После выходных погода резко испортилась. Каждое утро встречало Гвендолин хмурыми тучами, занятия в школе проходили под стук бившихся о стекло капель, а вечерами девушка под шелест непрекращающегося дождя продолжала историю Арчибальда. Ненастье распугало возможных гостей, даже Джесмин, прежде появлявшаяся несколько раз на день, на этой неделе забегала всего дважды. И Криспин не заходил — верно, чувствовал себя неловко из-за того случая. Гвен и сама не знала, как теперь вести себя с молодым человеком, и, чтобы отвлечься от мыслей о нем, все свободное время отдавала своей книге. Писала она в новой тетради. О том, что старую Эмрис Торнбран не вернет, а издатель может отказать в публикации, старалась не думать.
С того дня, когда маг бросил девушку в городе, он больше не приезжал. То ли не желал в непогоду выбираться из теплого дома, то ли утратил интерес к артефакту. Последнее Гвен порадовало бы, но выяснилось, что у альда Торнбрана были иные заботы. Известия о таинственном замке и его владельце неожиданно поступили от Талулы.
— Моя родственница устроилась туда на службу, — сказала как-то вечером служанка, когда Гвендолин, сидя на кухне, проверяла работы учеников. Здесь было теплее, чем в комнате. Уютно потрескивали дрова, пыхтел, закипая, чайник, и даже изрядно надоевший дождь вносил свою долю очарования: ведь это там, за окном, холодно и мокро, а тут совсем наоборот.
— Вот как? — Гвен подняла глаза. — И она довольна местом?
— Платят хорошо, кормят тоже. Но…
— Что? — поторопила сгорающая от любопытства Гвендолин.
— Она боится привидений! — выпалила служанка.
— Она их там видела?
— Пока нет, но всякое может быть. Вы же слышали, что произошло в замке Торнбран, верно? Там даже баргеста видали, а всем известно, что он появляется неспроста! Вот старого хозяина и не стало. И не только его, но и тех, кого он к себе приглашал. Я всегда говорила, что на зимнее солнцестояние лучше оставаться дома и жечь полено в своем камине, а не раскатывать по гостям!
— А что нынешний хозяин? Он останется в замке? Или вернется в столицу?
— Пока никуда не уезжает. Еще и гостью привез. Говорят, благородная альда, красавица, каких мало.
Гвен догадалась, о какой гостье речь. Неудивительно, что маг позабыл о шаре. Рядом с прекрасной альдой, которую Гвендолин видела в городе, мужчины должны были забывать обо всем на свете.
— Только слуги в замке ее невзлюбили, — закончила Талула.
— Отчего же?
— Да оттого, что ей не угодишь. Все ей не так. А сама-то… Неприлично одинокой девице гостить у молодого мужчины! Поговаривают, конечно, что он на ней думает жениться, вроде как старый альд Торнбран того хотел… Ну а как не женится?
— Не вы ли со смехом слушали про «зеленую юбку»? — напомнила Гвен.
— Так тогда речь про батрачку шла, а тут — про альду! — возмутилась Талула. — Чай, не ровня! — И вдруг добавила: — А ведь жених-то нашей Джесмин действительно того… Вы только ей не говорите. Чтобы не расстраивалась накануне свадьбы.
Гвендолин нахмурился. Честно говоря, избранник подруги не слишком ей нравился, но не хотелось верить, что слухи, ходившие о нем, правдивы.
— Так вот, про замок, — продолжала Талула, заваривая душистый чай. — Свояченица моя сказала, что новый хозяин никуда не уедет, пока не разберет все ценные вещи и бумаги дядюшки. А там такой беспорядок… Дело надолго затянется!
«Надолго…» — повторила про себя Гвен. Эмрис Торнбран дал ей передышку, но едва ли можно надеяться, что он больше никогда не покажется в дверях школы. Ведь шарик до сих пор у Гвендолин.
Подумав о магическом артефакте, она ощутила желание тут же взять его в руки и почувствовать теплую гладкость камня. Наверное, как и сказал маг, не только волшебный предмет привык к ней, сама Гвен тоже к нему привыкла. Странно, но в новой жизни, в которой она обзавелась поклонником, дарившим цветы и, словно герои любимых романов, залезавшим к ней в окно, и получила настоящее предложение руки и сердца, самым приятным для Гвендолин было время, которое она проводила наедине с магическим шаром.
А о предложении она, признаться, почти не вспоминала. Когда на следующий день Карлион Линтон появился в школе, девушка порядком смутилась. Но сквайр был верен своему слову не торопить ее с решением и приехал вовсе не за ответом.
— Могу я попросить вас о помощи? — спросил он, предварительно разузнав, как идут дела в школе и лично у Гвендолин. — Вы не отказались бы провести этот вечер в моем обществе? Точнее, не только в моем…
Гвен подумала, что речь об очередном приеме, и собиралась отказаться: первый и последний званый ужин в особняке сквайра, на котором она побывала, оставил неприятные воспоминания. Но выяснилось, что альд Линтон приглашал ее отнюдь не к себе на ужин.
— У моей жены, бывшей жены, есть тетушка. Она живет неподалеку. Мы часто навещали ее, и после того, как Ребекка уехала из этих мест, я не перестал к ней наведываться. Вы же понимаете, пожилая женщина… Не одинокая, нет, с ней живет племянница. Но обе они никуда не выезжают и, кроме меня, не имеют связи с окружающим миром. А мне, признаться, нестерпимо скучно в их компании. Поэтому я и хотел попросить вас поехать сегодня со мной. Тетя Фриберта будет рада с вами познакомиться. Когда я открывал школу, она одобрила эту идею и интересовалась всеми новостями. Вы найдете что ей рассказать.
— Ребекка — это ваша жена? — невпопад спросила Гвен.
— Бывшая жена, — хмуро уточнил Карлион Линтон. — Я пойму, если вы откажетесь. Но если согласитесь, очень меня обяжете.
Гвендолин представила, насколько неуютно альду Линтону в доме родственницы бывшей жены. Но он все-таки продолжает ее навещать, взяв на себя обязанности своей ветреной супруги.
Подобное благородство нуждалось в поддержке, и Гвен согласилась.
Выехали сразу же, как только она собралась.
Гвендолин успела представить себе богатый особняк, как у альда Линтона, или старинный замок — ведь в этих краях есть замки, помимо замка Торнбран? — однако оказалось, что госпожа Фриберта обитает в довольно скромном доме, окруженном небольшим запущенным садом.
Открыла им молчаливая служанка. Изобразила неловкий книксен, приняла у альда Линтона шляпу и успевший намокнуть плащ, пока они шли от экипажа к крыльцу, взяла у Гвен зонт и накидку. Завозилась с вещами и, казалось, забыла о гостях. Но, видимо, подобное за ней водилось, так как альд Линтон не рассердился и не смутился, а сам повел Гвен в комнаты.
— Карлион, дорогой! — едва они вошли в гостиную, раздался радостный возглас. — Я уж думала, ты совсем нас забыл! Кто это с тобой? Неужели?..
— Знакомьтесь, это Гвенда Грин, — несколько поспешно назвал сквайр спутницу. — Тетя Фриберта и Белинда Дельвен, — представил альд Линтон женщин, сидевших рядышком на диване. Одной из них было уже за шестьдесят, второй — около двадцати пяти, и, пожалуй, возраст являлся единственным отличием между ними. У обеих были длинные носы, тонкие губы и светлые, чуть навыкате, глаза. И смотрели они на Гвен одинаково.
Под их изучающими взглядами девушка вновь почувствовала себя той самой замарашкой из сказки, которую на этот раз забыла навестить добрая фея.
Впрочем, дом, в который они со сквайром пришли, мало напоминал королевский дворец. Во дворцах точно уж не найдется такого количества рюшей и кружев, какое наблюдалось здесь. Занавески и накидки на креслах состояли сплошь из оборочек. Пузатые подушки пестрели вышивками. Грелка на чайнике в виде упитанной курицы, тут же — расшитая цветами салфетка, а на ней фарфоровая фигурка стройной пастушки в красном платье. От всего этого рябило в глазах. Но, должно быть, именно такой интерьер пожилая родственница Карлиона Линтона считала изысканным, так что оставалось только сделать комплимент, которого та наверняка ожидала.
— Вам действительно нравится? — невежливо фыркнула в ответ Белинда Дельвен. — А вот Ребекке не нравилось. Помните, тетушка?
— Ребекке не нравился не только этот дом, но и все королевство, — отозвалась тетя Фриберта. — Оттого она и сбежала на край света. Прислала недавно письмо, так я язык сломала, пока прочитала, откуда его отправили! Что за люди могут жить в городе с непроизносимым названием? Наверняка все там дикари, не знающие нормального языка и не чтущие законов.
— Чудесное место. — Белинда растянула губы в усмешке. — Как раз для женщины, живущей с мужчиной вне брака.
Бедный альд Линтон, если в каждый свой приезд он выслушивает подобное!
К счастью, разговор не продолжился: горничная принесла бисквиты, и хозяйка принялась разливать по чашкам пахнущий жасмином и мятой чай.
В жизни Гвендолин давненько не случалось таких чаепитий — неторопливых, с претензией на светскую обстановку, с соблюдением всех правил из книги по домоводству, которую Гвен подарили в пансионе и которую она открывала всего несколько раз. Может быть, тетушка Фриберта и жила довольно скромно, однако в глубине души она наверняка представляла свое существование иначе и не сомневалась, что могла бы пригласить в гости саму королеву. Разумеется, она считала, что оказывает простой деревенской учительнице большую честь, угощая ее лучшим чаем, хранившимся в ее кладовке. Но, надо отметить, пожилая женщина держалась весьма приветливо, чего никак нельзя было сказать о Белинде Дельвен. Та насмешливо кривила губы и явно подозревала Гвен в неподобающе близких отношениях с Карлионом Линтоном.
«И она почти права, — сказала себе Гвендолин. — Ведь сквайр сделал мне предложение. Знали бы они!»
Но, к счастью, обе женщины ничего не знали, а Линтон не спешил рассказывать.
Когда чайные чашечки опустели, Белинда выразила желание показать Гвен открытки, которые присылала из дальних стран бывшая супруга альда. Сквайр мужественно сделал вид, что не обратил на это внимания, и стал говорить о чем-то с тетей Фрибертой, пока ее племянница раскладывала перед гостьей яркие кусочки картона.
«Она путешествует, — с завистью думала Гвендолин, рассматривая изображения диковинных статуй, незнакомых городов и экзотических животных. В написанные торопливым почерком слова на оборотах открыток она, конечно же, вглядываться не стала, хоть и сгорала от любопытства. — Махнула рукой на родственников и репутацию, а затем попросту уехала в дальние страны! Будь я на ее месте…» Додумать она не успела, потому что Белинда обратилась к ней с вопросом, где Гвен получила образование.