В последние годы Всевеликий Всенародный Курултай народов Сибруссии собирался редко и неохотно, так что большая часть помещений на Доходном ряду пустовала или сдавалась в аренду каким-то темным личностям и структурам. Как правило, кабинеты избранцев использовали по своему назначению девицы легкого поведения, которых по решению курултая давно именуют жрицами демократии. Подавляющая часть задумцев народных постоянно проживала в своих закордонных имениях, и вытащить их на любезную Родину было весьма сложно и накладно. Давно известно, что народный избранец задаром не только никуда не двинется, но и руки для голосования не поднимет: на все есть своя такса. Такова, видать, специфика народовластия. Однако дом народных утех никогда не затихал и не прекращал своей деятельности, и не только из-за проституток, для которых уже лет тридцать как реставрировали огромный отель напротив. Давали жару и курултайцы со своими помощниками и кумовьем. Оставшиеся в Доходнорядских чертогах избранцы вели страшные битвы друг с другом, почковались, сбивались во фракции, группы и оппозиции, писали воззвания и доносы, плели замысловатые интриги, и все это происходило по благородным поводам борьбы за народное счастье и достаток. В поместья выезжали лучшие из лучших, проверенные из проверенных, уже давно передававшие высокое звание народного избранца по наследству, никто им в том не перечил: боялись или попросту не хотели связываться с людьми отягощенной наследственности. Возглавлял курултай крепкий, длинный старик с почти медвежьей фамилией – Буреломов. Был он любезен всем Преемникам, которых немало сменилось на его депутатском веку.

– Не о хлебе, не о зрелищах поганых надо думать, не блажить о несуществующих душах человеческих и о благе народном, его у нас никогда не было и не будет! Главное – вода! Обычная природная вода, которой все меньше и меньше в закромах остается. Ее надо беречь и приумножать.

– А как приумножить то, что выпили уже? – раздался из зала чей-то наивный вопрос.

– Исключительно путем сбережения и ограничения потребления простым людом, ему все равно, а нам о себе надо думать. Чистая природноя вода – главное средство для достижения бессмертия. Учтите, эта информация исключительно только для нашей державной фракции! – строгим, не терпящим возражения голосом произнес главный курултаец.

– Футбол Небельмесович, я, конечно, извиняюсь за скудость, так сказать, ума. Вы уж не взыщите, если что не так спрошу. Из глухой я провинции, где и света электрического никогда никто в глаза не видел, – почтительно кланяясь, начал ставленник углекопателей, умудрившийся пересажать всех своих хозяев и стать полноправным хозяином копий.

– Да уж не прикидывайся, не прикидывайся парижским сиротой! Знаю я тебя еще с опричных времен. Ты вопрос задавай.

– А вопрошение мое к вам, да продлится ваше спикерство, глубокоуважаемый председательствующий, таково. Ежели вода природная целебна и неизбежно ведет к бессмертию, то чего тогда наши древние предки померли, они же ею, чистоганной, только и поились?

– Глупый вопрос абсолютного невежды! – пренебрежительно изрек великой водолюб и, уже обращаясь ко всем собравшимся, возвестил: – Открытие об участии воды в бессмертии было сделано недавно, а питекантропы нашего коллеги об нем ничего и не знали, оттого и дохли на двадцатом году жизни. Только знание вопроса может дать нужный результат, в том числе и бессмертие! Денег нагреб, а ума не нажил.

– А позвольте и мене задать вам вопросец? – взвился давний недоброжелатель, засланный когда-то во Всенародный Курултай злейшим врагом и конкурентом Буреломова, всесильным главой Совета старейшин – Серапимом Геологовичем Мирамистинским. – Уж не из секретов ли Шамбалы эти ваши знания? Это раз. Не нанесет ли их разглашение государственного ущерба? Два. И главное – если все это так, то не станут ли отдельные враги Августейшего его бессмертными врагами? Проясните нам, пожалуйста.

Зал притих в преддверии надвигающегося скандала. Охрана резво принялась выгонять посторонних, в основном переодетых в путан папарацци, и разворачивать брандспойты для охлаждения межфракционной баталии, готовой вот-вот вспыхнуть.

– Сам дурак, – попытался уклониться от ответа спикер, – и вопросы ваши никчемные, малозрелые! Не доросли вы еще до звания полнокровной фракции. Будешь паясничать, лишу слова на всю пятилетку!

– За дурака ответишь! – казалось, только того и ожидая, взвился злопыхатель. Тщедушный человек вскочил на депутатский стол и, топча аппараты для голосования, обернувшись к сотоварищам, завопил: – Справедливость попрали! Ату берложников! Натерпелись! Доколе они будут торговать нашими местами в курултае? Доколе им все лакомые куски будут обламываться? Мы не менее ихнего демократизируем и не то еще умеем! Ату их, ребята!

Брандспойты втянули в зал заседаний, но воды в трубах не оказалось, видать, ее как экологически годную уже кто-то успел откачать и кому-то продать. И грянуло побоище, коего еще не видывали эти стены. Во все уголки мира летели телеграммы-«молнии» с красными полосами, срочно сзывающие подкрепление. Битва грозила затянуться минимум на полгода.