Приятель и коллега, журналист и писатель Игорь Рабинер написал мне эсэмэску. Я ответил. Он развил тему, и мы переписывались еще минуты три, пока он не сообщил, что пишет новую книгу.

«Поздравляю!» – ответил я. Игорь – уже классик жанра, выпустил с десяток книг о спорте, преимущественно о футболе. Меня всегда поражало в нем это умение найти мотивацию писать на темы, которые многим кажутся не самыми возбуждающими для автора. Если говорить именно о книгах, а не о статьях.

Оказалось, что Рабинер пишет большую биографию Вадима Евсеева. Человека, который в первую очередь вспоминается многими в связи с памятным противостоянием сборной Уэльса осенью 2003-го. По той реплике, которую Вадик на эмоциях бросил в телекамеру после финального свистка, а в это время шел прямой эфир. На Первом канале.

Его «х… вам!» даже предлагали считать едва ли не национальным самовыражением в футболе. На эту тему возникло бесконечное число шуток и анекдотов. И казалось, что, кроме Вадима, такое вряд ли кто мог сказать.

Евсеев, несмотря на отвагу, самоотверженность, жесткость и умение играть в футбол, всегда производил впечатление приколиста. Порой возникало чувство, что его хмурый вид, насупленные брови – это не более чем маска, возможно, возникшая под влиянием Горлуковича, с кем Вадим провел какое-то время в «Спартаке».

Мы пересеклись с ним в сборной, и мои впечатления подтвердились. Евсеев оказался душой компании. Человеком, который всегда готов пошутить, в том числе и над собой.

Помню, летом 2005-го, перед выездной игрой с Латвией, в столовой во время обеда у него заиграл телефон. Семин вместе с другими тренерами уже вышел из отеля на улицу, поэтому можно было не бояться нарваться на штраф. Мы услышали мелодию и расхохотались. А он, словно нарочно, долго не брал трубку, усиливая впечатление от сцены.

В качестве рингтона у него стояла песня группы «Тату» «Мальчик-гей». Это было безумно смешно, учитывая богатую мимику Вадика.

Приколистов в той сборной хватало, как и в том семинском «Локомотиве». Евсеев, Смертин, Лоськов. Веселые были времена. Но эти ребята были одновременно и приколистами, и бойцами. Семин словно нарочно подбирал в команду людей такого склада.

Помню, как на стыке девяностых и нулевых я поехал писать большое интервью с Евсеевым. Он жил в Мытищах, недалеко от меня, в красивом новом доме. Я его спросил, почему он решил уйти в «Локомотив», ничего не сказав об этом желании Романцеву, на что тот выразил публичную обиду в прессе.

– Так у меня заканчивался контракт, они знали, но ничего не делали, – сказал он.

Я был тогда совсем наивным и поэтому спросил:

– Да, но ведь можно было подойти к Романцеву и сказать ему об этом.

Романцев был тогда, в дочервиченковскую эпоху, не только главным тренером, но и президентом «Спартака». Евсеев смерил меня хмурым и одновременно насмешливым взглядом. Так умел смотреть из всех моих футбольных знакомых только он. Выдержал паузу и сказал:

– Боялся.

– Кого? – спросил я.

– Романцева.

Я слышал какие-то слухи о жесткости Романцева, о том, что игроки его действительно побаивались. Но передо мной сидел Евсеев. Боец. Приколист. Востребованный игрок.

– А почему вы его боялись?

– Да я и сейчас его боюсь, – сказал он.

И даже не улыбнулся.

Очень хочу почитать их с Рабинером книгу, когда она выйдет. Думаю, будет хит.