В тот день, когда произошла встреча Сергея Жигарёва в Екатеринбурге с бывшей женой, на острове Ланкави приземлился самолет, прибывший из Куала-Лумпур. Из него вышла черноволосая симпатичная девушка в белых брюках и белой кофточке без рукавов. Лёгкая косынка красного цвета с белым горошком, повязанная на тонкой шее, напоминала пионерский галстук, которым когда-то очень гордились подростки страны советов. Глаза скрывали тёмные солнцезащитные очки, на плече висела дамская сумочка красного цвета. Корпус самолёта был окрашен в тот же цвет, что и сумочка девушки. Пассажиров на борту самолёта прибыло немного. В основном это были местные жители со смуглой кожей. Девушка ярким пятном выделялась среди них, и, видимо, поэтому покинула салон самолёта последней. Несколько секунд она стояла на трапе, осматривая окрестности маленького аэропорта, словно позируя невидимому фотографу, и только после этого спустилась на посадочную полосу.

В аэропорту её встретил малаец лет сорока пяти в форменной одежде работника одной из чиновничьих структур. С казённой улыбкой на угреватом лице он произнёс слова приветствия на ломаном английском языке и пригласил девушку следовать за ним. Он провёл её к багажному отделению и замер неподалёку. Дождавшись, когда девушка сняла с конвейера свой чемодан, он с той же доброжелательной маской на лице перехватил у неё поклажу и направился к выходу. Они сели в автомобиль и на большой скорости понеслись по извилистому шоссе.

Добротный дом, выполненный в стиле бунгало, стоял в нескольких десятках метрах от кромки воды. Чуть поодаль, вдоль береговой полосы, прижавшись тесно друг к другу, словно схватившись между собой ветвистыми руками деревьев, расположилась группа домов победнее. Ещё дальше виднелся небольшой посёлок для туристов, посредине которого возвышалось административное здание.

— Вот ваши документы на дом, — проговорил малаец и протянул девушке синюю папку.

— Мне следует где-то поставить свою подпись? — последовал вопрос.

— О, нет! Что вы! Дом уже оформлен, он теперь ваш. Располагайтесь и живите на здоровье, — малаец в очередной раз обнажил в улыбке тусклые зубы. — В папке есть моя визитка, всегда буду рад помочь вам.

Мужчина развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь, будто заходил сюда всего лишь для того, чтобы спросить обратный путь. Девушка осталась одна. Она перенесла вещи в дом, осмотрела помещения и принялась за уборку. Так началась жизнь на острове Ланкави Анны Сергеевны Небаскиной — дочери Сергея Жигарёва.

Она несказанно радовалась случившимся переменам в её судьбе. Радовалась, что, наконец-то, ей не придётся слушать бесконечные наставления матери, и она сможет самостоятельно принимать любые решения. Её не пугало ни одиночество, ни чужая страна с чужими обычаями и нравами, ей не было страшно ни капельки оказаться песчинкой в совершенно другом мире. Она была готова в корне поменять свою жизнь, потому что быть рутинёркой в России стало для неё просто невыносимо. Ей хотелось быть необыкновенной девушкой, не такой ничтожной, как все. И когда поступило предложение от матери уехать на время в Малайзию, Анна согласилась без колебаний. Её даже не насторожило столь неожиданное решение, она не стала спрашивать о причинах, побудивших осторожную мать принять его.

«Подальше, как можно подальше от этих нелепых жизненных рамок, в которых я оказалась», — пульсировала мысль в её голове, когда она приобретала билеты в Куала-Лумпур. — «Мне нужен глоток свободы, иначе я задохнусь».

Чем она займётся на этом далёком острове, Анна пока не думала. Дядя снабдил её деньгами на первое время, положив на счёт племянницы кругленькую сумму. Советовал не спешить, осмотреться, изучить местный бизнес, а уж потом, когда он заглянет к ней, они вместе примут решение, чем ей следует заняться.

В этот же день она отправилась знакомиться с островом и его обителями. Английским языком Анна владела если не в совершенстве, то на вполне достаточном уровне, который позволял ей общаться без затруднений в любом месте. Ещё в аэропорту она приобрела карту острова с подробным путеводителем и сейчас чувствовала себя уверенно. Прогуливаясь по берегу моря, она наткнулась на небольшую группу туристов, изъяснявшихся на русском языке. Постелила свой пляжный коврик на лежак неподалёку и стала прислушиваться к разговору. Это были две замужних пары среднего возраста. Лысоватый мужчина и его упитанная блондинка приехали сюда из Белоруссии. Другая пара — высокий худой брюнет и его подруга, похожая на армянку, — прилетели на остров из Ставрополья. В обеих парах, судя по поведению, верховодили женщины. Отдых на острове им явно не нравился. Когда женщины направились в море, Анна последовала за ними. Плавая рядом, женщина, похожая на армянку, спросила:

— Вы из России?

Анна отрицательно покачала головой.

— Из Белоруссии? — обрадовавшись чему-то, поспешно подключилась к допросу блондинка.

— Не угадаете, — торжественно произнесла Анна и счастливо рассмеялась. — Я местная, на острове у меня есть свой дом.

Женщины недоумённо переглянулись, и некоторое время молчали, переваривая информацию. Но зуд женского любопытства заставил их продолжить разговор.

— Мы здесь страдаем от скуки вторую неделю, но вас не видели ни разу, — проговорила блондинка.

— Дела не пускали, — солгала Анна. Ей почему-то не хотелось сознаваться этим беспардонным женщинам, что прилетела она сюда всего лишь несколько часов назад.

— Чем занимаетесь? — не отставала представительница Белоруссии.

— Чем придётся, — ушла от ответа Анна. — На жизнь хватает. У меня небольшой бизнес в Куала-Лумпуре.

— Поня-ятно, — протянула представительница Ставрополья. — Бизнес-вумен, стало быть. — Женщина криво ухмыльнулась.

От Анны не ускользнула её пренебрежительная улыбка, она поинтересовалась:

— А что в этом плохого?

— Да ничего, — пожала плечами армянка, — это ваше дело, чем заниматься. Однако успели мы познать, на чём строится здешний бизнес. — Она обиженно поджала губы.

— О чём это вы? — удивилась Анна.

— А то ты не знаешь, — недовольно ответила блондинка и скосила глаза на свою подругу.

— Даже не догадываюсь, — чистосердечно призналась Анна.

— Есть тут один бизнесмен, неподалёку отсюда в палатке живёт, — продолжила блондинка, выходя из воды на берег. — В первый же день нашего приезда приклеился к нам, как липучка, предложил услуги гида.

— И что?

— Что, что? Ободрал нас, как липок, вот что! — гневно высказалась женщина.

— Как это?

— Повозил по острову, а потом повёл в ресторан «Дары моря», где мы оставили большую часть денег, с которыми приехали. Сидим сейчас на берегу, как в сказке Пушкина, всматриваемся в морские дали и ждём: не приплывёт ли к нам золотая рыбка, не исполнит ли наши желания бесплатно?

Женщины прошагали к своим лежакам, присели, подставив тела остывающему солнцу.

— Наверно, вы первый раз за границей? — участливо спросила Анна.

— В том-то и дело, что не первый, — буркнула блондинка. — В странах, где мы побывали, нами всегда занимался официальный гид. Предупреждал о мошенниках и воришках, советовал, как надо себя вести. Одним словом, нас там опекал представитель турфирмы. А тут, — женщина сплюнула в сердцах, — никакой цивилизации. Привезли из аэропорта и бросили, как бездомных собак. Местного языка не знаем, английского тоже, вот и попались на удочку проходимцу.

— Обходительный такой, доброжелательный, — подхватила армянка повествование подруги и, глядя на Анну, спросила:

— А что нам оставалось делать в такой ситуации? — И тут же ответила:

— Вот и доверились этому Саше. Он здешний абориген, на малайском языке свободно балакает. Кто мог подумать, что за морепродукты придётся заплатить в десять раз дороже, чем в Европе? Лобстеры здесь, видите ли, какие-то особенные, потому и дорогие. И ему ещё за услуги гида отвалили кучу бабла.

— А чего ж вы не спросили его заблаговременно, во сколько вам обойдётся всё удовольствие?

Женщины насупились и промолчали. Анна не стала выпытывать у них больше ничего, и, окунувшись в море, продолжила знакомство с островом. Она медленно брела вдоль берега, разглядывала выброшенные на песок камешки и ракушки, поднимала понравившиеся и, подержав их некоторое время на ладони, бросала в море. Совсем неожиданно впереди показалась палатка голубого цвета. Она была хорошо замаскирована между двумя раскидистыми деревьями, поэтому Анна не сразу её заметила. Девушка хотела уже повернуть назад, но в это время из палатки вышел молодой мужчина лет тридцати. Был он выше среднего роста, коренаст, с мускулистым загорелым торсом. На голове короткая стрижка, лицо скуластое, красивое. Анну поразили его ярко-голубые глаза. Они очень внимательно её рассматривали. Потом мужчина задал вопрос:

— Не боишься одна гулять?

— Кого мне бояться? Тебя что ли? — с вызовом ответила Анна.

— Хотя бы и меня. Вот возьму сейчас тебя и затащу в палатку.

— Ой, как страшно. И что же ты со мной сделаешь? Зацелуешь до крови и обратно вытолкаешь? Или из предосторожности зарежешь, а потом закопаешь мой труп?

— Ты кто? — спросил мужчина. На его лице застыло неподдельное удивление. — Впервые вижу в здешних краях строптивую красавицу.

— Я-то Анна, законопослушная жительница этого острова. А вот ты, как мне кажется, тот самый Саша, о котором полчаса назад мне поведали облапошенные тобою туристы, — Анна торжествовала, увидев на лице парня замешательство.

— Ты, наверно, о тех двух дурах с подкаблучниками в придачу? — спросил парень, догадавшись, о ком идёт речь.

— Почему ты решил, что они дуры?

— Потому что умные так не ведут себя, как эти нахалки, — со злостью проговорил Саша. — Корчили из себя новых русских, а кошелёк оказался пустой. Я как должен был поступить? Заплатить за них из своего кармана за всё, что они выпили-закусили?

— Мог бы предупредить, что цены в ресторане высокие.

— Ты что, адвокат? — рассердился парень. — Пришла потребовать возврата денег или просто пристыдить? Так не надейся, у тебя не прокатит ни то, ни другое. Пора бы вам понять, что здесь не Россия, здесь каждый выживает, как может. Впрочем, чего это я перед тобой распинаюсь? Давай, защитница, вали отсюда, пока цела, — парень смерил Анну презрительным взглядом.

— Ладно, проехали, — остановила его Анна. — Чего завёлся? Неужели не просёк, что это всего лишь повод для знакомства?

Парень оторопел. Неожиданный поворот беседы на секунду лишил его способности мыслить. Наконец, до него дошло, что его классно развели. Он не обиделся и громко расхохотался:

— Ну, ты, подруга, даёшь! Надо же, развела, как лоха! Ты вообще, кто? Откуда свалилась на мою голову?

— Живу я здесь, — невозмутимо ответила Анна и посмотрела на часы. — Почти пять часов. Теперь мы с тобой соседи, можно сказать. А соседи, как известно, должны жить дружно и во всём помогать друг другу. Таков негласный закон общественного бытия.

Саша с недоумением смотрел на девушку, хлопал ресницами и толком ничего не понимал.

— Чего уставился? Я же говорю тебе: соседи мы с тобой. — Анна повернулась к нему спиной и, всматриваясь вдаль, показала пальцем:

— Видишь крайний дом? Вот в нём я и живу. Приехала сюда на ПМЖ.

— Может, прогуляемся? — неожиданно предложил Саша. — Расскажешь о себе, а я тебе о жизни на острове. Идёт?

— Можно и прогуляться, — согласилась Анна.

Они неторопливо двинулись вдоль берега.

— Ты, как я понимаю, из России? — спросил Саша.

— Да. До недавнего времени жила в Екатеринбурге.

— И что тебя понесло в эту тропическую глушь?

— Надоело быть желторотым цыплёнком под крылом у матери. То нельзя, это нельзя, средневековье какое-то, — Анна непроизвольно поморщилась. — И сплошное враньё вокруг. Хотелось самостоятельности в жизни и полной свободы. Спасибо дяде, он понял меня и помог сбросить бессмысленные материнские путы.

— А что отец? Бессловесная натура?

— Папа погиб в Афганистане, меня воспитывал отчим. — Девушка на секунду задумалась, потом добавила:

— До тринадцати лет. Потом стал появляться редко, как солнышко в ненастный день. Приедет из Таиланда, вручит подарки, и был таков. А мать всегда боялась чего-то. Сходить в ночной клуб с её ведома — дохлый номер. Уйти без разрешения — скандала не избежать. Слёзы, нравоучения, ультиматумы. Одним словом, не жизнь, а заунывная песня. Даже вспоминать не хочется.

— А у меня, можно сказать, вообще не было детства, — с грустью проговорил Саша. — Детдом под Муромом, потом — армия, служил в ВДВ, воевал в Чечне. Потом…, — он замялся, соображая, стоит ли говорить об истинных причинах своего появления здесь, — потом попал в неприятную историю и обосновался на Ланкави. Решил начать новую жизнь.

— И как, получается?

— Первое время было трудно. Когда бежал из страны, в кармане не было ни гроша. Поселился на берегу, питался, чем придётся. Не гнушался собирать водоросли, моллюсков и другую морскую дрянь во время отлива. Варил всё это и ел. Кое-что из жалости подбрасывали богатые туристы. Потом выучил малайский язык, стало легче. Наловчился подрабатывать гидом, скопил небольшую сумму. Скоро приобрету себе настоящий дом, получу гражданство.

— Возвращаться на Родину не собираешься?

Саша на минуту задумался, размышляя над вопросом, и сказал:

— Кому я там нужен? Ни родных, ни близких у меня не осталось. Даже жилья нет. Тут хоть климат благодатный — нет расходов на отопление и зимнюю одежду. Жить можно, если не жировать. — Он посмотрел в лицо своей неожиданной спутницы, спросил:

— А ты что собираешься делать?

— О-о, у меня всё гораздо проще, — Анна улыбнулась. — Домик прикупил мне дядя, в скором времени собирался навестить свою племянницу. У него появились какие-то планы насчёт меня.

— Он у тебя крутой?

— Дядя Рома бизнесмен, занимается внешней торговлей, постоянно проживает в Таиланде. В Паттайе у него есть русский ресторан, казино, несколько массажных салонов. Сейчас он улетел в командировку ненадолго, а как вернётся, сказал, приедет сразу сюда.

Так, непринуждённо разговаривая, молодые люди дошагали до посёлка.

— А это мой дом, — с нескрываемой радостью произнесла Анна, остановившись у крыльца своего жилища. — Сейчас схожу поужинать и завалюсь спать. В Куала-Лумпуре пришлось провести бессонную ночь, теперь буду отсыпаться.

— А на завтра какие планы? — не удержался от вопроса Саша.

— Будет день — будет пища, — рассмеялась Анна. — Зачем тебе знать о моих планах?

— Ну, например, хотя бы для того, чтобы составить тебе компанию. У меня есть свой автомобиль, могу показать остров.

— Я подумаю, — ответила Анна и загадочно улыбнулась. Она, словно птичка, легко вспорхнула на крыльцо и уже в дверях, обернувшись, помахала парню рукой и весело прощебетала:

— Пока-пока.

Саша ей понравился. Встреча с ним оставила в душе девушки неожиданное чувство радости. В первый же день пребывания на острове она встретила парня. И какого? Высокого роста, мускулистого, красивого, обаятельного. Это ли не удача для одинокой девушки? Но вместе с радостью на какой-то миг в её сознании промелькнуло непонятное чувство тревоги. Отчего оно возникло, Аня не могла объяснить. Может, оттого, что завтра начинается новая, совсем неизвестная жизнь, и ей предстоит решать все вопросы самостоятельно? Или же где-то на подсознательном уровне сработал женский инстинкт осторожности? Аня не стала зацикливаться на тревожных ощущениях, переоделась и отправилась ужинать в ресторан для туристов.

На следующий день за ней заехал Саша Яцкевич — такая фамилия была у нового знакомого. Он с усердием добросовестного гида показал все достопримечательности острова Ланкави. По окончании насыщенной экскурсии у них состоялся ужин в том самом ресторане, о котором поведали Анне обиженные соотечественницы. Расплачивался галантный Александр.

Потом они встречались каждый вечер. Днём Саша был занят неотложными делами, а вечером на крыльях летел к дому Анны. Вечернее время, как правило, проходило на берегу моря. Они сидели, тесно прижавшись, смотрели на уставшее за день море и говорили, говорили…

Когда становилось совсем темно, молодые люди перемещались в один из ресторанов, в которые по договорённости с хозяином Саша подгонял солидных клиентов. За такую услугу он получал определённую долю вознаграждения от хозяина. Однажды они съездили в джунгли, где Анна с умилением покормила диких обезьян. Пару раз заглянули в торговый центр, приобрели кое-какую домашнюю утварь.

Через неделю Саша впервые остался ночевать в доме Анны, а ещё через неделю свернул свою палатку на берегу моря и переехал к ней жить.

Роман Борисович Адмиралов не смог навестить свою племянницу ни через две недели, ни через месяц. Анна терялась в догадках. Несколько раз она звонила матери, интересовалась причинами, но та каждый раз как-то уклончиво и витиевато объясняла, что дядя Рома на некоторое время вынужден остаться в России. На вопрос, почему молчит его телефон, Анна не получала вразумительного ответа.

— Так надо, — отвечала мать и переключалась на другую тему.

Наконец, блуждать с ответом стало бессмысленно, и Катерина сообщила дочери, что дядя Рома задержан правоохранительными органами по недоразумению, а ей самой пришлось перебраться в Паттайю.

Через несколько месяцев Анна всё-таки узнала от матери правду. К этому времени им с Сашей удалось создать маленькую фирму, которая стала восполнять пробелы официальных турагентств. Саша хорошо изъяснялся на малайском языке, Анна неплохо владела английским. Это позволяло им перехватывать скучающих туристов любой национальности. Саша приобрёл микроавтобус, и дело у них пошло в гору. Анна была в шоке от сообщения матери. Теперь ей стало понятно, чего так опасалась мать, и стала презирать её за то, что та не оставила грязный бизнес, а фактически продолжила дело брата. Анна вычеркнула мать из своей жизни, их отношения практически прекратились.

Катерина решила немного повременить, дать дочери возможность успокоиться и переосмыслить события, а потом вернуться к разговору при личной встрече. Но посетить Малайзию ей долгое время не удавалось. Возглавив бизнес Романа, на первых порах времени хватало только на сон.

Вырваться к дочери на Ланкави Катерина смогла спустя полгода. К этому времени Анна была уже беременна. В аэропорту её никто не встретил, хотя накануне она сбросила на сотовый телефон дочери сообщение. Добралась самостоятельно на такси, постучалась в дом. Двери оказались запертыми, их никто не открыл. Оставив вещи на веранде, Катерина отправилась прогуляться по побережью. Только поздно вечером у дома остановилась машина, из которой вышла Анна, затем её бойфренд.

— Здравствуй, Анюта, — рванулась Катерина навстречу дочери, намереваясь её обнять, и остановилась в полушаге, поражённая её поведением. Лицо дочери было непроницаемым. Ни радостной улыбки, ни светящихся глаз.

— Зачем приехала? — задала вопрос Анна вместо приветствия. — Я тебя, кажется, не приглашала.

— Зачем ты так со мной, доченька? Что плохого я тебе сделала? — на глазах Катерины выступили слёзы.

— Ты всю жизнь лгала мне, а этого я тебе простить не смогу, — сухо проговорила Анна.

— Может быть, пригласишь в дом? — мать пристально посмотрела в глаза дочери, надеясь почерпнуть там ответ на происходящее. Анна неопределённо пожала плечами:

— Проходи.

Всё это время Саша стоял рядом, ему стало неловко, он сказал:

— Вы тут побеседуйте, а у меня есть ещё кое-какие дела.

Он сел в машину, и она, чуть слышно фыркнув, описала круг возле дома и умчалась прочь. Мать и дочь остались наедине.

— Что ты хочешь от меня? — невзрачным голосом спросила Анна, когда Катерина прошла в дом и устроилась в плетёном кресле у окна.

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты прекратила разговаривать со мной в таком тоне, — сказала Катерина. Пальцы рук у неё слегка дрожали. — Я, всё-таки, твоя мать.

— Биологическая мать, — неожиданно поправила Анна. — Этот факт я не оспариваю.

— Анюта, дочка, что с тобой происходит? Я тебя не узнаю, — на лице матери застыл неподдельный страх.

— Ничего особенного. Просто между нами образовалась огромная пропасть, только и всего. И преодолеть её уже невозможно. Ты продолжаешь жить своей жизнью с двойными стандартами, а я выбрала для себя другой путь — путь без лицемерия и лжи.

— Я не понимаю тебя, Анюта, — с испугом произнесла Катерина. — До сегодняшнего дня мне казалось, что мы всегда были дружны с тобой. Я полагала, мы обе умеем слышать друг дружку.

— Это ты так полагала, а я — нет, — усмехнулась Анна. — Все твои старания были направлены на то, чтобы моя жизнь напоминала стоячее болото, как в старорежимные времена. Не дай бог, я попаду в дурную компанию, не дай бог, я пристращусь к наркотикам. А сама в это время губила моё поколение. Мне хотелось бежать по скоротечной жизни бегом, чтобы не отстать от сверстников, но ты не слышала меня, продолжая гнуть свою линию. Мы давно уже утеряли контакт.

Вид матери был удручённый. Она вытерла покрасневшие глаза и, давясь от слёз, проговорила дрожащим голосом:

— Ты хочешь сказать… это всё? Мы с тобой стали чужими людьми?

— Да, именно так. — На лице дочери не дрогнул ни один мускул.

— Но это же очень жестоко с твоей стороны, — словно цепляясь за последнюю соломинку, простонала Катерина.

— Пусть жестоко, зато справедливо, — ответила Анна. Её громкие слова, будто звучный хлопок плети, отложились в ушах матери навсегда.

В комнате установилась мёртвая тишина, нарушаемая тихими всхлипываниями Катерины.

— Вызови мне такси, — хриплым голосом попросила она спустя некоторое время. Я не желаю оставаться у тебя больше ни минуты.

В это время послышался звук подъехавшего автомобиля. Через минуту в комнату вошёл Саша. Увидев заплаканные глаза тёщи, он догадался, какой разговор произошёл между женщинами, и вопросительно посмотрел на Анну.

— Саша, отвези, пожалуйста, Екатерину Борисовну в отель, у неё утренний рейс на Куала-Лумпур, — попросила Анна. Голос её был спокойный и уверенный, как у профессионального хирурга, который принял рискованное решение и сообщил о нём своим коллегам.

Александр слегка кивнул головой в ответ, поднял сумку тёщи и направился к выходу. Екатерина Борисовна в очередной раз утёрла слёзы, поднялась с кресла и молчаливо поплелась за ним.

На следующий день она возвратилась в Паттайю.

Александр хотел было поговорить с Анной, так сказать, мягко выразить своё мнение о ненадлежащем поведении дочери по отношению к матери, но в последний момент передумал. Ему не хотелось лишний раз нервировать её, ведь до родов оставались считанные месяцы.

«В конце концов, не моё это дело — мирить дочь с матерью, — мрачно подумал он. — У меня проблем и так предостаточно».

Осенью у Анны и Александра родилась дочь. Они дали ей имя Алана, составив его из сочетания первых двух букв своих собственных.