В Берлин Сергей прилетел ночью. В аэропорту его встретил представитель фирмы «Тролл» Петер Харстер. Мужчины обнялись как закадычные друзья, хлопая друг друга по спине. Петер был старше Жигарёва на пять лет и неплохо говорил по-русски. В молодости он был удостоен чести возглавить строительный отряд, сформированный из комсомольцев ГДР, и два года трудился в Сибири на строительстве БАМа. Там он и выучился русскому языку.

— Как долетел? — спросил Харстер и подхватил спортивную сумку Жигарёва.

— Нормально, — ответил Сергей. — Полет прошёл без происшествий.

Ему стало неловко от учтивости немца, он попытался воспротивиться непривычной для него любезности и потянул ремень сумки на себя.

— Позволь, Петер, я сам понесу.

— Ты не доверяешь мне? — рассмеявшись, поинтересовался немецкий партнёр. — У тебя там что-то хрупкое? Или очень ценное?

— Ни то, ни другое, — смущённо ответил Сергей.

— Тогда не стоит беспокоиться. Доставлю твой багаж к машине в полной сохранности.

Харстер подошёл к чёрной «Ауди», у которой их ждал худощавый пожилой немец высокого роста.

— Знакомься, — сказал Петер. — Это Гюнтер, мой коллега и водитель в одном лице.

— Очень приятно, — Жигарёв протянул немцу руку, представился:

— Сергей. Сергей Жигарёв.

— Мой коллега не говорит по-русски, — сообщил Петер. — И по-английски тоже. Но это не беда, вы будете понимать друг друга без слов. Он что-то произнёс на немецком языке, после чего Гюнтер рассмеялся.

— Что ты ему сказал? — спросил Сергей.

— Предложил за ночь освоить телепатические способности, иначе его ждёт увольнение.

Сергей взглянул на Гюнтера, тот вновь рассмеялся. Потом взял сумку и поместил в багажник.

— Надо ехать, — сказал Петер и предложил Сергею занять место на переднем сиденье. Через несколько минут их машина на большой скорости уже неслась в сторону небольшого городка, расположенного в трёх десятках километров от Берлина. Там у Харстера имелся небольшой особняк, в нём он проживал со своей женой Кристой, а неподалёку располагался маленький двухэтажный отель, в котором предстояло скоротать ночь Сергею.

Одноместный номер, забронированный для Сергея, был небольших размеров, но очень уютный. В нём имелось всё самое необходимое для проживания. Даже небольшой мини-бар был вмонтирован в тумбочке под телевизором. Петер собственноручно продемонстрировал его содержимое. По лицу было видно, что сделал он это с большим удовольствием.

— Можно воспользоваться после душа, — с улыбкой подмигнул он, встряхнув на ладони стограммовую бутылочку водки. — Чтобы четырёхчасовая разница во времени не повлияла на твой сон. Завтра нас ожидает плотный график работы, ты должен быть в форме.

Пожелав спокойной ночи, Харстер покинул номер.

Сергей принял душ, выпил баночку пива, и, распаковав плотный конверт из одеяла, нырнул в постель.

Разница часовых поясов действительно сыграла злую шутку. Биологические часы Сергея сработали безукоризненно. Он проснулся с удивительной точностью в то время, к которому был приучен его организм. Долго лежал, разглядывая интерьер, не зная, как скоротать время. Наконец встал, прошёл в ванную комнату, привёл себя в порядок и спустился в ресторанчик на первом этаже. Его встретила опрятно одетая блондинка лет сорока. Немка была статной и неторопливой в движениях. Крупная грудь выпирала из разреза на платье. Короткие рукава обрамлены белоснежными манжетами, такой же белизны покоился на шее широкий кружевной воротник. Длинные светлые волосы были уложены аккуратным клубком на затылке и скреплены двумя крупными заколками по бокам.

— Гутен морген, — произнесла женщина, завидев Жигарёва в зале, и сделала шаг навстречу. Чистейшей голубизны глаза немки игриво сверкнули.

— Гутен морген, — незамедлительно ответил Сергей, поражаясь удивительно белой оболочке глаз.

— Кафи, ти? — спросила хозяйка ресторанчика по-английски.

— Блэк ти, — ответил Сергей, продолжая нелепо торчать на одном месте.

— Битте, битте, — пригласила немка, указывая на закуски маленького шведского стола, расположенного в углу зала, и залопотала что-то по-немецки, не переставая улыбаться.

Сергей налил стакан сока, положил на тарелку пластинку сыра, две маленьких сосиски, кусочек хлеба, водрузил в специальную вазочку варёное яйцо, в два приёма переправил всё это на столик и принялся завтракать. Немка принесла чай, поставила на край, не забыв при этом обнажить в улыбке ровные белоснежные зубы. Сергей поблагодарил женщину молчаливым поклоном.

Едва он успел закончить трапезу, как в зале появился Гюнтер. Перебросившись несколькими фразами с хозяйкой ресторанчика, он стремительным шагом направился к столику Жигарёва. Поздоровавшись, Гюнтер приблизил к лицу Жигарёва руку с большими швейцарскими часами. Проведя пальцем по окружности циферблата от неподвижной минутной стрелки, он остановил его на цифре шесть и показал в окно. Сергей понял, что через пятнадцать минут они должны покинуть отель.

— Гут, — сказал он и отправился в номер. Быстро собрал свои вещи и уложил в сумку. Ему почему-то было жаль покидать этот скромный отель с домашним уютом. Может быть оттого, что отель был немноголюден, и тишина благотворно подействовала на него, а может, в душу запала гостеприимная хозяйка с большими глазами цвета ясного неба. Прожив холостяком два десятка лет, Сергей в последнее время стал замечать, что красивые женщины с первого взгляда порождают в нём непреодолимую плотскую страсть. Кровь, словно по мановению незримой руки, начинала вскипать, сладостно толкаясь по жилам. Возникающее чувство неудержимо толкало его на достижение цели: он дарил цветы, делал подарки, приглашал на ужин. Это срабатывало, женщина в конечном итоге оказывалась в его объятиях. Но, странное дело, когда бурная ночь истекала, Сергей охладевал к избраннице, будто трезвел. Почему так происходило, он не мог объяснить. Однажды поделился своими мыслями с другом. Тот рассмеялся и сказал:

— Это инстинкт самца, Серёга, что тут непонятного? Природа наделила тебя завидной любвеобильностью, только и всего. Радоваться надо, что в пятьдесят пять лет тебя привлекает каждая юбка. Джеймс Бонд не задумывался ни о чём, когда укладывал в постель красоток. И не мучился совестью при расставаниях с ними. Так что, следуй его примеру и не дёргайся понапрасну. Твой дружок, которого ты прячешь под одеждой, сам подскажет тебе, когда следует остепениться. При закоренелой холостяцкой жизни всё позволительно. Люби красавиц, мой друг, люби на зависть импотентам.

Гюнтер подогнал машину к воротам особняка Харстера. Тот уже ждал их. В двух шагах позади него стояла женщина. Она была как две капли воды похожа на хозяйку ресторанчика в отеле. Сергей вышел из машины, поздоровался с Петером, отвесил поклон женщине.

— Моя супруга, — представил свою вторую половину Петер. — Её зовут Криста.

Женщина подошла ближе, протянула Сергею руку.

— Очень приятно, — произнёс он, слегка пожимая тонкую ухоженную ладонь Кристы, и заглянул ей в глаза. Они были такими же ярко-голубыми, как у женщины в отеле. Сергей насмелился спросить у Петера:

— Скажи, не родственницу ли я видел сейчас в отеле? Уж сильно похожа она на твою Кристу.

— Это её младшая сестра Габриэле, — ответил Петер с улыбкой. — Она владеет отелем, в котором ты останавливался. Криста ей помогает, когда в отель прибывает много гостей. Тебе понравилась Габриэле?

— Красивая женщина, — ответил Сергей.

— Ты ей тоже понравился, я в этом не сомневаюсь, — отметил Петер и многозначительно посмотрел Гюнтеру в лицо. Что означал этот взгляд, Сергей не мог даже предположить, и счёл промолчать.

— Сейчас мы едем в «Берлинвассер», там нас ждёт господин Белзел, — сообщил Харстер, как только Гюнтер вырулил на основное шоссе. — Он проведёт экскурсию по очистным сооружениям, покажет, как работают модули на очистке стоков.

— У меня будет возможность ознакомиться с документацией? — поинтересовался Жигарёв.

— Несомненно. Ты сможешь получить любой документ, который тебя заинтересует.

— Изготовление установки ведётся в Берлине?

— Нет. Комплектация для испытаний проводится во Франкфурте на Майне. Послезавтра нам предстоит туда отправиться. Ты должен участвовать в испытаниях отдельных узлов, тебе нужно будет подписывать акт.

— Сколько времени мы там проведём? — поинтересовался Жигарёв.

— Дня три, четыре. Всё будет зависеть от результатов испытаний. Раньше такие работы проводились в Антверпене, там был наш филиал. Сейчас всё оборудование перевезли во Франкфурт.

— Петер, ты можешь выполнить мою личную просьбу? — спросил через некоторое время Сергей.

— Если она будет мне по силам, — с улыбкой ответил Харстер.

— Мне нужно разыскать одну женщину, — Сергей пристально заглянул в лицо Петера. — Для меня это очень важно.

— О-о, Сергей, нет проблем! — заверил Харстер.

— Но у меня недостаточно данных на неё, — пояснил Жигарёв. — Я знаю всего лишь её имя, фамилию, и то, что она проживала десять лет назад во Франкфурте на Майне. У неё была маленькая швейная мастерская, и ещё она — тайка, родом из Паттайи.

— Этого вполне достаточно, Сергей, — успокоил Петер. — Нужно только всю информацию изложить на бумаге.

— Хорошо, я напишу. Сколько потребуется времени, чтобы получить результат?

— Как говорят русские? Утром — деньги, вечером — стулья. — Харстер рассмеялся и тут же пояснил:

— Одно время я работал в правительстве Франкфурта, у меня там остались друзья в полиции.

— Петер! — радостно воскликнул Сергей. — Я вспомнил! Женщина, которую тебе предстоит разыскать, тоже работала в полиции, она служила в интерполе.

— О-о, тогда это упрощает дело! Можно считать, что адрес женщины уже в твоём кармане, — вновь рассмеялся Харстер.

Весь день до позднего вечера Сергей посвятил изучению работы модульной фильтрационной системы. Переодевшись в рабочую одежду и вооружившись инструментом, он принялся вскрывать резервное оборудование самостоятельно, заглядывал вовнутрь, познавая механизм работы отдельных узлов. Немецкие специалисты были крайне удивлены, когда услышали от Жигарёва необычную просьбу о выдаче ему разрешения покрутить гайки собственноручно. Они поняли его просьбу не сразу. Их директор был менеджером, рассматривать внутренности агрегатов у него и голову не могло прийти.

Вечером приехал Гюнтер, отвёз Сергея в ресторан поужинать, где его ждал Харстер.

— Ну как, освоил профессию наладчика? — шутливо спросил Петер.

— Освоил, коллега, освоил. Не вижу ничего смешного в моих действиях, — недовольно проговорил Жигарёв. — Между прочим, я таким способом косвенно помогаю продвигать продукцию вашей фирмы на российский рынок.

— Как это? — в недоумении спросил Харстер.

— Очень просто, — усмехнулся Сергей. — Технология очистки воды с помощью модулей фирмы «Тролл» впервые будет использована в России. Немногие руководители, как я, осмелятся рисковать своей репутацией, покупая кота в мешке. Брать кредит в банке никто из них не решится. Я это знаю точно, можешь поверить мне на слово. Чтобы получить деньги из бюджета — нужна безупречная доказательная база, что установка работоспособна, а её приобретение экономически выгодно. Как ты думаешь, к кому в первую очередь обратится русский мужик? К тебе или ко мне?

Харстер долго молчал, сосредоточенно орудуя вилкой в салате. Потом, подняв глаза от тарелки, неожиданно спросил:

— А не выпить ли нам водки?

— Чтобы лучше понять друг друга? — усмехнулся Сергей.

— Да, да, чтобы понять друг друга.

Петер поднял со стола маленький зелёный флажок и взмахнул им несколько раз. И только тут Жигарёв обратил внимание на необычность обслуживания посетителей ресторана. Заказ блюд и напитков напоминал некую игру с использованием детской железной дороги. Рельсы были подведены к каждому столику. В конце зала находился диспетчерский пункт. За пультом восседала женщина в форме железнодорожника. Получив от посетителя сигнал флажком, она отправляла к его столику паровозик с несколькими вагончиками. Клиент опускал карточку заказа и нажатием кнопки отправлял паровозик обратно к диспетчеру. Когда заказ был готов, паровозик, взрывая тишину пронзительным гудком, доставлял его заказчику. Всё выглядело так забавно, что люди на некоторое время превращались в детей.

— Да, ты прав, Сергей, — с большим запозданием ответил Харстер. — Люди пойдут к тебе. Твоё слово для них будет более убедительным, чем моё. Русский менталитет. Семь раз отмерь — один раз отрежь. Вы, русские, привыкли всё щупать руками, и только потом принимать решения. На БАМе я имел возможность убедиться в этом.

— Это хорошо или плохо?

— Не берусь судить. Что немцу хорошо — плохо русскому, и наоборот. Традиции и привычки народов формируются веками.

— Вот представь, Петер, смонтируют твои люди модули, сдадут мне их по акту и уедут восвояси. А живём мы с тобой не через дорогу, в гости друг к другу ходить каждый день не получится. Случись сбой в работе какого-нибудь узла в агрегате, к кому мне обращаться? — Сергей внимательно посмотрел в глаза Харстеру. — Правильно. Придётся засучить рукава и устранять неполадки самостоятельно.

— Мы предусматриваем заключить с вами договор сервисного обслуживания, — возразил Харстер. — В межремонтный период никаких неполадок не должно быть. Всё оборудование работает в автоматическом режиме в соответствии с заложенной программой.

— Ты правильно говоришь, дорогой Петер. В вашей Германии всё так и будет. А у нас в России могут возникнуть такие непредвиденные обстоятельства, которые программа не предусматривает. Вот я и хочу сам познать назначение каждого винтика. Меня так выучили на флоте. Там, между прочим, каждый матрос в экстренной ситуации способен управлять подводной лодкой в одиночку.

Харстер недоверчиво посмотрел на Жигарёва, сказал:

— Тебе виднее, Сергей. Крути гайки, щупай внутренности, если для тебя это так важно. С моей стороны не будет препятствий. Давай выпьем за взаимопонимание.

— Давай, — согласился Сергей, поднимая маленькую рюмку, похожую на напёрсток.

На следующий день ему выделили помощника, который владел английским языком. Звали его Марио. Он работал по ремонту и обслуживанию фильтров с момента их появления в промышленности и знал все тонкости работы. Марио отвечал на многочисленные вопросы Жигарёва без запинки. Сергей остался довольным от общения с ним.

Вечером опять подъехал Гюнтер на чёрной «Ауди», передал записку от Петера.

«Прошу извинить, что не могу с тобой поужинать. Появились срочные дела. Гюнтер получил от меня все инструкции, доверься ему. Во Франкфурт отправишься завтра. Твою просьбу я передал друзьям из полиции. С уважением, Петер», — говорилось в записке.

— Куда мы едем? — спросил Сергей у Гюнтера, забыв на мгновение, что тот не понимает по-русски. Сообразив, что это вопрос в пустоту, он безнадёжно махнул рукой и всю дорогу молчал, поглядывая в окно.

Машина остановилась у отеля, в котором ему пришлось заночевать по прибытию в Германию. Почему Петер направил его сюда, спрашивать было бесполезно. Гюнтер вышел из машины и жестом руки пригласил Сергея следовать за ним. В отеле их встретила Габриэле и, к удивлению Сергея, проговорила по-русски, правда, с большим акцентом:

— Петер сегодня занят, по его просьбе я вас буду развлекать. — Глаза очаровательной немки загадочно блестели.

— Вы неплохо говорите по-русски, — похвалил Сергей. — Почему же так тщательно скрывали от меня свои способности?

— Я не знала, что вы из России, — ответила Габриэле в своё оправдание. — И Петер прежде ничего не говорил мне о вас.

— А в вашем отеле, конечно же, не принято заводить разговор с неизвестными людьми, — улыбаясь, продолжил Сергей, воспользовавшись пришедшим на ум названием главы романа «Мастер и Маргарита», правда, несколько переиначив его.

— Да, это так.

— И как вы собираетесь меня развлекать? Вы ведь не сможете оставить без внимания других гостей, не так ли? Мне кажется, они без вас просто погибнут, — отвесил комплимент Жигарёв, примечая, как увлажнились бездонные глаза Габриэле.

— Сегодня в моём отеле нет постояльцев, кроме вас, — томным голосом ответила хозяйка. — До утра никаких гостей не ожидается. — Габриэле остановила на лице Жигарёва обещающий взгляд.

«Она явно запала на меня, — подумалось Сергею. — Интересно, что же надумала эта немецкая хищница? И как вообще вести себя в подобной ситуации? Это ведь не Росссия — родная страна, где каждый свой шаг всегда предсказуем. Здесь иностранное государство с совершенно другими законами. Что, если мои плотские порывы она расценит как посягательство на честь и достоинство немецкой женщины? Возьмёт и обратится в полицию, действия которой мне не оспорить? Вот загадка, чёрт возьми! А вдруг это Петер всё подстроил, надумав собрать на меня компромат, а потом использовать в корыстных целях?»

Но возникшие опасения, как потом выяснилось, были напрасными. После ужина Габриэле предложила прогуляться по посёлку. Женщина оказалась словоохотливой современной спутницей, обладающей большой эрудицией. Скованность между ними быстро улетучилась. Они бродили по тихим улочкам посёлка и непринуждённо болтали обо всём. Из рассказа Габриэле следовало, что детство её прошло в Берлине. Родители работали на территории одной из советских воинских частей, часто брали её с собой. Там она подружилась с детьми советских офицеров, научилась говорить по-русски. В России не была ни разу, о чём очень сожалеет. В Берлине получила высшее образование, стала психологом. После демонтажа знаменитой «стены», устроилась на работу в западном Берлине. Там повстречала будущего мужа. Но супружеская жизнь не сложилась, после пяти лет брака они с мужем мирно расстались. От мужа ей достался отель.

— Так вот и живу в одиночестве, детей мне Бог не дал, — с грустью закончила повествование о себе Габриэле.

— С трудом верится, чтобы у такой импозантной женщины не нашлось больше поклонников, — осторожно заметил Сергей и заглянул в глаза Габриэле.

— Напрасно вы думаете, Сергей, что красивая женщина не может быть одинокой. Одиночество — это болезнь. И если оно принимает затяжной характер — наступает апатия. Тогда только избранный поклонник способен стать её доктором. И даже такие мимолётные встречи не всегда вызывают в душе женщины положительные эмоции. — Габриэле задумалась на несколько секунд, потом спросила:

— Разве у мужчин всё происходит иначе?

Сергей молчал, затрудняясь ответить. Отчасти он был согласен со своей спутницей. В мыслях тут же пролетели все годы его собственного одиночества. Действительно, если бы не работа, которая занимала у него большую часть времени, то неизвестно, как бы воспринималось им это одиночество. И насчёт мимолётных встреч Габриэле была права на все сто. Они приносили Сергею лишь физическое облегчение, оставляя в душе всё ту же неисчезающую пустоту. Тяготение к противоположному полу у мужчин, наверно, выражено более ярко, чем оно проявляется у женщин. Поэтому и мимолётная близость воспринимается мужчиной как необходимая потребность, как утоление некоего голода.

— А вы женат? — спросила Габриэле после длительного молчания.

— Нет, я одинок, как и вы. Вот уже более двадцати лет.

— У вас есть дети?

— Двое. Дочь и сын. Они взрослые и у них своя жизнь.

Они обошли весь посёлок и вернулись в отель.

— Ну, вот мы и пришли. Спасибо за прогулку, — бодрым голосом произнёс Сергей. — В каком номере мне сегодня предстоит коротать ночь? В том же самом, что в прошлый раз?

Габриэле развернулась лицом к нему, их глаза встретились. Она долго смотрела пронзительным гипнотизирующим взглядом, будто читала потаённые мысли Сергея. Потом, очевидно, приняв для себя какое-то нелёгкое решение, произнесла завораживающим полушёпотом:

— Сам Бог подарил нам эту ночь…

Внутри Сергея словно что-то дрогнуло от этих слов, по телу прокатилась горячая волна, а сознание словно притупилось. Габриэле взяла Сергея за руку и повела на второй этаж. Там, в конце коридора, располагалась её комната. Он шёл за ней, как телок на верёвочке.

Ночь с Габриэле была бурной и казалась бесконечной. Пожар в её истосковавшемся теле бушевал жарким огнём и не желал утихать ни на минуту. Она ласкала Сергея с какой-то жадной торопливостью, поражая своим раскрепощением, словно боялась скоротечности ночи, которой ей может не хватить. Устоять перед её страстными натисками и фантастическими порывами было невозможно. Тело Сергея, точно оживший вулкан, раз за разом содрогалось в сладостных конвульсиях, выбрасывая из жерла порции горячей лавы…

Только под утро, когда рассвет робкими бликами начал разливаться по комнате, она затихла, положила свою голову ему на грудь и прикрыла веки. Так, в полном молчании, они пролежали не менее четверти часа.

— Спасибо тебе, доктор, — произнесла Габриэле шёпотом, первой нарушив царящую в номере тишину. Она обхватила голову Сергея всё ещё горячими ладонями и нежно поцеловала в губы. Потом поднялась и отправилась в душ. Минут через десять послышался звук захлопнувшейся входной двери. Жигарёв остался в комнате один. Лежал, не шевелясь, размышлял.

Что это было? Блажь, затмение, гипноз, происки сатаны, или очередной кураж в подражание Джеймсу Бонду? Почему он сейчас лежит, не в силах даже пошевелиться, и чувствует себя так, будто всю ночь бегал в горах от душманов, неотвязно севших ему на хвост? Было непонятно, что заставило его так исступлённо, как никогда ещё в своей жизни, держать в объятиях эту женщину? Неужели любовные фантазии Габриэле, наполненные развратом, всецело захватили его и понесли по безумному руслу неудержимой страсти? Или же взяло верх давнее любопытство: на что способен мужчина в атмосфере откровенной близости, когда между ним и женщиной отсутствует скованность и стеснительность, когда исполнению любой заоблачной фантазии не мешают нравственные границы? Ведь все женщины, с которыми он встречался раньше, не обладали такой беспредельной смелостью и неземной страстью, которая исходила от Габриэле. Сергей задумался, размышляя о причинах, по которым, вероятно, эта женщина предпочитала жить в одиночестве. Рутинный супружеский долг, который исполнял её муж, и который, судя по всему, длился недолго, не способен был принести женщине полного счастья. Её душа нуждалась во взрыве неописуемых эмоций, ей нужен был яркий всплеск, который бы наполнял её радостью и счастьем каждый день. Признаться мужу в порочной своей страсти она, скорее всего, не отважилась, и приняла решение расстаться с ним. Её неуёмный темперамент требовал мужчину-супермена, самца, как отзывался о Сергее его друг. Такого «доктора» она стала присматривать в своём отеле, так ей было проще реализовывать потаённые страсти, не опасаясь осуждений. Одним из таких «докторов» оказался Жигарёв.

Через час он покинул комнату и спустился в ресторан. Габриэле неторопливо хлопотала на кухне. Увидев Сергея, замерла, на её лице выступил румянец.

— Гутен морген, — поздоровался Сергей и прошёл к столу, где его ждал завтрак. Он повёл себя так, словно между ними ничего не произошло.

— Гутен морген, — запоздало ответила Габриэле, не сходя с места. В её глазах не было того загадочного блеска, который заметил Жигарёв при первой встрече. Лицо женщины показалось ему печальным и каким-то безжизненным.

«Что это с ней? — подумал Сергей с недоумением. — Неужели обиделась на меня? Но за что? Ведь я исполнял все её прихоти. Стоп! Может, она просто влюбилась в меня?»

Он хотел заговорить с ней, но тут в зале появился Гюнтер. Немец что-то сказал Габриэле, та без промедления исчезла в боковой двери и больше не появлялась. Сергею ничего не оставалось, как встать и направиться к выходу.

Гюнтер был мрачен и всю дорогу до Франкфурта молчал. Молчал и Сергей. Он смотрел в окно и продолжал размышлять о Габриэле. В его ушах до сих пор стояли её сдавленные стоны, вскрикивания от переизбытка чувств, он явственно ощущал на себе судорожные вздрагивания её напряжённого тела. Интересно, знает ли Петер о слабостях Габриэле? Наверняка знает. К Сергею почему-то пришла даже уверенность: Петер умышленно поручил Гюнтеру отвести его к сестре своей жены. Только с какой целью? Развлечь холостяка или помочь несчастной женщине с очередным любовником? Скорее всего, предприимчивый Харстер решил оба вопроса одновременно.

«Что это я вдруг принялся переживать? — подумал Сергей. — Как будто совершил какое-то преступление. Женщина сама выбрала меня для своих утех, что тут особенного? Я исполнил её каприз, покувыркался в немыслимых позах, теперь будет о чём вспомнить. На себе испытал, какой неудержимый темперамент существует, заодно и проверил порох в своих пороховницах. Дыши ровно, Меченый. Благодари судьбу за предоставленный ею подарок».

Сергей запрокинул голову на подголовник, отбросил все мысли и тут же уснул.

Гюнтер толкнул его в бок, когда их «Ауди» проезжала по улицам Франкфурта на Майне. Он показал указательным пальцем на свои глаза, потом ткнул им в окно, и затем уже поднял вверх большой палец. Сергей понял, что следует посмотреть на город, можно увидеть много интересного.

«Скоро обучусь языку глухонемых», — усмехнулся он и посмотрел на часы. Он проспал почти пять часов.

Офис завода по изготовлению модулей располагался на окраине города. Петер, как всегда, был в хорошем настроении. Сергей встречался с ним уже много раз и не мог припомнить случая, чтобы тот был угрюмым хотя бы на несколько минут. Харстер отличался весёлым нравом, много шутил, был подтянут, имел безукоризненный вид преуспевающего бизнесмена. Поздоровавшись за руку, он обнял Сергея, спросил:

— Как твои дела? Проблем не появилось в моё отсутствие?

Вопрос прозвучал с такой интонацией, будто Петер был информирован о каждой минуте пребывания Сергея в отеле. По крайней мере, так показалось Сергею, когда он заглянул в прищуренные, чуть смеющиеся глаза немецкого партнёра.

— Всё было просто замечательно. Габриэле не дала мне скучать, — ответил Сергей, глядя в лицо Харстеру, и добавил:

— Она о-очень интересный собеседник.

— Да, Габриэле профессиональный психолог, умеет подбирать ключик для общения. — Петер на несколько секунд задумался о чём-то, потом радостно сообщил:

— Кстати, у меня для тебя есть хорошая новость, — его лицо расплылось в улыбке.

— Тебе удалось разыскать Прэни Беккер?

— Моим друзьям из полиции пришлось немного попотеть, прежде чем информация о ней появилась у меня. Женщина, которую ты разыскиваешь, сейчас носит другую фамилию.

— Она вышла замуж?

— Да, и у неё теперь другое место жительства.

— Куда она перебралась?

— В Баварию, в маленький тихий городок под названием Баунах.

— Это далеко отсюда?

— Прилично. Расстояние будет меньше того, что ты преодолел, добираясь сюда из Берлина, но всё равно не близко.

— Вы ей не сообщали о моём визите в Германию?

— Ты не ставил передо мной такую задачу. — Харстер опустил руку в нагрудный карман, извлёк оттуда небольшой листок бумаги, протянул Сергею. — Здесь все данные о ней.

— Спасибо, — Сергей мельком взглянул на записи, увидел внизу номер сотового телефона Прэни.

Петер посмотрел на часы, деловито сказал:

— Ну что же, сейчас перекусим в ближайшем ресторане и приступим к работе. На заводе нас уже ждут.

Вечером, когда запланированный объём работы был выполнен, Гюнтер отвёз Петера и Сергея в отель. До ужина оставалось достаточно времени, чтобы немного передохнуть. Сергей принял душ, облачился в халат и устроился в кресле. Прежде чем позвонить Прэни, долго обдумывал предстоящий разговор. Что можно сказать женщине спустя десять лет? Причём, женщине, с которой был знаком меньше месяца. Поздороваться, поинтересоваться изменениями в личной жизни? Сообщить скупые сведения о себе, произнося их таким невзрачным голосом, словно озвучиваешь скучную сводку новостей за неделю? После долгих размышлений, он всё же набрал номер сотового телефона Прэни. Сергей не мог не позвонить, находясь в Германии.

К удивлению, трубка Прэни ожила почти мгновенно, едва прошёл первый сигнал вызова.

— Я вас слушаю, — произнесла Прэни по-немецки. Сергей не понял, что она сказала, но сразу узнал её голос. Не теряя ни секунды, заговорил на английском языке:

— Здравствуйте, мне нужна Прэни Беккер. С кем я говорю? — сердце Сергея сжалось в комок, голос предательски дрогнул. Он намеренно не стал представляться, ожидая реакцию женщины. Узнает ли она его спустя десять лет?

Молчание в трубке длилось всего несколько секунд, потом раздался взрыв радости:

— Сергей?! Ты!? Откуда звонишь? Где потерялся?

— Я в Германии, в командировке. Сейчас нахожусь во Франкфурте на Майне.

— Сколько дней ты ещё пробудешь там? Нам нужно обязательно встретиться!

— Через два дня я должен буду возвратиться в Берлин.

— Это замечательно! Всё складывается, как нельзя лучше. Через два дня мне тоже надо быть в Берлине по делам. Много времени они не займут. У тебя будет возможность взять выходной?

— Не знаю, всё зависит от того, как пойдут мои дела. Но, в любом случае, выкроить вечер для встречи с тобой у меня получится. Я тебе обещаю.

— Постарайся получить выходной, я организую незабываемую для тебя экскурсию. Ты будешь в восторге.

— Прэни, дорогая, я не люблю экскурсии, — сказал Сергей. — Можно просто погулять по Берлину, посидеть в уютном ресторане.

— Сергей, это будет необычная экскурсия, — убеждённо заверила Прэни. — Мы возьмём лодку и спустимся по реке. Вернее, по древнему каналу. На протяжении всего пути мы не встретим ни одной живой души. Вокруг будет только дикая природа с непуганым животным миром. — Прэни немного помолчала, потом выдохнула:

— И мы вдвоём…

Сергей слышал её учащённое дыхание в трубке, сердце во второй раз сжалось в комок.

— Хорошо, я постараюсь освободиться на целый день, — уверенно заявил он. — В течение двух дней я тебе обязательно перезвоню.

— Тогда, до встречи в Берлине? — радостно проговорила Прэни.

— До встречи, — ответил Сергей и отключил телефон.

Через полчаса, переодевшись, он вышел из отеля. Харстер прохаживался у машины, ждал его.

— Ты готов? — спросил он Жигарёва. — Все свои дела уладил?

— Дела у меня в России, — усмехнулся Сергей. — А здесь ежедневная повинность.

— Что это значит? — не понимая значения слова «повинность», поинтересовался Харстер.

— Это значит, что я исполняю определённые обязательства перед своим государством и ограничен в свободе действий личного характера.

— О-о, это уже интересно, — оживился вдруг Петер. — Позволь спросить, какую свободу ты желаешь получить? Я готов тебе помочь.

От Жигарёва не ускользнуло то, как внезапно преобразился Харстер. В глазах появился блеск хитрой лисицы, хотя лицо его озарилось доброжелательной улыбкой.

«А ты не так прост, господин Харстер, — отметил про себя Сергей. — Не работаешь ли ты в тесной связке с органами безопасности? Давно надо было спровоцировать тебя. Интересно, какие сети ты плетёшь для меня»?

— Это разъяснение к слову, только и всего, — сказал Жигарёв, рассчитывая, что интерес Петера к нему угаснет. Но он ошибся. Как только они сели в «Ауди», Харстер продолжил интересоваться его личной жизнью, как бы ненароком спрашивая о заработке, партийности, отношении к руководству государства. Он будто ловил нужную рыбку, меняя одну наживку за другой. Сергей пускался в словоблудие и виртуозно уходил от прямых ответов.

«Знакомы мне такие штучки, — отметил он про себя. — Приходилось слушать лекции по спецразведке в Лагодехи». Вначале ему хотелось сказать Харстеру вполне откровенно, что все его старания о привлечении Сергея даже к безобидной форме сотрудничества — напрасны. Что все разговоры между ними впредь будут проходить только в рамках технической деятельности, не касаясь иной сферы взаимоотношений. Но, чем больше Петер задавал вопросов, тем больше Сергей убеждался, что разговор затеян неспроста. У него окончательно пропадало желание его остановить. Неожиданно для себя, он решил поиграть с Харстером в кошки-мышки. Ему вдруг захотелось выведать у того тематику интересов и рассказать о них по возвращении в Россию полковнику Миронову. Он так и поступил. На протяжении всего времени, пока они находились в ресторане, Жигарёв несколько раз пытался разговорить Харстера, но безуспешно. Петер принял глухую защиту и стал непробиваем, как бетонная стена. По всей вероятности, он что-то заподозрил.

«Ну и чёрт с тобой, — с раздражением подумал Сергей. — Не больно-то мне это и надо. Сиди и молчи о своих замыслах до поры до времени. Проявишься, рано или поздно».

В конце ужина, он спросил Харстера:

— Я могу получить выходной?

— О, да, конечно! — почему-то даже обрадовался Петер. — В любой день, это твоё право.

— Мне нужен один день в Берлине. Всего один день.

— Это как-то связано с той женщиной, которую я помог тебе разыскать?

— Да, мне необходимо с ней встретиться. Хочу отблагодарить за оказанную услугу.

— Нужна какая-нибудь помощь?

— Извини, Петер, но когда встречаются мужчина и женщина, присутствие третьего человека нежелательно, — усмехнулся Сергей, обращая разговор в шутку.

— Хорошо, не смею тебе мешать.

Они поужинали и возвратились в отель. Всю дорогу Харстер молчал и был непривычно сосредоточен.

Встреча с Прэни состоялась в безлюдном кафе на берегу реки Хафель. Накануне она подробно объяснила, как туда добраться. Сергей не стал запоминать ориентиры, а взял такси, назвал конечную точку и вскоре был на месте. С замиранием сердца он вошёл в пустующий с утра зал и сразу увидел Прэни. Как и десять лет назад, в Паттайе, в ресторане отеля «Ройал Круз Эй-Ван», она сидела за столиком в конце зала, рядом с которым красовалась низкорослая кудрявая пальма. Сергей скорым шагом пересёк зал и остановился напротив Прэни. Она протянула ему руку для приветствия.

— Ну, здравствуй, Прэни, — произнёс он тихим голосом и поцеловал ей руку.

— Здравствуй, Сергей, — также тихо ответила женщина.

Жигарёв обошёл столик, устроился напротив. С минуту они молчали и смотрели в глаза друг другу.

— Ты ничуть не изменилась, — сказал Сергей, продолжая рассматривать лицо Прэни. — Более того, стала ещё красивее и обольстительнее.

— Не надо лукавить, Сергей. Любая женщина с годами увядает, и я не исключение, — отметила Прэни и грустно улыбнулась. А вот ты действительно остался прежним — подтянутым, моложавым, и сильным. Только седины чуть-чуть добавилось.

Они опять замолчали, всматриваясь друг другу в лицо. Оба вспомнили, при каких обстоятельствах познакомились, как скрывались в отеле от преследования, как привязались друг другу, и с какими чувствами в душе потом расставались. Все эти события в одно мгновение промелькнули перед глазами обоих. Наконец, Прэни спохватилась:

— Сергей, нам надо поторопиться. Лодочник уже ждёт нас, а до пункта отправки ещё предстоит добраться.

— Хорошо, веди. Не смею противиться, потому что ты сегодня за главного.

Они быстро встали и направились к выходу. Предусмотрительная Прэни заранее заказала такси, водитель любезно распахнул перед ними дверь своего авто. Через час они были на месте. Отпустив такси, им пришлось идти до канала едва заметной тропинкой ещё несколько сот метров. Наконец, Сергей увидел большую лодку. Она стояла у берега, слегка покачиваясь, и напоминала венецианскую гондолу. Канал ничем не отличался от обычной неширокой реки с естественными берегами. На корме восседал здоровенный бородатый мужик лет сорока, напоминая своим видом исторического Илью Муромца. В его ручищах покоилось длинное деревянное весло.

Жигарёв вопросительно посмотрел на Прэни. Та рассмеялась:

— Он не разбойник. Это его бизнес. Здесь неподалёку есть заброшенная деревня. Жители давно покинули её, а он с женой остался. Они не пожелали покидать родину предков. Живут натуральным хозяйством.

Сергею стало весело. Его развеселила прозорливость Прэни. В Паттайе он много рассказывал ей о России, о дикой уральской природе, об охотниках и рыбаках. Видимо, ей захотелось сделать ему приятно.

— Ты молодец, Прэни. Просто умница. Сколько времени займёт такое путешествие?

— Часов пять-шесть. В пути мы сделаем несколько остановок. Я ведь не могу допустить, чтобы мой гость остался недоволен пикником.

Прэни спросила о чём-то бородача, тот утвердительно кивнул.

— Можно ступать на борт пиратского корабля, он готов к отплытию, — бодро провозгласила Прэни и пропустила Сергея вперёд. Он шагнул на самодельный трап, состоящий из одной широкой доски, с прибитыми поперёк к ней брусками, помог перебраться в лодку женщине. Посреди лодки была «каюта» — плотно натянутый тент из прорезиненной ткани с двумя скамейками и небольшим столиком посередине. Для обзора берегов края тента предусмотрительно были закинуты на крышу. Когда пассажиры устроились, лодочник шестом оттолкнул свою «гондолу» от берега, и она, слушаясь руля, вышла на середину канала.

— Ты не возражаешь, если мы сейчас отметим начало нашего путешествия? — спросила Прэни, прищурившись. Глаза её смеялись.

Сергей посмотрел по сторонам, пытаясь найти взглядом «скатерть-самобранку», на которой красовалась бы бутылка вина. Ничего подобного он не заметил.

— Ты намерена попросить об этом всемогущего Джина? — поинтересовался Сергей, принимая предложение за шутку.

— Он уже исполнил мою волю, — рассмеялась Прэни, и, запустив руку под стол, извлекла из рундука плетеную корзину и поставила на скамейку. Корзина была разделена на четыре отделения. В одном — россыпь стограммовых бутылочек с вином с разными этикетками, в другом — фрукты, в третьем — конфеты и шоколад, в четвёртом — столовые принадлежности.

Сергей в очередной раз поразился предусмотрительности женщины, удостоив её комплимента:

— Ты действительно волшебница, когда ты только успела всё это организовать?

— Настоящие феи работают по ночам, — улыбнулась она в ответ. — Открывай вино, бери фрукты, конфеты. Наше короткое путешествие началось!

Они выпили по бутылочке вина, закусили конфетами и фруктами. Лодочник будто не замечал пассажиров, устремив свой угрюмый взгляд поверх их голов. Он зорко следил за струёй течения, периодически пошевеливая неуклюжим веслом.

— Вот теперь самое время обсудить ушедшие годы, — проговорила Прэни. — Мне кажется, информации скопилось столько, что её хватит на всё время нашего путешествия.

— Думаю, скучать в полном молчании нам не придётся, — с уверенностью высказался Жигарёв. Выдержав небольшую паузу, спросил:

— Почему ты ни разу не позвонила мне за все эти годы?

Прэни посмотрела на Сергея недоумённым взглядом.

— Ты шутишь?

— Ничуть. От тебя не поступало ни одного звонка, хотя я очень надеялся и ждал.

— А сам что же молчал?

— Твой номер телефона я утерял, к сожалению. Но секретарю поручил извещать меня немедленно, если поступит от тебя звонок.

— Сергей, мой тебе совет: как только вернёшься на Родину — допроси своего секретаря с пристрастием. Я звонила тебе несколько раз. Ответ был один: господин Жигарёв занят. А потом и вовсе её телефон замолчал.

— Странно, очень странно, — с растяжкой проговорил Сергей, восстанавливая в памяти события тех дней. Номер телефона действительно был заменен в связи с вводом в эксплуатацию новой телефонной станции. Но это состоялось намного позднее. Почему его преданная Лариса скрыла звонки из Германии? В чём причина?

— Мне показалось, ты сам распорядился не принимать звонки от меня. Чтобы не ворошить прошлого и, как ты говорил в Паттайе, обрубить все концы. Других объяснений я в то время не находила, — с горечью сообщила Прэни. — Я понимала, что нам никогда не быть вместе. Но мои переживания за тебя были настолько сильны, что я не находила себе места целый год. Потом, посетив родственников в очередной раз, мне удалось узнать, что Адмиралов арестован в России. Я поняла: ты довёл дело до конца и тебе больше ничего не угрожает. Боль во мне как-то утихла, и я даже вышла замуж.

— Ты счастлива в браке? — спросил Сергей и пристально посмотрел на женщину.

Прэни задумалась, потом ответила странным рассуждением:

— Счастье — понятие относительное. Я долго шла к такому заключению, благо времени для размышлений у меня было вполне достаточно. Если бы человек не эволюционировал, возможно, и существовал бы некий критерий. А раз сознание меняется с каждой минутой, значит, никакого шаблона счастья не может быть. Сколько людей на Земле проживает — столько и критериев. Да и все они не постоянны. Сегодня твоё счастье в одном, а завтра ты его видишь совсем иначе. Мне кажется, человек в своём подсознании приспосабливается к условиям обитания, стремясь к благополучию. В этом и заключается его счастье. Так он запрограммирован своим Создателем, и отменить эту программу он не в состоянии.

— Кто твой муж? — поинтересовался Сергей, выдержав минутную паузу после философских рассуждений женщины.

— О-о, мой муж — золотой человек, — в глазах Прэни появился блеск женской нежности и благодарности. — Он боготворит меня, балует, терпит все мои капризы и умеет прощать любые гадости.

— И не ревнует?

— Я не даю поводов для этого.

— А встреча со мной? Разве это не повод?

— Это миг в моей жизни, женская слабость, о которой ему не следует рассказывать. Она никак не отразится на наших с ним взаимоотношениях. Одним словом, у меня будет всё хорошо, и тебе не стоит беспокоиться ни о чём.

— Ты работаешь или живёшь на попечении мужа?

— Работаю, адвокатом. В Баварию переехала по настоянию мужа. Швейную мастерскую и квартиру во Франкфурте оставила дочери. Кстати, у меня уже двое внуков. А у тебя есть внуки? — Прэни в ожидании уставилась на Сергея. — Расскажи мне о себе.

— Я по-прежнему ничего не знаю о судьбе бывшей жены и своей дочери, — сказал Жигарёв, и голос его дрогнул. — Банду Адмиралова с моей помощью удалось ликвидировать, а Катерина выехала из России в неизвестном направлении. Следы дочери тоже затерялись.

— Значит, ты ничего не знаешь… — Прэни протянула свои руки к Сергею и обхватила ими его ладонь.

— Тебе что-то известно об их судьбе? — встревожено спросил Жигарёв.

Прэни долго молчала, собираясь с мыслями. Она не знала, как лучше изложить то, что стало известно ей в Паттайе. Потом, внимательно вглядываясь в лицо Сергея, стала рассказывать:

— Через год после нашей встречи, я вновь навестила своих родственников. Прогулялась по тем местам, которые напоминали мне о тебе. Заглянула в ресторан «Адмирал», заказала ужин. Когда я собиралась уходить, в зале появилась хозяйка ресторана. Она давала какие-то распоряжения официантам. Через знакомых я навела справки о ней. Новой владелицей, как мне сообщили, стала сестра Адмиралова, стало быть, твоя бывшая жена. Фамилия её Вронская.

— Наверно, Гайворонская, — поправил Жигарёв.

— Возможно, — неуверенно сказала Прэни, пытаясь что-то припомнить. — А через несколько лет я не увидела вывески «Адмирал». Ресторан стал называться «Русский Оазис». Я вновь заинтересовалась происшедшими изменениями.

— И что тебе удалось выведать? — с нетерпением спросил Сергей.

— Госпожу Вронскую арестовала полиция. Очевидно, её просто подставили. По всей вероятности, она помешала кому-то из своих приближённых. Суд Таиланда очень суров к распространению наркотиков среди жителей своего государства. Если бы сбыт продолжал осуществляться в другую страну, тогда правоохранительные органы по-прежнему закрывали бы глаза, получая определенную долю вознаграждения. Что и происходило, когда наркобизнес был в руках Адмиралова. Когда он попал в руки правосудия России, наркотики стали гулять по территории Таиланда. Это и послужило основанием ареста госпожи Вронской.

— Какую меру наказания ей определил суд? — в горле Сергея появился не сглатываемый комок.

— Не знаю, по всей вероятности, очень длительный срок заключения. В Таиланде не практикуется защита иностранных граждан.

— Насчёт дочери ничего не слышала? — охрипшим голосом спросил Жигарёв.

— Извини, Сергей, но ею я не интересовалась. В тот момент я почему-то была уверена, что она осталась с тобой.

Жигарёву стало душно, он рванул молнию на ветровке, едва не повредив её. Но это его не остановило, рука судорожно тянула замок вниз, который, захватив часть ткани, никак не хотел съезжать вниз.

— Серёжа, успокойся, — Прэни с нежностью провела несколько раз своей ладонью по его голове. — Ты уже ничем не сможешь помочь госпоже Вронской. А дочь найдётся, я больше, чем уверена.

— Наверно, ты права, — глухо промолвил Жигарёв. — Свою дочь Анюту теперь я просто обязан разыскать. Теперь это мой отцовский долг. Ведь, кроме меня, у неё больше нет никого рядом. Спасибо тебе, Прэни, что рассказала мне всё это.

— Я думала, ты владеешь всей информацией. Жаль, что не смогла в то время связаться с тобой, — с виноватым видом оправдывалась Прэни. — Поверь, дорогой, мне очень жаль, что всё так произошло. Ты найдёшь свою Анюту, в тебе есть непоколебимая воля для достижения цели. В этом я смогла убедиться.

Их путешествие продолжалось. Прэни и Сергей сидели молчаливо очень долго, не разнимая сцепленных ладоней. Мимо бортов лодки медленно плыли берега с совершенно дикой природой. Зайцы, выбегавшие из кустов, останавливались у самой воды, и, навострив уши на всякий случай, провожали путешественников без какой-либо опаски. Несколько раз с громким плеском, словно заправские прыгуны, ныряли в воду отъевшиеся ондатры. Одни лишь утки были более пугливы, чем их сородичи по каналу. Они взмывали прямо из-под носа лодки, вспарывая дружными хлопками крыльев первозданную тишину.

Сергей полностью успокоился и взял свои мысли под контроль. Первоначальная жалость к Катерине прошла как-то сама по себе. Своей вины перед ней он больше не чувствовал, вспомнив, как с её молчаливого согласия, его чуть было не покалечил Игорь Небаскин. С её подачи Баклан объявил на него охоту в Паттайе. Она знала о своём бизнесе, знала, каков может быть финал. Другое дело — дочь. Но и здесь всё обстоит не в таких мрачных красках, как представилось вначале. Если верить словам Катерины, Анюта живет безбедно. Адмиралов баловал свою племянницу, и спрятав её за рубежом, явно не оставил без денег. К тому же дочери уже тридцать лет, возможно, она давно замужем. Значит, есть человек, который о ней заботится. Сергей даже повеселел. В этот момент он не мог предположить, какой сложный лабиринт уготовила ему судьба. Посмотрев на Прэни, он высвободил её ладони, и, взяв бутылочку вина, спросил:

— Не выпить ли нам вина, дорогая Прэни?

— С удовольствием, — подхватила она, не понимая, что произошло вдруг с Сергеем.

— Всё будет хорошо, — заверил он, звонко чокнулся бутылочкой, и, не отрываясь, выпил её содержимое в три глотка.

Путешествие закончилось так, как и планировала Прэни. За время пути их лодка причаливала к берегу пару раз. Они прогуливались, прыгали, как дети, разминая затекшие мышцы, и радовались долгожданной встрече. Лодочник причалил к берегу неподалёку от одиночного строения, по российским меркам напоминающего дом егеря закрытого типа. Такие домики предназначались для развлечений высших должностных лиц.

— Что это? — полюбопытствовал Жигарёв, указав кивком головы на виднеющееся здание.

— Гостевой домик для туристов, — ответила Прэни. — Сегодня он пустует, его двери распахнуты только для нас.

«Так вот какие дела были у неё в Берлине, — догадался Сергей и улыбнулся. — Нужно было время, чтобы организовать увеселительную прогулку для меня».

Прэни расплатилась с лодочником, и он, помахав рукой на прощание, отчалил от берега. Два мощных толчка шестом вывели его лодку на середину течения, и вскоре она скрылась за прибрежным кустарником. Прэни и Сергей направились к домику.

Их встретил полный мужчина лет шестидесяти пяти. На нём была клетчатая рубашка и короткие брюки с широкими лямками на плечах. Когда-то пышная его шевелюра сейчас сильно поредела, длинные волосы утончились и поседели. Сбившись на затылке в бесформенный пучок, они напоминали ком сладкой ваты, которую так обожают дети.

«Вылитый Карлсон, — усмехнулся про себя Сергей. — Сейчас включит свой моторчик и будет кружиться вокруг нас».

Но Хартмут — так звали мужчину, — не включил свой невидимый пропеллер. Он что-то объяснил Прэни, и, вежливо улыбаясь, покинул дом. Сел в старенькое авто и уехал.

— Ты просто волшебница какая-то, — восхищённо высказался Сергей и, в порыве чувств, привлек к себе Прэни. Покорно положив голову ему на грудь, она затихла. С минуту они стояли тихо, словно боялись пошевелиться. Потом, ласково отстранив женщину от себя, Сергей проговорил:

— Всё это здорово, конечно, но зачем было так тратиться ради меня?

— О-о, не бери в голову! Мой муж достаточно богат, для него ничего не стоит выделить мне такую небольшую сумму.

— А если бы он знал, на что ты собираешься потратить его деньги? Как бы повел себя?

— Выгнал бы из дома и отправил жить в Россию, — рассмеялась Прэни. — И тебе пришлось бы жениться на мне.

— Ты бы и месяц не выдержала моей бедности, — поддержал словесную игру Сергей. — Я гол, как сокол, и к тому же, очень ревнив.

— Не пугайся, мой муж Йорг, ни при каких обстоятельствах не отпустит меня от себя. Он безумно любит меня, и готов простить даже измену.

— А ты его любишь?

— К Йоргу я очень привязалась, и сейчас не мыслю что-либо поменять в своей жизни. А любимый мужчина у меня один. Правда, я не смогла ждать его до бесконечности.

Жигарёв положил руку на хрупкое плечико Прэни, тихо произнёс:

— Ты правильно поступила… С Йоргом тебе спокойно и благодатно. А со мной одни проблемы.

Ответ Сергея ничуть не смутил Прэни, иного она и не ожидала. Ещё в Паттайе, в момент их расставания ей стало понятно, что вспыхнувшая в её сердце любовь не будет взаимной. Ни через месяц, ни через год. Сергей испытывал к ней такие же чувства, какие она испытывала к Йоргу в первое время — благодарности, заботы и жалости. Ей стало понятно, как важны они для влюблённого.

— При встрече с тобой у меня вырастают крылья. Я словно взлетаю ввысь и испытываю там состояние неописуемого блаженства. — Прэни грустно улыбнулась. — Зато потом я долго падаю в холодную бездну.

— Давай не будем говорить о грустном. Оставим свои чувства при себе, хорошо? — Сергей вопросительно взглянул на женщину. — Мне кажется, ты думала о празднике, когда планировала этот замечательный пикник?

— Ты прав, Сергей. Грустно будет завтра, а сегодня у меня праздник. Иди за мной.

Прэни провела его в просторный холл, посредине которого располагался небольшой бассейн. Сбоку от него была сауна, рядом с которой приклеилась комнатка для переодевания. В углу напротив, стоял стол с напитками и едой. От него шла деревянная лестница на второй этаж. По всей вероятности, там была спальня.

— Как тебе? — спросила Прэни. Глаза её сияли от счастья и предвкушения.

— Ты погружаешь меня в сказку, я чувствую себя в неведомом виртуальном мире, — восторженно отозвался Жигарёв.

— Тогда освобождай себя от тесных доспехов, и, вперёд, в сауну, для очищения души и тела.

А дальше действительно всё происходило, как в виртуальном мире. Была горячая сауна и освежающий бассейн, в котором они барахтались и дурачились, соприкасаясь обнажёнными телами, а минуту спустя превращаясь в одно целое. Потом с ребячьим визгом вновь устремлялись в раскалённое пространство и вновь растворялись друг в друге, чувствуя себя в этот миг словно в ином временном пространстве. Будто вселенский разум омолодил их душу и тело, предоставив возможность возвратиться в прошлое. Потом они переместились за стол, пили старое французское вино, громко провозглашали тосты, закусывали мясом, которое приготовил Карлсон, и только когда старинные настенные часы известили о полночи, они поднялись на второй этаж в спальню.

Сергей лежал на спине, голова Прэни покоилась у него на груди.

— Когда ты в следующий раз приедешь в Германию? — спросила она шёпотом.

— Месяца через три, когда буду принимать установку в целом.

— Мы ведь встретимся, правда?

— Обязательно, если появится такая возможность, — ответил Сергей, не желая обидеть женщину отрицательным ответом. Ещё сидя за столом, он принял для себя решение: эта встреча будет последней. Ему показалось, что он ворует любовь у мужа Прэни. Чтобы она не говорила, как бы убедительно не заклинала его, решение он принял окончательное. Не следует взращивать рога на голове порядочного мужчины. Семейная драма вовсе не воодушевляла его.

— Скажи, как ты меня нашёл? — спросила Прэни. — Отыскать иголку в стогу сена чужой страны не так-то просто. Кто тебе помог?

— Петер Харстер, представитель компании, с которой у меня заключен контракт на поставку оборудования.

— Чем он раньше занимался? Где служил?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — удивился Жигарёв.

— После воссоединения Германии многие работники госбезопасности бывшей ГДР подались в бизнес.

— И что из этого следует?

— Для достижения своей цели они не брезгуют ничем. Мошенничество, вербовка, экономический шпионаж и множество других способов, которыми они владеют в совершенстве.

— Почему ты мне об этом говоришь?

— Мне кажется, господин Харстер один из таких людей. Поэтому, будь с ним предельно осторожен. Он может прибегнуть к любым ухищрениям, чтобы продвинуть свой бизнес в Россию. Восточным немцам трудно конкурировать с западными бизнесменами. У них один путь — на восток.

Сергей задумался над словами Прэни, вспомнив ненасытную Габриэле и вкрадчивые расспросы Харстера в ресторане.

«Если всё так, как говорит Прэни, то непонятно одно: какие цели преследует Петер? Что ему нужно от меня»?

— Спасибо, дорогая, за предостережение, — поблагодарил Сергей и чмокнул женщину в щёку. — А теперь давай спать. Завтра много серьёзных дел.

— Давай, — покорно согласилась Прэни и крепко прижалась к нему.

Утром они расстались. Прощание было в точности таким, каким его запомнил Сергей, покидая Паттайю.

Глаза женщины наполнились слезами, она приподнялась на цыпочки и торопливо поцеловала его.

— Удачи тебе, Сергей. Да хранит тебя Бог. Пообещай мне, что будешь звонить.

— Обещаю, — дрогнувшим голосом произнёс Сергей и покинул гостеприимный дом. У входа его ждало такси. О нём опять успела позаботиться Прэни.

Через два дня Жигарёв улетел в Россию.