Альтерра. Поход

Казаков Олег Вячеславович

Жители нового мира, избежав одичания, собирают остатки прежней цивилизации, восстанавливают по памяти прежние технологии. Колония растет, но приходит новая беда. С юга надвигается нашествие, новые варвары, бывшие когда-то жителями мегаполиса, пытаются захватить развитое устойчивое общество. Сражения, шпионаж, предательство — все идет в ход. Колония Альтерры снова перед угрозой уничтожения…

 

Ход 11. Набег

Пароход по-прежнему огромной глыбой лежал на берегу. За кормой на берегу появилось несколько бараков с плоскими крышами. Вода немного отошла от берега, и борт судна стал чуть выше, но боевая группа без труда перебралась на палубу полузатопленной носовой части. На борту их уже встречали. Адмирал сразу начал размещать вновь прибывших.

— Как тут у вас? — крикнул Командор.

— Да тихо, — ответили с палубы, — вон дым от костра, там они стоят. Уходить — не уходят, но и к нам не лезут…

— Ну, поплыли, поглядим, — скомандовал Командор, когда бойцы сошли на пароход, а старший на базе рыбаков перешел на катамаран, — что за странные налетчики… А что за новый кадр у вас тут объявился?

— Да странный тип, — начал рассказывать старший над рыбаками, — он с юга плыл вдоль берега, а эти за ним по берегу шли, видимо ждали, когда пристанет. Пароход-то с креном на правый борт лежит, левый борт, который на южную сторону, он повыше. Мужик-то в лодке сначала хотел к берегу пристать, как нас заметил, тут-то эта толпа из леса и выскочила. Он к нам, пароход обогнул, мы его на борт втащили… А по берегу уже бегут эти, кто в ватнике, кто в шкуру обернут, дубины в руках, у кого и топор. И сразу на борт полезли. Мы сверху давай отбиваться, кого багром спихнули, кого ломом сшибли, мужики из бараков прибежали. Так что чужаки-то ушли как смогли. Но потом от них приходил один. Кричал громко, чтоб мы этого, на лодке, обратно отдали. А тот ни в какую, мне с вашим начальством надо поговорить, типа, новости важные… Мы его пока в каюту заперли, без иллюминатора. Пусть посидит.

— Да, это правильно. Разберемся еще, что за новости…

Где-то в километре от парохода в море впадал небольшой, но бурный ручей. Перед самым берегом он прорезал невысокую горку и сбегал по камням. За этим ручьем, в глубине небольшого мыса и виднелись дымы от костров. Но подплыть к берегу не удалось. Катамаран еще не приблизился к прибрежным валунам, как между кустов и камней показались темные фигуры людей. Командор глянул в бинокль. Действительно, зрелище было странным. Ватники и шапки-ушанки, мохнатые шкуры и сучковатые толстые дубины, какие-то тряпки вместо сапог, сухие лица с ввалившимися от недоедания щеками, покрытыми многодневной щетиной… Стояли молча, разглядывая суденышко. «Это кого ж принесло-то?..» Катамаран тем временем приближался к берегу.

— Мужики, что за непонятки? Поговорить бы надо! — крикнул Командор.

С берега донесся крик какой-то неразборчивой команды, и в рыбаков полетели камни.

— Назад гребите! — закричал Командор, выхватывая из-за пояса топор, единственное, чем он мог бы попытаться отбить летящие булыжники. Щитов кузнецы так и не сделали, и прикрываться было нечем. На палубе уже кто-то упал, сбитый большим камнем, и выронил весло. А с берега уже летела трехлапая кошка, тянувшая за собой изогнувшуюся дугой веревку. Командор отпрыгнул в сторону, и одна из железных лап глубоко впилась в палубу. Веревочная петля, упала рядом и ее тут же начали выбирать с берега. Пока канат не натянулся, Командор рубанул по петле, но с первого раза перерубить не удалось, все же топор был не настолько острым, и несколько волокон остались целыми. Но с берега рванули, и веревка натянулась и лопнула. Было видно, как кубарем покатились люди между камней. Катамаран отплывал, но слишком медленно. Каменный град мог выбить гребцов, у которых не было возможности увернуться.

— Санька, пугани-ка гостей! — скомандовал Командор, отбивая древком очередной булыжник.

Скаута не надо было уговаривать, он мигом упал на одно колено на край палубы и прямо от пуза дал по берегу две очереди — слева направо и обратно, как двумя свинцовыми строчками перечеркнув кусты, камни и прибрежные откосы. Люди на берегу попадали, расползаясь в разные стороны.

— Вообще-то я сказал «пугани», а не «расстреляй», — заметил Командор.

— Ну, так и пальнули бы из своего пистолета в воздух, — огрызнулся Санька.

— А топор бросить? Ладно, вроде знакомство состоялось… Плывем обратно!

Из-за прибрежных кустов вдруг вылетел огромный горящий факел и ушел высоко в небо, оставляя за собой черный дымный след. Огненный снаряд перелетел катамаран и с шипением упал в море.

— Пошевеливайся! — прикрикнул на своих Командор. — А то сейчас сожгут еще. Это кто же там такой сильный, так далеко кидает?

— Да это не человек, — отозвался один из рыбаков, — это вроде самострел, только большой. Заряжать долго, да и опыта у них вроде маловато, не пристрелялись еще…

«Баллиста… Надо же, додумались, и механика нашли, архимеды, блин… И вверх задрали, как миномет…»

— Поплыли отсюда, пока новых сюрпризов не прилетело!

— Дядя Командор, дай бинокль! — попросил Санька.

— На! Чего углядел-то?

— А вон там, между деревьями люди стоят, посмотри-ка.

Командор взял возвращенный бинокль и глянул в указанную сторону, навел фокус.

— Вот же ж! Это же верховный маг! Это, выходит, он на нас эту ораву навел! Ну, если поймаем, ему мало не покажется…

На пароходе побитых камнями сразу повели в корабельный медпункт. А командор отправился инспектировать поселение. Там он и нашел адмирала. Четыре барака стояли по периметру небольшой площадки сразу под кормой сухогруза. С верхней палубы спускалась на землю большая деревянная лестница, огражденная перилами. Еще один проход, прикрытый временной деревянной дверью, был прорублен прямо в борту и вел в машинное отделение, но там было темно и пользовались им редко. Проходы между бараками и около берега срочно баррикадировались, закладывались деревянными и металлическими щитами, бревнами, на крыши домов засыпали землю, в стенах рубили узкие бойницы. Штабель бревен, заготовленных под будущие постройки, растаскивался на укрепления. Прибрежная территория и пространство от бараков до леса еще до нападения было вырублено и расчищено под будущие луга, оставалось только несколько пней и кустов. Командор рассказал о своем «знакомстве» с варварами.

— Пошли на мостик, помозгуем, заодно стрелков на рубке навестим.

Лучники и карабинеры расположились на самом верху, на шлюпочной палубе. Еще выше, у самой трубы, установили пулемет. Здесь тоже наращивали и укрепляли борты и, как могли, выравнивали настил. Все-таки крен давал о себе знать. Разместили пополнение в каютах надстройки. На мостике было тихо. С камбуза принесли горячий чайник, и Командор с адмиралом могли спокойно посидеть.

— Готовимся к обороне непонятно против кого… — заметил Андрей, — выбить их с берега, и все дела. Только вот несколько вопросов сразу всплывает…

— Да? И каких? — спросил Командор, заваривая в кружке чай из корабельных запасов.

— Почему напали? Когда их отбили, почему не ушли, а остались? Почему не стали вести переговоры с вами? И почему напали, не дав высадиться? Ведь на берегу было бы легче, и катамаран им достался бы.

— Почему-почему? — отозвался Командор. — Да просто все. Бежит толпа вдоль берега, о! Пароход! Мы сами-то что сделали в первую очередь?

— Что? Захватили! Пароход сейчас на вес золота.

— Правильно. Вот и они тоже попытались. А уходить жалко, такой большой кусок металла бросать. А на берег не дали высадиться, чтобы отпугнуть и не ждать ответного удара. Если бы они нас захватили, ты же бросился бы на помощь и вынес там всех до единого. Там же не совсем идиоты. Ждут они чего-то. Баллисты строят. Наверняка будут штурмовать, только у них силенок маловато. Давай-ка с утра на яхту и в замок, собирай людей, надо эту угрозу на границах снимать.

— Костры на берегу! — донеслось с палубы.

— Ну-ка пойдем, глянем, что за фигня! — поднялся Командор.

На севере, на берегу поднимался дымный столб, еще два появились на востоке и на северо-востоке. Пароход и поселок рыбаков оказался обложен лагерями варваров.

— Ну, вот и дождались. Подкрепления они ждали, — заметил Командор.

— Ничего, море-то наше, — ответил ему адмирал.

— Корабль в море! — тут же донеслось с верхней палубы. Командор и адмирал вернулись на мостик. С юга на север, забирая в море, шла небольшая двухмачтовая шхуна, переделанная под галеру. В верхнем фальшборте были прорублены уключины под два десятка весел с каждой стороны. Командор оглядел берега и поднял бинокль.

— Все, поздняк метаться… Нас отрезали.

— Где? — всполошился Андрей.

— Вон, смотри. Около берега на юге длинные лодки, как каноэ, от них без мотора не убежишь. На севере то же самое, к тому же вас там эта шхуна ждать будет. И в море не уйдешь, заметят и догонят.

— Ночью проскочим, в темноте они нас не заметят. Даже если будут ходить вдоль берега туда-сюда…

— Услышат, запустят ракету, если есть. Хотя, если шхуну где-то нашли, наверняка и ракетницу раздобыли на ней же. Придется сидеть здесь, ждать, пока катер не придет. Наших в лесу нет?

— Нет, — ответил адмирал, — я спрашивал. После нападения все вернулись, больше никто не уходил.

— Это хорошо. Я думаю, они уже этой ночью попытаются напасть. Днем под пули не полезут. Поговори с ребятами, из тех, кто служил, пусть, как стемнеет, сползают, посмотрят, что там за лагеря. И еще неплохо было бы языка взять, узнать, что за люди. И давай-ка поговорим с этим галантерейщиком. Что за фрукт?

Под камбузом в слабо освещенной светильником с тюленьим жиром коридоре дремал часовой. Командор похлопал его по плечу:

— Как подопечный?

— Спит, наверное, чего ему там сделается.

— Открывай, проведаем.

Помещение действительно было без иллюминатора, лишь откуда-то сверху через вентиляционное отверстие попадало немного света, да такой же светильник, как у часового, стоял на полке. Навстречу входящим поднялся с койки крепкий, средних лет мужчина в хорошем джинсовом костюме. В углу лежали два больших клетчатых тюка.

— Вы хотели увидеть местное начальство, — обратился к мужчине адмирал, — это наш Командор. Вы можете изложить ему все ваши новости.

— Наконец-то. Могу ли я заодно попросить вас выпустить меня отсюда?

— Я думаю, это преждевременно, — ответил Командор, — мы сейчас находимся в осаде. Ваши приятели обложили нас со всех сторон. Если они прорвутся на судно, вам же будет лучше, если вас найдут под замком. Я распоряжусь, чтобы вас перевели в нормальную каюту… Так что за известия вы нам везете?

— Я из Москвы. Правительство берет ситуацию под контроль и рассылает курьеров, собирая уцелевших. Вы должны принять новую власть и всячески ее поддерживать, собирая под свое начало людей и дожидаясь помощи из центра.

— И кто же представляет новую власть? — спросил Командор.

— Я и представляю! Я бы предъявил вам все необходимые документы, но у меня их похитили вместе с оружием и транспортом. Вам придется поверить мне на слово. Москва встает, возрождается, там полно энергичных людей. Помощь придет через несколько лет.

— И все это время я должен подчинятся вам?

— Несомненно. Я должен был добраться до Петербурга, организовать местное самоуправление и отправить людей в Мурманск, но на месте Питера одни болота и острова. Поэтому я отправился дальше и нашел вас. Если бы не встреча с этими дикарями, которых вы назвали моими «приятелями», я бы доказал свои полномочия.

— Но тогда почему вы не отправились на север в Мурманск? Здесь немного другое направление, — усмехнулся Командор, — к тому же железная дорога на север идет с востока от Ладожского озера, там и люди должны были остаться…

— Я решил пройти через пограничные районы, — ответил мужчина, — здесь же тоже были достаточно заселенные места. А в Финляндии дороги значительно лучше наших. Но теперь я нашел вас и вашу колонию, все мои труды были не напрасны…

— С чего вы решили, что мы пойдем под власть Москвы, да еще в вашем лице? Это надо обсудить с народом… Что у вас в тюках?

— Разные мелочи, необходимые людям на первых порах. Мыло, штопальные наборы, спички, парфюмерия, свечки, трусы, носки, всякая мелочь, но людям эти предметы необходимы.

— Лучше бы вы привезли оружие и патроны. Газеты есть? — поинтересовался Андрей.

— Газет нет, — огорченно вздохнул мужчина, — с бумагой в стране напряженка.

— А как вы от Москвы добирались? — поинтересовался Командор.

— На дрезине по железной дороге… Кое-где она разрушена, но в целом в приличном состоянии, только последние километры перед Питером размыло в болотах. Дрезину пришлось там бросить. Я нашел лодку и переправился на северный берег. Там мало что осталось от города, огромный пролив и множество островков. Так я и плыл от острова к острову. А неподалеку отсюда наткнулся на этих дикарей. Они выпотрошили мой портфель с документами, но мне удалось бежать… И теперь я у вас. Жду вашего решения.

— Ну, ждите… Я распоряжусь, чтобы вас перевели в нормальную каюту, — заметил Командор уже на выходе.

Командор и Адмирал молча вернулись на мостик. Командор молчал, а Андрей, похоже, гонял каких-то своих тараканов. За окном снова пошел снег, но быстро закончился. Похолодало, и небо затянуло серой пеленой.

— Надо снаряжать гонца в Москву, — наконец прервал молчание Андрей.

— Зачем? — поинтересовался Командор.

— Проверить курьера, подтвердить его полномочия…

— Да он врет как сивый мерин… Какой он курьер? Правительство, если бы оно было, пошлет человека одного, без оружия и без охраны? Да еще за тридевять земель с двумя тюками всякой рухляди? Ты видел фильм с Кевином Кестнером?

— Нет.

— И книгу «Почтальон», наверное, тоже не читал… А этот кадр если и читал, то очень давно. И решил выдать себя за правительственного агента. Вы мне власть, а я вам покровительство. Знаешь, кто он на самом деле? Мне кажется, это обычный торгаш из электричек, катался где-нибудь на Приозерском направлении, продавал пассажирам всякое барахло… А как сюда попал, решил пристроиться получше. Нарвался на варваров, те его или отшили, или решили в рабство взять, вот и сбежал…

— А вещи-то зачем с собой таскать?

— А бросить жалко! Он же куда направился? В Финляндию! Решил свалить, да заодно и товарец пристроить… Там же «цивилизованные» люди…

— Ну вот, а я уже обрадовался… — вздохнул адмирал, — понадеялся было на то, что наконец-то все заканчивается…

— Да у него же даже рации с собой нет… Как он с центром свяжется? Да и нет, скорее всего, никакого центра, тайга одна. По железной дороге он добирался… Ты видел вокруг хоть одну рельсу? Ты думаешь, на востоке все по-другому? Как все закончится здесь, отвезешь его в замок, там женщины его парфюм на клочки растащут, а потом отправишь к финнам на острова, пусть живет в «цивилизованном» обществе. А нам он не нужен. Я сказал.

— Ты начальник…

— Именно!

Начинало темнеть, за окнами мостика чернела стылая вода, вдали барражировала вражья шхуна. Предполье, засыпанное дневным снегопадом, белело в надвигающихся сумерках. К вечеру тучи разогнало, и появились первые звезды, взошла одна из лун. Командор решил, что нынешней ночью, да еще по снегу, хоть и мелкому, нападения не будет. Варварам надо было устроить лагеря, перекрыть подходы к поселку, а все это требовало времени. Возможно, они хотели напасть с ходу, как только подошли, но Санькина пальба из автомата отбила всякое желание идти в атаку. На совещание к командору собрались начальство поселка и представители боевых групп.

— Ну что, господа и товарищи, вляпались мы с вами по самые помидоры. Нас обложили с суши и перекрыли море. Сбежать, скорее всего, не удастся. Так что готовимся к обороне, — открыл собрание Командор, — что у нас с укреплениями?

— Проходы закрыты, на баррикадах дежурят люди, во дворе разведены костры, готовим факелы на ночь, — ответил старший над рыбаками, — на крышах подсыпана земля, на случай, если решат сжечь. Там нет никого, но с парохода все просматривается.

— Пустите два патруля по двору, пусть все время находятся в движении и друг друга видят. Сегодня, может, и не полезут на нас, но народ пусть спит в одежде и оружие держит наготове. На палубе часовые и патруль. По воде они не пойдут. Не то время года, чтобы море форсировать, но все же надо поглядывать, вдруг эта шхуна на абордаж пойдет. На надстройке лучники и карабинеры. Смотреть за берегом, если что, поднимать тревогу.

— Я нашел ракетницу, — заметил адмирал, — оставлю им, если что, пальнут осветительной…

— Вот и отлично, жаль, у нас прожектора не действуют, тогда бы мы вообще спокойно спали… — продолжил Командор. — Галантерейщика перевели в нормальную каюту? Завесьте ему на ночь иллюминатор снаружи чем-нибудь. Вдруг он засланный, еще сигналить начнет.

— Да иллюминатор в воду смотрит, он из него если только выпрыгнуть решит, — отозвался один из рыбаков, — завесим, конечно, не вопрос…

— Если бултыхнется — помрет от переохлаждения, значит, туда и дорога. Только мне кажется, никуда он от своих побрякушек не побежит… — решил Командор. — Ладно, с ним разобрались. Теперь, разведка когда пойдет?

— После полуночи, — встал один из карабинеров, — двое пойдут, посмотрят, что где, может, удастся притащить языка.

— Да, это было бы неплохо. Только учтите, за поселком наверняка наблюдают, выходите осторожно. Что ж, на сегодня отдыхаем. Еще вопросы или предложения есть?

Поднялся адмирал:

— Я думаю, если штурма и не будет, то могут просто пошуметь, поднять тревогу, попробовать оборону. Наверное, где-то под утро и начнут. Особенно если под утро туман поднимется… Могут и на штурм решиться.

— А не заслать ли нам после разведки еще и парочку диверсантов? — предложил кто-то. — Мы же тоже можем пошуметь…

— Интересная мысль, — заметил Командор, — адмирал, подумай над этим.

— А мы можем заминировать берега и предполье? У нас же целый пароход селитры… — спросил один из лучников.

— Можем, но для того, чтобы из удобрений приготовить фугасы, надо сначала концентрированную кислоту найти, желательно серную. Электролит, например, не подойдет… И неделю времени, — ответил Командор. — И химика, который этим займется… Знали бы, накопали заранее волчьих ям с кольями. И еще на будущее. Когда все устаканится, надо будет выкопать ров вокруг поселка от берега до берега и пустить в него воду. Землю выложить в вал, можно его еще камнями усилить, и поверху поставить башни, ворота с подъемным мостом и частокол. Тогда мы можем надеяться, что хоть как-то обезопасили пограничное поселение. Так что зимой вам будет чем заняться. Ну, все по местам, глядеть в оба, спать вполглаза, если что, поднимать тревогу сразу, не задумываясь. А, вот еще идея. У нас стрел много? Раз в полчаса — минут сорок надо выстреливать горящую стрелу в сторону моря и в сторону леса, хоть какая-то замена осветительным ракетам. А то эта шхуна мне совсем не нравится. На катамаране и на яхте тоже часовым смотреть во все стороны и слушать внимательно. Если они на веслах пойдут, где-нибудь да плеснет, или об камень заденут. Утром пулеметное гнездо надо поднять повыше, там на мачте небольшой мостик, оттуда будет круговой обзор. Тогда будем и море держать под огнем. Все на сегодня, расходимся, людей предупредите…

На этом совещание и закончилось. Командор остался на мостике. Обзор здесь был хороший, море как на ладони, оба берега и даже часть поселка видны в задние боковые окна. Луна поднялась выше, и стало светлее. Командор посидел в кресле около штурвала, представляя, как плывет по морю это огромное судно. «Да, мы такие пароходы еще не скоро будем строить… Спать, что ли, лечь…» На полу около стены валялся тюфяк, набитый сеном. Сверху ушла в сторону моря горящая стрела. Командор пригляделся, шхуна уходила на север к кострам на берегу. «Кто же нас так грамотно запер? И по берегу не уйдешь, хотя никого и не видно, и морем не пройдешь, ночью еще на камни напоремся, а человека вплавь пустить — помрет от холода… Выяснить бы, сколько их да чего ждут. Да еще баллисты эти…» Вошел Андрей.

— Не спишь?

— Не, сижу, думаю…

— Разведка готова, с ними два диверсанта, они в лесу останутся…

— Не замерзнут ночью-то, — спросил Командор, — под утро, может, еще похолодает.

— Да вроде бывалые парни, знают, что делают.

— Как уходить будут?

— Вдоль берега по камням. Как до леса дойдут, там уж их не видно будет. Если в лесу и сидят наблюдатели, берег они все равно не просматривают. А если на берегу кто сидит, так к северу небольшой овражек в лес уходит, по нему и проползут.

— Ладно, отправляй, — хмуро разрешил Командор, — если что, пусть бросают все и бегом ломятся на пароход, отобьем… Только бы их втихую не взяли. Нам сейчас люди дороже информации…

Адмирал ушел, а Командор вышел с мостика и поднялся наверх, на шлюпочную палубу. Обзор отсюда был еще лучше. Фальшборт был обшит досками и соломенными матами, кто-то, видимо, давно их плел, теперь вот пригодились. Внизу под кормой стояли четыре барака, из окон кое-где виднелся тусклый свет. На дворе в отдельных стойках были закреплены факелы, в центре горел костер. По двору ходил патруль из трех человек, перекликиваясь с часовыми на баррикадах в проходах между зданиями. Второй патруль ходил вдоль берега от одного конца поселка до другого. Закрыть баррикадой еще и берег от бараков до парохода было нечем, да никто и не ожидал, что угроза нападения возникнет так скоро. «Надо здесь тоже крепость ставить… Ценный ресурс как-никак, еще не одна орда придет его поиметь… Особенно если слух по окрестностям пойдет». Пустое вырубленное пространство окружало поселок по широкой дуге, а за ним стоял тихий и темный лес, еще в листве, но уже замерзающий под первым снегом. Ветер стих, и откуда-то из леса доносились мерные удары. Командор подошел к часовым:

— Давно стучат?

— Да, наверное, как лагерь поставили, так и долбят, — похоже, лес валят…

— Зачем им лес? — удивился Командор. — Они что сюда на лесоповал пришли?

— Да кто ж их знает, может, дрова заготавливают, может, таран будут делать, чтобы стены пробить, — ответил часовой, — такой, с крышей…

— Ну, таран тут без надобности, он по кочкам не пройдет, если только бревно на руках понесут, так вы их отсюда быстро снимете. Может щиты, деревянные делают, чтобы прикрываться? Огнестрельного оружия у них, похоже, нет. А то давно бы снайпера в лесу посадили. А у нас имеется… Ладно, посмотрим, чья возьмет.

По палубе рядом с часовыми болтался Санька со своим автоматом.

— Слышь, герой, — позвал его Командор, — ты чего тут?

— А где мне еще быть? Там, внизу, все, кто для рукопашной, с топорами, булавами, мужики готовят копья с крючками, у бойниц лучники. А здесь карабинеры и пулемет — для дальнего боя. И я тут.

— Там лучники только в бараках, остальные здесь. Отсюда стрелять удобнее. А у тебя автомат как раз для ближнего боя. Иди в один из средних бараков и займи бойницу с хорошим обзором. Там же и поспишь. Если атака начнется, бей прицельно, одиночными, подпускай поближе, но смотри, чтобы под стены не подползли…

— А вдоль стен камней навалили, там, чтобы в бойницу влезть, надо в полный рост встать и валун перепрыгнуть, да и заграждения немного вперед выступают, с них видно, что вдоль стены делается, — уточнил Санька.

— Ну и отлично, иди вниз и отдыхай, да и автомат почисти…

Командор спустился на камбуз. Здесь около горячей плиты сидело несколько человек, отпивавшихся кипятком, после дежурства на холоде. Командор подобрал два куска угля и сунул в карман.

— Что, холодно? — поинтересовался он у мужиков.

— Прихватывает… А к утру еще хуже будет, ночь-то ясная… Сейчас отогреемся да спать пойдем…

— Это хорошо, что холодно, представляете, как там в лесу в шалашах весело…

Вернувшись на мостик, Командор зажег светильник и начал набрасывать на чистой стене большой план местности и укреплений. Длинный корпус судна по диагонали снизу вверх-вправо с местом, где вода подходит близко к борту, береговую линию, прямоугольники бараков, линии баррикад, пустое предполье, линию леса. Отошел, посмотрел на получившуюся картинку. Развернул кресло и сел, глядя в стену. Снизу поднялся Андрей. Посмотрел на Командора, оглядел стену…

— Медитируешь?

— Пытаюсь понять, как бы я взял этот поселок, — ответил Командор, — а заодно и к чему готовиться…

— Смотря сколько народа с той стороны. Если там идиоты, то пойдут толпой, как первый раз. А если толпа большая, то они нас просто сомнут количеством, — ответил адмирал.

— Не пойдет. Наверху пулемет, они просто полягут между лесом и бараками.

— Тогда еще вариант. Пойдут цепями, пробежался, лег, встал, бросок, опять лег. Подойдут поближе и тогда повалят массой. Если еще шхуна с моря пойдет, то могут прорваться.

— Шхуна деревянная, ее можно из твоей ракетницы поджечь, да и пулемет поможет, — задумчиво произнес Командор, — так что шхуной они рисковать не будут. А цепи если лягут, то их уже под огнем не поднимешь, отползать начнут. Для цепей боевой опыт нужен. Если только их там не пара тысяч… А так, если подумать, где у нас самое слабое место?

— Между бараками и берегом, там баррикады в воду уходят, можно попробовать их по воде обойти. Если с двух сторон ударят, будет нелегко.

— Там камни у берега, да еще днем накидали. Там только ноги ломать, а с берега их баграми и пиками обратно в воду загонят, а с борта расстреляют, — отмел и этот вариант Командор.

— Тогда баррикады между бараками, их всего три, и там много бойцов не поставишь, пока первая линия их сдерживает, вторая прорывается во двор. Хотя сверху карабинеры опять же…

— Вот и я об этом думал, — продолжал размышлять Командор, — у карабинеров есть мертвая зона — за стенами бараков. Немного, метров десять, но для концентрации толпы подойдет. Лучники еще могут туда стрелу закинуть, но не прицельно. А бойницы можно завалить… Тогда через крышу сразу прорываются во внутренний двор, и все, поселок взят. Пароход, может, и отобьется, но бараки сожгут.

— Слушай, тогда получается интересный вариант, — озарило Андрея, — может прокатить, если они какими-нибудь грибами обдолбаются или спиртом накачаются, тогда им никакой пулемет не страшен. Пойдут четырьмя колоннами на бараки, передние заваливают бойницы, остальные через них лезут на крыши. Потери будут огромные, но возьмут наверняка!

— Да, похоже, хороший способ. Лишь бы они до него не додумались до утра. Утром сразу же начнем на крышах ставить заграждения и посадим туда лучников. Жаль, не успели хотя бы частокол поставить… А еще, ты слышал, они там что-то строят.

— Может, щиты или эти передвижные заборы, за которыми от обстрела прячутся. Пододвинули, подошли поближе, потом народа собралось достаточно, заграждение опрокидывают — и бросок в атаку, тогда и пулемет не поможет, — предположил адмирал.

— Можно их попробовать поджечь. Стрелы, пакля, смола. А поближе подойдут, можно горшки с углями и горючкой какой кидать, — заметил Командор, — не проверяли, может, завалялось чего на пароходе, или в баках осталось хоть немного.

— В баках все в асфальт слежалось, а он вроде не горит…

— Плохо. Одна надежда на катер с его пушкой…

— А может, вылазку сделаем, выбьем один из лагерей? — спросил Андрей.

— Не прокатит. Если они не дураки, то остальные сразу бросятся на помощь, а я бы на их месте сразу пошел на приступ, не обращая внимания на бой в лесу. Нет, нам силы делить нельзя. А еще эти стрелометы у них. Подтащут поближе и будут палить. Правда, это неповоротливые штуки, их можно быстро вынести… Можно еще пулемет на яхту поставить и шхуну на абордаж взять… Но это ослабит поселок. Куда ни повернись, везде слабина.

— Я тут тебе мегафон принес, на катере был.

— Сотовый? — съязвил Командор.

— Не, матюгальник, вроде еще действует, будешь крыть матом наступающих. Твое место как раз наверху, оттуда все видно. Как в съемках голливудского блокбастера…

— Ага, даки против римлян, часть вторая, даки наступают и выигрывают… Ничего, что мы можем отсюда живыми не уйти? Где наша разведка? Ладно, все на нервах… Иди отдыхай.

«Какая длинная ночь, пора и подремать…» — решил Командор. И вроде всего на минуту закрыл глаза, как его разбудил выстрел из ракетницы. Он схватил мегафон и бинокль и бросился на палубу. Небо уже посветлело, но солнце еще не взошло. Ракета падала на лес, а в нем мелькали факелы. Во дворе мужики выбегали из бараков и занимали места на баррикадах. На пароходе выстраивались вдоль борта карабинеры и лучники. По полю к баракам бежали два человека и тащили с собой третьего.

— Разведка возвращается!

— Пулемету не стрелять! — начал командовать Командор. — Лучникам приготовиться, карабинерам огонь не открывать, пока середину поля не пройдут.

Потом Командор вспомнил про мегафон.

— Патрулям держать берег! — заорал он вниз. — Копейщикам залечь на крышах, приготовиться к отражению атаки! Остальным держать баррикады! В бараках у бойниц! Бить прицельно!

Темные фигуры перевалили через заграждение и загрохотали каблуками по трапу.

— Языка взяли!

— Пленного под замок, разведчиков ко мне! — прокричал Командор.

Из леса со стороны южного лагеря уже показалась толпа. Они бежали по полю, размахивая факелами и дубинами. Со стороны других лагерей тоже показались огни, но наступавшие оттуда явно опаздывали. Атака получилась спонтанной и неорганизованной. «Точно идиоты!» — решил Командор.

— Лучники! Стрел у нас много? Хорошо. Стрелы зажечь, бить по краю леса! Залп!

Огненный поток ушел в небо и упал на первые ряды наступавших, несколько человек упали, но это не остановило атакующих. Кто-то в ответ даже метнул факел в сторону бараков, но он упал, не долетев пары десятков метров.

— Лучники — беглый огонь! Карабинерам приготовиться! Выбрать цели! Патроны экономить! Беглым! Огонь!

Защелкали сухие выстрелы карабинов, в рядах наступавших начали падать люди, толпа атакующих заметалась по полю, разбегаясь в стороны. На краю леса бесновался и что-то кричал мужик в ватнике. Командор посмотрел туда в бинокль. Мужик орал и махал руками, не выходя из леса, рядом что-то кричали еще несколько человек. «Он же их пытается обратно повернуть!» — дошло до Командора.

— Пулемет! Люди на краю леса! Очередь прицельно! Бей!

Сверху раздалась короткая очередь, затем еще одна, и еще одна, уже длинная. Командор поспешно поднял бинокль. Кто-то из людей на опушке упал, пулеметная очередь резала ветки, и мужики залегли, отползая в глубь чащи. Первый отряд на поле залег, пытаясь убраться обратно в лес и утащить раненых. На поле тем временем выкатились новые волны нападавших, подоспела подмога из остальных лагерей.

— Пулемет отбой! Карабинеры — прекратить огонь! Лучники — перенести обстрел на новые отряды!

Стрелы полетели во вторую волну атакующих. Внизу защелкали одиночные выстрелы из автомата, видимо Санька нашел себе достойную цель. Первый отряд отползал из-под огня, бросая на поле все еще горящие факелы и дубины. Новые отряды, только выбежав на поле и получив первые удары, верно оценили свою позицию и повалили обратно в лес. Очевидно, их командиры умели держать своих людей.

— Прекратить огонь! — прокричал Командор. — На баррикадах! Куда полезли? А ну все назад! Из поселка не выходить!

«Фу, на первый раз вроде обошлось…» Снизу прибежал Андрей, поднялись разведчики. Бой длился всего несколько минут, но казалось, что прошло больше часа, настолько неожиданной была встряска.

— Андрей! Вы что там вытворяете? В контратаку собрались? Ты видел, сколько их в лесу? Держи людей на местах! Так, разведка. Пошли на мостик. Командиров боевых групп, старосту поселка ко мне!

На мостике быстро собрались все командиры. Командор обратился к поселковому начальству:

— Рыбаки! В первую очередь распорядитесь построить заграждения на крышах и определить туда людей для обороны — лучников и копейщиков. Мы тут думаем, что через крыши, скорее всего, попробуют пробиться… Баррикады, если есть чем, усилить и поднять выше, береговые заграждения с моря завалить валунами, чем больше камней в воде будет, тем надежнее. Если надо, выйдете в поле, только под охраной и далеко не уходить, двадцать-тридцать метров от поселка, не дальше. Я видел там крупные валуны, если сможете их откатить к берегу или к стенам…

— Парламентер на поле! — раздалось с палубы.

— Ждите здесь, сейчас я разберусь, что там, — скомандовал Командор и вышел на палубу.

На поле действительно стоял мужик с палкой, на которой болталась какая-то серая тряпка, в руке он держал жестяной рупор. Мужик махал палкой, пытаясь привлечь к себе внимание. В лесу, в стороне одного из лесных лагерей, поднимался огромный столб черного дыма, что-то там сильно горело.

— Давно полыхает? — поинтересовался Командор у часового.

— А почти сразу, как атака началась… Они как из леса выбежали, а там уже горело, я сначала не обратил внимания, а потом там так разгорелось, даже пламя было видно. Сейчас вроде уже утихло, тушат, наверное. Может, они поэтому и вернулись сразу назад…

— Ясненько, — Командор повернулся в сторону парламентера и поднял мегафон: — Чего надо?!

— Просим разрешения забрать тела и раненых! — донеслось в ответ.

— Забирайте, нам они ни к чему! — крикнул Командор и повернулся к часовому: — Приглядывай за ними…

На мостике тем временем один из разведчиков подобрал лежавший на полу уголь и дорисовывал схему Командора. Он продлил береговую линию и отметил кругами места лагерей. В двух лесных лагерях были нарисованы большие квадраты.

— Я еще не знаю, что это, — заметил Командор, указывая на квадрат, — но похоже, что наши диверсанты одно из них уже сожгли, можете выйти посмотреть, до сих пор дым столбом.

Все вышли на палубу и через некоторое время вернулись обратно, Командор пока разглядывал схему. Разведчик молча подошел к стене и зачеркнул один из квадратов. Настроение у народа явно поднялось.

— Ладно, докладайте диспозицию… — разрешил Командор.

— Четыре лагеря, ну это вам известно, — начал разведчик. — Начну с тех мест, что к нам ближе. По краю леса, сразу за полем, собираются большие кучи валежника, здесь, здесь и еще в нескольких местах. Мы считаем, что если тумана не будет в ближайшие дни, то дождутся ветра в нашу сторону и устроят дымовую завесу для прикрытия атаки. Охраны там нет, так что опытный лучник мог бы попробовать их сжечь. Но они тогда новые кучи соберут или принесут с собой. Лагерь к северу — примерно полкилометра, стоит на берегу, там, похоже, морской народ собрался. При нас шхуна пришла, экипаж поменяла и снова в море отправилась. Там пять длинных лодок, каждая человек на десять. Всего там около восьмидесяти человек, и экипаж на шхуне. На берег, похоже, только гребцы сошли, так что точное количество не могу сказать. Мореманы, одним словом. Два лагеря в лесу, до каждого около четырехсот метров, в каждом около сотни человек. Они там строят требушеты…

— Требуше…? — удивился Командор.

— Требушеты, по крайней мере один из них так сказал. Не знаю, как эти штуки называются на самом деле, но это очень массивная рама, длинный рычаг метров десять с петлей на конце, а с другой стороны противовес, там камней тонны две, если не больше. Рамы стационарные, может их и можно слегка подвернуть ломом, но с места не сдвинешь точно. Сожгли, похоже, тот, который был почти готов.

— Делать их дня три, если с собой принесли готовые части, — заметил Командор, — но далековато, четыреста метров. Гостинцы будут килограмм по сорок, а может, и меньше. Но стену барака прошибет не фиг делать…

— Охрана там хорошая, — продолжил разведчик, — но, видно, когда за нами погоня началась, все рванули в атаку и бросили лагерь, вот наши и воспользовались. Последний лагерь, его переместили, он теперь в шестистах метрах, там, видно, все начальство, самый большой, почти двести человек. Там два стационарных стреломета, не знаю, баллисты, наверное, — их можно перемещать. Но если их вытащат на горушку неподалеку, карабинеры обслугу быстро снимут. А из укрытия стрелять, у них, наверное, точность будет низкая. Они нас могут целый год обстреливать из-за угла и ни разу не попасть.

— Зато требушет, если после первых выстрелов не развалится, барак в пыль размажет, у него как раз точность хорошая, — заметил Командор, — я читал как-то, они в квадрат пять на пять с двухсот метров стокилограммовые болванки кладут. Тяжелая артиллерия… Надо готовиться к началу обстрелов дня через два. Остальная территория как?

— Вот эти линии, это примерные маршруты патрулей. Там уже тропинки натоптаны. Ходят часто, днем не проскользнуть, ночью с факелами, но они им только мешают. Видели два наблюдательных поста, может, их и больше, мы нашли два. С одного языка и взяли, мужик решил отойти отлить, так с расстегнутой ширинкой и приволокли… Огнестрельного оружия в лагерях нет, может, у кого пистолеты, но мы не видели. Дубины, топоры, пики из дерева, с обожженными концами, металлических наконечников нет. Брони нет, доспехов никаких. Никаких электроприборов, ни фонариков, ничего. Что жрут, тоже непонятно, варят бурду какую-то. Видно, что многие голодают. Они там зайца чуть ли не на сорок человек делили.

— Понятно, — сказал Командор, — отдыхайте пока, если что еще вспомнится, потом расскажете. И так новости не самые приятные, почти пятьсот человек против наших восьмидесяти. У нас, кстати, тоже провизия не сама из моря выпрыгивает. Все свободны, продолжаем укреплять поселок. Андрей, останься…

Мужики вышли, и Командор с адмиралом выбрались на палубу. Уже поднималось солнце, внизу суетились рыбаки, сколачивая щиты на плоских крышах бараков. Часовые у трюмов пытались удить рыбу с борта, но в холодной стылой воде клевало плохо.

— Ну что, Андрей, жизнь становится все веселее и веселее.

— Да отобьемся, — отмахнулся тот, — ну кинут они пару булыжников, это же не бомбы.

— Прям какой-то арабо-израильский конфликт… А мы как мирное население, которое всегда страдает. Ты шариковую бомбу представляешь себе? — спросил Командор.

— Смутно, — честно ответил адмирал, — там в начинке как шрапнель, при взрыве разлетается во все стороны.

— Вот-вот, а теперь представь себе сорокакилограммовый кусок глины, хорошо высушенный и начиненный небольшими, но острыми камнями. Что будет, если такая дура упадет посреди двора со скоростью двести километров в час?

— Ну разлетится, может, кого и посечет… Так укроемся на пароходе…

— Тогда бараки нам не удержать. Когда требушет будет готов, они наверняка посадят корректировщиков на деревья. А вылезти мы после сегодняшней проделки не сможем. Прямая фронтальная атака с нашей стороны будет нашим самоубийством. Пожалуй, надо захватить шхуну… Давай подумаем, пока время есть… И пойдем языка допросим, уж очень занятно узнать, откуда такое чудо на нас свалилось, — Командор задумался на секунду, — на мостик его не надо бы, там уж больно схемка интересная, а в темноту лезть тоже неохота. Они вроде голодают… Давай-ка его в столовую при камбузе, я пока народ оттуда выгоню, а ты пленного веди, только охрану не забудь, а то бросится за борт еще…

В столовой при камбузе никого не было, и Командор распорядился накрыть стол для завтрака. Вареная картошка, жареная рыба, без хлеба, но зато много, горячий чайник и несколько пакетиков чая, который экономили, но Командору выдали. Заодно он стрельнул несколько щепоток табаку и кусок старой газеты, это действительно было на вес золота, но начальству разве откажешь… В столовую вошел Андрей, следом худой, высокий мужик в ватнике с перепуганным видом и выпученными от страха глазами, и конвой. Охрана осталась у дверей, держа пленного на виду.

— Ну что, сразу съедим или сперва помучаем? — спросил Андрей, пленный с ужасом отшатнулся в сторону.

— Не боись, шутка, — успокоил его Командор, — есть хочешь?

— Ага, — сглотнул слюну мужчина.

— Садись, пожуй, — величественно разрешил Командор, — чайку попьем. Адмирал, присоединяйтесь… Куришь?

— Не отказался бы, — присев на край стула и не отводя глаз от табака и бумаги, пробормотал пленный.

— Бери, — подвинул к нему эти сокровища Командор. Мужик скатал самокрутку и спрятал ее в карман. — Слушай, а что это у вас у всех ватники одинаковые?

— А уркам других не дают, — ответил мужик, вгрызаясь в жареную рыбу. Ел он жадно, держа ее двумя руками, все время оглядываясь, как будто проверял, не отнимут ли.

— А ты что — урка? — спросил Командор.

— Не, я химик.

— Химик? — встрепенулся адмирал…

— Да с поселения он, — заметил Командор, — это не то, что нам нужно. Откуда?

— Из-под Луги. Там наш завод стоял…

— А сюда как попал, что по дороге видел?

— Да я, как срок получил, так при заводе и жил, все ж не зона… А летом вдруг буря налетела, провода рвать стало, свет погас. Я на улицу выбегаю, а на заводе уже взрывается что-то, а ветер-то в нашу сторону, ну, я бежать, со мной еще мужиков да баб десятка два. Мы в лес и ушли. К утру утихло вроде, мы решили вроде обратно, приходим, а там ни завода, ни поселка, одна большая воронка, и уже водой заполняется. А кругом чаща, бурелом, только дорога в лес уходит. Деваться некуда, пошли по ней. Да она скоро в лесу и потерялась, на нет сошла. Стали гадать, куда податься. Часть-то решила в Лугу идти, только где она? Ну ушли куда-то, а я с мужиками покумекал, и стали мы в Питер пробираться. Далеко, правда, ну мы на реку вышли какую-то. Плот собрали, всяко к морю приплывем… Там через озерцо какое-то переплыли, а на берегу деревенька стоит, так сельские-то мужики говорят, останемся, тут и девки вроде молодые, вдруг да сладится чего. А я бы остался, да всю жизнь в городе, думаю, нет, я в Питер, а то тут глушь какая-то. Еще один из городских со мной поплыл. Там в деревеньке народ не злой, топор дали да пилу, припасов мешок, путь-то не близкий. Так к морю и выбрались. Плот бросили, пошли на восток. Берег дикий совсем, куда только все подевалось. Сначала даже пальмы были, потом, правда, пошли елки да березки. Мы, наверное, недели две шли, уже все съели, начали рыбу ловить да грибы-ягоды собирать. Дружок отравился, чуть не помер, его еще неделю выхаживал. Потом еще мужиков встретили, те тоже в Питер пробивались. Тоже работяги, говорили, на дачу ехали… Ну раз дача, значит, Питер близко. Только болота начались, берег топкий. Болота решили с юга обойти, а там уже вышли к холмам, на них еще домики стояли с куполами…

— Пулковская обсерватория, что ли? — переспросил Андрей.

— Во-во, один так и сказал, обсёр, говорит, ватория. Мы туда, а там забор колючкой опутан и собаки бегают, не пустили… Мы дальше пробиваться. Посреди болот озеро большое, на нем остров, а там дома современные, вроде институт какой. Мы туда вечером вышли, на берегу костер развели, больше от комаров, но думали, вдруг кто приедет, заберет нас. Не… Утром глянули, а там весь берег огорожен. Тоже от всех прячутся… Пошли дальше. Болота кончились, началось море. Берега не видать. В море островки мелкие, только их совсем мало. На одном, далеко — дом стоит. А на нашем-то берегу кусок моста разрушенного, и под ним пара лодок. Это мы вроде как на Неву вышли. Народ-то перепугался, куда город делся, думаем, поплывем к тому дому. Так от острова к острову потихоньку и добрались. Дом-то на острове — Финляндский вокзал, только в нем как будто лет сто никого не было, крыша обвалилась, рельсы поржавели. А рядом-то Кресты, а там дым стоит, мы туда, а в них полно урок. Народ-то там всякий, да урки верх взяли. Дружка-то моего, которого в лесу выхаживал, так и прибили, уйти хотел. А урки начали по всем островам шнырять, собирать кого где найдут. Народа немало собралось, тысячи две. Стали зверя бить, рыбу ловить. На севере больницу нашли, на Удельной, эту, Степанова-Скворцова…

— Психушку? — уточнил Командор.

— Ну да!

— Везет нам на соседей, — возмутился Андрей, — нет бы какой-нибудь интеллигентный контингент, завод машиностроительный, воинская часть, так нет же, психи и уголовники.

— Да там тихие в основном, буйных сразу грохнули. Баб урки себе забрали, им-то все равно кого, лишь бы дырка была…

— Могу себе представить, какие там будут дети… — пробурчал Командор.

— Да там полно нормальных, — поспешил оправдаться пленник, запихивая в себя последнюю рыбу, — просто воры верх взяли, и никто против них выступить не может. Они же чуть что — сразу к стенке… А жить-то охота.

— А чего ж не сбежал? — спросил Андрей.

— А куда? Море кругом, на юге болото… На островах деревья рубили, огороды копали. Шхуну там же нашли, бывший ресторан, на берегу лежала, подлатали, и поплыла.

— Новые викинги, жрать нечего, живут разбоем, — проговорил Командор, — а сюда чего вас понесло?

— А с севера человек приплыл, я мало что знаю, но говорил вроде, что здесь пароход лежит, если его откопать да залатать, то на нем можно куда хочешь доплыть, хоть в Европу, хоть в Америку. Только брехал, похоже, много, как на нем плыть, он же затопленный… Ну, может, еще чего наобещал, только начальники собрались и решили, что пароход наш. Так мы сюда и поплыли, шхуна нас до берега привезла и за следующим отрядом пошла, а мы сюда… Приходим, а место занято… Мне-то все равно, а урки озлились и решили отбить железяку…

— А что за человек с севера? — спросил Андрей.

— Да волосатый такой…

— Верховный маг, скотина, — воскликнул Командор, — лучше бы он утонул, мерзавец. Ладно, кто вам метательные машины строит?

— А студенты с военмеха… Жрать-то всем охота…

В столовую забежал Санька:

— Там еще один парламентер!..

— Идем. Конвой, пленного увести, и дайте ему прикурить, а то он табаку, наверное, с лета не видел… Потом договорим.

Командор, адмирал и Санька вышли на палубу и спустились во двор.

— Урки, психи… И правда, везет как утопленникам, — бурчал Командор, — что делать-то будем?

— Если честно, — отозвался Андрей, — я бы выжег напрочь весь этот гадюшник, чтобы и следов не осталось…

— Интересное предложение, мне нравится, — ответил Командор, — только есть одно но… Они на островах, и их больше, а тактических ракет, чтобы прихлопнуть одним ударом, у нас нет пока и, видимо, еще долго не будет. Санька, ты как считаешь? Будем бодаться или разойдемся по-мирному?

— Главарей выбить, остальных забрать к себе.

— Людей, которые за миску похлебки готовы стать рабами… Н-да… Вот и думай тут, — вздохнул Командор, — ну что там за переговорщик?

На поле стоял тот же мужик, с той же серой тряпкой на палке, и еще один, одетый все в такой же ватник, но в хороших, даже начищенных сапогах. «О, очередной ватник, только рангом повыше…» Командор вылез на крышу одного из бараков.

— Надо чё, или чайку зашли попить?

— Мы хотим предложить вам обмен, — начал Начищенный Сапог, — мы отпустим вас и ваших людей, а вы оставите нам пароход. Или мы его возьмем силой, а вы, кто останется жив, конечно, станете нашими рабами…

— Это понятно, только у меня есть другое предложение: мы остаемся, а вы уходите! И забываете сюда дорогу. Иначе те, кто останется жив, будут сильно завидовать умершим…

— Вы зря рассчитываете на помощь, она не придет. Вам время на раздумья до завтрашнего утра… — не дожидаясь ответа, переговорщики развернулись и зашагали к лесу.

Командор спрыгнул во двор.

— Ну и как это понимать? — обратился он к Андрею. — Или верховный маг не все им рассказал, а похоже, что так, информацию лучше держать при себе, или был еще один отряд, который пошел к замку. Иди, бери языка за шкирку и тряси, пока не расколется и не расскажет все, что знает. Что хочешь делай, но выбей из него все. Время нам, как я понимаю, в лучшем случае до вечера, потом будет штурм, а с утра, скорее всего, обстрел и тотальное уничтожение…

 

Ход 12. Большое отступление

— С чего ты решил, что будет штурм? — спросил Андрей. — Нам же дали время до утра!

— Ты кому больше веришь, мне или уголовникам? — задал встречный вопрос Командор. — С волками жить, знаешь ли… Они родную мать сдадут, если им это будет выгодно, а уж облапошить лохов для них — это просто жизненная необходимость. К утру они закончат требушет. И тогда нам конец. А выпускать нас в лес они не будут, второго промаха с разведкой и диверсантами не допустят. Но они же видят, что мы укрепляемся. И ночью мы не остановим работы. Они и сейчас могут пойти на приступ, но днем на пулеметы лезть — только людей положить на поле. Это всем понятно… Значит, в сумерках пойдут. Если повезет, возьмут тепленькими… Мы же должны, по их расчетам, расслабиться до утра. Если не повезет, в любом случае сорвут все наши планы на ночные вылазки и прочие глупости. Они могут себе позволить положить сотню человек под нашими стенами, и все равно их будет больше… Я бы на их месте, будь у меня такой механик, не стал бы ставить большую махину, а метрах в ста от нас построил пяток механизмов поменьше, ручных, они до десяти выстрелов в минуту делали. Тогда нас просто смели бы каменным градом, градинки килограмм по пять. Так что этот студент в лесу, может, и не на нашей стороне, но время нам дал сколько мог. Я бы сам, будь я на той стороне, напал бы при первой же возможности. Иди, тряси языка, а я пойду к лучникам. Да еще катер пропал куда-то…

Отцы-командиры разошлись, озабоченные неприятными перспективами. В осажденном поселке кипела работа. Стучали топоры, из парохода выносили металлические листы, которые срубали со стен внутренних перегородок. «Ну, может, внутри посветлее станет», — утешил сам себя Командор. Он собрал на верхней палубе надстройки всех карабинеров и лучников. Пулеметчики переместились на площадку, охватывающую мачту примерно на треть ее высоты, и обшивали панелями поручни, скорее как защиту от ветра, потому что дотянуться до них мог бы только опытный снайпер. Карабинеров Командор разместил по краю палубы со стороны кормового среза и каждому задал сектор обстрела, наступление предполагалось по всему фронту, после чего, распорядившись по тревоге срочно бежать на боевой пост, отпустил их помогать строителям. С лучниками разговор был долгий. Выбрав пятерых самых опытных, остальных бойцов распределили по крышам и бойницам бараков. Каждый лучник должен был расстрелять как можно больше стрел до прорыва на крышу, а потом постараться отступить на пароход для продолжения стрельбы. Вступать им в рукопашный бой на суше Командор настрого запретил.

— Ваша сила в дальнем бое! Если варвары прорвутся во двор, мы можем расстрелять их с парохода, если они попадут на судно, тогда будем биться здесь.

Отпустив лучников «первой линии», Командор обратился к пятерым оставшимся:

— Теперь ваша задача. Вы будете находиться здесь на палубе. Живую силу будут выбивать остальные. Вы должны жечь все, что может загореться. В первую очередь кучи валежника на краю леса. Разведчики вам покажут отсюда, где они лежат. В сумерках это даст нам дополнительное освещение. Во-вторых, как я полагаю, нападающие пойдут под прикрытием деревянных щитов. Вряд ли они их дадут каждому индивидуально, пока таких я не видел ни у кого. Скорее всего, это будет большой заслон на передвижной раме, человек на десять или больше. Это позволит им подойти ближе перед атакой. Вы должны выбивать их по одному, все в одну цель. С горящим щитом особо не погуляешь… Сколько сможете. Выбрали — сожгли, выбрали следующий — сожгли. Если кто выскочит тушить, наши с крыш их добьют.

— Может, еще мешочки с селитрой к стрелам подвязать? — спросил один из лучников. — Будут они взрываться?

— Вообще-то я не уверен, — ответил Командор. — Мне кажется, лучше селитру со смолой смешать и пропитать ветошь или паклю и обмотать вокруг древка, гореть точно будет, насчет взрываться — не знаю. Это же не порох. Скорее всего, она не взрывается просто так. Главное, чтобы при ударе смола слетала с древка и прилипала к цели, тогда будет труднее ее затушить.

— Напалм… — сказал другой лучник.

— Что? — не понял Командор.

— Напалм. Прилипает к мишени и не тушится. Вот был бы белый фосфор, мы бы тут все сожгли.

— Так, стоп. Идея. А вы стрелу с глиняной кружкой на конце можете выстрелить?

— Можно, тяжелая только, далеко не улетит. Попробовать надо да точность проверить… — ответил кто-то из бойцов.

— А стеклянный стакан или бутылка с бензином, если в нее наконечник засунуть. Бензин с селитрой перемешать, стрелу в горлышке глиной закрепить, и древко ветошью со смолой обмотать и поджечь. Стрела попадает в щит, наконечник разбивает стекло, и бензин детонирует… На яхте вроде есть немного горючки. Можно еще донышко отбить и тоже глиной обмазать, только высушить, чтобы раскололась… Так, дуйте на камбуз и на яхту, селитра вроде где-то в бараках была, ее хотели агроному отправить, накололи мешка два. Можно еще туда медную или алюминиевую стружку напильником настругать, с металлами селитра хорошо взаимодействует. Она еще и кислород выделяет… Пробуйте, если до обеда что-то получится, хорошо, если нет, бросайте все силы на обычные горящие стрелы… — Командор уже и сам загорелся необычной идеей.

Лучники ушли изобретать взрывпакеты, а Командор отправился на допрос пленного, но не успел еще спуститься вниз, как ему навстречу попался адмирал.

— Что-то быстро ты…

— А мужик разговорчивый попался. Его пока вели в камеру, часовой сболтнул, что, как вернется обратно, будет свой дом достраивать, и про то, что город восстанавливается. А я когда к нему зашел, этот химик аж затрясся, говорит, возьмите меня к себе, я сапожник хороший, из чего хочешь сапоги сошью, только дайте нормально пожить, ну я его за это и разговорил. Никаких отрядов к замку не уходило, но про город они знают, или верховный маг сказал, или другие источники имеются… У нас же есть питерские… Поэтому они не удивились, когда катамаран пришел, но ждали подкрепления. Они планировали напасть большими силами по первому снегу, когда можно будет быстро на снегоступах дойти, но так совпало, что галантерейщик у них лодку украл, там же, около вокзала. Может, на островах скрывался, а как увидел, что вокруг беспредел начинается, решил валить. Они организовали погоню и в конце концов нарвались на нас. Пришлось посылать за подмогой. Так что супермаркет этот нам на руку оказался… Сорвал крупную военную операцию, а это, — Андрей махнул рукой за борт, — так, самодеятельность. Но умные люди там есть, может быть даже офицеры, так что жди правильной осады и штурма. А так больше того, что разведка доложила, он не сказал. С химиком что делать будем?

— Да вот думаю, как от него избавиться, — пожал плечами Командор, — мужик вроде неглупый, мог бы и пригодиться. Может попробовать его привлечь к распространению дезинформации… С берега за нами наверняка наблюдают. Значит, так, ты сейчас берешь двух карабинеров, и мы отправляем его на расстрел. По дороге они между собой должны погрызться, типа и так патронов по пять штук на нос осталось, а тут еще уголовника стрелять, повесили бы, и все дела. Выглядеть все должно натурально. Предупреди, чтобы стреляли мимо… А я пока химика подготовлю.

— А мы не слишком рискуем?

— Думаю, нет, если ему не поверят, мы потеряем хорошего сапожника, если поверят, может, еще и вернется. Посмотрим… Диверсанты не вернулись еще?

— Нет, — ответил Андрей, — они или в лесу прячутся, или внедрились в ряды… Там затеряться легко, народа много, сказать, что из соседнего лагеря… Если бы их поймали, давно бы попытались поменять на того же галантерейщика или вытребовать что-нибудь.

— Тоже верно, ладно, иди за бойцами…

В каюте, где заперли пленного, было темно, тускло светил фитиль в жестянке с тюленьим жиром. Сам химик дремал на койке после сытного завтрака. Проснувшись от скрипа ржавых петель, он вскочил на ноги, едва не сбив светильник.

— Ты не нервничай так, — успокаивающе сказал Командор, — пока все в порядке. Сам-то как?

— Да ничего, темно только… — отозвался пленный.

— Ну и хорошо, — заметил Командор, — мы тебя сейчас немного расстреляем…

— За что?! Я же ничего не сделал! — закричал химик, ноги у него подкосились, и он рухнул на койку.

— Так, спокойно! — повысил голос Командор. — Я сказал — немного, а не насмерть! Слушай сюда! Ты плавать умеешь?

— Умею… Так утону же, холодно…

— Тебе надо только добраться до берега. Сейчас тебя выведут на палубу. Около борта встанет расстрельная команда, следи за моей рукой. Как только я сожму ладонь в кулак, сразу вались за борт, потому что, как только я ее опущу, я скомандую «Огонь!». Теперь послушай меня, если я тебя просто отпущу, тебя свои же выпотрошат, а мы будем выглядеть слабаками. Мне это не нужно. А так ты станешь героем, спасшимся от смерти. Упадешь в воду, сразу ныряй и подплывай к борту. Нам сверху тебя будет не видно. Мы посмотрим, что тела нет, и уйдем, ты сразу плыви к берегу. Я думаю, ваши наблюдатели тебя вытащат. Все, что у нас видел, — можешь рассказывать, тебя все равно будут допрашивать… А потом решай сам, хочешь к нам, возвращайся, когда все утихнет, можешь еще мужиков подбить на побег, большой толпе легче будет отбиться. Ну, все понял?

— Да вроде…

— Еще раз, следи за рукой. Я ее поднимаю, сжимаю ладонь в кулак, ты начинаешь валиться, не резко, плавно… Иначе будет видно, что ты упал до выстрелов… Все, пора…

За дверью загрохотали каблуки караула. Дверь заскрипела и распахнулась. За дверью стояло два карабинера.

— Выводите! — скомандовал Командор. — Я сейчас поднимусь, без меня не начинайте.

Затушив не нужный больше светильник и отпустив часового, Командор поднялся на палубу. Там, около борта, нервно курил пленный. Один из конвоиров, заметив заинтересованный взгляд начальника, хмуро заметил:

— Вот, вроде как последнее желание…

— А… — отозвался Командор. — Слышь, химик, ты спокойнее кури, затягивайся поглубже, струю выпускай вверх, посильнее, так, чтобы с берега видно было… Как табачок-то?

— Хорош, — пленный затянулся было напоследок, но обжег пальцы догоревшим бычком и от неожиданности закашлялся.

— Ну, покурил напоследок, и ладно, — сказал Командор. — Встань-ка вот на приступочку у борта, так тебя сразу за борт снесет, а то еще палубу мыть после… Встал? Конвой! Становись! Целься в голову!

Командор отошел к карабинерам и поднял руку. Химик затравленно глядел в их сторону, стоя почти у кромки борта, руки его тряслись. За сценой расстрела с любопытством наблюдал адмирал. Остальное население поселка если и видело людей у борта, то большого интереса не проявляло, работы было по горло, а что там командиры чудят, никого не касалось, захотят, сами до народа доведут. Командор сжал кулак и повел руку вниз. В это время химик очнулся от своего транса и начал валиться за борт. «Этак он раньше времени бухнется», — промелькнуло в голове у Командора, и он резко бросил руку вниз и скомандовал:

— Пли! — Грянул залп из двух стволов. Тело плюхнулось за борт и с шумом упало в воду. Конвоиры, похоже, были ошеломлены произведенным эффектом. Может, они и стреляли мимо, как им и велел адмирал, но к тому, что человек упадет, готовы явно не были.

— В чем дело? Никогда раньше никого не расстреливали? Свободны, идите на камбуз, зажуйте это дело… — распорядился Командор, а сам подошел к борту. Рядом оказался Андрей. Внизу в темной воде разбегались круги, отражаясь от борта и возвращаясь обратно в залив.

— Ты их что, не предупредил, что он за борт рухнет? — спросил Командор адмирала.

— Нет, конечно, — отозвался тот, — да я и сам не ожидал, настолько все красиво получилось.

— Вот учись пока, есть у кого… Ладно, пошли, что ли.

— Командор! Командор! — с полубака вдоль борта бежал часовой.

— Чего орешь? Говори спокойнее… — осадил его Командор.

— Там! — Часовой запыхался и попытался показать на что-то рукой. — Там расстрельный плывет.

— Не ори. Прекрати махать граблями. И отвернись от борта! — тихо зашипел на него Командор. — Вот, хорошо. Плывет… Скажи, мы его расстреляли?

— Ну да, я сам видел…

— Очень хорошо. А он, значит, выплыл?

— Ну, я же и говорю.

— Так, ну, раз он выплыл, значит, повезло?

— Ему-то? Щас добьем! — воскликнул часовой.

— Отставить! Мы и так на него два патрона сожгли. Подойдем к вопросу с другой стороны. Раз он выплыл, значит?..

— Значит, что? Не понимаю… — признался часовой.

— Ну, напрягись, подумай, мы же не могли промазать с пяти метров, верно. Значит, что?..

— Ну, я думаю…

— Давай, давай, еще усилие… — Командор уже откровенно издевался над часовым, но тот, похоже, этого не замечал.

— А! Так это всё…

— Фу! Дошло наконец, — облегченно вздохнул Командор. — Все, теперь молча и спокойно, не глядя за борт, возвращаешься на пост и наблюдаешь за вражьей шхуной. Пошел.

Часовой медленно пошел обратно на нос судна. Командор повернулся к едва сдерживающемуся, чтобы не рассмеяться, Андрею.

— Чего ты ржешь, чего ржешь? — пихнул адмирала в бок Командор. — И с таким контингентом приходится работать…

— Ой, я сейчас лопну, — выдавил из себя сквозь прорывающийся смех Андрей, — но ты знаешь, твои планы даже я не всегда понимаю…

— Немудрено. А ты считаешь, что я их понимаю?

— Ладно, проехали… Потом разберемся.

— Пошли на мостик, оттуда в бинокль глянем, как его на берег вытащат, — решил Командор, уже направляясь на корму к надстройке.

С застекленного мостика можно было разглядывать берег, не опасаясь, что командиров заметят с той стороны. Андрей вел пловца в оптику, пока тот не вылез из воды…

— Ты знаешь, похоже, мы ему ухо прострелили… — заметил он.

— С чего ты взял?

— У него кровь по шее течет. И головой трясет, может, оглушило малость или вода попала.

— Что ж, тем правдоподобнее будет его спасение, — заметил Командор. — Мужики видно решили мимо ушей стрельнуть, а когда он начал валиться, некогда было стволами вертеть, вот и бахнули. Понятно, почему они так перепугались.

— Там из кустов кто-то выскочил, его подхватил… — продолжал наблюдение адмирал.

— Угу… — промычал в ответ Командор, отворачиваясь к стенке с нарисованной углем схемой. Несколько минут он ее разглядывал.

— Ты здесь еще? — спросил он адмирала, не оборачиваясь назад.

— Здесь, куда я денусь.

— Вот скажи, если бы ты был на той стороне, как бы ты попробовал захватить пароход?

— Не знаю, — честно отозвался Андрей, — я же не военный. Долгая осада не годится, им же в лесу жрать нечего. Но ночью бы я точно не полез, у меня к этому душа не лежит, не знаю, с чего ты взял, что они попробуют. А вот с моря на абордаж можно, и как раз где-нибудь под утро, тихо на этих каноэ подойти, снять часовых, вызвать шхуну и с налета вынести всех с парохода. Тогда поселок внизу открыт как на ладони, делай что хочешь, там и огнестрельное оружие не поможет…

— Да, логика есть. А если они решатся вечером в атаку пойти и одновременно на абордаж? Тогда у нас сил не хватит их сдержать. Одна надежда на пулемет на круговой точке… — продолжал размышлять Командор.

— Да без проблем, — отозвался адмирал, — яхту и катамаран перегоняем под высокий борт и ближе к берегу, а на носу в самой низкой части, там, где до воды ближе, ставим щиты, снаружи кольями утыкаем, если и полезут, будут с них в воду падать. А часовые их с носа будут сбивать, если что, народ на помощь прибежит. Да они, если увидят, что мы пароход укрепляем, сами не решатся на приступ идти.

— Во! А говоришь, не военный! Давай займись обороной. Жаль, у нас колючей проволоки нет, мы бы за ней отсиделись… Так, еще. Будет вечерний штурм или нет, готовься поставить пулемет на яхту и ночью идти на прорыв. Задача минимум — уйти в замок, по максимуму — захватить шхуну или сжечь… Возьмешь бойцов человек пятнадцать, больше не могу отдать.

— Жалко шхуну, когда еще сами такую построим… Давай захватим!

— А если их там человек пятьдесят? — спросил Командор. — Да еще гребцы… Потому и говорю — бери пулемет. С ним, может, и отобьешься.

— А вы тут как останетесь?

— А мы потянем маленько… Я им пообещаю пароход взорвать. Что-то мне все больше кажется, что их цель не мы, а именно пароход… Химик же так и сказал.

— Зачем? — искренне удивился Андрей.

— Откуда я знаю! — ответил Командор, пожимая плечами, — спустить на воду, подлатать, посадить тысячу человек на весла и отправиться в теплые края… Мечта любого урки…

— Долго им придется добираться…

— Но они же не знают, что в пятидесяти километрах к югу апельсины растут! А то бы давно туда махнули на своей шхуне. Там тепло, а здесь снег. Странный климат…

— Так, может, сдадим им южное побережье, а сами здесь останемся, — предложил адмирал, — как вариант, можно сдать им пароход, пусть ковыряются.

— Вот еще! Чтобы лет через пять они вернулись? Ну уж дудки! Я их всех в землю загоню! Обратно в Кресты, там и закопаю. Пусть в Москву идут, если кто цел останется. Нам их надо выбить и самим на юг расширяться, помнишь, химик говорил, там какие-то дома за заграждениями…

— Это ты сильно размахался, сидя в осаде-то, — ухмыльнулся Андрей, — что же будет, когда тебя отсюда выпустят.

— Гнев мой будет страшен, а наказание ужасно… — рассмеялся Командор, — иди, работай, к вечеру мы должны сидеть в неприступной крепости.

День уже перевалил за половину. На мостике за стеклянными стенами стало даже жарко. Командор решил прилечь на тюфяк у стены, отдохнуть…

Но сон не шел, и он снова сел перед схемой, пытаясь предугадать следующий ход противника. За спиной что-то зашуршало, Командор оглянулся и увидел длинноногое симпатичное создание с длинными, до пояса, белыми волосами, курносым носом и веселым взглядом, в почти отсутствовавшем сарафанчике.

— О! Слышь, чудо, ты кто?

— Катья… — прошелестело в ответ.

— Катья? А здесь ты зачем?

— Я тебе мурмуруары принесла, — замурлыкала прелестница.

— Какие еще…

— Ну, книжку я тебе принесла! Вот! — На колени Командору упал толстый томик в твердом переплете. «Альтерра… Мемуары…»

— Постой, какие мемуары, откуда… — Но чудо уже скользнуло Командору за спину, и он почувствовал, как маленькие, но сильные руки начали разминать ему плечи.

— О, Катья… — Два упругих холмика уткнулись ему в спину, и шаловливый язычок начал ласкать его ухо, — Что ж ты делаешь-то…

— Вставай, придурок!!! — гаркнуло Командору прямо в мозг.

— Что?

Командор вскочил. За окном уже стемнело и метались огни. Кто-то кричал, издалека доносился рев безумной толпы. Командор бросился на палубу.

— Ты что, своим орудием собрался всех распугать? — крикнул подбежавший Андрей.

Командор опустил голову. Большие семейные трусы да мегафон в руке оказались единственным прикрытием и украшением его вздыбившегося огнедышащего столба и безволосого торса.

— Нет времени объяснять! Как обстановка?

— Идут с трех сторон, две большие группы вдоль берегов и остальные цепями по центру, — доложил адмирал.

— Пулемет, бить вправо вдоль берега, там стрелометы, — крикнул Командор в мегафон. — Андрей вниз, все по местам!

— Требушет! — раздалось с поста на мачте.

Огромный огненный шар прочертил небо и упал прямо в центре двора между бараками. Там он взорвался, разбрасывая пламя во все стороны, внизу падали люди, кто-то катался в огненной луже, крича от боли, и никак не мог оттуда выбраться. Кто-то бросился на помощь и тоже загорелся, но все же вытащил товарища, тушили уже обоих. Пулемет бил короткими очередями, сухо щелкали карабины. Но цепи нападавших прикрывались большими квадратными щитами и приближались все ближе и ближе. С той стороны уже полетели в бараки горящие факелы.

— Требушет! — снова раздалось предупреждение сверху.

Огненный снаряд шел ниже и попал прямо в стену барака, проломил ее и взорвался внутри. Барак запылал, как коробок спичек. Толпы атакующих взревели и ринулись на прорыв.

— Шхуна идет на абордаж! — раздался крик в мачты.

С моря полным ходом шла шхуна, весла яростно вздымались и с шипением уходили в воду. Они, видимо, отошли подальше от берега, чтобы разогнаться и набрать скорость для стремительного удара. По бокам шхуну сопровождали стремительные каноэ, битком набитые людьми.

— Андрей! Отводи всех на пароход! — надрывался Командор, бегая по палубе из конца в конец кормового среза. — Все назад! Отступаем!

Но защитники не успели. Часть мужиков пробилась на судно, но у них на плечах висели нападавшие. Во дворе и в срезе пробоины в борту парохода закипела жестокая рукопашная схватка. Нападавших было слишком много. Рыбаки падали один за другим. Волна атакующих прорвалась внутрь судна.

— Требушет! — в третий раз раздалось с поста.

Командор оглянулся, но в это время совсем рядом в угол между палубой и трубой ударил снаряд. Осколок камня со всей дури влепил Командору в затылок, и он упал, сраженный…

…Скрипели снасти, Командор открыл глаза, перед его взором все плыло.

— Где мы?

— На катере, — голову Командора держал на коленях адмирал, — еле успели. Пароход потерян.

Командор повернул голову, застонав от боли в голове. Пароход, освещенный многочисленными факелами, был совсем недалеко, метрах в ста. На палубе бесновалась толпа.

— Почему они нас не преследуют?

— Победу празднуют, им сейчас не до нас, — ответил Андрей.

— А кто в башне? Это у меня в глазах плывет, или она вращается?

— Там Пол Пот засел, жутко злой.

— Кто такой, почему не знаю… Что за прозвище такое?

— Да я и сам не знаю, как его имя, — отозвался адмирал, — да не волнуйся, лежи спокойно.

Пушка башни рявкнула, выбросив комок огня и дыма. В борту парохода образовалась небольшая рваная пробоина. Из башни выскочил молодой парень и запрыгал по палубе.

— Я попал, я попал!

— Идиот! — закричал Командор. — Ты каким снарядом стрелял?

— Вроде бронебойным, а что…

Внезапно пароход превратился в огромный огненный шар, все больше и больше разбухающий.

— Екарный бабай! Держитесь все! Сейчас накатит! — только и успел крикнуть Командор, хватаясь обеими руками за леер бортового ограждения. Тотчас же горячая воздушная ударная волна налетела на катер, стремясь его перевернуть. В грохоте разрыва Командор оглох сразу, тут же палубу захлестнула волна, выбитая из залива взрывом. Катер накренился и почти лег на борт, но начал выпрямляться, люди падали в воду, срываемые воздушным и водяным ударом. «Сейчас обратно потащит», — подумал Командор, понимая, что в таком грохоте кричать бесполезно. Над тем местом, где раньше был пароход, поднималось огромное облако, похожее на ядерный взрыв. «Две килотонны как-никак», — мелькнуло в голове у Командора. Он поднял голову и посмотрел вверх. Там, высоко в небе, переворачивалась, как лист, сорванный с дерева, огромная двухсоттонная крышка трюма. Она медленно падала на катер. Командор оцепенел. Время как будто застыло. Огромная плита становилась все ближе и ближе. Спастись от ее падения шансов уже не было. «Эх, Катья…» — произнес про себя Командор, чувствуя, что снова теряет сознание…

— Вставай! — Кто-то тряс Командора за плечо. — Штурм проспишь!

— А? Какой штурм? — Командор резко сел, кровь отхлынула от головы, в глазах потемнело, болела затекшая шея. — Сейчас, минуту. Дай проснуться…

— Чего ж тебе такое приснилось? — Командор разглядел стоявшего рядом Андрея. — Зубами скрежетал, какую-то Катю звал. Знакомая, что ли?

— Приснилось? Да так, кошмар про семейные трусы… А кто такая Катя?

— Ну ты же сам во сне…

— Не помню… Пошли, поглядим на природу.

«Смеркалось. Хливкие шорьки… вспомнится же…» Светлое небо с уже появляющимися на востоке первыми звездами совсем не освещало землю, темная полоса леса была еще видна, но между деревьями уже скопилась темнота. Командор с адмиралом вышли к лучникам.

— Часовой на палубе? Где шхуна? — крикнул командор в сторону носа судна.

— Минут пять назад прошла морем на север, вернуться через четверть часа… — донеслось в ответ.

— Андрей, расставляй людей, готовьтесь к обороне, может, ничего и не будет, зря беспокоимся. Но в любом случае мы их сейчас слегка потревожим. Занять позиции, часовым на палубе наблюдать за морем. Через пару минут начнем.

Андрей убежал вниз, люди между бараками быстро, но тихо расходились по местам, лезли на крыши за возведенные за день заграждения, вставали на баррикады. Пулеметный расчет развернул ствол в сторону леса, карабинеры и лучники выстроились вдоль борта за деревянными щитами. Командор подошел к пятерке лучников:

— Чем порадуете?

— На яхте забрали полканистры бензина, последний, а еще нашлось немного солярки. На камбузе стаканы тонкостенные. Бутылки были, но они тяжелые слишком. Мужики хотели из них коктейль Молотова сделать…

— Так они же разбиться должны, — заметил Командор, — а так обо что? Об головы врагов их бить будут? Вокруг мягкая земля, это же не гранаты…

— Вот мы тоже так решили и от этой мысли отказались. А мы сделали проще, — лучник достал из стоящего рядом ящика «изделие». — Стрела проходит в стакан, донышко мы срезали медной проволокой, обматываешь, раскаляешь и в холодную воду, часть стаканов раскололась, но оставшихся хватает. Замазали глиной с двух сторон, внутри селитра и бензин, или смесь бензина с соляркой, медной и железной стружки и обрезков проволоки мы туда тоже насыпали, немного, правда. Стакан надет на наконечник, сам он и часть стрелы обмотаны ветошью, пропитанной смолой, так что гореть будет. При ударе наконечник разобьет глиняное донышко и бензин сдетонирует. Большого взрыва не будет, но хорошее пламя получим, сразу не затушишь. Так что напугать напугаем. Только улетит этот снаряд недалеко, метров сорок — пятьдесят, можно и дальше, но точность будет меньше, тяжеловато для стрелы.

— И то неплохо. Много их получилось?

— Около тридцати штук, больше не успели…

— А при возгорании широко разбрызгается?

— А кто ж его знает? — развел руками лучник. — Стакан бензина если рванет, то тем, кто рядом мало не покажется. Мы же не знаем, как себя селитра в смеси поведет. Огонь будет, а там бой покажет.

— Хорошо, — Командор огляделся, — не знаю, есть там в лесу кто или нет, но наши все на местах. Давайте сожгите те кучи валежника, которые на краю леса лежат, пока ветер в нашу сторону не задул, а то они под дымовой завесой подберутся.

Лучники выстроились у борта и начали спокойно зашвыривать в лес горящие стрелы. Зрелище было красивым и даже завораживающим. Огненные стрелы взмывали в небо и падали на кромку леса, где уже разгорались огромными кострами. В лесу началось какое-то движение и зажглись многочисленные факелы.

— Вижу людей! — крикнул один из карабинеров.

— Не стрелять! — скомандовал Командор. — Ждите команды.

Факелы собирались у края леса, но на поле никто не выходил. Командиры противника, скорее всего, решали, что делать с частично раскрытыми планами. Поле осветилось несколькими яркими кострами, но никто их не тушил, видимо опасаясь пули со стороны парохода. Но вскоре на поле выдвинулись большие деревянные изгороди, за которыми прятались люди.

— Это еще что за заборы? — воскликнул один из лучников.

— А это передвижные щиты, — ответил Командор, — за каждым человек десять, может больше. Пулей бревна, наверное, не пробьешь, да и нет смысла пробивать, надо точно бить, чтобы в человека попасть. Вот и цели для ваших зажигалок. Подождем, пока поближе подойдут.

Снизу загрохотал по трапу и прибежал Андрей.

— Ты видишь?

— Вижу что? Глупость с их стороны вижу, им бы подождать, пока костры прогорят. В темноте-то мы бы их хуже видели. Защитные сооружения вижу, а что за ними — нет. А вот это самое интересное. Чем они будут атаковать, когда притащат их поближе, и как? Факелы, камни, метательные дротики? Или просто опрокинут щиты и бросятся в бой с дубинами. Или подойдут вплотную и перекроют бойницы в стенах бараков, а потом полезут на крыши? Пока они свяжут наших мужиков ближним боем, от леса вторая волна прибежит. Тогда нам не устоять. Массой задавят. Лучники! Подсветите пока эти загородки! Заодно и пристреляетесь.

Лучники так же спокойно и методично, как на тренировке, вогнали в каждый из больше чем двадцати щитов по несколько горящих стрел, но или древесина была сырой, или их специально водой облили, горели они плохо и никто не выскочил сбивать пламя.

— Видишь, — показал Командор Андрею, — они считают, что дойдут до нас быстрее, чем прогорит защита. Иди вниз, готовьтесь к рукопашной. Предупреди стрелков в бараках, что, если бойницы перекроют, пусть сразу отходят на пароход, как и говорили им раньше. Помахать дубинами они еще успеют.

Щиты медленно, по нескольку метров, с большими остановками, перемещались по полю, охватывая поселок широкой дугой. Командор посмотрел в бинокль. В сгущающихся сумерках видно было плохо, но он все же заметил, что щиты сплошные, без бойниц и прорезей. «Как же они ориентируются, куда идти?» Один из щитов начал забирать в сторону, остановился, видимо его окликнули соседние команды, он выпрямился и продолжил движение в сторону бараков. «Они, значит, смотрят на соседей. Потому и идут так медленно, это хорошо». Факелы на краю леса также вытянулись в дугу, перекрывающую все выходы от берега до берега. Вторая волна готовилась перейти в атаку. «Думай, Командор, думай, думай! Толпа мужиков стоит у леса, их в атаку силой не загонишь, если только здесь не начнется заваруха, а кто же за щитами? Наемники-отморозки, элитные части? Они-то как раз на все готовы… Значит, если мы их остановим, остальные не пойдут! Логично? Вполне…» Поселок молчал, приготовившись к драке. Щиты на поле тоже перемещались тихо, без лишних криков, только изредка доносились короткие оклики и обрывки команд.

— На пулемете! Следите за берегом справа, оттуда могут стрелометы подтащить, — распорядился Командор, а сам подошел к пятерке лучников.

— Ну, что? Добьете своими зажигалками?

— Далековато, метров шестьдесят еще, но попробовать можно, — отозвался один из стрелков.

— Давайте по фланговым, надо их остановить, пока они вдоль берега не подошли.

Один из лучников покачал снаряд, примеряясь к весу, и поднял натянутый лук. Второй поднес к «боеголовке» горящий факел. Маленькая огненная комета сорвалась с тетивы и улетела за борт. Все напряженно следили за ее полетом.

— Что в начинке? — спросил Командор.

— В этой селитра с соляркой. Эх, низко идет, не долетит…

Но стрела с зарядом все же попала в цель, ударив в нижнюю половину щита. Громкий хлопок, и яркая вспышка озарила поле. Щит загорелся, и часть горючки стекла на землю. Щит двинулся вперед, но, видимо, кто-то наступил на огонь. С той стороны послышались крики, и заграждение дернулось назад, а потом начало забирать в сторону, смещаясь и пытаясь выйти из горящей зоны, но дерево уже запылало. В свете разгорающегося пламени была видна чья-то темная фигура, выскочившая из-за укрытия. Кто-то попытался сбить огонь, но со стороны бараков запели тетивы луков, и человек упал, сраженный стрелами. Его тут же утащили обратно. Видимо, люди за щитом решили, что сгорят раньше, чем дойдут до поселка и решили отступить. Щит пополз обратно к лесу, все более разгораясь и дымя.

— Давай флангового с другой стороны! — крикнул Командор.

Еще один лучник поднял снаряд и дождался, когда его подожгут. Затем он выстрелил. Сначала всем показалось, что полет идет слишком высоко. Или рука при выстреле дрогнула, или стрелок неправильно прикинул вес. Но и эта стрела попала в цель. Этот удар оказался даже страшнее первого. Забрав чуть выше, стрелок попал прямо в верхний край щита. Стакан лопнул, и горящая смесь взорвалась и веером брызнула за заграждение. Часть смеси потекла вниз по щиту, поджигая его, но основная масса попала на несущих его людей. С дикими криками из-за укрытия во все стороны стали выкатываться и выбегать горящие фигуры людей. Кто-то натолкнулся на укрепление, и щит опрокинулся, открывая картину пожара и уничтожения. Стрелки из бараков добивали тех, кто еще мог бежать…

— Кошмар! — ахнул кто-то из лучников.

— Некогда переживать, жгите остальные, — скомандовал Командор и сам взял факел.

Огненные кометы полетели в поле, взрываясь и лопаясь на деревянных заграждениях. Атакующие замерли на месте, решая, что делать дальше. Тем временем передвижные щиты занимались ярким пламенем. Атака захлебнулась, и укрепления поползли назад к лесу.

— Бомбы ваши еще остались или все расстреляли? — спросил Командор.

— Есть еще… Так ведь все горят уже, вон назад ползут, — ответил один из стрелков.

— Ну-ка, дайте парочку навесом, чтобы они за щит упали. Что-то я сегодня какой-то кровожадный.

Два горящих снаряда ушли почти вертикально вверх и упали за ближайшими к поселку заграждениями. Еще до того, как они взорвались, оттуда во все стороны побежали люди, но кого-то все равно зацепило брызгами горящей смеси. Невидимые в темноте стрелы косили бежавших, но атакующие, решив, что укрытия стали бесполезны, уже бросились к лесу, несмотря на потери, оставив на поле разгоравшиеся костры своих заборов. Скорее всего, их вязали веревками, потому что горящие бревна стали вдруг падать, рассыпаясь веером, поднимая столбы искр и разбрасывая во все стороны горячие угольки. Все предполье покрылось цепью пожарищ.

— Пулемет! Очередь по краю леса! — отдал команду Командор.

Сверху загрохотала очередь и посыпались гильзы. Люди в лесу, поняв, что по ним стреляют, начали разбегаться, бросая факелы. Поселок взорвался восторженными криками. «Мы победили, — подумал Командор. — Жаль, лес мокрый, не загорится». На поле лежали там и тут фигуры людей, кто-то еще пытался ползти. Их уже не обстреливали. Добивать раненых никто не собирался. «Горе побежденным, пусть сами о своих людях заботятся… Похоронную команду вроде надо».

— Прекратить огонь! Эй, в лесу! — закричал Командор в мегафон. — Можете забрать своих с поля, пока костры горят, мы вас не тронем! Но потом будем стрелять по любому, кто из леса высунется!

У кого-то на той стороне хватило смелости, и на поле выскочил мужик, хорошо освещаемый горящими со всех сторон обломками. Он держал руки вверх, показывая, что не вооружен. Подхватив кого-то поближе, он потащил тело обратно в чащу. Видя это, из леса на поле выбежало еще несколько человек и стало собирать пострадавших. Снизу загрохотал по трапу Андрей.

— Ты зачем их на поле пустил?

— Пока они ранеными занимаются, им будет не до нас, глядишь, до утра и пересидим, — заметил Командор, — и так почти все зажигалки расстреляли. Если бы они не остановились, лучники бы нас не спасли. Им надо было бросать все и рывком кидаться под стены, тем временем подкатила бы вторая волна и нас просто смяли бы. Считай, повезло, у них оказалась низкая мораль.

— Чего низкая?

— Говорю, духа не хватило в бой броситься, запугали мы их. Особенно когда горящие мужики начали по полю бегать… Я бы и сам испугался… Все, отбой тревоги. А тебе задача прежняя, снимай пулемет, бери команду, Саньку с автоматом прихвати, здесь он зря погибнет, а вам, может, и пригодится. И на прорыв. Выясните там, что в замке творится, куда они все пропали…

— Так мы сразу сейчас и отправимся… — засобирался Андрей, — пока они не очухались.

— Какой ты быстрый! Повторяешь ту же глупость, которую урки допустили. Сейчас, в свете костров тебя заметят, и кто-нибудь точно предупредит шхуну. Подожди, пусть прогорят. Пока людей собирай, не на прогулку отправляетесь… Ночью в море, еще и в бой. Поговори с народом, объясни ситуацию, как стемнеет окончательно, по-тихому отплывете…

Поселок не пострадал. Потерь среди рыбаков не было, и люди искренне радовались после пережитых этим вечером неприятных минут. Если бы не лучники, нападение в темноте могло бы обернуться жуткой резней. А так часть мужиков даже проявила великодушие, забравшись на крыши и указывая людям на поле не замеченных ими раненых.

— Эй, вы трое, правее забирайте, там за камнем еще один лежит… А вон возле кострища еще двое, один вроде шевелится, тащите его скорее на перевязку…

С той стороны молчали, но, впрочем, никто над ними не язвил и не издевался, так что команды сборщиков просто шли по указаниям и собирали своих. Командор не стал вмешиваться, только заметил, что кто-то из похоронных команд подошел поближе и попросил табачку, ему бросили небольшой кисет, и мужик ушел. «Интересно, химик, что ли, агитацию ведет?..» Ночь была темная и холодная, по предполью кто-то еще бродил, но угли, все еще дымясь и потрескивая, уже не давали много света. С поля, похоже, вынесли всех. Постепенно окрестности опустели. Но вдалеке в районе вражеских лагерей загорелись новые костры, цепью растянувшиеся вдоль береговой линии. Командор зашел на мостик. Туда же пришел и Андрей.

— Это что там за иллюминация? — адмирал был удивлен.

— Или десанта боятся, или вас караулят… В лес-то ночью мы не пойдем, а вот по берегу прорваться можем попробовать… Ну, это мы знаем, что нас мало, а им-то это, скорее всего, не известно. Боятся…

— А сколько мы сегодня положили?

— А кто же их считал? — задал вопрос Командор. — В первой волне могло быть и сто человек, и двести. Большинство до леса сами добежали. На поле осталось около сорока тел, кто-то мог с ранениями уйти, кто-то выжил, просто залег. Точно не скажу. Но возиться с ранеными — большая морока, чем их больше с той стороны, тем нам лучше. Убитых можно просто похоронить, а этих надо лечить, кормить, согревать. Затратное дело эта война. Ладно, вроде стемнело основательно, отправляйтесь, держись от этих костров подальше. Северный лагерь, похоже, в атаке не участвовал, они могли шхуну в море выгнать, чтобы вас на фоне костров увидеть, так что смотрите внимательнее.

Адмирал ушел. Вскоре темный корпус яхты медленно поплыл вдоль борта парохода. Командор вышел на левое крыло мостика посмотреть. Тихо плескалась вода у борта, команда на яхте медленно выгребала на глубину. Адмирал правил в открытое море, видимо рассчитывая уйти подальше, а затем повернуть на север. Но до утра им предстояло болтаться в море, пока не появится возможность сориентироваться. К тому же ночью была опасность налететь на торчащие из-под воды или лежащие под самой поверхностью камни, которые днем можно было легко заметить по ряби на воде и обойти.

Прибежал часовой:

— Командор, там с поля ползет кто-то!

— Не шумите, загасите огни с той стороны, как поближе подберется, перетащите через баррикаду! Потом давайте его сюда на палубу. Может, из наших кто… И старосту поселка ко мне! Да, и разведчиков…

Но перебежчик оказался совершенно незнакомым мужиком в ватнике на два размера больше. Его привели на верхнюю палубу и поставили перед Командором. Мужик огляделся по сторонам:

— Говорят, у вас тут пожрать можно?

— Можно, только потом расстреляют, — подтвердил Командор. — Так ты за этим по полю полз?

— Нет, что вы… — ухмыльнулся мужик. — Химик просил передать, что вас завтра стирать будут…

— Это как это?

— А сначала по бревнышку раскатают, там в лесу машина, как подъемный кран, будет вас валунами закидывать, ну а потом, кто останется, тех уже добьют…

— Тоже мне шварценеггеры, стиратели, блин… — Командор сплюнул от досады. — Ладно, кормежку заслужил. Сам-то обратно поползешь?

— Я что, дурак? Я с вами останусь… После того, что вы тут устроили, лучше с вами, чем против вас…

— Сам же говоришь, что завтра нас уничтожат, — подначил Командор.

— Ну хоть поем напоследок, на той-то стороне совсем жизнь собачья, — невозмутимо отозвался мужик. — Да вы выкрутитесь, придумаете что-нибудь… Наши так и говорят.

— Угу. Разведка! Отведите перебежчика на камбуз, заодно побеседуйте о ситуации… Потом сдадите рыбакам под охрану. И ко мне с докладом.

Ватник ушел, а Командор повернулся к старосте рыбаков:

— Вот что. С утра ожидается обстрел. Это не пушка, эта дура будет метать камни, что гораздо страшнее. Организуйте людей, все ценное из бараков перенесите в пароход. Только тихо, не греметь, не подсвечивать. Часовых предупредите. Я понимаю, что народ устал, но иначе потеряем не только бараки, но и все остальное. Работайте быстро, надо будет потом людям дать хоть немного отдохнуть… Еще, организуйте плотников, надо сделать какой-то щитовой заслон внутри парохода, чтобы можно было быстро в него уйти и перекрыть все входы изнутри.

Отправив старосту, Командор обернулся к бойцам на палубе:

— Поднимайте людей, оставьте смену часовых и идите на помощь рыбакам, чем быстрее эвакуируем имущество, тем лучше. Завтра день будет жарким.

Командор вернулся на мостик и побродил вдоль окон. Потом подошел к стене, какой-то предмет привлек его внимание. Около тюфяка валялась толстенькая книжка. Сразу вспомнился визит Катьи… Подняв томик с пола, Командор посмотрел на обложку. «Навигационный справочник… Фу… Привидится же…» С палубы ворвался в помещение разведчик.

— Вспышки в море!

— Где?

Оба выскочили на палубу. В море, почти у горизонта, взлетела осветительная ракета. Оттуда же донеслась глухая пулеметная очередь и короткие щелчки автоматных выстрелов. Ракета упала, и все стихло. Темнота и тишина, ничего не напоминало о только что случившейся стычке вдали от берегов.

— Яхта на шхуну нарвалась… Теперь будем гадать, чья взяла, — угрюмо заметил Командор, — пошли внутрь, расскажешь, что нового.

— Да мужик этот мало что знает. Химик выбрался и, пока его вели к начальникам, успел паре своих шепнуть, чтобы к нам перебегали. Потом его на допрос увели, больше пока его не видели. Раненых сволокли в сожженный лагерь, и не похоже, что ими будет кто-то заниматься. Сами себя перевязывают как могут. Кто-то из тяжелых уже помер. А может, у них просто врачей нет. Мужики пытались помочь, костры развели, а потом их в лес погнали камни собирать…

— Камни? Для требушета, что ли?

— Похоже, да, — подтвердил разведчик, — с одной стороны, это хорошо, снаряды будут разного веса, труднее будет пристреляться, а с другой — этого добра здесь больше, чем грибов, они нас просто завалят до самой мачты…

— Это им недели три стрелять придется. Его перезаряжать долго, — отметил Командор.

— На три недели они здесь не останутся. По ночам уже подмораживает, того и гляди, снегом все засыплет. Они рассчитывали на ура нас взять, только зубки обломали. Народ бухтеть начинает, тут даже урки между собой поговаривать стали, что или надо добивать, или уходить. Я думаю, с утра разобьют пару бараков, а потом мужиков на штурм погонят… Нам бы еще день продержаться…

— Будем стараться, другого выхода у нас все равно нет, — задумчиво произнес Командор, — еще какие предложения есть? Может, опять диверсантов заслать?

— Там двоих достаточно… Лучше них все равно никто ничего не сделает. Мы же в средствах ограничены, у нас ни мин, ни растяжек. Только лагерь сжечь или часовых снимать. Может, баллисты из строя выведут. Я бы предложил подготовить пароход к подрыву, а самим идти на прорыв. Пробьемся через лагерь с ранеными и уйдем в лес. Они захватят пароход, тут он и бахнет.

— Экстремист ты, а не разведчик, — усмехнулся Командор. — Нет, пароход жалко. А возможность прорыва они наверняка предусмотрели. Мужик-то, может быть, и засланный, специально рассказал, что лагерь беззащитен… Будем ждать до утра и готовиться к штурму. Если уж совсем припрет, будем пробиваться по берегу в сторону замка, заодно и морячков побеспокоим, вдруг удастся хоть пару лодок отбить…

К утру поселок затих, во дворе и на крышах бараков остались только часовые. Рыбаки, вымотанные ночными работами, вповалку лежали по всему пароходу, проходы были забиты скарбом, тюками с кожей и шкурами, большими глиняными горшками с запасами рыбы, каюты и подсобки забили инструментом и разным инвентарем, ранее снятым с парохода, теперь их в спешке скидали в первые попавшиеся свободные помещения. Командор прошелся по тесным коридорам, оценивая возможность их обороны. Увиденное не воодушевляло. Пропускать врага на пароход означало его потерять. Первый же факел внутри судна превратил бы надстройку в один пылающий костер, в котором были бы уничтожены все защитники.

Командор смог пару часов поспать, прежде чем небо посерело и его разбудил часовой. Под утро снова пошел снег, но поднялся ветер и разогнал низкие тучи, лишь рваные клочки неслись по небу. Лес угрюмо шелестел несброшенной листвой, но вокруг было тихо. Прямо над пароходом летала, что-то возмущенно крича, одинокая чайка. «Откуда она здесь, чайки же вроде улетели», — подумал Командор. Совсем рядом с поселком у самого берега сохранилось несколько кустов, и среди них одинокая рябина, вся усыпанная большими красными гроздьями. Из леса на нее перелетела стая снегирей, уже начавших деловито объедать подмороженные ягоды. Пара сереньких самочек и большие красногрудые красавцы совсем не обращали внимания на людей. Или не боялись, или уже привыкли. «Тихо как», — заметил Командор, но в это время на краю леса стали появляться люди.

— Всем подъем! — начал командовать Командор. — Лишних людей с берега убрать! На бараках, глядеть в оба, если камень в вас полетит, сразу уходите! Всем приготовиться к выходу на берег. Стрелки на позицию!

Прибежали и выстроились вдоль борта лучники. Командор оглянулся на мачту на то место, где еще вчера стоял пулемет, и про себя выругался. Но там уже стояли карабинеры. «Ну хоть что-то». Прибежал староста рыбаков.

— Готовьте булавоносцев! Как только прекратится обстрел, сразу выходим из парохода и занимаем баррикады. Ни в коем случае нельзя допустить в пароход ни одного человека с той стороны.

— Летит гостинец! — раздалось с мачты.

— Внимание всем! Следить за снарядом! — крикнул Командор.

Первый камень прошел высоко и достаточно далеко в стороне от поселка и упал в море. Толпа у леса разочарованно завыла. Через пару минут в лесу махнуло длинное плечо и бросило в воздух новый валун. Этот выстрел был точнее, но неправильно подобранный вес камня не дал нужной точности. Валун упал в поле, недалеко от берега, взрыхлив мягкую землю и оставив за собой длинную борозду. Еще через несколько минут третий снаряд пролетел над поселком…

— Всем уйти с левого борта! — закричали с мачты. Рыбаки бросились на крышки трюмов и побежали на другую сторону парохода. Камень упал точно в проход между трюмом и фальшбортом и раскололся на кучу осколков, выбив целый сноп искр. Люди не пострадали, но в палубе образовалась солидная вмятина.

— Похоже, пристрелялись, — заметил лучник, стоявший рядом с Командором, — сейчас будут садить по поселку.

— Всем укрыться за надстройкой! — распорядился Командор. — Ждать команды на атаку.

Следующий снаряд упал посреди двора между бараками. Патруль во дворе успел отбежать к береговой баррикаде. Очередной залп затянулся, у Командора уже забрезжила надежда, что требушет вышел из строя, но в это время из леса вылетел огромный валун и со свистом врезался в угол крайнего к югу барака, снеся и часть стены, и кусок крыши. Мужики еле успели поспрыгивать сверху. У леса закричали, восторженно потрясая дубинами и копьями. Командор обернулся к карабинерам:

— Стрелометы видно?

— Нет пока, прячут… Может, по толпе стрельнуть?

— Нечего зря патроны жечь, — отказал Командор, — пусть в атаку пойдут.

Еще один камень попал в тот же барак, обрушив обращенную к лесу стену, крыша просела и рухнула внутрь, возведенные вчера укрепления с крыши обрушились на землю. Видимо решив, что цель поражена, требушет перенес прицел на следующий барак. Первые два залпа прошли мимо, взрыхлив землю на поле, но следующий валун попал точно в середину крыши, проломив ее. Наверное, на деревьях в лесу все же были корректировщики, потому что следующие несколько залпов пошли в тот же барак, и небольшой разброс, понятный из-за разного веса камней, только усилил разрушение, барак упал весь, разбитый несколькими точными попаданиями. Толпа у леса заревела и пошла вперед.

— Всем на баррикады! — закричал Командор, и из проломов в бортах хлынули на берег рыбаки. Лучники, не дожидаясь команды, начали обстрел, но наступающие вдруг подняли небольшие деревянные щиты, прикрываясь от стрел. Карабинеры дали первый залп, и кто-то из атакующих упал, но остановить такую толпу не могли и они. «Все, сейчас добегут…» — подумал Командор и, схватив свой топор, побежал вниз. Небо разрезал свист летящего снаряда, и Командор решил было, что требушет дал еще один залп, но посреди поля в рядах наступающих земля вдруг вздыбилась взрывом, и люди попадали, пораженные осколками и разбросанные ударной волной. А со стороны морского лагеря уже раздавались автоматные очереди… Урки бросились обратно в лес.

— За ними! Гони их! — закричал Командор, бросаясь в погоню, следом повыскакивали рыбаки и бойцы из замка…

 

Ход 13. Укрепление позиций

— Лучники остаются защищать поселок! Остальные за мной! Не растягиваться! Не отставать! — кричал Командор, выхватывая из кобуры пистолет. На бегу он перехватил ствол в левую руку, топор в правую. Он заметил, что часть бойцов побежала в сторону, преследуя отступающих.

— Не рассеиваться! Все за мной! Берем лагерь с требушетом! — Но оглядываться и смотреть, все ли его услышали, было уже некогда. У кромки леса навстречу рыбакам выскочила небольшая, человек двадцать, кучка мужиков, видимо решивших продолжить атаку. Командор не задумываясь выстрелил в ближайшего, бегущего прямо на него противника и маханул следующего топором, как держал, снизу вверх. Тяжелый топор заехал тупым краем прямо в небритый подбородок не успевшего отпрянуть мужика, и тот рухнул на землю с переломанной челюстью. А Командор уже уворачивался от двух соперников, размахивающих огромными дубинами. Тут подскочили булавоносцы, и горячая, но короткая рукопашная схватка быстро закончилась с явным преимуществом металлического оружия и численного превосходства. Кто-то из рыбаков с переломанной рукой побрел обратно в поселок, а Командор с бойцами бросился в лес, оставив позади двадцать тел.

— Некогда заниматься ранеными! Потом подберем! Все на лагерь!

В лесу было мокро, пахло сыростью и прелыми листьями. Влажная, еще зеленая трава уже скрывалась под падающим на нее желтым ковром. Командор бежал по лесу, слыша сзади топот бойцов, далеко впереди мелькали между деревьями спины убегающих врагов, а откуда-то слева, от берега, с той стороны, где находился морской лагерь, шла частая одиночная стрельба. «Главное, чтобы это наши на помощь пришли, а не еще одна орда просто проходила мимо…» Командор выбежал на небольшую полянку между высоких берез, заросшую папоротником. Зеленые листья еще стояли, сопротивляясь наступающим холодам, но часть растений уже пожелтела и легла на землю. Через эту полянку и пробежал Командор, а за ним и весь отряд, раскидывая в стороны и затаптывая попадающиеся под ноги широкие листья. За небольшой грядой, заросшей редким ельником, открылся луг, на котором стояли шалаши и огромный требушет, с длинным двенадцатиметровым рычагом, уже взведенным, но еще без камня в петле. Впрочем, никто и не собирался его заряжать. Посреди лагеря толпилось полсотни «ватников», с тревогой поглядывая на лес, а у края луга уже убегали те, кто не решился остаться. С севера мимо лагеря пробежало еще несколько варваров, кто-то крикнул, что пора делать ноги. В это время Командор с отрядом выскочил из леса.

— В цепь! Карабинерам приготовиться к стрельбе, остальные за мной! Охватываем лагерь!

Отряд бросился вперед, растягиваясь полумесяцем. Собирались ли «ватники» обороняться, или нет, но со стороны морского лагеря на луг выкатилась цепь зеленых фуражек во главе со своей грудастой атаманшей.

— Ура! — закричали рыбаки, увидев подкрепление. В лагере бросали дубины и поднимали руки.

— Всем сесть на землю! — крикнул варварам Командор, обегая лагерь. На другой стороне он наткнулся на Анну. Она тоже не успела затормозить, и ее упругая грудь уперлась Командору в диафрагму, а голова склонилась на Командорово плечо. У отца-командира сперло дыхание. Так они простояли несколько неловких секунд, не зная обнять, друг друга или просто отодвинуться. Потом Командор взял майора за плечи и мягко, но решительно отстранился.

— Эта… Пауза несколько затянулась… — заметил он.

— Да, командир, мы не успели прийти вовремя, — ответила Анна.

— Да я не об этом… — с досадой заметил Командор, — ладно, потом. Надо броском занять следующий лагерь и попытаться выбить оставшихся из последнего, пока они не спохватились и не развернулись для контратаки. Нас все же очень мало.

— Пока на нашей стороне огневая мощь, они не сунутся, — отозвалась Анна, — не знаю, какие они варвары, но что такое автоматная очередь, они знают. Лагерь на берегу мы взяли с первыми же выстрелами. Кстати, вам сувенир. Сержант, подарок для Командора!

Бойцы из поселка и пограничники уже замкнули кольцо вокруг лагеря. От цепи отделился и подбежал к командирам рослый сержант и передал майору короткий, как обрезанный, автомат без приклада и с широким раструбом на стволе.

— Это тебе, — сказала Анна, передавая оружие Командору, — и к нему пара магазинов. Не снайперка, но для ближнего боя годится лучше, чем твоя пукалка.

— Интересная модель, — отметил Командор, пряча свой пистолет и примеряясь к автомату, — квадратный весь, а легкий какой, можно в одной руке держать. Спасибо. Ну, не время засиживаться… Рыбаки! Остаетесь здесь, охраняете пленных, сбейте их в кучу поплотнее, дубины, копья и прочие причиндалы собрать, и все ценное, что в шалашах найдете, и ждать нашего возвращения. Остальные за мной!

Командор направился в лес, бойцы потянулись за ним, постепенно догоняя. Рядом шла Анна.

— Не боишься рыбаков одних оставить?

Командор оглянулся. Редкая цепь людей окружала сидящую на земле толпу. Пленные вели себя спокойно.

— Оставь пару автоматчиков, вдруг из леса кто выскочит, — сказал Командор Анне, — а за людей не беспокойся. Кто хотел убежать, уже сбежал, а эти явно не собирались драться, похоже, просто ждали удобного случая, чтобы к нам переметнуться… Оно и к лучшему.

Отряд шел по лесу быстрым шагом, но не бежал. Поддержка пограничников придала остальным бойцам уверенность в победе и чувство собственной непобедимости. Вскоре показался еще один лагерь, на краю которого в центре большого пепелища лежала куча обгоревших бревен, все, что осталось от второго требушета. Лагерь с виду был почти пуст, лишь несколько человек бродили между шалашами. Завидев отряд, они сбились в небольшую кучку, навстречу Командору вышел мужчина в длинной черной рясе.

— Здесь остались только раненые и мои помощники, остальные все ушли… — заговорил он.

— А вы кто? — спросил Командор.

— Тюремный священник.

— Ясно, оставайтесь здесь, ждите, мы вас заберем. Отряд, вперед!

— Похоже, их бросили… — заметила майор, когда лагерь скрылся за деревьями.

— Похоже, — ответил Командор, — а катер где?

— Пошел вдоль берега к поселку, а потом, скорее всего, двинется к последнему лагерю. Там и встретим. Неповоротливая посудина, медленная очень и тяжелая. Парусник, что с него возьмешь. Мачты поставили не особо высокие, какие успели…

— Ничего, переделаем. Сейчас главное выбить противника с баз, чтобы им не осталось другого выхода, как уйти. Не будут же они в лесу зимовать…

Тропинка, натоптанная патрулями, вывернула на прибрежный луг, в конце которого уже что-то горело. Отряд побежал. Горел, как выяснилось, последний лагерь. Увидев приближающийся отряд, из кустов, из-за деревьев, из-за прибрежных камней вышли с десятка полтора мужиков и подняли руки. Один из мужиков направлялся к Командору, поддерживая второго, с перебинтованной головой.

— Сдаются они…

— А ты вроде из наших, — заметил Командор.

— Так диверсант я, вот пришлось остаться. Хотел стрелометы спасти, но не успел.

— А второй где?

— Да с урками ушел, в разведку…

— Понятно, тоже дело. Только надо подумать, как связь наладить. А это у нас кто? А! Это ж химик. Как ухо, не сильно болит? Ты чего такой весь избитый?

— Да ухо ерунда, начальник, порвало правда, зато жив остался, — отозвался «химик». — А как стрельба началась да наши из лесу побежали, я и затаился, мало ли что. Народ-то ломанулся, все кричат, чуть ли не танками их давят. Тут еще снаряд прилетел, мимо правда, в поле бахнул, но все решили, что все, здесь уже не светит. Ну и всех как ветром сдуло… А избитый… Так допрашивали, все пытали, кто на пароходе сидит…

— Понятно. Собирайтесь все и идите в поселок. Анна, мы с вашими людьми продолжим преследование. Остальным… — Командор задумался. — Бойцы, сейчас идете к священнику и организуйте эвакуацию раненых, по одному не ходить, мало ли кто в лесу остался. Часть отряда идет к рыбакам и выводите пленных…

— И в морском лагере тоже, — добавила майор.

— После эвакуации раненых — забираем людей из последнего лагеря, — добавил Командор, а затем обратился к диверсанту: — Ты тут собери всех и топайте к пароходу, один справишься?

— Справлюсь, — согласился тот, — здесь все ходячие, хотели бы — давно ушли.

— Вот и я так думаю… — заметил Командор. — Все, выступаем!

Части разделившегося отряда скрылись в лесу, оставив догорающий лагерь. Лес был наполнен многочисленными следами пробежавшего по нему стада мамонтов. Но чем дальше, тем меньше было следов, видимо, урки все же обуздали обезумевшую, охваченную паникой толпу. Небольшой отряд Командора вышел в предлесок и из него на обширные луга, протянувшиеся на пару километров по пологим, невысоким холмам. Лишь несколько небольших рощиц да кое-где заросли кустарника стояли на этих просторах. На обозримом пространстве никого не было видно, только вытоптанная полоса земли уходила в южном направлении.

— Вот где-то здесь они построились в колонну и уже организованно ушли, — сказал Командор. — Ничего, через пару ходов они вернутся…

— Через что? — не поняла майор.

— Я говорю, надо весной ждать их нового похода и как следует к нему подготовиться…

— Командор, сюда!

Два пограничника склонились над чем-то около ближайших кустов. Командор подошел поближе. Там, опершись спиной на валун, полулежал один из булавоносцев. Из груди у него торчала рукоятка ножа. Командор нагнулся и протянул руку, чтобы выдернуть нож.

— Не трогай, — предупредила майор, — если еще жив, то умрет сразу от потери крови и шока.

Боец приоткрыл глаза. Увидев людей, он попытался что-то сказать, но только прохрипел что-то непонятное, задыхаясь от усилий. Потом он все же поднял руку и показал в поле.

— Там… — голос был тихий, больше похожий на хрип.

— Проверить, — скомандовала Анна, и пограничники убежали по указанному направлению.

— Держись, парень, — говорил в это время Командор, — сейчас мы тебя вытащим.

— Поздно уже, — просипел раненый, — мы сразу оторвались… остались вдвоем… преследовать глупо… решили проследить… сюда лесом вышли, а здесь нас и прихватили…

Голос стих и раненый закрыл глаза. Потом он откинулся еще больше назад и сполз на землю.

— Все, можешь нож вынимать, — проговорила Анна. Командор понял, что спасать уже некого, ему стало нехорошо, в животе поднялось неприятное ощущение, как будто все внутренности сжались и поднялись к груди, стараясь при этом замерзнуть до состояния льда.

— Ты не понимаешь, у меня боец погиб, — начал закипать Командор, — по моему же недосмотру.

— Успокойся, — заметила Анна, — мы все через это проходим рано или поздно. Это война, на ней потери неизбежны. Или ты хотел все проблемы решать одним шевелением бровей? А ты в курсе, что у патронов тоже есть срок годности? Хотя с таким расходом, как у нас, они кончатся раньше, чем начнут давать осечки…

— Здесь еще один! — крикнули с поля. Командиры побежали туда. Пограничники окружили их плотным кольцом, готовясь к любым неожиданностям. Отряд ощетинился стволами. На лугу лежал в луже крови еще один боец. Здесь было еще страшнее, у него было перерезано горло.

— Видимо, нарвались на небольшую отступающую группу, — заметил кто-то из пограничников, — на этого сзади напали, а в первого просто нож бросили. Но забрать не успели… Кровь теплая еще, не свернулась.

— Это наш карабинер… — отметил Командор, — если нож не забрали, значит, мы их спугнули, где-то рядом они. А карабин прихватили…

— Тут несколько следов, уходят в поле, а там только одна рощица на пути до леса, мы бы их увидели.

— Так, рощу окружить, приготовьтесь к тому, что оттуда могут стрелять, — скомандовал Командор. — Растянуться цепью, передвигаться перебежками, искать укрытия.

Бойцы разбились на пары и, прикрывая друг друга, начали охватывать несколько деревьев и кустарников, выросших посреди поля, наверное, рядом с родником. Кольцо замкнулось быстро. Пограничники залегли на поле, держа рощу под прицелом. Было тихо…

— Там куст качнулся… — заметила майор.

— Может, птица… В любом случае надо проверить, — ответил Командор и встал на ноги. — Эй, в роще! Выходи! Мы тебя не больно зарежем!

— Щас! — раздалось из-за кустов. — У меня тут карабин, скольких успею с собой заберу.

Командор не задумываясь вскинул автомат и прочесал кустарники длинной очередью.

— Если ты думаешь устоять против двадцати стволов!..

В это время из рощи сиганул в поле одинокий «ватник», он что-то кричал, но выстрел из-за деревьев в спину бросил его на землю. В роще поднялся какой-то шум и крики, звуки потасовки быстро стихли. Анна встала рядом с Командором.

— Это он погорячился, своего застрелил… — сказала она, — похоже, война окончена.

На поле вышло несколько человек, ведя перед собой мужика со скрученными за спиной руками. К ним подскочили пограничники и быстро и умело обыскали, отобрав карабин и ножи.

— Что будем с ними делать? — подбежал к командирам сержант.

— Для начала пусть отнесут тела наших ребят в поселок. Там решим. Проверьте того, что в поле…

— Этот готов, умер, еще на землю не упав… Тоже заберем?

— Нет, оставьте где лежит, пусть его дружки, если найдут, сами и хоронят, — со злостью ответил Командор, — я бы его еще к дереву привязал для острастки… Да веревок жалко.

Пленных дотолкали до края луга, где они взяли на плечи тела убитых бойцов.

— Если кто решит сбежать, стрелять на поражение, — распорядился Командор, и скорбный караван двинулся в обратный путь. Пограничники окружили пленных и их ношу так, что о побеге можно было не мечтать. Желание заниматься преследованием и разведкой сил ушедших варваров как-то улетучилось. Война окончилась, и надо было начинать думать о дальнейшей жизни колонии.

В поселке было спокойно. Рыбаки уже разбирали завалившиеся бараки. Два оставшихся выделили для раненых, которые шли из леса сами или лежали на носилках, которые приносили захваченные «ватники». Пленных сопровождала охрана, но иногда они и сами помогали перенести носилки через кочки или валун на дороге. Около бараков уже суетился священник и поселковый медик. К Командору подошел староста поселка, на ходу отдавая распоряжения своим людям.

— Сейчас подойдут еще люди из лагеря с требушетом, я им сказал, чтобы они свои шалаши разобрали и сюда принесли, не в трюм же их запихивать, — объяснил староста.

— Это правильно, пусть ставят свои кибитки на поле перед поселком, — одобрил Командор.

— Надо еще привести людей из морского лагеря, — напомнила Анна.

— Займись этим со своими людьми… А где адмирал?

— Был на катере, когда я его последний раз видела…

— Вечером расскажешь… Идите. Староста, этих, — Командор махнул рукой на урок, захваченных в роще, связать и привязать к столбам, поставить часового, никого к ним не подпускать, не разговаривать, есть-пить не давать. Тут священник? Пусть позаботится о телах наших парней… Раненых много?

— Да хватает, — отозвался староста, — у них больше, у нас меньше, но народу все равно много покалечено. Моих еще двое пропали, может, выйдут, а может, тоже в лесу где лежат.

— Нет у нас ни сил, ни времени сейчас поиски организовывать, — сказал в ответ на это Командор, — у нас пленных больше, чем население поселка. Лагерь на поле надо как-то оградить и по периметру пустить охрану. Хоть они и не собираются вроде бежать, но пусть к дисциплине привыкают. Я на мостик, ко мне пришлите разведчиков и диверсанта, он должен был уже подойти.

— Тут еще команда требушета просится с вами поговорить.

— Приведите на мостик…

Командор поднялся на борт. По палубе слонялся один часовой, остальных сняли на работы. Серое море спокойно плескалось у берега. Низкое, затянутое тучами небо, казалось, собирается раздавить и прибрежный лес, и поселок, и пароход. Командору было плохо. Угар утреннего боя прошел, и он с полной силой ощутил тот огромный груз ответственности, который взвалился на его плечи. Теперь, когда море было свободно, надо было возвращаться в замок, руководить, судить, карать и миловать, ломать судьбы людей или делать их счастливыми… По палубе простучали шаги, и на мостик вошли трое…

— Вот что, мужики, — обратился к ним Командор. — Нам некогда успокаиваться. Надо выяснить, как далеко ушли урки и не собираются ли вернуться в скором будущем. Заодно попытаться наладить связь с нашим товарищем у них. А лучше даже его оттуда забрать. Если верховный маг еще с ними, еще узнает… Поговорите с майором, пусть даст вам пару человек в усиление. Похоже, часть варваров рассеялась по лесам, они будут пытаться выбраться или к своим, или к нам, или вообще уйти куда глаза глядят. Наибольшая опасность от тех, кто к своим пробирается… Собирайтесь, готовьтесь, чем раньше сможете выйти, тем лучше. На ночь нет смысла выходить, пойдете с утра.

— Может, нам сначала по лесу вокруг походить? Проверить, вдруг на кого наткнемся… — спросил один из разведчиков.

— Нет, не надо. Сейчас в лесу много народа будет, пока всех не соберем. Может, по периметру патруль пустим, по краю леса. А так не надо ничего, занимайтесь главным делом. Старосту предупредите, пусть поможет провиантом.

Люди ушли, и Командор остался один, но не надолго. Охрана привела несколько молодых парней.

— Кто такие? — спросил Командор.

— Команда требушета, — ответил один из охранников. — Вот, у них еще мешок был.

— Ладно, побудьте пока в соседней каюте, понадобитесь, позову. — Охрана ушла, оставив на полу мешок, а Командор продолжил. — Артиллеристы значит?

— Нет, мы механики, — ответил один из парней, — студенты военмеха. Ну кто-то увлекался историей, кто-то мастерил всякие самоделки…

— Сюда как попали?

— Да странная история… Поехали за город отдохнуть, попали в грозу, вернулись, а города уже нет…

— Это я знаю, сам так попал, — оборвал рассказчика Командор, — как вы сюда пришли и кто вас надоумил требушеты построить? А еще две баллисты было, тоже, наверное, ваших рук дело.

— Наших. Чтобы на урок не горбатиться, мы им предложили оборону организовать. Кто же знал, что нас в поход погонят. Баллисты с собой приволокли… А требушеты начали здесь уже строить, если бы не пожар, мы бы их дольше делали, а так все силы на один бросили, тянуть было дальше некуда. Но вы тоже время даром не теряли…

— Но несколько раз выстрелить вы все же успели… — отметил Командор, — еще бы немного, и вам не с кем было бы сейчас разговаривать. Ладно, не оправдывайтесь, а то морды в пол уткнули… О чем разговор-то?

— Мы бы хотели присоединится к вашей колонии, — проговорил один из парней.

— Для этого вам придется немного поработать…

— Да мы готовы, — живо откликнулся еще один.

— А потом вам придется вспомнить все, что вы знаете, читали, видели или слышали раньше, любую каплю информации, которая может помочь нам выжить. А пока будете вместе со всеми копать ров вокруг поселка…

— Мы бы хотели… — вступил было в разговор еще один студент.

— А вот торговаться со мной я вам не советую, — обрезал его Командор, — вы сейчас на равных условиях с остальными пленными… Лучше подумайте на досуге, как ваш требушет переделать в подъемное устройство. Пригодится на строительстве фортификаций. Его можно сюда перетащить?

— Лучше разобрать и по частям перенести, целиком тяжело слишком, даже на катках, да еще по лесу.

— Ну, думайте пока, — махнул рукой Командор, — а в мешке что?

— Болотная руда…

— Это что такое?

— Да железо! — воскликнул самый бойкий механик. — Этот мир вообще нетронутая целина, здесь ресурсов полно, и все под ногами валяются.

— Нефть уже нашли? — поинтересовался Командор.

— Нет, нефть пока нет, если только газ на болотах, но его там добывать трудно, а вот железо без проблем…

— Да что ты! И как же на болотах добывают железо? — спросил Командор.

— Достаточно просто, — начал отвечать студент, — находим торфяник, чтобы болото было полностью заросшим, без доступа воздуха в воду, срезаем верхний слой торфа, лучше даже спустить воду, но можно и так черпать. На дне образуются круглые, как бобы, гранулы. Это и есть болотная руда. Переплавляем и получаем мягкое железо. Все просто.

— Да? Вы и домну построите?

— А не надо домну! На краю оврага или склона холма строим печь в виде трубы, забиваем древесным углем и рудой и снизу открываем поддув и поджигаем. Ветер гонит воздух внутрь, получается сыродувная печь. Выгорело, разобрали, шлак оббили, и готовы куски металла. Можно в слитки переплавить, можно так на кузницу отдать.

— Как у вас все легко и просто… — грустно произнес Командор, — а у меня тут люди гибнут. И много там железа в этих болотах?

— А кто ж его знает, но на наш век хватит.

— Хорошо, я подумаю об этом, а вы пока думайте о том, как ров копать. Охрана! Уведите ребят вниз.

«Вот тебе, Командор, железо на блюдечке с голубой каемочкой. Осталось еще электричеством запастись… И можно начинать строить жизнь сначала, паровозы, лампочки Ильича, плотины, заводы… Потом опят изобретут атомную бомбу…» С моря к пароходу заходил пограничный катер. «Вот и адмирал, наконец-то пожаловал. Я хоть узнаю, как со шхуной справились». Две большие мачты и паруса не делали катер более быстрым. Броненосец береговой обороны, медленный, неуклюжий, вот что получилось после переделки. Но все же он плыл, гордо неся свою орудийную башню. Командор вышел на палубу встретить прибывающих. Надо было уже думать про возвращение в замок…

— Привет, адмирал. Как настроение? — окликнул Командор Андрея.

— О, все отлично! Пойдем на пароход или на катере посидим?

— Давай лучше на катере. Надо как-то отвлечься от всего…

В каюте Командора накрыли небольшой стол, и они с адмиралом сели пообедать. Командор коротко рассказал об утренних событиях. Адмирал к чему-то прислушался.

— Кто это там орет?

Командор приоткрыл иллюминатор.

— А, это один из тех, кого к столбу привязали, просит судить его справедливо…

— И что ты собираешься с ними делать?

— Не знаю, — ответил Командор, — судить их бессмысленно, а наказать надо, причем как можно жестче, чтобы остальные не решились на побег или преступление. Хотя я думаю, что побег — это еще ничего, пусть бегут. А этих или расстреляем, или повесим. Можно на кол посадить, чтоб помучались… Можно ими из требушета стрельнуть, может, кому и повезет, выживет. По крайней мере, напоследок полетают…

— Как-то ты слишком спокойно об этом говоришь, — заметил Андрей.

— Да устал я… Внутри как будто сломалось что-то, — нехотя признался Командор. — Может выберем парламент, пусть они сами собой управляют, а сами махнем в дальнюю разведку, на южный континент или на север куда-нибудь…

— Не, не пойдет. Хотя бы первый год тебе придется тянуть все на себе. Людей к делу пристроить, быт наладить, окрестности разведать, пищей и одеждой обеспечить, крепостей понастроить, чтобы больше варваров не опасаться… А потом можно и парламент. — Андрей был достаточно серьезен. — Мы тебе будем помогать, так уж получилось, что тебя люди посчитали за руководителя. Хотя я думаю, как раз к весне на твое место будет много желающих, когда народ немного обживется… Когда у всех будет где жить, что есть, где спать…

— И главное с кем… — подначил Командор.

— Ну, не без того, — отозвался Андрей, — вот тогда свободного времени будет больше, и люди будут задумываться, почему ты рулишь, а они пашут…

— Что-то мне кажется, что ты мне мои собственные мысли пересказываешь… Расскажи лучше, как вы от шхуны отбились. А то мы ночью стрельбу в море слышали.

— А мы и не отбивались. Мы решили сначала в море уйти, а они, видно, возвращались на базу и нас заметили на фоне берега. Мы их увидели, когда шхуна на абордаж пошла…

— Яхта-то цела?

— Да, даже не пострадала. Мы начали стрелять, а в это время с моря катер вывернул, он им половину весел сразу снес по одному борту, железный же… Погранцы на борт попрыгали, и шхуна сразу сдалась. Против автоматов не попрешь… Тогда мы решили до рассвета в море поболтаться, а утром морской лагерь захватить. Ты знаешь, дизелей теперь нет, получился большой трюм. Мы пленных туда заперли, оставили гребцов, да они и сами были рады нам помочь. Видимо, варварская жизнь им наскучила уже… Мы с майором подумали… Яхту я отправил в замок, предупредить о том, что здесь происходит, мало ли, еще помощь понадобилась бы. А сами перебрались на шхуну. Хорошее суденышко. Как рассветать стало, мы к берегу пошли, катер следом, чуть подальше. В их лагере-то сразу не разобрались, идет шхуна, и ладно, окликнули только, кто-то из гребцов отозвался, что, мол, задержались, захватили кораблик. А потом уже на берегу некогда было тревогу поднимать, да и некому. Шхуна с ходу на берег выскочила, мы с пограничниками на берег спрыгнули и сразу всех на землю положили, если кто и убежал, так мы бы всех сразу и не успели захватить. Шхуну правда придется сталкивать с мели на глубокое место…

— Ничего, у нас тут уже есть пара Архимедов, придумают что-нибудь.

— Ну и хорошо, — продолжил адмирал, — своих ребят я оставил лагерь охранять и пленных, чтобы не разбежались. Да, Санька там тоже остался. А тут как раз в лесу шум поднялся, варвары в атаку пошли. Анна решила с фланга ударить, а я на катер и сюда. Стрельнули разок, я думал, в лес куда попадем, но артиллеристы наши, видно, уже приноровились. А тут и вы из поселка в лес рванули. Ну, я думаю, надо южный лагерь пощекотать, пока они не решили в контратаку идти. В лесу-то от пушки мало толку. Мимо парохода прошли, мы часовым крикнули, куда направляемся. А там уже горит все… Вот и вся война. Варвары, куда им против технологий…

— Угу. А ты видел их ножики с наборными ручками из цветного оргстекла и пластика? Технологии… У них там в Крестах токарный цех, может, есть какой, а еще они вроде рукавицы шили. Они просто поняли, что на этот раз у них ничего не выйдет. Теперь до весны готовиться будут, — сказал Командор, — зимой-то по бездорожью не полезут. Это Петр Первый мог войска зимой по заливу послать, так у него их было десятки тысяч, мог себе позволить пару сотен и заморозить по пути… Надо и нам готовиться, я уже разведку предупредил. Хорошо бы до того, как снег ляжет окончательно, разузнать как можно больше об окрестностях на востоке и юге. Я думаю, может, скинхедов к этому привлечь? Хватит им уже вышки строить. А то скаутов далеко не пошлешь. Пойдем, команду попытаем, чего катер задержался?

— Да я спрашивал уже, — откликнулся Андрей. — Первый дизель выкинули, катер крен дал, а тут комендант сказал, чтобы второй дизель тоже вытаскивали, мол, угроза небольшая, может, мы тут и сами отобьемся. А воду закачать в бортовые цистерны — все равно не поможет…

— Это он так сказал? — уточнил Командор.

— Ну да, я тоже удивился, откуда строитель так хорошо в кораблях разбирается. А потом он еще половину команды забрал мачты готовить…

— А что, трехсот мужиков в замке ему мало показалось? В садоводстве вроде урожай собрали уже, им там делать особо нечего. Да и дорожную бригаду можно было временно взять.

— Да не знаю я! Он приказал, а тебя же нет, вот и пошли выполнять…

— Ну, доберусь я до него! — возмутился Командор. — А если бы катер только утром пришел? Тут одни головешки бы уже были… Да я на него следователя натравлю и дыбу специально под коменданта построю!

— Так он их и не собирался вечером отпускать, так и сказал, с утра пойдете. Это Анна пришла с караваном, сказала, что нечего народ в лесу томить, а как узнала, в чем дело, загрузилась с отрядом на катер и сюда… Как раз успели…

— Ладно, сегодня вечером судим убийц, даем концерт для пленных, а с утра уходим в замок. А то я смотрю, распустились они там без меня…

— А что за концерт?

— Да расскажу им про политику партии…

Уже ближе к вечеру пришли из леса последние отряды и Анна с пограничниками. Привели людей из морского лагеря. У шхуны осталось несколько часовых, мало ли кто появится, а если вода поднимется, они смогут столкнуть ее на глубину. Командор распорядился собрать всех пленных перед столбами с привязанными к ним урками. Рыбаки и пограничники оцепили толпу, наблюдая за порядком.

— Внимание все! Общество у нас небольшое, и рабочих рук не хватает. Мы стараемся каждого обеспечить жильем и питанием, — начал Командор, — но право влиться в нашу колонию надо заработать. К тому же вы на нас напали. Честным трудом вы заслужите право считаться нашими гражданами. Перед вами всего три задачи — перетащить сюда в поселок требушет, возвести вокруг поселка укрепления и проложить дорогу отсюда до нашего города. Чем быстрее справитесь, тем быстрее сможете считать себя свободными людьми. Отпустить я вас не могу, так что кто не согласен — могут присоединиться к этим, — Командор махнул в сторону столбов.

Толпа погудела, но никто не вышел, вопросов не возникало. Все ждали, что же будет дальше.

— Что касается преступников, суд у нас быстрый, жестокий, но справедливый. Эта банда убила наших людей. Главарь приговаривается к расстрелу. Исполнение — немедленно.

Два карабинера вышли к крайнему столбу, урка, привязанный к нему, злобно зыркал на всех, но молчал. Это он стрелял из карабина, и на него показали как на убийцу. По команде Командора карабинеры дали залп, и тело обвисло на веревках. Толпа сдержанно ахнула. Командор обернулся к пленным:

— Остальных соучастников завтра повесят на пепелище вашего южного лагеря как предупреждение тем, кто еще бродит по лесу или захочет вернуться и напасть на нас. Все, собрание окончено, вам сегодня еще свой лагерь огораживать. Разойдись!

— За что! — заголосил один из привязанных. — Я невиновен!

К Командору подошел священник.

— Не по-христиански это! — с укоризной обратился он к командиру.

— Вот что, святой отец, оставьте земные заботы мне, а сами займитесь своими духовными делами, — отрезал Командор, — на вас несколько десятков раненых и почти сотня военнопленных, нуждающихся в утешении. И подумайте о том, как вы станете строить церковь, а то у нас уже один мулла мечеть возводит…

— Только этого и не хватало, — проговорил батюшка, крестясь и отходя в сторону.

Командор посмотрел, как ведутся работы в лагере на предполье, и пошел на катер. Адмирал остался руководить работами. Поселок постепенно возвращался к мирной жизни. На кромке леса уже рубили деревья под новые бараки. Все же уходить далеко в лес Командор не разрешил. На пароходе тоже было спокойно, бродил по борту часовой, да пулеметный расчет вернулся на свою точку под мачтой, держа под прицелом берег. Катамаран и катер пришвартовались к бортам судна. Командор поднялся в каюту капитана. Здесь уже все убрали и помыли, но каюту никто не занимал. Небольшая скромная каюта, умывальник и сортир у входа, душевая кабинка, узкая стандартная койка, небольшой откидной стол. Шкафчик для личных вещей, книжная полка. Одно преимущество, сразу рядом за стенкой мостик. На книжной полке лежало несколько книг и толстый журнал для записей. «Это не судовой ли журнал? Выцвело все… Как он хоть назывался-то? „Волгодон“ что ли, номерной… Так это река-море, их вроде на Балтику не пускали. Ничего не разобрать». Командор положил журнал обратно и решил вернуться на катер. На палубе его догнала Анна:

— Ты не слишком погорячился? Расстрелял прилюдно человека?

— Нет, я расстрелял бандита и убийцу, остальные поняли, что так поступать нехорошо, потому что в тюрьму их не посадят, а просто пришьют на месте… Мне сейчас некогда сантименты разводить и сопли вытирать. Считаешь, я не прав?

— Не знаю, мне кажется оставшиеся ночью сбегут, — подумав, заметила Анна, — и тогда ты не сможешь их повесить.

— Может, оно и к лучшему. Расскажут остальным, что здесь можно заработать жилье и жрачку… Надо только жить честно. Заодно отпугнут любителей хапнуть чужое. Так что можешь охрану на ночь не усиливать. Пусть хоть все уходят, нам только детского сада здесь и не хватает. Я утром отправляюсь в замок, Андрей пойдет со мной. Еще галантерейщика заберу, а то про него вроде все забыли. Ты пока остаешься здесь, организуешь оборону и охрану военнопленных. Через несколько дней тебя сменят, я пришлю сюда Константина и, может, следователя, пусть поговорят с людьми. После того как требушет перетащите в поселок, пришлите мне команду студентов, которые его построили. Они вроде обещают наладить добычу железа. Катер останется у вас. Кстати, можешь на нем и жить, там достаточно удобно.

— Покажешь мне мою каюту, — улыбнулась Анна.

— Только если за этим не последует серьезного продолжения, я сегодня не готов на подвиги, — поморщился Командор.

— Что, копишь силы для своей толстозадой, — съязвила Анна.

— Вот что, майор, — сменил тон Командор, — во-первых не оскорбляйте женщину, которая в настоящий момент не может вам ответить, во-вторых, не приписывайте своему командиру того, о чем ничего не знаете!

— Да, командир! — Майор вытянулась по стойке смирно, стало только хуже, так как все ее выпуклости тоже поднялись. — Есть! Разрешите выполнять? Разрешите бегом?

— Тьфу на тебя… Живи где хочешь… Пошли, что ли, перекусим. Если хочешь, можешь занять мою каюту…

— Только после горячего душа! Я сегодня тоже не готова к подвигам…

— Тьфу на вас еще раз! Меня там не будет! — воскликнул Командор.

— Да я поняла… Уж и пошутить нельзя. А что, ты свою совсем никак, — снова не удержалась Анна.

— Она считает, что влюбилась… По-твоему, я должен ей категорически отказывать и жить монахом?

— Нет, почему же, здесь ты не женат, спи с кем хочешь…

— Все, закрыли тему! — Командора уже стали доставать шуточки майора. — Вот за что не люблю военных, так это за их прямолинейный юмор. К тому же мы пришли. Это моя каюта, это адмирала. Рядом еще две свободные. Больше офицерских кают нет, только матросский кубрик. Выбирай любую…

— Какой тонкий намек… — снова начала Анна, Командор молча захлопнул дверь и наконец-то остался один. «И с ними никак, и без них тошно… Все, на сегодня цирк окончен, хочу просто выспаться».

…С утра на катамаран грузили селитру, рыбу разного способа приготовления: соленую, вяленую, сушеную, даже копченую, для обитателей замка, выделанные шкуры и кожи, найденную уже давно катушку стального троса, которую не успели отправить раньше из-за нападения. Привели галантерейщика, он щурился от яркого света, отвыкнув за несколько дней сидения в полутьме. Принесли два его тюка с барахлом. Староста отдавал распоряжения команде катамарана, рассчитывая получить заказанное.

— Пусть пришлют побольше емкостей, посуду глиняную, корзины, а то не в чем будет посылать продукты. Мешки можно, бечеву, кожи связывать… Да, на кузницу передайте, пусть лопаты делают, и топоров побольше…

Командор обошел поселок и направился к столбам. Два столба пустовали, около трех еще стояли, но уже с трудом, пленные. Веревки на пустых столбах были перерезаны. Не было того, кто вчера кричал, что не виновен, и его соседа.

— А вы почему здесь, не сбежали со своими? — обратился Командор к оставшимся.

— Лучше уж сразу здесь помереть, — хмуро отозвался один из пленников, — а туда еще дойти надо, все равно помрешь, так для чего мучаться.

— Ну-ну. В следующий раз, если что про вас узнаю, не буду даже разбираться, посажу на кол. Знаете, что это такое? А пока считайте, что у вас условный срок. Часовой! Отведи этих в лагерь, пусть на сегодня от работы освободят.

Адмирал уже стоял на борту катамарана. Тут же крутился и Санька, вернувшийся утром с поста у шхуны. Командор подошел к Анне.

— Остаешься главной. Организуй погоню за беглецами, только сделай так, чтобы их не поймали. Через пару дней пришлем замену. Если ты не против, целоваться не будем:

— Не будем… — ответила майор и ушла не оборачиваясь.

Командор поднялся на катамаран и приказал отчаливать. Андрей смотрел на берег.

— Что ты ей такого сказал? — спросил он. — Идет, как будто ей в позвоночник стержень вставили…

— Это у нее ответственность проснулась, не обращай внимания, — отозвался Командор, — надо будет сюда еще раз наведаться до того как снег ляжет. Ты уже подумал, как будем сюда добираться, если залив замерзнет?

— Конечно. Берем лодку, ставим на полозья, мачту с парусом, толкнул и поехал. Груза, правда, немного возьмет. Были бы собаки, можно на нартах. Или лыжню протопчем. Можно по прямой, через залив, через острова, по берегу где срежем, а можно по вышкам идти, будет длиннее, но зато у сторожей можно погреться или даже переночевать, если понадобится.

— Так мы вышки еще не дотянули… Надо тогда где-то на полпути хотя бы еще одну построить. А здесь они сами поставят. На заливе-то их далеко видно будет. Раньше-то по фарватеру ледокол ходил… Сейчас вряд ли он когда здесь появится.

— Да, если только сами не построим, — произнес Андрей, — мозгов много, а толку мало. Дети, которые в следующем году народятся, только лет через пятнадцать смогут что-то сами делать. К тому времени позабывается все…

— Ничего, постараемся, чтобы не забыли. Научимся бумагу варить, будем мемуары писать, учебники. Законы, истории, справочники технические. Я вот только все думаю, а правильно ли мы поступим, если снова вернемся к технологической цивилизации?

— А что, есть варианты? — удивился Андрей.

— Не знаю, может, и нет. Может, мы просто не знаем других путей. Но как не хочется превращать и этот мир в подобие Земли, с ее перенаселенностью и огромными пустынями, с загрязнением атмосферы и океанов, с огромными заводами, производящими станки для других огромных заводов, которые, в свою очередь, перегоняют нефть в пластиковые одноразовые стаканчики… Если дело так пойдет, здесь будет то же самое… Войны, войны, войны… А потом что-то бахнет, и опять люди окажутся в новом мире, и хорошо, если пригодном для жилья…

За бортом плескала стылая вода, налетел легкий низкий туман, скрывший из вида пароход и поселок. А сверху светило солнце. Было что-то необычное в этом полном тишины плавании в тумане под ярким солнцем. Только иногда вдруг появлялся торчащий из воды валун, и катамаран мягко его обходил. Волны не было. Ветер был настолько легким, что казалось, его и нет вовсе, а судно плывет само по себе. Но вскоре ветер усилился, туман сдуло, парус натянулся сильнее, и катамаран резво побежал к родным стенам.

— Если так пойдем, уже после обеда будем в замке, — крикнул кто-то из команды.

— Дядя Командор, — подскочил поближе Санька, — а мы, когда вернемся, что будем делать?

— Каждый займется своим делом… — подумав, начал отвечать Командор, — ты со своими будешь раскапывать руины, там в подвалах наверняка остались какие-нибудь стеклянные банки, кастрюли, пластиковые канистры. Пластик не знаю, а стекло не гниет. Темнеет только со временем. Студенты будут делать ткацкий станок. Пора нам задумываться об изготовлении одежды. А я найду коменданта… Есть у меня к нему пара вопросов… А там, глядишь, и зима, Новый год, потом быстро время пойдет, весна, посевная, новые походы, новые открытия. На твой век приключений хватит… Это же интересно, взять и самому построить новый мир, самому его исследовать, заселить, познакомиться с соседями.

— А войны будут? — спросил Санька…

Вдалеке, за ровной гладью залива уже поднималась башня замка.

Случайный клик по мини-карте. Крайний юг

Планета умирала. Ледовый панцирь сковал ее от полюса до экватора. Горные хребты, защищавшие последние незахваченные участки материка, уже заросли льдом до самых вершин. Долины между ними были засыпаны снегом, не таявшим даже в самые теплые летние дни. Здесь еще оставались нетронутые хвойные леса, здесь еще бродили гигантские травоядные и охотившиеся на них хищники. И здесь оставались люди. Небольшое племя кочевников, которым больше некуда было идти. Когда ветер и снег убьют последние деревья, а хищники сожрут последних травоядных, наступит конец. Кочевники вымрут. Возможно, в океанах останется какая-то жизнь, если они не промерзнут до дна, но она выйдет на сушу через миллионы лет.

Игорь наблюдал за племенем несколько дней. Женщины собирали хворост, дети играли в снегу. Пара домашних животных, напоминающих собак, охраняли десяток не то вигвамов, не то юрт. Похоже, их строили из бивней и шкур тех самых травоядных. Шаман по вечерам стучал в свой бубен, видимо задабривая солнце. Охотники уходили и возвращались, иногда с мясом, но чаще без. Место для лагеря было выбрано на редкость удачно, недалеко от леса в широкой и удобной долине, в которую со всех сторон стекалось разнообразное зверье, выдавливаемое снегом и ледниками из менее удобных мест. В самом глубоком месте долины еще действовали два больших гейзера, что было просто неслыханной удачей для всех здесь живущих. Горячий кипяток и незамерзающее озерцо создавали свой микроклимат. Игорь лежал в сугробе на склоне в нескольких сотнях метров от лагеря. «Если заняться заготовками прямо сейчас, то мяса и дров хватит на несколько лет. Надо перебить всех мясоедов, попытаться расплодить травоядных. Собрать весь лес из соседних долин, пока они еще проходимы. Около гейзеров посадить какие-нибудь съедобные корешки для витаминов. Нет, все равно, сожрут всех, сожгут все дрова, сжуют свои вигвамы, собак, детей, шамана, вождя, женщин… Или все дружно замерзнут, когда морозы упадут до минус пятидесяти. Что же делать?»

Игорь не помнил, как сюда попал, но сейчас его это не беспокоило. Он был уверен, что сам-то в конце концов выберется. Но как спасти от вымирания этот народ? Геологические процессы не остановишь движением руки. Тут шаман бессилен. Только полная, тотальная эвакуация. Вот только куда? Но сначала обеспечить выживание оставшихся на ближайшие несколько лет. Оцепенение последних дней прошло, настало время действовать. Небогатый словарь первобытных был вчерне готов и годен к употреблению. За своего не сойду, скажу, что последний из соседнего племени. Небольшой отряд выходил из лагеря на охоту. Вот удобный случай, чтобы присоединиться…

Надежно укрытый от мороза теплой паркой, в унтах и брюках из шкуры с длинным, хотя уже и свалявшимся мехом, Игорь направился в сторону лагеря охотников. Немного мерзло лицо, но это было вполне терпимо. Он вышел к небольшому костру уже в сумерках. «Доброй охоты!» И сбросил с плеча огромный окорок местного аналога медведя. А сам скромно сел неподалеку, копье на коленях, готов говорить и действовать. Охотники отрезали себе по куску мяса, наскоро пожарили, ели полусырым. Не те времена, чтобы отказываться от пищи. «Сам что не ешь?» — «Сыт». — «Ты не наш». — «Не ваш». — «Откуда?» — «Мы стояли в долине за той горой». — «Там плохое место». — «Теперь я это знаю. Мы оказались заперты со всех сторон, перебили всех зверей, осталось только несколько больших, что жрут ветки. Мы их кормили, леса было много, чтобы убить потом, когда кончатся запасы». — «И что случилось?» — «Лавина. Накрыло всех, людей, зверей, лес, запасы, всех. Потом началась метель. Я был на горном склоне. Забился в пещеру, сидел там три дня, потом еле откопался. Там теперь никого нет, только снег до самого перевала, по нему и вышел» — «Запасы остались?» — «Там снег выше деревьев, не раскопать» — «Жалко». — «А как вы здесь?» — «Так же, это ты хорошо придумал перебить всех, кроме больших, скажем вождю. А мы уходим на земли предков». — «Это куда же?» — «Здесь недалеко, ты с нами?» — «Конечно!»

Погода удалась, ясное небо, легкий мороз. Сплетенные из веток снегоступы, цепочка охотников, пробирающаяся к дальнему краю долины. Во второй половине дня охотники добрались до крутого каменистого склона небольшого плато, почти вертикально вздымающегося из глубоких сугробов. Связавшись веревками, отряд начал подъем. Шли почти рядом, чтобы подхватить сорвавшегося в случае необходимости. Игорь подумал, что стоит одному оступиться, и он утянет за собой всех. Но остальных, похоже, такие мысли не занимали. Люди упорно лезли в гору, к какой-то неизвестной, но очень притягательной цели. Где-то на полпути до верхнего края склона Игорь заметил клубы пара, вырывающиеся из небольшой расщелины, но их путь лежал в стороне от этого места. «Может, зверь какой в пещере в спячку залег?..» Путь наверх оказался тяжелее, чем предполагал Игорь. Поставить ногу на обледенелый камень, зацепиться руками, подняться, поставить на камень другую ногу, нащупать надежную опору, удержаться во время внезапного порыва резкого свирепого морозного ветра, старающегося стряхнуть людей с обрыва. Выбрать слабину, помогая тому, кто внизу, подняться еще на шаг, чтобы не затормозить и не сорвать со склона верхнего. Поставить на камень третью ногу… «Нет, что-то я уже начинаю заговариваться…» Темп подъема, быстрый вначале, постепенно уменьшился, приравниваясь к самому неповоротливому из охотников. Чувствовалось, что старшему хочется забраться наверх до темноты. Игорь внутренне содрогнулся, представив ночевку на голом промороженном склоне без страховки. Чудо, что до сих пор никто не сорвался.

Местное солнце уже клонилось к закату, когда отряд добрался до верхнего края склона. Выбравшись на плато, охотники повалились в изнеможении. Игорь огляделся. Почти круглое плато, около полукилометра в диаметре, с противоположной стороны снова обрывалось в долину. Поверхность его, почти ровная, была усыпана крупными валунами, кое-где уже засыпанными свеженанесенными сугробами. В центре плато чернела большая, куполообразной формы скала. Игорь повернулся к старшему охотнику. «Там впереди большая скала…» — «Да, здесь земля предков» — «Земля предков?» — молодой охотник вскочил на ноги и рванулся вперед, видимо решив раньше всех прибежать к неведомой цели. Игорь повернулся, чтобы посмотреть вслед юноше, и вдруг заметил, что снег впереди начал проваливаться, как бы утекая в большую подземную воронку. Игорь высунулся из-за валуна. Убежавший вперед охотник внезапно провалился сначала по колено и, взмахнув руками, ушел вниз, в раскрывающуюся расщелину. Снег от кромки обрыва потек вниз, увлекая за собой людей. Кто-то из охотников прыгнул вперед, пытаясь вытащить попавшего в трещину, но снежный поток подхватил и его. Узкая полоса, обозначившая пролом, побежала в обе стороны вдоль кромки плато, расширяясь и заглатывая в себя поверхность. Люди попятились к обрыву. «Все назад! На склон!» Игорь откатился к краю обрыва и соскочил вниз на небольшой уступ. Рядом упал старший, остальные переваливались через край.

«Наверх нельзя, вниз до темноты не успеем, что же делать? Там, чуть ниже, пещера! Мы прошли мимо нее». Игорь показал старшему место, где он видел клубы пара. Деваться было некуда, отряд начал спускаться. Уже темнело, когда люди нашли небольшой вход на склоне. Из него действительно вырывался легкий и теплый воздушный поток. Пробравшись внутрь, охотники оказались в настоящей сказочной пещере. Кристаллы льда яркими самоцветами покрывали пол, стены, потолок. Пушистый иней хрустел под ногами, рассыпаясь белой пылью. Через несколько десятков шагов пещера кончилась, прегражденная завалом крупных валунов, из-под которого тянуло теплым сырым воздухом. Охотники удивленно поцокали, разглядывая преграду, и решили вернуться к выходу для ночевки. Когда они уже достаточно удалились, Игорь, все еще разглядывающий завал, откатил в сторону один из валунов. Сверху обрушились, потеряв опору, несколько булыжников, освободив под сводом узкий проход. На шум прибежали остальные, в руках у них уже были факелы. «Я думаю, надо идти дальше, там тепло». Старший охотник заглянул в открывшуюся темноту, посветил факелом. «Пошли, там должна быть земля предков». Игорь пошел вперед вместе со старшим охотником. Пещера стала выше, больше человеческого роста. Очень скоро они вышли в пещеру с какими-то светящимися лишайниками на стенах. Потолок уходил в темноту, поднимаясь все выше. Было очень тихо, где-то капала вода, здесь было значительно теплее, чем снаружи. Решили ночевать. Люди и так нервничали. Забраться под землю без подготовки и цивилизованному человеку непросто, что уж говорить о кочевниках, в каждой тени видевших то своих богов, то духов умерших. «Почему вы шли именно сюда?» — «Так сказал шаман…»

Беспокойная ночь закончилась быстро. Высоко под сводом появился и стал быстро увеличиваться яркий солнечный луч. «Там, наверное, пролом открылся, когда снег рухнул?» Пещера оказалась действительно огромной, с большим теплым озером в центре, в которое и упирался столб солнечного света. Кое-где в озере лежали островки с большими снежными шапками, снег, видимо, залетал сверху. Края озера местами заросли водорослями, а в кристально чистой воде плавали большие и малые рыбины. По берегам росли местные орехи, почти готовые удочки. Охотники радовались как дети. Они нашли земли предков. Игорь шел по едва намеченной тропинке вокруг озера. Искусственность сооружения бросалась в глаза только опытному взгляду. Изящно прорубленный проход между скал, вроде бы дикая каменная скамья на берегу чересчур правильной, очень круглой заводи. Каменная ступенька именно там, куда должна наступить нога. Песчаный пляжик, аккуратно спрятанный в густом кустарнике, небольшой уже разросшийся лабиринт из живой изгороди. Просто рай для отдыхающих. «Очень похоже на дикий ландшафтный парк, камни, вода, теплые ключи, укромные местечки, воздух, солнце». Конец пути, тропинка уперлась в большую каменную осыпь, под ней могло скрываться что угодно, вот только раскапывать ее было некому…

 

Ход 14. Длинный день

— Где этот комендант?! — Разъяренный Командор метался по острову, засыпаемому легким снегопадом.

— Да вчера еще в садоводство ушел, — проговорил Константин, с трудом поспевая следом.

— Пошлите людей, пусть приведут обратно! — Командор резко остановился, — И правда, чего я с ума схожу. Нервы ни к черту стали…

— Посылали, нет его. Говорят, в лес ушел, — поспешил сообщить обрадованный передышкой аналитик. — С утра ищем, никаких следов. Охрана в садоводстве говорит, что он на восток пошел. Еще мешок у него с собой был…

— Так, значит, комендант пропал! А семья его, а дружок его, строитель?

— Здесь они, куда им деваться-то…

— Хорошо, строителя ко мне. Где мне остановиться? Не ночевать же, как бомжу, у костра, пока катер не вернется…

— А мы комнату приготовили в главном корпусе. На втором этаже. Небольшая, но для приемов годится, и кровать там поставили. Стены каменные, от печки внизу дымоход проходит, так что будет тепло. Окно с видом на залив, застекленное… Пойдем, покажу апартаменты…

— Стекло где взяли? — уже спокойнее спросил Командор, направляясь к зданию.

— А переплавили… Молодежь подвалы разбирает, где целую банку найдут, где осколки… Целые-то банки завхозам да медикам сдают, а бой собрали на кузнице и переплавили. Не сильно прозрачное, не особо кривое, но окно застеклить смогли. Правда, пришлось собирать как витраж…

— А медикам банки зачем?

— А помнишь Ивана Краснова? — Аналитик запнулся, как бы перебирая в памяти информацию. — Так вот, он с медиками взялся пенициллин выращивать…

— И им для этого понадобилось большое количество грязных банок? — ухмыльнулся Командор.

— Да нет, там целая технология. Кости, мясо, гнилые помидоры, человеческие плевки или выдавленные прыщи, этого-то добра у нас хватает… Сено, желательно от злаковых культур. Кости и мясо перевариваются в желе, помидоры гниют до образования плесени, причем не всяко какой, а именно темно-зеленой… Но процесс долгий, пару недель займет. Так что еще будет время познакомиться с ним поближе. Или хочешь, я тебе Ивана пришлю, пусть расскажет.

— Нет уж, вы главное запишите где-нибудь, чтобы не забыть. А если добьетесь результатов, я так понимаю, дальше будет просто расти как грибы, знай подкармливай… На сегодня есть чем заняться…

— Это точно, — подтвердил Константин, — тебя адвокаты дожидаются, у них какие-то мысли появились. Потом надо решить, кто заменит коменданта… Вечером мы приглашаем на собрание студенческого общества…

— Организовались уже? Это хорошо, только учтите, что от основной работы вас никто не освобождает.

— Да пока разговоры только. Про радио твое поговорим. И, так, планы на будущее.

— Я вам мешок с рудой привез, можете посмотреть, — вспомнил Командор, — говорят железная руда…

— Кто говорит? — заинтересовался Константин.

— Да тоже студенты. Мы их у парохода в плен взяли. Механики. Требушет сами построили. Говорят — железо у нас прямо под ногами лежит, надо только взять… Кстати, катамаран как разгрузите, надо его срочно обратно отправить. И соберите людей, заменить бойцов. А то навоевались там по самое нехочу… Здесь что ли моя комнатуха? Скажи Андрею, пусть зайдет. Ну и сам подгребай…

Комнатка действительно оказалась маленькой, но уютной. Массивная дверь с засовом, закрывавшимся как изнутри, так и снаружи хитрым ключом, медная рама окна с витражом из разноцветных стекол, большая просторная кровать в нише, горячая труба дымохода, идущая вдоль пола. Остальные удобства были где-то на первом этаже. Около окна стоял грубый стол и табурет, около двери вдоль стены длинная лавка для посетителей. Командор бросил вещи на кровать, застеленную лосиной шкурой, и огляделся. Перспектива прожить остаток жизни в «апартаментах» пока не впечатляла… В дверь постучали.

— Заходи, кто там! — крикнул Комендант, присев на табурет.

В комнату вошел строитель, друг коменданта.

— Вызывали?

— Да! Вот что, уважаемый, где ваш дружок, а наш комендант?

— Он в Питер ушел, — помявшись, сообщил строитель.

— А семья его где?

— Семья с нами… Мы вместе и жили, сами дом построили на всех. Так что все под одной крышей.

— То есть вы в курсе его проблем, занятий, и трудностей на острове? — начал выяснять Командор.

— Ну, в целом в курсе… — подтвердил строитель.

— Тогда берите на себя его обязанности! Считайте это официальным назначением.

— Да на мне все дорожные работы! — попробовал возмутиться строитель.

— А мне плевать! — отрезал Командор. — Подберите толкового помощника из дорожников и передайте дела ему. Пусть растет. К тому же сейчас снега навалит, и до весны они будут только чистить то, что успели построить. А у вас и здесь работы будет полно.

— Я могу отказаться? — спросил строитель.

— Нет, не можете. У меня нет ни времени, ни желания искать другого человека. Вы знаете, что сейчас происходит на острове и на берегу?

— Конечно, знаю… Строим воркхаус — рабочий дом, чтобы на день всех в одном месте собирать. А то сейчас бабы лен мочат, да коноплю треплют кто где, правда собираются небольшими группами, то у одной, то у другой… Говорят, на «беседы». Еще хорошо, что пенсионерки научили, как пряжу делать да нитки… А то бы из конопли одна пенька получилась… А будет большой дом, будем всех в одном месте собирать, и топить меньше, и всем вместе веселее. Днем цех, вечером клуб. Рядом столовую пристроим. Студенты на горе ветряную мельницу запускают, обещают лесопилку… Агроном поля на тракторе пашет, пока солярка есть… Народ обживается помаленьку. Тесновато, правда, но фундаменты под новые дома закладываем, до весны построим несколько.

— Вот видите, вы же в курсе всех дел, — заметил Командор, — так что приступайте к новым обязанностям. А комендант-то чего свалил, знаете?

— К нему человек из леса приходил, — снова замялся строитель, — я сначала не придал значения, мало ли кто. Наших-то я всех в лицо помню, а этот, может, с севера откуда… А потом, когда заварушка на пароходе случилась, он и начал собираться. У коменданта родственник в Крестах сидел. Может, и нет его там давно…

— А за что сидел?

— Да по строительной части… Мы в разных организациях работали, я особо не при делах, знаю только, что они крупный контракт взяли. Может, не поделились или откат зажали, короче загребли всю контору, сначала налоговики прижали, а потом и уголовное дело. Ну, этот родственничек и взял все на себя, чтобы всем не влипнуть. И загремел за хищения в особо крупных… А тут не то весточку прислал… Не знаю, но только комендант в последнее время жутко нервный стал. А тут вот, видимо, сорвался…

— Ясно. Лады, идите, работайте, если какие проблемы, сразу обращайтесь, будем решать.

Строитель ушел. «Вот тебе и тайны коменданта», — подумал Командор. — «А я-то думал, он бутлегеров покрывает…» В дверь снова постучали. Вошли два законотворца. «А следователь их явно сторонится… С чего бы, вроде коллеги…»

— Можно? — спросил молодой адвокат.

— Да вы вроде уже вошли, — отозвался Командор, — присаживайтесь, рассказывайте, с чем пришли.

— Мы, по вашему поручению, продумывали законодательную базу, ну и проблемы власти в том числе… — начал старший.

— Это какие же у власти проблемы, по-вашему? — встрепенулся Командор.

— Вы же не будете отрицать, что в настоящее время прошел ее, то есть власти, самозахват и узурпация, — вступил в разговор молодой адвокат.

— Не буду. К тому же я предлагал людям занять мое место, никто не хочет, — сказал Командор, — так что кто-то должен был встать наверху. Так получилось, что небольшая группа стала выполнять мои распоряжения, а затем присоединяющиеся к ней уже видели во мне руководителя, и вопросов не возникало. А вы хотите устроить выборы нового лидера? Пока эта идея мне кажется несвоевременной, даже, вредной если хотите…

— Нет, о замене речь пока не идет. Мы хотели бы сделать вашу, э, так сказать деятельность более подконтрольной что ли… — начал развивать мысль Иван Сергеевич.

— Не вопрос! Пусть каждое поселение на народном сходе выберет себе вменяемого старосту и представителя для работы в межпоселковом, ну не знаю, комитете, совете, хоть Думой назовите. А я буду с ними встречаться, дебаты вести, выслушивать пожелания. Вы же сами должны понимать, что пока это будет пародия на управление… Ну, пусть будет. Людям лишнее шоу не помешает. А старосты будут моими представителями на местах, хорошие помощники не повредят. А то те, кто уже у меня есть, заняты, у каждого свой фронт работ. Давайте лучше к законодательной части перейдем, если с властью определились.

— Позвольте все же пару слов, обобщающих ситуацию, — проговорил Иван Сергеевич, — прежде чем прорабатывать законодательную базу, необходимо уяснить, к какой форме правления мы стремимся. Так уж получилось, что здесь в весьма необычной обстановке собралось множество самых разных людей. Разных не только по уровню достатка, но и по воспитанию, моральным принципам, как выяснилось из разговоров — из разных времен и разных стран. Это совершенно необъяснимо никакой логикой, но мы все здесь. Может быть, в будущем мы узнаем разгадку этой тайны… Люди были вырваны из привычного цивилизованного общества и попали в совершенно дикий край. Богатый, несомненно… Но эти богатства еще надо добыть…

— Мы не можем ждать милости от природы… — вставил Командор.

— Да, и наша задача — взять их у нее, — продолжил адвокат, — так вот, первое ощущение от попадания сюда — шок. От резкой смены обстановки, от осознания невозможности возвращения, от полнейшей неопределенности в будущем. И тут вдруг появляется группа, которая начинает раздавать указания, строить дома, собирать людей вместе и пристраивать каждого человека к делу. И берет на себя груз ответственности. И вы во главе этой группы. Люди пошли за вами, и можно сказать, что ситуация стабилизировалась. Идет равномерный подъем, несмотря на некоторые незначительные шероховатости… Пока вы выступаете в роли военного диктатора, и это работает. Можно сказать, что мы проскочили первобытные времена и каменный век… Но у людей начинает появляться личное имущество, вы сами обеспечиваете их вполне комфортным жильем, люди помнят, что такое деньги, и скоро у них появится свободное время. Времена диктаторства пройдут. Мы считаем, что тогда надо будет перейти на демократические рельсы, выбрать парламент и стать республикой. К этому и надо стремиться. А вы, сыграв свою роль, сможете уйти на покой или попробовать быть избранным в парламент…

— Круто, — только и смог произнести Командор, а затем, подумав, добавил: — Если уж у меня будет выбор, то я лучше объявлю себя монархом и передам власть по наследству, чем отдавать ее в сборище некомпетентных людей. Я предпочту собрать и воспитать команду профессионалов, нежели слушать крестьян, попавших в собрание за купленные мешками с зерном голоса. Или вы считаете, что нам удастся избежать подкупов и обмана? Вот когда население вырастет до нескольких миллионов и появятся крупные города, тогда и поговорим о республике… Все, тема власти закрыта, давайте по основному вопросу…

Адвокаты переглянулись, младший пожал плечами, старший хмыкнул, выражая свое несогласие, но промолчал.

— А вы не боитесь проснуться как-нибудь утром с перерезанным горлом? — спросил Николай.

— Дак от этого никто не застрахован, — ответил Командор, — но пока армия и флот на моей стороне. Да вы не волнуйтесь, когда мне надоест, я сам уйду… Назначу выборы… Давайте про законы.

— С ними не так сложно, как думалось, — снова начал старший адвокат, — людей пока не так много, и все на виду. Несомненно, будет воровство, будут оставлять себе излишки, не сдавая их в закрома родины. И лучше бы это сразу узаконить. Организовать пункты меновой торговли, например, пока денег нет, чтобы можно было поменять мех на гвозди, зерно на инструмент…

— Интересная мысль, я подумаю об этом, — отметил Командор.

— …Уголовный кодекс нам нет нужды расписывать, но можно сформулировать несколько понятных и доступных правил поведения и систему наказаний за их нарушение. Правила поведения сравнимы с общечеловеческой моралью, а преступления можно разделить на воровство во всех его формах и насилие над личностью. Наказания тоже можно присуждать в зависимости от тяжести содеянного — клеймо и общественные работы, изгнание из колонии, смертная казнь. Этого будет достаточно, чтобы держать людей в рамках. Ну и, конечно, каждый случай должен рассматриваться в суде в индивидуальном порядке…

— С наказаниями понятно, через год половина населения будет носить клеймо за воровство, а через два вторую половину изгонят за изнасилования и педофилию, — рассмеялся Командор, — ну, может, пронесет. Общественные работы — это хорошо. Вроде и наказали, а вроде и на пользу дела… А про систему поощрений нет мыслей?

— Ну, у нас все вроде свободны, — сказал Николай, — любой человек может встать и уйти куда угодно. Единственное, что может человека порадовать и одновременно привязать к месту, — это предоставление жилья или помощь в его строительстве. По мне так можно и землянки строить, был бы кусок земли под огороды. Но вы-то начали строить нормальные деревянные дома… Можно продуктами поощрять, тем же инструментом, оружие дарить… Земельные участки…

— Землю мы возьмем под контроль, — заверил Комендант, — расселение будет идти только по разведанным и подготовленным к заселению местам. Самозахват не приветствуется, но можно рассматривать просьбы на выделение участка. Да и не будет никто уходить теперь, учитывая внешнюю угрозу. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня вечером огласить перед народом краткий свод законов и сразу провести суд над пасечниками и бутлегерами? Вот вам и воровство, и насилие над личностью в виде вооруженного сопротивления.

— С контрабандой самогона более-менее понятно, но пасеку вроде взяли штурмом… — заметил один из адвокатов, — не стоит ли рассматривать их как военнопленных?

— Ага, вы еще Женевскую конвенцию вспомните! Пасека наша, мы ее честно захватили. Я же не предлагаю их расстрелять, даже клеймить не стоит пока. Пусть отработают на расчистке соляного склада, хватит им в подвале отсиживаться, потом решим, что с ними делать. Пасечников вернем домой, если захотят, а бутлегеров… О, я придумал! Они займутся организацией меновой торговли, тем более, что опыт уже есть и будут пуганые, работаться им будет с опаской… Только узнают они об этом ближе к весне… Как вам идея?

— Оригинально, — отозвался Иван Сергеевич, — превратить врагов в рабов, а затем возвысить. Вам бы куда-нибудь в средневековую Италию к Макиавелли надо было попасть, там бы вы прижились…

— Да ладно вам, пуганая ворона куста боится, тем более что без пригляда они не останутся. Да и не одни они будут над этим работать. Ну, если больше предложений нет, позвольте с вами попрощаться…

Адвокаты встали и направились на выход. В дверях младший обернулся и сказал:

— Вы все же, когда ходите по острову, оглядывайтесь иногда…

— Обязательно! — отозвался Командор, открывая полу куртки и демонстрируя висящий под плечом автомат… «Вот ведь урод, уже угрожает. Молодой да ранний… Вот из таких, наверное, и вырастают будущие президенты…»

Командор выглянул в окно, снег кончился, выглянуло солнце. Захотелось сходить на берег, посмотреть на ветряную мельницу, заглянуть на кузницу… Но в это время в дверь ворвался Санька.

— Дядя Командор! Дядя Командор!

— Ты чего такой шумный? Тебя стучаться не учили?

— Мне выйти!!! — взвился Санька.

— Да не надо уже… Что стряслось-то?

— Помните наркоманку нашу?

— Это у которой ломка начиналась? Что-то я ее давно не наблюдаю… — припомнил Командор.

— Так вот померла она! А люди говорят, что помог ей кто-то!

— Ну, ничего себе компот! И давно?

— А вот как только мы на пароход ушли, тут и случилось… — Санька умолк, не зная, что еще сказать, парень выглядел растерянным и напуганным.

— Ты думаешь, взялись за скаутов? Или только ее убрали?

— А нас-то за что?

— Да есть причина… Вы вроде как под моим крылом, — сказал Командор, — вроде как Тимур и его команда.

— Это кто такие?

— Н-да, проехали, соколята Сталина, блин, гитлерюгенд… Ладно, следователя видел?

— Это который контрабандистов трясет?

— Он. Найди и приведи сюда. И аналитика тоже. Да и поставьте к моей двери вестового, может, понадобится. Только не забудь его сменить.

«Ну вот, экскурсия на берег отменяется…» Командор походил по комнатке, повесил топор на стену, зацепив перевязь за какой-то выступ, мешок с вещами снял с кровати и бросил на пол. В дверь снова постучали. «Похоже у меня сегодня приемный день».

— Заходите!

— Товарищ Командор… или правильно — господин Командор?

Вошла молодая женщина с высокой прической, ярко подведенными глазами и блестящей помадой на губах. Зрелище было сногсшибательное, учитывая, что в последнее время глаза подводили очень аккуратно и только углем, получая в итоге «египетские глазки со стрелками», и то только самые зависимые от макияжа девушки.

— Можно просто Командор. Это кто ж тебя так?

— А это вы с парохода человека привезли. Он и парикмахер, и визажист, и у него с собой всякой косметики целых два тюка… Так к нему уже очередь…

«А это же галантерейщик! Ну, жук!»

— …но я не из-за этого пришла, — продолжила женщина, — помогите мне… пожалуйста…

— А что случилось-то?

— Тут такое дело… За мной ухаживали два, гм, молодых человека… А теперь, когда я залетела, ни один из них не хочет жениться. — Глаза у нее заблестели.

— Ты не плачь, а то у тебя тушь потечет, — предостерег Командор, — кто ее знает, эту китайскую косметику.

— Как китайскую! Он сказал, что из Европы!

— Ну, раз сказал… — усмехнулся Командор, — ты лучше скажи, ты ребенка хочешь?

— А куда теперь деваться… Да и по любви он, не по баловству…

— А отец-то кто?

— Так либо тот… либо другой… Кто ж теперь разберет.

— Да, это ты сильно завернула, — задумался Командор, — и чего ты от меня хочешь?

— А велите им на мне жениться!

— Что, обоим сразу?

— А что такого, — невозмутимо сказала женщина, — нас мало, а мужиков избыток. Чем им за нас морды друг другу бить, пусть оба со мной живут. И мне двойная радость, и два мужика в доме вместо одного. А я их так люблю! И того, и другого…

— Что, один умный, другой красивый? — спросил Командор.

— Да нет… Но у каждого свои достоинства…

— Судя по тому, что ты залетела, это понятно и так…

— Да нет же, я не эти достоинства имела в виду. Но если один со мной останется, я все равно ко второму бегать буду… А одна я с ребенком пропаду… — Одна слезинка все-таки соскользнула на щеку.

— Я же говорил, тушь потечет, — предупредил Командор, женщина ойкнула и принялась подтирать потек, глядя в карманное зеркальце, видимо подарок галантерейщика. — В общем, предложение следующее. Вечером будет собрание. Я представлю мировых судей. Приводи своих голубцов, будем разбираться. Только учти, придется говорить перед народом. Согласна?

— Да, конечно! Я за своих мужиков все что хочешь сделаю… — воскликнула женщина, вылетая из комнаты.

«Вот еще геморрой на мою голову…» — подумал Командор. В дверь заглянул молодой парнишка-скаут, видимо приставленный вестовым.

— К вам Санька и следователь. А еще курьер с пасеки просится…

— Давай их всех сюда.

В комнату ввалился возбужденный Санька, на ходу что-то пытающийся выяснить у парня-курьера, следом вошел Илья Андреевич. Он хмуро огляделся и уселся в сторонке на лавку, не собираясь говорить при молодежи… «И правильно», — подумал Командор.

— Санька, давай на двор, предупреди народ, что вечером будет общее собрание, будут новости, сгоняй в садоводство, их тоже предупреди…

— Я в Междуречье пошлю кого-нибудь, как раз к вечеру успеют подойти, — предложил Санька.

— Давай, — согласился Командор, и «резвый юнош» выбежал выполнять поручение, — так, курьер, какие новости?

— Я принес тюк заячьих шкурок на шапки да на варежки, но главное не это, — начал рассказывать курьер, — охотники наши сейчас на пасеке силки в лесу ставят. Ну и ходят, проверяют время от времени. Так они заметили, что кто-то зайцев ворует. Сначала думали, волки, но волк бы сгрыз косого, а следы заметать не стал бы. Ну, мы по лесу поискали, нашли землянку. Сидит там кто-то, только иногда вылазит. По первому снегу мы его и нашли. Трогать не стали, но заметили, когда стало ясно, где искать, что тетка одна с пасеки к нему бегает. Вот решили спросить, что с ним дальше делать…

— Староста в курсе? — Курьер утвердительно кивнул. — Пусть поговорит с теткой, только не дает ей понять, что знает, где землянка, что, мол, если кто в лесу отсиживается, то пусть выходит, пока не замерз вконец, никто никого обвинять не будет. Мало ли кто чего испугался… Может, это наш долгожданный химик и есть. Отправляешься когда?

— Завтра с утра.

— Тогда сегодня с нами на собрании посиди, потом на пасеку передашь, а там и дальше, на заставу. Да, по одному по лесу больше не ходите, скоро морозы начнутся, снег ляжет, мало ли какое зверье из леса выйдет. Ты хоть с оружием ходишь?

— Лук, нож охотничий…

— Надо бы на арбалеты переходить… Ладно, иди, за новости спасибо.

Когда курьер вышел, Командор уселся на свой табурет и вопросительно взглянул на молчавшего следователя.

— Птенцы гнезда Петрова… — заметил тот.

— Что? — не понял Командор. — А, это. Ну, ничего, вырастут, станут сами рулить.

— Да я как раз не против, — сказал Илья Андреевич, — и пацаны при деле, и делу польза. Ну, про дела… С пасечниками все более-менее понятно, милиционер их организовал в дружину, мы победили, они проиграли. Отработают повинность, и можно отпускать. Тут к одному баба пришла с пасеки…

— Ну и пусть пока им кашеварит, — предложил Командор.

— Тоже вариант, — согласился следователь. — А с самогоном все не так просто. Они, видно, успели сговориться, валят все на погибшего мента. Но у меня есть подозрения, что они пару человек оставили у нас. Доказать не могу, это все на уровне интуиции. Но опять же, не убивать же их за это… Схема была простая. Кто-то из группы знал про пасеку и их начальника. Был налажен обмен сначала самогона на информацию, потом зерно на самогон. Чем-то они за пасеку зацепились, или трясли милиционера, запугав вами, или он их подкармливал, рассчитывая на пятую колонну. Его-то сейчас не допросишь. Я считаю, что как минимум один человек у них остался на пасеке и один в садоводстве. Сами они, похоже, собирались уходить в Питер, мы же тогда не знали, что от него мало что осталось.

— Может, и не знали, но вот комендант, похоже, даже связался с кем-то оттуда. Может, и у них связи остались. Посмотрим, вдруг на них кто выйдет. Я сначала думал изгнать их из колонии, пусть уходят, — решил рассказать Командор, — но сейчас у меня родилась новая идея… Пусть они пока вместе с пасечниками поработают, а я пока помозгую. Я думаю, со временем пристроим их к нужному делу… А комендант не мог быть с ними в доле?

— Нет, это исключено. Они таились от всех, хотя самогон такое дело, особо не спрячешь. Возможно, они даже наливали кому-то на стороне, но от рыбаков разве добьешься… А студенты особняком держатся. Техническая интеллигенция… Так что я бы рекомендовал прекратить следствие, если только вы не хотите применить пытки.

— Нет, не надо пока, — сказал Командор, — сегодня присудим им общественные работы. А теперь расскажите о девочке-наркоманке.

— Вы считаете, что я как следователь должен знать обо всех уголовных делах?

— А вы что, не осмотрели место происшествия? — вопросом на вопрос отозвался Командор.

— Осмотрел, — с неохотой признал следователь, — малоприятное зрелище. Ее нашли в развалинах. Там, в стороне от дороги, в лесу, от одного дома осталась груда камня и уцелевший угол. Прямого доступа туда нет, лезть надо через верх, по завалу. Места там в этом углу только сесть и рядом костерок развести, чтобы не замерзнуть. Вот туда она и забралась. Нам как раз партию конопли привезли обрабатывать. Пока на пеньку треплют. Не знаю, надоумил ее кто или сама додумалась, но только она на этом костерке коноплю сушила, а потом пыталась курить. Не знаю, отравилась или дыму наглоталась, но только она потеряла сознание и задохнулась. Может, просто плохо от слабости стало. Короче, она упала и попала рукой и головой в костер. Сначала оперлась рукой прямо в костер, а потом боком на нее и завалилась. По запаху ее и нашли. Скауты шли на раскопки и почуяли. Обгорела она не сильно, костерок слабый был. Но выбраться из него она не пыталась, видимо, была уже мертвой…

— Есть признаки того, что ей кто-то «помог»?

— Следов нет. Но ночью снег прошел, могло и занести. Я тело осмотрел, явных следов насилия или удушения нет.

— А можно убить человека незаметно, без специальных препаратов? Могли ее подставить на коноплю?

— Да можно, конечно, — подумав, сказал следователь, — Ударить по шее, перебив поток крови в артерии, но шею я смотрел, сильный удар в лоб, но тогда след останется… Хотя как раз лоб у нее обгорел. Ее могли убить и в другом месте, а туда только принести, инсценировав несчастный случай. Место глухое, мы могли бы ее только весной найти. Но без вскрытия я ничего сказать не могу четко. А вскрытие делать некому. Я в этом ничего не понимаю, а медики не сообразят что к чему. Да и не приучены они трупы резать, даже если и были когда в анатомичке…

— Ясно, — подытожил Командор, — первый глухарь. Это кто ж додумался пеньку курить… Что ж, спасибо за информацию. Предупредите своих подопечных, что вечером будет суд.

Следователь ушел, вид у него был недовольный, как будто он не выполнил каких-то обязательств или не сказал чего-то важного. Но Командор не стал его задерживать. За дверью послышался какой-то шум. Кто-то с кем-то спорил. Потом вошла Татьяна. Видок у нее был еще тот! Волосы, завитые легкой химией, были выкрашены в черный цвет, глаза подведены, ярко-алые губы резко выделялись на бледном лице.

— Ты что с собой сделала? Ну и зрелище! Женщина-вамп просто…

— А что? Очень гламурненько так…

— Скорее готичненько! — съязвил Командор.

— Тебе не нравится?

— Да ладно уж, не гнать же тебя мыться, опять же косметику жалко. И много вас таких на острове?

— Ну, большинство, наверное. Остальные в очереди стоят…

— Ладно, будем надеяться, что его запасы скоро кончатся… — решил Командор. — Ты с кем там спорила?

— Да адмирал твой хотел зайти, я сказала, пока не перекусишь, пусть он погуляет, а то ты целый день в трудах аки пчела.

«Царь, очень приятно!» — вспомнилось Командору.

— Давай, чего там у тебя… — обреченно вздохнул он.

Татьяна выложила на стол пару мисок. Командор уставился на их содержимое.

— Это что такое? — спросил он, пробуя на зуб кусок мяса.

— Мясо, — сказала Татьяна.

— Я вижу, что мясо, — промычал Командор. — А чего жесткое такое?

— Так волчатина. Корейцы вон собак едят, и ничего.

— Скоро навоз жрать будем… Откуда волки-то?

— А вчера стая на садоводство вышла, — начала рассказывать Татьяна, — одного лучники сразу завалили, второго зацепили, охранникам пришлось его пристрелить, чтобы не сбежал. Остальные ушли, людей совсем не боятся. Мяса мало, так что пустили в общий котел.

— Понятно. А это что за лепешки?

— Камыш, ты же сам сказал собирать… Сейчас вода ниже стоит, так, пока землю не подморозило, копаем. Там корневища такие сочные и клубеньки как картошка, — оживилась Татьяна, — почистить, высушить, перемолоть, а из муки хоть кашу, хоть лепешки. Там крахмала много, и сладкие они…

Командор сосредоточенно грыз мясо.

— За перекус спасибо. Ты вот что, выгляни, если Андрей еще там, пусть заходит.

— Я вечером приду… — не то пообещала, не то пригрозила Татьяна, выскальзывая за дверь.

И действительно, Андрей как будто ждал за дверью, тут же появившись в проеме. Командор показал ему на миски:

— Есть будешь?

— Нет, я только что от кухарок, — отказался адмирал.

— Ну и ладно, — согласился Командор, — мне больше достанется. Тогда слушай. Сегодня поговори с завхозами, с Константином, к агроному сходи, проведи ревизию продовольствия. Можно не с точностью до килограмма, но чтобы понять, сколько чего есть, на сколько хватит, когда закончится. Как проходит охота и что попадает на общий стол, а что остается у добытчиков. С рыбаками пообщайся, которые тут остались. Завтра мне доложишь и с катамараном отправляйся на пароход. Там то же самое, сколько жратвы и надолго ли хватит. Потом бери шхуну, готовь экипаж, можешь его отсюда взять сразу, и дуйте на юг. Помнишь, ты говорил, вы апельсины нашли? Задача — провести разведку побережья и местности, выбрать место под будущее поселение или крепость, оставить небольшой отряд на зимовку. Желательно, чтобы это было не слишком далеко от ближайшего к нам берега. Если там места хорошие, весной начнем заселять и, может быть, зерно там посадим, здесь урожаи будут маленькие. Можно будет туда часть колхозников переправить.

— А зимовщикам что делать?

— Пусть лес валят, себе домик построят и под будущие постройки готовят. Но им придется остаться на самообеспечении. Может мы и сможем туда зимой сходить разок, если залив не замерзнет.

— Хорошо. Яхту оставим у парохода, а катер я прикажу сюда перегнать. Он там вроде теперь ни к чему. Но скоро нас не жди, я думаю, недели две нам придется на юге провести. Может, туда десяток скинхедов забросить? Они и разведку проведут. Вышки они быстро строили.

— Решай сам. Поговори, если согласятся… Мне кажется, охотой да рыбалкой мы не проживем, так что надо думать быстро, а делать еще быстрее… Все, надоело мне в четырех стенах сидеть, пойдем отсюда. Я хочу на берег выйти, посмотреть, как в кузнице дела обстоят.

Командор вышел из комнаты и вручил вестовому пустые миски, велев отнести на кухню, когда его сменят.

— Если кто придет — на сегодня прием окончен, посылай всех на вечернее собрание. Если кому срочно понадоблюсь, я пошел в кузницу. И аналитик если придет, тоже пусть в кузнице меня ищет.

Андрей отправился в подвал к завхозам, а Командор прошелся по острову, обойдя его кругом и рассматривая новые стройки. По периметру острова выкладывался фундамент под кольцевую стену и квадраты будущих домов. Один из строителей рассказал, что строить будут плотно, стена к стене, чтобы занять всю свободную площадь берега. С внешней стороны набьют частокол и со временем обложат камнем. Над крышами сделают проходы и площадки для бойцов. А центр острова останется пока свободным. Потом решат, чем занять. По острову бегали «гламурные» девушки, раскрашенные как индейцы на тропе войны. Забавно было видеть, как ярко накрашенная женщина на ходу дула на ногти со свежим лаком, в другой руке держа ведро с водой… «Хорошо, хоть мода на голые животики прошла… А потом макияж закончится, и все снова станут обычными серенькими мышками».

Переправа на берег тоже преобразилась. Плот положили на две лодки и обнесли бортиком, а канат пропустили через поставленную в середине плота опору. Паромщики быстро перетянули «изделие» на тот берег, и Командор вышел на небольшую площадь к уже построенным домам. Здесь же заложили и уже начали строить большой корпус «работного дома», использовав под него сохранившийся фундамент старого жилого здания рядом с поднимавшейся вверх на гору дорогой. Там наверху уже стояла мачта ветряной мельницы, а рядом под навесом доделывались лопасти и козлы лесопилки для подачи бревен под ножи. Вертикальная мачта-ось, после того как к ней прикрепят лопасти, должна была через редуктор, залитый конопляным маслом, передавать свое вращение на фрезу, а бревно подавалось простым пропихиванием обычными рычагами. Два лома уже стояли у стены, и длинный брусок с дырками для упоров был закреплен под козлами. Конечно, это был медленный способ, но все же веселее, чем располовинивать бревно в длину обычной двуручной пилой. Количество опилок должно было быть колоссальным, и Командор попросил мужиков подумать, можно ли из них прессовать древесностружечные плиты для мебели или брикеты для печек.

На кузнице тоже происходили изменения. Навес кузни начали обшивать стенами, рядом пристроили еще одну мастерскую, где плавили стекло. Тут же закладывали фундамент под еще одну ветряную мельницу, которую предполагали использовать для качания мехов. «Нам бы сюда листопрокат и пресс штамповочный», — подумал Командор. Но за частоколом уже становилось тесно. Часть производства пора было переносить на другое место. К тому же под железо надо было строить домну. Не использовать же под нее сорокаметровую башню замка. Командор представил себе башню с выхлопами пламени наверху, с поддувом в нижние бойницы и вытекающим во внутренний двор главного корпуса расплавленным металлом, который растекался по всему острову, сжигая все вокруг… «Хуже, чем на вулкане!»

Студенты уже собрались и горячо обсуждали, куда применить катушку стального троса. Горячие головы предлагали построить канатную дорогу с башни замка на вершину холма на берегу, к ветряной мельнице. Но кто-то из математиков отверг это предложение, заметив, что без дополнительных опор провис троса будет слишком большим и вся конструкция просто сложится в середину. А поставить опору в несколько десятков метров высотой на берегу пока не представляется возможным. «Если только не найдем ферму от линии электропередач и способ ее сюда доставить». Канатную дорогу признали безумным и нереальным прожектом. Народ переключился на новую идею. Один из студентов начал рассказывать о своей задумке. Командор подошел поближе.

— У нас уже есть дорожная бригада, опыт по прокладке трассы и путь до заставы, это больше сорока километров, — говорил студент, — курьеры ходят по ней каждый день, но их скорость и грузоподъемность оставляют желать лучшего. Строить железную дорогу мы не можем, у нас нет пока ни достаточного количества железа для рельсов, ни хотя бы парового двигателя. Как можно ускорить пешехода? Ролики, коньки, лыжи, парус, велосипед! Вот велосипеды у нас есть, немного правда. Но мы уже можем наладить производство упрощенных машин сами. Сделать прямую передачу, без цепей. Но и велосипед на лесной дороге лишь тяжелая и обременительная нагрузка. А надо еще приделать к нему прицеп для груза. Поэтому выход только один! Надо делать твердое покрытие. Еще одна трудность — ширина дорожки. Если сделать ее слишком узкой, велосипедист замучается на ней удерживаться, а слишком широкой — замучается дорожная бригада. Поэтому я предлагаю простой и легкий выход — монорельс. Сами рельсы можно делать из керамики, да хоть стеклянные, песка вокруг полно. Профиль треугольный, с плоской вершиной. Тогда мы выкладываем дорожку шириной в одну плитку, прибиваем ее через дырки прямо к земле — и дорога готова. Снимаем с велика камеру, укрепляем обод, ставим на рельсу — и вперед. Курьеру даже не надо будет выбирать дорогу, крути себе педали.

— Велорикша, — отреагировал кто-то из ребят, — а как он будет поворачивать?

— Можно обод увеличить, чтобы он не только по верхней части ехал, но и по боковым скосам тоже. На поворотах делаем наклон и изгиб пути, как на обычной железной дороге…

— А равновесие как держать? Если скорость будет небольшой, тележки с грузом опрокинутся.

— А очень просто! — отбивался студент. — Ставим по бокам подпружиненные опоры, которые на роликах будут катиться по земле, по боковым пешеходным тропинкам. Мы же не всю дорогу занимаем, а только середину. Поезд набирает скорость, тележки выравниваются, ролики сами поднимаются. Идет поворот, поезд начинает заваливаться и встает на боковую дополнительную опору.

— Круто! А мосты?

— А это вообще песня! Мы их строим V-образными, как латинскую букву V. Внизу рельс, по бокам поднимаются скосы для боковых опор. Экономим на быках под мостами. Если возникнет необходимость, такой мост легко превращается в оборонный пункт. По краям моста ставим защитный борт, а въезд и выезд прикрываем кольцевым частоколом. Все, мы имеем готовую крепость. А если крышей перекрыть, то и жилье. А если сделаем цепную передачу, то можно на велодвижитель посадить тандемом сразу двоих пилотов. Один крутит, другой отдыхает…

— Или от волков отбивается, — вступил в разговор Командор, — идея очень интересная и очень необычная. Раньше весны вы за ее осуществление все равно не возьметесь. Пока надо лыжи готовить, а не рельсы. Но у меня есть к вам небольшое предложение. Сделайте для начала небольшой отрезок, например от паромной переправы до вершины холма, до ветряной мельницы. Вдоль дороги пустите столбы и натяните трос, тогда вы сможете пустить тележку по канатной дороге. Заодно и отработаете технологию. Как раз скоро лесопилку пустим, так что грузы будут. Рядом с лесопилкой сделать депо и отворотку к кузнице, затем вниз в порт к угольным кучам и тянуть дальше в садоводство. Вот вам вторая очередь. Или можно сразу от кузницы в порт, а затем продолжать в обе стороны. Когда вы пустите хотя бы один поезд, пусть даже по стометровому участку, и начнете возить уголь, например, тогда будем думать про заставу и дорогу к пароходу. Без демоверсии дальше не пойдем. Но пока мне идея нравится.

Студенты загудели, почувствовав одобрение. Зашел разговор про плотину и водяное колесо в Междуозерье, про удобрения и топливные брикеты из торфа, про болотную руду, которая обещала изобилие железа. Кто-то рисовал прямо на песке схему простейшего ткацкого станка, с обещанием «как только запустят лесопилку» начать его строить. Командор напомнил про желательность радиосвязи. И тут кто-то вспомнил про оставшиеся на причале снятые с катера дизеля и генераторы.

— Электричество! Вот что нам надо! Давайте в Междуозерье построим гидроэлектростанцию!

— Зачем? — спросил Командор. — Что мы с ним будем там делать?

— Да что угодно. Для начала построим стеклоплавильный заводик или керамическое производство. А излишки энергии, если они будут, найдем куда применить. Со временем можно малые ГЭС по всем рекам поставить. Будет век электричества.

Студенты начали бурно обсуждать перспективы электрификации всея Командорландии… «На пасеке построим самогонный заводик, на переправе перед заставой — форелевую ферму, на пароходе — производство взрывчатки, — думал Командор. — Похоже мы стремительно врываемся в девятнадцатый век…»

— В Междуозерье перепад высот не меньше двадцати метров, и поток достаточно сильный… Русло можно взрывом перегородить… Турбине отольем стеклянные лопатки… — доносилось до Командора. — А на монорельс поставим электродвигатель… Не получится, тогда придется рельсы металлические делать… Тогда на аккумуляторах…

— Народ! — поднял голос Командор. — Пока вы лектричество добудете, мы все с голоду передохнем!

Студенты примолкли.

— Так не вопрос! — отозвался один из них. — Организуем несколько охотничьих промысловых групп, и они откочевывают на добычу мяса, а здесь оставляем только производство. Кочевые мобильные группы идут по маршруту, потом возвращаются, скидывают продовольствие и снова уходят. А производство обеспечивает их стрелами, оружием и прочими ресурсами. Все просто…

— Летом да! — согласился Командор. — А зимой как вы себе это представляете?

— Ну, можно выбрать озеро побольше и фугас в него кинуть, рыба в радиусе километра сама всплывет… Рыбнадзора же нет. Надо только собрать ее быстро.

— Вот что значит техники, — озадаченно произнес Командор, — а я об этом как-то даже и не подумал…

Подошел Константин. Командор кивнул ему и указал на ворота в частоколе. Оба вышли. Начинало смеркаться, и на небе появились первые звезды. Подмораживало, ночь обещала быть ясной. Командор решил не подниматься к ветряной мельнице и пошел к острову по тропинке вдоль берега залива. Аналитик молча шел рядом.

— Ты знаешь, мне сегодня адвокаты угрожали, что, если я власть не сдам, у меня будут неприятности, — проговорил Командор.

— Да пусть их тешатся иллюзиями… — отозвался Константин.

— А еще тебе придется завтра отправиться к пароходу, провести перепись населения… Там около сотни новеньких.

— Неплохо, если после каждого набега нам будет по сотне работников оставаться, очень неплохо, — искренне порадовался аналитик.

— И осведомленные источники говорят, что твои люди замочили наркоманку… — Командор подержал паузу, ожидая реакции аналитика.

— Да пусть говорят, — подумав, ответил тот, — этого никто не видел, доказать не смогут.

— То есть ты не отрицаешь, что кто-то из твоих агентов провел кампанию о вреде курения? — Командор встал и обернулся к Константину.

— Нет человека, нет проблемы, — пожал плечами аналитик, — от нее одни неприятности были, да и скауты замучались за ней приглядывать.

Командор придвинулся вплотную и схватил Константина за грудки.

— Да ты понимаешь, — злобно прошипел он, — что тебя впополаме с твоими людьми надо бы по-хорошему расстрелять без выходного пособия… Ты что же творишь-то?

— А что я должен был делать! — прокричал Константин, вырываясь и отскакивая в сторону.

— К кровати привязать, на хлеб и воду, молоком отпаивать! Месяц, два! Пока в себя не придет! Молодая девчонка, ну дура, но через пару лет организм очистился бы, могла бы детишек рожать!

— Да на хрен она кому сдалась, а так хоть померла для пользы дела!..

— Все, уйди от меня! — рассвирепел Командор. — Чтобы я тебя до отплытия даже не видел, а то я сам тебя пристрелю! Чтобы ни одной акции больше без моего согласия! Исчезни!

Константин молча развернулся и ушел куда-то в заросли. Командор плюнул, выругался на закат и побрел на остров. Длинный день был окончательно испорчен. А впереди еще был суд и вечер с Татьяной…

На острове уже собирались люди, подтягивались колхозники во главе с агрономом, пришли люди с Междуозерья, студенты, не прекращая своих споров, уже стояли на берегу, ожидая парома. На самом острове накрывались столы с нехитрым угощением, укреплялись факелы в стойках. И все же не проходило ощущение мрачности, угрюмости, каких-то грядущих неприятностей. Когда Командор переправился и пошнл было к месту проведения собрания, на башне закричали. Командор поднял голову и оцепенел. В небе с юго-запада в полнейшей тишине летел огромный огненный шар, оставляя за собой дымный темно-бордовый хвост. Толпа глухо выдохнула и замерла. Казалось, что шар летит очень медленно, так неторопливо он пересекал небосвод.

— Все, крандец нам, — сказал кто-то рядом, — сейчас упадет, и нас накроет взрывной волной.

— Насколько высоко он летит? — выдавил из себя Командор.

Но чудовищный объект сам ответил на вопрос, пройдя над тонкой пеленой высотных облаков. «Километров семьдесят, не меньше». Командор нащупал на груди бинокль. Зачем он взял его с собой, он не помнил, скорее всего, по привычке. Но и бинокль не внес ясности в происходящее. Пламя и дым надежно скрывали поверхность падающего объекта. «Если это астероид, то прятаться негде, сметет всех».

— Еще один, еще один! — закричал кто-то.

Командор тоже увидел, что рядом с большим шаром появился идущий параллельно маленький, гораздо меньших размеров. И вел он себя странно. Странно для падающего осколка, так как он то поднимался вверх, то уходил в сторону, оставляя за собой не прямой, а неровный след.

— Разваливается! — снова крикнул кто-то.

И действительно, от большого объекта вдруг стали отваливаться мелкие искры. Или все же отделяться? Одна из искр вдруг изменила направление и пошла вверх в небо.

— Ракета! — воскликнул Командор. — Засекайте направление, куда он упадет!

Большой объект вдруг выбросил перед собой струю пламени, которая растянулась на полнебосвода. Пламя, охватывающее его, ослабло, дымный след стал более прозрачным, и стало видно, что это не шар, а какое-то длинное вытянутое тело. Маленький объект продолжал лететь рядом, обходя траекторию большого по спирали. Одна из искр падала, казалось, прямо на замок, но все же она прошла мимо и с ревом скрылась за горизонтом в северном направлении. А огромное тело со своим сопровождающим все так же беззвучно ушло на северо-восток.

— Что это было?

Приложение к 14 ходу. Лекция Ивана Краснова. Пенициллин

Сегодня повезло получить способ кустарного производства антибиотиков. Итоговый способ:

Требуется: кости, чуть-чуть мяса, емкость, выдерживающая кипячение (допустимо дерево), крышка к ней, томатный сок или лимоны, немного сена злаков.

1. Лимон или помидор (что из них будет доступно) разрезается на половинки и кладется на несколько дней в сырое прохладное место (дупло дерева, неглубокая неосвещенная яма) на подстилке (деревянной). Где-то на неделю.

2. Кости и немного мяса (строго без жира) вывариваются до образования плотного желе (при варке сосуд постоянно негерметично закрыт крышкой). Перед окончанием варки добавляется немного (10 г/л) сахара (очень сладкого сиропа или сока) и чуть-чуть (5 г/л) мела. После охлаждения этой субстанции (которая постоянно накрыта крышкой) в нее плюют и размазывают плевок прокаленной на огне палочкой. Как вариант: (извините за подробность: нанести туда содержимое прыща). Оставляют (все так же плотно накрыв крышкой) на 1–3 дня в хорошо освещенном месте. Желательно поддерживать температуру больше 30, но меньше 40 гр., но не обязательно. Через два дня изучают поверхность субстанции и обнаруживают на ней слизистые комочки желтого или оранжевого цвета (помимо прочих). Все той же прокаленной палочкой слизь из этих комочков переносится на другие незараженные заранее подготовленные сосуды с субстанцией. На них разрастаются эти самые оранжевые комочки. Поздравляю: тест-культура готова.

3. Томатный сок или соломенный отвар с большим количеством лимонного сока (1:1) кипятится (немного) в сосуде с закрытой крышкой (подготавливается много таких сосудов).

4. Изучается поверхность помидоров/лимонов из п.1. На ней обнаруживают темно-зеленую плесень с белым бархатистым краем. Варианты с белой плесенью, с черной плесенью или с желто-зеленой выбрасываются. Проблема в том, что антибиотик вырабатывают только Penicillium notatum и chrysogenum. Необязательно, что наш пеницилл окажется именно одним из них. А даже если и окажется, то необязательно будет его вырабатывать. Для этого мы подготовили тест-культуру.

5. Прокаленной палочкой колония гриба сковыривается на прокипяченный и охлажденный томатный сок (сенный отвар с лимоном). Сразу после процедуры сосуд опять закрывается крышкой. Количество сока небольшое — глубина сосуда много меньше диаметра поверхности. Сосуд оставляется в нехолодном, освещенном месте желательно не меньше 20 и не больше 30 гр. на 1.5–2 недели.

6. Томатный сок (сенной отвар с лимоном) из-под гриба аккуратно капается на слизистые колонии из п. 2. Оставляется на сутки. Потом изучают. Если слизистые колонии сморщились, обесцветились и перестали разрастаться, то антибиотик готов. Если нет — ищем новые и новые помидоры/лимоны с плесенью до результата.

7. Выпиваем сок из-под гриба или наносим на поврежденный участок тела.

8. Радуемся тому, что научный прогресс не остановить.

а. Я не знаю, в чем можно поддерживать кипячение на необитаемом острове. Дерево, понятно, быстро прогорит.

б. Сорт дерева надо подбирать на месте — это должен быть не дуб, не сосна, не эвкалипт и т. д.

в. Освещенность места требуется для уменьшения вероятности заражения сосудов из воздуха.

г. Стафилококк на импровизированной среде может оказаться не желтой капелькой, а кремовым пятном или еще чем-нибудь. Надо будет разбираться на месте.

д. По ходу дела возникнет масса трудностей, но я думаю, что они все будут решаемы.

Междуходье. Переклики

Случайный клик по мини-карте. Южная АЭС

Город. Город был почти пуст. Сознание никак не хотело это воспринимать. Дима в десятый раз доставал мобилу, но приема не было. Мысли судорожно цеплялись за реальность, но, не найдя нормальных объяснений, опять отходили на задний план, чтобы через несколько мгновений снова лезть в мозг. «Похоже, я зациклился… так и зависнуть недолго», — с сарказмом подумал он. «Надо вспомнить вчерашний вечер и понять, где я потерял связь с реальностью». Была пятница, жена поехала на ночную смену на станцию, так как погода портилась, пиво было взято домой, для того чтобы ночью в спокойной обстановке за компом быть распитым. Жена ушла где-то 22.45, после чего погода еще больше испохабилась, да еще начала подвывать соседская собака. Но это были только цветочки, к двум часам ночи за окном началась настоящая буря, перепады напряжения из-за бури напрягали все сильнее, в мозгу боролись две мысли — выключить комп немедленно или сделать еще пару ходов, вторая мысль, как ни странно, постоянно побеждала. До тех пор пока очередной заряд молнии не отправил комп в перезагрузку. После чего пришлось ложиться спать с садистским желанием придушить завтра соседскую собаку. Утром разбудил стук в дверь. Сосед, явно вчера употреблявший что-то покрепче пива, начал рассказывать о каком-то конце света. Ниже этажом тоже кто-то громко общался. Каким-то чудом удалось вытолкать соседа за дверь и сонным добраться до кровати. Но перед тем как в нее упасть, взгляд остановился в окне на соседском доме.

«Вот где-то здесь я, кажется, начал терять связь с реальностью». Дом казался заброшенным. Но самое интересное было чуть правее дома, за таким же полуразрушенным детским садом валялась груда камней, еще вчера там была пятиэтажка.

А дальше, сколько хватало глаз, простиралась засушливая степь. «И что же делать?» Классический вопрос немного упорядочил мысли.

— Во-первых, надо идти на станцию найти жену, — сказал он вслух.

Подойдя к уже опохмелившемуся соседу, который сидел на лавке возле подъезда, он потряс его за плечо:

— Э… сосед… растормозись… ау… Че там говорил за конец света?

— А… всё, станция, наверно, рванула… никого нет… ик… все дома, которые ближе к станции, пусты… ик…

— Так подожди, мы, то есть я и ниже этажом слышал крики. Вон возле соседнего дома тоже люди стоят.

— Я утром собаку вывел… ик… или она меня вывела… — попытался пошутить сосед. — Так вот. Обычно в парк идем за садик…

— Ну, а покороче.

— А это и все, парка-то за садиком нет. Степь там. Я пока растормозился, меня собака метров на двести в степь утянула, смотрю: город вроде как полукругом откусило. Между городом и степью полоса метров двадцать, все разрушено…

— Ну, это видно…

— Не перебивай… ик… потом наш дом и вон соседский, ну и все в общем, кто рядом с краем, но не близко к нему, — с людьми, а дальше те, что ближе к станции уже без людей, на крышу залез, смотрю, вааще! Вроде как круг получается с центром на станции, километра четыре радиус. Вот и говорю, чет рвануло там у вас…

— Не, если б рвануло, то наоборот бы было, ладно, я на станцию схожу, ты смотри тут, не теряйся. И как ты в таком состоянии на крышу-то залез?

Пройдя три пустых дома, отделяющих родной дом от больницы, Дима вышел на дорогу, ведущую на станцию. Вокруг стояла звенящая тишина. Обычно ее заполняли звуки города, хоть он был и небольшой, как и все города-спутники АЭС, но такой тишины все равно не было, даже когда ночью возвращался с вечерней смены. По дороге впереди брело несколько небольших групп людей, но до них было далековато. Дима, пройдя где-то половину пути, оглянулся назад, картина была фантастическая.

«Жалко — цифровик забыл», — подумал он.

От города оставалось домов двадцать — двадцать пять, остальное, все, что выходило за круг, пропало под действием какой-то неизвестной силы. Станция казалась пустой, но этот вид не пугал, скорее напоминал вечернюю смену в выходной день, всегда поражался, как триста человек, приехавших на смену, рассасывались по огромному объекту и исчезали, со стороны можно сказать, что никого нет. Пока шел к проходной, еще теплилась надежда, что жена осталась после смены и продолжает работать, но, увидев открытые решетки пропускных кабинок и прапорщика не по форме, стало понятно, что и здесь никого нет.

— Все собираются на БЩУ (блочный щит управления) первого блока, — сказал прапор.

— Ага, — ответил Дима, словно он каждый день там собирался.

— Дорогу найдешь?

— Да был там пару раз, че тут вообще творится?

— Да хрень какая-то, все пропали куда-то, там на БЩУ человек сорок, иди туда, там объяснят.

На проходную вбежал запыхавшийся мужик, на автомате достал электронный пропуск, но, увидев открытую дверь кабинки, на секунду замер.

— Все собираются на БЩУ первого блока, — опять сказал прапор.

Мужик оказался знакомым, турбинист, Андрей вроде.

— Привет, Димон, как ты?

— Привет, да еще не знаю как, идем, выясним.

На БЩУ было человек десять, начальник смены первого блока что-то говорил окружившим его людям.

— …такая, людей нет… — Глянув на Андрея сразу переключился: — Турбинист?

— Машинист-обходчик третьего блока…

— Бегом на первый, у меня там электрик за турбиной смотрит, Бочаров, сменишь его, доложишься, его сюда.

Андрей скрылся за дверью.

— Ты кто?

— Инженер-программист ОИТ, — на автомате ответил Дима.

— Реакторщики нужны, — начальник явно был недоволен. — В общем, ситуация такая: персонала всего пятьдесят человек, явно недостаточно для управления блоком, хорошо, что остальные два блока в ремонте стоят. Реактор находится на минимальном контролируемом уровне, ниже опускать нельзя, уйдет в АЗ (аварийная защита), связи с остальным миром нет, двух электронщиков отправили на вышку мобильной связи час назад, до сих пор возятся. Будем держать реактор на МКУ сколько сможем, пока не свалится. Для вас задача пойти в город и согнать сюда весь персонал.

— Где предыдущая смена? — дождавшись паузы, спросил Дима.

— Хрен его знает, мы сюда пешком пришли, нас на остановке человек двадцать было, некоторые только там заметили, что нас «откусило». А до станции добрались, на проходной никого нет. Прошли проходную, прапорщика оставили, и сюда. А тут уже по воде блок «заваливается», хорошо, успели.

— А ЛЭП цела? — спросил кто-то. — Электричество-то куда уходит?..

Раздался знакомый звук, мобила поймала сеть. Дима привычным жестом набрал жену, краем глаза заметил, что половина собравшихся делала то же самое, даже те, кто сидел за пультами управления.

— Абонент вне зоны досягаемости, — сказал привычный женский голос, — Бииип… бииип… бииип…

Случайный клик по мини-карте. Целина

Степь, степь, степь до горизонта, гладкая как стол, пустая, голая, ни деревца, ни зверя, ни птицы. Пожухлая трава, да жесткий стылый ветер в лицо. Отряд всадников медленно плетется на север, к одинокому горному пику, торчащему из-за края земли…

— Степь да степь кругом, в той степи… — мычал вполголоса молодой юноша с внешностью корейца, постоянно сплевывая и матерясь.

— Что ты там поешь? — обратился к нему едущий рядом мужчина постарше.

— Да вот вспомнилось… Надоело все, этот дурацкий поход…

— Сколько раз я тебя просил, — прервал молодого старший, — говори по-корейски.

— Отец, ты прекрасно знаешь, что я по-корейски не говорю! Если мать еще умела и могла с тобой пару слов сказать, то я уже нет, — вспылил молодой, — как и наши казахи не говорят по-русски. Так что, какая разница! Или ты надеешься возродить великую корейскую культуру? Пак… Илья Семенович…

— Ты был Паком и останешься Паком! — парировал отец.

— Да не все ли равно? Пак или Иванов… Мне уже без разницы, как меня будут называть, у меня скоро зад до костей сотрется, а яйца как две большие мозоли…

— Потерпи, — отозвался старший кореец, — скоро наши поиски закончатся. Там и отдохнем.

— А что мы ищем?

— Байконур…

— На кой он нам сдался? — удивился молодой. — Ты думаешь, там чего осталось?

— Говорят, ракетное топливо круче кумыса…

— Особенно если это спирт, — заметил молодой, — так ты же не пьешь кумыс?

— А еще оно горит, — задумчиво произнес старший кореец, — ракета снесет любой отряд дикарей с первого раза. Пока нас всего двадцать всадников, но со временем мы станем огромной армией…

— Что-то мне не верится… — проговорил молодой, — скорее мы все здесь и останемся, в этой степи…

Всего несколько месяцев назад цветущая долина, прорезанная каналами, внезапно высохла, полноводная река превратилась в пересыхающий ручей, большие города в груды развалин. Цепь оазисов и умирающие деревья по всей долине, вот и все, что осталось… Двухмиллионное население испарилось неведомо куда, осталось всего несколько тысяч человек. Люди собрались поближе к воде, стараясь спасти урожай. Первоначальный шок от катастрофы рассеялся, кто-то ушел, кто-то погиб, те, кто остался, начали налаживать новую жизнь. Пак-старший организовал строительство запруд, начиная с нижнего течения по старому руслу, чтобы удерживать воду и со временем объединить цепь оазисов в полосу обрабатываемых земель и, возможно, начать восстанавливать ирригационную систему. Сады и поля было уже не спасти, но можно было попробовать хотя бы сохранить плодородную почву. У людей появилась надежда, что все наладится… Но внезапно все закончилось. Пару месяцев назад с юга, с афганских гор хлынула дикая необузданная орда. Всадники с копьями, луками и саблями в первом же сражении уничтожили большую часть отряда самообороны, который попытался организовать Пак. Жители долины были обречены. Кореец ничего не мог для них сделать, и остатки его отряда, захватив нескольких лошадей, вынуждены были бежать на север, в дикую степь…

Попытки найти в степи хоть какие-то следы цивилизации ни к чему не привели. На месте бывших больших поселений или не было ничего, или лежали занесенные песками руины. Небольшие группы людей, оставшихся на развалинах, цеплялись за свои огороды с отчаянием утопающих, хотя уже было понятно, что надо срочно переходить к кочевому скотоводству. Постепенно у Ильи Семеновича, чья семья перебралась в Среднюю Азию после Второй мировой, созрел план по созданию армии и захвату территорий, что, по его мнению, могло собрать вместе большое количество людей и начать восстановление государства. Правда, миф об империи Тамерлана, жившей в основном за счет набегов на слабых соседей, не мог стать примером для подражания. Одним кочевым войском государство не построишь. Или оно быстро развалится, как любое потребляющее, а значит, нежизнеспособное образование. Необходимы были крепости, развитое производство, сильное сельское хозяйство, многочисленное мирное население, которое могло прокормить и поддержать армию. Легенды о высокоорганизованных кочевниках, которые бродили по степям со своими семьями, стадами скота и многочисленными рабами и походя захватывали сильно укрепленные города, казались не больше чем сказками. Да и зачем скотоводу рабы? Другое дело, создать мощный, стабильный тыл и быстрой кавалерийской армией контролировать территории, до которых можно дотянуться. Но для того, чтобы возродить и построить Сердце Империи быстро, нужны были утраченные технологии. И тут удача слегка улыбнулась… Если не сказать ухмыльнулась…

Небольшая группа торговцев-челноков, кочевавших между несколькими оставшимися поселками, повстречалась с отрядом Пака однажды вечером, когда и те, и другие уже думали разбивать лагерь на ночь. У костров за нехитрым ужином начался обмен новостями. Торговцы цокали языками, слушая о нападении на юге и выясняя, пойдет ли орда на север в степи. Бойцы узнавали, где стоят колодцы и протекают ручьи, где можно еще найти людей или поохотиться… Один из челноков, недавно примкнувший к группе, рассказал, что видел в степи одинокую гору, но была она так далеко, что он не решился туда пойти. Но ночью над той горой зажегся свет, похожий на луч прожектора. Пак выяснил направление и место, откуда был виден свет, и долго ломал голову, рассуждая о том, что бы это могло быть. Остатки любого из крупных городов Южного Урала, да еще с источником электричества, могли стать надежной базой для будущего развития…

Теперь отряд не просто бродил по степи, а устремился на север в поисках таинственной горы. Постепенно степь стала более неровной, появились небольшие холмы, и настал день, когда из-за горизонта показалась вершина огромного горного пика. Два-три дня пути осталось до цели. Свет не был виден, но остатки города, скорее всего, лежали у подножия. Илья Семенович сдерживал нетерпение, понимая, что и люди, и лошади устали, и отряд едва плелся по равнине. К тому же поднялся сильный, сухой и пыльный ветер, мешавший путникам. Люди замотали тряпками морды животным и прикрыли рты и носы платками. Молодой кореец нацепил противосолнечные очки, оставшиеся от прошлой жизни. Забавно было видеть полуоборванного юношу, с трудом сидевшего на лошади и сверкавшего зеркальными стеклами. Правда, их приходилось все время протирать.

— Посечет песком, снял бы, — посоветовал ему отец.

— Но зато хоть немного глаза отдохнут, — отказался молодой.

— Следы! Следы впереди! — Из-за бугра вывернул один из двух разведчиков, идущих в авангарде.

— Что там?

Отряд собрался в небольшом распадке между двух холмов. Здесь было потише, не так задувало. По земле шло две полосы от гусеничных траков.

— Трактор? — спросил кто-то.

— Или танк… — произнес кореец.

Случайный клик по мини-карте. Император

На краю пустыни, на территории бывшего порта, среди останков портовых кранов и полузасыпанных песком корабельных корпусов, кипела работа. Механические мастерские, снабженные углем из навалочного терминала, ковали мечи и щиты, арбалеты и легкие металлические доспехи. Все земледельцы были снабжены необходимым инструментом — лопатами, мотыгами, плугами для быков, строители регулярно получали новые молотки, гвозди, шпателя, мастерки и прочий специфический инструмент. Металла было полно. При нынешнем расходе его хватит на несколько поколений. Мастерские, стоявшие в стороне от города, были огорожены своей собственной крепостной стеной. Проход через ворота в квадратной башне в городских укреплениях, ведущий к такой же башне в стене мастерских, был защищен с обеих сторон. Еще одна башня стояла посередине пути. Со временем предполагалось перекрыть проход сводами, а сверху на втором ярусе устроить позиции для лучников. Пока же башни оснастили тяжелыми металлическими решетками, чтобы перекрывать движение в случае прорыва противника. По проходу между двумя высокими стенами бежал в мастерские подросток в легкой кожаной куртке и с большим кинжалом на поясе.

— Что случилось? — окликнули его с одной из башен.

— Срочное сообщение к Павлу Александровичу!

В небольшом офисе рядом с кузнечным цехом сидел за своим столом бывший учитель истории, археолог-любитель, а ныне военный комендант Одессы, Павел Александрович. После его эффектного появления на улице города на стареньком «Москвиче» с гремящим позади на каждом ухабе прицепе прошло уже достаточно много времени. Местные жители, за одну ночь оказавшиеся в городе-призраке, окруженном широким кольцом руин и пустыни вместо моря, были к тому моменту полностью деморализованы. Кто-то должен был вдохнуть в них надежду… Конец лета, осень и зима прошли в напряженных трудах. Восстановление домов, прокладка водопровода, сбор людей, приходивших из соседних сел и хуторов, организация производства, строительство городской стены — все это требовало сотен и тысяч рабочих рук и непрестанного контроля. Наконец ситуация стабилизировалась. Строительство крепости продолжалось, но уже было ясно, что город хорошо защищен. В северных от города степях восстановили несколько сел, и земельные кооперативы начали посевную, используя быков как тягловую силу. Вода добывалась из нескольких артезианских скважин. Городом управлял совет старейшин, а Павел Александрович руководил обороной и промышленностью. К нему и ворвался гонец из города.

— Павел Александрович! Совет хочет отстранить вас от руководства!

— Вот ведь старые еврейские пройдохи! И чем они это объясняют?

— Они считают, что вы взяли слишком много власти и пора разделить ее между несколькими руководителями… — ответил гонец.

— Которых, разумеется, назначат они сами?.. — уточнил Павел.

— Несомненно! И для вынесения решения они требуют, чтобы вы прибыли на совет. Кроме того, они требуют передать городу все запасы оружия и обмундирования, а также готовый инструмент для дальнейшего распределения.

— Мы же им на той неделе передали партию оружия. Что ж, они сделали свой выбор. А нам пора сделать свой. Собирайте гвардию! Пора брать быка за рога. Через полчаса у оружейной мастерской, кто задержится, присоединится позже. Пошли человека в театр, они же там сидят? Пусть передаст, что я скоро буду. Устроим старикам сюрприз.

Гонец вышел, а Павел достал из сейфа небольшой кожаный футляр. Несколько уцелевших аптечных ларьков, не разграбленных до его появления, помогли пополнить все уменьшающийся запас ампул. Но надолго их все равно не хватало. Павел надел кирасу и перевязь с длинным полуторным мечом, обернул бедра поверх старых джинсов наборной юбкой чуть выше колен с вертикальными металлическими полосами, взял кованый шлем с пышным верхом из перьев какой-то птицы, решившей остаться в городском зоопарке. «Готов к бою. Да здравствует империя!» Идея о реорганизации власти родилась еще зимой, когда совет начал тормозить решения, предлагаемые Павлом, и продвигать свои, пусть даже и не такие эффективные. При этом власть постепенно начала переходить к главе совета, чистокровному Айзеншпицу… Павлу было наплевать, какая национальность возьмет верх, пока не начали ограничиваться его собственные свободы и обязанности. Теперь предстояло вернуть путь развития общества на более рациональные рельсы…

Отряд уже собирался во дворе. Мастерские прекратили работу. Оружейники выдавали шлемы, броники и оружие, мечи и арбалеты. Ремесленники занимали оборону на стенах и башнях. Гвардия готовилась к вылазке. Павел вышел к людям. В основном молодежь, еврейские боевики, русские шкафы-громилы, украинские хлопцы, шустрые как электровеники… Несколько кавказцев, молодых и горячих, рвавшихся в бой. Одесса всегда была многонациональным городом. Но сейчас люди разделились на молодежь и стариков.

— Построились, — скомандовал Павел, поднявшись на небольшой контейнер, чтобы его лучше было видно и слышно. — Настал день, к которому мы так долго готовились. Горожане решили обойтись без нас. Пора их приучить к мысли о том, кто здесь главный. Мы были нужны, пока возводили стены и прокладывали водопровод, пока бурили скважины и проводили разведку окрестностей. Теперь эти старые ослы решили, что смогут дальше прожить без нас. Их планы хорошо известны: распустить гвардию, забрать себе мастерские, а неугодных граждан изгнать в пустыню. Я не собираюсь превращаться в мумию! Кто со мной?

— Мы!!! — проревела сотня глоток.

— Кто не готов к бою, может остаться здесь, цеха надо будет защищать, рабочим может понадобиться помощь. Выступаем через десять минут, командирам десяток подойти ко мне.

Несколько человек подошли к Павлу, и он начал раздавать распоряжения. За готовность к бою своих людей он не сомневался, не зря всю зиму, даже в самые тяжелые песчаные бури, тренировались. План изоляции совета был готов давно, осталось только подтвердить распределение приказов. Гвардия должна была пройти по переходу между бывшим портом и городом и уже за городскими стенами рассыпаться и захватить все значимые объекты, в первую очередь театр, где заседал совет, колодцы и скважины. Далее, по обстановке, был захват домов членов совета, каждый из которых и сам был похож на небольшую крепость. Участие горожан на чьей-либо стороне не рассматривалось. Да и не могли простые обыватели противостоять тренированным бойцам.

Отряд вышел в ворота первой башни и быстрым маршем направился к городу по переходу между двумя высокими стенами. Но, как выяснилось, горожане тоже не сидели на пятой точке ровно. На средней башне рухнула, перекрывая путь, решетка, за ней уже кипел бой. Стражники сдерживали наступающий от города отряд.

— Десяток арбалетчиков на башню, десяток мечников на ту сторону, на помощь охране, — распорядился Павел, — остальные за мной, пройдем в обход!

Средняя башня была снабжена выходами на обе стороны прохода и решеткой под ближнем к городу фасадом. Отряд быстро вышел за стену и направился к ближайшим городским воротам. Плохо было то, что эффект внезапности пропадал и стража на воротах могла перекрыть вход. Тогда Павлу оставалось или обойти весь город и войти по недостроенному куску стены, или вернуться и занять оборону в мастерских, где остались брошенные на произвол судьбы рабочие и немногочисленный отряд охраны. Арбалетчики на башне уже заняли позиции и принялись метать болты вниз, в наступающих. Мечников не было видно, но они должны были перекрыть подход к решетке и сдерживать горожан. Командиры оставшихся в строю десяток шли рядом с Павлом.

— Сколько людей может выставить совет? — спросил он одного из командиров.

— Сотни две, — пожал тот плечами, — может, больше, если привлекут ополчение. Но профи все у нас. Так что нет повода для беспокойства…

— Если только у них не завалялся где пулемет с гражданской войны, — уточнил Павел.

Городские ворота оказались открыты, и гвардия побежала, стремясь захватить вход в город. Успели только-только, отряд горожан уже подходил к стенам. Здесь же возле ворот завязалась жестокая стычка. Павел и часть арбалетчиков бросились наверх по лестницам, охрана ворот побросала оружие. Арбалетчики выстроились по краю стены, готовясь к стрельбе. А внизу строй мечников теснил горожан. Люди падали с обеих сторон.

— Прекратите сопротивление! — закричал со стены Павел. — Мы не причиним вам вреда!

Часть горожан сложила оружие и разошлась в стороны, освобождая вход в город. Мечники-гвардейцы восстановили строй, готовясь к нападению. Впереди осталась только небольшая группа, перекрывшая улицу, закрытая щитами и выставленными вперед копья. Позади строя стоял высокий старик, один из членов совета. Он заметил Павла и прокричал:

— Прекратите нападение, вернитесь в мастерские и ждите наш отряд! Только тогда мы окажем вам снисхождение!

— Это безнадежно, — проговорил Павел, — арбалетчики, открыть огонь!

Стайка металлических болтов сорвалась со стены и ринулась вниз на строй копейщиков. Болты застревали в толстых деревянных, обшитых железом щитах, но легко пробивали шлемы. Арбалетчики, оставшиеся внизу, уже занимали крыши соседних домов, с ходу обстреливая фалангу. Строй копейщиков рассыпался, и люди побежали.

— Отставить огонь, — крикнул Павел, — вперед, к театру!

Мечники бросились в погоню. Следом устремились арбалетчики. Со стороны городской башни, прикрывавшей проход к мастерским, раздался рев победивших бойцов, прорвавшихся в город. Караул башни счел более разумным поддержать победителей, нежели испытать их наступательные способности на себе. Бой в узком промежутке между стенами и двумя запирающими проход башнями закончился. Павел даже не стал посылать туда гонца, оставшиеся в живых бойцы должны были прорываться к театру самостоятельно, согласно первоначальному плану. Город, обычно наполненный пусть и немногочисленным, но всегда куда-то спешащим населением, казался вымершим. Горожане, не желающие попасть под чью-то горячую руку, позапирались в домах. Павлу это было только на руку, убивать мирных горожан не входило в его планы, а на улицах оставались только враги. Гвардия бежала по улице, в одном месте сметя немногочисленный заслон. Впереди посредине большой площади стояло круглое здание театра. Около здания уже выстраивались цепи сторонников совета. Гвардия выскочила на площадь, на ходу разворачиваясь на две стороны в фронтальный строй. Со стороны театра раздался выстрел, и пуля сбила шлем с головы Павла, он упал, но тут же вскочил на ноги:

— Снайпер! Всем в укрытие! Площадь оцепить, перекрыть все выходы! Не высовываться! Арбалетчики — на крыши!

Бойцы рассыпались по подходящим к площади улицам. Павел залег за углом дома. От театра раздался еще один выстрел, но было неясно, в кого стрелял снайпер. Рядом с Павлом пристроился один из десятников.

— Надо было сразу атаковать! Мы бы добежали до театра, и там было бы поздно стрелять, — крикнул он, — ну, потеряли бы пару человек.

— Будешь так рассуждать, никогда не станешь генералом, — заметил Павел, — подождем, пока арбалетчики не займут позиции. До театра они добьют. Если вычислят снайпера, посмотрим, кто кого. Если нет, будут просто класть советников одного за другим. Мы можем даже позволить себе держать их в осаде…

Похоже, что обороняющиеся тоже поняли опасность обстрелов, так как цепи их бойцов пришли в движение и начали втягиваться в здание. Планы всех были внезапно нарушены небольшим отрядом, ворвавшимся на площадь с противоположной стороны. Полтора десятка бойцов, пробившихся со стороны мастерских, не ожидая распоряжений, бросились в атаку.

— Как же я про них-то забыл, — воскликнул Павел. — Все вперед! В атаку!

Мечники со всех сторон устремились к театру. Обороняющиеся попробовали вернуться на позиции, но залп арбалетчиков нарушил все их попытки к организованному сопротивлению. Бой под стенами театра превратился в несколько коротких и кровавых стычек между небольшими группами и лавиной гвардейцев, рвущихся внутрь здания. Сверху раздалось еще несколько выстрелов, но через несколько мгновений отряды обеих сторон смешались. Павел и несколько человек его личной охраны прорвались внутрь, оставив позади несколько трупов, следом ломились остальные гвардейцы. Сразу через несколько входов сквозь сдающийся внутренний караул они ворвались в большой зал. Там находился совет старейшин.

— Советников в плен не брать! — распорядился Павел, мечники бросились в зал.

— Останови резню! — крикнул Павлу человек, стоящий на сцене с ружьем в руках.

— Айзеншпиц! Старый козел! Умри как мужчина! — закричал в ответ Павел.

Глава совета вскинул ружье, но сразу несколько болтов с разных сторон пробили его тело. Мужчина упал. Бой был окончен.

— Пленных бойцов разоружить и отпустить по домам, — распорядился Павел, — советники все здесь?

— Нескольких не хватает…

— Пошлите людей в их дома, если окажут сопротивление — вышибайте двери и уничтожайте всех. Тех, кто сдастся, приводите на площадь. Подсчитать потери, собрать раненых, наших и их, здесь в театре. Вызовите медиков, пусть разворачивают госпиталь. Трупы убрать.

Павел вышел из здания. Сердце колотилось. Надо было вернуться в мастерские и сделать укол. Время еще было. Он присел на ступени входа в театр. Охрана расположилась позади. Со стороны города на площадь вышел одинокий мужчина, гордо несший свой статный облик.

— А, советник Захаров… Подходите, — окликнул его Павел, — хорошо, что вас не было внутри, там произошла небольшая неприятность.

— Да, я догадываюсь, — ответил советник, глядя на то, как из здания выволакивают трупы, — но я политик, а не боец, так что вся эта идея с вашим низложением была мне глубоко противна.

— Ага, я тоже так и подумал, — подколол Павел, — ну не может старая лиса Захаров принимать участие в этом безумии…

— А вы теперь из военного коменданта стали военным диктатором, я полагаю? — спросил советник.

— Нет, тут вы ошиблись. Я стал императором будущей великой Империи. Этот город слишком мал для меня.

— Вива, император!!! — проревела охрана.

— Вы разве не хотите оставить город себе? — удивился советник.

— Хочу, — подтвердил Павел, — но мне будет нужен здесь толковый губернатор, честный, искренний, не гнушающийся сказать правду в глаза… Можете предложить кого-то на эту должность?

— Я… — советник запнулся, — я подумаю над вашим предложением.

— Я бы вам предложил, — продолжил Павел, — но, похоже, вас смущает фраза про «правду в глаза»…

— Я согласен, — быстро произнес Захаров.

— Вот и отлично. Жду вас сегодня вечером в мастерских, там и поговорим о дальнейших планах городского развития.

— А что полагаете делать вы?

— Здесь, на краю пустыни, слишком жарко. Я думаю начать завоевание северных территорий. Что у нас на севере?

— Чернобыль?..

Случайный клик по мини-карте. Великий поход на юг

Молчун, раб великого вождя Олафа, а в прошлом капитан дрифтера Сергиенко, третьи сутки отсиживался в сопках. Бежать в тундру было бесполезно. Снег по пояс, отсутствие топлива для костра и быстрая погоня гарантировали верную смерть. Оставалось только ждать, спрятавшись в небольшой расщелине в скалах, практически на виду у поселка, на противоположном берегу бухты. Если раба и искали, то не здесь. Впрочем, после зимних потерь у викингов были и другие заботы. Молчун вытащил из украденного в поселке мешка кусок вяленого мяса, закутался поплотнее в шкуру белого медведя и принялся жевать, размышляя, что делать после того, как закончится еда…

Попав в рабство к психически неуравновешенным скандинавам, команда дрифтера могла решить, что влипла в большие неприятности. Но вскоре выяснилось, что основные проблемы еще только впереди. После недели безумной ручной разгрузки судна, из-за чего оно заметно поднялось вверх, так как подсказать «викингам» долить воды в балластные танки было некому, внезапно повалил снег. Через несколько дней начался ураган, и обледеневшая мачта ветрогенератора рухнула под напором ветра, как тростинка. Сразу вышли из строя холодильники пакгаузов, освещение и отопление в домах и радиорубка, последняя надежда на связь с цивилизованным миром. Температура упала ниже нуля, и поселок оказался на грани вымерзания. Великий Олаф загнал всех рабов, которыми к тому времени стали не только моряки, но и почти все жители немногочисленных окрестных деревенек, рубить лес в долине между горами неподалеку от поселка. Снег валил не переставая, и вскоре лесопавал с шалашами рабов и поселок викингов оказались связаны единственной тропинкой, окруженной двухметровыми снежными стенами. Для Молчуна окружающий мир сузился до дороги от шалаша к костру и от него к ближайшему дереву и обратно.

Ночью рабов охраняли плохо, видимо рассчитывая, что бежать все равно некуда. Несколько местных все же решились на побег. По ночам они плели снегоступы, и, через несколько дней, в одну особо ненастную ночь, ушли. Двое замерзли в тундре, двое пропали, остальных поймали за считанные часы. Викинги оказались неожиданно хорошими охотниками. Оставшихся в живых беглецов раздели догола и привязали к деревьям. Через пару дней их замороженные тела утащили в поселок. Началась полярная ночь, и с ней пришли сильные морозы. Рабы соорудили один большой шалаш на всех, чтобы хотя бы во время сна в общей толпе не замерзнуть насмерть. Но и это не помогло. После подъема то один, то другой человек оказывался мертвым. Тела уносили в поселок. Рабов начали кормить замороженным мясом. Молчун старался не думать о том, чье это мясо… Срубленные деревья волоком таскали туда же, к хозяевам. После одной из таких «прогулок» рабов провели обратно мимо причала. Родной дрифтер был в ужасном состоянии. Похоже, Олаф решил использовать судно в своих целях и принялся его модернизировать. Большая куча оборудования, частей двигателей, просто хлама лежала на берегу, а на судне стоял стук топоров. Молчун понял, что происходит, когда на берег вынесли кусок переборки. Олаф расширял трюмы и разгружал надстройку, видимо желая сделать себе корабль по образцу драккара или ладьи с единым подпалубным пространством. Прочность корпуса ослабла. Более того, море замерзло, и толщина льда продолжала увеличиваться. Облегченный дрифтер поднимался все выше, и лед начал нарастать под корпусом, еще больше выдавливая один борт. Судно начало наваливать на каменный причал со все более увеличивающимся креном. На надстройке наросли жуткие ледяные торосы, что только ухудшало положение. Молчун прошел мимо, с содроганием глядя на погибающее судно…

Время от времени скандинавы развлекались тем, что забирали одного из рабов и устраивали на него облаву. Ни один из забранных не вернулся. Последнее дерево спилили и отволокли в поселок в тот день, когда впервые после долгой зимы всего на несколько минут над горизонтом показалось солнце. За долгую зиму от рабов осталось меньше половины первоначального состава. В поселке их загнали в пустой склад, впрочем, разрешив развести внутри костер. Дрифтер почти лег на борт, и острые камни пропороли ему обшивку. Спасти его можно было только вытащив на берег или заведя в сухой док, но заниматься этим было некому, да и не было в поселке необходимых для этого мощностей. Олаф, видимо, пересмотрел свои планы, и работы на судне прекратились. Развлечения с рабами тоже закончились. Да и самих викингов вроде поубавилось. Чем уж они себя извели за долгую зиму, осталось загадкой. Дни становились все длиннее, а Молчун решался и все никак не мог решиться на побег. Как это обычно и бывает, все произошло крайне нелепо, по случайно подвернувшейся возможности. Охранников не хватало, и иногда самых спокойных «проверенных» рабов отпускали по мелким поручениям в пределах поселка одних. Молчуну поручили отнести скатку шкуры белого медведя. Он шел к краю поселка мимо склада продовольствия и вдруг увидел, что охранник у двери поставил свой топор, прислонив его к стене, и зашел за угол, не обращая внимания на раба. Молчун дошел до угла и отпрянул назад. Рослый викинг, гогоча как младенец, пускал струю, стараясь перелить ее за сугроб у края тропинки. Молчун вспомнил, как эти уроды убивали его людей, дальше все происходило быстро и бесшумно. Топор в руку, удар в затылок, треск кости, брызги мозгов, оттащить тело на склад, схватить первый попавшийся мешок и быстро выйти из поселка. Никто не поднял тревогу и, похоже, даже не заметил случившегося. Мелькнула мысль спрятать за поселком мешок и топор и вернуться обратно, но Молчун подумал, что, недосчитавшись одного из своих людей, Олаф займется расследованием, и решил, что день настал. Идея спрятаться в скалах рядом с поселком вызрела уже давно. Облава пойдет в тундру искать следы, все успокоится через несколько дней, когда решат, что беглец погиб где-то в этих безлюдных краях. Тогда можно будет спокойно уйти. Но несколько дней уже прошло, а суета в поселке все возрастала…

Строганины осталось всего несколько кусков. Молчун потер обмороженные уши и пригляделся к поселку. Там собралась большая толпа, и, как обычно, что-то орал Олаф, так громко, что его крик долетал до этого берега бухты. Потом толпа потянулась на юг в сторону долины, где рабы всю зиму рубили лес. Викинги шли с оружием, и за каждым брели несколько рабов с поклажей. Издалека было очень похоже на перегон скота из одного загона в другой, на соседней ферме. Молчун пригляделся, пытаясь понять, уводят ли кого из его моряков. Один из складов загорелся, это было жилище рабов. Остались ли там люди и была ли у них возможность спастись, было неясно. Как только последний из уходящих скрылся из виду среди каменных скал, от домов метнулись к горящему зданию несколько фигур. Молчун решил, что скрываться больше не имеет смысла, и побежал в поселок, бросив все, кроме топора. Но он опоздал. К его приходу двери склада были выломаны и уцелевших людей вывели на воздух. Крыша прогорела и рухнула.

— Капитан! Вы живы! — воскликнул один из спасенных, оказавшийся матросом с дрифтера.

— Жив. Где остальные, сколько нас всего осталось? И куда направился Олаф?

— Мало нас, от команды человек десять вместе с вами. Да местных пара десятков. А Олаф… Олаф отправился на юг, завоевывать себе империю… — ответил матрос, — Мы попрятались кто где, впрочем, не сильно нас и искали. Отобрали самых выносливых из оставшихся, нагрузили, как ишаков, и ушли. А остальных заперли… Ну вы видели. Хорошо, успели двери сбить. Нам-то что делать теперь?

— Для начала осмотрим ветрогенератор. Может быть, удастся его восстановить. Тогда попытаемся оживить радио и связаться с кем-нибудь. Я теперь даже на наших пограничников согласен… А потом будем думать, как спасти судно… Да, и предупреди парней: местных женщин, если такие остались, не насиловать… Мало ли, пригодятся еще.

Сэйв 1-го хода. Случайный клик по мини-карте. Лос мериканос

(обратный перевод с мериканского)

Вечер не удался. Тихий спокойный пригород, одно- и двухэтажные коттеджи, стрекочущие там и тут газонокосилки, пролетающие по дороге автомобили — все это настраивало на романтический лад. Предки свалили в центр, зависнув там на выходные, и Боб решился пригласить Джоули. И как ни странно, она согласилась и пришла. Но все попытки Боба завести ее в спальню удивительным образом обламывались, напряжение в штанах все возрастало, но Джоули как будто этого не замечала. Закончилось все любованием на закат на скамейке на заднем дворе. Дом стоял на невысоком холме, и внизу по пологому склону проходил хайвей, с летящими по нему с рёвом грузовиками. Дальше уже начинались кукурузные поля. Если не оглядываться назад, на поднимающиеся в паре миль небоскребы, то можно было представить себя на каком-нибудь одиноком ранчо где-нибудь в Аризоне. Правда, надо было еще заткнуть уши, чтобы не слышать соседских газонокосилок.

Джоули сидела на скамейке, болтая ногами, и вообще вела себя как ребенок, а не пятнадцатилетняя девушка, чью грудь так изумительно обтягивала футболка. Измученный Боб даже не пытался подсесть поближе и поцеловать ее. Очень красивое солнце садилось в кукурузные поля. На небе было ни облачка, только на севере появились какие-то черные облака. Позади, на дороге возле дома взвыла полицейская сирена. Джоули сорвалась со скамейки:

— Бежим, посмотрим!..

Боб помчался следом за ней, обежал дом и замер в изумлении.

— Оу! Мазафака! — только и смог он произнести.

Полицейская машина медленно ехала по улице, и коп что-то кричал, но его было уже не слышно, так как все перекрыл ужасный громовой раскат. Город уже был закрыт черными тучами, и небо полоскали молнии, то и дело попадая по небоскребам. А по пригороду, прямо по коттеджам, надвигался на дом Боба огромный вращающийся столб, уходящий вверх в самые тучи.«…Торнадо!..» — донеслись слова копа, и машина, резко газанув, ушла по улице. Боб схватил Джоули в охапку и бросился обратно на задний двор. Девушка завизжала, но ее перекрыл очередной громовой раскат. На заднем дворе Боб бросил девушку, не думая, что ей будет больно при падении, и с тру-удо-ом приподнял тяжеленную крышку, закрывающую бетонированную дыру в земле.

— Вниз! Скорее! — Девушка прыгнула, и Боб спустился следом, крышка упала, и он начал затягивать здоровенные болты со специальными ручками. — Спускайся по проходу, справа выключатель!

Загорелся свет и осветил шестифутовую бетонную яму, перекрытую сверху крышкой, и узкий невысокий проем, уходящий под углом вниз, в сторону дома. Сверху выло и гремело, крышка тряслась. Боб затянул последний болт.

— Пошли, не надо здесь стоять…

— Что это? — спросила Джоули.

— Папашкино убежище… Его еще дед построил, в прошлом веке, в пятидесятые, — ответил Боб. — Они тогда боялись ядерной войны. Вот и пригодилось. Пошли вниз.

Всего через несколько шагов проход закончился металлической дверью, Боб пропустил Джоули вперед и зашел сам, после чего задраил дверь на все запоры. Здесь было тихо.

— Ух, ты! У вас тут как на подводной лодке! — удивилась Джоули.

— Да, предки постарались…

Круглая бетонная труба диаметром около восьми футов уходила вперед, вдоль стен стояли стеллажи, заставленные коробками, банками и бутылками. Между стеллажей оставался узкий проход, чуть дальше перекрытый очередной металлической дверью. Сверху опять загремело. Лампы, подвешенные над проходом, слегка закачались…

— Оу, фак! Надо же, как трясет. Пойдем, дальше жилое помещение.

В следующем отсеке одна сторона была занята двухъярусной кроватью, с ящиками под нижней койкой и столом и парой табуретов у другой стены. Над столом была длинная закрытая полка.

— Стол тоже разбирается в кровать… Я тут любил играть, когда был маленьким.

— На сколько человек рассчитано? — поинтересовалась Джоули.

— На троих, но можно спать на полу, тогда больше… Продуктов на год. В следующем отсеке аккумуляторы, дизель-генератор и запас воды. Там же система вентиляции и туалет. Есть велогенератор, на пару лампочек, на случай, если надо будет ремонтировать дизель.

— И ты во всем этом разбираешься?

— Нет, что ты! Это дадди. Я только умею пользоваться, включить, выключить, ну, помогал иногда чинить по мелочи. — Боб сел на койку. — Придется переждать, пока сверху все не затихнет. Там, над столом, в среднем ящике радиоприемник, ты не достанешь?

Джоули открыла полку и потянулась за радиоприемником. Но в это время тряхнуло так сильно, что лампы закачались и начали мигать, а девушку бросило на койку. Боб поймал ее, и она прижалась к его груди. Он тут же попробовал ее поцеловать, но в ответ получил удар в пах.

— Оу, фак! Ты что, дура! Я всего лишь хотел помочь!

— Я тоже! Помогла тебе снять напряжение.

— Ну и лезь на верхнюю койку, спи до утра…

— Вот уж нет! — Джоули уселась на колени к Бобу и обняла его, положив голову на его плечо и прижавшись к нему упругими грудями. — Мне страшно, наверху такое творится, а тут еще перевозбужденный подросток весь вечер пытается меня трахнуть. Просто обними меня и посидим, переждем непогоду. И не вздумай ко мне приставать!

Под утро они все же задремали, руки у Боба затекли, штаны намокли. В последний раз тряхнуло так, что свет погас, а с полок посыпались банки. Но одна из ламп вскоре загорелась. Джоули встала.

— Ой, моя шея! — проговорила она, крутя головой. — Мне бы надо пойти умыться.

— Да, мне бы тоже надо пойти переодеться, — проговорил Боб, разминая руки.

— Ты что кончил? — спросила Джоули. — И сколько раз?

— Да иди ты… в соседний отсек, справа туалет, слева умывальник.

— А в умывальнике воды нет! — крикнула девушка из-за двери.

— Подкачай, там справа рычаг, видишь?.. — отозвался Боб, доставая из-под койки ящик с одеждой. — Не заходи пока, я переоденусь.

— И этот ребенок пытался меня изнасиловать? — засмеялась Джоули, возвращаясь в отсек.

Возмущенный Боб натянул штаны обратно и скрылся за дверью.

— Как думаешь, уже можно выходить? — крикнула ему девушка. — Интересно, что скажет мама, когда узнает, с кем я провела ночь. Мама! Надо же позвонить! Боб! У меня сотовый не работает!

— Неудивительно. Такой ураган! Приемник тоже не работает. Пойдем, выглянем наружу.

— Ой, какой забавный костюмчик! Синенький такой. У тебя такие плечи широкие. А что это за эмблема?

— Фоллаут… — хмуро ответил Боб, — игра такая… А плечи мои собственные…

— О, а я больше Симсов люблю!

— Так ты поэтому отказывалась целоваться? — изумился Боб. — Ты думаешь, стоит поцеловаться и дети появятся?

— Дурачок ты… Мне же надо к тебе привыкнуть, понять, узнать получше… А ты сразу в койку… По-твоему, я должна с первым встречным сразу трахаться? — Джоули подошла к Бобу и чмокнула его в щеку. — Не обижайся, мы же друзья. Открывай, давай…

— Можно, я буду звать тебя Ли? — спросил Боб.

— Это почему?

— Да есть в тебе что-то восточное… Разрез глаз… И ведешь ты себя странно…

Боб ослабил зажимы и отвернул болты, держащие крышку. Наверху светило солнце. Боб поднялся по вбитым в стену скобам и помог вылезти девушке и только потом огляделся.

— 0 шшед! Где всё!?

Плоская, как стол, прерия, заросшая дикой травой, выгоревшей на солнце, простиралась во все стороны. Ни разрушенного торнадо пригорода, ни небоскребов на горизонте, ни дорог, ни стрекота газонокосилок, ничего от вчерашней действительности не было вокруг. Недалеко от входа в убежище начиналась огромная борозда в земле, заканчивающаяся через пару сотен футов большой воронкой с отвалами почвы по краям. Там дымились какие-то обломки. Рядом с воронкой какой-то мужчина в скафандре, напоминающем средневековые доспехи, тщательно расправлял и собирал расстеленный на земле парашют. Он оглянулся на вылезших из-под земли подростков и что-то пробурчал. Ребята подошли поближе.

— Привет! Вы пилот? — спросила девушка.

— Вы не знаете, куда все подевалось? — поинтересовался Боб.

Пилот выпрямился, прервав свою работу. Высокий, крепкого сложения, в светло-сером матовом обмундировании, он на голову возвышался над подростками.

— Надо же, староамериканский, — пробормотал он, — Э… привет. Да, я пилот. А что куда подевалось?

— Ну, город, дороги, поля, — Боб развел руками, как бы охватывая окружающее пространство.

— Если вы про те руины, то они в паре километров к северу…

— Какие руины?! — удивился Боб.

— Что такое километры? — спросила Джоули и указала рукой на воронку: — А это ваш самолет?

— Это не самолет, — отмахнулся мужчина, — Руины недалеко, скорее всего, остатки города. Что это за планета?

— Тебя, похоже, сильно ударило, — засмеялся Боб, — это Земля.

— Это?!! Земля?!! — воскликнул пилот. — Вы еще скажите, что мы в Америке!

— В Америке… — подтвердили подростки, — Средний Запад.

— А, значит, эти индейцы из резервации сбежали… — произнес мужчина.

Пилот отошел в сторону и достал что-то, напоминающее сотовый телефон, и какое-то время разглядывал экран.

— У вас тоже сотовый не работает? — спросила девушка.

— У меня работает, — задумчиво отозвался пилот, — только это не телефон… Ладно, мне пора.

Закрыв и убрав устройство, он закатал оставшийся неубранным парашют в скатку и запихал его в большой мешок. Затем отстегнул пластины, прикрывающие туловище, и приторочил их к этому же мешку. Закинув мешок за спину, он повернулся к подросткам:

— Счастливо оставаться, не скучайте тут…

— Ты уходишь? — спросила Джоули.

— Да, у меня приятель остался. В том месте, которое вы бы назвали Африкой.

— Африка? Это же дальше, чем Нью-Йорк… — поразился Боб. — Туда же надо плыть на корабле.

— Придумаю что-нибудь, — сказал пилот.

— Твой друг африканец? — спросила девушка.

— Ты хотела спросить, не негр ли он? — уточнил мужчина. — Нет, он белый, и к тому же русский. А вам-то что? Ты наполовину азиатка, этот вообще горячий латинос…

— А ты китаец! — воскликнула Джоули.

— Я не китаец, — возмутился пилот. — Я японец… Частично…

— И ты бросишь нас здесь! Одних! Без помощи и связи! — воскликнул Боб.

Пилот, собравшийся уходить, снова повернулся к подросткам.

— Ну, это ненадолго, — заметил он, — с запада, километров в шестидесяти, сюда скачет большой отряд индейцев. Миль сорок по-вашему. Не знаю, что их привлекло, может, мое падение. Тебе понравится, — заметил пилот, взглянув на девушку…

— Ты считаешь, что они меня…

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Твой приятель в своем демаскирующем костюме будет прекрасно смотреться на столбе у их вигвамов. А на твоем месте я бы сразу согласился стать чьей-нибудь скво, если, конечно, ты не хочешь быть изнасилованной всем племенем… Тем более, что по цвету кожи ты им подойдешь, — пилот развернулся, чтобы уйти.

— Как ты смеешь оскорблять мою девушку! — Боб прыгнул в убежище и уже через секунду выскочил оттуда с большой монтировкой в руке. Тут только он заметил, что в руке незнакомца появилось странное оружие, похожее на пистолет с прикладом, но заканчивающееся не то тонким стволом, не то иглой.

— А на твоем месте, amerekancheg, — сказал пилот, ввернув русское слово, так знакомое юноше по общению с геймерами из России, и наводя оружие на Боба, — я бы не делал резких движений. Лучше залезьте обратно, откуда вылезли, и запритесь на все запоры. Возможно, индейцы вас не достанут. Потом, когда выйдете, постарайтесь быть как можно тише и незаметнее… Возможно, в руинах вы кого и найдете.

Пилот развернулся и пошел на восток. Боб опустил монтировку и взял девушку за руку:

— Пойдем. Мы можем отсидеться, пока не придет помощь. Тут он прав. И пусть уходит.

Но Джоули вырвалась и побежала следом за пилотом.

— Подожди… Подожди… меня… — прокричала запыхавшаяся девушка, догоняя мужчину. — Возьми меня с собой!

Девушка встала, оперевшись одной рукой о бедро, а второй поправляя волосы, подняв вверх локоть, чтобы футболка обтянула маленькую, но упругую грудь.

— О… За что же мне все неприятности сразу-то! — произнес пилот. — Ты что, пытаешься меня соблазнить, как какого-то дальнобойщика на трассе? Пойми, это чужой мир, как для меня, так и для вас. Лучше спрячьтесь и ждите, может, вам и помогут, а у меня и так проблем хватает. Еще не хватало вас с собой таскать.

Девушка поникла.

— Значит ты уйдешь… А я должна оставаться с этим придурком…

— Да парень хоть куда! — попытался убедить девушку пилот. — Вон бежит, дробовик тащит. Он же тебя защищает…

— Стой, где стоишь! — крикнул Боб, наводя ствол на пилота. — Оружие на землю, медленно, руки за голову и повернись спиной…

— Sshas vse broshy! — отозвался мужчина по-русски. — Иди ты на… — и вставил еще одно знакомое русское слово.

— Забирай свою красавицу и проваливай, пока цел. Индейцы уже близко, — добавил пилот. — Замаскируйте вход и ждите помощь, может, вам и повезет.

— Я лучше тебя пристрелю и откуплюсь от индейцев, — прорычал Боб.

— Возьми нас с собой, мы поделимся с тобой продуктами, — предложила девушка, — не бросай нас.

— Продукты… — вздохнул пилот. — И большой запас?

— Для трех человек на год, — оживилась Джоули.

— Я столько не съем, — посетовал пилот, — а еще и вас с собой тащить…

— Я была в Нью-Йорке, — сообщила девушка, — я могла бы помочь туда добраться. А Боб умеет водить катер.

— Да поймите вы, тут может не оказаться никакого Нью-Йорка! С вами моя скорость упадет вдвое. Ладно, пошли, глянем на ваши запасы, — решил наконец пилот, проходя мимо Боба, так и не опустившего дробовик. — Помповый? А винтовка есть?

— Автомат и снайперка, — фыркнул Боб. — Автомат я тебе не дам.

— Ей отдашь, — махнул пилот на девушку и обратился к ней: — тебя как зовут?

— Зови меня Ли, — разрешила она, Боб снова возмущенно фыркнул. — Ладно, и для тебя тоже… А твое имя?

— Джо… Этого достаточно…

Пилот спрыгнул вниз и скинул мешок, оставив его у входа, сам прошел внутрь убежища. Прошел на склад, почитал этикетки на банках, поморщился… «Американская еда…» — донеслось до Боба.

— Я понял, ты — русский шпион! — прокричал он.

— Дурак ты! Тебе надо электричеством лечиться… — невозмутимо отозвался Джо, проходя в жилой отсек и дальше в дизельную.

— Ну, все, — сказал он, выходя через минуту, — твоим аппаратам настал полный… — и снова вставил непонятное русское слово, значение которого Боб давно хотел узнать.

Боб протиснулся мимо Джо и зашел в технический отсек. Утром он туда не заглядывал, и то, что он увидел, сразило его окончательно. Отсек треснул, и половина его просела по диагонали. Дизель лопнул и развалился на две части, будто разрубленный вдоль длинной стороны. Из нескольких бочек с соляркой уцелело только две, остальные полопались, и топливо медленно вытекало, заполняя провал. Бак с водой, стоявший у стены, тоже оказался пробит в нескольких местах, уровень воды упал. Видимо из-за этого в умывальнике не оказалось воды. Большая часть аккумуляторов упала на пол и разбилась, а оставшиеся с трудом поддерживали уже меркнущее освещение. Русское слово приобрело смысл. Боб в шоке вышел из отсека и припомнил, как сильно тряхнуло их под утро, а потом увидел, что Джо о чем-то беседует с сидевшей на койке Ли.

— Это все ты! — закричал он, бросаясь на пилота. — Это ты сделал!

— Остынь, парень! — прорычал Джо, резко развернувшись и схватив Боба одной рукой за грудки, держа его от себя на расстоянии вытянутой руки, — Курточку порвешь! Может, я в чем и виноват, так это только в том, что катапультировался, не желая разбиться вместе с катером. Откуда я знал, что внизу в десятке километров от меня окажется ваше убежище. Внизу кроме прерии ничего не было!

Боб рухнул на койку и разрыдался. Папашино убежище превратилось в могилу… Ли подсела к нему, обняла и начала утешать, что-то ласково шепча и вытирая юноше слезы.

— Ny ni figa sebe! — произнес Джо и ушел на склад.

Через некоторое время подростки вышли к нему. Джо набивал три мешка банками, тщательно выбирая, что именно брать. Боб прислонил к стеллажу дробовик, автомат и винтовку и положил подсумки с патронами.

— Что нам делать? — спросил он у Джо.

— Ты парень накачанный, сколько сможешь на себе нести?

— Фунтов сто, может, больше…

— Тридцать килограмм, значит. Переоденься, желательно в камуфляж, найди что-нибудь для девушки. Если есть армейские ботинки или сапоги, было бы неплохо, кроссовки ваши быстро сгорят. Но их тоже лучше взять с собой. Смену одежды, нижнее белье обязательно, носки, медикаменты. Консервы я соберу, много брать не будем. Чем незаметнее, и быстрее мы сможем передвигаться, тем лучше. Да, ножи, рыболовные принадлежности, если есть топор… Монтировку можешь взять, если она тебе дорога как память, только сам понесешь… Спальные мешки, спички-зажигалки, ручные фонарики… Всякую электронику можно бросить, здесь она без надобности. Давайте, через час выходим. Если старые карты есть, тоже бери, может, найдем чего по дороге. Джип какой…

Через час переодетые и готовые к походу подростки сидели возле входа в убежище. Рядом стояли три армейских вещмешка, один набитый доверху для Джо, и два поменьше, но тоже не маленькие, для ребят. Сам Джо выволакивал из узкого прохода бочку с соляркой.

— Ты что, собрался ее с собой брать? — крикнул Боб.

— Нет, сюрприз для индейцев, — отозвался Джо и выбросил наверх кусок доски и маркер. — Напиши там «Частное владение», или что вы в таких случаях пишете… А я сейчас вторую бочку подкачу…

Поставив бочки по центру ямы и обложив их канистрами со спиртом и бензином и прочими горючими материалами, Джо высыпал на них сверху пару ящиков гвоздей.

— Твой дадди вполне разумный человек, у него тут ящик гранат припасен был. Часть возьмем с собой, остальное пустим на сюрприз, — сообщил Джо Бобу, — крышку подоприте чем, чтобы не упала и я мог в щель вылезти…

Джо разложил гранаты, примотав их скотчем к бочкам и канистрам, и связал кольца леской, затем привязал концы лесок к одному из болтов на крышке и выскользнул наружу.

— Опускайте потихоньку… Вот, замечательно. Достаточно будет, если хотя бы одна сработает, остальные сдетонируют. А потом небольшой дождь с гвоздями… Маленький, но приятный сюрприз…

— Джо, это жестоко… — решилась сказать Ли, — вы же не знаете этих людей.

— Не знаю, — подтвердил Джо, — и знать не хочу. Те двое, что их знали, болтались на веревках позади их коней… Но вы еще можете остаться… Я иду ночевать в руины.

— Мы с тобой, — подвел итог разговору Боб.

Небольшая группа, обвешанная рюкзаками и оружием, медленно направилась на север к остаткам города. В прерии, возле еще дымящейся воронки с обломками непонятного аппарата, остался стоять забитый в землю столб с прибитой к нему доской с висящим на гвоздике ключом от навесного замка, запирающего крышку.

Руины оказались грудами кирпича и бетонных плит, бурно заросшими травой и кустарниками. При приближении людей из кустов метнулись в стороны какие-то большие птицы, и Джо ухитрился сбить одну из них камнем. Там же в кустах нашлось несколько гнезд с яйцами.

— Отлично, можно наши запасы не трогать, — заметил Джо, — разведем костерок где-нибудь в закрытом месте, пожарим птицу. Ее есть-то можно?

— Откуда мы знаем? — ответили подростки.

— Ну, если до утра доживем, значит, можно, — оптимистично заметил Джо…

Утром группа направилась на восток. Руины не принесли никаких находок, может, там и было под завалами что-то ценное, но времени на поиски не было. Где-то через час после выхода до них докатился гул от большого взрыва. Джо и ребята обернулись. Вдали, почти у самого горизонта, поднимался огромный дымный гриб…

— Похоже, они не умеют читать, — заметил Джо…

 

Ход 15. Долгими зимними вечерами

Бам! Бам! Бам! Ах! Бам! Бам! Бам! Командор проснулся и посмотрел на дверь. Что-то мягко долбилось с той стороны. Бам! Бам! Бам! Командор оделся и подошел к двери. Возня с той стороны продолжалась. Командор, придерживая дверь, медленно отодвинул засов и отскочил в сторону. Дверь распахнулась, и на пол упала прямо на большую мягкую задницу молодая и, наверное, красивая девушка. Сверху на нее рухнул слипшийся с ней в экстазе часовой, уже на лету подставив руки под ее спину и затылок. Видимо, последнее движение было заключительным, так как оба застонали. Командор подождал, пока эти конвульсии прекратятся.

— Ну что, оба кончили?!! — рявкнул он.

Часовой вскочил, судорожно натягивая брюки, получалось у него плохо, так как выступающие части тела мешали. Девушка ойкнула и попыталась одновременно встать, прикрыться, одернуть юбку и сжать колени, чтобы не потекло, и в полусогнутом состоянии выскочила за дверь. Часовой ринулся за ней.

— Стой!!! Куда?!!

— Виноват! — вытянулся по стойке «смирно» часовой.

— Сам вижу. Вам что, трахаться негде? Утром доложишь караульному, пусть отправит вас в баню, заодно и помоетесь, а потом на остров в заливе, вышку достраивать. Поживете недельку вдвоем, может, и остынете… Марш отсюда!

Часового вынесло из комнаты, дверь захлопнулась, из-за нее донесся громкий хохот, скорее даже гогот. «Эх, молодежь. Тут небо падает на землю, а им хоть бы что… Постой-ка, это я сам себя в старики, что ли, записываю?» Сон прошел, ложиться расхотелось. За окном уже светало, и Командор присел к столу, решив дожевать оставшиеся пару кусков мяса и припоминая вчерашнее собрание.

Народа пришло много, и говорили долго. Сначала Командор коротко рассказал о битве за пароход, и все помолчали, помянув погибших, затем после представления мировых судей прошел быстрый показательный суд над заключенными. Всех их приговорили к общественным работам на соляном складе до окончания работ, после чего их судьба передавалась в ведение Командора. Юристы огласили совместное решение о выборе старост на народных сходах и их представителей в Руководящем Комитете во главе с Командором. Андрей внес предложение о назначении Командором в каждое поселение военного коменданта с целью обеспечения безопасности и подготовки военного резерва. А как объяснил потом с глазу на глаз Командору — и для присмотра за старостами с их «народной» демократией. В целом комендант с небольшим военным отрядом и поддержкой верных людей мог бы легко взять власть в свои руки, захватив старосту и его сторонников. Андрей сослался на то, что схема со старостой и военным комендантом уже работает на пасеке. Народ, или не поняв подвоха, или в ожидании ужина, легко согласился на это решение. «Да еще бы они возражали, — подумал Командор, — когда на столе два бочонка медовухи, а собрание оцеплено вооруженными людьми…» Кто-то из народа предложил назначить Командора президентом, но после бурных обсуждений решили, что не в названии дело, и звание Командора оставили всем текущим и будущим руководителям. «Лет через двести будут говорить Командор Первый, Основатель… А как же его звали? Командор…» Затем Андрей взял слово и ознакомил собравшихся с пищевой проблемой. Рыбы и мяса было достаточно, но зерновые и овощи заканчивались, оставался только неприкосновенный семенной запас. Хлеба не было совсем, правда, выручали камышовые лепешки. Медики предложили собирать хвою и сосновые шишки для изготовления отваров, а скауты приволокли кедровые орехи из недавно найденной рощи. «С голоду не помрем, но зубы повываливаются», — думал Командор. Пищевую проблему народ воспринял спокойно и согласился на жесткий контроль и пайковое распределение. Командор заверил, что в следующем году, как только станет полегче, излишки можно будет оставлять у себя и менять в обменных лавках, которые предполагалось уже к весне открыть в каждом поселке. Это же относилось и к остальной продукции: мехам, инструменту, оружию, рабочей силе. В первую очередь надо было обеспечить всех зимней одеждой и обувью… Поскольку финансовая система отсутствовала, предлагалось все мерить в затраченных на изготовление часах. Также любой желающий мог предложить в обмен на понравившуюся вещь отработать у ее владельца оговоренное количество дней за кров и пищу. Единственное, что Командор запретил сразу и навсегда, — срок пребывания у одного владельца не мог превышать полгода, обмен работниками запрещался. «Хотя тут тоже есть свои дырки, — уже позже продумывал свои запреты Командор. — Человек может наняться на лето к крестьянину за мешок зерна, потом на зиму перейти на лесоповал, за десяток бревен, потом снова к крестьянину… Надо будет посадить какую-нибудь умную голову просчитать систему». Разбор дела дамы с двумя потенциальными мужьями прошел как театрализованное шоу. Народ вдоволь насмеялся, глядя на голосящую и заламывающую руки женщину, на двух огрызающихся друг на друга мужиков. «Телевизор отдыхает…» Решение дал адмирал, предложив мужикам в свете принятых законов вдвоем наняться к тетке для постройки дома, а потом, после его заселения, нанять ее для ведения домашнего хозяйства. А там, через год, само решится, опять же дети пойдут… Или ротацию устроить по смене хозяина каждые полгода. «Тогда год они, а год я», — тут же заявила тетка. На том и порешили. Студенты начали принимать заказы на продукцию лесопилки, кузнецов завалили заявками на инструмент, началась всеобщая пьянка. К счастью для здоровья населения, медики заблаговременно развели самогон родниковой водой и приправили медом. Получилось сладко и приятно, но хмель в голову все же давал после долгого промежутка в тренировках… Командор нашел галантерейщика и пригласил его завтра к себе, затем обошел командиров боевых групп и тренеров и назначил на следующий день военный совет. После чего отправился на боковую, не дождавшись обещавшей зайти Татьяны, и был зверски разбужен извращениями на собственной двери.

Уже совсем рассвело, и остров понемногу просыпался. Кто-то шел за водой, и дужка ведра поскрипывала в такт шагам, кто-то колол дрова. Заглянул новый комендант, уточняя, будут ли особые распоряжения. Командор попросил его подумать об организации досуга для одинокой молодежи. Встречаться в лесу становилось уже холодно, не под каждый куст ляжешь, а баня разделена по дням на мужскую и женскую. Озабоченная молодежь вынуждена выражать свои чувства где придется и в любое неподходящее время.

— Понимаю, что вопрос выглядит глупо, но гормоны бурлят, так что считаю, если мы не хотим позастужать нашим девкам придатки, надо создать для них нормальные условия для встреч. Что хотите делайте, хоть дом свиданий или молодежное общежитие… Что в общем-то одно и то же…

После завтрака заглянул галантерейщик. Командор поинтересовался, какие у того планы на будущее и когда настанет время отправляться дальше.

— У нас крайняя точка на севере — пограничная застава, километрах в сорока, туда мы вас доставим, а дальше уж вы сами. Хотите в Мурманск, хотите на острова к финнам…

— А может, вы разрешите мне остаться, — поинтересовался галантерейщик, — возможно, я пригожусь и здесь.

— Давайте я вам честно скажу, — произнес Командор, глядя прямо в глаза собеседнику, — я не верю в ваши московские сказки. К тому же у нас есть и УКВ и коротковолновые приемники, хоть что-то мы поймали бы… Если бы сигнал был!

— Вот я гляжу вам прямо в глаза и вижу там душу, — проникновенно произнес галантерейщик.

— Ой, вот только не надо этих штампов, — отмахнулся Командор, — я тоже читал когда-то новости в интернете и могу вас заверить, тот человек, который это сказал, впоследствии плохо кончил. Так что решайтесь, если надумаете остаться, то куда вас применить. Быть парикмахером, конечно, здорово, но этим вы на хлеб с маслом не заработаете. По крайней мере, пока. Я могу предложить более интересный вариант. Займитесь организацией первого обменного пункта на острове, или на берегу в городе. Хотя лучше на острове, тут склады рядом. Были вчера на собрании? Со временем разовьете в ярмарку и начнете ставить лавки по всем поселкам. Госмонополию гарантирую.

— А на каких условиях?

— Как любому госслужащему, — пожал плечами Командор, — пока кров и питание, дальше поглядим. Одно могу обещать твердо, вы не проворуетесь, поскольку если проворуетесь, то для начала вам поставят клеймо на лбу… Так что должность интересная, но требует внимания. Ну, идите, думайте. Да, к весне выделим вам помощников…

Командор вышел вместе с озадаченным галантерейщиком и направился на причал, проводить катамаран. По дороге увидел Саньку и велел ему найти начальника скинхедов и вместе с ним собирать военный совет. Адмирал уже суетился на палубе. Грузились последние пассажиры. Увидев Командора, Андрей перепрыгнул на причал.

— Так мы в целом готовы. Можем отправляться. У тебя как после вчерашнего?

— Да я не пил почти, — ответил Командор, — не хотелось что-то. Готов на юг отправиться?

— Команду собрал. Но мы, наверное, еще зайдем сюда напоследок. Мало ли что…

— Давай… Не затягивайте там особо. С парохода пришли сюда «химика» нашего расстрельного, помнишь его? И команду требушета, они здесь пока нужнее. Заодно посмотри, как там дела идут.

— Я их с Анной на катере отправлю. А там Константин пока останется. Чего он, кстати, от тебя на палубе прячется?

— Это ты у него спроси… Ладно, отправляйтесь, не буду задерживать…

Катамаран отошел от причала и начал удаляться, скрываясь за налетевшей пеленой легкого серого дождика. «Когда же зима-то настанет, не знаешь, лыжи готовить или лодку конопатить…» Командор направился было в главный корпус, но в это время из башни вышел один из альпинистов, обычно дежурящих наверху.

— Есть новости!

— Мне к вам подняться или так расскажешь?

— Нет уж, лучше вы к нам!

— Ох, не люблю я эти ваши канатные дороги, — в шутку повозмущался Командор, пристегиваясь к страховке.

Его быстро вытянули наверх. Около маяка было всего несколько человек. Подняли наверх и альпиниста, вызвавшего Командора.

— Остальные где?

— Кто отдыхает, кто на работах. По поводу канатов не переживайте, со временем и башню обустроим…

— Да я в этом просто убежден! — заверил Командор. — Что тут у вас?

— Во-первых, самый короткий день мы вроде пережили, — начал один из парней.

— И что это значит?

— Пока ничего, может, наклон оси не такой большой как у Земли. Тогда смена сезонов будет не так явно выражена. И в любом случае скоро Новый год. Если, конечно, мы не будем менять традиции.

— Нет, не будем, — заверил Комендант, — через неделю тогда и отметим. Еще что?

— У нас появился новый спутник. Летит медленно, выглядит как крупная звездочка, в бинокль вроде идет увеличение, но детали не видны. Мы его за ночь два раза видели. Летит по экваториальной орбите, часов за семь облетает.

— Это может быть космическая станция, просто раньше не обращали внимания, — подумал вслух Командор.

— Но мы же наблюдаем… — отозвался альпинист, — спутники мы и раньше видели. Их, правда, немного и осталось, наверное, попадали все. А этот появился после вчерашнего астероида. Мы думаем, это его часть. К тому же ни землетрясения, ни взрывной волны не было, хотя мы тут до смерти перепугались.

— А это не может быть та ракета, что вверх ушла?

— Это скорее какой-то мелкий зонд, вряд ли он мог забраться так высоко. Мы бы его там не разглядели. А третья новость вот, — альпинист выставил на парапет небольшой приемник, — он на аккумуляторах, мы его достаем время от времени. Вчера как раз посидели на велике, подзарядили. Вот послушайте.

Альпинист включил приемник и покрутил ручку, настраивая волну. Из динамика донеслось равномерное шипение.

— Ну и что, шум один… — произнес Командор.

— Подождите, вы разве не улавливаете системы?

Шшш, шшш, пауза, шшш. Длинная пауза. Шшш, шшш, пауза, шшш.

— И что все это значит?

— Это сигнал! Он идет полторы минуты, затем три минуты перерыв, и опять начинается. Сигнал широкодиапазонный, — альпинист покрутил ручку, действительно, сигнал, если это был он, не пропадал на достаточно больших расстояниях от максимума, — вот, затих, теперь перерыв. Мы его полночи слушали…

— Вместо музыки, что ли? — пошутил Командор.

— Нет, думали, он поменяется…

— А запеленговать можно?

— Так уже… На севере он, куда последняя ракета ушла. Там где-то и упал. Сигнал сильный, может, сто километров, может, ближе. И явно на суше лежит, из-под воды мы бы его не услышали.

— Хорошо, — Командор уже начал обдумывать ситуацию, — готовьте команду, человека три-четыре, через пару дней, когда Комитет соберется, отправимся на поиски.

— Вы с нами пойдете? — удивились альпинисты.

— Конечно, а еще охрану возьму и скаутов для разведки. Все, спускайте меня вниз, а то люди ждут. И спасибо за новости.

Остров жил своей размеренной жизнью, кто-то бежал с поручением, кто-то нес новую партию глиняной посуды на склад, паром перевозил пассажиров с берега на берег. На мысу напротив замка стучали топоры. Палаточно-шалашный лагерь превратился в бурно строящуюся деревню, с большими перспективами на превращение со временем в небольшой городок. Лет десять-пятнадцать спокойной жизни, пока не подрастет новое поколение, и можно было бы не беспокоиться за судьбу колонии. Многое за эти годы будет утеряно, и неудивительно, если не найдется способ начать вести записи и воспоминания специалистов о том, что они знали и умели когда-то. Но много ли пользы будет от чертежа микросхемы, если от всей электроники останется медный сигнальный рельс, привязанный к столбу рядом с пожарной охраной?

В главном корпусе, рядом с комнатой Командора, в небольшом еще не занятом зале собрался военный совет. Поставили грубо сколоченные лавки и табурет для Командора.

— Заходите, рассаживайтесь, — распорядился Командор, завидев стоящих у прохода людей.

— Мне тоже присутствовать? — спросил его подошедший следователь.

— Конечно! В первую очередь вы офицер, и вопросы безопасности должны быть вам интересны.

Мужики расселись, и Командор оглядел собравшихся. Санька от скаутов, командир скинхедов, начальник караула, занимающийся охраной острова, берега и садоводства, сержант от пограничников, тренер лучников и мастер-борец, следователь и пришедший из Междуозерья командир отряда самообороны. Из более дальних поселков никого не было, да и не успели бы они подойти за день.

— Господа военный совет! — начал Командор, встав рядом с табуретом. — Я собрал вас с целью обсудить нашу военную стратегию и выработать направления развития. Вы все были вчера на собрании, и мой рассказ про нападение на рыбаков помните. Мы уже несем потери, и не только в людях. Простое прерывание сообщения с пароходом уже привело к тому, что мы задерживаем изготовление зимней одежды, рыбаки не смогли отправить нам свой очередной улов и не смогли выйти в море. Наши запасы пострадали, к счастью не настолько, чтобы это было критично для питания населения. Но длительную осаду, например острова, мы не переживем. У нас просто нет таких больших объемов продовольствия. Так что перед нами всего одна задача — обеспечить беспрепятственный рост колонии и ее снабжение. Поэтому нам надо выполнить два необходимых условия: продолжить разведку территорий, со все большим и большим охватом зоны исследованных земель, новая шхуна уже идет на юг, через пролив. А второе — организовать профессиональные армейские силы. С этим у нас будет небольшая загвоздка. Пока у нас нет механизированных колхозников и даже тягловой силы, лошадей или быков, те, кто будут работать на земле, смогут прокормить со своих огородов не больше пяти, может, десяти процентов остального населения…

— Откуда такая цифра? — спросил кто-то.

— Про десятину слышали? Это же не просто так появилось. Можно и половину урожая забрать, только на следующий год крестьянин или с голоду помрет, или в лесу в погребах все попрячет, тогда мы с голоду помрем. С учетом рыболовства, если, как студенты предложили, глушить озера фугасами, и охоты, ну пусть двадцать процентов. Это все, на что мы можем расчитывать при ручном труде на полях. При этом озера быстро выдохнутся… И это на всех, на производство, на транспорт и на армию. Так что я считаю, что профессионально может заняться войной и подготовкой к ней не больше пяти процентов. При том, что эти люди, скорее всего, будут заниматься еще и руководством в отдельных поселениях. Я себе это вижу так: небольшой костяк, человек тридцать, это командование в лице наших госпожи майора и адмирала, военные коменданты в поселениях, сержантский и старшинский состав, а также небольшая мобильная боевая группа на базе пограничников, но я полагаю, что рядовой состав захочет когда-нибудь демебилизоваться, значит, состав группы будет меняться. Войска второй линии — это наши караульные подразделения и отряды самообороны, обучающие специалисты и разведка. Сейчас многие охранники занимаются тем, что помогают поселенцам в их работах. Я не против, но только во внеслужебное время. Можно организовать для караулов боевую подготовку, а сами эти подразделения сделать призывными, допустим на полгода. Тогда вся наша молодежь сможет через них пройти и получить какой-то опыт.

— Экспа будет? — спросил вдруг скинхед.

— Если только хитпойнты возрастут, — отозвался Командор, но заметил, что не все поняли шутку, пояснять не стал, сами потом разберутся. — Дальше, третья линия, ополчение, оно же резерв, вся призывная молодежь вне зависимости от пола. Обязательные занятия раз в неделю по навыкам боя и стрельбе, отработка действий в команде, чтобы даже в лесу, если несколько дровосеков нарвутся на банду, они не бились поодиночке, а действовали слаженно. Для мужиков обязательные недельные или месячные сборы, но, конечно, не в посевную и не во время сбора урожая. Можно призывать по несколько человек с поселка, чтобы не всех сразу забирать. Для девушек и женщин, топорами они вряд ли будут махать, курсы по стрельбе. На днях привезут хороших механиков, я думаю, наладим выпуск арбалетов. Любой поселок должен быть готов выставить отряд пехоты и отряд стрелков. И они должны действовать как одно целое. Отрабатывать небольшими группами и раз в год общепоселковые учения. Можно их совмещать с соревнованиями по стрельбе и рукопашному бою, с ярмарками и другими праздниками. Где-нибудь осенью, когда работы на земле заканчиваются, совместные учения всех поселений, тут можно не всех присылать, а выбирать небольшие группы лучших бойцов, представляющих свои отряды. Будет стимул овладевать боевым опытом, лучшую команду будем награждать. Все остальное население — это небоевой резерв. Но и их надо обучать. В первую очередь правилам поведения в случае нападения и ведения военных действий, обязательные навыки самообороны, стрельбы из стрелкового оружия, тех же арбалетов или луков, знакомство и умение пользоваться холодным оружием, чтобы и себя не поранили, и под удар не подставлялись. Для всех, я повторю, для всех! За пределами поселений ходить только с оружием! Кинжал, короткий меч, дротик, ручной арбалет, можно даже два, они как пистолеты, маленькие, средний или большой арбалет, лук — кому что нравится. Лучше два вида, для стрельбы и ближнего боя. Это будет и от зверья защита, и от бандюков каких. Мелкие дети в лес ходят только с охраной! Это не пригороды мегаполиса, тут и на медведя нарваться можно, и на кабана, и на лося. В поселении всеми боевыми группами и обучением занимается военный комендант, он же обеспечивает безопасность и помогает в работе старосты. Сейчас вы уже можете выбрать кандидатуры для комендантов для садоводства, Междуозерья и для города. Комендант острова, как вы помните, — гражданский, он занимается производством. Его место в Руководящем Комитете. Комендантов для остальных поселений выберете позже. Вопросы есть?

Народ загудел, обсуждая услышанное. Встал следователь:

— В целом понятно, а моя роль какая, помимо уже имеющейся работы?

— Военная разведка, скауты и скинхеды передаются вам. План исследования территории у нас есть, можете распределять парней на задания. В перерывах между походами они также должны проходить обучение и сборы. Как выяснилось, мы очень мало знаем об окрестностях. Зайдете ко мне, я покажу первоочередные точки… Если больше вопросов нет, позвольте мне вас оставить. Завтра, я надеюсь, прибудет майор, она уточнит ваши наработки и внесет, если надо, необходимые коррективы. Пока обсудите план действий и организацию. И не забудьте представить мне военных комендантов. Возможно, будут появляться люди, которые захотят служить профессионально, из них мы будем собирать постоянный корпус. Так что разрабатывайте план, приходите к общему знаменателю и докладывайте…

Командор вышел, а за его спиной уже разгорался спор. «Ну, пусть поговорят и поймут, что все это необходимо…»

— Людей с Конопляного Поля надо распределить в Междуозерье и на Пасеку, там оставить только зимовье для охотников и менять их каждые две недели, и так уже все на сорок верст по лесу разбросаны… — раздалось из комнаты.

— А не будет слишком длинный перегон между пасекой и озерами? Курьерам и так приходится бегать целыми днями…

Обсуждение вошло в рабочий режим. А Командор направился на берег с намерением посетить лесопилку. Но около переправы его перехватил скаут.

— Мы там в лесу нашли… Вроде погреб… только большой очень…

— Пойдем, глянем.

Вдоль берега залива, заворачивающего от мыса рядом с замком на восток, а затем на север, шла широкая, в пару сотен метров полоса руин, бывших городских домов, превратившихся в груды камня заросших кустарниками и вековыми ивами. С другой стороны мыса берег шел на юг и потом заворачивал на восток, проходя через территорию порта и бывших заводов. А в центре между руинами проходила узкая, всего в несколько десятков метров, полоска дикого леса. Туда и повел скаут Командора. Здесь была относительно ровная земля, ни камней, ни обломков, раньше, как прикинул Командор, это был городской парк, протянувшийся через полгорода вдоль центрального проспекта. Вспомнив это, Командор понял, что именно нашли скауты. Он уже как-то упоминал о городской библиотеке, которую желательно было бы откопать. Так и оказалось. В глубине лесополосы, рядом с небольшим прудом, из которого вытекал небыстрый ручеек, лежала заросшая громадина битого кирпича и камня. Там уже копошились несколько скаутов.

— Мы случайно нашли, увидели, что блестит что-то, там среди камней какие-то осколки вогнутые, — рассказывал сопровождающий.

— А, я понял, там на крыше стояли пластиковые или стеклянные купола, чтобы свет внутрь проходил. Их там штук сорок было, наверное, когда крыша рухнула, они частью на поверхности остались… — заметил Командор.

— Да, похоже, — подтвердил скаут. — В одном месте мы нашли проход полузасыпанный, стали вроде расчищать, но там почти сразу завал, нам не разобрать. А потом, пока по куче лазали, нашли трубу, решили, вентиляция, наверное, или дымоход… От нее мало что осталось, только чуть торчала над развалинами. Расчистили, спустились вниз, там неглубоко, по бокам железные люки на запорах, проржавели все. Пнули хорошенько, они и рассыпались. С одной стороны там сразу земля, а с другой комната какая-то. У нас фонарей не было, так посветили щепкой, вроде там полки стоят. Меня и послали за фонариком. И вас заодно найти… Вот, сюда…

На камнях, рядом с полметровой квадратной дырой, стояли несколько скаутов. Один из них вытянул на веревке ведро и высыпал в сторону кучку мусора.

— Внизу пыль, песок, обломки кирпича. Вот, решили пока расчистить… — пояснил он. — Там вдвоем не поместиться, один пока. Фонарик принесли?

— Да, вот, — вытащил из мешка ручной фонарь скаут, с которым пришел Командор, — как раз вчера зарядили.

Фонарик отправили вниз в ведре. Оттуда послышался голос:

— Я в комнату пошел, спускайте второго и веревку подлиннее…

Еще один скаут обмотался бечевой, и его осторожно спустили в дыру.

— Глубоко там? — спросил Командор.

— Нет, метра три. И от входа до пола чуть меньше человеческого роста…

— А потолок там высокий?

— Не особо. Но можно ходить не сгибаясь. Только пыльно очень. От нас до них метра два, может, чуть больше…

Снизу дернули веревку.

— Чего там? — крикнул в дыру один из скаутов.

— Ведро давай! — донесся приглушенный голос.

Спустили ведро и тут же стали поднимать его обратно.

— Крикни им, чтобы поднимались, нечего там под землей сидеть, еще успеете, — распорядился Командор. — А мы пока на добычу глянем.

Из дыры вытащили сначала одного, а потом и второго скаута, грязных и пыльных, которые тут же начали отряхиваться и хлопать по рукавам и штанам ладонями.

— Да не пылите вы, дайте посмотреть, что достали, — шикнул кто-то на них.

Скауты столпились вокруг ведра и Командора, который с сомнением разглядывал его содержимое. Потом он поднял одну из коробок, оказавшейся пластиковой, и смахнул с нее пыль.

— И много там таких? — спросил он.

— Много, целая комната, — ответил самый грязный скаут, — там еще дверь была, но ее сверху балкой перекрыло, засыпало немного. Но если подкопать, то можно открыть.

Командор раскрыл коробочку, хрустнувшую и расколовшуюся в руках, посмотрел внутрь.

— Что могу сказать… С одной стороны, можно огорчиться, это не книга…

— У-у-у… — разочарованно завыли скауты.

— А с другой стороны, как поглядеть… Это диск с фильмом. Похоже, вы нашли фильмотеку. А где фильмы, там и все остальное…

— А что за фильм?

— «Москву слезами не прошибешь», так на диске написано. Никогда о таком не слышал… Наверное, новый какой-то. Был… Лет семьсот назад… Интересно бы еще узнать, в каком формате записан, и чем смотреть… Сгоняйте кто-нибудь с очередным курьером на пасеку, там вроде антенны на крышах стояли, может, и электроника найдется, проигрыватель какой ДВД или телевизор… Дыру закрыть понадежнее, чтобы не залило, мало ли дождь пойдет. И на будущее: если найдете книги, не раскрывайте, приносите целиком, даже пыль не стряхивайте. Бумага, если цела будет, может со временем хрупкой стать, еще рассыплется. А я студентов напрягу, может, их клеем каким промазывать… На сегодня спелеологию свою заканчивайте, а то уже скоро темнеть начнет. Диски принесете в замок…

На следующий день пришел катамаран с грузом шкур и рыбы, с сообщением, что шхуна ушла на юг, а катер скоро выйдет, и привез «химика» и студентов-механиков. «Химика»-сапожника Командор передал коменданту острова с пожеланием срочно начать производство сапог и меховых унт, поскольку зима уже была не за горами. Легкий снежок то и дело падал, и кое-где в лесу уже не таял. А механиков отправили на ученый совет к Ивану Краснову, делиться идеями, добывать железо и разрабатывать модель арбалета, пригодного как для охоты, так и для боя. Запустили в конце концов ветряную мельницу с вертикальной осью. Посмотреть на это чудо собрались все свободные от работ жители. Лопасти медленно, как бы лениво вращали ось-мачту, ветер был не сильный, но его хватило. Командор боялся, что ось перекосит или лопасти вдруг начнут отваливаться, но конструкция оказалась надежной. Большой рычаг подвинул механизм пилы к редуктору, и дисковая пила завертелась сначала не спеша, но после переключения передаточной шестерни в редукторе на более высокую передачу, зажужжала и разогналась. Двое рабочих подтянули бревно, зажатое в колодки, и начали продвигать его к пиле. Первый горбыль сняли за десять минут, передвинули колодки и погнали бревно обратно. Уже через полчаса после начала работы на землю упала первая доска. Народ возбужденно переговаривался, наблюдая за работой мастеров. Но еще через полчаса все начали потихоньку рассасываться по своим делам, и вскоре на лесопилке остались только рабочие, Командор и Иван Краснов, руководящий работами.

— Пилы на сколько хватит? — спросил его Командор.

— У нас есть запас, — ответил Иван, — если надо, перекинем и заточим. Но хотелось бы поскорее свое железо начать делать, тогда мы все что хочешь организуем…

— А с пенициллином как дела?

— Потихоньку, медики пытаются. С первого раза, может, и не получится, попробуем снова…

— Еще скажи, — попросил Командор, — про диски слышал? Если скауты найдут видеотехнику, мы сможем, к примеру, из генератора с катера сделать ветрогенератор и дать двести двадцать?

— Почему нет, проволоку медную можно тянуть, намотчицы с завода у нас есть. Смотаем трансформатор, подключим аккумулятор, будет вам кино. Я уже думал, что надо еще одну мельницу строить, может быть не такую большую… Только диски могут не пойти, мы же не знаем, в чем они сделаны, да и техника может быть советской, а диски имперскими… Надо думать. Но я ребят поспрашиваю…

— Ну и славно.

Сюда же, на лесопилку, вернулся ушедший было комендант и привел с собой незнакомого мужика в кожаной куртке.

— Вот человек пришел, говорит, его Дмитрий прислал…

— Это который наш бывший комендант? — переспросил Командор. — Экий вы бородатый, мужчина…

— Да и вы не сильно бритый, — отреагировал мужик.

— Да уж, имидж у меня такой, — почесал свою поросль Командор, — с чем пришел-то?

— От вас человек мимо нас прходил, такой приличный, с ружьем. Рассказал про то, как вы тут живете, про порядки ваши. Так мы с мужиками посовещались и решили к вам присоединиться…

— А мы это кто?

— Байкеры мы. Что такое мотоцикл, знаете?

— Видел пару раз, — пошутил Командор.

— Мы на востоке от вас, километров пятьдесят, наверное. У нас база была на бывшей МТС, пара ангаров, двор, рядом товарная станция, шоссе, неподалеку кооператив крестьянский, дворов десять. Мы как раз летом тусняк устраивали, приехали почти все, с семьями, с девками, гости навалили, от экстремалов, от автолюбителей, весело было в общем. Так гульнули, что наутро в понедельник решили по трассе прошвырнуться всей толпой. Как раз гроза прошла…

— Что-то я не догоняю, это когда было? — спросил Командор.

— Так летом еще… Мы как раз думали скоро конец сезона отмечать, а это так была — проба сил.

— Ну, дальше что…

— Да ты не нукай… Щас расскажу. Вырулили мы на трассу, мобилы ни у кого не работают, на дороге пусто, но нам то пофиг, только разогнались, дорога кончилась, обрезало, и лес стоит дремучий. Мы в разворот и обратно, базу проскочили, и там то же самое. По лесу на колесах не особо погоняешь, у нас же монстры, а не мопеды какие, а без колес никто в лес не полез. Так там и остались помощи ждать. Чудно все как-то. Хорошо, местные картошку на продажу выращивали, хоть у кого-то есть чего поесть. Ну, рыбачили, грибы собирали, товарняк разбомбили…

— Нашли что ценное?

— Да в основном хлам, хотя теперь, может, и сгодится куда… Металлолома несколько вагонов, вагон цемента, какие-то шарики резиновые, пара контейнеров, упругие такие, мы от скуки ими в хоккей играли вместо шайб. Там их полно. А потом народ начал скучать, опять же дети, бабы, зима скоро… Тут ваш кадр из леса пришел… Так что мы с вами…

— Могу себе представить, как толпа бородатых мужиков в кожаных куртках гоняет монтировками по двору маленький резиновый шарик… — заметил Командор. — Еще есть что интересное?

— Карьер там, только заброшенный, экскаватор в нем по кабину в землю врос, ржавый весь…

— А чего добывали?

— Да вроде глину… Или нет, как же его…

— Глинозем? — спросил Краснов.

— Во! Точно! Один из наших так и сказал, — подтвердил байкер.

— Алюминий! — загорелся Иван.

— Да нам по барабану, люминий или чугуний, — ответил бородач, — нам от него пользы никакой, только воду отвели, чтобы базу не залило. Там ключи пробились, половину карьера затопило, пришлось канал копать до реки. Вот мы на костях прикинули, и выпало нам с приятелем идти… Ваш человек дальше пошел, а путь описал подробно, по приметам и дошли.

— А приятель где?

— Я его к медикам отправил, — вступил в разговор комендант, — он в лесу руку повредил…

— Отлично, поздравляем с прибытием, — Командор уже начал обдумывать ситуацию, — сегодня отдыхайте, комендант о вас позаботится. Приятель сможет завтра идти обратно или его здесь оставим?

— Куда он денется, вместе мы…

— Хорошо, с вами пойдут два разведчика, человек из дорожной бригады, заодно и путь посмотрит, и один-два студента, Иван скажет, посмотреть на ваш карьер и на остальные богатства. Отдыхайте, завтра отправляетесь. Пока с нашими порядками познакомитесь…

На том и распрощались. Тянуть дорогу до базы байкеров зимой не было никакой возможности, это было ясно сразу, с первого разговора. Еще повезло, что на них случайно вышел сбежавший комендант и лес оказался проходим, не заболочен, не перерезан озерами и реками. Раньше весны дороги не будет, а пока можно только время от времени посылать отряды поддержки. Впрочем, до возвращения разведки думать было не о чем. Хотя алюминий опять же…

Пара дней ушла на сбор Руководящего Комитета. Последним, как и следовало ожидать, прибыл представитель с заставы. Никого не было с парохода, но им было не до заседаний. Староста передал весточкой с очередной поставкой, что будет согласен с любым решением руководства. А пока они работали с утра до ночи, отсыпали вал, ставили частокол. При этом надо было продолжать рыбачить и коптить улов. Комитет собрался в том же помещении, где проходил военный совет. Сразу стало понятно, что с гражданскими общаться будет сложнее, вели себя они шумно и неорганизованно. К тому же они пока не понимали, чем будут заниматься.

— Господа Руководящий Комитет! — поприветствовал всех Командор, входя в комнату, все немного притихли. — Разрешите вас поприветствовать и поздравить с назначением на новую должность. Сразу хочу вас заверить, работа эта вам медом не покажется. Скорее наоборот, через год, когда пойдет ротация, вы с радостью избавитесь от руководящих постов.

— А чем будем заниматься? — спросил представитель от Междуозерья.

— Организацией и контролем за развитием колонии, распределением и учетом продовольствия и ресурсов, формированием законов, в этом нам помогут мировые судьи, организацией постоянной связи со всеми поселениями, распределением строительных и дорожных работ с определением приоритетных направлений. Выдачей разрешений на переселение поселенцев из поселка в поселок или направлением нужных специалистов в нужное место. Также контроль за расселением по освоенным территориям на отдельные хутора и контроль за подготовкой этих мест под заселение…

— То есть люди могут, получив наше разрешение, отселиться куда угодно? — встал человек с Пасеки.

— Почему нет? — ответил Командор. — Только место должно быть разведано, оборудовано караульной вышкой и хотя бы небольшой охотничьей избушкой на первое время. К тому же хутор должен территориально подчинятся ближайшему крупному поселению. Отселяться может только семейный мужчина, который может сам прокормить семью. Эти хутора со временем могут и сами стать поселками или деревнями… Молодежь должна жить и учиться в поселках под присмотром взрослых. Одним в лесах им делать нечего.

— Так вы весь народ в рабство загоните, в крепостные…

— Вы ошибаетесь… Пока вопрос общей безопасности, для меня во всяком случае, стоит выше личной свободы. Но при этом мы не запрещаем любому человеку собраться и уйти, уведомив остальных. Правда, уйдет он от нас с тем же, с чем и пришел. Если помните, несколько небольших групп ушли, где они и что с ними сталось, мы не знаем. Опять же, мы не запрещаем людям заниматься тем, что им нравится, но только после решения внеочередных задач. Главнейшее сейчас — обеспечение продовольствием. Запасы, рыбалка, охота, разведка на юге, которая, возможно, привезет какие-то фрукты. Подготовка к посевной кампании на весну. Следующее — одежда. Посмотрите на себя, кто в чем. Если на Пасеке и на заставе еще есть какие-то зимние вещи, то в остальных местах люди с лета ходят в одном и том же, оборвались все. Девушки поверх летних платьев в одеяла закутываются. Надо срочно организовать добычу меха и производство теплых вещей. Дальше собственно производство. Нам очень повезло, что у нас есть группа студентов, у которых полно идей, они даже смогли построить лесопилку. Надо их идеи систематизировать и воплощать в жизнь. Я думаю, я введу в Комитет Ивана Краснова как ученого консультанта. Надеюсь, никто возражать не будет?

Народ покачал головами, погребенный под лавиной новой информации…

— Обеспечением безопасности и военной подготовкой будет заниматься военный совет. Прошу ему всячески содействовать, но не в ущерб общему делу, конечно. Далее — образование и подготовка детей к вступлению в новую жизнь. Школа у нас пока одна, здесь, на острове, продумайте, стоит ли всех детей собирать здесь или организовать учителей в поселках. Посоветуйтесь с преподавателями. Затем транспортное сообщение. Тут понадобится консультация дорожников. У нас сейчас несколько поселений не имеют постоянной связи с нами. Пароход построит дорогу сам, у них для этого людей достаточно, деревня, куда мы отправили несколько семей, зимой будет отрезана, если не наладить лыжную тропу. Значит, надо и об этом подумать. Ну и новая группа, присоединившаяся к нам на днях, байкеры…

— Байкеры хуже скинхедов, — пробурчал кто-то.

— Это почему же? — отреагировал на реплику Командор. — Нормальные люди, такие же, как все мы, может, слегка увлеченные своими мотоциклами. В любом случае, мы не можем просто отказаться от них. К тому же у них там картофельные поля. Мы можем менять картошку на рыбу. Но они очень далеко. Надо думать, как организовать промежуточные ночевки в пути до них. А времени на это мало. Так что вам будет о чем подумать. И последнее, организация вашего собственного комфортабельного проживания здесь. Я предлагаю вам построить для вас, ваших семей и будущих представителей ваших поселений небольшую гостиницу. Но делать вы ее будете сами, помощь организуем… Можете также заняться разработкой финансовой системы, но торговля пока будет монополией государства, за исключением ярмарок.

— То есть мы будем всем руководить, а вы чем будете заниматься? — спросил представитель Садоводства.

— Я буду осуществлять общее руководство, одобрять или не одобрять ваши решения, брать на себя ответственность за самые важные моменты. Также я буду работать с военным советом, с учеными, заниматься исследованиями и контролировать вашу работу, собирать налоги, если понадобится. В мое отсутствие меня будет замещать один из моих заместителей, адмирал или главнокомандующий. Пока предлагаю вам познакомиться друг с другом поближе, обсудить важнейшие проблемы ваших поселений и подготовить небольшой план работ на ближайшее будущее. Увидимся завтра или через пару дней, когда вы будете готовы, но прошу не затягивать.

— Получается, что пока у нас полувоенная организация? — уточнил кто-то.

— На данном этапе да, — подтвердил Командор, — и я думаю, это оправдано. Когда мы сможем спокойно развиваться, тогда подумаем о смене строя.

Командор направился к себе, но на первом этаже остановился, привлеченный шумом и смехом из большого зала, в котором по утрам сидели школьники. Рядом с дверями стоял велосипед с генератором на заднем колесе, на котором накручивал километры один из скаутов, второй на подмену сидел рядом, отдыхая. Провода от генератора тянулись в зал.

— Что происходит?

— Кино смотрим, устроили коллективный просмотр. Вчера притащили на тележке телик и проигрыватель с Пасеки. Вот студентам удалось часть дисков запустить. Правда, цвет так и не настроили. Будем раз в неделю кино крутить…

— Да, я вижу… Почетная работа киношника стала физически тяжелой… О чем фильм?

— Новый какой-то, имперские говорят, правда, что видели… «Красное солнце пустыни». Там офицер воюет с душманами, защищая гарем какого-то султана. Еще там таможенник такой, толстый, как наши в прошлом, говорит, типа, «Мне за державу обидно, пулемет я вам не дам»…

Оба скаута прыснули и заулыбались.

— А на пасеке еще мультики нашлись, мы их тоже привезли. Детям отдельный сеанс. Правда, взрослые тоже приходили.

— Народ по зрелищам скучает… Лады, крутите дальше.

Около двери в комнату Командора, рядом с часовым, стоял, дожидаясь начальства, один из альпинистов.

— Наша группа готова. Можем уже завтра выступать на поиски объекта. Пойдут три человека от нас, двое от скинхедов и, если не передумали, вы с охраной.

— Нет, не передумал. Завтра так завтра. Как раз обещали, что катер придет, меня майор заменит.

— Так катер сегодня пришел, часа два назад. Вы делами занимались, потом Комитетом, вас, наверное, не предупредили.

— Нет, не успели. Тем лучше, не придется их ждать. Увидимся завтра.

Альпинист ушел, а часовой предупредительно распахнул дверь.

— Вас ждут!

— У меня в комнате? Какие все сегодня предупредительные и вежливые, куда деваться…

Первое, на что упал взгляд Командора, когда он вошел, была аппетитная попка, обтянутая красным подолом длинного платья. Владелица попки стояла, опершись локтями о стол, на одной ноге, вторая нога коленом упиралась в табурет. На висящем в воздухе кончике ноги болталась туфелька с длинным каблуком шпилькой. Рядом в чуть менее г-образной позе стоял следователь, что-то рассматривая на столе и водя по нему руками.

— Гм, я не помешал? — спросил Командор, вешая куртку и кобуру на стену.

Следователь выпрямился, а женщина обернулась.

— О господи, майор, это вы! Не узнал, богатой будешь… По Фрейду одеваетесь?

Следователь хмыкнул, а Анна недоуменно подняла брови:

— Кто такой Фрейд?

— Да так, один психоаналитик. Вот вы его не знаете, а теория работает…

Следователь повернулся к Командору:

— Разрешите идти?

— Прежде объясните, чем вы тут занимались.

— Изучали карту перспективных мест для разведки, которую Константин оставил. У меня две группы уже ушло, готовлю дальнюю разведку с несколькими ночевками. Вырабатывали оптимальный маршрут.

— Понятно. Свободны.

Следователь вышел, чуть ли не чеканя шаг и стараясь не оглядываться. Анна непринужденно уселась на табурет.

— Что ты там намекал на каких-то психов…

— Да забудь. Ты так с катера и шла? Красивое платье. Мягкий макияж, аккуратная прическа, глубокое декольте… Так и хочется заглянуть поглубже…

— Так что мешает?

— Да как-то я не совсем к этому готов, устал, наверное…

— Так! Я не поняла! — Анна встала и подошла к Командору вплотную, взяв его за грудки руками. — То все какие-то намеки-полунамеки, «не желаете ли занять мою каюту», а как только девушка созрела, сразу увильнуть стараешься?

— Да я совсем не это хотел… — Командор положил свои руки на запястья Анны, но договорить не успел.

— А еще издеваешься! Ах ты, старый извращенец!

— Я не старый!..

Но в это время майор бросила Командора через бедро прямо в кровать на лосиную шкуру и ловко прыгнула следом, оседлав обмякшего от неожиданности мужчину. Красивое длинное красное платье лопнуло по шву, и одна из бретелек оторвалась, из лифа вывалилась красивая округлая грудь.

— Я тут переживаю, мучаюсь, а этот импотент даже не хочет меня изнасиловать!

Анна схватила Командора одной рукой за шею. В этот момент за стеной послышалась какая-то перебранка, и дверь распахнулась. В комнату вошла Татьяна.

— Я же говорил, Командор решает демографическую проблему, — пробормотал за ее спиной часовой, пытаясь заглянуть в проем.

Оба, и Командор и Анна, синхронно повернули голову к двери. Зрелище впечатляло. На кровати на роскошной лосиной шкуре лежал на спине Командор. Сверху на нем сидела в разорванном платье растрепанная рыжеволосая фурия, держа левой рукой Командора за горло, а правую занеся для удара маленьким, но крепким кулаком. Оба смотрели на вошедшую девушку.

— О, Татьяна, привет, давно не виделись, — прохрипел Командор.

Шмяк! Командор все же получил свой удар в челюсть.

— Вон отсюда! — рявкнула Анна.

Татьяна фыркнула и выбежала, захлопнув дверь.

— Ты что дура, больно же! — провопил Командор, пытаясь вывернуться.

— Сам придурок, дверь не закрыл! — проговорила Анна, разрывая на груди Командора рубаху, только пуговицы полетели во все стороны.

— Я? Да следователь последний выходил, ты мне даже не дала опомниться.

Анна уже сорвала с себя остатки платья.

— Снимай штаны, а то я не знаю, что я с тобой сделаю!

— Изнасилуешь?

— Р-р-р-р! — Алые губы впились в Командорову шею…

…Хутор был богатый, это было заметно с первого взгляда. Большой дом, крепкая изгородь, просторные поля вокруг. Даже жалко было беспокоить столь хорошее хозяйство. Небольшой отряд во главе с Командором прошел в ворота. Хозяин вышел навстречу, держа в руках взведенный арбалет.

— С чем пожаловали?

— Сам знаешь, должок за тобой. Что ж ты, друг, таким хозяйством владеешь, а налоги не платишь?

— Все, что я был должен, я отдал, проваливайте, — хуторянин поднял арбалет.

Два бойца сомкнули щиты, прикрывая Командора.

— Ты, видно, запамятовал. Ты же со старостой сам свой урожай считал. А сдал сколько? Я же не прошу тебя откапывать погреб в лесу, вон под теми соснами, отдай, что заявил…

— Староста ошибся. Убирайтесь, а то я людей позову.

— Людей, говоришь… — Командор недобро улыбнулся, — Богатый дом… Зови!

Командор обернулся к бойцам:

— Хутор оцепить, послать в поселок за старостой! Народ собрать перед воротами.

Бойцы быстро рассосались, окружая хутор и прочесывая дома. Вскоре около ворот выстроились мужики — наемные работники и семья хуторянина. Вдалеке от поселка уже бежал староста в сопровождении одного из бойцов.

— Работники! Выйти за ворота, собраться рядом с конвоем.

Крестьяне потянулись на выход. Подбежал староста. Бойцы собрались около ворот.

— Посмотри, это все наемники, из семьи никого нет, — обратился к нему Командор.

— Нет, семья вон стоит, это только нанятые.

Командор снова подошел к хозяину хутора, тот нервно поглаживал приклад арбалета.

— Слышь, староста. Вы с хозяином вместе урожай считали?

— Вместе, вместе… — подтвердил староста.

— И расписку вместе составляли?

— Ну а как же, и вместе подписали.

— А сдал он сколько? — снова спросил Командор, прохаживаясь туда-сюда мимо хуторских.

— Не хватило трех мешков зерна и шести мешков картошки, — заявил староста, — сначала обещал довезти, а потом в отказ пошел, мол, не было ничего, знать ничего не знаю.

— Ну что, хозяин, объясняться будем?

— Пошел ты! Ничего я не должен, проваливайте!

— Ясно, наверное, на ярмарке корову пообещали… Мы ведь все равно узнаем… — Командор постоял, как бы раздумывая. — Так, рабочих под конвоем увести в поселок, оттуда пусть сами до замка добираются, там с ними рассчитаются по долгам этого…

Командор махнул в сторону хозяина хутора.

— Если узнаю, что кто-то из них вернулся на хутор, выгоню из страны. А ты, если не хочешь по-хорошему, готовься к разорению. — Командор прошелся еще раз мимо жены хуторянина, крупной красивой женщины, стоявшего рядом с ней шестилетнего пацаненка, старшего сына лет шестнадцати и красивой девушки, дочери хозяев.

— Боишься, что зимой голодать будете? Ну, мы тебе поможем. Ты, — Командор указал на старшего, — и ты, красавица, вперед к воротам.

Подростки молча повиновались.

— Не хотите отдавать жратвой, отдадите детьми, — жестко сказал Командор, — отслужат по году в военном корпусе, потом мы их к делу пристроим.

— Не пущу! — Мать ринулась к детям, но ее оттерли щитами, и она упала на землю с рыданиями. — Деток, кровиночек! Отдай ты им это зерно, на кой оно тебе без детей-то!

— Если повезет, красавица замуж выйдет за нормального мужика… — обронил Командор, — но это будет ее выбор. И не удивляйтесь, если голодные пацаны из военного корпуса зимой ограбят ваш амбар. Вы сами виноваты. С вас не так много и просили… Все, уходим!

— Ты, урод, я тебя найду! — очнулся вдруг хозяин.

— Да, да, я помню, я оглядываюсь, — бросил через плечо Командор.

— А ты проснись!.. — закричал вдруг хозяин и выстрелил прямо Командору в спину…

Командор перевернулся на живот и поднял голову. Лосиная шкура показалась жесткой и колючей.

— Проснулся, воин! Даже во сне командуешь…

— Анна, так я спал?

— Не удивительно, после такой-то ночи…

Анна сидела на краю кровати, поджав под себя ноги и накинув на плечи последнюю рубашку Командора. Накладные карманы на холмиках грудей лежали почти горизонтально. Командор полюбовался на красивый профиль. Анна зашивала разодранную вчера рубаху, пришивая выдранные с мясом пуговицы и обкусывая нитки.

— А что это у меня спина так болит?

— Да я тебя немного поцарапала…

— Ничего себе немного, от шеи до пояса!

— Ничего не могла с собой поделать, солнце мое… Ты был очень, очень, очень… Ах! Может, еще разок?

— Ща, нет уж! Пока спина не заживет… Слушай, золото, а уже давно утро?

— Нет, только рассвело, часа два назад.

— Меня же альпинисты ждут! — Командор нащупал на полу большое банное полотенце и, завернувшись до пояса, побрел к умывальнику, воды хватило только на один раз промыть глаза. — Это… в умывальнике вода кончилась…

— Ну, так я же мылась! Ты предлагаешь мне в таком виде выйти за водой?

— А ты мне предлагаешь в таком виде выйти? — удивился Командор. — Отдай рубашку.

— Да, пожалуйста, — Анна сняла рубаху и кинула Командору, а сама осталась… да ничего на ней не осталось…

— Нет уж, надень обратно, а то у меня проблемы с эрекцией начнутся, — Командор вернул рубашку женщине, — у меня где-то футболка старая была… Ты меня и так как лимон выжала.

— Да я не думала, что ты так заводишься и тебя на столько хватит, — Анна старалась не смеяться. — Девушка мечтала о романтическом вечере при свечах… Кстати, о девушках, ты не замечал, что вчерашняя подруга с животиком ходит?

— Нет! И она мне ничего не говорила!

— А… Ну ладно…

За дверью послышался какой-то шум, кто-то с кем-то громко спорил, потом в дверь толкнулись, но на этот раз она была заперта. Через секунду, ударившись о нее, что-то вдребезги разбилось.

— О… Завтрак принесли, — заметил Командор, натягивая брюки и футболку.

— Спасибо, я не голодна, — ответила Анна.

— Да я вроде тоже.

— Я тебе дам двух парней с заставы, — сказала Анна, — они там хорошо окрестности знают. К тому же один из них буквально вчера пришел, сопровождал нашего сенатора… Он видел, как что-то пролетело, и думает, что представляет, где это примерно упало. У нас на заставе взрыв слышали…

— А вы на пароходе астероид видели?

— Конечно. Но он высоко шел. Не забывай, на пароходе компас есть. Мы там точно определили направление полета, засекли точку ухода за горизонт. Но эта штука очень далеко, если только не стала тормозить… А так она могла и на Новую Землю улететь.

— Планету?.. — не поняв, переспросил Командор.

— Нет, архипелаг… Хотя здесь его может и не быть. Держи свою рубашку, а эту я потом дошью, — Анна встала, демонстрируя свое красивое накачанное тело, достала из угла комнаты вещмешок и, вытряхнув из него белье, камуфляж и ботинки, начала одеваться.

— А ты запасливая… — заметил Командор.

— Не каждый день под быка попадаешь…

Наконец они оба оделись, упаковались в куртки. Анна подошла к Командору, они обнялись, и Анна поцеловала его в губы. Потом отстранилась и высвободилась из объятий.

— Ну, пойдем уже, тебя действительно ждут…

Майор открыла дверь и, выходя, скомандовала:

— Смир-рна!

— Вольно! — дал отмашку Командор, выходя следом, часовой обмяк у стены.

Во дворе главного корпуса действительно собралась поисковая команда. По уверениям альпинистов, они тоже только что подошли. Командор решил, что не царское это дело, оправдываться за опоздание, тем более с такой уважительной причиной.

— Анна, остаешься главной, Комитет держи жестко, чтобы не распускались, основные вопросы и так ясны, главное, чтобы люди не разбежались. Нам два дня туда, два обратно, ну и на месте сколько-то. Я думаю, за неделю управимся. А там и Андрей подтянется, может Константин скоро вернется… Если разведка от байкеров раньше нас вернется, подумайте, как с ними связь наладить…

— Иди уже… Справимся.

Группа переправилась на берег и по натоптанной дороге ушла на север. С неба падали крупные хлопья снега…

Случайный клик по мини-карте.«…тех, кто брал Берлин»

— Шнеллер! Шнеллер! — Фриц Габсбург Розендорф Дюссельдорфский шлепнул плоской стороной меча по ягодице пробегавшего мимо крестьянина. — Быстрее, собаки! Солнце уже высоко! Если Догерцоллеры выйдут раньше нас, вся добыча достанется им!

Замок, стоявший на вершине холма, окруженный крутыми склонами, кипел, как муравейник в весенний день, пригреваемый теплым солнышком. Кипение было вызвано подготовкой к очередному походу барона, узнавшего, что конкуренты не дремлют. Последний набег, завершившийся пару недель назад, окончился оглушительной победой. Маленькая деревенька иммигрантов-боснийцев, пытавшихся обрабатывать плодородные поля вдоль Рейна, была полностью разграблена и уничтожена. Население, оказавшее сопротивление, было вырезано с безжалостной жестокостью. Рослые рыцари дробили черепа крестьян своими огромными боевыми молотами, а лучники расстреливали засевших на крышах. Сдавшихся на милость победителям согнали в гурт и отправили в замок. Бойцам нужны были рабы-крестьяне и женщины для утех. Дети тоже могли пригодиться как будущие ремесленники или, если повезет, и оруженосцы при рыцарях. Сегодня небольшой, но мощный отряд собирался разгромить лагерь турок, расположенный на окраине огромной области руин некогда стоявшего здесь мегаполиса. Жизнь в руинах была, но даже рыцари не пытались туда входить. Это было опаснее, чем проехать через Шервудский лес под стрелами «зеленых братьев». Один из замков попытался провести разведку развалин, из отправленных никто не вернулся… А ослабевший замок чуть позже разграбили соседи, пока его не захватил один из самых сильных кланов. Турки же жили на краю зоны руин и наверняка поддерживали связь с бунтарями, так как торговцы изредка выменивали у них достаточно редкие артефакты. Одному богу известно, какие сокровища могли еще скрываться в лагере бывших иммигрантов, давным-давно осевших на немецкой земле.

Фриц поднялся на стену замка и взглянул на север. Там, почти у самого горизонта, на таком же высоком холме стоял замок Догерцоллеров. Как получилось, что два замка стояли так близко друг от друга, никто не знал, но это порождало постоянную конкуренцию и в скором времени должно было привести к войне. Над замком реяли знамена, и, хотя никакого движения не было заметно, барон знал, что и там собирается отряд. Делиться добычей он не хотел. Фрицу нравился его замок, его рыцари и его новое имя. Предыдущее, Майк Обсен Этернити Резерв, не годилось для барона. Тем более что на собраниях владельцев замков имя порой значило больше, чем пышность свиты. Теперь, сменив имя, Фриц готов был сделать все от него зависящее, чтобы замок процветал и властвовал над окрестными землями. И огромной занозой в его планах торчали Догенцоллеры, бывшие раньше всего лишь средней руки футбольной командой. Давно пора было стереть их с лица Германии и завладеть неплохим замком. Замков осталось не так много, в основном все лежало в руинах, как и когда-то процветавшие города. А от некогда густонаселенных регионов вообще не осталось и следа, только вековые леса и редкие деревушки на чудом сохранившихся кусках автострад. Фриц припомнил набег на один такой поселок, стоявший под прикрытием огромной шоссейной развязки посреди глухого леса. Люди туда собрались со всей округи и со временем, если бы оно у них было, превратили бы старые бетонные столбы и асфальтовые крыши в настоящую крепость. Тогда можно было бы объявить ее замком и назначить себя рыцарем. Местный фюрер, похоже, к этому и стремился, запугивая своих людей и заставляя их строить стены, вместо того чтобы расчищать леса под поля. Фриц, в то время еще Майк, узнал об этой деревеньке первым от крестьянина-перебежчика. Конкурент, даже в далекой перспективе, был ему не нужен, а вот работать на земле было некому. Его небольшой рыцарский отряд дошел до того, что грабил случайных охотников. Только и было у них за душой, что случайно найденный и срочно захваченный замок да пара десятков крестьян, которых едва хватало для внутренних огородов. Даже на кузнице работать было некому. Набег на развязку и короткий, но кровопролитный бой позволил барону захватить почти сотню крепостных, которых он облагодетельствовал разрешением иметь свое имущество и своим покровительством. К тому же среди них были и хорошенькие немки. А в запасниках нашелся и металл, и продукты. Все это было переправлено в замок, а под одним из мостов развязки остались висеть тот самый фюрер и его прислужники… Этот набег и поднял барона в глазах соседей и позволил ему сменить имя.

Снизу прибежал молоденький и симпатичный оруженосец.

— Все готово, господин!

— Выступаем немедленно! — Барон направился к лестнице.

Рыцарский отряд уже оседлал своих коней, выстраиваясь во дворе перед воротами, за ними стоял отряд лучников и две телеги обоза с сидевшими на них крестьянами-ополченцами. Большого сопротивления не ожидалось. Торговцы не сильны воевать, если это оружие не их язык или деньги. Фриц поправил свои доспехи, настоящие, средневековые, не то что у остальных, но с кожаными вставками, увеличивающими размер брони до его громадной фигуры, и взгромоздился на своего тяжеловоза, обвешанного железными пластинами. Пристальный взгляд знающего человека признал бы в этих пластинах с сохранившейся на них голубой эмалью куски капота, крыльев и крыши от старого «мерседеса», не говоря уж об известной всему миру круглой эмблеме на груди у коня. Но сейчас этот живой танк выглядел устрашающе. Барон поправил меч, проверил дробовик, притороченный к седлу, и повернулся к отряду. Его рыцари, все, как один, выше двух метров ростом, как влитые сидели на огромных тяжеловозах, достойных везти крестоносцев в Святую землю. Тяжеловозы выделялись нагрудными эмблемами, так же как и конь предводителя. Тяжеловоз Фольксваген, тяжеловоз Ауди, тяжеловоз БМВ, позади, под рыцарями попроще, тяжеловозы Фиат и Рено, несколько на Фордах… Рыцари были как на подбор, еще бы, их баскетбольная команда гремела не только на всю Германию, но и на всю Европу. Жаль, тренер не дожил до этого дня, чтобы посмотреть на своих парней, готовых к бою. Его тело до сих пор сохло где-то на ветру, посаженное на кол. Тренер не понимал, что его время прошло и больше он не может унижать своих парней, накачивая их мышцы адреналином перед боем… А ведь неплохой был мужик и, главное, как выяснилось, вкусный…

— Дети мои! — начал Фриц, — Видит Бог, сегодня наш день! Довольно терпеть этих мусульман-торгашей! Возьмем то, что принадлежит нам по праву! Надерите им задницу!!! Марш-марш!!!

Отряд восторженно взвыл, гремя железом о щиты. Барон пришпорил коня, направляясь к воротам. Уже на ходу он надел свой посеребренный шлем и опустил забрало, закрывая свое чернокожее лицо…

 

Ход 16. Земля не очень обетованная

Утро, после ночи, проведенной в настоящей постели, со свежим бельем и толстым ватным одеялом, казалось самым лучшим за последние несколько месяцев. Вставать категорически не хотелось. Так и тянуло подремать еще немного, краем уха прислушиваясь к гремевшим на кухне посудой хозяевам. Командор потянулся и решил все же вставать. Как не хотелось почувствовать себя еще немного в прошлом, небольшой отряд наверняка уже собирался в ожидании командира. Одевшись и наскоро сполоснув лицо в ведре с холодной с ночи водой, натянув под куртку легкую, но теплую жилетку, связанную местными мастерицами из козьей шерсти, он вышел на крыльцо. Отряд, разошедшийся на ночлег по домам пасечников, и правда уже собирался. Уже ждали Командора староста и военный комендант, мимо уходили в лес несколько охотников со своими собаками. Командор еще с вечера собирался узнать, много ли у них пороха для своих берданок, но так и не успел. Во вчерашних посиделках со старостой и комендантом он решал, что же делать со скрывающимся в лесу беглецом. Пугать парня не хотелось, решили забрать его из землянки, когда навалит снега и начнутся морозы, хотя тетку, таскавшую ему продукты, мягко предупредили, что неплохо было бы ему самому явиться. Командор спустился с крыльца, поздоровался с людьми. Один из местных следопытов-охотников присоединился к отряду. Староста спрашивал, можно ли им расширять производство самогона и не пустить ли воск на свечки. Коменданта интересовали поставки оружия для отряда самообороны и организация тренировок и военной подготовки. Людей на пасеке оказалось на удивление много, но, как выяснилось, они пришли после сворачивания всех временных лагерей в окрестностях. Оно и понятно, в шалашах не позимуешь. Мужики в основном валили лес, охотились, а женщины вели хозяйство.

У соседнего дома сидел на каком-то чурбачке скромно, но опрятно одетый мальчик, игравший лежащими перед ним камешками. Свои игрушки парнишка перебирал руками, не глядя на них, но при этом, как заметил Командор, ни разу не промахнувшись мимо камня и не попав пальцами в воздух или землю.

— Тропа утоптана, до заставы дойдете. На переправе пост стоит, поможет перебраться, — давал пояснения староста.

— Что за пацаненок? — спросил у него Командор.

— А этот… — староста замялся, — из леса пришел, с остальными. Он слепой, точнее слабовидящий, свет от тьмы отличает, и все. Он того… со странностями… Видения у него. Но тихий, безобидный. Так и живет… К тому же сирота.

Мальчик поднял голову, прислушиваясь, как будто понял, что разговор идет о нем. Командор подошел поближе, разглядывая лежавшие на земле камешки. Странно знакомым казалось то, как они расположены. Основная кучка с края лежала нетронутой, а на земле, на аккуратно выровненной площадке, находилось всего шесть штук, и рисунок был удивительно похож на ковш Большой Медведицы. Мальчик сосредоточенно думал, не то вслушиваясь, не то вглядываясь во что-то недоступное обычным людям. Командор подобрал из кучки маленький белый камушек и положил его рядом со средним в «ручке».

— Так вроде более правильно? — спросил он.

— Да… — подумав, ответил мальчик, — только отсюда они видны по-другому.

— Тебя что-то беспокоит?

— Звери… Большие, мохнатые, с длинными носами и торчащими изо рта длинными клыками. Там еще есть люди, они называют те места… — мальчик опять прислушался к чему-то, — Мамонтовые степи.

— Где это? — поинтересовался Командор.

— Там, — махнул пацан на восток, — только очень далеко, они сюда не придут.

— Интересно, — заметил Командор. — Еще чего видел?

— Рельсы… Я шел по ним между двумя стенами. Рядом шли вооруженные люди, они, похоже, охраняли меня и еще несколько человек. Потом мы вышли на какую-то станцию, там было много вагонов. И вдруг началась стрельба, люди падали и отстреливались, меня потащили в какое-то укрытие. Кто-то крикнул, что это просто Халф-Лайф какой-то…

— И что было потом?

— Я не помню…

— Тебе не кажется, что ты немного не такой, как все? — спросил Командор.

— Нет. А вам не кажется, что вы немного не такой? Вам тоже снится всякое…

— С чего ты взял, я нормальный…

— У каждого свой путь, — малец опять уставился куда-то вдаль своим незрячим взором.

Странный это был взгляд. Вроде нормальные глаза смотрели сквозь стены и прочие препятствия, как будто мальчик разглядывал что-то на горизонте. При этом он был совершенно по взрослому сосредоточен, как будто от того, что он видел, зависело очень многое.

— Вот что, — решил Командор, — если не возражаешь, на обратном пути мы возьмем тебя с собой. У нас и детей больше, и школа есть. И медики тебя посмотрят, если надо. Не возражаешь?

Мальчик согласно кивнул.

— Идите за чем шли, потом решим.

— Найдем?

— Скорее всего…

Командор подобрал из кучи один из камушков и вернулся к отряду. Люди быстро собрались и экспедиция вышла за околицу. Военный комендант подошел к мальчику.

— О чем говорили?

— Он хочет забрать меня в замок…

— И что ты видел?

— Много горя…

— От Командора?!

— Нет, — мальчик нахмурился и опять уставился куда-то вдаль, — много горя ждет Командора, много тяжелых испытаний, предательство друзей, уважение врагов, войны… Много городов, и много проблем… Сильные соседи и непрочные союзы. Ему понадобится много терпения и много раз придется умереть, чтобы возвысить свой народ…

— Что-то ты сказки рассказываешь, он что, будет возрождаться, как Феникс из пепла? — Комендант был явно озадачен и озабочен. — Достаточно умереть один раз, и все…

— Может быть… Я же не ясновидящий… Лед, холод, но не огонь точно. Я не понимаю, но это очень похоже на смерть. Может быть, какая-то опасность… Но люди будут его помнить как первого, вставшего во главе… Как легенду… И это поможет победить… А еще он забрал у меня Солнце… Камушек…

«Да здравствует Гудвин, Великий и Ужасный, — думал тем временем Командор, идя следом за охотником, уверенно прокладывающим путь. — Вперед по дороге из желтого кирпича… Фокусник-неудачник, чудом попавший в Волшебную страну и неплохо устроившийся… Где тут войска деревянных солдат, подайте их сюда…» Командор думал, смог бы он подчиниться, если бы кто-то другой возглавил колонию, и приходил к выводу, что в таком случае, скорее всего, покинул бы замок. Ответственность за других и нежелание вставать под чье-то начало, может быть, это и выдвинуло его наверх? Замерзшая земля была лишь слегка присыпана снежной пудрой, ломкие замороженные листья хрустели под ногами. От оставшейся за поворотом пасеки доносилась тоскливая мелодия, выводимая на одинокой свирели. «Прям Ирландия какая-то…» Вскоре отряд догнал двух дорожников, которые расчищали трассу. Командор сразу отругал их за то, что они бродили по лесу без оружия, и приказал вернуться на пасеку и доложиться коменданту. Дорожники для вида поворчали, но все же направились обратно в поселок. «И все же странно, все так смиренно подчиняются… Никто не выступит с возражениями, не пошлет куда подальше… Что с людьми творится? Неужели это власть в чистом виде? Я бы сам из вредности сделал бы наоборот…» Редколесье кончилось, и тропа вышла на луг.

Переправа через реку тоже преобразилась. Деревянного пешеходного моста не было, но над быстрым потоком висел на стальных канатах собранный из досок мостик. На берегу стояла небольшая сторожка, из которой вышли охранники. Тут же кто-то удил со спиннинга, а в прибрежных камнях бились здоровенные рыбины. В лесу стучал топор, что уже стало привычным для любого места обитания людей. Рыбаки обернулись, впрочем не выказав особого удивления, увидев вместо одинокого курьера небольшой отряд. Мало ли кто по какой надобности по лесу шастает. Один из сторожей узнал Командора.

— А где мост, вы же вроде собирались ставить нормальный, на быках? — поинтересовался Командор.

— А смыло… Хорошо, что катушка троса завалялась. Пока не очень холодно было, натянули, досок настелили, так и ходим, — пояснил сторож. — Так транспорта пока нет, этого достаточно. А весной может вода спадет…

Отряд по одному переправился на другой берег. Люди, оставшиеся на той стороне, помахали вслед руками и снова занялись своими делами. На этом берегу Командор еще не был и с интересом начал вглядываться в окрестности. Впрочем, и здесь местность не сильно отличалась от побережья. Преобладали хвойные леса, да поляны были поменьше. Попадались и луга с торчащими на них огромными гранитными валунами. Ближе к заставе местность стала более холмистой, и дорога запетляла по склонам и лощинам. За одним из поворотов и открылась Застава. Сначала отряд прошел небольшой, на два дома хутор, а потом все увидели несколько трехэтажных домов. К ним и вела трасса. Отряд встретил прапорщик, сразу распорядившийся о ночлеге и разославший людей по разным помещениям. Казарма почти опустела, а в офицерском корпусе так и вовсе никого не было кроме часового возле оружейной. В последнем корпусе были склады, гаражи и каптерка самого прапорщика. Чуть поодаль от корпусов пограничников стояли несколько домов гражданского населения, да пара хуторов виднелась в пределах видимости. Людей было мало, основная масса перебралась на юг. А этот поселок так и остался границей освоенных земель.

Командор осмотрел свою комнату и в сопровождении прапорщика спустился в штаб. Здесь на стене висела большая карта пограничного участка.

— И много чего от границы осталось? — спросил Командор.

— Да почти ничего. Пара вышек, метров сто полосы, кое-где колючка… А так лес дикий, даже троп не осталось. Хорошо, на вышках автоматика стояла, людей в дозорах не было, а патрули все вернулись.

— А туристы как восприняли новые условия?

— Так сначала никто не понял ничего. Тут телесигнал не проходит, и сотовые не везде берут, граница зон. Пока лето, да грибы, да рыбалка, так никто не беспокоился особо. А то, что телефон обрезало, так это привычное дело. Мало ли столб где упал или грозой оборвало. О том, что у нас рация не работала, гражданские не сразу узнали, да и кто же им скажет… Потом, когда мы начали начальство искать, кто-то о чем-то догадался. Пробовали уезжать, да куда — дорога до леса доходила и там обрывалась. Тогда началась паника, еле успокоили. Ну и решили в райцентр пробиваться за помощью…

— А на той стороне как?

— А там вообще мрак! Раньше-то сразу за полосой поля-поля, ни деревца, одни дороги да дома. А теперь все лес да лес. Мы сходили как-то, дошли до озера, километров десять отсюда. Там то же самое, ни одной живой души, ни следа, ни дымка. Жутковато даже. Одни бобровые хатки стоят да плотины их на ручьях.

— Бобры, это же здорово, — обрадовался Командор, — это же мех. Шубы, шапки, сапоги…

— Чего шубы-шапки, — не понял прапорщик, — а ловить их кто будет? Зверь осторожный, мы ни одного не увидели, даром что не пуганый. Охотники обученные нужны. И не с автомата же по ним долбить… А гранату в хатку бросишь, там не только меха, там и мяса не останется, все в клочья разнесет. Если только выкурить попробовать…

— Ну поговори с людьми, может придумаете чего, капканы, силки… — Командор решил сменить тему. — Тут на днях вроде ракета пролетела, не видел куда?

— Ну как же, она в то озеро и улетела. Там от берега, может, с полкилометра остров большой, я думаю, туда и ушла. На следующий день там лес горел, дым с вышки был хорошо виден. Локальный очаг, выгорел быстро и затух. Дымило потом немного… Только это финская территория.

— Допустим, бывшая финская. Чтоб тебя совесть не мучила, — пошутил Командор. — Ты же в последнее время ни одного живого финна не видел. Сам говоришь, ходили смотрели. Раз нет никого, будет наша земля. Заселим…

Прибежал дежурный из столовой, пригласил на ужин. Отряд Командора и свободные от службы пограничники уже собрались за столом. Перед Командором водрузили огромное блюдо с покрытым аппетитной румяной корочкой поросенком. Шеф-повар постарался, украсил блюдо печеными яблоками и жареными грибами, даже нашел где-то свежую зелень, наверное замораживал на зиму в холодильнике.

— Это вы что, кабанчика завалили? — полюбопытствовал Командор, вгрызаясь в отрезанный ему кусок.

— Зачем кабанчика? У нас свой свинарник, мало ли какой гость из штаба приедет или комиссия из центра. У нас тут охота и раньше была шикарная, к нам часто всякие генералы приезжали, — похвалился шеф-повар, — за корпусами вон вертолетная площадка, так почти каждый выходной кто-то прилетал. Моряки-то больше на острова возят, а у нас охота. Да только больше шумят, чем дичь бьют. Так им поросенка выложишь, и гости довольны, и начальство в ажуре…

— Ясно… Прапор, зайди ко мне после ужина, — распорядился Командор, чем сразу испортил тому аппетит и вообще всякое желание сидеть за столом.

Зрелище, открывшееся любому, кто рискнул бы после ужина заглянуть в комнату Командора, могло бы привести к предынсультному состоянию. Даже бывалый прапорщик, пережевывающий молодых лейтенантов запросто и не пасовавший перед залетными генералами, впал в стопор и, застыв по стойке «смирно», что за ним не наблюдалось уже лет десять, ел глазами начальство. Додуматься до причины «монаршего» гнева было несложно, тем горше было осознавать себя проштафившимся пацаном-новобранцем.

— Свиньи! Для гостей держим! — Командор ходил по комнате от стены к стене, как разъяренный тигр, только что хвостом не размахивал. — Ничего, что у нас в городе дети голодают?! И майор ваш, тоже хороша, хоть бы слово сказала!.. Я просто офигеваю с вашей простоты!..

Прапорщик мерно подворачивался на полкорпуса, сопровождая взглядом командорский «маятник».

— Сколько у вас свиней? — Командор резко остановился, прапорщик, не успев завершить поворот, щелкнул каблуками.

— Двадцать штук, два борова, остальные свиноматки. Пятнадцать поросят… Нет, четырнадцать…

— Охренеть! Свинарей сколько?

— Двое.

— Значит, так! Чтобы ни одна щетинка с них не упала! Привлекайте гражданское население, расширяйте свинарник до фермы. Поросят, как подрастут, в клетки, обложить соломой, чтобы не замерзли, и на тачках на юг, на пасеку, там крестьяне могут их выходить, и в замок, мы их агроному передадим. Следующий приплод делим на всех поровну.

— А через реку как же? — осмелился спросить прапор.

— На руках перенесете или в носилках, чтобы не упал ненароком. Мост двоих выдержит. Надо будет — усилите. Еще вопросы есть?

— Никак нет, разрешите идти? — прапорщик понадеялся, что разгон уже закончился.

— Свободен, — отпустил его Командор, и крикнул уже вслед выходящему в дверь строевым шагом прапорщику, — радиста ко мне!

В дверь постучали.

— Кто там? Заходи.

В комнату вошли два альпиниста.

— Сигнал стал сильнее. И погранцы говорят, что видели примерное место падения.

— Да, я в курсе. Только нам придется найти лодку, если озеро не замерзло, — Командор передал рассказ прапорщика.

— Озеро ладно, переправимся, — обрадовался один из парней, — главное, что на сушу упал. Раз пожар был, значит, топливо горело. А сигнал идет, оборудование цело.

— Разрешите? — в дверь заглянул сержант-пограничник.

— Заходи, — ответил Командор, — ты радист?

— Так точно.

— Как твои железки, целы?

— А что им будет-то. Надо только дизель запустить, электричества нет. А мы солярку сейчас на юг таскаем, так не заводили давно…

— Оставьте немного для дизеля. Найди мотористов и проверьте, чтобы работал, утром нам понадобится рация…

…Уже среди ночи вдалеке затарахтел дизель, лампы под потолком загорелись вполнакала и потухли, дизель смолк. Утром выяснилось, что за ночь навалило снега и лес стал непроходим для пешего. Прапорщик выдавал всем легкие камуфляжные меховые куртки и широкие лыжи. Командор решил, что неплохо было бы провести на складах ревизию…

— Ты, прапор, не обижайся за вчерашнее, просто иногда на такую тупость нарываешься, что хочется рвать и метать. Особенно когда понимаешь, что мог бы давно исправить ситуацию.

Прапор фыркнул:

— Этих свиней все равно на всех не хватит…

— Так разводить будем! Ты что думаешь, я их на убой забираю? — Командор действительно удивился прямолинейной военной логике, как уж тут не вспомнить про одну извилину и ту от фуражки. — Ты же хваткий мужик, неужели не понял, что это не просто прогиб перед начальством, а, возможно, спасение колонии от голода в будущем. Мясо, кожа, щетина, сало, кости, кишки — это же практически безотходное производство. Навоз на удобрения. Полгода, и у тебя свиней станет вдвое больше, через год — вчетверо. Еще будем продавать на экспорт… Так что готовься стать миллионером. Может, у местных где и корова в сарае стоит?

— Нет, коров нет, я бы точно знал, — опроверг предположение прапорщик, вроде бы уже начавший обдумывать разнообразные «свиные» комбинации.

Дизель исправно стрекотал в своем боксе, а Командор с альпинистами сидел у радиста. Оборудование было стандартное, военное, тяжелое и громоздкое, как любая стационарная установка, но надежное. Радист настроился на указанные частоты. Действительно, сигнал стал сильнее. Засекли пеленг и на старой топографической карте отметили направление. Карта, скорее всего, не совпадала с местностью, но важен был азимут, а не количество холмов по дороге.

— Сержант, а ты на морские частоты можешь выйти? — спросил Командор.

— Почему нет? Влегкую… — радист начал крутить ручки, — что найти?

— Найди частоту «SOS»…

— Так там тишина, я слушал как-то, пока не отключили рацию. Я много частот перепробовал, шумы одни.

— Давай, настраивайся!

Через какое-то время радист снял наушники и включил динамик. Легкое шипение заполнило комнату.

— Я же говорил, нет ничего.

— Сделай так, — распорядился Командор, — организуй дежурство здесь. Ты сам передавать же можешь? Точное время мы не знаем, а сверяться не с чем, так что придется тебе каждые три минуты в эфир выходить. Пока мы будем по лесам бродить, дежурите, передаете вызов. Что хотите, SOS, мэйдей, просьбу отозваться, потом слушаете. Если кто-то есть в эфире, может, и отзовется.

— Сделаем, только у нас дальность небольшая, передатчик слабенький. Пара тысяч километров, не больше. Услышим-то мы и дальше.

— Если услышите, постарайтесь связаться, вдруг дотянетесь.

На прощание прапорщик выдал отряду тюк с надувной резиновой лодкой и несколько весел.

— Мало ли, лед слабый будет, лодку надуете и за собой потащите, если что, сразу в нее прыгайте, — пояснил он. — Не плот же вам там на берегу рубить.

Дорога к озеру, даже по глубокому снегу, оказалась не очень тяжелой. Сначала отряд пересек несколько ручьев, что для лыжников было, пожалуй, самым сложным, а потом охотник повел всех за собой вдоль русла небольшой речки, которая и вывела к озеру. Весь путь занял всего несколько часов. Озеро так и не успело замерзнуть, и стылая вода лежала ровным зеркалом, отражая засыпанные снегом берега. Весь отряд в лодку не влезал, и переправу организовали в несколько этапов. Первая партия принялась ставить на острове лагерь, и, пока остальные переправлялись, Командор и альпинисты пошли в глубь острова. Первые сгоревшие деревья они нашли быстро. Полоса выгоревшего леса заканчивалась воронкой с небольшим обгоревшим и черным от гари цилиндрическим остовом. Небольшой участок выгорел и вокруг воронки.

— Тут только корпус с двигателем, — заметил один из альпинистов, обходя воронку. — Головки нет, отстрелилась, наверное. Поэтому и лес загорелся, наверное, топливо полилось, может бак лопнул…

— Ты осторожнее, — предостерег Командор, — вдруг оно ядовитое или радиация…

— Да вон трава зеленая сохранилась, была бы гадость какая, давно бы пожухла. А тут, видимо, снег стаял, она и показалась. Тут даже не горело.

Поисковики разошлись по лесу. Пеленг по приемнику был бесполезен, сигнал был слишком близко для такого несовершенного приема. Большой серый полуметровый шар и валявшиеся неподалеку обтекатели нашли только к вечеру. Из-под спутника тоже пробивалась свежая трава. Отряд собрался около находки.

— Сколько он весит, интересно? — спросил кто-то.

— От пятидесяти до ста килограммов, — прикинул один из альпинистов, — он же не литой, внутри приборы какие-то. А снаружи мягкая оболочка… Дотащим понемногу, может, не за два дня, но справимся.

— Может, срежем да откроем, — предложил Командор.

— А что нам это даст? Надо в замок, там ребята-электронщики пусть ковыряются…

— Вообще открытие спутника должно дать нам карту планеты, — сообщил Командор, — я так шел именно за этим.

Все посмотрели на Командора как на человека, слегка поехавшего крышей. Более бредовой идеи не смог бы предложить никто из присутствовавших.

— А с чего вы это взяли? — спросил кто-то из скаутов, прерывая возникшее неловкое молчание.

— Ну, вот хочется мне, чтобы так было. Есть у меня такое ощущение, — ответил Командор, а про себя подумал: «Играли бы вы в циву, точно со мной согласились бы, хотя бред, конечно…». — К тому же, срезав оболочку, мы уменьшим габариты и слегка его облегчим.

С последним все согласились. Мягкая серая «кожура» толщиной в ладонь была похожа на вспененную резину, но резалась плохо. Возможно, она была предназначена для защиты внутреннего корпуса от разгерметизации. Все же парням удалось очистить металлическое «ядро». Сразу нашлись несколько лючков, задраенных утопленными в корпус винтами с обычными врезанными шестигранниками. Командор достал из своего мешка небольшой набор, позаимствованный на одном из джипов. Ключи и отвертки не пригодились, а вот из набора шестигранников один подошел. Надев на свободный конец небольшой трубчатый ключик для усиления рычага, Командор осторожно сорвал с места несколько винтов, после чего уже легко открутил их безо всякого усилия. Его команда наблюдала за командиром, как за волшебником, собирающимся достать зайца из шляпы. До этого никто не думал, что в походе могут понадобиться не только оружие и топоры, но и какие-то дополнительные инструменты. Командор же позаботился об этом сам, не ставя никого в известность.

Под первым лючком оказались тонкие выдвижные блоки под зафиксированными металлическими зажимами. Поскольку ничего подобного никто не видел и сказать об этом не мог, Командор так же аккуратно закрыл лючок обратно, затянув крепеж. Под следующим лючком нашлись какие-то приборы с лениво перемигивающимися светодиодами и разъемами для подключения каких-то внешних устройств. Посоветовавшись решили, что это, скорее всего, и есть передающее оборудование, и трогать его не следует. Его тоже задраили. Очередной лючок открыл странное и непонятное устройство. Небольшой серый экран был закрыт толстым стеклом, рядом было несколько кнопок без обозначений, выделявшихся цветом. Устройство легко отщелкивалось и вынималось из корпуса, за ним тянулся толстый кабель. Небольшой кубик, вытащенный наружу, напоминал телевизор небольшого, со стороной чуть больше пятнадцати сантиметров, размера.

— Ну и что это, по-вашему? — спросил Командор.

— Может, дисплей какой? — сказал кто-то из охранников.

— Зачем он на спутнике, чтобы космонавты кино смотрели? — тут же отмели это предположение студенты.

Но в это время охотник, до того молчавший, подошел поближе и нажал нижнюю, защищенную красной «резиновой» накладкой кнопку.

— Надо включить… — только и сказал он.

— А что, кнопка механическая? — только и успел удивиться кто-то из студентов, но в это время экран слегка посветлел и в его правом верхнем углу загорелся маркер, а потом поползла прерывистая белая полоска.

— Это какой-то прибор, как осциллограф, для контроля параметров, — предположил кто-то.

— Да зачем на спутнике осциллограф? — начал закипать Командор. — И строка идет по верхнему краю, что там увидишь.

— Единицы-нули, черное-белое, двоичный код, очень похоже, — начал рассуждать кто-то из «умников», — а строку, наверное, можно опустить, там вон еще несколько кнопок. Может, сканер нужен какой.

Один из скаутов подобрался к «телевизору» и нажал следующую кнопку, рядом с красной. Строка на экранчике стала шире. Черные и белые участки не совпадали.

— Ну-ка, нажми еще раз, — попросил Командор, — это похоже на телевизионную развертку.

Скаут нажал еще несколько раз, полоса стала шире, но картинка оставалась хаотичной.

— Давай еще, чтобы весь экран занять…

Полоса становилась все шире и уже почти заняла весь экран.

— Стой, хватит! — скомандовал студент. — Дай, дальше я сам.

Он начал нажимать по одному разу, внимательно разглядывая изображение.

— Ой, лишнее, а третья кнопка, наверное, возвращает… Вот, готово!

Все сгрудились поближе. В наступающих сумерках светящаяся картинка была хорошо видна.

— Ну, и что это такое? — спросил кто-то из бойцов.

— Я же говорил, карта планеты, — обреченно произнес Командор…

Несколько минут все разглядывали экранчик.

— Да нет, не похоже, это что-то другое. И изображение перемещается… Это, наверное, графики какие-то, — произнес кто-то, — Да и не понять ничего толком, картинка черно-белая, без оттенков. Может, неправильно настроили.

— Может, — как-то быстро согласился Командор, — Пакуемся, рубите волокушу, пойдем в лагерь.

Свалили несколько жердин, тем временем Командор затянул винты на лючках, пометив маркером тот, под которым был монитор. Общими усилиями закатили спутник, оказавшийся достаточно легким, на волокушу и потащили к лагерю. У костра все уселись обсуждать находку. Командор в беседе не участвовал, ел вяло. К нему подсели альпинисты.

— Давайте еще раз откроем, посмотрим…

— Парни, я потерял шестигранники, наверное не заметил, в снег обронил, и затоптали, потом уже спохватился, но темно сейчас, не найдешь. Да и не разберемся мы сейчас, что это такое. Донесем до города, там будем вскрывать и смотреть.

Огорченные альпинисты отошли в сторону.

— Слушай, а мне показалось, что он их в карман положил… — сказал один другому…

Утром решали, как переправлять спутник, в конце концов сколотили большой плот и деревянную клеть, куда и положили шар. Плот привязали к лодке и со всеми предосторожностями переплыли через озеро. Все облегченно вздохнули, только когда плот оказался на берегу. Дальше до заставы путь был уже известен, шар надежно лежал в волокуше, а через ручьи его переносили на руках. Уже к вечеру отряд вышел к поселку. Увидев, что они возвращаются, навстречу выбежал взбудораженный радист:

— Есть сигнал!

Случайный клик по мини-карте. «Нью-Йорк, Нью-Йорк…»

— Чтоб я еще раз послушался хоть одного местного аборигена! — цедил сквозь зубы Джо, выглядывая из-за груды кирпича наружу. Взвизгнула пуля, и его осыпало кирпичной крошкой. Джо отпрянул.

— Вот привязались! Кой черт занес нас в этот супермаркет?

За спиной Джо прижималась к стене перепуганная Ли. Боб прополз мимо пролома, таща за собой свой дробовик и чей-то пулемет.

— Не высовывайся, еще подстрелят по ошибке… Откуда ствол? — спросил Джо.

— Там пулеметчика снайпер зацепил, он теперь не боец. А нам, может, и пригодится. Местные залегли по периметру, но, похоже, дело плохо… Говорят, что на этот раз вряд ли отобьемся, больно уж много налетчиков. А раньше вокруг крутились лишь небольшие банды, иногда даже удавалось просто договориться…

— Видимо, нашелся умный человек, понял, что тянуть понемногу не резон, лучше хапнуть все сразу, — произнес Джо, — американцы, что с вас взять…

— Мы самый свободный народ в мире! — произнесла вдруг молчавшая до этого Ли.

— Ага, скажи это тем, кто снаружи. Вдруг осознают, — обрезал ее Джо. — Одно меня удивляет, откуда у вас в Америке столько боеприпасов?

— У нас лучшее в мире оружие, — убежденно произнес Боб, приваливаясь к стене и перезаряжая пулемет.

— Это автомат-то Калашникова? — переспросил Джо, оборачиваясь и поднимая с земли оружие Ли. — Это ты его назвал американским?

— Кала Шникофф… Может, еврей какой, но наверняка американский. Я таких автоматов полно видел в наших играх.

— Геймеры… Что ты там мне про Постал рассказывал? Бегаешь с дробовиком и гасишь всех подряд, а с неба падают горящие кошки? Очень похоже. И крыша как раз скоро загорится…

С противоположной стороны здания послышалась частая стрельба, окончившаяся несколькими автоматными очередями. Аборигены еще держались. Всего неделю назад Джо с ребятами набрели на одинокую ферму посреди саванны. Невозмутимый старик-хозяин, с видом, как будто вооруженные отряды проходят через его двор по несколько раз за день, поделился информацией об окрестностях и посоветовал не лезть далеко на север в индейские земли.

— А вас они не трогают? — тут же поинтересовалась Ли.

— Нет, у меня с ними договор. Они обещали привести на следующий год батраков, а я им — часть урожая… Я, знаете ли, с Юга, у нас всегда были большие поля, одному не справиться. Да и на трактор кого-то надо посадить…

— Да, пара десятков рабов здесь хорошо бы смотрелась, — подвел черту Джо, — Не боитесь, что вас потом вместе с батраками грохнут, а урожай заберут?

— У меня на крыше гнездо пулеметное, а стены только снаружи деревянные, внутри бетон. Я старый ветеран, не то что сосунки в городе, знаю, как жить, — ответил старик.

— А что за город? — тут же подхватил Боб. — Как туда добраться?

— На востоке, вдоль шоссе, там, правда, мало что осталось…

— А кроме трактора другой транспорт есть? — Джо давно уже надоело топать ногами по пыли и бездорожью.

— Пикап, не новый, но на ходу…

— Продаешь?

— Меняю… Бочку соляры для трактора, и пикап ваш.

— Дед, да где мы возьмем бочку соляры, — возмутился Джо, — у нас тут как-никак три ствола…

— А у меня в руке граната, — все так же невозмутимо заметил старик.

— А-а… Извини, сразу не заметил… Так что там про бочку-то?

— Там же на востоке, миль десять отсюда, есть заправка, там могло что-то остаться. Или дальше, почти перед самым городом, стоит большой супермаркет, там даже кто-то обосновался. Место хорошее, товара полно, только очень уж там людно, а я привык к одиночеству. Сгоняйте, у вас ноги молодые…

…Но в танках на заправке было сухо, как в пустыне, и отряд пошел дальше. Местные из супермаркета оказались достаточно дружелюбны, особенно после того, как Джо пообещал им привезти пару мешков зерна. Единственное, что во внешнем облике магазина отличалось от стандартного проекта, так это заложенные кирпичом и мешками с песком окна и проходы первого этажа. Хотя после деда с его пулеметом на крыше можно было ничему не удивляться. Солярки здесь не было, но аборигены согласились намешать топливо для трактора из запасов спирта и горючих жидкостей. Но уже на следующее утро начался налет. Жители супермаркета быстро и слаженно заняли оборону, и Джо понял, что это им не впервой. «Форт Аламо, японский телевизор!» Отряду Джо ничего не оставалось, кроме как принять участие в общем веселье…

Джо прислушался к наступившей тишине и оглядел зал.

— Эй, мучачос! — окликнул он пробиравшегося по заваленному полками проходу аборигена с ящиком патронов. — Как там на вашей стороне?

— Пока держимся, но компаньерос уже отправили женщин и детей вниз…

— Куда вниз?

— В канализацию. У нас там ход к берегу реки, на нефтебазу.

— На нефтебазу? А вы говорили, у вас солярки нет!

— Так это резервный пост, на случай осложнений. Там отличное место, чтобы держать осаду. Прости, амиго, но не будем же мы об этом рассказывать первому встречному, — извинился местный. — Если будем уходить, конечно, мы вас не забудем. Есть только одна загвоздка.

— Случилось что?

— Люк находится на стоянке, на внешней стороне. Его прикрывали два парня на крыше, а теперь их не слышно… Сейчас патроны отнесу и пойдем смотреть, что с ними.

— Меня с собой возьмите, — предложил Джо.

— Заметано! — местный уполз по проходу.

Боб выглянул в пролом.

— Джо, идут! — крикнул он.

— И что? — спросил тот.

— Как что? Стрелять же надо!

— Так у тебя пулемет, ты и стреляй…

— А… Ну да…

Боб плюхнулся на брюхо перед проломом, бросив перед собой пулемет на сошках, и начал лупить по улице короткими очередями. Джо выставил ствол винтовки из-за угла, внимательно наблюдая за противоположной стороной. Он выстрелил всего один раз, и с крыши полуразрушенного дома напротив кто-то грузно упал.

— Я попал, я попал, отходят… — радовался Боб.

— Геймер, blin… Боб, в укрытие! Они сейчас отойдут и будут прицельно по проему бить!

Боб откатился за стену. В проломе засвистели пули.

— Ты не заметил, там индейцев не было?

— Вроде нет, — отозвался Боб, — а что, должны быть?

— Да я подумал, может, дед-фермер кого навел… Мало ли, помнишь, он про индейцев говорил…

Сбоку подобрался местный.

— Ребята пусть отходят на ту сторону, а мы пойдем наверх. Ты с нами? — спросил он Джо.

— Конечно! Боб, Ли, ползком по проходам, оружие не оставлять, друг друга не терять, пошли!

Подростки скрылись в проходе. Джо вытащил из подсумка гранату и воткнул ее в щель между кирпичами, потом достал из кармана моточек прозрачной лески и примотал один конец к кольцу. Перекатившись по полу на другую сторону проема, он закрепил второй конец за какой-то гвоздь, торчащий из стены.

— А если не зацепят? — крикнул наблюдавший за его действиями «мучачос».

— Значит, не судьба… Прикрой!

Местный дал в пролом не глядя пару коротких, и Джо метнулся обратно, на свою сторону.

— Всё, пошли, здесь больше ловить нечего.

Мужчины побежали вдоль стены к одной из лестниц, ведущих на крышу. Джо на бегу подхватил чей-то автомат, валявшийся на полу рядом с телом. С улицы продолжали бить по пролому. Крыша супермаркета была выше, чем окружающие развалины, и к тому же ограждена невысоким, но прочным бортиком. С одного угла уже что-то дымилось.

— Нам туда, — показал рукой местный и попытался встать.

Джо ухватил его за пояс:

— Не будь дураком, давай на полусогнутых!

Бойцы пробрались вдоль бортика на другую сторону здания. Здесь, у стены, обращенной на стоянку, рядом с автоматами лежали два трупа с пробитыми головами.

— Снайпер… — пробормотал Джо и пристроился за вертикальной трубой вентиляционной шахты, оглядывая местность.

Абориген залег за заграждением на краю крыши. С той стороны стоянки прилетела и впилась в трубу пуля, Джо отпрянул, потом выглянул снова и снова спрятался. Тут же мимо просвистела еще одна.

— С той стороны кусты, больше ему спрятаться негде. Слышь, мучачос, придется тебе подставиться, пока я его не сниму. Готов?

— У меня нет выбора. Если мы его не уберем, никто живым отсюда не уйдет…

Внизу, от стены, откуда они недавно ушли, грохнул взрыв. Кто-то все же зацепился.

— Все, времени нет, давай, мучачос, пошуми!

Местный встал на колено, схватив сразу по автомату в каждую руку.

— Бей по кустам! — Джо поднял винтовку, прячась за трубой.

— А-а-а-а! — кричал мучачос, паля с двух рук длинными очередями.

Джо заметил движение и выстрелил. В кустах обмякло тело снайпера. Снизу из прохода хлынула на стоянку жиденькая толпа аборигенов, паля во все стороны и прикрывая ныряющих в люк. Кто-то упал, сраженный шальной пулей с той стороны, но общие потери были небольшими. Джо обернулся к местному. Тот лежал навзничь на спине с дыркой во лбу.

— Прости, друг… — Джо закинул винтовку за спину и подхватил один из автоматов. Надо было выбираться с крыши. Возвращаться внутрь здания было поздно, внутри еще кто-то отстреливался, прикрывая отход, но здание было потеряно. Джо глянул вниз. Вдоль стены шла какая-то ржавая труба. «Ну была не была!» Джо прыгнул, хватаясь за нее руками. Труба захрустела и лопнула, прогибаясь под весом, опуская человека все ниже, и в конце концов рухнула, но Джо уже спрыгнул и откатился в сторону от стены. Совсем рядом был канализационный люк, возле которого залег один из бойцов, строчащий по проходу в здание.

— Я последний! — крикнул местный.

— Давай вниз, я прикрою! — проорал в ответ Джо, падая рядом.

Боец нырнул в люк, и Джо, скосив кого-то в дверях супермаркета, отбросил в сторону опустевший автомат и сполз ногами в канализацию, бросая в проход последнюю гранату.

— Быстрее, быстрее, — торопил его снизу боец, — уходим, сейчас все взорвется.

Они побежали по низкому тоннелю, залитому по щиколотку какой-то черной маслянистой жидкостью.

— Это что, нефть, что ли, — удивился Джо.

— Она самая… Сюда, в боковой проход.

Сразу в проходе, рядом с основным каналом открылась массивная дверь, и бойцов втянули внутрь.

— Еще есть кто? — крикнул кто-то.

— Нет, мы последние, я уж не верил, что выберусь, — прокричал местный боец, который прибежал вместе с Джо.

Спрашивающий снял со стены горящий факел и бросил его за дверь.

— Задраивайте! Быстрее!

Дверь заперли.

— Вперед по тоннелю! Эту дверь тоже запираем! Дальше, бегом! — Джо молча подчинялся. — Вниз по сбойке! Дверь налево! Стукни три раза!

Дверь отворилась, и бойцы пробежали внутрь очередного тоннеля.

— Подождите, сейчас заряд поставлю… Все, закрываем! Вперед по тоннелю!

Сзади бухнуло, послышался шум осыпающейся породы.

— Все, сбойку завалило! Вперед через коллектор! Лестница наверх! Все, пришли…

Бойцы выбрались по вертикальной шахте и оказались между двумя большими цилиндрическими резервуарами. Им помогли подняться. Местное население уже занимало места на стенах. «А Игорь сейчас где-то в Африке прохлаждается…» Вдалеке, над зданием супермаркета, вставало большое грибообразное облако… «Похоже, это становится традицией… Земля грибообразных облаков…»

 

Ход 17. Непонятки

В комнате радиста было тесно. Сержант, в который уже раз, пересказывал, как после почти суток дежурства уловил ответ, как шли переговоры и о чем удалось договориться.

— Признаться, мы не верили, что кто-то отзовется, но, пока дизель работал, решили, что будет хоть какое-то занятие. Выходили в эфир и передавали стандартный запрос: «Если кто нас слышит, ответьте…». А потом искали на всех волнах, может, хоть одну радиостанцию отыщем. И вдруг в ответ кто-то начал бить морзянкой. Это было так неожиданно, что мы не сразу сообразили, что делать. Потом запросили, могут ли они отвечать голосом, нам что-то простучали в ответ. Тогда мы сказали, что не понимаем и что выйдем на связь через полчаса. Пришлось найти в старом справочнике азбуку Морзе и принимать по ней, отвечали мы голосом и просили передавать помедленней, чтобы мы успевали записывать. Оказалось, что это рыбаки из Мурманска, шли на юг и встали на зимовку на каком-то острове. Передали, что карты местности не годятся, так как все сильно изменилось. Они еще что-то пытались сказать про свое судно и неполный экипаж, но, похоже, у них сели батареи. Сигнал становился все тише и тише, а потом вообще пропал. Мы только попытались описать, где находимся, и они ответили, что весной при первой возможности пойдут к нам. Больше на связь не выходили… Мы передавали еще некоторое время вызов и в конце концов отправили сообщение, что будем еще несколько дней следить за эфиром. Вот и все. Не знаю, определили они направление или нет, но им в любом случае надо идти на юг. На севере зимой будет тяжело.

— А как далеко они от нас?

— Трудно сказать, от восьмисот километров до полутора тысяч. Они передали, что острова похожи на Карелию, но только вместо озер — морские проливы. А потом море стало замерзать. Им пришлось вставать и строить зимовье…

— Хорошо бы по карте прикинуть, где они могут находиться. У вас есть карты Земли? — спросил один из студентов.

— В штабе. Там и карты приграничных участков, и более крупные, — ответил сержант. — Командор как раз просил туда свет дать. Тоже, наверное, решил посмотреть.

Несколько студентов, из тех, кто еще не хотел отправляться спать, направились к помещению штаба на первом этаже офицерского корпуса. Из-за плотно зашторенных окон действительно пробивался свет.

— Что он там делает?

— Так мы же туда спутник затащили! — напомнил один из парней.

— Я точно видел, он инструменты в карман положил! — закипятился один из студентов. — Командор там сейчас без нас спутник курочит!

Взволнованная собственными догадками группа студентов с шумом ввалилась в здание и направилась к дверям штаба. Там их резко осадил стоявший у дверей часовой:

— Проход запрещен! Отойдите назад!

— Ты что, спятил? Мы же все свои! Нам надо к Командору! — зашумели студенты.

— У меня приказ — никого не пропускать! — Часовой поднял автомат. — Шли бы вы отсюда… По-хорошему…

Возмущенные студенты вывалились на улицу. Они попытались заглянуть в окна, но комната не просматривалась. Раздражало то, что Командор делал непонятно что, отстранив ребят от решения интересной технической задачи, что раньше всегда висело на студентах. Кто-то предложил разойтись и дождаться утра, но самый заводной начал чуть ли не криком кричать, убеждая остальных, что случись что, и спутник превратится в груду металлолома. Пошли искать прапорщика. Тот спал у себя в комнате, рядом с казармой личного состава. Заспанный прапорщик вышел навстречу буйным студентам, стучавшим в его дверь.

— Случилось чего? — спросил он позевывая.

— У вас есть набор шестигранников, автомобильный?

— И вы для этого меня среди ночи подняли? Вам заняться нечем? Мало того, что два дня сами по лесам бродили, теперь и остальным решили жизнь портить? Нет у меня никаких инструментов! Что было, тракторист с собой забрал. А на вездеходе шестигранников не было. Валите на хутор, там от туристов пара машин осталась, может, чего и найдете! — взбешенный прапор захлопнул дверь. — Придурки! — донеслось из-за нее.

Теперь уже студентов ничего не могло остановить. Полночи они обходили соседние хутора, будя и будоража людей, и наконец-то нашли нужный комплект инструментов. К этому моменту все уже откровенно вымотались, и даже самые активные начали жалеть о затеянных поисках. Решили разойтись до утра и, как только посветлеет, собраться у штаба. Хотя несколько парней уже пришли к мнению, что их ночные бдения все равно были бесполезны, можно было просто лечь спать с самого начала. Но наиболее активных «погонял» уже невозможно было остановить. Оставалось только надеяться, что к утру они сами остынут.

Утро начиналось достаточно лениво, как и должно быть зимой в малонаселенной местности. На хуторах растапливали остывшие за ночь печи, кормили животину, у кого какая еще осталась, в основном кур да гусей. Пограничники пытались поддержать дисциплину, но поскольку за старшего оставался прапорщик, а охрана границы сама собой отменилась, да и личного состава осталось всего ничего, то и их было почти не видно. Но посыльный все же разбудил экспедицию и пригласил на завтрак. Собирались медленно, вспоминая ночные забеги по окрестностям и ругая как своих заводил, так и Командора. Студенты все же собрались организовать битву за спутник и монополизировать найденный объект. Но все планы, как всегда, были нарушены Командором, который за завтраком пригласил всех в штаб на общее собрание. Пришли не только члены отряда, но и свободные пограничники, которым тоже было достаточно любопытно, не каждый же день с неба что-то падает.

Спутник, еще с вечера занесенный в штаб, лежал в углу, но одна панель была снята, как раз та, за которой был непонятный монитор. На стене висела карта Земли. Командор предложил всем рассаживаться, где найдется место.

— Часовой сказал мне, что некоторые из вас пытались ночью пройти сюда, — начал Командор. — И, по вполне понятным причинам, вы не были пропущены…

— Кому понятным? — крикнул один из студенческих заводил.

— Мне понятным, — ответил Командор, — у часового был четкий приказ. Так что зря кипятитесь. Сейчас я все объясню.

Командор развернул и повесил рядом с картой Земли большой лист бумаги, на котором были нанесены какие-то кривые загогулины. Картинка шла широкой полосой, оставляя небольшие чистые места сверху и снизу листа.

— И что это такое? — спросил кто-то из альпинистов.

— Это увеличенная картинка с монитора спутника. Я считаю, что это картографическая съемка планеты.

Слушатели зашумели, кто-то начал громко возмущаться, утверждая, что тут Командор не прав.

— Подождите! Дайте мне объяснить! — закричал Командор, пытаясь успокоить публику. — Я полночи перерисовывал изображение, оно, конечно, может быть неточно, да и качество на мониторе низкое. Но общие контуры понятны. Я полагаю, что картинка идет со спутника на орбите. А в нашем спутнике есть какой-то источник, маяк или силовая установка, но он отмечен на карте и находится вот в этой точке…

Командор ткнул пальцем в изображение большого архипелага.

— А с чего вы решили, что это место именно здесь и что это мы?

— Потому что к северо-востоку отсюда находится еще один источник сигналов, а именно туда улетел астероид или то большое тело, которое мы приняли за него. Я думаю, он упал или сел именно там. Отсюда около шестисот километров. Но разумеется, прикидка на глазок, относительная… Самое интересное, что еще две таких же точки находятся: одна очень далеко на юге, а вторая и вовсе в другом полушарии. Может, он, когда падал, разбрасывал зонды…

— А поподробнее можно про эти извилины?

— Да, конечно. Мы с вами находимся в большом, даже огромном архипелаге. Мелких островов, конечно, не видно, я нанес только самые крупные. Если совместить картинку с картой Земли, то он перекрывает всю Северную и Западную Европу, частично захватывает Восточную, на севере примерно до Урала, а на юге — до Черного моря. Также в этот архипелаг входят бывшие территории Средиземного моря, которого сейчас нет, впрочем как и Черного, и часть Северной Африки. Такая Островная Империя… Вдоль архипелага большой дугой идет огромный материк. Он перекрывает Азию, от Западной Сибири и Индии до южной Африки, пропала только ее западная часть, но, может, там какие острова есть, просто я их не видел. Что интересно, на юге материк сливается с другим массивом, который лежит примерно там, где у нас были обе Америки. Как будто Антарктиду передвинули и воткнули в южную Атлантику. Полярные области не видны, и на картинке получилась такая «развертка цилиндра», возможно спутник туда просто не залетает. Получилась большая дуга через всю планету. Но есть еще один огромный континент, занимающий западную часть бывшего Тихого океана, Австралию, юго-восточную Азию, Дальний Восток с Японией и наши Камчатку и Чукотку, также он перекрыл Аляску. Между континентами достаточно широкие морские пространства, так что от Восточной Сибири и Западной Канады вряд ли что осталось. В целом очень странная картинка, но нам, похоже, повезло, что мы попали на побережье, а не в центр океана или в пустыню, как на бывшем Черноморском побережье… Хотя, может, там степи, но все равно от воды далеко. Вот где мне точно не хотелось бы оказаться.

— Почему? — Кто-то из скаутов отвлекся от разглядывания карты.

— На ногах далеко не уйдешь, надо или лошадей искать, или транспорт строить. А здесь у нас море, плыви куда хочешь. К тому же здесь острова, проливы как естественные границы. Правда, нам тоже расселяться будет труднее. Но это мы обдумаем. В целом я считаю, что это грубая карта нашей планеты. Согласны?

— Нет! — встал один из ночных заводил. — То, что вы сделали, конечно, впечатляет, но никак не говорит о том, что это карта. Это может быть телеметрия работоспособности приборов или еще чего, посмотрите на эти дуги. Вы говорите, что это материк из одного полушария в другое, а это могут быть обычные синусоиды, наложенные на какой-то модулированный сигнал и искаженные. А этот «архипелаг» — просто фрагмент какой-то схемы. Может, спутник поврежден и выдает диаграмму неполадок…

Собрание разбилось на спорившие друг с другом группы, одни считали, что прав Командор, другие — что это не карта, а что-то другое. Начали появляться идеи, так или иначе толкующие изображение. Несколько человек, сразу решивших, что Командор просто навязывает свою точку зрения, отказались от картинки-карты и решали, что за графики могут быть на мониторе. Командор хмуро глядел на все это безобразие, но не вмешивался, так как для себя он решение уже принял, а студенты могли говорить и думать что угодно. Получалось, что идея Командора в целом «не прошла». Но все сходились на том, что надо доставить спутник в замок и заняться его изучением. В это время один из до того молчавших студентов встал и попросил всех его выслушать.

— А вы не думаете, что внутри у этого аппарата могут быть опасные для жизни источники питания на радиоактивных элементах? Солнечных батарей на нем вроде нет… Вскроем по незнанию какой-нибудь ящик и получим облучение. Кому из вас охота умереть молодым и лысым?

Ярые сторонники немедленного изучения артефакта тут же выступили за его ликвидацию. Кто-то говорил, что бояться нечего, поскольку внутри должна быть надежная защита, на что им возражали, что в космосе достаточной считается защита для электроники, но не для людей, которых там нет. Командор прервал все эти споры, сказав, что спутник в любом случае надо забирать с собой, а изучение можно и отложить, пока не найдутся какие-нибудь дозиметры. К тому же какое-то оборудование могло сохраниться в Пулковской обсерватории, чьи купола видели пришедшие из-под Питера… А пока надо было собираться и выступать, если экспедиция хотела до темноты добраться до следующего лагеря, где можно переночевать.

Обратная дорога шла легко, волокушу тащили по свежему снегу, возвращение домой радовало всех. Ночевка на пасеке дала всем времени для отдыха и сил для продолжения пути. Командору привели молодого мужчину лет тридцати, обросшего, бородатого и оборванного, исхудавшего, но уже побывавшего в бане и накормленного. Это и был лесной отшельник, скрывавшийся ото всех в землянке.

— И как вам жизнь в лесу? — поинтересовался Командор.

— Неплохо, свежий воздух, скучно только, — ответил отшельник, — а в последнее время холодно стало. Я когда понял, что за мной наблюдают, следы в лесу нашел, решил, что вы все равно на меня выйдете. Так что скрываться больше смысла не было. Теперь, если хотите, можете меня в тюрьму посадить…

— А есть за что? То, что вы помогали предыдущему начальнику, вроде не является противоправной деятельностью.

— Ну, вам виднее…

— Главное, не сомневайся, будет за что — посадим! — Командор подержал паузу, затем перешел к более важным вопросам: — Вы кто по специальности?

— Химик-технолог пищевой промышленности, а какое это сейчас имеет значение? — удивился мужчина.

— Производство спирта можете организовать? Сначала на базе вашей самогонной лаборатории, потом будем расширять. Нужен технический спирт для двигателей, освещения в лампах, можно для медицинских нужд использовать. Ну и попутно можно пиво варить, ту же медовуху, для пива-то вам солод и хмель понадобятся…

— А из чего гнать, я так понял, зерна мало.

— А из опилок, там же тоже целлюлоза. Мы лесопилку запустили, отходы надо куда-то девать. Поможете клей столярный сварить, будем ДСП прессовать, тоже пригодится.

— Спирт из опилок… Надо подумать. Но все же лучше, чем в лесу дурака валять, — согласился химик.

— Ну и хорошо. Что понадобится — сообщайте. А если поможете еще и стеклодувную мастерскую организовать, будет просто замечательно. Вам же тоже стекло понадобится…

— Послушайте, я же всего лишь пищевик… А вы хотите от меня сразу всего…

— Придется вспомнить, чему вы учились не только в институте, но и в школе, — напомнил Командор, — у нас задач много, а людей не хватает.

На том и закончилось знакомство с новым поселенцем. Утром Командор спохватился, что нигде не видит мальчишку с камушками, которого обещал забрать в замок, но староста уверил его, что тот с курьерами уже отправился в город пару дней назад. «Ладно, там найду», — решил для себя Командор, нащупывая в кармане прихваченный с земли камень. Когда отряд вышел с Пасеки и уже углубился в лес, дорогу перед ним пересекло небольшое стадо пятнистых оленей. Легкие и красивые животные неторопливо перешли дорогу, оглядываясь на людей, но не срываясь с места и не пытаясь убежать, как будто понимали, что люди не причинят им вреда. И действительно, никто в отряде даже не подумал взяться за оружие и пристрелить хотя бы одного зверя, настолько неожиданной и необычной показалась эта встреча. Уже когда отряд продолжил движение, к Командору подошел один из скаутов.

— Дядя Командор, откуда здесь олени?

— Расплодились, наверное, их завозили в конце двадцатого века, но я не слышал, чтобы они выжили. А может, пришли откуда, тут же теперь кругом леса. Дикий край. Волки, по-твоему, что, одними зайцами питаются?

— А кроме волков еще есть кто из хищников?

— Медведи, но они сейчас спят, наверное… Говорили вроде росомаху видели, тоже большой зверь, как раз хороший охотник на оленей, — засмеялся Командор.

— А охотники говорят, тут бобры…

— Так тут им самое раздолье, реки, озера, людей не было до недавнего времени. Живи да радуйся. Я думаю, тут всякого зверья полно, выдры, хорьки, соболя-горностаи меховые, птицы всякой немерено, рыбы разной полные озера. Если к этому добру бережно относиться, то его надолго хватит. Еще твоим правнукам останется… А вот как леса повырубим, тогда будет хуже. Но мы к тому времени пахать да сеять будем. Земля не хуже леса кормит. Только бы лошадей найти. А то придется лосей приручать…

Перед Междуозерьем отряд встретил курьеров, везущих в ящике на полозьях какой-то битком набитый мешок. Курьеры сошли с дороги, пропуская экспедицию. Командор остановился рядом с ними.

— Что тащите?

— Подарки новогодние. На Пасеку везем…

— А что, у нас уже Новый год?

— Даже уже прошел, — заметил один из курьеров, — батюшка православный уже Рождество собирается отмечать…

— Это он его по старому стилю считает? Оригинально, — восхитился Командор.

— Да они там всё с муллой как соберутся, все богословскими спорами занимаются… У кого вера крепче да в какой стороне Мекка… Только что бороды друг другу не повыдергали еще, а так, как посмотришь, вот-вот кулаки в ход пойдут.

— Да скучно им, наверное, вот и развлекаются, — предположил Командор, — а подарки-то откуда?

— А яхта с юга вернулась, чуть пробилась, говорят, залив уже замерзает. Так что как придете, и вас угостят.

— Ну, счастливо добраться, — попрощался с ребятами Командор.

— И вам…

На следующий день экспедиция уже подходила к городу. Все устали от длинного перехода, к тому же студентам не терпелось начать расковыривать добычу. Остальные, не настолько технически подкованные, хотели просто добраться до дома и отдохнуть. Командор с грустью подумал о том, что ему-то как раз отдыхать и не придется. Надо будет вникать в действия Руководящего Комитета и принимать или запрещать те решения, что он придумал за время отсутствия руководителя, выяснять, есть ли какие новости от разведки, собирать Военный совет, так как необходимость похода на Питер уже назрела. Надо было налаживать связи с оставшимися на южном побережье остатками цивилизации, и при этом как-то незаметно обойти район Крестов… Уже перед самым замком навстречу отряду вышел грустный и чем-то озабоченный охотник. Командор узнал одного из следопытов и, сказав, что в замок придет позже, отпустил отряд, а сам остановил добытчика.

— Здорово, борода, чего такой невеселый?

— А чему веселиться-то? Принес пять бобровых шкур, неделю за ними ходил, два лишних патрона пришлось зазря сжечь. А мне насыпали полкило гвоздей, да молоток дали бронзовый… Лучше бы я в лесу сидел, все пользы больше было бы…

— А чего просил? — поинтересовался Командор. — А то ведь сам знаешь, сейчас всем нелегко.

— Да мне надо-то, топор железный да пилу, ну и наконечников для стрел хотя бы десяток. Мне скауты в лесу место приглядели, я там взялся заимку ставить. Место хорошее, дичи полно. Думал самострелов натыкать вокруг, а то крупного зверя веревочной петлей не возьмешь, а зайцев волки стали вытаскивать из ловушек. Мне дед еще показывал, как самострел снарядить, им и рысь и волка можно завалить… Я что, для себя, что ли, стараюсь? Всем же польза будет…

— Оно понятно, — Командор махнул рукой двум бойцам, ждавшим неподалеку окончания разговора, чтобы шли без него, — пойдем-ка до кузницы дойдем.

На кузнице было тихо, день клонился к вечеру, начинало смеркаться, и основные работы уже закончились. В домике при кузне было шумно и весело, там ужинали рабочие. Кто-то еще остался и постукивал по наковальне, доделывая какое-то изделие. Туда Командор и заглянул.

— Привет трудягам, чем занимаетесь?

— Вот пытаемся брусок в лист раскатать, а потом загнуть, чтобы петли для ставен сделать…

— А дырки под болты как сверлить будете?

— Это же медь, нагреем и проткнем на горячую, не получится, переплавим по новой…

— Тренируетесь, значит, это хорошо, — похвалил кузнецов Командор, — а чего охотников обижаете?

Бородатый следопыт вышел вперед.

— А, это вы! Мы же говорили, комендант распорядился инструмент не выдавать. По его подсчетам, у нас его не хватает.

— Так, ребята, давайте только честно, — попросил Командор, — заначки у вас есть? Ну есть же, я же вижу, стоите, мнетесь… Под мою ответственность выдайте мужику что просит, не так уж и много ему надо. Уж наконечники для стрел точно у вас есть в загашниках… Вот с топорами может быть проблема…

— Топор дадим… Есть у нас несколько, — сознался кузнец, — только вы коменданту не говорите…

— Командор я или где? — в шутку возмутился Командор. — Говорю же, под мою ответственность.

Сияющий охотник отправился с одним из кузнецов.

— Первая шапка волчья ваша!

— Ты сначала избушку свою дострой… — посоветовал ему на прощанье Командор и обратился к оставшемуся кузнецу: — У вас-то здесь как дела?

— Да нормально, лесопилка работает, кузницу расширять думаем. Хотим станок поставить, на болтах резьбу нарезать. Ребята, которых с парохода привезли, хотят болото спускать около Садоводства. Они там железо нашли. Потом арбалеты будем делать. А торфяный слой агроному на поля, он уже прыгает от радости, что удобрения будут. Канат тянем снизу, чтобы уголь в корзинках возить, а то тропинка обледенела, да и круто там, грузчики устают очень. Мы им на канатную дорогу колесо поставим, как беличье, только большое, пусть они в него влезают по очереди и крутят. А внизу только нагружать будут.

— Здорово придумано. Хотя, может, проще ветряную мельницу к этому приспособить?

— Пока так сделаем, а летом посмотрим, переделать никогда не поздно…

В городе было весело. На берегу напротив замка одну из живых елок украсили ленточками, старыми ботинками, разными блестящими штучками, издалека казалось, что стоит настоящая новогодняя красавица. Рядом насыпали большую снежную горку, и детвора каталась с нее кто на самодельных санках, кто на пузе, кто посмелее — стоя на ногах. Вдоль берега красовались несколько больших снеговиков. Удивительно было, что никто их не развалил и не порушил. Командор перешел на остров. Переправа замерзла, и паром оставили у одного из берегов, а проход застелили обрезками досок и хворостом и залили водой. Получился прочный ледовый мост. Вдоль него протянули канаты для ограждения, так как лед по бокам все еще выглядел ненадежно.

В замке народа было мало. Студенты уже затащили спутник в один из подвалов, и небольшая группа спорила, стоя у запертой двери, решая, надо ли вскрывать аппарат немедленно, или ждать, пока не найдут счетчики излучения. Командор не стал вмешиваться, хотя сам он был за то, чтобы избежать любой, даже минимальной, опасности, и не растаскивать заразу по острову, если она вдруг проявится. Но средств контроля и защиты не было. Около пирса стояли катер, яхта и шхуна, здесь же работали несколько человек команды и адмирал.

— Андрей, привет! Чем занимаетесь? — окликнул адмирала Командор.

— О, вы вернулись… Да вот думаем, как яхту из воды поднять, а то льдом раздавит.

— Вы бы лучше перегнали плавсостав на ту сторону пролива. Там гора прикрывает от северного ветра и берег пологий. Яхту без проблем на берег вытащите и на станок поставите, а если ворот построите, то и шхуну можно выкатить, только бревен подложите как катки. А катер железный, его просто на бочках оставить и команду на зиму на нем, лед обкалывать да за пушкой следить. Загрузите трюм углем, в кубрик печку, как раз им на зиму и хватит. А команду со шхуны в город забрать. Потом, когда лед встанет, тропу протопчем, будем людей на катере менять. И заключенные, что на соляном складе работают, будут мимо ходить…

— Интересное предложение, — проговорил Андрей, — и сектор обстрела у пушки с той стороны больше будет…

— Вот видишь, ты уже находишь положительные стороны этого решения. Да мало ли что, пушку лучше держать подальше и наготове. Я все думаю, вдруг урки вернутся не весной, а раньше. С голодухи-то можно и с голыми руками на город бросится, так что надо дозоры на юг рассылать.

— Давай с утра Военный совет соберем, обдумаем… Ты сейчас к себе? — Командор кивнул. — Я загляну попозже, расскажу как мы на юг ходили.

У входа в свою комнату Командору отсалютовал часовой. Командор махнул рукой, мол, «вольно», и поинтересовался:

— Вышку на острове достроили?

— Да, правда, мы помогали немного. Эта парочка попросилась там еще пожить немного, так решили — пусть пока посидят там. К тому же пока лед окончательно не встанет, туда опасно добираться.

— Угу, смотрите только, чтобы они там не замерзли…

— У них дров достаточно. Да, майор с отрядом ушла в деревню, где, помните, печника нашли. Там дом сгорел, вроде угорел кто-то. С отрядом еще несколько семей туда отправились.

— Ясно. Ладно, служи дальше.

В комнате было уже темно, и Командор зажег небольшую масляную лампу. Затем достал и расстелил на столе карту Земли и свой рисунок. Если считать его картой планеты, то соотношение земли и воды не намного отличалось от земного. Но линия берегов была совсем другой. В основном массивы континентов и архипелагов перекрывали земную поверхность. Но были и участки, где на месте бывших земных городов плескался океан. Командор представил себе последние минуты тех, кто внезапно оказался посреди бушующего моря в куче обломков, или запертого в доме, упавшем на морское дно и сжимаемом давлением воды. Возможно незавидная участь ожидала и горные районы, внезапно рухнувшие на равнины под ними. Командорландии просто повезло, что колония оказалась на уровне моря и на берегу, а не в воде. Хотя это все были домыслы… Один, да и тот потерянный, сигнал от рыбаков где-то на севере и рассказы питерских о каких-то остатках на южном берегу еще не значили, что вся планета покрыта колониями людей. Подтверждения этому пока не было. Тем интереснее было связаться со спутником на орбите, и Командор видел к этому только один путь, а вел он на северо-восток.

В дверь постучали.

— Войдите, — крикнул Командор.

Зашли два адвоката. Один из них достал из кармана и развернул лист бумаги.

— Это что? — поинтересовался Командор.

— Это проект «Закона о власти», — сообщил старший из юристов, — обсужден на заседании Руководящего Комитета и представлен вам для утверждения.

— А вы здесь при чем? — удивился Командор. — Вы же должны другими делами заниматься?

— Нас попросили о консультации, — ответил молодой.

— Ну, бросьте, я посмотрю, — устало указал на стол Командор.

Адвокаты явно были недовольны поведением Командора.

— Этот закон надо принять как можно скорее, чтобы люди могли нормально работать!

— Я же сказал, что посмотрю! — повысил голос и Командор. — Или вы хотите, чтобы я подписал эту бумагу не глядя?

— Вы плывете по течению, — сказал старший адвокат, — а народу нужен сильный лидер, которого они сами выберут. К тому же, если вы хотите создать честное и доброе правительство, которое будет осчастливливать порядочный и послушный народ, то это идеал, недостижимый в реальности. Поэтому нужен закон о власти и разграничение полномочий. Нужны жесткие меры к правонарушителям, свод налогов и законов, карающие органы. Люди нуждаются в руководстве, а не в похлопывании по плечу.

— Я что-то не пойму, вы пытаетесь властью управлять или хотите ее захватить? — спросил Командор. — Пока у меня складывается впечатление, что вы хотите построить колонию под себя, чтобы вам, а не всем остальным было в ней удобно. Я таких «слуг народа» видел достаточно, и меня это не устраивает. Оставляйте свою прокламацию, я о ней поговорю на Комитете, а сами возвращайтесь к своим обязанностям. И не забудьте на кузнице заказать лапшеухоразгребатель…

Возмущенные адвокаты вышли, а Командор уставился в окно, глядя на загорающиеся звезды. «Вот еще проблема на мою голову! Самые пронырливые начинают лезть на вершину, спихивая вниз конкурентов. Опять будет бардак…» В комнату вошел Андрей и выложил на стол несколько больших оранжевых шаров.

— Витамины! Угощайся! А это и есть та карта, о которой говорили студенты?

Командор взял один из шаров и забрал со стола будущий «закон»…

— Да, это то, что показывает спутник. — Достав нож, Командор начал чистить плод. — Апельсины с юга?

— Точно. А мы где, а вижу, вот ты отметил. Не знаю, как дальше, а около нас похоже, крупные острова, пролив…

— Я думаю, надо идти на юг, договариваться с Пулково и с институтом, который на юге Петербурга сохранился. О котором наш «химик»-сапожник рассказывал, — уточнил Командор. — К тому же, там на юге могло еще что-то остаться, все ж многомиллионный город, неужели все так и пропало без следа. Вот залив замерзнет, и организуем поход.

— Если замерзнет… — засомневался Андрей, — я же еще не рассказал, как мы на юг ходили. У нас здесь, может, и встанет лед, а на юге идет вдоль берегов теплое течение, мы и по пути туда, и на обратном в полосу тумана попали. И сносило нас с курса изрядно. Если наши апельсины растут на том же острове, где и остатки Петербурга стоят, то льда там не будет. А места на юге удивительные. Там тоже похолодало, но ниже нуля не опускалась температура, дожди, правда, шли. Трава зеленая, деревья в листве. На деревьях чего только не растет… Звери людей совсем не боятся. Наши колонисты там не пропадут, до весны точно продержатся. А летом будем расширять поселение…

— Слушай, а это ведь не апельсины! — сказал вдруг Командор.

— Значит мандарины… — ответил адмирал.

— Ты их сам ел?

— Нет, не люблю цитрусовые. А в чем дело-то?

— Да не знаю. Просто у этого «апельсина» всего три дольки и по центру общим стержнем идет большая длинная косточка. Я таких никогда не видел. Их есть-то можно?

— Ну едят же. Никто пока не отравился, галлюцинаций не было. Витамины, и все…

— Ты в следующий раз все же поосторожней будь с подбором «витаминов», — посоветовал Командор, — попадется глюкоген какой… Давай на завтра собирай Военный совет и разведку. Будем думать, как дальше жить.

— А чего я на адвокатов нарвался, вроде от тебя шли, так один другого «аленем педальным» обозвал? — поинтересовался Андрей.

— А им как раз наша жизнь не нравится. Вот послушай, что они пишут: «Руководитель колонии выбирается прямым тайным голосованием всего населения колонии. Подсчет голосов производится специальным контролирующим органом…» То есть, как я понимаю, они сами и будут считать…

— То есть они хотят своего человека поставить?

— Скорее всего, — подтвердил Командор, — Константин-то не вернулся еще?

— Нет, там из лесов еще почти сотня человек вышла, на пароходе совсем зашиваются, сразу столько ртов добавилось. Последний катамаран привез несколько больных и простуженных. Их сейчас наши медики выхаживают. И что самое обидное, мы им сейчас ничем помочь не можем.

— Надо по берегу дорогу бить. Завтра с дорожниками поговорим. Пока зима, хотя бы просеку расчистить… Что у нас еще нового?

— Про деревню печника слышал уже? Я пока распорядился в каждом доме ответственного назначить, чтобы следили за печками. И по поселениям чтобы ночью патрули с колотушками ходили, приглядывали. Стук-стук, стук-стук, «спите, жители Багдада, в Багдаде все спокойно…» — засмеялся Андрей.

— О, у вас тоже это кино было?..

На следующий день Военный совет разрабатывал планы по дальней разведке. Командор убеждал всех в приоритетности восточного и южного направлений, но, поскольку морские пути были перекрыты, а земля засыпана снегом, решили подготовить и отправить одну группу в окрестности Петербурга, где по возможности связаться с лояльным населением северных пригородов, а остальные силы отправить на север и северо-восток, в край озер, хотя рассчитывать на то, что группы смогут пройти достаточно далеко, не приходилось. Северные группы должны были базироваться на заставу, где был запас лыж. На востоке разведку окрестностей решили передать байкерам и отправить к ним несколько человек для связи. Все равно до весны кроме лыжников к ним пробиться никто не мог. Военные коменданты отчитались о начале курсов боевой подготовки. Молодежь, маясь вынужденным зимним бездельем, после напряженных трудовых дней осени шла на подготовку охотно. Более зрелые мужчины ворчали, считая, что их понапрасну отрывают от работы, но вынуждены были подчиниться общим правилам, тем более что их учили не ходить строем, а стрелять и обороняться в рукопашной. Большая часть профессионалов ушли с Анной, и их возвращения ждали через несколько дней. Больших неожиданностей не ожидали, зима выдалась снежная. Поселения патрулировались отрядами самообороны, по дорогам и в окрестностях ходили группы скаутов, разведчиков и охотников-следопытов, которые должны были отследить вражеских лазутчиков, если бы их следы были замечены. Не было связи с пароходом, но это как раз было объяснимо непогодой. Вдоль берега отправили несколько лыжников, но известий от них пока не было. Запасы в Замке позволяли продержаться еще достаточно долго до появления необходимости новых поставок. Зона изученных земель расширялась, но новых поселений больше не находили. Если и были где в лесах следы стоянок людей, то все было занесено снегом. Да и оказавшись в лесу, любой разумный человек еще летом снялся бы и пошел на юг в зону предполагаемых крупных поселений или просто погиб бы от голода, не дотянув до первых морозов. Военный совет решил, что в ближайшем окружении больше людей нет. Таким образом, разведка сводилась к изучению и подбору мест для будущих поселений. С этим был согласен и Командор. Искать людей следовало бы в местах, где раньше были крупные города. И одно из таких мест было, если верить карте, совсем рядом, меньше двухсот километров на юго-восток. Только вот враждебность населения тех мест стала неприятной проблемой. Командор познакомил Военный совет со своей картой и своим мнением по поводу похода на северо-восток. Скрывать эту информацию он не счел нужным, поскольку, по его мнению, от этого зависела судьба колонии. Отправить экспедицию можно было только совместными усилиями. Несколько человек «заразились» убежденностью Командора в своей правоте и стали даже всерьез рассматривать возможность дальнего похода. Но на «карте» место падения астероида было отделено от колонии несколькими широкими проливами. А раньше весны не было даже смысла выводить шхуну в море. Скептики же утверждали, что это может быть еще один упавший спутник, как и два других в южном и западном полушарии, если только это были сигналы от спутников. Весной же все силы понадобятся на полях, так что раньше начала лета нет смысла и поднимать эту тему. К тому же идти на поиски надо было с зимовкой, так как обернуться туда и обратно за два сезона не было никакой возможности. Слишком уж далеко была эта метка на карте. Вопрос о поисках астероида отложили до весны.

Спокойный, деловой и размеренный ход заседания Военного совета придал Командору уверенности, и к Руководящему Комитету он пришел убежденным, что идет на встречу с единомышленниками, готовыми к сотрудничеству. Но все оказалось не так легко и просто. На заседании Комитета присутствовали оба юриста, что сразу не понравилось Командору. Председатель Комитета то и дело перешушукивался о чем-то с одним из адвокатов. И первым же вопросом, который он поднял, стал «Закон о власти».

— Мы просим Командора утвердить новый закон и назначить сроки выборов руководителя колонии, — начал председатель, — период хаоса закончился, и мы можем наконец избрать себе лидера и начать развивать колонию. Мы, как представители своих поселений, считаем необходимым уже сейчас начинать расселение и захват новых земель… Постепенно мы заселим все доступные территории, и на месте небольших деревень вырастут новые города…

— Подождите, — остановил его Командор, — это все, конечно, очень здорово и красиво, но как вы предполагаете расселяться зимой? Кто останется и будет пахать и работать на полях по весне и летом? Или вы просто хотите выгнать из поселков «лишних» людей, отправив их умирать в зимнем лесу? Как это согласуется с работой наших разведчиков по исследованию территорий?

— Это все можно обговорить, — ответил председатель, — многие поселенцы уже сейчас хотят уйти и поставить себе свой собственный дом где-нибудь в приглянувшемся им месте. Конечно, мы не оставим их без помощи…

Народ загудел, не то одобряя председателя, не то выражая свое недоумение.

— Конечно, особенно если где-то в лесу в десятке километров от вашего поселка человек на стройке сломает себе ногу или ночью замерзнет в своем шалаше, помощь ему уже не понадобится, — нахмурился Командор, — к чему такая спешка? У нас не так много людей, чтобы ими разбрасываться посреди зимы. А «приглянувшееся место» может весной оказаться посреди оттаявшего болота. Я ведь не просто так скаутов по лесам гоняю. Мы ищем удобные, безопасные участки, которые можно легко связать дорогами с основными поселками. Расселение начнется не раньше лета и будет постепенным, планомерным и контролируемым, это решение принято и отмене не подлежит. А выборы руководителя подождут еще некоторое время.

— Но в «Законе о власти»… — начал было председатель.

— Я дал вам столько власти, сколько вам и не снилось, — оборвал его Командор, — старосты сами решают, что, кому и как делать, никто их не пасет. Вы же здесь собрались, чтобы думать о том, как сделать колонию еще больше, сильнее и богаче, а не о том, как выгнать пришлых горожан. Будете настаивать, объявлю себя единоличным деспотом…

Представители поселков закивали, соглашаясь с Командором, адвокаты хмуро отмалчивались.

— На вашем месте я бы сейчас думал о том, что мы оставили в прошлом и что дадим нашим детям. Разрабатывайте земельный кодекс, правила лесопользования, службу лесников, думайте о том, как и какие налоги надо собирать с крестьян, чтобы они могли жить безбедно и кормить армию и чиновников. Пора переходить от всеобщей уравниловки к нормальным трудовым отношениям, пора уже, наверное, и по финансовой системе что-то предложить. Есть гораздо более важные вопросы и задачи, чем распределение власти. Главное сейчас выживание и обеспечение безопасности. Хотите простой пример? Если весной люди начнут расселяться, то какому-то мужику может не понравиться место на бугре, выделенное скаутами, и он решит просто поставить там караульную вышку, а дом построить ниже, на берегу озера. Чтобы построить дом, он сведет лес на берегу. Землю распашет под огороды. Там же, на берегу, чтобы воду далеко не таскать. И баню там же поставит, мыться удобно и жена белье стирать будет прямо с мостков. Идиллия! Через пару лет заведет уток, потом свиней. Свинарник поставит рядом с домом, навоз будет на свои же огороды выносить. Вы думаете, он со временем разбогатеет? Не фига подобного! Огороды по весне будет заливать, а почву смывать в озеро, летом ветер будет разносить землю, выдувая плодородный слой. Озеро обмелеет и забьется навозом с фермы и полей, рыба передохнет, зверье уйдет. Ферма обнищает, и люди уйдут, а на том месте останутся загаженные поля, умирающее, заболачивающееся озеро и руины дома. Вот чтобы этого не случилось, люди должны четко представлять, что, где и как можно и нужно делать, где можно строить, что можно рубить, как ухаживать за лесом, чтобы он не погиб, как защищать и чистить реки и озера, чтобы не оскудели за пару десятилетий. Чтобы и нашим внукам было чем пользоваться, и вспоминали бы они о нас добрым словом. Для этого вы здесь и сидите! Считайте, что на «Закон о власти» я положил свое большое вето…

Командор направился к выходу, комитетчики сидели как пришибленные, озадаченные неожиданной проповедью главы колонии. Командор и сам от себя не ожидал такого монолога, но о том, что наговорил в запале, не жалел. Пусть головы поломают, на то и Руководящий Комитет.

— Вы еще пожалеете, что не прислушались к гласу народа! — крикнул ему вслед один из адвокатов.

— К которому из вас двоих?.. — Командор вышел, хлопнув дверью.

Несколько дней прошло спокойно. Конфликтов с Комитетом больше не возникало. Студенты понемногу ковыряли спутник, опасаясь, впрочем, лезть вглубь. Дорожники вырубали леса вдоль трассы и стаскивали бревна на лесопилку. Девушки щеголяли в новых меховых полушубках и кожаных сапожках. Вернулась группа, посланная к пароходу, с сообщением, что ров и отсыпка вала закончены и Константин с сотней рабочих пробивается по берегу к Замку. По его словам, это были нормальные работяги, готовые влиться в колонию. Командор начал уже подумывать, а не взять ли ему с собой Ивана Краснова и не махнуть ли к байкерам. По дороге можно было переночевать в деревне печника, откуда все не возвращалась Анна. Мулла в Садоводстве вовсю материл узбеков, которые ни в какую не хотели ворочать камни и строить мечеть. Православный батюшка, напротив, выбрал себе место повыше и скромно строил своими силами небольшую деревянную часовню. Командор, заглянув на стройку и заметив, что несколько человек все же батюшке помогают, посоветовал заказать на кузнице громоотвод, а то мало ли, «на Бога надейся, а верблюда привязывай»… Студенческий «мозговой штурм» по вечерам строил все новые и новые прожекты, надеясь когда-нибудь воплотить их в жизнь. Недосатисфакнутые адвокаты перессорились между собой, дошло до того, что один другого обвинил в гомосексуализме и они начали поливать друг друга помоями, как словесно, так и реальными. Командор не вмешивался, считая, что так всем остальным будет спокойнее. Колония жила спокойной и размеренной жизнью. Очередное утро было солнечным и морозным…

Командора разыскал Санька, сказав, что его срочно вызывают в Междуозерье.

— А что стряслось-то?

— Не знаю, дядя Командор, меня остановил их представитель в Комитете, сказал, чтобы я срочно бежал вас искал.

— Предупреди адмирала, пусть вышлет за мной вслед несколько бойцов, я потихоньку пойду, за городом догонят… — распорядился Командор и направился к дороге.

За городом было красиво, снег лежал ровным пышным ковром, с заснеженных деревьев перелетали, роняя белые пушистые хлопья, снегири. Где-то далеко стучал дятел. Было удивительно тихо. Дорога утопталась до неширокой тропы и подошла к небольшой поляне посреди леса. Неожиданно прямо перед Командором упало поперек пути большое дерево. Из-за него вышли несколько дровосеков.

— Вы чего, мужики, охренели совсем, смотреть же надо!

— Дорогу расширяем, не рассчитали маленько, — оправдывался один из лесорубов, — да и не слышали мы, как вы подошли.

— А чего вы его здесь расширяете, тут и так поляна? Вон позади метров сто, поворот узкий, там бы и работали?

— Дойдет очередь, и там займемся, — ответил дровосек, — нам где приказали, там и валим.

— Выставляйте кого на дорогу, чтоб смотрел, — посоветовал Командор, перелезая через дерево и выходя на поляну.

«Все же странно, я же не слышал, как топоры стучали…» Командор уже дошел до середины поляны, когда ему навстречу из леса вышли несколько человек. В руках они держали автоматы. Командор оглянулся, дровосеки, повытаскивав оружие, занимали позиции за деревом, отсекая путь к отступлению.

— Константин, ты, что ли? — разглядел Командор одного из тех, кто шел ему навстречу. — Попугать решил?

— Нет, сейчас мы будем тебя убивать, — ответил аналитик.

— Нет, приятель, по законам жанра ты сейчас должен мне рассказать, почему ты такой хороший, а я такой плохой, и что ты собираешься делать дальше, чтобы спасти мир… — проговорил Командор, расстегивая куртку и думая при этом, куда же запропастилась охрана.

— Не дергайся и держи руки так, чтобы я их видел! — прокричал Константин, люди с автоматами взяли Командора на прицел. — Я знаю про твой автомат! Ничего я тебе рассказывать не буду, ты уже труп. Снимай куртку и оружие и бросай сюда. Живей, нам некогда с тобой возиться!

— Если тебе так нужен мой автомат, подойди и возьми его сам…

Сзади послышался какой-то шум и сдавленное хрипение. Командор оглянулся. Несколько пограничников и бойцов из города замутузили «дровосеков» и перебирались через упавшее дерево, среди них была и Анна. Она вдруг закричала:

— Олег, осторожней! На дереве снайпер!

Командор резко обернулся. Баммм! Темнота ударила его по голове…

Междуходье. Клики по миникарте…

Джо бросил рукоятки тачки и мрачно сплюнул. Бочка в тачке жалобно задребезжала. Боб и Ли встали рядом.

— Похоже, этот квест мы проиграли… — задумчиво произнес Боб.

— Чего? Какой квест? — не понял Джо.

От дома старика осталась только обгорелая бетонная коробка. Закопченные почерневшие стены зияли свежими проломами, от остальных построек остались одни головешки. Пахло гарью и дымом, хотя пожар был не меньше недели назад. На крыше торчал на треноге расплавившийся пулемет. Джо огляделся. Несколько воронок и пара лошадиных трупов — все, что осталось от нападавших. Судя по всему, бой был нешуточный, раз они вынуждены были сжечь дом вместе с хозяином. Индейцы или кто еще все же обманули деда, но взять его внезапно не смогли. Джо обошел бетонную коробку, заглядывая внутрь. Там все выгорело, даже подвал, куда провалились части перекрытий. В сгоревшем сарае за домом были остатки того, что когда-то было трактором. На поле выгоревшие проплешины показывали, где раньше стояли стога сена. Только вдали, рядом с небольшим леском осталось три стога, не затронутых пожаром. Зачем дед оставил их так далеко от дома, было непонятно, видимо, рассчитывал перевезти их в сарай позже или просто не успел.

— А нас он тоже обманул, нет тут никакого пикапа, — сказала Ли, глядя на останки трактора.

— Вы вот что, идите пошуршите в тех стогах, а я пока тут огляжусь… — сказал Джо ребятам и перехватил пулемет поудобнее.

По сохранившейся бетонной лестнице он поднялся на крышу и нашел там обгорелый труп. Дед бился до конца. Крыша была усыпана гильзами, как частично расплавившимися, так и целыми. Принимая последний бой, дед палил от души. Пожарище вяло курилось, ветер развеивал пепел.

— Есть, нашли! — донеслось до Джо.

Он оглянулся. Парень и девушка скидывали сено с одного из стогов, из-под него уже выглядывала покатая морда автомобиля. Джо побежал за тачкой и поволок ее по неровному полю к машине.

— Боб, хватай пулемет и беги на крышу, смотри по сторонам, если что сразу стреляй! Ли, сможешь завести эту бандуру?

— Ноу проблем, если ключи под щитком, как я полагаю, опа! Вот они, в баке что-то есть, минуточку, сейчас прокачаем… Тут еще письмо какое-то!

Джо скинул остатки сена и забросил в небольшой кузов бочку. Машинка была маленькая, кабинка на троих и кузов, чтобы возить продукты на рынок. Отличный транспорт для фермера. Но, конечно, не внедорожник. «Придется поднимать, — подумал Джо, — увеличивать просвет. Надо искать автомастерскую». Он раскрыл письмо.

«Привет, здоровяк! Если ты читаешь это письмо, значит ты был настолько глуп, чтобы вернуться, а я все ж таки помер. Мне понравилось, как ты заботишься о ребятах. Сейчас это большая редкость. Индейцы в последнее время совсем обнаглели, похоже скоро все закончится. Я это понял, когда увидел притороченные к седлам скальпы. На твоем месте я бы немедленно уходил на восток к большим городам, только там и можно отсидеться. Индейцы в прериях как рыба в воде. Быстрые, жестокие и коварные. Постучи по дереву, чтобы они вас не нашли!»

— Готово! — Ли все же завела мотор. — Пару минут прогреется, и можно ехать.

— Подожди-ка…

Джо подошел к стоявшему неподалеку полусухому дереву и постучал по стволу, потом простукал его весь. В самом низу ствола он вдруг оторвал кусок коры и вытащил закрепленный внутри конец цепи.

— Ли, подъезжай сюда!

Джо прошел вдоль цепи, выдергивая ее из земли. Конец цепи был приделан к большому металлическому кольцу. Кольцо стояло на небольшом деревянном люке, засыпанном старой листвой.

— А вдруг там сюрприз для индейцев, — спросила Ли, выглядывая из окна машины.

— Тогда он не писал бы «постучи по дереву»… Не глуши мотор, — решил Джо и дернул.

Под люком оказалась небольшая яма, в которой лежали несколько стандартных армейских ящиков. Джо принялся забрасывать их в кузов. На крыше бетонной коробки закричал Боб. Джо, закидывая последний ящик и сам запрыгивая следом, крикнул:

— Ли, гони к дому!

Взвизгнули с проворотом покрышки и машина рванула с места. Боб, увидев подъезжающий автомобиль, скатился вниз.

— Индейцы, мазафака! Огромная толпа индейцев!

— Дай пулемет! — распорядился Джо, стоя в кузове, — Живо в кабину! Ли, гони на восток!

— Лучше на дорогу и обратно к маркету!

— Так мы индейцев за собой приведем! На восток, я сказал!

Машина заревела и, перевалив через обочину сохранившегося участка дороги, понеслась по выгоревшей на солнце равнине. Из-за косогора выскочила сотня улюлюкающих всадников. Заметив уезжающий пикап, они бросились в погоню. Джо уцепился одной рукой за поручень на кабине, второй поднял пулемет и дал очередь по всадникам. Машину нещадно кидало на неровностях и кочках, но Джо все же ухитрился попасть. Несколько лошадей упало. «Еще бы не попасть, восемь стволов, и все небо в птицах…» — припомнилась Джо старая алкогольная шутка. Но индейцы не собирались прекращать преследование. Более того, по бокам показались новые всадники, быстро обходившие машину с флангов. Индейцы пытались стрелять, но стрелки из них были еще хуже, чем из Боба.

— Ли, прибавь! Не дай им нас обойти! Боб, бей в окна, отсекай!

Боб из автомата дал несколько очередей, ему даже удалось свалить пару всадников. Джо кинул пару гранат и снова схватил пулемет. Машину трясло страшно, как Джо ухитрялся до сих пор оставаться на ногах… Кавалерия догоняла. Боковые слегка отстали, пытаясь приблизиться, но сзади индейцев меньше не становилось. Джо дал еще пару очередей, свалив еще несколько краснокожих.

— Джо, держись, впереди дорога! — прокричала Ли, и машину вынесло на ровную поверхность. Девушка закрутила руль, машину занесло, и Джо ощутимо приложился боком к борту.

Пикап начал набирать ход, но дорога шла в поворот и индейцы летели напрямую по прерии, наперерез автомобилю.

— Джо, бросай бочку! — закричала Ли.

— Ты что, дурра, там же горючка! — заорал Джо в ответ.

— Бросай, Джо, — кричал Боб, — впереди мост!

Джо вывернулся и посмотрел вперед. Действительно, дорога шла через неширокое, но глубокое ущелье с крутыми берегами и скрывалась на том берегу между склонов холма. Чудом уцелевший мост был деревянным. Джо бросил пулемет на дно кузова и подтолкнул бочку к заднему борту. Как только машина вылетела на мост, Джо пнул бочку ногой, и она, выбив борт, покатилась по настилу. Джо выхватил из-за пояса пистолет и начал палить в бочку, дырявя ее бока. Если бы в ней был настоящий бензин, он давно бы сдетонировал, но смесь спирта и солярки загораться не хотела. Джо выругался и выпрыгнул из машины.

— Джо, куда!!! — прокричал Боб, но Ли уже проехала мост, и машина умчалась вверх по склону.

Первые индейцы показались на мосту. Их и Джо разделяли всего несколько десятков метров и лужа около дырявой бочки. Увидев неподвижную мишень, индейцы взревели и бросились вперед. Джо спокойно стоял, считая секунды. Когда первые всадники уже перепрыгивали бочку, Джо бросил вперед гранату. Взрыв огненным шаром перекрыл пролет моста, разбрасывая во все стороны людей и лошадей. Джо сплюнул и, повернувшись, медленно пошел по дороге, сильно болел ушибленный бок. «Барнаши мост подожгли… — снова всплыло из глубин памяти, — а пару ребер я все-таки сломал». На той стороне ущелья за горящим мостом выли в бессильной злобе краснокожие. Всего через пару поворотов Джо перевалил гребень холма и нашел там на обочине автомобиль. Ребята стояли рядом и смотрели вперед на дорогу.

— Что там? — спросил Джо, подходя ближе.

Дорога, прорезав холм, обрывалась, упершись в то самое ущелье, обошедшее гору по кругу. С этой стороны моста не было. Джо огляделся.

— Боб, сгоняй на вершину, осмотрись… Возможно, все не так уж и плохо и мы объедем потихоньку склон и уйдем на равнину. Главное, что индейцы остались на той стороне.

— Когда ты прыгнул, я так испугалась… — проговорила Ли, — а потом вдруг дорога кончилась… Я сразу затормозила.

— Может, и зря. Ущелье неширокое, вдруг вы смогли бы перепрыгнуть…

— Нет, там дорога вниз под уклон идет, мы бы врезались в склон.

Сверху пришел Боб. Вид у него был угрюмый.

— И как успехи? — спросил Джо.

— Мы вроде как на острове. Ущелье это, оно как трещина идет по всей равнине, внизу вроде блестит что-то, может река… Здесь оно раздваивается, становится даже уже, а потом снова сходится. Мы в центре. А индейцы ставят лагерь…

— Отлично, — заметил Джо, — значит, и нам можно бивак разбить. Боб, ты сможешь перемотать мне грудь потуже?..

* * *

Пак не хотел сжигать танк. Первого монстра удалось остановить, закидав смотровые щели и перископы грязью и накидками из бурок и плащей. Но второй танк успел задавить двух всадников и начал палить из пулемета. Как не жалко было корейцу отличную боевую машину, даже с перебитой гусеницей, пришлось подкатить к ней несколько бочек с бензином и сжечь. Экипаж не смог выбраться. Небольшая база посреди великой степи была захвачена.

— Постучи им по башне, пусть вылезают, — скомандовал Пак молодому казаху, сидевшему сверху на уцелевшем танке.

Тот начал долбить по люку гаечным ключом. Катки и гусеницы танка были надежно заклинены, так что экипаж, даже если бы и захотел вслепую куда-нибудь уехать, все равно не смог бы.

— Твоя вылезать, мы тебя не трогать! Не отвечают, — прокричал казах с танка.

— Задохнутся ведь, — проговорил Пак, — странные люди. Хотя, может, у них там кондиционер. Пусть посидят пока… Ты стучи давай, может, им надоест!

Кореец прошелся между ангаров. Немногочисленное население гражданских и несколько солдат охраны и гарнизона, уцелевших в ходе короткого, но горячего налета, были согнаны в один из бараков. Рядом с небольшим прудом, окруженным деревьями, были разбиты небольшие огороды. Там уже накрывали стол незанятые казахи.

— Чаю, хозяин?

— Позже…

Илья Семенович вошел в один из ангаров. Большие тушки ракет лежали прямо на земле. Тут уже был сын корейца, он оглянулся и со злостью пнул огромный круглый корпус. Тот загудел от удара.

— Они все пустые, все… Просто металлолом один.

— Странная какая-то база, не находишь? — спросил отец.

— Да это вообще не база, а санаторий какой-то, охраны мизер, гражданских полно, танков и то всего два, ни пулеметов, ни сигнализации. Дома посреди степи, и оазис в середине.

— Вот и я говорю… — задумчиво произнес старый кореец, — построена для отвлечения внимания. Вроде есть тут какое-то шевеление, со спутника заметно, и ладно. А настоящая где-то совсем в другом месте. Пойдем в штаб, пороемся там, вдруг обнаружим что интересное, заодно офицеров допросим…

— Пошли… Как думаешь, танкисты могут помощь вызвать? А то налетят сейчас на вертолетах…

— Вряд ли, мы же им антенну срезали. А ракеты нам пригодятся…

— Зачем, орду пугать? Они, наверное, и не знают, что это такое.

— Порежем на доспехи, дома можно строить из корпусов…

— Ты что, отец, это же алюминий! — возмутился молодой кореец. — Его если только сварка возьмет…

— На болтах стянем, еще лучше будет. Надо найти основную базу, а для начала убедить местных, что мы не враги, а новые хозяева.

— Ага, после сегодняшнего шоу они нам просто в ноги все должны упасть, — съязвил молодой кореец.

* * *

— И что там? — спросил Павел Александрович у вернувшегося разведчика.

— Стандартная девятиэтажка, точечная, на сорок пять квартир. Первые этажи заделаны кирпичом. С третьего по пятый тоже, но с бойницами, с седьмого по девятый — на окнах брустверы с огневыми позициями. Лучники или арбалетчики… Трубу дымовую они вроде по лифтовой шахте проложили, она по центру дома идет. Я в таком доме жил когда-то… — пояснил разведчик свои познания, — там еще небольшой подвал внизу и мусоропровод, наверху чердак. А на крыше у них вроде пункт наблюдательный, а может пушечка, какая стоит, с земли не видно, но только там сделана крыша деревянная, торчит как купол. На земле несколько не то сараев, не то домов, огороды маленькие. Все это обнесено деревянной стеной, усиленной башнями, метров восемь высотой. Вокруг стены небольшой ров с водой, почти декоративный, но вода там есть, наверное ключ внутри, может, даже и под домом. Вокруг поля, засаженные или просто перепаханные под паром, лес вырублен. По полям идут дороги во все стороны. Если стену с ходу не возьмем, нас сверху стрелами закидают. Под тридцать метров домина, оттуда далеко пальнуть можно.

— Похоже на небольшой замок. Что предлагаете, господа полководцы? — Павел повернулся к командирам собранным на совет.

Если бы не клепаные дюралевые доспехи, то по стоявшим неподалеку штандартам все это сборище можно было бы принять за массовку к фильму по истории Древнего Рима. Но собравшиеся выглядели и вели себя достаточно серьезно, не обращая внимания на окружавшие их нелепости.

— Оцепить территорию и со всех сторон сразу пойти в атаку, — предложил один из командиров, — с ходу закидаем ров и пробьемся на стену, дом возьмем штурмом, кирпич пробьем таранами.

— Да, и положим под их стены пару легионов, — подытожил Павел Александрович, — не, бойцы, такой подход меня не устраивает. Значит, так, выходим строем с развернутыми штандартами, трубами и барабанным боем, как на параде. Встаем фронтом на краю полей, желательно посевы не давить. Потом небольшой отряд идет на переговоры. Если они согласны к нам присоединиться, меняем часть их охраны на наш гарнизон, их представителя отправляем в столицу, а войско тем временем разбивает лагерь неподалеку. Дальше по накатанному плану — детей в центр на обучение, остальным по желанию, налоги щадящие. Выясняем информацию об окрестностях, оставляем гарнизон, их люди вступают в нашу армию во вспомогательные войска, и выступаем дальше…

— А если они откажутся?..

* * *

«Темно… Холодно… Но я вроде жив, — подумал Командор. — Вроде меня куда-то тащат… Или просто голова кружится? Но боль адская просто…»

 

Ход 18. Камень на вершине горы

«А может быть, и не было меня,

Скажи…»

Командор открыл глаза и уставился в белый потолок. Краска пошла чуть заметными трещинками, через которые бодро переваливал, пересекая большое пустое пространство, какой-то жучок. Потом он попал на гладкое и скользкое место и сорвался вниз. Командор непроизвольно скосил глаза, пытаясь проследить место падения, и застонал, острая боль просверлила голову от виска до виска. Тотчас же чье-то женское лицо появилось в поле зрения и снова исчезло.

— Очнулся, позовите майора!

Прохладное влажное полотенце легло на лоб, снимая боль. Где-то неподалеку хлопнула дверь, и появилось лицо Анны.

— Так, что тут у нас? Наш везунчик очнулся? Сколько пальцев видишь? — Анна выставила перед собой кулак с двумя отстоящими пальцами.

— Восемь… — произнес Командор.

— Так… Чувство юмора на месте… А вот с мозгами напряженка, — проговорила Анна. — Впрочем, когда в голове одна кость это еще и лучше, безопасней, и голова крепче. Тебе надо ею кирпичи ломать.

— Чего это у меня напряженка? — обиделся Командор.

— А чего ты в лес один поперся? Не подождать было, пока охрана подтянется? — взвилась Анна. — Хорошо мы вовремя успели. Там на поляне два бойца остались, пока мы тебя вытаскивали!

— И что мне теперь, пойти застрелиться?

— Не поможет… От кости рикошетом отобьет. Сесть можешь? Тебе сейчас бульона принесут… И палочки китайские, будешь на китайской диете…

Комната была стандартная, небогато обставленная, обычные бумажные обои с крупным узором, так любимые всеми в советские времена, простой деревянный стол, табуретки, обложенный плиткой бок печки. За окном, завешенным простыми занавесками в цветочек, было светло и бело от снега и яркого солнечного света. Прибежала женщина с чашкой какой-то жидкости, стала поить Командора. Бульон, похоже, был грибной. Анна сидела рядом, думая о чем-то, может готовилась к очередному разносу или собирала воедино известную ей информацию для доклада.

— Где это мы? — спросил Командор, отстраняя чашку.

— У байкеров, на одном из хуторов.

— И давно?

— Дней десять.

— А что случилось? Я только помню, в голову сильно дало.

— Повезло просто, считай царапина. Ты когда повернулся, у снайпера, видно, прицел сбился, — сказала Анна, — выстрелить он успел, а попасть не смог. Пуля по касательной прошла, подбрила тебя малость. Хорошо, не окосел от удара. Мы тебя тогда забинтовали и сюда… Тут уже фельдшер местный тебя зашил. Ты особо не дергайся, пока голова на место не встанет, а то мало ли осложнение какое пойдет…

— Не менингит, и ладно… А с чего стрельба началась? Там вроде Константин был?

— Был… Его и снайпера мы первыми положили, — Анна выругалась, — он все и начал.

— А поподробнее можешь рассказать? — поинтересовался Командор.

— Тебе как рассказывать — с подробностями и интригой или просто сухой доклад?

— С подробностями, конечно, — устраиваясь поудобнее произнес Командор, — спешить нам вроде пока некуда. Слышь, Шахерезада, ты можешь и рядом прилечь, места хватит…

…Отряд Анны возвращался из деревни, где сгорел дом и куда они провожали новых колонистов. В деревне пришлось задержаться, пока разобрали пожарище и похоронили трупы, пока разместили по домам людей и убедились, что все в безопасности. Одного из пограничников майор оставила в деревне за старосту и военного коменданта. Деревню обозвали Печниково, больно неудобно было каждый раз объясняться без имени. И без того маленький отряд стал меньше еще на одного человека. С майором шло всего семь бойцов. Остальные уже были распределены по разным поселениям по четыре-пять человек для усиления местных отрядов самообороны и в помощь комендантам для обучения гражданских. У многих уже истекал пятилетний контракт, и майор считала, что даже в изменившихся условиях она не вправе требовать от бойцов сверх того, что они уже сделали. Парней надо было готовить к мирной жизни, искать им невест и набирать замену из новобранцев. Это вполне укладывалось в ротацию постоянного состава вооруженных сил. Да и не предполагал никто больших неприятностей до весны, особенно пробираясь на снегоступах по метровым сугробам в дремучем лесу.

Утоптанная тропинка, во многих местах уже занесенная свежим снегом так, что лыжня, проложенная курьерами, была совсем незаметна, петляла между деревьями, то уходя в глубь леса, то выскакивая на полянку. Шла она в сторону Междуозерья, выходя на дорогу из Замка на север. Отряд уже почти вышел на трассу, когда путь им пересекла широкая свежая тропа. Анна решила сначала, что это прошел трактор, но тот должен был стоять в Садоводстве до весны. Пограничники осмотрели след. Прошли люди, и толпа была большая.

— Как думаешь, сколько их было? — спросила майор у сержанта.

Он осмотрел перепаханную снежную целину.

— Шли на снегоступах, как и мы, но колонной по два. Особо не скрывались, но было человек двадцать, может больше. Раскопали чуть ли не до земли все, спешили, наверное… На лыжах-то быстрее было бы, и можно по одной лыжне пройти, первый бьет, остальные раскатывают, тогда сложней определить, сколько прошло. А эти — даже след не прятали, перли вперед как танки. Может, наши? Прошли сегодня, еще не засыпало, может рано утром…

— А чего же они тогда по дороге не пошли? — возразила Анна. — А так похоже с Садоводства идут на запад, там у нас Междуозерье… Бойцы, а ну все живо на дорогу выходим!

Отряд ускорил шаг и уже через несколько сотен метров вышел на трассу. Здесь было тихо и пусто. Дорога была неширокой, но по ней каждый день ходили из Замка и обратно, поэтому ее время от времени расчищали. К тому же здесь валили лес дорожные бригады. Отряд остановился и снял снегоступы. Анна прикидывала, куда идти в первую очередь, но решать не пришлось. Со стороны Замка показался один из бойцов отряда самообороны.

— Стойте, подождите! — боец подбежал, и остановился, пытаясь отдышаться, от него валил пар.

— Что стряслось-то? — спросила Анна.

— Адмирал отправил нас троих за Командором, он пошел в Междуозерье. А на выходе нас перехватил отряд мужиков, человек пятьдесят, они из Садоводства пришли, разоружают всех, никого не выпускают, народ по домам разогнали. Я чуть сзади шел, как увидел, что парней остановили, сразу назад рванул, хотел на острове народ предупредить, а они уже и там. Я от переправы сразу на берег и через сугробы в обход, если они и видели, как я убежал, то никто следом не пошел…

— На башне пулемет же стоит!

— Не знаю ничего, но пока не стреляли, точно. — Боец перевел дыхание и продолжил: — Похоже, это с парохода люди. Они должны были с Константином на днях подойти…

— Садоводство, Замок, Междуозерье… — произнес сержант.

— А Командор, говоришь, вперед пошел… — Анна начала действовать, — вы двое, с гражданским идёте к Замку, в бой не вступать, на глаза не показываться, провести разведку и отойти, потом обойти Садоводство и осмотреться там. Затем отходите в Печниково и ждете дальнейших распоряжений. Деревню приготовить к обороне. Выполняйте! Остальные за мной!

Анна побежала по дороге, перехватив автомат и дослав патрон. Остальные последовали ее примеру. За узким поворотом, на котором давно следовало вырубить пару деревьев, дорога шла относительно прямо, и майор издалека заметила лежавшее поперек пути дерево и людей, целящихся куда-то в поляну перед ними. Бойцы ускорили бег. Анна с хода влепила приклад в затылок одного из бандитов, он даже не успел оглянуться, и запрыгнула на ствол. С остальными расправились бойцы. Посреди поляны стоял Командор и о чем-то беседовал с Константином, люди на поляне держали Командора на мушке. Он оглянулся на шум, и Анна заметила, как на другой стороне поляны с дерева упал большой ком снега, а на одной из ветвей сидит человек с винтовкой. Она еще успела крикнуть: «Олег, осторожней! На дереве снайпер!» — и тут же начала стрелять. Стрелок успел выстрелить только один раз, и Командор упал. Анна срезала снайпера и рухнула в снег. Пограничники по бокам стреляли в людей на поляне, которые начали отползать к лесу, отстреливаясь и крича от неожиданности. Константин упал одним из первых, кто-то из бандитов вскочил на ноги в отчаянной надежде обогнать пули, но его сбила меткая очередь. Несколько человек все же добрались до деревьев и скрылись в лесу.

— Вперед! Забрать Командора! — приказала Анна, и пограничники, прикрывая друг друга, метнулись на поляну.

Скоротечный бой закончился, Анна, следя за лесом, с автоматом у плеча, пробежала вперед и упала на колено рядом с телом Константина. Тот был мертв и оживлению не подлежал. «Собаке собачья смерть…» — подумала Анна. Командора уже вытаскивали с поляны, два бойца остались рядом с майором.

— Собрать оружие! Обыскать трупы! Быстрее!

Майор держала лес на прицеле, пока бойцы не отошли назад, и только тогда отступила сама. Командор был жив, ему бинтовали голову, но, насколько тяжело ранение, пока было непонятно. Надо было срочно уходить. Один из солдат лежал на бревне, посеченный шальной очередью. Ему помощь уже не требовалась. Один из бандитов, оглушенный прикладом, остался жив и пришел в себя, его связали. Майор хотела забрать тело бойца, но в это время на другой стороне поляны появились темные фигуры, и прицельный выстрел пробил голову одному из пограничников. Бандиты вернулись, видимо вызвав подкрепление. Пограничники попадали на снег и в четыре ствола засыпали край леса очередями.

— Берем Командора и языка! Отступаем по дороге за поворот! — скомандовала Анна.

Отряд отполз от укрытия и свернул за поворотом в лес. Их не преследовали, но Анна приказала заметать след на случай, если организуют погоню. К счастью, собак у нападавших, похоже, не было. Пройдя с полкилометра, пограничники остановились. Надо было срубить волокушу для раненого и допросить пленного. У Анны осталось всего три бойца.

— С этим что делать? — один из пограничников указал на пленного.

— Ватник сними, самого прирежь… — равнодушно распорядилась майор, — по ватнику и так понятно, кто и откуда. Урка питерский…

— Я не урка! — огрызнулся бандит. — Это все ваш человек виноват! Он договорился, что мы поможем ему захватить власть, а он отдаст пароход.

— Да? Это интересно! — Анна повернулась к пленному: — Зачем вам пароход?

— Откуда я знаю! Мое дело маленькое, приказали стрелять, я стреляю. Вы все равно бы все передохли… Весной весь Питер с места тронется, тогда вам не устоять.

— Умный больно… С какой стати вы стали помогать нашему человеку?

— Не знаю, видимо, он с боссами сговорился… Нам сказали вернуться и поступить к нему в распоряжение.

— Это та вторая сотня, что на пароход вышла? — уточнила Анна.

Пленный угрюмо отвернулся, поняв, что и так наговорил лишнего.

— Откуда у вас автоматы? — спросила майор. Бандит отмалчивался, — Замерз, что ли? Может, тебя прикладами растолкать?

— Это ваши автоматы, с парохода и того поселка, который мы утром взяли…

— Садоводство, понятно…

— Что, сейчас прибьем? — спросил пограничник.

— Пусть волокушу тянет, глядишь, по дороге еще чего вспомнит, — решила Анна, — возвращаемся в Печниково.

Идти по глубокому снегу с тяжелой волокушей было нелегко, к тому же надо было смотреть за пленным, заметать следы, майор уже пожалела, что отпустила двух бойцов. Даже думать не хотелось о том, что сейчас творится в захваченных поселениях. Ближайшей целью стало добраться до лояльного поселка и отправить предупреждения в остальные… Уже ночью отряд вышел к жилью. Пленного заперли в какой-то кладовке, Командора отдали в один из домов, где его принялись перебинтовывать. Майор собрала всех мужиков, за исключением совсем уж дряхлых пенсионеров.

— Похоже, что захвачены пароход, Садоводство, возможно, Замок и, скорее всего, Междуозерье. Мы сейчас самые ближние к врагу, но и самые труднодоступные, так что, скорее всего, урки постараются завтра захватить Пасеку, а потом и Заставу, тогда у нас не будет ни малейшего шанса противостоять их силам. Нас просто слишком мало останется, — рассказала Анна.

— Есть еще байкеры! — сказал один из молодых парней.

— До них еще сложнее добраться, чем до нас. Я думаю, их возьмут не раньше весны. Прямо сейчас надо отправить гонцов на Пасеку, чтобы они к утру уже знали о нападении. Курьеров на тропе могут и перехватить, так что надо лыжника через лес послать…

— Сейчас, ночью? — спросил кто-то из мужиков.

— Именно! — подтвердила Анна. — Утром может быть уже поздно. Я думаю, двух охотников достаточно, вы и лес знаете и зимой на лыжах ходите лучше многих городских… Оружие возьмите, поможете на Пасеке обороняться. Сразу на Заставу человека отправьте, прапорщик вам поможет. Если с Константином пришла сотня, то в Междуозерье не больше пятидесяти человек, еще пятьдесят должны держать Садоводство и Замок. Если поторопитесь, то у них просто сил не хватит взять Пасеку. Так что вам лучше поспешить… Остальные с утра начинают ставить заграждения по краю деревни, башни или доты мы построить не успеваем, значит, надо ставить стены с бойницами, для начала на самых открытых участках, потом, если сможем, объединим в единую систему.

Одного из пограничников майор назначила гонцом к байкерам, которых надо было предупредить и привлечь на свою сторону. Мужики разошлись по домам, готовясь к завтрашнему дню. Анна пошла к Командору. Возле него хлопотали местные женщины.

— Как он?

— Плохо… Рану обмыли, вроде ободрало кожу, но шишка здоровенная, наверное, сотрясение сильное. Кость не понятно треснула или нет. Повезло, что жив. Но вот выживет ли? — проговорила одна из женщин. — Ночью может кровоизлияние в мозг случиться, и все. Мы тут уже ничем не поможем.

— Может, его переправить к байкерам? — спросила Анна. — Все же подальше от бандитов.

— Можно, хуже ему уже не сделаешь, так что дорогу он, скорее всего, выдержит… Лишь бы не замерз.

Утром вернулись два бойца, отправленные на разведку вокруг поселков. С ними пришло еще несколько человек, найденных в лесу. Со слов гражданских, колонна с юга вышла на садоводство и вел ее Константин. Он уверял, что идут новые поселенцы. Чужаки рассеялись по поселку и внезапно, без команды, все вдруг напали на охранников и нескольких пограничников. Захваченных врасплох бойцов заперли в сарае, поселковых разогнали по домам, запретив выходить. Успели убежать только те, кто был на краю поселка или в лесу. Потом колонна разделилась, часть осталась охранять Садоводство, остальные пошли на Замок и Междуозерье. Скорее всего, в Замке их уже ждали… Больше пока никто ничего не знал. Анна решила подождать один день и эвакуировать Командора, если ему не станет хуже. Целый день майор распределяла места для постройки защитных укреплений, объясняла, какой высоты ставить стену, где выпиливать бойницы, осматривала и прикидывала сектора обстрела. Мужики разбирали старые сараи и валили ближайшие деревья. Расчищались тропинки, чтобы можно было быстро добежать от домов к ближайшему куску частокола. Готовили места и на чердаках домов. Деревня ощетинивалась кольями, любые уклоны за плетнем обливались водой, чтобы наступающие не могли быстро бежать по льду. К вечеру на деревню вышли несколько скаутов. Они сумели выскользнуть из охраняемого Замка и обойти дозоры на дорогах и в пригородных лесах. В замке все прошло уже не так гладко, как в Садоводстве. Кто-то успел предупредить адмирала, и он с частью бойцов отступил на свои корабли. Башню удержать не удалось, так как питерские, прикрываясь местными, вломились внутрь. Альпинисты просидели наверху целый день, а ночью спустились по наружной стороне и тоже ушли к адмиралу, забрав с собой пулемет. Андрей опасался стрелять по городу, и ему пришлось вступать в переговоры, которые до сих пор продолжались. К сожалению, корабли вмерзли в лед и лишились движения, к тому же на шхуну и катер пришлось поместить тех гражданских, которые успели сбежать с адмиралом. В городе хозяйничали адвокаты, объявив с наступлением темноты комендантский час. Все дороги контролировались урками, народ не выпускали из домов. В городе появились первые жертвы, как среди бойцов, погибших при захвате, так и среди местных. О потерях нападавших скауты ничего не знали. Но адвокаты как-то ухитрялись сдерживать захватчиков, не было ни случаев мародерства, ни изнасилований, по крайней мере никто о них пока не слышал. Услышав о дозорах в лесах и на дорогах, Анна решила, что пора переходить к партизанским действиям и организовывать небольшие быстрые группы для коротких, но эффективных налетов. Надеяться на помощь Андрея не приходилось, вчерашний студент и так оказался в тяжелом положении. Но можно было попытаться наладить с ним связь. Только надо было принести с Заставы белые маскхалаты. Анна отправила еще одну группу на Пасеку.

Еще через день Анна решила, что деревня дальше справится сама, и приказала отправлять Командора. Сама она пошла с ним и несколькими парнями из деревни, оставив всех бойцов коменданту. На полпути до базы байкеров отряд встретил десяток бородатых мужиков в кожанках и с монтировками, которых глава мотоциклистов послал на помощь соседям. По их следам в тот же день майор со своими людьми дошли до заброшенной товарной станции. Байкеры помоложе сразу попытались закадрить «молодую симпатичную девушку», но после того, как двое из них улетели мордами в ближайшие сугробы, отношение к ней изменилось. Главарь байкеров все же попросил, не то в шутку, не то всерьез, больше жизнь парням не ломать… В зимней войне установилось неустойчивое равновесие. Бандиты, после нескольких кровавых стычек с неуловимыми пограничными засадами, перестали патрулировать леса, и закрылись в захваченных поселениях, заодно перекрыв и без того жиденький поток беженцев. Между поселками они передвигались только большими, хорошо вооруженными группами. Наступление на Пасеку сорвалось. Захватчики разгромили сторожку на Конопляном Поле, но пройти дальше не смогли. Пасечники успели перекрыть дорогу и устроить широкие засеки по сторонам, так что отряд, который вышел на захват самогонного завода, на открытом поле попал под плотный обстрел и с потерями отступил. Беженцы рассказали, что в Междуозерье командовали два бывших представителя из Руководящего Комитета. Здесь ситуация была тяжелее, чем в Замке, возможно из-за того, что налетчики получили отпор. У гражданских отобрали все колющее и режущее, на работу выгоняли под охраной. Женщины скрывались по подвалам и чердакам. Несколько раз избивались за ничтожную провинность мужики. Две девушки пропали, и никто не мог сказать, что с ними стало. Прапорщик с Заставы прислал на Пасеку подкрепление и выставил блок-пост на переправе. Силы наступавших исчерпались, сил обороняющихся не хватало для того, чтобы отбить захваченное. Анна налаживала связь с Заставой и Пасекой, рассылала разведчиков и выставляла засады в поисках зазевавшихся бандитов. Урки укрепляли оборону поселков. Командор пришел в себя…

— Да, интересно, — произнес Командор, выслушав рассказ Анны, — и угораздило меня проспать так много событий…

— А ты бы сделал что-то по-другому?

— Нет, все правильно. Других вариантов и не было. А в Садоводстве так и сидит маленький гарнизон?

— Нет, там народа много, но они же рядом с Замком, туда каждый день отряд приходит. Ночью там, скорее всего, несколько человек, но у нас пока нет точных данных…

— А с Андреем связались?

— Я послала двух человек, пока не вернулись. По наблюдениям, правда через залив плохо видно, он вернул часть гражданских в город, но сам, скорее всего, так и сидит на катере.

— И чего ждет? — удивился Командор.

— Откуда я знаю, — отмахнулась Анна, — может, время тянет. Может, силы копит или просто выжидает. Там на голом мысу под горой, на вмороженных в лед посудинах, знаешь ли, особо не забалуешь.

— Ну да, — задумчиво произнес Командор, — значит, самое тяжелое положение в Междуозерье… А ты дорогу на пароход перекрыла?

— В первую очередь выставила там заслон. Но пока ни туда, ни оттуда никто не пытался пройти.

— А ведь, по рассказу пленного, они забрали оттуда все огнестрельное оружие…

— Наверное, может пулемет оставили. Я туда послала группу, но они пока не вернулись, — сказала Анна, — а что тебя так заинтересовал пароход, у нас в поселках скоро голод начнется, в Замке, наверное, и болеть начнут, там детей много.

— Сама же говоришь, у нас нет сил, чтобы взять их штурмом… Бандюки сидят в треугольнике из трех поселков, и не могут оттуда вылезти… Давай-ка посылай гонца к прапорщику, пусть шлет сюда подкрепление и оружие. Они же пытались через Пасеку к вашему арсеналу пробиться, но не успели, так ведь? После смерти Константина лидера у них нет, каждый командует как умеет. Теперь они до Заставы не доберутся. Так, так… Еще одного гонца к Андрею, любым путем чтобы он до него добрался, пусть свяжется с военным следователем. Тот наверняка имеет концы от сети агентов Константина. Не все же из них последние сволочи, пусть аккуратно пощупает… Дальше что… Поговори с байкерами, готовьте отряд, как придет пополнение с Заставы, выступите на пароход. Обложим налетчиков со всех сторон.

— А люди в поселках? Ты о них думаешь? — спросила Анна.

— Вот что, госпожа майор! Выполняйте полученные распоряжения, а о людях пусть у меня голова болит…

— Есть! — вскочила с кровати и козырнула Анна. — Разрешите выполнять? Разрешите бегом?

Анна метнулась к двери.

— На месте! Кру-гом! Ко мне, шагом! — Анна подошла к Командору и встала по стойке «смирно». — А поцеловать?.. Больно же! Я ж больной человек!!!..

Еще несколько дней прошло в напряженном ожидании. Обе стороны готовились к столкновению, но никто не хотел начинать первым. Байкеры пробили тропу до Печниково и начали пробиваться от своей базы в сторону парохода. Пасечники и отряд с Заставы, организовав надежный заслон на дороге в захваченные районы, бил прямую дорогу к байкерам. Командор уже начал выползать на свежий воздух и даже смог осмотреть поселок. Небольшой карьер, остатки железнодорожных путей, ангары тракторной станции и несколько хуторов вокруг создавали очень перспективный узел для будущего крупного поселения. Оставалось связать это место напрямую с остальными поселками. Одна-единственная трасса с юга на север уже показала свои слабые места. По ней можно было легко одну за другой захватить стоящие на ней деревни, но и так же легко было ее перерезать. Окрестности, заваленные глубоким снегом, превращались в непроходимые, заполненные невидимыми под снежным покровом ловушками и почти неприступные для крупных отрядов места. Если пара лыжников еще могла пройти по замерзшему болоту и обойти незаметные ямы и буреломы, то крупное соединение просто увязало в снегах. Командор уже планировал на лето строительство целой сети дорог, которая покрыла бы все территории паутиной связей от каждого поселка ко всем ближайшим. База байкеров могла бы стать тем центром, из которого лучами во все стороны расходились бы дороги ко всем населенным пунктам. По дорогам можно было бы ставить сторожки и хутора, которые так хотел развивать Командор.

В один из дней, ближе к вечеру, когда Командор готовился опробовать «четыре-пять килограммов нежного диетического мяса» из настоящего запеченного кролика, в дверь ввалился вместе с облаком морозного пара человек в огромной шубе. Когда он ее скинул, перед Командором оказался Андрей, замерзший, светящийся здоровым румянцем и улыбающийся во все свои сколько-у-него-там-есть зубы.

— О-о! Адмирал пожаловал, и, как всегда, к ужину. Садись, сейчас будем деликатесы пробовать…

— Живой! — воскликнул Андрей. — Я уж и не надеялся, думал легенда гуляет, чтобы народ не унывал особо!

Андрей обнял Командора и сильно похлопал его по спине.

— Ты это, поосторожней, а то сейчас ребра наружу выбьешь, — предупредил его Командор. — Садись давай…

— Это что у тебя, кошка, что ли?

— Сам ты кошка! Тут у хуторян настоящее кроличье хозяйство. Свиньи и кролики есть, считай, продовольственную проблему решили. Свиньи растут быстро, а кролики плодятся как… Как кролики! Ты лучше расскажи, как выжил и на кого корабли оставил?

…Андрей был в замке, когда его нашел Санька и предупредил, что Командор отправился в Междуозерье. Адмирал сразу же послал за ним следом троих свободных охранников, отдыхавших в караулке. Андрей уже вышел из главного корпуса, когда сверху на башне закричал дозорный. Из башни выбежал один из моментально слетевших вниз по канату альпинистов.

— На нас напали!

— Быстро к пулемету! — заорал на него Андрей. — Все к оружию! Охрана, к бою!

Люди сбегались к адмиралу, но было уже поздно. Караул и остальные бойцы залегли по берегу острова, готовя стволы и стрелы, но на том берегу пролива уже спускались между домами люди в черных ватниках, держа перед собой в качестве щитов захваченных жителей. Андрей прикинул соотношение сил и понял, что его десяток бойцов не устоит против полусотни налетчиков. Пулемет на башне мог бы выровнять шансы, если бы не живой заслон из гражданских. На противоположном берегу вышел вперед пожилой адвокат.

— Адмирал! Сдайте остров и сложите оружие, иначе начнется бойня! Судьба этих людей в ваших руках, — юрист показал на горожан, которых крепко держали бандиты.

— Мне нужно несколько минут, чтобы отдать распоряжения! — крикнул в ответ Андрей и обратился к бойцам: — Так, народ, кто со стволами, остаются здесь, остальные быстро разбежались и гоните всех, кого найдете, к катеру, чтобы ни одного гражданского на острове не осталось. Ах, ты ж… Склады остались… По дороге всю жратву, сколько сможете, берете с собой. Времени у вас пять минут, потом мы отходим. Санька, ты тоже здесь? Бегом в башню, пусть снимают пулемет и тоже отходят, времени мало!

Бойцы разбежались, а Андрей встал на берегу.

— Слышь, законник, вы чего творите-то? С урками сговорились? Командор вернется, всех на уши поставит и за эти же уши к столбам прибьет!

— О Командоре можешь не волноваться, — отозвался юрист. — Мы его больше не увидим. Все, время на раздумье вышло, мы идем.

Черные ватники направились к берегу. Андрей поднял автомат и дал очередь по проливу. Снежные фонтанчики ровной строчкой перечеркнули переправу.

— На вашем месте я бы так не спешил!

Ватники отшатнулись под прикрытие домов.

— Мы отходим, но не советую нас преследовать! — крикнул Андрей. — Всё, народ, все назад.

Медленно, держа налетчиков под прицелом, бойцы отступали через остров к пирсу. Как только переправа скрылась за гребнем холма, адмирал приказал:

— Все бегом, живо на катер!

Маленькая боевая группа припустила к противоположному берегу острова. Андрея догнал Санька.

— Где альпинисты?

— Остались на башне!

— Чё, сдурели, что ли?

— Говорят будут, смотреть, чтобы остров не грабили…

— Ночью перемерзнут все! Ах, поздно их вытаскивать! Все на лед, бегом на ту сторону!

Небольшая толпа гражданских, которых удалось застать и собрать на острове, уже дошла до середины широкого пролива отделяющего, остров от прикрывающего его с северо-запада узкого мыса, у которого, под склоном холма, называемого когда-то Петровской горой, стояли катер и шхуна, которую так и не успели вытащить на берег. Лед уже окреп настолько, чтобы по нему могли безопасно пройти люди. Бойцы побежали по ровной и скользкой, продуваемой резким ветром поверхности замерзшего залива, догоняя уже ушедших вперед. На катере разворачивали пушку в сторону замка, пулеметный расчет на рубке занял пост. Сдаваться никто не собирался…

Адмирал поднялся на борт, отдышался и привел мысли в порядок. Штурмовать их, похоже, пока не думали, хотя по берегу острова уже сновали черные ватники. С башни прогремела предупредительная очередь, видимо альпинисты заметили мародеров. «Долго башня не простоит, — подумал Андрей. — Камню-то ничего не будет, а вот ребята наверху перемерзнут». Понял ли адвокат, что допускать беспредела нельзя, или просто ватники отошли, но пулемет больше не стрелял, хотя головы студентов наверху то и дело выглядывали за край стены. «Пора и нам готовиться», — решил адмирал. Где-то далеко в лесу шла ожесточенная перестрелка, внезапно начавшаяся и так же внезапно оборвавшаяся. Сухие щелчки одиночных и дробь очередей далеко раскатывались по морозному воздуху. Кто на кого нарвался в лесу, оставалось только гадать. Вскоре все стихло. Адмирал огляделся. Люди прислушивались, ожидая, продолжится ли далекий бой.

— Внимание всем, распределиться на оба корабля! Крепить борты, усиливать их деревом, проход между катером и шхуной со стороны острова выложить вязанками дров, вон на берегу их навалено полно. Поставить посты на бортах, установить дозор на льду в проходе. Женщин и детей расселить по каютам. Живо все за работу!

Люди принялись возводить прямо на льду защитную стену, которая прикрыла бы переход между стоявшими в паре десятков метров друг от друга кораблями. Пулеметный пост обложили мешками и корзинами с углем. Борты прикрывали кусками железных листов и наспех сколоченными деревянными щитами. Те из бойцов, кто оборонял пароход, понимали, к чему идет дело, и готовились к драке. Еще один защитный бруствер выложили на берегу, прикрыв вытащенную на сушу яхту. Сильно пригодились штабеля леса, вырубленного тут же на мысу еще осенью, но так и не переправленного на лесопилку. Как-то все не хватало рук и времени. Теперь бревна пустили в ход. Со стороны соляного склада подтянулись заключенные с охраной. Адмирал вышел им навстречу.

— Поскольку ваша тюрьма захвачена, объявляю вам амнистию! Бойцы присоединяются к нам, вы можете отправляться куда угодно, мне сейчас некогда с вами разбираться.

Охрана оставила заключенных, и бойцы поспешили на помощь остальным. Группа бутлегеров и пасечников осталась стоять на берегу. Адмирал вернулся на катер и поднялся в рубку. Наблюдатель в рубке осмотрел берег и сообщил:

— К нашим подтягиваются, может, обратно в тюрьму хотят?

Андрей оглянулся. Бывшие заключенные, постояв и подумав, побрели к кораблям, на ходу подбирая вязанки дров и бревна.

— Просто поняли, что больше идти некуда… — заметил адмирал, — не уркам же сдаваться. Потом все уляжется, может и уйдут. Не обращай внимания, следи за островом. Теперь главное, чтобы снег не пошел, а то они смогут подобраться и внезапно напасть.

Но погода держалась. К вечеру захватчики, видимо, решили выкурить альпинистов и развели в башне дымовые костры. Башня, как большая труба, засасывала в себя воздух, выбрасывая сверху клубы вонючего и удушливого дыма. Альпинисты держались… С острова пришел под белым флагом адвокат. Не доходя несколько десятков шагов до катера, он остановился.

— Адмирал! Подумайте о своем положении! Я даю вам одну ночь, завтра вы должны сложить оружие и вернуть гражданских. Присоединяйтесь к нам, к новой власти, и мы с вами построим новое государство. Командор погиб, и теперь никто не может помешать нам с вами развиваться так, как и надлежит демократическому обществу.

Адмирал вышел на борт.

— Можно, я его пристрелю? — спросил часовой.

— Нет, возможно он сможет удержать этих уродов. На острове ведь пока не стреляют? Значит, какой-то порядок он поддерживает. Я отвечу вам завтра! — крикнул Андрей юристу. — Для начала я хотел бы увидеть тело Командора…

Адвокат развернулся и, не говоря ни слова, ушел на остров.

— Думаете, Командор в том бою погиб? — снова спросил часовой.

— Да врут, конечно! — убежденно произнес адмирал, хотя где-то в глубине засвербило, а вдруг слова юриста были правдой. — Конечно, врут!

Среди ночи адмирала разбудили. Альпинисты, не выдержав дымовой атаки, дождались, пока большая часть налетчиков успокоится, спустились по внешней стороне башни, проскользнули по крутому берегу острова и по льду залива пробрались к катеру. Вид у них был усталый и замученный. Провонявшая дымом одежда, покрытые копотью лица. Один из них держал в обнимку ствол пулемета.

— Молодцы, что выбрались, — похвалил их адмирал, — вы днем-то по кому стреляли?

— Тетки со склада остались в подвалах, они там заперлись, а урки начали двери ломать, ну мы и пуганули. Потом адвокат прибежал, долго орал. Он потом, видимо, теток уговаривал, потому что они открыли все же. Но со складов ничего не выносили. Наверное, адвокат запретил грабить. Тетки вечером выходили на ужин, так к дверям охрану приставили. Там все жестко поставлено. Руку протянул куда не надо, сразу дубиной по башке…

— Кто еще остался на острове?

— Галантерейщик… Этот сразу к адвокату пошел, наверное решил переметнуться. Вроде из медиков кто-то. Хотя вы же почти всех забрали, учителок, детей и тех, кто на острове оказался…

— Да вот, теперь думаю, как дальше выкручиваться. Хорошо, что пришли, что пулемет не оставили. Отдыхайте пока, приводите себя в порядок, утром определимся, как дальше быть…

Адмирал прошел по катеру, обходя спящих прямо в коридорах на палубе людей. Каюты были переполнены. На шхуне было не лучше, и к тому же не было печки, как на катере, где буржуйка давала хоть какое-то тепло. Адмирал поднялся в рубку. Часовой бродил по мостику, тут же спала смена караула. Два часовых ходили по палубе, кутаясь в чьи-то шубы.

— У пулемета есть кто? — спросил адмирал.

— Нет, сняли на ночь… Да мы, если что увидим, сразу предупредим.

Часовой с одного из бортов подошел и постучал по стеклу. Адмирал вышел на палубу.

— Что там?

— Вроде ползет кто! Вон там, в заливе…

И действительно, прячась среди торосов, огибая остров, к катеру полз человек.

— Подними ребят, как поближе подберется, надо будет сбегать помочь…

Часовой быстро ушел внутрь катера, а Андрей начал прохаживаться вдоль борта, поглядывая то в сторону острова, то в сторону незнакомца. Вернулся часовой.

— Мы готовы, когда пойдем?

— Подожди, он от острова отползет, чтобы его оттуда не зацепили ненароком…

Спасательная группа спустилась на лед, прячась в тени под бортом, и, когда до ползущего человека оставалось чуть больше сотни метров, быстрым шагом отправилась к нему. Со стороны казалось, что просто дозор отправился в обход кораблей проверять территорию. Человек на льду заметил идущих и, вскочив на ноги, заковылял навстречу. Видно, ноги его плохо слушались, замерзнув от долгого лежания на холоде. Бойцы побежали ему навстречу и, подхватив под руки, потащили к катеру. Только теперь на острове их заметили и подняли шум. По берегу заметались факелы, но на лед преследовать бойцов никто так и не вышел. Пушка и пулемет даже ночью служили хорошим сдерживающим фактором.

Незнакомца подняли в рубку, кто-то сунул ему кружку кипятка, и он отпаивался, грея на ней замерзшие руки. Адмирал терпеливо ждал. Наконец незнакомец смог говорить.

— Я разведчик, тот, который ушел с урками в Питер…

— Это ты полтораста километров по сугробам пробирался? — удивился адмирал.

— Выбора не было, надо было вас предупредить. Но я вижу, что все равно опоздал…

— Похоже на то. Сейчас отсыпайся, парни тебя к печке пристроят, пока легкие не отморозил. Утром, как проснешься, расскажешь, что все это значит…

Остаток ночи прошел без происшествий. Утром, как только рассвело, с острова пришел военный следователь.

— Разрешите подняться на борт!

Адмирал свесился через поручни.

— А ты за красных али за белых?

— Я за советскую власть плюс электрификацию всей страны! — крикнул снизу следователь.

— Да… Ну заходи, потолкуем. Что это за советская власть такая…

Следователь поднялся наверх, Андрей пригласил его на мостик, где было все же теплее, чем снаружи.

— Шутки шутками, а с чем пришел-то? — спросил адмирал.

— Представители власти решили вступить с вами в переговоры. Я вызвался их вести. А то из них вы кого-нибудь сразу к стенке поставите…

— Мудрое решение, — заметил Андрей, — а что в городе творится?

— Да тихо пока… Ватников человек сорок, да тех, кто к ним примкнул, с десяток. Остальные по домам сидят. Но их, скорее всего, погонят на работу. Сил у новой власти на это хватит. Пригрозят баб забрать, и мужики хочешь — не хочешь пойдут куда пошлют. Ночью пара драк уже была за девок. Мужики сказали, что, если их в покое не оставят, они эту банду голыми руками передушат. Пуганули, конечно, никто из них в бой не полезет, пока совсем не поджарит. Командора нет, ты здесь как волк в капкане, Константин, говорят, этих и привел, но я его еще не видел. Анна не объявлялась, да у нее, наверное, и бойцов-то осталось всего ничего. Даже если она уйдет на Заставу, там ведь тоже солдат немного. Одна из целей переговоров как раз — забрать у вас гражданских… Ну и оговорить условия сдачи.

— Зачем им сейчас работяги? — удивленно произнес адмирал.

— Укрепления строить… Я так понял, что одним ударом захватить все у них не получилось. Теперь будут укрепляться, ждать, когда по весне подкрепление подойдет или из Питера основные силы нагрянут. Я знаю, что точно захвачено Садоводство, так что зерно сожрут и остальные запасы, наверное, тоже. Весной будем как медведи лапу сосать. Про остальные поселки не слышал, но в лесу бой был…

— Да, до нас тоже докатилось, — подтвердил Андрей, — по заливу звук далеко разносится… А кто сейчас у власти?

— Адвокаты, старший здесь, а тот, что помоложе, вроде в Садоводстве. Потом еще кто-то из Руководящего Комитета, ну и по мелочи людишки…

— Галантерейщик? — спросил адмирал.

— Нет, ему я посоветовал, — заметил следователь, — он человек хитрый, пусть вотрется в доверие. Может, пригодится. А ко мне адвокат сам приходил, просил содействовать. Константин-то у них за главного был, а теперь он вроде ушел по трассе, так здесь все в растерянности, что дальше делать… Но укрепления строить надо, это и ежу понятно.

— Ты бы на их месте что делал? — решил уточнить Андрей.

— Я бы? Собрал всех в один кулак, выбил вас отсюда, потом заслал бы отряд на пароход, наладил поставки продовольствия, а то скоро будет совсем невесело. Охотники-то все ушли, почти сразу, кто как мог выбрались из города и свалили, наверное, на Пасеку… Потом я бы взял ее и попытался пробиться к Заставе. Трасса, какая ни есть, все же позволяет передвигаться быстрее, чем противник будет по лесу добираться. Может, Константин как раз на Пасеку и пошел, хотя сил у него маловато оставалось. А надо еще гарнизоны держать, местное население агитировать, чтобы народ поддерживал и одобрял, а не по домам отсиживался. Налетчики-то хоть и уроды, но понимают, что если все сжечь и разграбить, то работать и рожать будет некому. Сюда, похоже, самых умных прислали… Но если из Питера еще пара сотен подтянется, то, считай, все, задавят…

— А пароход, говоришь, откололся?

— Не знаю, от них вообще никаких известий. Может, там уже подорвали трюмы и теперь одно большое пепелище вместо поселка.

— Не, это мы услышали бы, — засомневался Андрей, — так долбануло бы, что тут лед бы треснул. Скорее они решили переждать, чем дело кончится. Подожди-ка, у нас же человек из Питера пришел. Эй, вахта, позовите разведчика, может, отоспался уже…

Через несколько минут на мостик вошел ночной разведчик, еще помятый после сна, но взгляд у него был бодрый и живой. Только многодневная щетина портила общий вид.

— Звали?

— Заходи, — подтвердил Андрей, — расскажи, с чем шел.

— А это кто? — разведчик поглядел в сторону следователя.

— Это человек из города, не сомневайся, он на нашей стороне. Вот сидим, думаем, как выкручиваться будем.

— А… Долго вам думать придется… Дело-то херово, если вы не знаете, мы тогда у парохода одну машину метательную сожгли, а потом, когда Командор в атаку пошел, разделились, я примкнул к одной группе отступавших и пошел с ними на Питер. Километрах в сорока от парохода на берегу стоял отряд и собирал тех, кого находил. Набралось там человек двести. А как раз в то же время с юга еще отряд прибыл. Наверное, помощь шла, да не успели. Два дня там простояли, потом командиры выбрали около сотни челов, говорили с каждым и малыми партиями на север отправляли. Это они сейчас по городу ходят… Но я-то тогда не знал ничего, старался только, чтобы меня не особо замечали… А мы дальше пошли. Только добрались до Крестов, я и оглядеться не успел, как появился комендант, который раньше в замке командовал. У него оказался какой-то родственник в боссах, и не из самых маленьких. Мы с ним столкнулись нос к носу, и оба сделали вид, что друг друга не узнали. А через несколько дней он меня сам нашел, сказал, что надо Командору весточку передать. Я еще поломался для вида, что, мол, знать ничего не знаю, но как он сказал, что готовится захват, я тут же насторожился… Комендант сказал, что уточнит, когда планируется новый поход, и тогда меня отправит на север. Потом люди с парохода приходили. По разговорам я понял, что урки сговорились с кем-то из командиров колонии. Комендант сказал, чтобы я шел, питерские собирались выступать по первым оттепелям, но еще до того, как земля превратится в непролазную грязь. На пароходе должны были ждать весны. Я хотел сразу на пароход, думал, там еще тихо, разузнать что-как, а как добрался, там уже вал насыпан, сверху частокол ставят, и народ в ватниках… Я решил, что все, пароходу хана. Рванул сюда. И здесь опоздал. Или урки решили, что ждать долго и сами выступили, или кто-то из командиров самодеятельность проявил. Я на берег вышел, а здесь уже своя каша заварилась, народ через пролив бежит, с башни пулемет долбит. До ночи отлежался и сюда пополз. Может, теперь вы мне объясните, что происходит?

— Командор пропал, майор, похоже, где-то в лесах, мы здесь, как видишь… — проговорил Андрей. — Получается, что это Константин с Руководящим Комитетом, ну не со всеми, наверное, а только с кем удалось договориться. И юристы… А на пароходе-то что творилось?

— Да ничего, — припомнил разведчик, — просто много черных ватников было, я решил близко не подходить, я же видел группы, которые в лес отправлялись. Особо ничего не заметил, народ весь работал, охраны большой не было, катамаран на берег вытащили. В лес дорога уходила, я вдоль нее и пошел. Так что про пароход ничего сказать не могу. Я решил, что урки, как договаривались, сидят на месте. Ошибся… Теперь надо, наверное, на Заставу уходить. Если майор уцелела, то она, скорее всего, там.

— Вовсе нет, — заметил следователь, — она с отрядом была в деревне на востоке, там дом сгорел. А оттуда можно было быстро добраться до базы байкеров. Там бойцов хватит, чтобы отсидеться. И добираться туда ближе, чем до Заставы. Я думаю, она там. Вам стоит это направление тоже проверить. Я же так понял, что сдаваться вы пока не собираетесь?

— Вот еще, — фыркнул адмирал, — пусть попробуют на пушку да пару пулеметов через пролив в атаку пойти. Тут всех и положим. Ты вот что, скажи, что женщин и детей здесь оставлю, а мужиков буду на день отпускать на работу, с условием, что их будут вечером возвращать и продуктов для остальных дадут. И если хотя бы один не вернется, открою огонь. Разнесу город к едрене фене… Как думаешь, пойдут они на это? И пусть тело Командора покажут, если действительно он погиб.

— Не боишься, что они согласятся, — спросил следователь, — они же тогда в первую очередь стену на острове поставят, чтобы от вас отгородиться…

— А пушка на что? Другое дело, согласятся ли они пустить столько народа в город, а потом вернуть обратно, ведь мы будем знать все, что происходит на острове, в замке и вокруг.

— Пока они вас считают не более чем занозой в заднице, неприятно, но терпеть пока можно. Вот пинцет принесут из Питера, тогда всем мало не покажется… Ладно, пойду я, передам ваши предложения, — следователь встал и направился к выходу, — а вы пока порешайте, где искать союзников. Застава само собой, но туда еще добраться надо…

Как ни странно, новые владельцы Замка согласились на условия Андрея, решив, наверное, отложить его уничтожение на потом. Утром на лед выходила охрана из ватников и забирала рабочих, а вечером приводила их обратно. Общаться с кем бы то ни было в городе мужикам запретили. С собой им выдавали немного провизии для остававшихся на мысу женщин и детей. Строили они укрепленные стены вокруг города, но работы было много и шла она медленно. Удалось только поставить часть стены на вершине холма, прикрыв лесопилку и выход дороги в лес. Остальные жители города работали где-то на других участках. Город напоминал замороженную и засыпанную снегом полупустую вымирающую деревню. Строительство новых домов остановилось, жители старались по улицам не ходить по одному, а ночью объявлялся комендантский час. Всюду были патрули и дозоры ватников.

Андрей тоже не сидел сложа руки. Тайно, по ночам, был оборудован пулеметный пост на вершине горы на берегу, там же выкопали землянку с прорезанными бойницами для бойцов. Все это тщательно замаскировали и засыпали снегом. На берегу мыса, прикрытого от замка холмом, рыбачили свободные бойцы. Отсюда же, в обход захваченных поселков, отправлялись разведчики. Здесь же женщины рубили хворост для костров и печек, а дети как могли помогали и им, и рыбакам. Урки старались не выходить за пределы поселений, особенно после нескольких случаев нападения в лесу. Кто-то уже партизанил, но Андрея пока не трогали, видимо считая надежно укупоренным. К тому же мужики, работавшие в городе, могли стать надежным щитом из заложников, не позволяющим адмиралу переходить к активным действиям. Наконец на адмирала вышли разведчики Анны, которая все более активно готовилась к сопротивлению. Известие о том, что Командор жив, хотя и ранен, подняло настроение всем. Люди начали надеяться, что все еще повернется обратно и Командор вытащит их из этой ямы. Ватники все же заметили, что часть бойцов ходит за мыс, и прислали следователя с несколькими налетчиками в качестве охраны. Андрей вышел к ним навстречу со своими людьми.

— Что, доверие падает, охрану приставили? — спросил он у следователя.

— Не то чтобы… Прислали проверить, что вы за мысом делаете, вдруг у вас там армия наготове стоит…

— Боятся, значит, это хорошо. Пойдем, посмотришь…

Андрей со следователем пошли в обход холма по берегу, ватники следовали за ними, оглядывая береговые укрепления. Бойцы адмирала оцепили их кругом, не давая «случайно» отстать.

— Рыбу ловим, дрова рубим, жрать-то охота, — громко, чтобы слышали сопровождающие, сказал Андрей, а потом вполголоса добавил: — Командор жив, сидит у байкеров…

— Рыбу ладно, но тогда мы срежем вам паек, — так же громко проговорил следователь, и так же полушепотом произнес: — Если можешь, передай, пароход откололся окончательно, связи нет. Адвокаты разогнали Военный совет, а когда спохватились, выяснилось, что большая его часть ушла на Заставу. В новом Комитете начались споры о том, кому какие ресурсы нужнее в первую очередь, Пасека отбилась… От Константина никаких известий, как пропал…

После небольшой прогулки по берегу, когда «инспекция» убедилась, что адмирал не замышляет никаких неприятностей для Замка, ватники со следователем ушли. Андрей в тот же день решил, что надо идти к Командору. Бойцы на катере были четко проинструктированы, все должно было идти как обычно, никаких провокаций или случайной стрельбы. Главное не высовываться и дождаться Командора. Через пару дней, сделав большой крюк по заливу, Андрей с несколькими бойцами добрался до базы байкеров…

— …И вот я здесь, сижу с тобой, жру кролика, — закончил рассказ Андрей, — сам-то как?

— Лучше… Уже выхожу на воздух, но по лесам, конечно, еще рановато мне бродить… А люди как, не болеют?

— Ты знаешь, простужаются, но не настолько, чтобы серьезно болеть. Может, тут все микробы повымерли за столько-то лет? Сам удивляюсь, но если беречься, то тяжелых случаев пока не было. В поселках не знаю, там, может, и похуже.

— Расплодим еще микробов, — заметил Командор, — мы же с собой наверняка принесли всякую гадость.

В комнату вошла Анна, и Андрей полез к ней обниматься.

— Ну вот, — отметил Командор, — все отцы-командиры в сборе. Да, и матери тоже… Давайте прикинем обстановку. Анна, тебе ножку оставили…

Пока «отцы-командиры» доедали кролика, Командор запил ужин стаканом горячего молока, в который раз порадовавшись тому, что здесь сохранились коровы, и разложил на столе карту.

— Итак, что мы имеем. Захвачены три поселка, Пасека и Застава держат дорогу на Междуозерье, Печниково и База байкеров находятся в центре региона, и мы можем отсюда выдвинуться в любую сторону. Ситуация на пароходе неясна, но поставок оттуда на поступает. Константин погиб…

— Так все-таки погиб! — воскликнул Андрей.

— Да, в первый же день, — подтвердил Командор, — это Анна постаралась…

— А мы на катере отсиживались!

— А откуда вам было знать? Спасибо, что отсиделись, не сдались… Сколько ты можешь бойцов выставить?

— Только тех, что со мной, не забывай, у меня там полно поселенцев, бойцов просто нельзя снимать.

— Понимаю, — заметил Командор, — в этом тоже есть свой плюс, в Замке вынуждены держать усиленный гарнизон, имея такую засаду на берегу. А значит, что?

— Что? — переспросила Анна.

— А то, что силы бандитов и Комитета разбросаны по уже занятым поселениям и возможности пробиться к пароходу у них нет и не предвидится. Единого лидера у них нет. А значит, до весны они с места не стронутся. Но весной придет колонна с юга. Революционеры хреновы, ничего не могут сделать по-человечески. Пора менять владельца…

— В целом правильно мыслишь, — согласилась майор, — и какие будут предложения?

— Собираем отряд, всех, кого можем, на Пасеке оставляем заслон на дороге, на всякий случай. Берем бойцов с Заставы, отряд байкеров и дружно ломимся к пароходу…

— Не забывай, там свежая крепость стоит.

— Так на месте и решим! Собирайте людей, дня два-три хватит? Как только все прибудут, сразу выступаем, — подытожил Командор.

— Ты что, с нами собрался? — спросил Андрей.

— А ты думаешь, я пропущу такой отличный способ повеселиться?

 

Ход 19. Командор Собиратель Земель

«Удача за нас, мы уберем их на раз…

И это без сомнения так!»

Небольшой военный совет заседал в одном из помещений базы байкеров. Главарь байкеров, крупный, традиционно бородатый мужик в кожане, отказался быть старостой или военным комендантом, и остался тем не менее неформальным лидером. Командор в шутку обозвал его «духовным пастырем». Старостой стал один из местных хуторян, коменданта выбрали из байкеров, имеющих военную подготовку. Кроме этих троих в комнате была майор, адмирал и сам Командор. Подготовка закончилась, надо было начинать борьбу… Об этом и говорили.

— …Таким образом, мы можем выставить полсотни бойцов, это все, на что можно рассчитывать, — говорила Анна, — можно и больше было бы взять, но мы и так оголяем почти все поселения. Одна надежда, что они далеко от черноватников. Действовать надо быстро. Бросок на юг, берем пароход под контроль, если не завязнем там в осаде. Можно и штурмом взять, но тогда потерь не избежать. Пулемет, если он остался на пароходе, положит многих. Мы, конечно, посадим снайпера в лесу, но они могут прикрыть точку щитами. Там же не дураки, они уже пережили одну осаду. Поэтому надо подойти с утра затемно и залечь под стены, а как посветлеет — рывок на стены, и мы внутри…

— Вы говорили, что там ваши люди, рыбаки, ремесленники, — уточнил байкербосс, — вы думаете, они будут сопротивляться? Неужели они так быстро переметнулись к ватникам?

— Там сотня примерно питерских, которых мы захватили, когда снимали блокаду, — напомнил Командор, — кто знает, как там сейчас дела идут. Я могу предложить им переговоры, чтобы выяснить это. Но тогда мне самому надо там быть. Иначе просто не поверят. Надо идти и разбираться на месте. Дорога-то готова?

— Да, — ответил староста, — пробили просеку, до вашего парохода осталось километров семь, мы уж дальше не стали рубить, а то еще нарвались бы на их лесорубов. Они ведь тоже, наверное, в лес ходят, если частокол ставят.

— Нормально, дальше за пару часов пройдем и по лесу, — решила Анна. — Смотрим дальше. Пароход мы так или иначе возьмем, без него все просто пропадут. Сразу, как только там поставим свой гарнизон, выдвигаемся и выбиваем караул в Садоводстве. Лучше ночью, тогда там меньше людей будет. Потом атакуем город.

— Нет! — резко возразил Командор. — Не забывай, кузница стоит над портом на старом бастионе. Там уже был пост и стена. Они нас сверху заметят, и мы дальше просто не пройдем. Мы останемся в Садоводстве и займем оборону. Надо будет привлечь население. А основные силы обойдут город и займутся Междуозерьем. У нас в отряде к тому времени останется человек тридцать, если по десять оставлять в каждом поселке как гарнизон. В лесу подберем дозоры, они усилят отряд. Бандиты в лес уже не вылезают, боятся. После захвата Садоводства они могут попытаться вызвать подкрепление из Междуозерья и выбить нас из поселка. Поставим жену агронома с ее сковородкой в оборону, тогда ни один урка не прорвется…

Все засмеялись, так как рассказы о могучей бабе дошли уже и до байкеров.

— Если все пойдет как задумывали, мы можем перехватить отряд из Междуозерья, — продолжил Командор, — тогда поселение останется слабозащищенным и можно будет его штурмовать. Главное, чтобы мужики в поселке раньше времени не поднялись на бунт какой, а то все планы нарушат. Настроение-то у них там вроде хуже всех, а предупредить их мы никак не можем. После Междуозерья приступаем к осаде города и замка. Сил на штурм у нас уже не будет. Попробуем выйти на переговоры, вдруг получится…

— Я пошлю человека на катер, чтобы ждали, — проговорил Андрей.

— Тебе еще одно задание, — обратился к нему Командор, — пока сборы заканчиваются, попробуй собрать из остающихся группу человек пять, желательно, чтобы кто-то знал английский или немецкий. Отправим их на запад, на финские острова к их хуторам. Надо договариваться о поставках продуктов. Можем им предложить в обмен инструмент, плуги, может еще что, доски… Надо с ними связи налаживать и семенной материал на весну покупать. Да и просто посмотреть, может, потом и их присоединим. Сейчас-то еще рано об этом говорить, но кто знает, чем дело кончится… Все, всем приводить себя в порядок, готовиться, завтра выступаем.

Совещание закончилось, и все вышли на свежий воздух. Вечерело, на небе уже появились первые звезды. В ближнем лесу между деревьями было уже совсем темно, даже снежный покров не разбавлял наступающие сумерки. Весь поселок погружался во тьму, кроме нескольких, освещенных свечками и масляными лампами окон, да патруль шел в обход с факелами. Командор загляделся на незнакомое небо. Рядом встал Андрей.

— Ты знаешь, я понял, что мне напоминает твоя карта, — сказал он Командору.

— И что же?

— Если напрячь воображение, то континенты складываются в формулу корень из С, и можно предположить, что С — это скорость света, например. А европейский архипелаг — символ степени.

— Это ты, наверное, очень сильно напрягся… — пошутил Командор, — я до такого не додумался. Да и зачем спутник будет показывать нам какую-то формулу? Хотя идея забавная. Надо будет поспрашивать студентов, имеет ли какой-то смысл корень из скорости света. Я тут припомнил, у нас собирались в Женеве на ускорителе создавать мини черную дыру, для изучения струнной теории. Она должна была быстро испариться. Вдруг эксперимент пошел не так, как планировали… Так что нам еще повезло, что не на Плутон забросило.

— А что такое Плутон? — спросил Андрей…

Подошла Анна.

— Посыльный с Пасеки пришел. Тебе шапку передали, — сказала она Командору.

— Какую еще шапку?

— Волчью. Круглая такая, пушистая, сзади хвост болтается… А-ля американский следопыт. Прикольный такой кумпол.

— Это охотник, наверное, которому наконечники для стрел выдали. Надо же, пообещал и сделал… Пока помню: когда все закончится, надо будет организовать производство арбалетов. Стрелы для луков делать долго, нужны мастера, а арбалетный болт можно в кузнице ковать без проблем.

Утром боевой отряд выступил в поход. Собрали все огнестрельное оружие и весь скудный запас патронов, кроме охотничьих ружей. Похоже, это был последний поход с автоматами, по крайней мере пока не найдутся запасы патронов или не наладят их производство. Радовало только то, что и у противника количество стволов и патронов было еще более ограничено. Но организовать грамотную оборону черноватники могли и без автоматов. Отряд шел быстро, слаженно, без лишнего шума. «Сначала газ до отказа, а там поглядим!» — вспомнилось Командору. Умирать никто не собирался, но драка намечалась серьезная. Шли только добровольцы. Люди понимали, что, не отбив обратно свои земли, они просто погибнут или будут захвачены южанами. Многие уже были у парохода, так что места были знакомыми. Снег хрустел под ногами и посверкивал брильянтами солнечных искорок. Идти по просеке было не сложно, и уже к вечеру отряд встал лагерем всего в нескольких километрах от рыбацкого поселка. Анна выслала разведку и выставила вокруг дозоры. Срубили несколько шалашей и поставили большую армейскую палатку. Ночевать в лесу зимой — мало удовольствия, майор разрешила разводить костры. Все равно с парохода их не заметили бы в густом и темном ночном лесу.

Ближе к утру разведчики вернулись, майор выслушала их доклад и послала отсыпаться, а сама пошла будить Командора. Было еще темно, лагерь спал, только часовые ходили вокруг и дежурные у костров следили за огнем. Командор выбрался из шалаша.

— Ну что там?

— Достаточно интересная обстановочка, — начала рассказывать Анна, — предполье стало значительно шире, это и понятно, дрова рубят и на частокол бревна. Поселок обнесен рвом метров четырех в ширину, не знаю, насколько глубокий, но в нем лед, вода замерзла. Возможно, его разбивают время от времени, и он может быть достаточно тонким. За рвом земляной вал, наверное та земля, что из рва вынули. Вал и ров в плане похожи на четыре луча звезды с центром на пароходе. Настоящая крепость бастионного типа. Два бастиона идут вдоль берегов, вал по берегу тоже имеется. Два средних выступа выдаются в предполье, между ними мост и ворота. Мертвой зоны под валами нет, так как они просматриваются с соседних бастионов. Кроме того, валы заливали водой, так что это сейчас ледяные горки. Наверх без крючьев и шипов не заберешься. По валам идет строительство стены, она еще не закончена, но и того, что есть, достаточно, чтобы нас сверху закидали камнями или стрелами. Когда стену достроят, это будет просто настоящая крепость. И взять ее можно будет только крупными силами.

— Да, интересно, — Командор задумался, — то есть мы сейчас ее малой кровью не возьмем?

— Скорее всего, нет, — подтвердила Анна, — если они будут защищаться…

— Если будут… — как бы про себя проговорил Командор, — вот что, дай-ка мне человек пять, пойду посмотрю сам…

— Только не вздумай выходить на открытую местность. Пулемет остался на пароходе, еще подстрелят ненароком.

— Я как раз собираюсь с ними пообщаться…

— Нет, у тебя точно с крышей непорядок, — завозмущалась Анна. — Ты думаешь, что, как только к ним выйдешь, все скажут, ах, вот Командор пришел, теперь все будет зашибись? Не дождешься, там народ уже тертый, второй раз в ярмо не полезут сами.

— Ну, посмотрим, — сказал Командор, — мы все же с ними вместе воевали, вместе в бой шли. Давай людей, а то я один пойду. Я считаю, что они охотнее к нам вернутся, чем будут до весны гадать, кто же их завоюет.

— Ты уже один ходил, чуть живой остался, — майор поняла, что спорить бесполезно. — Подожди, сейчас подниму охрану.

…Маленький отряд шел по утренним сумеркам. Следы, оставшиеся от разведчиков, показывали путь. Скоро должно было взойти солнце, и в лесу уже различались легкие тени. Небо на востоке светлело. Впереди, в направлении, куда шел отряд, послышались стуки топоров. Из крепости вышли на работу лесорубы. Командор показал одному из бойцов, чтобы тот прошел вперед и огляделся. Отряд замедлил ход и пошел осторожнее.

— Человек десять, без охранения, — сообщил вернувшийся боец, — наверное, не ждут нападения. Да и правильно, все поселки далеко, а свои под боком.

— Давайте в цепь, и подходим ближе. Растянитесь пошире и схоронитесь за деревьями. А я выйду поговорю, — решил Командор.

Дровосеки только принялись за работу, облюбовав несколько деревьев на краю леса. Они расширяли предполье, одновременно заготавливая древесину. Командор подумал, что проще было бы выжечь кусок леса, заодно и землю бы удобрили углями и сажей, но, поразмыслив, решил, что корчевать пожарище гораздо хлопотнее, чем просто вырубать леса, да и посадочного материала было недостаточно для больших полей. Так что рыбаки действовали вполне разумно. Командор подошел почти вплотную, прежде чем его заметили, и остановился между деревьями, не выходя все же на поле, как и предупреждала Анна.

— Здорово, мужики! Как жизнь-то? Не заскучали еще?

Мужики побросали работу, подходя поближе, как заметил Командор, топоры они все же прихватили с собой. Два ватника с подозрением глядели на незнакомца, но один из рыбаков, приглядевшись, радостно охнул.

— Это ж Командор! Мужики, Командор! Живой! — Лесорубы обступили командира со всех сторон, тряся за руку, хлопая по плечам и по спине и всячески выражая свою радость. Ватники стояли в стороне, впрочем, их первоначальная враждебность и настороженность прошла. Дела, похоже, пошли в гору.

— А мы уж думали, все, сгинул наш Командор, — говорил один из рыбаков, — люди с Садоводства пришли, говорят, захватили их. Мы так решили, что будем сами по себе, пока до весны… А там поглядим. Староста говорит, может, на юг сорвемся.

— Так у вас староста прежний остался? — удивился Командор.

— Конечно! — подтвердил рыбак. — Пойдем, сам убедишься. Встретим как полагается, со столом и банькой.

— Подождите малость, сейчас бойцов позову.

Командор оглянулся на лес, и из-за деревьев вышли пограничники. Отправив одного за основным отрядом, все дружно направились к поселку.

— Предупреди своих, чтобы по полю шли только по дороге, — вспомнил вдруг один из рыбаков и крикнул вслед уходившему автоматчику. Тот махнул в ответ, что услышал, мол.

— А что у вас на поле? — спросил Командор.

— Готовим под посевы, но перед рвом и некоторые участки на поле заняты волчьими ямами. Так что лучше с дороги не сходить, а то на колья напорешься.

— Однако вы тут серьезно за оборону взялись!

— А то! Мы же решили, что все, кругом враги, деваться некуда, а весной придется отбиваться…

Отряд подошел к воротам, через ров опустили мост, проход открылся. Командор оглядел вход и подумал, что сюда можно будет поставить железную решетку. Модернизировать крепость можно было хоть сейчас, обложить стены камнем, к примеру. Надо было разговаривать с людьми, решать, что делать весной, успеют ли до того времени закончить частокол и башни, хотя бы деревянные.

Командора и его людей встречали бурно, шумно и радостно. Подбежал староста, только тогда поверивший в возвращение Командора, когда он его лично обнял. На камбузе накрыли стол, куда и был приглашен весь отряд. А когда через пару часов прибыли остальные, ворота просто оставили стоять распахнутыми настежь, настолько окрепло у людей чувство безопасности. Анна, правда, сразу пресекла эти гражданские безобразия. Ворота закрыли и на стены вернули часовых.

Бойцов кормили и отогревали, а отцы-командиры собрались на мостике на совет. Староста привел своего помощника по военной части. Им, как ни странно, оказался один из ватников. Командор, адмирал и майор огляделись на таком привычном мостике, с которого, казалось, только вчера уходили в атаку на лагеря питерских налетчиков.

— Константин собирал людей вокруг себя, — рассказывал староста, — в целом-то правильно говорил, что здесь народа слишком много, надо рабочую силу в Замок перебрасывать. Он и пулемет хотел забрать, но мы его отстояли. Да там и осталось-то пара лент. На несколько хороших очередей… А вот пограничников забрал, больше мы их не видели. В основном с ним пошли те, кто сам из леса вышел, ну несколько из тех, кого тогда в лесу поймали. У нас-то другие задачи стояли, крепость поднять да наладить поставки рыбы. Никто и не задумывался, почему вдруг вокруг Константина стало столько ватников. Мало ли, люди разные бывают. Не все же урки. А через пару дней человек десять из оставшихся попытались мятеж поднять, да только остальные их не поддержали, остались с нами. Тех, кто не успел сбежать, пришлось прикончить, и так несколько человек порезали, и своих и наших. Так что теперь мы всех считаем нашими. Проверены. А мы принялись волчьи ямы копать да частокол поверх валов ставить.

— Крепость у вас замечательная, еще бы стены камнем усилить, — отметил Командор, — а как вы планировали отбить нападение весной?

— Да никак, хотели построить галеру и уйти, а пароход подорвать, когда пойдет атака. Первую волну мы бы отбили, а когда бы всем скопом навалились, мы сами в море, а тут всех в пыль. И нам спокойнее на будущее было бы. Потому стену не особо спешили строить.

— Да-а, — протянул Командор, — а женщины и дети в Замке, значит, пусть бандитам остаются. Правильно, верное решение, мужское такое. Слово — кремень, сказал, сбегу, значит, сбегу…

Местные потупились, но староста все же возразил:

— А что нам оставалось делать? Ты пропал, дороги перерезали, сидим тут как на острове, кругом одни акулы… Куда мы с булавами и луками против автоматов пойдем?

— Оно верно, — ответил Командор, — выбор у вас был небольшой… Ладно, мы пришли, планы отступления отменяются. Готовьтесь к обороне и активным действиям. Майор — обойдите крепость, наметьте рыбакам фронт работ по усилению защиты. Адмирал — то же самое на пароходе. Остальным отдыхать, мы с утра выступаем на садоводство. Рыбаки остаются охранять южные границы.

— Мы вам дадим еще людей с собой, — выступил вперед военный комендант рыбаков, — у нас есть хорошие бойцы-рукопашники, да и своих мы знаем, может, это поможет… И из рыбаков есть опытные.

— Тогда собирай людей и предупреди, что завтра выступаем. Отбор только добровольный.

Военный совет разошелся. Командору выделили каюту для отдыха. По дороге туда его нагнал староста.

— Ты ватникам доверяешь? — спросил его Командор.

— Конечно! — убежденно произнес рыбак. — Говорю же, боем проверены. Они с нами, кровью расписались. Они же нормальные мужики, многие вообще тюрьму только снаружи видели. Это когда уже урки начали всех в кучу сгонять… А так люди-то приличные.

— Хорошо, — согласился Командор, — у нас все равно выбор не велик. Чего хотел-то?

— Когда Константин ушел, он книжечку обронил, маленькую. Я хотел вдогонку гонца заслать, да как-то не сложилось сразу, решил, потом отдам…

— Теперь уж не придется, погиб он.

— Тогда вот, — староста достал из кармана записную книжку. — Вдруг нужна кому… Я ее никому не показывал.

— Сам-то читал?

— Читал… Потому и решил галеру делать…

Командор забрал книжку и ушел в каюту. Пока было еще светло, он пролистал несколько страниц. Книжечка была не новая, достаточно потертая. Видимо, Константин с ней никогда не расставался. В начале были какие-то адреса, телефоны, имена, разные ники и, похоже, пароли доступа. Потом начались страницы для заметок, и, среди цифр и уже знакомых имен, Командор нашел одну из первых интересных записей. «Из наших современников более семидесяти процентов не выживут в условиях дикой природы. Нам просто повезло, что среди оказавшихся здесь этот процент был ниже за счет опытных и знающих людей, туристов, месяцами живущих за городом, рыбаков, добывающих пропитание, дачников и садоводов, умеющих ковыряться в земле и собирать дары леса. Деревенские жители, привыкшие к своей простой, без особых излишеств, жизни. Настоящих горожан, не знающих, как развести костер, как убить зайца в лесу, какой гриб можно есть, а какой нет, тоже хватает, но вместе мы, может быть, прорвемся…» Командор, прочитав заметку аналитика, согласился с его мнением, развиваться можно было только вместе, деля имеющийся опыт между всеми колонистами. Дальше шли опять имена и цифры, краткие пометки о руководителях, «майор — грубая, мужеподобная чучела», и снова попалась более пространная запись: «Командор слишком верит людям. Он считает, что если его слушают, то и выполнять его распоряжения будут так же охотно… Выборы старост — верный шаг, переложить долю ответственности на низшее звено. Но положение его шатко, очень шатко…» На чем основывался аналитик, было непонятно, но раз уж эту мысль записал, при том, что у него всегда был с собой рабочий ноутбук, означало, что это было для него важно. Возможно, уже тогда у Константина завелся червячок сомнения, который начал готовить измену… Командор припомнил, как наорал на аналитика после смерти наркоманки. После этого он больше Константина не видел до того самого дня встречи на поляне. Видимо, уже тогда аналитик решил, что его время пришло. В книжке появились два новых имени, которых Командор не слышал раньше, скорее даже клички. Кто эти люди, чем занимались, было непонятно. Но следующая заметка была очень четко направленной. «На юге жесткая организация. Похоже, это единственный способ удержать людей в повиновении. У нас слишком много свобод. Агенты говорят о появлении недовольных. Южане нас задавят. Как ни жаль Командора, надо соглашаться на их условия. Пора менять власть…» Вот и все, что осталось от Константина, избыток информации породил предателя. Возможно, узнай Командор об этом раньше, держи связи разведки в своих руках, все еще можно было бы исправить, не допустить захвата. Но теперь оставалось только идти в бой. С пароходом просто провезло, их не смогли переубедить. «Отдам следователю, пусть помозгует, — решил Командор, пряча записную книжку. — А где же ноутбук, интересно?»

…Гудки, длинный, два коротких, длинный, два коротких. «Видеокарту глючит», — подумал Командор, просыпаясь и открывая глаза. Старые обшарпанные стены с отрывающимися обоями уже осветило утреннее солнце, бившее в высокое окно. Гудки звучали за окном. Командор поднялся и начал одеваться, натянул брюки, футболку. И тут он вспомнил, что означают эти гудки, и ринулся к окну. Люди шли по улице кто куда, не спеша и не бегая. Только маленький ребенок на руках у молодой мамы показывал куда-то в небо. Командор схватил куртку и бросился на улицу. Люди уже останавливались посмотреть на странный инверсионный след в небе. Кто-то выглядывал из окон домов.

— Мама, что это? — спрашивал мальчик.

— Атомная тревога! Всем немедленно в укрытие! — закричал Командор. — Быстрее, времени мало!

На него стали оглядываться. Командор схватил молоденькую маму за плечи и развернул к себе:

— Сейчас будет ядерный взрыв! Бегите в ближайший подъезд, укройтесь в подвале! Быстрее!!!

Инверсионный след начал загибаться вниз, ракета шла к земле. Командору наконец поверили, и кто-то уже ломал дверь подвала одного из подъездов. Ребенок плакал. Кто-то побежал…

— Парни, помогите выбить дверь! Все в подвал, поторопитесь! — продолжал подгонять людей Командор.

Кто-то из прохожих поспешил уйти подальше от кричащего мужика на улице, кто-то стал помогать спускать людей в подъезд, люди в окнах пропали, но вытаскивать их из домов было уже поздно. Где-то вдалеке промчалась от центра на окраину милицейская машина, воя от страха сиреной. Подвал вскрыли, и небольшая толпа, скопившаяся у входа, всосалась внутрь.

— Закрывайте дверь, завалите ее! — крикнул в подвал Командор, оглядываясь.

— А ты как же? — раздалось снизу.

— Я в соседнем буду, сейчас еще вон мужика прихвачу!

Посреди улицы стоял и курил мужчина средних лет, глядя на падающую ракету.

— Бежим в укрытие! — прокричал Командор, подбегая к нему.

— Ты что — дурак? — спросил мужчина. — Сейчас так жахнет, никого не останется. Я лучше посмотрю, такое раз в жизни увидишь…

— Ты, это, приляг перед взрывом, вон хоть за камушек, — сбавил тон Командор, — а как вспышка пройдет, встанешь и досмотришь…

Командор оглянулся и увидел, что след от ракеты вот-вот скроется за крышами домов. Бежать в подвал было поздно, улица опустела, кто мог, тот спрятался, кто не понял, что происходит, выглядывал из-за занавесок приоткрытых окон, все еще пытаясь понять, что же будет. Командор бросился под прикрытие высокого бетонного забора, ограждающего стройку. И в этот момент вспыхнуло так, что даже куртку и руки, охватившие голову, просветило насквозь даже в тени забора. Вспышка длилась всего секунду или чуть больше. Командор лежал, стараясь вдавиться в землю как можно глубже. Навалилась чудовищная жара, вокруг все запылало. Командор задержал дыхание, боясь сжечь легкие. Он почувствовал, что у него горит спина, и начал кататься по земле, стараясь не выползти на открытое пространство. Земля вдруг упала, а потом подпрыгнула вверх. Командора подкинуло на полметра и шмякнуло со всей дури об асфальт. Задохнувшись от удара, он пополз к забору, с трудом различая его полуослепшими глазами. Попытался вздохнуть и тут же зажал рот курткой, настолько обжигающ был воздух. Панельный дом через дорогу, пылающий пожаром всеми своими окнами, сложился как картонный, рухнув со страшным грохотом. Поднялось облако пыли и гари. И в это время накатила ударная волна. Забор, под которым скрючился Командор, угрожающе заскрипел, но грохот налетевшего ураганного удара заглушил все. Облако пыли и дыма от разрушившегося дома снесло, как легкое облачко табачного дыма вентилятором. Вокруг летели обломки камня и бетона, полурасплавленные машины и фонарные столбы, все это уносило мощнейшим порывом за пределы города. Огонь из тех домов, что еще стояли, просто выдуло и унесло куда-то дальше вместе с пеплом тех, кто оставался внутри, и паром испарившихся стекол. На какое-то время стало тихо. Бетонный забор накренился и вот-вот должен был рухнуть. В нем было уже несколько дыр от пролетевших насквозь со скоростью артиллерийского снаряда обломков. Большая железная двутавровая балка пробила его и застряла, упав вниз и став временной опорой. Конец балки, оставшийся на стороне обращенной к взрыву, оплавился и потек. Сверху на заборе лежали остатки расплавившегося строительного башенного крана. Командор огляделся, пытаясь понять, что делать дальше. Яркий свет, бивший из-за забора, поделил мир на черные тени и ослепительно белые просветы. Около обломков рухнувшего дома вскрылась в асфальте какая-то трещина широкая, и, судя по всему, глубокая. Командор метнулся туда, сдерживая крик от боли в переломанных ребрах. Уже лежа на краю трещины и собираясь в нее упасть, он оглянулся назад. Огромный шар светящейся плазмы вставал над центром города. Он становился все больше и больше, — казалось, новая звезда выдавливается из-под земли, собираясь взлететь в небеса. Потом шар потускнел, начал гаснуть и отрываться от поверхности, сквозь его остатки стало проглядывать огромное облако, быстро поднимающееся вверх. Командор понял, что сейчас пойдет обратная волна, и рухнул в разлом. Тотчас же сверху завыло и то, что улетело на окраины, теперь полетело обратно, неся с собой огонь и разрушения. Сверху на Командора посыпался мусор и камни. Но через какое-то время стало потише, и он решил выбираться наверх. Все, что могло гореть, — горело. Асфальтовые лужи медленно застывали. Город или, точнее, все, что от него осталось, был одним большим пожаром. А дым, гарь и сажу сносило сильным, почти ураганным ветром к эпицентру. Там поднимался, таща за собой дымную ножку, чудовищный гриб ядерного взрыва. Из-за обломков одного из домов выполз человек, кто это был, мужчина или женщина, было не понять, одежда и кожа лоскутами свисали с обожженного тела. Но глаза уцелели. Возможно, от шока человек не чувствовал боли. Он поднял руку, показывая в небо. Наверное, он что-то говорил, но командор его не слышал, уши заложило, еще когда прошла первая ударная волна. Командор посмотрел вверх и понял, что ему показывали. К городу с разных сторон шли еще две ракеты. Прятаться было уже некуда, пылающие обломки не могли служить защитой. Командор собрался нырнуть обратно в трещину, но не успел. Над обреченным городом, уже разрушенным первым взрывом, вспыхнуло почти одновременно два новых солнца. Одежда и кожа испарились сразу, глаза сгорели практически мгновенно. Мясо высохло в пепел и улетело под порывом воздушного удара. Кости обуглились и посыпались вниз горящими углями. Командор понял, что еще может смотреть. Он поглядел вокруг. Тела не было. От Командора остался полупрозрачный матово-белый силуэт, повторяющий контуры его прошлого тела. «Послесвечение», — подумал Командор, даже не удивившись, что еще может думать испарившимся мозгом. Звуки вокруг казались приглушенными, и ударные волны от взрывов воспринимались как порывы легкого летнего ветерка. Яркие краски слегка поблекли, все было не так ослепительно. Командор повернулся в сторону разрушенного дома. Пожар опять сбило ураганным ветром. Из руин вставал еще один силуэт человека, неподалеку поднимался еще один. Люди, если это были люди, направлялись в сторону центра. Командор посмотрел вниз и увидел, что стоит на спекшейся, стекловидной поверхности. Он направился вслед за другими силуэтами в центр, в сторону эпицентра наземного взрыва. Под «ногами» хрустела запекшаяся корка. За руслом испарившейся реки с обрушившимся бетонным мостом «теней» стало больше. Все они шли к эпицентру, где еще поднимался вверх огромной, обращенной к земле воронкой чудовищный смерч, засасывающий в себя все: воздух, пыль, сажу — все, что осталось от города. Руины домов ближе к центру становились все ниже. Из них поднимались все новые и новые полуматовые силуэты людей. И все они шли в эпицентр. Там, посреди огромной километровой воронки, покрытой толстым, еще горячим стекловидным слоем что-то было. Призраки подходили туда и останавливались. Командор шел и шел, пока не приблизился ко все более увеличивающейся толпе силуэтов. Сначала он пытался их обходить, но потом понял, что может просто проходить насквозь. Вокруг все молчали — может быть они не умели говорить… Командор прошел к самому центру воронки. Там стоял обычный деревянный табурет. По нему сильно бил башмаком какой-то плешивый невысокий человек в широком старомодном костюме. Он смотрел в землю, не замечая призраков и кричал:

— Я вам всем покажу кузькину мать!..

…Командор проснулся весь в испарине. Волосы промокли и прилипли к влажной подушке, одеяло отсырело, простыня была хоть выжимай. «Что это было?..» Он встал, выглянул в иллюминатор. Рассветало. Лед на заливе белел, ровный и плоский как поле, засыпанное снегом. Ледяная равнина шла до самого горизонта, теряющегося в утренних сумерках. Командор собрался и вышел на палубу. Волчья шапка с большим хвостом, болтавшимся сзади, приятно грела голову. Спать больше не хотелось. Внизу, в поселке, уже суетился народ, просыпались и собирались в дорогу бойцы отряда. После короткого, но сытного завтрака с первыми лучами солнца отряд выступил в поход. Рыбаки дали пополнение — несколько человек из гарнизона и десяток ватников, которые готовы были биться, лишь бы не попасть обратно под власть урок. Дружеские и вполне человеческие отношения в рыбацком поселке многих настроили на мирный лад, и опасность потерять этот спокойный и относительно стабильный порядок подняла людей на борьбу.

Шли по берегу залива, тем же путем, где проходила и сотня Константина. Дороги как таковой не было, да и тропы тоже, но попадались прорубленные сквозь кустарник проходы или заваленная и перекрытая поверх бревнами небольшая лесная речка. Крупные препятствия, такие как высокие и крутые каменистые холмы, Константин и его отряд, скорее всего, обходил по заливу, и в конце концов полностью ушел на лед, чтобы выйти между Замком и Садоводством и там если это будет возможно, разделиться. Командор же приказал брать дальше от берега, предполагая выйти на Садоводство из леса, чтобы взять его всеми имевшимися силами. Где-то впереди стоял заслон, который должен был прикрывать направление из Садоводства на пароход. Густые лесные чащи сменялись полянами и редколесьем, замерзшие русла речек и ручьев вились между каменистыми склонами холмов. Ближе к вечеру, когда командиры уже начали приглядывать место для лагеря, боковой дозор, шедший справа, еще дальше от берега, обнаружил невдалеке крыши хутора, прятавшегося посреди соснового бора. Отряд свернул туда. Хутор, даже скорее маленькая деревенька на пять дворов, обнесенная невысоким, но прочным плетнем, казалась совсем недавно покинутой, только что дым не шел из труб. Но следы запустения все же были заметны. Сорванные двери в сарайчике, расколотое стекло в одном из окон, пробитое упавшим с дерева суком, обрушенный в нескольких местах между огородами забор, не то подрытый кабанами, не то заваленный перепрыгивавшими через него лосями. Несколько одичавших кошек, завидев людей, метнулись между домами, прячась по подвалам. Отряд вошел в поселок.

— А наши скауты это место пропустили, — заметил Андрей, встав рядом с Командором и Анной. — Хутор попал аккуратно в центр сосновой чащи, снаружи его можно и не заметить, если не знать, чего искать. Ни дорог, ни троп, даже огородов почти нет, один забор вокруг. А вид такой, как будто люди только что собрались и ушли в соседнюю деревню на праздник.

— Может, он недавно появился… — задумчиво произнес Командор.

— Разошлись по домам, обыскать всё! — скомандовала майор. — Осмотреть дома, пристройки и территорию!

Отряд рассыпался, разбежался во все стороны, рассосался по дверям и проулкам между зданиями.

— Да, интересное место, — произнес Командор, оглядываясь, — жалко будет его бросать. Надо с утра заслать к рыбакам гонца, пусть пришлют несколько человек обживать хозяйство.

Со всех сторон начали сходиться бойцы, докладывая о состоянии домов. Майор размещала людей на ночлег. Уже стучали топоры, коля дрова для печек, половину зимы простоявших без дела. Дома промерзли, и протапливать их было долго, но все же провести ночь под крышей было приятнее, чем спать на снегу в шалашах. Подошел один из рыбаков.

— Там, за домами, погреба, в них продуктов полно, консервы домашние, картошка, соленья-маринады в банках. Еды на пару месяцев всему Замку, еще и агроному на семена останется. Прямо Травиана какая-то…

— Чего? — не понял Командор. — Какая-то что?..

— Была такая Травиана, — пояснил рыбак, — брошенная деревня, подарок для налетчиков, кормушка бесплатная. Даже не верится, что это не мираж, который завтра рассосется. Это как сказка про молочные реки…

— Ничего не понял, — признался Командор, — ну, Травиана так Травиана…

Утром курьеру на пароход был передан приказ немедленно пробивать тропу на новый хутор и прислать несколько человек приводить хутор в порядок. Отряд вышел в путь. До Садоводства оставалась пара часов пути. Люди отдохнули у теплых печей и шли бодро и весело. На подходах к поселению на отряд вышел дозор, перекрывающий выходы в сторону парохода.

— Что там у совхозников? — поинтересовался Командор.

— Тихо. Агроном с фермерами по домам сидят, караульных наших, которых захватили при нападении, перевели в Замок, — сообщил старший дозора. — Ватников человек двадцать, бродят внутри частокола, наружу не вылезают. Их меняют раз в три дня, вчера вот смена пришла только.

— То есть, если мы их тихо возьмем, пару дней никто не почешется узнать, что случилось? Майор, окружайте Садоводство и постарайтесь не шуметь… Автоматы у них есть?

— Нет, копья, топоры и дубины.

Дозор забрали с собой. Отряд почти уже замкнул кольцо, и бойцы начали подбираться к забору, но взять противника врасплох не удалось. Когда боевая группа у ворот уже собиралась перекрыть дорогу, ворота внезапно открылись и из них вышло несколько ватников. Что уж их заставило покинуть поселок, доставка продовольствия или какая другая нужда, но они сразу заметили бойцов Командора и ринулись в атаку. Завязалась рукопашная схватка прямо у ворот частокола. Отряд, выполняя приказ, начал перебираться через заграждение и прорываться в Садоводство, ближайшие к воротам бросились на помощь своим. Бандиты на дороге поняли, что им не устоять, и кинулись бежать в сторону Замка. Нескольких удалось завалить и прижать к земле, двоих самых прытких пришлось останавливать автоматными очередями, но одному урке все же удалось оторваться и скрыться за поворотом. Догнать его не удалось. В самом поселке нескольких бандитов удалось захватить, но небольшая группа забаррикадировалась в амбаре с запасами продовольствия. Изнутри послышались угрозы сжечь все запасы, если ватникам не гарантируют проход в Замок.

— Что будем делать? — к Командору подбежал Андрей.

— Блокировать здание, приготовиться к штурму, несколько бойцов поднимите на крышу, пусть они оттуда их расстреляют. Остальные вышибают двери. Времени мало, действуем быстро!

Отряд собрался вокруг амбара, захваченных налетчиков выложили рядком прямо на снегу. Анна инструктировала группы захвата, готовя людей к действиям. Внезапно изнутри послышались крики, брань и вопли «Аллах Акбар!». Несколько глухих ударов завершили общий гвалт, и в амбаре наступила тишина. Потом дверь медленно отворилась. Бойцы выстроились перед ней полукругом, нацелив стволы. В проеме показался мулла с поднятыми руками:

— Не стреляйте, свои…

Бойцы бросились внутрь. Несколько узбеков, тех, что привели с Пасеки, удерживали прижатых вилами и рогатинами распластанных на полу ватников. Что уж они делали в амбаре и как их не заметили урки, теперь можно было не выяснять. Полный неожиданных и нелепых случайностей штурм завершился. Из домов начали с опаской выходить совхозники, а жена агронома, почувствовав наступившую свободу, набросилась с руганью на пленных, стараясь утолить свои попранные права на свободу словоизъявления. Ее с трудом удалось оттащить в сторону и передать мужу. Ошалевшие от такого напора пленники чуть ли не с радостью скрылись в одном из сараев, где их заперли до дальнейшего разбирательства.

— Адмирал, остаешься здесь, возьми себе двадцать человек, из тех, что с парохода, и людей из заслона, которых в лесу забрали. Им всем надо отдохнуть. Организуй оборону и жди указаний, и готовься к тому, что на вас могут напасть, — отдавал распоряжения Командор. — Майор, десять человек в заслон на поворот дороги перед Замком, и пусть не высовываются, с бастиона, где кузница стоит, видно далеко, могут и выстрелить. Остальные выходят немедленно в обход города на дорогу в Междуозерье. Попробуем устроить там засаду… Может, они за подкреплением пошлют. И человека на катер через залив отправьте, только пусть подальше обойдет, чтобы с башни не увидели, маскхалат наденет. Пусть тоже готовятся…

Отряд разделился, и большая его часть скрылась в лесу. Шли почти по краю уже вырубленных участков, очень близко к городу, но времени обходить глубже лесом не было. Командор хотел перекрыть дороги и отрезать Замок. Между деревьев проглянула стоявшая на вершине холма рядом с лесопилкой ветряная мельница. Лопасти не вращались. Или лесопилка не работала, или просто ветер был слабоват. Отряд шел все дальше, быстрей, быстрей. Люди уже почти бежали, когда майор приказала всем остановиться. Люди замерли перед небольшой полянкой.

— Что случилось? — вполголоса спросил ее Командор.

— Люди идут навстречу, ветки трещат… — Майор показала бойцам, чтобы они разошлись по сторонам.

— А наш заслон где?

— Я думаю, что это они, услышали автоматную стрельбу и пошли навстречу.

На другой стороне поляны качнулась и осыпалась снегом ветка, из-за дерева вышел, осторожно оглядываясь, человек в белом маскхалате. Он внимательно осмотрелся и, не заметив опасности, махнул рукой. На поляну вышло еще несколько человек. Анна облегченно вздохнула.

— Сержант, это майор! — крикнула она. — Мы выходим.

Отряд вывалил на поляну. Сержант из заслона выглядел слегка сконфуженным, еще бы, так оплошать перед майором, пропустить большой отряд. Впрочем, он быстро принял деловой вид и начал рапортовать:

— Прошел гонец с охраной на Междуозерье, там в Замке, похоже, что-то стряслось. Скорее всего, вызывают подкрепление.

— Как мы и думали, — сказал Командор, — собирают силы, чтобы напасть на Садоводство.

— Нет, мне кажется, что-то в самом городе, — возразил сержант, — они прошли сразу, как только поднялась стрельба. Мы бы не нарушили приказ и не оставили место патрулирования из-за пары очередей. Они, бывает, тоже постреливают, наверное по зверью бьют. Мы видели, как они лося завалили на днях.

— Идиоты, жгут последние патроны, — вскипела Анна.

— Потом, после этой группы еще один пробежал, тот вообще летел как угорелый, мы даже не стали его трогать, и так понятно стало, что поднялась стрельба не просто так, раз они послали одного, — продолжил сержант, — тут уж мы решили посмотреть сами. И вот вышли вам навстречу.

— Ясно, — сказала майор, — первая группа шла за подкреплением для Замка, а курьер сообщал, что Садоводство отбито. Интересно, куда они пойдут?

— На Замок, — решил Командор, — все равно так быстрее будет, чем лесом напрямую на Садоводство, и не придется координировать атаку двух отрядов. Перекрываем дорогу! Сержант, вы и ваша группа отправляетесь на катер в обход города с севера. Возможно, они решатся на захват пулеметов.

Отряд продолжил движение. Вскоре показалась широкая натоптанная и расчищенная тропа, которая осталась от заваленной снегом дороги, проложенной осенью. Бойцы заняли позиции с двух сторон, растянувшись вдоль трассы.

— Проследите, кто и где стоит на той стороне, — распорядилась майор, — чтобы своих не перестрелять. Без команды не стрелять.

Командор и Анна расположились в самом конце засады, с ближней к замку стороне.

— Как думаешь, сколько их придет? — спросил Командор.

— Пара десятков, не больше. Оголять Междуозерье они не будут, а основные силы были в Замке, там же незахваченный катер с пушкой. Оставят в поселке взвод, остальных отправят. О, слышишь, идут, быстрые какие.

И точно, скрипел под ногами сухой и хрупкий от мороза снег, трещали попавшие под руку ветки, кто-то матерился. Урки шли не скрываясь и не хоронясь. Считали, что их много. У некоторых были и автоматы. Когда они подошли ближе, Анна встала и вышла на тропу.

— Куда? — зашипел ей вслед Командор.

Майор прошла несколько шагов вперед и встала, перекрывая дорогу, так чтобы ватники не вышли из зоны обстрела. Шедшие из поселка заметили ее и тоже остановились.

— Кто это у нас тут? — сказал один из ватников и пошел вперед, передернув затвор и подняв автомат одной рукой стволом вверх. — Смотрика-сь, телка. Слышь ты, секс-бомба, ты откуда взялась?

Урки зашумели и двинулись вперед, пытаясь разглядеть незнакомку. Командор взял на прицел идущего впереди. Анна хладнокровно подняла автомат:

— Оружие на землю, руки на затылок!

— Ага, щас… — Первый урка уронил автомат на подставленную левую руку, но выстрелить не успел. Командор залепил ему очередь прямо в грудь. Майор упала на снег, в падении режа ватники длинной строчкой свинца. С двух сторон загремели выстрелы, и за минуту все было кончено. Бойцы высыпали на тропу, подбирая оружие, обыскивая тела и сбрасывая их с дороги.

— С ранеными что делать, — спросил один из пограничников.

— Бросьте, — распорядился Командор, — некогда нам сейчас ими заниматься. Майор — двух человек — наблюдать за городом, остальные бегом в Междуозерье!

Командор и Анна побежали в сторону поселка, следом топали по плотно утрамбованной тропе бойцы отряда. Уже издали стало заметно, что в Междуозерье что-то происходит. Частокола вокруг поселка не было, только невысокий плетень, и было видно, что один из домов горит и его тушат всем населением поселка. Увидев выбегающих из леса людей, мужики бросили пожар и схватились за топоры и колья. Женщины и дети прыснули в стороны, хоронясь по домам и сараям.

— Свои! — на бегу крикнул Командор.

Поселковые побросали колья и снова принялись тушить дом, бойцы отряда прочесали улицы и присоединились к ним. В стороне от пожара стоял и руководил действиями высокий мужчина, раньше он был помощником старосты. Командор подошел к нему, наблюдая за людьми. Было видно, что дом уже не спасти, но его все равно заливали из ведер, которые передавали по цепочке от бегущего неподалеку по скалам ручья.

— Бесполезно все! Отводите людей, — сказал Командор, — только зря силы тратят. Дом на отшибе, выгорит, новый поставите. Бандиты где?

— Те, кто жив остался, в сарае заперты, остальные на площади, — ответил мужчина и закричал пожарным: — Кончай тушить! Прекратить! Все по домам, хватит уже.

Народ остановился, не расходясь и остывая от горячки трудной, но бесполезной работы. Майор собирала отряд.

— Пошли глянем, что там на площади, — предложил Командор, — по дороге расскажешь, что тут у вас стряслось. Я так понимаю, ты теперь за старосту…

И он с новым старостой направился к центру поселка, располагавшемуся неподалеку от ущелья, в которое падала небольшим водопадом бурная река. Здесь, на площади стояла большая виселица, на которой висело несколько человек. Рядом были свалены тела в ватниках.

— Урки у нас тут лютые собрались, — рассказывал староста, — пришли они утром, сразу после восхода, их Константин ваш, аналитик, привел. Ну, мы их впустили, они тут же всех по домам разогнали и приказали на улицу не высовываться. Часть сразу в лес ушла, там потом стрельба поднялась, больше мы их не видели. Константин с ними ушел. Остальные остались здесь, староста наш и тот мужик, которого он в Комитет пропихнул, готовы были им жопы лизать, так как сами с ними справиться не могли, а урки их вроде поддерживали. Несколько дней было тихо, а потом они начали девок тискать, мужиков на работу гоняли под конвоем, что не по ним, сразу сапогом в лицо или прикладом в спину. Наши все терпели, а потом девки убегать стали. Одна так и сказала, я, говорит, лучше в лесу замерзну, чем меня здесь кто-нибудь изнасилует. Как-то ночью одного урку кто-то прирезал. Я думаю, не из наших кто-то, наши все запуганы до смерти были. А в лесу постреливали… Так они весь поселок сюда на площадь выгнали, староста долго орал. Потом из мужиков каждого пятого выпороли. Один до сих пор болеет, в доме лежит. Потом виселицу поставили, сказали, еще один умрет из них, и будут не пороть, а вешать. А тут как раз человек из Замка прибежал, кричал, что бунт вроде там. Ватники, не долго думая, сорвались и в лес. А мужики, как про бунт услыхали, порешили, что и нам уже хватит терпеть. Кто кол из забора выдрал, кто топор прихватил, а только урки слабее оказались. Самых-то злостных и старосту с комитетчиком мужики в отместку-то сразу вздернули. Тех, кто отбивался, порешили, остальных, кто похлипче оказался и сдаваться начал, а еще бы им не сдаться, когда вокруг десять мужиков с кольями, проткнут и не заметят, будешь как ежик, иголки во все стороны — тех мы разоружили и в сарай заперли.

— Охрану поставили?

— Конечно!

— Майор, проверьте пленных, смените караул. И пленных обыщите! — крикнул Командор Анне. — Так, а бывший староста то где?

— Так вон он с краю качается, не остыл еще, а это наш член… Руководящего Комитета, — показал новый староста на виселицу. — Снять, что ли?

— Пусть повисят пока, — отмахнулся Командор, — сами здесь оборону можете наладить?

— Теперь мы на все готовы! Нам только бы оружие…

— Наводите здесь порядок, свяжитесь с Пасекой, пусть помощь высылают, мы вам тоже несколько человек оставим в подкрепление.

Командор разыскал Анну:

— Оставь здесь человек пять, и отправляемся в город.

— Что, прямо сейчас? — удивилась Анна. — Так и будем весь день по лесу бегать?

— Собирай отряд, в городе восстание, возможно идет бой, надо выручать гражданских…

…Утомленный, набегавшийся по зимнему лесу отряд быстрым шагом приближался к городу. Шли молча, на разговоры сил не было, осталась только усталость и злость на врага. Впереди послышалась стрельба, потом все стихло. Уже был виден холм, окруженный развалинами города, на котором должна была стоять мельница. Сейчас там поднимался большой столб дыма. Отряд уже выходил на открытое место, когда впереди показались два бойца-наблюдателя.

— Лесопилка горит! — крикнул один из них. — Тут группа попыталась выйти, пришлось стрелять.

— Присоединяйтесь к отряду, — распорядилась майор и отдала приказ: — Рассыпаться цепью и вперед, огонь на поражение, пленных не брать! Марш, марш!

Отряд растянулся по фронту и пошел в наступление, обходя и оглядывая руины и присматривая за соседями, чтобы не отстать и не вырваться вперед. Перевалили через вершину, обойдя горевшие здания. Слева на бастионе перед частоколом, окружавшим кузницу, шел бой. Отряд ватников пытался проломить ворота, а со стены их обстреливали из луков и арбалетов осажденные рабочие. Командор заметил, что внизу, со стороны Садоводства, идет еще один отряд, это адмирал шел на помощь. Майор тоже увидела и оценила обстановку и скомандовала:

— В атаку!

Отряд бросился вперед, с ходу обстреливая ватники. Урки дрогнули и начали откатываться вниз по склону, отступая к замку. Кто-то из них даже попытался открыть ответный огонь, прикрывая своих, но его быстро заставили замолчать, и еще одна голова в ушанке упала в окровавленный снег. Оставив на склоне несколько тел, уголовники сбежали через пролив на остров. На том берегу уже была возведена большая баррикада, закрывающая проход к замку.

— На лед не выходить! — закричал Командор. — Занять оборону по берегу, не высовываться! У них могут быть автоматчики на башне. Майор, занимайте здания на берегу!

Командор вернулся к кузнице, куда уже подошел отряд во главе с адмиралом.

— Мы как пожар заметили, сразу сюда бросились — объяснял Андрей.

— Да все нормально, — успокоил его Командор, — преступники локализованы на острове.

— Будем штурмовать?

— Нет, там женщины и дети. Будем ждать, держать осаду. Штурм только в крайнем случае. Пошли пока со студентами пообщаемся, из-за чего тут у них бойня случилась…

На кузнице было людно. Адмирал отослал своих людей вниз к Анне, но все равно двор за частоколом казался переполненным. В караулке собирали и перевязывали раненых, тут же хлопотали несколько женщин. Около горна и наковален отдыхали студенты, работавшие здесь раньше и оборонявшиеся от ватников.

— Привет, парни. Что случилось, почему решили биться? — обратился к ним Командор.

Молодежь одобрительно загудела, разглядев Командора. Из толпы вышел Иван Краснов.

— Нас тут в город не выпускали, заставляли работать с утра до ночи. Это бы ладно, особых неприятностей не было, только за забор нельзя. Мы как раз заготовили для себя кинжалов и несколько арбалетов наконец-то собрали и припрятали в руде. А сегодня начали народ с города сгонять в замок, вокруг стреляют. Мы решили, что пора и нам в дело… Охрану сбили, кого могли из ближайших жителей к себе забрали, потом заперлись и стали ждать помощи. Кто-то из урок сбежал, успел сообщить. Сразу после того, как лесопилка загорелась, сюда целый отряд пришел, начал ворота ломать. Мы их стрелами отогнали поначалу, так они прикрылись щитами и бревно приволокли, а в руинах стрелков поставили, нас на стену не подпускать. Наверное, хотели и кузницу сжечь. А тут и вы подоспели. Очень вовремя…

— Что ж, молодцы, что за себя смогли постоять, — похвалил ребят Командор, — теперь для вас есть серьезная работа. Помните, как мы людоеда осаждали?

— Так он же один был на острове, и посреди озера. А по замку стрелять — еще своих зацепишь…

— Верно, стрелять и не будем. Готовьте большие факелы, пакля, смола… Окружим остров цепью огней по берегу и по заливу, от порта до самого катера. И с севера тоже. За факелами пустим патрули на случай прорыва. Факелы нужны до темноты, так что времени мало, принимайтесь за работу!

Оставив на кузнице адмирала, Командор спустился вниз по склону, укрываясь от возможных случайных взглядов из замка за камнями развалин и большими сугробами. Штабеля леса на берегу так и лежали неразобранными, и, прячась за ними, Командор прошел в здание будущего работного дома, где майор организовала штаб. Там он предложил Анне свой план осады и оцепления из факелов.

— Держим берега, патрулируем залив, ждем отряд с Пасеки, собираем силы, — рассказывал Командор свой внезапно появившийся план. — Если пойдут на переговоры, уже хорошо, значит, половина дела сделана. Если вдруг они пойдут на прорыв, тут мы по берегу можем оборону построить, а на заливе предлагаю их пропустить и обстрелять с катера. Под пушку они, скорее всего, не полезут. Лишь бы погода не испортилась…

— Я прикажу патрулям на льду в случае прорыва отойти с боем к ближайшему берегу и занять оборону, — внесла коррективы Анна, — незачем нам зря людей класть. На катер отправим курьера предупредить, чтобы были готовы открыть огонь по заливу, и на пароход тоже, чтобы готовились к тому, что мимо них пойдет большая группа.

— Думаешь, пойдут на прорыв?

— А у них выбора нет. Сам прикинь, мы их сейчас обложим, как волков. Да еще огнями покажем оцепление. Под пулеметы да автоматы они не полезут, это все же не военные. Скрытно проползти на север и раствориться в лесах тоже не получиться, там я патрули дополню постами вдоль линии факелов. Если что, отобьют лазутчиков. Сидеть в осаде бессмысленно, помощи ждать неоткуда. А нас будет все больше и больше. Взять заложников и ими прикрываться при отходе…

— Это бесполезно, как ни жаль людей, мы всех положим, даже если будут жертвы среди гражданских, — жестко отрезал Командор.

— Согласна, рассусоливать тут без толку. Значит, переговоры и подготовка к прорыву на юг. На переговоры они пришлют нейтрального человека, не помогавшего, но и не мешавшего им раньше…

— Следователь, он же в замке!

— Скорее всего, — подтвердила Анна, — насколько ему можно доверять?

— Я ему верю, — сказал Командор, — он умный человек и товарищей не предаст. Подождем… У пушки наклон минус пять градусов, может по поверхности стрелять, только на удалении от борта…

Уже темнело. Цепь факелов, загорающихся на берегу и один за другим вспыхивающих на льду залива, все более и более охватывавшая осажденный замок, производила завораживающее впечатление. Как будто огромные огненные змеи медленно ползли вокруг острова, стремясь встретиться на том берегу пролива. Когда кольцо замкнулось, за ним пошли патрули, стараясь держаться поодаль, чтобы не попасть в освещенное пространство под случайный выстрел. То один, то другой факел догорал, и его заменяли новым. Трудно было предполагать, что чувствовали сидящие в замке, находясь в огненном кольце, но рассказы о поимке людоеда всяко должны были появиться. Горожане хорошо помнили, чем закончилась та история на озере. Кто-нибудь из уголовников наверняка слышал эти рассказы, и теперь остров ждал, когда же на него обрушится дождь из горящих стрел. Но с берега не стреляли. И это ожидание было тяжелее, чем сам обстрел. На переговоры так никто и не пришел. Скорее всего, ватники спорили о том, что им делать дальше, так как сидеть на острове можно было долго, но бесполезно. В конце концов, Командор мог отдать приказ на артиллерийский обстрел и штурм. Уже под утро в рядах осажденных произошел раскол. Небольшая группа, всего полтора десятка человек, но зато все с автоматами, решилась на прорыв и рванулась из замка на юг, по льду пролива. Дозоры в проливе, как и было приказано, разошлись в стороны, обстреливая прорывавшихся. Командор выскочил на берег, разбуженный стрельбой. На прорыв пошли самые отчаянные, шли умело, прикрывая друг друга, отстреливаясь от береговых засад, но все же они несли потери, то один, то другой падали на лед. Когда уже казалось, что уцелевшие вот-вот вырвутся и уйдут в торосы, с катера по группе ударила пушка и тут же пулеметчики начали короткими очередями прижимать уголовников ко льду. Пушка выстрелила еще раз, проломив взрывом лед залива прямо посреди залегшей группы, и ватники начали поднимать руки, сдаваясь патрулям. Утром идущий с Пасеки на подмогу отряд застал в городе уже сдающийся замок. Нервы урок не выдержали, и они предпочли плен. Командору привели главарей уголовников, руководивших ими адвокатов и поддерживавших новую власть членов Руководящего Комитета.

— С этими что делать? — интересовалась майор. — Сразу расстреляем или сначала будем судить.

— Будем судить? — решил Командор, — но не сразу, пока пусть до весны на гранитном карьере поработают, помнится, мы под него хорошее место нашли недалеко от Пасеки. А весной решим, что с ними делать. Остальных — пробивать просеки под будущие дороги к поселениям. В первую очередь на пароход и к базе байкеров. Охраны хватит на всех?

— Хватит, — заверила майор, — привлечем дорожников и охотников с собаками. Те же байкеры явно засиделись. А мы что будем дальше делать?

— Что, что… Готовиться к походу на й… на юг, короче, с ответным визитом. Собирай всех, кто причастен к разведке, думать будем…

Случайный клик по мини-карте. Утес посреди ущелья

…Обследование утеса, куда нелегкая занесла Джо с подростками, показало, что выбраться невозможно. Небольшая площадка в скалах, кусок горного серпантина, обрывающийся на краю обрыва, роща каких-то деревьев и, что самое неприятное, пещера с индейским святилищем, — вот все, что было доступно бедолагам-путешественникам. Индейцы на той стороне разрушенного моста явно не собирались никуда уходить, ставя вигвамы и вкапывая посреди лагеря три огромных тотемных столба.

— Что они тут, столицу основать решили? — спросил Джо, морщась от боли в груди. Двигаться было неприятно и болезненно, переломанные ребра сдавливали легкие, не давая дышать полной грудью.

— Наверное, надеются пробраться сюда и отбить святилище, — предположила Ли.

— А, ну пусть попробуют, — согласился Джо. — Нам есть, чем их встретить, а стены слишком круты. Мы тут как на острове, а индейцы пока летать вроде не научились.

— Они просто дождутся, когда мы помрем от голода, — сказал Боб.

— Ну, это мы еще посмотрим, кто первый помрет, — резко отрезал Джо и ушел к лагерю, напевая: — «Да-алека дорога твоя…»

— Что это за песня? — спросила Ли.

— Не знаю, никогда такой не слышал, — отозвался Боб.

Джо занимался лагерем, поддерживая костер, а Боб валил рощу. На ночь Джо предложил себя на роль караульщика и почти до утра бродил по утесу, оглядывая и рассматривая окрестности, стойбище на той стороне ущелья, и великолепное звездное небо. На следующий день он изложил подросткам свой план побега, настолько невыполнимый и необычный, что они даже согласились, что ни один индеец до этого не додумается. Но вся тяжелая работа легла на Боба, как единственного мужика в строю. Как Джо ни пытался, но топор в руках если и удавалось удержать, то не для рубки деревьев. Ли ушла помогать Бобу, а Джо весь день хмуро просидел на горячих камнях, наблюдая за индейцами. Вечером он развел костер, но подростки отпросились ночевать на площадке чуть выше в скалах. Джо махнул рукой, разрешая, поняв, что молодость возьмет свое, даже если завтра их тщательно скальпируют. Так и повелось, днем каждый в меру сил работал, ночью молодежь уединялась. Стук топора, похоже, долетал до индейцев, и они все чаще выходили на обрыв, пытаясь разглядеть, что же происходит на утесе. Наконец Джо окреп настолько, что мог частично страховать Боба, который полез вниз к реке, закрепляя по дороге веревку из альпинистского набора. Поднять Боба наверх было тяжелее, и тут уже и Ли взялась помогать. Наконец голова Боба показалась над краем обрыва, и его вытащили-таки наверх.

— Там внизу бревна валяются, и несколько досок от настила, прямо у воды, остальное смыло. Но нам хватит. Только гвоздей нет, придется веревками вязать.

— Отлично, но нам пару досок надо сюда поднять, — решил Джо.

— Поднимем, — согласился Боб, — зацепим и подтянем на канате, не вопрос.

Работа продолжалась, и дни тянулись за днями, медленно, но все же неотвратимо заканчивались запасы продуктов. Воду можно было брать снизу, с реки, но свежая пища была необходима для поддержания сил. В один из дней Джо загнал Ли в ущелье, и она ухитрилась поймать в реке пару больших рыбин. В тот вечер ужин был сытным.

На следующее утро Боб прибежал к Джо:

— Там амиго с нефтебазы!

— Где? У индейцев? — переспросил Джо. — Хватай снайперку, пошли смотреть.

К столбам в центре лагеря были привязаны три человека. Джо и Боб не таясь стояли на скалах, зная, что индейцы не будут обращать внимания на недоступную цель. Джо поднял винтовку и пригляделся через прицел на стоявшего у среднего тотема мужчину.

— Да, это действительно один из наших из супермаркета. Похоже, он тоже нас заметил. А рядом еще кто-то, этих я не знаю. Он там кричит что-то…

— Просит нас его застрелить, нефтебаза уничтожена, все погибли… — перевел Боб с ломаного испанского, долетавшего с противоположного края пропасти.

Индейцы уселись кругом возле столбов и затянули монотонную и заунывную мелодию. В центре образовавшейся площадки кривлялся шаман в пышном головном уборе из перьев и с томагавком в руке.

— Они собрались жертвоприношение делать, — заметил Джо.

— А что делать нам? — поинтересовался Боб.

— Что-что! Из гранатомета стрельнуть пару раз!

— У нас нет гранатомета.

— Тогда сиди и молча смотри…

— Но они же их сейчас убьют! — возмутился Боб.

— Да… И смерть их будет долгой и мучительной… — задумчиво произнес Джо, укладываясь на камни и пристраивая винтовку. — Все, что я могу, это уложить их сразу и наповал, испортить индейцам праздник. Ну и шамана можно грохнуть до кучи…

— Но это же люди!

— Они уже мертвы, это жертвы, считай, что их уже убили. В любом случае они оттуда живыми не уйдут. Не знаю, чего эти индейцы так ополчились против белых, но амиго прав. Я только избавлю его от страданий. Все, не мешай…

Шаман танцевал, все ближе и ближе приближаясь к пленникам, делая замахи топориком. Индейцы все так же заунывно тянули свою песню. Наконец шаман приблизился почти вплотную к крайнему столбу и, хотя это всеми ожидалось, совершенно внезапно распорол привязанному к столбу мужчине живот. Дикий вопль прорезал воздух, Джо, ни на секунду не задумавшись и нисколько не сомневаясь в своей правоте, выстрелил пленному в голову, тут же послав вторую пулю прямо в лоб шаману, оглянувшемуся на резких хлопок из-за разлома. Индейцы вскочили и бросились к обрыву, но часть из них побежала к столбам. Джо четко, как на стрельбище, расстрелял пленных, и остатки обоймы выпустил по бегавшим по стойбищу краснокожим.

— Все, Боб, отходим. Да пригнись ты! Они сейчас в ответ стрелять начнут.

Мужчины отползли, прикрываясь скалами, и ушли за склон, к своему лагерю.

— Это было… жестоко… — произнес Боб.

— Это было необходимо, — сказал в ответ Джо. — Ты считаешь, было бы лучше, если бы их порезали на ремни, поднимая боевой дух племени? А так мы и шамана уложили, и пленников избавили от мук.

— Теперь они нас точно в покое не оставят.

— Ты забыл? Тут же их святилище. Мы уже своим присутствием его оскверняем, и только кровью можно смыть такой позор, лежащий на индейском племени. Так что или мы умрем здесь, или выберемся.

Вечером, когда снизу поднялась Ли с очередным уловом, ей рассказали о происшествии. Узнав, что Джо расстрелял пленных, девушка закатила истерику, с плачем, руганью и обвинениями всех и вся во всем, что только можно было придумать. Джо оказался виноват даже в том, что мир изменился и они оказались втянуты в эти кровавые разборки.

— …Бог вам этого не простит! — кричала Ли. — Мы все будем гореть в аду из-за вас!

Джо некоторое время пытался ее образумить и утихомирить, но в конце концов не выдержал и рявкнул так, что лошади заржали в индейском лагере:

— Вон отсюда!!! Иди в скалы и реви там сколько хочешь, пока не остынешь и не успокоишься…

— Мы тут все погибнем! — прорыдала Ли.

— Одно проигранное сражение — это еще не вся война. Еще увидим…

— Какое еще «проигранное сражение»? Видеть вас больше не желаю… Чтоб вы провалились… Союзника в моем лице у вас по-любому не будет, запомните!

— Знаешь, солнце, — уже успокоился Джо, — ты, когда подрастешь чуток, поймешь, что хамить не только вредно, но и некрасиво, от этого личико искривляется в безобразных гримасах. А в жизни, как и везде, здесь или еще где, главное сохранить лицо. Грудь вперед, спина прямая, гордая улыбка, чтоб все мужики тебе под ноги падали… А по-другому в лидеры не пробьешься, даже в лидеры семьи. Иди пока в скалы, охладись малость и чаще в зеркало глядись. Будь уверенной в себе и красивой.

— Вы много на себя взяли, но ничего не вышло, утритесь и живите дальше, а со мной такие игры не проходят! Ясно? Или по-китайски сказать? Все. Разговор закончен. Трусливые, лживые шакалы, жаль, что таких много среди особей мужского пола. Выстрелить исподтишка и свалить, все, на что вы способны! Как только выберемся отсюда, попрощаюсь с вами и вешаться не стану. Но только по своей инициативе…

— Это всегда пожалуйста, — уже совсем расслабился Джо. — Не любишь, когда последнее слово остается не за тобой?

— Оно всегда! Будет за мной! Пока я жива! — снова завелась Ли.

— Надеюсь, ты будешь жить долго… Тебе с таким талантом надо в политику пробиваться. Будешь первая женщина-президент…

— И нечего тут хохмить! Делайте что хотите, мне это не интересно, все! — Ли развернулась и гордо ушла в темноту, споткнувшись напоследок о какой-то подвернувшийся под ноги камень. Боб бросился за ней.

— И я не китаец! — крикнул им вслед Джо.

«Вот сумасбродка, как же не повезло-то парню», — подумал он ухмыляясь.

На следующий день все было готово к выполнению великого плана побега. Ближе к вечеру Джо решил напоследок попробовать договориться с индейцами. Он вышел на остатки моста с винтовкой наперевес.

— Эй! Большой Змей! Или как там тебя? Быстроногий Олень! Выходи, перебазарим!

Постояв немного, покачиваясь с пятки на носок, Джо пригляделся к противоположному склону пропасти и отступил на полшага назад. В тот же миг в обгорелый настил в то место, где он только что стоял, впилась длинная стрела. «И не жалко было стрелу терять», — пожал плечами Джо и, развернувшись махнул в сторону скал.

— Боб, тащи трамплин!

За поворотом заревел двигатель и показался пикап, волочивший за собой большую, собранную из стволов и досок конструкцию. Подъехав к обрыву, машина остановилась, и из кабины выскочили подростки. Втроем они установили большой трамплин с настилом из досок на краю обрушенного моста. Боб снова сел за руль и въехал на пандус передними колесами. Джо руководил.

— Потихоньку сдавай назад. Не спеши. Колеса выровняй. Так, ровно держи, руль не дергай. Спокойно, отъезжай до предела. Еще, еще. Все, стой! Дальше в склон упрешься, машина вкривь пойдет. Нормально, места для разгона хватит. Сейчас, солнце сядет, и начнем… Снимайте дверцы с кабины.

Джо все еще возился в кузове, когда начались быстрые южные сумерки. На противоположном берегу ущелья индейцы запалили факелы и вышли на обрыв, поглядеть на безумных белых, собирающихся прыгать через пропасть.

— Боб, у меня все готово, — позвал Джо, — заводи. Где Ли?

— Здесь я, — отозвалась девушка.

— Боб, включи дальний свет! На ручник поставь. Газуй давай! Руль закрепил? Тогда рви вперед!

Пикап сорвался с места, летя прямо на трамплин и все больше и больше разгоняясь. Наконец он стремительно пронесся по короткому подъему и взмыл в воздух, поднимаясь все выше и выше. Мотор завыл, набирая обороты. Индейцы на той стороне разбежались во все стороны. Машина все-таки перелетела через разлом и ударилась о землю, ее занесло и закрутило. Пикап вломился в лагерь индейцев и с оглушительным грохотом взорвался, разбрасывая во все стороны длинные языки огня, сносы и поджигая вигвамы, лошадей и попавших под ударную волну людей…

— Ну, вот и все, нагляделись, и будет, — подытожил Джо, — пора уходить. Ли, сворачиваем лагерь, что еще осталось, Боб, ты как, цел?

— Да вроде, — отозвался тот, — немного зацепило, когда выпрыгивал, но ничего не сломал. Синяк будет на руке, скорее всего.

— До свадьбы заживет, — пообещал Джо, — пошли, пока индейцы не очухались…

— Мы плывем по Миссисипи! У! А! Е! Мы плывем по Миссисипи… — орал Джо, гребя веслом то по правому, то по левому борту. Река была не сильно быстрая, но время от времени попадались торчащие из воды скалы, и Джо их старательно обходил. Сидеть на носу длинного и узкого плота было не ахти как удобно и приятно, но вещи были свалены посередине, а на корме сидели Ли и Боб. Джо специально сел впереди, чтобы не мешать своим присутствием влюбленным подросткам. Хотя Бобу тоже приходилось махать веслом, помогая выруливать.

Путешествие по реке продолжалось уже второй день, а выхода из глубокого ущелья так и не открылось. Разлом оказался широким и достаточно глубоким, и откуда вся эта вода вытекала, было совершенно непонятно. Единственное, что Джо точно не ожидал на пути, — так это водопадов. Похоже, еще ниже падать было просто некуда, наверху по обе стороны разлома лежали бескрайние прерии. «И куда нас вынесет, интересно, — думал Джо, — пока на север тянет, но нам-то надо бы как-то на восток…».

На ночь путешественники-плотогоны выбирали небольшие пологие площадки, иногда попадавшиеся в выемках склонов. Небольшой костер, легкий ужин, пара пойманных в реке рыбин. Уставшие за день от гребли мужики валились спать. Опасаться здесь было вроде некого, каноэ у индейцев, скорее всего, не было, и если они и догадались пуститься в погоню, то скакали поверху. Но Ли, которая целый день сидела на плоту, не могла уснуть.

— Джо, а что будет дальше?

— То есть — дальше? — не понял Джо.

— Что будет дальше с нами? — переспросила Ли. — Страна превратилась в пустыню, кругом толпы дикарей. Тебе хорошо, у тебя есть цель. А мы? Что делать нам? И что будешь делать ты, когда найдешь своего напарника?..

 

Ход 20. Чек-пойнт

В окно постучали.

— Тетя Таня! Откройте!

В окне показалась горящая свеча и лицо женщины, вглядывающейся в темноту. Рассмотрев стоявшего под окном подростка, женщина задернула занавеску. Загремел засов за дверью.

— Заходи, кто там?

В слабоосвещенную комнатку вошел юноша-скаут, и Татьяна узнала Саньку-Гоголя. Следом несколько подростков и мужик из города внесли на носилках закутанного в ватники мужчину. Татьяна бросилась хлопотать над раненым.

— Вот сюда кладите, на кровать! Осторожнее! Это же Константин! — узнала она лежавшего на носилках. — Что случилось?

— Тут такое дело, — начал мяться мужик, — перестрелка была, вот его зацепило. Замок захвачен. Адвокаты и Комитет пригнали урок с парохода и захватили несколько поселков.

— Староста знает?

— Да, мы его предупредили, и коменданта тоже. Здесь на Пасеке тихо пока, но мы уже и на Заставу послали человека. Наверное, будут отряд собирать…

Татьяна раздела аналитика и принялась снимать грязные тряпки, осматривая ранения.

— Ребята, быстренько бегите в соседний дом, попросите ведро горячей воды и для перевязки что-нибудь. Может, вата найдется…

Подростки ушли. Мужик положил на небольшой стол плоский чемоданчик.

— Это что? — спросила Татьяна, мельком глянув в ту сторону.

— Это компьютер. Вы его это… Не особо включайте, а то батарейки сядут…

— А вы сами-то кто? — поинтересовалась Татьяна. — Я вас что-то не помню.

— Я — человек Константина, — ответил мужик, — помнить меня не обязательно. Ты, хозяйка, того… Спрашивать будут, не говори, что это ваш аналитик. Скажи, раненого принесли.

— Это почему? — не поняла Татьяна.

— Это он урок с парохода привел…

— Константин? Быть такого не может! — Татьяна посмотрела на тело, лежащее на кровати, вытерла аналитику лицо, слюну, вытекавшую изо рта.

— Может, не может, дело десятое, ты пока не говори, и все. Я пойду со старостой потолкую, а ты пока займись им. Три пули — многовато, конечно, крови много потерял, но, может, выкарабкается. Пока живой…

Мужик ушел, а вскоре в домик вернулся Санька, притащив ведро воды и кучу тряпок. Татьяна принялась обмывать и перевязывать Константина. Санька как мог помогал. Простреленная нога, пробитое плечо и рваная рана на груди выглядели ужасно, но после перевязки стало казаться, что человек на кровати просто глубоко спит, хотя дышать ему было нелегко.

— Горячий весь, — сказала Татьяна, — как бы не залихорадил…

— Это ему еще повезло, — отозвался Санька, — у него какие-то пластины железные были пододеты вместо бронежилета, а то бы грудь разворотило всю, тогда точно бы помер…

— А что случилось-то, как вы его нашли?

— Меня попросили предупредить дядю Командора, что его в Междуозерье вызвали. Ну я его нашел, потом к охранникам побежал. Там дядя Андрей сказал, чтобы я своих всех собрал кого могу и к нему пришли. Я и пошел к нашему дому, кого по дороге встретил из своих, с собой взял. Подходили уже, вдруг видим, толпа в черных ватниках на город валит. Так мы сразу по развалинам попрятались, смотрим, что дальше будет. В городе стрельба началась, я своим кричу, бежим отсюда. А куда бежать-то? Сначала хотели к Садоводству, а там у кузницы уже урки стоят, мы вниз на берег и по камням, за кустами потихоньку выползли. Решили на север уходить, а тут в лесу, куда дядя Командор ушел, тоже стрельба, правда быстро кончилась. Мы по-тихому туда, смотрим, на поляне несколько ватников и дядя Константин лежит, а рядом мужик этот копошится, волокушу связывает. Мы к нему. А он и говорит, помогайте, мол, надо Костю вытаскивать. Нам-то что, не бросать же его в лесу. С трупов ватники посдергивали, дядю Костю завернули и пошли. Междуозерье пришлось лесом обходить, там тоже бандюганы эти хозяйничали. Вот до ночи к вам шли… Больше ничего не знаю.

— А Командор как же? Где он? — Татьяна села, поглаживая свой уже выступающий животик, стараясь успокоится сама и успокоить ребенка, почувствовавшего ее волнение.

— Не видел. Может, он вырвался и в лес ушел, там на поляне его не было.

— Это хорошо, значит, живой, — расслабилась Татьяна. — Ты вот что, ложись на лавку отдохни, набегался за день, а я посижу пока. Твои-то где?

— А их соседи у себя оставили. И сказали, если помощь нужна, зовите…

— Да вроде тут уже ничем не поможешь, — Татьяна намочила тряпку и положила ее на горячий лоб Константина. — Теперь он должен сам выкарабкиваться.

Санька улегся было на скамью, но вдруг приподнялся, глядя на раненого.

— Он вроде шепчет что-то?

Татьяна склонилась к Константину, стараясь расслышать хоть что-то сквозь тихий сип. «Разбей комп…» Татьяна оглянулась на стол с ноутбуком.

— Чего говорит? — поинтересовался Санька.

— Бредит… — ответила Татьяна, — спи пока, если надо будет, я разбужу.

— Ладно, — сказал зевая скаут, поворачиваясь на бок лицом к стене.

Татьяна потрогала лоб у раненого, сменила высохшую тряпку на влажную и подсела к столу. Открыла чемоданчик, поискала кнопку включения, наконец нашла…

— Там если лампочка моргает, значит, аккумуляторы садятся, — заметил вроде бы уснувший уже Санька, — надолго его не хватит.

— Спи ты, — одернула его раздосадованная Татьяна, поняв, что Санька услышал щелчки защелок и попискивание клавиатуры.

— Теть Тань, а этот компьютер китайский или японский?

— Это наш, под Калугой делают, скажешь тоже, китайский! В Китае восемьсот миллионов крестьян, аграрная страна… — ответила Татьяна, но скаут уже спал.

«Новый мир…

…Очень земной мир, что само по себе удивительно. Впечатление, что земные флора и фауна, попав в благоприятные условия, заполонили всю планету, что и должно было бы случиться, если бы внезапно пропали люди. Возможно, атмосфера здесь способствовала развитию растений и части животных. Не совсем понятно, есть ли здесь какая-то местная жизнь. Рассказы охотников о необычных, но не пойманных зверях пока не убеждают. Гипотеза капельного взаимопроникновения миров, похоже, достаточно полно раскрывает механизм возникновения вкраплений земных участков в местные территории, но никак не объясняет причину переносов. Возможно, карта наложений, если такую когда-нибудь составят, могла бы указать на центр, откуда пошел этот процесс. Еще очень было бы интересно узнать, что сейчас на Земле на месте этих утраченных территорий. Хотя, скорее всего, через пару сотен лет людей эти проблемы уже не будут волновать. Как попали сюда люди, вот что интересно. Ведь животные появились здесь одновременно с растениями и руинами городов, хотя, опять же, тогда это были не руины, а вполне нормальные города, только без жителей. Но может быть, где-то и жители перекинулись сразу? Тогда нас ждут очень интересные встречи. Люди — тоже совершенно непонятное явление, попали сюда из нескольких мест, и каждый утверждает, что его мир правильный, а остальные — просто параллельное наложение. Но факт — упрямая вещь, здесь пересеклись жители трех, а может и больше, совершенно разных миров…

Руководители…

…Командор, личность скрытная, внешне невозмутим, малоэмоционален, хотя, скорее всего, переживает свои неудачи и радуется победам, но держит все в себе. Это может привести к накоплению отрицательных эмоций и сваливанию в депрессию. Склонен к быстрому принятию решений на основании неполной картины событий при ограниченных условиях информирования, что зачастую приводит к интересным результатам. Некомпетентен как руководитель, но компенсирует это подбором большого числа помощников, на которых перекладывает ответственность за выполнение круга задач, при этом внушая людям, что они всего лишь выполняют приказы командования. Пока при малом населении колонии это срабатывает. Случайно попав на вершину властной пирамиды, он пока там достаточно крепко удерживается…

…Андрей, назначенный адмиралом. С радостью взялся за выполнение новых обязанностей. Опыта морского планирования не имеет. К счастью, крупных кораблей в больших количествах в ближайшие несколько десятков лет, скорее всего, не предвидится. Зато как звучит — „адмирал“. Еще один пример того, как Командор заманивает людей красивыми фантиками. Молод, полон энтузиазма, горяч в меру, что уже хорошо. При благоприятных условиях может выдвинуться на первые роли в управлении…

…Майор, она же главнокомандующий. По крайней мере здесь все честно. Майор осталась майором. Больше батальона у нее никогда в подчинении не будет. Похоже, она это понимает, но, как любой военный, привыкла подчиняться приказам. Хороший пример того, как родители всю жизнь мечтали о мальчике, а родилась-таки девочка. В результате получаем мужика в юбке. Хотя с ее внешностью могла бы стать кем угодно. Правда, только в прошлой жизни. Никогда не станет генералом, никогда не будет стараться стать диктатором, поддержит власть, станет хорошим военным помощником, к смене власти, предположительно, будет относиться нейтрально, стараясь, единственное, не допускать периодов анархии. Станет женой Командора…

Население…»

… фамилии, фамилии, сотни фамилий, краткие строчки скупых данных, кое-где пометки о профпригодности или полезности, возраст, семейное положение, предполагаемый интервал детородного периода…

«…Население крайне разнородно, как по образованию, так и по пригодности к обитанию в тяжелых условиях. К тому же существует три основных обнаруженных социальных группы — „советские“, федералы и имперцы. У каждой группы свой менталитет и отношение к власти и собственному благополучию. Менее всего приспособлены „советские“, жившие ранее в стабильном, хотя и замороженном в социальном плане обществе, с наличием социального обеспечения и государственного образования. Хотя у них и у федералов есть общая черта — и те и другие прошли через „дачи“, удивительное средство по размыванию населения городов в пригородных территориях, приспосабливающее людей к работе на земле, дающее минимальную поддержку продуктами собственного производства, и, что мне кажется наиболее интересным как решение правительств тех стран, — выводом горожан из-под вероятных ядерных ударов. Федералы — люди, прошедшие через смену социального строя, годы, когда страна трещала по швам, дефицит, инфляцию, потерю накоплений и соцпакета. Как социальная группа — наиболее активны и агрессивны, большая часть готова добиваться „лучшей доли“ не в „светлом будущем“, как у „советских“, а уже здесь и сейчас. Уровень приспособляемости просто удивителен. Командор тоже из их числа. Имперские — жители благополучного капиталистического государства, привыкшие к конкуренции, обладающие глубокими знаниями, но совершенно не приспособленные к дикой природе. Пока находятся на вторых и третьих ролях, так как возможность применить свои силы и знания пока не проявилась. С другой стороны, могут способствовать объединению колонии в единое целое и со временем пробиться на руководящие посты. Доля имперцев меньше остальных, так как здесь как раз сработал „дачный эффект“, захвачены были в основном люди из пригородов, центр города остался безлюдным. Возможно в других местах сложилось по-другому. Состав внутри групп тоже весьма разнороден. Радует, что есть техническая интеллигенция, значит, со временем сможем восстановить промышленность…

Анализ ситуации…

…Колония в целом сложилась и относительно жизнеспособна. Отсутствие света, отопления и городских удобств, конечно, сказывается отрицательно, но люди к этому привыкают, особенно те, кто проходил „дачное“ обучение. Руководство слабое, но пока это не отражается негативно, поскольку людей мало, доля контроля и ответственности невысока, свобода, предоставляемая людям, не востребована, поскольку нет выбора и альтернатив к ее приложению. Люди собрались в кучу и стараются выжить. Большое племя легче пробьется, чем свободолюбивые, но слабые по отдельности одиночки. К тому же последствия шока от исчезновения старого мира и появление здесь в новых, непривычных условиях для многих стало серьезным испытанием. То, что нашлись люди, стремящиеся объединить всех вместе, — это счастье для попавших сюда. Если бы в этом мире существовала лишь одна колония, она бы выжила и планомерно развивалась. Но так сложилось, что здесь есть еще люди, и настроены они очень агрессивно…

…На юге серьезная большая колония, с жестким, властным и трезвомыслящим руководством. Они понимают, что если не взять все в свои руки, то со временем начнется разброд и раскол внутри структуры. Сепаратизм не приветствуется, противники захватываются и уничтожаются. Недостаток женщин, невозможность развиваться за счет естественной прибыли населения ведет к агрессии на окружающие племена, чье мужское население порабощается, а женщины становятся детородными автоматами. Возможно, когда-нибудь они наберут необходимый минимум женщин и немного приостановят свою экспансию, но к тому времени жизнь за счет соседей станет привычным образом действий, и переходить к земледелию или охоте не будет никакой необходимости. Элита южной колонии будет шиковать на плечах рабов, трудящихся на захваченных полях, закрываясь мощной армией подавления. Война против всех будет продолжаться. У нас здесь очень мало шансов на выживание и независимость в будущем. То, что первые атаки были отбиты, не означает, что война выиграна. Согласно плану сильного, мы должны влиться в будущие покоренные земли. Сопротивление бесполезно, а значит, наилучшим решением будет переход на сторону сильного и объединение руководства колонии с элитой южан. Тогда останется фактор влияния на население и возможность смягчения диктатуры. К сожалению, Командор с его идеалистическим отношением и его помощники, поддерживающие его любое, даже самое непопулярное, идущее вразрез с логикой решение, не понимают необходимости подчинения и преобразования в структуры южан. Они готовы умереть, но не сдаться. Лишние жертвы, невосполнимые потери людского ресурса. Во время этой бессмысленной войны погибнут носители знаний, о которых так любит распинаться Командор. Хорошо, что есть люди которые это понимают…

…Умереть во имя непонятных идеалов или выжить и продолжать развиваться, пусть даже под властью грубых и жестоких правителей. Я склонен выжить. Командор же, наоборот, предлагает бороться, хотя все говорит о невозможности противостоять превосходящим силам противника. Южане не остановятся, положения сборщиков дани их не устроит, они сами для этого слишком слабы, а значит, они будут давить и захватывать всех, до кого дотянутся. И мы первые на их пути. Я думаю, что те редкие поселения, которые остались от мегаполиса на южном берегу морского пролива, уже захвачены, теперь наша очередь. Предложения, которые поступают с юга, достаточно соблазнительны и сулят хорошую долю общего пирога. Автономии не будет, но из-за удаленности от центра власти можно принять это как подчинение с частичной независимостью…

…Устранение Командора сковырнет всю эту надуманную систему управления. Люди подчиняются по привычке, по необходимости получать указания и выполнять приказы. Конечно, Командора можно благодарить за то, что он не бросил все и дал колонии развиваться. Но теперь пора поменять управляющую верхушку. Выборы и прочие игры в демократию в наших условиях не сработают. Переворот своими силами нам не потянуть, значит, внешняя помощь, которую и так предлагают, поможет в ликвидации. И всю ответственность можно будет свалить на новых хозяев, это в будущем пригодится для дальнейших ходов. Захватить город, соседние поселки, отрезать от поставок продовольствия остальных, дождаться помощи с юга, достаточно простой и вполне выполнимый план…

Поддержка Комитета…

Наметить сроки…

Подтвердить выполнение…

Личные заметки…

…Скорее всего, это последний компьютер на этой планете на многие десятки или сотни лет вперед. Хорошо, если он протянет лет пять, потом придется заводить огромные бумажные картотеки…

…Молодожены, вот уж кому не повезло. Жили себе в огромном городе, учились, работали, планировали карьеру и финансовый успех, встретились, и вместо поездки на курорт решили отметить свою свадьбу с друзьями на яхте. Теперь ни работы, ни карьеры, ткацкий станок и топор, вот и все приданое…

…Удивительно, что, имея общих знакомых, я до этой поездки на яхте ни разу не пересекался с Татьяной. Женственная, чуткая, обаятельная, мечта мужчины просто. И как я ухитрялся не встречать ее раньше…

…Скауты выходят из-под контроля, Командор дал им слишком много свободы. Предложить план по устрашению…

…Все новые и новые колонисты, вливаясь в наше общество, поднимают шансы на выживание как вида, но в то же время создают дестабилизирующий фактор, не сразу подчиняясь уже имеющимся нормам поведения и правилам общежития. Со своей стороны, Командор пустил это на самотек, полагая, что все само образуется. Малые группы могут попытаться создать свою неформальную организацию, что поставит их вне закона, как группу бутлегеров, а большая партия вполне способна полностью перевернуть устоявшийся порядок…

…План готов, новая власть вполне способна взять управление в свои руки, южане согласны оказать военную помощь в обмен на подчинение. У нас отличные шансы…»

Татьяна выключила компьютер, отчаянно мигавший лампой-индикатором зарядки, подошла к кровати, осмотрела раненого, сменила тряпку на горячем лбу на влажную. Константин не приходил в себя, но и не бредил. Организм боролся с потерей крови. Татьяна отошла к печке, где на сваленных на пол дровах лежал топор, взяла его. Подошла обратно к Константину…

На жесткой лавке заворочался Санька, пытаясь улечься поудобнее. Татьяна вздохнула, потерла уставшие глаза свободной рукой и, взяв со стола чемоданчик компьютера, вышла во двор. Там она положила чемоданчик на колоду для рубки дров, взяла топор двумя руками, размахнулась… И начала ожесточенно долбить по корпусу, сквозь прорывающиеся рыдания, слезы и охватившее ее отчаяние от страха и неопределенной угрозы, нависшей над всеми ними. Во все стороны полетели куски пластика и кнопки клавиатуры. Из дома с диким криком ринулся к ней Санька:

— Тетя Таня!!! Что вы делаете!!!

Татьяна уронила топор, уселась прямо на снег и зарыдала в полный голос. Санька ползал по двору, собирая осколки. Наконец собрав все и завернув в какую-то торбу, он подошел к Татьяне, помог ей подняться и повел в дом.

— Вы что, теть Таня! Это же компьютер! Кто же его теперь починит? — все говорил и говорил Санька. — Там же карты наши, все, что мы в лесах нашли, все дороги… Мы же на нем не в игры играем…

Татьяна отмалчивалась, сидя у стола. Как она могла объяснить подростку, что этот компьютер сам по себе представлял угрозу для всех, и для Командора, и для Константина, в чьи бы руки он ни попал. А Санька все ворчал и ворчал, бубнил чего-то себе под нос. Наконец Татьяне это надоело, учительская жилка взяла свое.

— Все, хватит, замолчи и ложись спать! — объявила она.

— Да и ладно! Да и пожалуйста! — обиделся скаут, улегся на свое место и пригрозил напоследок: — Я потом все дяде Командору расскажу.

…Утром пришел человек Константина, принес горшок с бульоном и найденную у кого-то из соседей чайную ложку.

— Как он?

— По-прежнему, — ответила Татьяна, — в себя не приходит, но и хуже ему не становится. Ему бы сейчас капельницу…

— Где ж взять-то, — посетовал мужик, — попробуй попоить с ложечки, может, проглотит хоть немного.

— Что собираетесь делать дальше?

— Уходить нам надо. У Константина был отличный план, только он не предусмотрел, что его могут убить… А теперь его или майор найдет, или зеки. Так что нам дорога одна — прочь из колонии. Сегодня еще здесь пересидим, народ вроде не любопытный, расспрашивать да разглядывать не будет, а если и будет, доносить не побегут. Я нарты смастрячу, завтра пойдем на запад.

— А туда зачем? — поинтересовалась Татьяна.

— Там финские хутора, на зиму примут, не откажут, наверное. А к лету решим, что дальше делать.

— А вы считаете, это нормально было — устраивать переворот, смещать власть?

— Это не я решаю, у меня один хозяин, я ему и служу. Для меня сейчас важнее безопасность Константина, а уж какие он планы строил, не мое дело.

— Как верный пес…

— Ты, красавица, словами-то не бросайся зазря, — повысил голос мужик, — подумай лучше, что здесь будет, когда урки нагрянут. Тебе бы стоило уходить дальше, на заставу. Там, за рекой, может, и отсидитесь…

Поселковые мужики и немногочисленный гарнизон ставили баррикаду на дороге на юг, валили засечную полосу по обочине и в глубь леса. Хотя обойти по буреломам заслон все же можно было бы при желании. Скауты разделились на небольшие группы и ушли патрулировать леса, выглядывая, не появится ли где вражеский лазутчик или отряд противника. Расчет был на то, что наступление пойдет все же вдоль дороги и хотя бы первую волну можно будет прорядить на баррикаде.

Прошел день, другой. Человек Константина проявлял все большее беспокойство. Константин все не приходил в себя, хотя жар спал и осложнений вроде не было. А потом пришел гонец с Заставы с известием о том, что на базе байкеров организуется узел обороны. Пришло время паковать раненого и уходить. Константина одели в теплую шубу и уложили на нарты, завернув в два ватных одеяла. В ноги сложили небольшой запас дров, под голову мешок с одеждой и продуктами. Впрягшийся в длинные сани мужик оглядел Татьяну и Саньку, собираясь прощаться.

— Я с вами пойду, — сказала вдруг Татьяна.

— Замерзнешь по дороге, нам придется ночь или две на снегу спать.

— Ничего, я выдержу. Срок пока небольшой, я дойду. У финнов, говорят, хорошие сауны, отогреют.

— Что ж, ты сама решила, — вздохнул мужик, — потом не жалуйся… Пошли, что ли…

— Я вас провожу, — проговорил вдруг молчавший до этого Санька.

Небольшой отряд уходил на запад, таща за собой нарты с лежавшим на них свертком с человеком внутри. У мужика оказался напарник, и они вдвоем шли впереди на снегоступах, один торил дорогу, второй тащил сани, время от времени меняясь местами. Татьяна шла следом на лыжах. Рядом с ней шел Санька.

— Теть Тань, а ты любишь дядю Командора? — спросил вдруг скаут.

Татьяна помолчала.

— Ты знаешь, иногда мне кажется, что люблю, а иногда готова его забыть навсегда. Бывает, что он как ребенок, хочется его обнять, прижать к себе и держать не отпуская, чтобы никуда не ушел. А бывает, что он настолько груб и жесток, хотя даже сам этого не замечает за собой, что век бы его не видеть…

— А зачем тогда вы уходите?

— Как тебе объяснить… Сейчас я важнее Константину. И не забывай, у меня ребенок будет. Ему-то точно война под окнами не нужна. А тут еще непонятно, чья возьмет. Представь, что твою девушку будет кто-нибудь насиловать… Нет уж, нам здесь не место.

Отряд вышел на берег залива. Впереди лежала ровная белая равнина, только где-то далеко, у самого горизонта, виднелись какие-то острова. Здесь, на открытом пространстве, поднялся ветер, несильный, но холодный, и погнал легкую поземку. Санька остановился. Татьяна подошла к нему, обняла.

— Ты пойми, я не могу по-другому. Не обижайся… А может, и ты с нами?

— Да ну вас, тетя Таня… Вы еще поцелуйте на прощание… Идите уже, а то отстанете. Мы вас потом все равно найдем.

Санька постоял, упершись в лыжные палки, глядя, как уходят в белую муть несколько человек со своей нелегкой поклажей. Татьяна обернулась и помахала ему рукой. Санька махнул в ответ и пошел обратно в поселок.

Уже на входе на Пасеку Саньку нашел один из его скаутов.

— Там байкеры пришли, тебя искали…

— Пойдем глянем, чего хотят, зови наших.

В доме, где жила Татьяна, посреди комнаты стояли три мужика в кожаных куртках. Один из них орал на стоявшую перед ним хозяйку дома, вздрагивавшую от каждого крика:

— Где твои постояльцы?! Что молчишь?! А?!! Отвечай, дура!!!

— Я прибраться пришла… — лепетала женщина.

— Хватит горло драть, ушли они, — заявил Санька, заходя в помещение и снимая с ремня автомат. Остальные скауты собрались кучкой за своим вожаком.

— Это что у нас еще за крендель? — спросил один из байкеров.

— Командир скаутов. Искали?

— Искали… Вас майор вызывает к нам на базу, так что собирайтесь, — уже спокойно проговорил оравший до того мужик, глядя на автомат. — Давно ушли-то?

— Вчера, — соврал Санька…

…Несколько недель пролетели как на одном дыхании, Санька бегал по лесам, распределял скаутов по курьерским группам, каждую ночь приходилось спать в новом поселке, нигде не удавалось задержаться больше чем на сутки, всегда находилось или срочное поручение, или необходимо было передать приказ соседям, или отнести какой-либо груз. Один раз удалось на целый день задержаться на базе байкеров. Санька повидался с Командором, вывалил перед ним остатки компьютера, рассказал про тетю Таню. Командор вполголоса матерился, перебирая осколки, о Татьяне сказал, что, может быть, она и права, что ушла. Слишком спокойно сказал…

— О, смотри-ка, винчестер вроде цел. На юге обсерватория стояла, наверняка там есть компьютеры, прикрутим туда винт, сольем инфу, — Командор явно повеселел.

На следующий день Санька с ребятами уже пробирался по лесу в сторону Заставы…

После освобождения замка стало немного полегче. Командор бегал по ближайшим поселкам, пытаясь все держать под контролем, мужики валили лес, молодежь пробила канал до залива и осушила болото около Садоводства. Пленные снимали верхний слой торфа и складировали на берегу на просушку, а студенты копали болотную руду. На кузнице уже начали плавку железа, а в городе шли восстановительные работы. Жизнь налаживалась.

В один из свободных дней Санька шел по острову и увидел одного из альпинистов, выходящего из башни.

— А можно мне наверх подняться? — спросил скаут.

— Конечно, заходи, вставай на подъемник и крикни наверх, или дерни за веревку, там сверху колокольчик привязан. Тебя поднимут.

Клеть подъемника медленно ползла по деревянной каркасной шахте, выстроенной в центре башни. Наверху скрипел ворот. Наконец площадка остановилась, и Саньке помогли выйти на верхний уровень под легкую шатровую крышу.

— Решил в гости заглянуть? — поинтересовался кто-то из парней.

— Да, давно здесь не был…

— А… И как давно?

— Да лет семьсот… — ответил Санька и отошел к краю, к стене.

Вид с башни по-прежнему, как и в прошлой жизни, завораживал открывающимися просторами. Берег залива, покрытый невысокими холмами, сходился нешироким мысом к острову, на котором стоял замок. В лесах, окружающих город, уже начинали первые распевки какие-то птицы, Санька, бегая от поселка к поселку, их уже наслушался, но здесь на высоте, их не было слышно. Залив занимал две трети горизонта, покрытый кое-где небольшими островами с редкими рощами деревьев. В восмидесяти метрах внизу на льду залива сидели несколько десятков рыбаков, каждый из них надолбил себе больше десятка лунок и тягал одну за другой мелкую, но очень вкусную рыбу, которая шла на нерест. Не то корюшка, не то еще какая-то рыбешка шла так кучно, что казалось, лед вспучится и выдавится вверх. Рыба бросалась на любую приманку, и рыбаки насаживали на одну леску по пять-шесть крючков, набирая за день до пуда улова. Этот неожиданный зимний подарок помог серьезно поправить продовольственный кризис. Охотники день за днем прочесывали леса, расставляя ловушки на зайцев и крупную птицу, а то и лося заваливали или оленя. Главной проблемой было отбить добычу у волков, и отдельная команда занималась их истреблением. Командиры строили разнообразные планы развития и готовились к походам, а простой народ жил незатейливой, работящей жизнью. Днем работа, вечером кино или просто совместные посиделки за столом. Семейные расходились по домам, остальные боролись за свободных девушек, которые и сами, чувствуя внимание мужчин, старались выбрать себе партнера по сердцу. Из нескольких найденных в закромах гитар и самодельного барабана имевшие хоть какой-то слух музыканты организовали небольшой вечерний клуб с приятным женским вокалом, и теперь чуть ли не каждый вечер в самом большом помещении замка проводились танцевальные вечеринки с шутками и угощением. Жизнь налаживалась и втягивалась в нормальную, монотонную рутину. Люди все реже вспоминали о прошлой, потерянной жизни, хотя память о ней продолжала храниться, и даже кое-что записывалось на бумажных листах, нарезанных из нескольких ролей, найденных в вагоне на базе байкеров. Но события этой зимы были ближе и уже заслоняли память о жизни в прошлом году или о том, что происходило с людьми несколько лет назад. Существующие реалии были более неприхотливы и просты, чем сложная организация работы и досуга в техногенном государстве. Колония еще не доросла до товарно-денежных отношений, обходясь натуральным обменом. Хотя командиры уже продумывали систему налогов и обеспечения армии и остальных, необходимых служб.

Санька засмотрелся на ледяную равнину, покрывающую море до самого горизонта. Там вдали серая поверхность льда сливалась с белесо-голубым краем неба, почти растворяясь на границе в легкой туманной дымке. Казалось, что замок стоит на дне внизу огромного шара, окружающего его со всех сторон. Казалось, что там, за горизонтом, уже и нет ничего…

«Как было здорово раньше, дома… Пришел из школы, посмотрел телик, пошел с парнями погулял, на каникулах за город, на залив с компанией, или на озера на рыбалку с ночевкой. И что нас тогда потянуло в лес пойти… Говорила мама, чтобы не слишком задерживались… Вернулись бы вовремя, сидели бы спокойно на диване в теплой комнате около горячей батареи… Как-то там мать с отцом, что думали о нас, искали ли? Кто же нас тогда сгоношил… А, так я же сам и начал! Я Ленку позвал, она сказала, что подружек возьмет, я пацанов позвал, так вся банда и собралась… Мы тогда долго с Ленкой у костра сидели, она пиво из банки пила и курила так смешно, часто затягиваясь, и все говорила, говорила… О том, как школу окончит, и что хочет в текстильный на дизайнера, и ее эта любимая присказка „понимаешь, я…“, „…ты меня понимаешь“. Хорошо было с ней сидеть… И все говорила, что мне тоже надо в Питер ехать учиться дальше. А зачем? Мне дядька как раз пообещал, что возьмет меня грузчиком на вино-водочную базу, за зиму бы денег накопил, чтобы от армии отмазаться. А потом говорил, что в экспедиторы переведет, спишь рядом с водителем, машина едет, а тебе зарплату платят. Денег достаточно, чем не жизнь… А потом, когда я ее в лес повел, она все сокрушалась, что битый час мне про будущее рассказывала, а я все про одно думал… Ну вот оно, будущее, легче ей от этого стало? Ни Питера, ни электричества, ни текстильного, сама сейчас с мужиком на десять лет ее старше живет. Хотя здесь, конечно, не так, как дома, никто тебя не пасет, ну гоняют с заданиями, так за это и кормят. Зато живем сами, никого не волнует… Правда, тетки нас всех сиротами считают, жалеют. А мужики-то не особо. Сколько раз уже замечал, когда к ним подходишь, сразу замолкают и ждут, пока мимо пройдешь. Вот на кузнице парни, с ними весело. Собрались, помудрили и арбалет сделали. Вот и мне бы так. Может Ленка и права была, да где теперь тот институт. А дядя Командор всех держит, это он силен мужик. Только иногда сядет, когда никто не видит, и за голову держится, болит, наверное, после ранения. Хорошо здесь, спокойно, и подраться есть с кем, и никто тебя не потащит к тетке-инспекторше за хулиганку. Если на юг пойдем, может, еще пострелять удастся, пока патроны есть. Будем козлов мочить!.. Все бы хорошо, если бы не Ленка… Из-за нее мы все сюда и попали. Она тогда говорила, что погода портится, пойдемте уже, а потом чего-то ее понесло, не того курнула, видать, давай по лесу полуголой бегать, пока ее поймали, уже полило, только и успели в каземате спрятаться, а потом молнии начали долбать… Она тогда ко мне прижалась и тихонько так подскуливала. Так полночи и просидели, у меня аж штаны намокли… Да… А утром, конечно, крик, рев… Потом, когда яхта пришла, вроде поуспокоились… А тут уже и палатки, и свадьба. Здорово… Потом бегали везде, искали людей. Главное, все знали, что есть замок, что есть куда вернуться. А студенты все же молодцы, мельницу построили, лесопилку. Может, и компьютеры найдем и научимся их делать. А то как вспомню, как с парнями в клубе зависали, хоть сейчас в контру порезаться готов… Только бандитов недобитых выбить да всех в море утопить. А дальше вообще непонятно, как жить… Ну построим дома, ну всех вокруг прижмем. И что? Всю жизнь землю копать… Как-то скучно представляется… Надо дядю Андрея попросить, чтобы меня к себе взял, будем на кораблях плавать, все лучше, чем на одном месте сидеть… Как тогда на катере из пушки бабах!.. И у всех полные штаны… „В чем сила, брат?“ А сила в том, что ты сильный, а остальные — сопли против тебя… И все боятся. Хотя наши мужики любого бычару завалят, даже голыми руками, когда они все вместе… Девчонок мало только, а тетки старые уже, лет по двадцать пять… Хотя, если придется, можно и такую… Не, надо точно на корабль пристраиваться, может, еще найдем кого. Дядя Андрей говорил, на западе хутора на островах стоят, куда теть Таня ушла. Или, может, к рыбакам пойти, буду рыбу ловить, дом на берегу поставлю. Хотя я хотел водителем… Интересно, будем мы машины делать… Как все сложно… А… Да пошло оно все… Образуется как-нибудь…»

Санька еще долго стоял бы на стене башни, но позади заскрипел ворот и из подъемника вышел адмирал.

— А вот ты где! Я уж обыскался, — обрадовался Андрей, — хорошо, подсказали, что ты здесь. Видами любуешься?

— Да нет, просто захотелось взглянуть.

— Тогда пойдем, Командор скаутов собирает, и тебя в первую голову…

— Сейчас иду, — отозвался Санька и сплюнул вниз с высокой башни.