Мирный договор с Мурадом II

Восхождение Влада Дракула на трон, конечно, не обошлось без конфликтов. Новому князю пришлось столкнуться с набегами оттоманов, которые сопровождались грабежами, погромами и захватом в плен огромного количества людей, их потом продавали в рабство на рынках Адрианополя. 17 ноября 1436 года в Константинополе (тогда ещё византийском городе) узнали, что Влад Дракул платит дань туркам и вынужден заключить с ними мирный договор. Точный текст его нам неизвестен, но мы, тем не менее, знаем, что воевода обязывался приносить султану лично дань каждый год и, вполне вероятно, сопровождать оттоманские армии на территорию Трансильвании. Такой была цена за мир с соседом, военную силу и быстроту которого превзойти было невозможно. Влад Дракул прекрасно понимал все риски такой политики, знал, что Сигизмунд Люксембургский перед своей коронацией в Риме в 1433 году принёс клятву верности папе Евгению IV и обещал никогда не заключать мира с турками или «раскольниками» (православными). Соседние государства подозревали Влада в сговоре с турками, так что Дракул поспешил доказать им свою преданность и подтвердил в январе и августе 1437 года купцам Брашова их торговые привилегии в Валахии. Более того, он объявил своё намерение переместить монетный двор из Сигишоары в Брашов (он по-прежнему им владел), чтобы дать возможность местным жителям воспользоваться выгодами, однако многочисленные протесты знати Сигишоары разубедили его.

В это время Трансильванию сотрясло крестьянское восстание: им был охвачен северо-запад страны с апреля 1437-го по февраль 1438 года. Научившись тактике у гуситов, крепостные румынские и венгерские крестьяне успешно раздробили многочисленные армии. Причиной восстания были новые законы, касающиеся денег и налогов. Епископ Георг Лепеш хотел получать церковную десятину в новых монетах, а старые деньги получали чёткий курс — 10% стоимости новой. Старые деньги изымались из оборота и становились недействительными, а тех, кто не повиновался этому закону, отлучали от церкви. Восстание длилось целый год, в результате чего была создана Дворянская Лига, союз Трёх наций (Unio Trium nationum: благородные венгры, саксонцы и секлеры), которые запретили крепостным брать в руки оружие и принимать участие в бунтах. Как ни странно, турки не торопились нападать, несмотря на все внутренние проблемы в Трансильвании.

Тем временем Влад Дракул вспомнил о своих обещаниях Мураду II, который весной 1437 года отправился в поход против турецкого эмира Карамании в Средней Азии. Византийский историк Дукас, современник событий, в своей хронике утверждал, что валашский воевода Дракул,

…перейдя проливы, встретился с султаном Мурадом в Бруссе. Пав ниц, подписал клятву подданства и обещал, что, как только Мурад решит отправиться в Венгрию, он предоставит ему возможность пройти через его территорию к немецким и русским границам. Мурада обрадовали эти обещания, он пригласил князя к столу, напоил, принял с почестями и одарил его самого и свиту из трёхсот персон. После того, поцеловав, опустил его.

Причиной такого поступка князя стало то, что Валахия не могла в одиночку противостоять туркам, своими набегами они нарушали спокойствие, экономическую и социальную целостность страны. Сербия, будучи в подчинении у Венгрии, также попала под протекторат турок, а Георгий Бранкович (1427–1456), потерявший половину своей страны, вынужден был выдать свою дочь Мару замуж за Мурада II, чтобы спасти хотя бы остатки своего государства. Крестьянское восстание подкосило Трансильванию, показав несостоятельность правителя, который доживёт лишь до 9 декабря 1437 года, — это и стало поводом для заключения соглашения с оттоманами. Кроме того, отсутствие такого мирного договора фактически закрьшало границы по Дунаю и лишало валашских и трансильванских торговцев возможности получать прибыль от рынка за пределами оттоманского государства. Мир с турками также отвечал интересам саксонских купцов Трансильвании, которые только через них могли сбывать ткани Фландрии, Колонии и Богемии и купить перец, шафран, хлопок и другие восточные продукты, например шёлк или верблюжью шерсть.

Знать, бояре и крестьянство Валахии поддерживали своего князя, так как лучше было заплатить туркам дань, чем восстанавливать разрушенную страну. Осев на берегу Дуная в Видине, Турну и Джурджу, турки были свободны в передвижении и могли напасть в любой момент. Они не нападали просто так: все вылазки были строго организованы и направлены на то, чтобы напугать местное христианское население и заполучить достаточное количество рабов для поставки на балканские и азиатские рынки. Молодой саксонский студент, известный под именем Георга из Венгрии, современник событий, до того как попасть в Рим, двадцать лет прожил в Оттоманской империи (1438–1458). В 1480 году он так описал события:

Кроме основной армии, турки располагают специальными войсками, около двадцати или тридцати тысяч, которые отличаются особым талантом бойцов, возглавляет их самый опытный воин, на дело они идут ночью. Этим людям позволено грабить раз в год, а иногда даже два или три раза. Происходит всё тайно, так тихо, что невозможно узнать, отправились ли они в путь. Определить это можно лишь одним способом, о котором будет рассказано дальше. Передвигались они верхом, превосходно управляли лошадьми. Путь их продолжался иногда неделями, но что удивительно, ни они сами, ни лошади не страдали от таких тяжёлых переходов. Когда они не занимались грабежами, всё время посвящали укреплению организма, питались специальным образом, заботились о лошадях, полнели и закаливались. Но когда они готовились в путь, за семь или восемь дней до назначенного дня они придерживались жёсткого режима: уменьшали количество еды и питья, таким образом, излишний вес исчезал, а накопленная масса оставалась. Перед походом воины досконально узнавали дорогу и нанимали одного или два проводников, достойных доверия, прекрасно знавших дорогу и все пути-выходы из той страны, куда они направлялись. Они передвигались так быстро, что за одну ночь преодолевали расстояние, на которое обычно уходило три или четыре дня — именно поэтому если кто и замечал их, то догнать не мог, и предупредить об их стремительном нападении было невозможно. Турки прекрасно знали характеры и возможности своих лошадей, прекрасно понимали натуру животных. […]

Кроме того, они способны переносить зимние холода, летнюю жару, любые ненастья и непогоды, не знают ни страха, ни усталости, и что особенно удивительно, они не брали с собой ни еды, ни питья, ни оружия, ни одежды. Всё это могло помешать им в дороге, а обходиться малым они привыкли. Во время самых долгих путешествий захватчики не останавливались, пока какие-нибудь неосторожные не попадали в их руки — этим они и довольствовались. Хочу отметить, что рассказы о них действительно невероятны. Если бы я сам, своими глазами не видел всего этого, если бы всё это не было подтверждено фактами, то я бы не поверил ни единому слову из услышанного. […]

Можно себе представить, какой ужас они вызывали! Кажется, если бы люди были тверды, как железо или бриллианты, они и тогда не устояли бы… Как может защититься человек, увидев врага, который вырастал перед ним словно из-под земли, обнажив шпагу? Это звучит страшно, но гораздо кошмарнее было на самом деле — я всё видел своими глазами. Да и к чему всё это? Эти воины были способны убивать людей без оружия, парализовывать, даже не касаясь их, поражая только своим видом. […]

Таким образом, одним махом они получали сразу две выгоды: турецкий султан получал людей, а дьявол — их души.

Источники XV и XVI веков приводят различные цифры, но факт остаётся фактом: набеги akinjis (термин, который можно перевести как «люди, ищущие приключений») терроризировали и разрушали христианские государства. Чтобы этого не произошло с его страной, Влад Дракул предпочёл заключить с султаном мир.

В результате всех этих договоров возникает вопрос: каким образом соотносились честность правителя и набеги турок на Трансильванию? Можно предположить, что Влад Дракул был возмущён пассивностью саксонцев, которые теперь спокойно укрывались за городскими стенами и просто наблюдали за грабежами оттоманских армий. Более того, Сигизмунд Люксембургский приказал оставить в Трансильвании по крайней мере одного (или двух) из сыновей Дана II: протекция правителя усиливала давление на валашского воеводу, его трон теперь находился под угрозой. В конце концов, правитель не мог или не хотел готовить Венгрию к войне с турками, и это стало дополнительным аргументом в пользу заключения мира в ожидании лучшего варианта.

Влад Дракул: ещё одна женитьба

Влад Дракул был вдовцом или, возможно, расстался со своей первой женой, матерью двух сыновей, Мирчи и Влада. Своей второй супругой он выбрал княжну молдавскую, которую предположительно звали Мариной, она была сестрой воевод Ильи и Стефана, вместе правивших Молдавией с 1432 года. Возможно, речь идёт о вдове Александра Алдя — такие союзы случались в истории Валахии. Княжна родила ему двоих детей — сына Раду в 1438/39 году и дочь Александру, а после смерти Влада постриглась в монахини, взяв имя Евпраксия. Заключив этот брак, Влад Дракул породнился с королём Польши Владиславом Ягелло, его супруга София была сестрой жены Ильи Молдавского. Этот союз укрепил престиж Влада Дракула и в своей стране, и за рубежом. После смерти Сигизмунда Люксембургского немецкая и венгерская корона перешла к Альберту Габсбургу, а часть чешской знати предложила корону Богемии брату польского короля, будущему Казимиру IV. Начинает вырисовываться механизм проникновения польской династии Ягелло в центральную Европу — и это станет несомненным козырем для Валахии и её князя.

Кампания Муарада II в Трансильванию, 1438 год

Новый правитель Альберт Габсбург (1438–1439), зять Сигизмунда, не принимал всерьёз угрозу со стороны турков. У него были другие заботы — польские войска вошли в Богемию. Именно поэтому 14 февраля 1438 года Альберт объявил верхушке Брашова, что поручил охрану города «нашему доблестному Владу, воеводе заальпийской страны». И ничего более, ничего о перемирии, ничего о недавних переговорах с султаном, который, прекрасно зная ситуацию внутри империи, счёл подходящим момент для уничтожения оставшегося деспотата Сербии (что он и сделал в 1438–1439 годах) и удара по Венгрии. Мурад II незамедлительно объявил свою цель — Буда, венгерская столица. Тем не менее его задержала погода: таяние снегов и обильные дожди наводнили реки, которые затопили равнины на юге Венгрии. Султан, возглавляя семидесяти- или восьмидесятитысячное войско, решил повернуть на запад и напал на Трансильванию. Битва длилась почти два месяца и стала самой разрушительной кампанией за всё время набегов оттоманов в эти места. Турки снова вошли в долину Муреш, разграбили и сожгли саксонские, румынские и венгерские города и деревни — даже десять лет спустя здесь ещё останутся заброшенные города и разрушенные церкви. Алба Юлия, будущая столица Трансильвании, была взята штурмом и разграблена. Сибиу восемь дней находился в осаде, а предместья Брашова турки сровняли с землёй. И нигде они не встречали сопротивления.

Владу Дракулу было поручено вести войска: человек «со смертью в сердце» (timore mortis), как он сам себя называл, прекрасно знал регион, поскольку должен был его охранять. Можно лишь поразиться его отношению к жителям города Себиш во время осады. Вот отрывок из рассказа одного из главных действующих лиц этого сражения, Георга из Венгрии, который на этот раз попал в плен:

В то время я был молодым человеком пятнадцати или шестнадцати лет, родился в той же провинции. Год тому назад я уехал из Ромоса в небольшой город под названием Себиш по-венгерски и Мульбах по-немецки. Городок был многолюдным, но чрезвычайно плохо укреплённым. Когда турки взяли его в осаду, князь Валахии, пришедший с турецкой армией, подошёл к стенам и, будучи в дружественных отношениях с жителями, позвал их и убедил не биться с турками, т. к. город не выстоит из-за плохого укрепления. Совет был таков: пусть жители тихо оставят город туркам, а он уведёт знатных и почётных горожан в свою страну, потом они смогут вернуться или остаться. Что же касается остальных жителей, то турки уведут их, но не причинят вреда, ни материального, ни физического, а в своей стране пожалуют им земли во владение, а когда наступит время, они смогут вернуться на родину или спокойно остаться жить там. И мы увидели, что всё произошло так, как он и обещал.

Тем не менее группа упрямцев решила укрыться в башне и сражаться насмерть. Георг из Венгрии находился среди них:

(Следующим) утром султан лично вошёл в ворота города и объявил, что индивидуально отметит каждого, кто выйдет вместе со своей семьёй, даст им сопровождение, отведёт их в его земли, не причиняя ни материального, ни физического вреда. Он также признал за Владом Дракулом право таким же образом забрать и отвести в свою страну часть горожан на тех же условиях.

Влад Дракул прекрасно знал оттоманский обычай уводить пленное христианское население в свою страну: возможность мирно вернуться уберегала жителей Себиша не только от уничтожения города и расхищения их имущества (к великому несчастью турецких воинов!), но и спасала им жизни. Двадцать лет пребывания в Турции убедили в этом и Георга из Венгрии:

(Турки) считали смерть одного человека страшной потерей. Именно поэтому султан, обладая огромной силой и возможностью захватывать огромное количество земель, предпочитал обходиться без убийств. Он брал людей живыми и заставлял платить дань (djizya) — это лучше, чем подчинять их силой и проливать кровь. Из этого следует, что они не хотели убивать людей и прибегали к силе только в том случае, когда в этом действительно была необходимость. Чаще же людей уводили по-доброму.

Эти свидетельства подтвердились и хартией Альберта Габсбурга, повелевавшей трансильванским боярам прийти на помощь знати Себиша, которые вернулись после своего заключения (вполне счастливого!) из Валахии. Только четверо остались в Валахии: священник и трое горожан, они обвинялись в измене за организацию капитуляции города. Очевидно, этот священник и несколько знатных людей вели переговоры о сдаче Калника (Calnic), другой уцелевшей саксонской крепости. Странное отношение священнослужителей к туркам объясняется тем, что те уважали свободу христианских городов, сдавшихся по доброй воле, но в то же время сравнивали с землёй и разоряли города и деревни, где встречали какое-либо противостояние.

Георг из Венгрии, единственный выживший в «дьявольской» башне (турки подожгли её, чтобы заставить сдаться осаждённых), был продан вместе со своими друзьями по несчастью на рынке рабов. Связанными друг с другом их отправили пешком в Адрианополь, где их снова продали на городском рынке.

После того как султан и его армия, уносящая громадное количество награбленного, отступили в конце 1438 года, на страну секлеров напали новые завоеватели и не получили никакого отпора.

Лишь в 1439 году новый правитель собрал достойную армию, чтобы сражаться с Мурадом II в Сербии, но снова безуспешно. 27 октября Альберт Габсбург умирает от дизентерии прямо в своём лагере. Его войско не смогло помешать взятию Смедерева (Smeredevo), последнего города, оставшегося от Сербского деспотата, который был похоронен вместе с независимостью государства более чем на четыре сотни лет.

Владислав, король Венгрии и Польши

Со смертью короля в Венгрии наступила анархия. Королева Елизавета, ожидавшая ребёнка, правила в течение трёх месяцев, родила сына Ладисласа Постума, он и должен был унаследовать корону. Была очевидна необходимость регентства, поэтому сторонники Елизаветы обратились к новому герцогу Австрии, Фредерику Габсбургу, который был избран королём в феврале 1440 года, а потом стал императором. Поскольку большинство венгерской знати вместо недавно родившегося ребёнка выбрало Владислава III, короля Польского (1434–1444), Елизавете нашла убежище в Вене, где вышла замуж за кузена императора из затухающей немецкой династии. Страна нуждалась прежде всего в энергичном правителе, который смог бы противостоять внешней угрозе. Владислав III (в Венгрии — I) только через три года войны подчинился императору Фредерику III. Последний был объявлен наставником маленького Ладислава Постума, но очень быстро захватил священную корону Венгрии.

Владислав, объявленный королём Венгрии и Польши в Буде в январе 1440 года (хотя коронован он будет только в июле), решился воевать с турками без отлагательств, т. к. военные силы двух государств теперь объединились. В процессе борьбы с Фредериком III и его сторонниками Владислав пересмотрел метод защиты южных границ страны. Он вдохновился примером своих предшественников, правителей Польши — Литвы: столкнувшись с угрозой татар, они доверили регион, захваченный до татар великим герцогом Ольгердом Литовским в 1362 и 1363 годах, трём братьям из семьи Корятовичей с целью защиты и колонизации. В 1430 году, когда провинция была занята Польшей, король Владислав Ягелло назначил на трон трёх братьев — Михаила, Теодора и Михаила-Музило Бучацки, которые объединили в своих руках ту же политическую и военную власть, что и Корятовичи веком раньше.

Янош Хуньяди, защитник трансильванской границы

В 1440 году самой насущной проблемой для Венгрии стала защита границы со стороны Дуная, Савы и средних Карпат. Эта территория длиной более восьмисот километров выводила на запад к Хорватии и Словении, прямо «в руки» Фредерика III. Избранниками для этой тяжёлой задачи стали Миклош Уйлаки на западной границе и Янош Хуньяди (Iancu de Hunedoara), названный маркизом (ban) Северина и воеводой Трансильвании, — для восточной границы. На следующий год командование на средней границе объединилось, и два воина разделили титулы графа Темиша и воеводы Трансильвании. О последнем и пойдёт речь.

Янош Хуньяди (1404 или 1405–1456) происходил из благородной румынской семьи с юго-запада Трансильвании — там находилось владение Хунедоара (Hunedoara на румынском), которое получил его отец от императора Сигизмунда за заслуги в войне против турков (1409). Как и большинство благородных молодых людей, мечтавших о военной службе, Янош сначала служил под командованием флорентийского кондотьера Филиппо (Pipo) де Сколари, графа д'Озора, уполномоченного защищать banat (рынок) Северина. Между 1431 и 1433 годами он перешёл в окружение герцога Филиппа Мария Висконти Миланского, а позже служил в непосредственной близости к Сигизмунду Люксембургскому и принимал участие в войне против гуситов в Богемии.

Защищая венгерские границы, в 1440 году Янош Хуньяди проявил себя в победоносной битве с турками в Боснии. Через год он успешно защищал Трансильванию, пользуясь внезапной болезнью Мурада II, и вместе с Миклошем Уйлаки провозгласил себя воеводой этого региона. Несмотря на протесты Влада Дракула, в октябре он отдал приказ боярам Брашова открыть в их городе монетный двор. В ноябре — декабре воеводы вернулись в Валахию. Достоверно известно, что венгерские представители требовали подчинения от князя Валахии и честной совместной борьбы с оттоманами.

А когда в 1442 году Хуньяди разгромил оттоманские войска под предводительством правителя Видины и Румелии Сехабеддина-паши, добыча их была такой огромной, что францисканец Бартоломей де Яно написал:

От этой победы сами валахи и даже их пасторы, живущие рядом, обогатились, носили одежды только шёлковые или из золотого драпа. Даже турки были смущены их трофеями, столько с собой принесли.

Тот же францисканец описал реакцию султана, когда тот узнал о разгромах.

Как только он услышал об этом, как только уха его коснулась весть, он не умер, но облачился в знак траура в чёрные одежды и носил их три дня, ничего не пил и не ел, не говорил ничего, кроме одной фразы. «Пришло время, когда Аллах убрал меч из нашей руки», — сказал он, сорвав с головы убор и бросив его оземь.

Влад Дракул, пленник турков

Оправившись, Мурад II решил напасть на Валахию, чтобы всё-таки превратить её в оттоманскую провинцию. Для Влада Дракула наступили тяжёлые времена: с одной стороны, он больше не мог обеспечить безопасность оттоманской армии по договору и даже напал на турков после первого поражения 22 марта в Трансильвании. С другой стороны, для взаимодействия с Яношем Хуньяди нужно было быть более покорным. Между тем, заручившись поддержкой короля Венгрии, Хуньяди удалось посадить на валашский трон Басараба II, одного из сыновей Дана II, который скрывался в Трансильвании после смерти своего отца. Влад Дракул был побеждён, и пришлось снова искать расположение турков. В это же время с ним связался их посланник (subachi или subasi) из Джурджу, предложивший ему охранную грамоту от султана, и пригласил в Адрианополь, гарантируя сохранность жизни.

Несмотря на многочисленные советы отказаться от этой затеи, Влад Дракул принял предложение султана. Конечно, он не ожидал, что сможет отвоевать у Хуньяди свой трон, но по крайней мере надеялся на поддержку Мурада II. Сразу по прибытии в Адрианополь (июль — август 1442 года) Влад Дракул был представлен Мураду II и… заточён в темницу за измену.

Это настолько впечатлило современников, что каждый из них добавил что-то своё в рассказы: что князь был обезглавлен, что его бояре были лишены своих богатств, а их должности достались потом турецким подданным… Бросив Влада Дракула в тюрьму, Мурад II снова отправил в Валахию свою армию, надеясь поставить там своего наместника и напасть на Трансильванию. Тем не менее армия под предводительством правителя Румелии Сехабеддин-паши потерпела поражение от валашской и венгерской армий на реке Яломита 2 сентября 1442 года.

Потерпев это поражение, султан надел траур и решил поститься. Очень скоро Янош Хуньяди дал ему ещё один повод для этого: в сентябре 1443 года он снарядил отряд численностью около 35 000 человек, состоящий из благородных румынок Трансильвании и Баната, вместе с которыми сам пошёл против турков по их же собственной территории. Он увлёк за собой валашские войска и их князя Басараба II, а также личный состав военных сербского деспота Георгия Бранковича, скрывавшегося в Венгрии. «Долгая кампания», как её потом назвали, длилась четыре месяца, с сентября 1443-го по январь 1444 года. Хуньяди одержал несколько побед над оттоманами, которые никогда до этого не встречались с пешей армией в горах Балкан. Запоздалое вторжение объясняется тем, что на западной границе возникли проблемы: Фредерик III под давлением папы был вынужден заключить перемирие; непонятной была ситуация с вооружением венецианского флота, способного защитить проливы; противостояние внутри католической церкви, папа Евгений IV, с одной стороны, и кардиналы священного собора в Базеле и их антипапа Феликс V — с другой.

В конце концов, дойдя до заснеженных Балкан в январе 1444 года, Янош Хуньяди приказал отступать, план по разгрому турков был отложен на вторую половину года. 2 февраля он с триумфом вернулся в Буду, где сейм единодушно решил, что крестовый поход нужно продолжать.

Мурад II со своей стороны также не оставался бездействующим. Начиная с января 1444 года он выдвинул предложения по заключению перемирия на двадцать и даже тридцать лет, объявил о согласии восстановить сербский деспотат, даже предложил освободить многочисленных турецких пленных, среди которых был и Дракул. Осмотрительно предположив, что альянс между Венгрией и Валахией станет очень опасным для турков, Мурад отпустил Влада Дракула из заточения в Галлиполи,

которому сказал, что хочет жить в мире и согласии, если Влад Дракул письменно пообещает не идти войной ни против него, ни против его подданных. Тогда он обещает вернуть его живым и здоровым на родину. А если и пойдёт на него войной, то поможет после возместить все утраты. А господарь Валахии, которого он держал в заточении в течение четырёх лет (на самом деле — меньше двух), где он страдал от горестей и болезней, согласился со всем, что требовал Великий Султан, а чтобы полностью успокоить его, написал всё, что тот просил. Таким образом, султан вернул князя Валахии сохранным в свою страну, где тот был принят с честью, весело и богато, как много страдавший.

Возвращение Влада Дракула в Валахию вместе с оттоманами не было пустой демонстрацией силы: Басараб II, протеже Яноша Хуньяди, был свергнут с трона и погиб во время битвы.

Венгерский сейм, собравшийся в Буде 15 апреля, запланировал на лето новый поход против турков, несмотря на советы приближённых к королю поляков, которые считали, что в этой ситуации нужно воспользоваться выгодным местоположением султана и заключить мир. Деспот Георгий Бранкович, один из самых богатых землевладельцев в Венгрии, заронил в сербах надежду на возвращение их королевства: несомненно, пример Влада Дракула был заразителен! С другой стороны, конфликт за венгерскую корону с Фредериком III осложнялся, как и защита границ с Богемией. Казалось, и Янош Хуньяди склонялся к тому, чтобы торговать с турками — ведь они предоставляли им хорошие привилегии. Молодой король Владислав, двадцати лет, находился словно между двух огней, и, поскольку у него не было военного опыта, он склонился в сторону мирного договора, убедив папского посла и посла Венеции в своих добрых намерениях.

24 апреля 1444 года венгро-сербское посольство отправилось в Адрианополь. В него входили три представителя: один от короля, второй от Хуньяди, третий от Георгия Бранковича. По прибытии в Адрианополь 12 июня был заключён мирный договор между султаном и Владом Дракулом, который, в свою очередь, восстановил свои отношения с королём Хуньяди. Сложная ситуация была урегулирована Мурадом II:

Тем же (послом короля) было сказано, что с Владом, воеводой валашским, будет заключён мир на таких условиях: вышеупомянутый воевода Влад даст, во-первых, обычную дань, во-вторых, пусть служит службу, за исключением лишь того, что он не обязан более, как то было ранее, лично являться к нашему двору. Таким образом, в знак любви к Вашему Величеству мы принимаем то, что он более не будет приходить к нашему двору, но взамен он должен послать нам залог и возвращать наших подданных, которые убегут на его землю, как и мы обязуемся делать то же самое с его подданными.

Мирный договор был подписан королём Владиславом в Сегеде в конце июля 1444 года не без уступок Мураду II, которые он вынужден был принять из-за необходимости переходить турецкие территории для подавления бунта эмира Караманского.

Влад Дракул добросовестно выполнил обязательства договора, но не желая жертвовать своим старшим сыном Мирчей, отправил к султану двух заложников вместо одного: Влада, будущего Дракулу, и Раду, которым тогда было 14-15 и 5-6 лет соответственно. Но 4 августа, меньше чем через неделю после подписания договора, король Владислав, Янош Хуньяди и другие знатные венгры в присутствии папского посла Юлиана Цезарини, кардинала Сент-Анжуйского, 1 сентября торжественно решили начать кампанию против турков. Влад слишком поздно узнал об этом решении. Конечно, это сказалось на отношениях между странами и вызвало дальнейшие проблемы: валашский князь счёл это клятвопреступление личной обидой от Яноша Хуньяди, который тем самым заставил его пожертвовать детьми, не предупредив о кардинальном изменении политики.

В обычное время заложники, посылаемые князем, должны были бы быть отправлены в Адрианополь или Бруссу, как это было в 1432 году, но нарушение мирного договора заставило султана отвезти их как можно дальше вглубь страны, в Эгригоз, нынешний кантон Эмет в провинции Кутахья.

Падение Варны

Очевидно, что Влад Дракул также был призван к участию в кампании при Варне осенью 1444-го. Но князь решил быть верным клятве, которую дал султану: не нападать на него, поскольку речь в этом случае шла о жизни его детей. Кардинал Сент-Анжуйский предложил освободить его от этой клятвы, как и короля Яноша Хуньяди, писал бургундский рыцарь Валеран де Ваврен. Но когда в конце сентября армия крестоносцев перешла Дунай и остановилась в Никополе, Влад Дракул предстал перед королём Владиславом и объяснил необходимость мира между турками и его страной. Он заявил, что готов участвовать в расходах, и предоставил в распоряжение короля 7000 воинов под предводительством его сына Мирчи. Подтвердив таким образом свою готовность идти на серьёзные жертвы, Влад Дракул предупредил короля и его советников, что султан берёт с собой такое войско, какое даже не снилось армии крестоносцев. Видя решимость молодого короля биться даже в рукопашном бою, князь валашский предложил ему двух лучших воинов и двух необыкновенно быстрых лошадей, как утверждают свидетели: «Если придёт несчастье, положитесь на этих людей и этих лошадей, которые позволят вам вернуться целым и невредимым».

Тем не менее в битве при Варне 10 ноября король не счёл нужным следовать советам Влада и, увидев отступление турок, направился вслед за ними. Именно в этот момент под ним была подстрелена лошадь, а появившийся ниоткуда янычар отрубил ему голову. В ужасе крестоносцы отступили. Янош Хуньяди и его приближённые попытались уйти в Валахию, а кардинал Цезарини исчез, возможно, был убит в битве румынами, соблазнившимися его золотом.

Исчезновение молодого короля Венгрии и Польши повергло всех в шок. А султан Мурад II забальзамировал его голову пряностями, заполнил её хлопком, тщательно расчесал его длинные чёрные волосы, накрасил лицо, чтобы он выглядел живым, и поместил её на конец копья, где также был прикреплён и мирный Сегедский договор. Голову пронесли перед лагерем союзников, а потом провезли по всем городам империи. Проделав всё это, Мурад отослал голову султану Каира в качестве трофея. Цвета обуви покойного короля — красный и чёрный — были также взяты оттоманским двором как символ победы.

И всё-таки в тот роковой день валашская армия сражалась достойно. Мирче, который возглавлял её тогда, было около шестнадцати лет, поэтому ему помогал наставник, участвовавший в битве при Никополе в 1396 году и, таким образом, знавший манеру сражения турков. В самый разгар битвы султан отправил Мирче послание с угрозой убить обоих его братьев, если тот продолжит битву: в этом и была причина отступления румын. Влад потерял всякую надежду и считал своих детей мёртвыми. Вот письмо, что он отправил боярам Брашова.

Прошу вас понять меня, я отдал своих детей на расправу султану за мир с христианами, чтобы и я сам, и моя страна по-прежнему принадлежали моему господину, Королю (Венгрии).

Влад Дракул так больше никогда и не увидел своих детей. За это валашский князь хотел убить Яноша Хуньяди своими руками, но тот сбежал из Варны прямиком в Валахию. В следующем году на Дунае появился бургундский флот, он прибыл туда в поисках короля Владислава и кардинала Цезарини, которые, по слухам, были ещё живы. Восемь галер были в Никополе с Яношем Хуньяди и венгерскими войсками под командованием Валерана де Ваврена, Рено де Комфида, Жако де Тойси, а также капитана флота герцога бургундского Филиппа Хорошего и венецианского кардинала Кондульмьери. На старости лет Валеран де Ваврен расскажет свои воспоминания племяннику, историку Жану де Ваврену, включившему их в «Хроники Англии», которые и поныне читаются как приключенческий роман. Осады крепостей одна за другой, сражения с турками, искусные манёвры, обнаружения подземных амбаров с запасами бобов, зерна и гороха («и казалось, манна небесная была послана им»). Непрестанные стычки румын и бургундцев за наживу и одежды убитых врагов доходили до такой степени, что кому доставался обрывок одежды, кому шпага, кому ножны, кому лук, кому колчан… И конечно, в книге зафиксированы многочисленные встречи и беседы Влада Дракула и его сына Мирчи.

Кампания 1445 года на Дунае

Мирча командовал разведывательными войсками, которые шли по берегу Дуная вслед за галерами, то верхом, то на барках, выдолбленных из стволов деревьев. Такие лодки увидел на берегах Дуная Александр Великий в 332 году н. э., они сохранились в Румынии вплоть до 1960-х годов! Ваврен назвал их manocques (листья табака) и утверждал, что они похожи на «длинные и узкие листья, в одном больше валахов, в другом меньше».

Во время этой кампании были осаждены крепости Силистра (Dristra), Тутракан (Tour Turcain), Джурджу, Русе (Rossico) и Никополь. Бурную радость вызвала у румын огромная бургундская пищаль, которая наносила серьёзные повреждения. Но, не зная, как с ней обращаться, валахи её взорвали.

Двенадцать тысяч мужчин, женщин и детей из крепости Руссе попросили у князя Валахии разрешения поселиться в его стране, что Влад Дракул великодушно позволил. Более того, он сам перешёл Дунай, чтобы перевезти их на галерах через реку. Вся «операция» длилась три дня и три ночи, а бургундцы, удивлённые таким зрелищем, «сказали, […] что они поступили как египтяне» (тогда речь шла о цыганах). Между тем князь Влад Дракул, страна которого была мало заселена, особенно на окраинах, очень обрадовался такому повороту событий.

Он сказал, что среди болгар много храбрых воинов, поблагодарил кардинала и господина Ваврена, одарил их и признал, что сейчас священная армия Святого Отца Нашего (Папы) и герцога Бургундского [32] спасла одиннадцать или двенадцать тысяч душ и тел христиан от сарацинов, а это кажется ему очень большой заслугой.

Джурджу был завоёван практически полностью, там ситуация оказалась более драматической. Турки согласились вернуть крепость жителям в обмен на гарантии сохранности армии и их жизней. Тогда Мирча попросил встречи с Валераном де Вавреном и рассказал ему, что предатели, которые обманули его отца и дали ложные клятвы, а в 1442 году помогли поймать его, находятся среди осаждённых. И добавил:

«Мой отец отправил меня воевать и сказал, если я не отомщу, он отправит меня обратно и отречётся. […] Я вижу около двух тысяч валахов в двух лье отсюда, они переходят реку, а на этом берегу расставлены засады и ловушки. Когда же они будут в Никополе, я встречу их и всех убью».

Ваврен ничего не ответил, т. к. понимал и одобрял этот акт мести. Позже он описал это достаточно холодно:

[Привязав лошадей за хвосты, турки переходили через Дунай на болгарский берег]. Но проходили они мимо галлов вероломно и трусливо: держали в руках натянутые луки и щиты на шее, показывая, что если те издадут хоть звук, то им не жить. Так они перешли Дунай и вошли в Болгарию.

Турки спустились ниже по реке и дальше поехали верхом. Им удалось проехать совсем немного: сын валашского князя устроил засаду и убил всех до одного. Даже несмотря на то, что он хотел взять живым предателя отца, мститель своей рукой снёс ему голову, напомнив о предательстве. Когда валахи забрали всю добычу, то спустили обнажённых турков в воды реки вниз по течению — это было жуткое зрелище для галлов, которые шли впереди.

В конце концов галеры прибыли в Никополь 12 сентября. Встреча с венгерской армией была назначена на 15 августа, но Янош Хуньяди так и не появлялся. Было принято решение осадить Никополь и штурмовать башню, где укрывались войска, грабившие Валахию. Валеран де Ваврен был ранен и болел. Именно тогда наставник Мирчи нанёс ему визит и напомнил о событиях 1396 года.

Опустив оружие, наставник сына валашского князя, которому было восемьдесят лет, пришёл к господину Ваврену и сказал: «Около пятидесяти лет назад король Венгрии и герцог Жан Бургундский (Жан Бесстрашный) осаждали этот город, в трёх лье отсюда была битва. Могли бы вы подняться с кровати, спуститься и прийти на то место? Я покажу вам его и расскажу, как проходила осада». И господин Ваврен, одетый в ночные одежды, спустился к месту битвы. Вот что сказал ему наставник, стоя перед высокой круглой башней: «Смотрите, здесь стояли король Венгрии и венгры. Здесь был французский коннетабль, а здесь герцог Жан». Башню эту, как он сказал, герцог начинил взрывчаткой, чтобы поджечь её, когда придут биться новые воины. Но господин де Кусси [Энжеран де Кусси] [33] пленил упомянутого герцога, ведь в его распоряжении были шесть тысяч турок, которые пришли сражаться с крестоносцами. Чтобы сократить рассказ, он продемонстрировал де Ваврену битву, как он был пленён турками и продан в рабство в Генуе, где выучил язык. И тогда де Ваврен поверил всему, что сказал и показал ему наставник».

Тем временем появился Янош Хуньяди со своими войсками. Предписанием военного совета было решено прекратить осаду Никополя, которая могла затянуться, и подниматься вверх по Дунаю до реки Джу, где венгры уже приготовили плот, чтобы перевезти людей и вещи. Приближался День святого Михаила (29 сентября), и венгры продолжали настаивать на том, что будут сражаться с турками. В конце концов войска султана, стоявшие на правом берегу Дуная, отступили, сжигая за собой всё, Янош Хуньяди отказался преследовать их, опасаясь ловушек. Он считал, что после гибели короля Владислава при Варне на нём лежит ответственность за королевство, знать и простых людей Венгрии.

 Без серьёзных кровопролитий закончилась кампания 1445 года, возглавляема бургундским флотом и валашской армией. Янош Хуньяди посоветовал галерам уйти до того, как замёрзнет Дунай, а это было около 1 октября, и венгры спокойно ушли в Трансильванию. Валеран де Ваврен и его спутники невредимыми добрались до Константинополя, где император Иоанн VIII Палеолог встретил их радушно и щедро одарил. К этому моменту они уже завоевали Венецию, откуда на лошадях отправились в Рим, потом в Лилль, где герцог Бургундский узнал об их путешествиях.

Конфликт с Яношем Хуньяди и смерть Влада Дракула

Итак, Влад Дракул остался один перед угрозой возможного ответа турков, но его не последовало. Мурад II отступил в Среднюю Азию и все дела в Европе оставил на своего сына Мехмеда, будущего завоевателя Константинополя. Мурад II вернулся к делам лишь осенью 1446 года и, подписав мирный договор с Венецией, освободил силы и время для сражений в Греции, которые продолжались до зимы 1446–1447 года. Следующее лето султан провёл в Адрианополе, а Влад Дракул, поскольку всё ещё был в прохладных отношениях с Яношем Хуньяди, решил снова заключить мирный договор с турками. Договор восстановил ситуацию 1444 года, так что валашский князь вынужден был выслать в Болгарию четыре тысячи человек, а мы помним, что Валеран де Ваврен в 1445 году насчитал почти двенадцать тысяч.

В июне 1446 года Янош Хуньяди был избран главным правителем Венгрии от имени короля Ладислава Постума, которому не было ещё и семи лет. Именно в этой роли он занимался подготовкой нового серьёзного похода против турков. Что касается измены Влада Дракула, то его, очевидно, разозлил не столько сам факт, сколько своеобразное провозглашение независимости Валахии от Венгрии. Формально Венгрия и Оттоманская империя находились в состоянии войны, даже если в этот момент противники ограничивались лишь наблюдением за передвижениями друг друга, — так что такие рассуждения Хуньяди не были лишены логики.

Ещё одна причина провоцировала конфликт между Хуньяди и Владом Дракулом, она затрагивала интересы их обоих: речь шла о денежном обращении между двумя странами. И действительно, в 1383–1386 годах князья Валахии выравнивали свои монеты по венгерским, валашские серебряные дукат и бан соответствовали денье (динару) и венгерскому оболу. Это было очевидным показателем подданства. В то же время соседняя Молдавия, подданная Польши, подстраивала свою монету под деньги Северного королевства. Как следствие, возникало увеличение финансовых потребностей, особенно в период политических кризисов (войн и т. д.), что вынуждало государства увеличивать выпуск металлических монет, чтобы оплачивать наёмных рабочих, чиновников, финансировать укрепления и т. д. Поскольку резервы драгоценных металлов (или золота) были ограниченны, монетные дворы уменьшали пропорции этих металлов, добавляя в них медь, свинец, но тем не менее заявляли курс неизменным (по отношению к золотой монете). Соответственно, новые монеты фактически были более выгодными. Старые были изъяты из обращения и обменены на новые по официальному курсу. В результате обмена, естественно, произошли потери: речь шла о налоге, который невозможно было утаить, если не переплавить монеты в массу драгоценного металла.

Что касалось международных обменов (обе страны использовали одинаковые монеты), то самыми большими налогами облагались более стабильные монеты, а слабые должны были принимать курс остальных. Единственный нюанс состоял в том, что большое количество нестабильных монет реализовывалось тайно, и стало очевидно, что вассальная страна теряла большую часть стоимости монет, которые активно вывозились за рубеж.

При Сигизмунде Люксембургском (1387–1437), Альберте Габсбурге (1438–1439) и его супруге Элизабет, Владиславе I (1440–1444) и при правлении Яноша Хуньяди (1444–1452) обесценивание венгерской монеты провоцировало уменьшение ценности динара. В1436-м один золотой флорин приравнивался к 500 динарам. Сигизмунд Люксембургский отдал приказ выпускать новый динар по курсу 100 динаров за один флорин, но обесценивание продолжилось: в феврале 1441 года за один флорин можно было получить 220 динаров, а в июле и того больше — 300 динаров. Это сильно повлияло на Валахию и её экономику: Влад Дракул начал срочные финансовые реформы. По нашим сведениям, он стал первым князем этой страны, кто обратил внимание на эту сферу. Во-первых, Дракул постарался прекратить экспорт монет и драгоценных металлов; во-вторых, запретил массовый выпуск «смешанных» монет. Сделав это, он спровоцировал конфликт с торговцами Брашова и Сибиу, а потом и лично с Яношем Хуньяди, который поддержал их.

Тогда-то Влад Дракул и совершил политическую ошибку — он прекратил в своей стране обращение венгерских монет. В отместку Хуньяди развязал вооружённое столкновение на юге Карпат, а Влад Дракул и его сын Мирча были пойманы и казнены. Все эти события происходили между 23 ноября и 4 декабря 1447 года. К этому времени Янош Хуньяди из Тырговиште, столицы Валахии, издал указ, где провозглашал себя правителем Венгрии и, милостью Божьей, воеводой Валахии (parcium Transalpinarium). Два месяца спустя, 1 февраля 1448 года, по возвращении в Трансильванию он вознаградил одного из своих верных подданных за пролитую кровь врагов, одним из которых и был «неверный Влад, воевода Валахии».

Владислав II на троне Валахии

На трон Влада Дракула Янош Хуньяди посадил сына Дана II, Владислава II, который, казалось, уже упустил свой шанс в июне — июле 1447 года. Вторжение Хуньяди в Валахию последовало за молдавской кампанией, где венгерские войска восстановили на троне князя Петра II (между 23 февраля и 5 апреля 1448 года). В знак признательности за помощь новый молдавский князь уступил своему защитнику крепость Килиа в устье Дуная, на берегу северного притока Сфынту-Георге (Sfantul Gheorghe).

Крепость, которая была спорной между Валахией и Молдавией, отныне стала венгерской и должна была использоваться в качестве форпоста в новой войне с турками. 29 июня 1448 года, в День святых апостолов Петра и Павла, султан Мурад II попытался напасть на Константинополь со стороны моря флотом в шестьдесят пять кораблей. Но византийцы отразили атаку, а оттоманский флот поднялся по восточной части Чёрного моря и осадил Килиа, стратегическая ценность её была настолько высокой, что Баязет II спустя несколько десятилетий назовёт её «ключом от всей Молдавии, Венгрии и Дуная». Войска оттоманов высадились на берег, чтобы осадить Килиа, но венгерский флот, подоспевший вместе с румынскими войсками, нанёс им сокрушительный удар, и их корабли пошли ко дну.

Но сражение под Килиа стало лишь разминкой перед решающей битвой, к которой противники тщательно готовились. И снова инициатива исходила от Хуньяди. В сентябре 1448 года он снова перешёл Дунай во главе армии, собранной в Трансильвании и Венгрии; к ней присоединились три тысячи молдавских конников, валашские войска, их возглавлял Владислав II, четыре тысячи отличных лучников.

Но общим числом войска турков всё равно превосходили. Рассказывают, что, увидев оттоманский лагерь, Хуньяди написал письмо султану следующего содержания: «Султан, у меня не так много людей, как у тебя, но, несмотря на это, знай, они хороши в бою, верны, честны и храбры». На это Мурад II ответил: «Янош (Iancu), из колчана простых стрел и шести позолоченных я выберу обычный, но полный!» Сильвио Пикколомини, будущий папа Пий II, написал, что Хуньяди взял в плен турецкого шпиона, а потом, по примеру Сципиона, отпустил его целым и невредимым, предварительно показав ему лагерь!

17, 18 и 19 октября Яношу Хуньяди вновь предстояла встреча с войсками Мурада II при Константинополе, и снова победа была у турков. После ожесточённой битвы султан приказал собрать с поля боя головы побеждённых и сделать огромную пирамиду по старинному азиатскому обычаю, существовавшему вплоть до XIX века…

Хуньяди удалось бежать, переодевшись в простого солдата, тем не менее он был пойман подданными сербского деспота Георгия Бранковича, который теперь был союзником турков. Свободу Янош Хуньяди обрёл лишь после уплаты огромного выкупа. Что касается Владислава II, его ждал ещё более неприятный сюрприз в Валахии: за время его отсутствия трон страны был занят сыном Влада, валашского воеводы, который так напоминал турецкого воспитанника. Этим человеком был Влад Дракула…