель, Гален увидел Рабелну. В жидком пространстве и времени ее плечи растянулись, шотландские узоры на ее пиджаке при этом тоже растянулись, она сейчас выглядела странным инопланетным чудищем. Открыв от страха рот, Рабелна навела на него пистолет, тот самый, из которого она выстрелила в Г'Лил. Гален взорвал ее одним усилием мысли.

Позади нее находилось еще больше дракхов, и, когда созданные им сферы с ужасающим грохотом схлопнулись, они ввалились в комнату, заполнив образовавшуюся пустоту. Гален и их захватил в сферы.

Заметив сбоку от себя движение, Гален повернулся, биотек пылко отреагировал, ожидая лишь команды. Блейлок. Мертвенно-бледный, с искаженным судорожной гримасой лицом, маг поднимался, опираясь на стену. Должно быть, он пришел в себя после того, как его биотек включился.

Блейлок резко повернул голову в направлении двери, и поднял свои изувеченные руки. Между пуговицами на рукавах его пиджака возникли сияющие электрические дуги, побежали вверх по рукавам, а потом вниз по лацканам. Энергия ярчайшей вспышкой вырвалась из его груди. Ее скорость была слишком велика, рассмотреть, куда она была направлена, было невозможно, но Гален знал, куда целился Блейлок.

Белый панцирь на голове дракха превратился в черный, шлем потоком грязи стек по его телу, потом оно окуталось дымом, запахло горелой плотью. Этот дракх целился в Галена. Он рухнул на пол, превратившись в тлеющую массу.

Гален захватывал дракхов в сферы по несколько штук, заклинания формировались у него в голове безо всяких усилий, выстраивались ровной колонной, энергия сверкающей волной прокатывалась сквозь него, и тела дракхов сминались, расплющивались в ничто. Гален вспомнил слова Блейлока.

«Гален, нам дано нечто, таинство, которое превыше нашего понимания, истинное благословение. Нечто, связанное с базовыми постулатами и самой тканью Вселенной, с Богом, как некоторые называют это. Наше предназначение — наилучшим образом использовать данное нам благословение, стать лучшими агентами Вселенной. Маг, достигший полного единения со своим биотеком, испытает озарение, тогда он познает волю биотека и волю Вселенной. Тогда маги смогут исполнить ее волю».

Гален узнал, какова воля биотека, но озарения это не принесло. Биотек не имел никакого отношения ни к Богу, ни к Вселенной. Он был запрограммирован уничтожать.

Блейлок окружил биотек завесой тайны, чтобы не дать никому изучать его. Гален должен убить его за всю ту ложь, которую Блейлок постоянно твердил. Но вероятно, им осталось жить всего несколько минут.

Дракхи продолжали штурмовать комнату. Они не останавливались, не отступали. Со временем его внимание ослабеет, и кто-нибудь из них прорвется и застрелит его. Но, пока этого не случилось, он убьет столько дракхов, сколько сможет.

Сияющая огненная сфера влетела в тоннель откуда-то снаружи. Она была очень похожа на магический огненный шар. Могли ли Тени уметь создавать и их тоже? Пролетел еще один огненный шар, потом раздался пронзительный визг, и по тоннелю прокатилось звучное эхо.

Так странно было слышать этот звук в этом месте. Искажение, порожденное заклинанием уничтожения, заставило визг звучать чуть глуше, чем обычно, но Гален тем не менее узнал его. Крик золотого дракона, излюбленной иллюзии Олвина.

Олвин здесь. Должно быть, его послал Элрик.

Изрыгая огненные шары, колышущееся золотое чудовище вплыло в дверь, подобно странной галлюцинации. Крылья дракона были сложены на спине, чтобы дракон мог двигаться в узких тоннелях.

Оказавшись между двух огней, дракхи врассыпную отступили в тоннель.

Гален неохотно прекратил выплескивать из себя уничтожение. Энергия бурлила внутри него, он весь пылал. Он должен сдерживаться. После всего произошедшего здесь, сейчас тишину нарушало лишь приглушенное шипение дракона. Время и пространство вернулись в нормальное состояние.

Он вышел за дверь. Хотя онемение ноги не проходило, боль снова исчезла. Гален создал под Г'Лил платформу. Олвин сможет забрать ее и Блейлока, если тот захочет. Затем Гален найдет Элизара. Тогда все закончится.

Дракон пролетел сквозь дверной проем, возвращаясь туда, откуда взялся.

Дракхов в тоннеле не было. Гален поискал окруженные статическими помехами силуэты Теней, но ни одного не заметил. Оглянулся на Анну. Черная желеобразная субстанция вылезла из стены, окутала ее, превратив Анну в тень внутри себя. Ему бы хотелось освободить ее, попросить Олвина забрать и Анну с собой, но он не знал, как вытащить ее. К тому же, если он отделит ее от машины, сигнал, нейтрализующий его биотек, может возобновиться.

Времени не было. Элизар мог сбежать. Она, в любом случае, была счастлива. Точно так же, как он был счастлив тогда, когда нес разрушение.

Блейлок скользил вдоль стены к ней. Гален не знал, почему вдруг решил заговорить с этим лжецом: что-то было в выражении лица Блейлока, выражение ужаса, возникшее при виде Анны, поглощенной машиной.

— Если ты хочешь уйти отсюда, тебе лучше поторопиться.

Блейлок повернулся к нему, у него ушла секунда на то, чтобы осознать значение слов Галена. Потом он кивнул, на его лице появилось обычное суровое выражение, и он оттолкнулся от стены. Неуверенно шагая, побрел к двери, переступая через чашеобразные впадины на полу.

— Я говорил тебе не ходить за мной.

— Ты мне много чего говорил.

Гален вышел в тускло освещенный каменный тоннель. Еще раз просканировал окружающее пространство, ища источник магической энергии, но не засек ни одного четкого сигнала.

— Элизар сбежал, когда наша сила восстановилась, — сказал Блейлок.

То, что Блейлок знал, о чем он думает, вызвало у Галена раздражение. Уравнение движения — и платформа, на которой лежала Г'Лил, поплыла по тоннелю. Путь к поверхности лежал влево, оттуда прилетел дракон Олвина.

Олвин выбежал из-за изгиба тоннеля, его седые волосы слабо блестели в тусклом свете. Он остановился и махнул рукой:

— Кавалерия прибыла! Поторопитесь!

Олвин повернулся и исчез за поворотом.

Гален быстро захромал по тоннелю, ведя за собой платформу с Г'Лил. Блейлок следовал за ним, но медленнее. Гален подумал, не создать ли платформу и для него тоже, но потом разозлился на самого себя. Нечего думать о помощи Блейлоку. Если ему нужна платформа, то пусть сам создает ее.

Гален получил сообщение от Блейлока. Оно оказалось копией сообщения, посланного Блейлоком Олвину, и состояло всего из одного слова: «Олвин».

Гален заставил себя двигаться вперед, несмотря на онемевшую, непослушную ногу, Г'Лил и едва не падающего Блейлока. Вытянув шею, он различил на секунду мелькнувшую впереди разноцветную мантию Олвина. Потом маг исчез за очередным изгибом тоннеля.

Пришел ответ от Олвина. «Я уже вечность пытаюсь добраться до вас. Что у вас стряслось?»

Блейлок отправил ответ и Олвину и Галену. «Как ты узнал, где мы?»

«Я не знал», ответил Олвин. «И сейчас не знаю. А где вы?»

«Твой золотой дракон был у нас минуту назад».

«Это был не мой дракон».

Значит, впереди них был не Олвин. Иллюзия, яростно подумал Гален. Созданная кем? Элизаром?

Гален остановил платформу с Г'Лил. Он понимал, что тоже должен остановиться, но ему этого не хотелось. Вместо этого он сделал еще несколько шагов вперед, ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы завернуть за угол, оказаться лицом к лицу с поджидавшим его врагом, выяснить, что за ловушку им на этот раз приготовили.

Дракхи выстроились вдоль обеих стен коридора, их оружие было направлено на него. Прямо впереди, всего в нескольких шагах от него, стояла иллюзия Олвина.

Гален мог убедиться, что иллюзия была очень качественной: можно было рассмотреть редеющие волосы Олвина, его мешки под глазами. Слишком качественная иллюзия, чтобы быть созданной на расстоянии. Кто-то должен находиться внутри нее, либо Элизар, либо Тилар. Он должен выяснить, кто.

Дальше очень быстро произошло следующее.

— Огонь! — улыбнувшись, скомандовал Олвин.

С тихим шелестом вокруг Галена опустился щит. Блейлок защищал его. Под его ногами появилась платформа. Блейлок собирался оттащить его назад, за угол тоннеля.

На таком коротком расстоянии Гален, наконец, смог засечь источник магической энергии. Энергия исходила от фигуры, стоявшей перед ним. Раньше ему уже доводилось сталкиваться с энергетическим источником, обладавшим подобными характеристиками. Можно было безошибочно определить отличительные признаки кризалиса.

Тилар.

Гален мысленно визуализировал чистый экран, написал на нем заклинание уничтожения. Биотек отреагировал мгновенно. Энергия рванулась вперед, захватила Тилара. Повсюду перед Галеном раскаленные сгустки плазмы расцветали желтыми кляксами. Сферическая область пространства вокруг лже-Олвина начала темнеть и краснеть. Гален взглянул на потолок тоннеля, наложил заклинание уничтожения.

Платформа, созданная Блейлоком, понесла его назад, за угол. Захваченный сферой иллюзорный Олвин исчез, вместо него появился Тилар. Серебристый кризалис на его голове поднялся вверх. Рот распахнут в беззвучном крике. Его руки, белые от плеч до локтей, темно-красные ниже, растянулись настолько, что извивались вокруг его ступней. В последний момент перед тем, как поворот тоннеля скрыл ее от взгляда Галена, сфера начала бледнеть и сжиматься, внутри ее гигантский невидимый кулак — воля Галена — смял тело Тилара.

Гален нашел зрелище весьма удовлетворительным.

Платформа на большой скорости летела назад, и в это время удар, подобный удару грома, расколол воздух. Сверху на него посыпались камни и грязь, забарабанили по поверхности щита.

Гален повернулся вперед по направлению движения, увидел Блейлока и рядом с ним платформу, на которой лежала Г'Лил, уносившихся на большой скорости прочь от места обвала.

Когда они отступили на безопасное расстояние, Блейлок остановил обе платформы, убрал созданные им щиты. Он шагнул, споткнулся, но потом восстановил равновесие и встал, наклонив голову. Он зачем-то снял жгуты: испачканный кровью шарф сейчас болтался у него на шее. Лицо блестело от пота.

Энергия продолжала бурлить внутри Галена: нескончаемая, несущаяся куда-то. Он должен вытащить отсюда Блейлока и Г'Лил.

Гален заметил, что получил несколько сообщений от Олвина. Не читая, он написал собственное, отправил его, послав копию Блейлоку. «Где ты?»

«Вы там собираетесь поддерживать связь? Я из-за вас помру. Я в здании Сити-центра, ты упоминал его в послании к Элрику. Я летал вокруг него, отыскивая вас. Мне удалось какое-то время обманывать местных, но они были бы рады, если бы я убрался отсюда побыстрее».

Коротко, но уверенно, коснувшись локтя Блейлока, Гален создал под всеми троими платформу, послал ее в тоннель, туда, откуда они с Г'Лил первоначально пришли.

Быстро отправил ответ Олвину: «Сзади есть дыра в земле. Раскоп. Сядь внутри ее. Там мы тебя встретим».

Олвин ответил: «Когда появишься здесь, увидишь, что в твоем выборе места для посадки есть доля иронии».

Гален летел назад по своим следам так быстро, как мог. Каждая прошедшая секунда работала на Элизара, давала ему возможность удрать все дальше и дальше. Но он не мог уйти далеко. Гален найдет его.

Они проскользнули мимо двоих серокожих инопланетян, спавших до сих пор там, где он их оставил. Когда они добрались до тоннеля, ведущего к месту раскопок, Блейлок резко посмотрел на него, вокруг Галена снова опустился щит. Спереди донесся шум движения в тоннеле.

Его тело горело от желания воспользоваться шансом и еще раз высвободить рвущуюся энергию. Как только дракхи появлялись в поле его зрения, он тотчас замечал их местонахождение, одного за другим, на экране перед его мысленным взором появлялись уравнения, уничтожающие сферы неслись вперед, захватывая дракхов в свои темные объятия. Он не знал, сколько их было: может быть, двадцать, или пятьдесят, или сто. Он просто продолжал это делать до тех пор, пока не осталось ни одного дракха.

Они не смогли сделать ни единого выстрела.

Щит Блейлока исчез. Тоннель, ведущий к раскопкам, был сейчас пуст, его пол, стены, потолок усеяны ровными, полукруглыми углублениями. Вдали виднелась дорожка, ведущая к открытому, зияющему чернотой, люку корабля Теней.

Гален послал платформу вперед. Он заметил, что дрожит, его сердце бешено бьется, и он судорожно глотает воздух. Гален чувствовал, что перенапрягся, что его уже несет, и малейшее происшествие может привести к потере им контроля.

За прошедший час он наложил больше заклинаний, чем за всю остальную жизнь. Сейчас Гален понял, насколько был измотан, лишь неугомонная энергия биотека скрывала его истинное состояние. Он должен управлять своей энергией, должен сохранять концентрацию и контроль, если только хочет найти и убить Элизара.

Со стороны раскопок доносился нерегулярный, странный грохот. Они добрались до конца тоннеля и понеслись над дорожкой. Позади них отвесно вздымалась вверх скальная поверхность. Впереди них огромной черной изгибающейся стеной высился корабль Теней. Где-то высоко-высоко, между стеной и кораблем, виднелось серебристое, задымленное небо. Яма казалась глубже, чем Гален помнил.

Шум производил корабль, он слегка вздрагивал. Камни потоком рушились вниз. Создавалось впечатление, что кто-то обстреливает сверху огромный корабль. Должно быть, Олвин сел на него, как и указывал ему Гален, и его, должно быть, атаковали. Гален понадеялся, что поблизости больше нет кораблей Теней. Такого попадания корабль мага не выдержит.

Гален послал платформу вверх, вдоль массивного бока корабля Теней. Его кожа оставалась тускло-черной. Он ждал, когда в него поместят центральный процессор, тогда он соединится с ним и вернется к жизни.

Платформа достигла места, казавшегося Галену верхней поверхностью корабля, но корабль почему-то простирался еще выше. Они продолжили подъем, и стало заметно, что поверхность корабля Теней стала выглядеть иначе. Она казалась живой, мерцающей, отражающей свет на манер стен Сити-центра. Гален изучил строение поверхности и убедился, что перед ним вовсе не корабль Теней, а иллюзия. Олвин замаскировал свой маленький корабль под корабль Теней, который намного крупнее, и приземлился на закопанный звездолет. В иллюзорном корабле открылось светлое отверстие, показалось нечто, очень похожее на трап, ведущий внутрь корабля мага.

Олвин появился на трапе, махнул им рукой, призывая двигаться побыстрее.

— Давайте быстрее! Шоу в разгаре! Они, в основном, попадают в свой собственный корабль, но, рано или поздно… — он вбежал внутрь и исчез в шлюзе.

Гален подвел платформу к трапу. Первой послал вперед, к безопасности, платформу с Г'Лил.

Блейлок ждал, стоя рядом с ним.

— Иди, — сказал Гален. — Я остаюсь.

В ярком свете, льющимся из корабля, худое лицо Блейлока казалось странно белым, блестевшим от пота. Он прищурился.

— Ты заявлял, что полетел ради того, чтобы помочь магам, а не ради личной мести.

— Я солгал. Маги часто лгут.

— Твоя сила может спасти их.

— Я не желаю их спасать.

Рукав пиджака мага черной лентой мелькнул перед глазами Галена, Блейлок споткнулся, завалился на бок, и упал, потеряв сознание, на трап. Гален нагнулся к нему, и над его головой пролетело еще несколько плазменных сгустков.

Гален обернулся. Олвин снова выбрался из люка, и, в тот момент, когда Гален взмахом руки приказал ему вернуться обратно, на том месте, где стоял Олвин, что-то взорвалось. Плазма разлилась по всему трапу, обжигая его ноги. Он закричал.

Далеко внизу, на дорожке, стоял один серокожий инопланетянин и стрелял в них.

Гален сокрушил его, а потом еще, и еще раз.

Дрожа, Гален опустился на колени рядом с Блейлоком. Энергия бурлила внутри него. Его душила ярость на этого худого, сурового человека. Но он, тем не менее, не желал Блейлоку смерти.

Блейлок защищал его, так же, как и она. И он подвел Блейлока так же, как и ее. Он не умел защищать, он не умел лечить. Он умел только разрушать.

Все больше плазменных зарядов растекалось по трапу. Блейлок едва дышал. Гален быстро создал под ним платформу, затем поспешил к Олвину. Олвин лежал, зажмурив глаза, стиснув зубы. Нижняя часть его мантии обгорела, вместе с обожженной кожей сплавленая в однородную, неопределенную массу. Гален отправил внутрь корабля и его, быстро шагнул следом в темное, ровное пространство.

На секунду замялся, постоял над ними, его сердце бешено билось. Ему придется пилотировать корабль. Ему придется оставить Элизара. Раздражение породило волну озноба, прокатившуюся по его телу. Этому не будет конца. Ему придется снова стать тем, кем он был на Селике, кем не мог больше быть. Он не мог больше сдерживать все то, что накопилось внутри него. Но он не мог оставить их, обречь их на смерть.

Он поднял трап и закрыл люк. Как только люк закрылся, корабль стартовал.

Но это было невозможно. Кто его пилотирует? Гален посмотрел на Олвина, лежащего у его ног, и обнаружил, что там, где только что лежал маг, сейчас была пустота. Олвина здесь не было.

В нескольких шагах от него Блейлок медленно поднимался на ноги, помогая себе локтями, кисти рук он старался не нагружать. С его пиджака исчезло пятно ожога. Он передохнул секунду, тяжело дыша, потом неуверенно встал на ноги. Сурово и пристально взглянул в глаза Галену:

— Маленькая хитрость была необходима, чтобы заставить тебя подняться на борт. Я боялся, что так и будет. Ты нужен нам, Гален.

Гален понял, что Олвин был жив и здоров. Это он пилотировал корабль. Обман получился убедительным — ни единого изъяна, великолепно вписывающимся в ситуацию, таким, что не дал ему времени на размышление. Галену оставалось лишь действовать. Блейлок использовал против него его собственную преданность.

Корабль поднимался все выше и выше, унося его все дальше от Элизара. Энергия неистовствовала внутри него.

— Я вам нужен. А как насчет того, что нужно мне?

— Я не мог позволить тебе остаться и понапрасну растратить свою жизнь на бессмысленную месть. Ты способен на большее. Ты способен стать чем-то намного большим, чем ты сейчас являешься.

— Как ты можешь так говорить? Как ты можешь нести весь этот бред про Бога и волю Вселенной? Я могу быть лишь тем, кем создали меня Тени.

Секунду Блейлок молчал, ничем не выдав своей реакции на слова Галена. Однако что-то в выражении его лица заставило Галена подумать, что он сильно обидел Блейлока. Эта мысль доставила ему удовлетворение.

— Это не так, — заговорил Блейлок. — Я верю во все то, что говорю. Неважно, кто создал биотек. Он оказался чем-то, намного более сложным, чем они думали. Только мы можем узнать, что он такое на самом деле.

Пол под ними задрожал, Блейлок сделал несколько неуверенных шагов. По кораблю вели огонь.

Пришло сообщение от Олвина. «Помощь мне бы не помешала». Сообщение содержало также коды доступа к сенсорам корабля, и, когда Гален связался с ними, перед его мысленным взором тотчас появилось полное изображение окружающего пространства, будто стены корабля стали вдруг прозрачными. Корабль окружал темный экран — иллюзия корабля Теней, созданная Олвином. Их корабль преследовало пять кораблей противника, они поднимались вслед за ним и вели огонь. Это были не корабли Теней, их оружие было не настолько мощным. Но они не были и безобидными — несколько прямых попаданий, и корабль Олвина будет уничтожен. Пока их спасало то, что почти все выстрелы противника прошли мимо цели благодаря тому, что маленький корабль Олвина хорошо спрятался внутри фальшивого большого корабля.

Гален изо всех сил сдерживал сжигающую его изнутри, бурлящую, рвущуюся на волю энергию, стремящуюся уничтожать. Олвин с Блейлоком обманом заманили его сюда, и сейчас у него не было желания помогать им. Возможно, им не удастся уйти. В этом случае все, наконец, закончится.

Блейлок вытер рукавом пот со лба.

— Мы не такие, как женщина, помещенная в машину. Она была порабощена какой-то мерзкой разновидностью технологии Теней. Но мы — не рабы.

— Нет, мы — чудовища, несущие хаос и разрушение. Мы запрограммированы Тенями. Мы выполняем их волю, а не волю Вселенной.

Блейлок пристально смотрел на Галена, его голос прозвучал жестко и уверенно:

— Нет, мы не делаем этого. Пока сохраняем контроль.

— Я себя контролирую, — сказал Гален. Он заметно дрожал.

Поступило еще одно сообщение. Гален даже не удосужился прочитать, что на этот раз написал Олвин. Ему плевать, если корабль…

Сообщение пришло от Элизара.

«Предупреди магов. Спаси их. Я выполню свою часть работы».

Элизар смел думать о том, что Гален будет работать с ним, станет доверять ему. Гален закрыл глаза, он не мог дольше сдерживаться. Он ненавидел их всех: Блейлока, магов, Элизара, Теней, но больше всего он ненавидел самого себя.

Вражеские корабли сейчас находились примерно в четверти мили от них, на расстоянии, непосильном для большинства магов, но, как только он определил местоположение противника, и энергия уничтожения начала свой полет к цели, Гален понял, что ему не составляет труда дотянуться до них. Он не мог создавать сферы больше, чем пятнадцать футов в диаметре, поэтому он выбрал в качестве цели места наибольшего сосредоточения энергии внутри каждого корабля противника, там образовались темные уничтожающие сферы. Как только захваченные сферами секции кораблей взрывались, они, потеряв управление, камнем падали вниз, словно подстреленные птицы.

«Что здесь, черт возьми, происходит?!» Сообщение от Олвина.

Корабли, преследовавшие их, были уничтожены, но энергия Галена требовала выхода. Возможно, он все еще может убить Элизара. Гален посмотрел вниз, на мерцающий, черный силуэт Сити-центра примерно в полумиле от них. Сосредоточился на фундаменте здания, сокрушил один его угол, за ним — еще один. Как только поддержка со стороны фундамента исчезла, нижние этажи здания начали заваливаться набок в направлении ослабевшей стороны, изгибаясь, как змеиный хвост. Верхние этажи закачались. Нижние прошли точку невозвращения и начали валиться, изгибаясь, они плавно обрушивались один за другим на участок, где велись раскопки. Массивная черная структура рухнула, рассыпалась по всей поверхности открытого участка, ее обломки забарабанили по стенам окружающих зданий.

Гален потянулся дальше, под поверхность, к тоннелям, в которых мог скрываться и выжить Элизар. Но эхо биотека не откликнулось на его команду. Тоннели были вне его досягаемости. Разъярившись на свою слабость, Гален выплеснул скопившееся внутри него уничтожение на обломки Сити-центра. Но они тоже быстро оказались вне его досягаемости, и ему пришлось искать новую цель. Он заметил внизу склад, где хранилось оружие, ожидавшее отправки на Центавр. Заклинания кипящей волной выплеснулись из него, сокрушили склад до самого основания, оставив на его месте один пустырь. Потом на его пути оказался космопорт и все остальные здания, бывшие в пределах его досягаемости. Перед его мысленным взором колонна за колонной выстраивались одноэлементные уравнения, покрыли всю его площадь. По поверхности земли будто прошлась огромная коса — там, куда мог дотянуться Гален, не осталось ничего, будто гигантская просека рассекла город. Целые здания мгновенно, в полной тишине, исчезли, на их месте осталась пустота. Он должен уничтожить здесь все, уничтожить Теней за все, что они сделали, за все зло, которое они причинили.

Затем корабль поднялся настолько высоко, что Гален не мог больше дотянуться до целей на поверхности планеты, не мог больше уничтожать. Он заставил поток энергии остановиться. Только через несколько секунд он обрел способность говорить.

— Везите меня на За'ха'дум! — произнес он, дрожа. — Везите меня сейчас же, я его уничтожу! Весь.

— Нет, — ответил Блейлок. — Ты сдался хаосу. Ты должен остановиться.

Потом сенсоры корабля Олвина засекли прямо по курсу еще один корабль. Он был пока что далеко от них, за пределами атмосферы, но двигался прямо на них.

Он уничтожит и его.

* * *

Они скажут, что Кош провел слишком много времени среди юных рас. Скажут, что он позволил сентиментальности ослабить дисциплину. Скажут, что правила войны нельзя нарушать, что ворлонцы должны оставаться выше конфликта. Скажут, что негоже подвергать себя опасности ради любой из юных рас, особенно ради этой маленькой группки, зараженной вирусом тьмы. И, возможно, они будут правы.

И тем не менее, он долгое время наблюдал за развитием юных рас, направлял их, хотя они и не догадывались об этом. Войны начинались и заканчивались, эпохи сменяли друг друга, расы рождались и умирали. За это время, определенно, наблюдался прогресс. Там, где он смог привить законы, дисциплину, молодые расы становились мудрее, они взрослели. Однако, на каждое посаженное им семя, хаос давал ответ. Насилие, беззаконие творились в изобилии. Расы делали трудный шаг вперед лишь для того, чтобы или скатиться обратно к анархии, или быть уничтоженными своими соседями. Зоны расцвели лишь для того, чтобы стать жертвами центавриан. Люди объединились, создали единое правительство лишь для того, чтобы затеять бессмысленную войну с Минбаром.

Среди ворлонцев росло недовольство постоянным вмешательством Теней. Некоторые заявляли, что настало время нанести открытый удар по врагу. Но большинство цеплялись за древнее соглашение, в надежде, что их новая стратегия окажется успешной, что они смогут, наконец-то, доказать превосходство порядка над хаосом.

Но лично для Коша начало этой новой войны отозвалось появлением незнакомого беспокойного ощущения. Он начал обдумывать то, о чем он никогда не слышал ни от одного ворлонца. Он начал сомневаться в том, что их манипуляции, вкупе с манипуляциями их врага, действительно шли на пользу юным расам.

Эти юные расы были полем битвы, на котором сражались древние. Битва была жестокой, жертвы — гигантскими, процесс — неумолимым. Юные расы тоже сражались своими примитивными методами. Многие из тех, кто должен вскоре умереть, начинали чувствовать нечто похожее на ошеломляющий гнет тьмы, которую никакой свет не был способен изгнать.

Но что здесь можно сделать? Нарушить правила войны означало ввергнуть галактику в анархию.

Но временами ему казалось, что они должны сделать что-то, а не просто манипулировать с высоты. А иногда даже, что они должны помогать им.

Эти мысли, вероятно, начали обретать форму во время последней войны. Но только когда он получил информацию о предполагаемой смерти Келла, только когда ему пришлось настаивать на том, чтобы лицедеям было позволено уйти с миром, он осознал, что сомневается. Ворлонцы нехотя согласились позволить магам отступить в тайное убежище, и беспокойство Коша рассеялось. Но сейчас все могло измениться.

Он разместил зонды в системе, которой коснулась тьма. Песня зондов доносила до Коша их ощущения, он плыл в ее мелодии, наблюдая, впитывая, когда вдруг заметил это. В систему Тенотк прибыл еще один корабль лицедеев.

Большинство лицедеев собралось на Вавилоне 5, где они, казалось, готовились к отлету в убежище. Однако, многие ворлонцы не верили, что лицедеи действительно улетят. Они были уверены, что лицедеи присоединятся к силам хаоса. Невзирая на уничтожение корабля Келла, некоторые из них не верили, что Келл погиб. Они были уверены в том, что уничтожение корабля — уловка.

Другие, а их число постоянно росло, заявляли, что не имело значения, присоединятся лицедеи к силам тьмы, или нет. Их коснулась тьма, значит, они должны быть уничтожены. Зачем позволять им улететь, чтобы они потом вернулись?

Кош наблюдал за тем, как вновь прибывший замаскировал свой корабль под огромный, черный, омерзительный вражеский корабль и приблизился к четвертой планете системы. Кош решил, что должен понаблюдать за происходящим лично, и, изменив мелодию корабля, направил его к системе Тенотк. Корабль охотно подчинился. Повиновение было для него величайшей радостью.

Во время недолгого путешествия Кош наблюдал за деятельностью лицедея. Тот приблизился к главному городу и начал барражировать над цитаделью урагана. Очень скоро Тени раскрыли обман и атаковали его. Но лицедей не улетал.

Когда корабль Коша невозмутимо выплыл из гиперпространства, корабль лицедея опускался сквозь атмосферу планеты. Он не присоединился к извечному врагу, но зачем-то прилетел в его цитадель и приземлился там. Он искал что-то очень важное.

Когда корабль Коша замер на безопасном расстоянии от планеты, корабль лицедея пробивался сквозь плотную атмосферу. Его преследовали корабли, преданные тьме. Вокруг корабля лицедея вспыхивали мощные энергетические разряды, по мощности не уступавшие ворлонским. Кош узнал эти вспышки. Он однажды засек подобное, на ассамблее лицедеев. Один из них обрел огромную силу, и именно его искал тот корабль. Он был пленником Теней, а теперь освободился.

Пока корабль лицедеев поднимался над городом чумы, городские здания падали, строения рушились и исчезали. Казалось, в выборе целей не было никакой системы. Корабль оставлял за собой хаос.

Лицедей уничтожал цитадель урагана. И, тем не менее, он сам был его порождением.

Лицедеи установили для самих себя Кодекс, чтобы справиться с влиянием хаоса. Если он действительно уничтожал все без разбору, значит, он поддался мечтам, внушаемым ураганом. И, если это случилось с одним, то так может случиться и с другими. Это станет, по меньшей мере, сильным аргументом для ворлонцев. Они снова начнут думать об уничтожении лицедеев.

Лицедеи, находящиеся на Вавилоне 5, были уязвимы. Кош не позволит ворлонцам атаковать их просто из страха. Он должен узнать правду.

Кош занял позицию на пути корабля. Если лицедей не атакует, то это будет достаточно убедительным доказательством, чтобы убедить остальных. Но если лицедей сдался хаосу, то он попытается уничтожить корабль Коша. А Кош попытается уничтожить его.

Кто выйдет победителем в этой схватке, Кош не мог сказать.

Они скажут, что он забыл свое место. Скажут, что существа, которых коснулась тьма, не заслуживают второго шанса. Скажут, что он глупо рискует.

Но это был его выбор.

 

Глава 16

Элрик стоял в таможенной зоне, его тело одеревенело, мышцы сводило судорогой. Пустота, заполненная тьмой, пульсировала в его голове, рвалась наружу, ужасно давила на лоб, на глаза. Он твердил себе, что ему осталось выдержать всего несколько минут, потом его задание будет выполнено. Но в оставшееся время он не должен терять концентрации.

Перед мысленным взором Элрика чередой пробегали изображения с различных зондов и с камер службы безопасности Вавилона 5. Он видел процессию из пяти сотен магов, растянувшуюся от Трущоб до таможни и дальше, поднимающихся на борт центаврианского транспорта «Ондави». Из этих пятисот только десять были настоящими магами, каждый создавал вокруг себя иллюзию. Чтобы помочь поддержать эту иллюзию, Джон установил на пути магов посты службы безопасности. Охранники стояли через определенные промежутки и не позволяли никому приближаться или вклиниваться в процессию.

Тем, кому никак нельзя было позволить приблизиться, был Морден, которого всюду сопровождали Тени. Тени заметят иллюзию. Элрик был уверен, что Морден будет держаться подальше от них, чтобы маги ничего не заподозрили насчет «Ондави». Морден стремился убедить их, что ему ничего не известно о центаврианском корабле.

Но Элрик не собирался давать Мордену и Теням даже малейшего шанса появиться здесь. В нужное время участок потолка в коридоре около каюты Мордена был обрушен, в результате чего он и его союзники оказались запертыми внутри. Морден должен был предвидеть подобные защитные меры со стороны магов во время их отлета, и это не должно было вызвать у него никаких подозрений относительно их истинного плана.

Но Морден позаботился о защите своих интересов, отправив агентов наблюдать за отбытием магов. Сейчас на другом конце таможенной зоны стоял ремонтный рабочий. Наблюдал. Что ж, отлично. Он увидит то, что хочет Элрик.

По мере того как маги подходили к «Ондави», один из каждых двадцати отходил на шаг в сторону, делая вид, что наблюдает за остальными. Это были те маги, которых Элрик надеялся спасти, самые молодые из них. Они медленно отходили на задний план, растворяясь там, или перемещались к концу процессии, на самом деле проверяя остальных, после чего маскировались иллюзиями и под фальшивыми именами поднимались на борт стоящего поблизости лайнера «Кристал кэбин». Из двадцати пяти молодых магов, которых Элрик надеялся спасти, пятнадцать уже находились на борту лайнера.

К несчастью, спасти всех магов, прибывших с ним на Вавилон 5, было невозможно. Центаврианская команда «Ондави» должна быть уверена в том, что на борт их корабля поднялось пятьсот магов, и что все пятьсот находятся в трюме. Чтобы поддерживать подобную иллюзию в обычных условиях, было необходимо задействовать, по крайней мере, пять магов. Учитывая то, что они сильно ослабели, пяти было мало. Элрик подумал о Бурелл, самой искусной из них в создании больших, сложных иллюзий. Ее имя было первым в списке их потерь. Стук в его голове становился все сильнее.

Еще несколько магов должны были взаимодействовать с командой и не подпускать их близко, чтобы те не имели возможности обнаружить иллюзию. Другим предстоит генерировать фальшивые сигналы, исходящие от пятисот живых существ и излучение от пятисот источников магической энергии для того, чтобы при сканировании отлетающего корабля аппаратурой станции наблюдатели убедились бы в том, что все маги находятся на его борту. Всю дорогу Элрик обсуждал с Инг-Ради, сколько магов придется задействовать, но они пришли к выводу, что для успеха этой хитрости понадобятся усилия не менее чем двадцати пяти магов.

Сейчас на борту «Ондави» находились Инг-Ради и Беел, их задачей было присматривать за остальными. Они разместили зонды по всему транспорту, поэтому Элрик и остальные могли видеть то, что там происходит. Хотя маги не заметили ничего, что указывало бы на готовящийся на борту корабля теракт, они знали, что это непременно должно случиться. Все, кто поднимался на борт, понимали, что им суждено умереть.

Час назад они собрались вместе и принялись вслух повторять заповеди Кодекса. Ни один из них не попросил освободить его от этого задания. Все они были готовы пожертвовать своими жизнями ради того, чтобы остальные члены их ордена могли безопасно скрыться. По крайней мере, это так выглядело. Гауэн наблюдал за ними и не обнаружил ни единого свидетельства нелояльности. Конечно, Элрик не мог быть до конца уверенным до тех пор, пока они все не окажутся на своих кораблях, и отвлекающий маневр не будет завершен. Он злился на самого себя за то, что позволил себе усомниться в них, но он должен сомневаться, ведь он обязан предвидеть все варианты. Но сейчас ему казалось, что для сомнений не было никаких оснований.

Конечно, никто, кроме него и Инг-Ради, не знал правды. Никто, кроме него и Инг-Ради не знал, что отступление в тайное убежище не спасет их орден, а лишь отсрочит его конец. Никто, кроме него и Инг-Ради не знал, что Тени были их создателями, а не противниками. Элрик задумался о том, что было бы, если бы об этом знали другие маги, сколько их тогда согласилось бы пожертвовать собой, чтобы дать возможность остальным безопасно отступить в тайное убежище. Возможно, все, а, возможно, никто.

Но они не знали. Он будет продолжать лгать, а они отправятся на смерть. Каждому придется нести свое гнетущее бремя.

Смерть этих двадцати пяти магов позволит остальным безопасно улететь, покинуть Галактику в то время, когда они были ей больше всего нужны.

Инг-Ради думала об этом иначе, чем Элрик. Она была уверена в том, что успех их отвлекающего маневра станет утверждением их ценностей, символом их солидарности. Перед тем, как маги начали медитировать, повторяя заповеди Кодекса, он поговорил с ней один на один. Впервые с тех пор, как заболела, Инг-Ради поднялась с постели, и Элрик боялся, что она недостаточно сильна для того, чтобы справиться с предстоящим им трудным заданием. Они встретились в маленькой комнате, выбранной Инг-Ради в качестве своего жилища на станции, такой же, как у Элрика. Он был ошеломлен, увидев, насколько она ослабела.

Ее кожа, полностью утратив оранжевый оттенок, была сейчас бледно-серой, сквозь нее просвечивали синие, пересекающиеся линии вен. Она и прежде была высокой и худой, а теперь и вовсе походила на скелет, отдельные части ее тела казались несвязанными между собой, и двигалась она с трудом. Элрик, глядя на это, подумал, что она может в любой момент рухнуть, превратиться просто в мешок костей.

— Ты все сделал превосходно, — сказала она ему. — Я уверена в успехе твоего отвлекающего маневра.

— Нельзя быть полностью уверенным, пока все не закончится.

— Я хочу еще раз попросить тебя не присоединяться к нам на «Ондави». Мертвым ты не нужен. Но ты очень нужен живым.

— Мы сошлись на том, что для успеха понадобятся двадцать пять магов.

— Одним больше, одним меньше — какая разница. Если ты уверен в том, что нас обязательно должно быть двадцать пять, выбери другого. Любой маг с радостью займет твое место.

— Я не могу просить больше ни одного мага принести себя в жертву. И, если я сам не пойду на это, я вообще не могу никого просить.

— Тебе не надо просить. Обстоятельства сложились так, что некоторые из нас должны умереть. Обстоятельства требуют того, чтобы ты жил. Любое другое решение станет выражением эгоизма с твоей стороны.

Элрик покачал головой. У него не было сил спорить, но он не мог уступить.

Тем не менее, Инг-Ради настаивала:

— Ты говорил, что боишься возможной гибели Блейлока. Тогда из членов Круга выживет одна Херазад? Она одна будет вести магов в это тяжелое время, в одиночку будет принимать трудные решения?

Инг-Ради знала, что эта мысль приведет его в ужас. Но это ничего не изменит. Помимо того, его состояние тоже очень ухудшилось.

Она мягко улыбнулась ему своим узким ртом:

— Я живу лишь надеждой на то, что наш орден сумеет раскрыть секрет воспроизводства нашего биотека. Тогда мы сможем хотя бы управлять своей судьбой. Если надежда на это есть, то отступление в тайное убежище действительно имеет смысл. Я готова пожертвовать чем угодно, лишь бы сохранить эту надежду. Но я знаю, что у тебя нет никакой надежды. Ты уверен, что недавно прошедшие инициацию маги были последними, и что для нас наступили долгие сумерки. Ты предвидишь, что наш орден ждет угасание, что мы будем умирать один за другим, и через сто лет последний из нас покинет этот мир. Ради чего тогда ты готов отдать жизнь?

Элрик заговорил тоном, показывающим, что дальнейшее обсуждение бессмысленно:

— Ради солидарности. Она — наше единственное оружие против Теней. Пожалуйста, не проси меня больше. Мое решение неизменно.

Потом он перевел разговор на другую тему, и они принялись обсуждать последние детали их плана. Элрик пытался сосредоточиться на том благе, которое они принесут, если их замысел удастся, но слова Инг-Ради продолжали звучать в его ушах, не давали покоя даже сейчас. Конечно, она была права. У магов нет никакой надежды на будущее. Его мечты были разрушены, и возродить их было невозможно. Он жалел только о Галене. Он не хотел бросать Галена. Но, если Олвин не успел, Гален, быть может, уже ждет его на том свете.

Элрику не хотелось думать об этом. Эта мысль порождала отчаяние.

Стук в голове усиливался, сейчас он отдавался уже во всем его теле, в противовес эху биотека. Он заставил себя выпрямиться, мысленно просмотрел несколько картинок. Последние маги покинули Трущобы и были уже на пути вверх, к таможне.

Элрик понял, что бессознательно прижал руки к вискам, и опустил их.

Карвин, на этот раз одетая в простой черный балахон, добралась до люка «Ондави», и отошла в сторону, заговорила с Федом и Гауэном, так же стоявшим в сторонке. Гауэн сказал ей что-то и посмотрел в сторону Элрика. Потом Карвин указала на колонну магов, видимо, посылая Феда с Гауэном проверить остальных. Она прошла таможню в обратном направлении и подошла к Элрику.

Элрик вспомнил ее выступление на последнем тренировочном занятии перед посвящением. Уверенными, грациозными движениями она жонглировала ботинками Олвина, перемешала их с иллюзорными, и послала в полет по залу по запутанной траектории. За это время она подменила реальные ботинки миражами, и спрятала их. Их нынешняя игра в наперстки была почти точной копией ее выступления.

— Вы в порядке? — спросила она.

Он уже собрался отправить ее на борт «Кристал кэбин», когда стук в голове внезапно перерос в нестерпимую боль. Его мышцы свело судорогой, ноги подкашивались.

— Мне нужно отойти. Вернусь через секунду.

Она кивнула.

Он едва успел выйти в пустой коридор, как ноги под ним подломились. Элрик создал вокруг себя иллюзию, закрывшись фальшивой стеной. Прижался лбом к холодному полу и попытался сконцентрироваться на картинках, мелькавших перед его мысленным взором. Боль усиливалась, опухоль опустошения росла внутри него, она, казалось, блокировала все остальные ощущения. Элрик чувствовал, будто его поглощает боль: боль всего, что было потеряно, и всего, что будет потеряно.

Он слишком долго не отдыхал. И сейчас, в критический момент, свалился.

Злясь на свою слабость, Элрик заставил себя сосредоточиться, связаться с камерами службы безопасности, расположенными в таможенной зоне. Он не позволит плану провалиться.

На его месте стояла Карвин, ожидая его возвращения.

Позади нее возник Лондо, сейчас его прическа была приведена в надлежащий порядок.

Элрик знал, что он, в конце концов, появится здесь, ведомый любопытством и чувством вины, но, больше всего, желанием потешить самолюбие, доказать самому себе, что он не боится магов. Он должен был встретить центаврианина.

Элрик поднялся на четвереньки. Его дрожащие конечности казались резиновыми. У него не было сил встать.

— Вы удовлетворены, да? — спросил Лондо Карвин.

— Лондо. Да, вы честно выполнили условие пари, — она протянула руку. — Не поцелуете?

Выражение его лица смягчилось.

— На вас невозможно злиться, — он взял руку Карвин, поцеловал ее.

— Нам незачем больше злиться друг на друга. Нам был нужен корабль, вы смогли его нам предоставить.

Хотя Карвин не была готова к встрече с Лондо, она, как и следовало, играла роль великодушного победителя. Она ничем не выдала своей осведомленности о том, что очень скоро этот корабль понесет двадцать пять ее товарищей на смерть.

Лондо взглянул на строй магов, его рот слегка приоткрылся. Повернулся назад к Карвин.

— Мне бы очень хотелось, чтобы у нас была возможность получше узнать друг друга. Вы никак не можете задержаться? На несколько дней, а потом последовать за ними?

Итак, у Лондо сохранились остатки совести, по крайней мере, когда дело касалось прекрасной юной женщины. Смерть остальных его нисколечко не расстроит.

— Я должна лететь с ними. Вы должны радоваться тому, что мы улетаем сейчас, пока вы не успели потерять все.

— Да, я пока еще обладатель кучи акций «Светлячков». Уверен, с ними мне обеспечена безбедная старость.

Карвин взглянула в сторону последних магов, сейчас подходивших к таможенной зоне.

— Лондо, мне пора.

Улыбнувшись, она взяла его руку, поцеловала с притворной страстью.

— Прощайте, дорогой посол.

Карвин заняла свое место в конце очереди.

Лондо продолжал смотреть на нее, его рот открылся, будто он пытался что-то сказать, потом он, казалось, принял решение. Пошел следом за ней.

Элрик силился подняться. Карвин необходимо добраться до «Кристал кэбин». Он должен отвлечь Лондо. Элрик поднял руку, прижал к стене и попытался опереться на нее. Рука соскользнула. Он попытался еще раз, и снова у него ничего не вышло. Элрик чувствовал себя так, будто мускулы его руки вдруг исчезли. По его телу перекатывались волны пустоты.

— «Ондави» — всего лишь транспорт, — сказал Лондо, шагая рядом с Карвин. Маги один за другим подходили к кораблю. — Он вовсе не приспособлен для перевозки пассажиров. Грузовой трюм… — он покачал головой, — …абсолютно некомфортабельное место.

— Благодарю вас за беспокойство. Но я справлюсь.

— Вам не придется делать этого, дорогая леди, — они подошли к посту службы безопасности, и Карвин протянула свою карточку Лу Велшу. Лондо продолжал: — Я устрою так, что вам предоставят место на мостике. Увидите, там вам будет намного удобнее.

Лу пропустил Карвин, и Лондо попытался последовать за ней.

Лу рукой преградил ему дорогу.

— Посол, туда можно только пассажирам.

— Но это же смешно! Этот корабль принадлежит высокопоставленному центаврианину, моему другу. Я с этим разберусь… Лейтенант! Лейтенант! — закричал Лондо, призывая членов экипажа «Ондави». Посмотрел на Лу. — Служба безопасности. Вы когда-нибудь бываете на месте, когда действительно нужны?

Из корабля вышел центаврианин в потрепанной униформе.

Лондо указал на Карвин.

— Это та очаровательная молодая женщина, о которой я вам говорил. Вы должны позволить ей находиться на мостике. Она — мой почетный гость. Предоставьте ей все удобства, какие только возможно. Сделайте ей приятное. Она должна быть в полной безопасности. Или вам придется отвечать передо мной.

Проклятый Лондо! Ему пришла в голову идиотская мысль, что он сможет спасти Карвин, не допустив ее появления в трюме. Он убивал ее своей необдуманной попыткой успокоить совесть. Элрик, царапая стену, наконец поднялся, его ноги дрожали. Он должен добраться до нее. До того, как она поднимется на борт.

В проеме люка появилась Инг-Ради. Она пристально смотрела в сторону таможенной зоны, ища Элрика. Она никак не сможет остановить Лондо. Любые протесты выдадут, что им все известно.

Элрик убрал иллюзию, спотыкаясь, побрел по коридору к таможенной зоне. Все его тело сотрясалось в такт сердцебиению. Он ударился о стену, заставил себя идти вдоль нее.

Потрепанный лейтенант, изображая гостеприимного хозяина, кивнул и махнул Карвин, приглашая подняться на борт. Она колебалась лишь секунду. Потом прошла внутрь.

— Прощайте, дорогая леди! — крикнул ей Лондо.

Карвин оглянулась через плечо, тщательно контролируя выражение своего лица, ничем не выдав того, что ей известно дальнейшее.

— Прощайте, Лондо.

Подключившись к зондам, размещенным на «Ондави», Элрик наблюдал за тем, как лейтенант провел ее во внутренние помещения корабля и проводил до мостика.

Техномаг, судорожно дыша, остановился совсем рядом со входом в таможенную зону. Она пропала. Ее теперь никак нельзя вытащить с корабля, не переполошив при этом команду. Он сделал несколько нетвердых шагов, снова прислонился к стене.

Она была одним из лучших молодых магов, талантливая, дисциплинированная, но, тем не менее, всегда улыбающаяся, полная жизни. Когда Карвин и Олвин прилетали в гости, она всегда походила на ворвавшуюся в их жизнь сияющую комету.

Инг-Ради, выглянув из люка, обеспокоено смотрела на него. Элрик вздохнул, выпрямился, оторвал свое тело от стены. Повернулся спиной к ней и Лондо, силясь собраться. Такого поворота событий он не предвидел. Он обещал Олвину присмотреть за Карвин. А теперь не мог спасти ее.

* * *

— Гален, остановись! — резко произнес Блейлок. — Это ворлонский корабль!

Гален уже формулировал в своем разуме заклинание уничтожения. Он быстро изменил цель, направив разрушительную энергию подальше от приближающегося корабля. Сфера захватила пустой участок пространства.

Разрушение не принесло ему удовлетворения. Он хотел найти новую цель, но теперь, когда они поднимались вверх, выходили из-под действия силы притяжения планеты, в пределах его досягаемости не осталось ни одной подходящей цели.

Гален весь горел, его трясло, энергия бурлила внутри него. По его венам с бешеной скоростью неслась раскаленная энергия, била по нервам. Биотек пел от восторга, вибрация вдоль меридианов биотека была настолько отчетливой, что вызывала болезненные ощущения.

Он заставил экран перед своим мысленным взором оставаться чистым. Он не должен высвобождать энергию. Не должен накладывать заклинаний. Должен успокоиться. Должен оставаться спокойным до тех пор, пока снова не обретет способность думать. Гален принялся считать удары своего бешено стучащего сердца. Быстрый ритм помогал ему сосредоточиться, помогал ждать, ждать…

Он, каким-то образом, понял, что это ворлонский корабль, знал это даже тогда, когда был готов уничтожить его. Он знал, как они выглядят: длинные, узкие корабли, окрашенные в особенные желто-зеленые цвета, с четырьмя вытянутыми вперед усами, сбоку напоминавшие каракатиц. Но его это тогда просто не волновало. И до сих пор не волновало.

Ворлонец остановился прямо у них на пути, это выглядело явно угрожающе. Олвин снизил скорость их корабля, Гален внимательно рассматривал гладкие очертания возможного противника, он не пропустит ни одного признака, указывающего на готовность к атаке. Энергия продолжала накапливаться внутри него. В кормовой части ворлонского корабля раскрылись, вытянулись в разные стороны отростки, напоминавшие лепестки. Маги были уверены, что это какого-то рода генератор. Об отверстии, расположенном между усами в носовой части корабля, было известно, что именно оттуда выстреливает ворлонское лучевое орудие, оно было направлено на них.

Он блокировал им дорогу. Он мог напасть, а корабль Олвина такой атаки не выдержит. Гален хотел сокрушить его.

Олвин остановил корабль.

Ворлонец остался на месте.

Ворлонцы всегда презирали магов, никогда не доверяли им. Не удивительно. Маги были союзниками их врагов, Теней.

— Если ты нападешь на него, — сказал Блейлок, — ворлонцы начнут преследовать нас так же, как и Тени.

Гален отчаянно сдерживал раскаленную волну, стремящуюся вырваться наружу. Он чувствовал, что перегружен, что теряет самоконтроль. Он дрожал, его сердце бешено стучало, дыхание было затруднено, и он втягивал в себя воздух неглубокими, судорожными вдохами. Гален одно за другим выполнял упражнения на сосредоточение. Время шло.

Ворлонец, наконец, развернулся и быстро скрылся во тьме космоса.

Олвин открыл точку перехода, направил корабль в бурлящий оранжево-желтый водоворот.

Гален отключился от корабельных сенсоров. Он стоял в темной комнате с гладкими стенами, находившейся в кормовой части корабля Олвина. Суровый Блейлок пристально смотрел на него. В его взгляде явно читалось неодобрение. На полу неподвижно лежала Г'Лил. Угроза миновала. Ему больше нечего было крушить, за исключением этого корабля и тех, кто был на нем.

Энергия бесконечным, безжалостным потоком циркулировала внутри него. Гален весьма смутно представлял себе, что именно он уничтожил: корабли, здания, людей. Они вовсе не заслуживали смерти.

Биотек эхом отозвался на его возбуждение. Блейлок говорил, что он не должен поддаваться жажде уничтожения, и теперь Гален признал правоту его слов. Это был его выбор. И он выбрал убийство.

Ему больше не надо было сосредотачиваться на отражении угрозы, и он снова почувствовал боль в ноге. Гален начал осознавать, насколько измотано его тело. Его разум тоже был истощен, иссушен необходимостью полной концентрации, требовавшейся для наложения такого большого числа заклинаний, и еще больше измотан необходимостью изо всех сил концентрироваться, чтобы сдержать рвущуюся энергию, не накладывать больше заклинаний. Но он должен сохранять концентрацию, всегда, от этого ему не избавиться. Биотек был частью его, Тени были частью его, и, пока он жив, ему от этого никуда не деться.

Ему нужно заставить себя успокоиться, а энергию — затихнуть.

Его нога горела сейчас от боли, и Гален понял, что впился ногтями в горячую плоть. Сильнее сжал пальцы. Волна боли пронеслась по ноге, энергия слегка замедлила свой бег, но лишь слегка. Это быстро навело Галена на мысль.

— Прости, — сказал он Блейлоку. Он пойдет в одну из кают. Там он сможет остаться один.

Он двинулся к выходу, и в это время вошел Олвин.

— Кто-нибудь скажет мне что…

Гален прошел мимо. Ближайшая каюта находилась всего в паре шагов дальше по коридору. Он запер дверь и обрушил на себя магический огонь.

После первой, обрушившейся на него, волны огня, он рухнул на кровать, стиснув зубы. Огонь жег его кожу, как раскаленная лава. Он должен задавить в себе все это, похоронить внутри себя энергию, гнев, ужас, воспоминания.

Вторая волна. Он изогнулся, яростная жара расползалась по его телу, сжигая кожу. После всего, что он натворил, это было лишь малой частью наказания, которого он заслуживал. На секунду боль ошеломила его, и он заметил, что не чувствует неугомонной энергии биотека. Но, секунду спустя, все вернулось.

Третья волна огня показалась ему теплой морской волной, он, наконец, начал расслабляться.

После четвертой он незаметно провалился во тьму.

* * *

По таможенной зоне разнесся голос диктора:

— Частный лайнер «Кристал кэбин» проводит последнюю проверку систем перед отправлением.

Сейчас боль пульсировала по всему телу Элрика, постоянное сражение с ней выматывало. Но его задание было почти выполнено. Он влез в базу данных службы безопасности, вызвал список явившихся на «Кристал кэбин». На борту лайнера уже находились двадцать четыре мага, включая Гауэна, которому Элрик тайно сообщил координаты места сбора. Все были там, где должны быть. Все, кроме Карвин.

Сейчас он поднимется на борт «Ондави», присоединится к ней. Центаврианский корабль тоже проводил последнюю предполетную проверку систем.

Стоявший позади него палач откашлялся.

— Прошу прощения, — сказал Лондо, и Элрик повернулся к нему.

Это будет их последняя встреча. Лондо слегка улыбался. Он хотел доказать Элрику и самому себе, что не боится техномагов.

— Я хотел бы поблагодарить вас за забавный маленький сувенир. На уборку каюты ушло два часа, но запах так пока и не выветрился. Позвольте спросить, мои мучения прекратятся с вашим отлетом, или мне всю жизнь придется расплачиваться за одну ничтожную ошибку?

Его «одна ничтожная ошибка». У Элрика руки зачесались от желания уничтожить этого ограниченного, привыкшего потакать своим слабостям, легкомысленного мужчину, который равно убивал добротой и ненавистью. Но он не должен выдать глубины своего гнева, не должен выдать, что ему известно о неотвратимой гибели магов, находящихся на борту «Ондави». На протяжении долгих лет ему не приходилось так сильно напрягаться, чтобы сохранить контроль, как сейчас. Он пристально посмотрел на этого мясника и заставил себя слегка улыбнуться.

— О, боюсь, вам всю жизнь придется расплачиваться за свои ошибки. Не за эту, конечно, это мелочь. Я снял заклятие. Но будут и другие.

Лондо настороженно попятился.

— Посол, вас коснулась тьма. Она словно клеймо, которое медленно растет. Конечно, я мог бы вас предостеречь, но вы не станете слушать. Я мог бы убить вас, но ваше место займет другой. Остается только одно — я ухожу.

Элрик развернулся и пошел было прочь, но остановился. Он, определенно, мог сделать еще кое-что, не раскрыв при этом маневра магов. Если он сможет заронить в душу Лондо зерно истины, зерно, которое, быть может, однажды заставит его по-иному взглянуть на себя, увидеть, кто он есть на самом деле, увидеть себя во всей красе, тогда он, может быть, окажется в состоянии совершить что-нибудь хорошее. Элрик снова повернулся к послу.

— Да, вам ведь нужен символ, напутствие, картинка, чтобы послать домой в подтверждение, что вас ждет великая судьба.

Лондо быстро осмотрелся, ожидая наказания.

— Была такая мысль, но не более того.

— Что ж, получай, хотя выгоды тебе это не принесет. Я смотрю на тебя, посол Лондо Моллари, и вижу гигантскую руку, тянущуюся со звезд. Это — твоя рука. Я слышу голоса, голоса миллиардов живых существ, выкрикивающих твое имя.

Брови Лондо в надежде поднялись:

— Моих последователей?

С лица Элрика сошла притворная улыбка:

— Твоих жертв.

Лондо застыл, выражение надежды на его лице сменилось сейчас неловкостью.

Элрик воспринял это как скромную награду, повернулся и пошел к посту службы безопасности.

Около люка «Ондави» собралось много охранников. Пройдя таможенный контроль, Элрик сразу оказался окруженным сотрудниками службы безопасности. Джон Шеридан, стараясь оставаться незамеченным, находился среди них.

У Элрика не осталось ни сил, ни терпения на то, чтобы выдержать дальнейшие задержки. Он не ожидал ничего подобного и не понимал, зачем это было затеяно.

— Что это означает?

Джон успокаивающе поднял руку и тихо заговорил.

— Ваш друг, Инг-Ради, связалась со мной. Мне бы следовало разозлиться на вас за то, что вы умолчали о многих деталях вашего плана. Но я понимаю, почему вы так поступили. И я должен сказать, что согласен с ней. Техномагам нужен такой лидер, как вы, — он улыбнулся.

Охранники разделились, открыв проход к люку «Ондави». Рядом с Элриком появилась иллюзия его самого, и направилась к люку корабля. Стоявшая внутри Инг-Ради кивнула ему. Кольцо охранников сомкнулось вокруг него, и они, смеясь и переговариваясь между собой, направились к открытому люку «Кристал кэбин». Они загораживали Элрика от окружающих, никто не заметил его среди них.

Инг-Ради нарушила принцип скрытности, рассказав Джону о плане магов больше, чем рассказал сам Элрик. Элрик сказал ему, что на борт «Ондави» поднимутся лишь иллюзии, и что враги ищут возможности захватить их, а не убить. Инг-Ради, определенно, не рассказала Джону все, в противном случае он никогда бы не позволил «Ондави» стартовать. Но, возможно, она сказала ему, что Элрик собирается подняться на борт «Ондави» для того, чтобы создавать иллюзии, и что делать это ему было вовсе незачем. Она умудрилась рассказать достаточно, чтобы убедить Джона в том, что жизнь Элрика находится в опасности. И Джон, в силу каких-то причин, решил спасти едва знакомого ему человека. Элрик был истощен, все его тело болело, но он все равно не мог понять, почему ему кажется, что он плачет.

Его мечты были разрушены, но Джон дал ему шанс снова обрести их, дал ему новую надежду. Маги не будут сражаться с Тенями, не победят их. Но, возможно, те, кого они оставляли позади, смогут сделать это. Возможно, Джон сможет объединить их, ради их собственного блага. Возможно, с помощью этого замечательного человека, удастся, наконец, изгнать темных агентов хаоса и смерти.

Группа охранников подошла к «Кристал кэбин». Элрик понимал, что должен проскользнуть, пока они шли мимо корабля. Билет для Карвин был куплен с помощью подложных нарнских документов. Элрик принял облик нарна.

— Благодарю вас, — тихо сказал он, потом выскользнул из кольца охранников и поднялся на борт корабля.

Его провели в роскошный пассажирский салон. Остальные маги, тоже замаскировавшиеся иллюзиями, молча стояли у иллюминатора. Он присоединился к ним. Как обычно, отлет слегка задерживался, но никто из них не сдвинулся с места, не заговорил. Все ждали того, что должно случиться.

Элрик установил связь с зондом, посаженным на Джона, и обнаружил, что капитан в командной рубке.

Техник повернулся к нему:

— Корабль техномагов запрашивает разрешения на вылет. Что им ответить?

Речь, определенно, шла об «Ондави».

Джон вытащил из кармана цветок апельсина, покрутил его между пальцами. Цветок не увянет и не сгниет, он выдержит испытание временем. И он, возможно, станет одним из образцов красоты и блага, оставшихся от магов.

— Скажите им, — ответил Джон, — вылет разрешен.

Элрик, сохранив связь с этим зондом, связался с зондами, размещенными на «Ондави». Один из них был укреплен на стене трюма. В трюме находилось множество магов, некоторые из них были настоящими, другие — иллюзиями. Они двигались, когда они разговаривали, можно было расслышать тихий звук их голосов. Ближе всего к зонду находились Инг-Ради, Мьёрна, Беел, Натупи, Г'Ран, Электра. Они тоже стояли молча, ждали.

Другой зонд был пристроен на мостике, где находилась центаврианская команда. Через большой иллюминатор в передней части мостика было видно, что корабль выходит из дока. Элрик мельком увидел лицо Карвин и понял, что она разместила зонд у себя на затылке для того, чтобы они могли наблюдать за происходящим здесь.

«Кристал кэбин» тоже начал движение, в иллюминатор было видно, что они направляются к выходу из дока.

Вир присоединился к Лондо в таможенной зоне, и они на экране наблюдали за тем, как центаврианский корабль покидает Вавилон 5.

«Ондави» выплыл в черноту космоса и двинулся в направлении зоны перехода. Минуту спустя за ним последовал «Кристал кэбин». Их маршруты случайно совпали, и Элрик видел в иллюминаторе корпус «Ондави». Хрупкое металлическое сооружение, частица технологии, которой разумные существа вверяли свои жизни. Но, как было всегда, их с легкостью могут уничтожить обладатели более совершенной технологии.

Изображение перед его мысленным взором изменилось: Элрик увидел, как трюм «Ондави» затрясся от серии быстрых взрывов, прогремевших где-то в глубине корабля. Инг-Ради поймала споткнувшуюся Мьёрну, обхватила ее четырьмя тонкими руками. Даже сейчас она пыталась помогать.

Из дальнего конца трюма вылетел сноп огня и дождь шрапнели. Огонь прокатился по пространству трюма, поглощая его. Маги сгорали заживо. Все произошло за считанные секунды, но Элрика и остальных воспоминание об этом будет преследовать до конца их дней. Некоторые из магов погибли в огненном вихре мгновенно, другие успели окружить себя щитами, отсрочить гибель на несколько секунд, лишь такое короткое времени щиты могли противостоять огню и раскаленным газам. Их крики не были иллюзиями, как и их недолгие, отчаянные и бесплодные попытки выбраться оттуда. Инг-Ради и Мьёрна плавали над морем огня, крепко обняв друг друга, вокруг них слабо блестел голубым светом щит. Но жар был слишком сильным, а они — слишком слабыми. Голубое сияние исчезло, пламя в мгновение ока охватило их балахоны, кожа обуглилась, и обе они превратились в прах. Внутри огромной печи, которой стал трюм, они были всего лишь горсткой пепла, окалиной плавающей на поверхности пламени.

Зонд, расположенный на мостике, передавал изображение мечущейся в панике центаврианской команды. Потом Элрик увидел лицо Карвин. Она рыдала. Она тоже видела все, что произошло в трюме. Она тихо шептала, быть может, себе, а, быть может, им всем:

— Нет, Боже, нет, нет.

Грохочущая цепь взрывов докатилась до мостика, и яростный огонь вырвался из стены, образовал пылающую корону вокруг головы Карвин, зонд прекратил передачу.

В иллюминатор Элрик наблюдал серию ярких вспышек, и хрупкий кораблик развалился на части.

Находившиеся в командной рубке тоже наблюдали серию вспышек. Джон Шеридан быстро повернул голову к большому иллюминатору.

— Что это?

Джон, тяжело дыша, сделал несколько шагов к иллюминатору. Потом, еле слышно, прошептал:

— Они знали, что так и будет. Они знали.

Лондо, стоявший в таможенной зоне, в ужасе разинул рот. Он тоже знал, что это случится, но до последнего момента отказывался поверить. Он отказывался принять правду, увидеть, кем и чем он был, хотя ответ был прямо у него перед глазами.

Вир повернулся к нему:

— Лондо, что случилось?

Потряс Лондо за руку:

— Что случилось!?

Лондо не мог отвести взгляд от экрана. Он выглядел ошеломленным.

— Ответьте мне, Лондо!

Лондо, наконец, посмотрел на Вира, и Элрик увидел, что внутренняя защита Лондо начала восстанавливаться, закрывать его одновременно от других и от самого себя. Он заговорил. Сначала его голос звучал слабо, но Лондо быстро вернул себе былую уверенность:

— Я не знаю. Возможно, какие-то технические неполадки. Мне сказали, что корабль находился в отличном состоянии.

Лондо сегодня не был готов признать правду, и, быть может, не будет готов никогда. По крайней мере, многим суждено умереть прежде, чем он прозреет.

Некоторые маги, стоявшие рядом с Элриком, упали на колени. Остальные пассажиры столпились около иллюминатора, чтобы поглядеть на то, что осталось от центаврианского корабля.

От него остались лишь искореженные, обгоревшие обломки. Они тихо уплывали вдаль, в темноту космоса.

Он послал на смерть двадцать пять магов. Он собирался быть среди них. Но теперь ему остается лишь нести тяжелое бремя ответственности за их гибель, и чтить память тех, кто принес себя в жертву ради их ордена. Он вспоминал их, одного за другим: какими они были, сколько хорошего успели совершить в своей жизни, что было безвозвратно потеряно с их уходом.

Элрик надеялся, что их великое самопожертвование не будет напрасным, что Тени купятся на уловку, поверят в то, что все маги уничтожены и перестанут преследовать их.

«Кристал кэбин» чуть изменил курс, обходя облако обломков, и в иллюминаторе появился силуэт Вавилона 5. Когда Элрик прибыл на станцию, он был человеком, утратившим мечты. Джон подарил ему одну, и, возможно, маги подарят ему другую. Хотя их попросили принести себя в жертву, ни один их них не предал орден, не выдал их планов, не попытался спасти свою жизнь. Они остались верными солидарности, сохранив единство перед лицом смерти, своим поступком одержали небольшую победу над силами хаоса.

Элрик чувствовал, что гордится магами, гордится тем, что они действовали в соответствии с традициями и заповедями ордена техномагов. Они продемонстрировали великое мужество и верность их образу жизни, и, хотя никто об этом не знал, их смерть доказала, что маги представляли собой не просто живое оружие, как планировали их создатели, а нечто намного большее. Тысячу лет назад Вирден помогла им увидеть мечту — мечту о том, кем они могут стать, и маги воплотили ее в жизнь.

Возможно, сражаться с Тенями не было их предназначением. Но они смогли, по крайней мере, остаться честными перед собой, остаться техномагами.

Значит, ему, Херазад, и, возможно, Блейлоку, предстоит руководить выжившими магами в убежище. Он, пока может, будет наблюдать за ними, наблюдать за тем, как они будут писать заключительную главу истории их ордена. Возможно, они все же сумеют нести добро, красоту и изумление, хотя это, вероятно, будут их последние свершения.

За прошедшие месяцы они многое потеряли, и он многое потерял. Пустота, образовавшаяся на месте того, чего он лишился, до сих пор толкала его к отчаянию. Но ей его не одолеть, пока остается то, что для Элрика значило больше всего.

Это было его последней мечтой: он садится в месте сбора, выходит из корабля и видит Галена, живого и здорового.

 

Глава 17

Холодный ветер пронизывал Галена даже сквозь пальто, сек его обожженные кисти, так до конца и не зажившие за четыре прошедших дня. Он стоял на высоком плато в месте сбора и наблюдал за тем, как корабли магов спускаются с серого неба. Группа Элрика и Инг-Ради, наконец, появилась — всего за час до назначенного времени отбытия в тайное убежище.

На посадочную площадку опустился корабль Гауэна, за ним — Ак'Шаны.

Многие маги из других групп готовили свои корабли к отлету, используя летающие платформы, и сейчас они замерли, наблюдая за небом, рассматривая каждый садящийся корабль, стремясь своими глазами увидеть, кто из группы Элрика выжил. Еще больше магов появилось из замаскированного бункера, они стремились узнать, что же произошло на Вавилоне 5. Магам было запрещено поддерживать связь друг с другом, и поэтому с того момента, как группы разделились, никто ничего не знал о том, как идут дела у остальных.

Три дня тому назад ISN транслировал репортаж о взрыве центаврианского транспорта, вылетевшего с Вавилона 5, пассажирами на котором, согласно судовым документам, были маги. Поэтому многие собравшиеся на месте сбора боялись, что погибла вся группа Элрика. С момента прибытия вчера сюда, Гален просто смотрел в небо и ждал.

Совершил посадку корабль Феда.

Маги кучками собирались вокруг вновь прибывших, оставив Галена одного стоять на пронизывающем холодном ветру.

Плато находилось на большой высоте, а тонкая атмосфера не способствовала проявлению активности, по крайней мере, до тех пор, пока человек не привыкал к местным условиям. Грубая невысокая коричневая трава покрывала плато. Это место представляло собой обширную унылую пустошь.

Маги разместились в бункере, выстроенным вровень с поверхностью плато. Хотя его сложно было сравнить с бункером, оставшимся на Селике 4, маги каким-то образом умудрились закончить здесь приготовления к своему исходу. Херазад вернулась из тайного убежища, завершив его обустройство. Она поведет их туда.

Сел корабль Эдмонда, за ним — Чиатто.

Блейлок подошел и встал рядом с Галеном. Он снова надел балахон и черную шапочку, снова сбрил брови. Сейчас его лицо было худее, чем обычно, а восковой блеск кожи стал более заметен. Он до сих пор не восстановился после перенесенного на Тенотке. Вместо того чтобы держать кисти рук в естественном положении — слегка сжатыми, Блейлок постоянно держал ладони раскрытыми, будто его беспокоила боль. Новая кожа покрывала изувеченные ладони, но эта кожа была желтого цвета, неэластичной и неровной. По дороге назад Блейлок помогал Олвину лечить Г'Лил, тем самым временно уменьшив число органелл, занимавшихся лечением его собственного тела. Гален не думал, что руки Блейлока полностью восстановятся. Возможно, Инг-Ради сможет ему помочь.

Галену хотелось, чтобы Блейлок ждал вместе с остальными. Старший маг уже расспросил его о том, что произошло между ним и Элизаром. Галену больше нечего было сказать. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.

— Корабль Элрика, — произнес Блейлок.

Гален посмотрел в небо. Гладкий черный корабль треугольной формы, на борту которого горела руна Элрика, опускался на посадочную площадку. Гален был потрясен тем, насколько сильное облегчение он испытал от этого зрелища.

Проснувшись после долгого сна в корабле Олвина, Гален не испытывал почти никаких эмоций. Он расконсервировал свой корабль и управлял им во время полета сюда, действуя как автомат. Он заставлял себя бодрствовать, чтобы ненароком не применить свою силу, но, за исключением этой малой толики сознания, действовавшей в качестве наблюдателя, он похоронил свою личность настолько глубоко, насколько мог. И таким он должен оставаться.

В ожидании Элрика, Гален думал, что единственной эмоцией, с которой ему придется бороться, будет гнев. Но пока корабль Элрика медленно опускался на землю, от гнева осталось лишь отдаленное эхо. Сейчас он просто хотел увидеть Элрика. Элрик был его семьей, единственным во всей Вселенной родным существом. Элрик был для него стеной, на которую можно опереться, тем, кто всегда был рядом, кто принес порядок и смысл в его жизнь. Сколько бы Элрик не лгал ему, Гален не хотел его терять.

Но, когда корабль Элрика, на борту которого была начертана руна, обозначавшая целостность, сел, Гален понял, что Элрика он потерял. Того Элрика, которого Гален себе представлял, того, кто никогда не лгал ему, больше не существовало. Оставшийся Элрик был чужаком. Лжецом. Тем, кого создали Тени. Тем, кто помог получить то, о чем Гален больше всего мечтал, умолчав при этом об истинной сущности тех, кем он хотел стать.

И так он стал чудовищем.

Его гнев был подобен сигналу из далекой галактики, едва слышимым, сильно ослабевшим по пути. Он не хотел чувствовать гнев. Он останется спокойным, и это пройдет.

Гауэн и Фед выбрались из своих кораблей. Гауэн быстро просканировал плато, впился взглядом в Блейлока. Поспешил к нему.

Блейлок заговорил:

— Независимо от своего происхождения, биотек способен творить благо. Своей планете Элрик принес много добра, как и другие маги — своим. Искушений и трудностей для нас — масса, вот почему я всегда призывал к самоизоляции нашего ордена. Потому что лишь отвергнув искушения и радости мира, мы сможем освободиться от директив, вложенных в нас Тенями, и сосредоточиться на самом биотеке. Только так мы сможем достичь полного контроля над ним и обрести с ним полное единство. Я действительно верю в то, что биотек — благословение, связывающее нас с базовыми постулатами Вселенной, и, через него, мы сможем установить связь со Вселенной, добиться озарения. Биотек мог быть создан для одной цели, но это не означает, что его нельзя использовать для другой.

Они превратили его в оружие. Какое предназначение могло иметь оружие за исключением того, чтобы убивать? Возможно, некоторые маги были другими. Быть может, некоторые из них либо слабее ощущали стремление к уничтожению, либо лучше себя контролировали. Но, когда ему представился выбор, он выбрал уничтожение. Он, казалось, был предрасположен к этому.

Он смотрел на корабль Элрика, ждал, когда его люк откроется.

Блейлок продолжал:

— Когда я узнал от тебя, что Тени используют живых существ в качестве деталей своих кораблей, тех самых, что без всякого сожаления уничтожили столько народу, я испугался, что совершенство, к которому я стремился — это ложный путь. Я испугался, что этот путь может закончиться кровопролитием, что мы превратимся в палачей, служащих Теням. Я вернулся туда, чтобы выяснить, были ли обоснованы мои страхи.

Но то, что я увидел, открыло мне, что мы не похожи на этих несчастных существ. Они — рабы технологии Теней. Мы — хозяева своего биотека. И когда мы научимся в совершенстве им управлять, мы уйдем от того, что было запрограммировано Тенями.

Ты добился более тесного контакта с биотеком, чем другие. Ты почти без усилия манипулируешь им. Но ты должен контролировать свои эмоции. А ты, вместо того, чтобы контролировать, подавляешь их. Ты не говоришь о своих родителях. Ты почти не говоришь об Изабель. Ты держишь эмоции внутри себя, думая, что контролируешь их. Но, находясь внутри, они обретают огромную власть над тобой. Только взглянув им прямо в лицо, научившись управлять ими, ты сможешь установить контроль над самим собой.

Он скрывался от самого себя. Это же говорил ему Келл. Гален знал, что это — правда. Уже долгое время часть его была укрыта где-то далеко. И сейчас он надеялся на то, что сумеет запереть где-то вдали и большую часть того, что еще оставалось. Он мельком увидел, кто он на самом деле, в момент смерти Изабель, и еще раз, когда Элизар открыл ему глаза на многое. Луч света осветил темный тайный центр его самого, истина выплыла наружу. Каждый раз высвечивалось что-то, чего он не хотел видеть.

Она сказала ему, что он должен открыть себя себе. Возможно, эта работа была не закончена. Но он сейчас прямо взглянул в лицо самому себе, увидел то, кем он был. Больше он не выдержит.

Элрик вышел из корабля, и до того, как Гален смог как следует рассмотреть его, оказался в окружении магов. Его корабль был последним. Вместе с Инг-Ради и Элриком отправились пятьдесят магов. И лишь половина их вернулась.

— Гален, — резко произнес Блейлок. Подождал, пока Гален повернется к нему. — Ты никому не должен говорить о том, что ты узнал, никому, кроме членов Круга и Олвина.

Что они сделают в противном случае? Удалят его имплантанты? Хотел бы он посмотреть на их попытки.

Он снова не ответил. Он не должен позволить втянуть себя в спор. Если его гнев вернется, если энергия забушует в нем, достигнет состояния жгучей ярости, как было с ним на Тенотке, он сможет запросто уничтожить их всех.

Удаление имплантантов — недостаточно суровое наказание за все, что он натворил. Он осудил Элизара за то, что тот убил лишь одного человека. Но он сам, разрушив город, убил тысячи людей. Многие из них могли оказаться там просто в поисках работы, как Г'Лил и ее команда. Быть может, он убил капитана Ко'Вина и всю команду нарнов.

Во всех тысячах убитых им Изабель, быть может, разглядела бы доброе начало. А Гален видел во всех цели, на которых можно было выместить свой гнев. Даже сейчас он сожалел о том, что не уничтожил весь город. И Элизара. Он не успокоится, пока не убьет его.

К ним подбежал запыхавшийся Гауэн.

— Блейлок, — выговорил он. Гален увидел по его расширенным глазам и судорожно стиснутым рукам, что он чувствует: беспокойство и облегчение. Гауэн поклонился. — Да пребудет с тобой благословение Вирден.

— И с тобой, — ответил Блейлок.

Гауэн повернулся к Галену, признательно улыбнулся, коротко кивнул.

— Я должен поговорить с Элриком, — заявил Блейлок. Посмотрел на Галена таким взглядом, будто хотел еще что-то сказать, но вместо этого двинулся на другую сторону плато. Ветер дул ему в спину, обрисовывая очертания худой фигуры, скрываемой балахоном.

— Ты идешь? — спросил Гауэн.

Как Гауэн бросился к Блейлоку, так и Гален должен был броситься к Элрику, должен был встретить его с облегчением и беспокойством. Но он не может.

— Иди вперед, — сказал он, и Гауэн, секунду поколебавшись, поспешил вслед за Блейлоком.

Гален взглянул на толпу, скрывавшую Элрика. Фед стоял с краю, вытянув руки вдоль туловища, он выглядел странно притихшим. Олвин пробирался сквозь толпу, по дороге обменявшись тычками с Цакицаком. Гален задействовал сенсоры, перед его мысленным взором возникло увеличенное изображение происходящего. Челюсть Олвина напряглась от гнева, он пихался все сильнее. На его ладони появился огненный шар. Цакицак, споткнувшись, попятился на несколько шагов и тоже создал огненный шар.

В голове Галена, будто вспышка, пронеслось воспоминание. Тот день, когда состояние Бурелл резко ухудшилось. Он подрался с Изабель. В гневе, она в один момент повернулась к нему, держа на ладони огненный шар. Она была готова атаковать его, а он в ответ был готов применить заклинание уничтожения. Инцидент был примечателен тем, что подобные зрелища не были редкостью. Почти на каждой ассамблее Гален становился свидетелем множества стычек. Маги быстро приходили в ярость — такими их создали Тени.

Олвин и Цакицак внимательно смотрели друг на друга, ожидая любого движения противника. Потом Олвин отвернулся, бросил огненный шар на землю, где он превратился в лужицу пламени и принялся пожирать похожую на проволоку траву.

Цакицак еще секунду смотрел на него, потом, наконец, его огненный шар исчез.

Пройдя несколько шагов, Олвин начал спотыкаться, потом упал на колени. Он качал головой, за шумом ветра можно было с трудом расслышать его рыдания.

— Нет, нет, нет!

Среди вернувшихся не было корабля Карвин. Гален припомнил шорох ее разноцветных центаврианских шелков, грациозные движения, с помощью которых она накладывала заклинания. Она была так рада тому, что Элрик выбрал ее в группу проведения отвлекающего маневра. Она всегда была рада любой порученной работе. Она казалась Галену поразительно бесстрашной: она была страстной, дружелюбной, открытой. Она не пряталась от жизни, а, наоборот, жила ею. А теперь ее больше не было.

Олвин оставил ее с Элриком, а сам отправился на Тенотк, спасать Галена и Блейлока. Смог бы он спасти ее, если бы остался на Вавилоне 5? Этого Гален не знал. Но потеря Карвин убьет его.

Это было, как сказала Карвин, одна смерть за другой. Маги были обречены. Как могут они не видеть этого?

Толпа вокруг Элрика начала рассасываться, маги возвращались к своим делам. Гален заметил среди них Херазад, Цирцею, Оптиму, Кейна. Они выглядели потрясенными. Многие, в том числе Инг-Ради, не вернулись с Вавилона 5. Они потеряли еще одного члена Круга и своего лучшего целителя.

Оптима нашла Феда, и он мгновенно затеял с ней оживленную беседу, обнял за талию и так, обнявшись, они побрели по плато.

Блейлок заговорил с Элриком, никто сейчас не мешал им. Элрик взглянул на Галена, послушал, что ему говорит Блейлок, потом снова взглянул на Галена. Гален застыл на месте. Существует ли какой-нибудь способ возродить их прежние отношения? Как Элрик объяснит всю ту ложь, которой он его кормил, и станет ли вообще это делать? И как Гален будет оправдываться за все совершенные им убийства?

Из бункера вышла Г'Лил, подошла к нему. На ней было длинное, черное пальто, вероятно, позаимствованное у Олвина. Плечи двигались в такт шагам. Золотистая кожа нарнийки казалась слегка бледной, на ее фоне яркой полосой выделялся шрам на переносице. Олвин, вопреки директивам Круга, привез ее на место сбора. Он заявил, что она слишком плохо себя чувствует, чтобы он мог оставить ее, и, с тех пор, как они прибыли сюда, она отдыхала. Сейчас она выглядела неплохо, хотя Галену было известно, что ей для восстановления здоровья после лечения потребуется еще много времени.

Г'Лил остановилась в нескольких шагах от него. Она посмотрела в его направлении, избегая глядеть ему в глаза, потом отвела взгляд, принялась разглядывать плато.

— Что происходит? — спросила она. Гален понял, что она до сих пор боится его.

— Вернулась группа с Вавилона 5.

— А Олвин? Что с ним?

— Его бывшая ученица, Карвин. Она была в этой группе. Она погибла. И многие другие тоже.

— Прости, — сказала она.

Количество погибших магов было несравнимо с количеством убитых им.

Г'Лил подошла еще на шаг.

— Как твоя нога?

— Отлично.

Гален считал, что его нога практически восстановилась. Она уже почти не болела.

Г'Лил сделала еще один шаг к нему.

— Вижу, ты избавился от волос.

Гален не ответил, и она слегка покачала головой, будто в раздражении на саму себя. Потом взгляд ее красных глаз, наконец, встретился с его взглядом.

— Мне надо знать, что произошло в тоннеле после того, как меня ранили. Олвин ничего не знает. Помню, что я вошла вслед за тобой в белую комнату. Я увидела там тех двоих, о ком ты меня расспрашивал: Элизара и центаврианина.

Гален не хотел повторять все это еще раз, думать обо всем том, что он натворил.

— Тебя ранила дрази, союзница Теней. Я убил ее. Я убил центаврианина. Мы сбежали оттуда.

Улыбка озарила ее лицо.

— Тебе говорили, что ты — великий рассказчик?

— Если ты хочешь услышать историю, — ответил Гален, — то можешь попросить об этом любого другого мага.

Он снова начинал злиться. Он должен остановиться. Элрик, стоявший на противоположной стороне плато, кивнул в ответ на слова Блейлока, и снова пристально посмотрел на Галена.

— Благодарю тебя за то, что спас меня, — сказала Г'Лил.

Его занятием было убийство, а не спасение.

— Я тут не при чем. Тебя лечили Блейлок и Олвин.

— Убийца Изабель сбежал?

Гален не мог точно сказать, жив Элизар или мертв. Но до тех пор, пока он не будет точно уверен, он не будет объявлять Элизара мертвым. Он просто кивнул в ответ.

— И ты собираешься вернуться туда? Мне нужно уничтожить тот склад, о котором ты мне рассказывал, чтобы они не могли больше поставлять на Центавр оружие.

— Я уничтожил склад.

Г'Лил замялась:

— Ты серьезно? Когда ты это сделал?

— Когда мы улетали, я уничтожил Сити-центр, склад, космопорт… целый район города. Я убил… всех, кто там был.

Как он сможет теперь жить с грузом того, что натворил?

Блейлок отошел от Элрика и двинулся к Олвину. Элрик направился к своему ученику. Он выглядел постаревшим и ослабевшим, хотя удерживал свое тело в напряженной, выпрямленной позе, стараясь казаться таким, как всегда. Но строгая осанка и широкие, ровные шаги явно требовали от него все больших и больших усилий. Он, казалось, заставлял себя двигаться, каждое его движение выглядело неуверенным.

Гален хотел, чтобы Элрик был в безопасности, хотел отказаться от своего задания в том случае, если Элрик откажется от своего. Если бы только они оба могли это сделать. Если бы они улетели в тайное убежище. Тогда бы ничего не изменилось. Элрик ведь предупреждал его. «Возможно, однажды твое мнение обо мне изменится в худшую сторону. Если этот день настанет, я надеюсь, что ты попытаешься понять, почему я поступил так, а не иначе».

Но Гален не понимал.

— Я должен поговорить с Элриком наедине, — сказал он.

— Благодарю тебя за уничтожение склада, — сказала Г'Лил. — Я знаю, тебе есть о чем думать, кроме как о благе нарнов. Но, быть может, теперь центавриане не нападут на мой народ.

Он сделал это не ради нее, ни ради блага кого бы то ни было. Он сделал это, потому что хотел уничтожать, а склад подвернулся ему под руку.

На противоположной стороне плато Олвин с трудом поднялся на ноги, резким взмахом руки отмел какое-то замечание Блейлока и выкрикнул что-то ему в лицо. К большому удивлению Галена, Г'Лил поспешила к ним.

Потом Элрик встал перед ним. Как Гален ни желал отстраниться от Элрика, думать об Элрике, как об ужасном лживом чужаке, перед ним стоял тот самый человек, которого он знал на протяжении всех этих лет: строгая фигура, облаченная в черный балахон с высоким воротником, тот самый, который она подарила ему. Его тонкие губы были грозно сжаты. Три морщины между бровями, хотя сейчас они были глубже, чем раньше, указывали на серьезное разочарование. Блейлок, похоже, рассказал ему обо всем, что Гален натворил.

И, тем не менее, что-то в выражении лица Элрика говорило о том, что не Галеном он разочарован, а самим собой. Гален знал, что Элрик будет винить себя в смерти Карвин, Инг-Ради и остальных, даже в том случае, если он никак не мог предотвратить их гибели. Он всегда учил Галена брать на себя ответственность за ошибки и провалы, и в тех редких случаях, когда Элрик сам ошибался, или терпел неудачу, Гален видел, что он так и поступал.

Но как насчет ответственности за его ложь? Как насчет того, чтобы сказать ему правду? Гален почувствовал, что его гнев усиливается, эхо его не кажется уже таким отдаленным.

Они молча стояли, ветер свистел между ними. Гален понял, что не в состоянии говорить. Как мог Элрик скрывать такое? Как мог Элрик солгать ему об одном-единственном, о том, что меняло все?

— Прости, что не рассказал тебе, — начал Элрик. — Тебе следовало бы узнать правду от меня. И тебе следовало бы узнать ее давным-давно.

Гален знал, что Круг обязал его хранить тайну, но Элрик не считал это оправданием. Это еще больше усилило гнев Галена. Ему на ум пришла тысяча резких ответов, но Гален не произнес ни одного из них, мечтая о том, чтобы ветер унес такие слова.

— Я узнал правду тогда, когда меня девять лет тому назад избрали в Круг. Это знание поставило под вопрос многое, известное мне до этого. Но, в конце концов, я понял, что верю в магов. Верю в нашу способность создавать прекрасное и изумительное, получать знания, творить благо. Происхождение биотека ничего не меняет.

Они думали, что им никогда не придется заплатить за то, что они получили? Они считали себя невосприимчивыми к программированию Теней? Как они могли думать так, при этом ни на йоту не понимая принципов работы биотека?

Гален пытался успокоить свой разум, не думать ни о чем, не чувствовать ничего.

— Но правда открыла то, на каком шатком основании был построен наш орден. И это многое объясняет. Узнав правду, я понял, что контроль и повиновение Кругу и заповедям Кодекса еще важнее, чем я думал. Я пытался учить тебя тому же. Но это никогда не заменит правды.

Если бы я узнал истину раньше, чем взял ученика, то не думаю, что вообще взял бы его. Мне бы… не очень понравилось тренировать ученика, утаивая от него такой важный секрет. Но, к тому времени я уже учил тебя два года. И уже тогда пришел к мысли… что ты можешь вырасти в выдающегося мага.

Элрик вздохнул, выпрямился:

— Став членом Круга, я первым делом принялся настаивать на том, что следует открыть магам тайну происхождения биотека. Они отказались. Они верили в то, что, раз это работало тысячу лет, то продлится еще тысячу. Я продолжал периодически поднимать этот вопрос, но всегда терпел неудачу. Со временем я свыкся с этим знанием. Никому из нас в голову не приходило, что Тени могут вернуться при жизни нашего поколения.

Но сейчас Тени вернулись, а наше время заканчивается. Если кто-нибудь когда-нибудь вынесет вердикт о мудрости или глупости нашего существования, то его суждение будет основываться на том, как мы умрем. Мы должны сохранить верность Кругу и Кодексу, тому, что позволяет нам сопротивляться программированию, заложенному в нас Тенями. Мы не должны позволить хаосу разъединить нас.

Элрик замялся, будто ожидая ответа от Галена. Между ними воцарилось неловкое молчание. Гален заставлял себя сохранять видимое спокойствие.

— Я знаю, это трудно, — продолжил Элрик. — Я знаю, что тебе хочется ударить по Теням, по Элизару и Разил, если они до сих пор живы, но ты должен отправиться вместе с нами в тайное убежище. Мы должны сохранить единство.

Вот о чем они беспокоились. Они хотели, чтобы он остался с ними. Они хотели сохранить свое оружие.

Элрик снова сделал паузу, потом продолжил:

— Мы не то, чем притворялись — воплощение мечты о красоте и магии. Но, тем не менее, мы совершили много достойного, — голос Элрика потерял свою звучность. Он откашлялся. — Гален, прошу тебя, не молчи.

Гален почувствовал будто нечто, пережавшее горло Элрику, вдруг пережало его собственное горло. Это был гнев Галена, и он понял, что может, наконец, говорить:

— Ты говорил, что никогда не станешь лгать мне, — выговорил он, и слова потоком хлынули из него. — Ты говорил, что наша цель — творить благо, но, вместо этого, мы порождаем уничтожение. Ты говорил, что мы можем нести свет, но мы — орудия Теней. Ты говорил, что сделаешь меня магом. Но вместо этого ты превратил меня в чудовище.

Ты ничего не делал, только лгал мне. Один Элизар сказал мне правду. Ваш Круг мне отвратителен, а магов мне жаль.

Галена будто прорвало:

— Но можете быть спокойны. Я отправлюсь с вами. У меня нет выбора. Я недостоин того, чтобы остаться. Оставшись здесь, я с радостью уничтожу все. А здесь слишком много невинных существ. Если я улечу, то, по крайней мере, смогу уничтожить одних лишь магов.

Его трясло. Он заставил свой рот закрыться, с усилием остановил хлещущий из него поток слов. Энергия внутри него забурлила, ее течение убыстрилось. Он изо всех сил стиснул кулаки, ногти впились в обожженную кожу ладоней.

От слов Галена у Элрика отвисла челюсть, да так и осталась в этом положении, сейчас напоминавшем гримасу. Три морщины между его бровями исчезли, теперь на его лице было выражение ужасающей уязвимости. Он довольно долго молча внимательно смотрел на Галена, до тех пор, пока Галену не захотелось отвести взгляд. Но он сдержался. Он сказал правду, пусть Элрик переваривает ее.

Наконец, Элрик просто кивнул. Потом он деревянной походкой пошел прочь.

Гален заставил себя разжать кулаки, успокоить дыхание. Он сказал то, что должен был сказать. Теперь с этим покончено. Элрик больше ему не учитель. Элрик ему не отец. Элрик ему — никто. Круг для него — ничто. Маги для него — пустое место. Он может вернуться в то место, лежащее где-то глубоко внутри, и никто больше не вытащит его оттуда.

Гален понял, что Олвин уже какое-то время кричит. Ветер донес его слова.

— Вы все — трусы! Лицемеры! Ее смерть была напрасной!

Блейлок попятился от него, подняв руки в знак согласия. Г'Лил встала между ними. Некоторые маги оторвались от своих занятий и смотрели на них.

— Мы можем сражаться с ними! — орал Олвин. — Гален доказал это!

Блейлок повернулся и пошел к бункеру. Яростным взглядом заставил нескольких слоняющихся поблизости магов вернуться к своим делам.

Олвин было поспешил за Блейлоком, но Г'Лил удержала его.

Голова Олвина превратилась в голову золотого дракона, с яростными красными глазами и длинной, усыпанной острыми зубами, челюстью. Дракон испустил яростный крик. Г'Лил отпрыгнула назад.

Иллюзия исчезла, и Олвин заорал на магов:

— Вы все равно умрете! Наше время закончилось! Через три года вы все узнаете правду!

Блейлок остановился, повернулся лицом к Олвину. Хотя его руки продолжали висеть вдоль туловища, угроза была очевидной. Олвин должен замолчать, немедленно. Воздух вокруг Блейлока, казалось, кипел.

Олвин в ответ не менее яростно посмотрел на Блейлока, его челюсть напряглась.

Встав рядом, Г'Лил заговорила с ним. Спустя некоторое время Олвин кивнул, потом, еще через несколько секунд, кивнул снова. Наконец он оторвал взгляд от Блейлока, посмотрел на нее. Потом повернулся, и они вдвоем ушли.

Блейлок, как ни в чем не бывало, продолжил путь к бункеру.

Гален с неудовольствием осознал, что Олвин с Г'Лил направлялись к нему. Ему необходимо вернуть себе спокойствие, а его гнев пусть летит вместе с ветром. Он начал мысленно, одну за другой, визуализировать буквы алфавита. Внутри него появился островок прохлады, начал расти. Это был озноб лихорадки, жара, поедающего его изнутри.

— Ты останешься с нами, Гален, не так ли? — спросил Олвин. Мешки под его глазами были мокрыми от слез, зубы в гневе стиснуты. — После всего, что сделали Тени… После всех их убийств… — Олвин резко мотнул головой. — Эти трусы поджали хвосты и бегут. Их ничто не заботит, кроме самих себя. Они дали ей умереть, ты можешь поверить в это? Они просто дали ей умереть.

Он произнес это так, словно подобное случилось впервые.

Олвин схватил руку Г'Лил, поднял ее:

— Г'Лил собирается сражаться вместе с нами. Тебе теперь известна правда. Остановить Теней — наш долг. В противном случае мы — не что иное, как их трусливые союзники. Мы можем наносить по ним удары изобретательно, стремительно, нападать и исчезать до того, как они заметят нас. Им никогда не поймать нас.

Гален скрестил руки:

— Я не могу остаться с тобой.

— У них целая сеть баз вблизи Предела. С твоей силой мы сможем ликвидировать их, одну за другой. А когда Тени будут достаточно ослаблены, мы нанесем удар по их дому — За'ха'думу, и полностью уничтожим его… — Олвин покачал головой. — Что?

— Я должен лететь вместе с остальными.

Олвин уставился на него.

— Что это с тобой, в тебе взыграла ложная преданность? Ты просто собираешься улететь, и пусть себе Тени творят здесь все, что пожелают? А Элизар? Если он до сих пор жив, ты что, просто пожелаешь ему всего наилучшего, и нежно распрощаешься с ним? Я-то думал, тебе нравилась Изабель. И Карвин, и все остальные. Как ты можешь позволить им умереть неотомщенными? Как ты можешь улететь, спрятаться в то время, когда галактика горит огнем?

— Как — неважно. Я должен лететь.

Олвин крепко обхватил его за плечи и потряс.

— Проснись, ты, чертов зомби! Проснись! — слезы покатились по лицу Олвина. — Ты — трус, разве ты этого не знаешь? Ты хуже их всех! Ты бежишь, когда ты — единственный, в чьих силах покончить со всем этим! Уничтожить Теней!

Этого он хотел больше всего на свете. И именно этого он не должен делать.

— Я лечу.

Пальцы Олвина впились Галену в плечи.

— Тогда научи меня. Научи своему заклинанию.

— Нет.

Олвин оттолкнул его.

— Ты предал Кодекс. Ты не творишь благо. Ты прячешься. Если бы Изабель была здесь, она бы осталась со мной. И твой отец тоже. Но все те, у кого кишка не тонка, кажется, мертвы.

Олвин не мог остановиться. Гален заставил себя идти к своему кораблю. Он так долго простоял на месте, что ходьба показалась ему чем-то неестественным.

Вслед ему несся голос Олвина, но Гален заставлял себя не слушать, отступил внутрь себя. Спустя секунду он понял, что Г'Лил бежит за ним, и остановился.

— Удачи тебе, Гален, — сказала она. — Позаботься о безопасности магов.

Она подумала, что он улетает, чтобы защищать магов. Гален чуть не рассмеялся.

— Ты странный, трудный человек, — сказала она, — но я буду скучать по тебе.

— Береги Олвина, — ответил он. — И себя.

Г'Лил хлопнула друг о друга затянутыми в перчатки кулаками.

— Если бы не вы с Изабель, я бы до сих пор пьянствовала бы с моей командой в каком-нибудь баре. Я рада, что этого не случилось. Чем бы это ни кончилось, я рада, что встретила вас обоих.

Изабель сказала Г'Лил, что она может изменить себя, сделать себя лучше. Гален возражал, говорил, что, должно быть, она всегда была такой, что они с начала просто не разглядели этого. Это было невозможно по определению, изменить самого себя. Они были такими, какими были. Он был тем, кем он был.

— Быть может, когда все это закончится, мы увидимся снова. А до тех пор, — она дружески хлопнула его по плечу, — не снись мне.

Гален не мог представить себе, что когда-нибудь снова увидит ее. Если война когда-нибудь, наконец, закончится, в галактике будет безопасно, то другие, возможно, смогут вернуться. Но он — нет. Для него это никогда не закончится, не закончится до тех пор, пока он жив. Есть Тени, нет Теней — ему это безразлично.

Он кивнул и быстро пошел прочь. Блейлок стоял у входа в бункер, наблюдая за ними. Он может не беспокоиться. Гален отправится с ними.

Настало время отлета. Настало время отступить из Вселенной. Время забрать с собой хаос и уничтожение и спрятать там, где никому их не найти. Никогда. Им всем пришло время исчезнуть.

Он направился к своему кораблю.

 

Глава 18

С тихим шелестом корабли магов поднимались в небо, подобно стае птиц. Они летели, сохраняя строй, не обмениваясь сигналами, с максимально возможной скоростью. Они сделают всего одну остановку по пути в убежище. Те, кто погиб на Вавилоне 5, отдали свои жизни за то, чтобы Тени поверили, что орден техномагов уничтожен. Эту иллюзию необходимо поддерживать. Только скрытно передвигаясь на большой скорости, они смогут избежать обнаружения и безопасно достичь места назначения.

Для Галена это путешествие должно было стать последним, он проводил последние часы за пределами тайного убежища. Всего несколько месяцев тому назад он и представить себе не мог, что маги могут улететь. Он представить себе не мог, что сам может улететь. Но тогда он не был самим собой. Он не знал, кем он был и чем он был. Теперь он это знал.

Задействовав корабельные сенсоры, Гален бросил последний взгляд вниз. Всего один корабль оставался на плато, рядом с ним стояли Олвин и Г'Лил. Перед отлетом Гален послал ему всю информацию, касающуюся заклинания для прослушивания переговоров Теней. Возможно, оно поможет Олвину в войне. Гален не мог больше ничего ему предложить.

Уменьшающаяся фигурка Олвина, казалось, продолжала что-то кричать ему, даже сейчас. «Ты — единственный, кто в силах покончить со всем этим. Как можешь ты улететь и спрятаться, когда вся галактика горит огнем?»

Но если он останется, то станет тем, кто сожжет эту галактику.

Гален старался сосредоточиться только на управлении кораблем, на том, как удерживать его на курсе и поддерживать нужную скорость. Выйдя за пределы атмосферы, Гален занял позицию в самом конце строя кораблей магов, подальше от Элрика и остальных членов Круга. Ему не хотелось думать ни о них, ни о том, что они сделали. Он не хотел вспоминать выражение, появившееся на лице Элрика после того, как он сказал все, что должен был сказать. Ему нужно восстановить невозмутимость. Ему нужно оставить все это в прошлом.

Но он не мог. Он потерял то хрупкое умиротворение, которое обрел после событий на Тенотке. Его разум отказывался успокоиться, внутри него снова накапливалась неугомонная, скрытая энергия, эхо корабля вторило ей, островок холода внутри него все увеличивался. Он говорил себе, что осталось продержаться всего несколько часов. Потом они достигнут убежища. О том, что будет дальше, он старался не думать.

Слова Олвина продолжали преследовать его. «Я-то думал, тебе нравилась Изабель. И Карвин, и все остальные. Как ты можешь позволить им умереть неотмщенными?»

Воспоминания вернулись к нему. Она лежала, умирающая. Ее шея напряглась, удерживая голову в слегка приподнятом положении, брови подняты. Ее холодная рука безвольно давила на его руку. И он снова услышал ее голос, слабый, затихающий. «Я пожалею лишь об одном… если огонь, который я вижу в твоих глазах сейчас, превратит твою душу в пепел в будущем».

Но огонь никогда не сможет сжечь самого себя. Безжалостный, вечный.

Он так легко мог спасти ее. Он одной мыслью мог убить Элизара и Тилара, и она была бы сейчас жива, была бы сейчас с ним. Но он сохранил верность Кодексу тогда, когда, нарушив его, смог бы спасти ее, и он нарушил Кодекс тогда, когда, сохранив верность ему, мог бы спасти себя. Лучше умереть, чем стать причиной массового побоища.

Херазад, летевшая в самом начале строя, открыла точку перехода в гиперпространство. Гален направил корабль прямо в оранжевый водоворот, частица кризалиса пылко отреагировала эхом на его команду, изменяя курс.

Он вдруг с раздражением подумал об Анне. Анна управляла кораблем Теней, координировала работу его систем точно так же, как частица кризалиса управляла его кораблем. Когда между ним и Анной возникла связь, он услышал ее мысли о машине, и о том, как она служила ей. Она думала о чем-то, называемом Оком, чьи приказания она выполняла. Для его корабля он был Оком. Он был господином, а она — рабом. Но она не была каким-то искусственно созданным устройством, вроде кризалиса. Она была живым существом.

Если бы он мог забрать ее с Тенотка. Но он слишком спешил найти и убить Элизара, у него не нашлось времени на то, чтобы освободить ее.

Следуя за остальными, его корабль прошел сквозь черную сердцевину воронки, выплыл в красное, взбаламученное течениями, гиперпространство.

Внутри него продолжала накапливаться энергия, холод усиливался, и Гален заметил, что думает о холодных, в ниточку толщиной, прядях биотека, которые, сокращаясь и растягиваясь, проникли в него во время инициации, постепенно проложили себе дорогу по его рукам, по плечам, вдоль позвоночника, осторожно проникли в его мозг и устроились там. Они ввели в его тело программы, созданные Тенями, росли в нем и связывали себя с его организмом.

Сейчас он понял, что Бурелл обнаружила это программирование. Внутри каждой клеточки биотека она нашла крошечные микросхемы: некоторые в цитоплазме, намного больше — в самой клеточной мембране. «Кажется, микросхемы управляют ростом и функционированием имплантантов, устанавливают свой контроль над каждой клеткой». Она сравнила крошечные точечные группки микросхем на клеточной мембране с пунктирными линиями обесцвеченной кожи, которые образовывались вдоль позвоночника и плеч у каждого мага. Микросхемы программировали клетку, биотек распространял свою программу на самого мага.

Конечно, они могли сопротивляться этому программированию. Но сохранять контроль каждую минуту, каждую секунду до конца жизни… кто из них рискнет утверждать, что хаос никогда не вырвется?

Гален скрестил руки на груди. Он не просто выпустил хаос, он натворил намного больше. Уничтожение влекло его. Он понял, что сознавал это, на каком-то уровне, с того самого момента, когда он впервые напал на Элизара на ассамблее. Получив имплантанты, он боялся их использовать, боялся, что насилие вырвется наружу. Позднее он решил, что бояться надо не биотека, а себя самого, своих собственных инстинктов. Но какая разница? Биотек, помимо всего, содержал его ДНК. Он развивался, становясь его отражением, как открыла Бурелл. Биотек отражал процессы, происходящие в его разуме, его стиль мышления. Стал его эхом. Если Гален чувствовал желание уничтожать, то биотек лишь отчасти был виноват в этом, он знал, что отчасти сам в этом виноват.

Элизар говорил о чем-то в языке заклинаний Галена, в его стиле мышления, что позволило ему открыть заклинание уничтожения. Его сила была скрыта в самом основании заклинаний магов, забыта там. Но он выстраивал свои мысли и заклинания ровными, стройными колоннами, и там, в самом основании этих колонн, он нашел их. Он искал способа, как развить такой язык заклинаний, который не отражал бы, как учил Элрик, его самого, а скрывал бы. И Гален понял, что, пытаясь скрыться, он развил такой язык заклинаний, который являлся отражением не его, а биотека, открыл, как были структурированы силы биотека. Вместо того чтобы открыть свое, оригинальное заклинание, он открыл заклинания, запрограммированные в биотек, те заклинания, что были созданы Тенями для того, чтобы маги их использовали.

В этих заклинаниях был определенный порядок, они подчинялись определенному замыслу. Но этот замысел не нес в себе ничего хорошего, это был замысел Теней.

Даже сейчас неугомонная энергия бурлила где-то глубоко внутри него, отчаянно желая вырваться наружу, во Вселенную. Он может ей противиться. Но он не хотел этого.

Возможно, остальные могли творить благо. Но что касается его самого, то он мог, в лучшем случае, лишь надеяться, что не сможет больше никому причинить вреда.

Поэтому он должен вместе с остальными магами покинуть галактику. История магов была переполнена войнами и насилием. Но в этой войне они, по крайней мере, сражаться не будут. И это к лучшему. Потому что, если бы они стали сражаться, то кто знает, какому уничтожению они могут дать выход в пылу сражений, какую сторону они могут принять, какой хаос породить. Даже сражаясь против Теней, они будут способствовать исполнению замыслов Теней.

Гален с тоской подумал о Сууме, ставшем ему домом. Ему захотелось вернуться туда. Ему захотелось снова увидеть Фа. Он подумал, что если бы существовало такое место, где он мог бы обрести покой, то это была бы каменистая равнина, заканчивающаяся обрывом над погруженным в туман морем. Но он никогда не вернется туда. Не сможет.

Больше всего на свете он хотел быть магом. Он хотел вызывать благоговение и изумление, творить благо, лечить, познать все, что возможно. Он хотел установить относительный контроль над беззаботной, неразумной Вселенной, убившей безо всякой на то причины его родителей. Он стремился к достоверности и порядку. Но вместо этого получил ложь и хаос.

Он полетел к Пределу, надеясь найти там конец. Но он был до сих пор жив. Тогда он уйдет, исчезнет. И если в его жизни еще оставалась какая-то цель, то это — выстроить все остальные заклинания магов аккуратными колоннами и посмотреть, что еще лежит в основании этих колонн. Элрик учил, что он должен найти себе занятие, и теперь он его нашел. Это было его работой. Это было тем, кем он был. Келл говорил ему: «Ты так хорошо прячешься, что еще немного, и ты можешь совсем потеряться. Ты станешь этими ровными тропинками, и местами, куда они ведут».

Только когда он найдет все, что Тени вложили в него, он действительно поймет, кто он. Он уже открыл три базовых постулата, их должно быть больше. И он найдет их, потому что разве не его задачей было познавать все, что не должно быть узнано, и нести это бремя?

Хотя предполагалось, что во время перелета они должны будут сохранять молчание, Гален заметил, что получил сообщение. «Гален».

Сообщение пришло от Элизара. Он до сих пор был жив. Часть Галена была очень рада этому, та часть, которая очень хотела встретиться с Элизаром лицом к лицу и убить его, голыми руками вырвать биотек из его тела.

Еще одно сообщение. «Ты жив?»

Еще одно. «Ты, ублюдок, ответь мне! Почему ты не предупредил магов? Почему ты не остановил их, не помешал им сесть на этот корабль? Я же сказал тебе, что это — ловушка».

Кажется, хитрость Элрика удалась. Или Элизар хотел убедить Галена в том, что поверил в нее.

Еще одно сообщение. «Я знаю, что ты жив. У тебя не было времени на то, чтобы долететь до Вавилона 5 и умереть вместе с остальными. Ты позволил им умереть, да? Ты позволил им всем умереть, лишь бы сделать что-нибудь мне назло, лишь потому, что я рассказал тебе об этом».

Магов он не убивал, но он убил намного больше народу.

Еще одно. «Все, что я сделал, сейчас потеряло смысл. Как ты мог убить их всех? И Элрика?»

Все усилия Элизара сейчас оказались бессмысленны. Не осталось ни одного мага, которым он мог бы править. Время шло. Гален ждал, зная, что Элизар на этом не остановится.

«Возвращайся, я вызываю тебя! Давай покончим с этим».

Наконец-то, они с Элизаром хотели одного и того же. Возбуждение волной пронеслось по его телу, заставив его задрожать, как от озноба. Это был его шанс. Они смогут убить друг друга. И это, наконец, закончится.

Но он не мог вернуться. Если он вернется, и Элизару не удастся убить его, то он не сможет еще раз заставить себя остановиться. Он уничтожит все. Он хотел уничтожить все.

Гален, плотнее сжав руки, принялся выполнять упражнения на сосредоточение. Он не будет отвечать. Не будет предпринимать никаких действий.

«Знай, я найду тебя и убью.

Больше разговаривать я не буду».

Впереди него открылась точка перехода, и корабли начали выходить из гиперпространства. Они добрались до места, где сделают единственную остановку перед тем, как отступить в тайное убежище, решение сделать ее здесь было принято в последний момент перед отлетом. Корабль Галена прошел через точку перехода, и красные вихри течений гиперпространства вокруг него исчезли, сменившись чернотой космоса. Он должен следовать за всеми. Должен улететь, пока хаос не поглотил его. Пусть Элизар хоть всю жизнь ищет его. Элизару никогда его не найти.

Впереди по курсу находилась система Ланеп. Гален постарался вспомнить все, что ему было известно об этой системе, изо всех сил стараясь успокоиться. Элрик, просматривая досье Мордена, выяснил, что Отдел новых технологий Космофлота Земного Содружества построил там базу для проведения экспериментов с фрагментами корабля Теней. Эти фрагменты были получены во время раскопок на Марсе, в которых участвовал Морден. Гален не мог поверить, что земные ученые рискнут экспериментировать с образцами технологии, настолько превосходящей их собственную. Но, видимо, жажда власти не была монополией техномагов.

Когда Элрик сообщил о том, что ему стало известно, оставшимся членам Круга, они быстро внесли коррективы в свои планы. Круг принял решение оставить в этом месте зонд и передатчик для того, чтобы наблюдать за происходящим здесь. Гален понял, что тайное убежище располагалось неподалеку, только этим можно было объяснить их беспокойство. И, возможно, они до сих пор хотели верить в то, что играли какую-то роль в этой Вселенной. Возможно, они даже надеялись, что проводимые здесь исследования обнаружат способ контролировать технологию Теней, какой бы фантастической ни выглядела эта идея.

Они вошли в систему, приблизились к первой планете, на которой и была построена база. Примитивным земным технологиям оказалось не под силу обнаружить их. Задействовав корабельные сенсоры, Гален изучал коричневую скалистую поверхность планеты, заметил на ней несколько странных источников энергии.

Корабль, летящий впереди него, остановился. Гален, оставив строй, слегка снизился, чтобы ничто не закрывало ему видимости, и тоже остановился. Сосредоточился на координатах земной базы. По поверхности планеты в том месте ударил мощный энергетический разряд, за ним — еще один. Корабль, зависший над базой, вел по ней огонь. Гален быстро проверил наличие живых существ на планете, но не нашел ни одного. От самой базы уже ничего не осталось. Этот корабль разрушал все, что попадалось ему на пути, убил всех, и до сих пор продолжал стрелять, углубляя образовавшийся на поверхности планеты кратер. Именно это Гален и мечтал сделать там, на Тенотке.

Он до максимума увеличил чувствительность сенсоров, и получил изображение корабля, находившегося на самом краю их радиуса действия. Гладкий, черный, построенный с использованием органической технологии, с мерцавшей кожей, похожей на ту, что покрывала корабли Теней. Но форма его была другой. От длинной, вытянутой центральной части вытягивались вверх и вниз два ряда остроконечных зубцов, похожих на два ряда ног. Энергетические характеристики корабля отличались от характеристик корабля Анны. Большая часть элементов корабля была довольно примитивной, походила на продукт современной земной технологии, но некоторые, в особенности, кожа и вооружение, несли отпечаток технологии Теней. Какой-то примитивный гибрид.

Сначала Гален удивился тому, что земным ученым удалось построить подобный корабль. Но потом он понял, что маги встраивали элементы технологии Теней в свои корабли, посохи и места силы. По-видимому, технологии легко приспосабливались к другим. Однако земным специалистам не удалось сохранить контроль над своим гибридом, и он бросился на них. Гален мог бы предсказать им результаты использования технологий Теней. Мог бы рассказать, что они способны нести одно лишь уничтожение. Этот гибрид был, возможно, дальним родственником кораблей Теней, но, тем не менее, у них было много общего.

Гален понял, что эти исследования являлись еще одной причиной, по которой маги должны улететь. Если Земле так много известно о технологии Теней, то их ученым не составит большого труда понять, что маги используют ту же самую технологию. За этим, естественно, вскоре последует решительная попытка заполучить знания магов и их могущество.

Летящие впереди строя магов корабли членов Круга развернулись и на большой скорости понеслись прочь из системы. Остальные последовали за ними. Хотя члены Круга продолжали хранить молчание, их намерения были ясны. Маги должны отступить к самому краю системы, где гибрид не сможет засечь открытую ими точку перехода, и вернуться в гиперпространство. Больше не было необходимости оставлять зонд, никаких исследований проводиться здесь больше не будет. И они не хотели становиться следующей целью для этого корабля. Гален подумал, что они могли даже испугаться того, что гибрид выдаст Теням их присутствие. Возможно, они приняли его за корабль Теней, прилетевший для того, чтобы покончить со здешними исследованиями. Из всех магов только он и Блейлок лично сталкивались с кораблем Теней, причем Блейлок был ослаблен, и внимание его тогда было сосредоточено на другом. Он мог не заметить аномалии в характеристиках излучения гибрида.

Гален последовал за остальными, его беспокоила одна мысль: что, если в центре этого корабля находится Анна? Снова выведя сенсоры на максимум, он просканировал гибрид на наличие внутри него живых существ. Гален обнаружил предположительно живые элементы в коже и в нескольких секциях корабля, а в его центре находилось живое существо — человек.

Как могли они так поступить с одним из представителей своей расы?

Ответом на его гнев стало эхо биотека, энергия внутри него убыстрила свой бег. А потом он заметил, что энергетические характеристики корабля изменились. С каждым выстрелом по поверхности планеты элементы земной технологии внутри корабля приближались к перегрузке. Он, вероятно, продолжит бездумно палить, сдавшись хаосу, до тех пор, пока его системы не перегреются и корабль сам не взорвется.

Он не смог спасти Анну. Его разум отчаянно искал способа спасти человека, встроенного в центр этого гибрида.

Если он был господином, а Анна — рабом, то, сможет ли он отдать приказ гибриду прекратить огонь, сможет ли приказать ему совершить посадку? Как же с ним связаться? В его распоряжении оставалась лишь минута до того, как они достигнут границы системы и прыгнут обратно в гиперпространство. Опираясь на показания сенсоров, Гален предположил, что связь с гибридом осуществляется не посредством какой-нибудь сложной, построенной по технологии Теней, системы, а с помощью стандартной земной системы связи. Земные специалисты должны были построить корабль так, чтобы иметь возможность связаться с ним. Он проверил все частоты, не посылает ли корабль каких-нибудь сигналов.

Корабль молчал. Но Гален услышал слабый, пульсирующий сигнал. Сигнал бедствия, подаваемый маячком, энергия которого была на исходе. Гален определил, что источник сигнала находится примерно в пятидесяти тысячах миль по правому борту. Согласно показаниям сенсоров там ничего не было. Прокрутив перед своим мысленным взором меню сенсоров корабля, Гален сузил направление поиска, увеличив чувствительность сканеров. Тогда он услышал голос, отчаянный, едва слышимый.

— …энсин Мэтью Гидеон, с эсминца Земного Содружества «Цербер». Неопознанные корабли, мне необходима ваша помощь. Мой корабль уничтожен.

Гален обнаружил его, в одиночестве плавающего в обширной пустоте космоса. Должно быть, «Цербер» был уничтожен этим гибридом. Гален не заметил никаких обломков, но они могли рассеяться. Каким-то образом один из тех, кто столкнулся со свирепым гибридом, сумел выжить. Это казалось чудом.

— Я не знаю, слышите ли вы меня и понимаете ли вы меня, но через 30 минут я буду мертв, и тогда уже никто не сможет говорить от имени людей, погибших здесь. Вы должны мне помочь… Не улетайте… Не улетайте…

По крайней мере, несколько магов должны были засечь маячок, должны были услышать его слова. Но они не снизили скорости. Гален не знал, почему он этому удивлен. Они покидали галактику, бросая на произвол судьбы ее обитателей, так какая разница, одним существом больше или меньше?

Он проверил местоположение гибрида. Тот продолжал сосредоточенно атаковать планету.

— Не улетайте. Не… не улетайте…

Галену хотелось помочь гибриду — своему родственнику, и одной его уцелевшей жертве. Этот гибрид убил многих, как и он сам. Он с такой же легкостью мог устроить подобное побоище. Этот Мэтью Гидеон легко мог стать одной из его жертв. Но эта жертва была еще жива.

Гален приказал кораблю совершить поворот вправо, покинул строй магов.

Он надеялся всего лишь не причинять больше вреда. Но, возможно, хоть на этот раз, перед тем, как оставить все и всех позади, он сможет сделать что-нибудь хорошее. Возможно, он может спасать, не убивая. Возможно, он может нести свет, а не тьму. Если ему представилась такая возможность, то сейчас, напоследок, он сделает верный выбор.

Гален получил сообщение от Блейлока. «Гален, мы не осмелимся задерживаться. Это может быть ловушкой. Этот корабль может засечь нас и атаковать. Он может сообщить о нас другим».

«Тогда я остановлю его».

«Он может уничтожить тебя намного раньше, находясь вне зоны досягаемости твоего оружия».

Это, по всей вероятности, было правдой. Но он не хотел уничтожать этот корабль. Он все еще хотел просто остановить его. А, если это не получится, то он хотел стать его жертвой. Но он, ни при каких обстоятельствах, не применит свое заклинание уничтожения. Он боялся того, что однажды наложив его, он больше не сможет остановиться. Тогда он станет таким же, как уничтоженный им корабль.

«Значит, летите без меня, — написал он, — я должен сделать это».

Отослав сообщение, он понял, почему он это делает. Он не мог допустить, чтобы его последним поступком стало убийство этого человека. Он стольких погубил, что не выдержит тяжести еще одного убийства.

Сейчас маячок находился всего в нескольких секундах лету. Сенсоры передавали изображение Мэтью Гидеона, одинокой фигурки в сером скафандре Космофлота Земного Содружества, плавающей во тьме космоса и освещенной лишь светом отдаленных звезд. Если это и было ловушкой, он не замечал никаких ее признаков.

Энергия бурлила внутри него, жгла, растекаясь вдоль меридианов его биотека, и он жестко сдерживал ее, решив сохранять контроль во что бы то ни стало. Корабли магов удалялись от него. Он должен быстро вернуться к ним. Должен добраться до убежища.

Он приблизился, оставаясь выше одинокой фигурки, замедлил скорость корабля так, чтобы она сравнялась со скоростью ее движения. Открыл маленький шлюз, расположенный в днище корабля. Если ему удастся поместить Мэтью туда, то он сможет продержать его в пустом трюмном помещении, где тот мало что сумеет увидеть. Он не должен знать, что его спас техномаг.

Гален визуализировал нужное уравнение, создал под спиной Мэтью небольшую летающую платформу, подтолкнул его к шлюзу. С помощью сенсоров корабля Гален наблюдал за тем, как Мэтью поднялся к самому люку и забрался внутрь.

Как только энсин оказался внутри корабля, Гален закрыл люк, и на максимальной скорости направил корабль вдогонку за остальными. У границы системы открылась оранжевая вращающаяся точка перехода, и корабли магов начали проходить сквозь нее. Он должен улететь вместе с ними.

Но у него еще оставалась минута до того, как он достигнет точки перехода. Гален открыл канал связи, вызвал гибрид.

— Остановись, — сказал он, — они все мертвы.

Интенсивные энергетические разряды продолжали вспыхивать то там, то здесь на территории земной базы.

— Задействуй сенсоры. Присмотрись. Они все мертвы.

Огонь, наконец, прекратился. Прошла секунда, и он услышал шепот, перебиваемый статическими помехами:

— Кто ты?

— Я — твой брат, — ответил Гален. — И я знаю. Нам не надо уничтожать.

Гибрид, быстро ускоряясь, пошел вверх, оставляя первую планету. Он полетел за ним.

Впереди него уже все маги прошли сквозь точку перехода, за исключением одного, который создавал ее. Гален проверил руну, начертанную на его борту: Элрик. Он ждал Галена.

Гибрид с визгом несся к нему, расстояние между ними быстро сокращалось. Элементы земной технологии, встроенные в этот корабль, перегрелись, были готовы выйти из строя.

Он был глупцом, решив связаться с ним. Но он все еще должен продолжать попытки:

— Если ты продолжишь атаку, то перегрузишь свои системы, и взорвешься.

Из носовой части гибрида вырвался ярко-красный луч. Гален изменил курс, затем еще раз. Гибрид продолжал стрелять. Энергия неистово забурлила внутри него, отчаянно требуя, чтобы он защищался, ответил со смертельной силой. Гибрид может убить Элрика, убить Мэтью. Или, если они живыми доберутся до точки перехода, он может последовать за ними.

Гален мог повернуться лицом к гибриду, мог подпустить его на расстояние действия его заклинания и уничтожить его. Но он не должен, не должен. Лучше полететь прямо на него, и погибнуть вместе с ним, прямо сейчас.

Но тогда умрет Мэтью.

«Оставь меня», написал Гален.

Ответ пришел почти мгновенно. «Нет».

Энергия сияющим потоком бурлила внутри Галена, безжалостно жгла его. Изо всех сил сохраняя концентрацию, он заставлял корабль раз за разом менять курс, подпрыгивать вверх-вниз, уворачиваясь от выстрелов. Гибрид был неопытен, но его намерение уничтожить корабль Галена сомнений не вызывало.

Потом Гален поравнялся с Элриком, и оба их корабля на огромной скорости понеслись прямо в обширную вращающуюся воронку точки перехода. Луч, выпущенный с гибрида, задел корабль Элрика, заставив его бешено завертеться, в устройстве связи корабля Галена раздался хриплый визг. Внезапно кожа гибрида, несущегося позади них, засияла ярко-красным светом. Потом он взорвался, его обломки разлетелись во все стороны.

Воронка засосала корабль Галена, возмущенное пространство вокруг него исчезло. На мгновение корабль ослеп и оглох, и Гален потерял ощущение направления и скорости. Потом сенсоры снова включились, корабль находился в гиперпространстве. К своему облегчению, Гален обнаружил рядом корабль Элрика. Было очевидно, что Элрик восстановил контроль над ним. Сенсоры корабля Галена не обнаружили на нем никаких серьезных повреждений.

Он хотел удостовериться, что с Элриком все в порядке, поблагодарить Элрика за то, что подождал его, но он не знал, что сказать. Ничего не изменилось.

Остальные корабли магов дожидались их. Потом продолжили свой путь.

Энергия бешеным потоком неслась по его телу, он весь дрожал, его сердце стучало. Пытаясь успокоиться, он заставил себе начать глубоко дышать, продолжил выполнение упражнений на сосредоточение. Медленно, постепенно, энергия, бурлящая внутри него, успокаивалась. Гален постарался сосредоточиться на удержании контроля. Он должен продержаться до тех пор, пока они не достигнут тайного убежища. Но окончание их путешествия не принесет ему облегчения. И он не знал, сможет ли прожить все последующие годы в изоляции от мира, не позволяя уничтожению вырваться наружу, вместо этого обрушивая его на себя. Гибрид не сумел остановиться, прекратить уничтожать все, что попадалось ему на глаза, вырваться из оков программы даже для того, чтобы спасти свою жизнь.

Гален надеялся каким-то образом спасти личность, запертую внутри машины. Глупая надежда. Связавшись с гибридом, он лишь ускорил его конец.

Он хотел спасти, не убивая, совершить какое-нибудь действительно благое дело. И это ему не удалось. Один был мертв, второй — жив. Вселенная продолжала двигаться своим безумным курсом хаоса и смерти.

Но он твердил себе, что спас, по крайней мере, одного. Это было уже кое-что.

Теперь магам придется сделать еще одну остановку на своем пути, чтобы высадить Мэтью Гидеона в безопасном месте. Гален был уверен, что Круг уже обсуждает, что им следует сделать с чужаком. Они не в восторге от неповиновения Галена, но спасение человека не подвергло их тайное убежище опасности обнаружения.

Маги, определенно, захотят избавиться от энсина как можно быстрее. Если они окажутся поблизости от колонии или земного корабля, то Гален сможет поместить Мэтью в спасательный бот и выстрелить бот в нужном направлении. Потом они смогут быстро вернуться на курс и завершить свое путешествие.

Но перед этим Галену необходимо было лично увидеть человека, которого он спас. Он надеялся, что это поможет ему вернуть утраченное спокойствие, а осознание того, что он, по крайней мере, совершил хоть одно маленькое доброе дело, поможет ему смириться с тем, что он оставляет галактику, бросая все и всех на произвол судьбы.

Смерть была многолика: Изабель, Бурелл, Келл. Дракх с Зафрана 8, ставший первой его жертвой. Затем бессчетное количество Теней и дракхов, извивающихся в мучительных конвульсиях. Рабелна Дорна, с руками, дотягивающимися до земли, ее серое, покрытое чешуйками лицо, искаженное страхом. Тилар, с поднявшимся вверх серебристым кризалисом, разинувший рот в беззвучном крике за мгновение до того, как его раздавило страшной силой. А дальше шли все, чьих лиц он не видел, те, кого он убил на расстоянии. Завершал призрачный строй шепот с гибрида. Гален должен был увидеть лицо спасенного им человека, чтобы он мог сохранить его в памяти, взять хоть что-то с собой.

Перед мысленным взором Галена появилось изображение Мэтью Гидеона, выходящего из шлюза в темноту пустого трюмного помещения. Гален включил единственный светильник на потолке. Мэтью стоял на коленях. Когда зажегся свет, он резко поднял голову. Потом быстрыми, нервными движениями стащил с головы шлем. Гален увидел юношу, возможно, всего на пару лет старше его самого, с длинным, худым лицом и резко очерченным подбородком. Он тяжело дышал, лицо его было мокрым от пота. Он выглядел напуганным и растерянным.

Галену было недостаточно увидеть его изображение. Он должен увидеть его лично. Гален прошел в корму корабля, тихо вошел в трюмное помещение. Мэтью стоял спиной к нему в дальнем конце комнаты. Гален остался около двери, испытывая чувство неловкости за свое поведение.

— Отдыхай, — сказал Гален.

Мэтью резко обернулся, открыл рот.

— Ты теперь в безопасности.

Последняя фраза Галена, казалось, не особо убедила его.

— Кто ты?

— Гален.

Он встретился с Мэтью лично, но этого, тем не менее, было ему не достаточно. Но чего будет достаточно? Как могло спасение одной жизни уменьшить давивший на него вес тысяч жизней, отнятых им?

Никак.

Гален ушел. Элрик говорил ему, что он должен решить, кто он. Тот, кто убивает, или тот, кто творит благо. Тот, кто несет свет, или тот, кто несет тьму. Тот, кто сохраняет контроль, или тот, кого поглотил хаос. Но тут нечего решать. Любое крошечное доброе дело, которое он мог бы совершить, любой лучик света, к которому он мог бы воззвать, тонули во тьме, скопившейся внутри него, во тьме биотека Теней. Гален не мог переделать его, он был частью его самого. Он был техномагом. Он был убийцей. Они все были такими. Просто он был самым лучшим.

Он летел вместе с остальными сквозь красные, вихрящиеся течения гиперпространства. Их время подходило к концу, что ж, так и должно быть. Они отступят в тайное убежище, спрячутся там не только от Вселенной, но и от самих себя. Они сами запрут себя в построенной ими же тюрьме. Оставаясь там, они никому больше не смогут причинить вреда. Так же, как его заклинание уничтожения изолировало участок пространства, создавало в том месте особенную, сжимающуюся Вселенную, так и они изолируют себя, их ждет медленное, но неизбежное угасание. Один за другим, они умрут. И от их ордена останутся одни лишь воспоминания.

* * *

Лицедеи ушли.

Кош сначала сам поверил в то, что они погибли при взрыве центаврианского транспорта после отлета с Вавилона 5. Но это, как и многое другое, оказалось хитростью лицедеев. Их мозги работали в столь запутанной и хитроумной манере, что Кошу пришлось долго трудиться, чтобы разобраться во всем.

В прежние времена выдуманные ими заговоры, агрессии, хитрости были более прямолинейными. Много раз Кошу удавалось разгадывать их. Но со временем их приемы становились все более сложными и изощренными, в их ряды вступало все больше людей, и их хитрости становились все более непредсказуемыми. Ворлонцам, жившим многие тысячелетия, всегда было трудно понять быстрое течение мыслей краткоживущих. Но из всех юных рас люди были самыми непонятными, их поведение и образ мыслей казались ворлонцам чуждыми и новыми.

Большинство ворлонцев не желают признать свою неспособность разгадать этот ребус. У них не было сомнений в громадном превосходстве их расы над юными. Конечно же, они были способны на собственные хитрости. Но их сила была настолько велика, что от их хитростей никогда не требовалось подобной изощренности. Эти уловки были больше похожи на метафоры, ворлонцы и думали о них как о метафорах.

Но отвлекающий маневр лицедеев абсолютно не был похож на метафору. Он был отлично вписан в канву происходящих здесь и сейчас событий, опирался на мимолетные возможности, предоставляемые данной ситуацией, и мог сработать лишь в это конкретное время и в этом конкретном месте. Такой стиль мышления был абсолютно несвойственен ворлонцам.

Их обнаружил зонд, оставленный в системе Ланеп. Они улетали, великая, молчаливая миграция тех, кто выбрал свою узкую тропинку в этом конфликте, который скоро поглотит всех, кто остался. Улетавших магов было примерно на тридцать меньше, чем должно было быть. Возможно, они погибли на Вавилоне 5. Возможно, они отказались лететь вместе со всеми. Кош займется их поисками.

Среди них был тот, с кем он столкнулся, — маг, овладевший великой силой, излучавший мощный поток энергии. Зонд засек его в одном из кораблей. Этот лицедей ненадолго отделился от остальных и подобрал единственного выжившего в ходе гнусного эксперимента, проводимого в системе Ланеп. А потом присоединился к остальным. Слушая их переговоры, Кош узнал его имя — Гален.

Гален не поддался мечтам, внушаемым ураганом. Вместо этого он, рискнув собственной жизнью ради спасения другого, стал искоркой света в этом месте, почти полностью поглощенном тьмой. Этот лицедей сделал больше, чем сделал сам Кош. Он знал о проводящихся здесь экспериментах, знал, чем они неизбежно должны закончиться. И ничего не предпринял.

Лицедеи быстро совершили прыжок в гиперпространство. Кош был уверен, что они отступали в свое тайное убежище. Без помощи сотворивших их они окажутся неспособными пополнять свои ряды и постепенно все они состарятся и умрут. Но они наконец-то поняли, что верность принципам для них важнее физического выживания.

Кто-то скажет, что лицедеи могли сразиться с силами хаоса, но не сделали этого. Скажут, что они могли до сих пор сохранять надежду на возобновление союза с древним врагом после окончания войны. Но Кош был уверен в том, что лицедеи стали воплощением великой победы ворлонской философии.

Хотя на протяжении большей части своей истории они пребывали во власти анархии, они постепенно установили свои законы и добились их обязательного выполнения, они создали мимолетные шедевры великой красоты. В конце концов, эти орудия врага выбрали собственное вымирание, лишь бы не стать союзниками хаоса. Они лучше любого ворлонца поняли суть всех ворлонских учений: что некоторыми можно пожертвовать ради спасения всех остальных. Галактика многое потеряет с их уходом.

Кош знал, что скажут остальные. Что лицедеи давным-давно связались с тьмой, и что это было ценой, которую они должны были заплатить. Что уделом юных рас был порядок, повиновение, самопожертвование. Только так они смогут развиваться подобающим образом, смогут раскрыть свой бесконечный потенциал.

Но чувство неловкости, преследовавшее Коша с самого начала этой войны, усилилось. Каждая война несла с собой значительные перемены, одни расы умирали, другие обретали новое могущество. Уход лицедеев был лишь началом. Одна эра завершалась, другая начиналась. Но к чему это, в конце концов, приведет, по-прежнему оставалось для Коша загадкой.

Ему становилось все труднее держаться в стороне от юных рас, манипулировать, направлять, а потом наблюдать за тем, как враг сводил к нулю весь с таким трудом достигнутый ими прогресс. Ему все труднее становилось наблюдать за страданиями юных рас. Если бы только ворлонцы могли спуститься со своих высот и встать рядом с ними, сражаться вместе с ними. Возможно, не только юные расы должны жертвовать собой, но и ворлонцы тоже.

Они скажут, что он позволил сентиментальности ослабить дисциплину. Скажут, что правила ведения войны не должны быть нарушены, что он должен оставаться выше конфликта. Именно это он и делал.

Но лицедеи ушли.

* * *

Оно ласкало ее, и эта ласка была подобна легким прикосновениям губ, самым желанным ею. Потом ее кожа напряглась, потому что прикосновение становилось сильнее, постепенно обволакивало все ее тело, теплое, источающее силу. Потом оно полностью поглотило ее и, сверкнув возбуждающей вспышкой ощущений, между ними установилась связь. Она послала себя сквозь это. Сигналы распространялись по нервным путям, информация неслась по микросхемам. Оно становилось ею, и она становилась им. Кожа машины стала ее кожей, плоть и кровь машины — ее плотью и кровью. Она снова, наконец, стала единым целым.

Она быстро восстановила ритм циркуляции, активировала многоуровневые системы, заставила машину снова запеть марш, в котором никогда не изменится ни одна нота. Она встряхивалась, просыпаясь после тысячелетнего сна. Сила машины потекла сквозь нее, она снова почувствовала себя неутомимой, неуязвимой. Она с радостью принялась координировать и синхронизировать. Все системы машины проходили сквозь нее. Она была ее сердцем, она была ее мозгом, она была машиной.

Без нее она была никем, пустым местом, бестелесным духом, не имевшим ни цели, ни направления. Только в служении нуждам машины, только в выполнении приказов Ока находила она смысл жизни. Только тогда она могла ощутить целостность, могла познать возбуждение битвы, ощутить экстаз победы. Не существовало цели выше этой.

Стабилизируя работу долго спавших систем, она ожидала, что скоро снова сможет ощутить радость — головокружительную радость движения, возбуждение от прыжков в гиперпространство, красный экстаз боевого клича. Она будет петь ораторию кровопролитию. Она никому больше не позволит еще раз победить ее. Она вступит в битву и никогда не отступит, до тех пор, пока враг не будет окончательно уничтожен.

Теперь Анна снова обрела и тело, и личность, вместе они опять стали тем, кем им предначертано было быть — великим носителем хаоса и уничтожения.

Конец