Бумберг шел по берегу ручья, вертя головой по сторонам. Он был очень раздосадован тем, что из-за дурацкого сна растерял всех своих волкодавов, утратил медальон, да к тому же не смог встретиться со Старцем. В то же время, он чувствовал некоторую гордость: ведь ему удалось найти и сжечь Святой Крест! Кто другой смог бы так ловко устроиться поваром к последнему тамплиеру? Кто другой смог бы при помощи поддельного рекомендательного письма дать понять графу Сен-Клеру, что он знаком со знаменитым Котом Саладином? Верно, что граф уже слышал о Коте и его исторических изысканиях от старушки, заходившей как-то раз в гости, но именно он, Бумберг, навел графа на мысль заманить Кота в Куальнге и отнять у него медальон. Это он, вступив в клуб «Бэрримор», сумел наладить контакт с Тианом Обержином и получил у того ценную информацию о путешествии «Непобедимой Манны» в Ирландию. И наконец, именно он подслушал рассказ графа Сен-Клера о том, как тот увез Крест с Хаттинского холма в июльское утро 1187 года. Он захватил болтливого графа врасплох и заставил выдать Крест, спрятанный в потайной комнате его дома! А уж когда Бумберг вспомнил о том, как он сжег Крест во дворе Сен-Клер-холла, довольная улыбка триумфатора расплылась по его лицу.

В этот момент он увидел беседку, точно такую, как та, в которой когда-то он беседовал со Старцем.

— Одно из двух, — сказал себе Бумберг, — либо Старец уже там, либо он скоро туда придет!

Рассудив таким образом, он осторожно заглянул в беседку и в самом деле обнаружил там Старца, как всегда сидевшего в высоком кресле из слоновой кости. На столе перед ним лежал раскрытый медальон. Крышка стола под медальоном была словно круглый стеклянный иллюминатор. Сквозь этот иллюминатор Старец внимательно смотрел на что-то. Бумберг бесшумно приблизился к нему и тоже заглянул.

Он увидел улицу старинного города. Улица была вымощена булыжником, посередине ее проходила сточная канава. С правой стороны виднелась невысокая церковь, слева высилось огромное каменное здание с решетками на окнах. «Тюрьма?» — предположил Бумберг. На крыльце возле закрытых дверей этого здания четыре стражника играли в кости. Их командир, в кирасе и высоких замшевых сапогах, прохаживался по улице, словно ожидая кого-то. Временами он бросал неодобрительные взгляды на стражников, и цедил сквозь зубы: «Лентяи! Свиньи!» Бумберг уловил сильный гасконский акцент.

— Уж не тот ли это капитан, о котором рассказывал граф Сен-Клер? — спросил себя он.

В это время послышался стук копыт и на улицу влетел всадник на взмыленной лошади. Он был в зеленом камзоле, на котором красовались три лежащих леопарда, вышитых шелком.

— Вам приказ от Ричарда Львиное Сердце! — крикнул он и вручил капитану свиток пергамента с сургучной печатью. Капитан развернул свиток, прочитал приказ и ответил гонцу:

— Будет исполнено!

Тот кивнул головой, пришпорил лошадь и умчался. Дождавшись, пока всадник скроется за углом, капитан повернулся к стражникам, наблюдавшим за всей сценой с крыльца, и громко сказал:

— Король Англии Ричард Первый приказывает нам казнить всех сарацинских пленников!

— Как казнить? Почему? — удивились стражники.

— Без разговоров! Гоните пленников во двор и рубите им головы! — приказал капитан. Стражники, пожимая плечами и перешептываясь, поднялись и, открыв двери тюрьмы, направились внутрь. Капитан встал в дверях. Вид у него был взволнованный, рука лежала на рукояти меча. Через несколько минут из-за дверей тюрьмы стали раздаваться крики и стоны. Капитан плотно прикрыл двери, но это не помогало. В это на улице появился высокий рыцарь с рыжей бородой.

— Кто вы такой? — неприветливо буркнул капитан, когда тот приблизился.

— Лорд Норфолк. Что здесь происходит?

— Ничего особенного.

— Откуда крики?

— Стражники выполняют приказ короля Ричарда!

— Какой приказ? — спросил Норфолк.

— Казнить пленников!

— Что это значит? — вскричал изумленный лорд. — Покажите приказ!

Капитан, усмехаясь, передал ему бумагу. Норфолк развернул ее и начал читать:

— «Приказываю немедленно освободить пленников. Ричард»

Лорд перевел взгляд на капитана и тихо произнес:

— Измена!

Это было его последнее слово. Капитан выхватил меч и всадил его по рукоятку в грудь Норфолка. Затем, не говоря ни слова, он открыл двери тюрьмы, затащил тело внутрь и снова вышел наружу. Крики и стоны из глубины тюрьмы стали еще громче. Капитан с сожалением посмотрел на свои сапоги, запачканные кровью. В это время с церковной паперти напротив входа в тюрьму поднялся нищий и, ковыляя, приблизился к крыльцу.

— Пошел вон, попрошайка! — закричал на него капитан.

— Исчезнувший Имам не хочет мира с христианами, — ответил нищий. — Но ты пролил невинную кровь правоверных. Аллах накажет тебя!

— Ах вот ты кто! — сказал совсем другим голосом капитан. — Я сделал то, что вы хотели: сорвал мир между Ричардом и Саладином. Пойди и скажи своему Старцу, что, если завтра же он не заплатит мне тысячу динаров, то я передам Крест королю Франции. В конце концов, это мой король!

Нищий повернулся и хотел было спуститься вниз по ступеням тюрьмы, но запутался в своих лохмотьях и свалился прямо под ноги капитану. Тот брезгливо поморщился. Кряхтя и вздыхая, нищий поднимался, цепляясь за одежду капитана. Вдруг что-то произошло, капитан охнул и тяжело осел на землю. Нищий мгновенно соскочил с крыльца, перебежал улицу и скрылся в щели между домами. Бумберг заметил, что из-под кирасы капитана течет кровь.

Старец захлопнул медальон и посмотрел на Бумберга. Крышка стола снова стала непрозрачной.

— Я сжег Святой Крест! — сказал Бумберг. — Он хранился в тайнике у графа Сен-Клера.

Старец покачал головой.

— Ты сжег крест. Но был ли это Святой Крест? — спросил он.

— Ну разумеется! — воскликнул Бумберг. — Я проверил: этот Крест исцелил больного!

— Истина невзрачна, а ложь многолика. Не ошибается лишь Всевышний. Скажи, зачем тебе эта вещь? — спросил Старец, показывая на медальон.

— Чтобы путешествовать… Ну, я не знаю, — замялся Бумберг. — Он мог бы мне помочь добраться до сокровищ тамплиеров.

— Этот медальон поможет тебе лишь расстаться с жизнью, — сурово сказал Старец. — Отдай его тому, от кого ты его получил.

— Графу Сен-Клеру? — удивился Бумберг. — Но зачем? Он тамплиер, следовательно враг Исчезнувшего Имама.

— Лупус Игнациус не враг и не друг. Отдай ему медальон и предоставь Лупуса судьбе его.

— Хорошо, — несколько растерянно согласился Бумберг, — я только должен собрать собак и докторов…

— Ты отправишься сейчас, а не то будет поздно! — властно приказал Старец. Он швырнул бывшему дворецкому медальон. Тот поймал его и приготовился было произносить заклинание, но Старец сам скомандовал громовым голосом:

— Куальнге!

Робин и Кот стояли и смотрели на стену. Лампа «летучая мышь» догорала: керосин был на исходе.

— А между тем, — проговорил Кот, — мы знаем, что граф Сен-Клер, заблудившись в этой пещере, однажды вышел во дворец Прокаженного короля. И у него тогда не было никаких волшебных вещей.

— Наверно, волшебство шло ему навстречу, — предположил Робин.

— Может, нам вернуться и попробовать покричать в верхнем конце коридора? — спросил Кот. — Вдруг кто-нибудь придет на помощь — там же поверхность близко.

— Надо было сразу кричать! — ответил Робин. — Сейчас у нас не хватит керосина и на половину пути назад.

— Как бы не пропустить ужин… — горестно протянул Кот.

— Раз уж у нас есть сейчас время, Котуся, — сказал Робин, простукивая стены туннеля в надежде найти замаскированную дверь, — то я бы хотел поделиться с тобой некоторыми соображениями по поводу истории Крестовых походов.

— Очень интересно будет послушать! — грустно сказал голодный Кот, изучавший при свете «летучей мыши» рисунок щелей.

— В последнее время, — начал Робин, — исторические факты начали раскладываться по полочкам у меня в голове, и теперь судьба Святого Креста уже не представляется мне такой загадочной. В частности, мне теперь кажется очевидным, что в течение столетия, прошедшего от битвы при Хаттине до падения Акры и окончательной победы сарацин, Крест был там, в Святой Земле! Конечно, его могли увозить и привозить, граф Сен-Клер спускал его в подземелье, за него боролись асассины и тамплиеры, все это так. Но я уверен, Крест все время был поблизости — и когда Саладин воевал с Ричардом Львиное Сердце, и когда Легат Пелагий вел войну в Египте, и когда Император Фридрих подписывал мир с Аль-Камилом, и когда Султан Бейбарс, одолев монголов, повернул свою армию на Акру. Мне кажется, что все эти сто лет — последние сто лет Крестовых походов, Крест оказывал незримое влияние на события. Он постоянно упоминался при переговорах, его искали, о нем спорили, наконец, именно Крест был символом сопротивления Иерусалимского королевства в последние годы, когда положение его стало совершенно безнадежным.

— Возможно, ты и прав, — сказал Кот, — но мы, историки, привыкли верить фактам, а не эмоциональным рассуждениям.

— Не ворчи, Котик, ты просто хочешь есть и потому такой противный! — сказал Робин. — Итак, обратимся к фактам. В июле 1187 года Саладин разгромил войско короля Гвидо при Хаттине. Крест был спрятан графом Сен-Клером в подземелье, но затем попал в руки некого французского капитана, связанного с асассинами. Что он мог сделать с таким сокровищем? Продать его! Какой еще прок капитану от Креста? И скорее всего он предложил Святой Крест своим друзьям — асассинам. Но хотели ли они платить ему? По-моему, не в характере Исчезнувшего Имама торговаться с проходимцами да еще из-за святыни другой религии. Вероятнее всего, капитан был убит, а Крест спрятан где-то в Святой Земле. Асассинам Крест был не нужен, но они могли использовать его, как разменную монету. Саладин, как известно, воевал с ними, а затем, опасаясь за свою жизнь, заключил нечто вроде пакта о ненападении. Асассины могли пообещать ему Крест за какие-то крупные уступки — новые крепости, например. Саладин не нашел применения Кресту и потому не получил его. Но предложение асассинов наверняка оставалось в силе и после смерти великого Султана. Поэтому вопрос о Кресте вставал и при Аль-Камиле, и при Бейбарсе. И вот Бейбарс, кажется мне, принял это роковое предложение. Он получил Крест, но не отдал асассинам то, что они хотели, и был за это отравлен.

Тут «летучая мышь» погасла, и Робин прервал свою речь.

— Ну что ж, — ответил Кот, который не испытывал неудобств от темноты, — твоя версия практически совпадает с моей. Как я говорил еще до нашего отъезда в Ирландию, нет никаких сомнений в том, что Бейбарс передал Крест Эдуарду Английскому, чтобы добиться от него нейтралитета в войне с монголами. Будучи вероломным по натуре, Султан повернул свою армию против самого Эдуарда, едва добился победы над ханом Хулагу. Однако я не думаю, чтобы ему удалось вернуть Крест, тем более, что и Эдуард вскоре уплыл в Англию, чтобы занять престол, освободившийся после смерти Генриха Третьего.

— И мы опять возвращаемся к вопросу: увез ли Эдуард Крест с собой или оставил его в Акре? — подхватил Робин. — Очень жаль, что мы не успели расспросить графа Сен-Клера о его втором и третьем путешествиях в историю. Тем не менее, я практически убежден, что Крест остался в Иерусалимском королевстве.

— Почему же? — спросил Кот.

— По трем причинам. Первая: как мы знаем, в Вестминстере хранится небольшой кусок Креста. А зачем выставлять кусок, если есть целое? Вторая причина: граф Сен-Клер побывал на корабле Эдуарда. Если б Крест там был, то он знал бы, где он сейчас. А он, видимо, не знает. И наконец, третья причина, самая важная: как я уже говорил, Крест — символ Иерусалимского королевства. Немыслимо, чтобы жители королевства позволили вывезти его заграницу.

В этот момент в стене туннеля открылась дверца, и из нее брызнул свет.

— Ну наконец-то! — воскликнул Кот.

Они с Робином подбежали к двери и сразу же отпрянули назад: из освещенного проема дул обжигающий ветер и летели искры.

— Что это, пожар в подземелье? — удивился Робин.

— Хорошо, что я взял дождевой плащ, а не норковое полупальто! — сказал Кот, как следует закутался в плащ и осторожно заглянул в дверной проем.

— Там горит какой-то круглый объект, но можно пробежать мимо! — сообщил он через секунду. Тогда Робин тоже подошел к опасной двери. На расстоянии четырех шагов он увидел огненный шар, который крутился и разбрасывал искры. Они с Котом набрали в легкие побольше воздуха, зажмурились и пробежали мимо источника пламени. Едва они успели остановиться и отдышаться, как другой огненный шар со свистом обрушился на то место, где они только что стояли, разбился на две половины и залил все пространство на три метра вокруг горящей жидкостью.

— Это же «греческий огонь»! — догадался Кот.

— Точно! — согласился Робин. — И стреляют откуда-то оттуда, — и он махнул рукой в ту сторону, где небо полыхало над черными силуэтами крепостных стен.

Осмотревшись, Робин и Кот обнаружили, что стоят у подножия огромной квадратной башни, сложенной из каменных блоков немыслимых размеров. Башня эта была частью замка, расположенного на высоком утесе у моря. Почти к самому подножию этого утеса спускался город. Было видно, что когда-то он был богатым и процветающим: в зареве пожара были видны фасады дворцов, шпиль величественного собора, круглая рыночная площадь, сады, парящие над морем, и, наконец, порт с многочисленными причалами. Однако все говорило о том, что этот город постигла самая тяжелая катастрофа, которая может случиться с городом: он горел. Очагов пожара было пять или шесть, и стена пламени быстро двигалась к морю. На задымленных улицах метались толпы людей. Некоторые из них были в полном вооружении, другие едва одеты. Кричали дети. Ржали лошади. Люди теснились в узких переулках и на лестницах, спускавшихся в порт. Там, в порту, шел настоящий бой за места на борту нескольких галер, стоявших у берега. Несчастные беженцы прыгали в воду, чтобы потом вскарабкаться на борт корабля. Разъяренные матросы отпихивали их веслами: галеры и так были перегружены.

Вот прилетел еще один «греческий огонь» и разорвался прямо на палубе одной из них. Корабль тотчас же объяло пламя, люди стали спрыгивать с палубы в воду.

— Котик, знаешь что это? — неуверенно сказал Робин. — По-моему, перед нами Акра, а за спиной у нас Замок Паломника…

— Точно! — согласился Кот. — Видишь, там в далеке дворец Богаэддина Каракуша? Он сейчас загорится!

И в самом деле, пламя перекинулось на здание дворца. Было видно, как несколько человек на крыше пытаются остановить пожар и сбить пламя, но через минуту двое из них упали, сраженные стрелами, а остальные разбежались.

— Знаешь что, Котуня, — произнес Робин. — Хорошо бы нам где-то укрыться, ну хотя бы в замке. А то через четверть часа пожар доберется и до нас.

Бросая беспокойные взгляды на горящую Акру, Робин и Кот двинулись вдоль стены Замка Паломника. Каменная громада Замка казалась им надежным убежищем от греческого огня и стрел, которые то и дело свистели в воздухе. Вскоре они вышли к воротам. Подъемный мост, отделявший замковую скалу от песчаной косы, выходившей к Акре, был опущен, но в воротах стояла стража — несколько воинов в белых плащах с крестами. Робин уже подумал было, что непросто будет им пробраться внутрь, как вдруг стражники вышли из ворот и побежали по мосту в сторону Акры. Воспользовавшись этим, Робин и Кот юркнули внутрь и, никем не замеченные, притаились под аркой ворот, пытаясь понять, что же заставило стражников покинуть свой пост.

Вскоре они увидели движущуюся через мост небольшую процессию. Шесть воинов в белых плащах несли носилки, на которых кто-то лежал. Десять или двенадцать тамплиеров с обнаженными мечами шли по сторонам. Стражники широко раскрыли створки ворот и процессия быстрым шагом проследовала внутрь Замка. Кот успел уловить обрывок разговора между стражниками.

— Он убит? — спросил один.

— Ранен, но очень тяжело, — ответил другой.

— Сейчас сюда хлынут беженцы из Акры. Может быть, поднять мост?

— Не знаю, подождем приказа Магистра, если он еще жив.

Робин, который чувствовал, что их вот-вот заметят, потянул Кота за полу плаща. Они перебежали огромный замковый двор и нырнули в открытую дверь на его противоположной стороне. Дверь привела их к узкой и темной винтовой лестнице. Путешественники стали карабкаться по ней: Кот на мягких лапах впереди, Робин позади. На верхней площадке лестницы они обнаружили две двери. Из-за одной слышались голоса. Кот прижался ухом к двери и услышал такой разговор:

— …знаю, что мне осталось жить меньше часа.

— Да, Магистр.

— Может ли Замок обороняться?

— Да, у нас хватит запасов на полгода. Если те, кто сейчас в Акре, сумеют вернуться в замок, мы сможем продержаться против целой армии. При условии, конечно, что сюда не хлынут беженцы.

— Замок Паломника может принять две или три тысячи беженцев.

— Но тогда он не сможет выдержать осаду!

— Не важно, впустите толпу, накормите их. Если придут галеры с Кипра, отправьте туда сколько сможете людей. Попробуйте договориться с Султаном, чтобы он сохранил жизнь остальным в обмен на сдачу Замка.

— Замок Паломника достанется сарацинам?

— Да, но они не должны получить Святой Крест! В последний момент вы спуститесь через ту дыру на главной кухне.

— Будет сделано, Магистр!

— Все, ступайте. И пришлите мне священника!

Кот услышал шаги, которые приближались к двери, у которой он подслушивал. Саладин пулей отскочил от двери, схватил Робин за руку и дернул ручку противоположной двери, которая, к счастью, оказалась незапертой. Не успели они закрыть ее за собой, как на лестничную площадку кто-то вышел. Торопливые шаги застучали по ступенькам лестницы и вскоре затихли внизу.

Вздохнув с облегчением, Робин и Кот осмотрелись. На этот раз они оказались на маленькой смотровой площадке на верхушке донжона. Прямо над ними развевались два флага — белый, с двойным золотым крестом, и черно-белый. Внизу были видны замковый двор, надвратная башня и подъемный мост. Кот увидел, как по песчаной косе от Акры к замку движется обезумевшая толпа беженцев. Несчастные люди вязли в песке, падали, давили друг друга, поднимались и бежали вновь. Многие из них в ужасе оглядывались назад. Оттуда, из задымленных улиц Акры, уже вытекала лавина сарацинской кавалерии. Всадники с кривыми саблями приближались неумолимо, предавая смерти всех, кто попадался им на пути. Сопротивление врагу могли оказать лишь немногие. Короткие схватки, возникавшие то здесь, то там, неизбежно завершались быстрой победой сарацин. Их было слишком много, чтобы можно было мечтать остановить их.

Наконец, толпа достигла Замка Паломника. Мост был спущен, ворота распахнуты настежь. Ищущие спасения люди хлынули в ворота. Река беженцев вливалась в замок, тамплиеры показывали им дорогу во внутренние помещения. Из каминных труб повалил дым, Кот почувствовал запах варящейся похлебки. Кладовые Замка были распахнуты. Голодные люди хватали висевшие там окорока, лежавшие на полках сыры, разбивали винные бочки.

Между тем сарацины были уже близко. Последние счастливцы успели перебежать мост, уворачиваясь от сабель всадников. Несколько сарацин, увлекшись погоней, пронеслись через мост и ворвались было в Замок. Там на них обрушился град арбалетных стрел, ни один из всадников не смог спастись из западни. Заскрипел ворот, и мост начал подниматься. Разъяренные сарацины, видя, что в Замок им не попасть, обрушили свои сабли на тех несчастных, кто не смог добраться до этого последнего убежища христиан в Иерусалимском королевстве.

— А что известно про дальнейшую судьбу Замка Паломника? — спросил Робин.

— Султан аль-Ашраф пообещал сохранить жизнь беженцев, но, когда тамплиеры открыли ворота Замка, сарацины перебили их всех до единого, — грустно сказал Кот. — И боюсь, нам придется разделить их участь!