После завтрака Саладин пригласил Робина в свой кабинет и, расположившись в кресле за письменным столом, поведал ему об интересном путешествии по подземелью и удивительных свойствах медальона.
— Представляю, что может случиться, если мы его откроем! — сказал задумчиво Робин, когда Кот закончил.
— А я совершенно не представляю! — произнес Кот. — А между тем уже четверг, и завтра после обеда я должен отправить новое донесение клирику Игнатию!
— Не нравится мне этот клирик… — вздохнул Робин. — А что если нам еще раз сходить в подземелье и посмотреть, что там происходит?
— Единственная сложность в том, что вход находится в Бабушкиной спальне, а Бабушка как раз отправилась туда с каким-то кроссвордом, — сказал Кот.
— Ничего! Можно войти через кухню! Ведь вы же оттуда вышли? — предложил Робин.
— Ох-ох-ох, — недовольно сказал Саладин. — Давай пойдем туда через полчаса. Сейчас мне необходимо предаться углубленным размышлениям!
— Хорошо, Котик, только не спи! — согласился Робин и вышел из кошачьего кабинета.
Когда он вернулся туда полчаса спустя, Саладин лежал на диванчике, укрывшись шотландским пледом, и мирно посапывал.
— Кот, вставай, пора идти! — недовольным голосом сказал Робин.
— Я вовсе не спал! — заявил Саладин, открыв один глаз. — Я анализировал исторические факты, — и он снова закрыл этот глаз.
— Ну и что, пришел ли ты к какому-нибудь выводу? — нетерпеливо спросил Робин.
— Да, — ответил Кот, — я пришел к выводу, что мы с Бабушкой наблюдали беседу брата Людовика Святого, короля Сицилии Карла Анжуйского, с каким-то генуэзским купцом. Карл Анжуйский отнял Сицилию и Неаполь у несчастных потомков императора Фридриха Гогенштауфена, объявил себя королем Иерусалимским и даже стал претендовать на титул Латинского императора…
— Очень хорошо, — сказал Робин, — теперь мы наконец пойдем в подземелье?
Кот не спешил с ответом. Робин прошелся взад-вперед по его комнате и вдруг устышал чей-то храп. Не веря своим ушам, он повернулся к кровати. Кот опять спал!
— Ленивый толстый Кот! — вскричал Робин. — Если ты не встанешь немедленно, я пойду один.
Саладин, как ужаленный, вскочил с кровати.
— Должен тебе заметить, — укоризненно сказал он Робину, — что грубая брань и жестокие оскорбления не заставят меня сделать ни шагу!
— Значит, ты не идешь? — робко спросил Робин, который и сам понял, что перестарался с «толстым котом».
— Напротив! — свирепо сказал Саладин. — Я иду, но не под твоим давлением, а как суверенная независимая личность!
С этими словами он выскочил из комнаты и, размахивая хвостом, устремился на кухню. Не говоря ни слова, Робин и Кот проскользнули мимо Тиана Обержина, увлеченного варкой ухи, распахнули потайную дверцу и нырнули в подземелье.
Сводчатые переходы показались Коту более сырыми и мрачными, чем в прошлый раз. Медальон больше не сиял, как факел, а едва светился красноватым огоньком.
— Куда нам идти? — спросил Робин.
— Мне кажется, что туда! — не очень уверенно ответил Кот и медленно двинулся в один из боковых коридоров. Летучие мыши шелестели над головами путешественников, а под ногами то и дело шныряли мыши обычные.
— Брр, — фыркнул Робин, — Саладинчик, может ты их прогонишь? Кот ты все-таки или нет?
— Сейчас некогда! — буркнул в ответ сердитый Кот.
Пройдя в молчании несколько сумрачных залов и темных коридоров, путешественники заметили впереди светящуюся точку.
«Это приемная Карла Анжуйского», — решил Кот и устремился вперед. Как и в прошлый раз, точка превратилась в освещенный оконный проем. Подбежав к нему, Робин и Кот заглянули внутрь. К удивлению Саладина, вместо уютной гостиной с камином, перед ними предстала внутренность какого-то обширного шатра. Пол его был устлан коврами, на которых то там, то сям валялись шелковые подушки. Горело несколько вонючих сальных ламп. Посреди шатра на небольшом возвышении сидел по-турецки сумрачный человек с плоским узкоглазым лицом. На голове его была маленькая шапочка-тюбетейка, расшитая золотыми нитями. Время от времени он подносил к губам чашу с чем-то вроде молока. Слева и справа от него стояли телохранители с обнаженными саблями в руках.
— Что это такое? — удивился Робин.
Кот хотел было ответить, что, по-его мнению, это шатер татарского хана, но в этот момент двери шатра распахнулись и двое воинов грубо впихнули внутрь совершенно удивительного человека. Кот даже зажмурился от сврекания драгоценных камней на его одежде. Это был, очевидно, богатый арабский шейх. Кот заключил это по его холеной черной бороде и белой шелковой чалме, украшенной изумрудами. На ногах шейха были сафьяновые туфли, расшитые жемчугом. Пояс его сверкал сапфирами и алмазами. Пальцы рук были унизаны драгоценными перстнями. При всем при этом человек выглядел смертельно испуганным. Войдя в шатер, он споткнулся о подушку и чуть не упал, но быстро поднялся, огладил свою бороду и с достоинством поклонился узкоглазому человеку.
— Великий хан, — сказал он, — волей всемогущего аллаха, я тридцать седьмой Халиф Багдада и повелитель всех правоверных!
Хан медленно отпил из своей чаши и спросил:
— Почему городские ворота еще заперты?
Два телохранителя подняли свои сабли и двинулись в сторону Халифа. Тот затрясся от страха.
— Прежде чем отдать приказ о сдаче города, я бы хотел получить от вас обещание, что он не будет подвергнут грабежу и разрушению! — быстро заговорил он. — Мы готовы заплатить выкуп, равного которому не получал еще ни один завоеватель! У меня во дворце есть потайная комната, до потолка наполненная бесценными сокровищами! Мои предки шесть столетий копили и бережно хранили их. Я готов отдать их вам и вашим доблестным воинам!
— Отрубите ему уши! — вдруг тихо приказал хан.
— Стойте! Стойте! — в ужасе воскликнул Халиф. — Я отдам приказ открыть ворота! Дайте мне перо и пергамент!
Хан кивнул. Слуга-китаец быстро внес столик с письменным прибором. Халиф дрожащей рукой написал несколько слов и передал свиток одному из телохранителей хана.
— Ты пойдешь к воротам, — сказал хан телохранителю. — Из города никого не выпускать! Ты пойдешь вместе с ним, — велел он другому телохранителю, показывая на халифа. — Он покажет потайную комнату!
Поклонившись, оба воина вышли, толкая перед собой несчастного Халифа. Когда завеса у выхода из шатра запахнулась за ними, хан хлопнул в ладоши. Вошел старый монгол с золотой табличкой на лбу. Хан приказал ему:
— Город сжечь! Всех жителей истребить! Не трогайте только христиан!
— Какой ужас! — прошептал Робин, когда они шли назад по коридору в красном свете медальона. — Эти варвары разрушат и сожгут такой прекрасный город!
— Интересно другое, — заметил Кот, — хан Хулагу (а это был несомненно он) распорядился щадить христиан. Недаром Людовик Святой возлагал такие надежды на монголов, а армяне и грузины прислали по несколько тысяч воинов, чтобы помочь хану взять Багдад.
— Но ведь потом монголы приняли ислам? — спросил Робин.
— Да, большинство из них! — сказал Кот. — Но вначале они отдавали предпочтение христианству, женились на византийских принцессах и тому подобное…
— Почему же потом они повернулись к другой религии?
— Это одна из исторических загадок! — глубокомысленно произнес Кот.
Некоторое время они шли молча.
— Какое интересное у нас подземелье! — сказал наконец Робин. — Сколько в нем еще таких окон в разные исторические эпохи?
— Не знаю! — отозвался Кот. — Мы могли бы назвать его «Историческое подземелье»!
— Может лучше «Подвал времени»? — предложил Робин. — Неплохо бы снять его карту.
— Боюсь, она окажется величиной с Mapamundi! — сказал Кот, которому начало казаться, что они идут куда-то не туда. Коридор уходил налево вверх и сужался.
— Котик, как хорошо, что ты прекрасно видишь в темноте! — сказал Робин. — А то, по-моему, этот медальон уже совсем погас!
И действительно, медальон, который всю дорогу мерцал, как уголек, совсем побледнел и был уже едва различим в лапе Кота.
— Держись за мой хвост! — предложил Кот Робину, — тут пол неровный, можно споткнуться.
Робин взял его за хвост и они стали пробираться дальше. Коридор вдруг стал спускаться так же резко, как до этого поднимался. Медальон совсем погас.
— Не нравится мне это! — пробормотал Кот, принюхиваясь. — Пошли лучше назад!
Он повернулся на месте. Робину, который держался за кошачий хвост, пришлось описать дугу.
— Знаешь, Котик… — начал было он, но в этот момент споткнутся, выпустил хвост и полетел на землю.
— С тобой все в порядке? — спросил Саладин оглядываясь. Он с ужасом заметил, что Робин упал на край какого-то черного провала.
— Да! — бодро сказал Робин, встал на ноги и сделал шаг не в ту сторону.
— Стой! — заорал Кот, но было уже поздно. С удивленным возгласом Робин полетел в пропасть. В ту же секунду медальон засиял в лапе Кота ярко-синим цветом, и на крышке появилось изображение летящего Робина. Оно удалялось, пока не исчезло где-то в дали.
Ошарашенный Кот подошел к краю провала. Пропасть была настолько глубока, что ничего разглядеть ему не удалось.
— Робин, где ты?! — заорал Кот что было сил. Эхо трижды повторило его слова. Робин не отвечал.
— Во всяком случае, не было ни стука тела, ни криков, — утешал себя Кот. — Может, он летит себе и летит, как Алиса в Стране Чудес?
Но на душе у Кота было неспокойно. Он представил себе, как вернется к Бабушке и расскажет ей, что произошло, и как потом непременно будет обморок, и как он, бедный Кот, останется один на один со всеми проблемами и наверно умрет от печали. «Нет!» — решил Кот: «Я ничего не скажу Бабушке, пока не отыщу Робина, а если он сломал ногу, то я привяжу его к своему хвосту и оттащу в больницу, а Бабушке скажу, что у него легкий насморк!»
Затем Кот принялся думать, как ему спасать Робина. Он осмотрелся по сторонам. В неровных стенах коридора то и дело попадались небольшие ниши, в которых валялся всякий хлам: ржавые чайники, поломанные швабры, даже что-то вроде каменных топоров.
— Вот уж действительно, подвал времени! — сказал себе Кот. — А нет ли тут хотя бы веревочной лестницы?
Он внимательно осмотрел несколько ближайших ниш. Перепачкавшись грязью, Кот в конце концов извлек из одной из них старую бельевую веревку.
— Выдержит она меня или нет? — рассуждал вслух Саладин. — Ладно, даже если не выдержит, я рискую только свалиться туда же, куда и Робин, а это в данной ситуации не такое уж плохое решение.
Он привязал веревку к какому-то выступу в скале, бросил другой конец в пропасть, вцепился в веревку всеми четырьмя лапами, обвил ее хвостом и медленно заскользил вниз.
— Вот тут-то я похудею! — думал Саладин, спустившись на несколько метров.
— А что если веревка кончится? — подумал он еще через несколько метров.
— Пора сделать привал! — сказал он сам себе, когда от края пропасти его отделяло уже добрых двадцать метров.
Он нащупал выступ в стене и довольно удобно уселся на него. Переведя дыхание, Кот посмотрел вверх, но ничего интересного не увидел. Затем он посмотрел вниз и увидел несколько светящихся желтых точек.
— Хищные звери! — подумал Кот, и сердце его сжалось.
Затем он взглянул на медальон и обнаружил, что тот светится уже не синим, а угрожающе красным светом.
— Ну вот, сигнал опасности! — пробормотал Кот. — Что же делать? Спускаться на съедение пещерным чудовищам или подниматься, бросив Робина в беде? Другой кот вскарабкался бы наверх, не медля ни минуты, но я, благородный барон Саладин, лучше погибну в когтях тигра, чем покину бедного Робина в трудную минуту!
И храбрый Кот со слезами на глазах продолжил путь. Через пять или семь метров он убедился, что первая светящаяся точка вовсе не является глазом тигра, а скорее похожа на одно из тех окон, через которые он наблюдал сцены из прошлого. Спустившись пониже, Кот завис на уровне окна. Оно выходило прямо в море. Кот почувствовал запах водорослей, на него пахнуло соленым ветром. Совсем рядом с ним, над водой появился перископ какой-то подводной лодки.
— Уж не наша ли это «Манна»? — подумал Кот. Но субмарина всплыла на поверхность, и Саладин разглядел номер «U52». На расстоянии в несколько кабельтовых Кот разглядел силуэт броненосца под английским флагом. Орудия броненосца поворачивались в сторону подводной лодки. Через мгновение лодка дала торпедный залп. Не дожидаясь, пока броненосец откроет ответный огонь, Кот соскользнул ниже по веревке.
— Похоже на Первую мировую войну! — проворчал он и двинулся дальше. Несколькими метрами ниже располагалось другое окно. Заглянув в него, Кот обнаружил карре английских гренадер в медвежьих шапках, отражавших меткими залпами бешеную атаку французских кирасир.
— Ватерлоо! — решил Кот и пополз еще дальше.
В третьем окне герцог Мальборо командовал осадой Лилля, в четвертом рубили голову королю Карлу Первому. В метре от пятого по счету окна веревка кончилась.
Кот висел и смотрел вниз, а там из глубины мерцали новые окна. Конца удивительному колодцу видно не было. Лапы Саладина нестерпимо ныли, хвост, казалось, вот-вот отвалится. О том, чтобы лезть вверх нечего было и думать. Кот с тоской поглядел на медальон. В беспокойном красном свете он увидел Робина, который сидел за столом и ел стерляжью уху с расстегаями.
— Робин, где ты? — вскричал Кот. Ответа не было.
Саладин почувствовал глубокую обиду: он страдает в бездонном колодце, спасая Робина, а Робин сидит себе и закусывает! И еще смеет называть его толстым и ленивым! Ничего, он еще пожалеет! Он пожалеет, когда узнает, что из-за него, черствого и бессердечного, оборвалась жизнь смелого и благородного, мудрого и проницательного, находчивого и изобретательного, стройного и элегантного Кота Саладина!
Подумав все это, Кот глубоко вздохнул, зажмурился, разжал лапы и с жалобным мяуканьем полетел вниз в колодец.