Пролог

Лондон, 1612 год

Погружённые в туман лондонские улицы казались неприветливыми и холодными. Тусклый свет фонарей лишь слегка рассеивал мрачный сумрак. Прохлада осеннего вечера пробирала почти до костей.

Вивиан шла, не оглядываясь. Путь был известен, она хорошо знала, что предстоит сделать, и всё же самообладание изменяло ей. Руки похолодели, и она пожалела, что не взяла с собой перчатки. Собиралась второпях, успела лишь набросить длинный плащ, который полностью скрывал её фигуру. На голову пришлось накинуть капюшон.

Дойдя до угла нужной улицы, Вивиан остановилась. Перевела дыхание и прислушалась. Её чуткий слух тут же уловил шаги, заставившие предусмотрительно отойти в тень. Мимо прошагала компания — несколько молодых людей. До неё донеслись голоса, смех и запах спиртного.

Человек, которого она ждала, появился лишь через некоторое время. Вивиан вышла навстречу, сбросила капюшон и окинула его внимательным взглядом. Он выглядел совершенно так же, каким она его запомнила, хотя с их последней встречи прошло уже почти пять лет. Можно подумать, время было не властно над ним — всё тот же мужчина средних лет с чуть тронутыми сединой волосами и выражением лёгкой иронии на лице. Она же за это время успела повзрослеть, стать женой и подарить жизнь двоим детям.

— Вы опоздали, — проговорила Вивиан. — Надеюсь, нам ничто не помешает. Мне дорого моё время.

— Простите меня, — отозвался он. — Я предлагал выбрать другое место. Леди в такое время небезопасно находиться здесь.

— Уверяю вас, я сумею себя защитить, — с негромким смешком ответила она. Поправила выбившуюся из причёски чёрную прядь. — Или вы беспокоитесь о приличиях, шериф Андервуд?

— Со мной вам ничего не угрожает, — заверил он так поспешно, будто молодая женщина намеревалась немедленно запятнать и свою, и его репутацию. — Но нам надо быть осторожнее. Вы же знаете…

— Да, — перебила его Вивиан, поморщившись. — Люди боятся колдовства. Жители Лондона не так суеверны, как провинциалы, но этот страх ведом и им.

— Когда-нибудь люди смогут принять магию, и нашим потомкам больше ничего не будет угрожать.

— Хотелось бы верить. Но я беспокоюсь за свою семью. За детей.

— Как их зовут? — полюбопытствовал собеседник.

— Ричард Криспин и Джозеф Найджел, — назвала она полные имена мальчиков. — Они близнецы. Джон был очень счастлив, когда они появились на свет.

— Ваш муж? Я обычно не спрашиваю о таких вещах, но… Вам его выбрали родители?

— Нет, — произнесла Вивиан. — Я сама его выбрала. Наш брак был заключён по любви. Вы не верите, что такое возможно? Мои родители не хотели связывать себя и меня какими-то обещаниями заранее, а, что касается родителей мужа, то им пришлось смириться с его выбором.

— Я ещё тогда говорил, что вы слишком независимы для женщины, — заметил он. — И для ведьмы, — добавил, чуть помедлив. — Вы не похожи на других.

— Будь я другой, вы не попросили бы меня об этой услуге, — усмехнувшись, отозвалась Вивиан. Ей не впервые приходилось слышать подобные суждения. — Что же, давайте перейдём к делу. Я должна быть дома к возвращению супруга. Где вы остановились в Лондоне?

— У знакомых. Это не должно вас беспокоить. К делу, так к делу.

Развязав тугой узел матерчатой сумки, Вивиан извлекла из неё предмет, который желал получить шериф Андервуд. Она с радостью оставила бы его себе в качестве семейной реликвии, но опыт показывал, что лучше не хранить дома магические артефакты, обладающие такой силой, как этот. Достаточно было и того, что она создала его, оставив на нём отпечаток своей силы и собственной личности.

— Надеюсь, вы сумеете достаточно хорошо спрятать и сберечь его, — проговорила Вивиан. — А, если воспользуетесь, то только в крайнем случае. Обещаете?

— Вы не сказали, как им пользоваться.

Вивиан наклонилась к его уху и прошептала несколько слов, затем отстранилась и снова набросила на голову капюшон плаща.

— Теперь я могу идти.

— Я провожу вас.

— Это ни к чему. Я доберусь сама. Не заставляйте ждать ваших знакомых, — произнесла Вивиан, развернувшись в обратном направлении.

— Постойте! Ещё один вопрос. Вы дали этому предмету какое-нибудь название?

— Теир, — ответила она, оборачиваясь. — Не спрашивайте, почему. Просто пришло в голову.

Послав ему напоследок улыбку, Вивиан прибавила шаг. Шериф Андервуд смотрел ей вслед. Затем он опустил взгляд на небольшие песочные часы, казавшиеся особенно хрупкими в его руках.

Обратная дорога заняла чуть меньше времени. Вивиан шла уверенно и быстро, преодолевая расстояние, отделяющее её от дома. Хотелось поскорее очутиться у камина, согреть руки и выпить чего-нибудь горячего, ожидая возвращения мужа с работы.

Вивиан уже не первый день обдумывала идею отправиться в Сомерсетшир, в загородный дом её семьи — туда, где она познакомилась с Джоном, где они полюбили друг друга, где он впервые поцеловал её. Разве что следует быть осторожнее, когда народ так взбудоражен охотой на ведьм. Нужно будет начать учить детей держать силу под контролем, чтобы ненароком не выдать себя. Их магические способности уже начали проявляться. Пока было сложно определить, кто из них будет сильнее, но вне зависимости от этого они были одинаково дороги ей.

Проскользнув в дом с чёрного хода, Вивиан приказала Полли приготовить ей горячий напиток. Не прибегая к помощи горничной, она переоделась в домашнее платье и села в кресло перед камином, вытянув к огню ноги и рассеянно перебирая пришедшие днём письма. Она должна была радоваться удачному исходу дела, но отчего-то на душу давила свинцовая тяжесть.

Поднявшись с места, Вивиан прошлась по дому, заглянула в комнату детей, которые крепко спали. Вид их безмятежных лиц, упрямо сжатых кулачков, шелковистых тёмных волос одновременно и вселял в неё умиротворение, и заставлял тревожиться об их судьбе. Её дети, её малыши, будущее семьи Тревельян.

Правильно ли она поступила, согласившись на создание этого магического предмета? Не принесёт ли это беду? За такие деяния нередко приходится расплачиваться. Ещё несколько дней она не сможет заниматься магией — слишком много сил затрачено. Уже поздно было думать об этом, но отогнать непрошеные мысли не получалось.

Когда за её спиной раздались шаги, Вивиан закрыла дверь детской и развернулась. Она ожидала увидеть кого-нибудь из прислуги, но это оказался Джон. С улыбкой направившись к нему навстречу, она застыла на месте, увидев алые пятна на его одежде.

Джон покачнулся, теряя равновесие. Вивиан бросилась к нему, чтобы поддержать, не дать упасть. Но её сил не хватило, и мужчина начал медленно оседать на пол, оставляя на нём кровавые пятна, похожие на разбросанные по деревянной поверхности красные маки.

— Что случилось? — выдохнула Вивиан. — Нужно позвать мага-целителя! Я отправлю кого-нибудь за ним!

— Не нужно, уже поздно… — с видимым усилием пробормотал Джон. Вивиан закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос и не разбудить детей. Она не принадлежала к тем ведьмам, которые могли лечить людей, но всё же её немного учили и этому. Можно было попытаться помочь ему, хотя бы унять боль или остановить кровь, но после создания магического предмета она была бессильна в магии на то время, пока силы не восстановятся. Оставалось лишь наблюдать за тем, как уходит из него жизнь, вытекает с каждой каплей крови, стирает краски с лица.

— Нет, нет, нет… — проговорила Вивиан. — Расскажи мне всё. Джон, пожалуйста, расскажи, кто это сделал.

— Я не видел его лица. Я всего лишь вступился за друга. За Эндрю, ты его знаешь. Он позаботится о вас. Он… обещал мне.

Вивиан наклонилась к его лицу, хрипло шепча о том, что его боль пройдёт, что он поправится, что скоро они увезут детей из города и снова проведут несколько счастливых дней там, где встретились. Она всё повторяла и повторяла эти слова, хотя Джон её уже не слышал. Когда в коридоре появились слуги, они увидели, как она медленно раскачивается, обеими руками крепко прижимая к себе его тело.

Созданный ею магический предмет забрал свою плату, оставив первую жертву. Нельзя было поддаваться искушению проверить своё могущество, нельзя было играть со временем, нельзя было соглашаться делать это. Но, может быть, она ещё сможет вернуть Джона к жизни с помощью того же предмета? Нужно лишь разыскать человека, которому она его отдала. Вивиан заставила себя разжать руки, тяжело поднялась на ноги, подобрав подол испачканного кровью платья, и, не глядя на испуганные лица окруживших её слуг, направилась к лестнице.

 

Глава 1

Лондон, наши дни

Весенний день выдался погожим, и солнечные лучи скользили по светлым стенам аудитории, отвлекая студентов от экзамена. Я торопливо перелистывала страницы книги в последнем отчаянном усилии повторить что-нибудь нужное. Руки заметно дрожали от волнения, хотя экзамен был уже не первым. Впрочем, другие экзамены не приходились на мой день рождения. Возможно, это должно было принести мне удачу, а, может быть, и наоборот.

Принимал экзамен мистер Питерс — очень худой невысокий мужчина неопределённого возраста. Несмотря на небольшой рост, он производил впечатление мага, которого стоило бы бояться. Его цепкие глаза, казалось, умудрялись одновременно видеть каждого студента в аудитории.

Когда настала моя очередь (выговаривать «Вероника Солнцева» у мистера Питерса, как и у большинства преподавателей, не слишком получалось), я направилась на открытую площадку, специально предназначенную для создания крупных предметов. Обычно задания для меня ограничивались чем-то более простым, но на экзамене он намеревался стребовать с нас по полной программе. Увы, я ему почему-то не очень нравилась.

— Стол и стул, мисс, — хмуро произнёс он, не глядя на меня. — Представляете себе стол и стул? На стол можно что-нибудь положить, а на стул можно сесть, — растягивая слова, добавил мистер Питерс, будто объясняя несмышлёному ребёнку очевидные понятия. Это была его излюбленная манера разговаривать. Многие студенты обожали его передразнивать.

— Вот это стул, на нём сидят, вот это стол, его едят, — негромко пробормотала я по-русски, приступая к выполнению задания.

— Что вы сказали, мисс?

— Ничего, — отозвалась я и с испугом уставилась на то, что появилось передо мной.

Стул был вполне обыкновенный, правда, не похожий на те, что стояли в аудитории. А вот стол… Пирожное в форме стола размером куда больше стоящего рядом стула. Шоколадный бисквит, прослоенный малиновым кремом и ромом. Ромом? Это мысли про Дария нашли способ напомнить о себе? Должно быть, именно это имела в виду моя подруга Шейла, когда говорила, что моё чувство юмора меня когда-нибудь погубит.

От огромного пирожного исходил великолепный аромат свежей выпечки. Так и хотелось откусить кусочек и попробовать на вкус, хотя, пожалуй, это было рискованно, поскольку такого рода магия обычно не распространялась на еду, и я была уверена, что не смогу сделать ничего подобного. Но мистер Питерс, похоже, не любил сладкого.

— Что это за шутки? — произнёс он со всей строгостью, на которую только был способен.

— Это не шутки, — отозвалась я, сделав несколько шагов назад. Дальше отступать было некуда. — Это случайно получилось.

— Вы оканчиваете Магический Университет в Лондоне, и у вас случайно получаются такие вещи? Покиньте аудиторию немедленно! Экзамен вам придётся пересдавать!

— Нет, — проговорила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Рука потянулась к амулету — кольцу с синим камнем, которое, казалось, раскалилось от высокой концентрации магии, требующейся для создания материального предмета. Через несколько секунд рядом с великанским пирожным появился обычный деревянный стол.

Я надеялась, что этого будет достаточно, потому что сил на новое применение магии уже не было. Меня накрыла неприятная слабость, голова закружилась, перед глазами начало темнеть. Создание крупных предметов, не являющихся иллюзиями, всегда требовало немалых затрат магической энергии. Разумеется, мистер Питерс об этом знал. Правда, жалости в его глазах я не заметила, но мне было достаточно и того, что, придирчиво осмотрев стол, он кивнул и нехотя вывел в журнале оценку.

— Можете быть свободны, мисс, — процедил экзаменатор. — Не думал, что вы справитесь со второй попытки. Придётся попросить кого-нибудь, чтобы перенесли это… гм… в столовую.

Радуясь обретённой свободе, я выскользнула из аудитории и на несколько минут прислонилась к стене в коридоре. Постепенно самочувствие приходило в норму, но заниматься магией я в ближайшее время едва ли была способна. Поскальзываясь новыми туфлями на лестнице, я побежала к выходу из университета, где меня уже ждал Тео.

С этим молодым британцем меня связывали самые странные отношения из всех, что в моей жизни когда-либо случались. Официально мы с Тео, полное имя которого было Марк Теодор Тревельян, были помолвлены уже не первый год. Мы носили кольца, которые надели друг другу в вечер нашей помолвки, организованной Александром Владимировичем Вороничем, приходившимся дальним родственником нам обоим. Кольца создавали между нами связь, которая становилась крепче с каждым днём. Это не было чтением мыслей или возможностью меняться местами, но, если один из нас переживал какие-либо сильные эмоции, другой мог уловить это на расстоянии, почувствовать их и понять, что эти ощущения исходят от того, с кем он связан. Поначалу меня это пугало, но затем пришлось привыкнуть. К тому же, это случалось не слишком часто, — в последний раз так было, когда Тео лечили зуб и применили недостаточно сильное обезболивающее.

Мы жили в одном доме, проводили вместе немало времени и в глазах окружающих были парой, но по-настоящему женихом и невестой мы не являлись. Наша помолвка оставалась фиктивной, и об этом знали только мы двое. Даже Шейлу, мою лучшую подругу по лондонскому университету, мне, к сожалению, приходилось обманывать. Тео до сих пор не рассказал, что заставило его предложить мне эти условия, когда Воронич решил соединить нас насильно, по своему усмотрению. Тогда я согласилась, потому что у меня не было другого выхода. Мне нужно было уехать из того города, в котором я жила, а помолвка предоставила мне такую возможность.

Я родилась ведьмой, но выросла в самой обычной семье, незнакомой с порядками и традициями магического мира. Довольно долго я не знала правду о том, кем были мои родители, и немало часов посвятила размышлениям и фантазиям на эту тему. Реальность оказалась такой, какую я даже представить себе не могла. Выяснилось, что моя мать была ведьмой, а отец — инквизитором. Никто даже предположить не мог саму возможность появления подобной пары, а они просто полюбили друг друга и хотели быть вместе. К сожалению, им это не удалось. Иногда я пыталась представить себе, каково было бы расти с настоящими родителями.

После окончания школы я получила приглашение от Университета Магии, который находился в том же российском городе, где я жила. Постепенно мне понравилось быть его студенткой, и я начала привыкать к тому факту, что в будущем, по достижении двадцати одного года, я смогла бы применять магию не только на практических занятиях в университете. Но моя спокойная жизнь подошла к концу, когда на летних каникулах я стала свидетельницей убийства декана, а затем получила анонимное письмо с информацией о том, что кто-то меня видел. Я не могла рассмотреть лица убийцы, но слышала его голос, который показался мне знакомым. Однако лишь после начала занятий я узнала, что это оказался отец Инны, моей соседки по комнате в общежитии, — Карл Розенберг, один из самых влиятельных магов и богатых людей города, назначенный новым деканом университета.

Узнав в этом человеке того, кто безжалостно расправился с прежним деканом, я не сумела себя сдержать от ошеломления и страха. Моя магия вырвалась из-под контроля всего на несколько мгновений, но этого вполне хватило для того, чтобы всех вокруг перепугать и нарушить закон об использовании магии до двадцати одного года. Университету потребовался ремонт, а мною занялась Инквизиция. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы не Дарий Княжевич, который взял мою вину на себя. Я не просила его об этом, — он сделал это сам, чтобы не подвергать меня опасности, которая могла угрожать мне, если бы инквизиторы узнали, что я дочь одного из них и ведьмы, осуждённой за применение запрещённой магии разума.

Дарий… За последние годы я передумала о нём столько, что, если бы я записывала эти мысли, они бы заняли не один пухлый том. Но я писала только его имя — безотчётно, на первых попавшихся под руку листочках, пользуясь тем, что никто из окружающих меня в Лондоне людей не мог читать по-русски. Я понимала, что никогда не смогу отблагодарить его за то, что он оказался в инквизиторской темнице по моей вине. Увы, я с самого начала приносила ему одни неприятности, и Княжевичу приходилось регулярно вытаскивать меня из злоключений.

Что нас связывало? Совместное преодоление опасностей, несколько летних недель, которые мы были вынуждены прожить, почти не расставаясь, одна проведённая вместе ночь. Я была желторотой студенткой, не имеющей ни специализации, ни права пользоваться своими способностями, ни знаний о том, что происходит в магическом сообществе. Что же касается Княжевича, то он был магом высшей ступени и работал в МН (Магическом Надзоре) — организации, представляющей собой своего рода магическую полицию. Разница в возрасте тоже говорила не в нашу пользу. Тогда мне было девятнадцать, Дарию тридцать два, а сейчас, выходит, тридцать четыре.

Дарий был рядом со мной, когда мне было страшно, грустно, одиноко. Когда казалось, что весь мир от меня отвернулся. Когда я не могла доверять никому, кроме него.

После того, как Княжевич оказался в темнице, меня нашли родственники моей матери, от которых она когда-то сбежала, чтобы быть с моим отцом. Но это ничуть не походило на счастливое воссоединение семьи. Если что во мне интересовало Александра Владимировича, главу этого семейного клана, так это мои способности к магии, обнаружившиеся, когда я не сумела сдержать себя в университете. Но, пока мне не исполнилось двадцати одного года, толку от меня в этом плане не было. К тому же, как выяснилось, в магическом мире царил махровый патриархат, и мало кто из ведьм мог выбрать себе мужа самостоятельно.

Когда Воронич торжественно объявил о моей помолвке с приехавшим из Англии магом перед залом, полным гостей, я поначалу решила, что это глупая шутка. Но, как оказалось, он принял это решение ещё тогда, когда я была маленькой. Мы с Тео даже встречались в детском лагере, где стали лучшими друзьями, и устроено это всё было по воле наших родственников.

Тео предложил мне не разрывать помолвку и притворяться, будто мы вместе, до тех пор, пока он сам это не прекратит. Я согласилась не сразу, но была вынуждена признать, что его предложение для меня выгодно, ведь это давало возможность уехать и продолжить обучение в Лондоне. Оказаться подальше от Карла Розенберга и Мартина Шталя, будущего мужа Инны, который хотел заполучить принадлежавшую мне вещь, запугивал меня и не остановился бы даже перед перспективой убийства.

Жизнь в Британии пришлась мне по душе, в университете я подружилась с приехавшей в Лондон из Шотландии Шейлой Макмиллан, но почти всё время посвящала учёбе. Через три месяца мне пришлось прилететь на юбилей Александра Владимировича, где я встретила не только Инну и Мартина, но и Дария. Я понятия не имела о том, что его уже выпустили из темницы. Поговорить как следует у нас не получилось. К тому же, незадолго до этого я дала слово Тео не рассказывать никому о нашем договоре, касающемся помолвки.

С тех пор я больше не возвращалась в Россию и не видела никого из этих людей. Новости доходили до меня с опозданием. Так я узнала, что Карл Розенберг был арестован совместными усилиями Инквизиции и МН, но перед этим успел убить Артура, жениха моей троюродной сестры Регины. Оказалось, что именно этот молодой человек был тем, кто отправлял анонимные письма — сначала мне, а затем в МН. Таким образом, убийца декана больше не угрожал мне, но на свободе оставался Мартин, и ничего хорошего мне это не сулило.

Как бы то ни было, сегодня мне исполнился двадцать один год. До окончания университета оставались считанные дни. Меня больше не могли осудить за применение магии, если, конечно, она не была незаконной и никому не вредила. Я не только училась в университете, но и дополнительно занималась с преподавателями, которых нашёл для меня Тео. Сейчас я больше не была прежней запуганной девочкой и знала, что готова вернуться.

— Как прошёл экзамен? — спросил Тео. Он стоял у входа в университет. Ветер трепал его волосы, чуть длинноватые для мужчины, но ему это было к лицу.

— Могло быть и лучше, — честно ответила я.

— Но мы всё равно должны пойти и отметить твой день рождения. Ничего не говори! — тут же пресёк он все мои возможные возражения. — Хочешь поесть пирожных?

— Только не пирожных! — тут же воскликнула я.

— Тогда пиццу? Китайские блюда? Индийские? — начал перечислять он, пока не заставил меня рассмеяться. — Кстати, завтра мы едем в Сомерсет.

— Почему завтра и почему в Сомерсет? — растерянно переспросила я.

— Ты ещё не знаешь. Там у моего отца есть дом. В нём живёт его родственница леди Гвендолин. Он предложил нам её навестить. К тому же, в Сомерсете очень красиво.

— Как скажешь, — согласилась я.

— А ещё у меня для тебя сюрприз, — добавил он. — Но сначала где-нибудь поедим и пойдём гулять. А на вечер позовём гостей.

Я не ожидала, что на мой день рождения ожидаются ещё и гости, но не возражала. Любопытно было лишь, кто придёт и что за сюрприз. Я собиралась поговорить с Тео о том, что мне придётся уехать из Лондона, но отложила этот разговор на более подходящее время.

 

Глава 2

Дарий Княжевич

Считается, что работать в Магическом Надзоре — это высшая привилегия и почётнейшая обязанность, которая только может быть у мага. А, если стать там начальником, то это и вовсе несказанное везение. Когда-то Дарий думал так же, но со временем начал понимать, как сильно он ошибался.

Во-первых, работа в МН означает полностью ненормированный рабочий день и постоянные командировки по всей стране, а иногда и по миру. Но магов редко отправляют в какие-то интересные места или крупные города (там и свои специалисты МН есть), обычно им приходится ехать в какие-то полузаброшенные уголки, чтобы ловить там нарушителей магических законов или искать что-нибудь. Примерно в таком месте они с Вероникой и оказались, когда отправились на поиски амулета её матери. Разумеется, тогда она ещё не знала, что ведьма Мелина, которая когда-то спрятала свой амулет ведьмы в лесу, приходилась ей матерью. Всё это стало известно ей гораздо позже, а на тот момент Вероника полагала, что она просто помогает ему выполнять рабочее задание.

Во-вторых, это постоянный риск, который оправдан далеко не всегда. Впрочем, рисковать Дарию нравилось, так что этот пункт можно было рассматривать в качестве плюса его работы. Но это мнение разделяли далеко не все сотрудники.

В-третьих, сколько бы ни было других дел, бумажную работу тоже никто не отменял. Поэтому все специалисты МН регулярно должны были писать отчёты о своей деятельности за определённые периоды, а также о каждом деле отдельно. Хранились все эти сочинения не только в компьютерных базах данных, но также в пыльных архивах, занимавших почти весь подвал здания.

Но, как бы то ни было, Дарий любил свою работу и не представлял без неё собственной жизни.

Магический Надзор появился как следствие усиливающегося недовольства магического сообщества властью Инквизиции. «До каких пор мы должны соглашаться отдавать наших детей в инквизиторские приюты?!» — вопрошали семьи, из которых инквизиторы забирали детей, не сумевших сдержать проявления собственной набирающей силу магии. К тому времени изъятие детей с неуправляемыми способностями из магических и обычных семей длилось уже не первый год, и группа магов-энтузиастов нашла возможность для того, чтобы взять под контроль этот вопрос. Но Дария Княжевича среди них не было. Он тогда находился в одном из созданных инквизиторами приютов, и в тот день, когда приют был закрыт, ему исполнилось десять лет.

Княжевичу до сих пор снились сны о том, как происходило закрытие приюта. Он провёл там три года. О том, что его родителей нет в живых, Дарию рассказали незадолго до того, как приют был закрыт. Но, когда наступил его десятый день рождения, и за остальными детьми приехали родители, он продолжал ждать. Он ждал, стоя у нагретой солнцем стены старого здания и наблюдая за тем, что происходило вокруг, а позже, когда понял, что за ним никто не придёт, бросился бежать, пока не оказался на чердаке, где он обычно прятался от воспитателей.

Человек, который нашёл его там, стал первым начальником МН в этом городе. Он пошёл на сотрудничество с Инквизицией, заключив несколько важных договоров, включая совместно принятый закон о запрете использования магии до достижения двадцати одного года. Также они обсуждали вопрос о том, как нужно работать с родителями тех детей, в которых проявлялись магические способности их предков, учитывая, что у предыдущего поколения их не было, и нередко это становилось сюрпризом. Некоторые люди из обычных семей радовались, когда у них рождались маги и ведьмы, но далеко не все. К тому же, способности тех, у кого к магическому миру принадлежали оба родителя, обычно всё же были выше, хотя случались и исключения.

Все эти вопросы требовали решения и контроля. Как и участившиеся случаи применения запретной магии. Как и вызовы демонов, которые происходили не слишком часто, но каждый раз повергали в панику немалую часть городского населения. Работы у тех магов, которые выбрали службу в Магическом Надзоре, оказалось немало, да и проблем, впрочем, тоже. Но для Дария не было цели более важной, чем возможность в будущем стать специалистом МН и самостоятельно разыскать убийц его родителей.

После окончания учёбы в Университете Магии Дарий начал работать в МН, но специалистом, хотя и самым молодым, стал далеко не сразу. На место его наставника и приёмного отца, погибшего при аресте одного из чёрных магов, на место начальника пришёл Аркадий Фогль, которого небезосновательно считали самодуром и охотником за славой. В настоящее время Фогль уже где-то полтора года был мёртв, и убили его по приказу Карла Розенберга, с которым, как выяснилось, сотрудничал его бывший начальник, нарушивший законы и предавший тех, кто на него работал, и тех, кто на него надеялся. Это послужило причиной упадка доверия к МН. Княжевичу предстояло занять место начальника и взяться за восстановление того, что было разрушено, к чему он и приступил при поддержке Верховного Инквизитора.

Именно Верховный Инквизитор разыскал Дария, когда тот находился в темнице, где оказался, чтобы выгородить Веронику и взять на себя её вину за использование магии в возрасте меньше двадцати одного года. Долгое время ей удавалось владеть собой и сдерживаться, но, увидев Розенберга, которого представили студентам как нового декана, она на какое-то время упустила контроль, и её магия вырвалась. Княжевич должен был провести в темнице шесть месяцев, но Верховный Инквизитор сделал ему любопытное предложение, — Дарий выполняет его поручение, а он, в свою очередь, выпускает его на три месяца раньше и помогает найти ответ на терзавший мага вопрос об обстоятельствах и виновниках в смерти его родителей.

Разумеется, Княжевич на это согласился. К тому же, после того, как Верховный Инквизитор изложил ему суть своей задачи, у Дария начали зарождаться подозрения, которые подтвердились, когда он, оказавшись на свободе, начал поиски. История, в которой он должен был разобраться, оказалась напрямую связана с судьбой Вероники Солнцевой — девушки, вошедшей в его жизнь за некоторое время до этих событий. Ведь именно её мать Мелина, племянница Александра Воронича, одного из весьма влиятельных магов города и страны, в своё время разорвала организованную им помолвку с магом, чтобы… быть с инквизитором. Единственный за многовековую историю случай, которого никто не мог даже представить!

Убежав из дома и разорвав все связи с родственниками, молодая ведьма поселилась за городом. Её любимый человек уехал в город, чтобы решить вопрос с его увольнением из Инквизиции, и не вернулся. Возможно, она решила, что он предпочёл забыть о ней и предпочесть свою службу их совместной жизни, поэтому от отчаяния занялась запрещённой магией, когда перестала его ждать. Теперь у неё была возможность привлечь внимание Инквизиции, нарушив закон. Она и не подозревала, что тот, кого она посчитала оставившим её, в это время находился в плену. Карл Розенберг сначала пытал его, а затем попросту стёр ему память с помощью запрещённых чар, заставив забыть и эту молодую женщину, и то, что с ним происходило. Так он отомстил своей бывшей невесте, опозорившей его перед магическим сообществом и помешавшей породниться с семьёй Вороничей, а заодно получил возможность вволю поиздеваться над тем, кто находился в извечном противостоянии с магами и ведьмами.

Мелина не пережила того, что инквизиторы лишили её способностей к магии. Когда-то любимый человек жил дальше и не помнил её, пока к нему не начали приходить тревожащие сны, в которых оживали фрагменты стёртых из его памяти событий. С помощью Дария он хотел отыскать способ вспомнить их, и тот, по себе зная, как тяжёло обходятся подобные сны и неведение, согласился помочь ему на условиях этого человека, ставшего в настоящее время Верховным Инквизитором.

Всё это могло бы остаться просто одной из непостижимых грустных историй, если бы не тот факт, что она получила продолжение. Вероника, которая выросла, не зная своих настоящих родителей, была дочерью ведьмы и Верховного Инквизитора. Дарий поначалу лишь догадывался об этом, затем, сопоставив все факты, знал точно, но всё же далеко не сразу решился рассказать этому человеку, что у него есть взрослая дочь. Ведь и без того ему пришлось испытать немало потрясений после того, как блокирующие воспоминания чары разрушились. Переживать заново пытки, которым его подвергали, а также узнать о смерти любимой женщины, должно быть, было по-настоящему невыносимо.

Лишь через некоторое время Княжевич вызвал на разговор Верховного Инквизитора (он до сих пор не знал его имени, поскольку обычно инквизиторы никому не называли своих имён). Тщательно выбирая слова и всё ещё сомневаясь, правильно ли он поступает, Дарий рассказал ему о Веронике, умолчав, впрочем, о некоторых щекотливых деталях их взаимоотношений. Не то, чтобы он подозревал, что на него тотчас же набросятся с криком «Ты спал с моей дочерью?!», но всё же не стоило рисковать. К тому же, официально совершеннолетними ведьмы начинали считаться лишь после того, как им исполнялся двадцать один год. Также Дарий сообщил о том, с чем ему самому было нелегко примириться, а именно — что Вероника помолвлена с британским магом, с которым уехала в Лондон.

Несмотря на то, что Княжевич знал этого человека уже не первый день, он до сих пор не мог привыкнуть к способности Верховного Инквизитора скрывать свои чувства за сдержанным поведением и твёрдым спокойным взглядом. Лишь изредка его истинные эмоции прорывались наружу. Вероника этой особенности, пожалуй, не унаследовала — у неё обычно всё на лице было написано.

Верховный Инквизитор согласился с ним, когда Дарий сказал, что нежелательно рассказывать кому-либо ещё правду об обстоятельствах рождения Вероники. Достаточно было того, что об этом знал Александр Владимирович Воронич, заявивший на неё право опекунства. Впрочем, и ему не было известно, кем именно стал инквизитор, когда-то влюбившийся в его непокорную племянницу. Не следовало давать такой козырь старому лису. Ставить в известность Инквизицию тоже не стоило, поскольку это означало бы всплеск интереса к тому факту, что у инквизиторов и ведьм могут быть общие дети. К тому же, репутация Верховного Инквизитора уже укрепилась за те годы, что он занимал эту должность. Наличие у него дочери-ведьмы могло бы стать причиной немалого скандала.

Что же касалось самой Вероники, то, разумеется, она имела право познакомиться со своим отцом. Но, обсудив этот вопрос, они решили дать ей время до тех пор, пока она не закончит учёбу. Зная старшего Воронича, можно было не сомневаться, что он постарается укрепить свою власть над девушкой, где бы она ни находилась, но, достигнув двадцати одного года, она должна была получить возможность использовать магию и принимать решения самостоятельно.

 

Глава 3

Лондонская погода редко радует жителей города солнечными днями, и за прожитое здесь время я вполне успела в этом убедиться. Но сегодня выдался на редкость приятный в плане погоды день. Неизбалованные солнцем жители Лондона, у которых нашлось свободное время, высыпали на улицы, чтобы прогуляться, остальным приходилось лишь завидовать этой возможности идти по городу майским днём, наблюдать за играющим в витринах магазинов солнцем и проезжающими мимо красными двухэтажными автобусами. Несмотря на то, что я находилась в этом городе далеко не первый день, мне по-прежнему нравилось на них кататься, поэтому я уговорила Тео составить мне в этом компанию, и, забравшись на второй этаж, мы проехали несколько улиц, любуясь преображённым весной городом. Мне было легко и радостно — позади остались почти все экзамены, и наступил мой двадцать первый день рождения, начиная с которого я могла считаться полноправной ведьмой, получившей возможность пользоваться своей магией не только под строгим надзором преподавателей.

Сойдя с автобуса, мы заглянули в небольшую кофейню и, успев проголодаться за время прогулки, пообедали. Бросив взгляд на витрину, уставленную всевозможными сладостями, я невольно вспомнила то огромное пирожное, которое мне неожиданно для всех, включая саму себя, удалось создать на сегодняшнем экзамене. При этом я почувствовала любопытство — рискнул ли кто-нибудь попробовать это угощение размером со стол? Дарий рассказывал, что создавать настоящие продукты невозможно, но, может быть, никто просто не пробовал этого делать? Я и сама не ожидала, что несколько слов, которые я в шутку произнесла, окажут влияние на результат моего экзаменационного задания.

Магия созидания, которую я выбрала в качестве своей специализации, несомненно, являлась полезным, хотя и довольно сложным видом магической науки. Она заключалась в том, что маги и ведьмы создавали различные предметы исключительно собственными силами. Это требовало больших вложений энергии и на некоторое время практически полностью лишало возможности повторного применения магии, но заниматься этим было интересно.

Высшим пилотажем было создание магических предметов, и далеко не каждому, выбравшему эту специализацию, такое было по силам. Кроме того, это было довольно опасно, поскольку свойства получившихся в результате предметов могли оказаться самыми непредсказуемыми, и слишком много усилий нужно было приложить и немало всего учесть, чтобы получить именно такой магический предмет, который задумывался. Все имеющиеся в мире магические предметы были в разные годы созданы сильными магами. Когда-то этот процесс почти не контролировался, но в настоящее время все создаваемые магические предметы должны были находиться на учёте МН. Разумеется, никто не доверил бы подобную задачу студентам.

Также нас учили формировать предметы, лишь казавшиеся материальными. Они представляли собой иллюзии и фантомы, овладев созданием которых, можно было научиться делать их почти не отличимыми от оригиналов. Здесь всё ограничивалось лишь способностями и фантазией мага.

В университете и за его пределами я занималась не только той магией, которая была моей специализацией. Мне хотелось научиться как можно большему до того, как я вернусь домой, и, благодаря помощи найденных Тео учителей, я изучала различные магические разделы, начиная с рунической магии и заканчивая магией крови. Но существовало и то, чему я научиться не могла, поскольку эти знания предназначались лишь для тех магов, которые выбирали соответствующую специализацию, а некоторые и вовсе были запрещены.

В качестве примера можно было привести специализацию Тео — магию пространства и времени. Соприкосновение с этими тонкими материями представляло собой столь сложную и деликатную область магии, что было даже страшно представить, сколько в своё время пришлось учиться ему. Взаимодействовать с потоком времени, искривлять пространство других, оставляя собственное недвижимым, ускорять или замедлять время — всё это нужно было уметь выбравшему эту магию, но каждое её применение требовало осторожности, поскольку могло повлечь за собой необратимые последствия и вызвать разрывы пространства. Неудивительно, что для других студентов университета эти знания оставались закрытыми. Их преподавали лишь тем, кто мог доказать, что справится с подобными задачами.

Мне пока ещё ни разу не приходилось видеть Тео за работой. Иногда я проявляла любопытство и просила показать мне хоть что-нибудь из его умений в этой области, но он отвечал, что как-нибудь в другой раз. Из его рассказов я знала, что в его семье никто из тех, о ком ему было известно, не выбирал подобную специализацию.

Размышляя обо всём этом за чашкой ароматного имбирного капучино, я вдруг вспомнила, что так и не узнала о том, какая же специализация у Княжевича. Может быть, боевая магия? Для работы в Магическом Надзоре это, пожалуй, лучший вариант, но мне достаточно было и того, что я изучила некоторые из приёмов, которые могли пригодиться мне в будущем — для самообороны.

— О чём задумалась? — поинтересовался Тео, поднимая на меня глаза поверх чашки, которую он держал в пальцах.

— Да так, — уклончиво ответила я, потянувшись за салфеткой, чтобы стереть с губ «усы», нарисованные сливочной пенкой. — Мне до сих пор не верится, что я сдала этот экзамен. Мистер Питерс был бы рад, если бы заставил меня ходить за ним ещё как минимум месяца два.

— А у Шейлы сегодня тоже экзамены?

— У Шейлы? — переспросила я, на мгновение задумавшись. — По-моему, нет. Ей больше повезло с преподавателями, кстати.

Специализацией моей подруги Шейлы, рыжеволосой ведьмы из Шотландии, стала бытовая магия. Многие считали её самым простым видом магии, но это вовсе не означало, что бытовой магии не нужно было учиться. Приходилось мне видеть на занятиях в университете незадачливых магов, которые умудрялись вскипятить воду вместо её охлаждения. Шейла изучала бытовую магию на более глубоком уровне, чем остальные студенты. Каких-либо серьёзных карьерных планов на будущее у неё пока не было, но, зная её характер, я могла в любую минуту ожидать, что Шейла выберет из всех возможных вариантов самый непредсказуемый.

В первые месяцы жизни в Лондоне я познакомилась в библиотеке университета с парнем по имени Дин. Он тоже был студентом и делал неплохие успехи в учёбе, несмотря на то, что родился и вырос в самой обычной, не магической, семье. Почти сразу я познакомила его с Шейлой, ни на что особенно не надеясь, и была очень рада, когда эти двое смогли найти общий язык, а через некоторое время Дин уже представил её своим родителям.

Мне было неприятно обманывать Шейлу и Дина в том, что касалось моих отношений с Тео, но рассказать правду я не могла даже им. Не знали этого и родственники Тео — его родители, жившие отдельно, и сестра Холли, дочь его отца во втором браке. Впрочем, пока никто из них не требовал от нас с Тео немедленной свадьбы и других доказательств истинности нашей помолвки, если не считать того поцелуя, когда на моё первое Рождество в Лондоне мы по случайности оказались стоящими под омелой.

— Пожалуй, лучше поторопиться, — бросив быстрый взгляд на часы, проговорил Тео, поднялся из-за столика и подозвал официанта.

Оказавшись на улице, мы поймали такси и довольно быстро добрались до дома. Там уже хлопотала миссис Лукас — женщина, которая выполняла обязанности домработницы и поварихи. Обозрев наполненную вкусными запахами готовящихся блюд кухню и комнаты, увешанные воздушными шарами, я поняла, что Тео решил не просто пригласить на вечер гостей, но также устроить для меня вечеринку-сюрприз.

Подобное мне раньше приходилось видеть только в кино. Ситуация, когда имениннику не приходилось самостоятельно звать гостей, готовить праздничное угощение и развлекать приглашённых, мне всегда казалась чем-то фантастическим, но весьма заманчивым. Неизвестно, как Тео догадался об этих моих мечтах, но, когда я с изумлением и восторгом повернулась к нему, он лишь улыбнулся.

— Рад, что ты довольна и ни о чём не догадывалась.

— Я могу чем-нибудь помочь миссис Лукас? — поинтересовалась я. — Например, накрыть на стол. Или…

— Нет, — твёрдо отозвался он, взяв меня за плечи, разворачивая лицом к лестнице и слегка подталкивая в спину. — Это не твоя задача. От тебя требуется надеть что-нибудь красивое и ждать.

Не став спорить, я поднялась на второй этаж, в свою комнату, и распахнула дверцы шкафа. Шейла превосходно умела шить, благодаря чему мой гардероб изрядно пополнился за последнее время. Она настаивала на том, чтобы я носила платья, правда, её представления о них почему-то почти всегда включали в себя минимальную длину.

Я выбрала украшенное вышивкой белое платье, достаточно лёгкое и довольно удобное. Стоя перед зеркалом, я расправляла складки платья, когда мне вдруг стало не по себе. Странное тревожное чувство вторглось в солнечную безмятежность весеннего дня, как набежавшая на небо туча, обещающая грозу. Прислушавшись к себе, я попыталась найти причину этого. Может быть, дело было в том, что сегодня я вступала в то самое будущее, которое ещё недавно казалось таким же далёким, как линия горизонта?

Я услышала, как кто-то постучал в дверь комнаты. Это, как можно было ожидать, оказался Тео. Он переодеваться не стал — остался в той же клетчатой рубашке и джинсах.

— Отлично выглядишь, — произнёс он, приближаясь.

— Ты совсем не обязан говорить мне комплименты, — заметила я в ответ.

— Даже если это правда? Ладно, подожди, не поворачивайся и закрой глаза. У меня есть для тебя подарок.

Его пальцы скользнули по моей спине, откидывая волосы, которые я собиралась, но ещё не успела убрать в высокую причёску. Я почувствовала прикосновение прохладного металла и дыхание стоявшего за спиной Тео на моей шее. Эти ощущения были знакомыми, и меня будто отбросило назад во времени — к тому летнему дню, когда я впервые должна была отправиться на праздник, куда допускались исключительно маги и ведьмы. Когда я открывала глаза, то почти готова была увидеть в зеркале Дария. Но мой взгляд столкнулся с отражением другого человека — чем-то похожего, но другого.

Ещё одно воспоминание настигло меня, когда я увидела, что на моей шее оказалась тяжёлая подвеска, представляющая собой целое произведение искусства. В ней было переплетение узоров, мастерски созданные серебряные крылья, переливающиеся на свету камни. На самом же верху это ювелирное изделие увенчивал изящный маленький ключ. Всё это заставило меня вспомнить тот ключ, который надевал мне на шею Дарий и который был предметом желаний Мартина. Ключ, в настоящее время лежащий в одном из ящичков комода в моей комнате. На какое-то мгновение мне показалось, что оба эти предмета созданы рукой одного мастера. Но как это могло быть, если ключ я нашла в другой стране, в загородном доме, где когда-то жила моя мать?

— Тебе нравится? — спросил Тео.

— Это и есть твой сюрприз? — спросила я, оборачиваясь, чтобы поблагодарить его.

— Это ещё не всё.

 

Глава 4

Регина Воронич

Раскачивающаяся на ветру форточка резко хлопнула, и от этого внезапного громкого звука Регина вздрогнула, словно просыпаясь. Сидя на диване в своей комнате, она перебирала вещи, к которым не могла заставить себя прикоснуться полтора года. Чёрно-белые и цветные фотографии разных лет, подобранные на морском берегу камешки и ракушки, открытки с забавными подписями, маленькие игрушки из шоколадных яиц и прочие предметы, представляющие ценность только для того, с чьими воспоминаниями они связаны. В этих вещах сосредоточилась значительная часть её жизни, начиная с детства и заканчивая тем днём, когда всё это закончилось. Когда не стало Артура.

Регина помнила те минуты так отчётливо, будто это было вчера. Тогда она находилась в своей комнате и ждала его звонка, чтобы обсудить подарок на день рождения общего знакомого. Сидя на этом же диване, она листала страницы учебника, время от времени поглядывая на молчащий телефон и почти решив позвонить Артуру самой, чтобы узнать, куда это он запропастился. Регина уже потянулась к лежащему на журнальном столике мобильному, когда её пронзила неожиданно резкая боль, заставившая её ухватиться за виски, которые, казалось, разрывало изнутри. Учебник свалился с её колен на пол, кончики пальцев успели дотронуться до гладкой поверхности телефона, но не удержали его, и тот выскользнул из рук, оказавшись под диваном.

Приступ боли прошёл так же неожиданно, как и появился. Но вслед за ним возникло ощущение нехватки воздуха, словно её, крепко сдавив, держали за шею, не давая сделать вдох. Это состояние оказалось ничуть не лучше предшествующей ему боли. Кое-как добравшись до окна, Регина распахнула его, ломая ногти, и жадно глотнула морозный воздух, ослабевшими пальцами ухватившись за подоконник. Из прокушенной губы текла кровь, но она не сразу это заметила.

Начиная приходить в себя, Регина осознала — то, что она почувствовала, являлось не её болью. Это были ощущения Артура, которые передались ей, благодаря существующей между ними связи, крепнущей с каждым днём. Почувствовать всё это на себе было жутко, но ещё страшнее и невыносимее оказалось то, что пришло после того, как она снова смогла нормально дышать. Пустота. Ни боли, ни каких-либо других ощущений. Её будто поместили в вакуум, куда больше не проникали никакие чувства связанного с ней человека. Словно натянутая струна со звоном лопнула, и связь прервалась.

Опуская глаза на охватывающее безымянный палец кольцо, Регина уже знала, что там увидит, но при взгляде на потемневший, тусклый, мёртвый металл задрожала всем телом, не желая верить в случившееся. Она не слишком хорошо разбиралась в механизме связи между помолвленными магами и ведьмами, ведь для того, чтобы чем-то пользоваться, необязательно знать устройство этого. Но о том, что происходит с обоими кольцами в случае смерти кого-то из двоих, ей было известно.

Дальнейшие события слились в сплошной страшный сон, который никак не желал заканчиваться. То, что происходило после того, как в комнате появились перепуганные родители, помнилось смутно. Регина слышала, когда они разговаривали между собой, чувствовала, как холодно стало в комнате, пока не закрыли окно, помнила, что кто-то вложил ей в руку кружку с горячим чаем, но она не смогла сделать ни глотка. Затем она нашла упавший на пол телефон и попыталась набрать номер Артура, хотя и знала, что по нему уже никто не ответит. В трубке раздавались сообщения о том, что абонент недоступен, а в это время отец потянулся к её руке и хотел снять кольцо, но она закричала, и мама с ужасом заявила, что нужно немедленно вызвать мага-целителя.

Это было даже смешно. Как будто от смерти можно вылечить. Именно это случилось с ней в тот день — часть её умерла, и второй, оставшейся, части её личности нужно было научиться жить заново. Жить дальше. Жить без него.

В отличие от многих им с Артуром повезло. Они не просто были давно знакомы и не только происходили из магических семей, которые хотели объединиться, но и любили друг друга. Именно день их помолвки Регина считала самым счастливым в своей жизни. Она представляла себе их будущее наполненным яркими впечатлениями, интересным и радостным. Окончить Университет Магии, пожениться, обустроить общий дом, много путешествовать, а со временем завести двоих детей. Всё в их жизни способствовало тому, что эти мечты сбудутся. Но ничему этому не суждено было случиться, и, возможно, она напрасно избегала предсказателей будущего, хотя конкретных событий они всё равно не смогли бы увидеть и раскрыть.

Ещё одним потрясением стало известие о том, что они даже не смогут похоронить Артура как следует. В здании, где он был убит, случился пожар, вызванный магическим воздействием. Несмотря на приезд пожарных, было уже слишком поздно.

Началось расследование, которое проводилось Магическим Надзором в сотрудничестве с Инквизицией. Такое происходило нечасто, и всё магическое сообщество было взбудоражено. Но ещё больше удивило всех то, что виновником в случившемся оказался Карл Карлович Розенберг, известный маг, богатый бизнесмен и новый декан университета. Его дочь Инна училась вместе с Региной. К ней никаких претензий предъявлено не было, но дочь преступника стала предметом для обсуждений, а затем и персоной нон грата.

Пытаясь заставить себя не погружаться в эти воспоминания снова, Регина погладила фотографию, сделанную за несколько дней до гибели Артура. Их сфотографировали в университете, а затем прислали ей снимок. Позже она распечатала его и положила к остальным, но лишь сейчас нашла в себе силы пересмотреть все эти немые свидетельства её прошлого счастья, чтобы после спрятать их снова.

Все экзамены остались позади, и всего несколько дней отделяло Регину от окончания университета. Три недели назад ей исполнился двадцать один год. Когда-то она с нетерпением ждала этого дня, но, когда он наступил, она не испытывала ничего из того, что могла бы почувствовать, если бы Артур был жив.

Телефон негромко зажужжал, оповещая о новом сообщении. Оно было от дедушки — Александра Владимировича Воронича. Всего несколько слов: «Поздравляю с успешно сданным экзаменом. Горжусь тобой. Скоро устрою праздник».

Регина улыбнулась. В организации всевозможных торжественных приёмов её деду не было равных. Его особняк будто был специально предназначен для того, чтобы устраивать там мероприятия с музыкой и танцами, разнообразными блюдами и толпой гостей. Когда-то Регине всё это очень нравилось. Сейчас ей было всё равно, но не хотелось лишать дедушку права отпраздновать окончание ею университета.

Ответив на сообщение «Спасибо», Регина собиралась отложить телефон в сторону, когда он зазвонил.

— Как ты? — спросил приятный мужской голос, когда она ответила.

— Нормально. Экзамен был не очень сложный, — проговорила она в ответ. Взгляд скользнул по разбросанным по дивану вещам, и Регина встала, выходя в коридор.

— Если у тебя нет настроения, и ты передумала приходить, я пойму, — произнёс собеседник, и она покачала головой, словно он мог её видеть.

— Не передумала. Я приду. Уже начинаю собираться.

— Тогда до встречи?

— До встречи.

Через час Регина вышла из машины и, оставив её на стоянке, направилась к стоящему на тихой городской улочке кафе. Здесь ей раньше не приходилось бывать, и хотелось надеяться, что любопытствующих знакомых она тут не встретит. Столик уже был забронирован, и вежливый официант принёс ей меню, а также стакан минеральной воды с лимоном. Прежде, чем сесть за столик, она бросила на себя взгляд в зеркало. Лёгкое светлое платье прекрасно подчёркивало фигуру и выгодно оттеняло тёмные волосы и глаза, но не слишком ли она нарядилась?

— Прости за опоздание, — проговорил человек, появившийся через несколько минут.

— Я понимаю, твоя работа требует много времени, — подняв на него глаза, ответила Регина.

— Твоя учёба — не меньше, — отозвался Дарий Княжевич, занимая место за столиком напротив неё. Обычно он одевался в чёрное, и было непривычно видеть на нём синюю рубашку, подходящую под цвет его глаз. — Как экзамен?

— Хорошо. Дедушка планирует очередной шумный праздник. Боюсь, что мне не отвертеться.

— Окончание университета того стоит, — признал он.

— Ты придёшь, если я пришлю тебе приглашение?

— Боюсь, что твой дедушка будет не слишком рад меня видеть. У нас с ним… не очень-то хорошие отношения, — ответил Дарий. Официант, проходя мимо, оставил на столике ещё одно меню, и Княжевич начал его просматривать, небрежно перелистывая страницы.

— Это мой праздник, а не дедушкин, — подчеркнув эти слова, произнесла Регина.

— Хорошо. Я постараюсь. Что ещё нового?

— Сегодня день рождения Вероники, — сообщила она. — Я звонила ей перед тем, как выйти из дома. Теперь ей тоже двадцать один.

— Как она? — поинтересовался он. При этом его голос слегка дрогнул, но, возможно, ей это только показалось. — Чем собирается заниматься?

— Кажется, у неё всё хорошо. Но мы не очень долго разговаривали, так что я не обо всём успела спросить. К ней пришли гости.

— Что ты будешь? — кивнув на меню, спросил Дарий.

Регина снова открыла картонную папку, краем глаза успев заметить, как Княжевич, повертев в руках мобильный телефон, откладывает его в сторону. Невольно она вспомнила их встречи, когда он допрашивал её об Артуре. Родители и дедушка были против того, чтобы она давала показания для МН, но она сама настояла на том, что хочет помочь в расследовании.

Тогда Регина и не предполагала, что пройдёт время, и она будет приходить к Дарию не на допрос, а на… свидание? Эта мысль заставила её поднять на него взгляд и тут же опустить глаза к страницам меню. Не сразу сообразив, что именно там написано, и лишь со второй попытки расслышав вопрос подошедшего официанта, Регина наугад ткнула в отпечатанные в меню строчки и торопливо сделала ещё один глоток минеральной воды.

Приняв заказ, официант отошёл, но перед их столиком тут же оказался другой человек, при виде которого Регине тут же захотелось очутиться в каком-нибудь другом месте. Мартин Шталь, прежде жених, а ныне законный муж Инны Розенберг, отодвинул свободный стул и преспокойно уселся на него, будто был одним из приглашённых на ужин. Он скользнул насмешливым взглядом по лицу Инны, затем перевёл его на Дария.

— Быстро же ты утешилась, — бросил он ей. Стакан в её пальцах задрожал, и вода выплеснулась в разные стороны, когда Регина швырнула его в сидящего на соседнем стуле мага. Мартин, выставив вперёд раскрытую ладонь, легко отклонил её попытку и вернул уцелевший стакан на поверхность стола, но на его лице промелькнуло раздражение, когда капли воды всё же достигли рукава его чёрного пиджака.

 

Глава 5

Далеко не всем моим знакомым было известно о моём дне рождения, но несколько поздравлений я всё же получила. Одно из них было от Регины Воронич, которая позвонила мне, когда мы с Тео уже вернулись домой. Мне всё ещё сложно было привыкнуть к тому, что она моя родственница, слишком уж неожиданно бывшая однокурсница оказалась троюродной сестрой. Регина отличалась от меня тем, что она выросла в магическом сообществе, поэтому ни одна из принятых в нём традиций не удивляла её так, как меня. Впрочем, нельзя сказать, что я завидовала этому факту. Как ни крути, а детство у меня было нормальное. Со мной не связывали никаких надежд, мне не подбирали жениха (вернее, подбирали, только я об этом тогда даже не догадывалась), и до того момента, как я узнала о том, что я принадлежу к магическому миру, жила я вполне безмятежно.

Мне было очень приятно услышать голос Регины, и я едва не сказала ей, что собираюсь вернуться, но в самый последний момент передумала рассказывать и промолчала. Регина была, на мой взгляд, чересчур привязана к Александру Владимировичу, а мне не хотелось, чтобы она тут же рассказала ему о моём намерении приехать. Возможно, ему это пришлось бы не по душе. По правде говоря, пока я не строила никаких определённых планов на будущее — не решила, где стану жить, не знала, где буду работать. Я просто чувствовала, что должна хотя бы на время вернуться туда, где началась моя история.

Когда Тео, оставив мне подарок, вышел из комнаты, я невольно потянулась к тому шкафчику, где оставила ключ. Мне захотелось сравнить два изделия между собой. Но я не успела этого сделать, когда раздался звонок в дверь, а через некоторое время из коридора донеслись оживлённые голоса.

Выйдя из комнаты, я буквально столкнулась с Шейлой, которая рыжим смеющимся вихрем налетела на меня, едва не сбив с ног, и заключила в объятия, не переставая громко что-то рассказывать и смеяться. В ответ я тоже обняла её и почувствовала, что тревога, которую я ощущала некоторое время назад, постепенно начала отступать. Всё было хорошо — мне двадцать один, я почти окончила университет, и со мной друзья.

Но почему же мне так хотелось получить поздравление от человека, который, возможно, даже не знал об этой дате и не догадывался о том, что я жду его звонка? Хотелось услышать его голос. Хотелось почувствовать, что он скучает по мне, даже если это оказалось бы неправдой. Ни с кем из окружающих меня людей я не могла поделиться этим. Никто и не подозревал о том, как мне в эти минуты необходимо было, чтобы Дарий вспомнил обо мне.

Вместе с Шейлой пришёл Дин, а чуть позже появились Холли, младшая сестра Тео, и её жених. Я была рада тому, что старшее поколение его родственников ограничилось поздравлениями по телефону. В присутствии родителей Тео я чувствовала себя неловко. К тому же, они уже довольно давно жили отдельно друг от друга. Холли родилась уже в новой семье и приходилась Тео сестрой лишь по отцу. Впрочем, с Холли мы ладили отлично. Она училась в том же университете и тоже специализировалась по магии созидания.

Раньше я не раз пыталась представить себе день, когда мне исполнится двадцать один год. День, после которого я смогу не опасаться на каждом шагу, что моя магия снова выйдет из-под контроля. Несмотря на то, что я и сейчас не могла превышать допустимые для использования магии законы, знать, что на меня больше не распространяется этот закон, было по-настоящему приятно. Мне не было известно, какие именно наказания придуманы Инквизицией для нарушивших его, но я помнила, что едва избежала его ещё до своего отъезда в Лондон. Тогда Дарий взял мою вину на себя, но я не знала, появится ли у меня возможность отплатить ему за это.

Отмечать двадцать первый день рождения в кругу друзей оказалось замечательно. Я не зря в своё время мечтала о вечеринке-сюрпризе. От меня как от именинницы не требовалось ни развлечения гостей, ни беготни с грязными тарелками, ни каких-либо хлопот. Все хозяйственные вопросы и приготовление вкуснейших угощений взяла на себя миссис Лукас, а задачей о времяпровождении гостей занимался Тео. Я и не знала, что у него такое чувство юмора, но, судя по тем играм и конкурсам, которые он для нас организовал в этот вечер, в нём пропадал настоящий актёрский талант.

Когда за окном начало темнеть, мы дружно приняли решение отправиться на прогулку. Красота залитого огнями города завораживала. Дождь в этот день так и не начался, поэтому мы могли беспрепятственно бродить по улицам, не прячась под зонтиками. Не чувствуя в ногах усталости, мы пересекали широкие проспекты и сворачивали в извилистые переулочки, в которых висели тусклые старинные фонари, а затем снова оказывались на ярко освещённых площадях. Время от времени мы останавливались перед витринами круглосуточных торговых центров, разглядывая товары и манекены, отпускали шутки, когда замечали что-то особенно забавное, и громко смеялись над ними.

Мы были молоды, и весь мир, казалось, принадлежал нам. Не только географический мир, все уголки которого мы пока не видели, но и другой, особый, наш. Магический мир, полный неоткрытых тайн.

Шейла и Дин, как и я сама, ещё не приняли окончательного решения о будущем месте работы, но в эти мгновения, когда наши голоса и шаги звучали на улицах ночного Лондона, мы не думали об этом. Пока не думали. Будущее всё ещё оставалось покрытым неизвестностью, но мы смело смотрели вперёд, готовясь заглянуть в него и встретить всё то, что оно для всех нас приготовило.

Когда мы вернулись домой, уже наступила ночь. Холли поймала такси, а Шейла решила, что они с Дином пойдут пешком. Я бы тоже не отказалась, но Тео настоял на том, чтобы сесть в такси. Добравшись до дома, я стянула с ног туфли-балетки и встала босыми ступнями на прохладные плиты пола, ощущая приятную усталость. Миссис Лукас уже успела уйти домой, и мне хотелось добраться до своей комнаты и заснуть, осознавая, что хотя бы на завтрашний день у меня не назначено никаких экзаменов и занятий.

— Доброй ночи! — сказала я Тео, уже собираясь подняться на второй этаж.

— Задержись на несколько минут, — попросил он, и я посмотрела на него с удивлением.

Когда я подошла ближе, Тео протянул мне листок бумаги, глядя на который я не сразу поняла смысл отпечатанных на нём слов. Затем, перечитав, подняла на него глаза, глядя на его лицо в полумраке коридора, где были зажжены не все лампы. То, что заключалось в этом листке, требовало ответа, и почему-то он не захотел оставить этот разговор до утра.

— Ты… предлагаешь мне работать с тобой? — уточнила я. — Это ведь приглашение на работу. Я правильно поняла?

— Именно так, — отозвался Тео.

— Я польщена этим и согласилась бы, но я… Тео, я собираюсь уехать. Вернуться в Россию, — сказала я то, что собиралась ему сообщить.

— Вот как? — отворачиваясь от меня к тёмному прямоугольнику окна, проговорил он.

— Но… мы ведь об этом говорили, — пробормотала я, положив ладонь на его плечо.

— Говорили, — не поворачиваясь, ответил Тео. — Но я считал, что ты можешь и передумать. Разве тебе здесь не нравится?

— Конечно, нравится! — воскликнула я, ничуть не покривив душой. За прожитое здесь время я, в самом деле, привыкла к городу и привязалась к окружающим меня людям. — В этом можешь даже не сомневаться.

— Иди спать, Ники. У тебя сегодня был долгий день и сложный экзамен. Доброй ночи.

Развернувшись, я начала подниматься по лестнице. Тео меня так и не догнал, и, судя по тому, что из коридора, в котором он остался, не доносилось никаких звуков, он продолжал стоять у окна. Закрывая дверь своей комнаты, я на некоторое время остановилась возле неё, ожидая, когда услышу его шаги, но он не спешил подниматься. Я чувствовала себя странно. Казалось, я чем-то его обидела, хотя на ссору наш разговор не был похож.

Раздеваясь перед тем, как пойти в душ, я провела кончиками пальцев по металлу подвески, подаренной Тео, и мои мысли снова вернулись к тому ключу. Можно ли было предполагать, что эти изделия сделаны одним человеком? Они не были магическими предметами, но, возможно, всё же появились не без помощи магии? Означает ли что-нибудь символ ключа, украшающий подвеску? Я решила спросить об этом у Тео, а заодно и о том, где он приобрёл это украшение.

Я думала, что засну сразу же, как коснусь головой подушки, но этого не случилось. Долго ворочалась на кровати, то отбрасывая одеяло в сторону, то заворачиваясь в него, свернувшись в клубок. Мне не давал покоя разговор с Тео. Должно быть, мой отказ остаться в Лондоне и работать вместе обидел его. Я решила попросить у него прощения и поговорить с ним ещё раз.

Так и не сумев заснуть, я встала и, закутавшись в уютный халат, спустилась на первый этаж, чтобы попить воды. Возвращаясь из кухни, я наткнулась на Тео, который спускался по лестнице. Мы почти столкнулись, и лишь хорошая реакция британского мага, заставившая его не уронить меня и удержаться на лестнице самому, позволила нам устоять на ногах.

— Похоже, сегодня ночью никто не спит, — добродушно проворчал Тео.

— Я спускалась на кухню. Хотелось выпить воды. Ты сердишься? — выпалила я.

— Нет. Мне ведь и самому придётся туда ездить, — почти дословно повторил он то, что говорил в вечер нашей помолвки. — Но, Ники, ты ведь не уедешь насовсем? Будешь возвращаться сюда, ко мне. Обещаешь?

Я кивнула.

Всё это почему-то напомнило мне сказку про аленький цветочек, героиня которого должна была в определённое время вернуться, чтобы чудовище не умерло от тоски. Вот только Тео ничем не напоминал то сказочное чудовище, оказавшееся, кстати, заколдованным царевичем. От меня не укрылось то, какими заинтересованными взглядами постоянно провожали его девушки на улицах. Если бы он захотел, то уже давно начал бы встречаться с какой-нибудь ведьмой или же обычной девушкой. Для чего ему сдалась фальшивая невеста?

Обнаружив, что, поймав меня при столкновении, Тео так и не разжал рук, лежащих на моих плечах, я попыталась отстраниться и обойти его. Я собиралась вернуться в свою комнату и снова попробовать заснуть. Но он не позволил, привлёк меня к себе, прижался щекой к моим растрёпанным волосам.

— Поздравляю тебя, Ники, — пробормотал он.

— Ты меня уже поздравлял, — напомнила я.

— Значит, поздравлю ещё раз, — проговорил Тео и, прежде чем я повторила свою попытку уйти в комнату, прикоснулся губами к моим губам.

 

Глава 6

Дарий Княжевич

Приглашать в кафе девушку — одна из тех банальных вещей, которые могут позволить себе как маги, так и обычные люди. Но, несмотря на то, что Дарий никогда не отличался повышенной мнительностью или застенчивостью, он далеко не сразу принял решение о том, чтобы набрать номер и сделать собеседнице предложение вместе посетить одно из городских кафе. Причина этого состояла в том, что каждый взгляд на Регину Воронич, наследницу одной из самых древних в городе магических семей, вызывал в нём чувство вины, которое никак не соглашалось его оставлять.

Каждый раз, беседуя с Региной и чувствуя, как приятно ему её общество, Княжевич не мог не переноситься мысленно в тот заброшенный склад, в который его заманил Карл Розенберг. Было весьма самонадеянным поступком с его стороны отправиться туда в одиночку, но в то время Дарий не был уверен в том, кому может доверять, и, как позже выяснилось, это было далеко не беспочвенно. Но, если бы он приехал чуть раньше, то, возможно, успел бы спасти Артура, того молодого человека, с которым внучка Александра Владимировича Воронича была помолвлена с детства.

Когда Княжевич оказался в том месте, выбранном Розенбергом для встречи, Артур уже был мёртв. Его убило одно из заклинаний, которое не было знакомо Дарию, но ему прекрасно запомнился тот эффект, который оно производило. Будь он чуть меньше натренирован и подготовлен к магическим атакам и ловушкам, чуть слабее защищён от них, и его бы постигла та же участь.

Выбравшись из горящего склада и встретившись с Верховным Инквизитором, Дарий был полон решимости найти и немедленно арестовать Карла Розенберга. Он хотел сделать это самостоятельно, несмотря на то, что по следам сбежавшего мага уже был направлен отряд инквизиторов. Кто бы мог подумать, что в тот вечер сам глава Инквизиции отправится на поиски вместе с ним?

Княжевич общался с Верховным Инквизитором далеко не впервые, но в этом человеке было что-то по-настоящему непостижимое, что-то, чего он никак не мог разгадать и понять. В его сдержанности, в задумчивых взглядах, за которыми пряталось прошлое, которое Карл Розенберг заставил его забыть, в цели его предназначения. Много веков их предки оставались злейшими врагами, ненавидящими друг друга до последнего вздоха, и сложно было привыкнуть к тому, что в настоящее время Инквизиция и Магический Надзор работали в тандеме, а также к факту, заключавшему в себе утверждение, что инквизитор и ведьма могли когда-то полюбить друг друга.

Это давало повод для размышлений о том, о чём, как Дарий был уверен, задумывался и сам Верховный Инквизитор. Только ли ведьмой родилась Вероника, унаследовала ли она инквизиторскую антимагию, и, если да, то в какой момент и каким образом это может проявиться в ней? Несомненно, и сама девушка не могла не чувствовать тревоги по этому поводу. Но Княжевич ни за что бы не стал проводить над ней какие-то эксперименты, чтобы это выяснить, и не позволил бы сделать это другим, хотя инквизиторы бы с радостью ухватились за такую возможность. Пока происхождение дочери инквизитора и ведьмы оставалось тайной для всех, кроме самого Дария Княжевича, её отца и родственников со стороны матери, которые признали её далеко не сразу, а лишь после того, как она обнаружила свою силу во время происшествия в университете.

Возвращаясь в мыслях к тому зимнему дню, Дарий вспоминал, как они с Верховным Инквизитором выходили из здания, готовясь отправиться туда, где инквизиторы вышли на след Карла Розенберга. В тот момент он практически не чувствовал боли от ожогов, настолько сильно был переполнен адреналином и желанием отыскать и наказать мага, вообразившего себе, что он вправе играть чужими жизнями в борьбе за власть, иллюзию которой давали их способности. Княжевич боялся только одного — что он не сможет сдержать себя и вместо надлежащего по его обязанностям ареста убьёт Розенберга на месте.

Они нашли его. Нашли в одном из домов, которые считались собственностью другого человека, но по факту принадлежали Розенбергу. Он ждал, когда за ним приедут, чтобы незаметно покинуть город, но, видимо, кое-кто из сторонников одержимого властью мага переметнулся на сторону его противников. Дарий до сих пор не знал, кто это был, но предательство этих пособников помогло им успеть вовремя. В том доме Карл Розенберг оказался один. С ним не было ни его единственной дочери, ни будущего зятя, ставшего во многом его доверенным лицом. Им обоим удалось выйти сухими из воды в той истории, чего не скажешь о самом Карле.

В тот вечер Дарию впервые пришлось увидеть, как работают инквизиторы, чтобы на какое-то время полностью заблокировать магию противника и практически обездвижить его. Выглядело это жутковато. Карл Розенберг побелел и зашатался, хватаясь скрюченными пальцами за воздух, издавая негромкие хрипящие звуки и в тщетном усилии пытаясь отразить антимагическую атаку Верховного Инквизитора. А тот, стоя напротив и протягивая вперёд правую руку, казался совершенно спокойным, будто находился не на аресте опасного преступника, а в собственном кабинете. Лишь в глазах его отражалось что-то такое, чему нельзя было подобрать названия и от чего хотелось отвернуться, подчиняясь той силе, которая испокон веков заставляла магов и ведьм держаться подальше от инквизиторов.

— У нас обоих есть к нему личные счёты, — обращаясь к Дарию, проговорил Верховный Инквизитор, продолжая держать Розенберга под прицелом своего взгляда. — Поэтому я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Но всё же я предпочитаю, чтобы все законы были соблюдены.

— Разумеется, — отозвался Княжевич, хотя ему так и хотелось с этим поспорить.

Арест был произведён по всем правилам. Карла Розенберга доставили в темницу Инквизиции. Дальше началось расследование, закончившееся судом. В этом деле Дарий Княжевич оказался не только обвинителем, но и свидетелем.

Регина Воронич выразила желание ответить на все его вопросы и быть в курсе дела, но она не слишком много могла рассказать о том, почему её жених ввязался в эту историю с анонимными письмами, которая в результате привела его к гибели. Возможно, он верил в то, что так ему будет проще рассказать правду специалистам МН и заодно предупредить Веронику, оказавшуюся второй случайной свидетельницей убийства декана Университета Магии. Но Аркадий Фогль, бывший начальник Дария, был одним из людей Карла Розенберга и действовал в его интересах. Возможно, за содействие ему пообещали денег, а, может быть, усиление власти. Сейчас уже некому было ответить на эти вопросы — Фогля не было в живых, а Розенберг, по приговору суда полностью лишённый магической силы и находящийся в отдельной камере инквизиторской темницы, был погружён в полную апатию и ни с кем не разговаривал.

Несмотря на страшную потерю любимого человека, Регина держалась с достоинством и силой, которая, должно быть, была фамильной особенностью их семьи. Это восхищало Дария, но почему-то ещё больше разжигало в нём чувство вины. Он мог бы вычислить Фогля, мог бы первым найти автора анонимных писем, мог бы оказаться на том складе раньше. Но история не знает сослагательного наклонения, и даже магия не способна переиграть события прошлого. Во всяком случае, он таких случаев ещё не встречал.

Общение с Региной не прервалось после того, как приговор суда был приведён в исполнение. Княжевич надеялся, что эта девушка сможет вернуться к жизни и снова научится улыбаться, он по мере сил старался помочь ей в этом. Окончание университета обещало ей будущее, в котором не будет Артура, но, возможно, всё сложится не так уж плохо. Иногда, разговаривая с ней, Дарий ловил себя на том, что пытается отыскать в её лице черты Вероники. Он всё ещё скучал по ней, и это, чёрт возьми, продолжало сидеть в нём, подобно глубоко вошедшей занозе.

В этот вечер Княжевич собирался немного развлечь Регину, поздравить её с окончанием Университета Магии и расспросить о её планах на будущее. Но этому помешало появление Мартина Шталя. Он в самые неподходящие моменты выпрыгивал, как чёрт из табакерки, всё то время, что Дарий его знал, а знал он его давно.

Когда Мартин отклонил брошенный в его сторону бокал с водой, Регина поднялась с места и, развернувшись, направилась к выходу из кафе, по дороге едва не сбив с ног официанта с подносом. Шталь с ухмылкой проводил её взглядом, а Дарий бросился вслед за ней, чудом избежав столкновения с только что вошедшей в зал кафе молодой парой. Девушка уже вышла из помещения, когда он догнал её и тронул за плечо.

— Я тебя отвезу, — проговорил Дарий.

— Не нужно, я на машине, — ответила Регина, отводя взгляд.

— Прости…

— Это не твоя вина, — пожав плечами, произнесла девушка. — Наверное, я, в самом деле, слишком рано решила, что могу жить дальше. А тебе лучше вернуться туда.

— Вернуться? — переспросил Княжевич.

— Он явно хотел о чём-то поговорить с тобой. Пока он больше никому настроения не испортил, лучше вернись. Только не забывай, что я собираюсь прислать тебе приглашение и буду тебя ждать.

— Хорошо, — заставив себя улыбнуться, отозвался Дарий и, наклонившись, поцеловал девушку в щёку. — Я не хотел, чтобы этот вечер закончился так. В следующий раз выберем какое-нибудь место, где он точно не появится.

— Договорились, — проговорила она и, развернувшись, направилась к стоянке автомобилей.

Возвращаясь в кафе, Княжевич надеялся на то, что, испортив им вечер, Шталь куда-нибудь удалился, но тот по-прежнему сидел за столиком и даже успел заказать себе бутылку бурбона. Глядя на невозмутимое лицо Мартина, Дарий вспомнил Аркадия Фогля. Он знал, что Мартин убил его, обставив всё так, чтобы это выглядело как самоубийство, и для самого Шталя тоже не было секретом, что Дарий знает об этом. Вот только арестовать его пока было невозможно. Мартин Шталь, несмотря на то, что был связан с Розенбергом, ловко сумел выкрутиться и убедить всех, что он не имел никакого отношения к его грязным делишкам. Возможно, в отношении жены Мартина Инны это и было правдой, её отец и жених предпочитали держать вдали от своих дел, но Дарий ничуть не верил в то, что Шталь мог чего-то о них не знать и не быть замешанным в том, что делал и планировал Карл Розенберг.

— Угощайся, — кивнув на бутылку, бросил Мартин, и Княжевич невольно задался вопросом, откуда Шталь мог узнать о его последнем пристрастии в крепких напитках.

— Каким чёртом тебя сюда занесло?

— Хотел с тобой встретиться, а в офис МН меня как-то не тянет, — отозвался Шталь. — Неприятное местечко. И как только ты можешь там работать?

— Нам не о чем говорить, — произнёс Дарий.

— На твоём месте я бы не был так в этом уверен. Мне кое-что стало известно. Я бы держал это при себе, но, видишь ли, приходится признать, что может понадобиться твоя помощь.

 

Глава 7

Я не помнила, сколько времени проспала, но, когда открыла глаза, за окном уже было светло, а из коридора доносился голос миссис Лукас, которая отчитывала Тео за то, что он не допил чай и не доел свою порцию овсянки. Это утро казалось таким же обыденным и привычным, как и предыдущие. Мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать события прошедшего дня. Я сдала сложный экзамен, затем мы гуляли по Лондону, а вечером в дом пришли гости, чтобы отметить день моего рождения. Мне исполнился двадцать один год — переломный момент в жизни любой ведьмы или мага. Не было ничего удивительного в том, что после столь шумного и наполненного событиями дня ночь показалась какой-то скомканной, да и уснуть мне удалось далеко не сразу.

Вот только кое-что тревожило меня и не давало, как обычно, сразу же подняться с кровати и, умывшись, присоединиться к Тео за завтраком. Я села и, обхватив колени руками, на некоторое время задумалась. День рождения не был безалкогольным, но не столько же я выпила, чтобы не отличать друг от друга сон и реальность!

Я помнила, как, поворочавшись в постели, отправилась на кухню, чтобы попить воды. Полезная привычка держать на столике возле кровати бутылку или графин с водой ещё не была мною освоена, поэтому пришлось спускаться и подниматься по лестнице в полутёмном доме. На обратном пути я наткнулась на Тео. Мы были в доме одни — миссис Лукас приходила утром и уходила по вечерам. Ему тоже не спалось, и, налетев на него, я едва не свалилась с лестницы.

Дальнейшие воспоминания выглядели странно и казались куда более бледными, словно я не была до конца в них уверена. Я собиралась вернуться в свою комнату и снова попытаться заснуть — это я знала совершенно точно. А Тео… Кажется, он сказал что-то о том, что хочет ещё раз меня поздравить, а после этого… Вот чёрт!

Я попыталась оживить в памяти события этой ночи, но они продолжали путаться и норовили ускользнуть от меня, как рыбки в освещённой солнцем воде, если бы мне вдруг вздумалось ловить их руками. Тёплые ладони Тео на моих плечах, моя осторожная, чтобы не споткнуться на ступеньках, попытка вырваться и проследовать дальше, неловкие объятия. Поцелуй — поначалу короткий и донельзя осторожный, словно он боялся обжечься, но постепенно становившийся всё более уверенным, долгим, даже напористым. Его пальцы, развязывающие пояс моего халата, шорох соскользнувшей на ступени лестницы ткани, снова поцелуи. Прохладная шероховатость стены, к которой я оказалась прижата спиной, когда Тео вдруг резко развернулся, всё ещё прижимая меня к себе.

— Ты была обещана мне, Ники, — прошептал он мне в губы. — Ты должна быть моей. Зачем откладывать то, что рано или поздно должно произойти?

Нет, это был сон! Такое никак не могло оказаться правдой. В конце концов, никто не отвечает за свои сны, вот и мне вдруг… впервые приснилось, что между мной и Тео что-то произошло. Я огляделась. Халат мирно висел на спинке кровати, на столик была небрежно брошена книга, а на мне оставалась всё та же клетчатая бирюзовая пижама, в которой я ложилась спать.

А если это был не сон? Как мне тогда смотреть в глаза Тео? И как вспомнить, чем всё это закончилось? Ведь и поговорить об этом я ни с кем не могла. Невольно представив себе выражение лица Шейлы, если бы я вдруг сказала ей, что мне кажется, будто мой жених ко мне неравнодушен, я лишь покачала головой, не зная, смеяться мне или плакать.

В это время в дверь постучали, и Тео напомнил мне, что мы сегодня едем в Сомерсет к его родственнице, так что мне пора бы начать собираться, а не валяться в постели. Поэтому пришлось отложить на какое-то время мучающие меня мысли и приступить к будничным утренним делам, чтобы уже через несколько минут сесть за стол и приступить к завтраку. Тео держался со мной так же, как обычно, никаких намёков на случившееся ночью не делал, страстных взглядов не бросал и поцеловать не пытался, так что я почти поверила в то, что та встреча на лестнице и последовавшая за ней сцена, в самом деле, оказались всего лишь сном.

Впрочем, даже этот факт продолжал меня смущать. Пусть это был сон, но с чего бы моему подсознанию устраивать для меня такие сновидения? Я бы ещё поняла, если бы мне приснился актёр из посмотренного на ночь фильма, но почему Тео? Ещё и эти слова о том, что я была ему обещана. Подобных собственнических замашек сложно было ожидать от молодого человека, который ко всему относился с удивительной лёгкостью и беззаботностью.

Или же имелось в виду обещание, которое старший Воронич дал родителям Тео, когда мы ещё были детьми? Его решение о том, что однажды мы должны пожениться. Но Тео никогда бы не стал по-настоящему прислушиваться к словам этого семейного деспота, он ведь сам предложил мне фиктивную помолвку!

Вот только этот спектакль несколько затянулся. Из-за того, что я пообещала Тео никому не рассказывать правду, я умолчала о своей помолвке, когда встретилась с Дарием в последний раз. Из-за этого он, должно быть, решил, что я попросту забыла его и подчинилась воле человека, объявившего себя моим опекуном.

— Что-то ты сегодня молчаливая, — проговорил Тео, когда мы уже сидели в машине.

— Просто задумалась, — ответила я, возвращаясь мыслями к нашему вчерашнему разговору о моём отъезде. Почему Тео не захотел, чтобы я уехала из Англии насовсем? Он даже предложил мне работать вместе с ним, лишь бы я осталась. Может быть, просто привык к тому, что я живу в его доме, и вместе нам не скучно? С родителями он не слишком близок, у его младшей сестры Холли своя жизнь, а близких друзей у Тео, пожалуй, нет, зато знакомых на редкость много.

— О чём? — поинтересовался он.

— О том, правильно ли я выбрала специализацию, — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Ты сомневаешься? — удивлённо переспросил Тео.

— Иногда, — пробормотала я. — Ведь на магию во многом действуют законы физики, а, как известно, энергия не может взяться из ничего и пропасть в никуда. Так откуда же берётся всё то, что я создаю, и что будет, если однажды я не смогу восполнить свою энергию?

— Ты не пробовала спрашивать об этом у преподавателей?

— У мистера Питерса? Он бы сказал, что это не должно меня волновать. По-моему, он вообще предпочитает не посвящать студентов во многие детали того, что составляет основу нашей специализации.

— Знаешь, в моей семье многие выбирали магию созидания, — ненадолго отвлекшись от дороги, чтобы бросить на меня внимательный взгляд, проговорил Тео. — Говорят, даже мои дальние предки это делали, а они-то и вовсе не задумывались о физических законах. У них были другие проблемы — как избежать инквизиторов и просто охотников на ведьм.

— Тогда законы физики и термодинамики ещё не открыли, — резонно заметила я, но последняя фраза собеседника об Инквизиции и прочих желающих погубить род магов заставила меня поёжиться. — На них охотились? Кого-то… поймали?

— Насколько я знаю, нет, — отозвался он. — Нашу семью словно что-то хранило. Поговаривали даже, будто кто-то из моих предков пошёл на сговор с демонами ради этого, но я думаю, им просто повезло, что удалось обойти все ловушки и сохранить фамилию Тревельян до наших дней. А сейчас и вовсе некого бояться. Инквизиторы действуют куда более цивилизованно, да и охотники на ведьм присмирели, когда люди поняли, что мы — неотъемлемая часть этого мира.

Дальше Тео начал рассказывать то, что он знал о своих предках от отца и его родственницы, к которой мы в настоящий момент ехали. Дорога заняла почти три часа, но прошла почти незаметно. Увлечённая разговором, негромкой музыкой и живописными пейзажами за окном автомобиля, я чувствовала всю большую заинтересованность в том, чтобы узнать историю семьи Тео, а заодно — и своей собственной.

Сомерсет, усеянный цепями зелёных холмов, оказался графством с богатой историей. Стоянки первобытных людей в пещерах, древние кромлехи, форты железного века, отголоски войн между римлянами, кельтами и англосаксами. Я пожалела о том, что у меня не будет достаточно времени для того, чтобы осмотреть все те свидетельства истории, которые хранило это место. Как бы мне ни хотелось вернуться, к Британии я успела привязаться, и немало ещё достопримечательностей здесь желала бы увидеть. К тому же, на английском я теперь говорила практически без акцента — куда лучше, чем Тео на русском, хоть он и тренировался.

В Сомерсете особенно много легенд было связано с аббатством Гластонбери. Как выяснилось, именно недалеко от него находился дом, в котором жила родственница Тео. Он оказался старинным — шестнадцатого века, а то и раньше. Неизвестно, что удерживало его целостность: магия владельцев, периодические ремонты или же крепость постройки. Как бы то ни было, дом производил впечатление настоящей крепости, уютной и тёплой для своих, но неприступной для врагов.

Леди Гвендолин выглядела приятной пожилой дамой, одетой вовсе не в строгое чёрное платье, в котором я её почему-то представляла, а в удобные вельветовые брюки и просторную блузку-тунику в светло-синих тонах. Эти цвета отлично подходили к её ярким синим глазам, и даже седина в густых тёмных волосах её ничуть не портила. Улыбка у неё тоже оказалась хорошая — открытая, белозубая, располагающая.

После чая с домашним печеньем родственница Тео повела меня показывать дом и портреты предков, развешанные по всем его коридорам. Сам Тео от этой экскурсии отказался — заявил, что уже множество раз всё это видел и теперь хочет просто отдохнуть после нескольких часов за рулём. Я не возражала и лишь в глубине души понадеялась, что леди Гвендолин окажется достаточно тактичной женщиной и не станет расспрашивать меня о подробностях моих отношений с её племянником.

Разглядывая портреты, я пыталась отыскать в них черты Тео, его родителей и сестры, но все лица, смотрящие на меня с полотен, были разными. Некоторые из них приковывали взгляд, заставляя задержаться. Немалое впечатление производила и надетая на людей на портретах одежда, по которой можно было изучать веяния моды различных веков.

— Это Вивиан Тревельян, — проговорила леди Гвендолин, когда я остановилась перед портретом красивой молодой женщины в красном платье. — Именно её семье когда-то принадлежал этот дом. Он стал её приданым и собственностью после замужества. Кстати, она практиковала магию созидания. Как и ты, моя девочка.

— Я всего лишь оканчиваю университет, — смущённо пробормотала я в ответ на её слова.

— Но специализация — это на всю жизнь, — заметила собеседница. — Говорят, леди Вивиан была лучшей в своём деле. Это её и погубило.

Я хотела поинтересоваться, что именно произошло с Вивиан Тревельян, но тут у леди Гвендолин зазвонил мобильный телефон, и она, извинившись, отошла в сторону, чтобы ответить на звонок.

 

Глава 8

Сомерсет, 1612 год

Вивиан проснулась и несколько мгновений неподвижно лежала, наслаждаясь лучами солнца, которые, словно последний подарок ушедшего лета, заливали комнату. Затем осторожно, чтобы не потревожить спящего мужа, выбралась из постели и, закутавшись в наброшенную поверх ночной рубашки шаль, вышла в коридор, чтобы заглянуть в соседнюю комнату и проверить детей. Оба мальчика ещё крепко спали, поэтому, желая ещё немного отсрочить наступление шумного дня, она вернулась в спальню и встала у окна, наблюдая за кухаркой, которая как раз отправлялась на соседнюю ферму, чтобы купить молока к завтраку.

Обычное утро, всё те же люди вокруг, такой же день, как и всегда. Легко представить себе, будто ей всё приснилось. Представить, что она никогда не склонялась над телом умершего мужа, что не было её пути по лондонским улицам в поисках человека, который скрылся с созданным ею артефактом, что этот магический предмет и вовсе никогда не появлялся из-под её рук.

Но как выбросить из памяти то, что всего лишь несколько дней назад она присутствовала на похоронах друга мужа — молодого мага по имени Эндрю? Джон тяжело переживал его безвременную гибель, и, как ни старалась Вивиан подобрать слова утешения, он продолжал мучиться при мысли о том, что не успел спасти друга. Её муж никогда не узнает, что он сделал это ценой собственной жизни, и только её вмешательство помогло ему вернуться в мир живых.

Какой удачей было отыскать шерифа Андервуда в ту ночь! Должно быть, само провидение помогло ей вспомнить, у кого из магических семей он мог бы остановиться в Лондоне. Вот только Вивиан никак не могла ожидать, что этот человек не пожелает попросту одолжить ей изготовленный её же руками предмет, и новый договор с ним окажется немногим предпочтительнее сделки с демоном.

Но ради спасения супруга и ради того, чтобы её дети не остались сиротами, Вивиан Тревельян была готова и на большее. Если шерифу нужны такие залоги с её стороны, то так тому и быть. Значит, это её судьба и её наказание за то, что она создала магический предмет столь же сильный, сколь и разрушительный. Неизвестно, как распорядится им владелец, одним лишь высшим силам ведомо, что станет с этим предметом в будущем, она больше никогда не прикоснётся к нему. Теперь её долг — продолжать оберегать мужа и детей, но, может быть, то, что она создаст впоследствии, поможет искупить её вину перед нарушенными ею законами и теми последствиями, которые могут случиться. Возможно, остановить их в её силах, и это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы попытаться. Но в этом Вивиан вовсе не была уверена.

Джон пошевелился, но не проснулся. За дверью послышались шаги — проснулся кто-то из детей. Звонкому детскому голоску тут же вторили увещевающие интонации няни, которая уговаривала малыша не шуметь и не будить родителей.

Вивиан снова выскользнула из комнаты, и, стоило ей оказаться в коридоре, как Джозеф бросился к ней и крепко обхватил руками её колени.

— Должно быть, мальчику приснился дурной сон, — покачивая головой, проговорила няня — молодая девушка, понятия не имеющая о том, в какой семье ей выпало служить.

— Утро настало, и сон ушёл вслед за ночью, — мягко проговорила Вивиан, подхватывая сына на руки. — Насовсем ушёл и не вернётся. Ты ведь не рассказывала им на ночь страшных сказок, Полли?

— Рассказала сказку о ведьме, — испуганно пробормотала девушка. — Но я больше не буду, леди Тревельян, клянусь вам, чем захотите! Если это моя сказка напугала его…

— Нет, — изо всех сил стараясь не рассмеяться, отозвалась Вивиан, поглаживая мальчика по тёмным кудрям. — Сказками о ведьмах моих детей не напугать, — заметила она, добавив про себя, что, пожалуй, сказки про инквизиторов и охотников на ведьм пострашнее будут. — Не бери в голову, лучше собери детей к завтраку и попроси горничную зайти ко мне.

— Слушаюсь, — быстро ответила Полли, и, передав ей Джозефа, Вивиан со вздохом развернулась и вошла в соседнюю со спальней комнату, отведённую под гардеробную.

Несмотря на мирное солнечное утро, мысли её оставались мрачными, словно грозовая туча. Должно быть, шериф Андервуд в это самое время ничуть не терзался тягостными раздумьями, которые не желали её оставлять. Такие люди никогда не ведают мук совести.

Когда-то лорд Джонас Андервуд, пользуясь своим почти неприкосновенным положением, защитил семью её родителей от Инквизиции. Никто не мог бы заподозрить шерифа в занятиях колдовством, а уж обвинить его в этом и вовсе никому бы даже в голову не пришло, иначе этой головы подобный смельчак бы тотчас лишился. Впрочем, надо сказать, что способности к магии у него были не самые выдающиеся, но их с лихвой окупали другие качества — твёрдый характер, решимость во что бы ни стало добиваться своих целей и незаурядная предприимчивость, позволяющая шерифу Андервуду использовать плоды силы других магов и ведьм себе на пользу. В магическом сообществе у него было немало должников, которым шериф оказывал услуги различного рода, не забывая предупредить, что ни одна из них не является бесплатной. Так случилось и с её родителями, у которых он потребовал награду за помощь.

Цена, которую он запросил, заключалась в том, чтобы Вивиан, ещё в детстве проявившая способности к магии созидания, однажды создала для него магический предмет. Какой — он сам скажет, когда придёт время. Но отдать его шерифу она должна была исключительно по собственной воле, ведь только это означало, что артефакт полностью признает своего нового хозяина, пока его изготовитель ещё жив. Об этом условии знали все. Нередки были случаи, когда мага, сделавшего магический предмет и не желающего его отдавать, убивали, чтобы созданный им артефакт наилучшим образом служил новоявленному владельцу.

Давая согласие выполнить условие шерифа Андервуда, Вивиан, тогда ещё носившая фамилию Шелтон, не испытывала страха. Она не боялась и тогда, когда передавала песочные часы в его руки. Но сейчас, когда Джона удалось вырвать из объятий смерти, и в её жизни, казалось, должны были наступить мир и покой, ей было страшно.

Сомерсет, наши дни

— Здесь сейчас одни лишь развалины, а когда-то, должно быть, было очень красиво, — проговорил Тео, показывая мне аббатство Гластонбери.

— И сейчас красиво, — отозвалась я, заворожено рассматривая залитое солнечным светом место, в котором мы находились. Тео, похоже, решил заменить мне путеводитель для туристов и, прервав нашу экскурсию по дому, повёл меня осматривать окрестности. Леди Гвендолин пойти с нами отказалась, но дала с собой бутербродов и весьма вкусного местного сидра.

— Как бы то ни было, а Гластонберийский холм считается местом силы, поэтому, если ты до сих пор чувствуешь, что не восполнила как следует энергию после экзамена, это пойдёт тебе на пользу, — заметил он. — А ещё некоторые уверены, что именно здесь находится вход в Авалон. Читала ведь легенды о короле Артуре?

— Разумеется! — оживлённо воскликнула я и ещё более заинтересованно начала озираться по сторонам. — Так всё это правда? Он жил на самом деле? А Мерлин и Моргана? Они были такими же, как мы?

— Как много вопросов! — рассмеялся Тео. — Вижу, тебя этот вопрос не на шутку взволновал. Нельзя так много читать, Ники.

Я нахмурилась.

— Всё может быть, — произнёс он. — Говорят, что могилу короля Артура и его супруги нашли именно здесь. В городе наверняка должен быть музей. Но сейчас меня не увлекают эти разговоры. Я хочу подняться на вершину холма и перекусить.

— Мы же только недавно пили чай, — проворчала я, но с удовольствием присоединилась к пикнику.

На свежем воздухе всё казалось куда вкуснее. Было так хорошо сидеть на холме и, любуясь невыразимо живописной природой вокруг, запивать бутерброды сидром. Меня не утомил даже подъём по извилистой тропе. Что же касается восполнения энергии, о которой говорил Тео, то, прислушавшись к себе, я поняла, что, в самом деле, ощущаю прилив сил. Можно было попробовать сотворить, к примеру, иллюзию и наконец-то почувствовать, что со вчерашнего дня у меня появилось право на использование магии, но я решила повременить с этими экспериментами.

Время от времени я бросала взгляды на Тео, который сидел рядом, небрежно опираясь о землю ладонью, а второй рукой сжимая бутылку с недопитым сидром. Мне хотелось поговорить с ним о событиях прошедшей ночи, которые продолжали тревожить меня, ведь я так и не получила ответа на вопрос, сном или явью они были. Но я не могла подобрать слов для того, чтобы завести об этом разговор. «Скажи-ка, а не целовались ли мы, случайно, этой ночью на лестнице?». Если это, в самом деле, сон, в чём я всеми силами старалась себя убедить, то мой фиктивный жених получил бы отличную возможность ещё долго надо мной подшучивать.

— В чём дело, Ники? — поинтересовался Тео. — Ты снова стала слишком задумчивой. Никак не можешь привыкнуть к мысли, что тебе уже двадцать один?

— Пожалуй, — согласилась я. — А тебе сразу удалось с этим свыкнуться? Или первое время тоже казалось, что магия всё ещё под запретом?

Я напомнила себе о том, что Тео лишь немногим старше меня. Интересно, а как у Дария прошёл этот период? И какая же у него всё-таки специализация?

— Мне было проще, — отозвался Тео. — Отец за этим проследил. Впрочем, я тогда боролся за свою независимость, так что мы из-за этого не раз поссорились.

Отводя взгляд в сторону, я вспомнила, что Тео однажды уже поцеловал меня. Это случилось на Рождество в доме его отца, когда мы случайно оказались под омелой. Но тогда мы всего лишь подчинились требованиям окружающих, и другого выхода у нас не было. Поцелуи на лестнице посреди ночи — совсем другое дело. К этому никаких оправданий не подберёшь.

— Так как, Ники, рискнёшь чем-нибудь меня удивить? — решив подначить меня, спросил Тео.

Удивишь его, как же. Я поднялась на ноги и попыталась сосредоточиться, чтобы создать какую-нибудь несложную иллюзию. На несколько секунд закрыла глаза, а, когда открыла…

Мы всё ещё находились на вершине холма, и поначалу показалось, что ничего не изменилось. Но скоро я убедилась, что это не так. Стало ощутимо холоднее, и трава, на которой мы стояли, была уже не по-весеннему изумрудно-зелёной, а тёмной, пожухлой.

— Какая-то невесёлая получилась иллюзия, — заметил Тео.

— Это не иллюзия, — растерянно пробормотала я в ответ.

 

Глава 9

— Не иллюзия? — озираясь по сторонам, переспросил Тео. — Тогда куда мы попали? Что ты сделала, Ники?

— Не понимаю, — призналась я. Мне всего лишь хотелось сделать так, чтобы вокруг нас начали летать бабочки. Банальная вещь, простейшая иллюзия, с которой начинается обучение.

Но никаких бабочек поблизости не наблюдалось. Как и других живых существ, включая только что задорно распевающих над нашими головами птиц. Казалось, всё вокруг в одно мгновение вымерло, даже ветер больше не раскачивал траву.

— Мне это не нравится, — пробормотала я, обхватывая плечи руками. Было холодно и неуютно. Вдобавок к этому у меня появилось крайне неприятное предчувствие чего-то плохого, приближающегося с каждой секундой.

— Сомневаюсь, что это может кому-нибудь нравиться, — отозвался Тео, обводя взглядом свинцово-серое небо, низко нависшее над нами и ничуть не напоминающее то, что мы наблюдали несколькими минутами ранее. — Весьма неприятное местечко. Похоже на Безвременье, — прищурившись, добавил он.

— На что? — переспросила я.

— Маги с моей специализацией считают это своим персональным адом, — ответил он. — Некое пространство, в котором время застывает, и стираются границы между прошлым, настоящим и будущим. В Безвременье забрасывает, когда сделаешь что-то не так, но сейчас я вообще ничего не делал.

— Что-то вроде параллельного мира? — предположила я.

— Можно и так сказать, — пожав плечами, согласился с моим выводом Тео.

— А как отсюда выбраться? — тут же поинтересовалась я. Параллельный мир — это, несомненно, интересно, но дружелюбным это место ничуть не казалось. Пребывание здесь вызывало только одно желание — поскорее вернуться обратно в свой мир и больше никогда не возвращаться.

— Своими силами — никак, — ответил он. — Только ждать, когда выкинет обратно. Других способов покинуть Безвременье пока не нашли.

Прозвучало это не слишком-то утешительно. Мне оставалось лишь порадоваться тому, что у меня не такая же специализация, как у Тео. Судя по всему, эти маги здесь частые гости.

— И сколько ждать?

— Тут несколько другие категории времени. Часы здесь не работают, мобильные телефоны тоже. По ощущениям может пройти несколько минут или даже секунд, а, вернувшись, обнаруживают, что прошёл не один час, — пояснил он, и эти слова меня ничуть не порадовали.

Я собиралась спросить что-то ещё, когда пространство вокруг нас заволокло седым туманом. Он оказался ещё холоднее, чем воздух, да и возник так неожиданно, что я вскрикнула и схватила Тео за руку. Он не возражал, но и напуганным не казался, хотя заметно насторожился. Оставалось надеяться, что его относительно спокойная реакция означала отсутствие опасности. Но я тут же вспомнила лесную магическую ловушку, в которой тоже всё началось с тумана, а позже я едва ноги оттуда унесла, да и то не без помощи Дария.

Туман начал рассеиваться, но радоваться было рано, поскольку обнаружились новые изменения. Теперь мы оказались на холме не одни. Вот только появившиеся неподалёку люди совершенно не замечали нас, а, попытавшись подойти к ним, я поняла, что не могу этого сделать — словно наткнулась на невидимую стену.

Их было двое — мужчина и женщина. Выглядели они так, будто только что сошли с экрана кинотеатра с историческим фильмом. Молодая женщина в длинном чёрно-лиловом платье неожиданно показалась мне знакомой. Мужчина был постарше. Они разговаривали и, судя по всему, ссорились. Их английский язык звучал несколько иначе, чем привычный современный говор. Некоторых слов я и вовсе не понимала.

Мужчина вытащил из кармана своего серого плаща какой-то небольшого размера предмет, и через несколько секунд перед нами развернулась ещё одна картина. Я увидела двух мальчиков лет трёх-четырёх, которых, небрежно подхватив, утаскивали за собой двое незнакомцев в длинных одеждах. Дети испуганно кричали.

Это была иллюзия, но настолько яркая и реалистичная, что мне стало не по себе. Я видела, как с громким криком женщина бросилась к ним, протягивая к мальчикам руки и умоляя пощадить детей, хотя она наверняка, как и я, понимала, что видит лишь ожившие картины, созданные воображением. Мужчина, неподвижно стоящий поодаль, ухмылялся, наблюдая за этим пугающим зрелищем.

— Прекратите! — воскликнула она, поворачиваясь к нему. — Зачем вы заставляете меня это делать? Разве я не пошла на все ваши условия?

Он молчал, а я вдруг с ужасом поняла, в чём заключалось происходящее. Мужчина не владел искусством создания иллюзий, это была её магия. Но магический предмет, который он держал в руках, влиял на ведьму и заставлял её против воли показывать то, что мы видели. То, что пугало её больше всего. Маг вытащил эту картину из её подсознания и теперь вволю наслаждался её беззащитностью перед собственной же иллюзией, болью и страхом, которые она испытывала, глядя, как инквизиторы (именно так их рисовали в учебниках по истории магии) забирали её детей.

Не желая больше этого видеть, я отвернулась, уткнувшись лбом в плечо Тео. Сейчас передо мной будто приоткрыли страницу истории обеих ветвей моих предков с разных её сторон. Ведьмы и инквизиторы. Вечные враги. Как они смогли в итоге договориться, чтобы прийти к компромиссу, и как у моей матери получилось полюбить человека, стоящего по другую сторону многовековых баррикад?

Когда детские крики смолкли, я снова повернулась к участникам происходящего. Иллюзия растаяла. Женщина, пошатываясь, прижимала ладони к лицу, но я всё же увидела красные пятна на её одежде. Носовое кровотечение — нередкая реакция в случае превышения собственных сил. У меня самой как-то такое случилось, хотя занятия магией обычно были рассчитаны так, чтобы избежать побочных эффектов.

— Я хочу знать, кто украл у меня часы! — прохрипел мужчина. — Кому ты это поручила? Попробовала их силу и решила вернуть артефакт себе, так?

— Часы украли? — с искренним недоумением переспросила она. — Но я… ничего об этом не знаю. Если вы не смогли проследить за сохранностью своего имущества, не лучше ли выучить несколько охранных заклинаний, чтобы впредь такого не повторялось?

— Не смей надо мной насмехаться! — указывая на неё пальцем, проговорил он с яростью. — Хочешь ещё одну иллюзию? Увидеть, как убивали твоего мужа? Думаешь, он сейчас в полной безопасности? Ни один из нас не может быть уверенным в том, что завтра за ним не придут инквизиторы или свои же знакомые, а то и слуги!

— Но вы в этом уверены, — холодно отозвалась она.

— Разве не я защитил твоих родителей, когда им угрожала эта опасность? Отдать мне часы — вот твой долг по нашему договору. Но стоило мне заполучить этот предмет, как его тут же у меня отобрали!

— Часы Теир — артефакт, равный которому сложно создать, — произнесла женщина с гордостью. — Пройдут века, родятся и умрут новые поколения, а за ними всё ещё будут охотиться. Но мне ни к чему возвращать их.

— Ты сможешь сделать такие же? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Такие вещи делают лишь однажды. Но я постараюсь сделать то, что сможет их уничтожить.

Дальнейших событий мы уже не видели. Снова заклубился туман, а затем, стоило ему раствориться, исчезло и всё остальное. Я снова слышала голоса птиц и чувствовала на волосах ветер, вот только стало куда темнее, чем тогда, когда мы поднимались на холм. Наступил вечер, хотя мне казалось, что прошло не больше двадцати минут. Но теперь это всё же был наш мир, а не параллельный.

— Что мы видели? — спросила я у Тео, который собирал с земли пустые бутылки из-под сидра и прочие остатки нашего пикника.

— Событие из прошлого, как я понимаю, — ответил он. — Видимо, когда-то оно произошло на этом же месте. Нас эти люди видеть и слышать не могли.

Я ненадолго задумалась, перебирая в голове все подробности подслушанного нами разговора, и внезапно поняла, почему женщина показалась мне знакомой. Именно её портрет я видела в галерее дома, где жили предки Тео! Про эту ведьму леди Гвендолин сказала, что она владела магией созидания.

— Похоже, ты давно не рассматривал семейные портреты, — изумляясь неожиданному открытию, произнесла я. — Это была леди Вивиан Тревельян! Я узнала её!

— В самом деле? — отозвался Тео. — И правда, давно… Кажется, у неё было двое детей-близнецов.

— Их мы тоже видели! — воскликнула я. — Но ведь её страхи не осуществились, правда? Их не забрала Инквизиция?

— Нет, — успокоил меня Тео. — Я ведь говорил, что мою семью это миновало. Её дети стали лордами и моими дальними предками.

— Но кто был этот мужчина? Чего он от неё хотел, почему так поступил? Может быть, леди Гвендолин это знает?

— Спросишь у неё сама, когда доберёмся до дома. А пока надо спуститься с холма и постараться не свалиться, — заметил он. — У тебя в мобильном телефоне есть фонарик?

— Как ты можешь быть таким спокойным после всего, что мы видели?! — возмутилась я.

— Ники, я понимаю, что увиденное произвело на тебя немалое впечатление, — терпеливо произнёс Тео. — Это твой первый визит в Безвременье, а там всякое может случиться. Не каждый маг такое выдерживает. Но не забывай, что это произошло несколько веков назад. Мы в любом случае не сможем ничего изменить.

Я нахмурилась, но не стала возражать и последовала за ним, отметив про себя, что обязательно нужно будет расспросить леди Гвендолин о судьбе Вивиан и её семьи. Солнце уже село, и с каждой минутой становилось всё темнее, так что фонарики в телефонах, в самом деле, весьма пригодились. Можно было попробовать создать хотя бы иллюзию освещения, но после случившегося я боялась даже малейшей попытки применить магию. Мы ведь так и не смогли понять, по какой причине нас обоих закинуло в этот параллельный мир с картинами из прошлого, учитывая, что мне управлять временем не дано, а Тео к магии и вовсе не прибегал.

До дома мы добрались без приключений. В полумраке развалины аббатства Гластонбери выглядели жутковато, и мне ничуть не хотелось здесь задерживаться. Я уговаривала себя не бояться, но всё же чуть ли не на каждом шагу беспокойно оглядывалась. В результате я так прибавила шаг, что Тео пришлось меня догонять. Запыхавшись, я остановилась перед дверью дома и приготовилась постучать, но он перехватил мою руку.

— Не говори, что мы были в Безвременье, — предупредил он, и я кивнула. Тео был прав — ни к чему волновать пожилую женщину такими историями. Но всё же узнать о Вивиан мне хотелось, и я решила задать несколько вопросов его родственнице осторожно и ненавязчиво, чтобы не вызвать у неё подозрений.

Открыв нам дверь, леди Гвендолин выразила своё удивление тем, что мы так загулялись и не вернулись до темноты. В ответ пришлось лишь смущённо улыбаться и рассказывать, что в такую хорошую погоду уходить с прогулки не хотелось. Я поняла, что успела проголодаться, и была очень рада услышать от хозяйки дома обещание скорого ужина, но её следующие слова заставили меня насторожиться.

— Я приготовила для вас комнату, — проговорила леди Гвендолин, направляясь в сторону кухни. — Очень уютная спальня. Говорят, раньше в ней обычно проводили первую брачную ночь.

Хорошо, что она не заметила выражения моего лица после этой фразы. Я готова была выдумать какой-нибудь предлог, чтобы попроситься в другую комнату. Мне ещё не удалось примириться с моим сном о поцелуях с Тео, — сном ли? — а теперь предстояло провести с ним ночь в спальне для молодожёнов!

 

Глава 10

Дарий Княжевич

— Итак? — проговорил Дарий, демонстративно бросив взгляд на часы. — Говори, что хотел, только быстрее. Я не собираюсь тратить на тебя весь вечер.

— Тебе некогда? — притворно удивился Мартин. — А ещё несколько минут назад ты никуда не торопился. Пришёл на свидание. Ты, я вижу, неравнодушен к девицам из этой семьи. А старший Воронич что об этом думает?

— Это не свидание, — быстро ответил Княжевич и нахмурился, поймав на себе насмешливый, изучающий, очень знакомый взгляд. Разозлился на себя, осознав, что Шталь провоцирует его, как он это обычно делал. — В любом случае, это не твоё дело.

— Разумеется, — лениво откинувшись назад и приподняв стакан, отозвался собеседник. — Всего лишь любопытство. Твоё здоровье, — добавил он перед тем, как сделать большой глоток.

— Так что тебе нужно?

— А вот теперь и в тебе проснулось любопытство, — с усмешкой заметил Мартин. — Есть какие-нибудь версии? Ты ведь любишь разгадывать загадки, правда? Ладно, я намекну. Думаю, тебе известно о моём увлечении.

Дарий, немного помедлив, кивнул. Увлечение Мартина не являлось секретом, хотя нельзя было назвать его полностью законным. Охотник за артефактами — так это называлось. Шталь разыскивал магические предметы разных лет, а также вещи, которые могли быть связаны с ними. Такие же, как тот ключ, который однажды нашла Вероника.

— Неужели ты наконец-то вспомнил о правилах и решил поставить Магический Надзор в известность об очередной своей находке? — спросил Княжевич. Он глубоко сомневался в том, что Мартин Шталь ответит на этот вопрос положительно. Такие, как он, своей добычей предпочитали ни с кем не делиться, а если и отдавали что-то из найденного, то только за деньги или в обмен на что-нибудь не менее ценное.

Мартин ненадолго отвлёкся на подошедшего к ним официанта, и Дарий всё же решился плеснуть во второй стакан немного янтарного напитка из стоящей на столе бутылки. Ему, в самом деле, было любопытно, — Шталь и тут его подловил. Учитывая способность этого человека выкручиваться из любых неприятностей и привычку добиваться своего не самыми чистоплотными путями, странно было бы ожидать от него желания добровольно пойти на сотрудничество с МН. Это означало, что Мартин преследует какую-то цель. Возможно, ему попалось что-то настолько редкое и необычное, что…

— Теперь нас больше никто не побеспокоит, — прерывая его размышления, произнёс Шталь, и через несколько секунд их столик окружила невидимая стена — холодная, упругая и прозрачная.

— Так это по-настоящему секретное дело? — осведомился Княжевич. От него не укрылся одобрительный взгляд собеседника, на мгновение задержавшийся на стакане в его руке. Должно быть, Мартин посчитал, что, если его слегка напоить, то договориться будет значительно проще.

— Ещё какое, — процедил Шталь и с явной неохотой продолжил: — Я ищу одну вещь. Мне требуется твоя помощь.

— А больше тебе ничего не нужно? — с сарказмом поинтересовался Дарий, пытаясь сделать вид, что он потерял всяческий интерес к разговору. Ещё один взгляд на часы, за которым последовал быстрый жест, направленный на окружавший их прозрачный колпак. Мартину это совсем не понравилось.

— Стой! Всё не так просто, — проговорил он, нервным движением отодвигая свой стакан в сторону и едва не уронив его при этом. — Думаешь, если бы я мог найти этот предмет один, то обратился бы к тебе?

Княжевич не мог не согласиться с ним. Искать у него помощи Мартин стал бы только в самом крайнем случае, да и тот сложно было представить. Если, конечно, как предположил Дарий, это не было очередной уловкой.

— Что это за вещь? — спросил Княжевич.

— Это предмет семнадцатого века, много лет считавшийся потерянным. Некоторые и вовсе сомневались в его существовании. Считали его действие невероятным.

— Какое именно?

— Управление временем.

— Это ты называешь невероятным? — пожав плечами, ответил Дарий. — Я бы так не сказал. Маги, специализирующиеся на пространстве и времени, наверняка умеют это делать без всяких артефактов.

— А как насчёт того, чтобы остановить время? Повернуть его вспять? Полностью отменить какие-то события из прошлого? — произнёс Мартин, и в его глазах появилось что-то тёмное и почти одержимое, но тут же уступило место привычному для него насмешливому выражению.

— Уже интересно, — с удивлением проговорил Княжевич, начиная мысленно взвешивать все возможные последствия того, что было перечислено.

— Безвременье может стать ближе, — добавил Шталь, наслаждаясь эффектом, который произвели его слова. — Весь наш мир может превратиться в сплошное Безвременье. Человечеству очень повезло, что никто не сделал этого раньше.

— Откуда ты знаешь про Безвременье? — полюбопытствовал Дарий. Обычно те, кто выбрал специализацию в магии пространства и времени, предпочитали не распространяться об этом странном параллельном мире, в который они периодически попадали. Одним из его особенностей было то, что, оказавшись там, покинуть это место по собственной воле было невозможно, и приходилось ждать, когда незадачливых магов выкинет обратно в свой мир.

— Слышал, — отбарабанив пальцами какой-то незамысловатый мотив по поверхности стола, отозвался Мартин. — Так как? Мне удалось тебя заинтересовать?

— Как давно ты за ним охотишься?

— Я слышал об этом предмете и раньше, но какие-то определённые наметки на его местонахождение появились только недавно. Но трудностей лишь прибавилось. Конкуренция слишком большая.

— Как выглядит артефакт?

— Песочные часы, — Шталь ответил быстро, но не слишком охотно. — Теир — это их название. Небольшого размера, старинные, изящные. Похожи на множество других подобных изделий. Это всё, что я знаю.

— Уверен, что не всё. Для чего тебе понадобился я? Ты столько раз проворачивал все эти дела с артефактами и ни разу не нуждался в участии МН, — напомнил ему Княжевич.

— Не могу ли я оставить это своим небольшим секретом?

— Нет.

— Тебе так важно знать, для чего мне настолько понадобился этот артефакт, что я готов даже просить помощи у тебя?

— Именно, — ответил Дарий, облокачиваясь на стол и скрещивая пальцы. Поведение Мартина казалось ему всё более странным. Тот, несомненно, что-то скрывал, и сейчас требовалось играть по его правилам, чтобы вытащить это из него.

— Хорошо. Мне нужно вернуть к жизни одного человека. Мага, — с явной неохотой процедил Шталь.

— Вот уж не ожидал, что ты настолько к кому-то привязан, чтобы захотеть его оживить, — произнёс Княжевич. Ответ собеседника его удивил едва ли не больше, чем его предыстория. Подобные стремления никак не были в характере Мартина. — Но не думаю, что это хорошая идея. Изменение событий прошлого может иметь нежелательные последствия.

— Да что бы ты понимал! — взорвавшись резкой вспышкой гнева, Шталь поднялся из-за стола, и по невидимой стене вокруг них пробежали золотистые искры.

— Так объясни, если считаешь, что я не понимаю, — силясь оставаться невозмутимым, ответил Дарий. Мартин опустил взгляд на стоящую перед ним бутылку, затем сел обратно. Его рука снова потянулась к стакану.

— Оживить его мне нужно лишь на некоторое время.

— С какой целью? — тут же задал вопрос Княжевич. История, казалось, начала проясняться, но запуталась ещё больше. Будь Карл Розенберг мёртвым, можно было заподозрить, что Шталь хотел бы вернуть в мир живых его, но тот находился в темнице, хотя и больше не являлся магом. Но всё же спросить стоило бы. — Это как-то связано с Розенбергом?

— Розенберг! — отозвался Мартин. — Думаешь, он по-настоящему доверял мне? Ценил то, что я для него делал? Чёрта с два! Он сделал меня живым щитом!

— Чем? — переспросил Дарий, глядя на исказившееся от ненависти лицо собеседника.

— Я был его защитой от проклятий! Думаешь, у Розенберга было мало врагов? Он боялся их и воспользовался тем, что я почти постоянно находился рядом с ним.

— То есть, Розенберг сделал так, чтобы обращённые на него проклятия падали на тебя? — уточнил Княжевич, пытаясь представить себе изощрённость, с которой бывший маг хладнокровно использовал жениха своей дочери и своего преемника в бизнесе, сделав из него страховку на случай проклятий со стороны недоброжелателей. — Вот так предусмотрительность. Выходит, однажды так и случилось? Ты проклят? Кто это был?

Если бы взглядом можно было испепелить, именно это и произошло бы с ним сейчас, но через несколько секунд Мартин всё же взял себя в руки и ответил:

— Один маг, который учил его и других древней запрещённой магии.

Так вот откуда Карл Розенберг узнал заклинание, которым убил Артура и едва не сделал то же самое с ним самим, когда Дарий встретился с ним на том складе.

— Однажды Розенберг отказался заплатить ему требуемую цену, и тот проклял его. Но проклятие так и не настигло Карла! На той встрече его сопровождал я.

— А затем Розенберг убил этого мага?

— Никто его не убивал! Он попал в автокатастрофу в тот же вечер. Столько лет успешно прятался от Инквизиции и МН, а с управлением не справился!

— И снять проклятие не может никто, кроме него, — констатируя факт, проговорил Княжевич. — Так артефакт нужен тебе для того, чтобы вернуть того мага к жизни и заставить его освободить тебя? А в чём именно проявляется это проклятие?

— Пока ни в чём, но однажды оно убьёт меня. Меня научили, как отсрочить его действие, но рано или поздно это перестанет помогать, — выдохнул Мартин, и его длинные пальцы, лежащие на краю стола, сжались в кулак. — Всё это должно было случиться с Карлом, а не со мной!

— Так это ты сдал Розенберга инквизиторам? — поинтересовался Дарий с внезапной догадкой. — Решил, что это будет унизительнее и страшнее для него, чем смерть? И после этого ты всё равно женился на его дочери?

— У меня не было выбора, — бросил Шталь, пожав плечами. — Слишком уж хитро устроено завещание Розенберга, а маги без своей силы долго не живут, так что скоро оно вступит в силу. К тому же, ещё одно наказание для него — знать, что его обожаемая дочка целиком и полностью в моей власти, — с усмешкой добавил он.

— Что ты собираешься делать с тем магом после того, как он снимет проклятие, убьёшь его? — спросил Княжевич, и Мартин в ответ на это только улыбнулся — не задавай, мол, глупых вопросов.

— Зато потом ты сможешь с чистой совестью уничтожить артефакт, если получится, или запереть его в сейфах МН.

— Я должен подумать, — ответил Дарий, поднимаясь с места.

— Только не слишком долго, — ответил Шталь, разрушая барьер вокруг них и протягивая ему картонный прямоугольник визитной карточки.

Уходя, Княжевич оглянулся. В неярком освещении кафе силуэт сидящего за столиком Мартина казался особенно тёмным. Он смотрел в одну точку и выглядел задумчивым, но никто бы не усмотрел в нём даже тени уязвимости и слабости.

Говорят, что нет хуже врага, чем бывший друг, и, пожалуй, так оно и есть.

 

Глава 11

Мы поужинали в небольшой столовой, освещённой уютным светом старинных ламп и наполненной приятными запахами стоящих в вазе цветов. Несмотря на уединённую жизнь, леди Гвендолин достаточно неплохо разбиралась в реалиях современного мира и была прекрасно осведомлена о жизни магического сообщества Британии. Но меня это мало интересовало. Все мысли были сосредоточены на событиях далёкого прошлого и на личности Вивиан Тревельян, некогда жившей в этом доме. Именно об этом мне хотелось расспросить его нынешнюю хозяйку.

Тео моего любопытства, судя по всему, не разделял. Он охотно поддерживал разговор о том, что нового случилось у общих знакомых, и время от времени взглядом напоминал мне, чтобы я не проговорилась леди Гвендолин о случившемся с нами на холме. Я вовсе не собиралась волновать её этим рассказом, но всё же попыталась подвести разговор к интересующей меня теме, когда мы пили чай с ежевичным вареньем.

— Вы, кажется, не успели что-то рассказать мне о той даме с портрета, — проговорила я. — О леди Вивиан. Мне очень интересно узнать побольше о том, как сложилась её жизнь.

— Если тут планируется экскурс в историю, то я лучше пойду, пока не заснул прямо за столом, — произнёс Тео, зевая и поднимаясь. — С самого детства только и слушаю истории о своих предках, но никогда их не запоминаю. Благодарю за ужин, доброй ночи!

— Мальчишка! — фыркнула леди Гвендолин, когда за Тео закрылась дверь столовой. — Другой бы на его месте гордился тем, что принадлежит к столь древнему и прославленному роду. Так что ты хотела узнать о леди Вивиан, дорогая?

— Вы сказали, что она тоже практиковала магию созидания, — наполнила я, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем и полностью сосредотачивая своё внимание на лице сидящей напротив женщины, на котором промелькнула озадаченность.

— Да, так и есть. Но не она одна. Это достаточно распространённая специализация магии в нашей семье. Странно, что Тео ею не заинтересовался. Что же касается Вивиан Тревельян, урожденной Вивиан Шелтон, то она была одной из самых необычных личностей в истории магических семейств.

— В чём же это заключалось? — боясь слишком сильно надавить на рассказчицу, я всё же позволила себе слегка поторопить её, чтобы узнать побольше.

— Ты ведь знаешь, что раньше такие, как мы, вынуждены были постоянно притворяться и делать вид, что они ничем не отличаются от обычных людей. Отпрысков семей магов с раннего детства учили маскироваться и не выдавать своих способностей, открытое проявление которых могло навлечь неприятности на всю семью. Что же касается Вивиан, то у неё это плохо получалось. Она была слишком яркой, заметной, храброй. Родители давали ей волю, старались развить её способности и ни в чём не давили на дочь, даже не стали заранее заключать договор о её помолвке и тем самым разрешили ей самостоятельно сделать выбор спутника жизни.

— Так и случилось? — поинтересовалась я.

— Да. Они познакомились в этом самом доме. Был праздник, кажется, отмечали чей-то день рождения. Среди приглашённых оказалось немало молодых людей. Вивиан озоровала и веселилась, как обычно, а, познакомившись с Джоном Кристофером Тревельяном, сразу же нашла с ним общий язык. Позже они стали друзьями, а затем и поженились. Именно в нём юная мисс Шелтон обрела родственную душу, и их брак, совершившийся по любви, мог стать предметом зависти любого, кто прожил свою жизнь с почти чужим человеком, заключив союз по договору.

При этих словах леди Гвендолин пытливо взглянула на меня, и я смущённо опустила глаза. Разумеется, для родственницы Тео не было секретом то, что наша помолвка также стала результатом договора между Александром Владимировичем Вороничем и родителями моего так называемого жениха. Подозревала ли она, что нашего на то согласия никто и не подумал спрашивать?

— В их семье появилось двое детей, — продолжала собеседница. — Близнецы. Жить бы да радоваться, но…

— Но? — с замиранием сердца переспросила я.

— Видишь ли, когда я изучала историю рода, в моём распоряжении были только дневники самого Джона Тревельяна. Сама Вивиан записей не вела, а, возможно, они попросту не сохранились. Из заметок лорда можно узнать, что однажды его жена начала вести себя странно. Она слишком боялась за него и детей, буквально не находила себе покоя. Иногда пропадала куда-то, а, возвращаясь, не желала рассказывать, где была. Одно время он даже подозревал, что жена ему не верна. Но всё это искупала её любовь к семье, которую никак нельзя было посчитать притворной.

— А как это было связано с магией леди Вивиан? — взволнованно спросила я, не замечая, что почти до боли вонзила ногти в ладонь.

— Ты же знаешь, что, чем больше сил тратится на создание какого-либо материального предмета, тем сложнее их восполнить. Вивиан Тревельян довольно долго работала над тем, чтобы создать какую-то определённую вещь, но у неё не получалось. Она делала попытку за попыткой — едва восстановив силы, бралась за работу заново, не обращая внимания на всё ухудшавшееся здоровье. Даже места силы вроде Гластонберийского холма, на котором вы сегодня были, уже не могли помочь ей. Вивиан была полностью истощена, и её организм потерял свою способность бороться с инфекциями, а их, как тебе должно быть известно из курса истории, в те времена было немало, чего не скажешь о способах лечения.

— А как же маги-целители?

— Джон Тревельян пригласил их к жене, но было уже поздно. Когда Вивиан не стало, её детям было шестнадцать лет. Её супруг был безутешен и больше не женился.

— Он знал, какую вещь она пыталась создать?

— Нет. Известно только, что это должен был быть магический предмет. В своём дневнике он записал, что незадолго до смерти Вивиан говорила про какие-то песочные часы, которые обязательно нужно найти, но Джон не был уверен, означают ли что-то эти слова или сказаны в бреду.

Я вздохнула и наконец-то разжала руки. Мне казалось, что я всё ещё нахожусь там, на холме, чувствую холодные прикосновения тумана, вижу молодую женщину с густыми чёрными волосами, ощущаю её боль, читавшуюся во взгляде красивых тёмных глаз, слышу её голос. Судьба Вивиан Тревельян не могла не огорчить меня, как и то, что её супруг, дневники которого читала леди Гвендолин, очевидно, о многом не знал. Например, о том, кто был тот мужчина, которого мы видели с ней, а также о часах Теир. Несомненно, что именно о них она говорила перед своей смертью, но он так и не взялся за поиски этого предмета.

— Я бы с удовольствием проговорила с тобой до утра, но, думаю, лучше всё же прилечь и немного поспать, — заметила леди Гвендолин, и её тёплая ладонь мягко легла на моё плечо. — Мне приятно, что ты интересуешься прошлым этой семьи, Ники. Не так давно я боялась, что мне некому будет о нём поведать, но тут появилась ты, и я снова почувствовала себя хранительницей всех этих старых историй, которая может не только знать о них, но и рассказывать.

Мне оставалось только поблагодарить её и согласиться, что пора спать. Но, стоило мне встать со стула и направиться к выходу из столовой, как я тут же вспомнила, что не рассчитывала остаться здесь на ночь, поэтому даже не подумала захватить с собой пижаму. Пришлось признаваться в этом леди Гвендолин и попросить хозяйку дома одолжить мне что-нибудь из её гардероба. Если она этому и удивилась, то не подала вида. Через несколько минут я получила пахнущую чистотой и лавандой белоснежную ночную рубашку, а также рекомендации о том, как правильно включать воду в ванной, чтобы не текла слишком холодная.

Совет мне пригодился, хотя настроить воду удалось далеко не сразу. Приняв душ и облачившись в одолженный мне наряд, я посмотрела на себя в старинное зеркало, кое-как пригладила ладонью мокрые волосы, отметила появившиеся на лице новые веснушки и вспомнила о том, что Шейла предлагала мне и другим избавляться от них с помощью косметических амулетов. Свет в коридоре горел тускло, уснувший дом всё ещё был наполнен негромкими шорохами, и, прибавив шаг, я направилась в отведённую нам с Тео комнату.

Тео неподвижно лежал на кровати, занимавшей значительную часть спальни. Рядом с ним был небрежно брошен айпод, к ушам тянулись шнуры наушников, и, судя по тому, что на моё появление Тео отреагировал далеко не сразу, он полностью погрузился в звуки любимой музыки. Кажется, я даже различила звучание одной из композиций в стиле инди-рок перед тем, как он вытащил из ушей наушники и выключил музыку.

— Какой милый балахон, Ники! — воскликнул Тео, окинув взглядом надетую на меня ночную рубашку леди Гвендолин, оставлявшую открытыми лишь пальцы рук и ног. — Решила заменить на одну ночку фамильное привидение? Тогда найди заодно и цепи, должна же ты чем-то греметь для достоверности образа.

— Очень остроумно! — фыркнула я, рассматривая комнату. Если не принимать во внимание отсутствие второй кровати или хотя бы дивана, спальня выглядела очень уютной — деревянная мебель, обилие подушек на постели, свежие цветы, стоящие в вазе на комоде. Днём здесь, должно быть, было светло и ещё более симпатично. Комната, в которой хотелось остаться. Место, в которое приятно возвращаться и отдыхать от забот прошедшего дня.

— Я уж думал, что ты заговорила леди Гвендолин до такой степени, что вы обе забыли о времени, — заметил Тео, с удовольствием потянувшись и облокотившись на одну из разбросанных по кровати подушек. Когда я прикрыла дверь спальни, он посмотрел на меня, блеснув внимательными синими глазами. Кажется, от него не укрылось моё замешательство по поводу того, что нас снова определили в одну комнату, но спать на полу он, судя по всему, больше не был намерен.

— А я думала, что ты спишь, — отозвалась я, подходя к окну.

— Тебе бы этого хотелось? — спросил он, и в его голосе мне почудилась усмешка. — Ладно тебе, Ники! Не надо смотреть на меня так, как будто я серенький волчок, который укусит за бочок, — добавил он, переходя на русский язык.

— Откуда ты знаешь эту колыбельную? — опешила я, поворачиваясь к нему.

— Русская бабушка пела, — ответил Тео. — Тоже мне колыбельная! Детей напугать можно.

— Русских детей так просто не напугаешь, — заявила я, присев на край кровати. — Знал бы ты, сколько всевозможных страшилок я в детстве перечитала. Но страшнее всё-таки, когда несколько человек сидят где-нибудь в полумраке и рассказывают их друг другу.

— Отлично, — произнёс он и, дотянувшись до стоящей возле кровати лампы, слегка приглушил освещение в комнате, сделав его тёплым и неярким, как обычно бывает от ночника. — Я готов. Можешь рассказывать мне страшные истории.

— Ты, кажется, спать хотел? — напомнила я разговор за ужином.

— Страшилки на ночь — что может быть лучше? — парировал Тео. — Хотя, может, поцелуй перед сном? Как насчёт этого варианта?

— Ладно-ладно, будут тебе страшилки, — быстро ответила я и, забравшись на кровать с ногами, принялась рассказывать задержавшиеся в памяти жутковатые истории из тех, которыми обычно развлекаются в детских лагерях.

 

Глава 12

Дарий Княжевич

Дорога домой из кафе заняла примерно четверть часа. В такое время дороги уже не были переполнены большим объёмом автомобилей, троллейбусов и автобусов, создающих немалые пробки. Свернув на улицу, ведущую к его дому, расположенному в довольно тихом старом районе города, Дарий открыл в машине все окна, впуская свежие, уже почти летние запахи нагретого воздуха, травы, цветущей сирени. Город был всецело захвачен маем и сдался ему без боя. А сегодня ещё и полнолуние… лучшее время для магии.

Ещё не успев вставить в замочную скважину ключ, Княжевич услышал за дверью возмущённые вопли, которые с каждой секундой становились всё громче. Удивительно, что соседи до сих пор не начали жаловаться. Может, боялись?

— Ты уж прости, что я задержался, — проговорил Дарий, входя в квартиру и зажигая свет в коридоре.

Крупный рыжий кот, напоследок издав грозное рычание, фыркнул и принялся обнюхивать его ботинки. Наклонившись, Княжевич погладил котяру по гладкой шерсти и сразу же направился на кухню. Кота следовало накормить, да и он сам так и не поужинал в кафе. Абрикос направился за ним, немедленно обогнал, но всё же передвигался не бегом, а деловито шагал, время от времени оборачиваясь и прищуривая зелёные глаза. Оказавшись на кухне, кот тотчас принялся требовательно стучать лапой по шкафчику, в котором хранился его корм.

Рыжий кот Абрикос жил у Дария уже почти год. Нашёлся он во время посещения квартиры, владельцы которой погибли во время вызова демона их соседями-магами. Котёнок остался без хозяев и, как выяснилось, без имени, поскольку никто его не знал. Выбрасывать на улицу не хотелось, а городской приют для животных и без того был переполнен и не мог принять ещё одного жильца. Так у Княжевича появился рыжий компаньон, получивший новое имя и вскоре со всеми удобствами обустроившийся в его квартире.

Абрикос оказался существом крайне упрямым в своих раз и навсегда выбранных привычках. Спал он только в двух местах — развалившись на кресле в гостиной или на круглой кровати в спальне Дария. Ел исключительно корм определённой марки, но изредка соглашался слегка разбавить свой рацион сыром маасдам или креветками. Тот ещё гурман и гедонист. Кроме того, Абрикос хрипло мурлыкал, будто был эдаким рок-певцом в кошачьем мире, а в качестве игрушек предпочитал длинноухого плюшевого зайца в виде шара, который можно было гонять по квартире, а также полосатого оранжево-белого медведя покрупнее, которого волоком таскал за собой. Княжевич подозревал, что медведь заменяет коту даму сердца, поскольку так и не решился свозить его в клинику и кастрировать. Этому Абрикос, пожалуй, был рад.

Накормив кота и на скорую руку приготовив себе ужин, Дарий вытащил из кармана визитную карточку, которую оставил ему Мартин Шталь, и с неохотой набрал указанный в ней номер мобильного телефона.

— Да, — буркнул Мартин.

— Я насчёт твоего разговора с этим магом, — проговорил Княжевич. — Может, тебе вовсе не нужно использовать артефакт для этого? Некромаги могли бы помочь побеседовать с ним и так.

— Там не с чем беседовать! — выпалил собеседник. — Думаешь, я не рассматривал этот вариант? Но его чёртова машина загорелась, и от мага ничего не осталось!

— Тогда ты прав, — отозвался Дарий. — Выходит, других вариантов нет. Не повезло тебе.

— Ты согласен? — спросил Шталь.

— Ещё не решил.

— Только своим друзьям об этом не говори, — предупредил Мартин.

— Кого ты имеешь в виду?

— Инквизиторов, конечно. Ты ведь подружился с их главным. Даже любопытно, как тебе это удалось.

— Любопытство — не порок, — хмыкнул Дарий.

— Решай быстрее, — почти прорычал Мартин. — Моё время ограничено, забыл? Или мне придётся объединиться для поисков со своими конкурентами, а затем избавиться от них, но в этом случае ты и твои коллеги артефакт даже не увидите.

В телефоне раздались короткие гудки и, отложив его, Дарий подошёл к окну, успев увидеть прорезавший небо зигзаг молнии. Весенняя погода непредсказуема, и, несмотря на то, что ещё некоторое время назад было тепло и безоблачно, с наступлением ночи в городе начиналась гроза, возвещая о себе гулкими громовыми раскатами. Княжевич погасил в кухне свет и широко открыл окна, вдыхая насыщенный озоном воздух и глядя на погружённый в темноту двор.

Прежде, чем принимать предложение Мартина, следовало многое обдумать и взвесить. Дарий не доверял ему, и ничто не заставило бы его изменить это мнение. Впрочем, недоверие было вполне взаимным, поскольку и Шталь никогда не рассказал бы ему всей правды.

Но нельзя было не учитывать того, что разыскиваемый Мартином магический предмет может оказаться весьма опасным не только для магического мира, но и для людей. А это означало, что его поиск и последующее уничтожение входят в сферу деятельности Магического Надзора в целях предотвращения возможных последствий использования этого артефакта. Шталь прав, полагая, что у МН гораздо больше возможностей и средств для поиска этих песочных часов, нежели у других, кто желал бы пополнить ими свою коллекцию или же применить артефакт в каких-либо своих целях.

Пройдя в гостиную, Княжевич снял со стены картину, изображавшую морской пейзаж. За ней скрывался изготовленный из сплава серебра и нескольких прочных металлов сейф, в котором лежали стопки бумаг и небольшая коробка. Дарий извлёк её, открыл, щёлкнув изящным, но прочным замочком. Рубины блеснули каплями крови. Вытащив из коробки браслет, он медленно провёл кончиками пальцев по унизывающим его камням, невольно вспоминая, как смотрелось это украшение на тонком девичьем запястье.

Браслет с рубинами был амулетом ведьмы, которой уже не было в живых. Когда-то он принадлежал матери Вероники, и до того, как её нашли инквизиторы, она успела спрятать его в лесу. Позже Дарий получил поручение отыскать амулет и, отправляясь в ту командировку, взял с собой Веронику, не подозревавшую тогда о том, что место, в которое они направляются, имеет непосредственное отношение к ней самой. Поиски не обошлись без приключений, и всё же именно Вероника помогла ему найти амулет. После этого она первым делом примерила браслет на себя, и, как успел понять Княжевич, эта вещь будто узнала её и готова была принять как свою новую хозяйку, хотя у девушки уже имелся свой собственный амулет — кольцо с синим, как её глаза, камнем.

Но у его бывшего начальника Аркадия Фогля на этот амулет были свои планы. Он собирался использовать этот предмет, в котором была сконцентрирована магия его прежней владелицы, для того, чтобы увеличить свою собственную силу, вот только не успел этого сделать. Заняв его место, Дарий забрал браслет из хранилища МН и оставил его в своём сейфе. Когда Княжевич прикасался к алым камням браслета, ему казалось, что в эти мгновения он становился ближе к Веронике. Как будто между ними протягивалась нить — не столь очевидная и прочная, как связь у помолвленных ведьм и магов, но всё же крепкая и позволяющая им не забыть друг друга.

От Регины он знал, что Вероника должна была окончить университет в Лондоне, а также посвящала немало времени дополнительным занятиям различными магическими практиками. В этом она оставалась весьма узнаваемой и предсказуемой. Дарий помнил ту любознательность, с которой Вероника проглатывала толстые тома магических книг, которые он приносил ей, а затем обсуждала их с ним, с жаром споря и задавая всё больше вопросов. Ему нравилось на них отвечать, хотя иногда Княжевич заставлял девушку находить ответы самостоятельно. Те дни, которые они провели в этой квартире перед окончанием каникул в Университете Магии, запомнились ему как неожиданно счастливые, тёплые, наполненные долгими разговорами по вечерам, совместным приготовлением ужинов и предвестьем чего-то близкого, настоящего, необходимого им обоим.

Тогда он почти позволил себе поверить, что и дальнейшая жизнь может пройти так же. Что, возможно, им отпущено больше, чем те несколько недель. Кто бы мог подумать, что внезапно свалившаяся на его голову ведьмочка станет для него кем-то важным, несмотря на все неприятности, из которых ему пришлось её вытаскивать, включая тот факт, что он провёл три месяца в инквизиторской темнице? Долгие годы на первом месте для Дария Княжевича оставались его работа в МН и поставленная им цель найти и отомстить виновным в смерти его родителей. Из-за этого всё остальное казалось ему не заслуживающим внимания и мешающим основным задачам, но появление в его жизни Вероники Солнцевой, возникшей в ней, как солнечный лучик в пасмурный день, стало тем, что заставило усомниться в этом.

Верховный Инквизитор сдержал своё слово и рассказал Дарию правду о том, что случилось в его доме, пока он находился в приюте для детей-магов. Вот только выяснилось, что мстить уже некому. На его родителей напали другие маги, охотники за артефактами, знающие о том, что они оба специализировались в магии созидания. Для того чтобы созданные ими магические предметы полностью приняли захватчиков, их создатели были убиты. Но инквизиторы добрались до виновников преступления, которые, как выяснилось, успели расправиться ещё с несколькими магами, и в настоящее время тех уже не было в живых.

Дарий вернул браслет обратно в сейф и потянулся к соседнему шкафу, представляющему собой подобие мини-бара. Оттуда он достал бутылку бурбона — такую же, как ту, что заказал в кафе Мартин. Неподвижно сидящий на спинке кресла Абрикос неодобрительно посмотрел на хозяина, когда он наполнил стоящий там же бокал и поднёс его к губам.

Опустившись в кресло, Княжевич включил телевизор и, выбрав специальный канал только для представителей магического мира, просмотрел последние новости. Ничего особенного там не сообщили. Разве что поздравили выпускников университета и напомнили о том, что желающие могут отправить им приглашение на работу, чтобы юные маги и ведьмы могли незамедлительно начать свою карьеру.

Дарий потёр лоб. А, пожалуй, в самом деле, следует составить несколько приглашений и разбавить МН свежей кровью. Некоторые из сотрудников, скорее всего, будут против, но едва ли они открыто будут возражать ему, учитывая, что именно Княжевичу удалось по-настоящему укрепить связи с Инквизицией.

За окном в очередной раз оглушительно прогрохотало, экран телевизора потух, и после нескольких миганий ламп темнота расплескавшимися чернилами облекла комнату.

 

Глава 13

— На большом чёрном дереве было большое-большое чёрное дупло. В нем сидела большая-большая чёрная сова. Большая чёрная сова полетела над большим-большим чёрным лесом. Полетела над большим-большим чёрным озером. Полетела над большим городом.

— Тео, я рада, что ты выучил эти страшилки наизусть, но можно я хотя бы сон досмотрю? — ответила я, не открывая глаз, и натянула на голову одеяло, но не тут-то было — его тут же с меня стащили, а солнечные лучи тотчас напомнили о том, что наступило утро.

— Отдай сердце! — воскликнул Тео, и я возмущённо фыркнула, понимая, что поспать мне уже не удастся.

Странная это была ночь — сначала рассказывание страшных историй, которых я смогла припомнить довольно много, затем азартная битва подушками, а после далеко не сразу удавшиеся попытки заснуть. Я боялась, что мы разбудим всей этой вознёй и смехом леди Гвендолин, но Тео уверил меня, что слышимость здесь не столь хорошая, как в современных домах, а спальня хозяйки находится в другом конце коридора. Он продолжал потешаться над моим одеянием, а от моего возмущения по этому поводу смеялся ещё больше.

Неожиданно проснувшись ночью, я обнаружила, что Тео обнимает меня во сне. Когда я попыталась отодвинуться, он, не просыпаясь, что-то пробормотал и притянул меня ещё ближе к себе. Пришлось больше не сопротивляться и примириться с ролью его плюшевого мишки на эту ночь.

Впрочем, утром Тео мне об этом не напоминал, и я тоже предпочла промолчать. Слишком ещё свежи были воспоминания о том, как он целовал меня на лестнице, и я до сих пор не понимала, сном это было или явью. Наше веселье перед сном несколько сгладило испытываемую мной неловкость, но всё же я была рада, что следующую ночь я проведу я своей комнате.

— Я собираюсь сегодня забронировать билет на самолёт, — проговорила я, поправляя покрывало на кровати.

— Почему ты так торопишься? — спросил открывающий окно Тео, не поворачиваясь. — Вам ведь ещё дипломы не выдали. Да и окончание университета следовало бы отметить, — добавил он.

— Дипломы будут со дня на день, — отозвалась я, пожав плечами. — Что же касается отмечания, то я бы предпочла сделать это в компании Шейлы и Дина, а не всего курса. Думаю, так и получится.

— А Шейла уже знает, что ты собираешься уехать?

— Нет.

Я ещё не придумала, как рассказать подруге о своём приближающемся отъезде. Будет сложно объяснить ей, что вместо того, чтобы искать работу в Лондоне и планировать свадьбу, я приняла решение отправиться в город, в котором провела большую часть жизни. Если только сказать, что я собираюсь навестить родственников… К тому же, я пообещала Тео, что уеду не навсегда. Вот только хотелось бы знать, когда он думает прекратить наш спектакль с фиктивной помолвкой, ведь и Регина, и вся её семья неизбежно будут задавать мне вопросы, и снова придётся что-то придумывать, чтобы объяснить, почему мы ещё не поженились.

Завтракали не в столовой, а на веранде дома. Леди Гвендолин радовалась хорошей погоде и пребывала в отличном настроении. Как выяснилось, гости у неё бывали редко, и наш приезд оказался для неё приятным событием. Прощаясь, мы пообещали непременно навестить её снова. Обратная дорога, как мне показалось, заняла гораздо меньше времени, и вскоре мы уже въезжали в город.

Стоило мне оказаться в доме, как, Шейла, будто догадавшись, что я снова в Лондоне, позвонила и предложила прогуляться по магазинам. Как оказалось, у неё появились новости, и подруга горела желанием мне их поведать. У Тео тоже возникли какие-то дела, так что я приняла предложение, и через некоторое время мы встретились в торговом центре.

Новостей у Шейлы оказалось две — как по классике жанра, плохая и хорошая. Положительная новость заключалась в том, что подруге предложили стажировку в фирме, специализирующей на подготовке праздников, в качестве штатной ведьмы. Что же касается отрицательной, то тут я была немало удивлена тем, сколько времени не знала правду. Выяснилось, что бывший бой-френд Шейлы внезапно осознал, что хочет вернуть её себе, невзирая на то, что она уже давно счастлива с другим молодым человеком, а о бывшем парне сохранила не так уж много приятных воспоминаний и потому всё это время всеми силами старалась его избегать. Именно его Шейла как-то увидела в библиотеке буквально за несколько минут до того, как я встретила там Дина, с которым позже познакомила подругу.

— Надеюсь, он не собирается вызвать Дина на дуэль или что-нибудь вроде того? — встревожено поинтересовалась я.

— К счастью, нет, — фыркнула Шейла, так энергично покачав головой, что её рыжие волосы языками пламени взметнулись в разные стороны. — К тому же, я думаю, у Дина хватит ума не поддаваться на его провокации. Но как же это неприятно!

— Не могу не согласиться.

— А что у тебя нового?

Я рассказала о нашей поездке в Сомерсет, умолчав о леди Вивиан и неожиданном попадании в Безвременье. Затем, сделав глубокий вдох, сообщила о своём скором отъезде из Англии. Шейла, как и следовало ожидать, уставилась на меня с изумлением.

— Ники! А как же твоя свадьба? Я уже планировала, как помогу тебе её организовать!

— Ну, с этим можно и не торопиться, — пробормотала я, пряча взгляд и сделав вид, что увлечена товарами на витрине, мимо которой мы проходили.

— Такими темпами вы будете помолвлены ещё лет десять, — проворчала Шейла. — Мне начинает казаться, что ты от меня что-то скрываешь, Ники. Какая-то тайна связана с тем, что ты хочешь уехать?

— Ничего подобного, — скрестив пальцы, отозвалась я.

— Кого ты собираешься там увидеть?

— Родственников, бывших однокурсников, приёмных родителей, — начала перечислять я, и в груди что-то кольнуло при промелькнувшей мысли «и Дария».

— Ты скучаешь по ним? — спросила Шейла.

— Пожалуй, — ответила я. Подруге было известно о том, что я выросла в обычной семье с людьми, которые меня удочерили, но о своих настоящих родителях я ей не рассказывала. По правде говоря, я и сама не так уж много о них знала, но всё же несколько больше, чем изначально.

Прогулявшись по торговому центру, мы разместились за столиком располагавшейся там же небольшой кофейни. Заказав себе имбирный латте, я слушала рассказ подруги о том, как она сдавала свой последний экзамен в университете. Как оказалось, её преподаватели оказались ненамного лучше, чем мистер Питерс.

— Надеюсь, собеседование будет проще, — заключила Шейла, энергично размешивая свой кафе и посылая задорный взгляд лукавых зелёных глаз симпатичному официанту. — А как у тебя обстоят с этим дела? Появились какие-нибудь варианты с работой?

— Пока нет, — ответила я, решив не рассказывать о том, что Тео предлагал мне работать с ним. Я собиралась поискать работу в России, но предполагала, что при этом могут возникнуть определённые трудности. Если только родственники не захотят мне помочь…

— А чего бы хотелось? — продолжала расспрашивать подруга.

— Чего-нибудь интересного.

— А я уже придумала, что тебе подарить в честь окончания университета, — проговорила Шейла. — Уверена, что тебе понравится. Но пока это секрет.

— Кажется, я догадываюсь, — заметила я.

— Ты можешь предположить, что это, но не угадаешь, каким это будет, — парировала шотландская ведьма, потянувшись за меню.

Ещё немного посидев в кафе, мы распрощались, и я поехала домой. Тео ещё не вернулся. Воспользовавшись его отсутствием, я вытащила из своего тайника тот первый ключ на цепочке и сравнила его с подвеской, подаренной мне на день рождения. Они, в самом деле, оказались очень похожи — изящная вязь металлических узоров, разноцветные отблески камней, стиль, в котором просматривалось неуловимое, но очевидное сходство. Это были не магические предметы, но в них всё же было что-то особенное. Возможно, они были изготовлены с помощью магии созидания или же имели какое-то другое отношение к магическому миру.

Я ещё не слишком хорошо научилась чувствовать энергетику вещей, но, прикасаясь к этим предметам, ощущала, что они по-настоящему необыкновенные. Вспомнилось, как притягивал меня к себе ключ с первого мгновения, когда я увидела его, разбирая полные старых вещей коробки, сундуки и шкатулки в доме, где жила когда-то в детстве. Я не могла заставить себя с ним расстаться, несмотря на все угрозы, которые исходили от Мартина Шталя, желавшего заполучить ключ. Уверена, что он, в самом деле, не остановился бы перед убийством, которое собирался обставить так, будто я решила покончить с собой. Возможно, было несколько безрассудно с моей стороны считать, что я смогу противостоять ему, но сейчас я чувствовала, что, если маг возобновит свои попытки отобрать ключ, я не останусь в долгу.

Тео вернулся домой, когда уже стемнело. Я успела увидеть его из окна своей комнаты, когда он подходил к дому. Городской район, в котором мы жили, был достаточно спокойным, но всё же я поймала себя на том, что начала волноваться, когда не смогла дозвониться до него несколькими минутами ранее. К тому же, и погода начала портиться. Наверняка кто-то решил, что солнца жителям Лондона уже достаточно, и пора вернуться к дождям, сырости и пронизывающему ветру.

— Как прошёл день? — полюбопытствовала я, когда, разогрев ужин, Тео решил немного посидеть перед телевизором в гостиной, выбрав для просмотра один из фильмов про Гарри Поттера. Несмотря на то, что магической повседневности там нельзя было увидеть, жители Англии, как я уже успела заметить, весьма ценили своего соотечественника, чья выдуманная история стала для нескольких поколений целой вселенной. Впрочем, не менее любили книги и фильмы и в России.

— Напряжённо, — отозвался Тео, но подробности рассказывать не стал. Повернулся ко мне и посмотрел так внимательно, словно рассчитывал разглядеть на моём лице что-то, противоречащее словам. — Так ты точно решила поехать?

— Да.

— И билет уже заказала?

— Да, — ответила я. Это я успела сделать после возвращения с прогулки. — Пока с открытой датой, но скоро выберу подходящий день.

— Ты не забыла, что пообещала мне не уезжать навсегда?

— Разве тебе не хочется поскорее от меня освободиться? — пытаясь перевести наш разговор на более шутливый тон, проговорила я, но его взгляд оставался серьёзным.

— Совсем наоборот, Ники. Если бы я хотел освободиться от тебя, я не просил бы тебя вернуться. Не просил бы остаться.

— Возможно, когда я уеду, тебе будет проще.

— В чём?

— Ну… — замялась я, так и не решив произнести слова «познакомиться с девушкой».

— Ладно, я иду спать, — перебросив мне пульт от телевизора, произнёс Тео. — Доброй ночи, Ники. Утром я уйду рано, постараюсь тебя не будить.

 

Глава 14

Дарий Княжевич

Отключение электричества в грозу случалось не так уж часто, но периодически на город всё же сваливалась подобная неприятность. В залитой темнотой комнате зелёными фарами загорелись кошачьи глаза. Дотянувшись до пульта, Дарий щёлкнул кнопкой, окончательно выключая телевизор.

— Да, Абрикос, тобой людей пугать можно, — заметил он, создавая небольшую сферу, которая, зависнув в воздухе, осветила пространство вокруг себя неярким голубоватым светом.

Кот, никак не прореагировав на его слова, ещё раз свернул глазами и, мягко спрыгнув с кресла, отправился в сторону кухни. Дотянувшись до бокала с недопитым бурбоном, Дарий сделал ещё один глоток, размышляя над тем, не отправиться ли ему спать. Завтра предстоял трудный день, а, впрочем, почти все его рабочие будни были непростыми, и это даже радовало, поскольку отнимало почти все силы, занимало его мысли и не оставляло энергии и времени на то, чтобы думать о том, что должно было оставаться в прошлом.

Должно было, но не желало.

Его знакомство с Верховным Инквизитором и дело, за которое Княжевич взялся по его просьбе, привели к тому, что они оба узнали о своей жизни прежде скрытые детали. Инквизитору, посвятившему значительную часть жизни своей службе, было нелегко вспомнить, что когда-то вся его жизнь была перевёрнута встречей с молодой ведьмой, а затем — расставанием с ней, случившимся не по их вине. А Дарию, который столько лет лелеял планы мести, тяжело далось осознание того факта, что мстить ему некому, и остаётся только окончательно примириться со смертью родителей и с тем, что, будь он дома в тот день, это едва ли что-то бы изменило.

— Ни один человек, будь он простым смертным, магом или инквизитором, не в силах изменить прошлое, — говорил Верховный Инквизитор, и в глазах его появлялось странное и пугающее выражение, словно, физически находясь в своём кабинете, на каком-то другом уровне он переносился из этого помещения туда, где находились его мысли. Во времена, которые уже прошли. — Это не зависит от нас.

Княжевич вспомнил слова Мартина об артефакте. Именно это он собирался сделать — вернуться в прошлое, чтобы снять проклятие, направленное на Карла Розенберга, но обрушившееся на его голову. А, значит, с этим магическим предметом можно было обрести возможность изменить то, что случилось задолго до настоящего момента.

Опасная, но какая же могучая сила, дающая власть над тем, что всегда казалось незыблемым, делающая невероятное возможным, а вчера превращающая в завтра.

Стук в дверь отвлёк его от размышлений. Гадая, кто бы это мог быть в столь позднее время, Дарий направился в коридор. Светящаяся сфера медленно поплыла за ним, оставляя за собой мерцающие и почти сразу же тающие в воздухе крошечные точки.

За дверью обнаружилась незнакомая темноволосая женщина лет тридцати пяти, которая с любопытством уставилась на снова зависшую в воздухе сферу, бросавшую отблески света на её бледное лицо и фигуру, облачённую в едва различимую в полумраке лестничной клетки чёрную одежду.

— Прошу меня извинить, — мягким голосом с нежными, какими-то напевными интонациями произнесла незнакомка. — Я ваша соседка. Хотела спросить, нет ли у вас свечей, я недавно переехала и не успела ещё их купить.

— К сожалению, нет, — отозвался Дарий, покачав головой. — А вы… Вы, случайно, не ведьма?

— Ведьма? — переспросила женщина и негромко, так же мелодично рассмеялась, откидывая за спину прядь волос цвета воронова крыла. — Нет. У меня есть родственники в магическом сообществе, но мне, к сожалению, способности не достались. А почему вы спрашиваете? Похожа?

— Что-то есть, — ответил он. — Свечей нет, но могу предложить другой вариант. Одолжить вам эту штуку?

Светящаяся сфера выплыла из квартиры в подъезд и завертелась вокруг своей оси. Сейчас она напоминала шар, висящий на новогодней ёлке. Женщина посмотрела на неё, затем перевела взгляд на Княжевича.

— Благодарю. Что с ней станет утром? Кстати, меня зовут Лиана, — добавила она, протягивая ему руку.

— Дарий, — пожимая прохладную ладонь, ответил он. — Утром просто исчезнет. Или даже раньше.

— Не хотелось бы, чтобы раньше. Не люблю спать в темноте почти так же, как в одиночестве, — заметила она с улыбкой. — Ещё раз спасибо и спокойной ночи вам.

— Доброй ночи, — проговорил Дарий, собираясь закрыть дверь, когда из-за его спины вдруг с громким воплем вылетел кот, бросаясь на стоявшую за порогом женщину и вцепляясь когтями в её ноги. Такого он от Абрикоса не ожидал. Даже не предполагал, что этот обычно вальяжный и флегматичный котище может вести себя столь грозно, агрессивно и непредсказуемо.

Лиана вскрикнула от неожиданности и, должно быть, от боли. Княжевич, наклонившись, оттащил от неё кота, с трудом удерживая извивающееся в его руках животное. Абрикос не переставал вопить и явно был намерен повторить свою атаку.

— Простите, пожалуйста, понятия не имею, что на него нашло, — произнёс Дарий, чувствуя, что просто обязан извиниться за поведение своего домашнего питомца.

— Он у вас на всех женщин так реагирует? — выдохнула Лиана, потирая ногу, на которой наверняка остались кровоточащие царапины.

— Надеюсь, что нет. Я могу чем-то помочь? — спросил он. Абрикос, прижатый локтем, завозился ещё активнее и взвыл дурным голосом.

— Нет, спасибо. Йод у меня есть. Уверена, мы ещё увидимся.

Княжевич закрыл дверь, опустил кота на пол и сразу же создал в квартире близнеца оставшейся на лестничной площадке сферы. Абрикос всё ещё нервничал, скрёб лапой дверь и раздражённо подёргивал рыжим хвостом. Лишь попытка заманить его на кухню и накормить новой порцией любимой еды заставила кота наконец-то немного успокоиться и переключить своё внимание.

Инна Шталь

Полная луна выглядела нависшей над деревьями так низко, что, казалось, если протянуть руку, то её можно коснуться и погладить по шероховатому боку. Услышав шорох автомобильных шин по асфальту, Инна закусила губу и бросила быстрый взгляд на кровать, размышляя над тем, не притвориться ли спящей. Но всё же осталась в кресле, где сидела, подогнув под себя ноги и почти уронив с колен журнал, который читала. Здесь, в загородном доме, принадлежавшем её отцу, она по-прежнему чувствовала себя гораздо уютнее, чем в городской квартире Мартина. По завещанию этот дом должен был достаться ей, вернее, им обоим при условии, что они будут женаты.

С тех пор, как её отец Карл Розенберг был арестован совместными усилиями Инквизиции и МН, Инна стала в магическом сообществе персоной нон грата. Однокурсники в Университете Магии обходили её стороной, преподаватели посматривали с подозрением, большинство знакомых отца, когда-то поддерживающих его во всём, делали вид, будто забыли о ней. Известие об аресте, а также о его причинах свалилось на неё, подобно лавине в горах. До этого Инна не подозревала о многом, что составляло часть жизни её отца и тщательно скрывалось от неё.

За один день она превратилась из счастливой, популярной в обществе, избалованной принцессы в ту, с кем не желали даже перекинуться словом, как будто случившееся с её отцом было заразной болезнью, которую она могла передать другим. Так закончилась её прежняя жизнь. У матери, которая всё так же посвящала себя общественной работе и всяческим важным для неё проектам, Инна поддержки не нашла. Теперь у неё оставался только Мартин Шталь. Несмотря на то, что его несколько раз вызывали на допросы и сторонились почти так же, как и её саму, он не передумал жениться на ней.

Свадьба состоялась, но была вовсе не такой, как она когда-то себе представляла. Все девушки мечтают о свадьбе со сказочной красоты белоснежным платьем, толпой шумных и радостных гостей, фейерверком, танцами и последующей поездкой в свадебное путешествие. Мечтают о празднике, опьяняющем, как пузырьки шампанского, искрящимся долгожданным счастьем, остающимся в памяти ворохом приятнейших воспоминаний.

Её собственная свадьба ничем не напоминала такой праздник. Тогда Инна ещё не отошла от всего случившегося с отцом и чувствовала себя не человеком, а какой-то пустой оболочкой, послушно и механически, как робот, выполняющей необходимые дела, чтобы тут же забыть о них. Её больше не интересовала красивая одежда, перестали притягивать привычные развлечения, и даже магия почти утратила для неё свои краски. Мартину же и вовсе было безразлично, как именно пройдёт их свадьба. На этой церемонии не присутствовали даже свидетели, поскольку выяснилось, что можно обойтись и без них, и лишь ободок кольца из белого золота, появившийся на её безымянном пальце, напоминал о том, что свадьба всё же состоялась.

Через некоторое время после свадьбы Мартин рассказал ей о том, что на её отце лежала ещё одна вина. Воспользовавшись тем, что будущий зять во многом стал его доверенным лицом, Карл Розенберг сделал его своей защитой от возможных проклятий. Таким образом, проклятие, предназначенное её отцу, пало на Шталя, и снять его в настоящее время было невозможно.

Обыскав дом виновного в этом мага и обнаружив там нужную ему информацию, Мартин нашёл способ оттянуть действие проклятия, будто подменяя себя на других, чтобы отодвинуть срок, когда кара достигнет его самого. Для этого ему приходилось убивать людей, но моральная сторона вопроса Мартина ничуть не смущала. Он хотел одного — выжить любой ценой.

Сегодня как раз был подходящий для этого день. Инна потянулась к окну, чтобы закрыть его, но не успела. До неё донеслись предсмертные крики, превратившиеся в едва слышные хрипы, а затем стихнувшие. Когда она подошла к двери, ведущей во внутренний двор дома, всё уже было закончено. На этот раз жертвами оказались двое мужчин.

— Когда это закончится? — спросила Инна, глядя на Мартина, который стоял к ней спиной.

— Возможно, скоро, — ответил он, вытаскивая из кармана зажигалку. — Можешь не волноваться, их не будут искать. Следов тоже не останется.

— Я не хочу, чтобы место, где стоит дом моего отца, превращалось в кладбище! — воскликнула она.

— Тебе рассказать о том, что твой отец делал с людьми, если это было в его интересах? Ты ещё не обо всём осведомлена, дорогая, — хмыкнул Мартин. — Возвращайся в дом.

Уходя, Инна успела заметить осветившую ночь вспышку пламени, когда Мартин бросил зажигалку туда, где лежали убитые. Этот огонь был лишь наполовину настоящим, поскольку поддерживался направленной на него магией. Оставалось лишь надеяться, что однажды он выйдет из-под контроля и уничтожит своего создателя.

 

Глава 15

Несколько дней спустя

Накануне вручения дипломов в университете я никак не могла заснуть. В итоге, поворочавшись несколько долгих минут в кровати и вскоре убедившись в безнадёжности этих попыток, я смирилась. Спустившись на кухню, я приготовила себе ромашковый чай, который унесла в свою комнату, где разместилась в кресле, не забыв взять книгу. В доме было тихо. Тео, должно быть, бессонница вовсе не мучила, и я постаралась не слишком скрипеть ступеньками лестницы, чтобы не разбудить ещё и его.

Перелистывая страницы книги и прихлёбывая ароматный чай, я перебирала в памяти фрагменты моей жизни и воспоминания о тех местах, в которых она проходила до этого момента. Училась я в обычной городской школе. Отношения с одноклассниками в ней складывались не очень хорошо. Но ещё хуже стало, когда я узнала о своих магических способностях и начала бояться, что однажды не смогу удержать под контролем свою силу и причиню кому-нибудь вред. Зато именно в школе я впервые увидела Дария Княжевича, который заменял учителя литературы и привлёк внимание всех школьных красоток, которые прикладывали немало усилий и применяли множество женских хитростей для того, чтобы он их заметил. Значительно позже я узнала, что в школу он был направлен для того, чтобы присмотреть за мной и выяснить мои потенциальные возможности на тот момент и в будущем.

После окончания школы я получила приглашение от Университета Магии, в котором вскоре приступила к учёбе, поселившись в общежитии. Именно там я и познакомилась с Инной Розенберг, оказавшейся моей соседкой по комнате. Ещё одной моей однокурсницей стала Регина Воронич, но на тот момент я ещё не знала, что эта красивая темноволосая девушка приходится мне троюродной сестрой.

Учиться мне понравилось. Тогда меня не пугало даже то, что я не могла похвастаться финансовой стабильностью и поэтому подрабатывала на кафедре философии. Для другой работы университет просто не оставлял времени. А затем началась и завертелась вся эта история, связанная с убийством декана. Не раз я пожалела о своей прежней спокойной жизни, в которой была просто студенткой, далёкой от интриг и тайн магического мира. Но, если бы всего этого не случилось, я едва ли нашла бы повод для того, чтобы позвонить Дарию. Ведь на тот момент я была совершенно уверена в том, что ни в кого не смогу влюбиться, и была бы очень удивлена, если бы мне рассказали, как я в этом ошибалась.

Вспомнился предшествующий дальнейшим событиям день, когда, чтобы отметить окончание нами второго курса университета, Инна уговорила меня и других соседок по комнате отправиться в ночной клуб. Я сопротивлялась до последнего, но объединёнными силами меня уломали, переодели в одолженное у Инны платье и потащили в развлекательное заведение. Всё это закончилось тем, что мы познакомились с какими-то парнями, угостившими меня коктейлем, затем я оказалась на танцполе, где почувствовала себя на редкость плохо, а очнулась… утром в квартире Дария. Уж неизвестно, с какой именно целью его занесло в ночной клуб в тот вечер, но Княжевич буквально спас меня тогда. Это был далеко не последний раз, когда он приходил мне на помощь, будто мой персональный ангел-хранитель.

Университет в Лондоне, в котором я оказалась позднее, несколько отличался от российского. Здесь куда больше внимания уделяли латинскому языку и некоторым другим предметам, часть которых мне пришлось учить буквально с нуля. Почти всё свободное от лекций время я проводила в библиотеке, не забывая также о дополнительных занятиях, которые организовал для меня Тео, отыскав подходящих преподавателей.

Когда-то мир магии, в котором я чувствовала себя нежеланной гостьей, казался мне чуждым, пугающим, далёким. Я не воспитывалась среди других магов и ведьм, и лишь соседка, от которой я и узнала о себе правду, успела научить меня нескольким правилам магического мира. От неё же я и узнала о запрете применения магии до достижения двадцати одного года. Но постепенно я начала ощущать магию чем-то своим, близким, принимающим меня полностью, несмотря на то, что моим отцом был вовсе не маг, а инквизитор. Узнала я больше и о своих способностях, которые, как выяснилось, могли оказаться не только разрушительными, но и созидающими.

Окончание университета означало то, что детство закончилось, и впереди взрослая жизнь. Поиск работы, применения полученных навыков и знаний, долгожданное разрешение на использование магии. Всё это казалось на редкость заманчивым и всё же немного пугало.

Заснула я только на утро. Зато едва не проспала назначенное время. Разбудил меня даже не будильник, а стук в дверь, когда пришла Шейла, и миссис Лукас её впустила. Тео дома уже не было. Он в последние дни уходил рано и нередко задерживался на работе.

Зная Шейлу, я догадывалась, что она мне подарит, как и обещала. Подруга замечательно шила и сегодня, как и не раз до этого, принесла мне платье. Оно оказалось не коротким, как обычно дарила мне Шейла, а длинным, даже со шлейфом. Платье было сшито из тонкой белой ткани. Подол украшало множество оборок, и при ходьбе его нужно было обязательно поддерживать, чтобы не споткнуться.

Нечего было и говорить о том, чтобы садиться в таком наряде в общественный транспорт, поэтому мы вызвали такси. Возле университета в толпе оживлённых студентов нас уже встречал Дин. Увидев неподдельное обожание и восторг во взглядах, которые он бросал на Шейлу, я внезапно ощутила лёгкий, но острый укол зависти.

Как бы мне хотелось разделить этот день с Дарием! Но он далеко, и, возможно, в его жизни уже есть кто-то, кто ему по-настоящему дорог, с чьей улыбки начинается его день, с кем он может чувствовать себя счастливым. И всё же, несмотря на такую вероятность, я продолжала стремиться к нашей следующей встрече. Кого я обманывала, размышляя о целях моей поездки в Россию? Я должна отправиться туда, чтобы увидеть его, чтобы найти себя рядом с ним.

Но я всё ещё не была уверена в том, что поцелуи с Тео оказались всего лишь сном, и каждое воспоминание об этом заставляло меня чувствовать одновременно неловкость и непонятное волнение. Не раз я пыталась поговорить с ним об этом, но так и не решилась начать разговор. За время, проведённое в Лондоне, я успела привязаться к Тео, и к этому прибавлялась наша связь, как и у других помолвленных магов.

Торжественное мероприятие вручения дипломов было обставлено с учётом сферы самого университета, то есть, не без участия магии. У меня просто дыхание перехватило, когда я увидела огромные воздушные шары, на каждом из которых красовались портреты выпускников. Выглядели эти фотографии по-настоящему живыми — я и мои однокурсники на них улыбались, махали руками и посылали воздушные поцелуи. Летали шары аккуратно, не лопались и почти не задевали людей, хотя иногда и сталкивались между собой (при этом люди на портретах пожимали друг другу руки). Но это был не единственный сюрприз, который нам преподнесли на этом празднике.

Не менее волшебными оказались и залы университета, которым в этот день придали вид знаменитых мест мира — Версальского и других королевских дворцов. Это была настолько мастерски созданная иллюзия, что выпускникам с моей специализацией оставалось лишь восхищаться и немного завидовать тому, что умели наши преподаватели. Впрочем, не остались в стороне и студенты младших курсов, устроившие в этот день показательные выступления, на которых демонстрировали освоенные в университете магические умения.

К моменту начала выступления официальных лиц университета, мы успели прогуляться и рассмотреть все преобразившиеся помещения, а также сделать в них несколько фотографий на память. Я не удержалась от того, чтобы заглянуть в библиотеку, где провела немало часов за время учёбы. Она в этот день также отличалась от своего обычного вида — выглядела гораздо больше похожей на библиотеку средневекового замка со свечами в тяжёлых подсвечниках вместо привычных ламп дневного света.

— Ты обязательно должна взять это платье с собой, когда уедешь, — занимая место в первых рядах, шепнула мне Шейла. — Только не задерживайся там надолго. Если ты решила отложить свою свадьбу, то хотя бы к моей должна вернуться.

Я вопросительно приподняла брови, но решила отложить дальнейший разговор, поскольку торжественная часть мероприятия уже началась, и на нас уже начали подсматривать с неодобрением. Надолго, впрочем, все эти речи и поздравления не затянулись. Нас по очереди вызывали на сцену, вручая дипломы и желая всего самого лучшего в будущем. В эти моменты нас всех объединяли одни и те же эмоции — радостное волнение, заинтересованное предвкушение и лёгкая грусть. Что-то начиналось, но что-то и заканчивалось, мы больше не были беззаботными студентами, но и назвать себя полностью взрослыми людьми тоже, пожалуй, ещё не могли.

Когда мы вышли из здания университета в тепло майского дня, мне захотелось оглянуться, что я и сделала. Старинное здание с крепкими каменными стенами и витражными окнами в этот день не только изнутри, но и снаружи казалось особенно красивым и праздничным. С ним у меня не было связано каких-то неприятных воспоминаний, и я была уверена, что сумею сохранить сегодняшний день в памяти таким же солнечным, ясным и наполненным яркими впечатлениями.

Мы снова вызвали такси, но вместо того, чтобы назвать домашний адрес, Шейла заявила, что мы едем в ресторан. Дин её полностью поддержал, и только для меня это стало сюрпризом. Как и то, что в ресторане, в который мы приехали, нас уже ждал Тео.

— Ты ведь говорила, что хочешь отметить окончание университета только в компании лучших друзей, — проговорил он, скользнув взглядом по моему платью. — Сначала мы с Дином хотели организовать пикник, но Шейла не согласилась. Сказала, что такие наряды, какие будут у вас, для пикника совсем не подходят.

— Вот именно, — подтвердила подруга, забираясь на уютный угловой диванчик и раскрывая меню.

— А я опять ничего не знала, — проворчала я.

— Разве у тебя есть причины для недовольства? — лукаво подмигнув мне, поинтересовался Тео. — Так как? Теперь-то ты можешь показать что-нибудь из своей магии?

Я попыталась сосредоточиться на создании иллюзии с бабочками, искренне надеясь, что случившееся недавно на холме не повторится. Почти сразу же вокруг нас разом вспорхнула стайка бабочек всех размеров и расцветок — от обычных до редких и экзотических. По залу разнеслись восхищённые возгласы, кто-то даже протягивал руки, и бабочки легко приземлялись на них, не переставая взмахивать тончайшими крыльями, покрытыми причудливыми узорами.

 

Глава 16

Смех, разговоры, воспоминания об учёбе и преподавателях… Рубиновое вино в пузатых бокалах… Лёгкие крылья бабочки, касающиеся руки перед тем, как исчезнуть, и золотистая пыльца, оставшаяся на кончиках пальцев…

Таким был этот вечер, проведённый в небольшом, но уютном лондонском ресторане с приятной музыкой и хорошей кухней. Но мне в тот момент казалось, что в этой компании, в окружении людей, которые как-то незаметно успели стать для меня близкими и дорогими, мне было бы хорошо где угодно. Хоть на пикнике, хоть под дождём на улицах города, хоть на лавочке в парке.

Под конец вечера, перед тем, как все засобирались уходить, Шейла объявила, что они с Дином, в самом деле, уже запланировали свадьбу. При этом она бросила на меня красноречивый взгляд, напоминающий о том, что и нашу с Тео долгую помолвку пора бы завершить логическим финалом. Мне опять стало совестно при мысли о том, что я обманываю друзей, поэтому, проигнорировав все её намёки, я от всей души поздравила их обоих.

С Шейлой и Дином мы попрощались, выйдя из ресторана. Завтра я должна была улететь в Россию и не знала, когда мы в следующий раз увидимся. Крепко обняв их обоих, я снова вспомнила тот день в библиотеке и порадовалась тому, что не отказалась познакомиться с этим симпатичным немногословным парнем, который неожиданно оказался прекрасной парой для моей рыжей разговорчивой подруги.

До дома добирались на такси. Уже стемнело, и дождь вот-вот должен был начаться. Я и сама не заметила, как задремала на заднем сиденье автомобиля, положив голову на плечо Тео. Он разбудил меня, когда машина плавно остановилась возле дома. Подхватив длинный подол платья, я осторожно выбралась из такси и сразу же оказалась под холодными струями лившейся с неба воды.

Несмотря на то, что в дом я почти вбежала, вымокнуть я всё же успела практически до нитки. Тео повезло чуть больше, но и его пиджак можно было выжимать. Миссис Лукас уже не было, но после её ухода сохранился приятный запах её цветочных духов и то особое ощущение домашнего уюта, которое она умела здесь создавать и поддерживать. Несомненно, этот дом с его небольшими комнатами, скрипучей лестницей и цветами на подоконниках нравился мне куда больше, чем величественный особняк, в котором жил мистер Тревельян, отец Тео. В большинстве его комнат я чувствовала себя так, словно пришла в музей, и на ночь там оставалась всего один раз.

— Ты замёрзла, — проговорил Тео, заметив, как я обхватила руками плечи. — Хочешь горячий шоколад? Я сделаю.

— Не откажусь, — отозвалась я, направляясь к лестнице на второй этаж.

Подняться наверх оказалось не так просто. Голова немного кружилась, а потяжелевший от дождевой воды шлейф платья казался невероятно тяжёлым. Сколько же вина я выпила? Не нужно было слушаться Шейлу с её бесконечными тостами! За университет, за преподавателей, за нас, за наше знакомство, за наше будущее…

Добравшись до ванной комнаты, я кое-как стянула насквозь промокшее платье и на несколько минут забралась под тёплый душ. После чего, высушив волосы и переодевшись в домашние шорты и майку, вышла в коридор и собралась спускаться на первый этаж, когда увидела на лестнице Тео с подносом. Он успел снять пиджак и остаться в белой рубашке, которая промокла не настолько, но всё же выглядела влажной и плотно обтянула его плечи.

— Это не горячий шоколад! — указывая на стоящие на подносе кружки, заявила я.

— Знаю. Он кончился. Это глинтвейн, — отозвался Тео.

— Мы ведь сегодня уже пили вино, — заметила я.

— Оно было холодное, а после прогулки под таким ливнем лучше выпить горячее, — назидательно произнёс он, вручая поднос мне и сворачивая к своей комнате. — Иди к себе. Через пять минут я к тебе присоединюсь.

Поначалу я хотела отказаться, но запах у подогретого вина был весьма соблазнительный, и я невольно наклонилась над подносом, принюхиваясь к поднимающемуся от кружек пару. Пряный имбирь, сладкая корица, нотка колючей гвоздики, спелые яблоки, апельсиновая цедра со свежим цитрусовым ароматом. Любопытно, когда это Тео научился варить такие напитки? Или это тоже магия? Я потянулась рукой к ближайшей кружке, когда дверь открылась, и раздались приближающиеся шаги.

— Ты уже начала без меня, — проговорил Тео, и я покачала головой.

— Ещё нет. Пахнет очень вкусно. Спасибо.

— На вкус ещё лучше, — заверил он, садясь на кровать напротив меня и взяв кружку со стоящего на столике подноса. — Правда, для глинтвейна желательны специальные бокалы, но я решил, что для ночных посиделок это необязательно. За тебя, Ники.

— Мы уже пили за всех нас в ресторане, — напомнила я.

— А сейчас я бы хотел выпить только за тебя. За твоё появление в моей жизни. За те дни в детском лагере, где мне было по-настоящему одиноко, пока ты ко мне не подошла, — с неожиданно серьёзностью проговорил он.

— Разве я первая к тебе подошла? — уточнила я. В детском летнем лагере в России Тео оказался по протекции Александра Владимировича Воронича, нашего общего родственника. Его родители тогда были заняты своим разводом и не возражали против того, что сына отправили в другую страну. — А не ты? Уже не помню.

— Возможно, мы подошли друг к другу одновременно, — заметил Тео.

— Может быть, — согласилась я, поднося кружку к губам и делая первый глоток. Тео был прав — вкус этого напитка оказался ещё приятнее, чем аромат. Соединяя в себе терпкую сладость, лёгкую остроту и едва ощутимую на языке кислинку, глинтвейн согревал и нежно пощипывал губы.

— Даже не сомневался, что тебе понравится, — удовлетворённо произнёс Тео, наблюдая за моей реакцией, когда я, зажмурившись от удовольствия, наслаждалась вкусом глинтвейна.

Нельзя было отрицать тот факт, что, прожив вместе всё это время и не расставаясь с надетыми в вечер помолвки кольцами, мы не только с каждым днём становились ближе, но и успели неплохо узнать друг друга. Интересы, предпочтения, привычки, любимые темы для разговоров и те вопросы, которых нежелательно касаться в беседе. Практически всё это мы друг о друге запомнили. Для меня не было секретом, песни каких групп любит слушать Тео и что предпочитает есть на ужин. Также я знала, что когда-то он и сам мечтал о том, чтобы стать музыкантом. А ему были известны мой любимый цвет и названия книг, которые мне нравилось перечитывать, несмотря на то, что я знала весь их сюжет почти наизусть.

Вот и сейчас Тео безошибочно угадал, что приготовленный им глинтвейн будет в моём вкусе. Я не и заметила, как выпила половину кружки. Голова снова закружилась, но сейчас я хотя бы находилась не на лестнице, а потому могла не бояться, что упаду.

Но всё же Тео до сих пор во многом оставался для меня загадкой. Как будто существовала какая-то граница, дальше которой он меня не пропускал, а я не хотела быть слишком навязчивой и любопытной. Как бы то ни было, какая-то часть его жизни была непосредственно связана со мной, но в моём знании об этом оставались пробелы. Мне не было известно, с какой целью ему понадобилась наша фиктивная помолвка. Может быть, в этом была вина его отца, который оказался почти таким же авторитарным и равнодушным к чувствам других человеком, как и старший Воронич, объявивший себя моим опекуном. Но ведь теперь, когда мне исполнился двадцать один год, я больше не обязана подчиняться ему. Да и Тео уже не школьник или студент, а вполне взрослый и самостоятельный человек, живущий отдельно от родителей.

Дата моего вылета в Россию была назначена на завтрашний день. Я не оповестила о том, что собираюсь приехать, ни Регину, ни приёмных родителей. По правде говоря, мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь встретил, но почему-то казалось, что, если я заранее сообщу кому-то о своём возвращении, то что-то пойдёт не так.

— Может быть, поговорим насчёт нашей помолвки? — решилась предложить я, сделав ещё один большой глоток начинающего остывать глинтвейна.

— Тебе так не терпится от меня избавиться, Ники? — отозвался Тео, и в его голосе мне послышалась обида.

— Разумеется, я не хочу от тебя избавляться! — фыркнула я. — Но так ты почувствуешь себя свободнее. И нам больше не придётся никого обманывать, — добавила я.

— Свободнее для чего? — уточнил он.

— Для чего-нибудь.

— Значит, ты считаешь, что ограничиваешь мою свободу?

— Н… нет, — пробормотала я. Разговор явно сворачивал не в ту сторону. Я опустила взгляд в свою кружку, будто надеялась увидеть там ответ на вопрос, как мне подобрать правильные слова.

— Посмотри на меня, Ники.

Я подняла глаза, и под его взглядом — непривычно нежным, задумчивым и немного растерянным — мне стало ещё сложнее пытаться собраться с мыслями.

— Ты никогда не думала, что мы могли бы и не обманывать других и не притворяться? — спросил он.

Прежде, чем я успела ответить, Тео протянул руку, мягко забрал у меня кружку и поставил её обратно на столик. Его пальцы легко коснулись моей щеки, пробежались по волосам, легли на шею. Я ещё собиралась что-то сказать, а он уже целовал меня — нежно, чувственно и неспешно. Сердце сбилось с ритма. Сейчас происходящее однозначно не являлось сном, а, возможно, и тогда им не было, и теперь мне чудилось что-то неуловимо знакомое в его прикосновениях.

— По-моему, ты уже засыпаешь, — шепнул Тео, поднимаясь с кровати и подхватывая поднос. — Поэтому вместо страшилок я решил ограничиться поцелуем перед сном. Доброй ночи, Ники.

Тео скрылся за дверью, в коридоре раздались удаляющиеся шаги, а я ещё некоторое время смотрела ему вслед, так и не сумев подобрать верных слов для того, чтобы назвать свои чувства. Что сейчас было? Означало ли это, что ему всего лишь вздумалось надо мной подшутить? А что насчёт тех поцелуев на лестнице? Наконец, оставив все эти размышления на более подходящее время, я завернулась в одеяло и провалилась в сон.

Наутро, когда я проснулась, в доме было тихо, и я вспомнила, что у миссис Лукас выходной день. Выходило, что попрощаться с ней у меня не получится. Как и с Тео, поскольку в своём телефоне я обнаружила сообщение, что он, к сожалению, не может вырваться с работы, чтобы проводить меня. Дин и Шейла сегодня тоже были заняты, им назначили собеседования. А, может быть, это было к лучшему, долгие проводы — лишние слёзы.

Судя по всему, я вполне успевала, а чемодан я потихоньку начала собирать ещё раньше, поэтому мне оставалось лишь сложить несколько необходимых вещей вроде расчёски и косметички. Я вызвала такси. Дорога в аэропорт заняла не слишком много времени, но, когда я оказалась на месте, выяснилось, что мой самолёт уже улетел.

— Но как же… — растерянно проговорила я, глядя на служащую аэропорта, которая мне об этом сообщила. — Я выехала вовремя. Даже заранее.

— Возможно, часы пошли неправильно, — сочувственно ответила она. — Мы можем переоформить билет. На завтра, устраивает?

— Да, — согласилась я. Другого выбора не было. Сверив часы в мобильном телефоне с электронными часами в аэропорту, я убедилась, что всё в порядке. Тогда как я могла опоздать? Всё это было очень странно.

 

Глава 17

Лондонский аэропорт — место, в котором встречаются и прощаются миллионы людей. Место, наполненное человеческими эмоциями, голосами, звуком шагов. Я чувствовала себя здесь не слишком уютно, поэтому, оформив билет на завтрашний рейс, сразу же отправилась на стоянку такси. Настроения не было, телефон молчал. Там, куда я должна была ехать, никто меня не ждал и не собирался встречать, но всё же, не улетев сегодня, я отсрочила своё возвращение и подтолкнула себя к тому, что мне делать совершенно не хотелось.

Обратную дорогу я почти не заметила — слишком была погружена в свои мысли, и даже пролетающие за окном пейзажи, столь привлекательные для меня когда-то, не занимали моего внимания. Оказавшись в пустом доме, я поднялась в свою комнату, поставила на пол чемодан, затем умылась. Когда я вышла в коридор, тишина казалась неестественной, пугающей, не нарушаемой никаким шумом, кроме моих шагов и участившегося биения сердца.

Остановившись перед спальней Тео, я на какое-то мгновение понадеялась, что она заперта, но, когда тронула ручку двери, та легко поддалась, впуская меня внутрь. Ещё на несколько секунд я застыла на пороге, борясь с желанием развернуться и выйти так же тихо, как и заглянула сюда. То, что я собиралась делать, противоречило тому, чему меня учили как нерушимому правилу, и сейчас я должна была его нарушить.

Войдя в комнату, я огляделась. Загромождена она была куда больше, чем соседняя комната, которую занимала я. Похоже, Тео умудрился не только перетащить сюда большую часть своих вещей из родительского дома, но и успеть обзавестись почти таким же количеством новых. Почти всю поверхность стен занимали висевшие на них плакаты. К кровати была прислонена гитара — Тео не оставлял свою мечту стать музыкантом.

Подойдя к кровати, я поправила угол небрежно наброшенного на неё покрывала и тут же переключилась на стоящую рядом тёмно-синюю тумбочку. Книги, некоторые потрёпанные и явно не раз перечитанные, диски, ворох дисконтных карточек из разных магазинов, рассыпавшийся по полу, стоило их слегка задеть. Опустившись на пол и собирая карточки, я заметила, что у меня дрожат руки. На миг позволила себе закрыть глаза, чуть-чуть успокоиться, затем ещё раз обежала взглядом комнату. Если бы ещё знать, что я ищу…

Решительно поднявшись, я вышла и вернулась в свою комнату. Открыла ящик, в котором лежали подарки от моих репетиторов по различным видам магии. Настало время воспользоваться одним из них. Спустившись на кухню, вытащила из набора аккуратно расставленной миссис Лукас посуды маленький нож с узким острым лезвием. Затем, недолго поколебавшись, вернулась в комнату Тео.

Поисковой амулет лежал на ладони, напоминая маленький невинный сувенир, который покупают в магазинчиках со всякой всячиной и подвешивают в домах, чтобы привлечь удачу. Вырезанные на нём символы мы изучали в университете на уроках по рунной магии. Я припомнила их значения: поиск, человек, истина. Именно это меня сейчас и интересовало. То, что символизировал собой последний символ.

Прижав лезвие ножа к кончику пальца, я надавила и дождалась, когда показалась кровь. Позволила нескольким каплям упасть на амулет, затем по детской привычке засунула палец в рот, чтобы слизнуть солёные капли с металлическим привкусом. Амулет почти сразу же мягко засветился ровным жёлтым светом.

Дальше оставалось лишь обойти комнату, держа перед собой амулет, и внимательно следить за ним. Я всё ещё надеялась, что ничего не произойдёт, но, когда моя рука оказалась над кроватью, амулет вспыхнул красным светом. Я задержала его там на несколько секунд, затем развернулась и к противоположной стене, где амулет снова стал жёлтым, но, стоило повернуться обратно, как он тут же опять загорелся красным.

Теперь сомнений почти не оставалось. Я положила амулет на тумбочку и наклонилась, приподнимая матрас. Когда там ничего не обнаружилось, я опустилась на колени и заглянула под кровать. Протянула руку, извлекая средних размеров картонную коробку. Прижала к ней амулет и сразу же убедилась в том, что красное свечение стало ярче.

Прижав к груди коробку, я вышла, плечом прикрыв дверь, и направилась в свою комнату. Амулет, выполнивший своё предназначение и отыскавший то, что оказалось связанным со мной, погас. К сожалению, использовать его повторно было нельзя.

Несколько минут спустя я продолжала сидеть на краю кровати, подогнув под себя ноги, и рассматривала разложенные передо мной предметы. Проволочное колечко, подаренное мне соседкой по комнате в том детском лагере, где я познакомилась с Тео. Браслет с рядом звенящих подвесок, который я носила в школе и считала потерянным. Одна из подвесок была выкрашена в цвета британского флага, что сейчас казалось особенно ироничным. Забытая мною в аудитории Университета Магии тетрадка с котёнком на обложке, частично исписанная моим старательным почерком первокурсницы.

Ещё там был пухлый конверт с фотографиями. По ним было несложно проследить все этапы моего взросления — от того самого летнего лагеря до поступления в университет и позже. Вот я с насупленным видом возвращаюсь из школы, через плечо перекинута ярко-бирюзовая сумка, непослушные каштановые волосы с большим трудом убраны в высокую причёску. На следующей фотографии я в белой майке, потёртых джинсах и оранжево-чёрных кедах стою недалеко от университета, беседуя с Инной Розенберг, как всегда безупречно выглядящей в приталенном чёрном платье, мы над чем-то смеёмся и понятия не имеем о том, что нас фотографируют. А с одной из фотографий на меня взглянул Дарий Княжевич — собранный и серьёзный, нахмуривший изогнутые брови, кажущийся таким знакомым, таким близким…

Я не знала, сколько времени просидела так, забыв и об обеде, и о времени. Пальцы коснулись колечка, которое сейчас налезло бы мне лишь на мизинец, скользнули по подвескам браслета и, вернувшись к снимкам, осторожно погладили лицо Дария на матовой фотобумаге. Память тут же услужливо напомнила мне о том, как я неловко прощалась с ним перед тем, как его отправили в инквизиторскую темницу, и тогда Княжевич сказал, что верит в меня. Это воспоминание словно согрело меня изнутри, точно заглянувший в комнату солнечный зайчик. Но мысли, крутившиеся в голове, оставались холодными и тяжёлыми, как камни.

Когда я услышала за спиной шаги Тео, то даже не обернулась. Я знала, что он увидел всё то, что ещё недавно находилось под его кроватью, и, несомненно, догадался о проведённом в его спальне обыске. Через несколько минут он сел на стул напротив меня и посмотрел так пристально, будто просил меня начать разговор.

— Что это значит? — спросила я, кивая на лежащие передо мной вещи. В глубине души мне всё ещё очень хотелось, чтобы Тео сказал, что это недоразумение, подобрал какое-то логичное и простое объяснение, которое доказало бы мою неправоту. Но он молчал. — Ты нанял кого-то следить за мной? С какой целью?

— Это не я, Ники, — проговорил Тео. — От меня требовалось только взять у тебя одну вещь. Это кольцо.

Он протянул руку, чтобы взять колечко, сплетённое из разноцветных нитей проволоки. В его руках оно казалось совсем маленьким. На какой-то миг мне захотелось вернуться в то время, когда я носила его.

— Дальнейшим занимался мой отец. Я был слишком мал тогда, чтобы кого-то нанимать. Это была полностью его инициатива.

— Для чего ему это было нужно?

— Хотел выяснить, подходишь ли ты мне.

— И как, выяснил? — стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнесла я. — Прости, но я сомневаюсь, что это единственная причина. Слишком уж много всяких совпадений.

— О чём ты? — насторожившись, спросил Тео.

— Например, о моём сегодняшнем опоздании на самолёт. Мои часы шли правильно, но время… как будто ввело меня в заблуждение. Думаю, тебе вполне по силам устроить такое, и ты, кажется, ничуть не удивился тому, что я сейчас здесь, а не улетела.

— Ты меня подозреваешь? — осведомился он.

— Да, — твёрдо ответила я. — Подозреваю. И не только в этом.

— В чём же ещё? Расскажи. Очень любопытно, — хмыкнул он, вытягивая длинные ноги в синих джинсах и подавшись вперёд, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Я доверяла тебе, — выдохнула я, заставив себя отвернуться от этого внимательного взгляда. — И в детстве, и потом, с первого же разговора. Но больше не могу.

— И поэтому ты решила обыскать мою спальню?

— Как видишь, не зря, — махнув рукой на вещи и фотографии, ответила я.

— Так в чём ещё ты меня обвиняешь, Ники? Кроме своего опоздания на самолёт. Что, по-твоему, я с тобой сделал?

В его интонации прозвучал сарказм, и я вздрогнула так, словно меня ударили. Воспоминание о той ночи, когда мы столкнулись на лестнице, снова промелькнуло перед глазами, всё меньше походя на просто реалистичный сон. Казалось, на этот раз мне даже удалось припомнить, как я собиралась подобрать со ступенек свой халат.

— Между нами что-нибудь было? — спросила я.

— Смотря, что ты под этим подразумеваешь, — отозвался Тео.

— Несколько дней назад, ночью, поднимаясь по лестнице, я столкнулась с тобой, — произнесла я, сжав в ладонях край лежащего на кровати пледа. — Ты это помнишь? Это было?

— Тебе так важно это знать, Ники? — вкрадчиво поинтересовался он. — Почему? Перед кем ты собираешься оправдываться?

— Я всегда предпочитаю знать правду, — ответила я, вспоминая руну истины на амулете.

— Даже если правда тебе не понравится? — уточнил он.

— В любом случае.

— Ты снилась мне, Ники, — вдруг проговорил Тео. — Задолго до нашей первой встречи в детском лагере. Когда я тебя увидел, то сразу узнал в тебе девочку из моих снов.

— Не могу признаться в том же, — пытаясь скрыть своё удивление, отозвалась я. — Ты мне не снился. В детстве уж точно.

— Тогда почему бы тебе не продолжать считать ту ночь всего лишь сном? Так будет проще. И тебе, и мне.

— Не будет! — выпалила я, вскакивая с места и роняя несколько фотографий, пёстрым веером рассыпавшихся по полу. — Потому что мне надоело быть не в курсе того, что касается меня! Потому что мне не нравится, что ты знал о нашей помолвке с детства, а я нет, и за мной следили по поручению твоего отца, и…

Поднявшись со стула, Тео попытался взять меня за руки, но я оттолкнула его и прислонилась к стене.

— Если ты не собираешься рассказывать мне правду, лучше уйди, — проговорила я. — Но имей в виду, что тогда я больше сюда не вернусь. Ни в ближайшее время, ни в будущем.

Моя рука потянулась к кольцу, но Тео удержал меня, не позволив стянуть его с пальца.

 

Глава 18

Такси плавно огибало здания и вот-вот должно было выехать на ведущую в аэропорт дорогу. Я смотрела в окно, мысленно прощаясь с Лондоном, с дождливым, туманным, но необыкновенно красивым городом, к которому успела привыкнуть за прожитое в нём время. Вспомнился тот день, когда я прилетела сюда зимой, чувствуя себя совершенно несчастной после неудавшегося разговора с Дарием и допроса в МН, который организовал Фогль по поводу анонимных писем и того вечера, когда был убит декан Университета Магии. Тогда меня встретил Тео. Именно он позже помог мне, подарив надежду на то, что дальнейшая жизнь может оказаться интересной и наполненной разнообразными событиями, далеко не все из которых неприятные.

Я подумала о том, что миссис Лукас, должно быть, уже передала Тео моё письмо. Когда я, переночевав у Шейлы, утром забежала в дом, чтобы попрощаться, она сразу поняла, что между нами что-то произошло, но с присущей ей тактичностью не стала задавать никаких вопросов. За это я была ей благодарна, и прощаться с ней мне, в самом деле, оказалось нелегко. Она не спросила, когда я вернусь, а я ничего об этом не сказала. Мне нужно было о многом подумать, и для этого необходимо было оказаться в другой обстановке, подальше от связанных с этим городом воспоминаний.

Я наполовину опустила окно, впуская в салон машины пахнущий мокрым асфальтом воздух, когда руку внезапно пронзила резкая боль. Поморщившись, я опустила взгляд на покрасневшую, словно от ожога, ладонь. Таксист покосился на меня. Я потянулась за телефоном, но не стала набирать номер. Это была не моя боль, она принадлежала Тео, который будто пытался напомнить мне и себе о том, что между нами всё ещё существует связь, что я до сих пор не сняла с пальца надетое на помолвке кольцо.

Вчера после моей неудачной попытки улететь в Россию я вернулась в дом и буквально заставила себя обыскать комнату Тео. Мне не было известно, что именно я там искала, но результат поисков заставил моё доверие к фиктивному жениху значительно пошатнуться. Потому что под кроватью в его комнате обнаружились вещи, имеющие ко мне непосредственное отношение, а также фотографии, кем-то незаметно сделанные и предоставляющие почти полную картину моей жизни до отъезда в Англию — школа, университет, люди, с которыми я общалась.

Поначалу Тео не пожелал ничего мне рассказывать. Не помогло даже упоминание о той ночи, когда мы столкнулись на лестнице. Он избегал ответов на мои вопросы, а мне всё больше казалось, что человек, с которым я разговариваю, мне незнаком. Что это не с ним я прожила некоторое время под одной крышей. Что это не он стал моим лучшим другом, которому я когда-то так твёрдо и опрометчиво доверяла. На смену прежним чувствам пришли смятение, растерянность и опустошённость. Мне всё ещё хотелось поверить в то, что он не имеет никакого отношения к слежке за мной и пропаже моих вещей, но найденные мною доказательства были слишком очевидными, чтобы от них отвернуться.

Лишь когда я заявила, что больше не вернусь, и собиралась снять кольцо, Тео остановил меня и принялся рассказывать о том, что мне хотелось от него узнать. Отвернувшись от окна и прижав к губам ладонь, боль в которой всё ещё отзывалась далёким отголоском пережитого им ощущения, я вспоминала и будто снова слышала вчерашние слова Тео. Мне хотелось узнать правду, но в тот момент, когда он всё же решился мне её рассказать, я искренне засомневалась в том, что готова всё это услышать. Было бы гораздо проще, если бы я улетела в тот день и не нашла ничего под его кроватью. Но он сам помешал мне уехать, и для нас обоих настало время для серьёзного разговора.

— Когда я был в детском лагере, мои родители, как ты знаешь, были заняты своим разводом, и им было не до меня, — проговорил Тео, отпустив мою руку, когда понял, что я больше не буду пытаться снять кольцо. — Воронич воспользовался этим, чтобы самостоятельно принять решение о нашей помолвке в будущем. Должно быть, у него были какие-то связанные с этим планы, в которые он предпочёл никого не посвящать.

Я в ответ на это лишь промолчала, полностью осознавая его правоту. Александр Владимирович оказался моим родственником и пожелал стать опекуном, но мне сложно было видеть в нём близкого человека, учитывая то, с какой самонадеянностью он распоряжался судьбами окружающих его людей. Будучи главой семейного клана, он предпочитал самолично решать, как должны поступать другие, и мне не хотелось примириться с этим так же, как приняли его власть остальные члены семьи.

— Сначала отец был против, — продолжал Тео. — Но Воронич рассказал ему, кем был твой отец. И добавил, что это может быть интересно.

Я горько усмехнулась. «Может быть интересно». Как это было похоже на моего двоюродного дедушку! Рассматривать меня исключительно как экзотическую зверушку и предлагать другим понаблюдать, что из неё получится в будущем. Удивительно, что он не начал выставлять меня напоказ за деньги. Должно быть, немалая очередь бы выстроилась, чтобы посмотреть на дочь инквизитора и сбежавшей от родственников и договорной помолвки ведьмы. И самые высокопоставленные маги были бы в первых рядах.

— Тогда мой отец и решил нанять человека, который следил бы за тобой, делал фотографии и докладывал ему о том, как проявляются в тебе магия и антимагия.

— Какое разочарование его ожидало, — фыркнула я. — Потому что никакой антимагии у меня так и не обнаружилось. Но для чего ему были нужны мои вещи?

— В первую очередь они были нужны не ему, а мне, — смутившись, ответил Тео. — Отец возлагал на меня немало надежд, но с детства у меня было мало шансов оправдать их. Я постоянно болел, маги-целители разводили руками, да и традиционная медицина не могла предложить ничего по-настоящему эффективного. Уже начинали подозревать проклятие, но осуществлённое так хитро, что никто не мог определить и снять его. Возможно, отправляя меня в Россию, отец надеялся, что тамошние маги смогут помочь мне, если этого не сумели сделать британские.

— И что дальше? — спросила я. Об этом Тео мне ни разу не рассказывал. Я вспомнила, что в детстве он довольно быстро уставал, но воспитатели в лагере объясняли это плохой переносимостью смены климата.

— Мне, в самом деле, стало легче, но помогли в этом не маги, а ты, Ники, — произнёс он. — Когда ты была рядом, я чувствовал себя гораздо лучше. Ты как будто давала мне силы. Когда я рассказал об этом отцу, он сначала не поверил мне. Но затем, уже после того, как Воронич решил, что мы должны пожениться в будущем, отец попросил меня перед отъездом взять с собой какой-нибудь твой предмет.

Он снова взял детское проволочное колечко и нежно, как-то неуверенно улыбнулся.

— А остальные вещи у меня попросту украли? — спросила я. — Так же незаконно, как и сделали фотографии? Почему?

— С этой же целью, — отозвался Тео. — Чтобы поддерживать связь между нами. И чтобы в конечном итоге вылечить меня.

— Так всё это тебе помогло? — всё ещё не зная, как реагировать на его слова, поинтересовалась я.

— Как видишь. Правда, не окончательно. Но с тех пор, как состоялась наша помолвка, я чувствую себя практически совершенно здоровым.

— Фиктивная помолвка, — напомнила я.

— Я хотел превратить её в настоящую. Видимо, плохо старался, — с заметной горечью добавил он. — Ты простишь меня за тот случай, Ники?

Я ничего не ответила, и, сделав шаг ко мне, Тео прикоснулся ладонями к моим вискам осторожно и мягко, будто боялся, что я снова его оттолкну.

— Закрой глаза.

Я зажмурилась. Поначалу ничего не происходило, но уже через несколько секунд я будто снова увидела себя в ту ночь на лестнице. Почувствовала, что едва не упала, столкнувшись с ним. Услышала голос Тео, который поздравлял меня. Он поцеловал меня, привлекая к себе, а затем прижал спиной к стене.

Странное это было ощущение — словно я пересматривала сон, яркий, реалистичный, заставляющий чувствовать всё так, как будто это происходило прямо сейчас, в эту минуту. В ушах звучал горячий шёпот Тео, губы ощущали его поцелуи, а кожу обжигали прикосновения его рук. В какой-то момент я попыталась отстраниться, но он легко подхватил меня на руки, не переставая целовать.

Несколькими минутами позже мы оказались в моей комнате. Там мы, неловко переступая между мебелью, достигли моей кровати. Тео целовал меня, гладил по волосам, всё крепче прижимал к себе, и я больше не делала попыток остановить происходящее. Халат остался где-то на ступеньках лестницы, и на мне была надета лишь коротенькая пижама, практически не препятствующая его ищущим прикосновениям. Я сама стащила с него майку и гладила его тело, чувствуя под пальцами горячую кожу, пока его тёплые губы снова и снова находили мои, целовали то медленно и нежно, то нетерпеливо и жадно.

А затем я сказала одно слово, и всё прекратилось.

— Прости, — выдохнула я, открывая глаза и встречаясь взглядом с непривычно серьёзными глазами Тео, который медленно опустил руки. — Прости, прости… Я не думала, что…

— Не смотри на меня так, — отворачиваясь, произнёс он. — Это я тебя обманул. Ты всего лишь назвала меня чужим именем.

Я до боли закусила губу, чувствуя себя не в силах подобрать правильные слова, которые он хотел бы от меня услышать. Подумать только — я так долго была уверена в том, что никогда не смогу влюбиться, что стала глухой и к своим, и к чужим чувствам. Тео столько времени был рядом, а я даже не догадывалась о том, что его отношение ко мне перестало быть просто дружеским расположением и превратилось во что-то другое.

Воспоминания, крутившиеся в голове, постепенно складывались, как кусочки головоломки, составляя целую картину. Его радость, когда я вернулась с юбилея Воронича, не задержавшись в России. Тревога Тео за меня и его искреннее желание помочь мне справиться с тягостным состоянием после моего возвращения, хотя я так и не рассказала о его причинах. Попытки стать ближе, которые я приписывала его дружескому участию. Его желание помочь мне освоиться в магическом мире и научиться как можно большему у найденных Тео преподавателей. Растущая между нами связь, как и у других помолвленных магов, и нежелание Тео расторгать нашу помолвку. Его слова о том, что мы могли бы больше не притворяться, что всё может быть по-настоящему.

Но в ту ночь, когда мы с Тео могли стать ближе, я назвала его именем Дария.

 

Глава 19

Я почти забыла, что всё ещё побаиваюсь полётов на самолёте. Отказавшись от идеи выпить чего-нибудь алкогольного и набив полный рот лимонно-мятных леденцов, я открыла книгу Джоджо Мойес и попыталась представить, что нахожусь вовсе не на большой высоте, а на твёрдой земле. Чуть позже я сделала попытку заснуть, но у меня так и не получилось.

В самолёте я думала о Тео, о нашем последнем разговоре, после которого я просто ушла из дома и, погуляв по городу, отправилась ночевать к Шейле. Сказала ей, что хочу провести с ней время перед своим отъездом из Лондона. Возможно, она догадалась о чём-то, но, как и миссис Лукас на следующее утро, не стала задавать никаких вопросов. Может быть, подруга решила, что я поссорилась с женихом из-за своего решения уехать. К счастью, разговоров о нашей свадьбе она больше не заводила.

Могла ли я сердиться на Тео из-за того, что его отец решил организовать за мной слежку? И мистер Тревельян, и Воронич распорядились нашими жизнями по собственному усмотрению, устроив сначала договор, а затем и непосредственно помолвку. В магическом мире существовала иерархия, чем-то напоминающая традиционный восточный уклад. Старшие члены семьи так же, как это делал Александр Владимирович, считали себя вправе решать, как сложатся судьбы детей и внуков, с кем они должны связывать свои жизни, чем заниматься в будущем. Мне это казалось непонятным и даже диким, но я выросла не в окружении всех этих правил и порядков, принятых в магическом сообществе.

Как оказалось, моё появление в жизни Тео помогло ему справиться с болезнью, излечить которую не могли ни маги-целители, ни обычная медицина. Было ли это проклятием? Наверняка у его отца немало врагов. В магическом мире за слащавыми улыбками окружающих нередко прячутся неприглядные гримасы ненависти. Я уже успела это понять и не имела ни малейшего желания становиться одной из тех ведьм, что готовы на всё в погоне за властью и первенством в области магии и не только.

Я почувствовала, как в горле появился колючий ком, стоило мне подумать о тех нескольких днях, прошедших с моего дня рождения. Тогда Тео в разговоре предложил мне работать с ним, а затем, ночью, случилось то, что какое-то время казалось мне просто сном, но, как выяснилось, было правдой. Теперь я помнила все подробности той ночи.

Несмотря на то, что я назвала Тео именем другого человека, он продолжал относиться ко мне с той же теплотой и вниманием. Отвёз меня в Сомерсет, где слушал мои страшные истории, и мы провели ночь в одной кровати, помог организовать праздник в ресторане в честь окончания мною университета, после чего сварил глинтвейн и принёс его в мою комнату. А затем поцеловал меня перед сном.

Нельзя было не признать того факта, что за проведённое вместе время я успела по-настоящему привязаться к Тео. В нём я снова обрела лучшего друга моего детства, которого считала потерянным навсегда. Постепенно мы становились всё ближе друг к другу и, возможно, могли бы зайти в наших отношениях дальше, как ему бы хотелось.

А мне самой? Необходимо было заставить себя посмотреть правде в глаза, и я позволила себе снова окунуться в воспоминания о той ночи. Несмотря на возникший у меня порыв остановить Тео, когда он целовал меня на лестнице, я всё же не сделала этого. Мне нравились его поцелуи. Я хотела их и не возражала, когда он попытался зайти дальше.

Выдохнув, я покрутила на пальце кольцо, пытаясь осознать, какие из испытываемых мною в настоящий момент эмоций по-настоящему мои, а какие являются отзвуком чувств Тео, отделить их друг от друга и попытаться проанализировать. Могло ли то, что он испытывал ко мне, заставить и меня захотеть перевести наши отношения на другой уровень, перестать быть просто друзьями, больше не обманывать тех, кто считал, что однажды мы обязательно поженимся? Или ко мне просто слишком давно не прикасались со страстью и нежностью, не целовали, не заставляли почувствовать себя желанной?

Размышляя об этом, я почти не замечала окружающей обстановки, и лишь внезапный резкий толчок, будто я вдруг оказалась не в самолёте, а на каком-то гигантском аттракционе, заставил меня вздрогнуть и начать оглядываться по сторонам.

— Вам нехорошо? — по-русски спросил меня сидящий в соседнем кресле мужчина, отложив в сторону свёрнутую газету.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос ответила я, судорожно цепляясь за подлокотник.

— Надеюсь, что нет, — отозвался он. — В полётах такое бывает. Видите, уже объявляют, что всё нормально?

Прислушавшись, я услышала спокойный голос стюардессы и, стараясь заставить себя поверить её словам, потянулась к коробочке с леденцами. Заметив, что книга выпала у меня из рук, я наклонилась, чтобы подобрать её, но сосед успел сделать это раньше. Передавая мне книгу, он тепло улыбнулся, и на какое-то мгновение эта улыбка совершенно преобразила грубоватые черты его обветренного лица и смягчила выражение внимательных тёмных глаз.

— По правде говоря, когда-то я тоже боялся летать, — невозмутимо заметил мужчина.

— Это так заметно? — слегка смутившись, поинтересовалась я.

— Иногда это проходит, но порой остаётся на всю жизнь или даже усугубляется со временем.

— Не очень-то утешительно звучит.

— Всегда лучше надеяться на лучшее, — заключил мой неожиданный собеседник, и я запоздало предложила ему леденцы, которые, хоть и не являлись панацеей от плохого самочувствия и сковывающего мышцы страха, но всё же неплохо скрашивали дорогу. Он вытащил один и развернул упаковку. — Кстати, меня зовут Дмитрий.

— Вероника.

— Возвращаетесь домой? — полюбопытствовал он.

— Вроде того, — проговорила я, стараясь не думать о том, что в России меня никто не встречает. Впрочем, я сама не стала никому сообщать о том, что прилетаю и попросила Тео этого не делать. — А вы?

— Можно и так сказать, — так же уклончиво, как и я, ответил он.

В это время рядом с нами появилась официантка с подносом. Потянувшись за стаканом воды, сосед протянул руку, и под поползшим вверх рукавом клетчатой рубашки промелькнул деревянный браслет с висящей на нём подвеской. Увидев его, я поняла, что мой случайный собеседник оказался магом, а эта вещица была его амулетом.

Не заметив направление моего взгляда, Дмитрий спросил, не передать ли мне тоже чего-нибудь, и я отказалась. Должно быть, от него тоже не осталась секретом моя принадлежность к магическому миру, но он ничего об этом не сказал. Я подумала, что он, пожалуй, мог быть знаком с моими родственниками или слышать о них.

Дальнейшая часть перелёта прошла куда более спокойно, чем его начало. Дмитрий всеми силами старался отвлечь меня от моего страха, умудряясь говорить обо всём и ни о чём одновременно. Отвечая ему, я отложила свои невесёлые размышления и тревоги о будущем, позволив себе переключиться на ни к чему не обязывающую беседу с интересным и приятным человеком.

Мы распрощались в аэропорту, когда я решительно отказалась от предложения Дмитрия ехать в город вместе и соврала ему, что меня должны встретить. Мне не хотелось отвечать на его вопросы, которые могли бы возникнуть. К тому же, я ещё не знала, куда я отправлюсь дальше, и лишь тогда, когда уже находилась в такси, назвала адрес приёмных родителей.

В машине я едва не заснула, да и время было уже достаточно позднее. На город бархатным покрывалом опускалась ночь, не давая мне как следует его рассмотреть. Вспомнить. Поприветствовать. За окном автомобиля проносились лишь вечерние огни, превращающие город в расцвеченную красками чуть смазанную картину.

Оказавшись в подъезде, я вытащила из кармана сумки ключи и, несколько мгновений поколебавшись, открыла дверь сама. Квартира встретила меня тишиной, и я сразу же убедилась, что в ней никого не было. Возможно, мои приёмные родители решили устроить себе ранний отпуск и куда-нибудь уехали. А, может быть, они наконец-то приобрели дачный дом и участок, как давно мечтали. Отложив звонок им на утро, я проследовала в свою комнату и со смесью облегчения и ностальгии убедилась в том, что в ней всё осталось практически таким же, как было, когда я здесь обитала.

Эта квартира не была достаточно надёжным убежищем, о чём однажды напомнил мне Мартин, заявившись сюда, чтобы припугнуть меня и заставить отдать ему ключ. Но сегодня никто не знал о моём возвращении, и это давало надежду на то, что Шталь не нанесёт мне неожиданный визит. Тем не менее, я всё же позаботилась о магической защите квартиры, воспользовавшись теми же охранными заклинаниями, которые когда-то применил Дарий. Теперь они уже не были для меня каким-то тайным знанием, да и запрета на их использование для меня уже не существовало. После этого мне стало спокойнее, и, придя к выводу, что есть мне не хочется, я вытащила из сумки самые необходимые вещи и приготовила для себя тёплую ванну, после которой дочитала книгу из самолёта и заснула в своей старой кровати.

Просыпаться в своей прежней комнате под доносящиеся сквозь стекло звуки города было странно. Можно было даже представить себе, будто не было ни обучения в Университете Магии, ни жизни в Лондоне, и я всё ещё школьница, которая с нетерпением ждёт каникул. А, когда раздался громкий звонок в дверь, я почти поверила в то, что так оно и есть, и сейчас я увижу свою соседку Элку.

Подойдя к двери и недоверчиво взглянув в глазок, я убедилась, что там, в самом деле, стоит моя бывшая приятельница. Вот только выглядела она уже не прежней рыжей беззаботной девчонкой, какой я её помнила. Она стала привлекательной молодой женщиной, и её волосы потемнели явно не без участия краски. Но присущее ей любопытство осталось совершенно таким же, в чём я убедилась сразу же после того, как открыла дверь. Несколько секунд она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, будто на какую-то диковинку, а затем переступила порог и заключила меня в крепкие объятия, обдавая запахом цветочных духов и почему-то яблочного повидла.

Через некоторое время я уже знала об Элке всё. Она рассказала мне о своём скоропалительном браке, про который я уже слышала раньше, о столь же торопливом разводе и маленькой дочке, которую она назвала Василисой. Продуктов в квартире почти не оказалось, и мы решили заказать пиццу и проболтали несколько часов, воспользовавшись тем, что у соседки выдался свободный день, пока ребёнок был у родителей бывшего мужа.

О себе я сообщила совсем мало — что заканчивала обучение в Лондоне и сейчас нахожусь на распутье, поскольку специализация у меня есть, а работы пока нет. Элка слегка надулась на меня за то, что я не рассказала ей о том, что я ведьма, ещё в школьные годы, но, к счастью, она не умела долго обижаться, поэтому вскоре мы снова продолжили оживлённую беседу. Соседку горячо интересовала закулисная жизнь магического мира, поэтому я поведала несколько историй о магах, которые слышала, а затем рассказала парочку смешных случаев из моей жизни в Англии.

 

Глава 20

Дарий Княжевич

Абрикос нервничал. Он уже больше получаса нарезал круги по немалых габаритов квартире, высоко задрав рыжий хвост и периодически издавая громкие звуки, напоминающие индейские боевые кличи. Всё это сопровождалось столь громким топотом, что казалось, будто по помещению носятся по меньшей мере стадо антилоп, а вовсе не один кот.

— Что тебе ещё надо, ненасытное животное? — добродушно проворчал на него Дарий. Отвлекаться на кота было некогда — предстоял трудный день. На сегодня он запланировал столько дел, что оторвать его от них могло лишь какое-то экстренное происшествие.

Кот бросил на него взгляд и, топая ещё громче, умчался в сторону спальни. На какое-то мгновение Княжевич ему даже позавидовал. Абрикосу-то совершенно ничего не мешало прямо сейчас завалиться в кровать или свернуться клубком в кресле, чтобы безмятежно продремать там весь день и видеть кошачьи сны.

Выходя из квартиры и на ходу застёгивая пиджак, Дарий увидел Лиану, которая вытаскивала из почтового ящика разноцветный ворох рекламных газет и листовок. За последнее время он не раз встречал новую соседку, но так и не знал, чем она занимается. Почему-то она до сих пор продолжала казаться ему магическим существом, хотя сама молодая женщина продолжала это отрицать. Впрочем, ничего, что напоминало бы амулет ведьмы, он у неё не видел. Возможно, причиной этого подозрения являлась её внешность — довольно яркая, запоминающаяся, но с оттенком чего-то тёмного, загадочного, рокового.

— Кажется, это для вас, — произнесла Лиана, когда он поздоровался с ней, проходя мимо. — Случайно попало в мой ящик. Похоже на приглашение.

— Спасибо, — пробормотал Княжевич, взяв конверт, который протягивала ему соседка.

Это, в самом деле, оказалось приглашение — то самое, которое обещала прислать ему Регина Воронич. Её дед назначил дату приёма в честь окончания любимой внучкой университета, и она всё же не отказалась от мысли пригласить на него Дария Княжевича. Едва ли старший Воронич будет рад его увидеть, да и к любителям подобных мероприятий он себя не относил, но не хотелось обижать девушку своим отказом.

При мысли о Регине Дарий ощущал необычную смесь из тёплой симпатии и щемящего чувства вины. Несмотря на то, что она выросла в семье, члены которой привыкли свысока посматривать на менее высокопоставленных магов, чем они сами, её этот снобизм практически не коснулся. В девушке совершенно отсутствовала столь неприятная ему в людях надменность, и это, пожалуй, объяснялось не только её молодостью, но и характером.

Как многие другие ведьмы её круга, Регина Воронич много лет была помолвлена с молодым магом немногим её старше. Возможно, сейчас они уже были бы женаты, не появись на их пути Карл Розенберг с его неуёмной жаждой власти. Княжевич остановил его, но для Артура это оказалось слишком поздно. Он почти не знал эту девушку до гибели жениха, но не мог не замечать, что после случившегося она словно превратилась в бледную тень самой себя в прошлом. Общаясь с Региной сначала по делам расследования этого дела, а затем и просто так, без подобного повода, Дарий испытывал желание заботиться о ней, оберегать, не позволить тому, что произошло, окончательно разрушить её мир и помешать снова быть счастливой и радостной.

— Хорошие новости? — поинтересовалась Лиана, кивнув на открытку, которую он вытащил из конверта, чтобы прочитать.

— Приглашение на праздник, — ответил он, убирая открытку и вытаскивая из кармана ключи из машины.

— Праздник — это всегда особенное событие, — с проскользнувшей на губах улыбкой произнесла соседка. — Надеюсь, для вас он окажется по-настоящему запоминающимся. Удачного дня!

Попрощавшись с ней, Княжевич быстро вышел из подъезда. Звонок мобильного телефона раздался сразу же, стоило ему сесть в машину и завести мотор. Чертыхнувшись, он, не глядя на экран, ответил и поморщился, услышав голос, который сложно было перепутать с чьим-то другим.

Мартин Шталь. Оживший ночной кошмар. Человек, предпочитающий жить по собственным правилам и способный на всё ради достижения собственных целей. Маг, для которого собственные способности и та энергия, что заключена в магии, — в первую очередь поле для экспериментов. Игра, которую он ведёт, начиная с того времени, когда они оба оказались в инквизиторском приюте для детей-магов.

— Ты подумал над моим предложением? — не здороваясь, сразу же перешёл к интересующему его вопросу Мартин. — Мне надоело ждать. Уже несколько дней прошло.

— У тебя уже есть данные о том, где нужно искать? — отозвался Дарий. — Хотя бы примерно. Если уж ты считаешь себя профессионалом в поиске артефактов…

— Сначала ответь, согласен ты или нет, — хмыкнул собеседник, и за звуком его голоса раздался городской шум. — Я не намерен делиться с тобой информацией, если ты собираешься отказаться. Сам понимаешь, это не в моих интересах.

— Да, — ответил Княжевич. Возможно, позже он об этом пожалеет, но ответ прозвучал твёрдо, будто давно принятое решение, не вызывающее никаких сомнений. — Но нам нужно…

— …собрать команду, — тут же продолжил его фразу Шталь. — Мне надо идти, и это не телефонный разговор. Обсудим при встрече.

Отключившись от разговора, Дарий ещё несколько секунд не трогался с места, глядя в одну точку. Когда-то он дал себе слово больше никогда не иметь никаких общих дел с этим человеком и теперь собирался нарушить обещание. Помогать Мартину — почти то же самое, что пойти на сделку с демоном, но, лишь согласившись на эту авантюру, он сможет рассчитывать на то, что опасный артефакт будет уничтожен.

Чуть позже, уже на работе, Княжевич всё же на некоторое время отвлёкся от насущных дел, чтобы поискать информацию о подобных магических предметах. Выяснилось, что создать артефакт, дающий своему владельцу власть над временем, хотели многие маги, но их попытки не увенчались успехом. Ничего удивительного в этом не было — мечта о бессмертии, о возможности управления силой времени, о том, чтобы изменить прошлое, была свойственна почти каждому человеку, но большинству не под силу её воплотить. Даже те маги, которые обучались магии пространства и времени, обладали ограниченными возможностями. Вещь, о которой говорил Мартин, несомненно, была желанной для всех тех, кто стремился к усилению власти и расширению границ магии, а цена, которую они могли за неё заплатить, оказалась бы крайне высока.

Допустить такое развитие событий было нельзя. Иначе у МН появится ещё больше работы. Если, конечно, тот, у кого в руках окажется артефакт, не захочет перекроить мир таким образом, что Магический Надзор и вовсе никогда не будет существовать.

Рабочий день казался почти бесконечным, а день, тем временем, неотвратимо клонился к вечеру. За окном темнело, а в коридорах здания постепенно становилось всё тише. Ушли почти все сотрудники, кроме тех, что находились на ночном дежурстве.

В то время, когда Дарий подумал, что и ему, пожалуй, пора бы отправиться домой, где его уже заждался Абрикос, до него донеслись взбудораженные голоса, а в следующую минуту в его кабинете оказался один из тех магов, которым выпало дежурить этой ночью.

— Убийство целой семьи! — выпалил он, не дожидаясь вопроса о том, что произошло. — Недалеко от города, в дачном посёлке. Надо ехать, но кто-то должен остаться и здесь, а сегодня нас меньше, чем обычно.

— Ты уверен, что преступление совершено с применением магии? — задал дежурный вопрос Княжевич и, когда тот кивнул, поднялся с места. На собственную усталость не было времени. — Я тоже поеду.

Дорога до дачного посёлка заняла около сорока минут. В такое время пробок уже почти не было, и две следующие друг за другом машины достигли нужного места почти одновременно. Выбравшись из автомобиля, Дарий бросился к дому, возле которого уже находилась машина скорой помощи. Невдалеке завывала пожарная сирена.

В эти минуты у Княжевича возникло ощущение дежа вю. Вечер и здание, объятое яростным пламенем. Он будто снова очутился на том заброшенном складе, где схлестнулся с Розенбергом, устроившим точно такой же пожар.

Судя по звуку, пожарная машина находилась уже недалеко, но этот огонь был вызван магией, и его следовало остановить, пока он не перекинулся на соседние дома. Из некоторых из них уже вышли люди, с жадным любопытством разглядывающие горящий дом, находящихся в котором людей уже нельзя было спасти. На машины МН они посматривали косо и старались держаться подальше.

Чтобы сплести заклинание, останавливающее магический огонь, требовалось подойти к его очагу как можно ближе. Стоило Дарию сделать несколько шагов к дому, как воспоминания о случившемся на складе снова настигли его. Казалось, языки пламени, извиваясь, складывались в страшные насмешливые гримасы, усмехающиеся ему в лицо и напоминающие, что в том пожаре он не сумел спасти Артура, а сейчас не успел помочь находившейся в этом доме семье.

Постаравшись отогнать от себя эти мысли и сосредоточившись исключительно на предстоящем ему деле, Княжевич, прикрыв глаза, зашептал нужные слова. Этим же занялись и его сотрудники, расположившиеся так, чтобы все они оказались вокруг дома, словно взяв его в кольцо. Огонь не желал гаснуть, ожесточённо рычал и плевался острыми искрами, оставлявшими на рукавах пиджака подпалины и дыры, а на руках небольшие, но болезненные ожоги.

Когда пожарная машина подъехала, заклинание уже подействовало, и риска, что огонь охватит и ближайшие дома, не осталось. Тяжело дыша, Княжевич отошёл от дома, проводя ладонью по перемазанному копотью лицу. На него постепенно наваливалась вернувшаяся дневная усталость, да и заклинание вытянуло немало сил. Хорошо, что он оказался здесь не один. Но потушить огонь было недостаточно, предстояло ещё и расследование.

— У меня новость, — проговорил подошедший к нему сотрудник. — Похоже, не вся семья из этого дома погибла. Одна девушка выжила, но она…

«Ведьма», — подумал Дарий, посмотрев в ту сторону, куда указывал ему парень, и столкнувшись с таким же растерянным, как и у него самого, взглядом. Увидеть её здесь он ожидал меньше всего. Вероника Солнцева в это время должна была находиться в Лондоне, а вместо этого она стояла в нескольких метрах от него, с испуганным видом глядя на дом, вокруг которого суетились пожарные.

Сердце пропустило удар. Сложив имеющиеся факты, Княжевич пришёл к выводу, что погибшие при пожаре люди были её приёмными родителями. Должны быть, они, как и многие другие жители города, проводили майские выходные на даче, а Вероника приехала сюда, чтобы навестить их.

 

Глава 21

Говорят, что загадывая желания, нужно быть осторожнее, потому что они могут исполниться. Я очень хотела встретить Дария снова, гадала, как это произойдёт, подбирала слова, которые мне хотелось ему сказать. Но даже в самом страшном сне я не могла предугадать, что наша встреча случится при таких обстоятельствах.

Почти весь день я провела в квартире. Сначала беседовала с Элкой, вспоминала детские и школьные годы, слушала её рассказы о дочке. Мне стало стыдно, что я не привезла ей ничего в подарок из Лондона, и, когда приятельница попросила меня показать свою магию, я решила создать что-нибудь специально для неё. Вспомнилось, что соседка любит украшения, поэтому, сосредоточившись на этой цели, я попыталась сделать какую-то вещь, которая ей понравится. В результате получился браслет, составленный из нескольких полос металла разных цветов, которые были соединены между собой тончайшей, но весьма прочной цепочкой.

— Красиво! — восторженно воскликнула Элка, получив свой подарок. — А ты сколько угодно таких вещей можешь сделать? Или целый комплект, например?

— Нет, конечно, — покачав головой, отозвалась я. Попыталась подобрать подходящие слова для того, чтобы охарактеризовать принципы магии созидания и контроля над ней со стороны МН и Инквизиции, но решила ограничиться общими фразами, чтобы не вдаваться в лишние подробности. — К тому же, моей силы элементарно не хватит на то, что создать несколько предметов сразу, — добавила я, пожимая плечами.

Большого упадка сил не было, учитывая, что не так уж часто я прибегала к магии, но всё же я не могла не почувствовать, что в ближайшее время у меня совершенно точно не получится даже простейшее заклинание из бытовой магии. Требовалось накопить энергию. Увы, даже магия не была вечным двигателем.

От Элки я узнала, что мои приёмные родители, в самом деле, приобрели небольшой дом с участком в расположенном недалеко от города дачном посёлке. Туда они решили отправиться на выходные, даже не подозревая о моём приезде. Соседка настояла на том, чтобы я им позвонила, что я и сделала сразу после её ухода.

Услышав мой голос, они неожиданно обрадовались и тут же пригласили приехать к ним. Некоторое время поколебавшись, я согласилась. На свежем воздухе восстановление после применения магии должно было пройти быстрее. Приёмные родители настороженно относились к магии, поэтому они уж точно не стали бы требовать от меня, чтобы я продемонстрировала им свои навыки в этой области. Кроме того, я вдруг поняла, что соскучилась по ним и хочу их увидеть, не откладывая это до их возвращения в город.

Я прибралась в своей комнате, разложила ещё несколько вещей в шкафу, в котором с удивлением обнаружила ряд предметов, которые считала давно потерянными. Собиралась позвонить Регине, но решила сделать это ближе к вечеру. Ко мне постепенно возвращалось присутствие духа, тревога отступала, и я ничуть не жалела о своём решении вернуться в Россию.

До дачного посёлка я добралась на стареньком автобусе, весело подпрыгивающем на ухабах дороги, что заставляло периодически хвататься за сиденье, которому бы не помешали непредусмотренные на этом транспорте ремни для пристёгивания. Я почти забыла об этих реалиях пригорода, но настроения мне это не испортило. Не всё же на двухэтажных лондонских автобусах кататься.

При воспоминании о Лондоне я тут же подумала о Тео. Я знала, что в скором времени мне будет его не хватать. Слишком уж мы успели привязаться друг к другу за проведённое вместе время.

Встреча с приёмными родителями прошла несколько неловко, но всё же довольно душевно. Я не увидела в их направленных на меня взглядах прежнего колкого недоверия. Возможно, они даже хотя бы самую малость гордились мною.

Наступил вечер, они отправились спать, но мне не спалось. Возможно, сказывалось изменение часовых поясов, которое я переносила не очень хорошо. Кроме того, в отведённой мне комнате было слишком душно, и, поворочавшись несколько минут на нешироком диване, я поднялась и решила прогуляться, учитывая, что уже почти летняя погода этому вполне благоприятствовала.

Постаравшись никого не разбудить, я выскользнула за дверь и пошла вперёд по ведущей в сад дорожке. Запрокинув голову, я несколько минут любовалась на звёзды, которые после города выглядели непривычно яркими и, казалось, подмигивали. Я не захватила с собой ничего тёплого, что можно было бы накинуть на плечи, поэтому, начиная замерзать, решила вернуться в дом.

Но, когда я вышла из-за деревьев, передо мной развернулась картина столь же невероятная, сколь и ужасающая. Глядя на дом и с возрастающим с каждой секундой страхом осознавая, что это вовсе не сон, я видела языки пламени, которые, словно возникая из ниоткуда, с громким треском охватывали деревянные стены и крышу дома. Я никогда не видела, чтобы огонь разгорался так быстро, а ведь я отсутствовала в доме всего несколько минут и, уходя, ничего подозрительного не заметила.

Сделав ещё несколько шагов вперёд, я попыталась войти в дом, чтобы помочь оставшимся там людям. Это далось мне нелегко — сколько себя помню, я по-настоящему боялась огня. Мне было некомфортно даже зажигать газовую плиту, и лишь используемые в магической практике свечи постепенно примиряли меня с этой опасной и непредсказуемой стихией. Но страх никуда не делся, и сейчас, когда я находилась в нескольких метрах от горящего дома, он снова напомнил о себе. Ещё не панический, но близкий к этому и набирающий силу с каждым мгновением.

Часть крыши обрушилась, когда я уже была рядом, и что-то скользнуло по голому локтю, оставив после себя вспышку острой боли, зашипев от которой я была вынуждена отступить. Собравшись с силами, я попыталась сотворить хотя бы простейшее заклинание, которое смогло бы помочь, но ничего не получилось. Энергия ещё не успела восстановиться, и в ближайшее время я была совершенно бессильна в магическом плане.

Тогда я закричала. Не зная, слышит ли кто-то мой крик, придут ли на помощь, смогут ли что-нибудь сделать. Тем временем, пожар разгорался всё сильнее, приближаясь к окружающим дом деревьям и готовясь перекинуться на соседние здания.

Мне приходилось всё дальше отступать в сторону, потому что пламя было быстрее меня и не желало отказываться от потенциальной жертвы, которая находилась так близко. Искры долетали до меня, жалили кожу, грозились поджечь одежду. В какой-то момент я едва не споткнулась в освещаемой лишь всполохами огня полутьме сада, куда зашла уже довольно далеко, оказавшись на границе с соседним участком, от которого сад отделял лишь невысокий плетёный забор.

Из других домов начали выходить люди. Я слышала крики, шум подъезжающих машин, затем завыла пожарная сирена. Когда ко мне подошёл незнакомый человек и попросил подойти к дому, сказав, что распространение огня остановлено, я не сразу ему поверила.

А чуть позже не поверила своим глазам, когда увидела направляющегося в мою сторону человека, который оказался Дарием Княжевичем собственной персоной. Кажется, увидев его, я даже рот приоткрыла от изумления. Он шёл ко мне от дома, который всё ещё оставался в огне, лишь слегка ослабившем свой натиск.

— Что ты здесь делаешь? — произнесли мы одновременно и, будь это другой случай, наверное, не удержались бы от того, чтобы рассмеяться.

Я заметила, что его лицо выпачкано сажей, а одежда в нескольких местах прожжена, как будто он находился к огню так же близко, как я, если не ещё ближе.

— Дом подожгли? — спросила я.

— Можно и так сказать, — отозвался он. — Но это был магический огонь. Для него не нужны бензин и спички.

Заставив себя снова посмотреть на догорающий дом, я вдруг с неожиданной силой, заставившей меня почувствовать нехватку кислорода, осознала, что я только что потеряла людей, которые вырастили меня, водили в детский сад, встречали из школы. Некоторое время назад я всё ещё верила в то, что их можно спасти, но обманывала себя. Почти невозможно выжить, если огонь будет гореть настолько сильно и распространяться с такой неестественной скоростью.

Но я всё же решилась задать вопрос о том, живы ли они.

— Там были люди, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не начал дрожать. — Мои приёмные родили. Они…

— Нет, — ответил Дарий, не дожидаясь, когда я договорю фразу до конца. Он и так знал о том, что я хотела спросить. — Мне очень жаль.

Я промолчала. Губы дрожали, а почти забытая боль от ожога снова вспыхнула, заставив меня прикоснуться к этому месту и тут же отдёрнуть руку. Мысли о случившемся теснились в голове, но ни одна из них не казалась логичной и завершённой.

— Ты ранена? — заметив мой жест, произнёс Княжевич и, сократив расстояние между нами, обхватил моё запястье, слегка приподняв руку, чтобы лучше рассмотреть ожог. — Ты была в доме? Успела выбежать?

— Нет, — выдохнула я. Его пальцы были сильными и тёплыми, и мне не хотелось, чтобы он убирал руку. — Рядом… В саду. Я ничего не смогла сделать.

— Ты бы не остановила пожар одна.

— Я ничего не смогла сделать, — повторила я, когда он привлёк меня к себе, неловко обнимая и поглаживая по спутанным волосам.

Это длилось всего несколько секунд, а затем к нам подошли люди, которые хотели, чтобы Дарий поговорил с кем-то, кто вызвал сюда Магический Надзор. Он отпустил меня, но перед тем, как отойти, заглянул мне в глаза. Взгляд внимательный, почему-то виноватый, полный чего-то невысказанного. Мне снова показалось, что не хватает воздуха, а в горле будто заворочался колючий комок, но я не плакала. Пока не плакала.

— Отведите её в машину, и пусть маг-целитель займётся ожогом, — проговорил Княжевич.

Маг-целитель оказался пожилым человеком, похожим на доктора Айболита, как я его себе представляла по детской книге. Воспоминание о книжном шкафе в квартире приёмных родителей заставило меня мысленно увидеть их такими, какими они были, когда читали мне эти книги. Теперь я уже не могла сдерживаться — ком в горле, казалось, разросся до невероятных размеров, плечи задрожали, и по щекам потекли слёзы.

— Ну, тише, тише, — ласково произнёс маг-целитель, погладив меня по голове и прижав прохладную ладонь к ожогу на руке, где уже вздулись крупные пузыри. — Всё пройдёт. А поплакать надо, не стесняйся.

Я и не стеснялась. Его голос был добрым, а прикосновения аккуратными и осторожными. Боль в руке постепенно проходила, чего никак нельзя был сказать о всё сильнее осознаваемой мною горечи внезапной и ошеломительной в своём наступлении утраты.

Через некоторое время маг-целитель вышел, напоследок прошептав над моей склоненной головой заклинание, слов которого я не различила, и попросив меня оставаться в машине. Вскоре появился Дарий. Он занял водительское кресло, а сзади разместились ещё два человека — должно быть, его коллеги из МН.

— Мне придётся тебя допросить, — произнёс Княжевич, когда машина резко тронулась с места и, набрав скорость, оставила позади улицу.

— Сейчас? — спросила я. Слёзы уже остановились. Мне подумалось, что, возможно, прочитанное целителем заклинание было своеобразным магическом аналогом успокоительного.

— Нет. Завтра утром. Сможешь?

— Да, — ответила я. — Как ты думаешь… Все решат, что это сделала я?

— Что? — не сразу понял он мой вопрос, повернулся ко мне, будто хотел уточнить. В его глазах появилось удивление. — Да как тебе вообще такое в голову пришло?

— Знакомые родителей не слишком доверяют магам. А я же была единственной ведьмой рядом… Даже если ничего не скажут, будут подозревать.

— Во-первых, совершенно точно не единственной. Во-вторых, такой магический огонь тебе не разжечь без опыта, а я не думаю, что в Лондоне ты только тем и занималась, что поджигала дома. К тому же, я знаю, что ты этого не делала.

 

Глава 22

Дарий Княжевич

Абрикос спал на кровати, время от времени пошевеливая во сне усами и дёргая лапами. Должно быть, ему снилось, что он ловит мышей. Неизвестно, имелись ли подобные эпизоды в его прошлом, но Дарий не сомневался, что из кота получился бы неплохой охотник.

Сон Вероники, которая лежала рядом, доверчиво прижавшись щекой к подушке, казался гораздо безмятежнее. Княжевич мысленно поблагодарил штатного мага-целителя МН, который подобрал подходящее в данной ситуации успокаивающее заклинание. Девушка заснула уже на въезде в город и даже не слышала, как он высадил из машины своих коллег, которых доставил домой.

Разумеется, Дарий помнил, по какому адресу жили приёмные родители Вероники, но пришёл к выводу, что ей не следует оставаться одной на ночь в пустой квартире. Поразмыслив, он также решил не отвозить её к Вороничам, которые, хотя и являлись родственниками девушки, но едва ли могли оказать ей достаточную поддержку в настоящее время. Кроме того, она сама должна была решить, что и кому следует рассказывать о случившемся.

Когда он остановил машину возле дома, в котором жил, Вероника не проснулась. Будить её тоже не хотелось. Пришлось подхватить на руки и нести в подъезд, а там проявлять чудеса изворотливости, чтобы открыть дверь, не выпустив её из рук. Снова дежа вю, только из более раннего времени. Хорошо хоть, что соседи уже спали и не стали свидетелями этого импровизированного похищения.

Абрикос, который привычно прибежал к двери встречать хозяина, отреагировал на происходящее с заметным удивлением. Будь он человеком, несомненно, вздёрнул бы вопросительно брови и задал пару вопросов, но, будучи котом, лишь несколько раз взмахнул рыжим хвостом и, хрипло мяукнув, убежал на кухню. Через некоторое время, положив спящую девушку на кровать, к нему присоединился и Дарий.

Чуть позже Абрикос уже видел свои кошачьи сны, расположившись на кровати рядом с Вероникой, а Княжевич, чувствуя себя слишком усталым, чтобы ужинать, принял душ и постелил себе на диване в гостиной. Он думал, что заснёт сразу же, как коснётся головой подушки, но сон всё не шёл, и Дарий начал размышлять над тем, что случилось этим вечером. С ним, с этой неожиданно вернувшейся в город молодой ведьмой, с её приёмными родителями, которые были весьма далеки от магического мира.

Магический огонь, насколько было известно в МН, вызвать было довольно сложно, и не каждый маг обладал силой для того, чтобы с этим справиться. Карл Розенберг, должно быть, немало тренировался для того, чтобы поджечь тот заброшенный склад, но на этот раз он совершенно точно был вне подозрений. Если он научился этому и другим редким заклинаниям у того погибшего в автокатастрофе мага, о котором говорил Мартин Шталь, то с некоторой долей вероятности можно было предположить, что в пожаре мог быть замешан кто-то другой из его учеников.

Также можно было рассмотреть кандидатуру самого Шталя, но, поразмыслив, Княжевич вынужден был отмести этот вариант. Мартину сейчас было не до того — он наверняка уже начал искать людей в команду для поиска желанного артефакта. Кроме того, его весьма интересовал хранящийся у Вероники ключ, и он не стал бы так рисковать, ведь неизвестно, взяла она его с собой на дачу или нет.

Отметив, что нужно будет спросить об этом у самой девушки утром, Дарий продолжал перебирать возможные варианты, всё больше склоняясь к теории, которая ему очень не нравилась. Кто мог знать, что вечером Вероника выйдет в сад? Если бы она осталась в доме, то, скорее всего, погибла бы вместе с приёмными родителями, и, возможно, это был именно тот результат, которого и добивался поджигатель.

Всё это означало, что, не успев как следует пожить без угрозы со стороны Розенберга, Вероника Солнцева обзавелась новыми врагами, которые не остановились перед попыткой убийства. Хотелось надеяться, что пожар не имел к ней отношения, но Княжевич давно не верил в случайности. Этот вывод казался самым очевидным, как ни пытайся найти другое объяснение случившемуся.

Впрочем, если подумать, что он знал о Веронике сейчас, когда она провела немало времени в другой стране, окончила обучение, получила возможность пользоваться магией? Ему даже неизвестно, что у неё за специализация. Хотел спросить об этом у Регины Воронич, но не стал.

Абрикос протопал из спальни, запрыгнул на диван и, приятной тяжестью разлёгшись на его ногах, замурлыкал. Соскучился, наверное, слишком поздно хозяин сегодня вернулся, да ещё и не один. Присутствие кота, его громкое мурлыканье, уютное тёпло рыжего бока успокаивали, будто внося в эту долгую ночь домашнюю упорядоченность и столь редкий покой. На приближающееся утро было запланировано много дел, нужно было поговорить с Вероникой в офисе МН, а также ещё раз побеседовать с тем, кто вызвал их на пожар. Было бы неплохо, если бы обнаружились ещё какие-то свидетели, которые видели не только взметнувшееся к небу пламя, но и что-нибудь подозрительное и могущее послужить зацепкой в расследовании этого дела.

А пока следовало хотя бы немного поспать, что Дарий и попытался сделать, пока Абрикос, свернувшийся большим клубком оранжевых ниток, хрипло пел ему свою песню. Некоторое время ему пришлось побороться с желанием пойти в спальню, посмотреть на спящую на его кровати Веронику, услышать её дыхание. Убедиться, что с ней всё в порядке.

В машине он заметил на её пальце кольцо. Оно было тем же самым, что он уже видел в их последнюю встречу. Кольцо, надетое на помолвке. Больше никаких украшений, кроме амулета, на её тоненьких пальцах не было. Это означало, что свадьба ещё не состоялась.

Княжевич старался не думать об этом британском маге, с которым была помолвлена Вероника, но получалось плохо. Он представлялся самодовольным юнцом из богатой семьи, считающим себя асом в магии и таким же напыщенным, как и его трёхэтажное имя, которое ему однажды назвал Фогль. Было почти невыносимо думать, что у этого типа имелись уже почти законные права на эту девушку, которыми он наверняка не преминул воспользоваться за всё то время, что она провела с ним в Лондоне.

Да, черт возьми, это была самая настоящая ревность — колкая, обжигающая, заставляющая злиться на самого себя. Ловить себя на этом низменном чувстве было не слишком приятно. Именно на нём играл Аркадий Фогль, когда навещал Княжевича в темнице и рассказывал об участи Вероники после их расставания. Да, его бывший начальник присутствовал и на её помолвке, которую, мигом подсуетившись, организовал Александр Владимирович. До старикана дошли слухи о том, что несовершеннолетняя ведьма учинила в Университете Магии, и он тут же решил сделать на неё ставку, поскольку, не обладая значительной магической силой, устроить такое невозможно.

Но старший Воронич не знал того, о чём было известно Дарию. У Вероники был отец, который знал о её существовании. А, кроме того, это оказался вовсе не рядовой или же бывший инквизитор, а глава всей этой организации в их городе.

Пока не догадывалась об этом и сама юная ведьма, но вскоре должна была узнать. Имела право решить, встречаться ли ей с этим человеком, долгое время даже не подозревавшим о её существовании, или оставить всё как есть. Княжевич собирался ей об этом рассказать и добавить от себя, что он считает Верховного Инквизитора тем, кому можно доверять, что в настоящее время большая редкость.

Когда Вероника появилась на свет, инквизитор был моложе, чем сейчас Дарий. За всё последующее время он так и не завёл семью и детей, и у него не было ничего, кроме службы и возложенной на него ответственности. Несмотря на инстинктивное недоверие к инквизиторам, Княжевич чувствовал, что этот человек успел завоевать его уважение, сочувствие и даже что-то вроде симпатии.

Сон пришёл только под утро. За окном рассвело, вовсю распевали птицы, обещался солнечный день. Абрикос уткнулся холодным носом в щёку хозяина, затем спрыгнул на пол, требовательно мяукнул, напоминая о завтраке. Дарий сел на диване, потирая небритую щёку. Вспомнилась пословица, что утро вечера мудренее, вот только прямо сейчас ему так не казалось, — мысли оставались всё такими же сумбурными и никак не желали обрести логичность и упорядоченность.

Из спальни не доносилось ни звука. Накормив кота, пока тот не перешёл к более громким крикам, Княжевич заглянул в приоткрытую дверь. Похоже, заклинание мага-целителя подействовало даже слишком хорошо. Вероника ещё спала, обхватив руками подушку, будто обнимала её во сне. На его большой круглой кровати девушка казалась ещё более маленькой и хрупкой, одеяло, которым он укрыл её вечером, наполовину сползло, открывая простую хлопковую майку с заметными следами пожара.

Дарий подошёл ближе. Чуть помедлив, наклонился и провёл ладонью по каштановым прядям, которые, как ему показалось, стали длиннее за то время, что он её не видел. Так же, как когда-то раньше. Вспомнил, как Вероника позволила ему обнять себя вечером, как на несколько секунд прижался щекой к её волосам, ощущая пробивающийся сквозь запах гари тонкий мятный аромат, как захотелось продлить этот миг, защитить её, не отпускать. Вернувшись в его жизнь, дочь ведьмы и инквизитора снова наполнила её теми же непривычными чувствами, которые можно было скрывать, но полностью побороть не удавалось.

Вероника пошевелилась, но не проснулась. Неожиданно появившийся в спальне кот запрыгнул на кровать и направился к девушке. Княжевич собирался остановить его, но она уже почувствовала щекочущее прикосновение скользнувшего по локтю хвоста и открыла глаза.

Взгляд немного растерянный, удивлённый, вопросительный. Вероника не могла помнить, как она здесь оказалась, и сейчас озиралась по сторонам, узнавая его спальню. Посмотрела на кота.

— Кто это?

— Абрикос. Познакомься. Он к тебе ночью приходил, но ты не слышала.

— Рыжий какой, — проговорила она, погладив кота между ушей. Тот принял ласку благосклонно, зажмурился, позволил девушке притянуть его к себе. — Я вчера… заснула в машине?

— Это всё заклинание мага-целителя, оно должно было тебя немного успокоить…

— …и вырубить, — добавила Вероника, смущённо посмотрела на него и снова опустила глаза, продолжая гладить довольного кота.

— Эффект не всегда такой, смотря с кем, — заметил он. — Это как с алкоголем, на кого-то он действует быстрее, чем на других. Зависит от массы тела и не только.

— Ты собирался сегодня меня допрашивать, — проговорила она и, будто вспомнив о пожаре, сжала губы и отвернулась.

— Не сейчас и не здесь. Придётся ехать в офис. Но сначала — завтрак.

Дарий направился к шкафу и вытащил первую попавшуюся майку.

— Можешь переодеться. Где ванная, знаешь. Я буду на кухне.

Из комнаты он вышел так быстро, как будто убегал от самого себя.

 

Глава 23

Уж не знаю, было ли эта особенностью моего организма или мастерством мага-целителя, но спала я долго, крепко и без сновидений. Зато, проснувшись, я почувствовала себя так, будто наяву оказалась во сне. Потому что находилась я в спальне Дария, на его широкой круглой кровати, и всё это казалось таким естественным и знакомым, как будто не было времени, прошедшего с моего визита в этот дом.

Дарий оказался рядом — достаточно близко для того, чтобы, сев на кровати и подняв глаза, я сразу же встретилась с ним взглядом. Вчера возле горящего дома и позже, в машине, я почти не успела его рассмотреть, и сейчас, стараясь делать это не слишком откровенно, разглядывала его лицо, глаза, волосы, отмечая, что он почти не изменился за то время, что мы не виделись. Судя по тому, что вид у него был немного усталый, я поняла, что в эту ночь он спал гораздо меньше, чем я сама.

Кроме того, Княжевич был не один. Едва проснувшись, я тут же познакомилась с рыжим котом Абрикосом, новым обитателем его квартиры. Тот вызывал почти неконтролируемое желание прижать к себе и гладить, зарываясь пальцами в мягкую шерсть, что я и сделала без опаски, что кот вцепится в меня когтями. Если тот и удивился, то не подал виду. В какой-то момент нашего разговора моя ладонь сама собой потянулась к руке Дария, но я заставила себя удержаться и даже слегка отодвинулась.

Когда Княжевич вышел из комнаты, сказав, что будет ждать меня на кухне, я ещё несколько секунд смотрела ему вслед. Во мне боролись несколько чувств и желаний — горечь от потери приёмных родителей, вернувшаяся неуверенность в завтрашнем дне, врезавшийся в память страх перед магическим огнём, растерянность, а на дне всего этого — робкая радость от встречи с Дарием. Вот только я представляла себе эту долгожданную встречу совсем не так.

Абрикос спрыгнул с кровати и медленно, вальяжно направился к двери. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что они похожи — кот и его хозяин. Оба такие серьёзные, невозмутимые, с прищуренными взглядами. Наверняка Княжевичу было с ним не скучно. Пожалуй, я бы тоже не отказалась от такого кота, но в детстве у меня не было животных, потому что приёмные родители не хотели их заводить, а позже я переселилась в общежитие, где подобное, разумеется, также не допускалось.

Торопливо, словно меня подгоняли, я приняла душ, смывая с себя, казалось, впитавшийся в кожу запах гари, после чего направилась на кухню, откуда уже доносилось требовательное мяуканье.

— Уже ведь ел сегодня, ненасытная ты скотина, — ворчливо проговорил голос Княжевича, но Абрикос, ничуть не устрашившись хозяйского гнева, продолжал напоминать о себе и своём желании немедленно получить второй завтрак.

Когда я вошла, Дарий, который в этот момент ставил на стол кофейник, повернулся ко мне и уставился на мои ноги. Ну да, клетчатые шорты, которые я надела под воздействием вчерашней жаркой погоды, оказались слишком короткими, а его майка была мне длинновата, поэтому создавалось впечатление, будто под ней ничего нет. Я тут же уселась на табурет и пододвинула его как можно ближе к столу.

Насколько я могла судить, квартира Княжевича практически не изменилась, и в ней не появились новые жители, само собой, за исключением Абрикоса. В ванной комнате я женской косметики тоже не заметила. Порадовал ли меня этот факт? Да, но это вовсе не гарантировало, что Дарий в данный момент ни с кем не встречается, — возможно, он просто не пускает эту женщину на свою территорию.

В ответ на его предложение приготовить что-нибудь я решительно покачала головой. Аппетита не было. Я не могла не думать о том, что мне предстояло сделать в ближайшем будущем — отыскать номера телефонов родственников и других близких людей моих приёмных родителей, известить их всех о случившемся, как-то организовать все формальности с похоронами. Сделать всё это было необходимо. Это моя обязанность.

Дарий налил кофе, пододвинул ко мне кружку, от которой поднимался густой приятный аромат, сам сел напротив. Абрикос уселся на пол между нами, переводя гипнотизирующий взгляд с одного на другого и время от времени подавая голос. Я посмотрела на Княжевича.

— Чем ты его кормишь?

— Тем, что ему нравится, — хмыкнул он, потянувшись к коту, чтобы почесать за ушами. Поднял на меня глаза. Кивнул на пузатую сахарницу и коробочку со сливками.

— Давно он у тебя? — поинтересовалась я, покачав головой, отказываясь и от того, и от другого. Мы вели светскую беседу, стараясь надолго не пересекаться взглядами и не переходя к разговору о том, что случилось вчерашним вечером. Для этого впереди ожидал допрос.

— Не очень, но подрасти успел.

Я попробовала кофе. Вкус был необычный. Что-то напоминал, но я не могла припомнить, что.

— Кофе с мятой и шоколадом, — будто прочитав мои мысли, произнёс Княжевич. — На работе подарили. Как тебе?

— Вкусно, — ответила я. — Я раньше не пила такой. Но мне нравится мятный шоколад.

— Как-то довелось попробовать, — проговорил Дарий. — Необычный вкус. Нежный, сладкий, свежий, прохладный, прямо тающий на губах, — добавил он с довольным выражением лица, и мне вдруг показалось, что он говорит вовсе не о шоколаде.

— Д… да, — запнувшись, согласилась я.

— А шоколад с перцем ты пробовала? — спросил он. Я кивнула. Вкус такого шоколада я также могла бы назвать особым — основанным на контрасте терпкой сладости и пикантной перчинки. Как его поцелуи. Нет, сейчас не время и не место для таких мыслей.

Абрикос всё же добился своего и получил небольшую добавку к своему завтраку, а я допила кофе и, пока Княжевич искал в шкафу пиджак, стояла в коридоре и тщетно пыталась придать своему наряду хотя бы видимость приличия. За этим занятием меня и застал Дарий. Услышав за спиной его голос, я едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Что это ты тут делаешь? — полюбопытствовал он. Я заметила, что он забыл побриться. А, может быть, не захотел.

— Да так, ничего, — пробормотала я и повернулась к двери.

— Подожди, — проговорил он, перехватив мою руку, которой я уже потянулась к дверному замку. — Один вопрос. Где твой телефон?

— Телефон? — переспросила я, нахмурившись.

— Он был в том доме?

— Нет, — вспомнив, твёрдо ответила я. — Он остался в квартире. Я ещё не успела купить российскую сим-карту, сегодня как раз хотела это сделать.

Собираясь на дачу, я не была уверена, что останусь там на ночь, поэтому поехала налегке. Сумка, которую я взяла с собой, была в доме и, несомненно, сгорела при пожаре, но, насколько я могла припомнить, ничего ценного там не было. Ключ и подаренную Тео подвеску я совершенно точно оставила в квартире, да ещё и постаралась спрятать получше.

— Купим по дороге, — заявил Княжевич и сам открыл дверь.

В машине, которая оказалась новой, тёмно-синей и довольно большой, мы молчали. Я, постаравшись натянуть майку на колени, смотрела в окно, узнавая и заново привыкая к городу. На душе было серо и тревожно. Дарий с задумчивым видом вёл машину, изредка поглядывая в мою сторону.

Новую сим-карту мы купили в магазине по дороге. Я спрятала её в карман и пообещала сразу же поставить в телефон, как окажусь в квартире. Мой новый номер Княжевич записал, не спрашивая моего согласия на это.

Когда я побывала в офисе Магического Надзора в первый раз, была зима, и мне запомнилось серое здание, стоящее под снегопадом. Сейчас оно казалось больше и величественнее. Впрочем, внутри практически ничего не изменилось, и всё по-прежнему напоминало самый обычный офис.

Проводив меня в свой загромождённый бумагами кабинет, Княжевич приступил к допросу. Я рассказала о том, как прошёл вчерашний вечер, начиная с совета Элки навестить приёмных родителей и заканчивая моментом, когда я увидела его возле горящего дома. Говорить об этом было тяжело. Несмотря на то, что все события отпечатались в памяти, я то и дело сбивалась, замолкала и подбирала слова. Казалось, я переживаю всё заново, опять чувствую удушающий запах, всё ещё нахожусь там, ощущая собственное бессилие перед происходящим.

Когда же я закончила говорить, то чувствовала лишь опустошение. Дарий внимательно выслушал меня, время от времени что-то записывая, и мне оставалось лишь надеяться, что рассказанное мной поможет ему и его коллегам в расследовании этого дела. Мне хотелось помочь как-то ещё, но пока я снова была всего лишь свидетелем преступления, только на этот раз двойного убийства, и всё было ещё страшнее.

— Вероника, а теперь выслушай меня внимательно, — проговорил Княжевич после того, как я подписала листок, на котором он кратко законспектировал мои показания. Он встал, прошёлся по кабинету, будто раздумывая, с чего начать разговор. Мне это совершенно не понравилось ещё до того, как я услышала его следующие слова. — У меня есть нехорошее подозрение, что тому, кто устроил этот пожар, была нужна ты. Вернее, твоя смерть, — с заметной неохотой добавил он.

Я с изумлением посмотрела на него. Об этом я почему-то не подумала. После ареста Карла Розенберга я чувствовала себя спокойнее, пребывая в уверенности, что с его стороны мне больше ничего не угрожает. Мартин Шталь с его желанием заполучить ключ также перестал меня преследовать. Наверное, я позволила себе быть слишком беспечной, постаралась выбросить из памяти то, как мне было страшно даже просто ходить по городу, и вот результат.

— Но… кто? — спросила я, переводя растерянный взгляд с лица Дария на окно за его спиной.

— Думаю, тебе лучше знать, — ответил он, и я почувствовала себя ещё больше сбитой с толку.

— Даже представить себе не могу, — пробормотала я после паузы. — Если только Розенберг. Но он ведь…

— Он вне подозрений, — перебив меня, твёрдо заявил Княжевич. — Теперь он даже не маг. Да и в темнице за ним продолжают строго следить.

Я опустила голову, сцепила руки в замок, почти до боли стиснув пальцы, затем снова посмотрела на него.

— А Мартин?

— Шталь хочет от тебя ключ, и у него нет никакой гарантии, что ты не взяла его с собой на дачу, — заметил Дарий, и я вынуждена была согласиться с его словами. — Поэтому тебе нужно быть осторожнее. Присматриваться к тому, не следит ли за тобой кто-нибудь. Остерегаться магических ловушек. Это понятно?

Я кивнула. Вот так — не успев вернуться домой, я тут же столкнулась с новой неизвестной опасностью от невидимого врага. Выходило, что приёмные родители погибли из-за меня, ведь, если бы я не приехала, ничего бы не случилось.

— Это не твоя вина, — произнёс Княжевич, будто угадав, о чём я думаю. — Я обещаю тебе, что это станет первоочередным делом. Мы всеми силами будем искать и найдём этого мага. Он непременно будет наказан. А пока у меня к тебе вопрос. Что ты думаешь насчёт своей будущей работы? Кстати, какую специализацию ты выбрала? — невзначай поинтересовался он.

 

Глава 24

Должно быть, самый популярный вопрос для тех, кто недавно окончил учёбу, это «Что ты собираешься теперь делать?». Но на него просто отвечать лишь тем, чьё будущее уже определено, продумано и тщательно распланировано заранее. Всё это было не обо мне. У меня впереди была неизвестность. Работать вместе с Тео в Лондоне я отказалась, а других вариантов у меня пока не было.

Поэтому на вопрос Дария о моей будущей работе я только пожала плечами, ответила лишь на следующий, о специализации.

— Магия созидания.

— Вот как? Почему именно она? — спросил он. Впрочем, нельзя было сказать, что он выглядел удивлённым.

— Просто нравится, — призналась я. — Потянуло. Но я… изучала и другие разрешённые виды магии дополнительно, вне университета.

— Любопытно, — заметил Княжевич, поворачиваясь к окну, а затем возвращаясь на своё место. Казалось, он мысленно что-то взвешивал. — Так пока у тебя нет никаких планов на будущую работу?

— Нет, — вынуждена была признаться я.

— И ты… думаешь о том, чтобы найти работу в Лондоне? — уточнил он.

— Если честно, нет, — отводя взгляд, произнесла я. — Во всяком случае, сейчас точно нет. У меня был один вариант, но я от него отказалась.

— В таком случае, если у тебя пока не намечено ничего конкретного, думаю, могу предложить тебе кое-что, — проговорил Дарий, но я ещё не успела понять, к чему он клонит. — Что ты скажешь насчёт того, чтобы устроиться на работу в МН? Я как раз сейчас решил подыскать кого-нибудь из выпускников.

— В МН? — переспросила я с изумлением. — Я не думала… Тут ведь нужен опыт.

— Опыт приходит с практикой, — заметил Княжевич, пожав плечами. — Кроме того, тебе уже приходилось попадать в магические ловушки и сталкиваться с опасностями. Не буду говорить, что это предстоит испытывать каждый день, но ты должна представлять, как это бывает.

О да, я не только представляла, но и по себе знала, как это бывает. Когда Мартин Шталь заявил, что собирается выбросить меня в окно, а затем обставить это как самоубийство, я пережила несколько незабываемых минут. Как, впрочем, и позже, в вечер моей помолвки, когда он поймал меня в саду особняка родственников.

— К тому же, сразу на сложные задания тебя никто отправлять не будет, — продолжал Дарий. — Поработаешь пока в офисе. У нас тут и бумажной работы немало.

Я молчала, размышляя. О том, чтобы работать в Магическом Надзоре, я и мечтать не смела. Привыкла думать, что туда берут исключительно самых достойных магов и ведьм, успевших проявить себя с лучших сторон, многого добиться, заслужить это назначение. Да и все эти специалисты казались мне слишком взрослыми, а вовсе не вчерашними студентами, почти не знающими практической работы. Но, видимо, с тех пор, как Княжевич занял место Аркадия Фогля, здесь многое изменилось.

— Так как? — поторопил меня с ответом Дарий.

— Я боюсь, что не справлюсь, — честно призналась я.

— Вот ещё! — фыркнул он. — Конечно, справишься. Я в тебя верю.

Он сказал это так уверенно, что в кои-то веки у меня совершенно не нашлось возражений. От его слов меня словно затопило изнутри щекотным ласковым теплом, как будто он не только говорил со мной, но и прикоснулся, обнял, поцеловал. Должно быть, я даже покраснела — так сильно к лицу прилила горячая волна.

— Я понимаю, что тебе сейчас не до того, — произнёс Княжевич. — После всего случившегося. Но обещай, что подумаешь.

Я кивнула. Разумеется, я подумаю об этом. Но мне уже сейчас хотелось, не размышляя, ответить ему согласием.

— Значит, ты не успела ещё увидеться с Вороничами, — проговорил Дарий, бросив на меня быстрый внимательный взгляд. — Но ведь собираешься? Когда?

— Пока не думала, — ответила я.

— Пожалуй, это лучше не откладывать надолго, — заметил он. — Тем более, Александр Владимирович может и по своим каналам узнать о твоём приезде. Да и Регина, думаю, будет рада тебя увидеть, — добавил он и почему-то запнулся, будто сказал лишнее.

— Да, — согласилась я, поймав себя на мысли, что успела соскучиться по Регине. Несмотря на то, что мне всё ещё сложно было воспринимать её как родственницу, я всегда симпатизировала этой симпатичной улыбчивой девушке, которая была совсем не такой высокомерной, как её дедушка и родители. К тому же, моя троюродная сестра перенесла тяжёлую потерю, когда её жених Артур был убит Карлом Розенбергом.

— В таком случае, буду ждать твоего решения по поводу работы, — заключил Княжевич. — У меня к тебе есть ещё один разговор, но его я пока отложу. Что ты собираешься делать сейчас?

Я ответила, что мне нужно будет вернуться в квартиру, найти номера телефонов и сразу же обзвонить всех, кому нужно было сообщить о смерти приёмных родителей. Вот только о том, как в таких ситуациях организовывают похороны, я понятия не имела. Когда я задала этот вопрос Дарию, он на какое-то мгновение задумался.

— Я помогу тебе решить этот вопрос, — проговорил он. — Не волнуйся пока об этом. Когда будешь звонить этим людям, скажи, что о дате похорон сообщишь отдельно.

Затем Княжевич сказал, что отвезёт меня, и мы покинули кабинет. Проходя по коридору, я заметила любопытные взгляды, которые бросали на нас встречавшиеся на пути сотрудники МН, но никто ничего не спрашивал. Я попыталась представить себе, каково будет здесь работать.

Когда машина остановилась возле подъезда, Дарий вышел вслед за мной и направился к дому. Рядом с квартирой, он оттеснил меня в сторону и вытащил из кармана какой-то предмет. Я уставилась на него с любопытством.

— Магические отмычки? — спросила я.

— Нет, — хмыкнул он. — Самые обыкновенные отмычки. А что, у тебя есть ключи?

— Нет, — отозвалась я. Ключи также остались в той сумке на даче. Но я знала, где приёмные родители хранили запасной комплект.

С проворством профессионального взломщика Княжевич открыл дверь и вошёл первым, внимательно осматриваясь и чуть ли не принюхиваясь. Я вспомнила, что, уходя, не обновила охранное заклинание, потому что была уже не в состоянии этого сделать. Магия до сих пор ко мне не вернулась, и я на какое-то мгновение пожалела, что выбрала столь энергозатратную специализацию.

— Похоже, всё в порядке, — заметил Дарий, поворачиваясь ко мне. — Но тебе всё же нужно быть настороже. Я вообще считаю, что тебе не стоило бы оставаться одной.

— Я могу пожить в особняке Вороничей, — с неохотой отозвалась я, обводя взглядом коридор, в котором мы стояли. — Но позже. Сейчас я хочу побыть одна.

Возможно, моя последняя фраза прозвучала грубо, но мне, в самом деле, хотелось бы остаться наедине с собой, чтобы собраться с силами, настроиться на предстоящее дело и хотя бы в душе сказать ещё несколько слов людям, которых со мной больше не было. Поблагодарить их за всё, что они для меня сделали, попросить прощения, мысленно отпустить их. Находясь рядом с другими, я этого сделать не могла, поэтому я стремилась к полному уединению и тишине.

— Ты в этом уверена? — спросил Дарий.

— Да, — твёрдо ответила я. — И не нужно думать, что одна я не справлюсь. Я могу сама о себе позаботиться.

— Как скажешь, — проговорил он. — Где твой телефон? Не забудь про новую сим-карту.

— Для начала его нужно зарядить, — пожав плечами, ответила я и вдруг вспомнила, о чём я собиралась его спросить. — Ты сегодня напомнил мне о том, что Мартину Шталю от меня нужен тот самый ключ, который я нашла в доме, где жила в детстве. Для чего он ему?

— Об этом нужно спросить самого Мартина, — как-то уклончиво отозвался Княжевич.

— Почему-то мне кажется, что ты это тоже знаешь, — заметила я, не желая позволять ему уйти от ответа.

— Шталь — охотник за артефактами.

— Но ключ ведь не магическая вещь, — произнесла я. — Ты мне ещё тогда об этом говорил. Да я и сама теперь это вижу.

— Но ключ был изготовлён с помощью магии созидания. Это непростая вещь, и однажды… — начал он, но почему-то остановился. — Как бы то ни было, лучше его спрятать.

— Нет уж, договаривай, — потребовала я.

— Вероника, меня ждут на работе, а эта история не имеет отношения к тому, что случилось вчера. Поэтому расскажу в другой раз, — безапелляционно заявил Дарий. — Охранное заклинание поставлю, но всё равно будь осторожна.

Напомнив мне о том, о чём уже предупреждал ранее, Княжевич развернулся и вышел из квартиры. На лестнице послышались его шаги. Я прижалась щекой к прохладной стене, размышляя над его словами о ключе. Он явно знал больше, чем я думала. Какая-то тайна была связана с этим предметом.

Возможно, ключ и подвеска, которую подарил мне Тео, оказались так похожи, потому что между ними существовала связь, как я и подозревала. Я думала, что к ним была приложена рука одного мастера, но, если ключ создан магией созидания, значит, и подвеска также могла быть изготовлена тем же самым магом или ведьмой. Можно поломать голову над тем, как ключ оказался в России, а подвеска в Британии, но всему можно найти своё объяснение.

Я разыскала успевший разрядиться телефон, поставила его на зарядку, включила. Через несколько секунд с громким писком начали приходить сообщения о пропущенных вызовах. Тео звонил мне несколько раз.

Отложив телефон, я растерянно потёрла лоб. Со всеми этими событиями у меня совершенно из головы вылетел тот факт, что мы с Тео всё ещё были связаны. Поэтому он, разумеется, почувствовал на расстоянии, что со мной что-то не в порядке, и начал звонить, чтобы узнать, что случилось.

Нужно было перезвонить ему, но я пока была не готова услышать его голос, поэтому сменила сим-карту на купленную сегодня и написала Тео сообщение. В нём я сообщила свой новый номер телефона и рассказала, что только что потеряла приёмных родителей. Ответ не заставил себя ждать. Телефон снова пискнул, принимая новое сообщение. «Прими мои соболезнования. Мне приехать?» — спрашивал он.

«Нет», — написала я в ответном сообщении, надеясь, что он на меня не обидится. Я успела привязаться к Тео и сейчас скучала по нему, мне не хватало наших разговоров, его улыбки, забавного акцента, когда он переходил на русский. Но я понимала, что для нас обоих будет лучше, если мы не будем торопиться со следующей встречей. Потому что мой фиктивный жених хотел от меня большего, чем я могла ему предложить, хотел того, что у меня не получилось бы ему дать. Сейчас, встретив Дария снова, я была полностью в этом уверена.

 

Глава 25

Несколько дней спустя

Я стояла возле зеркала, успев перемерить уже несколько вещей, но ни одна из них не казалась мне подходящей. Элка, которая вызвалась составить мне компанию в подготовке к собеседованию, находилась поодаль, рассматривая моё отражение и вынося свои вердикты. На руках у неё дремала её дочка.

За прошедшие дни моя соседка показала себя с самой лучшей стороны. Она не только сочувствовала и ненавязчиво была рядом, но и помогала во всех тех хлопотах, через которые мне пришлось пройти. Впрочем, как и её родители, которые отнеслись ко мне на удивление внимательно и душевно. Пожалуй, я напрасно боялась, что в кругу знакомых приёмных родителей стану первой подозреваемой. Но всё же на похоронах, которые были организованы не без участия Дария, взявшего на себя все формальности, я несколько раз ловила на себе косые взгляды.

Княжевич убеждал меня не винить себя в том, что случилось, но, как бы то ни было, у меня не получалось избавиться от мысли, что, если бы я не вернулась в город, ничего бы не произошло. Но как я могла предвидеть такое развитие событий? Ведь после ареста Карла Розенберга я уже не опасалась угрозы с его стороны и, как выяснилось, напрасно.

Я так и не могла догадаться, кто мог быть замешан в пожаре. Моим единственным подозреваемым был Мартин Шталь, но Дарий уверял, что тому сейчас не до того, чтобы покушаться на меня, к тому же, насчёт ключа он был прав, а украсть его пока никто не пытался. Впрочем, я и не демонстрировала на людях его и подвеску, спрятав их в квартире.

— Может, уже хватит? — произнесла Элка, когда я со вздохом отложила в сторону очередную блузку и потянулась к вещам, которые ещё не успела примерить. — Если я правильно поняла, то тебя возьмут на работу вне зависимости от того, что ты на себя наденешь. Ты можешь хоть в рыболовной сети на голое тело на собеседование идти, как та девушка в сказке. Кстати, вот это как раз на сеть и похоже, — добавила она, кивнув на предмет одежды, который я как раз держала в руках. — Или ты вовсе не из-за работы так волнуешься, а хочешь впечатлить будущего начальника? — с насмешливой проницательностью поинтересовалась приятельница.

— Ладно, пойду в этом, — не отвечая на её вопрос, буркнула я. Давно не замечала за собой такого волнения из-за одежды. Обычно я просто натягивала первые попавшиеся под руку чистые вещи, и чаще всего это оказывались удобные джинсы с майкой. Похоже, пообщавшись с Шейлой, я заразилась её привычкой тщательно выбирать одежду. С собой у меня было немало платьев, которые сшила мне моя шотландская подруга.

Вспомнив Шейлу Макмиллан, я почувствовала, что скучаю по ней почти так же сильно, как и по Тео. Я обещала подруге приехать на её свадьбу. Но ведь и она, в свою очередь, мечтает побывать на моей свадьбе и давно уверена в том, что однажды я стану миссис Тревельян.

Покончив с одеванием, я позволила Элке, дочка которой успела крепко заснуть, сделать мне макияж и, сообщив Дарию о своём приезде по телефону, вызвала такси. Я считала, что могу поехать и на трамвае, но он настаивал на том, чтобы я как можно меньше показывалась на улицах города до тех пор, пока в магическом сообществе не узнают о моём возращении. До сих пор я не известила о своём приезде в Россию ни Регину, ни старшего Воронича, но собиралась это сделать в ближайшее время.

Подъезжая к офису МН, я почувствовала, как участилось сердцебиение. Элка была права — нервничала я вовсе не из-за того, что боялась, будто меня не возьмут на работу. Я волновалась о том, что не справлюсь с этой работой и разочарую Княжевича, а также до сих пор не могла поверить в то, что всё обернулось таким образом. Могла ли я раньше представить себе, что буду работать в Магическом Надзоре? Надеялась ли на то, что моя будущая работа будет проходить в непосредственной близости от Дария, совместно с ним, под его руководством?

Я думала, что собеседование будет проходить в кабинете Княжевича, но меня проводили в другое помещение, куда менее симпатичное. Впрочем, меня это не обеспокоило, потому что он был уже там. Сидел за столом, перелистывая какую-то папку с бумагами, а, когда я села напротив, поднял на меня глаза. Вид у Дария был усталый. Помимо истории с пожаром, у него было немало и других дел, поэтому на работе он каждый день задерживался почти до ночи.

— Не передумала? — поинтересовался он, пока я вытаскивала из сумки нужные документы.

— Не дождёшься! — отозвалась я и тут же смутилась столь яркого проявления желания работать здесь. Догадался ли он о том, что на первом месте у меня была не столько работа, сколько перспектива видеть его почаще? Я надеялась, что нет.

— У меня к тебе претензия, — заметил Дарий, бросив на меня серьёзный и строгий взгляд, под которым мне захотелось немедленно признаться во всех грехах, прошлых и будущих. — Я недавно разговаривал с Региной, и она, как выяснилось, ещё не знает о том, что ты в городе. Кажется, ты обещала мне встретиться с родственниками.

— Да, — пробормотала я, опустив глаза. — Я ей позвоню сегодня же. Или завтра.

— Позвони сегодня, а увидеться можете и завтра, — нашёл компромисс Княжевич. — К тому же, Александр Владимирович скоро устраивает праздник в честь того, что его внучка окончила университет. Ты должна там присутствовать.

— Для чего? — спросила я. Данная перспектива у меня особой радости не вызывала. Не слишком-то приятные воспоминания оставили о себе предыдущие торжественные приёмы в особняке Вороничей, на которые мне довелось попасть.

— Будет полезно понаблюдать за тем, как на тебя отреагируют приглашённые туда маги, — ответил Дарий. — Нам нужен подозреваемый. А старший Воронич наверняка будет рад приобрести своего человека в МН.

— Вот ещё, — фыркнула я. — Я не хочу быть для него своим человеком. Он…

— Я знаю, — перебил Княжевич, сочувственно глядя на меня. — Александр Владимирович — напыщенный и высокомерный сноб и самодур, который во всём ищёт свою выгоду и никогда её не упустит. Но он не последний человек в магическом сообществе, и тебе с ним ссориться пока не стоит.

— Ладно, — согласилась я с неохотой и, желая поскорее сменить тему беседы, придвинула к Дарию свои документы. Он небрежно проглядел их. Хмыкнул, когда увидел мой британский диплом.

— Будешь у нас зарубежным специалистом.

— Так уж и специалистом.

— А почему нет? Но, прежде чем я отправлю тебя в отдел кадров со всеми этими бумагами, должна состояться обязательная часть собеседования. Покажи мне что-нибудь из того, что ты умеешь.

Я ненадолго задумалась. Магию в моём исполнении Княжевич ещё не видел. В самом ли деле это являлось обязательной частью собеседования в МН или ему просто стало любопытно? Как бы ни то было, силы у меня вполне восстановились, поэтому я была способна устроить ему показательное выступление. Встала с места, сосредоточилась, развернула руки ладонями вверх, чувствуя покалывающую кожу энергию.

Два золотистых шарика, которые возникли над моими ладонями, могли показаться рабочими инструментами жонглёра. Увы, подобным мастерством я не обладала, поэтому они лишь чуть приподнялись и несколько раз поменялись местами. После чего, слегка увеличившись в размере, взлетели, набрали скорость и с громкими хлопками ударились о стену.

— Я так понимаю, этому кабинету повезло, потому что здесь предусмотрен фон, несколько снижающий магию, — заметил Дарий, рассматривая оставшиеся на стене следы, которые постепенно бледнели. По голосу нельзя было понять, доволен он результатом или нет. А ведь это был приём из боевой магии, которой на моём факультете практически не обучали, и лишь уроки мистера Фелпса помогли мне её освоить.

На этом я не остановилась. Решила, что раз уж Княжевичу известно о моей специализации, нужно продемонстрировать что-нибудь из неё. Например, иллюзию. Только не бабочек — слишком уж это напомнило бы об ужине с Тео. Я закрыла глаза, выровняла дыхание, позволила себе представить то, что хотела бы увидеть в реальности.

— Очень романтично, — проговорил Дарий.

Я распахнула глаза, надеясь, что ничего не перепутала. Серые стены помещения исчезли, как и потолок. Над головой раскинулось небо — синее, бескрайнее, с лёгкими перьями облаков. Я видела линию горизонта, где небо светлело, а щекой чувствовала ветер, который развевал волосы и пытался игриво приподнять юбку. Повсюду, куда я поворачивалась, были видны крыши домов — покатые и плоские, с башенками, антеннами и трубами.

Мы с Княжевичем также стояли на крыше. Та казалась довольно устойчивой и большой, но я всё же не решилась посмотреть вниз. К тому же, расстилающийся вокруг вид и без того был невероятно захватывающим и заставлял вспомнить книгу о Карлсоне, которую я в детстве очень любила и не раз перечитывала. Так и хотелось оглядеться в поисках притаившегося где-нибудь неподалёку уютного домика, хозяин которого ожидал гостей с банкой варенья. Я посмотрела на Дария и пожалела о том, что это всего лишь иллюзия. Рука невольно потянулась к нему, чтобы пригладить взъерошенные ветром волосы. Скользнула по щеке, по тёплому плечу под рубашкой — быстрое, небрежное прикосновение, которое так хотелось продлить.

— О чём ты думала, когда это создавала? — спросил он.

— Ни о чём, — ответила я. — Просто захотелось оказаться в каком-нибудь приятном месте. А что, тебе не нравится?

Тут я несколько покривила душой. Мне хотелось оказаться в месте, в котором мы могли бы побыть наедине, не окружённые никакими стенами, не привязанные к правилам и обязательствам внешнего мира и магического сообщества. Правда, я не ожидала, что это получится настолько буквально, но так было даже лучше — ничего, кроме неба, крыш и нас двоих.

Я сделала несколько шагов, чувствуя под ногами нагретую солнцем поверхность. Иллюзия вышла такой реалистичной, что, когда я приподняла руку, мне на ладонь опустилась круглая пушинка, напомнившая мне о детском суеверии, что с их помощью можно отправлять послания другим людям. Привет из детства.

Дарий последовал за мной, обхватил запястье горячими пальцами, повернул к себе.

— Осторожнее, — произнёс он.

— Думаешь, если я упаду с крыши здесь, что-то произойдёт и в реальности?

— Лучше не рисковать.

Я кивнула, хотя и почувствовала любопытство, — какую улицу я увижу, если всё же наберусь смелости посмотреть вниз? Княжевич не торопился убирать руку. Смотрел по сторонам с лёгкой задумчивостью во взгляде, улыбался каким-то своим мыслям, прислушивался к ветру, который, казалось, нашёптывал слышную лишь нам сказку.

 

Глава 26

Я сидела на лавочке в городском парке, ожидая Регину, с которой мы договорились здесь встретиться. Погода была по-настоящему летней, но в отдалении раздавались звуки грома, предвещая близкую грозу. Впрочем, я ничего не имела против этого, поскольку в настоящее время мне не испортили бы настроение даже тропический ливень и град. Впервые за последнее время я чувствовала себя счастливой. Почти неприлично, неожиданно, по-детски счастливой. Я ощущала то, что нельзя продумать и распланировать заранее, то, что обрушивается внезапно и непредсказуемо, то, что приходит волшебным даром судьбы, заставляя почувствовать себя по-другому. Это и было счастье.

Я вспоминала о пережитом некоторое время назад, веря и не веря в то, что это было на самом деле. Там, на крыше, в придуманной и созданной мною иллюзии мне хотелось только одного — чтобы эти мгновения никогда не заканчивались. Чтобы не умолкали пение птиц и голос ветра, чтобы Дарий продолжал держать мою руку в своей, а его глаза казались мне синее небесной лазури над нами.

Не удержавшись, я поцеловала его. Не говоря ни слова, не смущаясь своего безрассудного порыва, не думая о том, что будет дальше. Слишком долго я ждала этого момента, чтобы сейчас останавливаться.

Но в ту же минуту, когда наши губы соприкоснулись, иллюзия начала рушиться. Постепенно таяли в воздухе очертания крыш, стих ветер, а небо над нашими головами сменилось белым потолком кабинета. Раздался стук в дверь — очевидно, кто-то из МН решил, что собеседование слишком затянулось.

Княжевич открыл дверь, и его тут же позвали по какому-то чрезвычайно важному делу. Он лишь успел сказать мне, чтобы я не забыла занести документы в отдел кадров и готовилась выходить на работу после выходных. Таким образом, у меня выдалось несколько свободных дней, в которые я всё же решилась встретиться со своими родственниками из магического сообщества.

Кроме того, я отвела себе время, чтобы подумать и решить, что я скажу Дарию в нашу следующую встречу, когда нам выпадет возможность поговорить наедине. Я решила рассказать ему правду о моей помолвке с Тео, о том, почему я оставалась в Лондоне до окончания обучения, о легенде, которую мы поддерживали, чтобы никто не догадался о фиктивности наших отношений. Лишь о том, что мой так называемый жених не отказался бы от того, чтобы всё сложилось по-другому, я решила не говорить.

Но остальные, включая Регину и других моих родственников, пока не должны были узнать о том, что мы не собирались завершать нашу помолвку свадьбой. Сначала мне нужно было поговорить об этом с Тео, но мы оба ещё не были готовы к этому разговору. Поэтому я пока не снимала кольцо и точно знала, что он тоже продолжает носить своё.

Увидев Регину, я помахала ей рукой. Она направилась ко мне, и, чем ближе подходила, тем сильнее я понимала, что соскучилась по ней. За прошедшее время мы обе успели окончить обучение, получить право на использование магии и на большой шаг приблизиться к взрослой жизни.

Вот только моя троюродная сестра потеряла жениха, которого очень любила. В их взаимных чувствах друг к другу не было никаких сомнений, ведь, несмотря на то, что их помолвку тоже организовали старшие члены семей, Регину и Артура связывал не только договор между родственниками. Я вспомнила, как они оба были со мной и Тео в вечер нашей помолвки, и мне стало грустно при мысли о том, что нам уже никогда больше не собраться такой компанией.

Регина почти не изменилась — выглядела всё такой же юной и свежей, и находящиеся в парке молодые люди заинтересованно оборачивались ей вслед. Но выражение её тёмных глаз стало другим, и это снова напомнило мне о постигшей её потере. Того, что выдалось пережить ей, я не пожелала бы даже врагу.

Мы поприветствовали друг друга и некоторое время чувствовали себя несколько неловко, но дальнейший разговор стал куда более тёплым и дружеским. Регина слегка пожурила меня за то, что я не позвонила им сразу же, как прилетела в Россию, а лучше заранее, чтобы меня встретили в аэропорту. Впрочем, узнав о том, что случилось с моими приёмными родителями, она незамедлительно выразила мне своё сочувствие и пообещала, что выступит в роли моего адвоката перед дедушкой, который будет не слишком доволен тем, что я не уведомила их о своём приезде раньше.

Оказалось, что торжественный приём, который решил организовать Александр Владимирович в честь окончания внучкой Университета Магии, должен был состояться уже на следующий день, и Регина вручила мне приглашение.

— Ты обязательно должна быть! — требовательно заявила она. — Я и Тео хотела пригласить, но он сказал, что пока не может приехать. Надеюсь, у тебя есть платье?

— Да, конечно, — ответила я. Платьев, благодаря Шейле, у меня было предостаточно. Пожалуй, даже больше, чем поводов их надевать.

— Тогда жду тебя. Только не вздумай опаздывать! — наказала Регина. — Можешь даже пораньше приехать.

— Хорошо-хорошо, — пообещала я, задумавшись над тем, будет ли на этом мероприятии Дарий, но не решаясь спросить. Впрочем, он ведь сам рассказывал мне об этом приёме, где могут быть подозреваемые в пожаре маги, так что наверняка собирается там присутствовать. Может быть, как раз этим вечером мы смогли бы поговорить.

Дарий Княжевич

Рабочий день показался неожиданно длинным. Привычная рутина то и дело прерывалась приходившими новыми данными по различным делам, но, увы, все эти новости не касались случившегося в дачном посёлке пожара. Казалось, устроивший пожар маг идеально научился выкручиваться от преследования МН, и даже оставшийся на месте сгоревшего дома магический след ни к чему не вёл. Инквизиция была обеспокоена не меньше, чем сам Дарий. Ему уже несколько раз напомнили о необходимости сурового наказания для владеющего магическим огнём мага, чтобы не допустить повторения произошедшего.

Разве что сам Верховный Инквизитор пока не звонил, но исключительно потому, что тот, как выяснилось, отправился в какую-то командировку. Он и не знал о том, что в город вернулась его дочь. Княжевич берёг эту новость до его возвращения, чтобы сообщить лично, и не пытался разыскать инквизитора по телефону. Кроме того, Веронику следовало бы подготовить к предстоящему знакомству с её родным отцом. Поначалу он не хотел тревожить и без того тяжело переживающую смерть приёмных родителей девушку, а на собеседовании им обоим оказалось слегка не до того.

Вспомнив, чем закончилось собеседование Вероники, Дарий не удержался от мечтательной улыбки и почти смущённо посмотрел на заглянувшего в кабинет сотрудника, который уставился на него с нескрываемым любопытством. Новость о том, что Княжевич берёт на работу девушку, которая приехала из Лондона, должно быть, уже разнеслась по всем отделам и просочилась за пределы МН. Удивительно даже, что ему до сих пор не позвонил старший Воронич, которого, несомненно, интересовало будущее его внучатой племянницы.

Тем временем, приближался тот день, на который был назначен торжественный приём в особняке семьи. Регина уже успела напомнить Дарию об этом по телефону. Разумеется, Вероника также должна была присутствовать на этом мероприятии, он сам сказал ей, что желательно будет присмотреться к гостям.

Звонок Мартина раздался в тот самый момент, когда в конце дня Княжевич уже подходил к машине. Шталь будто подкарауливал его, чтобы напомнить о себе и не позволить уехать домой. Чертыхнувшись, Дарий нажал на кнопку ответа.

— Нам нужно встретиться, — без предисловий проговорил Мартин.

— И ты так уверен, что я прибегу по первому твоему зову? — отозвался Княжевич, поморщившись. Не раз за последнее время он задал себе вопрос, не совершает ли ошибки, соглашаясь на предложенную Шталем авантюру с поиском артефакта. Можно, конечно, рассматривать это как обычную рабочую командировку, но проходить она будет в такой компании, что путешествие в одиночку по пустыне покажется приятнее. А ведь ещё неизвестно, какую команду они соберут. Наверняка Мартин и в этом найдёт возможность подпортить ему жизнь.

— А если это в твоих интересах? — хмыкнул собеседник. — Я узнал примерное расположение места, где должен находиться нужный нам предмет. Теперь хотя бы пойдём не наобум.

— Ну, надо же, — саркастически ответил Дарий. — Решил подтвердить свою репутацию матёрого охотника? И куда же нам предстоит отправиться?

— Когда приедешь, покажу карту, — сказал Шталь, назвав адрес бара, в котором предлагал встретиться.

С надеждами на тихий вечер в компании кота пришлось распрощаться. Бар находился не слишком далеко, но, когда Княжевич вошёл в полутёмное помещение, Мартин был уже там. Облокотившись на барную стойку, он неспешно потягивал коньяк и время от времени бросал взгляды на экран мобильного телефона.

На мгновение перед глазами промелькнуло воспоминание. Небольшой бар, во многом похожий на этот, встреча с тем, кого он считал другом, новости, которые собирался рассказать. Отгоняя нежелательные мысли, Дарий подошёл к стойке.

— Надо же, не задержался, — произнёс Шталь, выстукивая пальцами какой-то мотив. — Не спрашивай, как и каким способом мне удалось получить эти сведения. Вот карта, место я отметил.

Княжевич посмотрел на карту, и его брови поползли вверх. Вспомнился поиск амулета матери Вероники в лесу. Похоже, то, что им предстояло, должно было оказаться ещё более непростым, поскольку ближайший к отмеченной крестом точке населённый пункт находился за несколько километров.

— Итак, готовься к походу в лес! — провозгласил Мартин. — Закупай рюкзаки, палатку и всё прочее. Удобную обувь не забудь, — подчеркнул он.

— Ты, я смотрю, полон оптимизма, — сказал Дарий, повертев в руках карту и попытавшись хотя бы приблизительно представить себе продолжительность этого маршрута.

— А почему нет? Я стал на шаг ближе к своей цели, — ответил Шталь. — Да и о команде уже задумался. Кстати, можешь позвать с собой магов или ведьм, кого хочешь. Я вот жену взять собираюсь.

— Даже так? — произнёс Княжевич. Слова Мартина прозвучали весьма неожиданно. — Я над этим подумаю.

— Как определимся с составом команды, встретимся все вместе, обговорим, — заключил Шталь, поставив на стойку опустевшую рюмку и небрежно бросив туда же деньги.

— У меня вопрос, — произнёс Дарий. — Ты знаешь магов или ведьм, которые владеют заклинанием магического огня? Тот маг, который наложил на тебя проклятие, обучал этому?

— Ты угадал, — ответил собеседник, и при напоминании о проклявшем его маге в глазах Мартина вспыхнула ненависть. — Только учеников у него было не очень много. А способных — ещё меньше.

 

Глава 27

Вешалка выскользнула из рук и с шумом, заставившим меня нервно вздрогнуть, упала, сбив несколько предметов со столика в прихожей. Подняв её, я некоторое время глубоко подышала, стараясь успокоиться. Почему-то даже перед первым приёмом у Вороничей, где мне выдалось побывать, я так не нервничала. Тогда я понятия не имела, чего мне ожидать от неожиданно появившихся в моей жизни родственников. Теперь же я была не уверена в них ещё больше, чем в тот день, когда Александр Владимирович объявил о моей помолвке с Марком Теодором Тревельяном или просто Тео.

С самого утра меня не оставляло дурное предчувствие. Я даже попыталась позвонить Дарию, но его мобильный телефон оказался выключен. Оставалось лишь надеяться на то, что вечером мы обязательно увидимся и поговорим.

Регина предложила вместе заглянуть в салон красоты, но я отказалась. Решила, что и сама смогу привести себя в порядок, а, если получится не очень впечатляюще, то ничего страшного. В конце концов, это не мой праздник, и, если бы не слова Княжевича и настойчивые уговоры троюродной сестры, я бы предпочла там не присутствовать.

Впрочем, облачившись в одно из сшитых Шейлой платьев, я почувствовала, что это невыразимо приятно — принарядиться, сделать макияж по полной программе, предчувствовать встречу с человеком, в глазах которого хочется увидеть восхищение, тепло, нежность. Правда, не стоило забывать, что там будет множество других людей, лицезреть которых мне не слишком-то хотелось. Возможно, именно с тем, что на приёме может быть человек, виновный в пожаре, и было связано не оставляющее меня неприятное ощущение, будто этим вечером произойдёт что-то плохое.

Я снова послушалась Дария и вызвала такси, доставившее меня до ворот особняка, который выглядел ещё более величественным, чем запомнился мне по прежним визитам. Он казался похожим на резиденцию Снежной Королевы. Впрочем, если учесть личность его хозяина, то, скорее, Кощея Бессмертного.

Приехав на полчаса раньше, я застала в холле взволнованную Регину, которая неожиданно разнервничалась из-за того, что в одном из украшавших дом букетов оказалось чётное количество цветов. Повернувшись ко мне с огорчённым видом, она разочарованно топнула ногой и вытащила из букета один пышный цветок. В эту минуту она напомнила мне капризную принцессу из какой-то сказки.

— Теперь их тринадцать, — буркнула Регина, покосившись на вазу, из которой вынула лишний цветок.

— Ты настолько суеверна? — отозвалась я. — В любом случае, со стороны ничего не заметно. Если, конечно, кому-то не вздумается специально пересчитывать цветы.

— Надеюсь, что нет, — постепенно успокаиваясь, заметила она.

— Ты отлично выглядишь, — проговорила я, скользнув взглядом по платью Регины, сшитому из какой-то тонкой текучей ткани, которая делала её похожей на русалку.

— Ты тоже, — ответила Регина, возвращая мне комплимент. — Кажется, это платье ручной работы? Вижу, в Лондоне ты не теряла даром времени. Жаль, что Тео не смог приехать. Вы были бы самой красивой парой сегодня вечером.

— Я не сама его сшила, — смущённо пробормотала я. Увы, моя троюродная сестра была уверена в том, что в скором времени я стану законной женой Тео. Невольно я бросила взгляд на кольцо на своём пальце и заметила, что Регина с грустью в тёмных глазах смотрит туда же. Должно быть, она вспоминала Артура. Мне и самой казалось, что он вот-вот появится из-за угла коридора и с открытой улыбкой поприветствует меня.

Но появился Дарий Княжевич. Сердце пропустило удар, когда я увидела, как он выходит из-за бархатных занавесей, облачённый в безупречный чёрный костюм с белой рубашкой и галстуком-бабочкой, такой красивый, что у меня перехватило дыхание при воспоминании о том, чем закончилось моё собеседование. Услышав его шаги, Регина обернулась и сразу же направилась к нему, чтобы поприветствовать первого гостя.

Глядя на них, я вдруг ощутила укол ревности, хотя ничего особенного не происходило. Княжевич улыбался так, что хотелось остановить время, чтобы смотреть на него столько, сколько захочется. Они обменялись несколькими словами, после чего Регину кто-то окликнул, а я решительно направилась к Дарию.

— Красивое платье, — произнёс он, когда я подошла.

— Только платье? — отозвалась я, улыбнувшись ему.

— Не только, — ответил Княжевич, и его глаза потемнели. Посерьёзнев, он приблизился и наклонился ко мне так близко, что я почувствовала на щеке его тёплое дыхание. — Ты не забыла, что должна быть осторожной?

— Разумеется, не забыла, — проговорила я, не сдержав огорчённого вздоха. По спине пробежал холодный воздух. Дарий напомнил мне о том, что на этом празднике мне следовало сыграть роль приманки.

— Это тебе, — сказал он, нацепив мне на руку бутоньерку с пышным цветком, немного похожим на тот, который Регина только что вытащила из букета. — В этой штуке амулет смертельной опасности. Я настроил его на тебя.

— А микрофон и наушники для прослушивания не предусмотрены? — поинтересовалась я. — Чтобы почувствовать себя Джеймсом Бондом. Или это будет только после того, как я начну работать в МН?

— Боюсь, что под твоим платьем будет некуда прятать микрофон, — хмыкнул Княжевич, скользнув красноречивым взглядом по моему декольте. Не зная, ругать или благодарить подругу за столь откровенный наряд, я опустила глаза и не успела ничего ответить, когда снова появилась Регина и заявила, что Александр Владимирович хочет меня видеть. — Удачи, — шепнул мне Дарий.

Старший Воронич оказался в своём кабинете — мрачноватом на вид помещении, отделанном под старину деревом драгоценных пород. Переступив его порог, я вздрогнула, поймав на себе пристальный взгляд Александра Владимировича, который, казалось, оценивал меня и сравнивал с какими-то собственными представлениями. Неизвестно, соответствовала ли я им, но, завершив осмотр, он небрежно кивнул мне на одно из стоящих в кабинете кресел. Мне показалось, что этот высокий сухощавый мужчина ничуть не изменился с того времени, когда я видела его в последний раз. Всё те же проницательные глаза, в которые не хотелось смотреть, седые волосы, гордая осанка.

— Итак, надеюсь, ты полностью завершила своё образование в Лондоне? — произнёс он. Прозвучало это на редкость сухо и деловито. Не сказать, чтобы я ждала родственных объятий и тёплых слов, но этот ледяной тон снова напомнил мне о том, что для родственника я была всего лишь одной из инвестиций в расчёте на то, что со временем ему будет от меня выгода.

— Да, — ответила я.

— У тебя уже есть какие-то планы по поводу работы?

— Я получила предложение работать в Магическом Надзоре.

— В Лондоне? — с некоторым удивлением уточнил Воронич.

— Нет, здесь, — сказала я.

— Вот как? — проговорил он. — Впрочем, этого можно было ожидать. Ты согласилась?

— Да.

— И у тебя уже было собеседование?

— Да.

— А что об этом думает Тео? — осведомился собеседник.

— Он не против, — произнесла я, не решаясь сказать, что мой так называемый жених пока не знает о том, что я устроилась на работу.

— Я вижу, что ты, в самом деле, успела повзрослеть, — заметил Александр Владимирович. — Когда мы встретились здесь перед твоей помолвкой, ты напоминала уличного котёнка. Любопытно, отрастила ли маленькая кошечка коготки?

От его слов и прозвучавшей в них снисходительной интонации я вспыхнула, едва не начав высказывать ему всё, что накопилось на душе. Но промолчала. Лишь поднялась с места, давая понять, что не намерена затягивать этот разговор.

— Иди к гостям, — бросил мне старший Воронич, отвернувшись и будто разом потеряв ко мне всякий интерес.

Я вернулась в холл, надеясь отыскать Дария, но и коридоры, и почти все помещения особняка были переполнены прибывшими гостями. Регина тоже куда-то потерялась. Потолкавшись среди разряженной в пух и прах толпы, я всё же обнаружила виновницу торжества, но, увидев её собеседника, тут же утратила всякое желание подойти ближе.

Одетый с продуманной небрежностью Мартин Шталь протягивал Регине букет цветов и что-то говорил. Снова цветы! Оставалось лишь надеяться, что их число было нечётным.

Затаив дыхание, я несколько минут смотрела на человека, который однажды грозился убить меня. Собирался ли Шталь продолжить охоту за ключом? Почему Княжевич сказал, что Мартину сейчас не до того, чтобы преследовать меня?

Надеясь, что не попадусь ему на глаза, я обогнула занятую беседой компанию и направилась в сторону кухни, несколько сомневаясь в том, что иду правильно. Почувствовав вкусные запахи, я остановилась, вспомнив о том, как мы с Региной, Артуром и Тео добывали там еду. Тогда ещё о нашей помолвке не было объявлено, и все мои мысли были связаны только с Дарием, который находился в темнице исключительно по моей вине.

Через некоторое время я заставила себя развернуться и направиться к гостям. Судя по тому, что спрятанный в бутоньерке амулет никак не реагировал на окружавших меня людей, среди них не было того, кто хотел бы мне навредить. Это и утешало, и пугало, потому что мне постоянно хотелось оглядеться по сторонам, высматривая того, кто наблюдал за мной, не подходя близко. Если, разумеется, этот человек находился в доме. Никакой гарантии, что он здесь присутствует, у меня не было.

Тем временем, вечер шёл своим чередом. Гости всё продолжали прибывать. Каждый старался улучить возможность, чтобы подойти к Регине с поздравлениями, так что ей приходилось улыбаться всем, быть приветливой и не покидать большого зала, в котором постепенно собрались все гости.

Вскоре появился Александр Владимирович. Он взял слово, поприветствовал гостей и заявил, что хочет сказать нечто важное. Я напряглась, вспоминая, что примерно так же он начинал свою речь, когда объявлял мою помолвку, о которой я на тот момент не ведала ни сном, ни духом.

— Я рад тому факту, что моя любимая внучка Регина окончила Университет Магии с отличием. Несмотря на выпавшие нашей семье испытания, она успешно справилась со всеми экзаменами и заслужила право называться одной из лучших студенток, которые когда-либо покидали стены университета. Но это не единственная радостная новость, которую мне хотелось бы вам сообщить. На этом вечере я решил представить вам будущего мужа моей внучки. Его имя Дмитрий Шульгин.

Я непонимающе оглянулась на Регину, поймав её изумлённый и растерянный взгляд. В это время Александр Владимирович указал на человека, в котором я с удивлением узнала своего попутчика по самолёту. Похоже, для него известие о принятом старшим Вороничем решении не являлось сюрпризом.

 

Глава 28

Регина Воронич

Хлопот перед торжественным приёмом, который устраивал дедушка, было немало. Если обычно Александр Владимирович нанимал для подготовки специально обученных людей, которыми руководил лично или же передоверял эту непростую задачу её матери, то на этот раз он потребовал, чтобы Регина занималась всем лично, не просто отдавая распоряжения, но и непосредственно участвуя в происходящем. Возможно, он посчитал, что, если она будет занята, это отвлечёт её от тягостных размышлений о том, как бы всё сложилось, если бы Артур был сейчас с ней, и они готовились бы воплотить свои мечты о свадьбе после окончания ею университета.

Но всем этим мечтам, которые несколько лет составляли неотъемлемую часть её жизни, не суждено было сбыться. Артура больше не было — в городе, в стране, в мире. Всё, что у неё оставалось после того, как его не стало, казалось ненужным, эфемерным и бессмысленным по сравнению с тем, что было раньше. Даже отомстить за его смерть Регина не смогла, потому что правосудие в лице МН и Инквизиции сделало это за неё. Но даже арест и последующее наказание Карла Розенберга не принесло практически никакого удовлетворения.

Если бы не Дарий Княжевич, который был с ней все те недели и месяцы, незаметно став для неё нужным, ей было бы ещё хуже. Его участие не было навязчивым, нарочитым или заставляющим чувствовать себя виноватой. Он даже не проводил с ней так много времени, как другие, но, казалось, всегда находился рядом.

Приглашая Дария на приём, Регина почти не обратила внимания на его слова о том, что старший Воронич может быть не слишком доволен присутствием нового руководителя Магического Надзора. Она решила, что, если уж дедушке вздумалось устроить для неё праздник по поводу окончания учёбы в Университете Магии, то хотя бы выбрать приглашённых она имеет право, не советуясь с ним. Впрочем, не обошлось и без так называемого списка постоянных гостей — тех представителей магического сообщества, которые неизменно присутствовали на подобных мероприятиях в особняке, самых именитых семей города, членов которых она знала с детства. К одной из таких привилегированных семей принадлежал и Артур, но после произошедшего с ним все его родственники покинули город, и никто бы не стал осуждать их за это решение. Регина и сама бы уехала, если бы это помогло ей убежать от себя.

Среди родственников, которые должны были присутствовать на приёме, оказалась и Вероника, которая, как выяснилось, приехала в город, но не сообщила им об этом заранее. Поначалу Регина почти обиделась на неё за это, но, услышав о том, что случилось с приёмными родителями троюродной сестры, тут же забыла о том, что собиралась сердиться. Когда же дедушка заявил, что Веронике следовало появиться в его доме сразу после приезда, Регина вступилась за неё перед ним.

Чем больше волновалась Регина, готовясь к вечеру, тем спокойнее казался Александр Владимирович, внимательно наблюдавший за ней с хитроватой улыбкой. Не будь она так занята тем, чтобы всё получилось красиво и надлежащим образом, несомненно, решила бы, что дед что-то задумал. Но Регина не ждала от этого вечера каких-то непредсказуемых сюрпризов.

Как выяснилось, зря. Потому что всё с самого начала не заладилось. Сперва сломался каблук совершенно новых туфель, идеально подходящих к платью. Пришлось переобуваться в босоножки, которые она однажды забыла в особняке. Затем в одной из ваз обнаружилось чётное количество цветов. Когда начали собираться гости, все почему-то вообразили своей первоочередной обязанностью подходить к ней и, произнося свои поздравления с окончанием университета и началом взрослой жизни, не забывать ввернуть соболезнования. Но искреннего сочувствия в их глазах Регина не замечала — лишь жгучее любопытство с примесью снисходительной жалости.

Даже Мартин Шталь, которого она сама совершенно точно не приглашала, не обошёл её своим вниманием. Впрочем, он хотя бы ничего не сказал ни об Артуре, ни о том, что теперь она значительно отличается от других ведьм её возраста, которые либо были помолвлены, либо уже вышли замуж, не дожидаясь окончания учёбы. На какое-то мгновение ей даже показалось, что в его взгляде мелькнуло что-то тёплое и неподдельное, но Регина быстро убедила себя в том, что такое просто невозможно. Она не могла забыть, что именно Мартин был ближайшим приближённым Розенберга, а теперь и мужем его дочери. Ему повезло, что не попал в руки инквизиторов, в темнице которых сейчас находился отец Инны.

Из-за всех этих хлопот и гостей, с каждым из которых требовалось перекинуться несколькими словами и быть милой, Регина почти не поговорила с Дарием. Но ей достаточно было и того, что он не отказался от её приглашения и пришёл на праздник. Кроме того, она рассчитывала, что, когда начнутся танцы, случай потанцевать с ним не будет упущен.

Но чуть позже дедушка захотел сказать речь, и Регине показалось, что из яркого цветного сна она попала прямиком в лишённое красок кошмарное сновидение, которое никак не желало заканчиваться. Потому что старший Воронич, ничуть не смущаясь того, что она не была об этом предупреждена, объявил об её помолвке с каким-то незнакомым магом. Он даже не стал спрашивать её согласия — просто взял за руку и потянул в центр зала с намерением заставить их незамедлительно обменяться кольцами. Зная Александра Воронича, можно было не сомневаться, что это не было шуткой. Но как он мог так поступить с ней? Разве он не знал, как она любила Артура и не желала представлять никого другого на его месте? Как бы то ни было, дедушка должен был посоветоваться с ней перед тем, как принимать такое решение!

— Я не собираюсь этого делать, — глядя прямо в глаза деду, твёрдо произнесла Регина, когда вспыхнувшая в ней ярость сменила первоначальную оторопь. — Не хочу выходить замуж за этого человека, которого даже не знаю. Кроме того, мне нравится другой.

С этими словами она решительно указала на Княжевича, который находился не слишком далеко от них. По толпе гостей разнеслись удивлённые возгласы, через несколько секунд примолкшие под строгим взглядом старшего Воронича. Регина переводила глаза с него на Дария, стараясь не смотреть на Дмитрия, этого новоявленного жениха, появление которого на празднике послужило причиной начавшегося скандала, о котором, без сомнения, ещё долго будут рассказывать и перешёптываться в домах магов города.

Если бы взглядом можно было убивать, то Княжевича, вокруг которого расступилась толпа, уже не было бы на свете, так смотрел на него Александр Владимирович. Но, к счастью, такое было не под силу даже магам. Регина, затаив дыхание, чувствуя, как с каждым мгновением сердце начинает биться сильнее, наблюдала за тем, как дедушка подходит к Дарию. Старший Воронич старался казаться спокойным, но ей не составило труда догадаться, чего это ему стоило. На сей раз ей удалось поколебать дедушкину невозмутимость, проделать брешь в его броне, но её это ничуть не радовало. Регине было не по себе, и, чем хладнокровнее казался дед, тем страшнее ей становилось.

— Я требую, чтобы вы ушли, и не желаю больше видеть вас в своём доме, — произнёс Воронич, смотря на собеседника, не сводившего с него несколько удивлённого, но столь же прямого взгляда, после чего повернулся к гостям, жадно прислушивающимся к каждому его слову. — Что же касается помолвки моей внучки Регины Воронич с Дмитрием Шульгиным, то я не отказываюсь от принятого мною решения и того обещания, которое я дал семье этого молодого человека. К моему большому сожалению, должен признать, что Регина ещё слегка не в себе после постигшей её трагедии, о которой вам всем известно, — добавил он. — Поэтому помолвка состоится в другой день. А сейчас наслаждайтесь вечером, — заключил дедушка, завершая этими словами свою речь и воистину царственным жестом давая понять, что спектакль окончен, и зрители могут разойтись.

Сквозь застилавшую глаза пелену злых слёз, Регина смотрела на Дария, который направлялся к выходу из зала. Лишь один раз он обернулся, когда уходил, но его взгляд был направлен не на неё, а на Веронику. Только сейчас Регина заметила растерянность на лице троюродной сестры, и смутное подозрение шевельнулось в ней. Перед глазами всплыла недавно увиденная картина беседующих между собой Дария и Вероники, когда Регина подошла сказать о том, что дедушка её ждёт. Вспомнились разговоры о том, что именно из-за того случая с Вероникой Солнцевой в Университете Магии Княжевич оказался в темнице. Кусочки головоломки готовы были сложиться в единое полотно, но ей совершенно не хотелось увидеть то, на что они указывали. В конце концов, а как же Тео?

Постаравшись обойти зал по краю и не наткнуться ни на кого из гостей, Регина торопливо вышла и свернула в ближайший коридор. Незаметно для себя она оказалась на утонувшем в вечернем полумраке широком балконе, куда они приходили вместе с Артуром, Вероникой и Тео в тот вечер, когда дедушка объявил об их помолвке. При воспоминании об этом на глаза снова навернулись слёзы, которые она неловко попыталась вытереть, стараясь не испортить макияж, над которым трудилось несколько стилистов.

— Вижу, ты не запаслась даже платочком, — произнёс мужской голос, что заставило Регину почти подпрыгнуть от внезапного испуга.

— Ты следил за мной! — возмущённо воскликнула она, увидев Мартина, который стоял в нескольких метрах от неё, небрежно прислонившись к стене и засунув руки в карманы.

— Мы уже на «ты»? — отозвался он, сделав несколько шагов по направлению к ней. — Это прогресс. Держи, он даже чистый, — добавил Шталь, протягивая ей белый носовой платок, который извлёк из кармана.

Поборов желание отказаться и шмыгнув носом, Регина выхватила у него платок и прижала к лицу. От платка едва заметно пахло дорогими мужскими духами и почему-то крепким кофе. Регина отвернулась, надеясь, что Мартин уйдёт, если она не будет обращать на него внимания, но тот продолжал стоять на одном месте и, судя по всему, в ближайшие минуты не собирался его покидать.

— Итак, что мы имеем? — проговорил он. — Княжевич ушёл. Твой дедушка успокоил гостей, но подозреваю, что ненадолго. Скоро они начнут задавать неловкие вопросы, а ты уже не маленькая девочка, чтобы бесконечно прятаться за спинами родственников. Александр Владимирович очень тобой не доволен.

— А тебе-то какое дело? — выпалила Регина, разворачиваясь к нему. — Тебя это не касается! Что тебе нужно?

— Что мне нужно? — повторил Шталь. — А вот это уже вопрос по существу. Я хочу сделать тебе предложение.

 

Глава 29

Всё дальнейшее, что последовало за объявлением, сделанным Александром Владимировичем, напоминало жутковатый сон, какую-то странную фантасмагорию, прервать которую было невозможно. Приходилось лишь оставаться безучастным зрителем, не имеющим возможности как-то повлиять на происходящее. Именно эта роль выпала мне в то время, как перед глазами собравшихся в зале гостей разворачивалась картина семейного скандала, предотвратить которой старший Воронич заранее не попытался, очевидно, потому, что и не подозревал о том, что случится после того, как он объявит о помолвке внучки с новым женихом, которого дедушка самолично для неё подобрал, как, впрочем, и предыдущего.

Да и кто мог догадываться о том, как отреагирует на это известие Регина? Она не стала плакать, не пыталась сделать хорошую мину при плохой игре, не задумывалась о том, что за ней в этот момент наблюдает множество внимательных глаз. Выйдя вперёд, она, не глядя на выбранного для неё молодого человека, заявила, что ей нравится другой. Поначалу я искренне восхитилась троюродной сестрой, которая совершила то, на что в своё время не решилась я и впервые, пожалуй, так открыто осмелилась сопротивляться деспотичной натуре Воронича. Но, когда её рука указала на стоящего невдалеке Дария, я почувствовала себя так, словно у меня из-под ног выбили твёрдую поверхность паркета.

Судя по тому, с какой решимостью Александр Владимирович направился к Княжевичу, он собирался как минимум ударить его, но всё же ограничился требованием покинуть дом и больше никогда здесь не показываться, после чего произнёс перед толпой гостей небольшую речь, оправдывающую поведение Регины и подтверждающую его намерение выдать внучку замуж за Дмитрия. Покидая зал, Дарий оглянулся, и я поймала на себе его взгляд. Мне захотелось побежать за ним, но старший Воронич уставился прямо на меня, очевидно, припомнив ту встречу в коридоре особняка, когда Княжевич обнял меня, а хозяин дома стал свидетелем этого, после чего практически устроил мне домашний арест.

Я направилась к Регине, ещё не зная, что собираюсь ей сказать, но она, смерив меня внимательным взглядом, скрылась среди гостей. Потеряв её из виду, я растерянно затопталась на одном месте, чувствуя себя так, словно очутилась в незнакомом месте. Больше всего мне в этот момент хотелось последовать примеру троюродной сестры и, затерявшись в толпе, уйти из этого зала, наполненного перешёптываниями и, несомненно, едкими комментариями о том, свидетелями чего они стали. Люди падки на скандальные события, и, судя по всему, то, что произошло сегодня вечером, для магического сообщества стало самой настоящей сенсацией. Вот только я от всего этого задыхалась, словно случившееся несколько минут назад лишило меня и сил, и воздуха.

Я направилась к выходу, когда кто-то тронул меня за плечо. Вздрогнув, я обернулась, надеясь, что это не окажется старший Воронич. Но рядом со мной стоял Дмитрий.

— Судя по всему, я сегодня оказался не в самом лучшем положении, — проговорил он. — Даже, я бы сказал, в весьма неловком. А ещё мне не слишком нравится находиться в окружении такого количества незнакомых людей.

— Вы тоже давно не были в России? — спросила я, постаравшись взять себя в руки. В конце концов, этот человек не виноват в том, что, пока меня не было в городе, между Региной и Дарием возникли какие-то отношения. Знать бы ещё, что об этом может сказать сам Княжевич…

— Увы, — с приятной, будто бы извиняющейся улыбкой отозвался Дмитрий. — Даже слишком давно. По правде говоря, мне и в голову не приходило, что Александр Владимирович не предупредит свою внучку о том, что он собирается сегодня объявить.

— Это вполне в его духе, — глядя в сторону, отозвалась я. Об этом я бы многое могла рассказать, поскольку и моя помолвка состоялась именно так. Воронич и не задумался о том, что я или Тео сможем с ним поспорить, точно так же он поступил и с Региной, хотя, разумеется, относился к ней с куда большей теплотой, нежели ко мне. — Как так получилось, что Александр Владимирович выбрал именно вас для этой роли? — поинтересовалась я, поскольку сам хозяин дома едва ли стал бы отвечать на мои вопросы. — Хотя, это, конечно, не моё дело…

— Тут нет никакой тайны, — пожав плечами, ответил собеседник. — Моя семья уехала из России, когда я ещё учился в школе. Тогда они не договаривались ни с кем о моей помолвке, да и позже тоже. А затем выяснилось, что мои родители чем-то весьма обязаны Александру Владимировичу. Поженить нас с Региной было его идеей.

— И вас не смущало то, что придётся жениться на совершенно незнакомой девушке? — спросила я.

— По правде говоря, я вообще не собирался связывать себя узами брака, — произнёс Дмитрий. — Меня вполне устраивала моя жизнь. Просто мне показалось, что за согласием родителей пойти на этот договор стояла не только благодарность человеку, который помог им когда-то. Они казались напуганными. Хотя, возможно, это только мои фантазии.

Я нахмурилась. Не слишком-то хорошо я знала старшего Воронича, но, учитывая его характер, он вполне мог как-то припугнуть или даже шантажировать родителей Дмитрия. Сама мысль об этом показалась мне отвратительной.

— Поэтому я решил не отказываться от этого предложения сразу и приехать сюда, чтобы попытаться что-нибудь выяснить, — продолжал Дмитрий. — Как выяснилось, всё гораздо сложнее, — добавил он, очевидно, вспомнив реакцию Регины на сообщение о помолвке. — К тому же, здесь я встретил человека, с которым знаком уже некоторое время.

Инна Шталь

Когда в коридоре раздались шаги, уже наступило утро, и сквозь приоткрытое окно доносились переливчатые голоса птиц, приветствующих солнце и хорошую погоду. Инна открыла глаза, прислушиваясь к звуку шагов, словно пыталась по нему догадаться о том, в каком настроении пребывает в этот момент Мартин. О том, что он снова вернулся домой только утром, а вечером отправился без неё на торжественный приём в доме Вороничей, она старалась не думать.

Шталь в последнее время частенько оставался на ночь в городской квартире или пропадал где-то ещё в то время, как она сама находилась в загородном доме отца. Иногда Инне казалось, что до свадьбы они виделись чаще, чем после. Тогда, по крайней мере, Мартина интересовало то, где она находится и чем занимается, а теперь он был полностью уверен в том, что жена никуда не денется, и больше не старался как-то её проверить.

Поначалу Инну даже огорчало столь явно проявляемое равнодушие супруга, но позже она научилась находить в этом выгодные ей стороны. Постепенно возвращаясь в мир, где магия снова казалась ей привлекательной, она заставляла себя каждый день отводить некоторое количество времени для тренировок, радуясь тому, что теперь ей уже двадцать один год, а, значит, никто не может запретить ей испытывать себя в магии. Впрочем, мужу она не торопилась об этом рассказывать. Как и о том, что некоторое время назад она встретилась с особой, увидеть которую вновь даже не предполагала. С Велимирой Вишневской, бывшей некогда любовницей её отца и одной из тех, кто выполнял его распоряжения, действуя в интересах Розенберга даже тогда, когда она устроилась в Магический Надзор и пыталась соблазнить Дария Княжевича.

В то время, когда Велимира жила в этом доме и пыталась воображать себя его хозяйкой, Инна совершенно не ладила с ней. Стоило той переехать из отцовского особняка в свою городскую квартиру, её радости не было предела. После того, как Карла Розенберга арестовали, Вишневской, успевшей вовремя сбежать из МН, и след простыл. Можно было подозревать, что она уехала из страны. Во всяком случае, для тех, кто оказался в таком положении, это было бы наилучшим выходом.

Инна никак не ожидала, что однажды Велимира объявится в её загородном доме, воспользовавшись собственным ключом. Мартина в тот день не было дома. Судя по всему, Вишневская об этом знала, поскольку невозмутимо прошла в дом, никак не отреагировав на ошеломлённый вид хозяйки и даже, пожалуй, наслаждаясь этим.

Постепенно собравшись с мыслями, Инна потребовала от Велимиры немедленно вернуть ключ от особняка и выметаться отсюда, но позже любопытство возобладало над негодованием, и она согласилась выслушать незваную гостью. Больше всего интересовало то, где она находилась всё это время, но именно об этом белокурая ведьма и не пожелала рассказывать. В ответ на этот вопрос она лишь знакомо усмехнулась и вытащила из сумочки пачку сигарет, не забыв предложить её Инне. Та не отказалась, хотя курила довольно редко. После этого Вишневская, вдыхая пряный дым, начала расспрашивать о новостях, но, судя по тому, как она на них реагировала, о многом ей было известно заранее.

Услышав о том, что семейная жизнь супругов Шталь не отличается благополучием, Велимира выразила желание дать несколько советов, учитывая её немалый опыт в отношениях с мужчинами. Инна не хотела откровенничать с той, кого прежде лишь презирала, но в какой-то момент попросту не выдержала. У неё так давно не было подруг, с которыми можно было бы поговорить, что даже Вишневская, которая, уходя, пообещала, что ещё заглянет, показалась приятной собеседницей.

— Я не сплю, — пробормотала Инна, когда Мартин вошёл в спальню.

— По-моему, ты всё же спишь слишком долго, — заметил он.

— А чем ты мне предлагаешь заниматься? — фыркнула она, садясь на постели и бросая на него внимательный взгляд. Шталь выглядел хорошо. Пожалуй, даже слишком хорошо для того, кто провёл половину ночи на праздничном мероприятии с алкоголем и танцами.

— Ничего, скоро для тебя появится занятие, — произнёс Шталь.

— Уже интересно.

Позже, когда они пили кофе, Мартин рассказал ей о планируемом им походе за весьма ценным артефактом, для которого он уже начал подбирать команду.

— Ты, в самом деле, хочешь, чтобы я пошла с тобой? — стараясь не показывать своего удивления, спросила Инна.

— А почему нет? — отозвался Шталь, поднимая на неё глаза. На его губах появилась сардоническая улыбка. — Тебе понравится. В таком составе я ещё за артефактами не ходил. Это будет забавно.

Его слова прозвучали весьма подозрительно. Зная Мартина и то, что казалось ему забавным, можно было ожидать от планируемого путешествия какой-нибудь подлянки. Но Инна, взяв себе на заметку необходимость заранее узнать имена остальных участников похода, сделала вид, что очень рада перспективе разделить участь охотников за артефактами.

 

Глава 30

Проснувшись, я не сразу вспомнила, что нахожусь в особняке Вороничей. Меня уговорили остаться, как, впрочем, и Регину, и Дмитрия, и ещё с полдесятка гостей. Ночевала я в той же комнате, в которой жила раньше, а сменную одежду мне одолжили, чтобы не пришлось с утра надевать вечернее платье. Спала я плохо, несколько раз просыпалась, глядя в окно и с нетерпением ожидая рассвета, лишь под утро позволив сну взять верх. Сны, которые приснились мне в ту ночь, были фрагментарными, непонятными, но почему-то пугающими.

Прокрутив в голове случившееся на приёме, я с большим сожалением убедилась, что как раз это не было сном. Александр Владимирович, в самом деле, задумал снова подобрать внучке жениха, а Регина при всём честном народе заявила, что ей нравится другой человек, а именно Дарий Княжевич. Мне оставалось лишь догадываться, почему из множества импозантных и весьма симпатичных мужчин, приглашённых на мероприятие, она указала именно на него. Позже начали вспоминаться слова Дария о том, что он говорил с Региной по телефону. Странно, что я не сопоставила всё это раньше.

Разговор с Дмитрием почти не прояснил ситуацию. С Региной он раньше вовсе не был знаком, а решение о помолвке было принято старшим Вороничем, у которого, судя по всему, оказались какие-то рычаги влияния на родителей молодого человека. Учитывая, какие у Александра Владимировича длинные руки, я не удивлялась, что он дотянулся даже до людей, переехавших в другую страну. Что же касается меня, то для Дмитрия я стала практически другом, учитывая тот факт, что некоторое время я прожила в Британии. Выяснилось, что он окончил университет в Лондоне на несколько лет раньше меня.

Уложить в голове всё случившееся было непросто. С одной стороны, я, безусловно, понимала Регину и по-настоящему злилась на Воронича, который в очередной раз устроил всё так, как хотелось ему, ничуть не задумавшись о чувствах других людей. Но, с другой стороны, меня пожирала ревность, которая становилась сильнее и норовила укусить побольнее при каждой мысли о том, какие отношения могли связывать Княжевича и Регину в то время, пока меня не было в этом городе. Что-то подсказывало мне, что даже на ревность я не имела права, поскольку всё ещё не снимала с пальца кольцо, которое в вечер помолвки надел Тео, но ничего не могла с собой поделать. Некстати вспомнилась ещё и та яркая блондинка, которую я видела с Дарием в офисе МН во время своего предыдущего визита.

Похоже, Княжевич не терял времени даром, пока меня не было в стране. Сначала блондинка, потом Регина, потерявшая жениха, с которым была помолвлена несколько лет. Это звучало банально, но следовало признать, что Дарий, словно магнитом, притягивал к себе девушек, и так вышло, что одной из них оказалась я. Какое-то время назад мне казалось, что он отвечает мне взаимностью, и у нас всё ещё есть шанс, а теперь я не знала, что и думать. Его участие и внимание по отношению ко мне, тот поцелуй на крыше, а затем это признание Регины…

А чего я ожидала? Нельзя сбежать в другую страну и быть уверенной в том, что тот, кто остался, будет терпеливо ждать твоего возвращения. К тому же, Княжевич до сих пор не узнал о том, что моя помолвка была фиктивной. Возможно, он считал, что я уже успела выйти замуж и совершенно забыла о нём. На его месте любой бы так подумал.

Но именно тогда, когда я приняла решение рассказать ему правду о своей помолвке, случился этот вечер, и моя троюродная сестра практически дала понять всем присутствующим, что, если и станет чьей-то женой, то только Дария, а вовсе не того человека, которого нашёл для неё дедушка. Как же всё запуталось… Тем не менее, уже поздно размышлять о том, как бы всё сложилось в других обстоятельствах, необходимо решить, как быть дальше, и двигаться вперёд.

Неохотно поднявшись с кровати, на которой я провела не самую приятную ночь в своей жизни, я направилась в ванную комнату. Затем, одевшись, вышла в коридор и начала спускаться по лестнице на первый этаж. В доме было неожиданно тихо. Может быть, так выглядело по контрасту с шумом, который был тут вчера, но эта тишина показалась мне настораживающей. Куда могли подеваться все гости, которые так же, как и я, остались в особняке на ночь?

Когда я оказалась на первом этаже и собиралась заглянуть в кухню, чтобы раздобыть завтрак, меня окликнули. Повернувшись, я с изумлением увидела Дария, который неслышно вошёл в холл, пока я спускалась. Вид у него был несколько усталый и, пожалуй, даже немножко виноватый. В простой майке и наброшенной на плечи куртке он казался совсем юным. Я направилась к нему.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, понизив голос, почти шёпотом. — А если кто-нибудь увидит? Воронич ведь сказал…

— Плевать, — ответил Княжевич, пожав плечами, и я убедилась в том, что запреты Александра Владимировича его совершенно не волнуют. Будь я поромантичней, могла бы представить себе Дария в образе эдакого прекрасного принца, спешащего на выручку принцессы, которую запер в башне злой дракон. Вот только я сейчас находилась не на домашнем аресте и могла покинуть этот дом в любой момент. А что, насчёт Регины, кстати? Ожидает ли её наказание за дерзкое поведение? Может быть, именно к ней он и пришёл, а вовсе не ко мне? От этой мысли мне стало не по себе.

Регина Воронич

Подсматривать за другими и подслушивать чужие разговоры нехорошо. Этому её родители научили в далёком детстве. Но в эту минуту запреты и приличия отошли на задний план, потеряв всю свою значимость, а какое-то странное и нетерпеливое чувство заставляло Регину прижиматься к стене, выглядывая из-за угла, и жадно рассматривать находящихся перед ней людей, вслушиваясь в их разговор и стараясь не пропустить ни одного сказанного ими слова.

В особняке было тихо. Александр Владимирович решил устроить для своих иногородних гостей небольшую прогулку по городу. Для этой экскурсии был выведен из гаража знаменитый дедушкин лимузин, который Регина в последний раз видела, когда отмечалась годовщина свадьбы её родителей. От прогулки не отказался никто, в комнатах и коридорах наступила долгожданная тишина, лишь изредка прерываемая голосами и шагами прислуживающих в доме. Если не вспоминать вчерашний вечер, можно было представить себе, что это совершенно обычный день, один из тех, когда она оставалась в гостях у деда на несколько дней, чувствуя себя любимой внучкой, которую всегда баловали и никогда бы не захотели выдать замуж за незнакомого человека.

Но случившееся на приёме, как и появление Дмитрия Шульгина, уход Дария и разговор с Мартином Шталем, оказалось реальностью, от которой уже невозможно было спрятаться в свою детскую уверенность в том, что всё сложится хорошо, и дедушка всегда будет на её стороне. Эта вера поколебалась уже тогда, когда она потеряла Артура, и старший Воронич никак не смог предотвратить то, что случилось с её женихом. Теперь ему, видимо, надоел её статус вдовы, так и не ставшей женой, и он, даже не поинтересовавшись её мнением на этот счёт, подыскал ей в женихи сына одного из своих многочисленных знакомых.

А как же Дарий Княжевич, в котором она привыкла видеть храброго рыцаря, готового защитить её от будущих проблем и неприятностей? Он просто ушёл, не сказав ни одного слова, которое бы подтвердило её заявление о том, что он ей нравится. Даже его прощальный взгляд был обращён не на неё, а на Веронику.

Вчерашняя острая и горячая злость, которая вспыхнула в ней после произошедшего, постепенно превращалась в холодную ярость. Услышанное вчера от Мартина лишь укрепило её. Сегодняшняя встреча Дария и Вероники только добавила уверенности, поэтому Регина не вышла ему навстречу, как хотела поначалу, а решила подслушать их беседу.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнёс Княжевич, и, появись сейчас Регина в поле его зрения, он бы не заметил, поскольку был полностью сосредоточен на собеседнице, которая смотрела на него с лёгким оттенком недоверия, но всё же с радостью. Вероника ждала его, даже если сомневалась, что он осмелится снова показаться в этом доме. Регина хорошо это понимала, потому что сама этой ночью и утром испытывала схожие чувства.

— Но не здесь же, — нервно озираясь по сторонам, ответила троюродная сестра. — Я вернусь в квартиру сегодня. Да и на работу скоро выйду…

Регина насторожилась. О какой работе она говорит? Когда успела устроиться на работу здесь, если должна возвратиться в Лондон?

— Я помню, — проговорил Дарий, сделав несколько шагов к девушке. — Можешь не сомневаться, я буду очень бдительным начальником. Больше тебе от меня не убежать.

Регина отвернулась и почти побежала по коридору. Дальше она это слушать не могла. Всё и так было очевидно.

Демоны, и на что он ей сдался? С его внимательными синими глазами, падающими на лоб непослушными тёмными волосами, ямочками на щеках, тёплым взглядом и ненавязчивым вниманием, к которому она успела привыкнуть. Регина вспомнила, как Княжевич не так давно дарил ей цветы, неожиданно появившись перед университетом, когда её занятия как раз подошли к концу.

Оказавшись возле двери, которой обычно пользовалась прислуга, Регина выскользнула на улицу, жадно вдыхая свежий воздух, как будто особняк был лишённой кислорода тюрьмой, в которой её держали насильно. Прислонившись к стене, она извлекла из кармана мобильник. Набрала номер, который некоторое время назад не слишком-то хотела даже записывать.

— Я согласна, — произнесла Регина так быстро, словно боялась передумать.

— Рад это слышать, — ответил невидимый собеседник, и по его голосу можно было понять, что он улыбается.

— Но дедушка… — начала она, напоминая ему о том, что произошло вечером.

— Я с ним договорюсь. У меня есть, что ему предложить. Об этом не беспокойся, — с уверенностью проговорил Мартин.

— Но не думай, что я буду тебе доверять, — твёрдо сказала Регина и нахмурилась, когда он в ответ засмеялся.

— Я и не думаю. Но иногда приходится договариваться и с теми, кому не доверяешь, а? Если не хочешь упустить свою выгоду. Можешь поинтересоваться у Александра Владимировича. Уж кто-кто, а он это знает.

— Я сделаю то, что ты просил, сегодня. Учти и не надейся, что я стану уговаривать. Только намекну на некоторые обстоятельства.

— Ведьма! — довольным голосом воскликнул Шталь.

«А кто же ещё? — с горькой усмешкой подумала Регина, отключаясь от разговора. — Кто же ещё?».

 

Глава 31

— Больше тебе от меня не убежать, — проговорил Дарий, и в его голосе прозвучала спокойная уверенность, не оставляющая никаких сомнений в том, что он говорит это серьёзно и не собирается отпускать меня от себя. Впрочем, о чём это я? Я ведь и так не собиралась никуда убегать.

— Обсудим это позже, — ответила я, продолжая нервничать из-за того, что нас в любой момент мог увидеть здесь кто-нибудь из гостей, а, что хуже всего, и сам старший Воронич. Тогда нам обоим мало не покажется. Может быть, Княжевичу и было свойственно бесстрашие, мне же до сих пор не хотелось намеренно или случайно злить родственника, который ради своих целей не пожалел даже обожаемую внучку, не то что меня.

— Договорились, — с мальчишеской ухмылкой отозвался Дарий. — Но не забывай, что тебе нужно быть осторожней. Как амулет?

— Ни на что не отреагировал, — произнесла я. Напоминание об амулете смертельной опасности, который он мне оставил, невольно заставило оживить в памяти все события вчерашнего вечера, включая и те, что предшествовали его уходу. — А как же Регина? — всё же решилась поинтересоваться я.

— Регина… — повторил Княжевич. — По правде говоря, я не ожидал, что она сделает такое заявление. Думаю, никто не ожидал.

— Ну, тебе лучше знать, — пробормотала я. Моё долгое отсутствие в стране и статус помолвленной с другим человеком ведьмы не давали мне права на ревность. Я не могла даже сердиться на Дария за то, что в это время у него была своя личная жизнь. Но почему именно с моей троюродной сестрой? Мало других девушек в этом городе, что ли?

— Ты становишься красивее, когда злишься, — заметил он.

— Я не злюсь, — возразила я.

— Ещё как злишься. Вот что, — посерьёзнев, произнёс Дарий. — Скоро мне нужно будет на некоторое время уехать из города на поиски одного артефакта, и тебе предстоит составить мне компанию.

— Только мне? — тут же полюбопытствовала я, вспомнив о том, как мы искали в лесу амулет моей матери и провели некоторое время в загородном доме, в котором, как выяснилось, я уже была в раннем детстве. Та небольшая экспедиция не обошлась без опасностей, физических повреждений и неприятностей. Достаточно сказать, что началась она с автомобильной аварии, в которой больше всего пострадала машина Княжевича, которая очень мне нравилась.

— Не только, — проговорил он с выражением лица, которое заставляло подозревать, что ничего хорошего мне ответ на этот вопрос не сулит. — Но об этом поговорим в более подходящем месте. Если хочешь, можешь приехать ко мне. У меня сегодня выходной. Или уже нет, — добавил Дарий, вытащив из кармана вибрирующий телефон и читая пришедшее сообщение.

— Может, лучше в другой раз? Всё-таки завтра у меня первый рабочий день… Надо подготовиться, — сказала я.

— Морально? — приподняв брови, с иронией осведомился Княжевич. — Ладно, похоже, мой выходной, в самом деле, отменяется. До встречи.

— Береги себя, — ответила я и на секунду зажмурилась от неожиданности и восторга, когда он, наклонившись, поцеловал меня в кончик носа.

После ухода Дария я некоторое время постояла на том же месте, перебирая в памяти весь наш разговор, после чего всё же решила добыть завтрак и разобраться в причине тишины в доме. Направившись в сторону кухни, я почти столкнулась с Региной, которая шла по коридору так быстро и решительно, словно куда-то торопилась. Остановившись, она сообщила мне, что все гости, включая Дмитрия, вместе с хозяином дома отправились на импровизированную экскурсионную прогулку по городу, а компанию за завтраком она мне с удовольствием составит.

Глядя на Регину, я почувствовала себя неловко. Практически ничего не зная об её отношениях с Дарием и лишь догадываясь о переживаемых ею чувствах, я была не самым подходящим собеседником для троюродной сестры. Но причины отказываться от её предложения у меня не было, поэтому я без энтузиазма кивнула и пообещала принести ей чашку чая.

Вскоре мы сидели в одной из многочисленных комнат особняка, которая, как я поняла, служила чем-то вроде небольшой гостиной. Мебели здесь было не слишком много, и, учитывая то, что она выглядела куда более современной, чем остальная обстановка в доме, я сделала вывод, что её дизайн выбирала сама Регина. Александр Владимирович, судя по всему, предпочитал старомодную меблировку, заставляющую чувствовать себя так, словно находишься в музее. Здесь такого ощущения не возникало. Просто уютная комната с дорогими, но весьма демократичными и комфортабельными предметами обстановки.

— Когда ты собираешься вернуться в Лондон? — внезапно поинтересовалась Регина.

— В Лондон? — переспросила я, едва не подавившись чаем. — Пока не планирую. Я собираюсь пожить и поработать в России.

— А как же Тео? — невозмутимо продолжала расспросы она. — Как вы собираетесь организовывать свадьбу, если он там, а ты здесь? Да и продолжать совместную жизнь тоже.

— Мы не торопимся со свадьбой, — ответила я, чувствуя, насколько мне уже надоело врать о своей помолвке. — А ты что собираешься делать? Уже есть какие-то планы на будущее? — попытавшись сменить тему, спросила я.

— Да так, приняла недавно одно интересное предложение, — с улыбкой произнесла троюродная сестра.

Регина собиралась сказать что-то ещё, но в этот момент в коридоре раздались шаги, и в комнату заглянул Дмитрий, после чего она, спорхнув с места, выскользнула за дверь, слегка задев его плечом.

Дарий Княжевич

Как это часто бывало, о выходном дне пришлось забыть, поскольку пришедшее на мобильный телефон сообщение относилось к тем, проигнорировать которые было невозможно. Пробок на улицах в это время суток ещё не было, поэтому он рассчитывал прибыть на место вызова вовремя. Дарию не слишком-то хотелось оставлять Веронику в особняке Вороничей, но, учитывая, что у неё оставался амулет смертельной опасности, он надеялся, что девушка сможет о себе позаботиться и вернётся домой без приключений.

В город пришла почти тропическая жара, и под солнцем, казалось, уже начинал плавиться асфальт, зато продавцы мороженого, кваса и других холодных напитков, попадавшиеся чуть ли не на каждом шагу, не оставались без прибыли. Включив кондиционер в машине, прибавив скорость и лавируя в потоке автотранспорта, Княжевич размышлял о нескольких вещах сразу. Он думал о предметах, которые ему нужно будет приобрести для предстоящего похода. Думал о том, как сказать Веронике, что в поисковой экспедиции, куда ей предстоит отправиться, будет принимать участие также Мартин Шталь, встречаться с которым ей, несомненно, не хотелось. С вновь напомнившим о себе чувством вины думал о Регине и той обиде, которую могла затаить на него девушка после того, что произошло вчера вечером.

Дарий вспомнил, как однажды ждал Регину, которую сам же уговорил встретиться с однокурсниками в загородном доме отдыха. Находясь на некотором расстоянии от неё, он с интересом наблюдал за тем, как девушка слушала музыку, разговаривала с друзьями, принимала напитки, которыми они её угощали. Когда на её губах появилась улыбка, он порадовался тому, что совместными усилиями окружающим девушку людям, казалось бы, удалось вытащить её из той пучины отчаяния и тоски, в которую она погрузилась после гибели жениха. Княжевич пообещал себе, что будет поддерживать её и дальше, как бы он ни относился к её деду. Что же касается самой Регины, он считал, что она видела в нём лишь старшего друга, но, как выяснилось, ошибался.

Задумывался ли Александр Владимирович о том, что его внучка не всегда будет покорно сносить всё то, что он для неё запланировал? Когда его запросы совпадали с её собственными желаниями, Регина оставалась послушным ребёнком, которого можно было баловать, но при этом принуждать к выполнению решений семьи. Теперь же она повзрослела и обзавелась собственными планами на будущее, которые могли не совпадать с теми требованиями, которые предъявлял к ней старший Воронич.

Остановив машину, Дарий направился к обычной на первый взгляд городской многоэтажке, одной из тех, которые так легко перепутать с другими домами, даже зная точный адрес искомого здания. В спальных районах такие располагались повсеместно. Все они были самыми обыкновенными и не привлекали никакого внимания его коллег до тех пор, пока не становились местами вызова распоясавшихся демонов.

Возле дома собралось несколько человек, которых в данный момент пытался успокоить один из его сотрудников. В самом здании было темно, несмотря на солнечную погоду. Лифт не работал. Поднявшись на четвёртый этаж, Княжевич обнаружил открытую дверь, которая покачивалась, будто на ветру. Из неё выглянул ещё один сотрудник, недавно вышедший из отпуска и за это время успевший отвыкнуть от вида залитых кровью квартир.

— Демона поймали? — спросил Дарий. Собеседник покачал головой. — А того, кто его вызвал?

— Боюсь, что демона не вызывали обычным образом, — пробормотал мужчина с задумчивым видом. — Во всяком случае, не сегодня. Его просто впустили в дверь, как обычного посетителя. Как человека. Скорее всего, демон, в самом деле, пришёл под видом человека, после чего скрылся, — добавил он.

Княжевич нахмурился. Если демона вызвали не сегодня и не в этой квартире, то оставалось только предположить, что тот уже некоторое время находится в городе. Такое случалось, но редко. Обычно демоны исчезали сразу же после того, как выполняли данные им поручения, если их раньше не изгоняли работники МН либо инквизиторы. Возможно, с заказом на этот раз что-то пошло не так, и демон ещё не успел исполнить его, поэтому вынужден был задержаться в мире людей, а сюда пришёл на охоту либо за обещанной ему платой, что в любом случае выглядело довольно мерзостно и дурно пахло.

— Сколько жертв? — спросил он.

— Одна. Хозяйка квартиры. Ведьма, но не слишком часто практикующая. Судя по всему, она сопротивлялась. Родственников нет, больше здесь никто не живёт, — отрапортовал подчинённый.

Дарий нахмурился. Этот случай напоминал тот день, когда была убита целая семья. Тогда он и взял себе котёнка, который остался в живых, потеряв всех хозяев разом. После того происшествия им так и не удалось отловить демона. Не исключено, что он был тот же самый, что и сегодня.

Нельзя сказать, что отличить демона от человека или другого магического существа так уж трудно. Но, если в этот вопрос вмешивается запрещённая либо редкая магия, результат предсказать сложно, поскольку маскировка может быть весьма искусной. Под воздействием специальных заклинаний либо амулетов даже вертикальные зрачки демонов начинали выглядеть совершенно обыкновенными.

 

Глава 32

Я находилась в полуразрушенном здании, построенном наверняка задолго до моего рождения. Обрушившиеся местами потолки, лестницы без перил, разноцветное граффити и прочие надписи на стенах, заваленный битыми кирпичами пол, ведущие в пустоту арки, лишённые стёкол окна, дикие кустарники, проросшие сквозь отсутствующий в некоторых помещениях пол, хлопающие на сквозняке двери. Только одна из них была заперта, и я точно знала, что эта неожиданно прочная для давно покинутого людьми места дверь ведёт в подвал, а за ней в густой чернильной темноте ожидает что-то страшное, уже давно ищущее выход на свободу. Но мой путь лежал именно туда. Я бродила по пустым комнатам, перешагивая через попадающийся под ноги мусор, рассматривала изрисованные стены, поднималась по чудом сохранившейся лестнице на самый верхний этаж, но с определённой уверенностью знала, что вскоре мне предстоит спуститься вниз, чтобы открыть дверь в подвал.

Заглянув в одну из комнат, оказавшихся на моём пути, я попятилась назад. Она могла ничем не отличаться от других, если бы не пол, покрытый лужами чего-то красного, отпечатками рук и непонятными надписями, сделанными той же самой ярко-алой субстанцией, которая едва ли являлась просто краской, поскольку больше всего напоминала не слишком давно пролитую кровь. В самой крупной луже отражалось окно, на котором ещё оставались целыми стёкла, а за ним…

Я вскинула голову, с ужасом ожидая увидеть за окном тёмный силуэт человека, заглядывающего в комнату, но там ничего подобного не было — только грязное стекло и серое небо за ним. Пришлось снова бросить взгляд на лужу, содрогаясь при виде отчётливо различимого в ней отражения существа по ту сторону оконного стекла. По телу пробежала дрожь, руки похолодели, а в голове, казалось, одновременно зажужжал пчелиный рой и загремел товарный поезд. Отвернувшись, я приготовилась бежать из комнаты, но обнаружила, что дверь за моей спиной успела захлопнуться. Несмотря на то, что в ней не было даже намёка на замочную скважину, она оказалась заперта, и никакими усилиями мне не удавалось заставить её сдвинуться с места.

Устав стучать по двери руками, я попыталась сделать что-нибудь с помощью магии, но ничего не вышло. В ослабевших пальцах не чувствовалось ни капли энергии, мною завладело полное бессилие, от которого слабели колени. На отбитых об дверь руках я заметила ссадины, которые начали наливаться кровью, такой же яркой, как та, что была на полу за моей спиной.

Тогда я закричала. Сначала громко, затем с каждой секундой слабеющим голосом, под конец превратившимся в едва слышный хрип. В эти минуты я знала, что никто не придёт на помощь, но всё же продолжала звать и ждать кого-то необходимого мне, как воздух. Того, с кем не страшно в любых испытаниях. Того, с кем рядом я сама становилась сильнее, увереннее, лучше.

— Тише-тише, — зашептал над моим ухом знакомый голос. — Не кричи. Всё хорошо.

Я распахнула глаза, вынырнув из сна, как из глубокого тёмного омута. Тот не желал меня отпускать, пытался затянуть обратно в скользкую топь, источающую запах крови, сырости и холода, вернуть в страшную запертую комнату, оставить там навечно. Но тёплые руки, нежно гладившие меня по голове, и голос, который я слышала совсем рядом, отгоняли прочь остатки сна, удерживали в реальности, где в темноту уже проникали первые солнечные лучи, подушка пахла лавандой, а сидящий возле меня человек — нагретой на солнце травой и чем-то ещё, свежим и знакомым.

— Только не уходи, — пробормотала я, зажмуриваясь, но тут же снова открывая глаза, чтобы окончательно вырваться из цепких когтей жуткого сна.

— И не подумаю, — ответил собеседник. Крепкие ладони скользнули по моей спине, приподнимая и помогая сесть поудобней, пальцы ласково коснулись щеки, отводя назад волосы, легли на плечо. — Что тебе приснилось?

— Можно мне в другой раз это рассказать? — произнесла я, не желая возвращаться к деталям сновидения. — Ничего хорошего не снилось. А как ты здесь оказался?

— У меня же есть отмычки, забыла? — с лукавой улыбкой отозвался Дарий. — Мне не спалось, и я решил отвезти тебя на работу. Так сказать, приглядеть за тобой, чтобы не вздумала прогулять в первый же день. Ты кричала так, что слышно было даже за дверью, — чуть помедлив, добавил он. — Мне показалось, что-то случилось.

— Всего лишь сон, — с усилием проговорила я. Мне и самой хотелось бы поверить в то, что это самый обычный ночной кошмар, и никаких последствий приснившееся мне не предвещает. Но всё было так явственно и реалистично, что я невольно уставилась на свои ладони и запястья, будто могла увидеть на них следы от ударов в дверь, о которую я в кровь разбила руки.

Княжевич бросил на меня недоверчивый взгляд, но больше ничего не сказал. Поднялся с края кровати, на которой сидел, и направился в коридор. Через некоторое время из кухни донеслись звуки включенного радио, громыханье посуды, шум текущей из крана воды. Я посмотрела на стоящие невдалеке часы и подскочила, осознав, что будильник не прозвенел. А ведь я заблаговременно завела его на такое время, чтобы без лишней суеты подняться и собраться на работу.

Когда я вошла в кухню, Дарий уже успел поставить чайник и разогреть вчерашнюю кашу, превратив её в подобие запеканки. Кухню наполнял вкусный аромат, на столе стояла моя любимая кружка, а ведущий радиопередачи желал доброго утра. Но, что было лучше всего, человек, которого я ожидала и звала во сне, находился так близко, что, протянув руку, я могла бы коснуться его плеча.

Дарий Княжевич

Девушка была так близко, что он мог чувствовать её тёплое дыхание на своей коже, слышать горячий шёпот, ощущать под ладонями тонкую ткань одежды. Но этого было мало. Не открывая глаз, Дарий прижал её к себе так крепко, что, наверное, сделал почти больно, зарылся пальцами в волосы, нашёл губами её мягкие губы. Всё было именно так, как ему хотелось, но почему-то на грани сна и яви возникло смутное ощущение, знакомое ему по ночным рабочим вылазкам и совершенно не вязавшееся с самой ситуацией. Перепутать это чувство с привкусом приближающейся опасности Княжевич не смог бы ни с чем другим.

— Открой глаза, — прошептала она, и Дарий ощутил дразнящее прикосновение языком к его шее. — Посмотри на меня. Или мне опять придётся уйти, — добавила девушка, выскальзывая из его рук.

— Нет, — пробормотал он, попытавшись снова притянуть её к себе. — Вероника, я же сказал, что тебе от меня больше не убежать. Останься…

Княжевич открыл глаза и тут же отшатнулся от той, которую держал в своих объятиях. Рядом оказалась не Вероника. Это была Велимира, которая, нависая над ним, упиралась ладонями в подушку под его головой и смотрела на него со смесью снисходительности и любопытства. Дарий узнал даже запах её духов — тот самый, которым от неё пахло в тот день, когда нанятая Фоглем секретарша МН пыталась его соблазнить. Кажется, тогда он даже не сопротивлялся… почти. Помешал телефонный звонок. Очередной вызов на работу.

— Хочешь сказать, тебе не понравилось? — произнесла девушка, одним гибким движением откидываясь назад и неспешно отбрасывая за спину светлые волосы. Медленно, со змеиной грацией она поднялась с кровати, сбрасывая с себя полупрозрачный халат, под которым оказалось отделанное кружевом нижнее бельё. — Давно не виделись, Дарий.

— Ты мне снишься, — ответил он.

— Ты так уверен? — с усмешкой отозвалась Велимира, садясь на край широкого подоконника и закидывая ногу на ногу. — Даже если так, ничто не мешает нам побеседовать. Что ты можешь мне сказать?

— Что по тебе темница плачет.

— Как грубо, — хмыкнула она. — Ты ведь и сам сидел в инквизиторской темнице. Разве это подходящее место для меня? Я привыкла к роскоши и собиралась стать первой леди в магическом сообществе. Всё это мне должен был обеспечить Карл Розенберг, и, если бы не ты…

Её глаза потемнели, и, не успел Дарий даже привстать, как девушка бросилась на него, разъярённо вцепляясь острыми ногтями в лицо. Она вжималась в него всем телом, но в ней не осталось ни тени прежней нежности, обманувшей его несколько минут назад. Сейчас перед ним оказалось взбешённое чудовище, лишь по какому-то недоразумению принявшее облик красивой молодой женщины.

Несколько глубоких царапин прорезали его кожу. Ухватив её запястья, Княжевич приподнялся. Он уже развернулся на широкой круглой кровати, подмяв тело девушки под себя, когда она начала таять в его руках, исчезая и превращаясь в дымку утреннего тумана — такого же, как тот, что виднелся за незашторенным окном.

Когда Дарий открыл глаза, он всё ещё чувствовал пульсирующую боль от кровоточащих царапин на лице и плечах, но, стоило ему подняться и подойти к зеркалу, как он убедился, что никаких следов не осталось. Спальня выглядела совершенно обыкновенно, окно оставалось закрытым, а дверь, укреплённую, помимо замков, также магической защитой, никто не смог бы отпереть. Но в воздухе всё ещё мерещился сладкий запах духов, а воспоминания были слишком яркими для обычного сна.

Заснуть Княжевич больше не пытался и, покормив нервничающего и пребывающего не в духе Абрикоса, решил ехать к Веронике. Сегодня был её первый рабочий день, и, как бы Дарий ни доверял оставленному ей амулету, у него не было уверенности в том, что девушка в безопасности. Виновник пожара так и не был найден, а до тех пор ему не хотелось надолго оставлять её в одиночестве и даже в компании родственников.

По дороге Княжевич невольно думал о Велимире. Вишневская исчезла ещё до ареста Розенберга. Эта стерва оказалась проворнее остальных его пособников, не оставив даже малейшего магического следа, как и других улик, по которым можно было бы на неё выйти. Её квартира оказалась проданной людям, не имеющим никакого отношения к магии. Казалось, она просто растворилась в воздухе.

Оказавшись возле двери, за которой спала Вероника, Дарий услышал её крик и вошёл в квартиру, воспользовавшись собственными методами. Кричала она во сне. Княжевич разбудил её и почти сразу отправился готовить завтрак для них обоих.

— Что тебе снилось? — спросил он ещё раз, когда девушка вошла в кухню, зевая и смущённо стягивая на груди воротник пижамы.

— Заброшенное здание, — ответила она. — Там был запертый подвал, где притаилось что-то страшное. А ещё комната, и в ней…

Вероника побледнела и посмотрела на него с таким умоляющим видом, что Дарий тут же решил не допрашивать её больше. Захотелось обнять её, снова погладить по растрёпанным после сна волосам, сказать, что всё будет хорошо, не отпускать, защитить от всех видимых и скрытых опасностей. Дарий сделал шаг по направлению к ней, когда где-то в глубине квартиры раздался звонок её мобильного телефона, и девушка, развернувшись, отправилась на его поиски.

 

Глава 33

Мне не хотелось в подробностях пересказывать свой сон Дарию не потому, что я ему не доверяла, а лишь по причине нежелания возвращаться к деталям ночного кошмара даже сейчас, когда за окном уже поднялось солнце, обещающее хорошую погоду. Впрочем, он меня понял и не стал настаивать. Я уже собиралась приступить к завтраку, когда услышала настойчивый сигнал телефона. Мобильник, каким-то образом завалившийся в угол между кроватью и стеной, отыскался в моей комнате. На дисплее высветилась фотография Тео.

Покосившись в сторону кухни, где оставался Княжевич, я ответила на звонок. Голос у Тео был встревоженный. Как оказалось, несмотря на дальность расстояния, на котором мы находились, связь между нами продолжала исправно работать, поэтому моё страшное сновидение не дало покоя и ему. Из-за этого, да ещё и потому, что я снова находилась в квартире наедине с Дарием, мне стало довольно неловко. В тот момент, когда собеседник начал расспрашивать о том, всё ли у меня хорошо, мне показалось, что он всё ещё надеется на обретение нашими отношениями нового статуса, уже не фиктивного.

— А что нового у тебя? — быстро спросила я, уверив Тео, что у меня всё в полном порядке.

— Почти ничего, — ответил он. — Вчера на работе ловил боггарта. Он поднял на уши практически весь отдел — увязался из дома за новым сотрудником, который забыл его накормить.

Я невольно рассмеялась. Английский боггарт представляет собой домашнего духа, напоминающего русского домового. Вот только у большинства боггартов не самый лёгкий характер, и, если их чем-то рассердить, можно нарваться на неприятности.

В комнату заглянул Княжевич. Вспомнив о том, что завтрак остывает, да и на работу нужно собираться, я подала ему знак, что уже заканчиваю разговор. Торопливо попрощавшись с Тео и пожелав ему удачи в трудовых буднях британского мага, я подключила мобильный к зарядному устройству и поспешила вернуться на кухню. Дарий не поинтересовался, кто звонил, хотя мне показалось, что любопытно ему всё же стало. После завтрака я скрылась в ванной комнате, ругая себя за то, что в очередной раз пренебрегла правилом, к которому меня пытались приучить ещё в школьные годы, а именно не выбрала и не приготовила нужную одежду с вечера.

Поразмыслив, я остановилась на белой блузке с короткими рукавами и чёрной юбке выше колен. Волосы закрутила в пучок, что надлежащим образом удалось лишь с третьей попытки. Получившийся результат напоминал стандартный облик школьницы для первого сентября в требуемом учителями формате «белый верх, чёрный низ», но подбирать другие варианты было уже поздно. Дарий и так уже поглядывал на часы. Рабочий день в МН начинался рано.

По дороге я так нервничала, что, выходя из машины, умудрилась споткнуться буквально на ровном месте. Если бы не Княжевич, успевший меня поймать, оказалась бы лежащей на асфальте. Вот было бы позорное зрелище для первого рабочего дня, учитывая, что подходящие к зданию маги и без того посматривали в нашу сторону с заметным интересом.

Дарий провёл меня в свой кабинет, где я приготовилась ждать его решения, куда меня определить. Я продолжала волноваться и за неимением более подходящего занятия теребила подол юбки. Когда в дверь постучали, я вздрогнула.

В кабинет вошёл незнакомый мужчина с пухлой папкой в руках. На вид ему было лет сорок или немного больше, но от меня не укрылось, что он стремился выглядеть моложе. Щеголеватая одежда, пожалуй, даже чересчур яркая, на шее с показной небрежностью повязан платок, напоминающий рокерскую бандану, а ботинки начищены так, что блестят, как лакированные. Причёска у него тоже оказалась молодёжная — длинные светло-русые волосы, забранные в хвост. Судя по тому, как свободно он вёл себя в кабинете Княжевича, этот маг явно работал здесь не первый год.

Прикрыв дверь, вошедший первым же делом обратил внимание на меня. Его взгляд скользнул по моим ногам так откровенно и по-мужски оценивающе, что я тут же постаралась натянуть юбку пониже. Шейла уверяла, что с длиной ног мне просто фантастически повезло. Должно быть, именно этим и объяснялось её желание одевать меня в ультракороткие и даже вызывающие наряды собственного дизайна и пошива. Для меня же по-прежнему самой любимой формой одежды оставались джинсы с майкой или рубашкой — то, в чём я чувствовала себя уверенно и весьма удобно.

— Пришлось зайти самому, а то начальник вас прячет от коллектива, — обратился ко мне мужчина, цапнув мою руку и поднося её к губам. — Я Игорь, можно без отчества. Рад знакомству!

— Вероника, — пробормотала я, высвободив пальцы из его хватки.

— Идёмте со мной! — провозгласил он.

— Зачем? — поинтересовалась я.

— Как зачем? — с изумлённым видом отозвался Игорь. — Познакомлю вас с остальными. Кроме того, я же должен ввести нашу новенькую сотрудницу в курс всех дел!

— Я сам… займусь этим вопросом, — вступая в разговор, произнёс Дарий так твёрдо, что, судя по изменившемуся выражению лица, желание возражать у визитёра пропало. — Лучше обсудим вчерашнее дело. Есть новые данные?

Я собиралась было поинтересоваться, что за дело, но через несколько секунд увидела сама, посмотрев на фотографии, которые Игорь выложил на стол. В первый момент я отшатнулась. Передо мной оказались изображения среднего размера квартиры, которая, наверное, могла представиться весьма уютной, если бы не следы крови и крайне неприятной на вид чёрной слизи на полу, стенах и разбросанной, а также поломанной мебели. Я вспомнила свой сон, лужи крови в котором выглядели точно так же. Но ещё страшнее были фотографии, с которых смотрело лицо молодой женщины с вьющимися светлыми волосами и зелёными глазами, которые при жизни наверняка казались неправдоподобно яркими и глубокими.

— Что… что с ней случилось? — выдохнула я, когда Княжевич молниеносным движением сгрёб оставшиеся фотографии в стопку, не давая мне их досмотреть.

— Демон, — коротко ответил он.

— Они питаются сердцами людей, — добавил Игорь. — Если уж не получается заполучить душу, сердце и кровь также являются неплохими источниками жизненной силы. Особенно в тех случаях, если жертва оказывается ведьмой или магом.

— Эта девушка была ведьмой? — уточнила я, содрогнувшись при мысли о том, что, судя по спокойной интонации говорившего, такое случилось на его памяти далеко не впервые.

— Именно. Кстати, она, в самом деле, сопротивлялась, — произнёс он, обращаясь к Дарию. — На нападавшем наверняка должны были остаться какие-то заметные следы. Думаю, это может быть зацепкой. Едва ли демон успеет быстро сменить внешность и так же тщательно загримироваться снова.

— Будем надеяться, — отозвался Княжевич. — Соседей допросили? Они кого-нибудь видели?

— Один сказал, что заметил промелькнувший на лестнице женский силуэт, который показался ему странным.

— Странным?

— Каким-то размытым, слишком быстро передвигающимся. Но учти, что этот человек был нетрезв. Едва ли он может считаться хорошим свидетелем.

— Ищите женщину, значит… Что ж, это может нам пригодиться, — задумчиво проговорил Дарий. — Скажи магу-целителю, чтобы поприсутствовал на вскрытии.

— Вот такая у нас работа, — заметил Игорь, подмигнув мне. — Та же полиция, только магическая. До новой встречи!

Когда за ним закрылась дверь, я, пожалуй, впервые задумалась о том, что раньше представляла себе работу Магического Надзора несколько иначе. Княжевич, должно быть, догадался, о чём я думаю. Протянув через стол руку, он накрыл тёплой ладонью мои пальцы.

— Ты немного побледнела, — сказал Дарий. — Плохо себя чувствуешь? Мы не должны были так сразу всё это на тебя обрушивать.

— Всё нормально, — ответила я. Теперь я чуть лучше знала о том, к чему мне нужно быть готовой. К тому же, в преступлениях, совершённых с участием магии, далеко не всегда были замешаны демоны. Иногда преступниками становились сами маги или ведьмы. Как тот же Карл Розенберг, к примеру. — Я отвлекаю тебя от работы? Может быть, мне…

— Не отвлекаешь. Сейчас познакомлю тебя с женщиной, которая тебе всё покажет, включая рабочее место. Кстати, что ты собираешься делать вечером?

— Эээ… стирать, — предположила я. О планах на вечер я пока не думала. Слишком переживала о том, как пройдёт день.

— Пойдешь ко мне на ужин? Обсудим кое-что важное. Да и Абрикос уже по тебе соскучился.

— Ну, если Абрикос…

Я не успела договорить фразу, когда у Княжевича затрезвонил мобильный. По мере того, как он разговаривал, отвечая быстро и односложно, выражение его лица менялось от хмурого до заинтересованного. Завершив разговор, Дарий посмотрел на меня.

— Похоже, у нас появились на вечер и другие планы.

— Какие? — полюбопытствовала я.

— Это касается той экспедиции за артефактом. Вероника, главное, о чём я хочу тебя попросить… Доверяй мне, — произнёс он, снова коснувшись моей руки. — Что бы ты ни услышала, кого бы там ни увидела, помни о том, что я не дам тебя в обиду и не позволю, чтобы с тобой произошло что-то плохое. Договорились?

— Да, — помедлив, ответила я. Его слова прозвучали обнадёживающе, но на душе шевельнулось подозрение, заставившее меня насторожиться. Княжевич чего-то недоговаривал, и то, что предстояло нам в будущем, представлялось мне далеко не увеселительной прогулкой.

Развернув мою лежащую на столе руку, Дарий осторожно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по линиям ладони, неспешно, будто прислушиваясь к биению пульса, погладил запястье. По телу горячим шоколадом растеклось тепло. У меня перехватило дыхание, губы разомкнулись в попытке что-то сказать, но из них вырвался только прерывистый вздох. Я и не подозревала, что кожа в этих местах настолько чувствительная. Или всё дело не в том, где он до меня дотрагивался, а в том, что это именно его прикосновения?

Не выпуская мою руку, Княжевич встал и, обогнув стол, подошёл совсем близко. Его пальцы потянулись к моей голове, вынули шпильки из тщательно уложенного пучка, позволив волосам свободно рассыпаться по плечам, провели по щеке, заправляя за ухо прядь. Я подняла на него глаза, встретив серьёзный внимательный взгляд синих глаз.

— Почему? — спросила я, потянувшись к растрепавшимся волосам, но Дарий оказался быстрее, мягко, но крепко, чтобы я не могла вырваться, перехватив и второе запястье.

— Так лучше.

Его губы тронула улыбка, смягчая черты лица и заставляя меня непроизвольно улыбнуться в ответ. Если бы в кабинет сейчас кто-нибудь заглянул, например, тот же Игорь, он бы очень удивился, увидев своего начальника, который, прислонившись к своему рабочему столу, обеими руками сжимал запястья новой сотрудницы МН, словно захватив их в наручники, и наклонялся всё ниже к моему лицу. Я закрыла глаза.

 

Глава 34

Здравый смысл всё ещё сигнализировал о том, что нам обоим необходимо остановиться и приступить наконец-то к тому, для чего люди приходят на работу, а расстояние между нашими губами с каждой секундой сокращалось, пока они не соприкоснулись — медленно, осторожно, нежно, как в той недавней иллюзии, в которой мы были на крыше. И ещё раз, и ещё… Пальцы Дария, выпустив мои запястья, скользнули к плечам, зарылись в волосы, не сдерживаемые больше шпильками и строгой причёской. Горячие ладони, погладив спину, спустились на талию. Не успела я ничего сказать, как он, обхватив покрепче, приподнял меня со стула и пересадил на край стола.

— Хочу тебя, — хрипло выдохнул Княжевич, уткнувшись лицом мне в шею. Тёплые губы неторопливо проследовали по коже от мочки уха к воротнику блузки, заставив меня почувствовать острый и соблазнительный контраст между этой лаской и царапающим прикосновением щетины на его щеке. — Здесь и сейчас.

— Кто-нибудь войдёт, — шепнула я, слабо протестуя происходящему, но с каждым мгновением чувствуя, как неотвратимо растёт, усиливается и заполняет меня желание ощущать его прикосновения, целовать в ответ, прижиматься к нему всем телом.

— Не войдёт, — проговорил Дарий.

Я не успела заметить, какие именно движения он проделал и что за слова негромко произнёс, но в следующую минуту в двери щёлкнул замок, и на кабинет опустилась магическая завеса, отгораживающая нас не только от бурлящего офиса МН, но и от всего окружающего мира. Это напомнило мне недавнее собеседование. Но сейчас пространство вокруг нас не стало иллюзией, оно лишь незримо изменилось, отдалив возможных любопытствующих визитёров и приглушив все звуки, кроме нашего прерывистого дыхания и шёпота. А также моего сердцебиения, которое с каждой секундой становилось всё громче, ускорившимся пульсом стуча на уровне верхней пуговицы блузки, там, где к коже прижимались его губы. Хотелось, не подбирая слов и не жалея о сказанном, поведать Княжевичу о том, как мне его не хватало, пока мы находились в разлуке, но в это мгновение меня хватило лишь на то, чтобы, приникнув к широкой груди под чёрной рубашкой, обвить руками шею, чувствуя под пальцами густые волосы на затылке, которые были короче, нежели у Тео, но всё же длиннее, чем у большинства мужчин.

Тем временем, одна из покоящихся на моей талии ладоней поднялась чуть выше, забираясь под блузку, а вторая медленно двинулась вниз, легла на бедро, потянула вверх не слишком удобную чёрную юбку. Я снова подумала о том, что одета, как школьница, и невольно вспомнила время, когда Дарий был моим учителем, и я, разумеется, называла его по отчеству. Странным образом эта мысль, которая должна была отрезвить, возбуждала ещё сильнее. Захотелось, забыв о собственной неловкости и неискушённости в этом вопросе, целовать долго, откровенно, жадно, поторопить движения уверенных рук на моём теле, раствориться в его запахе, тепле, этих ощущениях, заставляющих пьянеть от счастья. Я была благодарна судьбе или же высшим силам, с помощью которых у меня снова появилась возможность быть рядом с Дарием, дышать с ним одним воздухом, видеть и чувствовать его совсем близко, касаться, выражать свои эмоции без слов.

«Здесь и сейчас», — мысленно повторила я его недавние слова, потянувшись к пуговицам рубашки, и, похоже, не рассчитала силы, потому что одна из них тут же оторвалась, оставшись в руке.

— Нельзя быть такой нетерпеливой, — проговорил Княжевич, обнаружив случившееся с предметом его гардероба.

— Кто бы говорил о нетерпении, — отозвалась я. — Это, между прочим, твой рабочий стол. И рабочее время, — добавила, путаясь в остальных пуговицах.

— Помню, — хмыкнул он, проникая рукой дальше под юбку. Ткань затрещала, но не порвалась. — Ещё немного, и ты сядешь на степлер.

— Хорошо, что не на дырокол, — ответила я. Заблуждения о том, что рабочие места магов завалены волшебными палочками и шапками-невидимками, у меня уже давно не было. Не являлся исключением и кабинет Дария, в котором было куда больше обычных офисных принадлежностей, нежели магических предметов.

Когда настал черёд мелких пуговичек на моей блузке, он справился с данной задачей куда быстрее меня, пальцами пробежавшись по ним снизу вверх, после чего, стянув с плеча тонкую ткань, провёл языком по шее до ключицы. Я прикрыла глаза, откидываясь назад и подставляя разгорячённую кожу его поцелуям, когда резкое ощущение, похожее на удар электрического тока, пронзило мою руку, поднимаясь от пальцев и почти сразу охватывая всё тело. Содрогаясь, я отпрянула от Княжевича, невольно оттолкнув его руки и наткнувшись ладонью на тот самый степлер.

— Что случилось? — тяжело дыша, спросил он.

— Я не… — отозвалась я, прислушиваясь к себе. Почувствовала, как странное ощущение постепенно стихло, и лишь неприятное покалывание сконцентрировалось в районе пальца. Того самого, на котором всё ещё оставалось надетое на помолвке кольцо.

Почему меня никто не предупредил, что эти кольца ещё и пояс верности заменяют?!

— Наверное, мне всё же нужно приступить к работе, — избегая взгляда в глаза, произнесла я. — Зови эту женщину, с которой собирался меня познакомить. Надеюсь, я буду не в одном кабинете с Игорем?

— Нет, — ответил он. — С ним я тебя в одном кабинете не оставлю. Сейчас позову.

Дарий отступил в сторону, позволив мне спрыгнуть со стола. Я торопливо подтянула юбку, пригладила волосы, стянула края блузки. Руки мелко дрожали, не справляясь с пуговицами, и Княжевич, который уже успел привести себя в порядок, аккуратно застегнул их за меня.

— Мы это обязательно повторим, — прошептал он мне в губы, накрывая их своими. — На столе. Не останавливаясь, как сегодня.

«Но сначала мне нужно будет снять кольцо и разорвать помолвку», — про себя добавила я.

Дарий Княжевич

Некоторое время спустя Дарий сидел в своём кабинете, глядя на монитор и силясь переключить себя на рабочее настроение. Но перед глазами всё ещё стояло запрокинутое лицо Вероники, вспоминались закинутые ему на шею девичьи руки, прильнувшее к нему гибкое тело, дразнящее своей покорностью и нежностью прохладной кожи. Снова и снова он прокручивал в памяти то, как она отозвалась на его порыв, как отвечала на поцелуи, как торопилась, расстёгивая на нём рубашку. Всё это не было притворством, да и не умела она прикидываться. То, что делала эта девушка, было продиктовано присущей ей искренностью. Она, в самом деле, чувствовала сильное желание, и даже неопытность, которая так же, как и раньше, ощущалась в её действиях, стала приятным дополнением к тому, что между ними происходило.

Кстати, о неопытности. А что насчёт её жениха, оставшегося в далёком Лондоне? Не он ли звонил Веронике сегодня утром? Как бы то ни было, раздевать мужчин девушке явно приходилось нечасто. Уж в этом он не сомневался.

Вернув свои мысли к другим делам и задачам, Княжевич вспомнил сегодняшний звонок Мартина. Шталь приглашал его в свой загородный дом, вернее, в дом, который принадлежал Розенбергу, а теперь, должно быть, стал собственностью его дочери. Он уверял, что практически полностью подобрал команду для поиска артефакта, а теперь собирается познакомить её участников между собой. Дружелюбный тон собеседника не сумел обмануть Дария. Тот наверняка задумал какое-то ухищрение и теперь потирал руки в ожидании приглашённых. Хуже всего, что нужно было взять с собой Веронику. Но иначе никак — если она должна отправиться с ними, то ей придётся заранее узнать и привыкнуть к мысли о том, что компанию им будут составлять Мартин Шталь, его супруга и другие, пока неизвестные лица.

Княжевич был уверен, что Вероника справится как с этим потрясением, так и с тем, что им предстоит в походе. У него и прежде не было никаких сомнений в том, что у этой девочки с загадочной грустинкой в глазах достаточно внутренней силы, чтобы противостоять опасностям, интригам и прочим трудностям, на которые богат не только окружающий, но и магический мир. Тем не менее, он отдавал себе отчёт, что, даже будучи уверенным в этом, продолжает бояться за неё и по-прежнему желает уберечь от бед, ошибок, неприятностей.

Тем временем, дело о нападении демона на ведьму стало практически первостепенным. Они старались не сообщать об этом раньше времени, но, судя по всему, новость уже успела каким-то образом выйти за пределы их организации. Как бы паника не началась. Переполошённые маги и ведьмы — это та ещё головная боль для сотрудников МН, которым буквально проходу не дают. Увы, сейчас был тот самый случай, когда представители городского магического сообщества могли переволноваться за свою безопасность и начать делать глупости, от которых опять же добавится проблем Княжевичу и его людям.

Учитывая подозрение на то, что демон мог появиться в здании в женском облике, Дарий открыл в компьютере отдельный файл, в котором кратко обрисовал для себя и остальных предстоящий план действий. Перечитав, покачал головой. Мало получалось зацепок, очень мало. Эти чёртовы демоны даже в человеческом обличье отпечатков пальцев не оставляли. Но на самой демонице должны были обнаружиться какие-то следы, оставленные сопротивляющейся жертвой. Теперь вопрос только в том, как найти хотя бы одну подозреваемую. Если она всё ещё в городе, то новые нападения не заставят себя ждать.

С Вероникой Княжевич увиделся лишь в конце рабочего дня, когда настало время ехать на встречу с Мартином и другими, кого тот собирался ему представить. Всё это время девушка провела в компании немолодой сотрудницы, которой Дарий мог доверить такую задачу. Та отличалась поистине неукротимым стремлением кого-нибудь накормить, поэтому можно было не сомневаться, что без обеда новая работница МН не осталась. Чего не скажешь про него самого. Но ничего, он ведь ещё и на ужин её пригласил — после того, как неприятная часть вечера подойдёт к концу.

— Ты готова? — осведомился Княжевич, подойдя к Веронике, которая с сосредоточенным видом листала какие-то бумаги, сидя за столом в вытянутом в длину помещении, где работало несколько человек. — Можешь собираться. У нас есть планы на вечер.

Она подняла на него взгляд, от неожиданности обронив несколько листков на пол. Дарий наклонился, чтобы их поднять, девушка сделала то же самое, и их руки соприкоснулись. Он нехотя отпустил её, когда Вероника потянула за бумагу.

— Ну как, ознакомилась немного с работой? — поинтересовался Княжевич, когда они выходили из здания.

— Чуть-чуть, — ответила она, доверчиво вкладывая пальцы в его протянутую ладонь. — Всё очень интересно. А куда мы поедем?

— Скоро увидишь.

 

Глава 35

Остаток дня пролетел, будто в тумане. Я всеми силами старалась прислушиваться к тому, о чём говорила Елизавета Петровна, выбранная Княжевичем мне в наставницы, но не могла не осознавать, что не запомнила и третьей части её рассказа. Чувства, взбудораженные тем, что некоторое время назад происходило в кабинете Дария, заставляли возвращаться к подробностям случившегося, проживая их заново, и ловить себя на том, что я с нетерпением буду ждать обещанного им повторения и продолжения событий. Всё это вытеснило из мыслей даже воспоминания о страшном сне, отравившем мне эту ночь. Вот только кольцо всё ещё оставалось на моём пальце, напоминая о том, как мне под воздействием вызванного им странного эффекта пришлось вырываться из рук мужчины, объятий и поцелуев которого я жаждала больше всего.

Говорят, что счастье не оставляет после себя памятных шрамов, поэтому помнить о нём гораздо сложнее, чем о пережитой боли. Но, когда радость смешивается с печалью, избирательная человеческая память может сохранить воспоминания и о том, и о другом, перетасовав их, словно колоду карт. Так и я в те месяцы, что провела в Англии, нередко вспоминала первую и единственную проведённую с Дарием ночь, когда мы не просто спали рядом, как до этого. Пыталась представить себе его прикосновения, оживить их, не забывать, несмотря на то, что сразу за тем, что тогда между нами произошло, последовало расставание, которое привело Княжевича в инквизиторскую темницу, а меня — в особняк Александра Владимировича, углядевшего во мне перспективную ведьму. А за этой разлукой — ещё более долгая.

Когда Елизавета Петровна повела меня в буфет, мы почти столкнулись с Игорем, который, вывернув из соседнего кабинета с ворохом бумаг в руках, насвистывал какую-то мелодию. Похоже, ничто не могло поколебать его хорошего настроения, и я ему даже позавидовала. С сопровождающей меня компаньонкой, невысокой женщиной в строгих очках и с короткой стрижкой, он вежливо поздоровался, а мне игриво подмигнул и широко улыбнулся. На мгновение у меня даже возникло подозрение, уж не догадывался ли этот мужчина о том, чем мы с Дарием занимались в кабинете. Работаю первый день, а уже порчу ему и себе репутацию!

— Неисправимый бабник, — снисходительно фыркнула Елизавета Петровна, когда Игорь скрылся за углом длинного коридора. — Будь с ним осторожна. Или тебе это не грозит? — добавила она, бросив понятный без слов взгляд на моё кольцо.

— Не грозит, — ответила я, но имела в виду вовсе не свой статус помолвленной ведьмы. А ведь Княжевич приревновал меня к этому Игорю! Поймав себя на этой догадке, я не удержалась от улыбки.

Снова быть с ним рядом, целовать его, слышать его голос — это всё, чего я могла бы пожелать. Отступила в сторону досадная ревность. Я уже не размышляла о прошлом и не гадала, с кем проводил Дарий всё то время, что я была далеко: с Региной, с той блондинкой, которая здесь работала, или с кем-то ещё. Значение имело только настоящее и будущее. Наше общее будущее.

Но всё же, когда в конце рабочего дня Княжевич вошёл в помещение, где мне выделили стол, на меня разом обрушилось такое смятение, что бумаги, которые я изучала, выскользнули из рук. На душе всё перепуталось — обжигающие воспоминания о его кабинете, отныне связанном для меня с совершенно другими ассоциациями, нежели рабочий процесс, смущение, вызванное этими мыслями, радость от его появления, любопытство по поводу планов на вечер и почему-то неловкость по отношению к Тео. По правде говоря, я ничего ему не обещала и с самого начала согласилась на нашу помолвку лишь с тем условием, что однажды она будет расторгнута, но совместное проживание и столь тесное общение не могли не привести к возникшей между нами привязанности. Несмотря на то, что я так и не смогла дать ему большего, чем дружеские чувства, мне было приятно услышать сегодня утром его голос. Я волновалась за него, как и он за меня, а та связь, что обеспечивали кольца, продолжала соединять нас даже на значительном расстоянии.

В машине ехали довольно быстро, несмотря на пробки, под негромкие звуки музыки на местной радиостанции, но находиться рядом с Дарием само по себе было тем ещё испытанием. Если представить напряжение между нами видимым, оно вспыхивало бы искрами бенгальских огней, потрескивая, будто статическое электричество. В эти минуты даже простое соприкосновение рук, вроде того, что случилось перед тем, как мы сели в автомобиль, могло привести к выходу наших эмоций из тех рамок, в которые мы их заключили. Повернись он ко мне, остановив движение машины, и я бы сняла и выбросила сжимавшее палец кольцо, чтобы протянуть к нему руки, прижаться к хранящим моё тепло губам, быть с ним по-настоящему. Но вокруг находилась запруженная транспортом улица, гудели клаксоны, шумели трамваи, спешили по своим делам жители города, который снова был моим, теперь навсегда разделив место в моей душе с оставшимся в памяти Лондоном.

Когда автомобиль свернул на ведущую за пределы города дорогу, я вопросительно посмотрела на Княжевича. Не нравилась мне его реакция на всю эту историю с приближающимся походом за артефактом, как и то, что он, судя по всему, скрывал от меня какие-то факты. Неужели это настолько опасное мероприятие, что он так тщательно взвешивает все за и против? Да и что это за магический предмет, который необходимо обязательно разыскать? Несомненно, он должен быть старинным, созданным ещё тогда, когда все творения магии созидания ещё не ставились на строгий учёт. А кому, как не мне, знать, что со временем подобные изделия приобретают собственный характер, впитывая, подобно губке, мысли, чувства и побуждения своих обладателей, которые далеко не всегда наделены миролюбивым нравом? Именно из этого неопровержимого в магическом мире факта брали начало все истории о вещах, которые отличались своенравностью, не поддавались попыткам их уничтожить и нередко подчиняли себе владельцев, чей разум и воля оказывались слабее.

Машина остановилась, слегка не доехав до видневшегося впереди особняка, который был несколько меньше, чем дом старшего Воронича, но, как я успела рассмотреть, отличался значительными размерами и причудливостью постройки. Одни напоминающие о рыцарских замках башенки чего стоили. Дарий, не сразу выпустив руль, выключил радио, перевёл на меня взгляд и накрыл ладонью мою руку, лежащую на сиденье.

— Это дом Карла Розенберга, — негромко проговорил Княжевич, кивнув на особняк. — Конечно, он сам в нём больше не появится, — добавил, заметив выражение моего лица. — Но Мартин Шталь и его жена Инна находятся там.

— Для чего мы сюда приехали? — спросила я.

— Видишь ли, они оба отправятся за артефактом с нами.

Если бы за приоткрытым окном автомобиля в тёплом воздухе, в котором кружились согретые солнечными лучами пушинки, пошёл снег, я, наверное, не поразилась бы так, как после этих слов. Сначала даже показалось, что я ослышалась. Или это была шутка? Но лицо собеседника было даже слишком серьёзным. Дарий и не собирался со мной шутить, он лишь сообщил факты, предупреждая меня, чтобы я не слишком изумлялась, когда мы окажемся в доме.

— Я понимаю, что ты неприятно удивлена, но другого выхода нет, — произнёс Княжевич. Его пальцы на моей руке слегка сжались. — Поверь, если бы он был, я бы им воспользовался.

— Это мягко сказано, — буркнула я. Подумалось, что Дарий и не узнал о том, как Мартин запугивал меня, ударил, заставлял убегать и чувствовать себя жертвой, на которую ведётся охота. Но жаловаться ему не стала.

Вспомнились все тренировки по боевой магии. На них меня учили злиться, защищаться, нападать, но были в этом искусстве и другие принципы, которые стоило запомнить перед встречей с врагом. Собранность, уверенность в своих силах, ощущение себя стрелой, готовой вырваться с натянутой тетивы. Я попыталась проделать несколько дыхательных упражнений, но под взглядом Княжевича, чувствуя тяжесть его руки, это оказалось непросто. Очень уж отвлекало.

Моё намерение от него не укрылось. Догадавшись, что я собираюсь сделать, Дарий вышел из машины. Заставив себя не смотреть в его сторону, я глубоко вдохнула воздух, почувствовала смолистый запах сосён, окружающих дом со всех сторон, на несколько секунд задержала дыхание. Напрягла и расслабила мышцы. Ощутила, как живым, жарким, но не обжигающим огнём разливается по венам ждущая своего выхода магия, которую каким-то непостижимым образом усиливала близость Княжевича.

Я не умела ещё многого из того, что считается необходимым в жизни, не успела приобрести большого опыта в магических искусствах, включая собственную специализацию, и сомневалась, что смогу побороть боевого мага, но знала: больше ни Шталь, ни старший Воронич не заставят меня трепетать от страха и, что ещё хуже, собственного бессилия. Разумеется, я не стану напрашиваться на бой, но, если им вздумается навредить мне и вмешаться в мою жизнь, я в стороне не останусь и буду до последнего сопротивляться. Чего бы мне это ни стоило.

Пусть мой отец оказался инквизитором, мать погибла, не успев остаться в моих воспоминаниях, а те, кто меня воспитал, были самыми обычными людьми, но всё же я — ведьма. Я — магическое существо, впитавшее в себя накопленные тысячелетиями чародейные практики, хранящиеся в пыльных старинных фолиантах колдовские науки, навыки, опыт и знания предыдущих поколений, а также силы самой природы, дремлющие в ней, как в колыбели, и готовые стать источником ведьминской энергии. А ещё я — любящая женщина, полная надежд и намеренная бороться за счастье, хрупкий росток которого мне необходимо было вырастить и сохранить, чтобы больше никогда не отпускать его, не отдаляться от человека, к которому я стремилась всем своим существом.

Старые маги вроде моего родственника считают, что могут управлять судьбами молодых, упирая на якобы раз и навсегда определённые предназначения, уважение к старшим и выработанные ими традиции. Но я не верила в предопределённость событий и не желала признавать незыблемость установленных в магическом сообществе правил. Когда-то их нарушили мои родители, и я, следуя их примеру, собиралась слушать своё сердце, опираясь лишь на основы и законы самой магии, а не на те условия, которые помогали старшему поколению манипулировать остальными.

— Готова? — приоткрыв автомобильную дверцу, спросил Дарий и протянул мне руку.

Я кивнула, выбралась из машины, торопливо одёрнула поползший вверх подол юбки, невольно вспомнив протестующий треск ткани под натиском его рук. Видимо, Княжевич подумал о том же самом, потому что взгляд его скользнул по моему лицу, задержавшись на губах, а ладони обхватили талию, прижимая к себе. Дальше последовал поцелуй — горячий, долгий, на этот раз лишённый даже намёка на прежнюю нежность. Тёплые пальцы пробрались под блузку, проделали снизу вверх маршрут по чувствительной коже на спине, остановились, наткнувшись на застёжку нижнего белья. Я провела ладонями по его плечам, ощущая в нём напряжение, похожее на сжатую пружину. С глухим стоном Дарий прикусил мочку уха, щекоча дыханием шею, затем снова поймал своими мои губы, положил ладонь мне на живот. Когда у меня начали подкашиваться ноги, я ухватилась за него покрепче, потянув за воротник рубашки, а поцелуй всё длился, возвращая нас к самому первому прикосновению этих губ к моим, которое было продиктовано его недовольством моим поведением и тревогой за меня, но осталось в памяти одним из самых ярких воспоминаний.

— Не сейчас, а то не остановимся, — пробормотал Княжевич, делая шаг назад и внимательно осматриваясь по сторонам. — Любопытно, — с настороженным видом произнёс он. — Посмотри туда. Узнаёшь? Это машина Регины.

Кивнув, я нахмурилась, задумавшись, чего ожидать от этой новости.

 

Глава 36

Увидеть возле особняка Карла Розенберга машину Регины было как минимум странно, учитывая то, чем обернулось для неё участие этого человека в судьбе её жениха. Переглянувшись с Дарием, я пожала плечами, давая понять, что понятия не имею, что в этом месте может делать моя троюродная сестра. Пожалуй, он пребывал в таком же неведении, что и я. Оставалось лишь решительно идти вперёд, несмотря на то, что видеть Мартина мне совершенно не хотелось. Даже на торжественном вечере у Александра Владимировича я постаралась не сталкиваться с ним и была весьма удивлена тем, что Шталь вообще оказался в числе приглашённых.

Подходя к дому, я вспомнила, как Инна однажды приглашала меня приехать сюда. Возможно, прими я то предложение погостить у неё, я бы несколько раньше, снова встретив её отца, узнала в нём убийцу декана Университета Магии, чтобы немедленно сообщить об этом Княжевичу. Тогда Артур мог бы остаться в живых, а Дарий наверняка избежал бы заключения в темнице. Всё сложилось бы по-другому. Поневоле задумаешься над тем, в самом ли деле, события в нашей жизни имеют какую-то заранее сложившуюся раскладом гадальных карт предопределённость или же всё зависит от тех поворотов и дорог, которые выбираем мы сами на пути своего бытия.

Все эти мысли были невесёлыми, и, чем ближе я подступала к стоящему особняком дому, тем сильнее чувствовала нежелание входить в него. Несмотря на удобные балетки, даже споткнулась, когда до массивной двери оставалось лишь несколько шагов. Дарий поддержал меня под локоть и посмотрел с пониманием, свидетельствующим о том, как чутко он меня чувствует и насколько готов поддерживать.

Интересно, чем я заслужила такое отношение с его стороны? Столько времени всеми силами сопротивлялась этой любви, спорила сама с собой, старалась держать дистанцию, пока не почувствовала, как рухнули окончательно разделяющие нас стены. Даже находясь в Британии, я продолжала тянуться сюда, к нему, и понимала, что это бесповоротно и навсегда. С каким бы теплом я ни относилась к Тео, как бы ни пыталась себя убедить, что из-за отсутствия рядом любимого человека жизнь не заканчивается, сколько бы времени ни прошло, меня не покидала надежда на новую встречу. Теперь же, когда она наконец-то состоялась, я была намерена не допустить новой долгой разлуки.

В доме явно ждали посетителей. Даже дверь оказалась не заперта. Стоило Княжевичу её толкнуть, как та с негромким скрипом отворилась, приоткрывая тёмные стены просторного холла. И правда, все эти особняки именитых магических семейств были похожи друг на друга. Нарочитая роскошь в каждой детали обстановки, стены, обитые дорогими породами древесины, широкая лестница на второй этаж. В доме главенствовали тишина и полумрак, но, стоило Дарию прикрыть за нами дверь, как стал ощутим неизвестно откуда взявшийся сквозняк, неожиданно холодный для той погоды, что стояла на улице. Я поёжилась.

— Да, атмосфера не из приятных, — озвучил мою мысль Княжевич.

Тишину нарушили звуки голосов из располагавшейся дальше по коридору комнаты, и мы направились туда. Судя по всему, это была гостиная, которая своими размерами и дизайном изготовленной под старину или, в самом деле, антикварной мебели также напоминала особняк Воронича. Разве что здесь всё казалось куда более мрачным — цвета, в которых преобладали оттенки красного, на стенах картины на военно-историческую тематику, вместо живых цветов, привычных в такое время года, искусно сделанные, но безжизненные композиции из засушенных растений. Только свет, льющийся из широких окон, выходящих, очевидно, на задний двор дома, вносил некоторую нотку оптимизма в то минорное впечатление, которое производили как эта комната, так и весь особняк Розенберга в целом. Как тут не вспомнить сказанное кем-то утверждение, что дома похожи на своих хозяев?

Мартин Шталь с удобством разместился в кресле с высокой спинкой. Ноги он водрузил на специальную скамеечку и, если судить по выражению лица, был весьма доволен всем происходящим. Чего никак нельзя было сказать об Инне, которая стояла у окна и даже не посмотрела в нашу сторону, когда мы с Дарием вошли в гостиную. Зато я, не удержавшись, впилась взглядом в фигуру бывшей подруги, пытаясь соотнести эту задумчивую, отстранённую, будто вобравшую в себя стоящий в доме холод молодую женщину с той жизнерадостной, яркой и кокетливой девушкой, которая жила со мной в одной комнате общежития, одалживала свою одежду и подсказывала на экзаменах. Она была всё так же красива, с неизменным вкусом одета, но на её губах не было и тени прежней улыбки. Инна Розенберг, теперь Инна Шталь, всегда выглядела несколько высокомерной, что объяснялось её происхождением. Но мне, учитывая, что мы довольно близко общались когда-то, было известно, что она вовсе не настолько подвержена гордыне, как могло показаться на первый взгляд.

Третьим присутствующим в комнате человеком оказалась Регина Воронич. Она явно чувствовала себя неловко, стояла в отдалении, но заметно старалась не подавать виду, что ей, как и мне, не слишком-то приятно здесь находиться. Пока я продолжала гадать, что здесь делает моя троюродная сестра, Мартин решил нас поприветствовать.

— А вот и Княжевич! — провозгласил он. — Всё на чудовищ охотишься? А ведь и сам едва им не стал!

Не успела я поразмыслить над его словами, Шталь обратил внимание на меня, смерив жгучим, как крапива, взглядом.

— Кто это с тобой? Неужто та самая ведьма, по чьей милости ты оказался в темнице? Наша британская леди!

— Прекрати этот спектакль, — процедил в ответ Дарий. — И говори, что тебе нужно. У меня мало времени.

— Это уж как обычно, — подмигнув Регине, отозвался Мартин. — У специалистов МН всегда столько дел! То маги забудут своё место, то демоны совсем распояшутся, то отвергнутые вероятными любовниками ведьмы надумают отомстить. Мы ждём ещё одного человека, — добавил он, бросив взгляд на часы. — Ещё одного участника. Но будет и седьмой — тот, что появится непосредственно перед началом экспедиции. Люблю делать сюрпризы, — заметил Шталь с такой интонацией, что можно было не сомневаться — ничего хорошего его сюрпризы нам не обещают.

— Регина, и ты… — произнёс Княжевич, посмотрев на девушку, которая небрежно пожала плечами. Договаривать вопрос не было нужды. Если Мартин её сюда пригласил, значит, она тоже собирается отправиться за артефактом.

— А почему нет? — ответил за неё Шталь. — Университет позади, а опыта никакого. Ей будет полезно развеяться. К тому же, Александр Владимирович дал добро. С одним условием, которое и мне оказалось на руку.

В это время из холла донёсся звук захлопнувшейся двери, за которым последовали шаги, и в комнату вошёл ещё один человек, увидеть которого я здесь совершенно не ожидала. Это был Дмитрий. В чёрной футболке и простых джинсах он выглядел практически так же, как при нашей первой встрече в самолёте. Взволнованным он не казался, зато Регина при виде его вздрогнула, с испуганным видом повернувшись к Мартину и бросив на него вопросительный взгляд. Наверняка это и был первый из обещанных Шталем сюрпризов — для неё.

— Позвольте, если кто-то с ним не знаком, представить вам Дмитрия Шульгина. Это мой хороший знакомый. Приходилось как-то иметь дело при поиске одной магической штучки, — проговорил Мартин, от которого не ускользнуло замешательство Регины. Я бы сказала, что его оно даже повеселило. Впрочем, чего ещё ожидать от этого человека? — Пока все в сборе. Предлагаю выпить.

Поднявшись с кресла, Шталь направился к мини-бару в углу комнаты. От выпивки я, покачав головой, сразу же отказалась, моему примеру последовали Инна и Регина. Поэтому разлитые бокалы с каким-то, видимо, весьма крепким янтарного цвета напитком Мартин протянул только Дарию и Дмитрию, после чего поднял свой и произнёс тост.

— Итак, за успех нашего дела!

Пока они пили, я рассматривала их, невольно сравнивая между собой этих мужчин. Дарий, старающийся казаться невозмутимым, уверенный, полный сдерживаемой силы. В синих глазах под изогнутыми бровями — недоверчивость и пристальное внимание, от которого сложно ускользнуть. Дмитрий, темноглазый брюнет, мой неожиданный знакомец, прилетевший из Лондона, уже не тот элегантный и немного растерянный после случившегося молодой человек, который беседовал со мной в особняке старшего Воронича. Сейчас в нём ощущался авантюризм, способность к чему-то, возможно, противозаконному, если на это будет необходимость. Что же касалось Мартина, то здесь даже гадать не нужно было, и никого не обманула бы его благодушная улыбка. У меня и прежде не имелось сомнений, что этому худощавому мужчине слегка за тридцать свойственны склонность к манипулированию людьми, привычка, невзирая ни на что, добиваться своих целей, а также крайне обременительная для окружающих способность находить чужие слабые места, чтобы использовать их для собственной выгоды.

Все они оказались связаны между собой пока неведомым, но уже на редкость подозрительным, вероятно, опасным и важным для магического мира общим делом. Я почему-то была уверена, что в ином случае Княжевич не пошёл бы на союз с зятем Розенберга. Но, пока не зная сути предстоящей задачи, я могла оставаться лишь наблюдателем, стараясь подмечать все нюансы услышанных фраз и происходящих событий. По правде говоря, я от души сочувствовала Регине, которая никак не ожидала встретить здесь Дмитрия, выбранного дедушкой ей в женихи. Одного я не могла понять — каким образом Мартину удалось уговорить её принять участие в этой сомнительной авантюре? Он говорил про какое-то условие, поставленное Александром Владимировичем. Может быть, это условие как раз и заключалось в том, чтобы Шульгин также стал участвовать в поиске артефакта, и тогда я им обоим не завидовала, ведь, если никто из них не передумает, им придётся провести некоторое время в одной компании.

— Что же вы стоите? — продолжая изображать из себя из себя гостеприимного хозяина, спросил Шталь. — Присаживайтесь. Разговор обещает быть долгим. Некоторые из вас уже в курсе, что именно нам предстоит найти. Кое-кто даже знает о том, для чего мне это нужно. Впрочем, я бы в любом случае не отказался от столь ценной вещицы. Такими артефактами не разбрасываются, знаете ли, — добавил он, возвращаясь в своё кресло.

Княжевич, допив свой бокал, нахмурился. Дмитрий, занявший место невдалеке от бара, задумчиво хмыкнул. Инна передёрнула плечами и, так ничего и не сказав, села на стоящий возле окна стул, выглядевший довольно неудобным.

— Нам необходим магический предмет под названием Теир, — продолжал Мартин. — Это песочные часы небольшого размера. Возраст — семнадцатый век.

Разом насторожившись, я подняла на него глаза. Известно ли Шталю о том, что мне оказалось знакомо это название? Да и создательницу этого артефакта я, если можно так выразиться, уже встречала.

 

Глава 37

Дарий Княжевич

Машина капризничала, заставляя вспомнить о том, сколько времени он не отправлял её на техосмотр. Не до того было. Ещё и пришлось свернуть с основной дороги, которую как раз ремонтировали, и поехать в объезд, так что автомобиль и вовсе подпрыгивал на каждом ухабе.

Впрочем, радовало то, что они наконец-то покинули дом Розенберга. За его пределами, казалось, даже дышать стало легче. Как будто сгустившаяся в нём ненависть, оставшаяся от прежнего хозяина, а затем приправленная проклятием Мартина и тоской Инны, отравляла сам воздух, вызывая сквозняки, навевая на посетителей усталость и головную боль.

Шталь, разумеется, не обошёлся без своей всегдашней привычки. Целое представление устроил, заставив всех находящихся в доме ощутить себя как его участниками, так и зрителями. Похоже, Мартин от души наслаждался происходящим, и даже нетерпеливое желание поскорее найти артефакт и с его помощью разрушить проклятие ему не помешало.

Дарий, слегка повернув голову, покосился на Веронику. Девушка полулежала на заднем сиденье машины, глядя в окно, за которым сгущались вечерние сумерки. Она сама захотела сесть на это место, сказав, что не очень хорошо себя чувствует, и удивляться тут было нечему.

Всё то время, что они пробыли в особняке, Вероника держалась очень хорошо. Достаточно невозмутимо, чтобы не показывать собственные эмоции, и довольно наблюдательно, учитывая то, как она присматривалась к остальным и вслушивалась в разговоры. Княжевич ещё раз подумал, что из неё получится неплохой специалист МН — осознающий свою задачу, усердный и способный рисковать.

Вероника не продемонстрировала ничего лишнего даже тогда, когда Шталю вздумалось показать ей портрет её матери, с которой когда-то был помолвлен Карл Розенберг. За ними следом отправилась и Регина, а Инна, Дмитрий и сам Дарий остались в гостиной. За это время они не сказали друг другу ни слова, лишь переглядывались с такими непроницаемыми выражениями на лицах, будто их усадили играть в покер или в «мафию». Разумеется, эта молодая женщина, ставшая женой Мартина, давно была осведомлена о том, кто именно отправил в темницу её отца, и не питала к нему совершенно никакой симпатии. Если же говорить про Шульгина, то он, вероятно, старался держать их всех под наблюдением, исподволь выяснял подводные течения среди них, принюхивался, как зверь, оказавшийся в незнакомой пока обстановке.

Странная из них получалась команда. Оставалось лишь догадываться, что задумал Шталь, решив отправиться в поход именно в таком составе. Из всех лишь у него самого, у Мартина, а также у Дмитрия, судя по всему, был опыт в розыске редких артефактов. Княжевич мог бы взять с собой кого-нибудь из своих сотрудников, но у них сейчас и без того немало работы. Поэтому он был уверен лишь в том, что Вероника должна отправиться вместе с ним. Оставлять девушку одну в городе не хотелось, даже если допустить, что удастся уговорить её перебраться на это время в дом Воронича. Да и специализация у неё самая подходящая — магия созидания, непосредственно связанная с природой магических предметов.

Но что там делать Инне? Сомнительно, что Шталю просто не хочется оставлять молодую жену. Их отношения меньше всего напоминали тёплые и сердечные. И почему же Регина? Что Мартин ей пообещал, чтобы она согласилась на это приключение, на какие скрытые рычаги надавил с целью перетянуть девушку на свою сторону? Если только сказал, что с помощью артефакта она сможет изменить ход времени и вернуть Артура так же, как он сам собирался оживить того мага, чтобы избавиться от проклятья. Вот так разбрасываться шкурами неубитых медведей — вполне в его характере.

Если, в самом деле, представить это собрание как игру в «мафию», то Шталь, несомненно, отвёл себе в ней роль ведущего. Рассчитал всё так, чтобы не сообщать сразу всей информации, выдавать её дозировано, по частям, ловко манипулируя имеющимися у него сведениями. Хорошо хоть, что не стал прятать от остальных ту карту, которую уже показывал Дарию раньше.

— Какая глухомань! — воскликнула Инна, возмущённо фыркнув, когда обнаружила, как далеко находятся жилые поселения от того места, в котором им предстоит вести свои поиски.

— Да ладно вам! — оптимистично возразил Дмитрий. — Зато представьте, какая там отличная экология и насколько красивая природа. Всегда мечтал побродить по русским лесам.

— Вам там самое место, — бросила она, явно недовольная тем, что незнакомый человек не только явился к ней в дом, но и посмел её осаживать. — Вылитый медведь. Водку только не забудьте для антуража, а то как же в русский лес и без водки?

Подметила она верно — Шульгин, в самом деле, чем-то напоминал медведя, и сила в нём крылась немалая. Услышав, что он жил в Лондоне, Княжевич бросил взгляд на Веронику. Неспроста, похоже, русские магические семьи так тянуло в Британию.

На прощание Мартин сообщил, что всем ещё позвонит, напомнил, чтобы закупались всем необходимым, и пожелал удачи, только прозвучало это пожелание не слишком обнадёживающе. Едва сев в машину, Дарий начал осмысливать завершившееся собрание. Смутная мысль не давала ему покоя. Казалось, будто он что-то упустил. Это малоприятное ощущение навязчиво преследовало его, отвлекая от дороги и заставляя заново прокручивать в памяти моменты этого вечера.

Будучи неотъемлемо связанным с выбранным им родом деятельности, Княжевич не понаслышке знал обратную сторону магического мира. Тёмную, отталкивающую, пропитанную неуёмным стремлением к власти. Кто-то из тех, кто ему поддался, сумел с этим справиться, но другие, подобно тому же Карлу Карловичу Розенбергу, оказались слабы и зависимы от желания, коварство которого заключалось в том, как незаметно оно проникало в души магов и ведьм, подчиняя себе их волю, жизнь, душу. Порой к этому подключались демоны, видящие, как близко человек находится к пропасти. Им оставалось лишь его подтолкнуть. А иногда и демоны не требовались. Маги, в современном мире практически избавленные от преследований инквизиторов и охотников на ведьм, сами сооружали себе и виселицу, и дыбу, и костёр, куда отправлялись по собственной воле, отдавая всё ради цели, которая обычно сосредотачивалась на желании власти и непробиваемой уверенности в своём превосходстве над людьми, родившимися без крупицы магического дара.

Когда-то Дарий считал, что Мартин Шталь не принадлежит к этому роду магов, что он способен стать выше низменных устремлений, что не в его натуре без оглядки на последствия пользоваться другими людьми для достижения своих целей. Время показало, как он ошибался. Но, чтобы отдать долг, о котором тот сегодня напомнил, необходимо было помочь ему избавиться от проклятия. Да и найти артефакт, который несёт в себе столь опасную силу, способную наворотить дел, его прямая обязанность. Главное — проследить за тем, чтобы никто с этой вещью потом не скрылся.

Пошёл дождь, размывая и без того плохую дорожную колею. Резко стемнело. Вдалеке загремел гром. К начинающейся грозе добавился туман, в котором редко встречавшиеся фонари светились тускло, а столбы и вовсе казались невидимыми. По лобовому стеклу зашуршали «дворники».

— Не спишь? — спросил Княжевич, услышав, как зашевелилась на заднем сиденье Вероника.

— Задремала, но проснулась.

— Не нравится тебе такая погода?

— Почему? Погода, можно сказать, очень даже привычная. Лондонская, — добавила она. Повозившись, высунулась между передними сиденьями, задев его волосами. — Далеко ещё до города?

— Не очень, но этот объезд всё портит.

Подумалось, что Регина, должно быть, уже добралась до загородного дома Александра Владимировича, если решила отправиться туда, а не в город. Где остановился Дмитрий, ему было неизвестно. Возможно, там же, ведь именно по приглашению старшего Воронича он наверняка сюда и прилетел.

— Ничего, скоро будем дома, — с подбадривающей интонацией проговорила девушка, положив ладонь на его плечо. — Там Абрикос ждёт. Осторожно! — закричала она, глядя вперёд, где нестерпимо ярко и совсем близко блеснули фары другой машины, то ли только что включенные незадачливым водителем, то ли просто неожиданно вывернувшие из-за ближайшего поворота.

Автомобиль подбросило при попытке свернуть вбок. Заскрипели тормоза. Этот резкий звук показался слишком громким, но его тут же заглушили звон стекла и скрежет металла.

Вероника больше не кричала. Отцепив ремень безопасности, Дарий выбрался из машины, рванул заднюю дверцу, вытащил девушку. Перепуганную, с царапинами на плечах, но живую. Привлёк её к себе, обнял. Она доверчиво прижалась к его плечу, тяжело дыша, негромко всхлипывая и вздрагивая всем телом.

— Я этому автолюбителю сейчас ноги поотрываю, — прорычал Княжевич, неохотно выпуская из объятий притихшую девушку. — Он у меня забудет тот день, когда права получил. Будет теперь только на трамвае кататься.

Он направился к стоящей невдалеке машине. Та при столкновении пострадала чуть меньше. Водитель, разумеется, был жив, только выходить не торопился. Наверное, лихорадочно размышлял над тем, как переложить вину на другую сторону. Но Дарий был неопровержимо уверен, что ничего у того не выйдет.

— Подожди! — выдохнула Вероника, догнав его и схватив за руку. В её голосе слышался страх. — Эта машина… Там… В ней никого нет!

Теперь Княжевич и сам это видел. Пустое водительское сиденье, усеянное осколками разбитого лобового стекла. Чуть вдавленная в покрытый царапинами корпус передняя дверца.

— Когда он успел убежать? — выругавшись, произнёс он, осматриваясь по сторонам и не обнаруживая поблизости ни людей, ни другого транспорта.

— А если он и не убегал? — спросила Вероника. — Если его изначально там не было? Такое могло быть?

Дарий бросил взгляд на номера машины. Те не отсутствовали, как можно было предположить, вот только цифры на них намекали на наличие у владельца склонности либо к мистицизму, либо к чёрному юмору. Шестьсот шестьдесят шесть.

— Здесь связи нет, — растерянно пробормотала Вероника, вернувшись к автомобилю и разыскав в ней свой чудом не пострадавший мобильный телефон. — Но мы ведь должны быть рядом с городом. Почему?

Княжевич мог бы высказать по этому поводу несколько предположений, но ни одно из них ему не нравилось. Всё сильнее казалось, что находятся они вовсе не вблизи города. Более того, велика вероятность, что заехали они не просто в незнакомое место, а туда, куда попадать ни в коем случае не рекомендуется, если жизнь дорога.

 

Глава 38

Дарий Княжевич

Проследив за его взглядом, Вероника посмотрела на номер странного автомобиля, после чего подставила ладонь под струи непрекращающегося дождя. Только сейчас Дарий ощутил на коже холодные капли и подумал о том, что девушка может замёрзнуть. Повернулся к ней, взял за руку, повёл за собой.

— Куда мы идём? — спросила она, впрочем, не сопротивляясь.

— Вернёмся в машину.

— Думаешь, сможем эту объехать?

Не ответив, Княжевич усадил её на заднее сиденье машины, сам сел рядом, обнял за плечи.

— Видишь ли, мы попали не туда, куда ехали. Можно сказать, что это другое измерение. Или, если тебе так понятнее, другой мир, — проговорил он.

— Безвременье? — поинтересовалась Вероника, проявив осведомлённость.

— Не совсем. Это место иногда называют Нижним миром, но многие маги пытаются оспорить это название. Суть сейчас не в этом, — добавил Дарий, ненадолго задумавшись, как сообщить ей всё, не напугав. Затем решил сказать правду. — Здесь обитают демоны.

— Значит, это отсюда их вызывают? — спросила она. — А они появятся, пока мы тут? Демоны.

— Если пронесёт, не появятся, — ответил он, сознавая, что это крайне слабое утешение.

— Как мы сюда попали?

— У меня несколько вариантов. Самый очевидный — магическая ловушка. Кто-то расстарался, чтобы нас сюда перекинуть.

— Навсегда?

— Да нет, что ты. Надолго такие заклинания не действуют. Максимум — часа на три. Но с места лучше не трогаться. А то занесёт куда-нибудь ещё.

— Почему Мартин сказал, что ты мог стать чудовищем?

Дарий поморщился. Надеялся, что она этого не услышала либо не запомнила. Вероника же, в самом деле, оказалась весьма наблюдательной. Её вопрос снова всколыхнул воспоминания, которые уже успел взбудоражить Шталь. О прошлом, о детстве, о далёких и полузабытых, но так явственно и реалистично, как в тех его сновидениях, оживающих в памяти временах.

— Потом расскажу.

Девушка примолкла, положив голову на его плечо. Княжевич погладил её руку, пытаясь немного залечить оставшиеся на коже царапины. В тишине, нарушаемой лишь шорохом дождя, её дыхание казалось особенно громким.

— Тебе холодно? — спросил он.

— Теперь уже нет.

— Страшно?

— С тобой — нет. Мы ведь уже попадали вместе в аварию. Тогда всё обошлось.

— Ничего не болит?

— Нет, а у тебя? — тут же поинтересовалась она.

— Я, как говорят в фильмах, в полном порядке.

Стараясь не думать о том, что, если демоны всё-таки покажутся, машина будет ненадёжным убежищем, Дарий покрепче прижал её к себе. Ждать было непросто. Он не любил вынужденного бездействия.

— Так и заснуть можно, — пробормотала Вероника, пошевелившись под его рукой. — А хочешь, я иллюзию создам? Романтическую, — смущённо добавила она.

— Ну, если романтическую, то давай, — одобрил Княжевич. — Только учти, что нам надо быть начеку.

— Знаю, — согласилась девушка. — Если вообще что-нибудь получится. Закрой глаза.

Даже сквозь сомкнутые веки Дарий почувствовал тепло и солнечный свет. Когда открыл глаза, увидел тот самый дом, в котором они с Вероникой когда-то были. Дом её матери. Оказались они прямо перед ним в светлый летний вечер, когда уже не слишком жарко. Поменялась их одежда — на нём сейчас имелась бирюзового цвета футболка, а также синие подвёрнутые джинсы, девушка же была одета в оранжево-белый полосатый сарафан, открывающий покрытые золотистым загаром плечи, руки и коленки с трогательными ямочками. Кроме того, они шли босиком, и это полузабытое ощущение земли и травы под ногами было непередаваемо приятным. Когда наступали на песок, на нём оставались отпечатки ступней.

— Это ты меня так одела? — полюбопытствовал он.

— А что, тебе не нравится? Мой любимый цвет. И я не специально, само так получилось, — отозвалась она.

Начался дождь, но не такой, под который они попали недавно, а тёплый, солнечный, с крупными сверкающими каплями. Про такой дождик говорят «Царевна плачет». Хотелось поднять лицо к небу, чувствуя на коже ласковые солнечные лучи, смешанные с дождём.

Вероника взяла его за руку. Сейчас их путь лежал не к лесу, а в другую сторону. Незаметно они дошли до заросшего густыми травами пруда, сели на дощатые мостки, спустив ноги в прозрачную прохладную воду. Княжевич не отводил взгляда от девушки, но вскоре ему стало мало просто смотреть. Захотелось прикоснуться. Он с нежностью тронул губами россыпь веснушек на носу и щеках. Волосы у Вероники не рыжие, но солнышко щедро одаривало её поцелуями, оставляя на лице их следы.

Приник к мягким податливым губам. Пропустил меж пальцев прядь волос, от которых исходил дурманящий запах зелёных яблок, липового цвета и мяты. Свежий, сладкий, опьяняющий, как и вкус её губ. Задал себе вопрос, целуются они только в иллюзии или там, в машине, тоже. Непросто же им будет работать вместе, учитывая, какое искушение для него представляет её близость. Дарий пересадил девушку к себе на колени, прижал крепче, ощущая под ладонями нагретую солнцем нежную, как восточный шёлк, кожу и все изгибы её тела под тонкой тканью. Рука скользнула по её ноге, забираясь под подол сарафана.

— Ой! — воскликнула Вероника, заставив его снова осознать себя там, где они находились. Сидя в машине, Княжевич обнимал сидящую на его коленях девушку, стиснув с такой силой, что, наверное, ей стало больно. Его правая рука оказалась там же, где и в рассеявшейся иллюзии, а именно под её юбкой.

— Извини, — без малейшего раскаяния проговорил он, убирая руку. — Это ты меня соблазняла. А ещё ты мне должна за всё то время, что тебя не было в стране.

— Это ты мне должен, — твёрдо заявила она, нахмурившись.

* * *

Пытаясь совладать со своим дыханием, я смотрела на Княжевича, который, хоть и снял крепкую ладонь с моего бедра, но по-прежнему оставался слишком близко, чтобы можно было собраться с мыслями и сохранять хладнокровие. Я всё ещё сидела на его коленях, и попытка пересесть обратно на сиденье не увенчалась успехом. Иллюзия, как выяснилось, касалась лишь нашего внешнего вида и места пребывания, но то, что мы там делали, происходило и в действительности. Снова прикасались друг к другу, целовали, едва не разделись. Всё нестерпимее становилось то, что нам приходилось продлевать эту неосуществимость по-настоящему быть вместе. Но сначала нужно было расторгнуть помолвку и вернуть кольцо Тео. Перестать быть привязанной к нему невидимыми верёвками, которые не позволяли мне расслабиться, когда я находилась в объятиях Дария.

В разговоре мы неожиданно вышли на скользкую тему, которая, касаясь нашей разлуки, неизбежно должна была затронуть и факт моей помолвки.

— Почему ты не пытался меня найти? — решилась спросить я. — Через Регину, по интернету, да как угодно! В конце концов, Англия — это не другая планета. Мог бы даже просто позвонить или написать. Скажешь, много работы было?

— И это тоже, — произнёс Княжевич в ответ.

— Ещё рядом была Регина. Как и другие. И ты, наверное, решил, будто я счастлива, и кто-то ещё подходит мне больше, а то, что между нами было… — говорила я, понимая, что нужно остановиться, но не могла. Соскользнув с его колен, отодвинулась, насколько позволял размер салона машины. — А моя помолвка, между прочим, фиктивная.

Я хотела ещё что-то сказать, когда Дарий снова оказался рядом, сгрёб меня в охапку, пригнулся, навалившись всем телом, затем, дотянувшись до дверцы, вытолкнул из машины и сам последовал за мной. Теперь нас уже не окружала тишина. Случилось то, чего можно было ожидать, — нас нашли обитатели этого места, которые постепенно окружали машину, издавая при этом неприятные громкие звуки.

— Беги! — крикнул он мне. — Не оборачивайся! Попробуй сделать защитный круг, когда будешь в подходящем месте!

Слыша за спиной улюлюкающие вопли, свист и смех, я сделала то, что он мне сказал. Побежала, не обращая внимания на холодный дождь, грохочущий над головой гром, окутывающий меня со всех сторон туман. Я свернула с дороги в лес, где корни деревьев лезли мне под ноги, напоминая готовых опутаться вокруг меня змей.

Остановившись на небольшой полянке, я осмотрелась. Как, интересно, сделать защитный круг, если под рукой нет ни специального мела, ни соли, да и промокшая земля — не самая подходящая поверхность для рисования? А, может быть, всё же можно что-нибудь придумать. Я потянула за ветку ближайшего дерева, приобрела новые царапины, но всё же оторвала. Этой веткой я прочертила вокруг себя круг, который, к счастью, оказался достаточно широким и хорошо видимым.

Чтобы активировать круг, я воспользовалась острым кончиком той же ветки. Им я проколола себе палец. Несколько капель крови упало на край прочерченного мною круга, который сразу же неярко засветился, подтверждая, что всё получилось. Не хотелось оставлять здесь свою кровь, но другого выхода не было. Теперь я, хотелось бы надеяться, была в безопасности. Но Княжевич остался там, возле машины, в окружении налетевших на нас демонов. Пока я находилась здесь, с ним могло случиться всё, что угодно.

Я собиралась выйти из круга и вернуться, когда из-за деревьев показался Дарий. Он бежал, не оглядываясь, но можно было догадаться, что за ним гонятся. Торопливо наклонилась, стирая часть круга, чтобы пропустить его. Он успел, вбежал в мой круг, замер, встав рядом со мной. Почти не чувствуя боли, окровавленным пальцем я провела новую линию. Получилось вовремя, потому что уже в следующую секунду появились тёмные силуэты разных размеров и форм. Взяв Княжевича за руку, я сжала его пальцы и зажмурилась, чтобы не видеть эти словно сотканные из мрака фигуры, которые кружили вокруг прорисованной мною границы, пока не решаясь подойти ближе, но разыскивая слабое место.

— Я уже хотела идти к тебе, — шепнула я Дарию.

— Вот как ты слушаешься приказов начальства, — отозвался он, поморщившись, когда я положила руку ему на локоть. Рукав рубашки был разорван и свисал клочьями. Большего я в свете круга не разглядела, но поняла, что его ранили. — Когда выберемся отсюда, то расскажешь мне поподробнее про свою фиктивную помолвку. А что касается…

— Не надо, — остановив его, попросила я. — Прости за то, что я тебе наговорила. Это всё нервы и страх. Не каждый день попадаю к демонам. Если б не получился круг, они бы…

— Ты ведь сказала, что со мной тебе не страшно, — заметил Дарий.

— С тобой нет, а вот за тебя…

— Тот, кто нас сюда затянул, дорого за это заплатит, — проговорил он. — А позже, когда закончится эта история с поисками артефакта, я отвезу тебя в тот дом, если тебе, в самом деле, так уж хочется снова там побывать. Обещаю.

 

Глава 39

Регина Воронич

Дарий и Вероника покинули дом первыми. За всё то время, что продолжалось организованное Мартином совещание, они не коснулись друг друга, не сели рядом, не перешёптывались, но, несмотря на это, между ними ощущалось что-то, напоминающее невидимую, но прочную нить. Как будто этим двоим не нужно было разговаривать и как-то ещё подчёркивать то, что они соединены друг с другом не менее крепко, чем это могли бы обеспечить им кольца помолвленных.

Это раздражало, заставляло снова осознавать тот самообман, в котором Регина пребывала, думая, что Вероника любит своего жениха. Неплохо же она разыгрывала до сих пор этот спектакль, если все считали, что вот-вот получат приглашения на свадьбу в Лондоне. Но рассказывать об этом дедушке пока рано.

Ещё больше выбило её из колеи появление Дмитрия, который был представлен как один из участников предстоящей им экспедиции. Шталь, сволочь, рассчитал всё так, что до этого вечера она даже не догадывалась о том, кем окажется его знакомый, также специализирующийся на поиске артефактов. Подозревала же, что сотрудничать с Мартином — то же самое, что заключать договор с демоном. Теперь же отступать было поздно. Нужно идти до конца.

Дождавшись, когда Шульгин, с которым она за весь вечер не перекинулась ни словом, уйдёт, Регина направилась к двери, но в холле её перехватил Мартин. Он беззаботно улыбался, как и весь вечер. Так, словно находился в кругу лучших друзей, и речь в их разговоре шла о чём-то весьма приятном и совершенно безопасном.

Регина не слишком жаловала вещи, которых она не понимала. Шталь, как и его поведение, относился к тому, что выбивалось из всех рамок и законов, из логики и того уклада жизни магического сообщества, к которому она привыкла. Ей не были приятны все те плетущиеся, подобно паутине, интриги, которыми жило большинство магических семей, но, несмотря на это, они казались чем-то понятным, предсказуемым и составляющим окружающую повседневность.

— Обязательно надо было приглашать этого человека? — проговорила Регина, когда Мартин, перегородив ей дорогу, вывернул из бокового коридора и встал напротив неё, сложив на груди руки.

— Он мне нужен, — безапелляционно произнёс собеседник и снова улыбнулся, будто её злость его только повеселила. — К тому же, в другом случае Александр Владимирович тебя бы не отпустил. А так он собирается убить двух зайцев — свести тебя с Шульгиным и позволить вам обоим поучаствовать в немаловажном деле.

— Мог бы предупредить!

— И что, ты бы передумала? В чём проблема, маленькая принцесса? Сотни девушек из семей магов выходили и продолжают выходить замуж без всяких чувств, исключительно ради выгоды и продолжения рода, чтобы смешать кровь с лучшими представителями других семейств. Иногда это даже позволяло избежать войны, поскольку из молодых жён получались неплохие шпионки. Но ты упорно продолжаешь цепляться за собственные наивные представления, даже не задумываясь о том, что и тебе мог бы оказаться полезным такой брак.

— Тебе этого не понять! — отозвалась она. — Ты просто никогда не любил. Женился ради выгоды и считаешь, что все должны поступать так же.

— Куда уж нам в лаптях за паровозом! — саркастично протянул Шталь, демонстративно закатив глаза и заставив её возмущённо фыркнуть в ответ. — Не мне разбираться в столь тонких и высоких материях. Но посмотри на это с другой стороны. Возможно, если бы твой жених остался в живых, уже лет через пять вы, поженившись, начали бы ссориться, а затем и вовсе возненавидели бы друг друга. Полагаешь, такого не бывает?

— Не у всех, — твёрдо возразила Регина.

— Но никто от этого не застрахован, даже ты. Тогда выходит, что лучший способ сохранить любовь — потерять её, пока она не превратилась в скуку или неприязнь. Думаешь, почему людям так нравится история о Ромео и Джульетте?

Регине захотелось накрепко зажать уши. Даже если допустить, что в словах Мартина была крупинка правды, ей не хотелось слушать эти циничные рассуждения. Какое право он имеет говорить об Артуре, рассуждать о том, как сложилась бы их жизнь дальше, вынуждать её снова переживать в памяти боль от потери человека, который разделял её чувства, был рядом, делал её счастливой?

— А Княжевич? — продолжал Шталь. — Ты при всех, включая своих родственников, заявила о том, что он тебе нравится. А что сделал этот человек? Может, встал перед тобой на одно колено? Или как-то ещё выразил своё желание разделить с тобой будущее?

— Замолчи! — выдохнула она, замахиваясь, но Мартин с лёгкостью перехватил её руку. Покачал головой, наблюдая за тем, как она пытается вырваться из его цепкого захвата. — Ты такой же, как и Розенберг!

— Не смей меня с ним сравнивать! — прорычал он, выпуская её запястье и сразу же отворачиваясь. Регина почувствовала удовлетворение от того, что сумела задеть его за живое. В конце концов, она внучка своего деда, который научил её не только водить автомобиль и вести себя в обществе.

— А почему нет? — усмехнувшись, проговорила она. — Кстати, ты женат на его дочери, находишься в его доме, распоряжаешься его имуществом, а также управляешь его бизнесом. Вернее, тем, что от него осталось. Радуйся тому, что распри между магами почти не касаются обычных людей. В противном случае у тебя и клиентов бы не осталось. Тебе ещё повезло, что не разделил с ним одну камеру. Вам нашлось бы, о чём поговорить в темнице.

— Не тебе рассуждать о таких вещах! — процедил он, поворачиваясь к ней. — Это касается не только Карла Розенберга. Ты уверена, что у представителей твоей семьи нет за душой грехов, которые могли бы привести их под арест?

— Зато у тебя, насколько мне известно, вообще никакой семьи нет. Они от тебя отказались. Вот и пришлось искать себе новых родственников, да только опять не очень-то повезло.

Договорив, Регина обошла неподвижно стоящего мужчину, толкнула дверь и вышла в холодный, пахнущий дождём воздух. Всю дорогу, пока она шла к своей машине, с её губ не сходила улыбка. Может быть, этот вечер и не удался, но его завершение стало её триумфом.

Положив ладони на руль, она глубоко вздохнула и некоторое время просидела так, глядя на тёмный силуэт особняка, который даже в полутьме со светящимися сквозь туман окнами не выглядел уютным. С недавнего времени и дедушкин дом стал казаться ей мрачным, безрадостным, потерявшим своё очарование. А так хотелось снова почувствовать себя беспечной девчонкой, которая возвращалась туда, пребывая в полной уверенности, что за стенами этого дома её ожидают покой, тепло и безопасность.

Инна Шталь

Как только за Региной закрылась дверь, Инна направилась к мини-бару и взяла наиболее близко стоящую бутылку. Не глядя на этикетку, открыла и наполнила бокал. Обжигающая горло жидкость пахла имбирём и сандалом. Прислонившись к стене, молодая женщина прикрыла глаза, вслушиваясь в шум начинающегося дождя за окном. Она размышляла не о состоявшемся только что в доме собрании и не о той цели, к которой им предстояло двигаться, а совсем о других вещах, задуматься о которых её заставила неожиданная встреча с бывшей соседкой по комнате и сопровождавшим её человеком. Между ними ощущалась какая-то глубинная связь, заметная даже тогда, когда эти двое находились на расстоянии. Невольно вспомнились все те намёки, шутки и вопросы в адрес Вероники, которые она произносила прежде, увидев подругу с этим мужчиной, и ведь оказалась права.

У Инны всегда было предостаточно поклонников, которые окружали её со школьной скамьи, если не раньше. У неё имелось всё, чего только можно было пожелать, — яркая внешность, высокий статус, достаточно материальных благ для того, чтобы не обращать внимания на финансовое положение мужчин. Они приглашали её на свидания, преподносили дорогие подарки, делали множество комплиментов от довольно нелепых до весьма изысканных. С некоторыми из них Инна даже встречалась. Но никогда она не ощущала себя по-настоящему любимой девушкой, да и желания ответить взаимностью тоже не испытывала. Их внимание не заставляло её почувствовать к этим людям нежность, чужое тепло не разжигало искру. Впрочем, тогда Инна даже не задумывалась, упускает ли она что-то.

Ожидать любви от Мартина было и вовсе тщетно, как дождя в засуху. Да и знакомо ли ему такое понятие и чувство? Вот собственнический инстинкт, желание контролировать и брать своё, невзирая на возможные препятствия, свойственны ему в полной мере.

Словно догадавшись, что она подумала о нём, Шталь появился в комнате. Он показался ей взвинченным, особенно это было заметно на контрасте с тем видом довольного кота, с которым он пребывал весь вечер. Или наконец-то надоело притворяться, или, прощаясь с гостями, он услышал нечто, что пришлось ему не по нраву.

Не глядя на мужа, Инна прошла в соседнюю комнату, обычно называемую малой гостиной, где села на светлый диван и поставила наполовину опустевший бокал на стеклянный столик возле него. Мартин последовал за ней. Сел напротив, раздражённо потёр отросшую щетину на щеках, посмотрел на неё.

— Что скажешь? — спросил он.

— Скажу, что не понимаю, какой смысл собирать такую команду. Не проще ли пойти обычным составом с теми парнями, которые зарабатывают на поисках артефактов? Это если тебя вообще интересует моё мнение, — добавила она.

— Интересует, раз спрашиваю. Но не всё так просто, — откидываясь на спинку кресла, с заговорщицким видом произнёс Шталь. — Как ты, думаю, помнишь из курса мифологии, на ловлю единорога нужно идти с девственницей.

— Рискну поинтересоваться, где ты в этой компании девственницу нашёл? — приподняв брови, осведомилась Инна.

— Я говорю не в буквальном смысле.

— Регина убедила своего кузена приехать?

— Да. Надеюсь, он поторопится. К тому же, это напрямую его касается.

Мартин встал с места и направился к двери.

— Хочу пройтись.

Проводив его взглядом, Инна допила содержимое бокала и, ещё некоторое время посидев в нарушаемой лишь тиканьем старинных часов тишине, отправилась в спальню. Заснула не сразу. Когда закрывала глаза, под сомкнутыми веками появлялись странные фантасмагорические картины на грани между явью и сном.

Мартин вернулся только под утро. Проскользнул в комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. Сразу же потянулся к ней — руками, губами, всем телом. Оказавшись на постели, скинул на пол тонкую простыню, которой Инна укрывалась тёплыми летними ночами, обхватил её губы своими, пальцами вжимаясь в нежную кожу почти до боли. Это было похоже на продолжение сна, в котором она, изгибаясь под этими прикосновениями, ещё почти неосознанно отвечала на его поцелуи, то неспешно-долгие, то быстрые и горячие, как укусы. Проснувшись окончательно, она стиснула его плечи, притягивая к себе ещё ближе, оставляя царапины от острых ногтей, издавая смешавшиеся с их тяжёлым дыханием стоны от пронзавших её вспышек удовольствия. Позже Инна поднялась с кровати и, завернувшись в простыню, на цыпочках вышла из спальни, в которой оставался забывшийся глубоким сном мужчина.

 

Глава 40

Просыпаться не хотелось. На сегодня страшные сновидения (и не только сновидения) отступили, позволив мне погрузиться в сон, в котором не было ни жутковатых развалин, ни заканчивающихся тупиками коридоров, ни луж крови на полу, ни запертых дверей, и, что самое главное, там не было демонов. Зато они появлялись наяву, но и это также осталось позади, оставив меня живой и практически невредимой, если не считать нескольких глубоких царапин, обломанных ногтей и порезанного пальца.

Постепенно выскальзывая из объятий сна, я ещё какое-то время полежала на просторной кровати, наслаждаясь мягкостью чистого постельного белья и ласково скользившими по коже лучами солнца. Должно быть, уже успел наступить день, и, учитывая, что меня никто не будил, проспала я довольно долго. Перевернувшись на живот, я обняла подушку и зарылась в неё носом, чувствуя себя всё ещё не готовой расстаться с полудрёмой, в которой пребывала.

Мягкие шаги вторглись в тишину комнаты, заставив меня на мгновение насторожиться и повернуть голову в сторону двери. Кровать негромко скрипнула и слегка пригнулась под весом севшего на её край человека. Я не пошевелилась, но чуть позже, когда что-то начало щекотать мне нос, пришлось открыть глаза.

— Будить надо поцелуем, — пробормотала я, безуспешно попытавшись оттолкнуть от лица его пальцы.

Дарий, небрежно устроившись в нескольких сантиметрах от меня, не торопился убирать руку от моего носа. Отворачиваясь, я снова легла на спину, сладко потянулась, зевая и всем своим видом давая понять, как хорошо мне спалось, и вот бы ещё чуть-чуть… Но, поймав направление его взгляда, я тут же села, прижимая к груди простыню.

Кто же виноват, что все вещи, которые были на мне вчера, я, приняв душ, постирала и повесила в ванной комнате сушиться, а пижам, как и халатов, в этой гостинице не выдавали?

Княжевич встал, прошёлся по комнате, остановился возле окна. Из одежды на нём наличествовали только джинсы. Вид у него был не самый бодрый. Похоже, в отличие от меня, ему этой ночью спалось не очень хорошо. Наверное, размышлял над тем, кто же втравил нас в историю с так называемым Нижним миром.

Я вспомнила прошедшую ночь, когда мы стояли в очерченном моей кровью круге, прижимаясь друг к другу и давая обещания, что непременно вернёмся в дом, где когда-то началась моя жизнь. Пряча лицо на груди Дария, чтобы не смотреть на окруживших нас демонов, я представляла себе дом, стоящий в отдалении, маленькую комнатку в мансарде, где так уютно, наверное, слушать шум дождя за окном, гладкие деревянные полы, по которым приятно ходить босиком. Когда я впервые оказалась в том доме, он показался мне знакомым, а теперь и вовсе стал чем-то вроде доброго друга, ожидающего моего возвращения.

Возвращение в наш мир наступило незаметно. Вот только что вокруг нас слышались рычащие, визжащие и завывающие вопли недовольных ускользающей добычей преследователей, как всё стихло, и наступила тишина, которую нарушали лишь шорохи листвы и далёкое уханье совы. Мы по-прежнему находились в лесу, но теперь это был самый обычный лиственный лесок, окружавший город и начисто лишённый даже следов демонов.

Выйдя из круга, мы вернулись к машине, возле которой не обнаружилось второго автомобиля — того, с которым мы некоторое время назад столкнулись. Лишь разбитые стёкла и небольшая вмятина свидетельствовали о том, что небольшая авария всё же произошла. Кроме того, в баке не оказалось бензина, хотя Княжевич заезжал на автозаправку незадолго до того, как отправиться в особняк Розенберга.

До ближайшей придорожной гостиницы мы добирались пешком. Неизвестно, что подумала её администратор, когда увидела нас в перепачканной и местами порванной одежде, но сдать нам свободный номер она всё же не отказалась. Кроме того, у неё имелась при себе аптечка, в которой наличествовали перекись водорода, ранозаживляющая мазь, бинты, пластыри, обезболивающие таблетки и прочее, что могло бы нам пригодиться. Если я пострадала не слишком сильно, Дарию не повезло больше. Пока я убегала и рисовала защитный круг, он задерживал демонов, но их было слишком много, и тем удалось поранить ему руку. Княжевич, выйдя из ванной, заявил, что это пустяки, но я настояла на том, что, раз уж до мага-целителя или травмпункта нам пока не добраться, его рану нужно обязательно обработать. Мне даже удалось уговорить его проглотить таблетку, которая оказалась с побочным снотворным эффектом, заставившим Дария крепко заснуть, едва коснувшись головой подушки.

Засыпать с ним рядом было хорошо. Близость и тепло, исходящее от его тела, согревали и прогоняли прочь остатки липкого страха и той паники, которая охватила меня, когда я убегала, слыша за спиной издаваемые демонами звуки. Я никогда не встречала этих существ и даже не представляла, что однажды мне придётся увидеть их так близко. Наяву они оказались куда неприятнее, чем на картинках в университетских учебниках. Неудивительно, что, находясь в мире людей подолгу, они меняли свой облик и старались ничем не отличаться от окружающих.

Отвернувшись от окна, Княжевич снова подошёл ко мне и сел рядом на кровать.

— Как твоя рука? — спросила я, скользнув взглядом по свежему пластырю на его плече.

— В порядке, — отмахнувшись, отозвался он. — Думаю, тебя тоже нужно осмотреть, — добавил Дарий, принявшись вертеть меня в разные стороны, как куклу. — Вчера я этого сделать не успел.

— Ты заснул, — напомнила я.

— Да. Прости. Ничего не болит?

Я заверила его, что прекрасно себя чувствую, но, не поверив мне на слово, Княжевич продолжал исследовать мою кожу, ласковыми прикосновениями залечивая оставшиеся царапины, стирая воспоминания о прошедшей ночи: тумане и холоде, ледяных каплях дождя и пронизывающем меня ужасе. В его заботу хотелось завернуться, как в тёплое покрывало, скроенное из пёстрых кусочков ткани разных цветов и фактур. Когда-то в детстве у меня было такое.

Моя рука оказалась в его. Тёплые губы тронули ладонь, перецеловали каждый палец. Остановившись на том, который мне пришлось поранить, чтобы активировать круг, Дарий прежде, чем коснуться повреждённой кожи губами, подул на него. Это лечение оказалось гораздо приятнее моих вчерашних попыток залить больной палец перекисью. Оставалось лишь пожалеть о том, что целительская магия мне не давалась, поэтому ответить ему тем же я не могла.

Незаметно сползла простыня, которой я прикрывалась. Ладони Дария соскользнули с моих плеч ниже, погладили спину, уверенно легли на талию, привлекая меня к его груди. Я обняла его осторожно, чтобы не задевать пораненную руку, и сладко зажмурилась, отвечая на поцелуй. Когда, откидываясь на спину, он потянул меня за собой, я подумала, не слишком ли мы увлеклись, но кольцо не реагировало, и непрошеная мысль отступила в сторону. Пусть это продлится ещё немного… хотя бы несколько секунд… минут…

Телефонный звонок ворвался в тишину комнаты. Это подал голос мобильник Княжевича. Очевидно, кто-то решил напомнить о том, что ему следует быть на работе. Да и мне тоже. Пока он отвечал на звонок, я направилась в ванную комнату, где поспешно оделась в успевшие высохнуть вещи и попыталась при отсутствии расчёски пригладить волосы влажными руками.

— Я вызвал такси, — проговорил Дарий, когда я вернулась в комнату. — Поедем ко мне. Абрикос там, наверное, уже всех соседей на уши поднял своими криками.

— А как же работа? — отозвалась я. — Это ведь оттуда звонили? Надо поторапливаться.

— Звонила Регина, — ответил он. — А, что касается работы, то я сам уже туда позвонил. Сказал, что мы задержимся. Или можем устроить себе выходной. Хочешь?

— Я только что вышла на работу, — произнесла я, гадая, что может быть нужно от него моей троюродной сестре. Тоненькая, но причиняющая весьма болезненные ощущения иголочка ревности снова напомнила о себе. — Слишком рано для незапланированных выходных. А ты можешь сказать таксисту, чтобы меня завезли домой? Мне ведь тоже желательно проверить квартиру и переодеться.

— Как скажешь, — согласился Княжевич. — Но вечером, сразу после работы, я жду тебя на ужин. Раз уж вчера не получилось.

— Лучше не напоминай, — пробормотала я, вытаскивая из чудом не потерявшейся вчера сумки свой мобильный телефон, который, как выяснилось, окончательно разрядился.

Остаток дня прошёл быстро и суетливо. Сначала дорога в город по запруженным транспортом улицам, затем посещение квартиры, приведение себя в порядок, зарядка телефона, торопливый завтрак и привычная проверка тайника с ключом и подаренной Тео подвеской. Позже я поехала на работу, где снова провела оставшееся до конца рабочего дня время в компании своей строгой, но доброжелательно настроенной наставницы, которая учила меня отличать один документ от другого по их маркировке, а также ориентироваться в запутанных коридорах офиса МН. С Дарием я почти не виделась. Он появился поблизости лишь под вечер и сразу же показал мне на часы, намекая, чтобы я не забыла о нашей договорённости и не вздумала улизнуть.

При мысли о том, что мы снова останемся наедине, я почувствовала, как ускоряется пульс, и что-то томительно сжимается в груди. Ощущает ли сам Княжевич что-нибудь подобное? Догадывается ли о том, что, когда я нахожусь рядом с ним, мои мысли теряют приличное направление, чему весьма способствуют взгляды, звук его голоса, даже случайные прикосновения? Бывает ли так у всех? Мне не с кем было посоветоваться, да я бы и не решилась озвучивать подобные вопросы.

На этот раз машина была уже другая, но очень похожая на ту, что мы оставили возле леса. Тоже служебная, тёмная, довольно быстрая. Поднявшись на нужный этаж, я услышала доносившиеся сквозь дверь кошачьи завывания.

— Разве ты его не покормил сегодня? — поинтересовалась я, подхватывая кота на руки, когда Дарий открыл дверь. Абрикос не вырывался, но то и дело взмахивал рыжим хвостом. Я погладила его между ушей, которыми он тут же возмущённо задёргал.

— Кормил, но он всё равно нервничает.

— С чего бы это?

— Увы, понимать кошачий язык меня не учили.

— Будь он твоим фамильяром, понимал бы, — заметила я, продолжая успокаивающе поглаживать мягкую шерсть, и понесла Абрикоса в сторону кухни, чтобы проверить, не нужно ли ему ещё корма. Оказалось, что он ещё не доел дневную порцию. Присев на край табуретки, я посмотрела в окно, возвращаясь в мыслях к тем дням, когда я жила в этой квартире, и даже прогулка по городу без компании Княжевича была под запретом.

— Итак, что ты хочешь на ужин? — спросил Дарий, заглядывая в кухню.

— На твой вкус, но с одним условием — готовить будем вместе!

 

Глава 41

Дарий Княжевич

Вероника сидела на табуретке у окна. У её ног рыжим клубком вился Абрикос. Ведьмочка и кот. Эта картина выглядела умиротворённо, тепло и настолько правильно, что ничего другого Княжевичу и представлять не хотелось. Как будто наконец-то оказался на своём месте недостающий фрагмент пазла, и всё для них с этой девушкой стало именно так, как должно быть. Её место здесь. В его доме. В его жизни.

— Вместе так вместе, — согласился с её условием Дарий. — Тогда и рецепт с тебя. Можешь приступать, — добавил он, обводя рукой помещение и давая понять, что она может распоряжаться на его кухне по собственному усмотрению.

Они приготовили овощной салат и оладьи с сыром и зеленью, которые ели горячими, обжигая пальцы и запивая крепким сладким чаем, красным от гибискуса. Было хорошо и по-настоящему уютно сидеть вот так за кухонным столом, ужинать и беседовать обо всём сразу и ни о чём одновременно. На какое-то мгновение Княжевичу захотелось забыть обо всём, что предшествовало этому вечеру, — о пожаре в дачном доме приёмных родителей Вероники, о нападении демона на ведьму в её собственной квартире, о Мартине с его планами, о том, что им самим кто-то подстроил ловушку, забросившую их в Нижний мир прямиком в когти демонов. Но всё это продолжало оставаться неподалёку, напоминать о себе, заставлять его возвращаться к случившемуся в мыслях. Пока особых успехов в расследовании не было — он и его сотрудники продолжали работу, но так и не вышли ни на устроившего пожар мага, ни на демона, принявшего человеческое обличие.

Дарий вспомнил сегодняшнее утро в гостинице. Проснувшись, он некоторое время смотрел на спящую девушку. Её сон выглядел так безмятежно, будто и не было накануне неожиданного перемещения в мир демонов и их нападения. Но вот по её лицу пробежала тень, длинные тёмные ресницы дрогнули, и даже во сне лицо Вероники исказилось страхом. Не просыпаясь, она покрепче уцепилась за подушку, и Княжевич протянул руку, легко поглаживая её по волосам и надеясь, что со временем воспоминания о произошедшем поблекнут и перестанут казаться столь пугающими.

Сам Дарий оказывался в Нижнем мире не впервые. Нельзя было сказать, что подобное случалось с ним часто, но несколько раз в прошлом такое всё же бывало. Однажды Княжевича перенёс туда сам демон, успевший ускользнуть прямо в тот момент, когда его пытались уничтожить. Это длилось всего несколько секунд, но, как сказал позже его бывший начальник, лучший друг и наставник, ему ещё повезло, поскольку могло случиться так, что он остался бы там навсегда. Тогда у него всё же была какая-то подготовка, а Веронику никто не учил, что делать в таких ситуациях. И всё же она справилась неплохо. Если бы она не стёрла часть своего защитного круга, чтобы впустить в него Дария, он не смог бы туда проникнуть, ведь маги и ведьмы тоже относятся к магическим существам, а именно от них и призваны охранять подобные круги, степень крепости которых непосредственно зависит от силы того, кто их создал.

Утром, когда Вероника проснулась, он почти забыл о работе, наслаждаясь её близостью, теплом и нежностью губ девушки, которая, как ему давно хотелось, наконец-то оказалась в его руках обнажённой, их взаимными ласками, становившимся всё смелее, заставляя усиливаться его желание задержаться в этой комнате хотя бы на пару часов, если не на целый день. После той опасной ситуации, из которой им удалось вырваться, Дарий ощущал себя по-настоящему живым, особенно остро чувствующим каждое прикосновение и с полной уверенностью осознающим тот непреложный факт, что он хочет быть с этой девушкой не только в эти минуты, но и всегда. Чёрт с ним, с её британским женихом. К тому же, тот, как выяснилось, оказался фиктивным. Подробности данного вопроса ещё следовало выяснить, но пока самое главное он уже знал — существование этого парня больше не являлось помехой.

Когда раздался звонок его мобильного телефона, Княжевич ответил, а Вероника, воспользовавшись этой заминкой, ускользнула в ванную комнату, где сразу же поспешила одеться, а затем напомнила ему о работе. Звонила Регина. Сказала, что хочет с ним поговорить, и, судя по всему, девушка собиралась обсудить предстоящую им экспедицию, в которой она по какой-то причине пожелала участвовать.

Это продолжало не давать покоя и самому Дарию. Необычный состав участников, размытые условия поиска, странное поведение Шталя, который явно знал больше, чем говорил. Будь его воля, Княжевич отказался бы от этой сомнительной авантюры, но другого выхода не было, и он убеждал себя, что в этом состоит его долг. Далеко не всегда взятые на себя обязательства совпадают с нашими желаниями. А на нём лежала ответственность за порядок и безопасность в магическом мире, которому могло повредить наличие артефакта, обладающего подобными свойствами и возможностями, особенно в случае, если тот окажется в руках не самого подходящего человека.

— Я не успела тебе рассказать… — произнесла Вероника, перекатывая между ладонями опустевшую кружку. — Тот магический предмет, который мы должны найти… Я уже знала о нём раньше.

* * *

Я не раз слышала, что всё в мире взаимосвязано. Читала о фантастических совпадениях и о том, как спутанные нити судьбы порой приводят к самой неожиданной развязке. Что-то подобное случалось и со мной, а теперь произошло снова. Когда я услышала название артефакта, на поиски которого собрался отправиться Мартин Шталь, я тут же вспомнила о том, что мне оно уже знакомо. Будто что-то щелкнуло в деталях сложного механизма, и перед глазами появились воспоминания о странном событии, свидетельницей которого я стала некоторое время назад.

Сейчас, сидя за столом напротив Княжевича, я рассказывала ему об этом. Начала с моей поездки в Сомерсет и знакомства с леди Гвендолин, затем поведала о прогулке в Гластонбери и неожиданном попадании в Безвременье, где передо мной развернулась картина случившегося несколько веков назад. Я видела леди Вивиан Тревельян и мужчину, который угрожал ей, запугивал и требовал сообщить о том, где в настоящее время находятся украденные у него песочные часы. Но это были не простые часы, а магический предмет, который был создан этой ведьмой по его заказу. Его отвратительное поведение больше всего походило на грязный шантаж, а то, что этот человек заставил молодую женщину продемонстрировать ему и себе иллюзию того, как у неё забирают детей, было особенно отвратительно и страшно.

Я рассказала Дарию также о том, что, вернувшись в особняк леди Гвендолин, расспросила о Вивиан и судьбе, постигшей эту женщину и её семью. Жизнь молодой леди оказалась не слишком-то счастливой и прервалась довольно рано. Радовало лишь, что её пугающие опасения не стали реальностью, и никто из представителей семьи Тревельян не попал в руки инквизиторов.

Тео пытался убедить меня, что всё это дела давно минувших дней, не имеющие отношения к настоящему времени, а увиденное нами в Безвременье являлось всего лишь случайностью. Но тогда произошедшее весьма сильно затронуло меня, а сейчас я и вовсе начала сомневаться в том, что это было случайно и не значило ничего. Пусть самой Вивиан Тревельян и не было в живых, как и её мужа, сыновей и того человека, которого я видела на холме, но оставались её потомки, а также сотворённый ею артефакт, над которым не было властно время. Да что там говорить, если этот магический предмет сам обладал властью над временем! Оставалось лишь гадать, какие способности он имел изначально и что приобрёл за те века, которые прошли с момента его создания.

Может быть, тот факт, что мы должны отыскать именно эту вещь, просто совпадение. Возможно, это всего лишь один из множества бесчисленных вариантов развития событий, один из тех поворотов, которые попадаются на дороге жизни. Но мне почему-то казалось, что всё взаимосвязано и совсем не случайно. Это ощущение крепло с каждой минутой, и, завершая свой рассказ, я чувствовала себя уже практически полностью уверенной в том, что я должна была увидеть Вивиан в Безвременье. Как будто в тот день на зелёном Гластонберийском холме, много веков являющимся признанным местом силы, между нами был проложен тоненький мост, и возникла какая-то связь, причину которой мне нужно было понять.

Дарий выслушал меня внимательно. Выражение его лица было задумчивым и серьёзным, время от времени становясь удивлённым. Должно быть, он тоже не знал о том, что ведьмы, не практикующие магию пространства и времени, могли попадать в Безвременье.

— Знаешь, мне это тоже не кажется совпадением, — заметил он, когда я договорила и замолчала.

— Хорошо, что Шталь об этом не знает, — произнесла я в полной уверенности, что никогда не смогу доверять Мартину, и совместный поход едва ли как-то повлияет на это.

— Пожалуй, — отозвался Княжевич.

Он хотел сказать что-то ещё, когда раздался громкий звонок в дверь, и Дарий отправился открывать. Я потянулась за чайником, чтобы налить себе воды. Рука дрогнула, и заварочный чайник, который я задела рукой, опрокинулся на скатерть, разбрызгивая жидкость, усеивающую светлую скатерть яркими пятнами, красными, как кровь. Содрогнувшись, я посмотрела на них, чувствуя странное предчувствие — неожиданно острое, отчётливое и очень плохое. Меня словно схватила изнутри холодная рука, и ледяное ощущение расползлось по всему телу, оставляя после себя тошноту и слабость.

Раздавшийся из прихожей душераздирающий кошачий вопль заставил меня вскочить с табуретки и бежать на поиски Абрикоса. Я обнаружила кота недалеко от приоткрытой входной двери. Он лежал на полу и, на первый взгляд, не подавал признаков жизни, но, когда я присела рядом и коснулась рыжего бока, слабо шевельнул хвостом.

Осторожно подхватив кота на руки, я выпрямилась и осмотрелась в поисках Княжевича. В прихожей его не было, но из гостиной доносились какие-то звуки. Я направилась туда, с каждым шагом всё сильнее чувствуя, как же мне не хочется заглядывать в эту комнату.

Дарий прижимал к полу незнакомую мне женщину в чёрном платье, навалившись на неё всем телом. Его рука лежала на её горле. Я заметила ненависть в его взгляде и то, как напряжены все его мышцы.

— Не смотри на неё, — хрипло выдохнул он.

Я поняла, что Княжевич обратился ко мне, но было уже поздно. Незнакомка повернула голову в мою сторону. Из её глаз хлынула похожая на густой дым тьма.

 

Глава 42

Густеющие нити тьмы обвивали комнату, окружая меня и постепенно скручиваясь в тугие канаты. Они продолжали увеличиваться, всё больше заполняя собой гостиную. Вот уже и дверь оказалась скрыта за чёрной пеленой, и окна, и стены…

По-прежнему прижимая к себе кота, я почувствовала, что у меня слабеют ноги, а за ними и всё тело. Это заставило прислониться к стене, сползая по ней на пол. Перед глазами колыхались тёмные порождения направленного на меня взгляда.

Через несколько секунд, помимо физической слабости, пришли и другие ощущения. Тянущая боль в суставах и мышцах, чувство нехватки воздуха, тошнота. Из меня как будто выкачивали все силы, а вместе с ними и способность радоваться, надеяться, чувствовать себя живой. Глаза сами собой начали закрываться, руки дрожали, и лишь в последнем усилии, которое ещё получилось сделать, я не выпустила Абрикоса. Кот не шевелился, но беззвучно дышал и был тёплым, почти горячим по сравнению с тем растекающимся по коже холодом, который я ощущала.

Громкий оклик раздался, когда какой-то частью себя я уже находилась не в комнате, а заблудилась в туманной темноте, в которой оказалась, закрыв глаза. Там было холодно, пусто и беспросветно. Не оборачиваясь, я уходила всё дальше. Я была совершенно одна и знала, что где-то рядом меня снова поджидают раскинутые липкой паутиной запутанные коридоры заброшенного здания и комната с лужей крови на полу, которую я уже видела во сне. Лишь звук голоса, который я услышала, заставил меня остановиться. Голос был знакомым, он звал, просил не уходить, заставлял вернуться. Вернуться куда?

Я распахнула глаза, тяжело втягивая в себя воздух, будто вынырнула из воды. Окружающая меня тёмная пелена рассеялась. Посмотрев вперёд, я увидела Дария, который продолжал удерживать посреди комнаты яростно сопротивляющуюся женщину, остановившую на нём дикий, нечеловеческий взгляд тёмных глаз с вертикальными зрачками. В какой-то момент ей удалось с силой рвануться вперёд, почти отбросив мужчину от себя, но в ответ он ещё крепче ухватился за неё, поднимая с пола и вместе с ней продвигаясь к стоящему у стены шкафу. Мне хотелось помочь Княжевичу, но сил подняться всё ещё не было, поэтому оставалось лишь безмолвно наблюдать за разворачивающейся на моих глазах борьбой.

Добравшись до шкафа, Дарий, продолжая удерживать незнакомку, прижался к нему плечом. Рука скользнула по полкам, пытаясь что-то найти. Отыскав нужное, он снова переключил всё своё внимание на женщину, которая, тем временем, вновь попыталась убежать, плавным, каким-то текучим движением выскальзывая из его рук. Её лицо повернулось к нему, глаза блеснули, и я снова увидела чёрные нити, исходящие из них. В этот миг в руке Княжевича промелькнул небольшой предмет, направленный ей в грудь, и женщина тяжело рухнула на пол.

Я успела заметить небольшую рану на её груди, и в этот момент лицо и тело неподвижно лежащей на полу женщины начали стремительно изменяться. Словно какой-то художник торопливо работал над ней кистью, стирая женские черты лица с приоткрытым, будто от удивления, ртом и заменяя их пугающей гримасой с серой кожей и жуткой оскаленной пастью. Точно такие же я видела у демонов.

Трансформация завершилась так же быстро, как и началась, после чего то, что некоторое время назад было женщиной, рассыпалось в прах. Ещё несколько секунд назад на полу гостиной лежало уродливое существо, облачённое в нелепо смотрящееся на нём чёрное платье, а теперь и его не было. Лишь горстка чёрного пепла и ткань одежды.

Дарий подошёл ко мне, наклонился, помогая встать на ноги. Я потянулась к нему и вспомнила про кота, которого всё ещё держала на руках. Несмотря на свои весьма габаритные размеры и прекрасный аппетит, Абрикос казался совсём лёгким.

— Он ведь жив? — спросила я. Словно отвечая на мой вопрос, кот шевельнул хвостом, щекочуще скользнувшим рыжим кончиком по моей руке. Из моих глаз потекла горячая влага, но это были слёзы облегчения.

— Идём, — произнёс Княжевич, проводя ладонью по моему лицу и стирая солёные капли. — Отвезём его к магу-целителю. Всё будет хорошо.

Это были именно те слова, которые мне очень хотелось услышать, но почему-то от них комок в горле стал ещё больше, а поток слёз и не думал прекращаться. Всхлипывая, я осторожно погладила пушистый кошачий бок. Пальцы Дария всё ещё лежали на моей щеке, и на какое-то мгновение мне стало нестерпимо стыдно из-за того, что он снова видит меня такой — плачущей, перепуганной, растерявшейся. Но затем он привлёк меня к себе, обнимая сразу и меня, и Абрикоса, и это промелькнувшее ощущение прошло. Рядом с ним мне не хотелось притворяться, да я бы и не смогла этого сделать.

Дарий Княжевич

Штатный маг-целитель МН ещё не спал. Проворчал, правда, что неугомонных начальников, которые второй раз за сутки заявляются к нему после демонских нападений, у него ещё не было. Быстро и профессионально осмотрел сначала кота, на чём они настояли ещё с порога, а затем и их самих, после чего напоил неожиданных визитёров травяным чаем с корицей и мёдом.

— Нужны положительные эмоции, — заметил он, заглянув в заплаканные глаза Вероники. — Демоны — большие мастера вытаскивать из человека всё светлое и поднимать на поверхность самые страшные и тяжёлые воспоминания. Эмоции и хороший сон, тогда всё пройдёт. А это что за следы? Поцарапала она тебя, что ли?

— Похоже на то, — со вздохом согласился Княжевич, вспомнив острый маникюр Лианы. Его уже бывшей соседки. Той самой особы, которую они искали за нападение на ведьму, не подозревая о том, что она находилась в соседней с ним квартире. Погибшая от её рук ведьма, в самом деле, успела оставить на ней след. С таким пятном, которое обнаружилось на тыльной стороны ладони женщины, никакая маскировка бы не справилась.

Но оставался открытым вопрос, кто и с какой целью вызвал её, заставив притворяться человеком.

— Кота надо бы оставить у меня. Присмотрю за ним. Думаю, посылать за ветеринаром не потребуется, но на всякий случай пусть побудет тут. К тому же, кошки привязываются к дому и слишком чувствительны к изменениям энергетической обстановки там. А у тебя в квартире сейчас, как я понимаю, атмосфера не ахти.

Дарий кивнул. Это было ещё мягко сказано. В собственной квартире он ещё демонов не убивал.

— Вам бы тоже не следует туда ехать, — добавил целитель. — Это я так, советую. Прими к сведению.

С этим Княжевич был также согласен.

— Куда мы едем? — некоторое время спустя спросила Вероника в машине. — Деревья, — отметила она, приникнув к стеклу. — Опять за город?

— Недалеко, — ответил он. — В мою квартиру сейчас лучше не возвращаться. Сама слышала.

— Мы могли бы поехать ко мне.

— Я придумал кое-что получше.

— А с Абрикосом точно всё будет в порядке?

— Точно. Я этому магу свою жизнь доверял уже не раз. После подобных эксцессов.

— Чем ты её убил? — спросила девушка, и её плечи вздрогнули.

— Это мизерикордия. Старинный кинжал. Очень острый. Металл с примесью серебра, чтоб уж наверняка. Раньше такое оружие называли «кинжал милосердия».

— Почему милосердия?

— Им добивали поверженных противников. Так, чтобы это было наиболее быстро и по возможности безболезненно. Такой кинжал мог легко проникать между сочленениями рыцарских доспехов.

— А теперь вы используете его, чтобы убивать демонов?

— Не только мы, — ответил Дарий. — Инквизиторы тоже, — добавил он. Только о том, что у тех есть право убивать не только демонов, говорить не стал.

— Но демонов ведь можно не только убить? Можно изгнать. Правда?

— Да, но, когда изгоняешь, нет гарантии, что он не вернётся. Как ты себя чувствуешь? Ты не должна была видеть такое… так сразу.

— Мне ведь придётся заниматься этим, если я хочу у тебя работать. Забыл? К тому же, я уже побывала в Нижнем мире, — напомнила девушка.

Остановив машину возле тёмного дома за невысокой оградой, Княжевич вышел, помог выбраться из машины Веронике и повёл её за собой. Ключи от этого загородного дома ему оставил один из находящихся в отпуске коллег. Попросил иногда заглядывать и присматривать за домом. Сказал также, что Дарий может здесь оставаться, если потребуется. Вот и представился такой случай.

Дом не поражал размерами или пышностью обстановки, как особняки именитых магов. Он строился для уюта и отдыха по-домашнему. Именно это им сейчас и требовалось. Вскоре в одной из комнат уже горел камин, звучала негромкая музыка, а дом постепенно оживал и вновь начинал казаться жилым, словно просыпаясь от временной спячки. Вероника сидела на диване, осматриваясь по сторонам, и по выражению её лица можно было понять, что в доме ей понравилось.

— Разрешишь пригласить тебя на танец? — спросил Княжевич, подходя к девушке и протягивая ей руку. Музыка была как раз подходящей. — Просто танец.

Мгновение она растерянно смотрела на него, затем подала ему свою руку, позволяя увлечь за собой к камину. Несмотря на летнюю погоду, его тепло оказалось весьма кстати, выгоняя воспоминания о навеянном демоницей холоде. Ласковое, обволакивающее, влекущее, как касания её рук, лежащих на его плечах.

Просто танец, как же. Слишком это сложно, когда она так близко, в его руках, а в крови всё ещё ощущается адреналин после случившегося. Учащает сердцебиение, набатом отдающееся в ушах, посылает горячие волны по телу, заставляет прервать медленное движение танца и наклониться к её лицу, чтобы на выдохе долго и требовательно поцеловать.

— Открой глаза, — выдохнул Дарий ей в губы.

— Не хочу, — всё так же зажмурившись, отозвалась она. — А то открою, и окажется, что ты мне только снишься. Как раньше.

Это «как раньше», сказанное задыхающимся шёпотом, очень ему понравилось. И возбудило ещё сильнее, заставляя настойчиво потянуть ткань платья, жалобно затрещавшую от его напора. Через несколько секунд платье было беспощадно разорвано по шву и практически сразу же отброшено в сторону. Подавляя протестующие слова девушки, Княжевич снова накрыл её губы своими, углубляя поцелуй и с томительным замиранием в груди чувствуя, как она отвечает на него — сначала несмело, но с каждым мгновением всё более распаляясь. Торопливо избавившись от своей одежды, он подхватил её на руки и направился к дивану.

Дарий ещё пытался напомнить себе о том, что не следует быть нетерпеливым и спешить, а руки уже стаскивали с девушки нижнее бельё. Ладонями, губами, взглядом он узнавал и вспоминал её — нежную кожу, золотистую в свете камина, дразнящие изгибы тела, свежий запах волос, дурманящий вкус мёда и корицы на губах. Его девочка. Его искушение. Так давно и так непреодолимо, что это стало его неотъемлемой частью. Тогда, в школе, он боялся не только за Веронику, которая могла не справиться с её способностями, но и своих собственных чувств и желаний, бороться с которыми было то же самое, что и с самим собой. Но всё же он долгое время справлялся, противясь силе того, что связывало его с ней.

Сейчас, когда никаких сдерживающих обстоятельств и барьеров больше не существовало, искры между ними вспыхнули с новой силой. Им ещё о многом предстояло друг другу рассказать, наверстать упущенное, окончательно избавить Веронику от её нелепой помолвки. Эта ночь должна была стать преддверием счастья и началом их новой жизни — вместе, рядом, навсегда.

Дарий сам стянул с её пальца тонкий ободок помолвочного кольца. Отложил его в сторону и прижался губами к её ладошке. Снова заставляя себя не торопиться, он ласкал девушку, ощущая, как вздрагивает под его руками её грудь, учащается дыхание, а робкие прикосновения нежных пальчиков к его разгорячённому телу становятся всё более смелыми и настойчивыми.

Когда он легонько прикусил напрягшуюся вершинку её груди, девушка застонала, но отнюдь не от боли. Дарий, прижимая её запястья к бархату покрывала, касался шелковистой кожи, спускаясь губами ниже по её телу и чувствуя, как нарастает в нём дрожь от предвкушения и желания зацеловать её всю от макушки до узких ступней. В его руках она была податливой, охмеляющей, сводящей с ума беспредельной нежностью, теплом своего тела, раззадоривающим сочетанием невинности и ненасытности, заставляющим осознавать, что он не может больше себя сдерживать.

Было восхитительно любить её так — безгранично, исступлённо, до изнеможения. Не признавая никаких запретов, отдавая всё и получая взамен ещё больше. Их прежние разлуки были всё ещё слишком свежи в памяти, и сейчас они прижимались друг к другу с такой силой, будто боялись, отпустив, сразу же исчезнуть и потеряться снова. Даже мысль об этом казалась невыносимой. Обнимая его, оплетая руками и ногами, Вероника не просто позволяла любить себя, с готовностью отвечая на его ласки, — любила в ответ.

 

Глава 43

Когда человек счастлив, он не замечает течения времени. Оно проносится быстро, словно пролетающая птица. Неважно, сколько проходит времени — несколько секунд или часов, — его всё равно мало, всегда недостаточно для того, чтобы успеть насладиться своим счастьем, с жадностью впитывая его.

Я проснулась и несколько секунд лежала, не открывая глаз. В доме было тихо. До меня доносился лишь негромкий звук тикающих часов, наверняка старинных, а время от времени за окном начинали петь птицы. Так тихо, спокойно, хорошо. Под щекой мягкий бархат, кожи касаются ласковые солнечные лучи, и хочется ещё немного понежиться в тепле, тишине и безопасности.

В ощущении счастья.

Услышав шаги, я не пошевелилась, но через несколько секунд почувствовала прикосновение тёплых губ к ресницам.

— Я знаю, что ты не спишь.

— Сплю, — выдохнула я в ответ.

Дарий поцеловал меня и лёг рядом. Когда это он успел раздвинуть диван? Я и не заметила.

Собственно, этой ночью я вообще ничего не замечала, кроме того, что он рядом.

Открыв глаза, я блаженно потянулась, осознавая, что отлично выспалась. Никаких страшных снов. Хорошо бы так было всегда. Покосилась на Дария, который расслабленно лежал рядом, глядя на меня. Одежды на нём не было, как, впрочем, и на мне самой.

— Расскажи мне побольше о демонах, — попросила я. — О том, что не пишут в учебниках. Расскажешь?

— Ты уверена, что хочешь потратить наше утро на разговоры о демонах? — отозвался Дарий, протягивая ко мне руку и убирая от лица непослушные волосы. Я зажмурилась, чувствуя себя кошкой, которую погладили. Его пальцы скользнули ниже, пробежались по ключице, прикасаясь легко, невесомо, очень нежно.

— Я хочу знать, что мне делать, если снова придётся с ними столкнуться, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал решительно и твёрдо, но из-за его близости и того, что он в этот момент делал, это было весьма сложно.

— Учитывая, что ты не специализируешься на боевой магии… Кстати, о боевой магии, — что-то вспомнив, проговорил Княжевич, пытливо глядя на меня. — Где ты научилась тому, что показывала на собеседовании?

Я сразу поняла, что он говорит не про иллюзию, а о том светящемся шаре, который я впечатала в стенку. Об этом я Дарию ещё не рассказывала. Впрочем, мою ценность как сотрудника Магического Надзора должен был повысить тот факт, что я знала и умела многое из того, что не входило в учебную программу моей специализации.

— Я училась дополнительно. В свободное от университета время, — уточнила я. — Тео… нашёл преподавателей, который согласились давать мне уроки.

Было немного странно говорить о своём так называемом женихе человеку, с которым провела лучшую в моей жизни ночь. Но я ведь никогда и не воспринимала Тео как своего жениха, человека, с которым собиралась разделить всю дальнейшую жизнь. Он был моим другом, и мне оставалось лишь надеяться, что со временем он сможет принять существующее положение дел и остаться им, не надеясь на что-то большее. Особенно очевидным это стало теперь, когда у меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что Дарий Княжевич — именно тот человек, который мне нужен. Только он и никто другой.

Кольцо, которое было надето на помолвке, сейчас лежало недалеко от меня, поблескивая в солнечном свете. Я протянула к нему руку, коснулась и ничего не почувствовала. Ни вспышки, которая ударила бы меня электрическим током, ни какого-либо иного ощущения. Просто прохладный металл. Красивое украшение, которое уже не было символом отношений и связи между двумя людьми.

Дарий взглядом проследил за моим движением. Слегка нахмурился. Пристально посмотрел на меня.

— Ты жалеешь о том, что я его снял?

— Нет, — быстро ответила я. — Совсем нет. Я бы и сама это сделала.

— Я подарю тебе другое кольцо, — произнёс он. — Но не на помолвке. На свадьбе.

Я ошеломлённо уставилась на него. О свадьбе мы ещё не говорили. Нет, разумеется, в глубине души я позволяла себе помечтать о длинном белом платье, цветочных букетах, красивом танце и прочих свадебных атрибутах, которые живут где-то в подсознании каждой девушки с момента первых прочитанных ею сказок о прекрасных принцах и принцессах. Но я никак не ожидала, что Дарий заговорит об этом именно сейчас, да ещё и так просто и буднично, словно речь шла о давно решённом вопросе. Некоторое время я молчала, не зная, что и ответить на это заявление.

— Наверное, мне нужно было сказать об этом по-другому, — заметил он, будто прочитав мои мысли. — Встать на колени. Нет, на одно колено. Взять в зубы розу. Хм, хорошо, что не кактус. Но сначала купить кольцо. Или два?

— Пять, — со смехом ответила я. Его шутки сгладили напряжённость момента, и мне снова стало легко. Но удивить меня ему удалось, это точно.

— Мы вернёмся из похода за артефактом, и у нас будет время для себя, — проговорил Княжевич. — Много времени. Я тебе обещаю.

За уверенностью в его голосе пряталась тревога, и мне снова стало не по себе от воспоминаний о вчерашнем. Как будто я опять находилась в гостиной его квартиры, и клубящаяся в воздухе тьма выбрасывала меня за пределы дома, тепла, жизни. Заставляя переживать одиночество, пустоту, ледяной, сковывающий всё тело ужас.

Я порывисто обняла Дария, прижавшись к нему. Он был таким горячим, живым, близким. Его ладонь погладила меня по голове, пальцы зарылись в волосы.

— Ты вспомнила про демона? — спросил он.

— Да. Как там Абрикос? Ты не звонил целителю?

— Позвонил сразу, как проснулся. Он в порядке. Пришёл в себя и сразу же попросил есть. Я сказал, что у нас тоже всё хорошо. И что мы приняли к сведению его назначения.

— То есть, ты так буквально понял его слова о положительных эмоциях?

— А что, разве ночью тебе не хватило положительных эмоций? Ещё не поздно добавить. Как насчёт завтрака?

— У меня не такой хороший аппетит, как у Абрикоса, но я за, — согласилась я.

Уже собираясь встать, я вспомнила о том, что одеться мне не во что. Платье, которое я надевала вчера, было порвано и восстановлению не подлежало. А запасной одежды я с собой не захватила.

— Не проблема, — произнёс Княжевич, когда я, запинаясь, обрисовала ему проблему. Между прочим, это по его вине платье оказалось в таком состоянии. — Я пару раз оставался здесь на ночь, так что кое-что из моих вещей тут имеется.

Я не успела сказать, что его одежда едва ли подойдёт мне по размеру, как Дарий уже поднялся и вышел из комнаты. Чуть позже он появился снова, уже одетый, вручил мне белую рубашку, которой надлежало заменить мне домашнее платье, и объявил, что сегодня у нас обоих выходной. Но на работу он всё же позвонил и, судя по всему, не один раз. Во всяком случае, не преминул сообщить своим коллегам о том, что ему удалось поймать и уничтожить демона, которого они искали. Хотя, по правде говоря, демон нашёл его сам. Вернее, демоница. При воспоминании о тёмном омуте её глаз мне снова стало не по себе.

Увы, о том, кто именно вызвал её и для чего, известно до сих пор не было. Почему она находилась так близко к Княжевичу, как будто следила за ним? Какую цель преследовала?

Позже я заставила себя выбросить эти мысли из головы хотя бы на то время, что мы находились здесь. В не слишком большом, но по-настоящему уютном доме, где не было больше никого, кроме нас двоих. Этот день и предшествующую ему ночь мы словно отняли у судьбы, позволив себе отложить все, даже насущные и немаловажные, дела, не думать о предстоящей экспедиции за магическим предметом, а также о том, что целых несколько дней нам придётся провести в компании Мартина Шталя.

Дарий так и не рассказал мне о том, что связывало его с Мартином в прошлом. Я старалась не настаивать, но мысли об этом всё же не отступали. Я строила догадки, но так и не смогла представить себе наличие у этих двоих каких-либо общих дел. Хотя, отчего-то на поиск песочных часов Шталь предложил отправиться именно ему. А заодно и Регине. Почему ей? Если выбор Княжевича ещё можно было как-то объяснить его специализацией, опытом и родом занятий, то моя троюродная сестра, как и я, была лишь недавней студенткой университета, ещё не успевшей использовать полученные там знания и навыки на практике.

При мысли о Регине, я тут же вспомнила её звонок Дарию и намерение с ним поговорить. О чём, хотелось бы мне знать. Может быть, она решила отказаться от запланированного похода? Пожалуй, я бы порадовалась этому решению. Слишком уж неловко мне было смотреть ей в глаза после того, что произошло на торжественном вечере в особняке Вороничей.

Я понимала Регину и глубоко сочувствовала своей неожиданно обретённой родственнице из-за того, что ей пришлось пережить после смерти жениха. Понять её я могла и тогда, когда она при всех заявила, что ей нравится Княжевич. Не ожидала такого, да. Была изумлена и шокирована. Но кому, как не мне, знать о том, каким может быть Дарий, когда сочувствует, утешает, поддерживает?

Вызвавшись помыть посуду, я ненадолго задержалась в просторной кухне. Вечер наступил незаметно. За окном я могла видеть разукрашенное закатом небо. Яркие, густые, насыщенные краски, создать которые было под силу лишь природе. Я прижала ладони к стеклу, чувствуя непривычное умиротворение и лёгкое волнение при мысли о приближающейся ночи.

Отыскав Княжевича, который обнаружился на диване в гостиной, я села напротив и снова попыталась выудить из него информацию о демонах. Даже если он и не собирался допускать меня к охоте на них, я была твёрдо намерена содействовать ему и в этом. Заниматься исключительно бумажной работой мне не хотелось.

— Так не пойдёт, — произнёс Дарий. — Сначала ты должна подготовиться. Понять, что это за существа.

— Я уже понимаю, — возразила я. — Я их видела. Они на меня уже нападали.

— Знаешь, некоторые считают, что между магами и демонами куда больше общего, чем может показаться. Раньше инквизиторы полагали так же. Разводили даже теории о том, что все магические существа после смерти становятся демонами.

От этих слов меня передёрнуло. Что угодно, только не это. Превратиться в уродливое, изворотливое, жаждущее лишь крови и разрушения существо мне не хотелось в любом случае.

— Поэтому первые маги, взявшие на себя миссию защищать других магов, ведьм и людей от демонов, поначалу воспринимали это так, как будто, уничтожая демона, они убивают худшее и в самих себе. Но эта теория всё же не получила подтверждения. К тому же, всегда остаются и те, кто вызывает демонов и заключает с ними договоры.

Я задумалась. Почему кто-то идёт на это? Даже зная, что рано или поздно от него потребуют платы.

— Что-то ты совсем загрустила, — заметил Княжевич. — Так нельзя. Забыла про положительные эмоции?

Он легко приподнял меня и пересадил к себе на колени. Обнял, поглаживая по волосам. Я почувствовала его возбуждение. Смущённо и счастливо улыбнулась, уткнувшись лицом ему в шею. Мне всё ещё продолжало казаться, что это сон.

Горячие ладони скользнули по бёдрам, забираясь под рубашку. Больше на мне ничего не было. Наклонился к губам. Неспешные, нежные, дурманящие поцелуи. Ладонь легла на грудь, слегка сжала, мгновенно вызвав отклик в моём теле.

В эти мгновения мы говорили друг с другом прикосновениями, поцелуями, дыханием. Не было нужды произносить все эти слова вслух, ведь мы и без того читали их друг в друге. «Я знаю тебя». «Я тебе доверяю». «Я тебя люблю».

 

Глава 44

Несколько дней спустя

Я уже устала перелистывать бумаги, собранные в пухлые переплетённые папки. Кто бы мог подумать, что в МН столько бумажной работы?! Даже компьютерная техника не особо помогает.

— Отнеси боссу кофе.

Женский голос за своей спиной я услышала далеко не сразу, а затем изумлённо уставилась на его обладательницу. Жанна, одна из секретарей, смотрела на меня хмуро. В голос звучал сарказм и, пожалуй, что-то ещё. Зависть? Я растерянно поморгала.

— Отнеси боссу кофе, — повторила она едва ли не по слогам. — Одну чашку. С молоком, без сахара.

Ещё через несколько секунд в мою затуманенную монотонной работой голову пришло осознание. Босс — это Дарий. А я должна отнести ему кофе, но сначала приготовить его в кофемашине.

— Я же не секретарь, — недоумённо пробормотала я.

— В курсе. Но приказ босса — закон, — возмущённо фыркнув, ответила молодая женщина, отбрасывая за спину гриву осветлённых волос. — Он сказал, чтобы кофе ему принесла ты.

Я с громким хлопком закрыла очередную папку и, поднявшись с места, отправилась добывать кофе. Не то, чтобы мне было сложно это сделать, да и увидеть Княжевича лишний раз тоже хотелось. Но зачем было передавать эту просьбу (или приказ?) через Жанну?

Появившись в его кабинете с чашкой кофе, я обогнула стол и водрузила поднос прямо перед носом Дария. Тот выглядел скорее расслабленно, нежели собранно. Успел распустить узел галстука, снять пиджак, оставшись в синей, под цвет его глаз, рубашке, а на щеках появилась щетина. Задев локтем его рукав, я почувствовала пробежавшую по телу приятную тёплую дрожь и прилившую к лицу краску. Привычная реакция на близость этого человека, заставляющая желать того, чтобы как можно скорее оказаться с ним наедине где-нибудь подальше от места работы. Желательно на необитаемом острове. И задержаться там как минимум на полгода.

— Почему ты заставил Жанну сказать мне про кофе? — поинтересовалась я с ноткой недовольства. — Она мне не нравится. Смотрит, как… как…

— Не думай ты про неё, — отозвался Княжевич, потянувшись к чашке, над которой поднимался ароматный пар. — Неважно, кто тебе это передал, главное, что ты здесь. Отвлекаешь меня от работы.

— Это я тебя отвлекаю?!

— А кто же ещё?

— Чем же, позволь узнать? — спросила я.

Поставив чашку обратно на стол и развернувшись в кресле, Дарий перехватил моё запястье, не позволив отойти. Другая его рука каким-то образом оказалась на моём колене и поползла вверх. Довольно короткая и пышная юбка не стала ему в этом препятствием.

Разум требовал немедленно прекратить так некстати начавшееся безобразие, пока в кабинет никто не вошёл, и вернуться к работе. Но, как и прежде, послушаться мне хотелось не его, а своих чувств и тех ощущений, которые вызывали во мне эти прикосновения. Будили желание и чувственность, заставляли зажмуриваться от удовольствия и чуть ли не умолять о продолжении.

— Мне надо с тобой поговорить, — произнёс Княжевич, одним быстрым движением усаживая меня к себе на колени.

— О чём?

— Сегодня сразу после работы отправляемся в магазин «Всё для туриста».

— «Всё для туриста»? — переспросила я.

— Да, пора подкупить то, чего нам не хватает для похода за артефактом.

— Это значит, что уже совсем скоро мне опять предстоит встретиться с Мартином?

— Увы.

Я вздохнула. Вот уже несколько дней я пыталась убедить себя в том, что всё это — всего лишь моя работа. И нападения демонов, и необходимость отправиться в дальнюю экспедицию в компании человека, к которому я не чувствовала ничего, кроме антипатии. Такая же работа, как и те пыльные папки, которые мне уже успели осточертеть. Вот только папки и лежащие в них бумаги хотя бы молчали, а Шталь с его сарказмом, к сожалению, этим качеством не отличался.

— Только ради тебя, — проговорила я.

— А как же твоё любопытство? — ответил Дарий. — Разве тебе не интересно увидеть собственными глазами те самые песочные часы, которые обладают подобными свойствами? Прикоснуться к магическому предмету, создательницу которого ты видела?

— Ещё как интересно, — призналась я.

— Вот это тебе и предстоит.

— Но почему вы все так уверены, что мы найдём их? Не похоже, чтобы у Мартина Шталя были настолько точные данные. Ведь для чего-то ему понадобилось собирать целую команду для поисков.

— Вот и узнаем.

Голос его прозвучал вполне спокойно, но мне показалось, что Княжевич не слишком-то разделяет уверенность остальных. Возможно, он просто не доверял тем, с кем нам придётся отправиться на поиски часов Теир. Ведь даже Дмитрий появился в городе совсем недавно, и мы не так уж много о нём знали. Шульгин оказался знакомым Мартина, что едва ли можно было назвать хорошей рекомендацией. Но я почему-то симпатизировала этому молодому человеку, который так же, как и я, на собственном опыте столкнулся с авторитарным нравом Александра Владимировича.

— Я прослежу, чтобы Шталь держался от тебя подальше, — проговорил Дарий.

— Правда?

— Обещаю.

Притянув меня к себе ещё ближе, он поймал мои губы своими. Погладил по волосам, на этот раз не сдерживаемым никакими шпильками. Я закрыла глаза, отвечая на поцелуй и мечтая, чтобы он не заканчивался.

Дарий Княжевич

Вероника выскользнула из его рук и вышла из кабинета, оставив Дария бороться с собственным возбуждением и, пожалуй, весьма эгоистичным желанием вернуть её и снова опустить на кабинет магическую завесу. Задержать её здесь до конца рабочего дня. Не отпускать. Снова и снова целовать. Как тогда, в загородном доме, где они провели целый день и две ночи.

Но слишком ещё много дел у него оставалось. Ситуация с демонами относительно стабилизировалась. Может быть, помогло то, что ему всё же удалось справиться с демоницей, которая убила ту ведьму. Вот только причины её нахождения в городе, да ещё и в его доме, у него не было. Как и какой-либо информации о том, кто вызвал её, а заодно обеспечил столь грамотную маскировку. Виновник пожара в дачном посёлке также не был найден. Похоже, дело зашло в тупик.

Разумеется, первоочередным делом оставалась и подготовка к походу за артефактом. Мартин торопился. Дарий знал о причинах, но даже сочувствие не могло заставить его снова начать доверять этому человеку. Не теперь. Только не ему.

Шталь назначил дату, которая стремительно приближалась. Судя по всему, он был твёрдо намерен идти на поиски песочных часов именно в таком составе. Включая свою жену, а также Регину, которые, разумеется, были дилетантками и едва ли планировали связать свою жизнь с таким рискованным и ненадёжным делом, как охота за артефактами. Какую цель преследовал Мартин, уговорив их присоединиться к его команде, было невозможно понять. Как, впрочем, и большинство из поступков этого человека.

Сам Дарий уже уладил вопрос об отпуске, договорился о заместителях. Это же касалось и Вероники, которую он был твёрдо намерен взять с собой, чтобы не оставлять одну в городе, где ей могла грозить новая неизвестная опасность. На работе никто не знал о его отношениях с девушкой. Возможно, кто-то и заметил исчезновение помолвочного кольца с её пальца, но лишних вопросов не задавали. Княжевичу же хотелось приблизить время, когда он по-настоящему сможет назвать её своей. Перед коллегами и перед её родственниками, включая отца, которого она пока ещё ни разу не видела. Перед всем миром.

В этот же день он отвёз Веронику в один из крупных магазинов, где продавалось всё необходимое для дальних походов. Не слушая возражений, купил ей тёплый спальный мешок и прочие нужные вещи, которых у неё не было. Для себя тоже приобрёл кое-какие предметы, которые могли пригодиться, а затем впервые, пожалуй, задумался над тем, как будет происходить деление участников по палаткам в этом походе.

Да уж, вопрос весьма деликатный и непростой. В чём Княжевич был твёрдо уверен, так это в том, что ночевать в одной палатке с Мартином он не будет, поскольку такое соседство может закончиться как минимум дракой, а как максимум — магической дуэлью. Учитывая, что они оба специализируются в боевой магии, лучше до такого не доводить.

Когда мобильный телефон сообщил о пришедшем смс-сообщении, Дарий нахмурился, увидев имя отправителя. Регина Воронич. Чёрт. Он и забыл о том, что пообещал ей встретиться и поговорить. Как будто это происшествие с Лианой повлияло на его память. К тому же, Регина не обладала присущей Мартину напористостью, поэтому и не напоминала о себе слишком часто. Княжевич написал ей ответное сообщение со словами, что сможет увидеться с ней завтра.

Пряча телефон обратно в карман, Дарий поймал на себе любопытный взгляд Вероники. Она смущённо улыбнулась и пошла дальше по магазину, ничего не сказав. Возможно, девушка втайне и ревновала его к своей троюродной сестре, но не говорила ему об этом.

— Посмотри! — воскликнула Вероника, потянув его за рукав и показывая на затейливо выстроенную работниками магазина инсталляцию, в которой наличествовала не только палатка, но и прочие нужные в походе вещи, а также горящий перед ней огонь.

Глядя на восторженно рассматривающую эту постановочную картину девушку, Княжевич невольно вспоминал недавние дни и ночи, проведённые с ней. Вот она крепко и сладко спит в его постели, укрывающая её простыня сползла и почти ничего не прикрывает, волосы девушки разметались по подушке, на припухших от его поцелуев губах нежная полуулыбка, как будто ей снится приятный сон. Не просыпаясь, переворачивается на спину, закидывает вверх тонкую руку, грудь приподнимается при вдохе, и в этот момент она выглядит так призывно и соблазнительно, что сложно удержаться от желания разбудить её прикосновениями и поцелуями. Но, одновременно с этим, ему в те мгновения ничего так сильно не хотелось, как охранять безмятежность её сна. Не позволить вторгнуться в него ни кошмарным сновидениями, ни жутким тварям из Нижнего мира, ни какому-либо ещё злу, подкарауливающему где-то поблизости.

Прижавшись щекой к его плечу, Вероника продолжала увлечённо разглядывать картину привала в лесу. Похоже, её уже начинало захватывать их будущее приключение. Казалось, даже с необходимостью разделить это время с Мартином она почти смирилась.

Вот только Дарий не разделял ни её полудетского оптимизма, ни непробиваемой уверенности Шталя. У него было плохое предчувствие. Но что-то подсказывало, что, если он отправится в этот поход, оставив девушку в городе, то будет ещё хуже.

 

Глава 45

Дарий Княжевич

Резкий звук будильника ворвался в сон, который тут же рассеялся утренним туманом. Дарий открыл глаза, повернулся на бок и, нажимая кнопку отключения звонка, услышал за дверью возмущённые кошачьи вопли, которые становились то громче, то тише, а также периодически меняли тональность. Абрикос, недовольный тем, что его не пускали в спальню, громко заявлял о себе, ожесточенно царапая дверь.

Поднявшись с кровати, Княжевич открыл дверь. Кот пулей шмыгнул в комнату и тут же запрыгнул на постель. Там он немедленно примолк и начал умываться, приняв настолько миролюбивый вид, что трудно было заподозрить его в недавнем нападении на дверь, да и в прочих шкодных проделках тоже. Но ругать его за поцарапанную дверь совершенно не хотелось, к тому же, с недавнего времени Абрикос находился на особом положении. Дважды выйдя живым и практически невредимым из столкновений с демонами, он вполне мог считаться специалистом по борьбе с этими существами. Ведь, если вспомнить события недавнего времени, именно рыжий кот распознал Лиану куда раньше, чем это сделал его хозяин. Пожалуй, ему следовало прислушаться к кошачьей интуиции и присмотреться к соседке до того, как она совершила попытку напасть на обитателей этой квартиры.

— Я не пускала его в спальню, чтобы он не разбудил тебя раньше времени, — проговорила Вероника, выглядывая из кухни. — Но, похоже, мне это не удалось. Завтра готов.

Дарий улыбнулся. Похоже, сегодня девушка решила его удивить, встав пораньше и приготовив завтрак. Обычно она просыпалась позже него и порой спала так крепко, что даже будильник не всегда слышала. Впрочем, засыпали они довольно поздно. Но сейчас она хотя бы не требовала от него лекций по демонологии прямо в постели.

— Завтрак — это хорошо, — одобрил Княжевич. Направляясь в ванную, подошёл к девушке, чтобы поцеловать. Она ещё не успела собраться на работу, поэтому выглядела совсем юной и невероятно домашней без макияжа и в оранжевой пижаме в горошек.

— Пригорает! — воскликнула Вероника и, выскользнув из его рук, вновь убежала на кухню.

Позже, когда они сели за стол и приступили к завтраку, Абрикос соизволил явиться на кухню. Запрыгнув на подоконник, прошёлся по нему, гордо выгибая спину и размахивая хвостом. Бросил взгляд на стол, но, не найдя там ничего интересного для себя, снова отвернулся к окну, наблюдая за птицами и подёргивая ушами.

— Я отвезу тебя на работу, но сам приеду туда позже, — проговорил Дарий. — Постараюсь не задерживаться. У меня встреча.

— Встреча, — повторила Вероника, приподняв брови, но больше никак не прокомментировав его слова. — Можешь меня и не подвозить. Доберусь на трамвае.

— У меня есть время.

— Как скажешь.

Нахмурившись, она потянулась к вазочке с вареньем, и Княжевич, перехватив её руку, сжал пальцы девушки. Перед глазами снова мелькнуло воспоминание о случившемся в особняке Вороничей в день торжественного мероприятия, на котором Александр Владимирович объявил о помолвке своей внучки. Любопытно, что бы сказала на это Регина, если бы Дария там не оказалось? Назвала бы она его имя в любом случае? Или же просто заявила бы, что не собирается выходить замуж за человека, которого для неё выбрали родственники?

Как бы то ни было, Княжевич продолжал чувствовать некоторую неловкость как перед Региной, так и перед Вероникой. Испытывала ли она ревность? Подозревала ли его в том, что у него с её троюродной сестрой могли быть отношения, выходящие за рамки дружеских? Дарий от всей души желал Регине Воронич счастья и надеялся, что со временем эта девушка сможет примириться с потерей жениха и начать новую жизнь с другим человеком. Возможно, не будь Вероники, всё могло бы сложиться по-другому, но об этом он старался не задумываться, особенно сейчас, когда ему предстояло встретиться с Региной по её просьбе.

Чёртов Мартин Шталь обожал стравливать между собой людей и наблюдать за ними. В непревзойдённом умении манипулировать окружающими он вполне обошёл бы куда более взрослых магов с их накопленным за долгие годы опытом, даже старшего Воронича. Вот и сейчас, как подозревал Княжевич, его решение взять на поиски артефакта Регину было продиктовано желанием полюбопытствовать, как они будут вести себя после того, что произошло в тот вечер. А тут ещё и Дмитрий Шульгин, который также отправляется с ними! Да, будь Шталь режиссёром, он получил бы немало наград за подобные хитросплетения сюжета.

Дарий взял Веронику за руку, погладил ладонь, и девушка немного расслабилась. Улыбнулась. Подняла на него глаза, и в её взгляде он прочёл то, что было для него самым ценным. Доверие. Веру в него и в то, что он не сделает ничего, что могло бы её огорчить и разрушить тот мир, который они начали для себя создавать.

Некоторое время спустя, встретившись с Региной, Княжевич снова вспомнил тот первый раз, когда он допрашивал безутешную девушку по делу об убийстве её жениха, связанному со смертью декана Университета Магии. Её родители настаивали на том, чтобы Регина держалась подальше от расследования, но она хотела знать всё и до конца принимать участие в этом процессе. Она присутствовала и в суде, когда Карлу Розенбергу был вынесен приговор.

— Почему ты хотела меня видеть? — спросил Дарий.

— Шульгин… Я не знала, что он тоже там будет. А дедушка согласен отпустить меня только на этом условии. Чёрт! — не сдержавшись, воскликнула она, стукнув кулачком по деревянному столу кафе, в котором они сидели. — Я уже начинаю думать, что они вместе с Мартином это придумали, чтобы заставить меня согласиться на помолвку.

— Ты ещё раз сказала деду, что не выйдешь замуж за этого человека? — уточнил он.

— Да, но он не желает ничего слушать. Я хотела предупредить тебя, что со Шталем нужно быть осторожнее. Возможно, нам кажется иначе, но мы уже играем по его правилам, — произнесла девушка.

— Ты ещё можешь передумать, — заметил Княжевич.

— Нет, — твёрдо проговорила Регина, поднимая на него тёмные глаза, в которых, как ему показалось, блеснули слёзы. Она скомкала в ладонях салфетку и резко дёрнула её, разрывая. — Никто из нас не передумает.

Ему захотелось как-то успокоить её, но, стоило протянуть к ней руку, как девушка тут же вздрогнула и отстранилась.

— Прости меня. За тот скандал. Дедушка решил, что это ты заставил меня взбунтоваться, — с усмешкой добавила она.

— А на самом деле?

— На самом деле, ты разводил костёр, а мне было холодно. Мне и сейчас холодно. Но я справлюсь. Передай, пожалуйста, Веронике, что дедушка купил для нас палатку и настаивает, чтобы мы ночевали там вместе. Надеюсь, она не будет возражать.

— Передам, — пообещал он.

— Я боялась, что с него станется поселить меня с Дмитрием.

В полумраке кафе, которое находилось в подвальном помещении и поэтому освещалось лишь искусственным светом, лицо девушки было бледным и грустным, но в его выражении проскальзывала решимость. Она, в самом деле, не передумает участвовать в этой экспедиции и пойдёт до конца. В этом можно было не сомневаться.

Они попрощались на стоянке автомобилей, и Дарий отправился на работу. Судя по тому, что его мобильник молчал, сегодняшнее утро обошлось без происшествий. Прибавив скорость, он объехал одну из крупнейших городских пробок и был возле офиса МН уже через несколько минут.

Через некоторое время ему сообщили, что его хочет видеть Александр Владимирович Воронич. Этому сложно было не удивиться. Маги такого уровня и положения в обществе обычно избегали необходимости появляться в этом месте. А, если вспомнить его последнюю встречу с этим человеком, то и вовсе не остаётся сомнений в том, что ничего хорошего его появление здесь не сулит. Проследил он, что ли, за Региной или же… за Вероникой?

Не заставляя неожиданного визитёра ждать, Княжевич велел пропустить его в кабинет. В своём простом на вид, но наверняка дорогом костюме старший Воронич выглядел элегантным, но, как показалось Дарию, немного усталым. Должно быть, возраст всё же давал о себе знать, да и проблемы с Региной приятных эмоций не добавляли.

— Я хочу поговорить о моей внучке, — без предисловий заявил Александр Владимирович, усаживаясь напротив. — Для Регины я всегда был авторитетом. Как и для остальных членов нашей семьи. Никто в этом не сомневался. Но появились вы, и теперь я не узнаю её. Вам мало было того, что вы заморочили голову Веронике. Потребовалось взяться ещё и за мою внучку!

— Я нахожу ваши обвинения беспочвенными, — отозвался Дарий. — Регина сама приняла решение не выходить замуж за человека, которого вы нашли. Думаю, её можно понять, учитывая, что не так уж давно она потеряла жениха.

— Но жизнь продолжается! К тому же, мне никогда не нравилось то, как Регина успела прилипнуть к этому Артуру. Не будь её привязанность настолько сильной, она бы не восприняла его гибель так остро.

— Как же, по вашему мнению, она должна была относиться к необходимости выйти за него замуж? — осведомился Княжевич.

— Как к сделке. Как к долгу перед семьёй. Как к неотъемлемой части жизни ведьм её круга, в конце концов! Не думаю, что эта девчонка, дочь Розенберга, по уши влюблена в Мартина Шталя. Однако же, они поженились и как-то устроили свою жизнь.

— То есть, вы отказываете своей внучке в праве на любовь? Вам было бы проще, если б жених оставался для неё чужим человеком? Может быть, вам просто не нравилось то, что вы для неё могли оказаться не на первом месте?

— Слушайте, я тут не на сеансе психоанализа! — вспыхнул собеседник. — Я хотел сказать, чтобы вы держались подальше от Регины. И в городе, и в походе, куда я согласился её отпустить лишь потому, что там же будет и Дмитрий. Этот молодой человек отлично ей подойдёт. Он будет именно таким мужем, которого я бы хотел видеть рядом с ней.

— А именно, нелюбимым, — утвердительно произнёс Дарий.

— Да прекратите вы твердить о любви! Жизнь строится не на этом. Ещё ни одни родители не смогли построить дом из любви и накормить ею же детей. А вспомните нашу историю! Именно преданность своей семье заставляла девушек выходить замуж с целью проследить за людьми, среди которых они оказывались, и тут любовь к мужу была лишь помехой.

— Чувства — провал для шпиона, — усмехнувшись, произнёс Княжевич. — Но сейчас другое время. И, к счастью, не все считают так же.

— Надеюсь, Регина со временем перерастёт свой максимализм и будет умницей, — не слушая его, заявил Александр Владимирович. — Что же касается Вероники… Думаю, Тео наконец-то перестанет держаться в стороне и присмотрит за ней там.

— Где там?

— В этом вашем походе, разумеется.

 

Глава 46

Дарий Княжевич

После ухода Александра Владимировича Дарий некоторое время смотрел в одну точку, размышляя над тем, что он только что услышал. Едва ли старший Воронич стал бы его обманывать, ведь достаточно было поговорить с Мартином или Региной, чтобы прояснить данный вопрос. Это означало, что ещё одним участником приближающегося похода должен был стать фиктивный жених Вероники, которому отчего-то не сиделось в своём туманном Альбионе.

Чёрт бы тебя побрал, Шталь, что же ты задумал?!

Княжевич вытащил из ящика стола сигареты и зажигалку. Закуривая, подумал о Веронике. Стоит ли рассказывать девушке об услышанном от её родственника прямо сейчас или же подождать, пока ей и так всё станет известно? Как она отреагирует на эту неожиданную новость? Если исходить из коротких упоминаний и её рассказов об этом молодом человеке, их отношения складывались не так уж плохо. Возможно, сложились бы ещё лучше, если бы не вмешался он, Дарий Княжевич. Если бы девушка осталась в Лондоне…

Но она вернулась в Россию, и совершенно незачем раздумывать о том, как бы всё было в ином случае. Проблема лишь в том, что этот парень до сих пор не узнал о том, что Вероника уже, можно сказать, разорвала их помолвку в одностороннем порядке. Хотя, он наверняка почувствовал разрыв связи с девушкой, когда Дарий снял с неё кольцо.

Поскольку подбором участников экспедиции занимался в первую очередь Мартин Шталь, скорее всего, он и принял решение пригласить Тео Тревельяна. Вот только каким образом он на него вышел и как сумел уговорить? Через Регину? Видимо, так оно и было. Пожалуй, в этом решении даже есть зерно здравого смысла. Ведь создательница песочных часов принадлежала к семье Тревельян. Да и сам британский маг, как ему рассказывала Вероника, специализировался на магии пространства и времени, а именно с этим непосредственно связан артефакт.

В это время размышления Дария прервал телефонный звонок. Ответив на него, Княжевич даже не удивился, услышав голос Мартина. Тот назначал новое собрание участников на этот вечер.

— На этот раз состав окончательный, — произнёс Шталь, и в его голосе прозвучала усмешка, — наверняка он уже со злорадным удовольствием предвкушал первую встречу Княжевича с так называемым женихом Вероники. — Не забудь прихватить свою ведьмочку-созидательницу. Посмотрим, на что она способна.

— То есть? — напрягшись, уточнил Дарий.

— Разве не ты стремишься к тому, чтобы артефакт был уничтожен? Будь моя воля, я бы его сохранил. Для себя. Нельзя разбрасываться такими ценными вещами. Но для уничтожения одного предмета иногда нужно создать другой, не так ли?

— Ты считаешь, что Вероника сможет сотворить этот другой магический предмет?

— Ты, как всегда, улавливаешь мою мысль с полуслова! — саркастично отозвался Мартин. — Я бы поговорил об этом с другими магами созидания, более опытными, но не в моих интересах делиться сведениями об этом артефакте. И без того конкурентов предостаточно. Поэтому приходится прибегать к услугам юных талантов. Особенно если есть надежда обнаружить в них крупицу антимагии, — добавил он.

— Так ты знаешь…

— Купил эту информацию у старшего Воронича. Он не слишком доволен своими внучками, ты ведь в курсе? Считает, что ты задурил им головы и включил их в свой гарем. Ай-ай-ай, Дарий, даже я от тебя такого не ожидал. Считал, что ты стал карьеристом, а оно вон как…

— Прекрати паясничать и заканчивай разговор, — процедил Княжевич.

— Что, отвлекаю от работы? Или от чего-нибудь более интересного? Ладно, тогда до встречи.

Стиснув зубы, Дарий отключился от разговора. Да, перспектива провести в компании Мартина несколько долгих дней начинала казаться тем ещё испытанием. Судя по сегодняшним словам Регины, не только для него и Вероники, но и для остальных. Пожалуй, для жены Шталя тоже. Как она его вообще терпит?

Поскорее бы с этим развязаться. Окончательно поставить точку в этой фиктивной помолвке, что бы там ни говорил старший Воронич. Найти артефакт и уничтожить этот предмет сразу же после того, как Мартин попытается оживить того мага и заставить его снять проклятие. После чего снова бросить все силы на поиски виновного в пожаре в дачном посёлке. Этот человек, кем бы они ни был, не должен остаться безнаказанным. Вероника могла погибнуть в ту ночь, сразу же после своего возвращения в город. Велика вероятность, что тогда, как и позже, когда они попали в Нижний мир, охотились именно на неё, и это значит, что ей по-прежнему угрожает опасность. Возможно, в эту самую минуту. Именно поэтому Дарий и не хотел надолго отпускать её от себя. Только не сейчас, когда они наконец-то по-настоящему вместе. Вместе живут, вместе работают.

Они справятся со всем, что им предстоит. Несмотря на дурные предчувствия и на то, что едва ли можно доверять остальным участникам похода. Раз уж им выпала такая участь, отступать некуда.

* * *

Подпрыгнув на неровном участке дороги, машина снова выровняла ход. Я отвернулась от окна, стараясь не думать о том, что где-то здесь мы в прошлый раз и заехали в ловушку, забросившую нас прямиком в обиталище демонов. Оставалось лишь надеяться, что больше этого не повторится.

Дарий бросил на меня взгляд и, убрав одну руку с руля, накрыл тёплой ладонью мои пальцы. Я только сейчас заметила, что они дрожат. Должно быть, от волнения. С благодарностью сжав его руку, я постаралась успокоиться. Рано или поздно мне в любом случае нужно было снова взглянуть в глаза Тео, так почему бы не сегодня?

Я вспомнила боль, которую почувствовала, когда уезжала из Лондона. Не свою боль. Другого человека, связанного со мной магическими свойствами колец. Точно так же и он ощущал практически все сильные эмоции, которые испытывала я, — страх, боль, отчаяние. Нужно очень сильно любить кого-то, чтобы согласиться на такое добровольно, но меня не спрашивали, согласна ли я быть навечно связанной с ним, хочу ли этого.

Вытащив из сумки кольцо, я тяжело вздохнула, коснувшись кончиками пальцев прохладного металла. Да, Александр Владимирович, в самом деле, не спрашивал моего согласия на эту помолвку, и я уехала в Англию с Тео лишь на том основании, что однажды мы объявим о её разрыве. Так почему же сейчас я чувствовала себя почти предательницей?

— Вероника, не плачь, пожалуйста, — проговорил Дарий.

Я даже и не заметила, как заплакала. Как стыдно… Закрыла лицо руками, глотая слёзы. Княжевич остановил машину у обочины дороги, повернулся ко мне, и я сразу же уткнулась носом в его плечо. Он погладил меня по голове, как ребёнка, обнял, крепко прижав к себе.

— Теперь я, наверно, кажусь тебе истеричкой, — выдохнула я, подняв на него взгляд.

— Совсем нет. Просто на твою долю слишком много всего выпало за последнее время. Было бы, наоборот, странно, если б ты совсем не плакала.

Его слова звучали так утешительно, уверенно и тепло, что уже через несколько секунд мне почти совсем расхотелось плакать. Теперь мне хотелось поцеловать его. Сказать, как он мне нравится. Его глаза, цвет которых казался то голубым, будто безоблачное летнее небо, то тёмным, словно грозовые тучи. Как в ту ночь, когда в его квартире оказалась эта демоница, и его глаза потемнели от гнева. Но сейчас они были другими — светло-синими, нежными, искренними, и мне захотелось запомнить этот устремлённый на меня взгляд, чтобы никогда не забывать его и хранить, будто лучший из подарков.

Дарий провёл пальцами по моей щеке, убрал за уши мешающиеся пряди волос и накрыл мои губы своими. Поцелуй, поначалу осторожный и мягкий, стал крепким и настойчивым, а его рука, лежащая у меня на затылке, ещё сильнее притянула меня к нему таким собственническим жестом, что по всему телу пробежала дрожь. Он целовал меня так, словно намеревался не оставить мне совершенно никаких сомнений в сделанном мною выборе. Но я и так не сомневалась. Живя в Британии, я не забыла Княжевича, несмотря на привязанность и теплоту, испытываемую по отношению к Тео. Не могла и не хотела забывать. Теперь же я и вовсе не нашла бы в себе сил отказаться от него, ведь только в его квартире, с ним и Абрикосом я чувствовала, что нахожусь по-настоящему дома, в правильном месте, рядом с необходимым мне человеком.

Придётся лишь примириться с тем, что седьмым участником похода за часами Теир будет Тео. Ещё один сюрприз от Мартина. Сначала он поставил Регину перед фактом, что с нами идёт Дмитрий, а теперь и нас с Дарием решил ошарашить присутствием моего фиктивного жениха. А впрочем, чего ещё ждать от Шталя? Это вполне в его духе. К тому же, Тео тоже был со мной в Безвременье и видел там леди Вивиан. Да и во временной магии он должен разбираться лучше остальных, ведь именно в этом и состоит его специализация.

Направляясь к загородному дому Розенберга, я споткнулась. Даже ногам не хотелось туда идти. Поморщившись от внезапной боли, я вцепилась в локоть Княжевича.

На этот раз нам даже не пришлось заходить в этот высокомерный и холодный дом. Шталь собрал людей на широкой веранде, обставленной плетёной мебелью. Пожалуй, здесь даже было почти уютно. Но во взглядах присутствующих стояла настороженность. Можно было подумать, что здесь снова собрались игроки в покер или в «мафию», и все ставили перед собой цель прикрыть собственные эмоции, но попытаться разгадать других, столь же отстранённых и сдержанных.

— А вот и ещё один участник, — проговорил Мартин, появляясь из боковой двери вместе с Тео. — Кажется, ещё не все с ним знакомы. Его имя Марк Теодор Тревельян. Возможно, я должен сказать «сэр» или «мистер»? Не слишком силён в британских правилах этикета, знаете ли.

— Просто Тео, пожалуйста.

Я вскинула на него глаза. Тео успел ещё больше отрастить волосы и, казалось, совершенно не заморачивался по поводу своего внешнего вида, став похожим на настоящего хиппи в клетчатой рубашке и рваных джинсах. Странно, но даже это ему было к лицу. Его взгляд остановился на моём лице, я вздрогнула, а он улыбнулся. Так, будто мы в последний раз виделись не далее как вчера, и я вовсе не убегала из его дома, оставив записку. Хотя, в дальнейшем мы ведь разговаривали по телефону. Я не решилась ему позвонить лишь после того, как перестала носить кольцо.

Дмитрий и Дарий поочерёдно обменялись рукопожатиями с Тео. Регина крепко его обняла. Инна ограничилась коротким кивком. Когда взгляды всех присутствующих на веранде обратились ко мне, я, преодолев порыв попятиться назад и незаметно скрыться, подошла к нему. Тео положил ладони мне на плечи и, наклонившись, поцеловал в щёку.

— Я скучал, — шепнул он.

— Я тоже, — ответила я.

 

Глава 47

Всё дальнейшее время я сидела, будто на иголках. Дарий находился не слишком близко, поэтому моё желание взять его за руку и почувствовать успокаивающее пожатие оказалось неосуществимым. Да и смогла бы я это сделать под взглядами Тео и Регины? Инна посматривала на меня с понимающей усмешкой. Ей-то про меня и Княжевича всё было очевидно куда раньше, чем я сама это поняла.

Я прослушала почти всё, что говорил Мартин, но, когда в его монологе прозвучало моё имя, встрепенулась. Похоже, речь зашла о чём-то, что напрямую касалось моей скромной персоны, и мне это совершенно не понравилось. Шталь смотрел на меня, как энтомолог на бабочку, что не нравилось мне ещё больше.

— Обычно, когда я нахожу артефакты, я их не уничтожаю, но сейчас особый случай, — произнёс он. — Поэтому нам нужен магический предмет, который стал бы тем, что заставит перестать существовать песочные часы. А в созидании у нас специализируется только…

— Я?! — с ужасом отозвалась я, обводя взглядом присутствующих. — Но я никогда не делала магические вещи… Я даже пока не имею на это права!

— Чепуха, — отмахнувшись от моих возражений, будто от назойливой мухи, заметил Мартин. — Разрешение тебе Княжевич в два счёта выбьет. Как для работника МН. Так что, это не проблема. Ведь так?

Дарий неохотно кивнул.

— А что касается твоих способностей, то это неплохая возможность их проверить, — проговорил Шталь, сокращая расстояние между нами и наклоняясь к моему лицу. Теперь он был так близко, что я могла рассмотреть цвет его глаз, оказавшихся светлыми — с серыми, зелёными и голубыми оттенками. — Разве тебе самой это не интересно?

Мне подумалось, что в мастерстве манипуляции этому человеку нет равных. Сейчас он искушал меня, взывая к тому, что фигурировало в моих собственных тайных размышлениях и мечтах, и можно было подумать, что ему каким-то образом удалось прочитать мои мысли. Я вспомнила, как Мартин уговаривал меня отдать ему ключ, прежде чем перейти к угрозам, и сразу же резко отвернулась, отгородившись от него взметнувшимися прядями волос.

— Так как? — спросил он, ничуть не смутившись тем, как я от него отпрянула.

— Я попробую, — ответила я. Чувствовать на себя всеобщее внимание было не слишком приятно, и мне снова захотелось, чтобы Дарий сидел поближе. — Но…

— Отлично! — не слушая моих дальнейших слов, провозгласил Шталь и наконец-то отошёл от меня, позволив перевести дух. — А теперь напомню тем, кто подзабыл или не знает, что Тео у нас — маг пространства и времени. Кроме того, именно усилиями ведьмы из его семьи и был создан нужный нам артефакт.

Теперь внимание присутствующих переключилось с меня на Тео. Его это, кажется, тоже не порадовало. Он лишь развёл руками и невесело улыбнулся — да, мол, это я, собственной персоной. Сочувствующе посмотрев на него, я перевела взгляд на Княжевича. Тот нахмурился.

Мартин, казалось, наслаждаясь этим спектаклем, продолжал говорить. Он рассказывал о Вивиан Тревельян то, что мне уже было известно от леди Гвендолин. Но, если я испытывала к этой женщине щемящее сочувствие, то Шталь, казалось, видел в леди Вивиан лишь сильную ведьму, способную на создание артефакта, подобного которому так и не появилось за все те годы и века, прошедшие с того времени, когда он был сотворён.

На какое-то мгновение мне стало страшно. Если никому так и не удалось уничтожить часы, то как можно было подумать, что это реально будет сделать с моей помощью? Смешно даже представить себе такое. Но почему-то мне ещё сильнее захотелось попытаться. Испытать себя, узнать, на что я способна.

Именно так и сказал Мартин, который был уверен в том, что я не откажусь совершить попытку создать магический предмет, который будет антиподом песочных часов Теир. Это означало, что, хотя и не он лично приглашал меня в этот поход, Шталь уже успел построить планы на моё участие в данном деле. И не только на моё, но и других тоже. Поэтому он и нашёл способ пригласить сюда Тео. Уговорить его.

Любопытно, какие же роли были отведены Инне и Регине? Я сомневалась, что Мартину просто не хотелось расставаться с женой, поэтому он и решил взять её с собой. Если это и было причиной, то уж точно не основной.

Кроме того, меня не покидало сомнение, что Шталь знает куда больше, чем говорит, просто пока не хочет раскрывать все карты сразу. Неспроста он даже участников будущей экспедиции представил не сразу. Почти до последнего сохранял в тайне тот факт, что Тео к нам тоже присоединится.

Меня настораживало также то, что Мартин молчал о ключе, никак не намекая, что у меня хранится вещь, которая почему-то ему нужна. Или он перестал гореть желанием его заполучить? Хотя, может быть, ему мешало присутствие Княжевича, который зорко следил за тем, чтобы я оставалась в безопасности, а Шталь держался от меня подальше.

Позже, когда мы возвращались домой, Дарий задал мне вопрос.

— Ты была не рада его увидеть?

Можно было не уточнять, чтобы понять, что речь идёт о Тео.

— Нет, рада.

— Ещё хуже.

— Ты ревнуешь? — полюбопытствовала я.

— Я? Ревную? К этому? — натянуто рассмеявшись, Дарий, удерживая одной рукой руль, притянул меня к себе. Я сладко зажмурилась, положив голову ему на плечо и вдыхая успевший стать таким знакомым и родным запах его кожи и волос. — Надеюсь, ему кто-нибудь посоветует заглянуть в парикмахерскую.

Я нахмурилась, но затем, не выдержав, улыбнулась. Приятно было сознавать, что этот человек, обычно такой сдержанный, всё же способен испытывать ревность. Как и другие сильные эмоции. Впрочем, мне всё ещё казалось непривычным то, что именно я их вызвала, как будто брошенный в море камушек вдруг поднял высокую волну. Удивительно, волнующе и так страшно при мысли о том, что когда-нибудь это может закончиться…

Добравшись домой, Княжевич первым делом пошёл на кухню кормить кота, а я направилась в ванную, намереваясь принять душ и поскорее смыть с себя неприятные ощущения после встречи с Мартином. Для того, чтобы всё обдумать и освежить в памяти учебные материалы о создании магических предметов, требовались сосредоточенность, покой и трезвая голова. Я успела почти полностью раздеться, когда лежащий в кармане джинсов телефон издал громкий писк, оповещая о пришедшем сообщении.

Сообщение оказалось от Тео. Он писал, что привёз мне подарок от Шейлы, и предлагал увидеться. Наедине.

Покосившись на закрытую дверь ванной, я набрала ответное сообщение, в котором сообщала, что могу встретиться с ним завтра. У меня как раз был выходной день, а у Дария возникли какие-то дела, которые он никак не мог отложить. Я всё равно собиралась заехать в свою квартиру и навести там порядок, так что где-нибудь по дороге вполне могла выкроить время для встречи с Тео.

Как и раньше, при мысли о нём я почувствовала странную неловкость, продиктованную тем фактом, что я не только не смогла ответить ему взаимностью, но и практически расторгла нашу помолвку в одностороннем порядке, перестав надевать кольцо. А что, если это как-то повредило его здоровью? Об этом я Княжевичу не рассказывала, но сама ни на минуту не забывала о том, что когда-то именно моя встреча с Тео в детстве помогла ему справиться с непонятным заболеванием, одолеть которое не сумели ни врачи, ни маги-целители.

Я вернула телефон обратно в карман, надеясь не забыть вытащить его перед стиркой, а через несколько секунд в ванную комнату заглянул Дарий. Судя по тому, что кошачьих криков из квартиры больше не доносилось, Абрикос был сыт и доволен. Чего не скажешь о его хозяине.

— Всё в порядке? — спросили мы одновременно.

Я улыбнулась и провела рукой по его лбу, стирая залёгшую на нём хмурую складку. Скользнула кончиками пальцев ниже, обводя контур губ. Княжевич перехватил мою руку, привлёк меня к себе очень близко и наклонился к губам. На этот раз я не стала закрывать глаза в предвкушении поцелуя. Мне хотелось видеть, как меняется выражение его лица, как он становится сосредоточенным только на мне, на том, что я рядом.

Поначалу Дарий целовал меня осторожно и легко, едва касаясь, поддразнивая, распаляя, но прикосновения его губ и языка становились всё настойчивее, заставляя отвечать на них. Не прерывая поцелуя, он приподнял меня, крепче прижимая к себе. Я обвила руками его шею, а ногами обхватила за талию.

— На тебе слишком много одежды, — выдохнула я в перерыве между поцелуями.

— Зато на тебе в самый раз, — отозвался он. Прикусив мою нижнюю губу, погладил спину, остановившись на кружеве нижнего белья чуть ниже поясницы. — Ну, почти.

Чувствуя, что больше не в силах сопротивляться охватившему нас нетерпению, я потянула за ткань его строгой официально-рабочей рубашки и припала губами к шее. Дарий посадил меня на край ванны и, наклонившись, снял с меня последнюю деталь гардероба, поочерёдно коснувшись губами коленей, после чего принялся торопливо стягивать с себя мешающую одежду. Глядя снизу вверх, я наблюдала за ним, всё сильнее желая поскорее снова к нему прикоснуться. Казалось, в мире сейчас не было ничего важнее, чем ощутить на губах горько-сладкий вкус его поцелуев, прижаться к нему всем телом, раствориться в его тепле и силе. Я знала, что спустя некоторое время мне неизбежно предстоит вернуться к завтрашней встрече с Тео, подготовке к созданию магического предмета и прочим насущным и немаловажным вопросам, но в эти мгновения я позволила всем этим мыслям и делам отойти в сторону.

Раздевшись, Княжевич перекинул ноги через бортик ванны и сел на него лицом ко мне. Ещё через несколько секунд я оказалась у него на коленях, обнимая его ногами, руками, всем телом, зарываясь пальцами в густые тёмные волосы. Казалось, быть ещё ближе невозможно.

Я закрыла глаза, желая как можно более остро, упоительно и долго прочувствовать эти моменты полного единения с человеком, к которому я стремилась всем своим существом даже тогда, когда сама ещё этого не осознавала. Ощущать под ладонями горячую кожу и твёрдые мышцы под ней, а на лице, шее, плечах и груди жадные поцелуи, отвечать на каждое прикосновение его пальцев, двигаясь с ним в едином ритме. Вскрикнув, я сильно изогнулась назад, и Дарий, притянув меня обратно к себе, припал к моим губам таким долгим и крепким поцелуем, что закружилась голова, а перед глазами за сомкнутыми веками затанцевали искорки, такие же яркие и горячие, что разгорались в моём теле под его ласками.

И в этом тоже была своего рода магия. Как и в том, как он обнимал меня, когда мы вдвоём оказались под струями тёплой воды, а затем заворачивались в полотенца и, внезапно сильно проголодавшись, торопились на кухню, оставляя на полу мокрые следы босых ног. Как и в тёплой летней ночи, мягким пологом накрывающей город, когда мы вышли на балкон, и кот рыжим клубком крутился у наших ног.

Позже, засыпая рядом с Княжевичем на его круглой кровати, я вспомнила о том, что так и не рассказала ему о том, что собираюсь увидеться с Тео. Мне не хотелось, чтобы у меня появлялись от него секреты, но было уже поздно будить его, чтобы сообщить об этом. Когда я придвинулась к нему чуть ближе, Дарий пошевелился, не просыпаясь, обнял меня, и я пообещала себе, что завтра непременно всё ему расскажу.

 

Глава 48

Утром, когда я проснулась, Дария в квартире уже не было. Видимо, ушёл, решив меня не будить. Абрикос мирно посапывал в кресле, не отреагировав даже на то, что я отправилась на кухню, где загремела посудой, собираясь позавтракать.

После завтрака я помыла посуду и написала сообщение Тео, в котором извещала его о месте и точном времени нашей сегодняшней встречи. На душе у меня было по-прежнему неспокойно. Возвращалась тревога по поводу приближающегося похода и той миссии, которую выделил мне Мартин. А что, если у меня не получится создать необходимый магический предмет? Что, если я только всё испорчу?

Я оделась в старые джинсы с длинной рубашкой. Этот наряд выглядел так небрежно, что без макияжа и с распущенными волосами без всякой укладки моё отражение в зеркале напомнило мне о том, какой я была в школе и в университете. Впрочем, несмотря на все те платья, в которые одевала меня Шейла, подобная форма одежды была мне всё же куда более привычной и, что там скрывать, комфортной. Во всяком случае, не нужно было заботиться о том, чтобы юбка вдруг случайно не задралась в каком-нибудь общественном месте или не помялась. А это, как ни крути, немаловажный вопрос, особенно, если куда-то торопишься.

Сейчас я не слишком торопилась, но, оказавшись на улице, поймала себя на том, что невольно ускоряю шаг. Княжевич рекомендовал взять такси, но мне так сильно захотелось прогуляться, что я пренебрегла его советом. Когда ещё у меня выдастся возможность вот так просто пройтись по городу, укутанному флёром тополиного пуха, полюбоваться на неспешно плывущие над головой облака, вернуться в воспоминаниях к этим улицам, которые помнили меня совсем маленькой, ещё не знающей о том, что я принадлежу не только обычному, но и магическому миру…

Тео, который ожидал меня на перекрёстке, где я назначила ему встречу, был одет практически в том же стиле, что и я. Мне вспомнилось, как ему к лицу костюмы, но ведь и он мог укорить меня, что я не пришла, одевшись в одно из ультракоротких платьев, созданных фантазией Шейлы. В руках он держал объёмистый пакет, который сразу же после неловкого приветствия протянул мне.

— Это всё подарок? — изумлённо поинтересовалась я, заглянув в пакет и аккуратно поставив его на асфальт.

— Не только. Я привёз тебе твои тетради с лекциями. Решил, что они могут тебе пригодиться.

— Так ты знал, что мне придётся…

— Нет, просто так подумалось.

— Спасибо! — поблагодарила я, соглашаясь с тем, что мои лекции по магии созидания, в самом деле, окажутся необходимым подспорьем в том деле, которое мне предстояло.

— Я в тебя верю, — заметил он.

— Почему-то я подозреваю, что другие в меня верят куда больше, чем я сама, — пробормотала я.

— Значит, тебе нужно поверить ещё сильнее, — сказал Тео. Подойдя чуть ближе, он погладил меня по щеке, но почти сразу же отдёрнул руку. — Я вот ещё что хотел сказать… То украшение, которое я подарил на твой день рождения… Его создала леди Вивиан.

— Правда? — оживившись, переспросила я.

— Это, конечно, не магический предмет, но я подумал, что с его помощью ты сможешь почувствовать себя ближе к ней. Лучше почувствовать её магию, заключённую в часах. Поэтому, возможно, тебе следует надеть его, когда ты займёшься созданием антипода часов.

— Понять бы ещё, что это должно быть, — со вздохом ответила я. — Но спасибо. Так и сделаю. А, кстати, ты не знаешь, создавала ли Вивиан другие предметы, похожие на это украшение? Возможно, тоже в форме ключей, — добавила я, вспомнив про тот ключ, который так желал заполучить Шталь с того самого времени, когда увидел его на моей шее.

Тео на мгновение задумался, затем пожал плечами.

— Если честно, нет. Мне удалось добыть только это. Чем старше подобные вещи, тем труднее их отыскать. Даже членам семьи, — добавил он. Его слова навели меня на мысль, которая приходила и раньше, но ускользала.

— Ты как член семьи имеешь право на то, что создала леди Вивиан? — спросила я. — По английским законам. Если я правильно помню.

— Правильно, — подтвердил Тео.

— А Мартин Шталь случайно не…

— Ты угадала, — хмыкнул он. — Он хотел, чтобы я настоял на том, чтобы часы Теир не уничтожали и вернули в Британию. Разумеется, официально и через суд.

— А ты отказался?

— Я работаю с магией времени, Ники, и знаю, что она из себя представляет. Этому миру очень повезло, что часами до сих пор никто не воспользовался во вред. Если бы это случилось, возможно, мы бы с тобой сейчас здесь не разговаривали. Не существовало бы этого города, к примеру. Или нас самих, — проговорил Тео. Его взгляд остановился на моём лице. — Ты счастлива?

Этот вопрос прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула и спрятала за спину руку, хотя он и так, несомненно, знал о том, что помолвочного кольца на ней больше нет. Тео смотрел на меня так испытующе и серьёзно, что я никогда не решилась бы обратить его вопрос в шутку или же попросту проигнорировать его, не ответив. Я вспомнила кухню, залитую солнечным светом, в которой сегодня готовила завтрак, уютное мурлыканье большого рыжего кота, улыбку Дария, и решительно кивнула.

— Да, я счастлива, — твёрдо произнесла я.

— Это самое главное.

— Как ты… Как твоё самочувствие? — спросила я. Выглядел Тео вполне здоровым, но кто его знает? Оставалось лишь надеяться, что, если что-то не так, он не станет скрывать это от меня. Не хватало ещё, чтобы он опять держал втайне его проблемы со здоровьем.

— Всё в порядке, — со смешком ответил он.

— Точно? — недоверчиво переспросила я.

Тео вытащил из кармана рубашки кольцо, которое было надето в вечер нашей помолвки, и протянул его мне.

— Пусть пока они оба будут у тебя.

— Прости, что всё так вышло, но мы ведь всё равно должны были когда-нибудь… У нас же был договор, — проговорила я, чувствуя всё большую неловкость. Чёрт, а ведь Воронич и другие родственники, включая родителей Тео, наверняка ещё ничего не знают! Должно быть, им нужно объявлять о расторжении помолвки официально. — В любом случае, ты мой лучший друг и всегда им останешься, а я…

Не дослушав фразу до конца, Тео притянул меня к себе за плечи и поцеловал в губы. Я растерянно уставилась на него и вытащила из кармана бумажку, на которой записала свой рабочий номер телефона. На мобильный всё же не всегда можно было рассчитывать.

— Вот, по этому номеру меня можно найти в МН, — произнесла я, отдавая листок Тео.

— Буду иметь в виду, — ответил он. — Должен поздравить тебя с новой работой. Тебе там нравится?

— Пока не поняла, — призналась я. — Меня пока бумажной работой заваливают, — добавила, решив не рассказывать о своих столкновениях с демонами и попадании в Нижний мир. — Мы теперь, наверное, увидимся только перед самым походом.

— Может быть, — согласился Тео. — Хотя, возможно, и раньше. Звони, если я тебе понадоблюсь.

— И ты, — проговорила я. — Чем ты собираешься заняться до этого? Не хочешь… заглянуть в парикмахерскую? — полюбопытствовала я, не сразу осознав, что практически слово в слово повторила недавние слова Княжевича.

— Регина обещала погулять со мной по городу. Пригласил бы и тебя, но боюсь, что с созданием твоего первого магического предмета у тебя не останется на это времени. А в парикмахерскую, пожалуй, в самом деле, нужно зайти, — согласился он, смахивая упавшие на лицо тёмные волосы. — Пока, Ники. До встречи.

Я попрощалась и, снова чувствуя смущение после этого короткого, но отнюдь не дружеского поцелуя, подхватила пакет и направилась на трамвайную остановку. Спиной я ощущала, что Тео смотрит мне вслед, но не оборачивалась. Мысли закрутились вокруг подвески, созданной Вивиан, и ключа, который, как мне казалось, был работой того же мастера.

Если так, то почему же Шталь за ним охотился? Он разыскивает артефакты, но обычно это всё же магические предметы, а не просто старинные либо созданные магией созидания вещи. Хотя, и те наверняка можно выгодно продать, а это вполне может быть в его интересах. Решив поговорить об этом с Дарием, я снова прибавила шаг. К остановке как раз подходил нужный мне трамвай, в который я запрыгнула и заняла место у окна, разместив на коленях пухлый пакет, привезённый из Лондона.

Оказавшись в квартире приёмных родителей, которая теперь стала моей, я вытащила из пакета стопку тетрадей. Лекции в них были на английском языке, но я не сомневалась в том, что перечитать их будет не слишком сложно, поскольку за время жизни в Англии привыкла пользоваться двумя языками. Следом я достала упакованный в светло-сиреневую шуршащую бумагу подарок и почувствовала исходящий от него запах духов Шейлы.

От мисс Макмиллан, конечно, можно было ожидать самых различных сюрпризов, но я и предположить не могла, что нетерпеливо распакованный подарок окажется… свадебным платьем.

Регина Воронич

На обед в особняк дедушки не слишком хотелось, но он не только настоял на этом, а ещё и прислал за ней машину, по телефону объяснив это тем, что он собирается открыть бутылку вина и не хочет, чтобы она садилась за руль после этого. Пришлось покориться. Впрочем, как обычно.

Кроме неё, на обеде присутствовали также Тео и Дмитрий, которого старший Воронич приглашал к себе так часто, будто уже считал своим родственником. Это был почти филиал собрания у Мартина Шталя, и Регина поморщилась, когда ей указали на место рядом с Шульгиным. Тот галантно отодвинул для неё стул и вообще вёл себя крайне вежливо, но это не отменяло того факта, что ей не хотелось видеть мужчину не только в этом доме, но и вообще. Дедушка бросил на неё недовольный взгляд, который девушка намеренно проигнорировала. Тео, погружённый в свои мысли, казалось, ничего не замечал.

Александр Владимирович разлил по бокалам вино, которое ему доставляли прямиком из Франции. Регина посмотрела на дедушку с недоверием. Отмечать им было, пожалуй, нечего, хотя, возможно, он хотел просто выпить с ними за приезд Тео, который, кстати, привёз какие-то вещи от родственников Дмитрия.

Регина рассеянно потянулась к своему бокалу, едва не опрокинув его при этом прямо на рукав рубашки Шульгина. От вина исходил приятный запах. Наверняка и вкус был не хуже, но сейчас она находилась не в том настроении, чтобы с видом ценителя пробовать и смаковать благородный напиток.

— Где твоё кольцо? — спросил старший Воронич, и девушка не сразу поняла, что он обращается к Тео, глядя на его руку, на которой, в самом деле, больше не было кольца.

 

Глава 49

Разложив перед собой обе подвески, я внимательно изучала их, со всех сторон рассматривала, трогала кончиками пальцев, вертела в руках и чуть ли не принюхивалась, но так и не смогла ощутить ничего особенного. Тео сказал, что, надев вещь, созданную леди Вивиан, я смогу лучше ощутить её магию. Возможно, это и было правдой, хотя что-то подсказывало мне, что нужно быть осторожнее, соприкасаясь со столь старинной магией такой силы, какая была у этой женщины.

Дарий, сидя в кресле и перелистывая какой-то журнал, время от времени не без интереса поглядывал на меня, но никак не комментировал мои действия. О сегодняшней встрече с Тео я рассказала ему ещё некоторое время назад, опустив подробности. А также умолчав о том подарке, который передала мне Шейла.

Разумеется, она подарила мне длинное белоснежное платье для будущей свадьбы с Тео. Для свадьбы, которая не должна была состояться. Шейла очень ждала, когда же я, наконец, стану миссис Тревельян, и, похоже, решила немного поторопить события. А само платье, надо сказать, оказалось очень красивым и как раз таким, которое я бы сама выбрала, будь передо мной подобная задача. Никаких лишних деталей или многослойных оборок, делающих невесту похожей на торт со взбитыми сливками. Распаковав подарок и понемногу справившись со своим изумлением, я не удержалась от того, чтобы всё же примерить платье. Убедилась в том, что размер и длина идеально подходят, покрутилась перед зеркалом, любуясь на собственное отражение, и уже потянулась было к телефону, чтобы позвонить подруге и поблагодарить её, но тут же растерянно опустила руку.

Я ещё не готова была рассказать Шейле о том, что столько времени обманывала её. Ведь она-то считала нас с Тео прекрасной парой и даже не догадывалась о том, что в этом мире есть Дарий Княжевич, который занимал все мои мысли и не собирался их покидать. Для того чтобы сообщить такую новость, нужно было смотреть в глаза, и телефонный разговор не слишком подходил для подобной беседы. Но, зная шотландскую ведьмочку, я вполне могла ожидать, что она позвонит мне сама. Наверняка её уже распирало любопытство спросить у меня о том, понравилось ли мне платье, и напомнить, чтобы я не показывала его жениху.

В настоящее время свадебное платье висело в шкафу в моей бывшей комнате, а я вернулась в квартиру Княжевича со всей охапкой тетрадок, которую привёз мне Тео. Не думала, что лекции, касающиеся создания магических предметов, пригодятся мне так скоро. Учитывая, что пока я даже не представляла, чем именно будет этот предмет, моё настроение становилось только хуже. Даже руки дрожали, когда я перелистывала страницы. Наверное, никогда в жизни я так не боялась ошибиться.

— Может быть, надеть сразу оба? — решив посоветоваться с Дарием, проговорила я, ещё раз пробежавшись пальцами по лежащим передо мной совершенным в своей неброской красоте вещицам. Как же мне хотелось бы узнать, открывает ли что-нибудь этот ключ… С самого начала, стоило мне увидеть его в том доме, мне казалось, что это далеко не просто украшение, а нечто гораздо большее.

— Почему бы и нет? — оторвавшись от чтения, отозвался он. — Хуже не будет. Тебе помочь?

Я кивнула, и он, поднявшись с кресла, встал за моей спиной. Поочерёдно застегнул цепочки. Пальцы ласкающим движением погладили шею и мягко скользнули в волосы, заставив меня, зажмурившись от удовольствия, откинуть голову назад.

— У тебя всё получится, — прошептал Дарий, наклонившись и почти касаясь губами моего уха. — Непременно. Я в тебя верю.

Когда он в точности повторил слова Тео, я вздрогнула. Почему они оба не сомневались в том, что я справлюсь? Чем я заслужила их веру в меня? А если получившийся магический предмет будет иметь какие-нибудь вредные или непредсказуемые свойства, и в таком случае придётся уничтожать ещё и его? Так я только лишних проблем всем добавлю. В первую очередь, Княжевичу, конечно, ведь это по его протекции я получала позволение на создание магической вещи, чего обычно неопытным ведьмам категорически не разрешалось. Если по моей вине у него снова возникнут проблемы с Инквизицией, я себе этого не прощу…

Тем временем, пока я размышляла над всем этим, Дарий, не теряя даром времени, продолжал легонько прикасаться к моим волосам. Вскоре его руки двинулись дальше, разминая плечи и спину. Прикосновения становились более энергичными, в то же время оставаясь нежными. От этого мне с каждой секундой делалось всё легче, как будто напряжение и тревога уходили прочь. Впору было замурлыкать от удовольствия, как это делал Абрикос.

Развернувшись, я обняла его, чувствуя, что постепенно успокаиваюсь и смотрю в будущее куда более оптимистичным взглядом. Получится у меня или нет, а попытаться нужно в любом случае. Ведь и остальные ведьмы когда-то делали свои первые шаги даже в самых сложных видах магии.

Дарий обнимал меня, прижавшись колючей щекой к моему лицу, а я думала о Вивиан. О том, какой она была. О её чувствах к мужу, детям, родителям. Она представлялась мне смелой, решительной, сильной женщиной. Но вся её жизнь была отравлена страхом перед инквизиторами.

А также тем, что однажды она стала создательницей артефакта, который нам предстояло найти.

Регина Воронич

— Значит, это окончательно? — спросила Регина, и Тео, отвернувшись, промолчал.

Девушка закусила губу. Могла бы, наверное, и не уточнять. Она ведь видела Веронику с Дарием. Знала — от Мартина, от кого же ещё? — о том, что они теперь не только работают, но и живут вместе. В ту последнюю их встречу в особняке Розенберга она не присматривалась, есть ли на пальце её троюродной сестры помолвочное кольцо, но наверняка уже не было.

Интересно, как это происходит — когда связь просто рвётся, но люди остаются живыми? Что почувствовал Тео, когда Вероника перестала носить на безымянном пальце колечко, надетое на помолвке? Спросить бы его, но, пожалуй, не стоит.

Они сидели на траве в одном из городских парков. Кажется, в том же самом, в котором она встретилась с Вероникой после её возвращения. Это было всего лишь недели три назад, если не меньше, и всё же столько всего успело случиться за прошедшие с той встречи дни, что событие казалось давним, словно отодвинувшимся во времени.

А сейчас они с Тео сбежали от дедушкиного гнева и не придумали ничего лучше, чем отправиться в парк и расположиться там, отключив мобильные телефоны. Возможно, это был импульсивный и подростковый поступок, но в минуты, когда старший Воронич настолько зол, лучше держаться подальше. Особенно если учесть тот факт, что разозлился он на них, когда Тео объявил, что помолвка расторгнута, а Регина в очередной раз сказала, что не согласна выходить замуж за Дмитрия Шульгина, который присутствовал там же и, кстати, расстроенным её словами совершенно не выглядел.

— Ты не знаешь, здесь есть поблизости парикмахерская? — спросил Тео.

Удивлённая неожиданным вопросом Регина подняла на него взгляд. Его бросила невеста, а он спрашивает о парикмахерских? А что, не такой уж плохой способ борьбы с депрессией, говорят. Может быть, и ей стоит подстричься. Наголо, ага. И татуировку сделать. Чтобы уж окончательно разъярить дедушку.

— Кажется, есть, — хихикнув, ответила она.

— А почему ты смеёшься?

— Это нервное.

Регина сдвинула бретельки майки, подставляя плечи солнечным лучам, и откинулась назад, опираясь на руки.

— Теперь, похоже, мы подрываем основы, — проговорила она. — Дедушка всегда мне доказывал, что магическое сообщество держится на традициях, существующих уже несколько веков. Они появились давно, когда договора с Инквизицией ещё не было, и от неё исходила большая безопасность, чем сейчас. Да и все эти шпионские игры с ведьмами, которые выходили замуж с целью проследить за членами другой семьи. Наверняка ты об этом тоже слышал.

— Ага, — отозвался Тео, ложась на траву. — Но всегда находились и те, кто поступал по-другому. Та же леди Вивиан, например.

— Хочешь сказать, она сама нашла себе мужа? Не родители? Даже в том веке… — задумчиво произнесла Регина. — Значит, всякое бывает. Только дедушке этого не объяснишь, хотя такое случалось и в его семье.

— Тебе никогда не хотелось быть кем-то другим? — поинтересовался он. — Не ведьмой, да ещё и из такой семьи. Просто самой обычной девушкой. Не быть привязанной ко всем этим традициям, которые так ценит твой дед. Чувствовать себя свободной, путешествовать…

— Я и так могу путешествовать, — возразила она.

— Ты же понимаешь, о чём я говорю.

— Понимаю, — отозвалась девушка немного раздражённо. — Но в магическом мире это мало кому удаётся. Тебе ли не знать…

— Ники как-то удавалось.

— Значит, ей повезло, — сказала Регина и почти сразу же поймала себя на мысли, что раньше она считала по-другому.

— Он тебе нравится, правда? Этот Дарий Княжевич, — уточнил Тео. Уже не в первый раз она заметила, что его акцент становится особенно заметным, когда он нервничает.

— С чего ты взял?

— Ты так на него смотрела… Как будто хотела отвернуться, но не получалось. Обычно так смотрят на тех, кто нравится.

— Какая проницательность! — фыркнула она. — Смотрела, и что с того? Сам бы лучше так не пялился на Веронику!

— Что?

— Мог бы, говорю, и получше скрывать свои… эмм… чувства, — уточнила Регина и поймала себя на мысли, что они говорят не о том. Им бы сейчас желательно обсудить предстоящий поход и то, как в нём нужно будет постараться не позволить Мартину делать из них послушных ему марионеток. Или уже поздно?

Внезапно она задалась вопросом, всегда ли Шталь был таким. Ведь он когда-то учился в том же университете, что и она, ходил знакомыми коридорами и был всего лишь начинающим магом, которому не позволялось использовать свои способности до достижения двадцати одного года. У него было прошлое, о котором, возможно, не знает даже его жена Инна. Была семья. Говорят, что все её члены, кроме самого Мартина, давно мертвы и ещё при жизни разорвали с ним все связи, но что за тёмная история с этим связана, если на все её осторожно заданные родственникам вопросы никто ничего не ответил?

Закусив губу, Регина обхватила руками колени. Ей вдруг стало холодно, несмотря на тёплый солнечный день. Как будто порыв ледяного ветра сквозняком пронёсся мимо, задев обнажённые плечи. Она вспомнила о том, что за последнее время уже не раз испытывала подобное, а ещё — ощущение, будто за ней следят. От мыслей об этом было не по себе, но, возможно, это всего лишь разыгрались нервы, и все её страхи беспочвенны.

 

Глава 50

Я попросила Дария оставить меня в одиночестве, и он не стал возражать. Ушёл в гостиную, сказав, что собирается посмотреть фильм и даже может провести ночь на диване. В ответ я выразила надежду на то, что ему не придётся там ночевать.

— Очень-очень надеюсь, — добавила я, целуя его.

— Зови, если что, — произнёс он, на несколько мгновений прижав меня к себе так крепко, что почти возникло ощущение нехватки воздуха. — Я ведь понимаю. Это твой первый магический предмет.

— Когда-то ты так же волновался? — поинтересовалась я, и Княжевич кивнул со странным выражением на лице.

— Кстати, сегодня полнолуние, — заметил он.

— Надеюсь, это поможет.

Я поцеловала Дария ещё раз и, неохотно разжав объятия, подошла к окну, чтобы раздвинуть шторы, впуская в комнату лунный свет. Когда повернулась, Княжевича в спальне уже не было. Ещё раз напомнив себе некоторые выдержки из лекций, я поплотнее прикрыла дверь, после чего погасила электрическое освещение, и теперь, помимо казавшегося сейчас особенно ярким света полной луны, комнату освещали лишь заблаговременно зажжённые свечи.

К магии я не прибегала некоторое время, и теперь, протянув руки к огню, почувствовала её почти сразу. Поток возрастающей энергии, начав с кончиков пальцев, постепенно охватывал всё тело, забираясь под кожу, учащая пульс и, словно на ветру, взметая пряди волосы. В свете свечей украшавшие обе подвески камни, казалось, загорались ярче, и в них пробуждалась жизнь. Пусть сами по себе они не были магическими предметами, как часы Теир, но эти вещи создавались с помощью магии созидания. К ним так же, как и к часам, прикасались руки Вивиан. Висящие на шее украшения нагрелись и потяжелели. Сейчас я ощущала кожей каждую грань и едва удерживала себя от того, чтобы не сбросить их с шеи.

Несколько глубоких вдохов. Чуть опустить пальцы, едва не касаясь ими языков огня. Закрыть глаза, чувствуя всё необычайно остро — жар от горящих свечей, горячую тяжесть подвесок на груди, гладкий пол под босыми ногами. А ещё — магию, подпитываемую лунным светом и с каждой секундой усиливающимся отзвуком того волшебства, которым были пропитаны изделия, созданные Вивиан Тревельян. Все эти ощущения сливались в одно, сильное и невероятное, а магия нашёптывала, пела и звучала во мне тысячей чудесных мелодий. Увлекала за собой. Вела к чему-то, пока скрытому и неизведанному, но становящемуся ближе с каждой секундой.

Воздух словно сгустился, а свечи разгорались всё сильнее, ярче и выше. Теперь мне начинало казаться, будто огонь полыхал повсюду — не только передо мной, но и вокруг меня, за спиной, у ног. Но пламя не обжигало, оно направляло и подбадривало меня, заставляло магию пронизывать всё тело и концентрироваться на моих протянутых к огню руках.

В какой-то момент я почувствовала, что какая-то часть моей собственной магической энергии начинает отделяться от меня и, оказавшись извне, превращается в плотный сгусток материи, которому, трансформировавшись, надлежало стать будущим магическим предметом. Это было именно так, как нам объясняли на лекциях, но никто из преподавателей не рассказывал, что при этом испытывает маг или ведьма. Странное, необъяснимое, вызывающее смятение ощущение, когда отпускаешь магию наружу, позволяя ей создать нечто, способное обладать по-настоящему особенными свойствами.

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что свечи погасли, будто их разом задули, луна спряталась за тучами, а в моих сложенных чашей ладонях оказалось что-то тяжёлое, металлическое, с неровными краями. Кроме того, я почувствовала, что меня оставили силы — не только необходимые для применения магии, но и физические. Подвески на шее всё ещё оставались горячими, и сейчас, когда волна наполняющей меня магии схлынула, я ощутила это особенно сильно. Зашипев от боли, я торопливо расстегнула цепочки и дёрнула за них, чтобы стащить с шеи. Затем на подкашивающихся ногах я добралась до двери, нажала расположенную возле неё включающую лампу кнопку и привалилась к стене, рассматривая лежащий на ладони предмет.

Это был компас из потемневшего местами металла, украшенный небольшими украшениями в виде расправленных крыльев и шестерёнок, напоминающих о часовом механизме. Никаких камней, как в сотворённых леди Вивиан предметах, не было, но всё же какое-то неуловимое сходство прослеживалось. Я смотрела на него и понимала, что могла бы догадаться и раньше. Пространство и время. Если есть часы, то должен быть и компас.

Впрочем, пока я не имела ни малейшего понятия, как именно созданный мною компас может помочь нам уничтожить артефакт. Должно быть, опытные ведьмы и маги, специализирующиеся в этой сфере, могли заранее знать о том, каким образом будет работать созданный ими магический предмет. Я же могла быть уверенной только в том, что, начиная работу, настроилась на магию, при помощи который были сформированы подвески, и на цель, поставленную передо мной Мартином, к которому и пришла эта идея.

Когда Дарий заглянул в комнату, я сидела на полу, продолжая разглядывать компас. На его лице отразилось удивление, быстро сменившееся восхищённым одобрением. Я протянула ему компас, и между нашими ладонями вспыхнули искорки пропитавшей предмет магии.

— Это можно было предположить, — задумчиво произнёс Княжевич.

— Я тоже так подумала, — устало согласилась я.

Аккуратно отложив компас, он наклонился, поднимая меня с пола, и помог добраться до кровати. Почувствовав под головой подушку, я вздохнула, чувствуя одновременно и упадок сил, и облегчение от проделанной работы. Неизвестно, поможет ли нам компас в дальнейшем, но это был первый магический предмет, который я создала, и сам факт случившегося наполнял меня неизъяснимой гордостью.

— А можно я просплю два дня? — спросила я, когда Дарий накрывал меня лёгким одеялом.

— Хоть три, — с негромким смешком отозвался он.

Дарий Княжевич

Вероника сладко заснула, едва коснувшись головой подушки и свернувшись клубочком под одеялом. В спальню вошёл Абрикос, ненадолго остановился, принюхиваясь, затем направился прямиком к кровати и запрыгнул на неё, укладываясь в ногах. Девушка что-то пробормотала во сне.

Погасив свет, Княжевич заметил, что от лежащего на столике компаса исходит слабое свечение. Такое же, как от подвесок, которые Вероника успела снять. Он дотронулся до них и почувствовал тепло. Созданные магией вещи словно ожили, соприкоснувшись с наполнившей их энергией и приняв непосредственное участие в сотворении магического предмета. Вот только самой ведьме это, к сожалению, на пользу не пошло.

До отправления на поиски песочных часов Теир оставались считанные дни. Теперь у них наличествовало всё необходимое, и, по словам Мартина, доверять которому, ясное дело, не следовало бы, их поход не должен был занять долгое время. В этом Дарий сомневался. Кроме того, его уже несколько дней упорно не оставляло нехорошее предчувствие. Неизвестно, с кем или с чем оно было связано, но не высыпался он уже сейчас, а в экспедиции, должно быть, и вовсе придётся спать вполглаза.

Княжевич погладил кота, лениво промурлыкавшего что-то в ответ, и лёг рядом с Вероникой. Размеры кровати позволяли расположиться на ней свободно и большему количеству человек, но Дарий придвинулся поближе к девушке и, протянув руку, обнял её, прижимая к себе, жадно и с наслаждением вдыхая запах её волос, в которые он уткнулся лицом. Она спала так крепко, что не только не проснулась, но и наверняка ничего не почувствовала. И всё же ему хотелось, чтобы даже во сне Вероника знала, что он рядом. Что с ней ничего не случится, и даже страшные сновидения отступят, пока он здесь.

Привыкать засыпать не в одиночестве было немного странно, но почти сразу ему стало казаться, будто так было всегда. Совместные завтраки и ужины, то и дело попадающиеся ему на глаза вещи Вероники, которые постепенно оказывались в его квартире, кот, судя по всему, полностью признавший новую хозяйку. Княжевич так давно жил один, что временами уже сомневался в том, сможет ли ужиться с кем-то ещё. Да и с его работой существование одиночки было наиболее удобным и выгодным компромиссом. Но сейчас у него больше не оставалось сомнений.

Что же касалось Марка Теодора Тревельяна, парня с трёхэтажном именем, фиктивного и уже, надо думать, бывшего жениха Вероники, то придётся как-то потерпеть факт его присутствия в походе. Зато затем, хотелось бы надеяться, он вернётся в Британию и не станет мелькать поблизости. Надо заметить, что Дарий представлял его несколько иначе. Старше, напыщеннее, самоувереннее. Тот же оказался молодым человеком себе на уме — небрежная одежда и причёска, приятный голос с лёгким акцентом и нежелание быть в центре внимания.

Сон снова не шёл, и Княжевич, легонько поглаживая спящую девушку по волосам, размышлял о том, что им предстояло, а также о Мартине, заварившем всю эту кашу с поиском артефакта, который неизвестным образом оказался в России. Это, впрочем, был не такой уж редкий случай — зачастую магические предметы за долгое время своего существования успевали сменить несколько стран и множество обладателей. Мысли о настоящем и будущем сливались с картинами из прошлого, и вот он уже почти слышал негромкий голос своего наставника из МН, который рассказывал о древних вещах, созданных чьей-то искусной магией, и о том, что с ними нужно проявлять осторожность, если не хочешь, чтобы они однажды завладели твоей волей и превратили хозяина в раба.

Возможно, именно по этой причине Шталь и не хранил у себя долго найденные им артефакты. Он лишь отыскивал их, а затем либо отдавал заказчикам, щедро ему платившим, либо продавал с немалой выгодой для себя. Хотя, можно было не сомневаться в том, что созданные с помощью магии созидания предметы были для него величайшим соблазном, и о них он знал куда больше всех остальных участников собранной им команды с таким странным составом, что Дарий до сих пор иногда сомневался, что это всерьёз.

Вероника, вытянувшись, повернулась на спину. Вспугнутый кот недовольно фыркнул, а затем тоже сменил положение, успев попутно дотянуться лапами до высунувшихся из-под одеяла ступней хозяина и весьма чувствительно цапнуть его когтями за палец ноги. В это время за окном прогрохотал гром, небо перерезала молния, и сразу же полил дождь, набирая силу.

 

Глава 51

Несколько дней спустя

Практически все выглядели невыспавшимися, хмурыми и пребывали наверняка не в лучшем настроении. Глаза смотрели настороженно, а рюкзаки казались набитыми так плотно, будто их обладатели отправлялись в поход где-нибудь на полгода. Когда я представила себе полгода в обществе Мартина, мне стало не по себе.

Тео, в самом деле, заглянул в парикмахерскую, и теперь его тёмные волосы были достаточно короткими, что делало его моложе и трогательнее на вид. Регина, выглядевшая непривычно в пёстрой бандане, зевала и раздражённо нажимала на экран мобильного телефона. Одежда Инны была, несомненно, фирменной, но, на мой взгляд, не слишком комфортной.

Сама я не могла заснуть почти всю ночь, да и Дарий тоже. В квартире было непривычно тихо без Абрикоса, которого он отвёз к одному из сотрудников МН на то время, что нас не будет в городе. Окончательно определившись с тем, что нужно с собой взять, и сложив рюкзаки, мы долго разговаривали, обсуждая предстоящее и временами позволяя себе робко заглядывать в будущее, когда поиски артефакта останутся позади. Затем он притянул меня к себе, и, когда его руки заскользили по моему телу, я поняла, что уже начинаю скучать по нему. По его поцелуям, прикосновениям, по той жизни, которая постепенно становилась упорядоченной. В экспедиции нам предстояло быть рядом, но не вместе. Я уже знала, что буду ночевать с Региной, а Княжевича Дмитрий уговорил разделить палатку с ним и Тео, чтобы не пришлось тащить лишний груз.

Утро наступило неожиданно быстро, и вот, собравшись в дорогу и торопливо проверив, не забыли ли мы чего, я и Дарий сели в его машину и поехали на место встречи. На платную стоянку, где уже дожидались прибывшие раньше всех Инна и Мартин. Вскоре прибыли все остальные, и мы загрузились в небольшой автобус, который должен был отвезти нас в начальную точку похода.

В автобусе я села у окна, максимально опустив удобную спинку кресла. Бессонная ночь давала о себе знать, и я с тоской подумала о большой круглой кровати в спальне Дария, а затем и о новеньком спальном мешке, в котором я ещё ни разу не спала. Прикрыв глаза, я позволила себе покориться дремоте, что было гораздо приятнее, чем разглядывать сидящего напротив Мартина и ловить на себе его пристальный заинтересованный взгляд. От Княжевича, которому Шталь звонил в последнее время особенно часто, я знала, что тот горел желанием увидеть созданный мною магический предмет. Вот только мне вовсе не хотелось показывать ему компас. Он был надёжно зашит под подкладку лежащей в моём рюкзаке куртки из плотного материала. А вместе с ним и обе созданные Вивиан подвески, которые я также взяла с собой по настоянию Дария.

В автобусе было тихо. Должно быть, остальные также решили воспользоваться возможностью немного подремать перед тем, как отправиться в пеший поход. Или, что было не менее вероятно, просто не хотели разговаривать друг с другом.

Когда автобус остановился, я открыла глаза и посмотрела на наручные часы, чтобы определить, сколько времени мы ехали. Оказалось, что чуть больше двух часов. Мне всё же удалось заснуть, но ноги затекли и побаливали. Выйдя из автобуса вслед за другими, я увидела, что мы оказались в лесу, там, где заканчивалась относительно ровная дорога. Дальше предстояло идти пешком.

Остановившись, мы оправляли одежду, проверяли мобильные телефоны и закрепляли на теле рюкзаки, оснащённые множеством ремешков для наиболее удобного надевания и упрощения их носки. В общем, делали всё для того, чтобы не смотреть друг другу в глаза. Но я всё же глянула поочерёдно на всех и быстро улыбнулась Дарию, который раньше всех надел свой рюкзак и, поймав мой взгляд, подмигнул.

Дорога началась. Поначалу рюкзак казался довольно лёгким, а уставшим от долгого сидения ногам была весьма приятна пешая ходьба. О том, что нам предстоит вовсе не короткая прогулка, я старалась не думать. Одежда у меня была удобная, обувь тоже, и я надеялась, что физическая подготовка позволит мне выдержать весь поход и не подведёт. Мы шли достаточно быстро, что не оставляло времени для того, чтобы любоваться пейзажем, но я успела заметить первые жёлтые листья на деревьях и услышала отдалённый шум воды — похоже, где-то недалеко протекала речка или ручей. Было не слишком жарко, что помогало поддерживать темп ходьбы. Над нашими головами пели птицы, и, вдыхая непривычно свежий после города воздух, я думала о том, что, возможно, в этой экспедиции будет не так уж плохо.

Инна начала жаловаться первой.

— Становится жарко! У меня ноги устали! — выпалила она. — Почему мы не могли и дальше ехать на машине?

— Потому что дальше ей не проехать, — буркнул в ответ Мартин.

— А с другой стороны? — спросила Инна.

— И с другой стороны. А теперь будь добра, шагай и молчи. Иначе оставим тебя здесь, пойдёшь обратно пешком и будешь возвращаться в город автостопом! — отозвался он таким тоном, что я невольно вздрогнула, а Дмитрий отвёл глаза.

— Вот так супружеская жизнь, — пробормотала Регина в сторону. — Просто именины сердца! Не хотела бы я такую.

— А может, не всё так плохо, — всё же услышав её слова, иронически хмыкнул Шталь, и она, закатив глаза, обошла его, оказавшись рядом с Тео, который нахмурился и бросил на Мартина неприязненный взгляд.

Убедившись, что времяпровождение нам предстоит то ещё, я вытащила из кармана джинсов плеер и воткнула в уши наушники, надеясь, что он не разрядится слишком быстро. Хотелось подойти поближе к Дарию, коснуться его руки, но я не решилась этого сделать. Оставалось лишь стараться не устать и держаться так, чтобы не задевать никого рюкзаком.

Через некоторое время Инна заявила, что хочет есть, и все поддержали её желание устроить привал. Для этого пришлось свернуть с дороги, чтобы выбрать место подальше от муравейников и желательно в тени. Подходящий участок нашёлся на берегу реки, вода в которой выглядела чистой и прохладной.

Выключив плеер и сбросив рюкзак, для чего пришлось некоторое время повозиться с лямками и застёжками, я с наслаждением вытянулась прямо на траве. Ноги начинали гудеть от усталости. Судя по тому, с каким удовольствием располагались остальные, подобные ощущения испытывала не только я.

— Меня кто-то укусил! — взвизгнула Инна.

— Муравей, — ответил ей Дмитрий, невозмутимо роющийся в своём рюкзаке.

— Ты даже не посмотрел, — буркнула она. — Может, это вовсе не муравей. Может, хищный паук.

— В этой области не водятся хищные пауки, — успокаивающе заметил Дарий, вытаскивая запасы воды, к которым тут же потянулись жадные руки.

— Искупаться бы, — глядя на воду, вздохнула Регина.

— А что мешает? — проследив за её взглядом, отозвался Мартин. — Или ты купальник забыла? Так тут все свои.

— Особенно, я, — подытожил Шульгин.

Сердито посмотрев в их сторону, Регина поднялась с травы и направилась прямиком к Дарию. Я постаралась не обращать внимания на незамедлительно кольнувшую меня иголочку ревности. В это время ко мне подошёл Шталь, и я сразу же насторожилась.

— Я, кажется, тебя ещё не поздравил, — как-то лениво и медленно, растягивая слова, произнёс он.

— С чем? — нехотя ответила я.

— С созданием первого магического предмета. Неплохое начало. Возможно, в будущем это станет твоим коньком.

— Сомневаюсь. Мне это не слишком понравилось, — сказала я, не глядя на него. Вспомнилось изнуряющее состояние сильнейшей слабости, которое я испытывала на протяжении нескольких дней после создания компаса. Из меня будто разом вытянули все силы, и какое-то время я не могла даже долго находиться на ногах. Княжевич запретил мне ходить на работу, заявив, что у меня получилось что-то вроде больничного.

— Думаю, лучше не зарекаться, — возразил Мартин. — От этого сложно уйти. Как от судьбы.

Я приподняла брови. Мартин Шталь и разговоры о судьбе? Вот уж на кого, а на фаталиста он никак не был похож.

Никак не прокомментировав его слова, я пододвинулась поближе к остальным и принялась за еду. На свежем воздухе даже самые обычные продукты казались вкуснее. Мы рассчитывали поначалу съесть всё, что могло испортиться, а затем, расположившись где-нибудь на ночлег, перейти на каши, консервы и прочую настоящую походную еду.

Постепенно все начали расслабляться и друг на друга посматривали уже с меньшей недоверчивостью. Должно быть, и другие задумались о том, что это всего лишь первый день, и, как бы мы друг к другу не относились, впереди ещё несколько дней, которые нам предстоит провести в этой компании. Разумеется, это будет непросто, но никто и не обещал, что всё будет легко. А ведь впереди ещё поиски артефакта, которые могут подкинуть нам какие-нибудь неожиданные сложности, поэтому лучше держаться вместе. Вот только в теории всё это выглядело элементарно, а попробуй-ка воплотить в реальность, и тут же столкнёшься с множеством самых разных проблем.

Покончив с едой, я снова легла в тени деревьев, надеясь за этот привал набраться сил на то, чтобы идти дальше. Возможно, если попытаться рассматривать наш поход как увлекательное приключение, будет легче. Эх, были бы мы тут с Дарием одни…

Размечтавшись, я прикрыла глаза, почти задремав, и не сразу расслышала ведущийся неподалёку разговор. Обсуждали речку, вернее, перспективу в ней всё-таки искупаться. Мнения разделились — кто-то считал это плохой идеей, зато другие были совсем не против окунуться в прохладную водичку и немного поплавать перед тем, как мы продолжим свой путь.

Я ещё не решила, стоит ли мне вмешиваться в разговор, как Регина заявила, что намерена всё же рискнуть, после чего вынула из своего рюкзака купальник и, направившись к деревьям, скрылась из виду. Остальные, включая меня, посмотрели ей вслед с завистью, но остались на месте. Речная вода выглядела так соблазнительно, что хотелось войти в неё хотя бы лишь босыми ногами, почувствовать, как освежает их прохладное течение и прикосновение к лежащим на дне камням.

— Будь осторожна! — прокричал вслед ушедшей Регине Княжевич.

— Думаешь, ей здесь что-нибудь угрожает? — со скептической ухмылкой осведомился Мартин. — Или ты просто заботишься о девушке? Так составил бы компанию!

Они обменялись красноречивыми неприязненными взглядами, и у меня промелькнула мысль, что для того, чтобы терпеть Шталя, необходимо не только ангельское терпение, но и нехило прокачанный дзен, что мне и другим участникам этой экспедиции пока недоступно, поэтому и задача выглядит невыполнимой. Когда Дарий поднялся, и Мартин сделал то же самое, я испугалась, что они сейчас начнут драться. Должно быть, то же самое подумал и Дмитрий, который также встал с места, но в это время раздался громкий крик Регины, и все сразу же повернулись в ту сторону, в которую она ушла.

— Кто забрал мои вещи?!

 

Глава 52

Все, позабыв о разногласиях, тут же кинулись на крик Регины, которая обнаружилась в нескольких метрах от того места, где мы находились. На ней был только серебристо-серый с белыми узорами купальник, выгодно подчёркивающий загорелую кожу, и мне с ноткой зависти подумалось, что фигура у троюродной сестры куда женственнее, чем у меня. Округлее в нужных местах.

— Это уже не смешно! — с возмущением выпалила Регина, глядя на нас. — И когда вы только успели? Я всего лишь на минутку отвернулась!

— Ты сейчас о чём? — недоумённо спросил Дмитрий, получив в ответ яростный взгляд.

Регина махнула рукой в сторону ближайшего к реке дерева, едва заметно шевелящего листьями на слабом ветру.

— Только не притворяйтесь, что вы этого не делали! — произнесла она.

— Но мы, в самом деле, ничего не делали, — ответил Дарий, после чего остальные несинхронно кивнули.

— На это дерево я повесила свою одежду, — уже чуть более спокойно сказала Регина. — Прямо на нижние ветки. А теперь её там нет.

Все снова обозрели дерево, а заодно и несколько других, расположенных подальше, но и следа каких-либо висящих на ветках вещей не обнаружили. Под деревьями также ничего не нашлось, хотя мы заглянули туда несколько раз. Регина, похоже, перестала подозревать остальных в заговоре против неё и присоединилась к поискам, которые заняли несколько минут, но привели лишь к тому, что все вспотели и стали ещё более раздражёнными, чем некоторое время назад. Не было и обуви. Казалось, вещи просто сами по себе бесследно исчезли.

— Долго ещё мы будем ходить в трёх соснах? — заявила Инна, присаживаясь на поваленный ствол дерева.

— Это не сосны, — заметил Дмитрий.

— Да хоть баобабы! Почему мы вообще должны искать её одежду? Уже ведь выяснили, что никто из нас её не трогал.

— Но не испарилась же она! — отозвался Тео. — Давайте поищем ещё. Хоть немножко.

Мы поискали ещё. И ещё. Всё так же безуспешно.

Когда все, устав и разозлившись, снова остановились, раздалось негромкое хихиканье, а затем из-за плеча снова занявшей относительное удобное сидячее место Инны выглянула чья-то небольшая взъерошенная голова.

— Это ещё что?! — взвизгнула Регина, а Инна резво вскочила и спряталась почему-то за Дмитрия.

— Не что, а кто, — ворчливо отозвался прекративший хихикать обладатель взъерошенной головы.

— Ну и ну, — сказал Мартин.

Существо выбралось из-за дерева и показалось перед нами во всей красе. Оно оказалось ростом с ребёнка лет десяти, но с густой белой бородой и такими же бровями. Из сизых волос выглядывали короткие рожки, а за спиной из-под длинной рубашки высовывался…

— У него хвост! — воскликнула Регина.

Это, и в самом деле, был хвост, только не звериный, а рыбий, покрытый блестящей на солнце чешуёй.

— Похоже, кто-то прогуливал лекции по славянской мифологии, — назидательно произнёс первым успокоившийся Дарий. — Это хухлик. Водяной чёрт, нечистый дух, которому очень нравится подшучивать над людьми.

— Почему это нечистый? — возразило существо. — Я чистый. Я в речке купаюсь. Ну, подшутил немножко. Так здесь люди редко бывает. Скучно мне, — проникновенно пожаловался он. — Никто со мной не водится.

— Где-то я уже это слышала, — заметила я, и цепкий взгляд небольших глаз существа переместился на меня, обшарив с головы до ног так внимательно и заинтересованно, что мне стало не по себе. Его ноздри шевельнулись, а на губах появилась хитроватая усмешка. Я невольно попятилась и наткнулась спиной на Тео.

— Диковинная ведьма, — пробормотал хухлик. — Как будто и не ведьма вовсе. Чудной запах.

Я поёжилась. Странным образом он почуял во мне ведьму, отличную от других. Может ли быть так, что он ощутил антимагию, которая пока никак себя не проявляла?

— Он определяет ведьм по запаху, — фыркнула Инна с нервным смешком. — Так что там с пропавшей одеждой? Мы и так потеряли время.

— Славянская мифология, — задумчиво пробормотал Тео. — У меня в университете такого предмета не было. Только кельтская и британская.

— Пусть он вернёт мои вещи! — потребовала Регина.

— Верни девушке её вещи, — глядя прямо в глаза существу, твёрдо произнёс Княжевич. — Достаточно с нас твоей шутки. Поиграл — отдай.

— Скучные вы, — буркнул тот. — И вообще, пусть она сама попросит. Так давно ни с кем из людей не разговаривал!

— А больше ничего не сделать?! — неожиданно вспылил Шталь, но Регина протестующе выставила вперёд руку и решительно сделала шаг вперёд.

— Я попрошу. Только остальные, думаю, могут и вернуться к нашим рюкзакам. Пока и их куда-нибудь не спрятали.

Предложение Регины показалось вполне резонным. Мало ли какие ещё существа могли обитать в этом лесу, куда, очевидно, весьма редко заглядывали туристы (а сотрудники МН, которые, как известно, должны были контролировать не только магов и ведьм, но и других магических существ, ещё реже). Развернувшись, я направилась в обратную сторону, всё ещё чувствуя на себе изучающий взгляд водяного духа. Тео тут же направился следом за мной с на редкость озадаченным видом. Должно быть, всё ещё продолжал дивиться русской нечисти.

Вещи, к счастью, оказались на своих местах, и я приступила к нелёгкому процессу надевания рюкзака, без особого воодушевления осознавая, что вскоре он станет привычным. Нет, похоже, не выйдет из меня заправского туриста. Да и к лучшему, пожалуй.

Регина появилась через несколько минут, одетая, но по-прежнему недовольная. Не глядя ни на кого, запихнула купальник в один из многочисленных карманов её новенького рюкзака. Мартин с сардонической усмешкой проговорил:

— Чтобы отвернулся, пока ты одеваешься, тоже уговаривать пришлось? А что, он же мужчина. Я его понимаю.

Бросив на него взгляд, который мог прожечь насквозь, Регина, отмахнувшись от предложившего свою помощь Тео, надела рюкзак и, развернувшись, направилась обратно к дороге. Остальные в молчании последовали за ней. Переглянувшись, с Дарием я вздохнула. От моего недавнего робко проклюнувшегося энтузиазма ничего не осталось. То, что этот поход будет нелёгким, можно было предположить и раньше, но я и подумать не могла, что неприятности начнутся с самого начала.

Единственным, кто, казалось, всем этим по-настоящему наслаждался, по-прежнему оставался Шталь. На его губах то и дело появлялась улыбка, но весьма своеобразная. Так, должно быть, естествоиспытатель следит за всеми этапами проводимого им опыта, ничуть не заботясь при этом об ощущениях лабораторных мышей, которые, разумеется, с большим желанием отсиделись бы где-нибудь в укромных уголках вместо того, чтобы принимать участие в его действиях. Вот и мне тоже внезапно очень сильно захотелось в какой-нибудь уютный угол подальше от этого человека, чей пристальный взгляд я на себе то и дело ловила. Но Мартин смотрел не только на меня — он поглядывал и на остальных, но теперь, когда воздух становился всё горячее, и идти, не тратя энергию на разговоры, было легче, он хотя бы предпочитал отмалчиваться.

Следующий наш привал состоялся лишь тогда, когда уже стемнело. Всем было уже всё равно, как будет выглядеть место ночёвки, лишь бы без муравьёв и на относительно ровной поверхности. Перед тем, как начать раскладывать палатки, мы немного передохнули, сбросив на траву рюкзаки, затем приступили к этой первоочередной задаче, а позже разделили дальнейшие обязанности и даже как-то умудрились не поругаться при этом. Вскоре посреди поляны, на которой мы остановились, уютно запылал костёр, а распакованные и занявшие свои места в палатках спальники заставляли то и дело зевать, мечтая о том, чтобы немного поспать. А лучше, если не немного.

Есть мне не особо хотелось, но, когда Княжевич протянул мне чашку с кашей быстрого приготовления, я не стала отказываться. К тому же, каша оказалась вполне приятной на вкус. Довольно сытной, с фруктами и сахаром, ну или тем, что их заменяло. Впрочем, о составе потребляемых нами продуктов думать совершенно не хотелось. Куда больше меня заботил вопрос о том, что все ближайшие ночи мне придётся провести в одной палатке с Региной, которая посматривала меня хмуро, а на все вопросы отвечала односложно. Между нами будто стояли слова, сказанные ею в тот вечер, когда старшему Вороничу вдруг вздумалось объявить магическому сообществу о её второй помолвке. К тому же, теперь, когда и Тео перестал носить кольцо, было очевидно, что между нами всё кончено, и от троюродной сестры не могло укрыться ни это, ни то, что мы с Дарием утром приехали в точку общего сбора вместе.

Когда человек не испытывает этого чувства сам, его не особенно заботит любовь. Возможно, иногда появляется неловкость от безответной влюблённости в него кого-то или зависть к по-настоящему счастливым парам, но всё же особого значения любви придают лишь те, кто пребывает на пике чувств и продолжает верить в то, что так будет и дальше. Когда-то мне казалось, что я вообще не смогу влюбиться, и все эти страдания, которым так любят посвящать фильмы и книги, казались мне надуманными, но затем в моей жизни появился Дарий Княжевич, и теперь понятие «любовь» не было для меня чем-то далёким и практически абстрактным. Сложно было объяснить, как действовали на меня его улыбка, слова, прикосновения. Даже сейчас, когда мы находились в компании людей, рядом с которыми не могли быть по-настоящему близко и не чувствовали себя свободно, мне хотелось беспрестанно смотреть на него, ловить его взгляд, представлять, как сложится наша жизнь после того, как этот поход и поиски артефакта подойдут к концу.

Возможно, я становилась настоящей мечтательницей, позволяя себе заходить в этих размышлениях о будущем так далеко, что в них я уже снова надевала подаренное Шейлой платье. Но не для того, чтобы просто примерить. После случая, когда Княжевич произнёс те слова про кольцо, он больше не заговаривал о свадьбе и ни о чём, что наводило бы на эту мысль, но я ощущала уверенность в том, что это было сказано не случайно. Не такой он человек, чтобы попусту разбрасываться словами. Вот только про платье я решила ему пока не рассказывать.

Сидеть возле костра было приятно, и постепенно начали отступать усталость и напряжение прошедшего дня, а также времени, которое ему предшествовало. Разумеется, я по-прежнему не доверяла Мартину и не могла даже предположить, будто что-либо заставит меня изменить своё мнение. Что же касается остальных, то и тут всё было более, чем непросто, но всё же я старалась надеяться на благополучный исход начатого нами дела.

 

Глава 53

Ночь опустилась на лес неожиданно и резко, будто кто-то разом набросил на него тёмное покрывало. Луна спряталась за тучами, да и звёзд почему-то видно не было, поэтому единственным источником освещения оставался догорающий костёр. Я сидела рядом с ним, обхватив колени руками, и бездумно смотрела на огонь, невольно вспоминая пламя свечей в тот вечер, когда в моих руках появился компас. Никогда не думала, что создание магических предметов настолько отличается от сотворения обычных. Да и не только самим процессом, но и необходимостью потратить куда больше энергии, восполнение которой в полной мере до сих пор не наступило.

Наш первый вечер в походе нельзя было назвать отличным. Как бы ни действовали на нас уютное потрескивание веток в костре, долгожданный отдых уставшим ногам и сносная еда, которой в достатке запаслись все, атмосфера благодушием не отличалась. Лёд не растаял и даже не треснул, взгляды всё ещё оставались колючими, и в сплочённую команду мы так и не превратились, несмотря на совместный труд, который, если верить известному каждому русскому ребёнку мультфильму, объединяет.

Сидя у костра, я краем уха слышала, как Дарий и Дмитрий спорят об экономии места в палатке, Инна жалуется на испорченный маникюр, а Тео, вытащив из чехла гитару, негромко наигрывает какую-то невесёлую мелодию. Спать почему-то расхотелось, и я перебралась поближе к нему. Протянула руку и погладила гладкий корпус гитары.

— Сыграй что-нибудь, — попросила я, когда Тео убрал пальцы от струн.

— И спеть? — покосившись на меня, ответил он.

— А почему нет? — пожав плечами, сказала я. — И откуда только тебе известно, что в русских походах без музыки нельзя? Особенно если это живая музыка, — добавила я.

— Так я ведь в какой-то степени тоже русский. Только петь буду всё же по-английски, — с лукавым прищуром посмотрев на меня, проговорил Тео. — Если не возражаешь.

— Не возражаю, — одобрила я и села поудобнее, готовясь слушать персональный концерт.

Теперь я хорошо понимала, почему Тео мечтал о том, чтобы стать музыкантом. Совершенно очевидно было, что ему это безумно нравилось. Прикосновения к струнам гитары, погружение в музыку, рождающуюся под его пальцами, и передача ею собственных эмоций. Это было так остро, искренне и безупречно, что у меня на глазах появились слёзы, которые я торопливо смахнула рукой. Песня, исполняемая его приятным, чуть хрипловатым голосом мне тоже понравилась. Даже подумалось, не сам ли он её написал, но спросить я не успела, потому что, стоило музыке оборваться, как к нам подошла Регина. Судя по выражению её лица, ей понравилось.

— Ты что же раньше не рассказывал, что ты у нас талантище?! — воскликнула она, обнимая смутившегося Тео.

Я отвела взгляд. Будь это в Лондоне и до всего случившегося за последнее время, я бы, пожалуй, тоже бросилась его обнимать. Но сейчас я только улыбнулась и сказала, что это было прекрасно.

— Я иду спать, — сообщила Регина через некоторое время и направилась к палатке.

Похоже, лечь спать решила не только она. Инну я тоже поблизости не замечала и не слышала. Как, впрочем, и Мартина с Княжевичем. Один только Дмитрий слонялся неподалёку, глядя на слабо святящийся экран своего телефона. Костёр почти не согревал, и по моим открытым плечам пробежал озноб.

— Пожалуй, я тоже пойду, — сказала я Тео, который в молчании сидел рядом со мной. — Спокойной ночи. Спасибо тебе за песню.

Спустя несколько минут после того, как я забралась в палатку и спальник, пришлось прийти к выводу, что едва ли я сегодня высплюсь. Сон не шёл. Может быть, я просто успела привыкнуть засыпать рядом с Дарием и то и дело норовящим цапнуть за пятку Абрикосом. Лежащая невдалеке Регина, чья темноволосая макушка выглядывала из тёмно-зелёного спальника, казалась спящей, но, возможно, она тоже не спала, а просто лежала ко мне спиной, силясь заснуть. Я вдруг подумала, что в ином случае мы могли бы стать лучшими подругами, но её интерес к Дарию и мой разрыв помолвки с Тео помешали этому случиться. Хорошо ещё, что в смерти Артура она меня не обвиняла, ведь это мне он адресовал анонимные письма. От этих мыслей мне стало грустно, и в очередной попытке заснуть я закрыла глаза и подложила под голову ладонь.

В ту ночь мне приснился тот же страшный сон, что и прежде. Заброшенное здание, изогнутые коридоры, обшарпанные стены, окна с щербатыми ухмылками окон, гулкое хлопанье дверей на сквозняке. Уже зная, что ждёт меня впереди, я необратимо двигалась к той же комнате и не могла ни проснуться, ни как-то повлиять на происходящее, когда меня резко потрясли за плечи, вырывая из сна.

— Ты кричала, — проговорила Регина, наклонившись надо мной.

— Я тебя разбудила? — отдышавшись, ответила я. — Прости. Сон жуткий приснился.

— Я уже поняла. Повторяющийся кошмар, да? — спросила она. Я вздрогнула.

— Откуда ты знаешь?

— Тоже такие бывают. Уже почти утро, — заметила она, не глядя на часы. — Но всё же попробуй ещё поспать.

Я ещё раз извинилась и, натянув на голову край спальника, крепко зажмурилась. Меня всё ещё била дрожь. Казалось, я вынуждена снова и снова открывать ту дверь, загоняя себя в тупик. Оставалось лишь надеяться, что этот сон не будет повторяться каждую ночь. Иначе я не дам высыпаться ни себе, ни соседке по палатке.

Дарий Княжевич

Ему не спалось. Не оставляла та же неприятная тревога, что нападала на него ещё в городе. Дарий неподвижно лежал в темноте палатки, слыша дыхание соседей и редкие шорохи, доносящиеся из ночного леса. Первый день в пути подошёл к концу, но это было только начало. Впрочем, радовало уже то, что день этот прошёл без эксцессов. Ну, почти. Если не считать невыносимого поведения Мартина и встречи с хухликом.

Ещё будучи на работе, Княжевич кратко проглядел сводки по нечисти из той географической области, где они в данный момент находились. В них было отмечено, что данные удовлетворительные. Кого же они, интересно, удовлетворяли? Наверняка ведь поставили цифры и проценты от балды. Интуиция подсказывала, что встречей с водяным чёртом они не отделаются. Это также означало, что нужно быть настороже. Не со всеми представителями этой братии можно договориться.

Поборовшись с бессонницей ещё некоторое время, Дарий бесшумно выбрался из палатки. Ночной воздух — прохладный, свежий, пахнущий лесом — заставил позабыть о сне ещё больше. Костёр успел догореть, а на небе наконец-то показались звёзды, серебряными искорками мерцающие над кронами деревьев. Вся эта представшая перед его глазами картина была столь идиллической и мирной, что не хотелось даже думать о завтрашнем дне. Можно было с лёгкостью себе представить, что это просто отдых за городом без всяких поисков опасных артефактов и прочих отягощающих обстоятельств, включающих не самую приятную компанию в лице Мартина Шталя. Но, увы, он не имел права поддаваться этой иллюзии даже на короткое время. Слишком большая ответственность лежит на нём в этом походе, и не только перед магическим сообществом и людьми, которым мог бы навредить искомый предмет, но и перед Вероникой, Региной и другими, кто впервые отправился в подобное путешествие.

Регина Воронич

Утро началось с громких голосов за пределами палатки, которые разбудили её. О том, где она находится, Регина вспомнила сразу, но настроения ей это ничуть не поднимало. В таких условиях о горячем завтраке и тёплом душе оставалось лишь мечтать, и она снова с раздражением пожалела о том, что вчера ей так и не удалось искупаться в попавшейся по дороге речке.

Вероники в палатке уже не было. Вспомнив ночное пробуждение, Регина задумалась. Любопытно, какие такие кошмарные сновидения навещали её троюродную сестру? Ей и самой было хорошо знакомо это мерзкое липкое ощущение, когда сон проникает в твоё подсознание и управляет тобой, заставляя ощущать собственную слабость и просыпаться в холодном поту, порой от собственного крика. Она не раз просыпалась так, когда видела во сне Артура и сцену его смерти, которую снова и снова переживала заново. Но иногда приходили другие сны. В них её жених был жив, и они вместе, как раньше, беззаботно и счастливо строили планы на будущее, которое так и не настало.

Новый день наступил с торопливого завтрака и хлопот по сбору вещей в дальнейшую дорогу. Снова рюкзаки, снова невыспавшиеся хмурые лица попутчиков, снова путь через лес. Погода выдалась ещё более жаркой, чем вчера, что ничуть не облегчало их задачу, а дорога, которой они шли, становилась всё хуже, грозясь со временем стать совершенно непролазной. О том, что будет, если пойдёт дождь, Регина старалась не думать. Не глядя на остальных и не разговаривая ни с кем, если не обращались непосредственно к ней, она сосредоточенно шагала, понимая, что сейчас напрасным трудом будет сожаление о том, что ей пришлось дать согласие на всю эту авантюру с поисками артефакта.

Не успев обойти попавшийся на пути ухаб, она сделала шаг и вскрикнула от резкой пронзившей ногу боли. Чёрт! Надо же было так умудриться!

Чуть позже она сидела на траве, а все остальные обступили её. Их лица казались встревоженными. Отгоняя от себя мысль, сочувствуют они ей или просто жалеют о незапланированной обстановке, Регина посмотрела на Дария, который присел на корточки рядом и наклонился к ней, поднимая штанину.

— Вообще-то, в такие походы обычно берут мага-целителя, но я попытаюсь его заменить, — проговорил он.

Почувствовав на коже прикосновения его пальцев, она закусила губу. Сердце пропустило удар, а дыхание перехватило. Ненавидя собственную реакцию на него и злясь на себя за это, Регина сжала руку, вонзив в ладонь ногти.

— Больно? — спросил он, по-своему расценив её поведение.

Она помотала головой, и тут в разговор вступил Мартин.

— Дай я попробую, — заявил он и, практически оттолкнув Княжевича, протянул руку к её ноге. Девушка вздрогнула, но не успела отдёрнуться. Его ладонь оказалась прохладной.

— У меня, кстати, есть аптечка, — заметила Вероника. — Там неплохая мазь от ушибов. Обезболивающее тоже есть.

Регина не удивилась, услышав, что только Солнцева озаботилась тем, чтобы взять с собой лекарства. Учитывая, что она выросла в стороне от магического мира, средства обыкновенной медицины были ей, несомненно, привычнее, нежели целительство. Чего о самой Регине никак нельзя было сказать.

Боль отступила далеко не сразу. На удивление, прикосновения Шталя не были такими уж неприятными, как могло показаться. Но всё же девушка вздохнула не без облегчения, когда Мартин, в последний раз скользнув пальцами по её коже, убрал руку и помог ей встать, наблюдая за тем, как она опасливо наступает на ногу.

 

Глава 54

Последующие дни оказались похожи один на другой с незначительными вариациями. Никаких встреч с одичавшей лесной нечистью больше не было, как, впрочем, и с другими туристами. Обошлось также без травм. Помимо Регины, которая ушибла ногу на второй день пути, больше никто не поранился, если, конечно, не считать укусов комаров, которые плевать хотели на современные репелленты, которые мы купили в городе. Меня весьма удивило то, что именно Мартин Шталь оказался тем, кто вылечил мою троюродную сестру, подобного я от него никак не ожидала. Поначалу даже мелькнула мысль, что он не такой уж плохой, как мне казалось, но позже я пришла к выводу, что не стоит думать о нём слишком уж хорошо. Этот человек ничего не делал без выгоды для себя, а случившееся с Региной могло задержать наш поход, поэтому он и поспешил устранить это неожиданное препятствие.

Наши дни были наполнены казавшейся бесконечной и всё более ухудшающейся дорогой, которая теперь уже пролегала непосредственно через густой смешанный лес, постоянным равномерным шагом сквозь ухабы и заросли, кратковременными перерывами на еду и отдых в пути. Ночи пахли смолистым дымом костров, мхом и прохладой. Постепенно я привыкла засыпать и просыпаться в палатке, обходиться без горячего душа и удовлетворяться походной едой, а однажды даже сама приготовила на костре настоящую кашу, поскольку суррогаты из пакетиков всем уже успели надоесть.

Я очень надеялась, что в дальнейшем пути мы сможем обойтись без ещё более усложняющих экспедицию конфликтов, и пока эта надежда вполне оправдывалась. Оставалось лишь восхищаться самообладанием попутчиков, которые научились не реагировать на подначки Шталя, всегда готового с кем-нибудь поспорить в своей неизменной сардонической манере. Вскоре это, кажется, надоело и ему самому. Нельзя сказать, чтобы Мартин совсем уж присмирел, но всё же периодически в нём можно было заметить вполне человеческое и даже приятное стремление к нормальному общению. Возможно, это было влияние Дмитрия Шульгина, который, судя по всему, не точил на этого человека зуб, поэтому и разговаривал с ним весьма охотно, как и с другими.

Со временем и остальные начали принимать Дмитрия как полноценного члена команды и нашли в нём неплохого собеседника. Одна лишь Регина по-прежнему относилась к нему с недоверием. Должно быть, все попытки деда заинтересовать внучку браком с молодым магом остались безуспешными. Возможно, если бы он просто познакомил их каким-то другим способом и без принуждения к помолвке, шанс бы появился, а так в игру вступило чувство противоречия Регины, и я, пожалуй, могла её понять. Когда-то я согласилась на такую помолвку с условием, что она будет фиктивной, но ей-то никто ничего подобного не предлагал, а связывать свою жизнь с практически совершенно чужим человеком ей совсем не хотелось, как бы ни подталкивали к этому заинтересованные в таком союзе родственники.

Я сочувствовала Регине. Её будущее оставалось смутным и покрытым той неизвестностью, когда каждый следующий день может принести всевозможного рода неожиданности, к которым ты порой чувствуешь себя совершенно не готовой. Я сама испытывала нечто подобное большую часть времени с того дня, когда узнала, что я ведьма. Мне приходилось приспосабливаться к факту, что я лишь наполовину принадлежу к миру людей. Ещё большей неожиданностью для меня стало то, что мой отец оказался инквизитором — не обычным человеком и даже не магом.

Мартин Шталь казался мне весьма подозрительным ещё и потому, что, поведав нам лишь основные данные о месте нахождения искомого артефакта, многое он продолжал держать при себе. Возможно, ему просто льстила роль лидера, но мне это не нравилось. И Дарию тоже. У нас почти не было возможности поговорить наедине, но по выражению его лица и тем попыткам побеседовать с Мартином, которые он предпринимал, я видела, что его несколько не устраивает необходимость быть ведомым и не знать всю информацию, а ведь именно в такое положение поставил нас всех Шталь. Злилась и Регина, которая, как мне казалось, успела уже не раз пожалеть о собственном согласии на всю эту авантюру.

Как-то ночью, когда мне не спалось, я рискнула выйти из палатки и буквально наткнулась на Дария. От неожиданности я вскрикнула, и он привлёк меня к себе, успокаивающе что-то говоря, обнимая и поглаживая по щеке. Его пальцы мягко скользнули в мои волосы, и мне захотелось прижаться к его руке, как это сделала бы ластящаяся кошка.

— Я скучал, — шепнул Княжевич, увлекая меня в сторону, под деревья, чьи тени в почти полной темноте казались угрожающими.

— Я тоже, — ответила я, признаваясь. Только сейчас я ощутила, как не хватало мне всё это время его близости, прикосновений тёплых рук, безграничной нежности, которая стала необходимой за то время, что мы провели вместе. По-настоящему вместе.

Дарий покрепче перехватил меня, прижимая к себе, и поцеловал. Я сладко зажмурилась, приподнимаясь на цыпочки и отвечая на поцелуй. Его ладони гладили меня по спине, то останавливаясь на талии или на плечах, то скользя ниже, заставляя меня почувствовать его возбуждение.

— Очень-очень скучала, — сквозь непрекращающиеся поцелуи выдохнула я.

— Тише, — произнёс он, вдруг резко становясь напряжённым, словно перед приближающейся опасностью, и прислушиваясь к чему-то, что слышал только он. Внезапно Дарий отодвинул меня к себе за спину и вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью. — Кто здесь?

В ответ на его слова раздался негромкий звук, будто кто-то тяжело вздохнул, и снова наступила звенящая тишина, прерываемая лишь далёким уханьем совы.

Дарий Княжевич

Неохотно выпуская девушку из своих объятий и возвращаясь в палатку, Дарий думал о том, что уже давно не испытывал таких странных ощущений. Его не покидала тревога, но он не мог определить, откуда приближается опасность и в чём она состоит. Более того, гораздо сильнее он волновался не за себя, а за Веронику, которая казалась ему очень юной, беззащитной и отчаянно храбрящейся.

Она уверяла его, что всё в порядке, что ей нравится этот поход, что соседство Мартина вовсе не мешает. Но девушке снова снились плохие сны, и порой ему казалось, что она вовсе не спала по ночам, потому что боялась сомкнуть веки и снова пережить всё то, что приходило к ней в темноте. Подобные повторяющиеся сны всегда считались нехорошим предзнаменованием, и, хотя её специализация была далека от предвидения будущего, Княжевичу очень не нравилось то, что могли принести ей в будущем повторяющиеся кошмарные сновидения. Он уже пообещал отвести Веронику к специалисту в данной сфере, но для этого нужно было дождаться возвращения в город. Жаль, что он не сделал этого раньше.

Столкнувшись с девушкой ночью возле палаток, Дарий обрадовался и расстроился одновременно. Обрадовался, потому что им выпала редчайшая в данных условиях возможность немного побыть наедине и наконец-то прикоснуться друг к другу так, как им того хотелось, а расстроился из-за того, что она снова не выспится этой ночью. Он-то уже к этому привык за последнее время.

Чуть позже, когда они позволили себе немного забыться, целуясь и обнимаясь, Дарий почувствовал, что они здесь не одни, и поблизости находится чужой, не кто-то из их попутчиков. Интуиция заставила его насторожиться и вслушаться в тишину, пытаясь в темноте рассмотреть того, кто стал свидетелем их ночного свидания. Но послышался вздох, а затем невидимое существо скрылось, оставив ощущение соприкосновения с чем-то, ещё более далёким от человеческого мира, нежели маги и ведьмы, которые научились жить в симбиозе с людьми, не обладающими магическими способностями.

На следующий день, когда они устроили привал на открытом пространстве, Мартин вдруг заявил, что отправится на разведку, и скрылся, только его и видели. Появился он лишь через полчаса, когда девушки, вооружившись простеньким заклинанием от водной нечисти, отправились изучать ближайшую речку, не слишком глубокую, но вполне подходящую для того, чтобы в ней искупаться. Дмитрий находился где-то недалеко, но ближе всех к Дарию оставался Тео, который до сих пор оставался для него загадкой, несмотря на то, что они уже некоторое время вынуждены были делить одну палатку.

— Там деревня, — сообщил Шталь, энергичными шагами подойдя к ним.

— Ты же говорил, что поблизости нет никакого человеческого поселения, — заметил Дарий.

— А я и не говорю, что деревня обитаема. Она заброшенная, — отозвался собеседник. — Но кое-что мне там не понравилось.

— И что же?

— Следы магии. Довольно свежие. Почувствовались даже на некотором расстоянии.

— Какой именно магии? — нахмурившись, уточнил Княжевич.

— Уж этого я определить не могу. Не научен, да и аппаратуры нужной нет. Мог бы и поделиться, — хмыкнул Мартин, намекая на то, что обычно такими делами занимались сотрудники МН.

— Думаешь, там побывали наши конкуренты?

— Всё может быть. Надо бы поторопиться. Если они успеют раньше…

— Мы и так идём быстро.

— Значит, надо ещё быстрее.

— Предлагаешь разделиться? Между прочим, это твоя жена чуть ли не на каждом шагу продолжает заявлять, что она устала, и надо остановиться. А вообще, мне это кажется плохой идеей.

— Мне тоже, — добавил Тео, вступая в разговор, к которому всё это время чутко прислушивался.

— Как знаете, — бросил Шталь, разворачиваясь и направляясь к своей палатке. Княжевич заметил, что он даже ничего не ответил на замечание о его жене. Неизвестно даже, задело ли оно его.

— Я ему не доверяю, — произнёс Тревельян, закусывая губу и глядя вслед Мартину.

— И не рекомендовал бы доверять, — ответил Дарий, пожав плечами.

Ночью Княжевич снова вышел из палатки и расположился на поваленном дереве в некотором отдалении от неё, прислушиваясь к редким звукам, которые пока не казались подозрительными. Где-то невдалеке с уханьем пролетела сова, прошелестело уже начавшей опадать листвой дерево, противно прожужжал комар. Похоже, это уже начало становиться его традицией. Он вспомнил случившееся прошлой ночью и задумался над тем, не следует ли им ставить часовых, когда к нему почти неслышно подобрался Мартин Шталь и невозмутимо уселся рядом. Тот был полностью одет и, несмотря на позднее время, раздражающе энергичен.

— Чего тебе? — хмуро поинтересовался Дарий.

— Решил поинтересоваться, почему тебе не спится на свежем воздухе.

— Едва ли воздух в палате, где обитают три мужика, можно назвать свежим.

— Можешь перебраться в другую, — хмыкнул Мартин, кивнув на палатку, в которой жили Вероника с Региной. — Тебе там будут рады. Чего, увы, не скажешь обо мне.

— Ты и так неплохо устроился, — заметил Княжевич, проигнорировав эти намёки на его непростые отношения с обеими девушками. — Слушай, почему ты решил позвать на поиски часов именно меня? Ты ведь знаешь, что я буду настаивать на их уничтожении.

— Знаю. Но, наверное, мне просто нужен был в команде такой человек… — с непривычной для него задумчивостью отозвался Шталь. — Человек, который меня никогда…

— …не предаст, — закончил его фразу Дарий, невесело усмехнувшись, после чего поднялся и вернулся в палатку, где неожиданно быстро провалился в сон.

А утром, когда он проснулся, всё изменилось.

 

Глава 55

Дарий Княжевич

Дарий открыл глаза и, бросив взгляд на часы, удивлённо приподнял брови. Обычно они не только вставали раньше, но и уже были в дороге в это время. Оставалось лишь недоумевать, почему его никто не разбудил. Неужели они все проспали? Странно.

Палатка была пуста, но спальники, в которых ночевали его попутчики, оставались разобранными, как будто их покидали в спешке. Ощущая подступающую тревогу, Княжевич поднялся и, торопливо одевшись, выбрался из палатки. Завязывая шнурки своих походных ботинок, он обвёл взглядом лагерь и нахмурился, обнаружив разложенные палатки, возле которых не было ни одного человека. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь птичьим гомоном и жужжанием насекомых. Догоревший костёр был подёрнут густым слоем застарелого пепла, как будто с того момента, когда его развели, прошло не несколько часов, а куда больше времени.

Когда рядом зашелестели кусты, Дарий с опаской и надеждой одновременно обернулся и увидел вышедшего на поляну Тео. Выражение его лица было растерянным, и Княжевич вдруг подумал о том, что британский маг в сущности ещё совсем мальчишка. Лет на десять моложе его, пожалуй, если не больше.

— Где остальные? — спросил Дарий.

— В палатках никого, — пожав плечами, отозвался Тео. — Я тут уже минут сорок хожу. Даже часть леса поблизости обыскал, и никаких следов.

— Почему ты не разбудил меня?

— Я пытался разбудить, но ты не просыпался. Спал, как убитый. Так ведь у вас говорят?

— Да, но сейчас не время это обсуждать, — ответил Княжевич, обводя взглядом стоящие полукругом палатки. Никаких следов борьбы он не заметил. Но куда же все подевались?

Где Вероника?

Не глядя на Тео, Дарий решительно направился к палатке, в которой ночевали девушки. Там обнаружились аккуратно расстеленные спальники, рядом с которыми лежали открытые рюкзаки и несколько небрежно разбросанных женских мелочей вроде расчёсок и косметических принадлежностей. Всё выглядело так, будто хозяйки палатки ненадолго отошли и собирались вот-вот вернуться, чтобы продолжить приводить себя в порядок и собираться в путь. Придвинув к себе рюкзак Вероники, Княжевич обыскал его и, вытащив спрятанную на самое дно куртку, ощупал её подкладку, в которой лежали созданные магией предметы. Всё было на месте.

Кроме самой девушки.

Самое время пожалеть о том, что у них с Вероникой не было помолвки. Будь на его пальце кольцо, надетое ею, он бы почувствовал, всё ли с ней в порядке. Но теперь, расставшись с прежним помолвочным кольцом, она носила лишь свой амулет, который мог уберечь её, но далеко не во всех ситуациях.

Когда Дарий, разорвав нитки, вытащил обе подвески и компас, после чего снова вышел на поляну, Тео вскинул на него вопрошающий взгляд. Взглянув на своего невольного товарища по несчастью, Княжевич лишь вздохнул и покачал головой. Судя по всему, в палатке четы Шталь его ждала та же самая картина, но следовало заглянуть и туда.

Инна Шталь

Просыпаться не хотелось. Ей снилось, что она, лёжа в большой ванне, нежится в шапке густой пены, от которой поднимается сладкий аромат мандаринов и миндаля. Ванную комнату Инна узнала — та находилась в загородном доме Розенбергов.

Нет. Теперь уже не Розенбергов. Ведь её отец больше никогда не войдёт в этот особняк хозяином. Никогда. До чего же страшное слово.

Затем Инна почувствовала крепко обхватывающие её мужские руки. Похоже, в Мартине проснулось желание, что было не очень-то вовремя, учитывая, где они в данный момент находились. В этом чёртовом походе. Почему она вообще согласилась в нём участвовать? Лежащий рядом мужчина пошевелился, и, чувствуя прижимающееся к ней горячее тело, Инна втянула носом его запах. После чего в ужасе распахнула глаза, отталкивая всё ещё обнимающего её человека. В ней поднялась паника, когда она поняла, что он был вовсе не её мужем.

— Какого чёрта?! — воскликнула она, узнав в незнакомце Дмитрия, ещё одного участника похода. — Что ты вытворяешь?! Это не твоя палатка!

— Похоже, это вообще не палатка, — пробормотал он, убирая от неё руки и поднимаясь на ноги. Вернее, силясь это сделать, потому что при попытке встать он ударился обо что-то головой и тут же выругался. — Что это за хрень?

— Хороший вопрос, — отозвалась Инна, пытаясь понять, где они оказались и каким образом. На ней была та же одежда, в которой она вечером ложилась спать в палатке. Но сейчас под ней не обнаружилось ничего похожего на успевший стать привычным походный спальник, хотя лежала она на чём-то мягком и даже весьма приятно пахнущем.

— Вставай, — буркнул Шульгин, протягивая ей руку. — Будем разбираться, куда мы попали. Для начала надо выбраться отсюда.

— Откуда? — хватаясь за его широкую ладонь, спросила она.

— Выберемся — узнаем.

— Та ещё перспективка, — хмыкнула Инна без особого одобрения.

— Другой нет, извини.

Когда она поднялась, Дмитрий, пригибаясь, потащил её за собой туда, откуда струился свет. Вскоре они проскользнули в неширокое отверстие, после чего обернулись. Мужчина присвистнул.

— Вот так шалашик, — произнёс он.

Инна, приоткрыв от изумления рот, разглядывала то строение, из которого они только что вышли. Это, в самом деле, был шалаш. Построенный из множества веток и выглядящий весьма крепким. Он был гораздо выше обычной туристической палатки, да и просторнее тоже. Ей, закоренелой горожанке, никогда раньше не приходилось видеть ничего подобного.

— Где остальные? — растерянно проговорила Инна, переводя взгляд на стоящего рядом Дмитрия. Он был в одних лишь спортивных штанах, а также без обуви, как, впрочем, и она сама. — Где мой муж?

Регина Воронич

Она проснулась от холода, а, пошевелившись, поморщилась от боли, когда почувствовала, что лежит на земле, покрытой сосновыми иголками. Ещё через несколько секунд Регина поняла — единственное, что прикрывает тело, это её собственные растрёпанные волосы. Она попыталась встать и вскрикнула, когда наткнулась на колючие иглы опирающейся о землю ладонью.

— Осторожнее, — сказал чей-то знакомый голос, и девушка снова закричала, когда из-за ближайших зарослей к ней направился Мартин. — Давай помогу, — произнёс Шталь, подходя ближе и протягивая ей руку. — Ну? — с нетерпением добавил он, когда она вскинула на него недоверчивый взгляд.

— Отвернись, — выпалила Регина.

— Думаешь, я не видел голых девушек? Хотя… ракурс не очень хорош. Если ты немного повернёшься, а ещё откинешь назад волосы…

— Заткнись!

— Ладно, — ответил он и, бесцеремонно перехватив её чуть выше локтя, вздёрнул на ноги, отчего девушка снова возмущённо взвизгнула.

— Где мы? — освободившись от его хватки, спросила она.

— Самому интересно, — оглядываясь по сторонам, заметил Мартин. — Всё тот же лес. Но никаких палаток поблизости.

— А где остальные?

— Их я тоже пока не обнаружил.

От его привычной иронической интонации, за которой пробивалась нервозность, Регина почувствовала себя ещё хуже. Хотя, если подумать, куда уж хуже? Она голая, в незнакомом месте и в компании одного только Мартина Шталя.

Если это чья-то шутка, то преотвратительная!

— Не смотри на меня! — крикнула она, когда Шталь, перестав осматривать ближайшие деревья, снова повернулся к ней.

— На мой взгляд, тебе совершенно нечего стесняться, — ответил он, усмехнувшись. — Но прости, детка, мне не до того, чтобы на тебя любоваться. Есть проблемы посерьёзнее.

— Например?

— Определить, где мы находимся, как сюда попали и куда идти.

— Я не могу никуда идти в таком виде!

— Предпочитаешь остаться здесь? — приподняв бровь, саркастически осведомился Мартин. — Дожидаться чьей-нибудь помощи? Уверена?

Регина нерешительно кивнула. В это время откуда-то из-за её спины раздался угрожающий звук. Громкий вой, пробирающий до костей. Девушка, не успев обернуться, ощутила слабость в коленях и, соскальзывая обратно на землю, потеряла сознание. Её последней мыслью было воспоминание о том, что этой ночью Вероника не кричала во сне.

* * *

Я открыла глаза и с недоумением завертела головой, не обнаружив над собой палаточного навеса. Сейчас я лежала под открытым небом, причём, судя по положению солнца, был уже день. Подо мной была примятая трава, от которой исходил сильный и острый запах, а голые ноги уже начало припекать полуденным жаром, поскольку деревьев рядом не оказалось.

Неловко опираясь о землю, я поднялась на ноги и осмотрелась. Через несколько секунд стало очевидно, что за время, которое прошло с момента моего засыпания в палатке рядом с Региной, неведомым образом произошли весьма крупные изменения. В данный момент я стояла вовсе не на той лесной поляне, на которой мы вечером поставили палатки. Судя по тому, что я только что поднялась с травы, росшей на обочине неширокой просёлочной дороги, меня каким-то образом занесло на самую окраину леса. Несмотря на то, что особых способностей к топографии у меня не было, я могла с уверенностью сказать, что здесь мы не проходили.

Переступив с ноги на ногу, я поняла, что стою на траве босиком. Из одежды на мне, помимо нижнего белья, наличествовали только короткие шорты и футболка, в которых я спала в палатке. Никаких карманов на этих вещах не имелось, а украшений на мне и прежде не было, если не считать кольца с синим камнем, служащего мне амулетом с того времени, как я стала студенткой Университета Магии. Сейчас кольцо поблескивало на пальце, напоминая о том, что в случае чего я могу рассчитывать на его защиту. Это меня немного успокоило.

Попытавшись собраться с мыслями, я перебрала в голове события предыдущего дня, который практически ничем не отличался от остальных. Я уже начала привыкать к тяготам походной жизни, хотя до заправской туристки мне было ещё далеко. Прошлой ночью мне даже удалось улучить момент для того, чтобы немного побыть наедине с Дарием. Но затем он почуял чьё-то нежелательное присутствие, и нашему ночному свиданию пришёл конец. Я вспомнила выражение тревоги на его лице, и меня сковал страх при мысли о том, где же сейчас Княжевич и остальные.

В эту ночь мне не снилось ни кошмарных, ни каких-либо других сновидений. Я заснула, едва забравшись в спальный мешок, но не настолько же крепко я спала, чтобы не заметить того, что меня перетащили в другое место, предварительно вытряхнув как из спальника, так и из палатки! Однако именно это со мной произошло.

Только ли со мной?

Выйдя на дорогу, я несколько мгновений постояла на одном месте, выбирая направление, затем свернула вправо и пошла вперёд. Идти было тяжело — на дороге попадались мелкие камни, наступать на которые босыми ступнями было довольно больно. Поэтому шла я медленно и больше смотрела под ноги, чем по сторонам. Когда же я подняла голову, чтобы оглядеться, мне показалось, что меня с головой окунули в ледяную воду. Дорога заканчивалась, упираясь в стоящее передо мной заброшенное здание из моих снов.

 

Глава 56

Дарий Княжевич

Весьма комфортабельная палатка Мартина обнаружилась примерно в том же состоянии, что и вторая, которую он уже осмотрел. Всё выглядело так, словно хозяева вышли из неё ненадолго и вот-вот собирались вернуться. Учитывая, что было довольно тепло, они спали, не застёгивая спальных мешков, лишь прикрываясь их краями, которые сейчас были призывно откинуты, будто приглашали прилечь.

— Ты тоже заметил? — спросил за его спиной Тео, неслышно подобравшись ближе.

— Что? — уточнил Дарий.

— Обувь! Их обувь осталась на месте. И возле палатки Ники с Региной тоже.

Теперь Княжевич разглядел, о чём говорил собеседник, и мысленно упрекнул себя за недостаточную внимательность. В самом деле, возле палатки Шталя обнаружились как мужские походные ботинки, так и модельного вида ярко-голубые кроссовки его жены. А перед палаткой девушек аккуратно оказались расставлены ещё одни кроссовки, на этот раз тёмно-синие, а также кеды, которые он совсем недавно видел на ногах Вероники.

— Что это всё означает? — недоумевающе спросил Тео. — Они все ушли босиком? Но куда и зачем?

Дарий ничего не ответил, прокручивая в памяти недавний ночной разговор с Мартином. Кажется, он говорил о том, что они идут недостаточно быстро, и Княжевичу почудился в этом намёк на то, что команда должна разделиться. Но полным бредом было бы предполагать, что это он всё устроил, забрав с собой Дмитрия, Инну, Веронику и Регину, торопясь так, что они не только оставили все свои вещи, но и позабыли даже обуться. Нет, Шталь едва ли сделал бы такую глупость. В том разговоре он упоминал обнаруженные им в ближайшей заброшенной деревне следы магии, и сейчас мысль об этом наводила на подозрения в том, что к случившемуся приложил руку какой-то неизвестный им маг.

А, возможно, не один.

Повернувшись к британскому магу, который выжидающе смотрел на него, Дарий потребовал от него рассказать всё, что тот запомнил об этой ночи и последовавшем за ней утре. Но рассказ Тревельяна не проливал практически никакого света на происходящее. Спал он крепко и ничего не слышал, а наутро, проснувшись и покинув палатку, где ещё спал Княжевич, не обнаружил поблизости никого из остальных членов команды.

В данный момент Дарий не ощущал вокруг никаких следов магии, но не сомневался, что без неё не обошлось. Кто-то проследил за ними. Кто-то сделал так, чтобы в лагере остались только они двое. Но куда же могли деться остальные? В безопасности ли они? Что сейчас происходит с синеглазой веснушчатой девушкой, которую он обнимал прошлой ночью? С девушкой, ради которой он не только пожертвует собой, но и перевернёт окружающий их лес, а, если понадобится, то и весь мир.

* * *

«Пожалуйста, пусть это тоже окажется сном!» — мысленно взмолилась я, вонзив в ладонь ногти. Но боль оказалась не менее острой, чем могла бы быть в реальности, на коже остались следы, а сбитые о камни ноги обжигала нагретая солнцем поверхность неровной дороги. Увы, всё это было совершенно не похоже на сон. А это означало, что заброшенное здание, местами выглядящее полуразрушенным и кажущееся мне очень знакомым по повторяющимся сновидениям, существовало на самом деле, и что-то привело меня к нему. Или кто-то, кому бы хотелось, чтобы я оказалась именно здесь и сейчас.

Но что же дальше? Неужели реально не только само здание, но и всё остальное — длинные коридоры, подвал, комната с захлопывающейся дверью и тот ужас, что ждёт за ней? От этой мысли меня затошнило, и, не сводя взгляда с выщербленной стены, я попятилась назад. Под ступню попался острый камень, и я, зашипев от боли, запрыгала на одной ноге. Эти ощущения снова напомнили о том, что на этот раз всё происходящее не было сном. В эти минуты меня окружала абсолютная реальность. По какой-то непонятной причине я оказалась в пугающем меня месте совершенно одна, хотя, как я была вынуждена себе признаться, сейчас я бы обрадовалась даже компании Мартина.

Меня снова кольнула тревога. Где сейчас остальные? Где Дарий? Что с ними? Отправится ли кто-нибудь из них на мои поиски? Что, если им грозит опасность? Отчаяние начало подкрадываться ко мне, и лишь значительным усилием воли я заставила себя обратиться к логическому мышлению.

То, что я видела заброшенное здание наяву, могло означать только одно — все мои сны были не случайны. Они предвещали мне то, что должно произойти на самом деле. В этих снах я видела место, существующее в реальности, и почему-то была уверена в том, что мне нужно в него войти и отыскать дверь в подвал. Но в сам подвал я так и не заглянула ни в одном из снов. Вместо него я попадала в жуткую комнату с лужей крови на полу, в которой меня запирали, после чего я в ужасе просыпалась, чувствуя неприятное опустошение, словно эти сны выпивали из меня силы. Так же, как это делали и демоны, когда смотрели в глаза. Ведь тогда, когда в квартире Княжевича напавшая на нас демоница устремила на меня свой тёмный взгляд, я, на какое-то время полностью выпав из реальности, снова оказалась в этом же месте или где-то поблизости.

В настоящий момент я оказалась на перепутье, словно герои русских народных сказок. «Налево пойдёшь — коня потеряешь, направо пойдёшь — жизнь потеряешь, прямо пойдёшь — жив будешь, да себя позабудешь». Коня у меня, допустим, нет, да и выбор не слишком-то велик. Но, если я сейчас развернусь и пойду в обратную сторону, то не узнаю, почему именно в этом месте я оказалась. Может быть, сны, хотя и предупреждали меня, всё же подталкивали к тому, чтобы я решилась войти сюда и взглянуть своим страхам в лицо?

Инна Шталь

Вид у Дмитрия был задумчивый и озадаченный, из чего можно было сделать вывод, что для него всё происходящее является такой же загадкой, как и для самой Инны. В ответ на её вопрос он только пожал плечами, после чего обошёл вокруг шалаша. Она за ним не последовала, — и без того стоять босиком на голой земле, покрытой прошлогодними опавшими листьями, было неприятно.

— Надо идти, — заявил Шульгин, снова появившись перед ней.

— Куда? — глядя на него, спросила Инна.

— Будем искать наш лагерь.

— И ты знаешь, где его искать? — осведомилась она, приподняв бровь.

— Пока нет, — невозмутимо отозвался Дмитрий.

— Я не привыкла ходить босиком!

— Можешь сплести себе обувь из лозы.

— Из какой ещё лозы?! — возмущённо фыркнула Инна.

— Тогда можешь остаться здесь и сидеть в этом шалаше хоть до глубокой старости. Мне, в принципе, всё равно. Я здесь для того, чтобы искать артефакт, а не присматривать за чужими жёнами.

— Грубиян!

Никак не отреагировав, Шульгин развернулся и направился куда-то в глубь окружавшего их леса. Оглянувшись на приютивший их шалаш, Инна последовала за ним. Недовольно морщась каждый раз, когда под ногу попадало что-то особенно жёсткое, она догнала своего компаньона и зашагала рядом с ним. Дмитрий молчал. Инна попыталась думать над тем, каким образом они оказались в этом странном месте, ничего не помня о перемещении, но затем отбросила эти бесплотные размышления и сосредоточилась на дороге. Не было никаких сомнений в том, что в дело вмешалась магия, но кто мог всё это устроить? Ведь не Мартин же таким образом решил избавиться от жены, от него всего можно было ожидать, но этого…

— Давно ты знаешь моего мужа? — поинтересовалась Инна у своего попутчика.

— Работал с ним пару раз, — ответил он, не глядя в её сторону.

— Поиск артефактов — твоё основное занятие?

— Скорее, увлечение.

— И как, раньше обходилось без подобных эксцессов? — полюбопытствовала она.

Дмитрий посмотрел на неё, и на его лице появилась усмешка. Инне вдруг стало не по себе. Промелькнула мысль о том, что она почти совсем не знает этого человека и не может быть уверена в нём. Да что там в нём, она даже в собственном муже не может быть уверена! Что, если они устроили для неё ловушку вместе? Но какой в этом смысл? Ведь для Мартина на первом месте сейчас поиск песочных часов!

Регина Воронич

Регина пришла в себя только спустя некоторое время. Открыв глаза, она с недоумением уставилась на белеющий над ней потолок. Это, в самом деле, был потолок какого-то помещения, а не открытое небо в окружении листвы растущих вокруг деревьев и не ставший привычным за последнее время полог палатки, в которой они ночевали с Вероникой. Пошевелившись, Регина убедилась в том, что одежды на ней всё ещё нет, зато сверху её укрывает довольно плотная ткань белой простыни. В помещении было достаточно светло, и, повернув голову, девушка смогла осмотреться. Так она обнаружила, что лежит на невысокой кровати, которая стоит в просто, но в едином стиле обставленной комнате. Это место напомнило ей стандартный гостиничный номер.

Регина села на кровати и уже собиралась встать, чтобы более подробно исследовать место, в котором она каким-то образом очутилась, когда единственная в комнате дверь открылась, и вошёл Мартин Шталь.

— Очнулась? — проговорил он. — Отлично. Как себя чувствуешь?

Девушка торопливо натянула простыню повыше и с подозрением уставилась на него. Сейчас Мартин выглядел вполне обычно, если не считать того, что они оба в этот момент должны были находиться не здесь, а в походе в поисках магического предмета. Шталь раздобыл где-то одежду, и под его взглядом она особенно остро почувствовала то, что, кроме простыни, на ней ничего нет.

— Как я здесь оказалась? — спросила Регина.

— Я тебя принёс, — ответил Мартин, прислонившись к стене и продолжая изучать её внимательным взглядом слегка прищуренных глаз.

— Но как… Куда? Мы ведь были в лесу!

— Как выяснилось, мы попали на самую окраину леса, как раз возле дороги. Неподалёку оказался придорожный мотель. Машины здесь проходят не так часто теперь, когда построили новую автомагистраль вместо этой дороги, поэтому здесь останавливаются редко, но владельцы ещё не закрылись, так что нам повезло.

— Где-то я уже это слышала, — пробормотала девушка. — Кажется, в фильмах ужасов. Там обычно попадание в такие места заканчивалось плохо.

— Есть одно отличие — герои таких фильмов не были магами, — заметил Шталь.

— То, что мы маги, не помешало кому-то сделать так, чтобы мы попали сюда и потеряли остальных, — парировала Регина, думая про Дария, Тео, Веронику и других, кто был вместе с ними в этом походе.

— Тут ты права, — неожиданно легко согласился с ней Мартин.

— Мы должны найти их! — воскликнула она. — Тут наверняка есть телефон! Попробуй им позвонить!

— Уже пробовал, — присаживаясь на край кровати, отозвался он. — Телефон Инны выключен, а номеров остальных я по памяти не назову. К тому же, я не уверен в том, что они остались в лагере.

 

Глава 57

Регина Воронич

Мартин кругами ходил по комнате, метался, будто дикий зверь в клетке. Сильный, пугающий, готовый к атаке. Сидя на кровати и поплотнее закутавшись в простыню, Регина опасливо наблюдала за ним, не зная, чего ожидать дальше. Кем был этот человек — врагом или союзником? Почему она оказалась здесь именно с ним?

— Как нас сюда пропустили? — спросила Регина, когда Шталь наконец-то остановился и подошёл к окну. — У тебя разве были с собой деньги? — добавила она. Узнать ответ на этот вопрос было весьма любопытно, ведь Мартин очутился рядом с ней в лесу далеко не полностью одетым.

— С банковской карточкой предпочитаю не расставаться, — не глядя на неё, отозвался он. — Даже по ночам. Лежала в кармане.

— А они здесь не задали никаких вопросов… ну, о том, что я… — запинаясь, продолжала расспрашивать его девушка. К лицу прилила краска, когда она вспомнила о том, как оказалась на траве без единой ниточки одежды на теле. Да, такое уж точно никогда не забудется.

— Не думаю, что к ним так уж часто приносят бесчувственных голых девушек, — хмыкнул Шталь. — Но я выкрутился. Об этом можешь не волноваться.

— Как?

— Выдумал для них легенду. Забудь. У нас есть проблемы и поважнее.

— Но я не могу пойти на поиски остальных в таком виде! — воскликнула она, переводя взгляд с собеседника на закрытую дверь.

— Я что-нибудь придумаю, — произнёс Мартин с такой уверенностью, что Регина вынуждена была осознать, что начинает ему доверять. Совсем чуть-чуть, но это было настолько непривычно, что она даже отвернулась к стене, чтобы Шталь не прочёл мысли по её лицу. Нельзя давать ему понять, что она возлагает на него какие-то надежды. В этом походе они с самого начала не были единой командой. Не следует ожидать, что её вынужденный товарищ по несчастью станет тем, на кого она сможет положиться в самые сложные минуты.

— Надеюсь, это будет скоро. Я не хочу здесь задерживаться, — проговорила Регина. — Как ты думаешь, кто мог устроить то, что мы очутились здесь?

— Я знал только одного мага, который был на такое способен, — ответил Шталь. — Но это… Нет, не может быть!

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты. Девушка проводила его задумчивым взглядом, после чего поднялась с кровати и завернулась в простыню, обмотав её вокруг тела на манер индийского сари. Так она чувствовала себя чуть более комфортно, но всё же хотелось поскорее сменить это импровизированное одеяние на что-нибудь другое, да и обувью тоже обзавестись не мешало бы. Регина не знала, какого мага имел в виду Мартин в этом разговоре, но выглядел он озадаченным, и это могло значить лишь то, что подобного он, планируя поход, не предусматривал. Получалось, что Шталь не имел отношения к случившемуся, и для него это стало таким же неприятным сюрпризом, как и для неё самой.

Почему же Мартин выразил сомнение в том, что остальные находятся в лагере? Где сейчас Дарий? Что с ним?

Дарий Княжевич

— Мы не можем здесь оставаться, — скомандовал Дарий британскому магу. — Бери только самое необходимое. Остальное придётся оставить.

Тот не стал возражать и послушно направился к палатке вслед за Княжевичем, который намеревался, не теряя даром времени, разыскать и обследовать ту заброшенную деревню, о которой говорил Шталь. Любопытно, далеко ли они от неё ушли и смогут ли найти это место самостоятельно? Нужно было самому отправиться на разведку, а он всего лишь взял на заметку слова Мартина о следах магии. Что забыли маги в этой глуши? Если только они не отправились на поиски одного ценного артефакта…

Торопливо собирая вещи, Дарий не переставал думать о тех людях, что ещё вчера сидели рядом с ним возле догорающего костра, готовились к следующему дню, разговаривали, обсуждали их поход, даже смеялись. Что могло с ними произойти? Где они, вместе или по отдельности?

Он перевёл взгляд на Тео, который в задумчивости уставился на экран своего модного телефона. Это было бессмысленно, поскольку тот наверняка успел полностью разрядиться, да и едва ли здесь есть мобильная связь. В таких местах обычно используют рации.

— Скажи, если что-то знаешь, — убирая телефон, произнёс Тео.

— Если бы я что-то знал, сообщил бы раньше, — раздражённо отозвался Княжевич. — Ты готов? Идём.

— Но ты ведь даже не сказал, куда, — неожиданно терпеливо проговорил собеседник.

— Расскажу по дороге.

Через некоторое время, готовясь отправляться, Дарий обвёл взглядом покинутый лагерь, остановившись на палатке Мартина. Мелькнула мысль, не обыскать ли её более подробно. Взять карту, например. Хоть на ней и не отмечена та деревня, карта всё равно может пригодиться. Княжевич решительно направился к палатке и снова проник в неё, ища нужное и борясь с искушением осмотреть содержимое рюкзаков на предмет чего-нибудь подозрительного.

Нет, всё это устроил определённо не Шталь. Кто-то другой вмешался и сделал так, чтобы они разделились, вследствие чего отвлеклись от стоящей перед ними задачи поиска артефакта. Во всяком случае, у самого Дария сейчас осталась только одна первоочередная цель. Найти Веронику. Убедиться в том, что она в безопасности. Это было важнее того, ради чего они сюда отправились. Важнее всего.

* * *

В те минуты, когда я стояла перед полуразрушенным, но всё ещё величественным зданием, меня терзала мысль о том, что мне сейчас очень бы пригодился поисковый амулет. Но, похоже, никто из команды не догадался их захватить. Кто мог ожидать, что такое случится, и кто-то из нас потеряет остальных?

Сделав глубокий вдох, я подошла к приоткрытой двери и толкнула её. Дверь со скрипом открылась, и я перешагнула порог. Остановилась, огляделась, прислушалась.

В здании не раздавалось никаких подозрительных звуков, никто не разговаривал, не слышны были и шаги. Похоже, по этим коридорам гулял только ветер. Но следы человеческих посещений здесь всё же имелись — например, неряшливые надписи и неумелое граффити на стенах. Создавалось впечатление, что здесь побывали подростки, одержимые желанием оставить напоминание о себе чуть ли не на всех подходящих для малевания поверхностях. Это меня успокоило. Если здесь были люди, значит, где-то поблизости есть какой-то населённый пункт, к которому я впоследствии могла бы выйти. Поглядывая себе под ноги, чтобы не наступить ненароком на что-нибудь острое, я последовала дальше.

Среди нескольких моих однокурсников было популярно увлечение периодически посещать заброшенные стройки, старые, предназначенные под снос здания и прочие объекты, на примере которых можно было наблюдать следы разрушения и постепенного стирания с лица земли. Пару раз я даже выбралась с ними, поддавшись на уговоры однокурсниц. Однажды мы даже забрались на крышу высотки, с которой открывался великолепный вид на город. Я и сейчас помнила волнующее ощущение высоты, опасности и свободы, которое почувствовала, оказавшись над городом. Это мне понравилось куда больше, чем обследование недостроенного дома.

Возможно, окажись я в этом месте в другое время и при иных обстоятельствах, оно бы мне даже понравилось. Было какое-то своеобразное очарование в пустых коридорах, широких окнах, в которые заглядывало яркое синее небо, в проросшей сквозь местами полностью отсутствующий пол траве, которая уверенно завоёвывала для себя новую территорию. Здесь было бы интересно побродить с компанией друзей, перекрикиваться из разных углов, слушая гулкое эхо, пугать друг друга в шутку, неожиданно выскакивая из-за поворотов, гадать, что в этом здании располагалось раньше, делать фотографии. Но сейчас я была здесь одна и ничего не могла поделать с тем страхом, который с каждым следующим шагом становился всё сильнее. Мне было не по себе, несмотря на то, что стоял солнечный летний день, в воздухе кружились пылинки, а к запаху пыли и сырости примешивался приятный аромат каких-то цветов.

Перед лишённой перил, но выглядящей всё ещё вполне крепкой лестницей на второй этаж я ненадолго остановилась, после чего начала подниматься наверх. Мелькнула мысль, что двери в подвал я так и не обнаружила, поскольку все попадавшиеся мне двери на первом этаже были открыты и вели в комнаты, а не на нижний уровень здания. Возможно, здесь и вовсе не было никакого подвала, или же искать вход в него нужно было с улицы.

Лестница оказалась довольно устойчивой. Второй этаж выглядел практически так же, как и первый. Те же пустые комнаты разной величины за покосившимися дверями, длинные коридоры с облезлыми стенами, окна без стёкол.

Я обнаружила даже граффити, которое мне по-настоящему понравилось. Это был изображённый на стене в одной из комнат довольно подробно и грамотно прорисованный старинный замок. Возле него я на некоторое время задержалась.

Инна Шталь

Дмитрий Шульгин оказался человеком неразговорчивым. Он, ответив на её последний вопрос лишь пожатием широких плеч, невозмутимо шагал по лесу рядом с ней, засунув руки в карманы и, казалось, вовсе не страдая из-за того, что идти приходилось босиком. Инна же на ходу то и дело вздрагивала и ойкала. Оставалось лишь радоваться тому, что этот лес явно не посещали не берегущие природу туристы. Иначе не обошлось бы без осколков разбитого стекла, наступить на которые было бы не только больно, но и крайне опасно.

За время их молчаливого пути Инна успела многое передумать, и ни одна версия не казалась ей достаточно достоверной в этой ситуации. Очевидно, что у Мартина не было никакого резона устраивать им такую неожиданную подлянку, а, значит, вмешался кто-то ещё. Тот, кто хотел помешать им найти артефакт. Но только ли с этой целью их разделили? Права она была, когда сомневалась в том, что ей вообще нужно отправляться в поход. Но Шталя было не переубедить — если уж он захотел, чтобы она тоже участвовала в его замысле, никакие аргументы против не подействовали бы. Да и ей самой вдруг стало любопытно посмотреть, что из всего этого получится.

Вот и посмотрела. Довольна? Впечатлений на год вперёд! Гуляет теперь по лесу в сопровождении хмурого молчуна, да ещё и без обуви. Под ногами вдруг что-то шевельнулось. Вскрикнув, Инна отшатнулась, но было уже поздно. Ногу кольнула острая боль, похожая на крапивный ожог, а юркая змейка уже исчезла в траве, молниеносно скользнув в сторону и блеснув в солнечном свете пёстрым узорчатым боком.

 

Глава 58

Дарий Княжевич

Покинув палатку Шталей и тщательно прикрыв её напоследок, Дарий обнаружил, что его вынужденный напарник умудрился куда-то подеваться. Только что стоял в нескольких метрах, провожая его выжидающим и, вместе с тем, недоверчивым взглядом, а теперь его нет ни на том же месте, ни поблизости. Княжевич заглянул в их общую палатку, решив, что тот ищет в ней что-нибудь, но британского мага не обнаружилось и там. Он будто под землю провалился. Опять, что ли, решил в одиночку осматривать окрестности на предмет поиска остальных?

Раздражённо рассовав всё необходимое по карманам, Дарий обошёл лагерь по периметру, после чего углубился в окружавшие поляну заросли. Колючие ветки тут же вцепились в него и, если бы не плотная ткань куртки и джинсов, наверняка оставили бы немало царапин. В лесу стало неожиданно тихо. Уж не перед грозой ли? Только ухудшения погодных условий им сейчас не хватало для полного счастья.

— Эй! — крикнул Княжевич, чутко прислушиваясь к каждому редкому звуку. — Тревельян! Тео! Где тебя носит?! Какого лешего…

— Я бы попросил не говорить обо мне в таком тоне, — с ворчливой интонацией произнёс чей-то хриплый голос за его спиной, и от неожиданности Дарий даже споткнулся, успев в последний момент уцепиться за тонкий ствол молодой берёзки.

Обернувшись, Княжевич увидел мужчину средних лет, одетого так, будто он собирался принять участие в каком-нибудь славянском фестивале. Широкие штаны, запахнутый на правую сторону синий кафтан, на ногах лапти. Смуглое лицо, тёмно-зелёные глаза, окладистая русая борода — почти такая же длинная, как того же цвета густые волосы.

— Извиняюсь, — машинально ответил Дарий, с опозданием понимая, что впервые за всю свою жизнь он встретил настоящего обитающего в лесной чащобе лешего, охранника всех растений и животных, которых можно увидеть на этой территории. — Это случайно вырвалось. Больше не буду.

— Так-то, — заключил мужик, осматривая его. — За языком следить надо. Колдун?

— Маг.

— То же самое. Что вы здесь забыли? Столько времени стоял пустой лес, а теперь шастают тут, траву топчут, зверей пугают.

— Так мы же не знали, — продолжая оправдываться, отозвался Княжевич, мысленно давая себе зарок устроить серьёзный разговор тем, кто составлял все те сводки по местной нечисти. Известно ведь, что леса, в которых живут лешие, считаются заповедными. Правда, остаётся таких всё меньше, многие уже много лет вырублены. — Скоро уйдём, вот только… Не видел ты здесь парня?

— Чернявого такого? — уточнил собеседник. — Видел, как же. Летавица его увела, — усмехнувшись, добавил он.

— Как увела? — оторопев, спросил Дарий.

— Обыкновенно. Как они всегда уводят. Прикинулась девицей, зачаровала и позвала за собой. Она уже несколько дней за вами следовала, подсматривала, вздыхала. Тянет их к любви да к теплу человеческому, — добавил леший, пожимая плечами.

Княжевич сжал кулаки, представляя себе, как от души потрясёт Тревельяна, когда найдёт его. Им нужно срочно отыскать деревню и остальных пропавших, а теперь ему ещё и придётся спасать этого парня, поддавшегося на чары и ложь ещё одного встретившегося им существа. Впрочем, откуда англичанину знать о летавицах — злых духах, которые спускаются на землю в виде летящей звезды и принимают человеческий образ? Да пускай тот о них и не слышал! Неужели он даже не насторожился, увидев в лесу одинокую молодую девушку?

— Куда она его увела? — спросил Дарий у лешего, который наблюдал за ним, прислонившись спиной к дереву. — Мне нужно его найти. Очень, очень нужно, — настойчиво повторил он.

— Пока недалече, а там кто знает, — ответил лесовик. — Могу проводить. Ещё зайдёшь куда-нибудь не туда, а мне потом твои кости в свою землю закапывать.

Стараясь не обращать внимания на проскользнувший в словах лешего чёрный юмор (или не юмор вовсе?), Княжевич отправился следом за ним. Мысли были нерадостные. Не зря, ох, не зря его мучили плохие предчувствия ещё до отправления в этот поход!

Инна Шталь

— Я умру? — испуганно спрашивала Инна, сидя на траве. — Это ведь была гадюка, да? А ты бросишь меня здесь и пойдёшь дальше?

— Если ты немедленно не замолкнешь, так и будет, — пробормотал Дмитрий, рассматривая маленький след укуса на покрытой золотистым загаром коже. — И не вертись ты так! Думаю, гадюка, — добавил он, вспомнив окраску мельком увиденной им змеи, которая, успев укусить молодую женщину, тут же уползла, скрывшись в густых зарослях.

— Значит, точно умру, — всхлипнув, отозвалась она. — Тут ведь нет рядом мага-целителя. Даже обычной больницы нет!

— Тише, — повторил Шульгин. — Я попробую что-нибудь сделать. Помог ведь твой муж недавно Регине, а он тоже не в целительстве специализируется.

— Но там был не змеиный укус! — возразила она.

Мужчина в это время приложил к её ноге широкую ладонь. Инна замолчала, чувствуя исходящие от его руки горячие токи, покалывающие кожу. Минуты через три Дмитрий, подняв на неё глаза, покачал головой.

— Не хватает, — произнёс он. — Моей магии недостаточно. Нужно добавить твою.

— Как? — растерянно переспросила Инна, убирая со лба растрепавшиеся волосы.

Шульгин свободной рукой перехватил её ладонь, сжал, переплетая пальцы Инны со своими.

— Сосредоточься, — проговорил он. — Представь, что твоя магия смешивается с моей. Можешь закрыть глаза.

— Но… такие вещи делают только с близкими людьми, — ответила она.

— Так, ты жить хочешь? — устало сказал Дмитрий, заставив её тут же прекратить всяческие возражения и, крепко зажмурив глаза, почти изо всех сил уцепиться за его тёплую руку.

Поначалу Инна почти ничего не чувствовала. Только сильные пальцы, сжимающие её ладонь и прикасающиеся к ноге в том месте, где прокусили кожу острые змеиные зубы. Казалось, Шульгин почти не дышал, и всё же его присутствие позволяло ей почувствовать себя сильнее. Верить в то, что она не одна. В то, что она справится.

Регина Воронич

Мартин ещё не вернулся, когда Регина с ужасом осознала, что приближается то, с чем ей ещё ни разу не приходилось бороться в одиночку. На неё со всей неотвратимостью надвигался очередной приступ мигрени — болезни, с которой до сих пор не могла окончательно справиться даже целительская магия, не говоря уж о традиционной медицине. Впервые она столкнулась с этой неприятностью ещё в детстве, но родственники, Артур либо она сама тут же вызывали магов-целителей, которые облегчали или же вовсе убирали симптомы, и так до следующего приступа.

Никогда ещё Регина не переживала проявления этого заболевания вот так — в полном одиночестве, в незнакомом месте, без всякой возможности обратиться за помощью к специалистам, которые бы избавили её от боли, дурноты и той отвратительной слабости, которую она начала ощущать, немного походив по комнатке. Девушка снова легла на кровать, кутаясь в обёрнутую вокруг тела простыню. Перед глазами мелькали яркие спирали, зигзаги и вспышки, пальцы рук ослабели так, что она не могла даже сжать их в кулак, к горлу подступала тошнота. Не оставалось никаких сомнений в том, что через некоторое время каждое движение будет причинять боль, а проникающий в комнату солнечный свет заставит что-то в голове взрываться и медленно убивать её. Маги-целители всегда прибывали достаточно быстро, и ей было неизвестно, сколько времени может занять приступ, если его не остановить.

Когда хлопнула дверь, и в комнату ворвался Шталь, Регина, скорчившись, лежала на кровати, обхватив голову ладонями, и всхлипывала от пульсирующей в висках боли. Заметив его появление, она попыталась взять себя в руки, но было уже поздно — Мартин немедленно заметил, что с ней что-то не в порядке. Закрыв дверь, от хлопка которой ей показалось, будто её ударили по уху, он подошёл и наклонился над ней.

— В чём дело?

— Занавески… закрой, — выдавила из себя Регина, слегка повернув голову, чтобы посмотреть на него. От этого небольшого движения боль только усилилась, а из раздражённых освещением глаз снова полились слёзы. — Такое… бывает… иногда…

Когда Шталь сдвинул занавески, которые оказались достаточно тёмными и плотными, стало немного легче. Вернувшись к ней, он сел на край кровати и, протянув руку, осторожно коснулся прохладной ладонью её лба. Регина вздрогнула, но не отодвинулась. Мигрень всегда вызывала такое раздражение, что когда-то, кроме магов-целителей, она могла терпеть рядом с собой лишь Артура, который всегда переживал её боль, как свою собственную, и дело тут было не только в их кольцах. Могла ли она предположить, что однажды она окажется в ситуации, когда случится приступ болезни, и рядом будет только Мартин — человек, к которому она относилась с большой антипатией? Но почему-то сейчас ей вовсе не хотелось просить его уйти.

— Я могу чем-то помочь? — негромко спросил он.

— Боюсь, что с мигренью тебе не справиться, — пробормотала она. — Ты принёс одежду? Когда… это пройдёт, нам нужно будет поторопиться на поиски остальных.

— Успеется, — отозвался Шталь, не глядя на неё. — Сначала приди в себя. Долго это обычно длится?

— Не знаю… — выдохнула она и повернулась, пряча лицо в подушку. Показалось или нет, что Мартин убрал руку не сразу, а сначала коснулся её волос, проведя пальцами по спутавшимся прядям? Наверное, показалось.

— Попробую раздобыть у администратора какие-нибудь таблетки, — сказал он, поднимаясь и выходя из комнаты. На этот раз Шталь прикрыл дверь куда тише и аккуратнее. Во всяком случае, нового витка боли этот звук не вызвал.

Регина закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то, что заставило бы её хоть немного забыть о болезненных ощущениях. И хорошо бы на чём-нибудь приятном. Например, помечтать о том, чем она займётся после того, как вернётся домой. Разумеется, дедушке не удастся уговорить её на свадьбу с Дмитрием, и напрасно старший Воронич рассчитывал, что компания Шульгина в походе поможет ей переменить своё решение. Поэтому она ещё раз, а, если понадобится, несколько раз скажет ему об этом, а потом перед тем, как начать поиски работы, на некоторое время куда-нибудь уедет. Например, в Лондон. Познакомится наконец-то с семьёй Тео.

Нет, в Лондон нельзя. В этом городе ведь живёт и Дмитрий тоже. Хотя, маловероятно, что она его там встретит. Но лучше всё-таки в какое-нибудь другое место. Может быть, даже к океану, туда, где высокие волны, набегающие на берег, стирают всё, даже боль, тоску и воспоминания…

 

Глава 59

Дарий Княжевич

Дорога заняла около получаса, и то, как догадался Княжевич, леший вёл его коротким путём. Углубляясь в чащу леса, Дарий то злился на Тео Тревельяна, который умудрился попасть в ловушку, ещё больше осложнив ситуацию, в которой они оба находились, то давал себе обещание не слишком на него нападать, когда отыщет. Всё же, несмотря на свою непростую специализацию и некоторый опыт магической работы, британский маг не так часто, должно быть, сталкивался с опасной нечистью, а уж с русской и вовсе, пожалуй, встретился впервые.

Идти по лесу в компании лешего было немного странно. С одной стороны, Княжевич точно знал о существовании таких существ и никогда не сомневался в нём, а, с другой, он и предположить не мог, что ему однажды придётся беседовать с лесовиком лично. Слишком мало в настоящее время оставалось лесов, в которых они ещё жили. Лешие достаточно придирчивы к месту своего обитания, и, разумеется, их весьма огорчает не лучшее в большинстве лесов состояние экологии. Поэтому, если те же хухлики и другие представители низшей лесной нечисти селились и в не самых чистых местах, то лешие частенько избегали их, и их можно было понять — тяжело наблюдать за тем, как постепенно разрушается и исчезает с любовью выпестованный лесок, в котором каждая травинка ощущается живой и близкой.

Любопытно, как же этот леший допустил на свою территорию летавицу? Хотя, за ними не уследишь, это существа совершенно иного порядка. Вот только обычно они околачиваются вблизи человеческих поселений, чтобы высматривать там свои жертвы — молодых девушек и парней, остающихся в одиночестве. На компанию бродячий дух не нападёт и познакомиться с большим количеством людей не попытается. Видимо, одна из них наблюдала за участниками похода достаточно долго и вот теперь улучила возможность подобраться к молодому человеку, когда тот оказался один.

Оружием летавиц или, как называли этих духов мужского пола, перелестников была любовь, вернее, влечение к себе, которое они вызывали в людях своими волшебными прелестями, сладкими речами и чем-то вроде гипнотического воздействия. Заболевших от этих чар обычно лечили соком некоторых диких трав. Определённые травы также служили оберегом для девушек, которых полюбил и преследовал перелестник.

— Далеко же они успели уйти, — пробормотал Дарий, едва не споткнувшись о будто выпрыгнувший ему под ноги кряжистый пень.

— А что вы вообще здесь забыли? — отозвался леший, погладив ободранный ствол ближайшего дерева, от этого прикосновения тут же покрывшийся свежей ровной кожицей.

— Нам нужно… — начал Княжевич и несколько мгновений помолчал, обдумывая, как лучше рассказать о цели их визита в этот лес. — Мы ищем одну вещь. Спрятанную вещь.

— Не вы первые, — сказал собеседник.

— Кто-то ещё здесь проходил? — поинтересовался Дарий, нахмурившись.

— Не здесь. В деревне, — проговорил леший. Протянув руку, он показал пальцем в сторону.

Княжевич догадался, что речь шла о той деревне, которую обнаружил Мартин, но всё же решил уточнить.

— В заброшенной деревне? — спросил он.

— Да, там уже давно не живут люди, — подтвердил лесовик.

По меркам времени леших «давно» могло означать как несколько веков, так и десяток лет, но очевидно, что местные жители там, в самом деле, отсутствовали, как и сказал Шталь. Тогда кто же использовал магию в этой деревне? Такие же искатели артефактов? Интуиция подсказывала, что разгадка находится близко, но та постоянно ускользала от него, мелькая и дразня, как рыбки в воде. Как бы то ни было, найти эту деревню обязательно нужно.

Занятый своими мыслями Дарий не сразу расслышал слова шагающего рядом лешего, а, услышав, даже остановился, осмысливая сказанное своим неожиданным собеседником.

— Числобогу они поклонялись, — говорил лесовик. — Давно. Долго.

Княжевич догадался, что речь шла о прежних жителях покинутой деревни. Лихорадочно он начал вспоминать всё то, что читал и слышал о Числобоге — одном из языческих славянских божеств. Покровитель чисел, календаря, звездочётства. Бог времени. Времени!

А тот артефакт, который они должны отыскать, непосредственно связан с течением времени. Песочные часы. Часы, способные творить со временем чудеса такие же, какие, считалось, мог совершать и Числобог, управляющий течением Реки Времени.

Некоторое время Дарий ошеломлённо смотрел в одну точку, после чего прибавил шаг. Нужно было поторопиться и разыскать британского мага, пока летавица не влюбила его в себя окончательно. Тем временем, леший неспешно продолжал свой рассказ.

История начиналась с того, что предки оставивших деревню людей поклонялись Числобогу даже после того, как основной религией стало христианство. Но со временем богатое прежде селение, занимавшее значительную территорию, становилось всё меньше, молодые люди уезжали, и большинству из них была чужда религия как официальная, так и древняя, хранителями которых остались лишь старики. Когда их не стало, история села, превратившегося в маленькую деревеньку, постепенно начала забываться. Однажды люди уехали оттуда насовсем, оставив за собой заброшенную деревню, одну из множества таких, которые затерялись на просторах страны. Но сохранилось место, в котором прежде располагался храм бога времени, и находится оно в некотором отдалении от деревни.

Инна Шталь

Магия разных людей может восприниматься по-разному. Свою Инна чувствовала и знала — её магия была прохладная, переливающаяся, искрящаяся брызгами, подобно водопаду. Сейчас, когда она, помогая Шульгину, вызвала собственную магию, та послушно хлынула из её руки, в первую минуту вызвав ощущение, будто она подставила ладонь под мощную струю воды. Навстречу ей перетекала магия Дмитрия — огненно-горячая, целенаправленная, усиливающаяся с каждым мгновением. Казалось, она опустила руку в подогреваемый источник с насыщенной поднимающимися со дна газами водой — так, смешавшись, ощущались их магические энергии. Это не было неприятно. Скорее, непривычно и немного волнующе.

Расслабившись от этого ощущения и сомкнув ресницы, Инна постепенно начала успокаиваться. Она почти забыла о змеином укусе, который несколько минут назад так пугал её перспективой скорой смерти. Сейчас, когда её согревало не только летнее солнце, но и тепло рук сидящего рядом мужчины, казалось, что ничего не сможет быть для неё по-настоящему опасным и страшным. Странное ощущение. Полузабытое и всё же необходимое, как воздух.

Инна не знала, сколько прошло времени до того, как она открыла глаза и встретилась взглядом с Дмитрием. Осторожно он разжал пальцы, выпуская её руку. Убрав ладонь, лежащую на её ноге, Шульгин ещё раз внимательно изучил след от укуса и удовлетворённо вздохнул, обнаружив, что тот успел побледнеть и перестал выглядеть свежим.

— Ура! — воскликнула Инна, чувствуя неожиданный прилив сил и вскакивая на ноги. — У меня ничего не болит! Можем идти дальше!

Дмитрий, поморщившись, поднялся следом за ней. Его лицо выглядело уставшим, побледнели даже губы. Умерив свою радость, Инна опустила глаза. Она и не подумала о том, что, помогая ей излечиться от укуса змеи, маг затратил куда больше энергии, чем она сама. Теперь ему требовалась передышка.

— Ну, или можем не торопиться, — пробормотала она. — Всё равно мы не знаем, правильно ли идём. Правда?

Шульгин через силу улыбнулся. Инна перехватила его взгляд и вдруг со всей неотвратимой и пугающей ясностью осознала, что больше не сможет воспринимать этого человека как простого знакомого или же случайного попутчика, освободиться от которого ей мешали досадные обстоятельства. От этого открытия стало не по себе, а ещё хуже — при мысли о том, что ей не так уж сильно хочется поскорее разыскивать остальных и видеть Мартина.

Регина Воронич

Возможно, свою роль сыграли стрессы и напряжение последнего времени, поэтому этот приступ оказался самым сильным и длительным из всех, что с ней когда-либо случались. Головная боль нарастала и становилась почти невыносимой, заставляя закусывать губы и судорожно прижиматься к повлажневшей от пота и слёз подушке. Несколько позже ощущения изменились, и на смену прежним пришла тупая боль, тяжёлым свинцом разлившаяся в висках.

Регина слышала, как открылась дверь, и вошёл Мартин, которому, в самом деле, удалось раздобыть какие-то медикаменты. Она понятия не имела, как отреагирует на них организм, непривычный к таким лекарствам, но послушно проглотила круглую белую таблетку, запив её тепловатой водой. От этого желудок подступил к горлу, и пришлось подниматься с кровати, чтобы, цепляясь за стены, добраться до ванной комнаты. Хорошо ещё, что та оказалась не где-то в коридоре, а непосредственно примыкающей к номеру. Шталь, судя по всему, не привык экономить на собственном комфорте.

В ванной Регина прополоскала рот после того, как её стошнило, и, гадая, подействует ли теперь таблетка, вернулась в комнату. В зеркало на себя она не стала смотреть. И без того знала, что там увидит. Такая приснится — испугаешься. Странно, что Мартин до сих пор не убежал от неё в ужасе.

А Шталь, в самом деле, не торопился убегать. Оставался рядом всё то время, что она продолжала бороться с болью и наполняющей тело чугунной слабостью. Его ничуть не смущали ни её вид, ни равнодушное молчание, ни то, что он был не тем человеком, которого ей хотелось бы видеть рядом с собой. Со злостью на собственное состояние Регина думала о том, что сейчас они уже могли бы покинуть это место и пойти искать Дария, Тео, Веронику и других. Злилась она и на Мартина — тот наверняка о чём-то догадывался, но не спешил делиться с ней своими подозрениями. Вместо этого он в молчании сидел на краю кровати, время от времени спрашивая, не нужно ли ей чего-нибудь. Не выдержав, девушка приподнялась и, найдя в себе силы, оттолкнула его.

— Уйди! — потребовала Регина. От этого усилия боль снова увеличилась, но она не обратила на это внимания. — Я хочу побыть одна.

— Ты, действительно, этого хочешь? — спросил Шталь неожиданно мягко и терпеливо.

Регина молчала. Она вовсе не была уверена в том, что хочет, чтобы он ушёл. Было бы неплохо побыть одной, но дома, в своей комнате, где каждая деталь была родной и наполненной создаваемым годами уютом, но не здесь, не в этом чужом месте. Не в этой неопределённости, которая терзала её, заставляя думать о тех, кто так же, как и она, мог после прошедшей ночи пробудиться совсем не там, где заснул. Казалось, Мартин это понимал, а, может быть, даже чувствовал то же самое, что и она.

 

Глава 60

Дарий Княжевич

Леший не обманул — привёл его прямиком к Тео. Пунктом, в который его увела летавица, оказался покосившийся деревянный домишко. Когда-то здесь, скорее всего, проживал лесник, но в настоящее время от дома остались лишь вросшие в землю стены, прохудившаяся крыша и дверь, которая даже не закрывалась полностью. Перед тем, как в неё войти, Дарий вытащил из кармана оружие. Все ту же мизерикордию, которой была убита демоница, напавшая на него прямо в его квартире. Бродячие духи не привязаны к одному месту, как демоны к Низшему миру, поэтому изгнать их невозможно, а вот убить — вполне. По крайней мере, это не только спасёт британского мага, но и убережёт остальных потенциальных жертв.

Леший, махнув рукой на избушку, казалось, потерял всякий интерес к этому делу. Он присел на землю, прислонившись к дереву и не глядя в сторону Княжевича, который, приготовив кинжал, толкнул дверь и вошёл. Он постарался сделать это как можно тише, чтобы не вспугнуть летавицу, но та была настолько поглощена своей добычей, что далеко не сразу обнаружила, что в помещении они больше не одни. Когда она обернулась к Дарию, в её глазах было написано изумление, через несколько мгновений сменившееся настороженностью. Какое-то время они, не проронив ни слова, рассматривали друг друга.

Летавица, в самом деле, искусно умела принимать человеческий облик, и ничья дополнительная помощь ей в этом не требовалась. В ней не было ничего демонического и странного, разве что необычный для человека цвет глаз. Один глаз девушки оказался ярко-голубым, а второй — сиреневым, будто фиалки. Впрочем, заметно это становилось не сразу, да и мало ли молодёжи в наше время экспериментируют с контактными линзами? Пару раз Княжевич встречал на улицах молодых людей, которые, сами об этом не догадываясь, столь искусно имитировали глаза демонов, что становилось не по себе. Летавица же выглядела человеческой девушкой, только невероятно пленительной. От всего её облика, разбросанных по плечам льняных волос, плавных изгибов тела под лёгким светлым платьем исходило ощущение свежести, нежности и невинности, поэтому можно было дальше не гадать, как ей удалось убедить Тео в том, что ей нужна помощь, и увести его за собой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она мелодичным голосом.

— Я пришёл за ним, — ответил Дарий, кивнув в сторону Тео, который неподвижно лежал на низкой лавке, представляющей единственный, если не считать печки, предмет обстановки. Грудь парня едва заметно приподнималась при дыхании, но глаза были закрыты. Он пребывал без сознания.

— Ты хочешь отнять у меня моего возлюбленного? — проговорила девушка с обиженной ноткой. — А может… — чарующе добавила она, медленно проведя кончиком языка по нежно-розовым губам. — Может, ты хочешь занять его место?

— Не дождёшься, — заставив себя отвести взгляд, буркнул Княжевич.

— Тогда почему ты мешаешь мне? Он ведь тебе не нравится, — произнесла она. — Он страдает по той, к кому стремишься и ты. Но она не любит его. А я буду его любить.

— И долго? — хмыкнул он.

— Сколько получится. Но всё это время он будет счастлив. К тому же, он маг. Его силы должно хватить на большее, нежели у простого человека, значит, он выдержит дольше. Магов у меня ещё не было, — произнесла летавица, наклоняясь к Тео и поглаживая его по волосам.

Дарий сжал кулаки. Как бы он ни относился к Тревельяну, это было уже слишком. За образом прекрасной, трогательно-беззащитной девушки проступила отвратительная паучиха, любовно рассматривающая попавшую в паутину муху и гадающая, через сколько времени удастся осушить её полностью. Неудивительно, что добычей летавицы стал именно Тео. Таких существ неизменно притягивают молодость и неискушённость, а британский маг оказался самым юным мужчиной в их команде.

— Хватит! — выдохнул Княжевич и, когда девушка опустила лицо к губам бесчувственного молодого человека, чтобы запечатлеть на них поцелуй, рванулся вперёд, одновременно поднимая оружие и оттаскивая летавицу от лавки.

Через минуту всё было кончено. Тело девушки повалилось на землю и почти сразу начало таять, исчезая. Дарий навис над Тео и потряс его за плечи.

— Подъём! Долго собрался валяться тут бездыханным? Спящий красавчик, тоже мне, — бормотал он, прибавив несколько ругательств и не задумываясь, понимает ли его англичанин. — Я тебя целовать не собираюсь. Вставай, времени нет!

Открыв глаза, Тревельян уставился на него с недоумением. Княжевичу захотелось схватить его за шкирку и вытащить отсюда, чтобы поторапливался. Но тот уже и сам порывисто вскочил, даже слишком быстро для того, кто только что лежал в обмороке, однако, оказавшись на ногах, сразу же схватился за голову, судя по всему, чувствуя нечто близкое к состоянию похмелья.

— В чём дело? — спросил он, потирая виски. — Я не помню, как здесь оказался… Куда мы должны идти?

— Планы меняются, — проговорил Дарий, надеясь, что леший ещё не ушёл и не откажется их проводить. — Нам нужно найти место, где находился храм Числобога. Думаю, именно в нём и спрятан артефакт.

* * *

Я отлично помнила все пословицы и поговорки о том, что любопытство до добра не доводит, но продолжала ощущать смешанный со страхом жгучий интерес. Что это за здание? Как давно оно находится в таком состоянии? Почему оно мне снилось? Все эти вопросы упорно заставляли меня тщательно обследовать второй этаж, пребывающий в таком же печальном запустении, как уже осмотренный мною первый.

Когда я дошла до конца коридора и уже собиралась либо вернуться и покинуть это место, либо попытаться поднять по узенькой винтовой лестнице на чердак, послышался грохот. Услышав его, я опрометью ринулась назад, но, добежав до лестничного пролёта, остановилась. Потому что лестницы на первый этаж больше не было. Если, когда я поднималась сюда, на ней отсутствовали только перила, то теперь и от самой лестницы осталась лишь груда камней. Теперь спуститься вниз было невозможно, и что-то мне подсказывало, что без магии тут не обошлось.

Отойдя чуть подальше в сторону, я задумалась, стараясь оценить собственные возможности. Могла ли я спрыгнуть со второго этажа, не сломав себе что-нибудь? Пожалуй, это зависит от того, на что именно мне придётся приземлиться. А, может быть, мне удастся как-нибудь спуститься, не прыгая? Разумеется, пожарных лестниц здесь не было предусмотрено, но, чтобы окончательно оценить ситуацию, требовалось поначалу изучить окна и пейзаж под ними. Главное, чтобы подо мной не провалился пол, а потолок не рухнул на голову. С моим везением это было вполне вероятно.

Стараясь не думать о том, кто именно задействовал магию, так вовремя обрушившую лестницу, пока я находилась на втором этаже, развернулась и направилась к ближайшему окну. Лучше бы я этого не делала. Потому что широкий подоконник оказался залит свежей кровью, а сам оконный проём ощерился на меня острыми клыками разбитых стёкол, которых здесь ещё несколько минут назад не было и в помине.

Вскрикнув, я попятилась и зашипела от пронзившей меня боли. Приподняв ногу, я обнаружила воткнувшийся в ступню крупный осколок. Теперь кровь была не только на подоконнике, но и на полу. Происходящее ещё сильнее стало напоминать мне мой сон. Тот самый, который уже неоднократно заставлял меня оказываться в этом месте.

В том повторяющемся сне поймавшая меня ловушка ограничивалась одной комнатой, из которой я не могла выбраться. Теперь в распоряжении моих мучителей был весь второй этаж. Я носилась по комнатам, оставляя за собой окровавленные следы, но уже не обращая внимания на боль в ногах. Каждый раз, подбегая к окнам, я натыкалась на новые препятствия, которые не позволяли мне перелезть через подоконник и прыгнуть. Иногда это были кирпичи, плотной стеной закрывающие окна, но чаще — такие же острые и крупные разбитые стёкла, которые просто перерезали бы меня на две части при попытке перегнуться через них.

В какой-то момент я попыталась прибегнуть к магии, но брошенный мною в ближайшее заложенное кирпичами окно светящийся шар не причинил абсолютно никакого урона. Казалось, я кинула в стену резиновым мячиком, который, оттолкнувшись, вернулся ко мне в руки, где почти сразу бесследно растаял. Тогда я направилась к чердачной лестнице, гадая, не попытаться ли мне сначала подняться туда, а затем поискать другую возможность покинуть здание.

Винтовая лестница на первый взгляд казалась крепкой, но всё же я не сразу решилась встать на истёртые ступеньки. Когда я уже почти поднялась на самый верх, дойдя до конца, лестница под моими ногами вдруг покачнулась, но устояла. Ещё пара шагов, и я оказалась на чердаке, на котором было всего одно окно. Сразу же подбежав к нему, я убедилась в том, что так просто меня отсюда не выпустят. Здесь не имелось ни кирпичей, ни острых осколков, но в них и не было нужды, поскольку окно выходило на внутренний двор, заваленный обломками камня, кирпичей и прочего строительного мусора. К тому же, высота чердака несколько превышала второй этаж. Прыжок отсюда был бы слишком большим риском, на который я пойти не решилась.

Оглядевшись, я убедилась в том, что на чердаке нет ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Он был просторным, совершенно пустым и выглядящим, пожалуй, даже чище, чем всё остальное здание. Но, пока я смотрела на чердачное помещение, с ним начало происходить что-то странное. Пространство вокруг меня сначала подёрнулось рябью, как водная поверхность, а затем его затянуло серым неизвестно откуда взявшимся туманом. К тому времени, как туман рассеялся, я уже не сомневалась в том, что ничего хорошего мне это не сулит.

Место, в котором я находилась, изменилось. Стало темно, несмотря на то, что за пределами здания стоял солнечный день, а из углов наползали тени, которые некому было отбрасывать. Ледяной ветер вихрем пронёсся по чердаку, заставив меня, содрогнувшись, обхватить руками плечи.

Кроме того, откуда-то донеслись звуки голосов, которые становились всё громче. Вскоре я поняла, что голоса были знакомыми. Они принадлежали моим покойным приёмным родителям. Поначалу это была просто беседа, подобная той, которую они каждый вечер вели за ужином, но затем звучание голосов изменилось. Теперь я слышала крики, полные ужаса, муки и боли. Их предсмертные крики. Я будто снова вернулась в день пожара и даже запах гари ощутила так явственно, что закашлялась.

 

Глава 61

Регина Воронич

Открыв глаза, Регина некоторое время смотрела в одну точку, приводя в порядок мысли и пытаясь определить, что было на самом деле, а что ей приснилось или почудилось в вызванном болезнью бреду. Несмотря на боль, она провалилась в сон неожиданно быстро. Девушка подозревала, что здесь не обошлось без шталевской магии, как и в оплетающих комнату охранных заклинаниях. С этим она, разумеется, могла бы и сама справиться, если бы не была так обессилена приступом мигрени. Хотя, с другой стороны ей приятно было почувствовать, что, уходя, Мартин о ней позаботился…

Регина всё же настояла на том, чтобы Шталь ушёл и разыскивал остальных без неё. Неправильно было заставлять его сидеть рядом с ней, пока она не в состоянии покинуть это место. К тому же, здесь ей едва ли что-то угрожает… да ещё и с такой защитой.

Когда-то в школьные годы, как и большинство её ровесниц, Регина увлекалась чтением любовных романов в мягких обложках. Тогда ей казалось, что в них недостаёт психологизма. Представлялось, что люди должны любить по-разному в непосредственной зависимости от особенностей их характеров, а в книгах всё выглядело одинаковым. Любовь Артура была наполненной светом, теплотой, нежностью. Хотя без ссор и приступов ревности не обходилось, его любовь оставалась ровной, крепкой, такой же искренней, каким был он сам. Мартин Шталь же являлся совершенно другим человеком. Какой могла бы оказаться его любовь?

Дарий Княжевич

Надо отдать должное британскому магу — тот пришёл в себя довольно быстро и даже не слишком удивился, когда увидел лешего. Хотя, едва ли он понял, кто именно предстал перед ним. Что же касается времени, проведённого с летавицей, то практически ничего Тео не мог рассказать. Он помнил лишь то, как увидел возле лагеря незнакомую девушку, а дальше — провал в памяти. Впрочем, возможно, оно и к лучшему.

Дарий старался не думать о словах, услышанных от неё, пока Тревельян был без сознания. Она сказала, что Тео страдает по той, к кому стремится он сам. Если так, то знала ли сама Вероника о том, что её фиктивный жених неравнодушен к ней? Намеренно ли она умолчала об этом? О чём она ещё не рассказала? Но сейчас было не время для таких мыслей. Главное, чтобы с ней ничего не случилось.

Британский маг шагал рядом с Дарием, сосредоточенно печатая шаг и засунув руки в карманы. Княжевич вкратце пересказал ему рассказ лешего. Разумеется, будучи магом соответствующей специальности, о Числобоге Тео слышал и раньше, как и о покровительствующих времени божествах других стран.

Сейчас, зная, что они находятся недалеко от этого места, Дарий не сомневался в том, что всё завязано вокруг него, а, значит, когда они окажутся там, им будет проще отыскать Веронику и остальных. Он и сам не смог бы назвать причину этой уверенности. Может быть, дело было в том, что у него находился созданный ею магический предмет — компас, который и вёл его за собой. Кроме того, интуитивное ощущение говорило о том, что его ведьмочка в опасности. А, значит, им следовало поторопиться.

* * *

Я зажала уши руками, но всё равно продолжала слышать крики. Когда же они смокли, сквозь превратившийся в дым туман я разглядела силуэт лежащего на полу человека. Он застонал и посмотрел прямо на меня. В этот момент я узнала в нём Дария, но при попытке подбежать к нему наткнулась на прозрачную стену, не позволяющую приблизиться. Оставалось лишь, до боли стиснув ладони и закусив губу, наблюдать за тем, как он пытается привстать, опираясь на руки, как вытирает с лица кровь, как снова падает на спину и больше не поднимается.

Ещё через несколько мгновений увиденная мною картина пропала, как и рассеявшийся дым с гаревым запахом, а на смену всему этому пришло совсем другое. Сейчас я находилась в своей школе, но смотрела на саму себя со стороны. На старшеклассницу с раскрасневшимися щеками, сбившимся на бок пучком волос на голове и опухшими от слёз глазами. Мне никогда не нравилось плакать при посторонних, но следы недавних рыданий не могли скрыть даже попытки загородиться рукой от присутствующих возле меня людей. Их было много, некоторых я даже не знала. Самой первой в глаза бросилась фигура директрисы школы, которую я всегда побаивалась, зная о её дурном характере и не вынося истерическую манеру разговаривать. Глядя на собравшихся поверх своих нелепых модных очков, она говорила, что ни за что не приняла бы в свою школу невоздержанную ведьму, что её обманули и что она немедленно собирается передать её (меня) в руки инквизиторов.

— В ежовые рукавицы, — торжествующе добавила она.

— А как же Дарий Андреевич? — спросил стоящий перед ней мой двойник, опуская глаза и пряча руки в карманы джинсов.

— Кто? — непонимающе уточнила директриса.

— Дарий Княжевич, наш временный учитель литературы.

— Ты что-то путаешь. У нас нет учителей с таким именем. Даже временных.

Когда и эту картину заволокло туманом, у меня закружилась голова. Наверное, начинала сказываться кровопотеря, ведь после бега по второму этажу я даже не проверила, сколько раз успела наступить на стёкла. Прислонившись к стене, я зажмурилась, а, когда открыла глаза, то увидела просторную аудиторию Университета Магии и Карла Розенберга, невозмутимо приветствующего студентов в качестве нового декана.

Это была иллюзия. Страшные мысли и воспоминания, вытащенные из подсознания и в несколько раз усиленные магическим воздействием. Все чувства были обострены, похолодевшие руки дрожали, и я вдруг поняла, что со мной происходит. Я уже видела такое однажды. Только тогда это делали не со мной.

Воспоминание вспышкой пронзило сознание, а затем я снова закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь собраться с мыслями. Если меня насильно заставляют показывать самой себе жуткие иллюзии, это не значит, что я не могу сопротивляться. Для начала я решила попробовать заменить иллюзию другой, близкой к предыдущей, но отличающейся от неё. Та же аудитория. Но вместо солнца за окном осенний дождь, и никакого Розенберга, да и преподавательница совсем другая.

Когда у меня получилось, я выдохнула и представила, как иллюзия постепенно начинает расплываться и таять, словно картина, которую смывают с полотна. Всё пропало, и передо мной снова появился пустой чердак. Теперь можно было вернуться к вопросу, как отсюда выбраться.

— Надо же, справилась, — произнёс чей-то голос.

Я вскинула глаза, обнаружив, что больше не одна. Привлекательная блондинка, показавшаяся смутно знакомой, стояла в нескольких метрах от меня, брезгливо отряхиваясь от чердачной пыли, попавшей на её брючный костюм. Неприятная усмешка изогнула красивые губы.

— А мои воспоминания посмотреть хочешь? — продолжала она, и спустя мгновение я, будто на экране кинотеатра, увидела ту же молодую женщину, которую весьма откровенно целовал… Дарий. Теперь я вспомнила, где и при каких обстоятельствах я её видела. Той зимой в офисе МН.

— Нам некогда, — укоризнённо проговорил рядом кто-то невидимый, когда она сделала шаг ко мне, и та с недовольным видом остановилась.

В глазах потемнело, и стена, на которую я всё ещё опиралась, исчезла. В следующую секунду я едва не упала, потеряв равновесие. Осмотревшись, я убедилась, что нахожусь уже не на чердаке, а вне здания, в том самом внутреннем дворе, который видела из окна. Блондинка оказалась там же. В её руке появился пистолет.

— Принуждение пока не освоила, так что приходится действовать по старинке, — заметила она. — А теперь хватит разговоров. Иди туда.

Бросив взгляд в ту сторону, куда она указывала, я обнаружила ведущую наверх лестницу, а сбоку от неё тёмный проём, в котором угадывались очертания двери. Тот самый вход в подвал? Выходит, я правильно посчитала, когда предположила, что проникнуть в него можно снаружи.

— Вероника, нет! — крикнули мне. Повернувшись туда, откуда раздался знакомый голос, я увидела Дария и Тео. Оба бежали ко мне, но в этот момент женщина выстрелила.

Дарий Княжевич

Они не опоздали. Вероника была совсем близко, но в тот момент, когда Дарий побежал к ней, раздался выстрел. Рефлексы боевого мага не подвели, и он увернулся, успев откатиться в сторону. Правда, пришлось заодно схватить за руку Тео, так что позаботиться о мягкой посадке он не успел, поэтому обоих неслабо приложило о разбросанные вокруг кирпичные обломки. Зато магический щит, над которым он в своё время изрядно помучился, удался с первой попытки, и следующие пули об него попросту расплющило. От демонов этот щит бы не защитил. Но Велимира не была демоном… во всяком случае, пока.

Отбросив пистолет, она попыталась достать их магией, но ей это не удалось. Чёрт, вспомнить бы, какая у неё специализация. Когда же ведьма повернулась к Веронике, Княжевич ослабил щит, готовясь броситься на защиту. Вот только он и предугадать не мог, что на сцену выйдет ещё одно действующее лицо. Вернее, два лица, появившиеся с разных сторон.

Первым оказался Мартин Шталь. Он приближался с обманчивой неторопливостью и небрежной расслабленностью в движениях, но Дарий не сомневался, что тот в любую секунду может подобраться и вступить в бой. А второй — мужчина средних лет — был незнакомцем, но, судя по тому, как он, подходя ближе, окинул их взглядом, его появление не сулило ничего хорошего.

— Кажется, все в сборе, — заявил он, и тут Княжевич обратил внимание на реакцию на вновь прибывшего остальных. Вероника и Тео уставились на него с ошарашенным узнаванием, после чего с озадаченным видом переглянулись. Шталь поначалу посмотрел точно так же, но почти сразу его лицо исказила ярость.

— Ты?! Какого чёрта? Немедленно сними с меня своё демонское проклятье! — прорычал Мартин, не сводя взгляда с человека, который, встав рядом с Велимирой, насмешливо смотрел на Шталя, наслаждаясь его злостью и замешательством.

Дальше всё произошло так быстро, что никто не смог бы сказать, с чего всё началось. Вырвался ли вперёд Тео, бросился ли на второго мага Мартин, отреагировала ли Велимира на атаку или начала её первой? Магическая энергия, исходящая от присутствующих, сконцентрировалась вокруг с такой силой, что начала напоминать электрическое напряжение во время грозы — тронь, и взрыв. В какой-то момент Дарий обнаружил себя прямо напротив белокурой ведьмы, которая оказалась между ним и Вероникой. Только сейчас Княжевич заметил, насколько ослабевшей выглядела девушка, под ногами которой при каждом шаге оставались алые от крови пятна.

— А ты, и правда, её любишь, — с ноткой зависти отметила Велимира, когда Дарий, решив лишний раз не прибегать к магии, которая при таком её накале могла вызвать нежелательный резонанс, принялся обходить женщину, чтобы подобраться к Веронике. — Или ты всё же пришёл сюда за артефактом? Как он, — добавила она, махнув рукой в сторону Мартина, который, как краем глаза успел заметить Дарий, в это время сражался со вторым противником, и помогал ему в этом Тео.

— К чёрту артефакт! — выдохнул он, стараясь не поддаваться на её провокационные попытки отвлечь его.

— Как непрофессионально! — воскликнула Велимира и вдруг зашипела от боли, когда чьи-то невидимые когти пропороли ткань её одежды, оставив на плече глубокую царапину. С громким визгом она замахала руками, пытаясь отогнать от себя напавшее на неё существо, но это оказалось не так-то просто. Кем бы оно ни было, отставать от ведьмы это никак не желало.

Теперь, когда Велимира отвлеклась и, похоже, надолго, Княжевичу ничто не помешало оказаться рядом с Вероникой. Притянув её к себе, он бросил взгляд на Шталя и Тревельяна, убедившись в том, что бой ещё не окончен. Несмотря на то, что враг у них был один на двоих, оба, казалось, уже выбивались из сил.

Противник Мартину достался не из лёгких. Тот не только использовал собственную энергию, но и был с головы до ног увешан всевозможными магическими побрякушками, в то время как у остальных при себе наличествовали лишь защитные амулеты, с которыми они не расставались. Кроме того, его магия оказалась не похожа на то, с чем приходилось сталкиваться Дарию раньше. Невольно вспомнилось столкновение с Розенбергом и заклинание, которое тот использовал для нападения. Оно также было неизвестным или же редким и почти забытым.

В следующую минуту Княжевич осознал, что вспомнил об этом не напрасно, потому что успевавший обороняться от Тео и Мартина маг посмотрел на него, вытягивая вперёд руку, а вслед за этим вспыхнула боль, заставившая его покачнуться, хватаясь за голову. То самое заклинание! Заставляя себя сопротивляться, он зашептал слова, которые должны были бумерангом вернуть магическое воздействие к направившему его, но уверенности в том, что оно подействует конкретно с данным заклинанием, не было.

— Предупреждение! Всем остановиться! Инквизиция! — услышал Дарий за несколько секунд до того, как соскользнуть в тёмный омут беспамятства.

 

Эпилог

Несколько дней спустя

Прошло некоторое время, прежде чем мы снова отправились в дорогу. Несмотря на лечение, порезы на ногах заживали медленно, и не было сомнений, что после них останутся шрамы. Дарий же в тот день ударился о камни, да и заклинание, хоть он и вернул его нападавшему, не обошлось без последствий в виде сильных головных болей. Маг-целитель беззлобно ворчал, дескать, мы устроили в квартире лазарет, а в МН работать некому, потому что в отсутствие начальства даже солидные маги совершенно распоясались. Зато Абрикос был несказанно рад тому, что вернулся домой и получил хозяина в своё неограниченное распоряжение. Он даже спать в кресло теперь не уходил, предпочитая оставаться на ночь в спальне.

Несколько раз к нам приходил Верховный Инквизитор. Несмотря на то, что я постепенно привыкла к мысли о том, кто мой отец, мне всё ещё было трудно осознать, что теперь он представлял собой не какого-то абстрактного и далёкого от меня инквизитора, а реального человека — ещё довольно молодого, серьёзного и сдержанного, с короткими тёмными волосами и внимательными глазами, казалось, заглядывающими прямо в душу. Должно быть, ему было ещё сложнее, поэтому общение наше оставалось весьма неловким. Даже с Княжевичем они разговаривали куда более оживлённо. Но я была весьма ему благодарна за своевременное появление вместе с отрядов инквизиторов возле того здания, где проходила наша схватка с Велимирой и магом, который помогал ей.

Увидев того человека в первую минуту, я решила, что у меня начались галлюцинации, потому что такого просто не могло быть. Как маг, угрожавший леди Вивиан в семнадцатом веке, мог оказаться в нашем времени? Или это был его двойник? Переглянувшись с Тео, я поняла, что и он узнал того, кого мы оба видели в Гластонбери, когда попали в Безвременье. Но чего я не ожидала ещё больше, так это реакции на этого мага Мартина, который набросился на него с требованием снять с него проклятие.

Всё прояснилось позже, и получить ответы на вопросы помог Верховный Инквизитор, которого, как выяснилось, звали Виктором. Человек, который напал на нас, когда-то носил имя Джонас Андервуд и являлся тем самым магом, по заказу которого и были созданы часы Теир. Позже часы у него украли, но, будучи в те времена шерифом, он сумел их разыскать. К тому же, Вивиан позаботилась о том, чтобы без специального заклинания, известного только им двоим, артефакт не работал. Таким образом, воспользоваться им мог только тот, кто знал, как это сделать.

С помощью часов Андервуд продлевал жизнь, воздействуя на своё личное время. Так он успешно ускользал от смерти и сумел дожить до наших дней, практически не изменившись. За прошедшие века он, хоть и не обладал значительной силой, успел выучить несколько магических практик и попутно обзавестись коллекцией артефактов и амулетов, которые он и использовал в тот день, когда я оказалась в заброшенном здании. Именно с их помощью мы и были перенесены из лагеря в разные места. Получилась своего рода телепортация, разве что сработавшая без нашего участия.

Обладая склонностью к накоплению опасных магических предметов и запрещённых знаний, Андервуд не смог избежать пристального внимания к нему инквизиторов даже после того, как был заключён договор, позволяющий им наладить относительное перемирие с представителями магического мира. Поэтому ему приходилось выкручиваться, меняя имена и страны, ловко уходя от преследования и начиная новую жизнь, инсценируя перед этим собственную смерть. Под одним из таких выдуманных имён он и познакомился с Карлом Розенбергом, Велимирой и Мартином, которые стали его учениками в магии, разумеется, не бесплатно. Позже он обставил всё так, будто попал в автокатастрофу, и планировал начать жизнь заново в другом месте. Но сначала ему нужно было вернуть себе часы Теир.

Артефакт был конфискован у Андервуда больше двадцати лет назад при обыске в небольшом городе на границе. Именно туда был направлен молодой инквизитор, который и нашёл часы. На тот момент ещё не был создан Магический Надзор, а в распоряжении Инквизиции не было соответствующей аппаратуры для того, чтобы разобраться, с какой целью может быть использован магический предмет. Поэтому, нарушив правила, обнаруживший часы инквизитор попросил ведьму, в которую он был влюблён, попытаться разобраться в найденном им предмете. Как можно догадаться, это и были мои родители.

К тому времени Мелина ещё не порвала отношения со своей семьёй и нередко навещала проживавших в разных странах родственников. Среди них была Елена Владиславовна, русская бабушка Тео. Именно она выразила догадку о том, что создать часы могла Вивиан.

Елена Тревельян получила в подарок от мужа изготовленный магией Вивиан ключ, который и передала Мелине, посоветовав ей спрятать часы с помощью этого предмета. Возможно, бабушка Тео знала больше, чем говорила, но сейчас, когда её уже не было в живых, узнать это не представлялось возможным. Виктор пошёл навстречу возлюбленной и не стал возражать, когда для хранения артефакта она решила использовать подвал в давно заброшенном здании, расположенном там, где раньше находился храм Числобога. Она посчитала, что в этом месте артефакт, связанный со временем, будет в безопасности, а инквизитор с ней согласился. Что значит ещё одно нарушенное предписание, когда он и так пренебрёг всеми законами, решив связать свою жизнь с ведьмой?

Когда Мелины не стало, ключ, которым она заперла подвал, остался в шкатулке в её бывшем доме и лежал там до тех пор, пока я его не нашла. Но, будучи сильной ведьмой, она заключила артефакт под замок с тем условием, что открыть его смогут только она сама либо её потомки. Об этом также было известно Виктору, который на тот момент и не догадывался о том, что их ожидает дальше.

А дальше было расставание, увлечение Мелины запрещённой магией разума, закончившийся её арестом и гибелью, а он в это время находился в плену у желающего отомстить Розенберга и очень долго ничего не помнил. Лишь недавно, когда воспоминания вернулись, Верховный Инквизитор продолжил поиски Андервуда. Тогда он ещё не знал о том, что разыскиваемый им маг живёт на земле уже несколько веков и тоже ищет — часы, которые даровали ему вечную жизнь лишь при регулярном проведении ритуала с ними.

Как именно Андервуд вышел на меня? Проговорился ли о чём-то под пытками Виктор, когда находился у Розенберга? Рассказала ли Мелина что-нибудь своим сообщникам по освоению псионики? Вызнала ли что-то Велимира, которая, заметя следы, переметнулась на сторону нового покровителя? Подробностей этого мы уже не узнаем, потому что, достигнув наивысшей точки, концентрация магии в том месте, где мы сражались, ударила по тому, на ком было больше всего магических амулетов, да и отброшенное Княжевичем назад заклинание достало его в тот же момент, завершив жизнь этого человека.

Не стало и Велимиры. Теперь мы не сомневались, что нападения демоницы и наше перемещение в Нижний мир было её рук делом, но контракты с этими существами обходятся дорого. Рано или поздно они требуют плату, и уйти от этого невозможно.

Мартин же предпочитал отмалчиваться. Проклятие с него было снято в то мгновение, когда вышедшая из-под контроля магия настигла Андервуда. Это было всё, о чём он сообщил Дарию перед тем, как исчезнуть из города, поскольку попадать на допрос к инквизиторам Шталь не желал и, должно быть, решил, что лучше объявиться позже, когда вся эта история немного подзабудется. Что же касается Инны, то после возвращения в город мы узнали о смерти Карла Розенберга в темнице, а ещё через несколько дней его дочь уехала. Говорят, в Лондон. Перед этим она встречалась с Региной, о чём мне сообщил Тео, но о причинах и подробностях этой встречи ему известно не было. Дмитрия я тоже больше не видела.

На то место, где происходило столкновение с Андервудом и Велимирой, мы отправились втроём. Я, Дарий и Тео. Мне казалось, что в их отношениях стало меньше напряжённости, и я была этому рада. Не хотелось бы, чтобы сомнения и ревность портили нам жизнь. Я даже не стала рассказывать Княжевичу о том, что знаю о его свидании с Велимирой.

На этот раз мы добрались до нужного места гораздо быстрее. Может быть, у Мартина была неправильная карта? Или ему по какой-то причине захотелось вести нас окружным путём?

При виде заваленного кирпичами внутреннего двора мне стало не по себе. Сразу вспомнилось всё происходящее здесь, а на земле померещились следы крови, хотя дождь за прошедшее с того дня время успел всё смыть. Мы спустились к входу в подвал, и я вложила ключ Вивиан в замочную скважину. Замок мягко щёлкнул, и мы вошли в пахнущее сыростью небольшое помещение. Дарий включил фонарик, при свете которого я отыскала шкатулку, похожую на ту, где когда-то обнаружила ключ. Казалось, это было только вчера. Пальцы вдруг задрожали, и я не сразу сумела её открыть.

Песочные часы оказались совсем маленькими, очень изящными и хрупкими, хотя, как я знала, уничтожить их механическим путём было невозможно. Держа Теир в руках, я не думала о том, что это сильный магический артефакт, как и не вспоминала про Андервуда. Мне хотелось представить себе других людей, чьи руки прикасались к этому предмету, — Вивиан Тревельян, бабушку Тео, мою маму… Представить, что они рядом. Что их жизнь продолжается в нас, а это и есть настоящая вечность.

Я попросила сопровождающих оставить меня здесь одну, после чего вытащила из сумки компас, заранее приготовленные свечи и металлическую чашку, в которую опустила оба магических предмета. Свечи я расставила вокруг них по кругу. После чего зажгла их одну за другой, а под конец бросила спичку в чашку. Обычного огня было бы недостаточно для совершения задуманного, но, когда я вытянула руки над чашкой, он превратился в магический. Пока с догоравших свечей стекал душистый воск, часы и компас, лежащие в чашки, медленно плавились и сливались в одно, соединяя в себе две разные магии созидания, которые превращались в силы разрушения.

О том, как провести этот ритуал, я узнала от старшего Воронича. Двоюродный дедушка неожиданно решил сменить гнев на милость и даже похвалил меня, когда узнал обо всём. Возможно, это была очередная его хитрость, но пока он даже, кажется, смирился с тем, что я не выхожу замуж за Тео, а Регина — за Дмитрия. Кстати, о том, где она была, пока мы собрались вокруг этого здания, я так и не узнала. Впрочем, где бы моя родственница ни находилась в тот момент, она нашла возможность позвонить деду, и его люди приехали за ней, забрав домой.

Когда всё было закончено, и огонь догорел, мы покинули это место. А на следующий день я поехала в аэропорт провожать Тео. Попрощались мы торопливо и скомкано.

— Я буду тебя ждать, — произнёс он, серьёзно глядя на меня своими яркими синими глазами.

Пока я бормотала слова о том, что приеду на свадьбу Шейлы, и просила передавать всем приветы, Тео крепко обнял меня, но почти сразу же отпустил.

— Я буду тебя ждать, — повторил он и, развернувшись, растворился в толпе. Я смотрела ему вслед, смахивая неизбежные при расставании слёзы. Он уезжал обратно, но не уходил из моей жизни, и мне тоже не хотелось его из неё отпускать.

А в город тем временем пришла осень. Дунула на деревья, заставляя зарумяниться и соскользнуть с веток листья, развесила невесомые паутинки, добавила холода в прозрачный воздух, пахнущий дымом, физалисом и спелыми яблоками. Осень, ветра которой обещали принести новые истории и тайны.

Пожалуйста, не забудьте перевернуть страницу — там продолжение;)